Конкурс Копирайта -К2
Автор - Вишня
Вступление.
Десять лет назад я… стоп… надо же: действительно десять! мне по второму разу вырезали аппендикс. Ну да, с первого раза мой атавизм врачам оказался не по зубам. Нет, нет, не подумайте, что в нашем не маленьком уже городке врачи до того дошли, что инструменты на хлеб поменяли (чуть было «на водку» не написал), а всякие там аппендиксы зубами выгрызали. Нет конечно. Всё было чин по чину: софиты, халаты, маски, медсестра нежная и умелая. Но не поддался мой аппендикс, бывает. Через пару недель после первой выписки районный хирург, посмотрев на мой экспресс-анализ крови, с явным удовлетворением отравил меня «туда, откуда пришел»с напутствием : «Еге! Да у тебя кровь как у мертвеца!» Не буду распространяться о второй операции (полный антипод первой во всём, кроме сестрички). Попал я в гнойное отделение, в палату к четвёрке таких же несчастных, как и я, где я и услышал историю моей кровати, точнее, историю моего предшественника.
Часть первая. Спорт помог.
Сергей Петрович выкатил коляску с внучкой на улицу. Было морозно, под колёсами хрустел снег, солнце слепило глаза. «Последний морозец», - подумал Сергей Петрович, - «с полчасика покатаю и хватит». Поздоровался с бывшей соседкой Леной, разговорились. Она всё здесь, мужа, Юрку, схоронила, одна осталась. Дети разлетелись как листовки с самолёта. "Помнишь, как бегали за ними? С "кукурузника" сбросят, все за ними по парку носятся. Наберёшь пачку, там "Интернационал". Помнишь? Или гимн. Неужто не помнишь?" Петрович помнил. Он помнил всё и дом этот любил. Сколько он здесь прожил? Лет тридцать, что ли, получается? Но вот уж года три как они с женой переехали в другой район, оставив квартиру младшей дочке с мужем, с тех пор у них уж двое внучат народилось, старшенький в садике, а вот с Машулей дочка пока сидит. Он взял отгул на работе (на вахте к пенсии подрабатывал), послезавтра лыжный марафон на целые сутки, хотел на лыжах ещё разочек прокатиться, да дочку на работу зачем-то вызвали, попробуй не приди, вмиг уволят, не посмотрят, что в декретном. Вот и приехал нянчиться.
- Ты всё бегаешь! Сколько помню тебя - всё бегом. Здоровье, видно, есть. А у меня сердце и почки, и…
- И у меня они тоже уже есть, - отшутился пенсионер. - Раньше и знать не знали, где что, а сейчас, ааа… - Петрович не договорил, замолчал и махнул рукой. Уговаривала дочка провериться, да не уговорила. Кто же в здравом уме к врачам пойдёт, если не болит ничего? Поддался он, было, на уговоры дочкины, даже очередь к кардиологу занял. Да посмотрел на соседей в очереди и ушёл потихоньку. Чего время драгоценное у больных отнимать?
За спиной раздался шум, Сергей Петрович увидел испуганные глаза Лены, обернулся. Мимо пронеслись два парня, а чуть вдалеке лежала женщина, всё лицо в крови. Бросились с соседкой к ней. «Сумочка», - проговорила женщина. «Покачай!» - крикнул Сергей Петрович Лене и рванул за убегавшими. Те были уже на другом конце дома. «Всё равно догоню! Бегать вы не умеете. Тот справа, видимо, борец: ноги кривые, бежит мелкими шагами, но видно, что сила есть. Слева, ну этот вообще в спорте нуль, я бы ему и «двойки» не поставил». Сергей Петрович до пенсии проработал в школе, вел физкультуру и даже в такой ситуации по привычке оценивал грабителей. Те уже перебежали прямо перед машинами через шоссе и пошли почти шагом. Заметили погоню, только тогда, когда преследователь тоже перебежал дорогу. И сразу же разделились, что-то прокричав друг другу. Сергей Петрович побежал за слабаком, стало жарко, снял на бегу лыжную шапочку, сунул в карман и нащупал телефон. «О, чего я чужую работу выполняю?» - пошутил он про себя и, чуть сбавив темп, набрал 02. «Неправильно набран номер, непра…» «Какого чёрта неправильно!?» Попробовал ещё раз. «Неправ..» Чуть было не выбросил со злости телефон, сроду не дозвонишься когда надо!
Остановил семью: мама и два сына, лет 15-17-ти, в чистой одежде, при галстуках, скрипки у каждого.
- Ребята, как в ми…полицию позвонить с этого? - Петрович указал на сотовый.
Мальчишки в один голос заявили: "Там!"
И как это ему раньше в глаза не бросился плакат «Единая служба спасения 01». Где там 01? Не отвечает. Что??? Опять «неправильно»??? Так и придётся самому догонять. А что там внизу? Вот дурак, сколько лет на пенсии, а ума не нажил! На мобильные 112! «Единая служба спасения… Полиция? Вызываю… Дежурный… майор…Соединяю с Автозаводским… капитан Иванов…Второй? Слышал? Давай туда! Говорите спокойнее… преследуете? Пробежали мимо овощного в сторону школы… принято!»
Пенсионер с новыми силами бросился через дорогу. Он не заметил, что его собеседники, как по команде, протянули матери футляры от скрипок и, широкими, мощными шагами помчались за ним.
Сергею Петровичу до детских прожилок был знаком здесь каждый двор. Ага, к школе побежал, там я тебя и возьму. Трубка на морозе села. Ничего, теперь обойдусь. Так, сумочку в снег выбросил. Сергей сделал крюк, выхватил из снега распотрошённую сумочку, засунул к себе за пазуху и … потерял из виду тощего. Наверное, за трансформаторной будкой поджидает… Так-так. А мы через забор, да с другой стороны. Как в детстве, когда в прятки здесь играли. Спрячешься в вишне - никто не найдёт. Вот ты где плетёшься, голубчик! И Сергей Петрович не очень ловко перелез через забор метрах в десяти от грабителя. Руки дрожали, ноги подламывались, во рту всё пересохло. И бежать уже не было сил. «Быстро выдохся, дедуля», - горько подумал про себя Сергей Петрович, - «но и ты уже никакой, «двоешник». Тощий повернул было обратно, но вдруг остановился и направился прямо к нему. Сергей Петрович уже знал, что через пару мгновений он бросит этого слабака через бедро (с детства любимый приём), но что-то его остановило. Это «что-то» было во взгляде преследуемого. От догадки чуть не подкосились ноги. Это ж они его подловили как зайца! Не надо оборачиваться, этого «борца» и так слышно. Как он про второго забыл!? Варианты мгновенно пролетали у него в голове, анализировались и отбрасывались. Броситься на тощего, смять его и отбежать? А если тот зацепится? Одному ему с двумя не справиться, тем более, с борцом, силы уже не те. Те - не те, а на марафон собрался. Может, телефон отогрелся? Бред! Закричать, чтобы люди услышали? Как назло между двумя заборами зажали… О, забор… Без разбега быстро не перепрыгнуть. А если, как в детстве, с «мостика»? Из последних сил Сергей бросился к тощему. Только бы не промазать… А тот уж даже в стойку боксёрскую встал, ноги согнул, только бы не промазать… Тощий ожидал всё, что угодно, но только не этого. Этот дед прыгнул ему на коленку, а с неё на забор! И перевалился, упав спиной в снег. Сергей Петрович уже не слышал, что они ему кричали от бессилия, его душил нервный смех. Откуда ни возьмись примчался один из мальчишек-музыкантов. Уже за несколько метров занёс руку для удара. "Зря ты так рано, тот же приготовиться успеет" - чуть не закричал Сергей. Борец встал в стойку, прикрыл лицо, и… получил сокрушительный пинок между ног. Согнулся от боли, второй удар ногой свалил его на снег. Тощий пытался развернуться, но не успел: брат первого парня пробежался у него по спине. Сергей снова с трудом перелез через забор. Полиция подъехала тихо. Тощий орал, за что, мол? Кривоногий, выворачивая карманы, со злорадной улыбкой бросил сержанту: «А нет ничего! Нет ни-че-го!» Сергей достал сумочку из-за пазухи и со всей силой ударил ею в лицо наглецу: «А вот есть сумочка, а на ней твои пальчики и кровь!» Перед машиной и тощий «качнул права»: «Руки! Руки убрал!» И, получив от сержанта пинок, пулей залетел в машину. "Дайте только время!" - орал парень. - "Вы ещё получите!" Сержант съехидничал: "Время грабить прошло - время получать пришло".
«Долго же вы ехали, однако», - пробормотал Сергей Петрович, отряхивая снег с куртки. «Пять минут», - с улыбкой ответил сержант, пожимая ему руку. И опять с улыбкой, при отъезде: «Как вы ловко с ними управились!» «Спорт помог!» - в один голос сказали и Сергей, и братья.
Смеясь и беседуя, возвращались они домой. Сергей Петрович рассказывал ребятам о горах, литературе, лыжном марафоне, а те ему про современную лёгкую атлетику, рукопашный бой и гопников.
- Гопники…это кто такие?
- Шпана по-вашему. Мы их потихонечку "учим".
- Как это - учим?
- А просто. Идём со скрипочками по дворам, обязательно подвалят.
- Вам это надо?
- Надо. Окружат. И обязательно на скрипке сыграть просят. Всегда! Они ж тупые.
- А вы?
- Косим, что испугались, открываем футлярчики, - сказал брат поменьше.
- а там ломик! - закончил, смеясь второй. - По шее без предупреждения переднему, задним - куда придётся. Разбегаются как тараканы. Но мы быстро бегаем!
- Заметил. Молодцы. - Сергей Петрович не понял, то ли пошутили парни над ним, то ли правду сказали. Вот этих-то гопников они ловко уложили. Не впервой, значит. Но ломики почему-то не взяли. Да какая разница? Молодёжь на славу! С такими страну поднимем!
Распрощались у плаката, Петрович пошёл в отделение, благо оно ютилось в соседнем старинном доме.
Часть вторая. Отнюдь не зимняя вишня.
На марафоне Сергей Петрович встретил своих новых знакомых. Они пробежали по полторы сотни уже к середине ночи и хотели уехать домой: утром тренировка у обоих по лёгкой атлетике. Решили-таки и на лыжах попробовать. Поговорили в свете налобных фонариков и разошлись. Вдохновлённый пенсионер нахваливал сам себя, таких ребят завлёк! 100 км пробежал на одном дыхании. До конца очередного круга оставалось всего пять. Можно было поспать пару часиков, а утречком ещё два-три кружка. Неожиданно навалилась усталость и эти пять оставшихся километров превратились в муку. Ноги не шли, подламываясь на каждом шаге, карбоновые палки казались чугунными. Казалось, слезли все ногти на ногах. Он давно уже дышал на каждый шаг, теперь и этого было мало. Во рту пересохло, снег таял на губах, даже не смачивая их. Лечь и умереть. Или дойти и точно умереть.
Вспомнилась деревня. До окончания школы он ездил туда с бабушкой. Иногда на всё лето. А зимой вот не привелось. Красиво, наверное. У бабушки жили в деревне две сестры, а двоюродных - не счесть. На станцию - на лошади, на мельницу - на лошади. Ему даже запрягать доверяли. Научился. А какой там был сад! Вишнёвый! К чёрту Чехова, у него гнездо какое-то было, а у них - настоящий сад. В меру запущенный, чтобы романтики, да влюблённые не скучали. Да там и целоваться нельзя было, вишни в рот лезли. Вся деревня с пригорка краснела сквозь тёмно-зелёное покрывало.
Там он стал мужчиной. Заманили его в баню. До сих пор слова дяди Мити в ушах скрипят:
- Да пусть с Нинкой идёт, она, чай, не девка!
Нина - одна из дочерей дяди Мити. Мать его деревенского дружка Славки. Женщина как женщина, он на неё и внимания не обращал. А тут в баню его буквально запихнули. Сам виноват, вся грудь в смоле, долазился по вишням. В лампе кончился керосин, только тени мелькали. Как ни сдерживал он себя, свою пятнадцатилетнюю плоть, не смог. Вытянутыми руками тёр спину тёте Нине, а она становилась всё ближе. Как ни увёртывался, как ни юлил, задыхаясь, а коснулся он её, такой пухленькой… Как внутрь проскользнул - сам не понял.
Да, когда это было. С того дня они не виделись больше. Уехала к себе в Сибирь. Умерла давно тётя Нина, муж-алкаш её доканал. Надо же, сколько лет прошло, а вспомнилось сейчас! Хотя деревенское детство не забывалось никогда.
Запах сена. Они с друзьями на сеновале. Назавтра ехать в телеге на мельницу. В деревне - ни одной девчонки, покадрить не с кем. А Юлька - городская. Она красивая. Она на два года старше и не хочет с ними знаться. Она, она. Да что про неё говорить, не хочет - сама виновата. Они спорят о сверчках. Никто их никогда не видел. Но они есть. Охота на сверчков бесполезна. Они молчат, как партизаны. Вишня вокруг. Они спорят, что ведро он не съест. "Ведро - не съем, а вишню из него - не глядя!" Они опять спорят. Вишни много, но никто не хочет набирать ведро. Считаются. Выпадает на Гошу. Он самый сильный. Он - старший. Собирать не будет. Снова считалочка. Выпадает ему, Сергею. Он возмущается. Ему есть, ему и собирать? Он посылает всех. Снова Юлька. Предлагают затащить её в кусты и задрать платье. А дальше она сама. Текут слюни. Гоша молчит. Он хочет, но боится. Все боятся, но хотят. Надо обсыпать платье вишней. Сама снимет. Хохот. Тогда уж и трусы обсыпать. Все гогочат.
Второе дыхание открылось. Ну и хорошо, про ноги забыл, да про ладони кровоточащие. До базы всего ничего. В горку, через лесок, а там уж огни будут видны... А Юльку они всё же подстерегли. Прямо с вишни стащили. Она кричала, умоляла, а он стоял в кустах и разрывался. Все же сейчас её будут. А чем он хуже? Но это ж нечестно! Она же не хочет. А зачем тогда одна в сад заброшенный полезла? «Мальчики, ну не надо, не надо! Ну, мальчики! Отпустите, отпустите! А-а-а! Помогите!» Взлетели вверх трусики и повисли на ветке. Теперь Сергею хотелось броситься на помощь, спасти её. Фиг чего, разве с такой кодлой справишься? «Подонки!!!» Внезапно раздались удары, затрещины, ругань. Сергей узнал Юрку, тот на днях из армии пришёл. Сквозь кусты Сергей видел, как солдат надел свою тельняшку на Юльку и увёл её. В памяти только и остался этот последний крик отчаяния: «Подонки!» и вкус запретного во рту.
Сергей Петрович встрепенулся. Он уже почти на горку взобрался, во как задумался, даже не заметил. Крик ещё стоял в его ушах. И вдруг снова: «Подонки! Гады! Подонки!» На горе творилось что-то неладное. Он хлопнул себя по лбу: выключил фонарик и рванул вверх. Наверху фонарь включил. Луч выхватил брыкающуюся босую лыжницу, братьев, стоящих друг к другу спиной и тёмную, орущую массу малолеток. Один из бандитов махал огромной дубиной. Сергей Петрович бросился на него, цедя сквозь зубы: «Я тебе покажу!».
Он не видел, как на снегоходах приехал наряд полиции и несколько судей. Не видел и не слышал, как разметали по лесу малолеток, связали верёвкой и поволокли на базу. Не чувствовал, как его с разбитой головой везли на санях-волокушах.
Часть третья. Итог.
Додумать, что он покажет, Сергею Петровичу не удалось. Очнулся только в реанимации. Хорошо очнулся, вовремя. Как раз врач жене говорил, что время умирать ещё не пришло, жить он будет, но сто километров ему лучше больше не бегать. От силы пятьдесят Врач ещё и шутник! Инфаркт и сотрясение мозга одновременно. Суметь надо.
Дело шло помаленьку на поправку. Сергей Петрович стал было подумывать о выписке. Он уже свободно ходил по коридору, только лестница пока не давалась. Пенсионер начал считать ступеньки. «Сегодня одну осилю, завтра две, послезавтра три. Говорила же ему дочка, что сердце надо проверить. Не проверил. Хотя…Как не проверил? Ещё как да проверил! Не "проверил" бы - здесь бы не валялся. А голову как проверить?
Ругался отборным матом сосед справа: бывшему пограничнику ампутировали ногу, собирались вторую, но тут пришёл профессор, назначил лечение , и нога из чёрной снова стала белой. Как тут не ругаться? Почему же первую не лечили?
Шушукался с медсестрой Лёха, его кровать у двери. Встретил, видишь ли, случайно, подругу по переписке, в детстве переписывались, а вот теперь она каждое ночное дежурство так, бывало в ординаторской от Лёхи вскрикнет, что зависть берёт. А у него ведь жена.
У окна Палыч читал книгу. Он интеллигент, книголюб, работает где-то на складе. Всё знает, всё рассудит.
И опять вспомнилась деревня. Ведь сотня домов была, автобус два раза в день ходил. А потом - взяла да и вымерла. Старики ушли, кто помоложе - разъехались, а молодых-то и не было. Вот и их дом сожгли. А может, и сам сгорел. Бабушка была ещё жива. Говорила, чтоб съездил, крышу подправил, провода убрал. Как всегда не успел. Сгорел их дом. Пустой стоял годами. Говорят, четыре дома оставалось лет пять назад. Всё вишней заросло. Съездить бы. Не деревня, а сплошной вишнёвый сад. Тьфу, без Чехова не помечтать!
Лестница медленно, но поддавалась. После каждого такого "забега" Петрович отдыхал с неизменными мыслями о времени. Однажды «прибежал» взволнованный Палыч.
- Слышь, Петрович, чего врачи забегали? В соседнем отделении парнишка вены вскрыл. Еле откачали.
- А с чего это он?
-Да попался с товарищем на грабеже, говорят. Сумочку у женщины вырвали, малолетки хреновы, чуть не покалечили, говорят. Да какой-то пенсионер-спортсмен с парнями здоровыми их задержал. Одного, говорят, в милиции противогазом удушили, а этому всё… ну ты знаешь, что у мужчины отбить можно. Говорят, вообще его кастрировали.
Сергей Петрович не дослушал рассказа соседа о том, что тот с одной стороны поддерживает жёсткие меры, с другой, зачем, мол, так всё отбивать, с третьей – как же с ними ещё бороться. Он повернулся на другой бок.
...А вот его первый приезд. Июньские жуки летают стаями. Ох, уж эти бабушки!Заставляют пить парное молоко, а в нём вишенки. До колодца далеко, идти через вишнёвый сад. В пустые вёдра падают вишни. По пригорку лошадь тащит телегу. "Баб, баб! Лошадист проехал!" Звон детского голоска впивается в воздух. Его голосок. Его прикладывают к груди, пеленают, угугукают. Он их всех знает. Это его жизнь. Ему хорошо.
- Вот и я говорю: совсем совесть потеряли! Надо же так изувечить! - прорвался голос соседа.
Последней мыслью умершего была: "Ну и хрен с вами со всеми!"
Часть четвёртая. Неожиданность.
А с чего бы я взялся про это всё писать? И ведь ничего не придумал. Ну, почти ничего. Про Сергея Петровича этого несчастного что услышал, то и написал. Ну, мысли там его вплёл, не без этого. Да, про Лёху я придумал. Впрочем, не придумал, а написал про себя. Это я, я , а не выдуманный Лёха встретил подругу по переписке и забыл обо всём. Благо, детей у нас с женой не было. Тихо разошлись и всё. А вот с Леночкой моей тихо не получается. Только прикоснусь — верещит как стая сорок. И рычит как волчица. Двоих «нарычала».
Неделю назад поехали мы все на велофестиваль. А тут Палыч идёт, мы с ним почти соседи. Поболтали немного, а он ещё к какой-то группке велосипедистов пристал. Дед, два сына-здоровяка, да детишек с пяток. Поболтал, опять к нам.
- Знаешь, кто это был? Угадай!
- Сдаюсь, Палыч! Не томи!
- Помнишь до тебя кто лежал тогда? Ну, я рассказывал. Пенсионер-спортсмен, ну, бандитов задержал...
- Помню! Так он же… он же … умер, сам говорил!?
- Умер да не до конца. Увезли в областную, откачали. Сам недавно узнал. А он со своими подельниками, значит, знается до сих пор.
- Так это не его дети-внуки?
- Там и его есть и не его. Это те двое братьев, помнишь я...
- Помню. Вот они какие. Слушай, Палыч!
- Чего?
- Ты знаешь, что? Ты мне сейчас всю жизнь испортил!
- Как?
- А вот так. Я рассказ написал тут про больницу. Ну, и описал тот случай. А теперь всё переписывать?
- Зачем?
- Так он там умер!
- Но это ж уважительная причина?!
Я рассмеялся:
- Расслабься, Палыч! Конечно, уважительная. Попрошу читателей последнюю фразу читать вместо «Последней мыслью умершего была: "Ну и хрен с вами со всеми!"
«Последней мыслью Сергея Петровича перед навалившимся сном-кошмаром была: «Мы ещё повоюем!»
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2019
Свидетельство о публикации №219061400326
http://www.proza.ru/comments.html?2019/06/14/326