Утро понедельника. Без пятнадцати шесть. Поезд прибыл на станцию. Солнечно. Дымка от горящих лесов, из-за которой за городом солнце в небе красно-оранжевым блином кажется, над Сургутом эта дымка слабее.
Выхожу из вагона, прохожу через здание вокзала и таксистов на автобусную остановку. Привокзальные бомбилы просят дороже, чем если вызвать: рулей 400-500 против 280-300. С одной стороны, небольшие деньги, но не ждёшь. С другой – это почти две цены.
«Официциальные», которые по вызову приезжают, всё равно как-никак зарегистрированы, отчитываются, налоги платят. Поэтому я предпочитаю ездить с ними. Пусть меня и называют наивным, потому что налоги воруют. Но на мои – строят больницы, платят врачам и учителям, финансируют науку и армию.
Приложение по вызову такси говорит, что свободных машин нет. Я удивлён: их много на площади перед вокзалом. Но водители поотключали приёмники. Им выгоднее перехватить человека. Чтобы не отстёгивать денег интегратору. Их сложно обвинять. Мне говорили, что 30% таксисты отдают интегратору, 30% платят за аренду авто. Итого за рабочий день всего 1,5-2 тысячи остаётся самому. Если день хороший. А то и меньше.
К остановке подходит автобус. Стоимость проезда – 25 рублей. Значит, я сэкономил 250. В мобильном приложении банка перевожу их на сберегательный счёт: сэкономил – значит, заработал.
Без пяти минут шесть. Свободных сидячих мест осталось всего два. Не люблю так. Я никогда не сажусь в метро, потому что на следующей станции обязательно зайдёт женщина. Мужчина не может сидеть, когда женщина стоит. А уступать место я стесняюсь. Поэтому предпочитаю не садиться вовсе.
Почему здесь столько народу? Ну, я – это понятно. Я приехал из другого города, где был по делам. Но обычно я только просыпаюсь в семь утра, а тут так много людей уже в шесть?
Автобус трогается. Он объезжает микрорайон железнодорожников, делает четыре или пять остановок. Автобус заполнен почти полностью. Усатый мужчина в годах встаёт, чтобы уступить место пожилой восточной женщине в пёстром полу-национальном наряде. Женщина улыбается и благодарит. И в этой улыбке видно, какой красавицей она была лет в свои шестнадцать лет. Но восточные женщины быстро стареют. Сколько этой? Шестьдесят? Или всего сорок?
Едем в город. Навстречу попадаются красивые синие автобусы «Сургутнефтегаза». Они уже повезли первые партии рабочих на кусты месторождений.
Въезжаем на окраину Сургута. Остановка «Автовокзал». И три четверти пассажиров – взрослые мужчины, - выходят. Они тоже сядут в точно такие же красивые синие «Сургутнефтегазы» и поедут на работу.
Через три остановки выходить мне. Это уже самый центр города.
Центр города спит. Он просыпается в семь утра. И я просыпаюсь вместе с ним. На улицах только одинокие дворники.
И Центр как будто не знает и не знаком с теми людьми, кто появляется там только в поездках по магазинам да на праздновании «Дня нефтяной и газовой промышленности» раз в год. И чувствуется, что Центр одряхлел и скоро умрёт. А этот пригород и окраина останутся. Потому что Сургут живёт ими. Потому что они и есть настоящий Сургут.