Мейделе

Таня Дарк
   
   Эва, маленькая розовая старушка, была похожа на грибок. Но не на стеснительный подберёзовик, который прячется любопытных взглядов в пахучих и мокрых от росы листьях, и не на легкомысленную лисичку, танцующую канкан на сосновой поляне, и уж конечно не на ядовитую, оттого что её никто не любит, анорексичную и томную поганку.
     Эва была похожа на сыроежку, хрупкую, изящную и когда- то очень модную. К Сыроежкиной розовой шляпке было приделано крошечное розовое кружево, а старые, с глубокими морщинами руки, украшал изящный розовый маникюр и потемневшие от времени тяжелые кольца.
Я познакомилась с Эвой, когда та пришла ко мне в агентство, а я сидела, задумчиво уткнувшись в компьютер, и решала, как мне отнестись к своему очередному дню рождения- надеть длинный , выцветший на солнце фланелевый халат, превратиться в тётку и упасть с немытой головой в депрессию или попытаться убедить себя, что годы- это только цифра, что где-то там очень глубоко в душе нужно чувствовать себя замечательно юной, потому что главное- не возраст, а отношение к нему, ведь все кругом, даже "Ленин-  такой молодой, и юный октябрь впереди". Но аргумент с вождем мирового пролетариата был, надо сказать, каким-то слабоватым и вообще не убеждал, поэтому я в унылой прострации передвигала с места на место иконки на экране, когда передо мной возникла Эва. Она решила сделать себе подарок на восьмидесятилетие и заказывала тур в Южную Америку.
   "А что ты такая кислая?"- обратила Эва внимание на моё настроение, и я выплеснула на неё свои размышления о возрасте и возможных альтернативах решения проблемы. "Мейделе (так обращаются на прелестном идише к маленькой еврейской девочке), - Эва посмотрела на меня снизу-вверх из-под своей розовой сыроежкиной шляпки, - деточка моя, у тебя впереди ещё больше чем полжизни!  О чём же ты грустишь? "
   Через несколько лет, на свои восемьдесят пять Эва полетела в Австралию, а в девяносто- в Гренландию. "Это же очень сложно, такие длинные поездки, дальние, тяжелые перелеты", -  сказала я ей однажды.
     Эва улыбнулась, поправив розовое кружево, и я увидела на морщинистой руке синий номер- татуировку:" Самое тяжёлое уже произошло со мной 80 лет назад.  А я до сих пор почему-то живу…", -  и на следующий день прислала мне на электронную почту отрывки из своего дневника, в котором рассказывала, как   совсем юной барышней осталась одна, потому что родителей и брата расстреляли, как пережила гетто и Аушвиц, как её спас, вытащив из-под трупов, немецкий офицер, как убивали при ней грудничков, те плакали, и с тех пор Эва не может слышать детский плач, поэтому и не смогла родить детей.
"Мейделе, у тебя впереди ещё больше чем полжизни! О чём ты грустишь, деточка?"- сказала она мне тогда. "И действительно, о чем?" – подумала я, глядя, как с   поникшей головой уходит, не солоно хлебавши, почти произошедший, но   так и несостоявшийся кризис.
   С тех пор мне стал нравиться мой возраст, каждый год неожиданно другой и непостоянный, как женское настроение.
   Странное ощущение наступившей взрослости, когда знаешь, насколько иногда бывает хреново и как не хочется просыпаться утром, но ты умеешь отряхнуться, улыбнуться угрюмому отражению в зеркале и пойти дальше украшать мир.
   Когда, если что-то не клеится, берешь молоток и забиваешь изо всех своих самых последних сил.
   Когда перестаешь всё и всем доказывать, вдруг с удивлением обнаруживаешь, какой забавной может быть жизнь, если вовремя отпустить ситуацию, и поражаешься чувству юмора Создателя.
   Когда можешь быть красивой, если захочешь, глупой, если необходимо, мудрой, если тяжело, и спокойной, если все бесят.
   Можешь рыдать от смеха и плакать без слёз от горя, умеешь ходить на каблуках, но носишь   кроссовки и рваные джинсы, не стесняешься выйти на улицу без косметики, выбрасываешь закрытый купальник и гуляешь по морю в неприлично открытом бикини.   
  Убиваешься на железе в тренажерном зале и любишь съесть сразу после тренировки фруктовый тортик, потому что «во- первых это вкусно».
    Кормишь уличного котёнка своим обедом, с утра приготовленной, ещё теплой   котлетой с пюре, и опаздываешь из-за этого на работу.
   Перестаёшь опираться на опыт, чаще всего чужой, глупый и никому не нужный, а прислушиваешься к собственной интуиции, которая шепнёт что-то тихонечко тебе на ушко, по секрету. Главное- услышать и не прозевать.
   В 57 начинаешь ценить адекватных, оберегать себя от глупых и окружать   счастливыми. Не смотришь новости, а только заглядываешь одним глазом в интернет, так просто, чтобы быть в курсе… и бежишь дальше, слушая в наушниках аудиокнигу.   
   В 57 забываешь про грязную посуду в раковине, но всегда помнишь о креме для лица.
    В 57 знаешь, что если всю жизнь засыпать на животе, то на левой щеке появляется морщинка, но кому это мешает? Точно не мне.
   В 57 собираешься смотаться в Тель Авив покататься на велике по набережной, но вместо этого в 12 ночи ешь с подругой мороженое и болтаешь до утра.
       В 57 дорожишь друзьями и начинаешь догадываться, что вообще не разбираешься в людях.  Оказывается, что дураки не умнеют с возрастом, а просто становятся старыми дураками. Кто бы мог подумать!
   Убеждаешься, что циники- самые беззащитные, а всеобщие любимцы- чаще всего просто дешевые лицемеры.
    В 57 при выборе быть умной или правой выбираешь ум, хотя и срываешься потом на крик, доказывая свою правоту, но это уже ерунда, издержки.
   Понимаешь, что можно не бороться с бессонницей, а вместо этого в пять утра скатиться с горы и увидеть, как просыпается море, потягиваясь волнами, полусонными и уставшими от ночной игры в приливы- отливы.
   В 57 умеешь танцевать на граблях под любимую музыку и в удобных туфлях.
В 57 знаешь, что если упадешь так низко, что упрешься пятками в самое дно, то можно найти там красивую ракушку, оттолкнуться ото дна   и взлететь над радугой.
    А если чувствуешь, что жизнь   как-то совсем с утра не задалась, и настроение от этого катастрофически плохое, то его нужно просто переспать.
    А ещё в 57 любишь качаться на качелях, вверх, и снова вверх, и ещё разочек…потому что когда ещё можно получить такое удовольствие от качелей, если не в мои чудесные 57?


Хайфа, 20 июля 2019