ПЕРВЫЙ КЛАСС
Мне пошёл седьмой год. Родился я в ноябре, поэтому в школу меня не записали. А Витьку записали. Вначале я не расстроился, но когда понял, что не буду учиться вместе с дружком по играм, да и школу окончу позже, стал приставать к отцу, но он всё отмахивался.
Однажды мама увидела из окна, как мимо нашей избы проходит директор Григорий Васильевич Шеин. Увидел его и отец. Стукнул костяшками пальцев по оконной раме, махнул рукой: дескать, зайдите к нам.
Григорий Васильевич был уроженцем Мартынова, отец хорошо знал и его родителей, поэтому мог позволить такую фамильярность. Зашёл он в избу, отец, усадив на лавку, вначале стал расспрашивать о здоровье, делах, житье-бытье.
Мама тем временем достала из подпола пол-литра водки, собрала на стол. Выпили. Отец хотел налить по второй, но директор категорически отказался. Отец не настаивал: на дворе был ещё день, а пить среди бела дня в деревне было не принято. И тут, наконец, начался разговор про меня.
Директор вначале возражал отцу, говоря, что его могут наказать за нарушение инструкции, но потом согласился принять меня в первый класс с испытательным сроком. Буду хорошо учиться – оставят. Весь разговор я слушал, лёжа на полатях и боясь пошевелиться, чтобы не помешать уговорам. Слез оттуда лишь тогда, когда директор ушёл.
Мама объявила, что мне надо начинать готовиться к школе. Как готовиться, я и понятия не имел, а она объяснять не стала, так как ей, как всегда, было некогда, и, быстро убрав со стола, она убежала на работу.
Готовиться к школе, как я увидел позже, пришлось не мне, а родителям. Купить с сельповском магазине школьную одежду было невозможно. Поэтому пришлось матери самой шить мне брюки и рубашку. Швейной машинки у неё не было. Ткань купила в сельпо и, взяв меня за руку, повела к тёте Шуре, моей крёстной. Её дочь Верка тоже шла в первый класс.
А я из нашей семьи был четвёртым учеником: Нина училась в Угуе в 9-м, Маша – в 6-м, брат Сашка – в 4-м, и всех надо было одеть, обуть, купить им учебники, тетради, ручки, карандаши, а в магазин завозилось этого мало и всем не хватало. Крёстная жила ближе к сельпо и обещала помочь в покупках. Обмерив меня сантиметром и записав всё в тетрадку, она наказала матери принести пуговицы.
Прощаясь, тётя Шура поцеловала меня в щёку и вложила в ладонь пряник. Даже такие сласти казались нам роскошью. Покупали их раз в год, на Новый год. Я безмерно обрадовался гостинцу, потому, наверное, и запомнил подробности этого дня.
Дома мама порылась в своих запасах, нашла старые пуговицы разные по цвету и по размерам. Идти за сшитой одеждой мне пришлось самому: матери, как всегда, было некогда. Крёстная сама переодела меня, натянула брюки, хотя скорее всего это были просто штаны, без ремня, с лямкой через плечо, застёгивающейся спереди.
Из остатков ткани она ещё сшила мне школьную сумку для учебников. Лямку сумки я перекидывал через голову: получалось почти как у Чапаева из известного фильма.
После примерки я вновь переоделся и радостно побежал домой. Вечером ещё раз перед родителями примерял школьную новую форму и тут обнаружил карманы в штанах – это были первые в моей жизни карманы, и я мог класть в них что угодно.
Засунул руку в карман до самой глубины, я вдруг обнаружил какие-то предметы. Что это? Вытаскиваю руку – на ладони пряник и несколько конфет. Крёстная - спасибо ей! - и в этот раз постаралась сделать мне что-нибудь приятное. Конечно, я поделился сладостями с братьями. Кольке в то время было 2 года, и он, впрочем, как и я, ещё никогда не ел их досыта.
Отец мне купил новые ботинки – из жёсткой кожи, со шнурками да к тому же ещё с блестящими заклёпками, на толстой рифлёной подошве. Счастливей меня в тот момент не было на свете ребёнка! С учебниками помогли сёстры. В добавление к новому «Букварю» они выменяли для меня «Родную речь» и «Арифметику» - на свои старые учебники.
А вот с тетрадками обнаружилась проблема – их не было. Я сильно переживал. Лишь перед самым первым сентября мне их где-то достали, и всё обошлось.
Но вот наступило Первое сентября 1955 года. Это сейчас родители ведут в школу своё чадо с букетами цветов, с умилением глядя на него. А мои родители были на работе. Меня и Витьку Грязнова повела в первый класс наша бабушка Ганна. Из своих 18 рождённых детей она никого не водила в школу, а вот сейчас, взяв меня и Витьку за руки, чисто одетая, шла по улице деревни.
С одной стороны шёл Витька в купленном школьном костюмчике, форменной фуражке и в блестящих лёгких ботинках. В руке – настоящий портфель, а я с другой стороны шёл с тряпичной сумкой через плечо. Витька вертелся и вырывал руку, а я шагал смирно, думая со страхом, как там будет в школе.
Метров через сто я увидел, как мне показалось, огромную толпу около деревянной избы. Начиная с 5 класса у нас, в Яркуле, учились школьники из Мартынова, Дурновки, Воробьёв и даже из Коршуновки. Витька вырвался и побежал искать знакомых, а я стоял около бабушки. Правда, узнал в толпе детей Тольку Комарова, Ваньку Ильина – уже второклассников. А вот и старший брат Сашка в кругу одноклассников о чём-то разговаривает с ними…
Был сентябрьский погожий солнечный день. И замирало сердце в предчувствии, что теперь всё должно поменяться в моей жизни, закончились беззаботные деньки. Кто-то из учителей скомандовал всем зайти в школу.
Торжественная линейка была в коридоре. Всё казалось мне тут большим, хотя сейчас я понимаю, что на самом деле школа была маленькая и тесная. Отпустив руку бабушки, я шёл в шумящей толпе детей несмело, боясь быть сбитым с ног.
Не зная, куда встать, иду вдоль коридора. Увидел брата и встал рядом с ним. Из учительской вышли директор и учителя. Шум быстро затих. Директор заметил меня среди четвероклассников и спросил:
- Это что за новый ученик в 4 классе?
Грянул смех. А ко мне подошла учительница первого класса, взяла меня за руку и подвела к строю первоклашек. О чём говорил в тот день директор, я совершенно не запомнил. После линейки нас развели по классам.
Учительницей первого и третьего классов была моя вторая крёстная – Александра Евдокимовна, но она у нас бывала редко, и я её стеснялся. Её муж, дядя Петя, был трактористом, по тем временам уважаемым в селе человеком. Детей у них не было, и он относился ко мне как к своему ребёнку, любил меня. А Александра Евдокимовна казалась мне очень строгой. В классе она рассадила нас по партам: в левый ряд – первоклассников, в правый ряд сели те, кто учились в третьем.
Мы с Витькой вначале сели вместе, но учительница рассадила нас с девчонками. Мальчишек было трое: я, Витька и Сашка Кулумбаев из сибирских татар. Моей соседкой оказалась Нина Апрышкина, высокая, крупная второгодница, бойкая и смелая.
Соседкой Витьки была Тая Дурнова из деревни Дурновки, где не было даже начальной школы, девочка хрупкая, мелкая, тихая. Мне даже жаль её стало почему-то.
А всего в первом классе было 9 учеников. Послевоенные дети ещё не подросли. А поколение мужиков, выкошенных войной, насчитывало единицы, поэтому создавать новые семьи было некому.
Страна только поднималась из руин, и поднять её пришлось именно довоенным детям. А вот сделать её вновь могучей предстояло нашему поколению, родившемуся уже после войны.
Для этого надо было учиться и много учиться. А начинали мы учиться голодными и раздетыми. Порой уже с первого класса жили вдали от родителей, без материнской заботы и ласки. Матери и отцы отдавали нам последнее, понимая, что образование позволит разорвать эти деревенские путы, вырваться из забитости и нищеты. Родители хотели нам счастья. Но пока были только хлопоты и зачастую огорчения.
Помню, мне всегда почему-то не хватало тетрадок. Как-то учительница сказала принести к следующему уроку чистую тетрадь. А её нет! Что делать? Тогда Маша предложила взять чистые листы из своих старых использованных тетрадей и сшить новую. Долго перебирали её запасы, нашли всего 10, а нужно 12. Чистой обложки тоже не было. Тогда мы эти листы скрепили скрепками в старой обложке.
На уроке учительнице на глаза попалась именно моя тетрадь, и она стала стыдить меня, упрекая в нерадивости и лени. Помню, мне стало до боли обидно, потому что вины моей, конечно, никакой не было – виновата во всём наша бедность. Со слезами в душе я выслушал упрёки в свой адрес и на всю жизнь запомнил, что нельзя упрекать человека в бедности.
Продолжение на
http://www.proza.ru/2019/07/18/386