Дрозд постирал свой халат и сразу надел его на себя. Прямо так, мокрым. Приятно было стоять под душем солнечных лучей. Он расставил руки в стороны. Стекающая вода щекотала загорелые ступни с матовыми белоснежными ноготками. Капли успевали побаловаться на свету и, растрогавшись, передавали негу всему, ступали на что. Хорошо было это утро. Бессмысленно. Не в той мере, когда не понимаешь, о чём мечтать. А иначе. Когда думается лишь о хорошем и пряном. О том, что возбуждает, как прозрачный аромат мака или терпкий - полынный. О приятном.
Из ниоткуда, рядом объявилась синица. Чуть не вдвое меньшая дрозда, она стремилась уравновесить надменностью несходство. Тесно подойдя, чем чуть не столкнула его обратно в воду, указала на тёмное пятно халата, непоправимо портившее общий ритм рисунка одежды:
- Грязь! Нечистота!
- А... это. Не отмывается.
- У нерях всё так.
Дрозд, как все добряки, мирно ответил:
- Это кровь.
Синица, недоверчиво склонив на сторону щёку, уточнила:
- Поранился? Не вижу, где.
- Не я. - Завершая беседу, дрозд вытряхнул последние капли воды из одежды, и удалился, рассудив, что доле оставаться вежливым с назойливым - излишняя любезность. Не каждый сего достоин.
Взлетая, дрозд улыбался. Рюши на его груди пенило частым дыханием радости, которую было нелегко удержать в себе. Он вспоминал, как ласточка, не в силах защитить раненого котом супруга, просила помощи. И как они вдвоём устроили его в уютном лукошке гнезда поползня. И там, на коленях куста малины, в объятиях бездетной вишни, выходили его. Выкормили, как птенца. Носили листки мяты - отогнать дурноту и цветки чистотела, чтобы зажили раны на месте, где не вырасти больше букету перьев. Вспоминал дрозд и то, как перед первой попыткой взлететь, ущербный отец семейства опирался об его рыхлое покатое плечо. И смог-таки! - сильно заваливаясь на сторону, восполняя нехватку половины хвоста.
Прошлое уже позади. Нынче ласточка принуждает чаще летать хромого супруга и их единственного уцелевшего ребёнка. Обоих готовит к грядущему испытанию перелётом, которого не избежать.
Застывшее пятно крови? Пусть! Как награда. Утро было добрым. Всё ещё...