Мы ехали в Грузию. Отец, мама и я. Вагон общий, плацкартный, у нас с мамой полки нижние, папина выше. На остановках папа исчезал ненадолго, а я всё время выглядывала его у окна, он приходил и приносил что-нибудь, что покупал у женщин с какими – то чашками, вёдрами, бидончиками. Они заглядывали в окна и кричали:
-Яблоки, берите яблоки!
-А вот пирожки с капустой, горяченькие!
Папа брал всё с пристанционных рынков – овощи, фрукты, орехи, семечки и мороженое. А я с интересом разглядывала этих голосистых женщин, нарядных, аккуратных. Голоса сильно отличались, одни были тоненькие, другие басовитые, мощные.
По радио часто исполняли песню – «Веселится и ликует весь народ.» * Там, в этой песне, всё время сменялись голоса и переходили от очень тихих – до очень громких. Было весело и радостно, потому что эта мелодия преследовала меня, как только я узнала, что поедем поездом.
Запомнился обед в вагоне. Все расположились вокруг маленького столика, достали припасы – пирожки, сало, картошечку, варёные яйца, помидоры, огурцы. Потом пили чай из стаканов, в серебристых подстаканниках с изогнутыми ручками. По- соседству так же обедала семья, где была девочка младше меня, мы с ней подружились. Я не помню её имени. Помню только, как она подавилась желтком от яйца, из глаз катились крупные слёзы, лицо сильно покраснело, она задыхалась. Родители её растерялись. Мой папа догадался что случилось, быстро освободил ей рот и посыпал соль прямо на язык, она благополучно проглотила остатки пищи, запила водой и все успокоились.
Едем дальше. Самое смешное в том, что через некоторое время перед моим папой встаёт эта девочка, снова с полным ртом и сдавленным голосом произносит:
-Дядя, опять!
Отец хватает соль, сыплет ей в её открытый рот, она проглатывает, запивает водой и вдруг, хохот по всему вагону. Все соседи уже рассказывают друг другу историю маленькой девочки и все смеются после слов:
-Дядя, опять!
Родители спрятали от неё варёные яйца и она спокойно играла, не причиняя никому беспокойства.
В вагоне душно, жарко, хотя все окна были раскрыты. Вот так шумно и весело мы продолжали путь, пока не достигли берега моря в том месте, где железнодорожное полотно с его рельсами и шпалами подошло очень близко к огромному волнистому морю. Оно было зеленовато - голубое, но слышались выкрики:
-Море! Чёрное море! Чёрное море!
Паровоз посвистел, погудел и остановился. Весь народ, как семечки из подсолнуха, высыпал на берег. Папа подхватил меня на руки и потащил в воду, я не сопротивлялась, вода была чистая и тёплая. Мы с мамой гуляли по берегу, собирали камешки, один нашла, похожий на пистолет, белый, гладкий, даже курок был маленький, хотела показать находку папе, но он плавал далеко в море.
Паровоз дал гудок и все кинулись к вагонам. Мы с мамой поднялись по ступенькам, поезд стал медленно набирать ход и тут я обнаружила, что нет моего папы. Расплакалась так, что никакие уговоры мамы не действовали. Мир в одно мгновение рухнул для меня. Я просила проводника остановить поезд, жалобно причитала. Смотрю – вокруг множество людей, все стараются успокоить. Мама рядом, но нет самого родного лица, папа остался в море и он никогда не догонит поезд. Мы с мамой одни?! Мы его бросили?!
Откуда мне было знать, что папа живой и здоровый пробирается из последнего вагона к нам и, когда он наконец пришёл, счастью не было предела, сердце колотилось где – то в горле и казалось выпрыгнет. Папа не отходил от меня, пока я не уснула.Вот тогда я впервые поняла, как страшно ощущать потерю близкого, родного тебе человека.
Из той поездки запомнился большой камень, влетевший в окно и с сильным грохотом, шлёпнувшийся на столик, хорошо, что на столик никто не облокотился. Все дружно это обсуждали.
Потом вдруг опять хохотал весь вагон, прильнув к окнам. Оказывается очень больших размеров женщина спокойно загорала под зонтом, совершенно без одежды, повернувшись спиной к поезду, а я подумала, что у неё всё украли и остался один зонтик.
Так и ехали и эта дорога до станции Зугдиди долго вспоминалась, как настоящее не книжное путешествие. Когда поезд нырял в тоннель, я закрывала глаза, а сама быстро считала, этот счёт меня успокаивал. И вот опять солнце слепило глаза, ветерок ерошил волосы, следующий тоннель уже не страшен.
На поворотах поезд изгибался, как змея, я видела из окна - то паровоз с вагонами, то длинный хвост из зелёных вагонов. Это было завораживающее зрелище.
Наш вагон раскачивался и грохотал на стыках. Поезд часто останавливался, подолгу стоял, пропуская встречные поезда, потом толчок, скрежет, гудки, свистки и опять мчался вперёд, с огромной скоростью. За окном мелькали реки, озёра, поля, кусты, деревья, маленькие домики, пасущиеся стада коров, лошадей, горы и долины.
А колёса выговаривали самые различные слова:
-Там, там, там; далеко, далеко, далеко; ты куда, ты куда, ты куда?
Под мерный этот разговор я засыпала, рядом были папа и мама, мне восемь лет, месяц – сентябрь, год – 1954.
* Попутная песня - музыка Глинки, слова Нестора Кукольника.
Апрель 2019 г.