Недочеловеки или эра безразличия

Тоненька
- Он бил ногами уже почти бездыханное тело моего сына, лежащего на земле, а я медленно сползала по стене, с ужасом глядя на все происходящее и не в силах даже кричать и звать на помощь, - вытирая слезы, говорила мне незнакомая старушка. – И никто, вы слышите, никто не вступился!
 
На перроне было много людей, в том числе здоровые мужчины, сильные, крепкие, им скрутить его в два счета можно было, это мой Иван – инвалид второй группы, откуда у него силы, чтобы противостоять распоясавшемуся пьяному бандиту. Тот тип -  настоящий бандит, это же сразу видно, разъяренный зверь, не иначе. Разве нормальный человек на такое способен?
 
Что мы ему сделали? Иван всего лишь попросил его не курить, только и всего. Он же сидел с нами на скамейке, сигаретный дым весь в нашу сторону, Иван сразу закашлялся, у него же ранение было в легкие…

- Вы, пожалуйста, успокойтесь, так и до сердечного приступа недалеко, - я искренне жалела бабушку, сморщенными руками теребившую мокрый от слез носовой платок.

На вид ей было никак не меньше восьмидесяти, сухонькая, сморщенная, лицо бледное, глаза страдальческие. Она пережила стресс и хотела выговориться, не обращая внимания на мое предупреждение.

- Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не та девочка, работница станции. Маленькая, хрупкая, но прибежала, не испугалась...

- Мама, ну хватит уже, никому это не интересно…, - сзади отозвался мужчина, протянув руку и тронув ее за плечо.

Обернувшись, я заметила кровь на его куртке, ссадины на лице и болезненный, даже какой-то затравленный вид. Поняла, что это и есть тот Иван, которого избивали.

- Надо было милицию вызвать, - мне казалось, я рассуждаю правильно.

- Да, наверное, - отозвался он, нехотя.

- Да кому ж ее было вызывать? – старушка с горечью махнула рукой. – Говорю же тебе, никто не вступился. А я и шагу ступить не могла, ноги к земле приросли, сердце заколотилось… Спасибо той девочке, она воды хоть принесла да капельки дала мне…

- Мама, прошу тебя, - Иван явно не хотел дальнейших разговоров на эту тему, потому что пассажиры автобуса то и дело оглядывались в нашу сторону.

Я пришла уже к отправлению, потому не видела, что и как происходило на платформе, но многие из тех, кто находился сейчас в автобусе, наверняка, были свидетелями инцидента, о котором в сердцах рассказывала старушка.О себе я точно знаю, что не смогла бы спокойно смотреть на подобную сцену, и в милицию позвонила бы, и кинулась бы разнимать, даже могла бы хулигану врезать хотя бы сумкой по голове.

- Пусть ваша мама выговорится, - тихо сказала я, повернувшись к Ивану, - уверяю, ей сейчас это необходимо, понимаете?
 
-   Ага, а потом скорую ей вызывай! Или вы мне ее будете спасать?!
 
- Если понадобится, буду. Если она все сейчас в себе держать будет, это еще хуже, поверьте. Не обращайте внимания. У вас вот кровь на руке, возьмите, вытрите, - я протянула мужчине влажную салфетку.

- Спасибо.

- Если, не дай Бог, война, голыми руками бери страну с такими людьми, всем безразлично, всем! – не унималась бабушка, она никак не могла смириться с тем, что пассажиры на перроне оказались такими черствыми к чужой беде. - Вот он мне рот закрывает, а сам ведь ранение где получил? Служил в Афганистане, едва выжил!

- Мама!

- Что, мама? Вот слова не даст сказать!

Я взяла женщину за руку, давая понять, что мне не все равно. Я, правда, очень искренне ее сейчас жалела, представила, что на ее месте могла оказаться моя мама с ее больным сердцем. Это же можно просто умереть от потрясения, видя, как убивают твоего сына и, не имея ни сил, ни возможности что-то предпринять или как-то помочь.

- Я вас понимаю, у меня тоже дети, внуки. Люди действительно сейчас стали черствыми, к счастью, не все. Бывает, что задержат хулигана, не побоятся, в милицию сдадут. Я по работе часто сталкиваюсь с таким, не знаю, как так сегодня случилось…, - я не находила слов, - там ведь контролеры на площадке стояли, они все мужики здоровые, сильные…

Я видела работников контрольно-ревизионной службы на платформе, когда садилась в автобус, и знала, что в это время у них пересменка. Не понимала, как такое произошло, что не помогли хотя бы разнять. У них видеокамеры на груди, можно было все записать и предъявить уполномоченным органам.
 
Сейчас было стыдно за всех нас и каждого в отдельности. Передо мной сидела старая беспомощная женщина, труженица, отдавшая все силы на благо всех нас, расстроенная, заплаканная, ее сын-инвалид, пострадавший, как я поняла, выполняя свой воинский долг по заданию когда-то большой страны, избитый хулиганом до синяков и крови, потерянный и униженный… что не хватило сил защитить мать и противостоять злу.

Так что же будет с нами дальше, люди-человеки? Или каждый уверен, что с ним подобное не случится? В эру безразличия?!......


PS: Для тех, кому не все равно. Хулигана задержали через несколько минут после отправления автобуса в рейс, на котором уехал Иван с престарелой матерью. Милицию вызвала та самая работница станции, а также по рации передали водителю автобуса, что наряд выехал следом, чтобы взять у пострадавших заявление. Надеюсь, справедливость восторжествует.