Братья Диастиновы

               
  Летом  мальчишки  каждый  день  кололи  дрова.  Наколоть,  сложить  в  клетку  в свой  рост  -  это  норма.  Сабан  колол  дрова  быстро,  ловко.  Наколет  свою  норму -  поможет  брату.  В этот день  Сабан  ушёл  в  Ронгу,  в райцентр,  на  медосмотр.  Гасим  взял  топор-колун,  стал  колоть,  но  тут  к  нему  Яша Антипов  подошёл. 
  - Давай  колун  мне,  слышишь,  давай,  кому говорят?  Уйди!  -  кричит  Яшка.   Гасим   как будто  бы   не слышит,  продолжает  колоть.  Яшка  оттолкнул   Гасима.  Тот  в ответ  ударил  Яшу  прямо  в лицо.  Яша  оторопел:  не ожидал такого  удара   от мальчишки,  моложе  себя   и  по  силе  слабее. 
  - Гасим  ударил  меня  так,  что  мне  больно.  Если сейчас ему  ответить  тем же,  скажет ещё своему  брату  Сабану, -  подумал  Антипов.  Уступил  свой  топор  мальчишке  Гасиму.  Довольный  успехом,  Гасим  доколол  дрова ,  как  и  положено, поленья  сложил в  клетку.  Он,  чуть  расстроенный  после  драки  с Яшкой,  направился  к воротам  детского дома.  Долго  он  стоял,  ждал появления Сабана-брата.  Видит:  с рыбалки  шагает   с небогатым  уловом  Мишка  Лежнин. 
  - Мишка,  один  на  рыбалку  ходил,  без  меня?  Нос-то весь красный,  облезлый.  Что  будешь  делать,  если  с носа твоего вся кожа  слезет?  -  хохочет   Гасим. 
  -  Да  я  место смотреть ходил.  Завтра  с  тобой  пойдём,  рано  пойдём.  Скажу тёте Анне,  чтобы нас с тобой  она  разбудила.  Видишь:  червей  накопал. 
   Пока  друзья  беседовали,  у  ворот  появился  Сабан.  Его  Реутов  подвёз.  Дом Реутовых  напротив. 
   Через  два  дня  Сабан  покинет  детский дом,  Вятское,  оставит  здесь единственного  брата.  Был  старший  брат  Сайдан.  Жили  они, три  брата.   в  Куяре   с мамой  и  папой.   Папа  воевал на войне.  Домой  он  вернулся   еле живой:  долго  лежал  в  госпитали,  израненный, контуженный.  Лечился  долго.   Выписали домой умирать.  Недолго   длилось  счастье  в  семье Диастиноаых.  Через  год  Салах,  отец  семейства,  ушёл  из жизни.  Спустя полгода  умерла   и  Клавдия,  мать.  Несмотря  на  свои  недомогания,  болезни,  Клавдия   работала  в  хлебопекарне, расположенной  недалеко  от  железнодорожной  станции,   на  живописном месте:  рядом  протекает  речка,  окружённая  ивами,   свисающими  ветвями в воду. Тут  же  люди  пристроили  будку,   внутри   которой  бурлит,  вырывается  на свободу  родниковая,  чистая   вода.   Прямо  рядом  с  речкой   стоят  двухквартирные  деревянные  дома,  построенные специально для  рабочих лесхоза.  Кругом  нескончаемый  дубовый  лес,  кое-где  пробиваются  белоствольные  берёзы.  От  Куяра   до  Йошкар-Олы,   столицы  Марийской  Республики,  полчаса  езды  на поезде.  Сайдан –  тринадцатилетний  старший  брат,  сам ещё мальчишка.  Сабану – 10 лет,  Гасиму -  8.  При  жизни мама вместо зарплаты  с  работы  домой  в день приносила  по  булке  хлеба.   Теперь  дети  остались  одни,   без  родителей  и  без  куска  хлеба.   Всем надо учиться.  Одни  брюки  на  троих.  Гасиму,  как  самому  младшему,  брюки  доставались очень  редко.
 Мальчики  живут  одни,  хотя иногда  к ним заглядывают  соседи.  Хабибуллины  живут  прямо   за  перегородкой.   Зульфия,  мать  Хабибуллиных,  приносит  то,  что  остаётся  после  ужина.  Такое  бывает  нечасто – всё  съедается,  У Хабибуллиных  картошка  была.  Сегодня Диастиновы съели весь хлеб,  который  был  в  запасе. Выпили  кружку молока,  что  принесла  другая  соседка.  Хотелось   есть. На  обед  и  ужин  нет  ничего.  Уже  вечер.
  -  Гасим,  иди,  лезь  в  подпол  к  Хабибуллиным,  бери  только  три  картофелины.   Раньше им наша  мама  давала  часто .   Возьми  только три.  Больше не надо! 
В подвале  есть  щель,  через  которую  мог  пролезть  только  худенький   Гасим.   Пока  лазил  он  по подвалу,  нашёл  немецкую  пилотку,  спрятанную  им же.  Чуть подчистил,  решил,  что её можно носить.   
  -  Гасим,  это же  фашистская  пилотка.  Выбрось   её!  -  приказывает  старший брат  Сайдан.  -  Тебе  подарил  пленный немец,  когда  их  перед  отправкой   куда-то  выстроили  на  платформе  вокзала.   
   -  Нет,  он мне  бросил.  Откуда-то  на поезде  привезли  немцев, вывели их на  платформу,  считать их  стали.   Некоторые  стоят босиком.  Холодно  было.  Наши  женщины  давали  им  хлеба,  картошки,   а мужчины  возмущались.  Мама тоже тогда  со мной  была.  Мы,  ребятишки,  на немцев глядели.   Видит  немец:  я,  как  и  он,  босиком  и  без  головного  убора.  Вот и  бросил  он   мне  свою  пилотку.  Сайдан,   не  отдам  пилотку тебе,  сам  буду  носить.
  -  Значки  какие-то  мама  расшила  и  выбросила.  Потом  мама  эту  пилотку  выстирала,  перекрасила  в чёрный цвет, -  продолжил  рассказ   Сабан,   средний  брат.   
  -  Он  тебя,  Гасим,  маленького,  просто  пожалел.-   Мы тоже  с Сабаном  иногда  её надевали. Носить-то  было нечего, -  сказал  Сайдан.  -  Хороший,  видно,   немец.            
   Соседи  в поселковом  совете хлопотали  об отправке  детей - братьев  в  детский дом.  Сайдан  отказался  сам,  устроился  работать  на  железнодорожную  станцию «костыли колотить».  А братьев  Сабана  и  Гасима   Сайдан  сам  отвёз  в Вятский  детский дом.  Годы   идут,  летят.  Сабан  закончил  семь классов,  до  ближайшей  средней  школы  восемь  километров.   Сабану  исполнилось  шестнадцать  лет.  Прошёл   медосмотр.  Здоров.  Согласился  продолжить учёбу  в  Октябрьском  ФЗО (фабрично-заводское  обучение)  на тракториста. 
  Сабана  из детдома  провожает весь  детский дом.  Все: и старшие, и малыши  -  идут  по пыльной   дороге   из   Вятского  в   Фокино.  Впереди  шагает  Сабан,   он  в  детдомовской  одежде.  На нём новый  пиджак кофейного  цвета,  хлопчатобумажные  брюки,  тяжёлые  ботинки, на  голове – фуражка.  Рядом  с  ним  шагают  его  друзья  и  брат  Гасим. 
   Вот и Фокино.  Дошли  до  автобусной  станции.  Тогда  в  Йошкар-Олу  ходили  «пазики».  Недолго  ждали  автобуса.  Сабана  окружили  друзья,  кто- то его  обнимает, целует,  звучат  напутственные  слова.  Сабан  попрощался  со  всеми. 
   Грустно  стало,  когда  он  сел  в  автобус,  помахал  рукой,  даже  прослезился.   Маргарита  Яковлевна,  сопровождающая  Сабана  до   Октябрьского,   успокоила  его,  провожающих  детей. 
  - Сабан  к  нам  будет  приезжать  в  гости.  Пожелайте ему  счастливого пути. 
   Прошло  много  лет.  На  встрече  детдомовцев  Маргарита  Яковлевна  рассказала  о  Сабане  и о других.  Воспитательница  старшей группы  мальчиков  Цепелёва  Маргарита  Яковлевна   о каждом  из  нас,  о  своих  воспитанниках,  может  говорить  бесконечно.
  - Сабан  в моей группе был  интересным  мальчиком.  Как-то он дежурил  в столовой. Надо было почистить две фляги  картошки.  Страшно  не любил  чистить  картошку.  И он  придумал:  побежал  на речку,  где  Антипов  Яша  пас наших  свиней.  Сказал  ему,  чтобы  тот  немедленно шёл  в столовую  картошку  чистить,  а  он вместо него  посмотрит за свиньями.  У нас их было четыре.  Помните?   Якобы это  по моей  просьбе.  Яша  поверил  Сабану.  Почистил  картошки  целых две фляги.  Никогда столько не чистил. Он терпеть не мог  свиней, особенно слушать их хрюканье.  Что интересно:  Яшка  Антипов  был  влюблён  в  Симу  Таныгину,   девочку из старшей группы.  Никогда  и  никому  об этом  не рассказывал.   Никогда  к  ней  не подходил:  молча  за  Симой наблюдал,  переживал.  Сидит,  бывало,  Яшка  на  террасе  один.  Глядит  на  каждого  проходящего  мимо  себя,  ждёт,   когда  же  из  своей  комнаты  выйдет Сима,  пройдёт  мимо него.  Мальчик  страдал.  Книжки читал -  брал  он  их  у  Гасима   Диастинова,  нашего книголюба.       
               
                Повесть «По утренней росе". Глава 5, выборочно.