Ресторан был почти пуст. Несколько посетителей занимали два столика. Неяркая люстра освещала просторную залу. Давид ощутил трепет, который испытываешь, входя в старинный дом или заброшенную церковь. Его уже ждал друг и товарищ по партии некрасивый приземистый кахетинец, которого между собой называли Глехо. Густые спирали черных волос обрамляли широкое плоское совиное лицо. Дато поморщился, невольно встретивших с ним взглядом
- Неприятный тип, однако. Но что делать придется посвятить его в свою личную жизнь.
Ему срочно нужно было ехать в столицу. Назначение на высокий пост и сложная политическая обстановка требовали немедленного присутствия, проститься с любимой девушкой не хватало времени.
Говорили они тихо с набитым ртом, и заинтересованный официант слышал только отрывки фраз.
-Жалкие идиоты, они притворяются, что верят в свободу и независимость. Хватает наглости обращаться к народу, после всех гнусностей, совершенных их лидером.
Нечего церемонится с этими негодяями. Их надо сажать за решетку, как бешеных псов. Если они придут к власти с нами церемонится не станут Либо мы их уничтожим, либо они нас.
Больше официанту ничего не удалось услышать, но и этого было достаточно, чтобы сообщить лидеру оппозиции о новом чиновнике.
К концу ужина Глехо поинтересовался
- Ты звал меня, чтоб обсудить проблемы партии?
-Нет, мне срочно необходима крупная сумма денег, и я знаю, ты мне ее одолжишь. А по возвращению, я верну тебе с процентами
-Конечно, я всегда рад помочь тебе.
Передай эти деньги Мери, живущей недалеко от твоего дома.
-Кто же не знает красавицу Мери. Я знал ее ребенком, она мило здоровалась при встрече, всегда была богато и со вкусом одета. Ее отец занимал видный пост при прежнем правительстве, уж не знаю за что, но теперь он в тюрьме.
-Да бедняжка, одна-одинешенька; ее несчастная мать умерла три месяца назад, изнуренная годами лишений и страданиями. Я взял на себя заботу о погребении и выхлопотал, чтоб похороны организовала мэрия.
Не могу выразить, что почувствовал, когда вошел в полупустую неубранную комнату. Девушка из старинного княжеского рода, выглядела как нищенка, от былого величия не осталось и следа. Она благодарила голосом, полным слез. Я был сам не свой. И великая жалость превратилась в великую любовь.
Я стал усердно посещать ее, мне полюбились наши беседы, от ее редкой красоты я потерял голову и признался в своей страсти. Она отвечала, что искренне верит в чистоту моих помыслов, но приняла решение расстаться с миром, в котором столько выстрадала и просила настоятельницу монастыря принять ее в послушницы.
Мне стоило большого труда переубедить ее: что после перенесенного горя, которое так истощило ее силы, ей не выдержать суровой монастырской жизни. В конце концов, она сдалась.
Я не обольщаюсь, что нежная девушка в меня влюблена, она привязалась ко мне потому, что до сих пор ей встречались люди себялюбивые, жесткие. Она добра, отзывчива, приветлива и рассудительна. Гордо отвергала все мои подношения, уверяя, что честная девушка ничего не должна принимать от мужчины, разве что от будущего супруга. Поэтому я обещал ей, что скоро поженимся.
Мы должны были встретится завтра, чтобы обсудить свадебные приготовления… но, к сожалению я вынужден срочно уехать. Как долго меня задержат дела, не знаю, но при первой же возможности заберу ее к себе.
Решил уехать без предупреждения, дабы избежать тяжести испытания. Чувствую, если увижу ее, у меня не станет сил к расставанию. Ты передай ей деньги и объясни ситуацию.
-Так ты говоришь, она красива? – уточнил Глехо
- Божественно, я многое повидал, но такую чарующую прелесть встретил впервые. Мне пора, вечерний поезд уходит через час, утром я должен быть на совещании. Не подведи, я очень на тебя надеюсь.
- О чем ты, дружище, все сделаю, не волнуйся.
На следующий день Глехо отправился к Мери с визитом, прихватив букет цветов и бутылку шампанского. Узнав цель визита, девушка начала накрывать стол. Хотя, «накрывать» громко сказано. Все угощение состояло из чая с сухариками.
Очарованный красотой девушки, Глехо воспылал такой неистовой страстью к беззащитному совершенству, что уже никакие силы не могли остановить дикий мужской порыв.
Мери как могла сопротивлялась, и тогда злодей умелым ударом отключил ей сознание.
Когда она очнулась, вид разодранного платья кровь и сильная боль усилили кошмар происшедшего, разум не выдержал и погрузил несчастную в глубокий обморок.
Мери очнулась глубокой ночью. Преодолевая сильную боль, поднялась, зажгла свет и увидела кошелек полный денег.
- Так вот плата Давида за совершенное преступление,– подумала девушка, и горькие слезы наполнили глаза.
Человек, которому я так доверяла, не просто предал, продал меня страшному уроду. Кому теперь верить и зачем вообще жить, сплошные страдания. Однако воспитанная в строгих православных традициях, она не смела, наложить на себя руки. Это был самый трудный момент в ее жизни, словно сердце проваливалось в пропасть, настолько отчаяние захлестнуло ее.
Едва рассвело, позвонила настоятельнице монастыря, приходившейся ей дальней родственницей.
Как смогла, задыхаясь от слез и стыда поведала свою жуткую историю, на что получила приказ немедленно собрать вещи и ехать к ней и добавила:
Когда нам до нестерпимости плохо, а помощи ждать просто неоткуда, то даже неверующая душа невольно обращает взор к Небу. Душа вопиет к Тому, Кто над всем нашим погрязшим в безобразии миром. Того Самого, без Которого сердце тоскует, но Которого еще не знает. Который только и может исцелить. Он открывает Себя прежде всего нашему сердцу, душе. Это всегда сокровенно-личное откровение, как встреча Любящего с любимым, как таинственное воскрешение души, и потому оно неописуемо.
После приезда в монастырь в душе Мери воцарился покой.
Теперь она точно знала, Господь всегда с нами, значит, в жизни есть смысл, а все эти страдания и надрывы – лишь временное испытание, как пена морской волны, которая пришла и ушла. С нами Тот, Кому и море жизни, и ветры наших проблем повинуются. Посредством страданий, одиночества, кажущейся безысходности Он воспитывает нашу душу, помогает ей возрастать.
Пройдут годы, Мери станет настоятельницей женского монастыря и спасет жизни многих несчастных девушек, Глехо, пройдя по трупам, выбьется в министры, а Давид, поверивший в бредни Глехо, превратится в яростного женоненавистника и никогда не женится.