Часть 3, глава 2

               
                "С КОРАБЛЯ НА БАЛ"

                МИР ПОЭТОВ И БРОДЯГ,
                СИБАРИТОВ И СТИЛЯГ...
                ИЗЛЕЧИ МЕНЯ ОТ СКУКИ,
                ВОЗЬМИ СТРОПТИВЦА НА ПОРУКИ!

Дин перепрыгнул в Мистикан, мир Бардов. Мир, не менее странный, чем ЭнкогХар. Оставалось непонятным, почему поэты не сумели создать Мир прочный и основательный, который можно было бы крепко сцепить с Мирами Союза и окружить хорошей защитной Стеной.

Но факт оставался фактом – видимо, им было не до защиты, в слишком  призрачных эмпиреях витали их души и помыслы, малотелесные и малоосязаемые, озабоченные не укреплением своего обиталища, а лишь собственным удовлетворением и приумножением вдохновенных творений. Удивительно, как ещё до сих пор Мистикан не перетёк под владение Изнанки и его всесильной властительницы, или не оказался завоёванным соседями. Возможно, существовала ещё какая-то причина для всего этого. «Неважно, выясним», - думал Дин.

Дин оказался в роще у благословенно прохладного ручья, где он мог обмыть пыль, смешанную с гарью и кровью, передохнуть, вытрясти одежду и даже отыскать спасительный подорожник, чтобы приложить к ожогам и синякам. Наверняка, вид его плачевен, в таком стыдно появляться пред очами взыскательных, утонченных и капризных мистиканцев…

По счастью, у перекрёстка находилась маленькая деревенская харчевня, и Дин поспешил туда. Он обнаружил внутри лишь одну маленькую девочку, которая, громко напевая, прыгала со столика на столик, опрокидывая стулья и размахивая скатертью. При виде замызганного и потрепанного незнакомца девочка от неожиданности завизжала громче, свалилась со стола и уползла прятаться за стойку. Однако найти с ней общий язык было куда проще, чем с энкогхаром. Скоро они стали закадычными друзьями. Внезапное появление Дина её мало взволновало. Пришельцы не были тут редкостью. Напротив, они любили этот Мир, потому что он любил их.
 
Девочка, выложив на столик всю имеющуюся аптечку, ловко и умело врачевала раны пришельца. И при этом щебетала без умолка, объясняя, что сегодня – выходной, и те, кто не работал внеурочно на фермах, направились в город - пить, участвовать в турнирах, либо – на рынок, торговать плодами, сладостями и напитками из местных ягод. А она просто стережёт семейную забегаловку, потому что её очередь. А чего тут стеречь – на неё никто не покушается, грабителей тут не бывает, пиратов тоже, все озабочены только победой в поэтическом турнире или созданием очередного шедевра, только почему-то шедевры больше получаются на словах, хотя, если гость пожелает, она может отвести его к ближайшему художнику Марану, в его домашний музей, ах нет, она забыла, Маран отплыл на остров Райских Птиц, в творческий отпуск…

Дин с наслаждением потягивал перебродивший ягодный сок, наивный и слишком сладкий, но уже довольно хмельной.

Когда девочка иссякла, ожоги и порезы затянулись, а синяки поблекли, Дин поблагодарил маленькую хозяйку и отправился вверх по выложенной плитами дороге, петляющей между красивых, до блеска отчищенных валунов, кукольно-миловидных домиков и купами свежих, ухоженных, дышащих довольством и достоинством деревьев. После сухого, бесцветного ЭнкогХара, Мистикан виделся верхом совершенства.

Очень скоро он оказался на площади, представляющей собой овал с трибуной посередине. Даже не трибуной – настоящим троном из резного камня, покрытого небрежно брошенными причудливыми шкурами непонятно какого зверя. «Трон» мог вращаться вокруг оси. Площадь окружали невысокие дома из камня ужасающих розоватых оттенков, утопающих в зелени цветущих кустарников. Дома постепенно повышались по мере удаления от площади. Таким образом, площадь казалась гораздо шире, кроме того, над ней расстилалось такое безмятежное и ясное небо, каких Дин давно не видел.
 
Дин обратил лицо к небу, уловил лёгкое движение – это летел в необъятной голубизне лёгкий, нечаянно оброненный небесной птицей клочок пера, вернее, пушинка, летела и сама удивлялась своей невесомости…

- Интересуетесь, не обрушится ли дождик? – любезно обратился к нему прохожий, широколицый, загорелый и обветренный, с большими трудовыми руками, совсем не похожий на поэта или музыканта, скорее – на обычного сельского работягу. – Сие случиться никак не может. Сегодня слышал я прогнозы – жара и сушь, и тля на розах…

- Прискорбно, любезный, засуха, значит?

- И дождь, увы, вновь не заплачет. Отнюдь, любезный, засухи нет, нету засушливых летних примет. Просто Правящий в этом месяце Дом Феона-Душистое-Сено заказал Синоптикам жару – для удобства покоса. А вы новоприбывший?

- Вы угадали.

- Бьюсь об заклад, вам не терпится узнать, что за дивный постамент вы созерцаете?

- Вы снова угадали.

- О, сей чудесный памятник культуры предназначен для празднования Дня Коронования очередного Правителя. А им становится победивший в поэтическом соревновании, кое имеет обыкновение проистекать каждый месяц. Вам повезло необычайно: состязание стартует не далее, как завтра! Советую заготовить оду заранее! Тогда вы завоюете признание, и вам удастся попасть на пир, коим славится наш знатный мир!

- Счастлив чрезвычайно! Стремлюсь на пир… гм… отчаянно! Не соблаговолите ли указать мне путь туда, где я мог бы остановиться и отдохнуть?

- Разумеется! Трактир  «Скиталец» как раз за углом! Вот этот красивый розовый дом!

Трактир «Скиталец» оказался уютным и вполне традиционным по виду. Множество бронзовых светильников и канделябров, деревянная мебель, дивные ароматы кофе, мяса, свежего хлеба, хорошего виноградного вина. Несмотря на то, что день был в полном разгаре, народу в баре оказалось в достатке. Молодые люди и девушки, люди зрелые и пожилые, супружеские пары – все крепкие, загорелые, с широкими, сильными руками. И все, как один, одеты в свободные, удобные, летящие одежды с большим количеством всевозможных побрякушек, талисманов, колокольчиков, оберегов и орнаментов. Они смеялись, громко шутили и спорили.

Дин подошёл к барной стойке и заказал вино, хлеб, кусочек козьего сыра и стакан минеральной воды.

- А вы, любезный, аскет, не иначе! Но наше меню намного богаче. Насладитесь с рвением разнообразным угощением! - сказал бармен, ставя на прилавок блюдо с заказанной пищей.

Хлеб со свежим маслом пах чрезвычайно аппетитно - Дин невольно сглотнул слюну. Он так поспешно и бесславно бежал, что даже не вспомнил о еде. Пришло время восстановить силы хотя бы таким путём.

– Ваша одежда не принадлежит ближним Мирам. Вы к нам надолго? Предложить вам на частной квартире поселение, или предпочтёте общественное заведение?

- Пока не думал об этом. А что вы посоветуете?

- Ну, кому что, - уклончиво ответил бармен. – Ежели одиночество и комфорт, то скорее частный дом подойдёт. Ежели многолюдие и дешевизну – выбирайте гостиницу.
 
- Пожалуй, выберу гостиницу. А отчего, любезный, мистиканцы выглядят, как крестьяне? Зачем им эти рельефные мышцы, грубый загар, походная одежда?

- Вы первый раз в Мистикане? Тогда понятно, отчего эти вопросы. Видите ли, недавно возникла новая мода: теперь у нас многие не живут постоянно на одном месте, а перетекают с места на место, точно ручей, меняющий русло. Мир прекрасен и многообразен – нельзя прожить всю жизнь, сидя на одном месте, так считает молодёжь. Иначе вдохновения не найти. Путешествуют поодиночке или семьями, или весёлыми группами.

- Просто так – срываются с места и отправляются в дорогу? У них нет постоянного жилья?

- Полно! Только оно как бы разбросано по всему Миру. За каждым Правящим Домом закреплены свои посёлки. Ну, а старики вроде меня предпочитают играть совсем в другие игры. Вот я, лично, целый день стою за стойкой, а вечером заваливаюсь в койку. Вот и вся жизнь… А ну-ка, брысь! – заорал бармен на кошку, резво вспрыгнувшую на свободный стул. – Не изволите ли назвать имя, любезнейший странник?

- Разумеется. Моё имя – Василий.

- А я – Дрим, не гонюсь за чужим, мечтаю во сне, ищу в вине. Бард в загоне, и бармен в законе.

Они пожали друг другу руки.

- Должно быть, вы все счастливы, обосновавшись в этом Мире?

- Ох, ты и не представляешь, Василий, насколько скучен Мир поэтов! – взволновался Дрим. - Это – клубок змей, шипящих друг на друга! Стая крикливых обезьян. Глухари на току: каждый слышит только себя, и возмущённо требует от других, чтобы его слушали и почитали! Доходит до драк, да-да! Некоторые тонут в белом шуме и понемногу истощаются. Как минимум, половина поэтического ядра населения уже не отличает метафоры от метонимии и анапеста от хорея. Более того, в компенсацию за избыточность, вдруг стали рождаться дети, отягощённые дизлексией и дисграфией. Даже наши лошади разучились летать… Регресс налицо!

- Может быть, не всё так фатально?

- Фатально? Не думаю, но очень, очень печально, да. Кстати, чем ты будешь расплачиваться, любезный?

- Только счастливыми улыбками, дружище. Ибо при мне лишь моё тело и немного одежды. Если желаешь – можешь раздеть меня донага, но пострадают от данного действа в большей степени благородные жители Мистикана, чем наглый пришелец. Конечно, меня можно отправить в тюрьму, но это не поможет пополнить ни единого кошелька.

Бармен обречённо вздохнул.

- Видно, судьба моя такая – давать в долг. А ты, позволь полюбопытствовать, прибыл из дальних далей? Просто поинтересоваться, или по архиважному делу? – продолжал любопытничать мистиканин.

- Всё так. И издалека, и дело архиважное. Гоняюсь за одной особой.

- О, женщина, - уважительно протянул бармен. – И полагаешь, что прекрасная незнакомка скрылась в Мистикане? Должно быть, она стоит того, чтобы забраться так далеко от дома. Это великолепная идея для поэмы. Пожалуй, я её у тебя покупаю! И мы будем квиты. Сударь, вы позволите ли ею воспользоваться?

- Пользуйтесь, - великодушно разрешил Дин. – Я очень голоден.

- Да, да, - засуетился хозяин, отдавая указания мальчику в зелёной форме. – Сию минуту!

Перед Дином появился пышущий жаром и истекающий аппетитным соком бифштекс со стручковой фасолью.

- Не соблаговолишь ли дать её приметы? А вдруг она – личность, у нас известная? – деликатно осведомился хозяин у Дина. Дин не спеша прожевал кусок, промокнул губы.

- Известная, и по всем Мирам. Меня интересует Тера.

Бармен посерел лицом и испуганно оглянулся, словно Тера могла стоять за его плечом или выступить из стены, заполненной полками с напитками и упаковками сладостей.
 
- Тсс! Не называй вслух это имя! Накликаешь! Потом не поможешь ни шёпотом, ни криками! Зачем тебе сие чудовище? Она устроит нам побоище!

- Но я именно этого и желаю! Мне необходима сия дама, она назначила мне свидание – и не пришла, теперь я её разыскиваю! Если надо сразиться – сражусь с ней. Сражусь, чтобы победить!

Бармен поморщился, и взглянул на Дина с жалостью и сочувствием, как на обречённого или тяжело больного.

- В нашем дивном Мире есть прекрасные врачи. Но кой-каких несчастных лечи иль не лечи… Ищи других услад, мой друг! Не омрачай ужасным словом слух! Жизнь прекрасна и удивительна – пресекай хандру решительно!

Дин понял, что раз к бармену пришло вдохновение, ему пора уходить, ибо больше тут ничего ни от кого не добиться. С аппетитом поедая бифштекс, Дин дослушал вдохновенный бред, поблагодарил за вино и еду и, покинув «Скитальца», отправился далее. Удача улыбнулась ему довольно скоро.

Дин по длинной, но широкой улице взбирался к вершине пологого холма, где из курчавой зелёной «причёски» там и сям выглядывали разноцветные островерхие крыши и прозрачные купола всевозможных зданий. Некоторые из них были похожи на забавные пряничные терема, некоторые – на мрачные, устремлённые ввысь замки с башнями, некоторые – на сложные конструкции из разноцветных кубиков.
 
Улица была выложена булыжником и окружена двух- и трёхэтажными домами, каждый из которых представлял собой отдельный выверт фантазии местных умельцев, каждый в своём духе. Дину попадались дома, состоящие из одних полупрозрачных галерей, дома из мрачного камня с изваяниями чудовищ и разъярённых животных. Попался дом с колоннами и статуей гигантского быка на портике, дом, обвитый разноцветными пластиковыми змеями, дом, имеющий форму лестницы и дом-воздушный-шар, висящий в воздухе. Попадалось множество симпатичных домиков, увитых сверху донизу роскошными гирляндами плетистых роз или глициний. Как можно существовать в таких домах, было трудно представимо, но зато ни один не был похож на другой.

Дин отшагал уже не менее семи километров, с любопытством глазея по сторонам, на забавные дома и таких же, разномастно одетых, праздношатающихся жителей, никуда не спешащих. Редкие повозки, запряжённые миниатюрными, горбатыми лошадками со странными отростками на горбах, похожими на недоразвитые крылья, весело цокали по граниту, высекая праздничные искры. Далеко внизу, на горизонте, выглядывающем из-за нижней части города, уже просматривались перламутровые блёстки и уходящая в небо бирюзовая гладь – тёплое море Мистикана.

На этой-то улице его нагнал парнишка в высокой войлочной шапке со звёздами и кнутом в руках.

- Эй, слышь, гонюсь-гонюсь за тобой, от самого Дрима, послал сказать тебе чтой-то важное! – проговорил он скороговоркой, слегка задыхаясь. – Слышь, куды ты идёшь – тама владение Дома Эльфов. Топай туды, да налево – площадь будет, тама вот турниры бывают. Дрим сказал, помоги Василию, тык что я при тебе буду, слышь?

- Слышу, дружок. Как величать-то?

- Аскольд я, - охотно сообщил паренёк. – Да все по-разному кличут, мамка – Аскольдино, отец – Колей. С северу я, к тётке притопал.

- Ладно, Аскольд, я тебя буду звать просто Аск, хорошо? Так что там про турниры?

Болтая, они вышли к обширной площади, имеющей форму плоской чаши. Улица упиралась в ограду цветущего сада, который уступами поднимался ещё выше. Среди сада возвышались несколько затейливых, ажурных башен и великолепный белый дом, весь в каменной резьбе, колоннах и высоких окнах. Слева от дома, на ступеньках, подобно хору, сгрудились шумные, ярко и пёстро разодетые люди, справа, тоже на широких ступеньках, располагались полотняные кабинки типа загончиков, в которых одевались и раздевались мистиканцы мужского пола, самые разномастные – толстые, худые, старые, молодые, высокие и маленькие, лысые и волосатые. Вокруг каждого суетилось по двое-трое в униформах, похожих на униформы регулировщиков Перекрёстков, только металлическую фурнитуру заменяла кожаная или замшевая, и цвет был не строго-синий, а ядовито-жёлтый. Отдельно раскинулся прилавок, где хлопотал продавец чудной одежды, в которую облачались в загонах.

Толпа насчитывала не менее ста человек зевак, и все – в масках и в шлемах, закрывающих глаза и темечко. Но самое главное, на что устремлялись взоры под масками и шлемами, находилось выше всех голов на добрых пять метров. На широкой веранде, выступающей далеко в сад, у самого резного бортика, сидела в роскошном шёлковом одеянии небесно-голубого цвета дама. Разумеется, также в маске, и окружённая придворными.

- Кто это, Аск?

- О! Это прекрасная и сиятельная Эльвира из дома Ночной Свежести. Она эльфийского роду. Да ещё владеет Дверью – энтова сокровища у нас всего две штуки. У неё, да ещё у Морского Змеюка. Да то далече, покуда доберёшься – рога-то обломает. Вот оно как. Сейчас турнир состоится – вишь, трубадуры готовятся. Кто из трубадуров победит – тот получит в награду её лобызание и ночь.

- Спасибо, дружок! – от души поблагодарил Дин Аскольда и – заочно - Дрима.

«Ночь сиятельной Эльвиры мне не нужна, а вот Дверь – сокровище поистине бесценное!» - подумал Дин. – «Впрочем, что плохого в том, что полезное и приятное идут рука об руку?»

- Что нужно, чтобы участвовать в турнире? – спросил он, не раздумывая. – Поэтический талант? Печатные труды?

- Не-а, таланта не нада, они на дубинах больше… - серьёзно ответил Аск.

- Что?.. – Дин недоверчиво хмыкнул, покачал головой и решительно направился к загончикам. Взял за плечо владельца амуниции.

- Любезный, я – Василий из дома Динь-Динь, желаю участвовать в турнире. Не выдашь ли мне амуницию?

- Что-то я такого дома не припомню, - скривился выдающий. – Да и записались все со вчерашнего дня. Ты с какого района будешь?

- Отсюда не видать - с самых северных гор!

- Далековато забрался! – уважительно протянул выдающий. – Ну, так и быть, дерись, мне не жалко, шкура твоя, не моя! Новенькому карты в руки – её сиятельству поднадоели завсегдатаи. – Он наклонился ближе к уху Дина: - Прекрасная Эльвира уж и заскучала. Амуниция имеется, нынче заготовлено её с избытком, на всякий случай – а наплыва того уже нет. И кавалеры в печёнках сидят. Может, ты её развлечёшь?

Перед Дином тут же возник мальчишка с бумагой и ручкой, готовый записывать.

- Василий из великого дома Динь-Динь, владелец вершины Ля-ля, лично! Побеждал в перекличке чаек на побережье!

Мальчишка подозрительно покосился на него, но старательно всё записал и побежал к глашатаю.