Маленький, чернявенький и откровенно косолапящий кобелёк дворянской породы по кличке Уголь всю жизнь мнил себя супер-мужчиной. У него были на то все основания: женщины и дети в нём души не чаяли!
Он родился в углярке одного сибирского детского санаторно-оздоровительного лагеря круглогодичного действия. Его мать, такая же «дворянка», как и он сам, ощенилась и после недолгого отдыха обнаружила, что всех её щенков кто-то забрал и, похоже, утопил. Материнское сердце не обманешь! Она быстро поняла, что всех, кого она произвела на белый свет, уже отправили в мир иной… Нет, она не выла, не скулила, не искала потерянных щенят, не успевших даже открыть глаза. Напротив, едва ощенившаяся сука, в одночасье лишившаяся всего своего приплода, забилась поглубже в углярку и там произвела на свет последнего своего щеночка – крохотного и на удивление тихого и спокойного. Выкормив его до возраста «ой, какой хорошенький!», счастливая мать вывела в свет спасённое ею чадо. Лагерь ахнул! Из чёрной-пречёрной углярки на белый-пребелый дневной свет выскочил чёрный-пречёрный… чёртик, не иначе! Но для чёртика Уголь был слишком уж улыбчивый и обаятельный. Доброжелательный игривый щенок пошёл гулять по рукам тех, кто любил потискать маленьких животинок, подкормить их и поиграть с ними. Имя к нему «приклеилось» само собой: раз родом из углярки – значит, Уголь. Цвет шкурки вполне подходил к его имени. Только белая грудка да блестящие карие глаза позволяли увидеть его в темноте ночи, если Уголь гордо возвращался домой с прогулки «по нужде».
На протяжении всей своей жизни Уголь жил то с одной, то с другой женщиной, работавшей в детском лагере. Были среди его обожательниц и педагоги, и горничные, и повара, и психологи. Характер у него был уживчивый, но ветреный: совершенно без зазрения совести полигамно настроенный кобель переходил жить в ту комнату, к той женщине, где и с кем ему сию минуту комфортнее было находиться. Поскольку общежитие для персонала находится за забором лагеря, никто не возражал против того, чтобы выросший щенок навеки здесь поселился. Хотя всех его хозяек по очереди предупреждали: «Чтобы на территории лагеря Угля не было! У нас дети отдыхают! Мало ли что может взбрести в голову собаке?».
Ничего дурного Углю в голову не взбредало. Низкорослый косолапый, но хорошо сложённый кобелёк жил по однажды заведённому им обычаю: выбирал очередную одинокую дамочку, совершенно беззастенчиво таскался за выбранной им юбкой, в еде был не привередлив, но благодарно улыбался после получения лакомства – свежей «сахарной» косточки, которую он получал, по меньшей мере, раз в день после основного приёма пищи.
Пёс был не только дружелюбен, но и очень общителен. Да, ему запрещали находиться на территории лагеря, но вновь приехавшие в лагерь дети замечали за забором эту вечно растрёпанную красоту и тут же начинали причмокивать губами, подзывая собачонку поближе, чтобы погладить. Доверчивый пёс подходил к детям и… начинался истошный визг! Уголь подвизгивал от удовольствия, что его гладят, обнимают, целуют, кормят, носят на руках, во что-то одевают, заворачивают, куда-то ведут, прячут. От удовольствия визжали и дети! Какой же ребёнок не любит игривую собачку?! Уголь круглый год ходил по рукам, потому что лагерь, в котором он появился на свет, был лагерем круглогодичного действия, поэтому дети на заездах менялись, а Уголь как был, так и оставался много лет всё тем же доброжелательным и доверчивым псом, отвечающим взаимностью на любые ласковые поглаживания.
Людей Уголь любил, а женщин – уважал, обожал, боготворил! При виде женщин Уголь таял! Так смотреть в глаза, как умел смотреть Уголь, не мог ни один мужчина! Так искренне радоваться встрече и так активно вилять хвостом, как это делал Уголь, не мог ни один человек, как бы хорошо он ни был воспитан! Самое главное, каждая женщина, к кому бы Уголь ни подошёл, совершенно искренне полагала, что она у него одна-единственная и на всю оставшуюся жизнь! Одним словом, жизнь Угля была настолько счастливой в своей простоте, что многие ему завидовали.
- Меня бы кто так подобрал и заботился обо мне, как о нём! - Говорили мужчины.
- Мне бы такую жизнь – ешь, спи, гуляй, позволяй себя гладить! - Вторили мужчинам женщины.
А Уголь… А что Уголь?! Он жил так, как ему хотелось жить, никому при этом не мешая.
Чтобы администрация лагеря не возмущалась периодическим появлением на территории детского учреждения собаки, Углю сделали бейдж. Всё, как полагается: с логотипом и названием лагеря, с именем и должностью «сотрудника». Да-да, на бейдже было написано, что это собака, а зовут собаку – Уголь, и он здесь живёт, и этот лагерь – его малая родина. И большая, по сути, тоже, потому что территорию лагеря Уголь покидал очень редко и не отдалялся от неё на слишком уж большое расстояние: так, дойдёт с очередной хозяйкой до магазинчика на конечной остановке общественного транспорта, да снова домой, под бочок или в ноги к очередной любимой женщине.
Когда Уголь совершенно состарился, ослеп, оглох, сначала поседел, а затем и облысел, когда ноги порой отказывались его слушаться, Уголь не понимал: что произошло с окружающим его миром?.. Почему этот когда-то красивый и громкий мир стало не видно и не слышно?.. Только запахи порой пробивались сквозь какие-то помехи в чутком собачьем носу. Так Уголь понимал: «свои»! Приближение «своих» давало понять, что сейчас его угостят свежей «сахарной» косточкой. Предчувствия его не обманывали: хозяйка выдавала ему лакомство, и он сутками напролёт мусолил свой любимый собачий десерт, а потом где-нибудь закапывал его и… благополучно забывал о заначке.
- Кобель – он и есть кобель, у него всегда есть заначка! - Говорила его последняя хозяйка, безропотно извлекая то из-под стола, то из-под дивана, то из-под кресла, то из-под пуфика, то из-за унитаза, то из-за мусорного ведра спрятанную Углём и дочиста обглоданную им кость.
Уголь прожил 22 года. И в человеческой памяти он остался совершенно безобидным созданием, пришедшим на эту Землю только для того, чтобы тайно родиться в углярке и тайно прожить всю свою жизнь там, где собакам жить не положено – в детском оздоровительном загородном лагере. Сколько детей и женщин осчастливил одним своим появлением на свет этот добрейшей души кобель дворянского происхождения? Да, он был беспороден. Но доброты и обаяния этого «уголька из углярки» хватило бы на всю мировую стаю бродячих собак.
Последнее время он сильно болел. И жаловался порой хозяйке и её гостям на то, что лапы у него уже не ходят, спина, бока и хвост облезли, глаза не видят, уши не слышат, зубы сточились. Но душа-то, душа-то не просто молода, она практически бессмертна! Но больно, ему было очень больно и ходить, и стоять, и сидеть, и лежать… И что с этим делать?.. В последнее время он очень страдал от боли…
… Кто знает, какой была его последняя мысль, когда его собачье сознание стало угасать после первого и последнего в его жизни укола?.. Быть может, Уголь подумал: «Слава Богу за всё. Хорошо пожил. Если доведётся прийти на Землю ещё раз, хорошо бы родиться здесь же, в углярке, чтобы потом жить с самыми лучшими на свете людьми – женщинами и детьми».
10 июля 2019 года