Королевская родня не очень надежная опора, когда дело касается вопросов наследования. Многочисленные дядья и тетки считают своим долгом при первом удобном случае заявить права на престол. А если абсолютным правом обладает один – молодой и здоровый, то найдутся такие, кто не преминет это здоровье подпортить. Жгучее непреодолимое желание обладать властью, а тем более еще и упрочить свою, гнилостным червем изъедает душу.
Дымный запах камина затопил не большую комнату.
- Подбросьте еще дров, жарче топите или я вам руки повыдергиваю!
Надрывное ворчание уже треть часа раскатами разносилось по комнате, отскакивало от увешанных коврами стен, и круговорот повторялся заново.
- Я из-за вас рук не чувствую, идиоты!
Двое мальчишек-слуг носились туда-сюда, изо всех сил стараясь побыстрее исполнить приказ недовольной госпожи. Камин пылал как никогда даже в пору зимних метелей. Мальчишки сами обливались потом, тяжело дыша от непомерной духоты, плотной периной накрывшей каждый сантиметр пространства.
- Жарче я сказала!
Женщина сидела в широком кресле, обложив себя подушками и укрыв ноги поверх пышной юбки пуховым одеялом. Что-то не так сталось с ее здоровьем лет семь назад. Зимой она совсем не выходила на улицу, летом носила тонкие шали, а весной и осенью мерзла так сильно, что надевала под шитые из плотных тканей платья шерстяное белье.
Слуги растопили камин настолько жарко, на сколько это было возможно, поклонились, выслушали целую бранную тираду и удалились.
Женщина протянула руки к пламени камина.
- Проклятый Эльзимер. Не мог этот хрыч подохнуть на два месяца раньше? Здешний климат меня убивает.
- У нас дома климат ничем ни лучше, - недовольно фыркнула густо напомаженная девица в углу, обмахивая себя веером. – Вы везде мерзните маменька. В комнате несказанно душно.
- Это все, потому что наш молодой король выделил для своей любимой тетушки эту клетушку словно для какой-то служанки, тьфу, - женщина нервно передернула плечами, поежилась. – Называть королем какого-то сопляка, противно.
Девица в углу встала, подошла к окну, едва приоткрыла створку, с облегчением помахивая на себя веером. Утянутая корсетом тонкая талия, белые руки, покрытые светлыми волосками. Маленькая аристократическая грудь, и без того стянутая корсетом настолько, что не видно вовсе. Тонкая длинная шея, украшенная крупными камнями дорогого ожерелья. Да и вообще, украшений на девице с излишком, будто явилась на прием, а не на похороны. Лицо бледное, с мелкими чертами и только губы, красные, густо накрашенные выделяются на нем.
- Что поделать маменька, Амир единственный наследник, - тонким голоском пролепетала девица.
- То-то и оно, что единственный, да и тот ни рыба, ни мясо, - прокряхтела женщина из кресла.
- Он опирается на твердое плечо своего советника, - пояснил вошедший в комнату мужчина.
Невысокий, кругленький, похожий на разодетого карапуза. Щеки пылают румянцем, небольшие поросячьи глазки маслянисто блестят в противоположность его почти прозрачной супруге, украсившей себя массивными драгоценными камнями.
- Кто-нибудь скажет мне, откуда взялся при Амире этот Моор? – сквозь зубы процедила женщина.
Мужчина развел руками.
- Никто не знает, но одно ясно совершенно точно, Георг ходит за королем по пятам, разве что не спит с ним в одной постели. Они вместе едят, вместе развлекаются, вместе ведут дела, … вместе взяли бразды правления, - толстяк потянул за ворот рубашки. – Как же душно тут, - потом оглянулся на недовольное лицо тещи и продолжил. – К Амиру не подобраться пока Моор рядом. Едва ли прошли сутки, как наследник перенял трон, а его советник уже вовсю наводит тут свои порядки.
Женщина в кресле брезгливо скривилась.
- Я первая после потомков Эльзимера могу перенять корону как его двоюродная сестра, - заявила она, гордо вскинув заплывший жировыми валиками подбородок. – А после меня моя дочь, - но посмотрела не на девицу у окна, судорожно обмахивающую себя веером, а на зятя и даже едва заметно подмигнула ему. – И я перениму эту корону как более достоянная, или я не герцогиня Мийлемская, - женщина откинула с ног пуховое одеяло, гордо поднялась и подошла к камину так близко, что еще немного и пламя могло опалить широкую юбку.
- Нужно разузнать слабости этого Мора, что любит, а может быть кого, - губы герцогини тронула ехидная улыбка. – Что ест, что пьет, какие наряды носит, каким парфюмом душится. Одним словом ВСЕ. Все, что только возможно.
Толстяк слова потянул за ворот рубашки.
- Моор еще так недавно при дворе, - напомнил он.
Обращенный на зятя колючий с прищуром взгляд, тяжелый и холодный загасил все дальнейшие возражения.
- Глиб прав матушка, - подала голос девица. – Откуда можно узнать о человеке, о котором никто толком не слышал до вчерашнего вечера?
По комнате прокатился раскатистый смех.
- Ведь не появился же он из ниоткуда как черт из табакерки.
- Одного взгляда на него хватает, чтобы начать в этом сомневаться, - хмыкнул Глиб.
Герцогиня только укоризненно покачала головой.
- Кем был этот Моор до того, как стал советником короля? Никто не знает. Соответственно никем, - засмеялась она, но вдруг закашлялась, согнувшись в удушливом приступе. Девица, было, бросилась к ней, но герцогиня только резко отмахнулась. – Власть, свалившаяся из неоткуда ослепляет, дети мои, - обратилась она к дочери и зятю. – Так что скоро он перестанет замечать, как рядом ткется крепкая сеть и как все плотнее сжимается ее кольцо. И тут защита короля Амира ослабнет.
Губы женщины снова исказились в хитрой усмешке. Присутствующие молча смотрели на это еще не ясное им торжество, жуткую улыбку старой герцогини.
- Оставшись один, Амир подпишет отказ от своих прав на престол. В этом нет сомнений.
Глиб смотрел на свою тещу с уважением, но вместе с тем маленькая, но довольно яркая искорка страха давно горела глубоко в груди. Эта женщина если и не безумна, то, несомненно, отчаянна. Узнай король о ее планах, окажись он хоть на минуту где-то в потайном месте каких не счесть по дворцу, и голова герцогини покатится к ногам палача. Впрочем, что король…короля можно не бояться, он разозлится, но быстро сменит гнев на милость, все-таки герцогиня родная тетушка. Но если об этом разговоре узнает королевский советник, тут уж, несомненно, плахи не избежать. В придачу Моор позаботится еще и о том, чтобы топор палача оказался тупым, и заговорщица умирала долго и мучительно. Но герцогиня не боялась позорной казни, как не боялась, пожалуй, ничего на свете. В ее почти полностью поседевшей голове созрел план, и воплотить его, было для женщины делом чести. Этот холодный огонь в выцветших глазах Глиб знал хорошо и очень не хотел бы оказаться на месте того, на кого он был обращен. Если герцогиня решила избавиться от кого-то, она не побрезговала бы задушить его собственными руками.
- И все-таки, что Вы намереваетесь делать, если король окажется крепче, чем все мы думаем? – решился спросить мужчина. – Такой вариант тоже нельзя исключать.
Герцогиня собралась уже снова рассмеяться, как очередной приступ кашля скрутил ее. Женщина тяжело опустилась в кресло.
- Король подпишет отречение своей рукой, а кто будет направлять его руку, не имеет значения, - ответила она, когда зять заботливо укрыл ее ноги одеялом. – Сейчас перо короля вдет первый советник. Что ж, это поправимо, как и сама кандидатура Его величества.
- Маменька, побойтесь Бога! – бледная девица упала к ногам старой герцогини.
Короткие пухлые пальцы легли на маленькую, светлую головку.
- Не надо страхов, страх – порок слабых, - ласково протянула герцогиня, поглаживая голову дочери. – Герцогиня Мийлемская слабой никогда не была. И потомки ее не будут, - пальцы на мгновенье сжали белокурые тонкие волосы, но тут же отпустили, будто опомнившись. – Мои потомки будут править, так предначертано моими деяниями.
***
Георг находился в своем кабинете, склонившись над разложенными на столе бумагами. В угольных глазах сосредоточенность, брови сошлись в глубоком раздумье. Его длинная фигура, облаченная в темные одежды, согласно требованию объявленного в королевстве траура, грозной башней нависла над столом. Письма, полученные только что и уже прочтенные, принесли в своих строках безрадостные вести. Соглядатаи Георга никогда не врали. Войска Клима Косого пересекли горные кручи и теперь замечены не далеко от морского порта. А это плохо, очень плохо, и раскрытая перед советником карта подтверждала его соображения. Море в это время года неспокойное. Это хорошо, шторма задержат Клима в порту недель на семь, другим путем до союзных королевств не добраться. Но что, если погода подыграет ему и тогда через три месяца Эхорт будет в осаде. Три месяца. Вся надежда Георга была на графа Вальдеса.
Он хотел послать гонца от короля, но быстро вспомнил, что Эхорт уже давно не считают серьезным союзником, скорее занозой, которую лучше бы захватить да разграбить, поживившись казной. Дай знать, что королевство в бедственном положении и стервятники слетятся в мгновенье ока. Необходимо убедить их объединить силы с Эхортом, заключив новый союз. Конечно, если у Тара ничего не получится, и на этот случай у Мора был свой козырь, но лучше бы использовать его для другого дела.
Советник опустился в кресло, положил подбородок на кулак. Откуда ждать следующего удара? Он не привык, когда все слишком ясно. Есть какой-то подвох в том, что все внимание правителя королевства должно быть сейчас приковано к внешним рубежам.
Восстания внутри страны…Их на какое-то время удалось подавить. Народ Эхорта бережет свои обычаи и порядки сильнее пшеницы на полях. Смерть короля – серьезная утрата, пусть даже король был деспотом и тираном. Все знают, что народ не выживет без воли единого монарха. Пусть тирана, пусть изувера, но своего, а не пришедшего невесть откуда и силой захватившего власть. Свою королевскую чету народ Эхорта давно знает, привык. Так что траур по кончине правителя люди приняли как должное, необходимое и чтить память Эльзимера будут смиренно до конца срока, а значит, на месяц о народных волнениях можно забыть.
Но эта мысль не успокаивала Моора. Народ молится за упокой души усопшего короля, молится молча и это хорошо. Но ко двору съехались королевские родственники. И по их лицам не скажешь, что многочисленные кузены и кузины, дядья и тетки бдят о почившем короле. Подозрительно тихо они себя ведут. Амир не обратит на это внимания, но Георг учился на примерах истории и был уверен – молодого короля так просто у власти не оставят. Амир не женат на чьей-то высокородной дочке, не имеет за плечами грозную армию, связей с влиятельными мира сего… Какой толк позволять ему управлять государством. По праву крови? Этого права у каждого второго прибывшего ко двору с избытком. Меньше всего хотелось думать об этом, но упустить из виду то, что происходит прямо перед глазами, Моор не мог. Амира необходимо беречь, сам король о своей безопасности не задумается, жизнь не научила.
Советник достал сигару, закурил. Выпустил облачко дыма, бросил короткий взгляд на карту. Надо бы дать Вальдесу некоторые наставления в дорогу. Но так, чтобы не начали судачить, что мол государственный преступник, враг бывшего правителя, после смерти оного находится на службе у его сына. Да еще и отправляется с личным поручением, имея покровительство молодого короля. Амир и без того еще не имеет влияния на народные настроения, а с таким началом король его и не заслужит. Георг некоторое время сидел в задумчивости, после чего взял чистый лист бумаги, перо и принялся за письмо Тару Вальдесу, стараясь выводить буквы максимально разборчиво. Закончил письмо, накинул на плечи плащ, закрыл лицо полотном капюшона, вышел на улицу и в ближайшем переулке поймал первого попавшегося крестьянского мальчонку.
- Сбегаешь по одному важному делу? – на ладони блеснул серебряный кругляш.
Глаза ребенка просияли, после чего он не доверчиво посмотрел в темноту капюшона, снова на кругляш.
- Если украсть че надо, так мамка не велит, - тут же предупредил мальчик.
- Отнесешь письмо по адресу и отдашь лично в руки женщине по имени Жоанна, - ответили из-под капюшона.
- И все?
- Одна монета – оно поручение, - заверил Георг.
Мальчик еще мгновенье в нерешительности смотрел на монету, потом вдруг кивнул.
- А вот еще одна за то, чтобы никто не узнал об этом.
Ребенок сгреб оба серебряка и, схватив конверт, побежал по улице.
Георг вернулся в кабинет и облегченно опустился в кресло. Он был уверен, за две монеты серебра мальчик, которому он велел передать письмо, выполнив поручение, будет молчать. Жоанна будет молчать тем более. Более преданной служанки во всем Эхорте не найти.
Теперь следует подумать о безопасности короля.