ЧАСТЬ СТО ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ (1921-1923)
Глава 122.218. СМЕНА ФЛАГОВ…
Национальная идея охватывала и наших вождей, представителей социализма, но это пришло не сразу и с большой дозой социалистического направления и только для социалистической Грузии, пишет далее генерал Георгий Квинитадзе (на фотографии Квинитадзе стоит в светлом кителе с аксельбантами среди грузинских и германских военнослужащих). А работа по организации правопорядка при содействии всех, надо сказать, не была сверхчеловеческая.
Эти люди из революционного хаоса, когда "бескровная" революция 1917-го года превратилась в море крови и огня, все же создали подобие государства, в котором как будто были ответственное Правительство и Учредительное Собрание, избранное на новых, всеобщих, равных и тайных началах. Равно насаждены были: суд, администрация, самоуправление на демократических же началах.
Правительство стало пользоваться как будто всеобщим уважением, и в стране постепенно наступил некоторый правопорядок, но это надо отнести скорее к свойствам народа, исстари расположенного к сохранению правопорядка и государственности. Народ, повторяю, вначале горячо шел за ними.
Наши вожди были представители социалистических партий, социал-демократы (меньшевики) и социал-федералисты; социал-революционеры не имели почвы в народе. Наряду с этими социалистическими партиями существовала партия национал-демократов.
Относительно вышеназванных партий я должен отметить одно. Партия меньшевиков была преобладающей, они добились того, что 90% состава нашего Учредительного Собрания были меньшевики.
Эта доминирующая партия, выросшая и воспитавшаяся на интернациональных идеях, постепенно как бы захватывалась идеями национализма, заражаясь от окружающего ее народа. Войны с окружающими нас народностями лишь способствовали укреплению патриотизма в народе.
Характерен один симптоматичный указатель, который я не могу обойти молчанием. В начале революции над бывшим дворцом высшего представителя русской власти (наместника – Л.С.) на Кавказе, превращенном в дом Учредительного Собрания, развевался красный флаг, этот знак революции и интернационализма.
Затем этот флаг был дополнен двумя маленькими национальными флагами, над которыми реял большой красный флаг, и, наконец, эти флаги были заменены одним большим национальным.
Эта постепенная смена флагов являлась симптоматичным показателем проникновения наших правящих кругов идеями национализма.
Но я не хочу сказать, что правящие круги переродились, далеко нет. Я хочу только отметить, что силою обстоятельств сама жизнь их наводила на правильный путь. Однако они остались с теми же интернациональными идеями и с горечью делали уступки, которых не могли не сделать. Мы увидим их настоящее лицо в их деятельности.
Я должен указать еще на один элемент. Это элемент военный. В жизни каждого государства вооруженные силы имеют громадное значение, а в критические моменты, когда решается его судьба, это значение является преобладающим и армия является вершителем ее судьбы. Так было до сих пор и, я думаю, так будет всегда.
Вооруженные силы, армия, есть зеркало души народа, народ в своей вооруженной силе отражает все свои достоинства, все свои недостатки, всю свою культуру, все свое развитие. Это настолько непреложный закон, что по армии, как по термометру, можно всегда сделать верные заключения о степени культурности народа, его мощи и его развитии во всех отраслях жизни. "История Греции, Рима" (кавычки мои - Л.С.) и всех новейших государств, так же как и история нашей родины, это ясно и неоспоримо доказывают. Всегда сильная, могущественная армия соответствовала высокому развитию народа, и упадок армии соответственно был показателем и предсказателем грядущего падения государства.
Каков же был материал в Грузии для создания вооруженной силы. Грузия в этом отношении была в чрезвычайно благоприятных условиях; она обладала большим резервом офицеров и солдат, прошедших школу и мирного, и военного времени в рядах Русской Армии.
Грузинское офицерство в этих рядах всегда занимало выдающееся положение, и ни одна нация, входящая в состав Русского государства, не дала такого относительно большого процента офицеров, как грузинская.
Грузины – народ неизбежно воинственный (вечная война с мусульманами), но с одной особенностью: в нем нет агрессивно-завоевательной жилки, которая обыкновенно сопутствует агрессивным народам; грузины воевали всегда не для завоевания и не для войны, а лишь для защиты своей родины, своей национальности и веры; они никогда не начинали войны с завоевательной целью и овладевали той или другой областью лишь с целью обеспечения своих насущных границ и отличались терпимостью к побежденным.
В рядах Русской Армии во время войн грузины офицеры сильно выдвигались, и история войн Кавказских, собственно говоря, есть история сынов Грузии. Кажется, нет ни одной грузинской дворянской фамилии, представители которой не были бы на полях сражений. Наряду с плеядой старых громких фамилий были и со скромными фамилиями.
Одно примечательно, грузины офицеры выдвигались на высшие должности лишь во время войны. В мирное же время они обыкновенно кончали свою службу на штаб- и обер-офицерских должностях. Это был, конечно, результат соответствующих мероприятий Русского Правительства. Только война могла заставить нас отличать и нас выдвигать.
В отношении генералов я приведу маленькую статистику, составленную мной в 1919 году. Оказалось, что из числа 25 генералов 23 генерала были награждены Георгиевскими крестами на службе в рядах Русской Армии. Факт примечательный.
Вряд ли на каждые 25 русских генералов приходится 23 георгиевских кавалера. О штаб- и обер-офицерах я не говорю.
В отношении подготовки по специальностям я должен сказать, что среди офицеров было много генерального штаба, академиков, окончивших артиллерийскую, военно-юридическую и военно-инженерную Академию; были окончившие интендантскую Академию, а также школы воздухоплавательную и военно-технические, как-то: радио, автомобильные, броневые и пр.
Часто строевые офицеры также были сильно отличены, как "строевики", как инструктора; некоторые приобрели даже всероссийскую известность как в чисто строевом, так и в отношении стрелковом. И это давала нация, составлявшая едва 2% всего населения Русского государства.
Правильная и точная статистика дала бы более поразительные результаты. Что касается солдат, то благодаря воинской повинности мы обладали достаточным запасом обученных (резервов - Л.С.). Во время Великой Европейской войны грузин было призвано до 155.000 человек. Надо думать, что 2/3 вернулись умудренные опытом последней войны. Итак, грузинские офицеры и солдаты представляли прекрасный кадр и материал для создания самостоятельной грузинской армии.
При организации нашей армии пришлось тысячи офицеров уволить со службы за неимением штатных мест в нашем маленьком войске и, конечно, можно было отцедить все лучшее, что помогло бы иметь армию наилучшего качества. Остальные образовали бы запас, вполне достаточный при развертывании армии для войны. Итак, наши новые вожди, в критический момент создания государства и вооруженной силы, этой охранительницы и этого стража мирного преуспевания государства, имели более чем нужно.
Грузинский народ весь объединился около них. Любовь к родине, самоотверженье, прекрасный боевой кадр и материал – все было к их услугам. Является вопрос, почему же мы не удержались против большевистской волны, когда другие маленькие государственные образования продолжали существовать. Я не говорю о Польше, хотя на нее, навалилась чуть ли не вся Россия; но существует Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, наконец, даже Армения не вся завоевана и флаг ее еще держится в Зангезуре. Это относится к 1922 году, когда писались настоящие воспоминания. Все эти образования ни в коем случае не обладали теми благоприятными данными, какими обладали мы. Кроме того, нас отделял от России Кавказский хребет и, такого помощника не было ни у Польши, ни у Латвии и Финляндии. В чем же дело?
Одной из самых главных причин, а может быть, и самой главной, нашего поражения большевиками считаю неустройство или, вернее, неправильное устройство вооруженной силы. Организацию вооруженных сил взяли на себя наши вожди и не предоставили специалистам.
Большевики, как мы знаем, решили этот вопрос иначе; они привлекли к организации войск военных и лишь установили над ними политический надзор. У нас же искали новых путей, новых основ для устройства войск и создали гвардейскую организацию, эту аномалию войска, совершенно не способную вести войну.
Забыли, нет не забыли, а не хотели видеть, что добровольно, без дисциплины, этой силы понудительности, редко кто положит свою жизнь даже для блага родины, такова жизнь как жизнь.
Большевики поняли это и стали для укрепления дисциплины (силы понудительности) применять такие суровые наказания, которые своей жестокостью превосходили все, что применялось в цивилизованных армиях последних времен и напоминают времена Валленштейна, стереотипной фразой которого при обходе лагеря было: "повесить бестию".
Для того, чтобы читателю было ясно все, я изложу все события, свидетелем которых я был со дня Петроградской революции. Я постараюсь быть объективным, и если будут звучать иногда горькие ноты и даже, быть может, пристрастные суждения, пусть читатель не подумает, что пишу для осуждения.
Нет, горечь может и должна проскальзывать, ибо ничего не может быть мучительнее, как уметь сделать, но когда не дают возможности сделать.
Нельзя хладнокровно наблюдать за страданием родины, когда глубоко уверен, что этого могло и не быть; трудно воздержаться, чтобы не бросить упрека неумению или нежеланию, когда можно было избавить народ от того ужаса, который он сейчас переживает. Да простит меня читатель, и пусть всегда имеет в виду, что мной руководит лишь любовь к родине и естественная горечь разбитых надежд каждого грузина.