Я просто тогда листала новостную ленту. Нет, точнее так: записи социальной странички обновлялись, когда я просто занималась важными делами (видно, очень важными, раз уже и не помню). И вдруг на меня уставилась филиппинская девочка своими чернющими глазами. Две секунды – и исчезла. Как сейчас говорят: «Моя жизнь уже не будет прежней»?
Я вернула эту девочку на свой экран, чтобы рассмотреть лучше. Там была еще надпись, и в посте рассказывалось о том, как современная художница искусно перенесла истинную красоту на фотографию. Филиппинская девочка с чернющими глазами, испачканная золой, почти черно-белая композиция.
Мне кажется, я задумала этот текст еще тогда, когда родилась (столько времени он со мной). И ощущение, что у того фотографа тоже так. Мы как будто с ней заодно.
Мы все получили это право очень давно - когда появились. Но забыли о нем и заняты делами важнее: войнами, спорами о религии, работой, новым айфоном и танцами (в клубах или церквях). А если и не забыли, то превратили его в обсуждение лжи и правды, добра и зла, пустоты и наполненности, богатства и бедности. А это всё не то.
Я хочу говорить о красоте. Именно о ней, а не о чём-то другом. Не о любви, не о страсти, не о похоти. И уж точно не о моде.
Я помню, мы с сестрой как-то обсуждали, чем отличается обаяние от харизмы. «Обаяние – это больше связано с внешним, ты не понимаешь чем, но человек тебя пленяет. Он может просто сидеть и молчать, а ты готов смотреть на него часами. Харизма – это больше характер. Ты чувствуешь внутренний стержень человека, ты хочешь идти за ним, потому что восхищён и обезоружен его умом. И с помощью молчания харизматичным отнюдь не назовёшься. Тут придётся говорить». Так вот да. Но ни обаяние, ни харизма тоже не являются красотой, представляете?
«Она слишком красива, чтобы быть счастливой», «Она так красива, что, вероятно, очень глупа», «Да ну, зачем он мне: красивый мужчина – чужой мужчина». Доходит уже до того, что красота вызывает стыд! Ты как будто кричишь им: «Смотрите, вот, я же умная! У меня три высших образования есть. Я добрая! Я хозяйственная! Пирог подгорел, ну и что, я учусь! А еще я честная (ведь про пирог не соврала)! Клянусь, я буду делать всё, чтобы никто не говорил, что я всего лишь красивая».
Всего лишь? Что-то мы не говорим так о чьём-то уме, таланте, милосердии, находчивости. Мы не скажем: «У него всего лишь прекрасное чувство юмора» или «Она всего лишь самая добрая на свете». Вы можете возразить: «Так ведь красота даётся нам от рождения, а чтобы похвалили тебя, добейся всего сам». Ну, уж извините, талант тоже не выбирает своего гения.
Чтобы получить «Х», сделай «Y». Забудьте сейчас о товарно-денежных отношениях. Ничего не нужно, чтобы красоту заметили. Да и вообще сомневаюсь, что ей надо быть замеченной. Ей ничего не надо. Она полноценна.
Горы не кричат: «Смотри, мы такие высокие, статные, что у тебя дух захватывает и ты чувствуешь среди нас себя песчинкой!». Море не шепчет: «Видишь, какое я глубокое, томное, бесконечное, смотри, не утони во мне». Горы разрушаются и создаются, не спрашивая. Море волнуется, когда ему хочется. Им всё равно, есть ты или нет и что ты о них думаешь (уж тем более, да?).
Красота – это такое же достоинство. Предлагаю его ставить в один ряд с успехами, богатством (как находчивостью), чистотой и умом наравне. Страшно?
Потому что товарно-денежные отношения. Я всего добился сам, а этот только родился красивым? Если заберут у меня «Х», то у меня не будет «Y», а это нечестно. Если у меня заберут деньги, вкус, характер, харизму, три высших образования, тренировки, косметику, силикон, подгоревший пирог, то у меня не будет успехов, богатства, ума и признания и останется только одна красота (какой ужас, бедняга). Вдруг этого будет недостаточно? Вдруг это вообще мне ничего не даст?
Потому что невежество. Красотой называем что попало. Главное, чтобы это «что попало» попало под наши схемы. Усреднённые, ограниченные, скучные. Сейчас красивым считается то, что очень хорошо продаётся. Где спрос есть. И предложение. Где все, там и мы.
Или другая крайность – агрессия, бунтарство. «Я мужчина, но буду как женщина», «Я женщина, но буду как мужчина», «Я девочка, но буду как тётка», «Я женщина, но буду как старуха», «Я мужчина, но буду как мальчик. Или лучше как девочка». Ну, ладно, возразите мне: «Как раз половые и возрастные различия – это социальные схемы. Значит, у красоты, о которой ты говоришь, нет пола, нет возраста!» Да. Но я говорю не о социальном возрасте, не о социальном половом различии, я говорю о природе. Нет, так: о Природе. Это Она создала меня творящей. Сделала меня красивой как мать и творчество. Почему я должна этого стесняться и хотеть чего-то другого?
В моих горах и в моём море нет ничего лишнего. Там прекраснее не придумаешь. Там не надо ничего менять, переставлять, увеличивать или подкачивать.
Я не верю в пустую красоту. Потому что так мы возвращаемся к разговору о моде и схемах. Это не значит, что мне следует прочитать все книги Ф. М. Достоевского, чтобы стать «глубоко» красивой. Я просто разучилась уже разделять внешнее и внутреннее. Да, именно потому что горы и море. И потому что «пустышка» хороша первые три секунды. Видите, здесь есть условности и параметры (хороший, три секунды). А значит, это точно не то, что мы ищем.
Я не верю в красоту, которую можно приобрести или потерять. Её можно только увидеть и почувствовать. Потому что она есть всегда. И только твой выбор – замечать или нет. Но её, как мы уже выяснили, это вовсе не волнует.
Я не верю в глупую красоту. Потому что невежество – это ограниченность, схемы (да-да, те самые, они преследуют). И потому что глупость, даже если не будет пустой, всё-таки со временем тоже наскучит.
Я не верю в злое очарование. Как и, впрочем, в доброе. Я верю в красоту, милосердие и коварство наравне. Будем справедливы и сделаем наше понятие самодостаточным, как и все остальные. Вернём к нему потерянное уважение.
Чернющие очи на испачканном золой личике филиппинки так же прекрасны, как и голубые глаза на селфи-фото модницы. И вот какое дело ведь: глаза у них – а красоту увидеть должна я.
Не только мы с фотографом – мы все заодно. Давайте говорить о красоте перед тем, как захочется воевать, спорить, изнурять себя ради денег или еще чего-то. Мы получили это право ещё тогда, когда назвались людьми. А может, и ещё раньше: когда появились горы и море.
Я верю в красоту, которая спасёт мир. Дописываю, в сторону откладываю зеркальце и иду печь пирог.