Столица, против своего обыкновения, встретила провинциалов солнечной погодой. Ветер взъерошил причёску молодого человека. И его попутчица-женщина средних лет, невольно улыбнулась, наблюдая суетливую борьбу сына за приличный вид.
Ребёнок, пусть и великовозрастный, но всё ещё малоприспособленный к жизни среди ушлых дяденек и тётенек ребёнок...
Перрон опустел. Идей что делать дальше не было.
– Надо где-то присесть, и я что-нибудь придумаю, – предложила мать.
– Ты же всю дорогу в поезде сидела и придумывала? – Не удержался от подколки парень.
– Я не могла звонить по объявлениям под стук колёс. Поговори мне тут ещё, и я подарю тебе мой список объявлений совершенно безвозмездно. И понаблюдаю, как будешь выкручиваться сам.
– Ну, мам... – донеслось привычное в ответ.
Поиски жилья в большом городе были задачей не новой, но выматывающей и рискованной. К официальным агентам Ксения не обращалась из экономии денег и времени – своего и чужого. Опыт, накопленный за последние четыре года при переговорах с бабульками-квартировладелицами, подсказывал, что ничего нового и непреодолимого не будет. Но, как и в прошлые разы, надо было убедиться, что ребёнок сыграет отрепетированную роль и произнесёт речь жалобного сочинения с убедительным и трогательным выражением лица:
–Да, студент... Курс пятый... Нет, не курю, тихий, конечно без гостей... Само собой... Аванс... Понимаю... Учту... Непременно, даже не сомневайтесь...
А главное:
– Общежития не будет, аренда длительная.
Вот в этом месте Санька капризничал и не слишком убедительно, но настаивал:
– А давай врать будешь ты, ага?
Как в дальнейшем сложатся обстоятельства, и будет ли предложена комната в общаге в течение учебного года, предугадать невозможно. Но вероятность такого развития событий не исключалась. По мнению Ксении, умалчивание правды – далеко не ложь, но спорить с правдолюбом – себе дороже.
Именно из-за этого неумения хитрить и приходилось ей участвовать во взаимных смотринах и переговорах сына и возможных квартирных хозяек.
В безлюдном сквере, с комфортом расположившись на скамеечке, Ксения вытряхнула из сумочки свои записи на колени и поняла, что бессонная ночь сыграла с ней злую шутку – она не могла вспомнить в какой очерёдности к кому должна ехать. Номера телефонов, адреса были записаны нервно, вкривь и вкось и по диагонали.
Сын, заметив растерянность матери и смекнув с чем она связана, не удержал смешок.
Действительно, это было бы смешно, но при наличии времени на веселье. Ксюша вспылила:
– Ну что ж, звоню наугад! – И импульсивно ткнула пальцем в один из кривобоких наборов цифр.
Сашка притих, прислушиваясь к незнакомому голосу, объяснявшему маме как, куда и к какому времени их будут ждать.
– На этот раз дедуля, а не бабуля будет жить с тобой, сын. Голос старческий, усталый, но культурный, вроде бы...
Микрорайон, сам дом, магазины вокруг него – всё производило хорошее впечатление и, вероятно от этого, хотелось верить, что удача им улыбнётся с первой же попытки.
Приметами удачи они сочли и чистый лифт и современные металлические двери в квартирах подъезда.
Искомая дверь распахнулась синхронно с их подходом к ней. Значит ждали и высматривали – ещё один хороший сигнал.
На маленькую и изящную Ксению из тёмной прихожей плавно, как в замедленной съёмке, стала падать двухметровая тень. И тени и Ксении повезло, что двухметровый же Санька, оказался сообразительным и шустрым и подставил руки, спасая мать от гостеприимного раздавливания.
– Геннадий! – Отрапортовала почти трезвым голосом тень.
При электрическом свете он выглядел далеко не эфемерно и очень солидно. Но утреннее амбре и его более чем умиротворённый вид сделали своё чёрное дело – карточный домик счастливых примет и надежд рухнул...
– Как добралллись? Не спешите уходить, хоть осмотрите куда попали, – рекомендовал хозяин.
– А дедушка где? – Спросила Ксения, медленно соображая, что голос и час назад был скорее пьян, чем стар и утомлён.
– А зачем вам дедушка? На даче... – с недоумением глядя на гостью, ответил Гена.
– А эттто телохранитель? Ха, ха, а я не страшный, – состроумничал он же, указывая на Саньку.
Во время этого нелепого диалога горе-арендаторы сами не сообразили, как так получилось, что за ними захлопнулась дверь, и как они очутились в светлой и уютной комнатке, напоминающей номер в хорошей гостинице.
– Ксения, ты не беспокойся. Я сюда ни ногой, честно. Эта комната с момента сдачи для меня как табу, – Генадий стукнул себя кулаком в грудь, вероятно для пущей убедительности.
– И если честно, то ты не в моём вкусе, поэтому и телохранитель пусть не дёргается, да? – Подморгнул он Сашке.
– Мам, а тут не плохо, – добил ошарашенную мать ребёнок, прежде чем спрятаться за спину Гены и захохотать.
У женщины от происходящего абсурда, от усталости и от ужаса подкосились ноги. Гена мучительно напрягал гармошку морщин на лбу, ради солидности, скорее всего. Но то ли природное, то ли алкогольное радушие мешало его усилиям, а наблюдательному ребёнку не давало шанса угомонить смех.
– Весёлые, да? – Предположил хозяин, – Может пить хотите? Воды, в смысле. А может в туалет, к примеру? Ну так не стесняйтесь! Только у меня бачок сливной не работает. Но это не критично, нет. Я починю, как-нибудь обязательно.
И он продемонстрировал гостям ладони в трудовых мозолях.
Ксению раздражало веселье сына. Она отвела его в прихожую под локоток и там, почти не понижая голоса прошипела:
– Ах, нравится? Ну вперёд! Веди переговоры!
– А вы мне тоже понравились, – выступил явно подслушавший хозяин. – Я ждал ещё двоих студентов, но вы мне понравились! Оставайтесь, я им отзвонюсь. Вот посидите в моей комнате, осмотритесь, а я отзвонюсь.
Чутьё и здравый смысл подсказывали, что только спокойствие и время дадут им шанс улизнуть. А пока дверь заперта, и хозяин плохо соображает – делать нечего.
Мать с сыном прошли в хозяйские апартаменты. Комната разительно отличалась от первой. Вдоль длинной стены штабелями лежали разобранные мобильные телефоны, части от ноутбуков, микросхемы, скрутки красных и синих проводов и прочие важные нужности. В одном из углов, на рабочем столе, около раскрытого ноутбука разместился стожок фотографий, стопка тетрадей, книг, чеков, квитанций.
Фотокарточки были рассыпаны и по дивану, и по условно-чистому полу.
Хозяин суетливо копался среди этой макулатуры, в поисках телефона.
– Не спешите, Гена, – посоветовала Ксения, – нам бы поговорить?
– Ну да! Конечно! Вы же меня совсем не знаете... – с этими словами мужчина переместил ва колени ошалевшей женщины все фотографии, что за раз поместились в его медъвежьих ручищах.
– Смотрите, это я и моя семья. Это сын, он работает в КГБ, контролирует ситуацию, так сказать. Ну и ПАПКУ своего, когда есть время и охота, – он невесело ухмыльнулся своей шутке. Затем растолкав маму и сына, уселся на диван между ними и продолжил:
– Я на Канарах, а это –на Камчатке, вот рыбалка на лосося, вот охота... Мы с Маринкой в Париже. Мы все вместе в Таиланде, в Питере, в Сочи... А это Маринкина последняя, новогодняя. Красивая она была, да?
Мать с сыном переглядывались над ссутуленною спиной хозяина, закатывали в демонстративном раздражении глаза, ровно до этой фразы.
– Гена, вы вдовец? – Тихонько спросила женщина.
– Да, чуть больше пяти лет... Но, я к вам приставать не буду, ко мне приходят... И одна приходит постоянно, почти.
– Гена, а кому, как вы думаете, вы сдаёте комнату? – Решила уточнить Ксюша.
– Ну так вы звонили, значит вам? Нет? Да вы что?.. Фууу...
Он искренне обрадовался и даже вроде как протрезвел от приятной новости.
– Так я буду жить с парнем? Так это же круто! Мамочка, вы не бойтесь, я не каждый день такой. Так уж сегодня вышло... Ну не только сегодня... Два месяца.
Травма, понимаете? Я на больничный, а меня уволили.
А мне что? Вот чиню знакомым кто что попросит. Видал я их проходную и их график!
Я не маргинал, нееет! Я бывший военный, спортсмен. Смотрите же: вот я на яхте, видите - управляю? Вот погружаюсь с аквалангом, вот с парашютом...
Это всё конечно давно, но я же там узнаваем? Маринки нет, вот и всё... Я не молод.
Ксения слушала монолог бывшего военного, бывшего спортсмена, бывшего мужа и смотрела в нежное улыбающееся лицо женщины на её коленях.
– Гена, выпивка помогает?
– Глупости, – ответил он. Вскочил, засуетился и, с лёгкостью подняв гостей за руки с дивана, потянул их за собой в коридор, потом в ванну, туалет, кухню.
– Вот микроволновка, она работает. Сам собрал из двух старых. Вот полка для студента, – и он настежь открыл холодильник с тем же внутренним контрастом, что и в квартире: одна полка стерильно-блестящая, а остальные в хаосе лотков с готовой и местами заплесневевшей едой: подсохшие бутерброды с икрой и давно вскрытые консервы.
Он говорил и говорил, видимо хмель ушёл, пришло сожаление о временной слабости и откровенности.
– Мам, он не плохой, – шепнул Сашка.
– Он пьёт, – отрезала женщина. Но что-то ей подсказывало, что сын уже сделал выбор.
– Мы, для начала, давайте всего на месяц оформим договор? – Спокойно и деловито вдруг предложил хозяин.
– Мама, давай? Даже лгать про долговременность не надо, – заныл тихонечко парень.
По пути на вокзал мать и сын молчали. "Взрослый, жалостливый, хороший человек вырос," - думала она о сыне, стараясь не вспоминать про оставленную предоплату.
Внезапный звонок телефона заставил вздрогнуть их обоих.
– Ксюша? Ты не переживай, пожалуйста, – всё хорошо будет! – Проговорил в трубке опять захмелевшим голосом новый знакомый.
– Мам, а кто такой маргинал? – Спросил Санька, подбрасывая и ловко подхватывая на лету ключи от снятой комнаты...