Ранним утром в губернском городе Н** околоточный Тютькин шёл вдоль по улице со странным названием "Мощёная горка". Почему улица так называлась - никто не знал. Горка была, а вот что касаемо того, что горка мощёная, то это уж была самая, что ни на есть, неправда. Улица была сплошной суглинок. В сухую погоду ходить по ней было можно, а вот после дождя, да ещё в гору - это была мука настоящая.
Погода была приятная, настроение - лучше не бывает: мундир с иголочки, у начальства на хорошем счету, кухарка Степанида взглянула ласково. Тютькин шёл, поскрипывая новыми, начищенными до блеска сапогами, в новых галошах, старательно обходя лужи, оставшиеся после вечернего дождя. Лаяли собаки во дворах, передавая, как эстафету сообщение о том, что шёл околоточный. По роду службы ему приходилось обходить свой околоток не только днём, но и ночью, проверяя городовых и ночных сторожей. Так что территорию свою знал он, как облупленную.
Денёк ожидался тёплый и солнечный. Над лужами поднимался пар. Тютькин подошёл к дому купца Сыромятникова. Дворник Степан - бородатый, с лицом, изрытым оспой, рыжий, крепкий мужик стоял, наблюдая, как воробьи плещутся в луже.
- Здорово, Степан.
- Здравия желаю, Ваше благородие!
- Что, Степан, всё ли ладно? Новостей никаких?
- Да нет. Всё тихо, чинно. К Сыромятниковым родня приехала, а боле ничего.
- Это на именины. Ты тут гляди. Ежели что - свисти!
Околоточный отправился дальше. Солнышко припекало. У Тютькина было много работы, которую надо было пораньше сделать. Сегодня ему предстояло выступить свидетелем в суде против Хапалова. Хапалов этот числился околоточным, а на самом деле выполнял секретарскую работу при полицмейстере и имел на него большое влияние. Это все знали, и старались ни под каким видом с ним не ссориться. Относились к нему с опаской и почтением. Иногда, как это ни странно звучит, оказывался Хапалов нужным человеком: предупреждал о предстоящей ревизии. Делал он это не без пользы для себя, а вернее для своего кошелька: деньги брал на праздники, на именины, на обучение сына в гимназии, и так далее, и так далее...
Дорога уже немного подсохла. Только в более глубоких местах скрывалась коварная скользкая глина. Из подворотни внезапно выскочила тощая, грязная собака непонятного цвета, вислоухая, с хвостом в репьях. Она кинулась прямо под ноги Тютькина, когда тот шёл, на ходу вынимая часы из кармана, чтобы посмотреть, сколько ещё ему до суда осталось времени. Тютькин споткнулся, поскользнулся и со всего размаха плюхнулся в глиняную жижу глубокой лужи. От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Его охватила паника: до суда совсем чуть-чуть, до дома далеко, мундир испорчен, часы промокли, да ещё, ко всему прочему, падение его видели люди. Если бы добраться до дома, то можно бы старый мундир одеть. Только на чём?
На его счастье в это самое время показалась на улице извозчичья пролётка. Тютькин вскочил в неё, поднял верх, закрываясь ото всех, и велел ехать быстрее, посулив извозчику на водку за скорость. Доехав, он велел подождать. Переодевшись и наемного успокоившись, Тютькин сел в пролётку и поехал в суд. Не доезжая до суда, он вышел, рассчитался с извозчиком и пошёл к зданию суда уже не торопясь. Кажется, никто не видел, как он приехал, значит, всё в порядке.
Судебное заседание длилось долго. Потерпевших от Хапалова было много. Судья Фемидин, выслушав всех свидетелей, заслушав речь прокурора, приговорил: "...к отрешению по суду от должности и 25 рублям штрафа с заменой штрафа недельным арестом".
Ну а мундир Тютькина в порядок привела Степанида, за что он её очень сильно благодарил...