М. Г Собакин -руководитель московского архива

Людмила Коншина
ПОЭТ И СЕНАТОР М .Г . СОБАКИН

ЭПИГРАММА НА ЕЛ<АГИНА>

Тебе не сродно то, Гораций что имел,
И верь, что лишнее подумать ты посмел.
Ты петиметром быть и сам всем сердцем хочешь,
Да денег лишь занять найти нигде не можешь:
Богатство на табак свое, знать, издержал,
Как засыпался им, стихи когда писал.
А авторов за то немецких почитаешь,
Что по-французски ты ни слова сам не знаешь.

1753



Поэт Собакин Михаил Григорьевич родился в 1720 г. в старинной дворянской семье, умер 6(17).II.1773 г. в г. Москве.

Боярыня Собакина Марфа Васильевна была третьей женой Ивана Грозного.

Первоначальное образование Михаил Григорьевич Собакин получил в Сухопутном шляхетском корпусе («рыцарской академии»), учрежденном в 1731 в Петербурге. Цель его состояла в подготовке офицеров из дворянских детей. Помимо военных предметов, юные «рыцари» получали общеобразовательную подготовку и упражнялись в танцах, фехтовании, верховой езде. Пожалуй, самый большой интерес воспитанники корпуса проявляли к словесности. Каждый год они преподносили императрице в день ее рождения хвалебные оды. Затем при корпусе был организован театр, а с 1756 силами воспитанников стал издаваться и журнал «Праздное время, в пользу употребляемое».

Поэтическая деятельность Собакина началась в стенах «рыцарской академии». Вместе с другими воспитанниками он участвовал в написании хвалебных од императрице.

В 1737 напечатано первое стихотворение оно не имеет заглавия, написано силлабическим размером.

В 1738, после шестилетнего обучения, Собакин М. Г. закончил «рыцарскую академию» и был направлен в армию в звании поручика. В аттестате было сказано, что он легко переводит с немецкого и французского языков, «фехтует в контру, рисует ландшафты красками и портреты миниатюрою».

В 1738 Собакин М. Г. напечатал книгу «Совет добродетели» — драматическую поэму с героями-аллегориями — Музой, Мудростью, Добродетелью, Храбростью и т. п., прославляющими идеализированный облик императрицы Анны Иоанновны. Стихотворение это было написано в соответствии с «Новым способом» сложения российских стихов Тредиаковского «героическим гекзаметром». В поэме излагается довольно умеренная просветительская программа управления государством с помощью Правды, Политики (т. е. вежливости и культурности), любви к науке, воинской храбрости. Особо отмечается значение Милости и Попечения.

В 1742 выходят «Панегирические стихи к высочайшему въезду ее императорского величества Елисаветы Петровны» до наших дней не сохранились.

На военной службе Михаил Григорьевич пробыл около четырех лет.

С 1742 по 1772 служил в Коллегии иностранных дел.

В 1767 был избран депутатом Комиссии по составлению «Нового уложения», затем назначен московским сенатором. Быстрое восхождение Собакина по служебной лестнице скоро было прервано. Собакин Михаил Григорьевич был образованным человеком, помогал высшему московскому духовенству выбирать темы для проповедей, оказывал помощь французскому историку Леклерку.

В 1771 в Москве разразилась моровая язва. Спасаясь от эпидемии, он закрылся в своем кабинете и забросил все дела. В Москве вспыхнуло народное восстание, во время которого был убит архиепископ Амвросий. Все это вызвало недовольство Екатерины II. Свой гнев императрица излила на Михаила Григорьевича, как на должностное лицо. Поэт был отстранен от службы. Опала чрезмерно огорчила его, он заболел и вскоре умер.

Статья посвящена истории одного из важнейших отечественных архивов XVIII в. - Московскому архиву Коллегии иностранных дел. Этот архив являлся своеобразной витриной отечественных архивов XVIII в. Его руководители внесли немалый вклад в развитие российского архивного дела. Особое место в истории архива и в истории архивной мысли принадлежит М.Г. Собакину. В статье доказывается, что М.Г. Собакин был одним из первых российских архивистов, осознавших научную ценность архивов и понимавших, что архив - это важнейшая часть историко-культурного и национального достояния страны. В статье рассматривается биография М.Г. Собакина, его служебная карьера, анализируются его взгляды на организацию хранения документов. Важным аспектом статьи является анализ непростых взаимоотношений М.Г. Собакина с его преемником Г.Ф. Миллером.
Ключевые слова
Московский архив Коллегии иностранных дел, архивы, архивное дело, принцип происхождения, предметно-тематический принцип, XVIII век, М.Г. Собакин, Г.Ф. Миллер, Moscow archive of the Collegium of Foreign Affairs, archives, archives, principle of origin, subject-thematic principle, XVIII century, M.G. Sobakin, G.F. Miller

Для цитирования:
Санин О.Г. Михаил Григорьевич Собакин - руководитель Московского архива Коллегии иностранных дел. История и архивы. 2017;(4):9-31.

For citation:
Sanin O. Mikhail G. Sobakin is the head of the Moscow archive of the College of Foreign Affairs. History and Archives. 2017;(4):9-31. (In Russ.)



https://documentation.rsuh.ru/jour/article/view/136
Михаил Григорьевич Собакин - руководитель Московского архива Коллегии иностранных дел



Документоведение и архивоведение:
история, теория, практика
О.Г. Санин
Михаил Григорьевич Собакин –
руководитель Московского архива
Коллегии иностранных дел
Статья посвящена истории одного из важнейших отечественных архивов
XVIII в. – Московскому архиву Коллегии иностранных дел. Этот архив яв-
лялся своеобразной витриной отечественных архивов XVIII в. Его руководи-
тели внесли немалый вклад в развитие российского архивного дела. Особое
место в истории архива и в истории архивной мысли принадлежит М.Г. Со-
бакину. В статье доказывается, что М.Г. Собакин был одним из первых рос-
сийских архивистов, осознавших научную ценность архивов и понимавших,
что архив – это важнейшая часть историко-культурного и национального
достояния страны. В статье рассматривается биография М.Г. Собакина, его
служебная карьера, анализируются его взгляды на организацию хранения
документов. Важным аспектом статьи является анализ непростых взаимоот-
ношений М.Г. Собакина с его преемником Г.Ф. Миллером.
Ключевые слова: Московский архив Коллегии иностранных дел, ар-
хивы, архивное дело, принцип происхождения, предметно-тематический
принцип, XVIII век, М.Г. Собакин, Г.Ф. Миллер.
История отечественного архивного дела XVIII в. в
целом неплохо изучена советскими и современными российскими
историками. Но, к сожалению, при изучении истории отечествен-
ных архивов явно недостаточное место уделяется истории жизни
и деятельности отдельных интересных личностей, чья жизнь в
силу разных причин и обстоятельств оказалась связана с архива-
ми. Архивная профессия не является публичной и представляет
собой долгий, планомерный и кропотливый труд на благо сохра-
нения историко-культурного наследия страны. Поэтому имена
многих талантливых архивистов зачастую неизвестны широкой
публике. Вместе с тем изучение их деятельности чрезвычайно важ-
но для понимания тех процессов, которые проходили в истории
российских архивов, для осознания роли архива в жизни страны,
общества и государства. Изучая историю жизни и деятельности из-
вестных архивистов XVIII в., мы можем осознать их роль в процессе
становления отечественного архивного дела и исторической науки.
В последнее время в отечественной исторической науке появля-
лись работы, посвященные жизни и деятельности некоторых вид-
ных российских архивистов XVIII в.: Г.Ф. Миллера, Н.Н. Бантыш-
Каменского, А.Ф. Малиновского и других. Но при этом, к сожа-
лению, «забываются» те, кто своей кропотливой и плодотворной
деятельностью подготовил процесс постепенного превращения
отечественных архивов в своеобразные центры изучения истории и
сохранения историко-культурного наследия страны. Одним из та-
ких архивистов прошлого, безусловно, является Михаил Григорь-
евич Собакин, долгое время возглавлявший Московский архив
Коллегии иностранных дел.
М.Г. Собакин (1720–1773) происходил из знатного боярского
рода. Известно, что одним из его предков была третья жена Ива-
на Грозного Марфа Собакина. Его отец, Григорий Никифорович,
входил в число бояр по Московскому списку начальных людей в
1708–1711 гг.1
К сожалению, в архивах практически не сохранилось докумен-
тов о детских и юношеских годах будущего видного российского
архивиста. Известно, что в 1731 г. он оказался в числе первых уче-
ников образованного императрицей Анной Иоанновной Сухопут-
ного шляхетского (кадетского) корпуса. Это было элитное воен-
ное и гражданское учебное заведение, где могли учиться молодые
люди, отпрыски знатных дворянских родов. В программу обучения
наряду с естественными и гуманитарными дисциплинами входили
также «науки», необходимые для «благородного сословия»: фех-
тование, танцы, живопись, поэзия и т. д. По завершении обучения
молодым людям была практически обеспечена блестящая военная
или гражданская карьера. Михаил Собакин был одним из лучших
учеников. В итоговом аттестате, полученном по окончании шляхет-
ского корпуса 23 октября 1738 г., было записано: «арифметику и
геометрику все части окончал, знает с доказательствами твердо,
переводит с немецкого на французский язык естемпоре (блестя-
ще. – О. С.), фехтует в контру, рисует ландшафты (пейзажи. – О. С.)
красками и портреты миниатюрою, универсальную историю и
в географии разные карты прошел»2. Таким образом, видно, что
Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
11
Михаил Григорьевич сумел получить блестящее и всестороннее по
тем временам образование. Среди интересов молодого дворянина
можно особенно отметить его интерес к поэзии. Во второй поло-
вине 1730-х гг. он вполне справедливо считался одним из лучших
петербургских поэтов. В 1737 г. он сочинил блестящее стихотворе-
ние по случаю взятия русскими войсками Азова в Русско-турецкой
войне3.
В следующем 1738 г. он сочинил оду на день рождения импе-
ратрицы Анны Иоанновны. Его стихотворение «Радости столично-
го града» считалось одним из лучших стихотворений своего време-
ни4. Литературное творчество М.Г. Собакина как одного из первых
российских поэтов XVIII века, к сожалению, недостаточно иссле-
довано историками русского языка и литературы.
В октябре 1738 г. М.Г. Собакин был выпущен из Шляхетского
корпуса в чине поручика. В дальнейшем он служил адъютантом
при фельдмаршале графе Ласси, участвовал в Русско-турецкой
войне, по поручению Ласси выполнял «секретную комиссию»
в Новгороде, по указу Кабинета направлялся в Тобольск для
проверки деятельности Сибирской губернской администрации.
В конце 1740 г. указом из Военной коллегии был определен к
генералу Бисмарку флигель-адъютантом капитанского ранга.
В 1741 г. по указу Кабинета министров был послан «с комиссиею»
к находившемуся при Польском короле и саксонском курфюрсте
Августе III русскому послу графу Кейзерлингу. В конце 1741 г.
по состоянию здоровья (сильная травма глаза) М.Г. Собакин был
уволен от военной службы. По определению Правительствую-
щего Сената он был пожалован в чин коллежского асессора и по
резолюции Кабинета министров «велено ему быть тем же чином
в Государственной Коллегии иностранных дел по знанию его чу-
жестранных языков»5.
В Коллегии иностранных дел Собакин был тут же зачислен на
должность асессора публичной экспедиции, отвечавшей за дело-
производство и хранение документов. В начале 1742 г. ему было
поручено возглавить Петербургский архив коллегии.
В качестве архивариуса М.Г. Собакин организовывал работу по
описанию документов архива и его комплектованию дипломати-
ческой документацией. Помимо документов структурных подраз-
делений коллегии архив активно пополнялся дипломатическими
документами из других хранилищ. Так, например, при М.Г. Со-
бакине в июле 1742 г. в архив поступили на хранение дипломати-
ческие документы из личных собраний опальных А.И. Остермана
и Г.Б. Миниха. Примечательно, что все документы поступили на

хранение в обработанном виде и строго по описям6. Именно там, в
Петербургском архиве, М.Г. Собакин получил необходимый опыт
архивной работы. Тогда же и начали формироваться его представ-
ления о лучшей организации архива как места хранения докумен-
тов. В дальнейшем этот свой опыт он активно использовал в работе
в качестве руководителя Московского архива коллегии.
Необходимо отметить, что в Коллегии иностранных дел к
1740-м гг. сложилась самая сложная среди всех коллегий система
хранения документов. В 1720 г. при образовании Коллегии был тут
же образован ее Петербургский архив как место хранения теку-
щей дипломатической документации. Бывший архив Посольского
приказа, имевший преимущественно справочное и историческое
значение, в 1722–1724 гг. был преобразован в Московский архив
Коллегии иностранных дел. По мере того как документы теряли
свое практическое значение, они перевозились на хранение в Мо-
скву. Таким образом, Московский архив Коллегии иностранных
дел постепенно становился первым ведомственным историческим
архивом России.
Состояние МАКИД в 1720–1730-х гг. в целом было край-
не неудовлетворительным. Архив был расположен в старом
здании приказов в Кремле, которое постепенно приходило в
негодность. Попытки первых руководителей архива – Петра
Курбатова, Михаила Ларионова и Семена Смирнова добиться
от Коллегии выделения средств на капитальный ремонт здания,
как правило, ни к чему не приводили. Секретарь архива Семен
Смирнов в донесениях писал о тяжелом состоянии помещения
архива, где «государственные крепости… от великой сырости за-
плесневели… а иные отчасти и погнили»7. Единственным спосо-
бом спасения документов становилась их регулярная просушка
и перенос наиболее ценных документов в более сухие помеще-
ния. Потери архива были весьма значительные. Так, например,
в 1736 г. обнаружилось, что в одном сундуке сгнили «ориги-
нальные турецкие грамоты», хранившиеся в «запечатанных
пакетах»8. Сами архивные документы по старинке хранились в
ящиках, сундуках, баулах и «коробьях», что приводило к серьез-
ному замедлению в поиске документов и к их повреждениям.
Значительная часть документов не была описана, что серьезно
затрудняло работу по ответам на запросы коллегии. Причина
этого заключалась в плохом состоянии помещений, нехватке
подготовленных кадров, а также большой текущей справочной
работе по запросам коллегии. Секретарь архива Семен Смирнов
писал в доношении от 24 февраля 1738 г.:Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
13
А медленность в разборе и в описи дел в архиве чинилась… от
многих весьма непрестанных приисков и с сысканного в копировании
за самым малым числом в архиве служителей… о чем неоднократно в
Государственную коллегию… доношениями… представливано. О том в
архиве… без прибавки служителей исправлятца и исправлять весьма
будет продолжительно и в порядок приводить в скором времяни не-
возможно, понеже приказные дела все перемешаны, а столпы старых
лет едва не все ветхи и росклеились и перемешены, а иных не токмо
клеить, но и разобрать и столбец к столбцу как дело гласит подобрать
никако невозможно9.
Бедственное состояние архива не устраивало коллегию. Слабая
систематизация приводила к долгому поиску документов и к за-
держкам ответов даже на самые срочные запросы. Поэтому 18 фев-
раля 1744 г. в Коллегии иностранных дел имелось «рассуждение об
архиве, в котором дела и поныне не токмо еще не описаны, но поря-
дочно не разобраны, а дело сие весьма нужное». В результате этого
«рассуждения» Михаил Григорьевич Собакин был назначен «глав-
ным при архиве той Коллегии старом и новом, в котором находятся
дела происшедшие от давних лет с иностранными областями».
Собакину, вместе с назначенными в архив канцелярскими слу-
жителями, поручалось разбирать и описывать хранившиеся в архи-
ве и вновь поступившие дела, «дабы сие дело, то есть архив, в над-
лежащую исправность и порядок как возможно скорее привесть… а
в архиве ему асессору и канцелярским служителем подтверждается
приезд иметь по регламенту и сидеть пополудню до трех часов»10.
При разборке и описании дел Собакину предлагалось руковод-
ствоваться инструкцией, составленной 24 марта 1720 г. канцлером
Г.И. Головкиным и вице-канцлером П.П. Шафировым для архива-
риуса Коллегии иностранных дел Алексея Почайнова, в соответ-
ствии с которой ему надлежало разобрать документальные мате-
риалы по государствам, т. е. так, как эти материалы хранились в
архиве Посольского приказа, затем описывать их с указанием ин-
вентарных номеров и, наконец, сложить для хранения в шкафах11.
При этом Собакин имел право при необходимости отходить от вы-
шеописанной инструкции. В этом случае ему предписывалось «со-
чинить изъяснение или проект обстоятельной инструкции о всем
архиве и оной к апробации представить без умедления»12.
Под руководством Собакина в архиве началась огромная работа
по упорядочению и организации архивных материалов. В первом
своем донесении в Коллегию от 28 февраля 1744 г. Собакин крити-
ковал систематизацию дел, произведенную Алексеем Почайновым
в Петербургском архиве Коллегии. Согласно инструкции Почай-
нова вся министерская корреспонденция делилась по алфавиту –
по первой букве фамилии корреспондента и адресата. Например,
письмо князя Куракина, находившегося в Голландии, князю Дол-
горукову во Францию помещалось под буквой «К», а ответ на это
письмо князя Долгорукова – под буквой «Д», письмо князя Ку-
ракина князю Головкину под буквой «Г». «И тако при одном деле
надо искать приложений в трех местах, а во всяком из тех цело-
ва уведомления о деле нет». Собакин протестовал против такой
систематизации дел, он требовал, чтобы все письма относитель-
но одного вопроса были объединены и составили одно дело. Это
должно было значительно облегчить поиск документов и спра-
вочную работу архива.
Далее Собакин обратил внимание на то, что в архиве хранится
множество неразобранных вотчинных, поместных и других дел, не
относящихся к профилю архива и затруднявших работу по его упо-
рядочению. Эти дела он предложил разобрать и отдать в те колле-
гии, к деятельности которых они относятся. При этом необходимо
было выявить в первую очередь Посольские и «секретные» дела,
которые должны были остаться в архиве. Разборку непрофильных
дел должны проводить откомандированные сотрудники других
коллегий, при этом в архиве оставались бы их росписи и расписки
о передаче. После можно было приступить к разборке и описанию
дипломатических дел самого архива.
Большим препятствием для упорядочения дел являлось поме-
щение архива, тесное, темное и сырое. Собакин обратил внимание
на нехватку шкафов и неудобство работы с документами, храня-
щихся в сундуках, так как «в сундуке для одного письмеца выта-
скивать все до дна часто случится». Для лучшего поиска он реко-
мендовал дела положить в шкафы с надписями «наружу». Сами же
«палаты» архива «очень малы и темны к разбору таких дел, кото-
рыя от древности чуть видны», «а у других от мокроты стен мох в
казармах». Катастрофически не хватало и сотрудников (секретарь,
переводчик, канцелярист и три копииста). В результате «не токмо
разбирать, но и готового переписать некому»13.
5 марта 1744 г. Коллегия рассмотрела донесение Собакина. Ему
разрешалось отказаться в разборе и описании дел от инструкции
1720 г. и разбирать и описывать дела по собственному плану. В част-
ности, все документы по одному и тому же вопросу объединялись
в одно дело. Сами дела должны были храниться по государствам.
Министерскую переписку предполагалось располагать в кни-
гах так: в одной книге грамоты и рескрипты, в другой протоколы,
Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
15
в третьей реляции русских министров из-за рубежа, в четвертой
переписк а с иностранными министрами. Все материалы в книгах
должны располагаться по годам и книги одного года должны хра-
ниться в одном месте. Для укрепления кадрового состава архива
Собакину было обещано передать дополнительно двух секретарей,
двух переводчиков, канцеляриста и двух копиистов14.
После одобрения коллегией М.Г. Собакин приступил к разбор-
ке и систематизации дел архива. При этом Собакин проводил свер-
ку их с предыдущими описаниями. В 1746 г. он писал в Коллегию,
что при разборке хранившихся в архиве дел и сверке их с описью
1673 г., составленной боярином А.С. Матвеевым, не было обнару-
жено несколько дел. В описи около таких дел имелись пометы о
передаче их в Мастерскую палату или Разрядный приказ. Собакин
просил Коллегию потребовать возвращения указанных дел в Мо-
сковский архив. Одновременно он поставил вопрос о необходимо-
сти собрать в архиве все дела, относящиеся к деятельности Колле-
гии и к внешней политике России15.
Подготовка к разборке архива была в основном завершена к
концу 1747 г. По результатам этой работы в декабре 1747 г. Соба-
киным был составлен развернутый план реорганизации и описания
документов архива.
По плану М.Г. Собакина весь архив делился на две части – «но-
вый архив» и «старый архив». «Старый архив» включал все доку-
ментальные материалы, образовавшиеся в деятельности Посоль-
ского приказа до 1700 г.
В состав «нового архива» входили документальные материалы
«такие же с 1700 года по нынешнее время, которые из Коллегии
положены в архив», т. е. материалы, отложившиеся в деятельности
Посольской канцелярии, Коллегии иностранных дел и ее Конторы
с 1700 г.
Все документальные материалы «старого архива» для лучшего
поиска должны быть расположены в шкафах, помеченных буквами
алфавита. На полках каждого шкафа пишется дата от Рождества
Христова, «понеже писанные в тех делах лета от создания мира
по нонешнему необыкновению в скором понятии весьма мешать
станут». В первом шкафу вверху «положатся самые старинные
внутренние государственные письма, то-есть государей, великих
князей утвердительные грамоты к ним, от великих княжений при-
сяжные записи, их же великих князей между собой докончальные
грамоты, то-есть договоры, постановления, союзы, духовные и
протчие, как оригиналы, так и списки по годам где есть, а где нет, те
по именам выбрав из генеологии; тут же, ежели войдут, родословия
их и описания жизни их, кто кого старея жил, церемониалы, лето-
писи и касающиеся о целой Российской империи известия и книги,
в которых древних государей приемы и отпуски послом чужестран-
ным и своим отправления к чужестранным дворам; оные хотя и к
разным дворам принадлежащие дела содержат, но понеже те книги
списаны с дел рядом и переплетены, то их разбирать и распредать
неудобно и не надобно. И для того те старинные книги в сей же
шкаф для древности положить и тот шкаф назначить литерою “А”.
Если все материалы в одном шкафу не разместятся, они могут быть
положены в другом шкафу, но так же помеченном буквой “А”»16.
По плану Собакина на материалы каждого шкафа должны быть
составлены описи, на основе которых впоследствии составляется
общая опись на материалы всего архива. Все описи должны скре-
пляться по листам секретарем архива или самим Собакиным.
Упорядочению дел архива мешали частые требования дел «кус-
ками в разные места». Чаще всего дела отправлялись в Петербург
в Коллегию иностранных дел, в Сенат и его Московскую контору.
Зачастую востребованные дела не возвращались, и архиву при-
ходилось обращаться с просьбой об их возвращении. Во избежа-
ние этого Собакиным предлагалось на место каждого дела класть
записку, когда и по какому указу было взято дело. По возвращении
дела записка уничтожается, а «в случае утраты дела такая записка
за свидетельство служить может» (Л. 240 об.).
Начиная со второго шкафа материалы располагались по го-
сударствам. Во втором шкафу Собакин рекомендовал разместить
«Римско-цесарского двора дела, вначале старые грамоты ориги-
нальные и списки грамот от них сюда, а отсюда к ним, концепты,
договоры, приемы и отпуски послам, записки конференциям, дача
корму и статейные списки наших послом при сем дворе и протчие
до того двора принадлежащие дела». На полках, как и в первом
шкафу, проставлялись даты от Рождества Христова.
Если встречался столбец, в котором находились отпуски к
разным послам и к разным дворам, то такой столбец рекомендо-
валось отнести к государству, к которому было больше адресова-
но документов. При этом Собакин не рекомендовал расклеивать
все столбцы, как указывалось в инструкции А. Почайнову. «Если
столбец написан на обеих сторонах, тогда при переплете в книгу
листы разъединяются и трудно будет уловить смысл написанного»
(Л. 245–246 об.).
В третьем шкафу размещаются испанские дела, в таком же по-
рядке, как указано выше. Третий шкаф помечается буквой «В».
В четвертом шкафу под буквой «Г» и в последующих размещаются
Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
17
французские и другие дела в следующем порядке: «королевские и
протчих европейских христианских владетелей, потом республик
христианских, а потом азиатских государей и протчих тех частей
земель дела, одни под другим по старшинству в разных шкафах с
показанным вверху учреждением расположатся».
Греческие патриаршие дела, монастырские жалованные грамо-
ты, сбор милостыни и другие документы по отношениям с право-
славным Востоком предлагалось хранить в особом шкафу. Отдель-
но должны быть положены «архиерейские и монастырские внут-
ренние дела, то есть жалованные им грамоты и те их все письма,
которые к отсылке в другие коллегии не следуют».
Малороссийские и запорожские должны быть помещены в от-
дельный шкаф. Так же следовало поступать с делами Новгород-
ской четверти и княжества Смоленского.
Все приказные дела по городам, управляемым Посольским
приказом, и разные дела по челобитьям Собакин предлагал так же
хранить особо на том основании, что «все оные челобитческие дела
весьма мало или ничего не служат и потому такового, как о прот-
чих делах попечения недостойны, тех людей и в живых нет и по че-
лобитью их тогда же решение чинено, письма остались ненужны»
(Л. 247–247 об., 248 об. – 250).
Новый архив должен располагаться в другом помещении, во из-
бежание смешения со «старым архивом». Новый архив включает
материалы с 1700 г. Он должен быть размещен в шкафах в таком
же порядке, что и «старый архив». Дела «нового архива» более важ-
ны и больше требуются в справочном отношении. Для сохранно-
сти необходимо все их пронумеровать по листам и в конце каждого
дела проставлять общее количество листов. Дела, сданные в архив
Кабинетом и ранее хранившиеся отдельно, Собакин предложил
разделить: «которые по дворам принадлежать могут с протчими по
дворам разложенными быть, а которые к российским министрам и
генералитету, рескрипты и от них реляции, доклады и рапорты, те
особливыми столпами». Те и другие дела должны быть расположе-
ны по годам.
Собакин заканчивает свой проект утверждением, что ког-
да архив будет приведен в порядок, «то прииск дел будет тогда
столь легок и весел, сколь ныне тяжек и досаден, и что ныне
с потом трудяся отыщешь, то тогда прямо подошедчи из места
вынуть готовое, и как потому работы из ста частей девяносто де-
вять отойдет, а останется одна, тогда оставшиеся небольшие по-
грешности и поправки довольно времени найдется исправить»
(Л. 250 об. – 252).Говоря о проекте М.Г. Собакина, нельзя не отметить, что
М.Г. Собакин в своих донесениях часто обращал внимание на пло-
хой качественный состав служащих архива. В своем донесении об
отправке в Петербург проекта он высказывал целый ряд предложе-
ний об улучшении кадрового состава архива. В частности, предла-
гал активно привлекать к работе в архиве студентов Славяно-гре-
ко-латинской академии. Из них можно «людей выбрать, которые
в латинском и польских письмах могут и переводчикам сделать
несколько облегчение и разбор дел пойдет скорее» (Л. 255). По его
мнению, студенты «хотя б и сколько подлого воспитания ни были»,
более подготовлены к работе в архиве, нежели обычные канцеляр-
ские служители в силу более высокого образования и неспособно-
сти к использованию документов в своих корыстных целях. Таким
образом, Собакин прямо и четко обосновывал необходимость для
архивных сотрудников высшего гуманитарного образования и вы-
соких личных человеческих качеств (Л. 255 об.).
Важное значение имело выдвинутое Собакиным обоснование
значения архива для изучения отечественной и зарубежной исто-
рии. Описывая расположение дел в архиве, он предлагал положить
в особый шкаф «записки, касающиеся до внутренности России со
всеми к ним принадлежностями». В этом же шкафу предлагалось
собрать и положить «служащие к написанию гистории дела, особ-
ливо внутренния великия, а также… гисторические известия не
токмо из чужестранных корреспонденций, которые по дворам раз-
положаться и из летописцов, но и из партикулярных описаний и
из смешанных с другими дел выбраны быть могут те, которые до-
стоверными признать по каким доказательствам можно весма го-
дятся» (Л. 248–248 об.). Можно предположить, что М.Г. Собакин
являлся одним из первых российских архивистов, осознавших не
только практическое, но и научно-историческое значение архив-
ных документов.
В целом план Собакина оказал значительное воздействие на
развитие отечественной архивоведческой мысли XVIII в. Значение
этого плана состояло в следующем:
Во-первых, Собакин предлагал разделить все документальные
материалы Московского архива Коллегии иностранных дел на две
части по хронологическому признаку, на старый и новый архив, с
разграничительной датой между ними 1700 годом. МАКИД, таким
образом, окончательно приобретал характер ведомственного исто-
рического архива.
Во-вторых, Собакин предусматривал хранить дипломатиче-
ские материалы по государствам с составлением описей на каждую
Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
группу материалов. Отдельно должны были храниться все матери-
алы внутригосударственного содержания (приказные дела, мате-
риалы других приказов и др.).
Очевидно, что в своем проекте Собакин исходил из фактиче-
ского состояния архива. Подобная же система хранения дел суще-
ствовала еще в Посольском приказе XVII в. Этот принцип хране-
ния Собакин логически распространил и на документальные ма-
териалы XVIII в. Правда, при этом осуществлялось раздробление
отдельных сложившихся фондов, например Кабинета, самой Кол-
легии и др. Размещение и описание дел по шкафам имело своей це-
лью сохранить материалы, облегчить их поиск и улучшить доступ
к ним для использования.
В целом план Собакина был весьма реалистичным и способ-
ствовал формированию в отечественном архивоведении фондово-
го принципа организации архива. Нельзя не согласиться с выво-
дом Т.И. Хорхординой о том, что «за уважительное отношение к
“старым” делам и максимально возможное в условиях XVIII века
учитывание их сложившейся (фондовой) структуры М.Г. Собакин
заслуживает почетное место в истории создания научной основы
архивоведения»17.
К концу 1747 г. в архиве уже шла активная работа по его раз-
борке и описанию в соответствии с проектом Собакина. Об этом го-
ворят его многочисленные донесения в коллегию за 1744–1747 гг.
22 декабря 1747 г. Собакин писал, что старый архив по 1720 год
разбирается и описывается по дворам и повытьям:
Нового архива делать всем есть реестры, по которым по окончании
старого надлежит освидетельствовать… По первое число прошлого
1746 году разных повытий внешних и внутренних государственных и
протчих всяких дел разобранных означено столпов 29 625, а с упомя-
нутого числа сего текущего 1747 году декабря по 13 число, описано и
регистрировано книг в переплете в десть и полдесть внешних и внутрен-
них 1011 Да неописанных столпов, тетрадей и отрывков 11 сундуков
больших, 7 ящиков, 2 коробки. Да в двух кучах, например, ящика с два
тетрадей, да на двух столах, например, сундуков с 618
Это донесение говорит, что большая часть документальных ма-
териалов архива находилась в относительном порядке, в том числе
и весь новый архив. Наконец, на основании этого документа видно
фактическое существование старого и нового архивов, с разграни-
чительной датой 1720 г. (год начала функционирования Коллегии
иностранных дел и ее архивов).Однако начать реализацию своего плана и окончательно приве-
сти архив в порядок Собакину не удалось. Еще до отправки своего
плана на обсуждение в коллегию 10 декабря 1747 г. Собакин был
переведен в Санкт-Петербург на должность канцелярии советника.
Архив был передан под управление руководителю московской кон-
торы Коллегии статского советника Ивана Топильского. Именно на
него были возложены реализация и практическое применение плана
Собакина19. Одновременно с этими изменениями в архиве произошла
и серьезная неприятность: в ночь с 20 на 21 декабря 1747 г. в здании
архива случился сильный пожар. Стараниями Собакина и других
сотрудников документы удалось спасти, пострадали только некото-
рые «челобитческие», смоленские и приказные дела20. Вместе с тем
случившийся пожар привел к значительным перемещениям внутри
архива уже разобранных материалов, что серьезно затруднило даль-
нейшую работу по приведению архива в порядок.
Несмотря на переезд в Петербург, Собакин постоянно оста-
вался в курсе всех дел архива. 11 октября 1748 г. в донесении он
окончательно подвел итог своей деятельности, сообщил о состоя-
нии архива: «Главнейшие дела старого архива, то есть родослов-
ные государей российских и иные трактаты, конвенции и грамо-
ты разобраны и описаны». Если к 11 января 1748 г. было разо-
брано и описано «Старого архива разных дел и столпов больших
и малых» 46 412 единиц, то к сентябрю того же года описали еще
3825 единиц. Собакин был в целом доволен этими результатами и
добавляет: «сие, кажется, по причине малолюдства или за отрывою
архивных служителей к другим делам произошло». Далее Собакин
пишет, что еще много хлопот предстоит впереди. «Старого архива
дел, надеюсь две трети разобрано, а одна еще по малой мере оста-
лась, ибо обеих старого и нового архива дел без новоприбавочных,
больше трех сот сундуков больших и малых было и потому видно,
что число дел положенных в них не мало».
Несмотря на не лучшее состояние архива, где вовсю продолжа-
лась перегруппировка документов, Собакин снова ставит вопрос о
дальнейшей концентрации материалов в архив. Он напоминал, что
в Конторе и в Петербургском архиве Коллегии иностранных дел
еще остались дела, «которые за несколько лет стоят», и которые,
по его мнению, необходимо сдать в Московский архив, предвари-
тельно составив описи, «потому что настоящему собранию дел кол-
лежских быть должно в одном месте». В заключение Собакин до-
бавляет, что когда все дела архива разобраны будут, их надо будет
снова пересмотреть и перенумеровать, а затем уже писать «росписи
двойные, как в проекте изъяснено»21.Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
Перевод Собакина в Санкт-Петербург в целом плохо отразился
на архиве. Темпы работ по разбору и описанию дел резко упали. Это
было вызвано следующими причинами: традиционной нехваткой
квалифицированных кадров, отсутствием приспособленных поме-
щений, а также тем, что разработанный Собакиным проект надолго
«застрял» в бюрократических инстанциях Коллегии. Кроме того,
новый архивный руководитель Иван Топильский (кстати бывший
секретарь печально известной мрачной Тайной канцелярии) был
занят в основном делами Конторы и нуждам архива уделял мало
внимания. В условиях отсутствия должного контроля сотрудники
архива занимались в основном описанием «нового архива». Работа
со «старым архивом» практически прекратилась. Причины этого
заключались в неприспособленности помещения архива, а также
в отсутствии кадров, хорошо знакомых с традициями приказно-
го делопроизводства и обладающих навыками чтения документов
XVII в. Не помогла и проведенная в 1756 г. бюрократическая ре-
организация архива, связанная с его разделением на секретную и
публичную экспедиции22.
Сам же Собакин после перевода в Санкт-Петербург был назна-
чен советником Малороссийской экспедиции при Коллегии ино-
странных дел. Несмотря на это, он продолжал принимать активное
участие в судьбе архива, плачевное состояние которого его сильно
беспокоило. Ни одно обсуждение в Коллегии дел архива, ни одна
его реорганизация не проходили без активного участия М.Г. Со-
бакина. Кроме того, М.Г. Собакин несколько раз ввиду тяжелого
состояния здоровья ездил на лечение «на воды» в Европу (Аахен,
Лейден, Париж, Женева, Италия). Часто бывая за границей, он, как
видно из его писем и отчетов, безусловно, интересовался состояни-
ем местных государственных архивов, сравнивал их положение с
положением Московского архива КИД. Безусловно, эти сравнения
были отнюдь не в пользу Московского архива23.
Вернувшись с очередного лечения 14 марта 1756 г. он отправил в
Коллегию свое «Мнение об архиве», в котором изложил взгляды на
роль, функции и значение архива в жизни общества и государства.
Данный документ, на наш взгляд, чрезвычайно интересен в плане
развития отечественной архивоведческой мысли. Он показывает,
как в передовых, наиболее образованных кругах российского обще-
ства, в профессиональной среде архивистов начинает зарождаться
новое представление об архиве, не только как о «присутственном»
государственном месте, но и как культурном и научно-исследова-
тельском учреждении, в задачу которого входит сохранение исто-
рико-документального наследия страны.Оно начиналось с рассуждений о пользе и важности архива в
жизни Российского государства и общества. Собакин отмечает, что
архив коллегии иностранных дел, как главный политический архив
страны, находится в гораздо более бедственном положении, нежели
архивы других европейских стран. По его мнению, хорошее состоя-
ние «Государственного архива» может принести «Отечеству славу,
а с славою и многую по делам может приносить пользу». Причем
под пользой от архива он понимал не только использование доку-
ментов в практической работе государственных учреждений, но и
сохранение «древностей» для пользы и воспитания потомства24.
Именно польза Отечества двигала реформами Петра I, одной
из которых, по мнению Собакина, была организация системы ар-
хивов в России. Автор отмечает, что в планах Петра I было созда-
ние двух государственных архивов (при Ревизион-коллегии для
хранения финансовых дел, и при Коллегии иностранных дел – для
дел политических). Отмечается, что эта идея была чрезвычайно
полезной для лучшей организации хранения и использования ар-
хивных документов. Таким образом, М.Г. Собакин здесь выступает
как убежденный сторонник идеи централизованного общегосудар-
ственного управления архивами.
М.Г. Собакин с горечью писал о тяжелом состоянии архива,
которое не позволяло выполнять стоящие перед ним задачи. Его
«Мнение об архиве» стало своеобразным обращением к высокопо-
ставленным чиновникам не только Коллегии, но и всего государ-
ства с разъяснением важного государственного значения архивов:
Совсем видится было б излишне в пространное здесь вступать в
разсуждение, как о нужде и потребности, так и о важности и пользе
того, чтоб Государственной Коллегии иностранных дел архив приве-
ден и всегда содержан был в изрядном порядке… (Л. 65–65 об.).
Сколько в этих словах боли и тревоги за состояние архива! Вид-
но, что Собакин блестяще понимает не только государственную и
политическую, но и научно-историческую ценность хранящихся в
МАКИД документов. По сути дела, эти слова являются громким
призывом к власти наконец-то обратить внимание на скромные
нужды архива.
Далее М.Г. Собакин совершает своеобразный экскурс в исто-
рию отечественного архивного дела. Он вполне справедливо отме-
чает особенности хранения документов в приказах (хранение доку-
ментов непосредственно при делопроизводстве, а также по струк-
турным подразделениям – столам и повытьям):Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
23
До нынешняго века не чаятельно, чтоб имя Архив здесь в приказах
знакомо было, а дела старыя хранились по повытьем – и каждой ста-
рой подъячей имел верныя описи делам своего повытья25.
В целом, по его мнению, состояние Архива при Посольском
приказе было довольно приличное, он имел подходящие поме-
щения и качественные описи. Однако после 1700 года ситуация с
хранением документов по его мнению резко ухудшилась, что было
вызвано ослаблением внимания правительства к нуждам архива
из-за многочисленных переездов правительственных учреждений,
а также постоянных войн и походов. Он писал:
Не по нерадению прежних министров, ибо ктоб мог конечно ска-
зать, чтоб они не желали видеть Государственный Архив в добром
порядке, но знатно происходило, что от множества настоящих тогда
важных дел, а наипаче от военных почти без прерывных тогда времен
и походов, чем они столько обременены были, что об архиве и мысли-
ти времяни им не доставало (Л. 65а).
К числу важнейших проблем, которые мешают описанию, обра-
ботке и приведению архива в порядок, М.Г. Собакин относит также
и крайне плачевное состояние старого приказного здания XVII в.,
в котором находился архив:
Место, где мнимой разбор и опись делаются, совсем неудобно,
как по тесноте палат, так и по нискости их, отчего беспрестанная там
почти стоит сырость, и хотя неоднократно требовано было под Архив
палат, где была Ямская канцелярия, как наилутче пристойное к тому
место, но потому и по ныне ничего не воспоследовало.
Лучший способ решить эту проблему, по его мнению – выделе-
ние отдельных самостоятельных сумм на...
...строении под него Палат и в убранстве и чистоте оных, наподобие би-
блиотек наилутче разпоряженных, чтоб всякому выйтить и осмотреть
приятно было. К чему потребно прежде установить чрез искусного
архитектора чертеж, по которому поручить ему ж и все к тому принад-
лежащие строения с некоторыми пристойными внутри украшениями
(Л. 65 об.).
Таким образом, М.Г. Собакин первым среди российских архи-
вистов говорил о необходимости построения для архива специаль-но спроектированного здания. Данная идея в России впервые была
реализована только через 130 лет, когда по инициативе Н.В. Кала-
чова было построено специальное здание для Московского архива
Министерства юстиции.
Однако наибольшей проблемой, по мнению архивиста, являет-
ся проблема квалифицированных архивных кадров. Собакин с го-
речью писал, что архив становится по сути дела местом прибежища
явно неподготовленных людей.
В результате в самой коллегии утверждается несправедливое
мнение о том, что архив – это место ссылки самых неприспособлен-
ных для повседневной работы людей, что, безусловно, плохо влия-
ет и на заинтересованность самих архивистов в работе:
Такое затверделое у всех мнение совсем уж приводит человека в
недействие отнятием у него охоты и ревности и какого б он в протчем
доброго состояния ни был, всегда во мнении своем содержать станет,
что он брошенной человек. Не то всякого ободряет к ревностному
прилежанию по должности своего звания, но ожидать онаго действа
надлежит или от похвалы или от награждения или от другой какой
полезной себе надежды, а ежели ничего такого для себя кто не преду-
сматривает, все ево душевныя силы остаются в недействии, ежели он
хотя малым видит себя просвещенна разумом (Л. 65а об. – 65б).
Еще одной проблемой является отсутствие у архивистов глу-
бокого образования, знания истории, политики, географии, что,
безусловно, мешает качественному составлению описей. Лучший
способ разрешения этой проблемы – приглашение в архив моло-
дых и образованных студентов. Забегая вперед, нужно сказать, что
сам М.Г. Собакин в 1762 г. пригласил на работу в архив студента
Московского университета Н.Н. Бантыш-Каменского и препода-
вателя французского языка М.Н. Соколовского, которые впослед-
ствии внесли огромный вклад в развитие отечественных архивов и
архивного дела.
Таковы были основные положения и идеи, изложенные М.Г. Со-
бакиным в «Мнении об архиве», которое было отослано в Коллегию
иностранных дел, откуда впоследствии попало в МАКИД. В на-
стоящее время оно хранится в РГАДА в фонде 180 «Канцелярия
МГАМИД» и представляет собой чистовую рукопись на 6 листах.
Активная государственная и общественная деятельность
М.Г. Собакина плохо сказывалась на состоянии его здоровья.
В 1755–1756 гг. он несколько раз брал отпуска для лечения за гра-
ницей (Аахен, Лейден, Париж, Женева, Италия). В конце концов,Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
25
в октябре 1757 г. он написал прошение об отставке и о разрешении
вернуться в Москву. Данное прошение долго лежало без движе-
ния и только 12 октября 1758 г. Коллегия определила отправить
М.Г. Собакина в бессрочный отпуск с разрешением жить в Мо-
скве26. Однако «отпуск» продлился недолго. Виной этому была тя-
желая ситуация, сложившаяся в Московском архиве Коллегии ино-
странных дел. Как уже говорилось выше, после отъезда Собакина в
1748 г. в Петербург новые руководители архива практически ниче-
го не сделали по его разборке и описанию. В конце концов 13 октя-
бря 1759 г. Коллегия почти через 12 лет утвердила проект Собаки-
на27. 26 мая 1760 г. после смерти Ивана Топильского М.Г. Собакин
получил чин статского советника и был назначен руководителем
МАКИД. Таким образом, состоялось его «второе пришествие» в
архив28. С этого времени он наконец-то получил возможность ре-
организовать архив в полном соответствии со своим проектом.
Несмотря на состояние здоровья, М.Г. Собакин активно при-
ступил к работе по приведению архива в порядок. По представле-
нию Собакина Коллегия 31 октября 1762 г. распорядилась о про-
ведении скорейшего ремонта старого приказного здания, где рас-
полагался архив29. Но ремонт оказался в целом неэффективным:
здание быстро ветшало. По инициативе Собакина в апреле 1762 г.
архитектором Деламотом был проведен осмотр бывшего приказ-
ного здания, где находились Московская контора КИД и архив.
Заключение показало, что стены и своды угрожают падением и
гибелью архива. Для архива и Московской конторы КИД наняли
за 400 руб. в год казенный дом. Это было бывшее Ростовское под-
ворье в низине Китай-города на Варварке близ Рыбного переулка.
4 ноября 1762 г. в подворье перевезли 337 сундуков и баул с дела-
ми архива. Все перевезенные дела, разобранные и описанные, были
вынуты из сундуков и размещены в шкафы по государствам и го-
дам. Была продолжена прерванная разборка неразобранных дел и
составление на них описей30.
Новое архивное хранилище оказалось не лучше Кремлевских
палат, собственно архиву достались в удел самые плохие комна-
ты и подвалы. Помещение в амбарах и подвалах этого низмен-
ного места, недалекого от Москвы-реки, чуть было не оказалось
роковым для архива. Ежегодные разливы Москвы-реки наносили
архиву огромный урон. Подвалы регулярно затоплялись в поло-
водье, бумаги нещадно истреблялись мышами и крысами. Летом
приходилось просушивать материалы, пострадавшие во время
наводнения. Одновременно уничтожались дела, которые невоз-
можно было восстановить. Уже через четыре года (в 1766 г.) при-шлось сжечь собранные в девять сундуков остатки архивных дел,
из которых «четыре сундука были с листочками и отрывками от
разных столбцов, гнилыми и грязью слепленными», а все осталь-
ное состояло «из одной гнили», которая «лопатами сгребена и в те
сундуки складена»31.
Вообще 1766 г. стал во многом определяющим для дальней-
шей судьбы архива: в архив прибыл известный историк, академик
Г.Ф. Миллер. Понимая важную историческую ценность архива, он
в течение долгих лет просил Елизавету, а потом и Екатерину о пе-
реводе его в Москву, «ибо сей город за Центр всего государства по-
честь можно, где всякия известия способные и скорые получаемы
быть могут, так же и в разсуждении того, что тамошние архивы…
историограф сам пересматривать имеет право»32.
В конечном счете эти ходатайства возымели действие, и в янва-
ре 1766 г. Г.Ф. Миллер был направлен в МАКИД. Примечательно,
что 9 января 1766 г. он направляет письмо вице-канцлеру Колле-
гии князю А.М. Голицыну, в котором изложил свое видение и свои
принципы систематизации архива, в корне отличные от тех, кото-
рые были применены при М.Г. Собакине. В частности, Г.Ф. Мил-
лер предлагал систематизировать архив по предметно-тематиче-
скому принципу, игнорируя уже сложившиеся архивные комплек-
сы33. Современные авторы, в частности Т.И. Хорхордина, обратили
внимание на тот факт, что Миллер, еще не приступив к работе в
архиве, не зная его документацию и сложившиеся системы хране-
ния, предлагает программу его полного преобразования на основе
своих личных умозрительных представлений34. В дальнейшем реа-
лизация этих планов нанесла весьма серьезный урон архиву.
Анализ историко-архивоведческих взглядов Миллера не вхо-
дит в задачу данной статьи. Однако можно предположить, что от-
ношения Миллера и Собакина явно оставляли желать лучшего.
С точки зрения Миллера Собакин был «ретроградом», который не
понимал «передовую» сущность его плана и мешал претворению
его в жизнь. При этом сам архив в 1760-х гг. продолжал перестраи-
ваться по плану М.Г. Собакина. Собакин, в свою очередь, явно вос-
принимал Миллера как человека, поставленного из Санкт-Петер-
бурга с одной целью – следить за ним. В результате в архиве сло-
жилась своеобразная ситуация «двух медведей в одной берлоге».
Безусловно, Миллера и Собакина объединяло общее понима-
ние значимости архива для становления и изучения отечественной
исторической науки, а также осознание того, что архиву нужно но-
вое, качественное помещение для хранения документов. И в этом
вопросе их действия были вполне скоординированы.Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
27
Среди ряда историков, изучавших МАКИД, бытует мнение о
решающей роли Миллера в процессе переезда архива в новое зда-
ние в Хохловском переулке35. Во многом это объясняется тем, что
Миллер в своих письмах и донесениях часто незаслуженно обвинял
Собакина в неподдержании его планов по улучшению архива и по
организации научного использования его документов. При этом не
учитывался факт, что именно Собакин возглавлял архив в период
его переезда и именно он серьезно поднимал вопрос о здании архи-
ва на самом высоком уровне. Безусловно, Собакин принимал самое
непосредственное участие в поисках средств на покупку здания и в
переезде туда архива. Уместно привести слова барона Ф.А. Бюле-
ра, который в исследовании «Московский главный архив МИД
и его прежние посетители» отмечал, что «когда резиденция была
перемещена из Москвы в Петербург, то из оставшихся в Москве
свитков, столбцов и дел Посольских и иных приказов образовался
новый в России архив, который по справедливости можно также
назвать дедушкой всех русских архивов. Императрица Екатерина II,
ознакомившись понаслышке с состоянием сего архива, которым в
начале ее царствования заведовал сенатор и член Коллегии ино-
странных дел Собакин, потребовала к себе на прочтение некоторые
документы и, желая иметь Историю России, признала сей архив за
настоящую руду драгоценнейших в сем отношении материалов»36.
Миллер и Собакин постоянно сообщали в Коллегию об опасно-
сти нахождения архива в здании Ростовского подворья, «потому
что небрежение архивских дел от мокроты в нынешнем наемном
доме от часу больше умножается, также и за теснотою малого числа
покоев во оном для архивских служителей разбор и опись архива
необходимо большего против нынешнего пространства требуют».
В 1767 г. они смогли убедить приехавшую в Москву на открытие
Уложенной комиссии Екатерину II дать деньги на покупку ново-
го здания для архива. Он же, очевидно с помощью М.Г. Собакина
и своих московских знакомых, нашел и само здание – обширный,
но запущеный дом вице-канцлера Коллегии князя А.М. Голицы-
на в Хохловском переулке. Весьма симптоматично, что первым
владельцем и строителем этого дома был бывший начальник По-
сольского приказа, талантливый дипломат конца XVII в. Емельян
Игнатьевич Украинцев. В 1709 г. после смерти Украинцева здание
было пожаловано роду Голицыных. Именно в этот дом и пересе-
лились бывшие приказные документы, помогавшие Украинцеву в
работе37.
Указ Екатерины II о покупке дома (на средства «из почтовых до-
ходов») датирован 17 ноября 1768 г. На это было потрачено 11 ты-сяч рублей. После непродолжительного ремонта архив переехал в
новое здание в конце 1770 г. Для документов заказали специальную
мебель – застекленные шкафы. Удаленный от других строений ка-
менный дом, снабженный к тому же железными ставнями на окнах,
гарантировал сохранность бумаг от пожаров, еще и в XVIII в. сви-
репствовавших в Москве. Здание было достаточно высоким (около
10 метров) и с широкими стенами (1,5 метра). Документы находи-
лись «в комнатах со сводами, с чугунными и каменными полами,
с оконными решетками и железными ставнями, где государствен-
ные акты, грамоты, свитки и хартии размещены были в шкафах и
поставлены в совершенную безопасность от воды, от огня, от крыс
и мышей»38. Сухие и светлые покои архива позволяли не бояться
и нашествия грызунов. Как не без гордости писал впоследствии
Ф.А. Бюлер, здесь уже не нужны были кошки, которые в XVIII сто-
летии положены были по штату во французском королевском ар-
хиве. В то же время архив не находился «в безопасности … ни от
холода и ни от производимой им сырости»39. Однако в целом это
было лучшее здание, на которое мог рассчитывать архив. В этом
здании архив располагался до 1874 г. Безусловно, роль М.Г. Соба-
кина в том, что архив наконец получил приличное помещение и тем
самым был спасен от гибели, была очень велика.
Служебная карьера М.Г. Собакина шла довольно успешно.
В начале 1770-х гг. он был уже тайным советником и сенатором.
Кроме того, он занимал почетную должность товарища (заместите-
ля) московского генерал-губернатора. Кстати, столь успешная слу-
жебная карьера была довольно редким явлением среди архивистов.
Однако вскоре в 1771 г. в Москве случился страшный «чумной
бунт». В Москву была отправлена специальная комиссия графа
А.А. Орлова по расследованию причин чумы и последующего бунта.
Выводы комиссии относительно деятельности Московской админи-
страции и, в частности, М.Г. Собакина были крайне неутешительны.
М.Г. Собакина обвинили в том, что он испугался чумы и последую-
щих событий и не предпринял никаких решительных действий. В ре-
зультате в январе 1772 г. Собакин был отправлен в отставку. Новым
управляющим архива стал академик Г.Ф. Миллер40. Столь резкая
опала плохо сказалась на и без того неважном состоянии здоровья
М.Г. Собакина, и в 1773 г. он умер в своем подмосковном имении.
В заключение статьи хотелось бы сказать еще несколько слов
о роли М.Г. Собакина в истории отечественного архивного дела.
Здесь нельзя не отметить некоторые работы А.Б. Каменского, по-
священные деятельности академика Миллера и истории отече-
ственного архивного дела. Так, например, в работе «Архивное делоМихаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
29
в России XVIII века: историко-культурный аспект» он пишет, что с
приходом Миллера в 1766 г. начался «принципиально новый этап в
истории архива», началось формирование «архивного сознания»41.
С этим выводом нельзя полностью согласиться. Безусловно, при-
ход Миллера способствовал появлению новых форм и видов дея-
тельности в архиве, особенно в сфере научного использования и
публикации документов, меняется отношение к архивам со сторо-
ны просвещенной части общества. Но подобный подход при всей
справедливости, на мой взгляд, страдает однобокостью: тем самым
отрицается и недооценивается работа предшественников Мил-
лера, в частности М.Г. Собакина. Их деятельность по обработке,
описанию, систематизации документов, пусть и неосознанно, но
создавала все необходимые предпосылки для начала появления
нового восприятия архива как учетно-справочного и научно-ис-
следовательского учреждения одновременно. Неудивительно, что
в работе А.Б. Каменского нет ни слова о М.Г. Собакине, ни слова
о систематизации документов МАКИД в XVIII в. А ведь форми-
рование «архивного сознания», о котором много и справедливо
пишет А.Б. Каменский, невозможно без формирования архива как
такового, невозможно без знакомства с составом и содержанием его
документов, наконец, оно невозможно без создания в архиве всех
условий для быстрого поиска справочной и научной информации.
А в этих вопросах роль первых руководителей архива, особенно
М.Г. Собакина, оказалась чрезвычайно велика.
В целом необходимо отметить значительное место М.Г. Соба-
кина в истории архива. Очевидно, что он понимал значение архива
как хранилища ценнейших и важнейших источников по истории
Русского государства, а также много заботился о сохранности и со-
стоянии архива. Собакин разработал систему организации и хра-
нения документальных материалов архива, которая отличалась
уважительным отношением к «старым делам» и максимально воз-
можным сохранением уже сложившейся (фондовой) структуры.
Предложенный им подход создавал все предпосылки для исполь-
зования «старых дел» или исторической части архива в исследо-
вательской работе. Кроме того, как уже говорилось выше, М.Г. Со-
бакин и в своем плане 1747 г. и в «Рассуждении об архиве» 1756 г.
фактически обосновывал необходимость и важность привлечения
архивных документов для изучения отечественной истории. Эта
идея реализовывалась уже при его преемниках, в частности при
Г.Ф. Миллере и Н.Н. Бантыш-Каменском.
Наконец, нельзя не отметить и огромную роль М.Г. Собакина
в вопросах подбора кадров для архива. Неслучайно при нем в архивеначали работать выпускники Московского университета и Киево-
Могилянской академии. Двое из них – Н.Н. Бантыш-Каменский и
М.Н. Соколовский – впоследствии также стали руководителями
архива и считали себя в архивных вопросах учениками М.Г. Соба-
кина. Наконец, Собакин много сделал по приведению дел архива в
порядок и его использованию, добился значительного улучшения
условий хранения материалов архива.
В целом мы с полным основанием можем сказать, что за ува-
жение к «старым делам», за понимание научно-исторической цен-
ности архива, за высокие требования к подготовке кадров архив-
ных работников М.Г. Собакин заслуживает одного из важнейших и
почетнейших мест в истории создания архивоведения как научной
дисциплины.
Примечания
1 РГАДА. Ф. 210 Разрядный приказ. Оп. 2 Боярские книги. Д. 176 Л. 94 Оп. 6
Московский стол. Д. 55 Л. 86; Д. 56 Л. 91; Д. 57 Л. 83; Д. 58 Л. 84
2 Имянной список всем бывшим и находящимся ныне в Сухопутном Шляхет-
ском Кадетском корпусе Штаб Обер Офицерам и Кадетам с показанием кто из
оных с какими достоинствами в какие чины выпускаемы были и в каких чинах
ныне состоят. СПб.: Сухопутный шляхетский корпус, 1761 С. 61
3 РГАДА. Ф. 17 Наука, литература, искусство. Оп. 1 Д. 161 Л. 1–2.
4 Там же. Ф. 15 Дипломатический отдел. Оп. 1 Д. 203а. Л. 77–78 об.; Собакин М.Г.
Совет добродетелей о поздравлении всеавгустейшия персоны е. и. в. Анны Ио-
анновны... в день высочайшаго ея рождения 28 дня генваря, сочинен стихами
в Санкт-Петербурге, чрез Михайла Собакина, Шляхетнаго кадетскаго корпуса
подпрапорщика, 1738 года. СПб., 1738
5 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 2 Внутриколлеж-
ские дела. Оп. 2/6. Д. 103 Л. 20
6 Там же. Д. 3933 Л. 5–8.
7 РГАДА. Ф. 180 Канцелярия МГАМИД. Оп. 1 Д. 8 Л. 250–250 об.
8 Там же. Д. 12 Л. 167–177.
9 Там же. Д. 14 Л. 49–49 об.
10 Там же. Д. 20 Л. 3
11 Там же. Д. 1 Л. 12 а–12 в об.
12 Там же. Д. 20 Л. 4
13 Там же. Ф. 180 Оп. 1 Д. 20 Л. 17–20.
14 Там же. Л. 23–24 об.
15 Дремина Г.А. Московский архив Коллегии иностранных дел // Дремина Г.А.,
Чернов А.В. Государственные архивы СССР: Из истории Центрального государ-Михаил Григорьевич Собакин – руководитель Московского архива...
ственного архива древних актов (Государственное древлехранилище хартий и
рукописей и Московский архив Коллегии иностранных дел). М., 1959 С. 44
16 РГАДА. Ф. 180 Оп. 1 Д. 23 Л. 238–238 об. (далее в скобках указаны листы
этого дела).
17 Хорхордина Т.И. Российская наука об архивах: История. Теория. Люди. М., 2003
С. 120
18 РГАДА. Ф. 180 Оп. 1 Д. 23 Л. 233
19 Там же. Л. 302
20 Там же. Л. 304, 313–314.
21 Там же. Д. 24 Л. 156–157.
22 Там же. Д. 32 Л. 27–29.
23 АВПРИ. Ф. 2 Оп. 2/6. Д. 1444 Л. 3
24 РГАДА. Ф. 180 Оп. 1 Д. 32 Л. 65
25 Там же.
26 АВПРИ. Ф. 2 Оп. 2/6. Д. 1444 Л. 3–5.
27 РГАДА. Ф. 180 Оп. 1 Д. 35 Л. 205–205 об.
28 Там же. Д. 36 Л. 349–350.
29 Там же. Д. 36 Л. 503–504 об.
30 Там же. Д. 38 Л. 266–273, 400
31 Цит. по: Маяковский И.Л. Очерки по истории архивного дела в СССР. М., 1960
С. 179
32 РГАДА. Ф. 199 Портфели Г.Ф. Миллера. Портфель 421 Д. 4 Л. 13–13 об.
33 Там же. Ф. 180 Оп. 3 Д. 43 1766 г. Л. 1–4.
34 Хорхордина Т.И. История архивоведческой мысли. М., 2012 С. 70–71.
35 Чирков С.В. Хохловский переулок, 7 // У Покровских ворот. М., 1997 (Серия
«Биография московского дома»); Самошенко В.Н. Исторические архивы дорево-
люционной России. М., 1986
36 Цит. по: Хорхордина Т.И. Российская наука об архивах. С. 119
37 Чирков С.В. Указ. соч. С. 158–159.
38 Самошенко В.Н. Указ. соч. С. 20; Бюлер Ф.А. Указ. соч. С. 53
39 РГАДА. Ф. 180 Оп. 6 Д. 32 Л. 1
40 Там же. Оп. 3 Д. 49 Л. 1–3.
41 Каменский А.Б. Архивное дело в России XVIII века: Историко-культурный аспект:
Учеб. пособие. М., 1991 С. 53