Варенька, 32-летняя лаборантка, пришла в НИИ пару лет назад, почти на пике «научного ренессанса». И сразу все стали называть её именно так – Варенькой. Невысокая пухленькая милашка с округлым личиком и большими глазами. Разговорчивая, хлопотливая. Такие пользуются успехом. До той самой поры, пока не проявят стальную хватку; тогда про них говорят: мягко стелет, да жёстко спать.
К Володьке Варенька «прикипела» с первых же дней: свободный, видный, компанейский; последнее, впрочем, ей скорее мешало, но не остановило. Они стали встречаться. Главное захомутать: и стальные пальчики Вареньки впились Володьке в горло; она не терпела рядом со своим избранником других женщин. А Володьке без женщин – что без воздуха, никак нельзя. Хомутать его – как ловить сачком лето, затея безнадёжная.
Володька – человек-праздник, душа коллектива. Да что там коллектива! Любимец женщин. Старых и молодых, красивых и не очень, замужних, одиноких, стервозных и тихонь. Всяких. Добрейший человек. Безотказный. Надо помочь в хозяйстве – пожалуйста, вместе поехать отдыхать – пожалуйста, привезти-отвезти – пожалуйста. Женщины – его неизменная свита, так было и в 20 лет, и теперь, после 40. Удивит, порадует, ублажит. А уж на корпоративах – массовик-затейник! На детских праздниках – аниматор и нянька в одном лице.
Правда, неплохие от природы внешние данные Володьки изрядно портило безвкусное женоподобие: выбритое наголо лицо плюс нелепая, не по размеру тесная одежда. Впрочем, отсутствие у мужчин вторичных половых признаков и стремление нравиться привлекает многих дам: получается некое подобие идеальной школьной подружки.
Сообразительный, даже способный, но лишённый научного азарта и амбиций, Володька не защищался. Он стал добросовестным исполнителем нарасхват, беспристрастным и наблюдательным, к тому же безгранично преданным НИИ, особенно Алексею, своему другу. Всегда тщательно проводил эксперимент, фиксировал замеры, обсчитывал результат. Если стоит его подпись - ни в одной цифре можно не сомневаться.
Руководитель экспериментальной лаборатории быстро оценил усердного сотрудника и сделал своим доверенным лицом. Но сам Володька даже не мечтал стать когда-нибудь его замом. И когда это всё-таки произошло, был абсолютно счастлив.
Вообще жить на белом свете Володьке легко и радостно: без лишних притязаний не бывает ни разочарований, ни серьёзных проблем. А ощущение перманентного счастья – его основная черта характера.
- Достала меня, - жаловался Володька Алексею.
- Ты её любишь?
- Кого, Варьку? Да я вообще женщин люблю, - смеялся Володька. Он так и говорил: «женщины». – Это ты у нас... Хотя у меня нет твоего опыта.
- А у меня – твоего. Да уж… ДНК стремится к разнообразию, - привычно отвечал Алексей.
Володька явно намекал другу на неудавшийся юношеский брак. Сам Алексей считал сей факт своей биографии постыдным и предпочитал не вспоминать, но на Володьку это правило не распространялось.
Их общение началось со студенческих военных сборов. Именно Алексей помог Володьке устроиться в НИИ, когда с работой было совсем туго: «А что, давай к нам! Платят, конечно, не миллионы, зато не гонят. С руководством я поговорю». С тех пор они сдружились основательно, будучи совершенно разными. И в этом тандеме не прогадали оба.
Алексей – ведущий научный сотрудник, вылитый доктор-интеллигент из прошлого века: тонкие черты, «каре» тёмно-русых волос до плеч, аккуратная бородка, маленькие очки в золотистой оправе. Причём длина каре и бородки оставалась постоянной лет 20 точно. Алексей - аккуратист не только в стрижке: в работе, в быту, в документах, в одежде.
Настоящий слуга науки, умеющий увлечь и молодых, и бывалых сотрудников, чем по праву заслужил любовь и уважение коллектива. К тому же дипломат, человек немногословный, но обходительный и ответственный.
Брак его, совсем ранний, продлился не более полутора лет. С тех пор разговоров на личные темы Алексей избегал. Один Володька знал об успехах друга в восточных боевых практиках и о поездках в ашрамы. И хотя систематически «вытаскивал» Алексея на модные тусовки, – тот ходил просто за компанию.
***
В столовую НИИ впорхнула стайка молодёжи в новеньких халатиках. Девчушки щебетали, придирчиво выбирая салатики, парни держались солиднее.
Володька развернулся из-за стола всем корпусом и с откровенным интересом разглядывал девушек.
- Стажёры с 3-го этажа, - прокомментировала Варенька, чувствуя появление «соперниц». - Возьмут лучших, не вертихвосток всяких.
- Да… Столько народу. И все незнакомые.
- Пойди познакомься. Ты ж эгоист, никого не ценишь.
- Варь, не грузи. Хватит командовать. Я свободный взрослый человек.
Варенька встала и демонстративно ушла из столовой.
- Привет, Володь. К тебе можно?
Володька отвлёкся от стажёрок, обернулся на голос и от неожиданности подскочил: рядом с его столиком стояла Роза. От волнения Володька вмиг словно одурел и онемел.
Роза – не из «свиты». Бывшая однокурсница Алексея, тоже ведущий научный сотрудник. Доклады, семинары, статьи, рецензии, заключения – для неё воздух, родная стихия. Прирождённый педагог и наставник, Роза в НИИ стала гуру от науки.
Такие как Володька её не интересовали. Статная холодновато-надменная красотка никогда с ним не разговаривала, в лучшем случае кивала в ответ на приветствие.
Розой восхищались и мужчины, и женщины, так что её постоянно окружала своя «свита». Близких друзей-подруг не было. Периодически случались приключения-увлечения ненадолго: Розу привлекали люди незаурядные, выдающиеся, нередко с мировым именем, а неравенство в личных отношениях быстро начинало тяготить её свободную натуру; такое вот противоречие.
Роза – любительница драгоценных камней, красивого меха, экзотических морей и сытной пищи. Из хорошей состоятельной семьи. Когда весь НИИ переживал не лучшие времена – Розу это не затрагивало; поговаривали, что она даже не знает размер своей зарплаты.
За глаза её называли «зимняя Роза» - из-за манеры поведения и из-за того, что родилась в конце января. Впрочем, хоть Розой назови её, хоть горшком, - она цвела шикарно...
- Так мне сесть или уйти? – перегруженный тарелками поднос уже обосновался на столе, а сама Роза продолжала стоять, ожидая разрешения.
- Садись, конечно, не спрашивай.
Роза села и принялась методично расставлять с подноса блюда в хронологической последовательности: к еде она относилась особо трепетно и воспитывала такое же отношение у своей «свиты».
- У меня к тебе разговор. Деловой, конечно, - она поправила безукоризненный воротничок строгой блузки, сверкнув чем-то невероятным на пальце.
А за «деловой» - особое спасибо: у Володьки от собственной значимости аж дыхание перехватило.
Он кивнул в ответ, сглотнул слюну и нелепо приоткрыл рот.
***
- Алексей Николаич! Алек-сей Ни-ко-ла-е-вич, - Варенька бежала за Алексеем по коридору. – Что же такое происходит, Алексей Николаевич? Вы бы поговорили с Володей, он ведь вам друг, не посторонний... Вас он послушает. Его надо спасать!
- Варенька, отдышитесь, успокойтесь, пожалуйста, - Алексей тронул золотистую оправу на переносице – точь-в-точь доктор перед истеричной пациенткой. – О чём я должен говорить с Владимиром Ивановичем и от чего его надо спасать? Он, вроде, жив-здоров.
- Здоров он! Эта женщина, она ведь его не любит, он ей не нужен! Ей никто не нужен, самовлюблённая чёртова кукла… А я его люблю, я сделаю его счастливым! - тараторила Варенька.
Алексей украдкой глянул на часы: ещё почти 20 минут до конца рабочего дня, такого праздничного, первого рабочего дня после Рождественских каникул, придётся выслушивать всякую ерунду. Да, угораздило...
- Варенька, я абсолютно не понимаю, в чём дело. Какая-такая кукла?
- Не понимаете? Через неделю они летят на острова, какой-то там тропический курорт. Он говорил по телефону… Заказывал… Подарок ей на день рождения!
- Какой день рождения? Чей? – Алексей автоматически продолжал задавать вопросы лишь бы отделаться.
- Розы, чей же ещё!
- Какой Розы? - глупо пролепетал Алексей, и ему показалось, что пол под ногами проваливается.
- Роза у нас одна. Викторовна. Какой же вы друг? - «пациентка» схватила «доктора» за локоть. - Ничего не знаете, не замечаете со своей наукой! А его надо спасать! Спасать, слышите?
Но Алексей уже не слышал. Впервые в жизни ему хотелось отшвырнуть женщину подальше. Конечно, он этого не сделал. Аккуратно высвободил свою руку из стальных пальчиков и пошёл прочь.
Он всё уже решил. Сразу и окончательно.
***
Молоденький кадровик удивлённо таращился на Алексея: ведущий научный сотрудник из головного НИИ отрасли – на рядовом подмосковном комбинате.
- Так вы меня примете в свою команду? Я вам подхожу?
- Алексей Николаевич, работать с НИИ и с вами лично для нас просто подарок судьбы. Мы готовы принять вас всегда, даже если вы завтра передумаете и вернётесь обратно. Но… Поймите, мы не можем предоставить те условия, которых вы заслуживаете. У нас нет научных ставок. Вы же не пойдёте старшим технологом по производству.
- Простым технологом? – Алексей улыбнулся. – А что? Я уже достиг всего и не собираюсь ничего доказывать. Так хоть на производстве поработаю.
- Вашу зарплату здесь не получает даже директор, ну, если только с премиями... Вы потеряете огромную сумму, почти половину.
- Когда-то я жил на мизерную зарплату – то было прекрасное время… Вы, наверное, тогда ещё и в школу не ходили.
- Ну… Дело, конечно, не моё, но всё же спрошу: чем обусловлен столь необычный выбор?
- Знаете, на природу потянуло. Люблю лес, реку. Места-то грибные у вас, да? А зимой лыжи.
- Грибы… э… да… лыжи… зимой снег… да, - бормотал кадровик.
- Ну вот и договорились. Да, ещё, мне нужно будет арендовать жильё, из Москвы ездить далековато.
- Хорошо. В ближайшие дни мы подберём предложения и вам скинем.
- Спасибо огромное! До свидания.
Кадровик встал из-за стола и молча поклонился Алексею.
***
- Здравствуйте. Меня зовут Антон, - приветливый молодой человек в ослепительно белой рубашке под ослепительным южным солнцем встречал отдыхающих в аэропорту. – Все в сборе, можно ехать. Пройдёмте к микроавтобусу…
Антон что-то рассказывал, объяснял местные обычаи. И смотрел на Розу, словно обращался к ней одной – Роза кивала в ответ. В конце он раздал свои визитки, сказав, что можно звонить в любое время, когда понадобится.
Володька выглядел счастливым. Казалось, он даже не замечал Антона. Поэтому визитку взяла Роза и автоматически опустила в сумочку…
Сотрудникам НИИ не везде разрешено отдыхать, но на экзотические страны как раз ограничений нет. Время здесь летело незаметно.
Можно было ни о чём не думать. Роза старалась именно так и делать.
Первая неделя подходила к концу.
Володька любил и умел фотографировать, не просто «щёлкал». В саду, на пляже, в холлах – кругом красотища! А фотографировать Розу – вообще удовольствие. Она классная, и никакая не «зимняя». Спокойная и простая. У Володьки никогда ещё не было такой женщины.
И так всё здорово…
Роза проснулась рано. Спать не хотелось.
Пойти что ли искупаться до завтрака? Это мысль!
Прошла в ванную, потянулась за полотенцем. По привычке глянула в огромное зеркало… и в ужасе зажала рот обеими руками, чтобы не закричать. Из зеркала на неё смотрело – нет, этого не может быть! – усталое лицо пожилой женщины. Серая кожа, сетка морщин, впалые глаза, бесформенный рот…
Роза зажмурилась. Так ведь не бывает! Что могло произойти за одну ночь? Такую спокойную бархатную южную ночь.
«Почему? Что я сделала не так?» - стучал в висках вопрос. «Ты всё сделала не так», - ответило отражение.
Трясущимися руками Роза схватила сумочку. Вытащила визитку, набрала номер.
Пришлось подождать, Антон ответил не сразу: наверное, ещё слишком рано.
- Антон, извините за столь ранний звонок, - Роза едва справилась с голосом, назвала фамилию и отель. – Мне срочно нужна ваша помощь.
- Здравствуйте, Роза Викторовна, - приветливо произнёс Антон - без удивления, будто бы ждал именно её звонка. – Не волнуйтесь, я здесь работаю, а не отсыпаюсь. Слушаю вас.
- Пожалуйста, забронируйте мне место на ближайший рейс в Москву и вызовите такси к отелю.
- Ожидайте. Я перезвоню.
Он позвонил через несколько минут.
- Роза Викторовна, ваш вылет сегодня поздно вечером. Когда поедете в аэропорт?
- Прямо сейчас, поскорее.
- Но рейс ещё нескоро. Вы можете отдохнуть. Позавтракать, пообедать.
- Я там подожду, так спокойнее, - Роза понимала, что это звучит абсурдно.
- Хорошо. Роза Викторовна, я не должен вам говорить, но в Москве вы сможете получить компенсацию за оставшиеся дни. Не всё, конечно, но это тоже большие деньги.
- Нет-нет, Антон, вы меня не поняли: у меня нет претензий. И я не собираюсь ничего получать. Просто так сложились обстоятельства.
- Может быть, я лично отвезу вас, у вас ведь трансфер?
- Спасибо, Антон. Не стоит беспокоиться. Вы очень хороший человек. И отель замечательный. До свидания.
- Счастливого пути, Роза Викторовна. И если когда-нибудь вам понадоблюсь – моя визитка у вас есть.
Роза взяла с телефонной тумбочки лист бумаги, быстро написала: «Володя, мне срочно надо вернуться в Москву. Потом всё объясню. Извини. Роза». Письмо вложила в конверт с логотипом отеля, заполнила адресную строчку “to: 220 / from: 221” и отдала портье.
***
Из аэропорта она сразу поехала в медсанчасть при НИИ.
Врач-терапевт внимательно выслушала жалобы, померила температуру, давление.
- Сколько вам лет?
- 47… будет через три дня.
- Ну… Пожалуй, бывает и хуже…
Роза достала планшет, открыла папку с фотографиями – Володька снимал в их последний вечер.
- Да, красивая. Похожа! Это кто, дочка?
- Это – позавчера.
Врач смотрела в сторону:
- Я дам вам направления на анализы.
- Какие анализы! Два месяца назад все сотрудники НИИ проходили диспансеризацию, я в том числе.
- Да, вот, вижу. Но… вы работаете с химией. И были в стране с другим климатом.
- Не одна я, весь НИИ работает с химией! И миллионы людей ездят по всему миру, - в отчаянии закричала Роза. – Извините.
- Вы правы. Медицина не может объяснить всё происходящее. Мы помогаем в каких-то случаях. Но людям только нравится думать, что они всё знают. А это не так. В любом случае вам предстоит серьёзное обследование, так что возьмите направления. Это единственное, чем я могу вам помочь.
После медсанчасти Роза пошла к директору НИИ.
- Да вы с ума посходили! Двое ведущих научных сотрудников увольняются сразу, оба головастые! Сговорились что ли?
- Нет, я ничего не знаю. А кто ещё?
- Алексей Николаевич. Сегодня последний день.
Роза прикрыла лицо рукой. Вот как… Впрочем, теперь неважно…
- Викторовна, тебе бы в санаторий. На больничный. Зачем увольняться-то?
- Ну, я официально пока в отпуске…
- Так к врачу, а?
- Уже была, - Роза покачала головой. Говорить было тяжело, к горлу подступил комок. – Пожалейте меня, просто подпишите и всё. Поймите, я бы ни за что, но… Вчера проснулась и вместо своего лица увидела это. Я не знаю, что со мной. Ну как мне оставаться в НИИ?
Она вернулась домой. Телефоны выключены. Звонок тоже. Родители ничего не знают и по-прежнему уверены, что она отдыхает на островах с коллегой. Хоть это хорошо.
Роза улеглась поперёк софы. Ничего не хотелось, ни спать, ни есть. Просто лежала.
Всего несколько дней назад к ней выстраивались в очередь аспиранты, стажёры, авторы-разработчики. И вот в один миг - всё в прошлом. Одна наедине со своим горем.
Как научный работник она понимала: любой синдром проявляется при совокупности ряда факторов, не одного и не двух. Но поскольку синдром редкий, не массовый, то факторы эти неизвестны. А значит, шансы её практически нулевые.
Допустим, лицо можно восстановить: пластика, инвазия, - современная косметология творит чудеса. Но… Синдром никуда не исчезнет! Что дальше? Что ждёт её завтра, послезавтра, через год? Глухота? Слепота? Маразм? Паралич? И сколько у неё осталось этого «дальше»? Неизвестно.
Вдруг она вспомнила: Лёшка уволился! Зачем?
Встала, подошла к секретеру, вынула институтские фотографии – неказистые, с современными не сравнить...
***
Ну вот и всё. Алексей дорабатывал в НИИ последний день.
На пустом столе сиротливо распластался обходной лист.
В коридоре послышался шум: время обеда. Сотрудники разбредались по своим делам.
Алексею выходить не хотелось. Он думал только об одном: что скажет Володьке. И Розе…
Подошёл к окну, открыл, сладко заглотнул упругий морозный воздух...
Дверь в коридор приоткрылась от сквозняка. Обходной лист ожил, пополз на край стола. Алексей пригвоздил его ключами и пошёл закрывать дверь.
В коридоре разговаривали – кто-то кого-то ждал. Для всех – самый обычный день.
- Всё-таки орошение горла зимой – великая штука! – сообщил весёлый голос. – Заскочил на пару минут в медсанчасть - и как новый! Вроде, Розу видел. Не понял толком: она – не она…
Алексей вцепился в дверную ручку и замер.
- Так она отдыхает ведь. Тебя чем там орошали? Не узнать Розу надо умудриться, - сказал другой голос.
- Вот и я удивился. Со спины - она. А лицо не её. Может, пластика неудачная.
- Сам ты пластика неудачная! Зачем ей пластика? Ладно… где этот? - громко хлопнули дверью. – Аркадьич! Ты не уснул?
Шатаясь, Алексей отошёл от двери, перед глазами заплясали цветные пятна. Пальцы не слушались; смартфон, как скользкая живая рыбина,не давался в руки и всё норовил выпрыгнуть на пол.
Роза! Нет, вне доступа. Домашний – не отвечает… Володьке!
Наконец-то ответил:
- Лёха! Молодец, позвонил! - обрадовался Володька. - Я тут на пляже, погода классная! Песок – как рафинад. Вот тебе куда надо, а не в ашрам…
- Володь, всё нормально? И у Розы? – как можно деликатнее спросил Алексей.
- А Роза в Москву улетела. Вчера. Записку мне какую-то странную оставила. Не зашла, не позвонила…
- Что случилось? Она не заболела?
- Да я не понял. Вечером всё нормально было, а перед завтраком абориген отдал мне эту ерундню. Во, я сфоткал, тебе высылаю... Эх, Лёха, никогда не пойму этих женщин! А Роза вообще особый экземпляр. Слушай, я тут с двумя москвичками познакомился – такие озорницы!
- Извини, Володь, потом... Напомни адрес Розы – неспокойно мне как-то; у медиков её видели... Телефон не отвечает.
- Во чёрт! Ничего мне не сказала, я бы сам её отвёз. Пиши… И позвони потом.
Алексей выбежал во двор, на ходу натягивая пальто прямо на халат. И погнал к Розе.
Дверной звонок оказался выключен. Пришлось стучать. Долго.
- Роза, открой. Пожалуйста! Это я, Лёша, - повторял Алексей снова и снова. Безрезультатно.
Он представлял, какой отвратительный грохот раздаётся на весь подъезд. Но продолжал настойчиво дубасить, ничего другого не оставалось.
Наконец дверь приоткрылась – Алексей шагнул в прихожую, обнял Розу за плечи:
- Как хорошо, что ты дома, что с тобой всё в порядке!
- Не всё, Лёша, - она отвернулась.
- Это чьи фотки? Наши, институтские? Ух ты, а у меня такой нет: мы с Михой под неформалов, в дурацких штанах… Миха в Копенгагене, знаешь, да?.. Роза! Как хорошо, что ты вернулась!
- Я в НИИ не вернусь. Я уволилась.
- Я тоже.
- Значит, это правда. Куда теперь?
- А поедем, покажу. Одевайся. Сейчас прямо едем!
Роза мигом переоделась, накинула полушубок: у меня есть этот день, ура! И я пока есть!
***
Машина остановилась в заснеженном пригороде, почти уткнувшись в настоящий, не обезображенный реагентом сугроб. Начинало смеркаться.
Роза осторожно вышла, осмотрелась.
- Ну, вот моя деревня! Роза, мне надо тебе сказать…
- Не надо, Лёш. Поздно.
- Нет. Я буду тебя любить независимо от возраста и других обстоятельств.
- Да? Тогда я тоже тебе кое в чём признаюсь. Это ведь я просила на кафедре, чтобы наши с тобой дипломы рецензировал Афанасьев из НИИ. Помнишь Афанасьева? Надеялась, что совместная работа нас сблизит.
Алексей кивнул:
- Так и произошло.
- Да. Через 25 лет.
- Ну, значит, ты стратег. А я болван, - он засмеялся. – А этот юноша, представь, говорит: простым технологом не пойдёте. А я ему: пойду, люблю лес, грибы, зимой лыжи.
Внезапно перед глазами всплыло то самое отражение, из огромного зеркала в отеле: «Ты всё сделала не так!» Роза усмехнулась: «А хрен тебе, карга! У меня есть этот день. И Лёшка. И я всё, ВСЁ СДЕЛАЛА ПРАВИЛЬНО – ТОГДА, 25 ЛЕТ НАЗАД!»
Отражение испугалось и исчезло. Вместе с тем злополучным зеркалом.
А Роза продолжала смеяться, повалившись в сугроб, увлекая за собой Алексея:
- Грибы, лес! И лыжи, и снег! И простым технологом! – она смеялась и плакала одновременно, размазывая слёзы по лицу.
«Всё-таки она удивительно, необыкновенно красивая!» - Алексей смотрел на Розу, проваливаясь в сухой сыпучий снег.
В основу сюжета положены реальные события.
Имена изменены, любые совпадения случайны.