Викканская душа по обыкновению вытаскивала свое жало, чтобы запечатлеть на карте новое предпочтение и на сей раз линией оцарапало Каир, город, который впитал ароматы городских улиц, запахи табака и апельсинов, геометрию целительных пирамид и неустанный хоровод машин, проносящихся вдоль любопытных прохожих. Такое себе иностранное лего, что каждым своим шагом украшает рисунок миРА человеческого.
.
На этот раз отпечаток носил авторский шлейф свежезапеченного французского маникюра, который всего 5 минут назад проникал в шапочки малиновых колокольчиков и касался улыбок двух алых и сочных фруктовых подушек. Ммм... любимая карта желаний...
.
Небрежно очерченная линия пахла сочной рифленой фигуркой малины, которая спускалась помадными горками влажной пещеры по недрам телесных изгибов и оставляла за собой следы человеческой истинной радости. Выбора. Страсти. Стремления. Сладости. Всего того спектра, что жег электрическим эхом по крови тату, о котором я мечтала еще с юности.
.
С обыкновенным удовольствием упаковывая чемоданы, нос то и дело утыкался в книжный шкафчик, на полках которого стояли аккуратным рядочком, словно солдаты, томики излюбленных произведений: Бредбери, Цветаевой, Фицджеральда, Фаулза, Булгакова, Гёте, Стрелеки, Шолли... И я растеряла все осознанные пружины, все тщательно собранные закладки-указатели: «just a minute», «today», «do it now»... и много других, купленных накануне в книжной лавке сэра Томаса.
.
Но две голубых зеркальных юлы вдруг остановили свой выбор на «Мастере и Маргарите». Шикарный будет полет, подумала я, и тело укрыло легкую тревогу пледом из сочного розового варенья на блюдце. Серебряной ложечкой, словно чемодан с транспортной линии, женские два полумесяца забирали к себе на свидание шелест живых лепестков. И ведь да, на свидание, самое что ни на есть свидание двух влюбленных созданий...
.
И я торопилась. Успеть. И лететь, чтобы видеть огни очертаний ночных городов, средь которых живописно выделялся сапожок Италии, словно день св. Николая, то и дело оживая в воображении мифами и конфетами. Там были и другие живые городские планеты Вселенной. Словно рисунок космического картографа. Небо влекло так безудержно.
.
И незаметно вдвоем с ненаглядной Марго я приземлилась. Каир...
.
Охх!!! Эти пальмы и мир, запах заправленного за шиворот кальяна фруктово-табачного дыма, и эти маршрутные огни, что ожидали прибывших пассажиров. Жар вечерней зори то и дело скользил по моим запотевшим вещам, проникая вовнутрь и вверх дном на меня пристально с неподдельным интересом смотрели песочные часы вечернего города, что были немного моложе привычных. Колокольная ритмика Каира дрожью сновала по сердцу. Прекрасная пантомима. Гармоника. Странное живое чудо. И запах верблюдов, берберов, песка пирамид и папирусной пыли, доносившихся неизвестно откуда, с глубин совершенно нового мне миРА.
.
Двухтысячный купол литровой бутыли времени, где на этикетке мерно скачет дРАкон. Это было давно. А сейчас оживало ласкающей ухо пластинкой, где каждая полоска словно
оживленная улица разменной монеты Лета. Наследие фараонов Египта. Загадка седых пиРАмид.
.
Миф?
Но пальцы ответно скользили по губам, оставляя невидимый след в направлении правой руки, и отнюдь не спешили отвечать на вопросы.
.
Они - это SOSы.
Викканская эра.
Энигма...
Души папиросы.