Единственная моя связь с открытым морем — это телефонный звонок из аэропорта. Звонил Витек, с которым мы не виделись считай с институтских лет, мимолетные пересечения не в счет. Слышимость была не очень, поскольку аэропорт не тот, что за Клюковским водохранилищем, а тот, который за небольшим и уютным Тихим океаном, в городе Сиднее. Витек сначала сказал, что на весь разговор у него десять минут, посадку уже объявили, а потом пояснил отчего звонит именно мне. Оказывается, я ему за студенческим пивом пересказывал сюжет одной книжки, прочтенной в беспокойном подростковом возрасте.
В ней повествовалось о моряке российского императорского флота, чей корабль совершал кругосветку в царствование то ли Александра, то ли Николая Первого. Во время краткой остановки в Новой Зеландии для пополнения запасов воды, сошедшего на берег морячка, потомственного крестьянина Тамбовской губернии, похитили местные аборигены – маори. Судно ушло без него. Десяток лет спустя другое европейское судно причалило в тех местах с той же целью. Среди поднявшихся на борт туземцев оказался блондин с окладистой бородой, который умолял словами и жестами забрать его с собой. Капитан, кажется, согласился, но в последний момент татуированный с ног до головы тамбовский землепашец прыгнул за борт, уступив причитаниям своих полинезийских жен.
Витек, в сущности, тоже крестьянин, выросший в небольшом городке, затерянном в бескрайних южнорусских степях. От моря был также далек, как от космоса. После того, как первый семейный ковчег потерпел крушение Виктор обратился к церкви. Там подружился с молодым священником, чей дальний родственник волею исторических метаморфоз служил в русском приходе столицы Новой Зеландии. Далее, опять-таки по воле столкновения случайностей с закономерностями, Витя оказался в городе Веллингтоне. Прожил полгода и когда виза уже подходила к истеку, встретил пожилого украинского яхтсмена, совершавшего кругосветку.
Из-за проблем с финансами разбежалась команда, и яхтсмен пришел в русскую церковь искать добровольцев, которые согласились бы прокатиться с ним до австралийского Мельбурна, где ему обещала помощь украинская диаспора. Витьку все равно нужно было уезжать, и, желая взглянуть хоть одним глазком на Австралию, он согласился на морскую прогулку на комфортабельной и, по уверению капитана, оснащенной современным оборудованием яхте.
На ее борт Витя впервые вступил в день отплытия. Уже на выходе из бухты, членов экипажа, среди которых оказались пара россиян и двое туристов из Западной Европы, стали одолевать смутные сомнения. Мотор, не успев завестись, заглох, радио оказалось неисправным. Вскоре выяснилось, что навигационная система тоже сломалась еще на прошлом переходе, и на ее починку не нашлось денег. Назревал бунт, но капитан уговорил команду продолжить плавание, обещав прекрасную погоду и легкий попутный бриз.
На второй день бриз усилился до ветра и вскоре возомнил себя штормом. Пять дней, по словам сухопутного Вити, кораблик швыряло и полоскало в соленой воде. Сломалась мачта, окончательно умер движок, Виктор вспомнил даже те молитвы, которых никогда не знал. В одну из тех милых ночей, когда, по уверению моего друга, быстро умереть хотелось не меньше, чем выжить, Витька сбило с ног и швырнуло с чего-то там сверху (терминов не помню) куда-то там вниз, да так удачно, что хруст позвонков заглушил вой урагана.
Немец с голландцем затащили его в каюту, будучи уверенными, что тащат труп. Витя действительно пролежал какое-то время в анабиозе, зато, очнувшись, увидел солнечный свет и услышал тот самый литературный “плеск волны” вместо привычных ее ударов о борта полуразвалившегося корыта.
Они дрейфовали еще несколько дней, пока на горизонте не появился не просто берег, а берег с небоскребами. Старик-капитан кричал как сумасшедший: “Мельбурн, Мельбурн! Я же вам говорил, я же вам обещал!”. У остальных членов экипажа сил радоваться не было, они молча сопели, не веря в свое спасение. Встретившая на входе в бухту австралийская таможня слегка подкорректировала капитанову радость – Мельбурн оказался Сиднеем, но на факт второго рождения это почти не повлияло. Европейцев отпустили на волю, Витю взяли под белые руки и через аэропорт вернули в Новую Зеландию. Оттуда он через пару дней отбыл в родной Пшеноовсовск, где и проживает по сей день. Снятся ли ему по ночам волны Тасманова моря я не знаю, не виделись с тех пор. Встречу, даст Бог, спрошу.
Да, а капитан книжку написал о своей незаконченной кругосветке, и вроде большую ее часть посвятил последнему переходу. Или чуть не ставшему последним, смотря под каким углом смотреть.