Ты можешь подолгу всматриваться в небо.
Закручиваясь в него, как в воронку.
Постепенно.
Не есть черствого хлеба.
Видеть ясно или слепо.
Гоняться за еле оставленным следом.
От мимо проплывающих облаков.
Но ты это кто?!
Зачем ты сюда пришел?!
В него!
Из него!
Ты можешь подолгу сидеть посреди комнаты на коленях.
Или того лучше (или хуже) в позе лотоса.
Молиться Иисусу Христу (или Иешуа).
Медитировать, как Будда, но зачем это?!
Почему ты это делаешь?!
Кто это делает?!
И что это изменит?!
Ты можешь словить и посадить в золотую клетку судьбу свою.
Пока орхидеи в тропических, диких лесах так неистово красиво цветут.
Ты можешь реже и реже по весне выходить на улицу.
А молиться ему не нужно.
Это бесполезно.
Он ведь бессловесный.
То и дело сверлит душу, насквозь и честно.
Дает на все вопросы недостающие ответы.
Свежие, как фрукты.
Новые, как утренние газеты.
И в тебе просто сверлит эту дыру.
В ясность неба.
В пустоту.
Ведь немцы мы или французы.
Всем мало и одновременно много света.
Особенно, когда закрытые души.
И все жаждут власти над чем-то или кем-то.
А это небо...никогда не забывает о нас.
Оно само влетает, как ветер в форточку.
И вылетает из преданных глаз.
И оно то все знает о нас.
И мы с ним общались уже, наверное.
Когда-то в глубоком детстве.
Или перед смертью (рождением).
Когда еще пахли молоком и не знали уроков лести и мести.
Просто забыли сейчас об этом.
Но вспоминаем и осторожно учимся заново ходить.
Иногда падая и заходя в глухой тупик.
Но хотим, как раньше.
Без словарей и лишних трансов.
Без легких экстези.
Без энергетиков.
Без мрачных песен.
Анестезии и эретиков.
Хочется больше красоты и эстетики.
Лестниц, ведущих в будущее светлое.
Пусть и через темноту заветную.
Ведь помнишь, какими мы были бесконечными?!
Баловались со внутренними течениями энергии?!
Прыгали в огненные кольца и не сгорели бы в ядре вселенной.
Если бы...
Не поддались неверным умозаключениям.
Как мы улетали вечером.
На ночлег, в зимние пещеры.
И возвращались днем.
На то же место у старой качели.
В ту же местность.
В неизвестность.
Разгоняли в душе черных ворон и воронов.
На наши плечи садились без опаски воробьи и голуби.
Мы пасли стада коров и овечек.
Любили вершины гор и их откровенность.
Леса дремучие не вызывали у нас страх.
Деревья понимали нас и защищали растения от всяческих травм.
И все это без лишней тягучей, как смола речи.
Которая втекла, к сожалению, и в мои прозрачные реки.
Как мы молились обо всем.
Не теряли веру, не спрашивали так часто:
А это по чем?!
Ведь в сердцах тогда обитала одна любовь.
Были разбросаны по миру одни ее селения.
И в ней или в нем помещалось абсолютно все, до умопомрачения.
До головокружения.
Но человек, как Джек, построил огромный дом.
Замуровался в стены.
В цемент, поклейку и бетон.
И из окна лишь смотрит во все то же обетованное небо.
А вот, где именно птицы гнезняться, я едва ли теперь замечу.
Выше неба...я готова была бы сдаться.
И мне не хватает всех в мире слов.
Чтобы описать все, что и все о чем...
Всю ту боль, рок, порок, порог и предлог.
Всю ту безмятежность и счастье, когда в глазах горит восход.
И ничего, что детство прошло.
Да видит Бог.
Расширился и углубился горизонт.
И я упала в него.
Развеялся смог.