Моя жизнь в СССР в 1960-х годах

                ХОТЕЛ БЫ С ЛЮБИМОЮ СЛИТЬСЯ

                РОМАН-ДНЕВНИК О ЮНОСТИ

                Хотел бы с любимою слиться,
                Но ты, как цветок полевой,
                Который трепещет, боится
                Быть смятым небрежной стопой

                Борис Комиссаров,
                10 января 1966 года

               
            ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРЕДИСЛОВИЕ К МОИМ ЛИЧНЫМ ДНЕВНИКАМ (1962-1965)

               
                Из старой, залитою тушью, тетради

...В стареньком чемодане нашлась еще одна тетрадка в 12 листов, изготовленная Красноярским советом народного хозяйства (во времена недолгого существования региональных совнархозов) в 3-м квартале 1965 года. В ней были разные стихи: и старые, переписанные из предыдущей тетради, и те, которые я еще не видел и вновь узнавал.

Открывалась тетрадь стихами, которые я написал через 10 дней после своего 18-летнего дня рождения. Ну конечно, про свою первую любовь.

1966

х  х  х 

Ты помнишь ту ночь
          новогоднюю?
Ты спала
    в ладонях моих,
Сияя улыбкой
       бездонною,
СчастлИва
    в движеньях немых.

Пугалась ты
        призвука
          пошлости,
Боялась:
    а вдруг это
           ложь?
Не бойся.
То - признаки
       нежности.
Вглядись.
    Разве
      не узнаешь?
Хотел бы с любимою слиться,
Но ты - как цветок полевой,
Который трепещет, боится
Быть попран небрежной стопой.

                10 января

х  х  х

Нет, не прощай, а до свиданья!
Все впереди: закат, рассвет.
Минуты нашего прощанья -
Предшествие грядущих лет.

Не прячь прелестных губ сиянье,
Не отворачивай глаза -
В твоем волнующем молчанье
Порывов сердца скрыть нельзя.

Не будем отдалять мгновенья,
Прекрасного слиянья час.
В гармонии уединения
Плохое не коснется нас.

                7 февраля
х  х  х 

Пусть уйдешь...
Но снова в зимней ночи
Или в зное солнечного дня,
На асфальте или у обочин -
Все равно ты вспомнишь про меня.

И знакомой болью вдруг взгрустнется
Обо мне в слепом мельканье дней...
Дни уходят - память остается.
Память сердца - всех обид сильней.

Нет - ни ссор, ни мелочей досадных -,
В этот миг не вспомнишь обо мне -
Вспомнишь звезд сиянье ненаглядных,-
Наших звезд в ночи и свет в окне.

Камешек, что в то окно кидал я,
Чтоб ты появилась поскорей.
Сердце, что тебе навек отдал я,
От любви и счастья одурев.

Вспомнишь только самое хорошее -
Песни вспомнишь, спетые со мной.
Нет, не может просто так заброшено
То, что в сердце связано с весной.

ДАЛЁКАЯ...

Далёкая. далёкая...
Ты нежная, как облако,
Озоном напоённое,
Пространством разделённое...

Далёкая фантазия,
Я о тебе рассказывал
Ангарским переливам
И звездам молчаливым...

С тобою вёсны прожиты
И столько песен сложено,
Но все же больше мысленно
Во сне тебя отыскивал...


Кроме любовных, лирических стихов, были в этой тетради и просто графоманские опыты, малопонятные мне самому псевдофилософские рифмованные завихрения ищущего ума, идеологически окрашенные вирши, которые я переносить не буду в дневник. Это просто детский лепет совершенно неискушенного в общественно-политических процессах юнца. Но некоторые стихи показались мне интересными и волнующими.
 
х  х  х 

Я не люблю красивых фраз набор.
Убожество за маской часто скрыто.
Красивость с красотой вступает в спор.
И перед красотой - красивость бита.

Люблю я слов нехитрую канву,
Чтоб всё звалось своими именами...
Я в летний день цветов тебе нарву
Раскрою сердце мудрыми словами

Я засмеюсь, когда в душе светло,
А если грусть - я весь в ней, без остатка.
В какие б дали сердце не звало -
Хочу прожить без страха, без оглядки.

И не хочу красивости служить,
Не покривлю душой перед мечтою.
Красивость часто помогает лжи,
А правда озарится красотою.

 
МЕЧТА

Крылатая, витала надо мной
В невзгодах, отступленьях, переплетах
И вечный зажигала непокой -
Такой я слышал в птичьих перелетах.

Их стаи инстинктивная мечта
Сорвала с места, бросив вслед за солнцем.
Должно быть, люди начали летать,
Увидев птиц из своего оконца.

Потом мальчишка, выглянув в окно,
Увидел: чертят небо самолеты.
Мальчишка знал об этом по кино -
Его тянули дальние полеты.

И звезды вдруг вплетались в сон его.
Казалось: не Гагарин, - он в полете!
Ну что за чудо, сказка, волшебство! -
Себя узнал в космическом пилоте....

Крылатая, ты в песнях ямщика,
Мечтавшего под звуки колокольцев,
Еще дорога к дому далека,
А над Россией скоро вспыхнет солнце!

...Но в звуках торжествующих турбин
И в радостном сиянии заката
Я помню свет мерцающих лучин,
Зовущих к электричеству когда-то.

-------------
Стихи "Мечта" были отпечатаны на машинке на обычном листке. Мне они показались какими-то чересчур умелыми. Я даже засомневался:: не чужие ли это стихи  известного советского поэта. Забил в Яндексе первую строчку... Нет, нигде не выплыло. Значит мои. Вроде и  свой собственный  стихотворный почерк стал узнавать, чем-то родным повеяло...

А следующие три листочка, вложенные в тетрадь, уже не вызывали сомнений: рукописные черновики с правкой и заменой отдельных слов - собственный творческий процесс.

ИНТЕРНАЦИОНАЛ

"Вставай, проклятьем заклейменный..."
Я песни слушаю слова.
А лес кудрявится зеленый
И манит неба синева.

Гремит транзистор. Оглушенный
Стою я, дерево обняв,
И мощной песней опьяненный,
Далек сейчас от всех забав.

"Это есть наш последний..."
Будит песня сердца.
Раздается победный
Клич - идти до конца!

О, разрази меня громами!
О, чёрт! - ругаюсь и пою.
Пускай неровными путями,
Но донесу мечту свою!

"Никто не даст нам избавления
Ни бог, ни царь и ни герой".
Да, только так! И прочь сомненья!
Мы сами властны над судьбой!

"Лишь мы, работники всемирной..."
Да, только мы! Ведь бога - нет!
И лишь трудом и волей сильной
Перебороть себя и свет!

Я слышу этой песни звуки
И намечаю свой разбег.
К земным делам стремятся руки
И к буре счастья - человек.

----------------

А это, можно сказать, заказные стихи. Саша Козлов из 11 класса (мы вместе учились в восьмом, а потом я два года занимался в музучилище) попросил написать стихи о красных партизанах. Сейчас не помню, зачем. Вроде для какого-то вечера в школе с приглашением ветеранов гражданской войны. Тогда отмечалось пятидесятилетие этих событий. Потом Саша привел меня в редакцию "районки" с моей тетрадкой стихов, познакомил с молодым поэтом Мишей Вишняковым. Я начал писать в газету заметки и корреспонденции.

Через три месяца, после выпускных экзаменов,  меня и Сашу зачислили на работу в редакцию газеты. Если б не Козлов, я бы не стал журналистом, так как думал поступать в институт культуры. А Саша через год предпочел дневное юридическое образование. Я же поступил спустя два года на заочное отделение журналистики в Иркутский университет.
-------------------

Рассказ забайкальскаого партизана

Я помню всё: и свист казачьей пули,
И как мы шли - сквозь дебри и тайгу.
Мороз крепчал, с Байкала ветры дули
И чья-то кровь алела на снегу.

Но ради дней грядущих - не жалели
Ни жизни и ни крови на снегу.
Чтоб в космос наши спутники летели,
Прошли мы через ветры и пургу.

И чтоб навеки смолкнул гул орудий,
И чтоб не умолкал работы гул,
И чтоб на всей земле узнали люди,
В какие дали наш народ шагнул.

---------------------------------------

По истории и обществоведению я имел твердые пятерки, порой ввязывался в споры о политике и общественной жизни. В общем был идейным товарищем. Вот так родилось это стихотворение.

Демагогам, догматикам и др.

Твердят зажёванные истины,
Забыв о мудрой простоте.
Твердят заученно, неистово
В очерственелой слепоте.
И этим самым опошляя
Великий смысл больших идей,
В одну охапку все мешая,
Не видят жизни и людей.
Не видят вечного движенья,
Конкретных фактов бытия.
Не видят жизни обновленья -
У них "позиция" своя.

Крутя штампованною фразой,
Не терпят мысли новизну.
И не поймешь, порою, сразу
Их призрачную "глубину".

------------------------
Ну всё! Дальше  перехожу к дневниковой прозе. Первая тетрадка моего дневника начата в 1962-м. Мальчишка в четырнадцать лет решил вести личный дневник...


                ГЛАВА ВТОРАЯ. МОИ ДНЕВНИКИ. ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Снова открываю свой старенький чемодан. Ищу  самую первую дневниковую тетрадь...

В комменте предыдущего поста я  написал, что начал вести дневник в 1962 году в 14-летнем возрасте. Когда я перебрал в чемодане все тетрадки, то  самая ранняя была датирована 62-м годом. Но, как оказалось, это была уже не первая, а четвертая тетрадь. Моя первая, темно-синего цвета, так называемая "общая" тетрадь (в отличие от тонких 12-листных по каждому предмету), видимо, затерялась навсегда вместе со второй и третьей тетрадями.

Как жаль! Я начал заполнять ее своими дневниковыми записями в 1960-м году, в 12-летнем возрасте - после того, как прочитал "Дневник Анны Франк".

Документальный рассказ о еврейской девочке, которую прятали во время фашистской оккупации в голландской семье, потряс меня и подтолкнул к тому, что я тоже начал вести дневник и описывать события каждого  дня.

Мой дневник был всегда при мне и я его тщательно оберегал от посторонних глаз. Дома (мы жили в старинном двухэтажном ДОСе Сретенского гарнизона, построенного накануне русско-японской войны в 1904 году) я закидывал свою заветную тетрадку под потолок наверху печки-голландки, задняя часть которой находилась в моей спальне, а топка - в комнате родителей. А старший брат в том году закончил школу и поступил в Читинский мединститут.

Первый раз я не смог уберечь свой дневник, когда пошел в офицерский клуб смотреть кино "Ребенку нужна любовь". Билетерша не сразу пропустила в зал. Мол, фильм  - для взрослых. Но название фильма ее убедило проявить ко мне благосклонность. После окончания фильма, взволновавшего меня своим драматическим содержанием, я ушел, оставив на сиденье свой дневник. Когда спохватился и вернулся, в зале уже никого не было, а тетрадку держала билетерша и оживленно обсуждала мои самые тайные записи с уборщицей: "Смотри-ка, а Боря-то Светку любит из 7-го класса". Тетрадь мне, конечно, отдали.

А второй раз тетрадь обнаружила моя мама наверху печки, когда шваброй пыталась дотянутся до верха "голландки", чтобы стереть пыль. Тетрадь упала на пол. Меня дома в это время не было. Мама отдала мне тетрадь без комментариев, хотя я не сомневался, что она ее читала. И у меня горели щеки от стыда, потому что только с дневником я делился своими мыслями и чувствами.

Я перечитывал свои дневники в 63-м и 65-м - в 15 и 17 лет. Кое-где сделал пометки, что был неправ, а многие страницы или часть страниц  (особенно в 65-м), просто вырвал, вырезал, порвал и выбросил, чтобы никто никогда не узнал о моих не слишком правильных поступках, мыслях и чувствах, которые каждый готов осудить, но редко кто понять и принять. Чувствительная и легко ранимая душа требовала защиты. "Я не люблю, когда мне лезут в душу, особенно когда в нее плюют" - это и про меня написал Владимир Высоцкий.

В этой тонкой, со многими  вырванными страницами,  тетради семиклассника, лежал почтовый конверт, а в нем письмо от девочки - тоже ученицы 7-го класса из 8-летней школы на ст. Приисковая Нерчинского района Воложаниной Л. Адресовано в г. Сретенск, на ул. Набережная, в 7-й "а" класс восьмилетней школы № 1, Комиссарову Борису.

"Здравствуй, Борис!
Сегодня получила твоё письмо.
Борис, спасибо за открытку и поздравление.
Боря, ты пишешь, что не понял,о каком 3 классе я пишу.
Я писала, что я вожатая у 3-го класса.
Борис, ты извини, что я сейчас не могу выслать фотокарточку.
Хотя я и писала, что смогу выслать. Я фотографировалась и мне сказали, что фотокарточки будут готовы к 20 февраля, но их не отделали. И я даже не знаю, когда они будут готовы.
Борис, ты спрашиваешь, какая у меня цель на будущее.
Я решила, что буду учительницей.
Моя мечта - стать учительницей.
Писать кончаю.
До свидания.
День рождения у меня 10 июня. А когда у тебя день рождения?
Желаю тебе всего наилучшего.
                В.Л."
 
               
                ДНЕВНИК

                Комиссарова Бориса
                (тетрадь четвертая)
                1962 год

26 августа. Воскресенье.
Мое родное Забайкалье!

Наконец я в Сретенске. После стольких путешествий я дома. После стольких больших городов, Сретенск кажется мне маленьким провинциальным городишкой, но все же это мой родной город и я почувствовал огромное облегчение  и истинную радость, когда очутился в своей квартире. Ну ладно лирики, больше дела.

А вообще-то дел никаких нет. Приехал я сегодня пол-одиннадцатого утра. Встретила нас госпитальная санитарка.

На машине доехали до дому. Потом встреча с соседями. Лидия Ароновна удивилась, что я так вырос. Я действительно вырос. Раньше, чтобы посмотреть сколько градусов на термометре, мне приходилось вставать на цыпочки, а то и на стул, а теперь я стою прямо перед термометром, нисколько не приподнимаясь, и все отлично вижу. Все соседи пересмотрели этот объемный шарик и ахали и охали. (На Красной площади в Москве нас сфотографировали и вклеили цветную фотку в шарик с линзой – Б.К., октябрь 2015).

Да, надо еще письмо Жене написать. Напишу завтра. Да еще учебники приобретать надо. Ведь через четыре дня школа.

И еще новость. Вера Ивановна остается у нас в школе (Моя классная руководительница, учительница русского языка и литературы Вера Ивановна Портных – Б.К., октябрь 2015). Я очень обрадовался этому. И еще: при Доме офицеров открывается школа. Все...

(Дальше большой кусок страницы оборван).

…Хотя в ней будут учиться все, кроме Тани Ворониной. Она тоже не хочет уходить из нашей школы.

- Как-нибудь уладим этот вопрос,- сказала Вера Ивановна.

(Дальше текст обрывается, так как это обратная сторона оборванной страницы).

… один на первой парте, но потом позвал Сваткова Витю, он сел со мной. Зашла Т.Г. (Татьяна Герасимовна Богданова– наша строгая математичка – Б.К., октябрь 2015).

Она велела жестом сесть и сказала:

-Пока сидите, как хотите, но потом, кто будет вертеться, я рассажу в шахматном порядке – мальчика с девочкой, а девочку с мальчиком.

«Нас уже этим не напугаешь,- подумал я.- Нам теперь даже приятней сидеть с девчонкой, чем с мальчишкой». И я уверен, что не один мальчишка так подумал.

Как бы отвечая на наши мысли, Татьяна Герасимовна сказала:

- Так что теперь буду знать: если Козлов будет вертеться весь урок, значит, ясное дело,- хочет, чтоб его посадили с девочкой.

(Дружный смех в классе).

Потом Т.Г. сказала, чтобы все приобрели логарифмическую линейку – она нам понадобится с первых же дней учебы.

После этого короткого классного часа я пошел за учебниками в когиз (или кагиз – не могу вспомнить, что означало это сокращенное наименование – Б.К., октябрь 2015. Купил учебники и логарифмическую линейку.

 Х  Х  Х

Вечером я играл в теннис возле дома с ребятами.

Играли, пока шарик видно не стало. Потом гуляли вдоль гарнизона.

Гуляли втроем. Я, Юра Кашников и Валерка Сапожников, потом встретили Лёньку Гуревича и Юру Соболева. Они начали что-то рассказывать. Я мало что понял из этой истории, так как не знал ее начала. В общем Лёнька встретил какую-то девчонку и она обвинила его в том, что он к кому-то подлизывается.

- Кто это тебе сказал,- спросил Лёнька.

- Девочки,- лаконично ответила она.

Потом встретили девочек – Аверьянову и еще одну.

Когда-то Ленька дружил с Аверьяновой, но потом в их отношениях произошел раскол.

Аверьянова распалилась и почти крикнула:

- Ты думаешь, я хотела поменять Вертьянова на Гуревича, а Гуревича на Вертьянова?  (Примечание на полях страницы дневника от 21 января 63 года: «Здесь я не совсем правильно понял. Как потом оказалось, эти слова говорила не Аверьянова, а Камаринская Света. Я вспомнил это уже после. Б.К.». (Камаринская Света – младшая сестра Люси Камаринской. – Б.К.,  октябрь 2015)

Но Гуревич Лёнька только смеялся.

Когда мы отошли, Юра Кашников глубокомысленно сказал Гуревичу:

- Ты совершил ошибку.

- Какую?

- Она тебе всю правду сказала, а ты смеялся.

В этот вечер мы увидели еще двоих девчонок – Таню Воронину с Диной Ширман. Они ходили вдвоем и разговаривали о своем. Мы тоже ходили с Юрой Кашниковым вдвоем и разговаривали. Юра рассказал, что вчера ходил вечером с Люсей Камаринской (старшая дочь начальника воинской части полковника Камаринского – Б.К., октябрь 2015), что Люся ему нравится и т.п. И что эта Щибря Людка развела про них сплетни.

В это время меня позвали девчонки и вполне серьезно сказали:

- Там вон на углу Юру ждет девочка.

Я передал это Юре, он подошел к девочкам и спросил:

- А вы откуда знаете, что она МЕНЯ ждет?

- Догадываемся.

Я уже тоже догадался, что эта девчонка – Люся Камаринская.

Несколько минут Юра в раздумье ходил, размышляя над всем этим.

Но вся беда оказалась в том, что пока Юра размышлял, девчонка ушла.

Юрка ходил в самом мрачном настроении.

- Еще может подумать, сказал он мне,- что я с этими девчонками…

Когда я свернул к дому,- то оказался один с Таней.

- Если они дружат,- сказала Таня, -то что он скрывает это?

- Понимаешь, Юрка боится всех сплетен, толков.

- Ну и дурак, - ответила Таня.

- Некоторым людям не нравится, чтобы об их дружбе знали. Стесняются они этого. А многие хотят, чтобы их дружба находилась в секретности.

Таня помолчала. Я спросил:

- Ты сейчас с кем переписываешься?

- С двумя.

- А… откуда они родом?

- Из Горького.

- Оба?

- Да.

- Ты любишь приключения? – спросил я Таню.

- Да, интересно.

- Так я тебе расскажу об одном, только никому ни слова.

Я рассказал ей о случае с запиской, которую я нашел в столбе. Когда я рассказал о содержании записки, Таня воскликнула: как страшно!

(Вырванный лист дневника)

...- Так ты, значит, не собираешь марки?

- Нет, я собираю,- и продолжала,- а я тогда была!

- Во сколько?

- С двух до двух пятнадцати.

- Странно. Я был в это же время.

- Может, у вас часы дома  отстают, - сказала Света.

- Нет, я проверял по радио. Когда в громкоговорителе сказали 2 часа 15 мин., я ушел.

(В действительности я ушел даже позже, полчетвертого).

Света ответила:

- Ну, значит, наши часы отстают, они в последнее время часто останавливаются.

Когда Света уходила, я сказал:

- Значит, договорились?

- Что?

- Встретимся завтра.

- Когда?

- Полвторого тебя устраивает?

- Хорошо.

- Только проверь часы по радио, - крикнул я вдогонку.

Света весело засмеялась и убежала в подъезд.

7 сентября. На этот раз виноватым оказался я.

У нас было четыре урока и я бы вполне успел к полвторому, но после уроков зашел в районную библиотеку. Пришел домой, опомнился, но было уже 10 минут третьего.

8 сентября, суббота.

Посмотрел на часы – без пяти семь. «Наверное, не успею в кино,- думаю я. Выбегаю к клубу и вижу Свету с девочками. Кричу им:

- В кино я, наверное, опоздал?

Одна из девочек отвечает:

- Боря, когда марки принесешь?

- Потом поговорим, - на ходу бросаю я.

Через минуту я вижу в зале Свету с девочками.

Кино было неважное.

После кино девчонки опять начинают мне про марки говорить.

- Через полчаса приду, - отвечаю им и иду домой.

Через полчаса я был на «бульваре». Так ребята называют широкую улицу, которая тянется от КПП и до конца гарнизона, километра на два. Самое людное место – возле клуба и 2-го ДОСа. Здесь всегда много молодежи от 14 до 17 лет.

(Вырваны листы)

          ГЛАВА ТРЕТЬЯ. МОИ ДНЕВНИКИ. ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ (ОКОНЧАНИЕ)

                Ссора с братом

 … Мое тело, налитое усталостью этого дня, словно онемело. Глаза безудержно слипались.

Я взглянул на брата. Он лежал с открытыми глазами и каким-то злым взглядом смотрел на меня.

- Почему он не вынесет? – сказал я.

Виктор приподнялся и произнес:

- Нагулялся! Даже ведро вынести не может.

Меня оскорбило, что Виктор говорит обо мне в третьем лице.

- Лентяй же ты. Приехал сюда, живешь неделю и ничего не делаешь. [- крикнул я несправедливые слова] – более поздняя самокритичная вставка в текст дневника, но не позднее января 1965 г.  – Б.К., октябрь 2015).

Сейчас я уже не помню в точности, что сказал я и что говорил брат. Отчетливо  я помню только то, что произошло потом.

А произошло вот что.

…Оскорбления сыпались одно за другим. Окончательно проснувшись, в своем «красноречии», я шел все дальше и дальше.

Брат, приподнявшись с постели, дышал на меня злостью. Мать стояла рядом и набрасывалась то на Виктора, то на меня.

- Оба вы хороши, - сказала она наконец.

Атмосфера резко накалялась. Последняя капля злости превысила мое терпение:

- Гаденыш!!! – взревел я не своим голосом.

Виктор вскочил, как ужаленный и прыгнул на мою кровать.

Мать только успела охнуть.

Я отбивался как мог и чем мог. Я отталкивался от брата ногами, накидывал ему на голову одеяла, пробовал укусить его за руку.

Я визжал и кричал нечеловеческим голосом. Словно сцепились два хищных зверя. Мать со слезами пыталась оттащить брата от меня, но безуспешно. Удары сыпались один за другим.

Я не чувствовал боли. Я стал безрассудным. Злой деспот, продолжая наносить удары,  разорвал пополам майку,когда, наконец, усладившись местью, выскочил в другую комнату с матерью, оторвавшей его от меня.

Я вскочил с кровати. Во мне бушевала звериная ярость. (Здесь я сделал самокритичную сноску в конце страницы, датированную январем 1965 года: «Избалован я все же был и необуздан» -  Б.К., октябрь 2015).Во мне с неведомой силой заговорила НЕОБХОДИМОСТЬ СОВЕРШИТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

- 0! – воскликнул я со стоном, и со всего размаха моя рука ударилась запястьем или чуть повыше об оконное стекло. Не почувствовав боли, я услышал только звон разбитого стекла и выбежал в комнату. На меня устремились испуганные глаза матери:

- Что с тобой?!

По какому-то велению шестого чувства я неожиданно взглянул на руку и увидел, что там, где проходит вена, глубоко рассеченную рану, залитую кровью.

- Боже мой! Что с твоей рукой? – крикнула мать не своим голосом.

Она бросилась к чемодану, разорвала какую-то рубаху, стала перевязывать руку. Ее руки тряслись, она никак не могла завязать узел.

Повязка обагрилась кровью. Мать не переставала причитать:

- Что ты наделал, что ты наделал. И зачем только ты разбил стекло. Ты искалечил себе руку, теперь ты не сможешь играть, и почему я…

(Здесь заканчивается лист дневника, лежавший отдельно.  Продолжения я так и не нашел в стареньком чемодане, но не забыл до сих пор.

Я побежал в гарнизонный госпиталь, где в это время дежурил мой отец – заведующий рентгенологическим отделением. За мной весело побежала крупная, но добродушная дворовая собака по кличке «Байкал», но вскоре отстала от меня. В госпитале мне наложили швы на рану и, кажется, оставили в палате переночевать.

Вена не была задета, но широкий шрам на руке остался на всю жизнь. Брат - студент мединститута на другой день уехал в Читу продолжать учебу. Я постарался побыстрее забыть то, что случилось, и мы с ним этот случай никогда не вспоминали и не обсуждали. Да и когда? Вместе мы фактически не жили после его поступления в институт в 1959-м. Он женился на студентке своего вуза после окончания третьего курса, они вначале жили в общежитии, затем снимали комнату в частном доме. Брат продолжил учебу в аспирантуре, после окончания которой он уехал по приглашению на работу в один из областных центров европейской части России. - Б.К., октябрь 2015).

                Поездка в Читу

 (Вырваны листы)

...Я узнал, что занятия кончаются в 2.20 и тогда все возвращаются в общежитие. Мы сели с отцом на автобус и приехали в ОДОСА. В столовой пообедали и опять поехали на Новобульварную.

Приехали вместе с отцом, но он вскоре ушел. Мы договорились встретиться с ним в 5 часов у Вити в общежитии.

Я встал на крыльце, оперся о перила и ждал. Из общежития выходили и входили ребята. Несколько раз я заходил внутрь, но 18-я комната была по-прежнему закрыта.

Так прошло часа два. Какой-то парень тоже вышел на крыльцо и стал кого-то ждать. Он был светловолосый, среднего роста, широкий в плечах.

Через несколько минут он сказал мне:

- Что это ты так долго стоишь? Я часа два назад проходил, а ты все здесь.

- Друга жду,- ответил я – Маркина Женьку, может, знаешь?

- Нет, не знаю. Я тоже жду друга. Сам я учусь в горном, на 1 курсе.

- Они должны уже придти.

- Пошли к ним в техникум. Если занятия кончились, мы обязательно их встретим по дороге. Они всегда идут гурьбой так, что сразу их видно.

Мы пошли к техникуму. Шли долго, пересекли площадь Ленина, но ребят все не было видно. Наконец, мы остановились у большого красивого трехэтажного здания политехникума. Вошли внутрь и узнали, кончились ли занятия у первокурсников. «Давно кончились», - ответили нам.

Мы пошли обратно. Время было уже полшестого, а к пяти я уже должен был быть в общежитии мединститута. Если я приду, а отец с Витей уже уйдут обедать, то я обещал  подождать их, пока они не придут.  «Приду в общежитие, - подумал я, - если Женьки не окажется на месте».

Дорогой, пока мы шли вместе с моим знакомым, он рассказывал о том, как они живут в техникуме. Вдруг он махнул рукой и с досадой произнес:

- Эх, прошла, даже не заметила.

- Кто? – спросил я.

- Лидка Старцева, - он показал на проходившую мимо нас девушку. – А ведь жили рядом.

Через некоторое время он опять с той же досадой сказал:

- Вторая не узнала. Учился с ней даже в одном классе.

В это время когда мы уже подходили к общежитию техникума,  я увидел…

(Листок закончился, продолжения в тетради не нашел – Б.К., октябрь 2015).

 
                Прогулка по «бульвару»

 … Мой незнакомец первый протянул руку и представился:

- Славик.

Я пожал ее и представил себя:

- Борис.

Так мы познакомились.

Все втроём мы сдвинулись с места, пошли в обратную сторону, а дойдя до определенного места, опять повернулись кругом. Славик сказал мне:

- Тебе привет от Жени Маркина.

- А ты его знаешь?

- Мы вместе учимся в политехническом техникуме, в одной комнате спим в общежитии. Женька мне показывал твои письма, ты там шифром пишешь.

Я вспомнил, что однажды Нина Брагинская (семья Брагинских жила на первом этаже нашего ДОСа, под нами – Б.К., октябрь 2015) мне сказала, что получила письмо от своей подруги Кищенко, которая живет в Домне. Она писала Нине, что Женя Маркин поступил в техникум.

- Ты скажи, почему он не пишет. Я ему письмо отослал еще 26 августа. Какой у него сейчас адрес?

- Его адрес: Новобульварная,46, общежитие 3, к.7, но ты лучше напиши ему на дом, он приезжает домой каждое воскресенье.

- Ну как он там живет, Женька? – спросил я.

Славик начал рассказывать, употребляя при этом жаргонные словечки. Когда он говорил слишком громко, Юра с улыбкой его перебивал:

- Тише говори. Ты еще не забыл свой жаргон. 

Славик сказал, что Женька сделался настоящим городским. Носит узкие брюки, танцует чарльстон, курит. Такой легкомысленный! Вначале, когда он приехал в Домну, он хотел поступить в горный техникум. Через два дня приходит:

- Нет, лучше в электротехнический.

Через несколько дней опять захотел в горный. А еще через несколько дней приходит к Славке и говорит:

- Иду в политехнический, вместе с тобой.

Да и Поляков оказался не такой добродушный, как я думал. Славик рассказал, что Поляк сдавал экзамены вместе с ними, но не сдал, утащил у одного парня рубашку «кубинку», одел его ботинки, а свои оставил, и 10 рублей денег украл. (По тому времени – половина месячной стипендии учащегося техникума – Б.К., октябрь 2015).

Драка, про которую говорил Поляк, позже была. Он избил с ребятами одного…

- Ну а вы что? – спросил Юра, надо было в милицию обратиться.

- Да мы написали заявление в милицию, но ответ не пришел и это дело замяли.

Юра посмотрел на часы:

- Домой нужно идти. Девчонок все равно нет, да и вряд ли они сейчас выйдут. А без женского пола неинтересно гулять.

Мы разошлись по домам.

Днем я подошел к теннисному столу.

Дом, возле которого стоит стол, близко от нашего дома – пройти через дорогу только. Да и вообще, все дома, в которых живут семьи офицеров, расположены очень скученно, все вместе. Если же говорить о всём гарнизоне, то тянется он далеко, до самой фабрики. (Сапого-валяльная фабрика, изготавливала валенки – Б.К., октябрь 2015).

Так вот, я подошел к теннисному столу и стал играть в теннис с ребятами. Здесь были Валера Борисенко, Славик и еще один парень. Сегодня они уезжают.

Потом ребята ушли. Мы одни остались играть со Славиком в теннис.

Закончили партию и Славик сказал:

- Надо домой, в 6 часов поезд отходит.

Я протянул руку:

- Ну, давай, прощай.

- Больше не увидимся, - сказал Славик с сожалением.

Он пожал мне руку и мы расстались.

Так кончилось наше маленькое знакомство.

5 октября. Политехнич (…) …исьмо от Вовы… (письмо от Вовы Тарасова – моего общего друга с Женей Маркиным – Б.К., октябрь 2015).

(Далее нижняя часть листа оборвана).

(продолжение письма Вове Тарасову – Б.К., -октябрь 2015).

…Недавно в Сретенск приезжало несколько ребят из Домны (Воинские части, расположенные в Сретенском гарнизоне и в Домне, были связаны между собой. В Сретенске в то время «стояла» ШМАС – школа младших авиасотрудников, а в Домне, под Читой – летная часть. – Б.К., октябрь 2015).

Один из них, - Славка, передал мне от Женьки привет. Он учится вместе с Женькой в техникуме, и может ты его знаешь. А на мое письмо Женька так и не ответил.

Пишет ли он тебе?

Я хотел поступить работать в детсад аккомпаниатором и зав. садом согласна, но все дело в том, что учусь я в школе с первой смены, а работать нужно утром. После обеда работать нельзя, потому что с часу дня до полчетвертого дети спят, потом полдничают и мамаши забирают их в пять часов домой.

Ну вот и все новости.

5 октября 1962 г.

Борис.

(Далее нижняя часть листа и следующий лист оторваны).

 
                Встреча с братом  в Чите

... Почти все студенты уже встали и то и дело бегали по коридору взад и вперед.
У двери 118 комнаты, куда мы направлялись, отец сказал какому-то коренастому студенту:

- Это младший брат.

Студент подал руку:

- Валерий.

- Борис.

Это был друг Вити - Валерий Шмидт.

- А на фотографии ты выше, - сказал он.

Мы вошли в комнату, но Виктора там еще не было.

Какой-то студент, лежа еще в постели, потягивался.

- Витя сейчас придет, - сказал он.

Виктор действительно скоро пришел. Он подошел ко мне и я протянул ему руку.

Целоваться с ним (при встрече - Б.К., октябрь 2015) я перестал после того случая. Да что я, девчонка?!

Отец поговорил немного с моим братом и Виктор ушел на занятия. А мы направились в поликлинику Читинского гарнизона. Там было не так много солдат.

Врач-окулист еще не пришла и очереди в ее кабинет не было, так что я очутился первым.. В 10 часов пришла врач, и через минуту я был у нее в кабинете. Мое зрение испытывали не меньше часа. По таблице врач спрашивала буквы, надевала на глаза то одно стекло, то другое, то сразу два, спрашивала, нет ли напряжения, потом смотрела на мой глаз через зеркало, через стекла. Наконец, с помощью стекол я дошел до 7-й строчки, хотя до этого видел только две.

Здесь же, в аптеке нашли (правда с трудом) два стекла, которые через 15 минут были вделаны в оправу и я получил очки.

Когда мы вышли, было около 12 часов. Я шел в очках. В них действительно видно значительно лучше. Оправа только плохая, вроде из прутьев сделана. After that отец пошел к ректору института по делу. Ректора на месте не оказалось Мы его ждали, но он так и не пришел. После этого я уговорил отца идти на Новобульварную. Одного он меня не пустил. "Где ты меня потом найдешь?" - сказал он. Мы пошли вместе.

С Профсоюзной мы попали на Новобульварную - расстояние не близкое. Отец остался на дворе, а я вошел внутрь двухэтажного деревянного здания.
Комната № 18 была закрыта. У какого-то двухметрового парня в тельняшке...

(Следующий лист выдран, а на последнем листе квадраты с буквами специального шифра - решетки. На них накладывается "ключ" - квадратики с вырезанными клеточками.  И так складываются из букв слова. Но теперь я их уже не расшифрую...).

 
            ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. МОИ ДНЕВНИКИ. ТЕТРАДЬ ПЯТАЯ

В этой тетради сохранилось не так много листов.

В ней нет дат. И обложка тоже без надписей. (Номер тетради был, очевидно, внутри, на первом листе, который не сохранился). Но поскольку в чемодане я нашёл тетради под номерами 6, 7, 8 и 9, то эта тетрадь, конечно, 5-я.

В этом переходном возрасте я принес немало волнений своим родителям. Я много читал "взрослых" книг, мне нравился Эдгар По. А желание изучать жизнь и описывать свои поступки провоцировали меня на то, чтобы всё в жизни испытать самому.

Шестая  тетрадь начинается с 10 января 1963 года. Следовательно, в пятой  я рассказал о встрече Нового года и одновременно о праздновании своего 15-го Дня рождения.

В память о своем пятнадцатилетии у меня остались подарки: книга Сервантеса "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский"  от Дины Ширман, с надписью, ставшей эпиграфом моего нынешнего интернет-дневника на Лиру: "Сражайся, только не с ветряными мельницами". А Юра Кашников и Леня Гуревич подарили альбомы для фотографий.

   ГЛАВА ПЯТАЯ. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ.СТРАДАНЬЯ ЮНОГО БОРИСА

                Встреча Нового года

(Листы тетрадки прошиты тонкой проволокой. Судя по оставшимся краям бумаги, выдрано не менее 12 первых листов)

...Я выпил. Пошел на кухню и прямо из бутылки сделал еще один глоток.
Мне захотелось прогуляться. Я надел валенки и, хотя немного пошатываясь, но во вполне трезвом рассудке, вышел из дому. Вдогонку услышал голос отца:

- Куда идешь?

Я пошел к дому Юры. Улица была пустынна, хотя и хорошо освещена всеми светящимися окнами домов.

Дверь у Юры оказалась запертой на крючок. "Спит уже наверное" - подумал я.

Я стучаться не стал и побрел к Лёне Гуревичу. Дверь у них была на замке.

На обратном пути захотел зайти к Дине.

Так бы я дошел до дома Камаринского, но в это время услышал голос моего отца:

- Ты куда? Куда ты идешь?

Я пошел обратно, в душе даже радуясь, что отец задержал меня от всяких нелепостей.

- Да никуда. Просто прогуливаюсь.

Я пошел в сторону клуба  или, как его стали называть вот уже несколько месяцев домненские ребята,- ДСА.

Ярко горели окна. У калитки прогуливался часовой в очень веселом и одновременно очень грустном настроении.

- Ну что, друг, ИДЁШЬ?

- Иду, - ответил я.

Я зашел в клуб. Из зала гремела музыка, но в фойе почти никого не было. Только мой бывший одноклассник (сейчас он в ремесленном училище)  - добрый малый, но с ухарскими замашками, прогуливался здесь, да вместе с ним его приятель.

- С праздником вас,- поздравил я их обоих с Новым годом. - Чего не заходите?

- Да так, - ответили они.

Я заглянул в зал. Посередине стояла ёлка с мигающими огоньками. Людей было мало, но все казались мне какими-то добрыми, хорошими.

Я пошел домой, одел (ошибка!Надо "надел" - Б.К., октябрь 2015) ботинки, выпил еще рюмку и пошел в клуб.

У двери меня опять встретил солдат.

- Пойду танцевать, - крикнул я ему.

Я снял пальто и зашел в зал.

Было уже полпервого. У дверей зала никто не стоял. Не было даже знакомой билетерши тети Тоси. (Та самая, кто нашла на сиденье первую тетрадь моего дневника два года тому назад. - Б.К., октябрь 2015). Вместо нее стояла ее девочка лет 12-ти.

- Где билет? - спросила она.

Но я только отмахнулся рукой. Девчонка не настаивала.

Разноцветными огнями сияла ёлка. Огни то загорались, то угасали попеременно.

Сначала вверху, потом в средней части ёлки загорались огни, а вверху потухали, потом снизу, а после опять все сначала. Свет был потушен и в зале стоял цветной полумрак.

Я сел на скамейку, облокотился на спинку и смотрел. Неожиданно погасла ёлка и наступила темнота. Девочки, девушки - они визжали, смеялись. Лица мужского пола пользовались темнотой для выражения своих чувств. Веселый трепет стоял вокруг.
Свет включился и все стало как было.

Я увидел в зале Люсю Камаринскую - она танцевала со своей подружкой Валей Цыганковой.

- С Новым годом, - поздравил я их.

- Тебя также с праздником, - ответила Люся.

В зале также были другие девчонки и Валя Науменко - ученица нашего класса.

Я танцевал с ними со всеми, а потом садился и болтал с Сенькой - веселым парнишкой. Он немного выпил и тоже болтал, танцуя, и танцевал, болтая.

Танцевал и с Люсей.

- Ну как, весело у вас было? - спросила она.

Я ответил, что весело, но жаль, что только до одиннадцати часов. О случае со Светой я умолчал.

- А ты придешь ко мне на день рождения? - спросил я ее.

- Я,наверное, не смогу,- ответила Люся. - Я буду здесь в клубе отмечать праздник.

- А разве здесь завтра что-нибудь будет?

- Да, будет.

- Но все же ты приходи со своей сестрой.

Я веселился (и грустил) до трех часов.


Наступило утро первого января.
Я спал часов до 12-ти, потом оделся

(дальше часть листа оборвана)

- С праздником, ребята, - крикнул я. - Юра, с Новым годом! Леня! Витя!
Я всем пожал руки и сел на скамью. В зале было как-то тепло, уютно и просторно. Хотелось спать.

Я спросил:

- Ну как встретили Новый год?

- Хорошо!

Час-полтора кидали мяч в сетку.

Потом пошли домой.

- Я зайду к тебе за пластинками, - сказал я Лёне. - Ты не забыл, - сегодня у меня день рождения.

Я сказал, что Люся будет на танцах в ДСА и поэтому не сможет придти.

- В ДСА? - переспросил Юра.

Он задумался. Я понял, что он думает о Люсе и о том, сможет ли он пойти тоже в ДСА.
[- Пошли до] мой, - сказал я - попробуй н [е придти!]. (В квадратных скобках - оборванный и восстановленный по смыслу текст  - Б.К., октябрь 2015)

(Далее нижняя часть листа оборвана)

                День рождения. Мне 15
 
...Этой  музыке необычайно подходило ее название или наоборот: названию очень подходила музыка.

- Подобрать бы ее на баяне. Ты, Борис, знаешь ее?

- Нет, я не знаю её.

- Подбери.

Я сел за инструмент и подобрал первые звуки.

(Ми-соль ля ля, ми-соль ля ля - см. нарисованный нотный стан  на  сканированной в посте странице дневника. Эта танцевальная музыка была на пластинке зарубежной эстрады. Название забыл. Типа "По дороге". В интернете пока не нашел. Но похожую мелодию исполняет секстет  Харви Остервальда "На мосту"- Б.К., октябрь 2015).

- Так, запишем, - сказал Юра, дай мне листок бумажки.

Я принес нотную бумагу и продиктовал Юре первые звуки.

- Поставьте сначала,- сказал Юра мальчикам, стоявшим у проигрывателя.

Музыка заиграла снова.

Когда дошло до этого перехода (очень красивый переход) (ми-бемоль ре ре до до си до - Б.К., октябрь 2015).

Я сразу же подобрал его и сыграл вместе с музыкой на пластинке.

Получилось хорошо.

- Вот сделал!! - воскликнул Юра Соболев (слово "сделал" теперь употребляется везде: где нужно и не нужно, вот хохмачи!).

Мы записали с Юрой на ноты и это место.

- Ну [ладно,] Юра, мне уже надоела (здесь оторван кусочек текста - Б.К., октябрь 2015). Запишем, ведь девчонок еще нет.

В это время послышался скрип дверей. Пришли девочки: Таня, Нина, Дина. Они поздравили меня с днем рождения.

Я взял подарки и совершенно машинально протянул им руки. Дина была первой. Она смущенно заулыбалась и неловко протянула руку. Пожал руки Тане и Нине.

Играла музыка и мы танцевали.

Нас было семеро - четыре мальчика и три девочки. Больше так никто и не пришел.

Лёня Гуревич не танцевал совсем. Я догадывался: он хотел остаться верным своей любви и был грустен без Светы. Танцевал он только, когда было объявлено дамское танго и его пригласила Дина.

Я же считаю, что танцы ни к чему не обязывают. Можешь танцевать с кем угодно и сколько угодно и быть верным своей любви. Танцы - в большинстве своем - выражение веселого настроения человека. (Грустный человек редко танцует. Ну и кому же запрещено веселиться?).

Мы танцевали до семи часов. Потом все сели за стол.

Мать принесла тарелочки, вилочки.

- Разливай вино, - сказал я Юре.

- Хозяин должен разливать, - ответил он.

Я взял бутыль и н [алил в]сем до краёв вина.
Пришел отец.

(далее край листа оборван)

...- Ты, Боря, совсем опьянел, - сказала она.

- Нет, я совершенно трезв. Просто я шучу, а они смеются, - показываю я на ребят.

- В доказательство того, что я совершенно трезв, говорю я Дине,- давай станцуем.

- Ты видишь, я могу танцевать, значит я не пьян, - сказал я, находясь уже в движении.

Затем игра в ручеёк. Льётся, льётся музыка. Бегут пригибаясь девочки, мальчики. Я беру за руку Дину. Музыка внезапно кончается. Все танцуют друг с другом - кто с кем остался стоять, когда кончилась музыка. Танцы и танцы.

Опять садимся за стол. На [текст оборван] cладости: пас[тила]... торт...


Секстет Хази Остервальда. На мосту. (Видеоролик из youtube - Б.К., июнь 2019).

А если это любовь?

... [об] этом Юра Кашников. Он сидел рядом со мной и с его помощью я узнал всех девчонок гарнизона.

Потом танцы. Для малышей хоровод вокруг ёлки. Были также и фокстроты. Я стал танцевать с одним парнем из 8 "б" класса - Асламовым. Он хотел научиться танцевать.(Серега живет в Чите. Мы здесь встретились лет через двадцать пять после этой ёлки на улице  совершенно случайно. Тогда я не узнал его и вообще начисто забыл этот эпизод. Всего лишь несколько лет тому назад зафрендились с ним в "Одноклассниках". Но только сейчас узнал из своего же забытого  дневника, что танцевал с ним на ёлке 52 года тому назад. А может это его однофамилец?  Нет, конечно, это он, ведь не было  же двух Асламовых в 8 "б"! - Б.К., октябрь 2015).

Во время бесконечного топанья на месте, я увидел Свету, танцующей со своей подругой. "Приблизимся вон туда", - сказал я Асламову.

Мы постепенно приблизились к ним и я тронул Свету за руку:

- Здравствуй, Света, - сказал я, улыбаясь.

- Здравствуй, Боря, - ответила Света. - Ну как  у вас там было весело?

Я кивнул головой:

- Да, весело.

Тоном, полным сожаления, она сказала:

- Извини меня пожалуйста, я не могла придти.

Мы опять разбрелись, под музыку, в разные стороны.

В девять часов младшеклассников отпустили, остались только седьмые-восьмые классы.

Танцевали лишь с девяти до одиннадцати. Но об этих двух часах стоит рассказать поподробнее.

Когда баянист (в самом начале) заиграл переходную польку, я встал вместе со всеми. Круг был очень большой и я все ждал, пока под мою руку встанет Света. Но её все не было. Всё новые девочки проходили рядом со мной в весёлой польке, а Светы не было. Наконец, вот она. Я танцевал с ней, смотря открыто, прямо в лицо и весело улыбаясь. Она отвечала задорной улыбкой. Как раз с ней я и закончил танцевать польку. По счастливой случайности (счастливой ли?) последние аккорды польки прозвучали, когда я кончил танцевать со Светой.

Танцевал я много и со всеми: с Диной, с Таней Аверьяновой, с неизвестной девочкой, которая похожа на Франсуазу из кинофильма "Разбитые мечты".

У ней неприметное лицо и скромная улыбка. С ней я танцевал и в Новогоднюю ночь.
Со Светой тоже станцевал один танец. Но больше всего она танцевала с Гуревичем Лёней.

- А ты мне говорил, что между ними всё кончено, - сказал я Юре.

- Чёрт их знает, - ответил Юра, - они то ссорятся, то опять дружны.

Во второй раз Света на моё приглашение с улыбкой ответила:

- Нет, мне не хочется.

И видя моё огорчение, сказала:

- Садись.

Я сел рядом. Я решил не грустить, а казаться весёлым, и это мне прекрасно удавалось.

Я улыбнулся и сказал:

- Ладно, не буду, а то заболеешь.

- Почему заболею?

- Ты плохо себя чувствуешь.

- А сейчас лучше.

Я пробормотал что-то вроде: "Да, хорошо".

(далее вырван лист).

Я вышел в коридор и стал одеваться.

- Боря, как всегда, первый, - улыбнулась Света.

Каким теплом обдали меня эти слова. Моя хорошая Светочка!

Через минуту все оделись и вышли. Мы с Юрой и с Лёней проводили её до дому.

- До свидания, - сказала Света.

Однако через несколько секунд выбежала и сказала:

- С Новым годом вас!

- И тебя также!

...[часть текста оторвана] ...ушла, а мы пошли по до[мам] ...пришел домой... [встр]ечали Новый год. ...ими стояла.. [бутыл]ка вина.

(Далее лист оторван)

...рал, что это такое.

Сейчас я увидел, что все окна квартиры Камаринских потушены. Светино окно не горело тоже.

"Её нет дома,-  подумал я, -  значит она где-нибудь гуляет".

Неожиданно мне показалось, что Света зовёт меня: "Приди, приди, я здесь". Я подумал, что меня зовет ЕЁ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС.

Я (оторвана полоска бумаги - Б.К., октябрь 2015) ... и вышел. Как обычно ....  клуба.

(Далее оторвано больше, чем пол-листа)

...оказалось верным. Света действительно была на улице вместе с одной девчонкой и ребятами из её класса.

Один из них, по фамилии Прокопчик, был здоровенным детиной с добродушной физиономией.

Остальные ребята - из гарнизона (не знаю даже их фамилий. Да, одного звали Банщиков Виктор, а второго фамилию не помню). Все они стояли в кружок и разговаривали. Я приблизился к ним и поздоровался. Через минуту Света ушла.
- До свидан...

(Далее лист оборван)

... Я опять замигал. Никакого ответа. "Она не видит мои сигналы", - думал я.
Минут через пять я увидел, что какое-то окно (нет, не её) замигало часто-часто.

Мне ответили!

Я подскочил к выключателю  и бешено замигал. Но окно больше не отвечало. Я подумал с грустью: "Наверное, у кого-то сломался выключатель и он никак не мог потушить свет".

В эту минуту окно, за которым я так пристально наблюдал, погасло.  Я смотрел и смотрел, но окно по-прежнему было темно.

И я выбежал на улицу опять. И около получаса бродил вокруг дома. Мороз загнал меня домой, но через пять минут я опять вышел. Я бродил и думал о ней и страстно хотел, чтобы она пришла. А её не было. Было одиннадцать, улица опустела. Только яркие фонари освещали её.

Я остановился и долго смотрел на темные окна квартиры, где живёт Света. "А может она смотрит сейчас на меня из тёмного окна" - подумал я.

Я остановился и стоя против [оборван текст] [мах]... нул ей рукой. [оборван текст] ...иди ко мне" - махал [оборван текст] улыбался самой...

(далее часть листа оторвана)

...и остановился нерешительно перед дверью Светы.
Моему воображению рисовалась такая картина: "Я открываю дверь, но тут же закрываю её. Скрип двери услышала Света. Она выходит. Я слышу её шаги. Она открывает дверь и видит меня. Я стою смущенный, а Света говорит удивлённо:

- Боря, это ты?

- Мне очень хотелось увидеть тебя, Света".

Я взялся за ручку двери и потянул на себя. Дверь скрипнула, но не открылась. Она была на крючке.

Спит Света,- подумал я, - спокойной ночи.

После этого я пришел домой. Лег спать, но уснуть не мог. Моему воображению (хочется исправить: "перед моим воображением", но не буду редактировать свою стилистическую ошибку - Б.К., октябрь 2015) как в кино, развёртывались многочисленные картины.

Да, это так и было. Перед глазами стоял огромный экран, на котором я видел себя и Свету. Это были чудесные картины. Я бы весь день смотрел такое кино. Так хорошо нам бы... [оборвано]

То на экране проходили...[оборвано]

Или я видел сво[ю]

(Далее часть этого и следующего листа  оторвана)

(Конец пятой тетради)

Еще один музыкальный хит того времени (а слова-то такого - "хит" - мы не знали, хотя музыку помним - Б.К., октябрь 2015).

Дж. Марьянович. Марко Поло. (Youtube - Б.К., июнь 2019).

               ГЛАВА ПЯТАЯ. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. СТРАДАНЬЯ ЮНОГО БОРИСА

В шестой тетради уже не было вырванных страниц и многочисленных частей текста. Но изредка встречались тщательно затушёванные строчки и абзацы.

Я неосознанно стал воспринимать текст своего дневника, как прочитанный  в те же дни автобиографический сентиментальный роман Иоганна Вольфганга Гёте  "Страдания юного Вертера", написанный в форме писем к другу. Молодой человек стремится рассказать не о событиях своей жизни, а о связанных с ними чувствах. А в душе 15-летнего подростка уже и так разливалось невиданное, есенинское  "половодье чувств". И наивная восторженность от самой жизни и своего собственного существования в ней.

                ДНЕВНИК
                Комиссарова Бориса
                (тетрадь шестая)

                1963 год

                Признание в любви

10 января.  После той ночи на душе стало как будто спокойнее.

Но я чувствовал, что моя любовь к Свете нисколько не ослабевает. Я по-прежнему прогуливался вечером и ночью перед её окнами... и любил...

Вчера вечером я зашел в подъезд, в котором находилась квартира Светы. Я остановился перед дверью. Тысячи желаний терзали меня. Мне хотелось войти сюда, хотелось, чтобы Света вышла, сказать ей о своей любви. Но прежде, чем дотронуться до ручки, я взглянул на дверь. Она оказалась запертой на замок.

Я вышел из дома и увидел, что в окнах Камаринских темно. "Их нет дома,- подумал я,- Но где же Света?"

Я долго бродил
Перед домом твоим,
Уж месяц всходил
И любовью томим,
Я шёл всё и шёл
Взад и вперед,
Слепленный любовью (1)
Стоял у ворот.

Хотел бы тебя я
Прижать на груди,
И с сердцем играя,
Сказать: уходи!

Нет, милая Света,
Теперь не уйдешь -
Ты ночь до рассвета
Со мной проведёшь!

Я стал поэтом! С чего бы это?
Влюбленные - всегда поэты. Но неужели я влюблённый? Какое счастье!
Вспоминаю слова великого поэта Гёте:
 
"Как счастлив, кто любим! - но, боги,
Как счастлив тот, кто любит сам!"

Вот уже несколько дней, как я увлечён поэзией. Гёте, Гейне - какие великие люди! Я преклоняюсь перед ними. Хотя нет, это звучит как-то напыщенно. Проще сказать: я люблю их.

Прочёл недавно "Страданья молодого Вертера". Как он любил! Как он страдал! Они любили друг друга, но она уже была помолвлена с другим.

Превратности судьбы -
Как вы коварны и жестки.

Я бродил и думал обо всем об этом. Стало холодно и я зашел в клуб. Там было пусто: шёл последний сеанс кинофильма. Только в бильярдной были офицеры. Там же играл в бильярд полковник Камаринский.

Возле бильярдной стояли и разговаривали городские ребята.

Здесь был Поляков. Он стоял в шинели ремесленного училища. С ним рядом стоял симпотный парень. Он бегает за Диной Ширман. Сегодня они сидели вместе в кино. (Я сидел сзади их). Здесь же были мои бывшие одноклассники. Зимин Вовка - крепкий парень атлетического сложения и Мишка Деревцов - весёлый, добрый человек. Как я уже говорил, он работает столяром на промкомбинате. Зимин сейчас в ремесленном училище.

Мы поздоровались и я присоединился к их обычному разговору о девчонках и прочих вещах.

Симпотный парень спросил у меня:

- Это правда, что Динка уезжает?

- Да, - ответил я, - они, наверное, летом уедут. Их ведь переводят в Читу. Только квартиры пока там нет.

- В саму Читу их перевели? - спросил он.

- Да. Её отец же работает корреспондентом газеты  "На боевом посту".

Парень обратился к ребятам:

- О, еще до лета столько времени, а вы говорили "сейчас уезжает".

- Я когда в Чите был, - сказал Поляков, - много ребят наших видел и девчонок. Женька Маркин там.

- Он  в техникуме учится, - перебил я. - Я когда в Читу  ездил, его там встретил. 

-Но,(2) - подтвердил Поляков, - в политехническом он.- Девчонок там видел, Галдобину. Она в Риге живёт, в Читу к родным приехала. Похудела. Была-то  - во! А теперь стала-вот!

- А ты, Боря, с кем ходишь? - спросили меня.

- Да что вы допытываетесь? - сказал я, смеясь.

- Ты с Камаринской?

Я кивнул головой:

- С младшей.

- Это летом-то ты с ней ходил?

-Но,- кивнул я опять.

- Ты смотри, Козёл её у тебя отобьёт.

- Козлов за ней тоже.

Они начали давать мне советы:

- Ты приди к ней и скажи: он или я.

Потом я сказал, раздумывая:

- Но почему у них замок на двери? Я сейчас там был - замок висит.

- Отец её в бильярд играет, мать в кино, сестра, наверное, в город на танцы ушла, а Светка тоже где-нибудь, - сказали они мне.

Вскоре мы разошлись. Я пошёл домой, но по дороге увидел, что окно в комнате Светы горит.
------------------------------------
1."Слепленный любовью" - правильно говорить "ослеплённый", но слегка нарушится ритм. А если "слеплЁнный" любовью от слова"лепить", то ударение должно быть "слЕпленный" - Б.К., октябрь 2015).

2.Сноска в конце страницы дневника: "Не забайкальцам будет неясно это слово. На местном языке это значит "да".
----------------------------------------------------

"Она дома" - подумал я.

Я рванулся к её дому и... увидел на двери замок. "Почему же замок, если Света дома? Может, родители ушли, а сестёр они закрыли на замок? А что если постучать?"

Я представил себе такую картину:

"Я стучу. К двери подходит Света.

- Кто там?

- Это я, - говорю я дрожащим от волнения голосом.

- Ты, Лёня?

- Нет.

- Борис?

- Да, это я. Света, я пришел к тебе сказать: я люблю тебя, Света".

Я берусь за ручку и долго, очень долго стучу. Сердце прыгает, как птица в клетке.
Я думаю: "Вот сейчас, сейчас она подойдет к двери".

Я прислушался. Тихо. Опять дёргаю дверь. Долго и надрывисто скрипит она.

Нет, никого нет. Как жаль!

Я сбегаю вниз по ступенькам, выхожу на улицу. Прошёлся еще раз перед домом. Когда шёл к своему дому, мои ноги, к моему собственному удивлению, сами повернули к Светину подъезду.
 
И опять я стучу,
И опять жду ответа.
Ну чего я хочу?
О, приди моя Света!

Буду очень скучать
Без тебя я, голубка,
И томиться опять
Ну приди  на минутку.

              11 января. Начались занятия в школе.

Люда Чупрова сегодня мне сказала (эти девчонки всё знают):

- Ты не выдержишь конкуренции.

Я понял. Она намекала на Козлова.
-------------------------------------------

И оказалась права. Саня Козлов женился-таки на младшей дочери полковника. Узнал я об этом всего несколько лет тому назад. Раньше знал только о том, что он закончил юрфак университета. А сейчас мой бывший одноклассник и соперник - глава адвокатской конторы в крупном сибирском городе. В прошлом году наша одноклассница, с которой мы учились в 8 классе, побывала у них в гостях. Рассказала нам, что живут они в прекрасном доме с бассейном вместе с дочерью, зятем и внучкой. Спать её положили в 50-метровой спальне. Саня не дал себя сфотографировать для "Одноклассников". Не любит светиться, что вполне понятно при его бизнесе. - Б.К., октябрь 2015.
-----------------------------------------------------------

               
               ГЛАВА ШЕСТАЯ. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)


https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=y9CqE1qY_ME

(Эта песня Аркадия Островского на стихи Иосифа Дика в исполнении детского хора также сопровождала нас в школьные годы. - Б.К. октябрь 2015).

               
1963 год, 11 января.

                Девчонки, мальчишки


Сегодня я, наконец, написал письмо Любе.

(Мы познакомились с ней в Сочи, летом 1962 года, куда я ездил отдыхать с родителями. Об этой поездке,  о том, как в Москве, где мы прожили в гостинице Центрального Дома Советской Армии (ЦДСА) пять дней, я ходил на Красную площадь на встречу с космонавтами 3 и 4 Николаевым и Поповичем, подробно рассказано в утерянной, к сожалению, третьей тетради моего дневника. - Б.К., октябрь 2015).

"11/I-63. Здравствуй, Люба!
Извини, пожалуйста, что не смог написать раньше. Твоё письмо я получил 1/I - 63 г.

За поздравление большое спасибо!

Люба! Как ты живёшь?Как закончила полугодие? Как провела праздники и каникулы?
Моя жизнь идёт хорошо. Праздники прошли очень весело.На день рождения мне подарили часы "Нева".

Люба! Какие ты читаешь книги?

Любишь ли ты стихи? Я сейчас увлёкся поэзией. Прочёл стихи великих поэтов Гёте и Гейне.

Мне очень запечатлелся роман Гёте "Страдания молодого Вертера". Прочти, пожалуйста, этот роман и напиши о нём своё мнение.

Отвечаю на твой вопрос о фильме  "Человек-амфибия".   Я смотрел этот фильм и мне он очень понравился.

Ты пишешь, что этот фильм ничего не даёт, но я не думаю так.

Необходимо прежде всего обратить внимание на оформление фильма. Цветной фильм ярко и красочно рисует нам природу. Мы видим необъятное море, голубое небо. А какие великолепные съемки под водой.

В кинофильме мне понравилась игра артистов. Как мне кажется, актёр Корнев, исполняющий роль Ихтиандра, сыграл её очень хорошо.
Вспомним, как Ихтиандр один бродит по большому городу. Он хочет разыскать девушку Гутиэру.

Город светит тысячами огней. Ихтиандр один среди миллионов людей блуждает по городу с тоскою в сердце.

Из какого-то ресторана несётся джаз:

"Эй, моряк, ты слишком долго плавал".

По-моему, эта сцена особенно удачна. Здесь очень хорошо показано настроение Ихтиандра.

А теперь об идее фильма.

Профессор Сальвадор, сделавший жабры своему сыну, мечтал о счастливой жизни людей под водой.

Но почему ты пишешь, что человек не может найти счастья под водой?

Разве нельзя переселить всех трудящихся под воду?

(Вот почему-то совершенно не помню, чтобы я такую фигню писал в дневнике. Важные события жизни помню, а какие-то бродившие в голове завиральные идеи улетучились оттуда, не оставив следа в памяти. И теперь как бы заново, с удивлением знакомлюсь сам с собой, что тоже очень интересно, для меня, по крайней мере.  - Б.К., октябрь 2015).

Пусть капиталисты живут одни на земле. (Еще не лучше!!! - Б.К., октябрь 2015).

Посмотрим, что они сделают без рабочих? (Таковы утопические идеи - плоды идеологической обработки нашего сознания. - Б.К., октябрь 2015).

Ведь можно под водой установить социалистический строй и сделать счастливой жизнь людей. (Утопический роман Город Солнца Томмазо Кампанеллы я еще тогда не прочёл - Б.К.,- октябрь 2015).

Разве нельзя таким способом бороться с буржуазией?

Вот всё, что я думаю о фильме "Человек-амфибия". На этом кончаю.

P.S. Если у вас в городе есть книга "Жан-Кристоф", прочти обязательно.

(Десятитомный роман-река Ромена Роллана, опубликованный в период между 1904 и 1912, за который его автор получил Нобелевскую премию по литературе за 1916 год в литературе.. Я осилил несколько томов. Прототипом героя послужил композитор Людвиг ван Бетховен. - Б.К., октябрь 2015).

Твой друг
Боря".

                Тот же день

Вечерние прогулки вошли у меня в привычку. Вот и сегодня  гуляю я и гляжу на окна и мечтаю о любви. В окне Светы горит красный огонёк. Но на двери опять замок. Как это странно. А Юра? Дома ли он? У Кашникова Юры на двери оказался тоже замок. Что бы это значило? Я размышляю: "у Юры замок, у Камаринских тоже. Эх, Юра, бродит с Люсей где-нибудь!"

Неожиданно меня осеняет мысль: проверить, дома ли Лёня Гуревич? "И у Лёни дверь заперта. Так, понятно. Люся- с Юрой, Света - с Лёней.

Так размышлял я в тишине,
Идя по улице пустынной,
Лишь пёс брехал навстречу мне
Да раздавался крик козлиный.

(Свой маршрут я схематично нарисовал в дневнике. С одной стороны - река Шилка, с другой - за забором, городская улица Луначарского, перед КПП - улица Молодежная. Рядом с КПП - офицерская столовая и магазин. На этой же стороне - клуб, в который городские ребята заходили через вход с улицы Луначарского. На скане все наши дома - трех мальчишек-друзей и двух девчонок -  отчётливо видны. Свой рисунок я озаглавил "Мой путь" - Б.К., октябрь 20015).

Но где же может быть Света,- думал я. - Уже пол-одиннадцатого. Дома её нет, хотя свет в окне горит.

Я поднялся наверх, где живёт Света, и увидел, что на двери по-прежнему замок.
И опять я брожу. И напеваю песенку:

Я иду, иду, иду,
Ничего я не пойму.
Ну скажите мне, друзья,
Где же прячется она?

 "Где же прячется она?" - подумал я И... еще раз обошёл всех моих друзей.
И опять увидел, что и у Юры, и у Лёни двери заперты. Потом подошёл к Шилке и долго стоял перед ледяной громадой и смотрел с холма на другую сторону, где горели окна хаток поселка Маргул.

   
    *  *  *

Домой я вернулся через час-полтора. Еле передвигая ноги, я заплетающимся языком напевал:

Я... иду...  иду...  иду...
Ничего я...   не пойму...

И здесь же комментарий, который я сделал сам, перечитывая свой дневник в 64-м году: "хотелось смеяться над собой горьким смехом" (Б.К., 1964 г.) - Б.К,, октябрь 20015 г.


12 января.

Девчонки нашего класса за последнее время изменились очень. Кто сейчас сравнит их с робкими третьеклассницами? Или с семиклассницами, впадающими в смущение от какого-нибудь дерзкого вопроса. Куда там! Говорят о любви совершенно свободно, шутя и смеясь.

Сегодня в классе мы стояли с Саней Козловым и с девчонками.

Кто-то из них сказал Сане:

- Есть ещё третий.

Я понял, о чём идёт речь.

Саня, улыбаясь, посмотрел на меня и спросил:

- Кто еще?

- Лёня, красивый мальчик, - ответили за меня девочки.

- Какой Лёня?

- Да, ещё есть, - сказал я.

Саня отвёл меня в сторонку и снова спросил:

- Какой Лёня?

Я не хотел говорить, - но Саня продолжал спрашивать:

- Он в восьмом классе?

- Да.

-Гуревич?

-Да.

- Ну, это ерунда.

- Их связывает старая дружба, - сказал я.

Саня махнул рукой. Он не считал Лёню серьёзным соперником.

На перемене Саня сказал мне:

- Она мне про тебя рассказывала, как вы летом ходили, ты ей всё про звёзды рассказывал.

Он не называл Свету по имени, но и так было ясно, о ком идёт речь.

Сердце у меня забилось и заныло сладко.

- Вы ходите с ней вместе? - спросил я, замирая.

- Каждый вечер!

Прозвенел звонок. Я крикнул:

- Ты потом мне всё расскажешь, что она обо мне говорила.

Когда мы шли домой, я спросил Саню:

- Как она обо мне говорит: с улыбкой или серьёзно?

- Серьёзно.

- Без всякой улыбки?

- Да, она тебя уважает.

Уважает. Я шел домой и думал...

Получился какой-то стишок. Пришёл домой и принялся лихорадочно сочинять. Через час у меня получилось вот что.

Зачем мне уважение,
Мне нужна любовь
И страсти, вдохновение,
Волнующее кровь.

Я не хочу иного,
Не нужен мне покой.
Хотел бы я ракету,
Чтоб улететь с тобой.

На Марс иль на Венеру,
Юпитер иль Сатурн,
На звёзды иль кометы,
Уран или Нептун.

Чтоб быть с тобою вместе,
Я б улетел с Земли
В межзвёздное пространство,
Где были б мы одни.

В этот же день, вечером я увидел в клубе Юру Кашникова. Мы пошли вместе с ним в кино. Перед началом долго сидели с ним в фойе и я поделился с Юрой своими любовными терзаниями. Я протянул ему своё последнее стихотворение.

- Я же за последнее время поэтом стал, - сказал я, смеясь. - Вот прочти.

Он прочёл и сказал:

- А хорошо написано.

Я взял листок и начал читать тихим голосом, с выражением.

Когда я закончил, Юра сказал:

- Не понимаю тебя, Борис. Ведь я читал твои дневники и мне казалось, что ты влюблён в Динку.

Я и сам не понимаю, - ответил я, - видишь ли, к Динке меня влечёт плотская любовь, ведь она очень привлекательна, а к Светке - любовь сердца.

Юра ответил:

- У нас в классе тоже есть девчонка... так я бы не против с ней спать (это место в разговоре у меня смягчено. - Б..К.).

(Так осторожно я выражался в своём дневнике, а как на самом деле выразился Юра, теперь уже не вспомню. Б.К., октябрь 2015).

А с Люськой? - спросил я.

- Нет.

Потом, помолчав, сказал:

- Сейчас, по крайней мере. Но пройдет год и еще год и меня уже ничего не удержит!

Так мы гуляли по улице и говорили.

Юра сказал мне:

- Ты знаешь, несколько дней назад одна девчонка из нашего класса - её звать Люся
- передала мне письмо, чтобы я передал его этой Люсе, - Юра указал на дом Камаринских. - Я это письмо носил три дня, но так и не смог передать, а сегодня обе Люси встретились и первая Люся забрала у меня письмо и сама передала его Люсе.

А что это за письмо было? - спросил я.

- Говорит, из Домны.

- Ты прочитал его?

- Нет.

- Оно было запечатано?

- Нет.

- В конверте?

- Нет, - ответил Юра, - я дал обещание  не читать его.

- Какой молодец! Я бы не утерпел и посмотрел.

- Я бы тоже посмотрел, но я дал обещание.

Юра вздохнул.

Я сказал:

- Эх, было бы сейчас у тебя это письмо!

- А что бы ты сделал?

- Да если бы ты увидел меня на день раньше, ты бы дал мне это письмо, я бы его прочёл вслух и ты не нарушил бы своего обещания.

- Да, - засмеялся Юра, - нужно было так и сделать. А интересно, что было в письме...

13 января. Воскресенье.

Удивительно, как всё  происходит быстро! Каждый день и каждый час заполнен событиями. А в книгах всё происходит гораздо медленнее. В "дневниках" даты ставятся довольно-таки редко.

Проходят дни, недели и только тогда что-нибудь случается. А у меня теперь каждый день заполнен событиями, которых нельзя пропустить.
---------------------------------------------------

           ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. СОПЕРНИКИ И ДРУЗЬЯ

Днем я ходил в кино на "Детство"  Горького (мы сейчас как раз пишем сочинение на эту тему), но вечером меня опять потянуло в клуб.

Саня Козлов в ботиночках, несмотря на мороз (я-то ходил в валенках) стоял у кассы вместе с Толей Калашниковым - мальчиком из 8 "б" класса с белокурыми волосами (летом он ездил в Артек от нашей школы).(1). Он был тоже в ботинках.

1. Сноска в конце страницы: "Об этом у меня написано во второй тетради".


(Тетрадь утеряна, но в памяти этот случай остался на всю жизнь. Ведь школа отправляла в Артек не Толю, а меня. Я был вообще-то примерный пионер. Лучше всех писал сочинения, с пятого класса солировал в школьном хоре (звонко пел "Марш нахимовцев", "Купила мама Лёше...", "Маленькую яблоньку я посадил в саду" и другие под аккомпанемент баяниста. Каждый год выступал в районном Доме культуры. На смотре школьной самодеятельности получил приз за исполнение на пианино "Сентиментального вальса" Чайковского  - так конкретно и было записано на внутренней  обложке подаренной мне книги. Под наградной записью стояла подпись зав.районо и гербовая круглая печать. Не забуду своей тщеславной радости, появлявшейся, когда слышал аплодисменты зала, едва только объявляли со сцены мою фамилию. И еще в 5-м классе  в Доме пионеров мне выдали настоящее удостоверение инструктора драмкружка с моей фотографией под пионерским знаменем.  Я там играл  в спектаклях роли Чипполино и старика Хотабыча. И еще читал увлеченно детские стихи про самого себя: "Драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота".

Но не суждено мне было побывать во всесоюзном пионерском лагере на берегу Черного моря. Хотя о положительном решении педсовета мне уже сказала старшая пионервожатая. Но районному начальству что-то там не понравилось в моей анкете. И мне сказали, что путевка выделена для пионера из рабочей семьи. А я из семьи военнослужащего. И поехал в Артек скромный мальчик Толя Калашников, а не всем  известный в школе Боря Комиссаров. - Б.К., октябрь 2015).


Я солировал:

Маленькую яблоньку я посадил в саду.
Растёт она, цветёт она у школы на виду.
               
Хор подхватывал

Яблонька, яблонька соком наливается,
Белым нарядом нам кивает она.
Мичурин с портрета смотрит, улыбается
Юным садоводам нашего звена.
Юным садоводам нашего звена.

Запев

Все мои приятели решили вслед за мной,
Посадим обязательно по яблоньке одной.

Припев

Яблонька, яблонька соком наливается,
Белым нарядом нам кивает она.
Мичурин с портрета смотрит,  улыбается
Юным садоводам нашего звена.
Юным садоводам нашего звена.

(Текст этой песни, из которой я помнил только две строчки, нашел в поисковике в прозе,ру, в рассказе о школьных песнях. Автор неизвестен. А видео этой забытой ныне песни еще никто не выложил. - Б.К., октябрь 2015).

А у закрытого окошка кассы стояла сама Света.

- Здравствуй, - сказал я ей.

Она улыбнулась и тоже поздоровалась.

А я пошёл к ребятам.

- Вы в кино идёте? - спросил я.

- Идём.

А кому билеты берёте?

- Себе и Светке.

- Возьмите тогда и мне.

Я протянул деньги.

- Где тебе взять?

- Вместе с вами, - ответил я.

Калашников встал в очередь, а Саня сказал мне:

- Что мы здесь стоим? Выйдем на улицу.

Мы вышли и встали у зеленых ворот рядом со входом в гарнизон.

Саня не стоял на месте. Он подпрыгивал, ходил, смешно расставляя носки,кружился вокруг себя. А мне было грустно. Я сказал:

- Ты очень весел, у тебя дела, видать, хорошо идут.

Козлов подошёл к калитке, захлопнул её и сказал:

- Сейчас они пойдут, а я их не пущу, не улизнут они от меня.

Действительно, через минуту вышла Света с Филенко. Они направились к выходу.

- Вы куда идёте? - остановил их Саня.

- Мы сейчас придём, - ответили они.

Козлов крикнул:

- Вы билетов не берите, мы взяли.

- А мы тоже взяли, - ответила Света, - мы же не просили вас брать.

- Вот это да,- сказал Саня, и повернулся еще раз вокруг себя.

В клубе нас обступили смеющиеся рожи: Поляков, Колесников и другие. Поляков, стараясь казаться серьезным, говорил:

- Понял, Боря, подойди и скажи: он или я, а то чтО она за всеми будет...

Козлов стоял рядом и улыбался.

- Отстаньте от меня, - сказал я,смеясь.

Они отошли.  Саня сказал:

- Ну чего она ломается,как сдобный пряник! Всё из-за  сплетен.Ты знаешь про нас в городе развели такие сплетни! Ну я узнаю, кто этим занимается, плохо тому придется. И кому какое дело?!

Долго он еще думал и вздыхал. А потом пришла Света. Козлов подошёл к ней и что-то сказал. Света вытащила билет и показала Сане Козлову. Он взял билет из её рук и положив в карман, сказал: "Пойдешь по нашему билету". Света гневно повернулась и ушла. Саня протянул мне билет. Я посмотрел, где сидит Света: шестнадцатый ряд, седьмое место, - мелькнула у меня мысль.Саня сказал:

- Иди, отнеси ей.

- Я покачал головой.

- И часто у тебя такое бывает? - спросил меня Козлов.

- Нет, ответил я, - я не был таким смелым.

- Каким?

- Дерзким.

Саня сказал с грустной улыбкой:

- Все, я своё отходил - больше не приду сюда.

Света вернулась через несколько минут. Саня протянул ей её билет. Она взяла его и ушла.

В кино мы сидели намного ближе к экрану, чем Света, и перед началом часто смотрели назад. Саня ёрзал на скамье и всё повторял:  "Ну кто же распускает сплетни, кто? Сейчас пойду узнаю!"

Он встал и куда-то ушёл. Потом пришёл и сказал:

- Я узнал. Их двое. И их имена на "В". Ты знаешь мальчишек из гарнизона на "В"?

Я стал думать. Мне самому были ненавистны сплетники.

- Валерка? - спросил я у Козлова.

- Сапожников?

- И Вовка Святных есть на "В".

- А фамилии? - спросил он.

- Нет ни одной фамилии на "В".

После некоторого молчания Козлов сказал мне:

- А я вначале думал, что это ты распространяешь эти сплетни.

Я усмехнулся:

- Ну да, стал бы я заниматься этим делом. Какой мне интерес?

- Да, я теперь знаю, что не ты. Ты бы и так не стал это делать.

- Конечно бы не стал.

Саня вздохнул:

- На тебя хоть можно положиться.

После кино мы пошли вместе: я, Калашников и Козлов.

Козлов бешено ускорил шаг, чтобы обогнать Свету, которая одна шла впереди.

Я отстал от них и поравнялся с ней.

Мы вышли на улицу и Света сказала мне:

- Ты не торопишься?

- У меня много свободного времени, ответил я радостно и громко.
Козлов меня услышал. Он подошёл ко мне, отвёл за локоть в сторону и сказал:

- Ты давай тут потише!

Он смотрел на меня каким-то злым взглядом.

Я отошёл от него и вернулся к Свете. Она спросила:

- Что он тебе сказал?

- Да ничего,так... - ответил я.

- Нет, он что-то тебе сказал.

- Да ничего особенного.

- Но что все-таки?

- Ерунда всякая.

- Что?

- Да я, честное слово, забыл. Память у меня дырявая, - развёл я, смеясь, руками.(1).
-------------------------------------
1. Сноска в тексте: "Что за дурацкие шутки у тебя! (Б.К., 1965 г.)"
--------------------------------------

-  Нет, ты скажи.

Мне пришлось сдаться:

- Он сказал: "ты потише".

- И больше ничего?

- Нет.

- А ты зачем говорил ему про мои окна? - спросила Света.

Я вспомнил, что сказал Сане в тот раз:

- Вижу: в её окне темно, - говорил я тогда. - а на двери замок. Теперь понятно, где пропадает: с тобой бродит.

Я ответил Свете:

- Ну, если ты не хочешь, чтобы я говорил про это, я не буду. Но он мне сам рассказал...

- Что?

-Ну, что ты ему рассказывала про меня, как летом я говорил тебе про звёзды и прочие вещи.

- Ну а теперь мы с ним поругались. Зачем он купил мне билет? Что, я должна за ним, как хвостик ходить?

Неожиданно Света сказала:

- Борис, скажи, где созвездие Близнецов?

Она подвела ко мне моего коня. Я вскочил на него и понёсся во весь дух:

- А вот оно. Вот эти две яркие звёздочки, так похожие друг на друга. Это Поллукс и Кастор. А ты знаешь, где Марс? Вот он. Вот эта красная звезда. Но это не звезда, а планета. Вообще же планет девять: М, В,З, М, Ю.С, У, Н, П.

- Ого! - засмеялась она, перебивая поток речи. - А есть планета, похожая на нашу Землю?.

- Конечно, есть. Ведь звёзд бесчисленное множество, а вокруг каждой - планеты. Среди этой бесконечности найдётся и на нашу Землю похожая. Ведь всё вот это - звёзды. Простым глазом их видно около пяти тысяч.

- Так мало?

- А попробуй сосчитай!

Света засмеялась.

- Зоркий человек, - продолжал я, - увидит самое бОльшее - шесть тысяч.

- А похожее на наше Солнце есть звезда?

- А вот всё это - я обвёл руками небо, - солнца, подобные нашему Солнцу.

- Так странно...

- Да это так и есть. Только все они находятся на таком расстоянии от нас, что кажутся светящимися точками.

С каким увлечением и с каким вдохновением говорил я. Вы бы видели!

Я продолжал говорить:

- Самая ближайшая от нас звезда расположена на расстоянии 4-х световых лет. То есть свет, летя со скоростью 300 000 км/сек., долетел  бы до звезды за 4 года. А остальные звёзды намного дальше. Например, Ригель,  вот эта яркая звезда из созвездия Орион. Свет до нее идет 540 лет.

- А как же светят планеты? - спросила Света. - Ведь это холодные тела.

- Планеты светят не собственным, а отраженным солнечным светом. Вот видишь Марс? Там сейчас день и мы его видим, а на земле сейчас ночь и с Марса сейчас Земля  не видна.

Много еще говорил я о науке астрономии, чего здесь даже не стоит приводить, так как это займёт всю тетрадь.

(Я на днях нашел в шкафу простую ученическую тетрадку, на обложке которой написано: "Научно-фантастическая повесть. Вея. 1960".  Исписано десять листов. Но совершенно не помню содержания повести, и даже самого факта. - Б.К.,октябрь 2015).

Света заразилась на какое-то время этой страстью.

- Как всё это интересно! - воскликнула она, а я не смогла бы так, ничего до конца не довожу. Собирала марки, а теперь они валяются у меня, разбросанные на столе.

Мы подходили к дому Светы. Она сказала:

- В нашей школе в субботу вечер. Приходи!

Я кивнул головой, не в силах что-либо вымолвить.


          ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ДНЕВНИК. ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1960 году шестиклассник Боря Комиссаров  начал делать записи в первой тетради своего дневника, которая, к сожалению, не дожила до сегодняшнего дня.  Как и вторая, и третья...  Тем же годом помечена обложка простой ученической тетради  с названием будущей повести (скан обложки см. в  предыдущей части).

Еще раньше я завел другую тетрадь, в которой записывал даты запуска первых искусственных спутников земли и их краткие характеристики. Первый спутник был запущен 4 октября 1957 года, весом 83 кг., через месяц - второй, с собакой Лайкой. Третий - в мае 1958-го - он весил 508 кг. 

Запуски спутников были не частыми, и каждый запуск превращался в огромное радостное событие в жизни страны. В январе 1959-го четвёртый спутник облетел вокруг Луны и сфотографировал её таинственную обратную сторону, которую никто никогда не видел. А пятый, в сентябре того же года, первым совершил на Луне мягкую посадку.

Страна социализма обгоняла в космосе самую передовую капиталистическую державу. А с кремлевских трибун в то время неслось: "догнать и перегнать Америку".

Все эти события поражали воображение любознательного мальчика. Летом 60-го меня в 4-й, последний раз, отец отправил поправлять здоровье и отдыхать в пионерский санаторий Забайкальского военного округа (ЗабВО), располагавшийся  в посёлке Атамановка под Читой. Так вот, мы там поспорили с одним мальчиком из нашей палаты.  Я сказал, что через 10 лет, то есть в 1970-м, люди совершат полет на Луну. Он не верил, что это произойдет так скоро. Ведь до полета первого космонавта Гагарина оставался еще почти год. Но в 70-м Америка смогла осуществить свою лунную программу, которая оказалась  не по силам Советскому Союзу. И первым человеком, ступившим на поверхность Луны, стал американец. Так что в дате полета человека на Луну я спор выиграл. А о других деталях лунного полёта мы не спорили.

А еще я был тогда школьным юнкором. Слушал передачи областного радио каждый день и посылал заметки о школьной и пионерской жизни в радиогазету  "Юный ленинец". Участвовал в конкурсе на лучшее название этой радиопередачи.  Предложил назвать её  "Спутник семилетки", будучи увлечён докладом Хрущева на ХХI cъезде КПСС о семилетнем плане развития народного хозяйства на 1959-1965 годы.

На  съезде, как сообщалось в прессе, "был сделан вывод о том, что социализм в СССР одержал полную и окончательную победу", что "советская страна вступает в период развёрнутого строительства коммунистического общества". Осталось только "сделать решающий шаг в создании материально-технической базы коммунизма".  Было также сказано, что "в условиях, когда строительство социализма вышло за рамки одной страны, когда образовалась мировая социалистическая система, нет уже больше капиталистического окружения СССР, имеются две мировые общественные системы - отживающий свой век  капитализм и растущий крепнущий социализм". И что "в мире сейчас нет таких сил, которые смогли бы восстановить капитализм в СССР, сокрушить социалистический лагерь. Опасность реставрации капитализма в Советском Союзе исключена".

1960 год. В Сретенском Доме пионеров меня сфотографировали у Красного Знамени районной пионерской организации, с пионерским значком и надписью:   "В борьбе за дело коммунистической партии будь готов!".       

             
                ВЕЯ

                Научно-фантастическая повесть
                1960

                Страна коммунизма

События, о которых пойдет речь, начались в 2111 г. (дата несколько раз корректировалась и тщательно зачёркивалась. Вначале единица была исправлена на двойку, первоначально был указан 2061 год. - Б.К., ноябрь 2015).  В то время уже не осталось ни одной капиталистической страны на земном шаре. Во многих странах расцветал коммунизм. В некоторых достраивался социализм, начиналось строиться светлое здание коммунизма. Первая страна социализма и коммунизма Союз Советских Коммунистических Республик отмечал 115-летие от начала полного коммунизма. (первоначальная дата - 65-летие. Стало быть, если в 2061-м отмечалось 65-летие, значит на построение полного  коммунизма 12-летний автор отводил еще 36 лет.   - Б.К., ноябрь 2015).

Молодое поколение советских людей было воспитано в духе коммунизма, где высшим идеалом был Владимир Ильич Ленин.

Честные люди с чистой душой и высокими стремлениями жили и трудились в нашей стране. Чуткие, внимательные. Радующиеся, когда видели, как радуются другие. И принимавшие блико к сердцу чужую беду.

Однако эти люди были непримиримы к недостаткам и ко всему, что омрачало жизнь людей. Эти люди любили смех и весёлые шутки. Они были счастливы, живя и трудясь во имя Родины. В то время больших успехов достигла наука и техника. Давно были освоены планеты солнечной системы. Советская наука совместно с другими странами заставила Меркурий вращаться вокруг своей оси быстрее. Палящая пустыня превратилась в цветущий сад-курорт - место отдыха трудящихся. Предполагаемая "планета бурь" - Венера оказалась спокойной планетой с тропическим климатом, с густо разросшимися лесами и с множеством хищных зверей, которые господствовали на земле в каменном веке. Венера стала ценнейшим живым музеем. Там к тому же нашли большие запасы алмазов и других редких минералов и металлов.

На Марсе нашли скудную растительность, но самоотверженным трудом советских людей, которые живо откликнулись на призыв партии и правительства, там прорыто множество уже настоящих каналов. Спор о каналах тоже давно решился. Это полосы растительности, которые казались с Земли правильной формы из-за своей отдаленности. Химическим путём на Марсе восстановили атмосферу  и теперь там живут люди. Много людей.  Спутники Юпитера превратились в крупные обсерватории, а сам Юпитер стал объектом изучения метеорологов.

На кольцах Сатурна нашли новый, очень крепкий и очень нужный материал, из которого полностью состояли кольца. Уран, Нептун и Плутон тоже подчинились человеку. На Нептуне нашли неограниченные запасы урановых руд. Льды Плутона растопили и там проводятся большие научно-исследовательские работы. Луна стала центральным космодромом, откуда стартуют космические корабли к звёздам. Земля же превратилась в цветущий светлый край. Люди сами делали погоду - по желанию жителей города. И по необходимости - в сельской местности.

Да и самих сёл и деревень не осталось на земле. Всё производство растительных и животных продуктов находилось для удобства людей подальше от населенных пунктов. Всё было полностью механизировано и всеми этими сложными машинами управляли на расстоянии. Люди совершенно изменили климат Земли. Изменилась и жизнь людей. Деньги исчезли из быта людей и хранились только в музее.

Потребности человека удовлетворялись в полной мере. В каждом городе были так называемые магазины, которые были расположены в определённой части города, обычно в центре. магазины делились на продовольственные и промтоварные. Всё необходимое в магазине непрерывно пополнялось. Каждый, кому нужна была какая-либо вещь, приходил сюда.

Продовольственные магазины были в основном пустыми. Многие предпочитали питаться в столовых. Совершенно изменился транспорт земной. Железнодорожный транспорт отошёл в прошлое. Его почти полностью заменили наземные ракеты или "ракетки", как их называли. Отошло в прошлое также время, когда космонавтам (в пассажирских ракетах) требовалась тщательная подготовка. Ракетки были очень удобными для переезда. Одна такая ракетка за час могла облететь землю.

Недостатка в ракетах тоже не имелось. Их изготовляли в очень больших количествах. Существовали также вертолёты.. Для близкого сообщения - автомобили. Если дальность проезда  была меньше пяти минут полета ракетки, применялся легкокрылый самолет, летевший со скоростью до 7000 км в час, но никогда не летавший больше часа, так как для более далёкого расстояния применялись ракетки, а люди того времени не любили тратить лишнее время. Большие перемены произошли в медицине. Средняя продолжительность жизни достигла 120 лет. Многие болезни совершенно исчезли из жизни людей. Каждый пятый человек не болел ни разу в жизни.

Совершенно исчезла грань между умственным и физическим трудом. Каждый человек был Свободный Труженик Земли. Ну как, например, назвать человека, который управляет целым заводом-автоматом. Сидит он у пульта управления и смотрит в телевизор за работой машин. (Когда создавалась эта повесть, телевидение было еще не во всех областных центрах. В Чите телецентр был построен в 1961-м. Тогда слов "монитор, компьютер" никто еще не знал. - Б.К., ноябрь 2015).  Не переставая напряженно думать, он внимательно следит за их работой. Где что не так, переключит рычаг. Где нужно, нажмёт кнопку. Он вводит свои усовершенствования, рационализации. Он и вместо токаря, слесаря, и в то же время за инженера.

Изменились и учебные заведения. Программа стала сложной, многообразной. С четырёх лет детей отдавали в однолетнюю школу или однолетку. Там им давались предварительные знания для поступления в среднюю школу. При выходе из однолетки они уже умели хорошо читать и писать, знали начальную арифметику и важнейшие исторические события.

После средней школы юноши и девушки могли идти куда угодно работать. Только тот, кто хотел работать в области математики, астрономии, физики, кибернетики и других точных наук, могли пойти учиться в вуз, где обучали новейшим достижениям науки и техники, В вузе обучались 6 лет. Испытание электронно-счетных машин, которыми хотели заменить учителей, показали, что для этой цели они непригодны. Уроки с такими машинами были сухие, не интересные. Машина не могла чувствовать все настроения класса и вести себя соответственно. Она только своё дело знала и ничего больше, поэтому машины не могли заменить людей, хоть и кибернетика стала основной наукой, наравне со всеми. 1

______________________
1.Примечание. Из Википедии: "В «Философский словарь» 1954 года издания попала характеристика кибернетики как «реакционной лженауки". Кибернетике даются весьма нелестные, даже зловещие характеристики. Кибернетика «ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения — его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машины, в орудие производства и орудие войны». Реабилитацией кибернетики в СССР можно считать 1955 год, когда в журнале «Вопросы философии»  вышла статья "Основные черты кибернетики" - Б.К., ноябрь 2015).
-------------------------------------

Электронно-вычислительные машины вычисляли конструкции станков. Они думали, решали, слышали, видели. Машины-роботы полностью производили уборку комнаты, варили, готовили по первому слову хозяина. Электронные машины вычисляли орбиты космических кораблей. Эти корабли летали на планеты системы Сириуса, Веги, Капеллы, Бетельгейзе, Ригеля. Вылетая со скоростью света, они прилетали через многие годы. Сами же космонавты оставались такими же молодыми. Разве только седая прядь волос ляжет во время сильного переживания за безопасность космического корабля.

На многих планетах побывали космонавты. На одних встречали голую пустыню, на других - скудную растительность, на третьих - мелких животных. На некоторых планетах водились гигантские хищники. Космонавты на других планетах встречали обезьян и даже древних людей - неоандертальцев. Но разумного человека - Homo sapiens они нигде еще не встретили.

      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ДНЕВНИК. ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ (ОКОНЧАНИЕ)

                Размышления профессора Румянцева

Был тихий тёплый летний вечер июля 2110 года. Солнце клонилось к закату и  в старом парке начиналось такое время, когда воздух наполняется сладостным ароматом, когда легко и приятно дышится, когда особенно хорошо чувствуется, как прекрасна Земля и как прекрасна жизнь. Откуда-то лилась тихая задушевная мелодия...

В это время по парку прогуливался профессор Румянцев. Это был молодой человек лет 28-30, приятной наружности, со строгим задумчивым лицом. Но несмотря на свою молодость, он, благодаря выдающимся способностям, был уже профессором астрономии. Он только что вышел из своей лаборатории и медленно шагал, заложив руки за спину. Несмотря на такой чудесный вечер, мысли профессора  были заняты другим. "Планета в системе Ригеля, - размышлял он.- Все сходится: расстояние, состав атмосферы. Внезапно он резко повернулся и произнёс:
 - Да! На этой планете есть люди!

 Предложение принято

Рано утром к центральному зданию института Космонавтики в Москве приземлился быстроходный вертолёт. Из него вышел Дмитрий Алексеевич Румянцев. Дверка вертолёта автоматически захлопнулась и через несколько секунд он скрылся из виду. Лифт бесшумно поднял Румянцева на 42-й  этаж. Он поправил рукой волосы на голове, потом решительно потянул дверь на себя. Перед ним открылась светлая просторная комната.

За столом сидел главный организатор и что-то диктовал самозаписывающему автомату. Увидев профессора, Главныйй организатор Возвышенный, выключил автомат.
- Здравствуйте, дорогой Дмитрий Алексеевич, очень рад с Вами познакомиться, сказал Возвышенный, сразу же узнав профессора, неоднократно выступавшего по телевидению. Румянцев протянул руку и поздоровался с Возвышенным.
- Садитесь, пожалуйста, - металлически пробубнил автомат.
Дмитрий Алексеевич сел и положил перед Возвышенным чертеж планетной системы Ригеля:
- Здесь план системы Ригеля, - начал профессор. - Эта довольно обширная система имеет 14 планет. Ригель имеет температуру значительно выше, чем Солнце - 13 000. Светимость Ригеля в 16 000 раз больше солнечной, поэтому зона жизни в этой системе совершенно иная, чем в системе Солнца. Только на планете Вея возможно существование разумного существа.

Румянцев протянул Главному организатору пачку листов:
- Вот данные наблюдений, а вот математические расчёты.
Возвышенный взял всё это и вложил в какой-то аппарат. Долго мигали и загорались неоновые лампочки. Наконец, через шесть минут Главный организатор вытащил расшифрованные автоматом формулы. Потом встал и сказал:
- Ваш вопрос мы рассмотрим 17 июля на заседании Верховного Совета по космическим полётам.

*  *  *

На этих трёх звёздочках и обрывается неоконченная повесть о космическом полёте на планету Вею и встрече советских космонавтов с разумными существами из системы Ригеля. - Б.К.,-ноябрь 2015)

(Далее: возвращение к шестой тетради дневника)


     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ПЕРЕДО МНОЙ ТВОЙ ВЗГЛЯД СТОИТ

                1963

16 января. 6 часов утра.

Какой чудесный, какой удивительный сон  только что приснился мне. О, как счастлив я, что увидел его. О,боже!

Мне снилось, что я стою у своего окна и смотрю на окно Светы. И вдруг она сама появилась у окна. Я видел её так ясно, как будто она стояла рядом, а между тем её дом находится метров на 30-40 от моего. Она глядела прямо на меня.

- Света,- пошевелил я губами.

Язык отказывался подчиняться мне.

Она долго смотрела на меня. Но вдруг губы её дрогнули и она произнесла...

Я не слышал её слов, но движение губ было такое ясное, что без труда можно было догадаться.

- Я тебя люблю! Я тебя люблю! Я тебя люблю!

Она повторяла эти слова, а я не мог поверить этому счаcтью.

- Да?! - спросил я.

- Да! - ответила она твёрдо.

Свет в её окне погас. Я отошёл от окна, оделся и вышел на улицу.
Небо было ясно и под ногами хрустел зимний снежок. Из клуба шло много людей. Как раз кончился кинофильм.

Среди них я заметил...  Свету, которая шла со своей сестрой Люсей.

"Так неужели это неправда? - подумал я. - Она сейчас была в кино и не могла со мной говорить минуту назад".

Я посмотрел на неё долгим внимательным взглядом. О. как я боялся потерять своё счастье.

Она смотрела на меня так ласково  и нежно...

- Ты была в кино? - спросил я.

- Не думаю, - ответила она твёрдым голосом.

Мы с ней отстали от её сестры и шли рядом: плечо к плечу.
Я весь трепыхал от волнения и от всех чувств, нахлынувших на меня. В этот миг я любил её, как никогда раньше.

Мы прошли по боковой улице, свернули к нашему дому и остановились.

Света стояла рядом со мной вполоборота. Она посмотрела на меня таким взглядом! Он был полон любви - этот взгляд! Она взяла меня за руку и долго держала её в своей руке. Нежно пожала её. Вокруг нас проходило множество людей. Света сказала, нежно глядя на меня и всё ещё не выпуская моей руки:

- Встретимся завтра и поговорим.

Я проснулся. Я изнемогал от счастья. Я боялся забыть к утру свой сон. Нет, я не мог больше спать. Я включил свет и оделся., чтобы поскорее запечатлеть свой сон на бумаге. Ведь сны забываются очень быстро и я так боялся этого.

Я достал заветную тетрадь и начал писать. Нет, я не мог писать. Прислонив указательный палец к щеке, я увидел, что он дрожит часто-часто. Буквы дрожали у меня под рукой.

Я не мог совладать со своим волнением, меня била любовная лихорадка. Теперь я понял, что есть такая болезнь! Я встал и сделал несколько энергичных движений, присел раз десять. Бить почти перестало. Я сел писать, но когда дошёл до слов: "Я люблю тебя!", такое волнение мной овладело, что меня начал бить новый приступ. Я опять минут пять делал зарядку и только после этого смог дописать до конца.
О, как счастлив я, что увидел этот сон. Как милостив бог ко мне, что послал мне этот чудесный сон.

Разве мечтал я когда-нибудь о том, что произошло со мной полчаса назад?

Я был так счастлив. Счастлив по-настоящему, хотя и во сне, но всё же я испытал настоящее счастье!

О, если бы так было в жизни! Как хочется, чтоб было именно так!

17 января.

Ничего не происходит!  Ничего! Внешне!!!

Но какие ураганы
У меня внутри бушуют!,
Бури пепла, вихри, пламень!
Я страдаю и тоскую.

Ноет сердце,грудь болит.
Говорю я, как во сне,
Повторяя вновь и вновь:
"Только лишь твоя любовь
Вылечит меня вполне
И даст силы снова мне".

х   х   Х

О, если увидеть я мог бы тебя,
Всю правду сказал бы тебе до конца.
Но только увижу - язык прилипает
И только про звёзды слова вылетают

Надо что-то делать! Действовать непременно! Я не хочу свою любовь распылять на мелкие кусочки. Нужно действовать сразу и решительно! Зачем замыкать свою любовь в четырех стенках? Она может погаснуть (неужели это возможно, о о боже!). Любви нужен кислород, чтобы она разгоралась. Надо действовать. Говоррить? Нет! Я чувствую, что не справлюсь с этим. В мечтах у меня получается очень здорово. А наяву... Я только о звёздах могу говорить свободно. Но я надеюсь (я даже уверен), что от звёзд смогу перейти к более трудному.

Но писать! Писать я могу. Я напишу! Я так напишу! Я буду сидеть над письмом, как над сочинением и уверен, что не получу ниже пятерки, так же, как и в школе. О, это будет верх литературного искусства!(1)
--------------------------------------------------------
1.Спустя два года я сделал под этой записью критическую сноску: "Смешная гордость+наивная влюбленность. (Б.К.1965г.)" - Б.К., ноябрь 2015.


                Юра, друг, пиши дневник!

Юра Кашников. Я затащил его сегодня ко мне домой. Мы были одни и я отдал ему на растерзание свои дневники. Он читал с жадностью, улыбался кое-где.

Ты всё ещё не пишешь свой дневник? - спросил я его.

- Нет.

- Но почему?

- У меня не хватит терпения.

- Так казаться будет только вначале, а потом увлечешься и жить не сможешь без него. Ведь ты можешь писать. Что у тебя по литературе?

- Пять, - ответил Юра.

- Ну вот. Обязательно начинай писать. А то проживешь жизнь и нечего будет вспомнить.

Он ответил:

- В голове всё нужно держать.

- Так одно дело - так вспомнить, -сказал я, - а другое - прочитать о своей жизни, вновь пережить былое. Разве можно, к примеру, сравнить устный рассказ, хотя и интересный, с увлекательной книгой? Притом, мысли человека нельзя удержать силой в голове, а если они записаны, то без особого труда их можно опять собрать воедино.

Юра читал мой дневник, а я продолжал говорить:

- Знаешь, я иногда в дневнике увлекаюсь декламацией и у меня не очень естественно получается. Но это не особенно и важно. Важна суть. А от правды я никогда не отступался. Юра, друг, пиши дневник! Ты увидишь, как это хорошо!

Юра, между тем, читал, и я увидел, что он дошёл до места, где я писал про него самого. Я взял из его рук свой дневник. Юра улыбался. Я сказал:

- Уверяю тебя, что про тебя здесь не написано ничего плохого. Но хоть я и люблю тебя, но не хочу, чтобы ты читал про самого себя. Понимаешь, если я буду знать, что ты читаешь это, у меня... не... получится так хорошо, так естественно, как должно быть.

Юра не настаивал. Он прочел все мои стихи и сказал:

- Я их все перепишу. Ты хорошо их написал. Я тебе точно говорю: у тебя талант. Я сам во втором классе написал стихи о Чапаеве.Так что я понимаю в этом деле.

Этот негодник мне очень польстил. Я весь расплылся в улыбке. но сказал:

- Ты знаешь, это на время: "Пока во мне бушует страсть".

- Но я чувствую, - продолжал я, - что у меня есть силы для этого. Нужно пользоваться, пока я влюблён и писать стихи, - пошутил я.
Потом спросил, когда он дочитал мой дневник:

- Как ты думаешь, как ко мне относится Света?

- С уважением.  Но... "Зачем мне уважение, мне нужна любовь".

Он процитировал весь первый столбец и улыбнулся.

Мы говорили еще много о чём. Я спросил его:

- Кем ты в будущем станешь? Какую профессию изберёшь?

- Если бы мне предложили выбирать, - я бы стал космонавтом.

Я посмотрел на его высокую фигуру и смуглое, отдающее какой-то таинственностью, лицо. И сказал:

- А ты похож на космонавта. Из тебя отличный выйдет космонавт.

Потом мы вместе сидели. Он смотрел мои книги: Гёте, Гейне. Он на время как будто даже загорелся от моего дневника.

- Я б не мог так страдать, как ты! - сказал Юра. - Я о Люсе почти не думаю. НЕкогда. Он посмотрел на часы:

- Мне уже нужно идти.

- Подожди немного, - попросил я его.

Он остался. Я сказал:

- Как я страдаю - это ерунда. Мне даже иногда думается: "что, если внезапно всё это кончится, пройдёт..."  Иногда сердце разрывается от боли, а иногда думаю, что ничего этого и нет, что всё это я придумал сам, что за меня работало моё воображение, а на самом деле ничего этого нет.  Я думаю о свете очень часто: в школе, на уроках, дома, везде! Учиться стал хуже из-за своей любви!

Я улыбнулся:

- Но что мои страданья по сравнению со страданиями бедного Вертера. Он страдал в сто раз меня сильнее. Но у него по крайней мере что-то было. Даже поцелуй. А у меня? Я даже ни разу, ни разу не взял её за руку, не считая того, что отводил её на место на танцах. Я страдаю! Страдаю и наслаждаюсь, упиваюсь своими страданиями!

Но всё же конец был комическим. Я проводил Юру до дома и в подъезде сказал берущим за душу актёрским голосом:

- Прощай, любимый!

Взмахнул руками и, потеряв равновесие, грохнулся на пол, цепляясь за Юрину руку.

Ничем не хуже, чем в кинокомедии!
-------------------------------------
От автора.
Очень хотелось узнать о судьбе Юры. К сожалению, в сетях его не нашёл. Но нашлась его однокурсница. Точнее одногруппница, проучившаяся с Юрой Кашниковым все пять лет в Томском институте, по сложной специальности (кажется радиоэлектроника).  Юра был у них очень уважаемым студентом, отличником и старостой группы. После окончания учебы уехал в Новосибирск. - Б. К., ноябрь 2015).

          ГЛАВА 11. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ГДЕ Ж ТЫ, ДРУГ МОЙ ЮРА КАШНИКОВ?

                Время, вперёд!

Лирическое отступление от записи дневника "17 января 1963 года" (шестая тетрадь).

Прошло 52 года...

---------------------------------------------------

Примечание в публикации к предыдущей части шестой тетради:

"От автора. Очень хотелось узнать о судьбе Юры. К сожалению, в сетях его не нашёл. Но нашлась его однокурсница. Точнее одногруппница, проучившаяся с Юрой Кашниковым все пять лет в Томском институте, по сложной специальности (кажется радиоэлектроника).  Юра был у них очень уважаемым студентом, отличником и старостой группы. После окончания учебы уехал в Новосибирск. - Б. К., ноябрь 2015)".
-----------------------------------------------

Моё примечание получило неожиданное продолжение. Я не помнил точно название института и сомневался, в Томске или Новосибирске он закончил институт.  Конечно, для моих воспоминаний о нашей дружбе и встречах, это не имело ровно никакого значения. Но хорошо, что откликнулась наша сретенская землячка и одновременно однокурсница Юры и поправила мою память. Я возобновил поиски моего закадычного друга. И вот что удалось выяснить на сегодняшний день благодаря переносу одного из комментов в ссылку.
 
Моё примечание получило неожиданное продолжение. Я не помнил точно название института и сомневался, в Томске или Новосибирске он закончил институт.  Конечно, для моих воспоминаний о нашей дружбе и встречах, это не имело ровно никакого значения. Но хорошо, что откликнулась наша сретенская землячка и одновременно однокурсница Юры и поправила мою память. Я возобновил поиски моего закадычного друга. И вот что удалось выяснить на сегодняшний день благодаря переносу одного из комментов в ссылку.

Читайте комментарии к ссылке.

"Мои поиски в интернете сегодня дали определенный результат. Юрий Петрович Кашников в конце 2009 года работал главным инженером приборостроительного завода "Старорусприбор" (ОАО "Завод СТАРОРУСПРИБОР", который входит в машиностроительную корпорацию "Слава").

На сайте завода выложено интервью Кашникова о достижениях его предприятия в уходящем году. А итоги работы коллектива весьма серьёзные: "По основным экономическим показателям достигнут рост на 115% к уровню 2008 года... Нельзя недооценить вклад инженерно-технического персонала в наращивание объемов производства. Значительные средства привлечены на завод за счет реализации проектов технических средств, позволяющих контролировать водно-химические режимы работы реакторов на атомных станциях. Проектные работы над системами подготовки проб проводились конструкторами КБ-3 в содружестве со специалистами «Атомармпроекта» не считаясь с личным временем".

"Утром получил письмо от однокурсницы Юры - Нины. Она пишет, что Юра раньше очень активно посещал свою страничку в ОК и даже был награжден значком за активность на сайте. А вот сейчас никому не отвечает. И вроде как все письма к нему попадают в спам. Я зашёл к Юре на форум, в котором нет ни одной записи, и оставил ПЕРВУЮ запись:

"Юра, откликнись, пожалуйста, я же беспокоюсь о своём близком когда-то друге нашей незабываемой школьной юности.

Помнишь, ты был у меня на дне рождения - 15-летии, подарил альбом для фотографий.

Это был январь 1963 года.

Ты читал мой дневник, а я в нем описывал наши разговоры.

Я их вспомнил только благодаря записям в своем дневнике. Я тогда и тебя уговаривал писать дневник, чтобы было что вспомнить под старость лет.

О тебе беспокоятся и твои бывшие однокурсники Нина, Эля и Галина.

Мои переживания о тебе я поместил в свой виртуальный дневник на Лиру.

http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post376669576/

Надеюсь, напишешь пару слов в личку. (Или укажешь свой адрес для связи).

С тёплым дружеским приветом из далёкого детства
Борис Комиссаров".

Ну вот, наконец-то нашел эл.адрес директора по продажам приборостроительного завода Иванова Константина Александровича.

И мое письмо (с небольшими изменениями) успешно отправлено.
Подождем ответ".

          ГЛАВА 12. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ НА ЗАСЛУЖЕННОМ ОТДЫХЕ

Поиски моего друга успешно завершились. Напишет ли он мне?

                Вчерашний вечер

Мое письмо в личку однокурснице Юрия:

"Доброго времени суток,  Нина! У вас еще ночь.... Да, действительно, мы по-разному видим сайт Юры. У меня в настройках тоже есть запрет на комментирование, кроме друзей, но приглашения дружить я свободно получаю. В профиле Юры, который я вижу, есть строка: приглашение отправлено  (бледным цветом). Ну, действительно, начинаю верить, что он сам способен изменить версию своей страницы или у себя на заводе нашёл компьютерного гения. Кстати, вчера после нескольких неудачных попыток отправить письма в пресс-службу и руководству "Сплава" (они не были доставлены), я написал письмо директору по продажам "Старорусприбора".

Я вчера описал все свои поиски в комментах к посту:

http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post376669576/

Поищу, конечно, в фейсбуке.

Хорошо, если Юра жив-здоров да еще работает. Ну что ж так засекретился от всех? Популярность свою уже не выносит? Некогда деловому человеку отвлекаться от атомных проектов))..."

Нина:

"Доброй ночи, Борис!  Вы меня порадовали приветственной фразой, я  работала в городе.  Мирный, Арханг. обл. -  это космодром "Плесецк". В вычислительном центре, один капитан с Камчатки всегда нас так приветствовал, у нас 6ч. утра,  там 3ч. дня, приятно вспомнить. Теперь о Юрии,  в 85 году он работал в райкоме партии   начальником транспортного отдела, а перед этим главным инженером на заводе, он мне об этом писал. Он был очень занятой человек, времени на письма не хватало,  и переписка постепенно затухла. Ещё он написал, что он очень известный человек в городе. Юра никогда не был "открытым" человеком, у него всегда было личное пространство, куда он редко кого впускал.  Пишите".

Я (сегодня утром):

"Доброго утра, Нина! У Вас тоже очень интересная биография. Про Юру очень точно написали. Даже близким друзьям он не очень открывался, сдерживался в проявлении чувств. Это было заложено в нем еще в 15-16 лет. Вполне представляю его партийным работником, даже секретарем райкома. Конечно, руководитель транспортного отдела райкома по должности будет в таком небольшом городе очень известным человеком.

Когда я работал журналистом в районной газете, все меня знали, круг общения был очень большой, а предприятий и организаций сравнительно немного. Если Юра был главным инженером завода еще до работы в райкоме  партии, в 85-м, то значит он вновь вернулся на эту должность и работал главным инженером в 2009-м, когда было опубликовано это интервью на сайте завода."

"Я поискал Юру в фейсбуке - нет его, хотя несколько страниц  с его именем и фамилией без фотографии и личных данных. Нашел пять Кашниковых Юриев в Твиттере, всем им твитнул. Ответов пока нет ни от кого. Ну подождем. Еще мало времени прошло, а у директора по продажам только сегодня наступит первый рабочий день (я ему в субботу написал на эл. адрес)."

Из письма директору по продажам приборостроительного завода:

"Иванову К.А.

Уважаемый Константин Александрович!

К сожалению, мои письма в корпорацию "Сплав" не доставляются и я надеюсь, что Вы мне поможете, как более близкий коллега главного инженера завода.

Обращаюсь к вам по личному вопросу. Хотел бы узнать о моём друге детства. Жив ли, здоров ли, продолжает ли работать или на заслуженном отдыхе Юрий Петрович Кашников, который работал главным инженером на приборостроительном заводе в Старой Руссе - по крайней мере до 2010 года.

Двое его однокурсниц по учебе в Новосибирском институте оптики и оптических технологий, тоже хотели бы знать, как жив-здоров мой друг детства. Мы с Юрой дружили в 1963-64 годах, проживая в Сретенском гарнизоне (Забайкалье). Отмечали с ним мой юбилейный день рождения - 15 лет!!! Он с 1947-го года рождения, немного старше меня. Я нашел его в  "Одноклассниках", но он не открывает свою страничку, по крайней мере, с 2012 года, когда обновил единственную фотографию в своем профиле. Вчера я  прочел его интервью на сайте приборостроительного завода (интервью выложено в конце 2009 года):

http://www.staroruspribor.ru/delivery/52.htm

У меня есть интернет-дневник,  я в нём публикую свой детский дневник. Вчера  выложил пост о своих поисках Юрия:

http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post376669576/

Большая просьба к вам: передать вашему уважаемому ветерану завода привет от его друга детства Бориса Комиссарова, сообщить ему  мой e-mail и телефон, если он захочет связаться со мной".

Сегодня вечером.

Ответ от Иванова К.А.:

"Добрый день

Борис Ильич, Юрий Петрович находится на заслуженном отдыхе. Я обязательно найду возможность с ним связаться и передать Ваше письмо.

 С уважением

Директор по продажам
ОАО «Завод «Старорусприбор»
Иванов Константин Александрович
Тел.: ...факс:...

www.staroruspribor.ru

Я:

"Спасибо большое, Константин Александрович! Это приятная новость! Пора уже отдыхать! Надеюсь, у него теперь будет больше свободного времени и пару строчек сможет черкнуть старинному другу, да и я сообщу его друзьям, что с ним все в порядке.

С уважением Б.И.Комиссаров".

                ГЛАВА 13. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ЛЮБОВЬ И СТИХИ

                Пять дней января
 
                1963

18 января. Половину своих страданий я переложил на плечи Юры и мне стало намного легче. Я даже сочинил стишок.

х х  х               

Милая Светланка,
Я люблю тебя.
Сколько повторять мне
Всё одни слова?

Их еще ни разу
Не сказал тебе,
Помоги, Светланка,
Мне в моей беде.

Подскажи хоть слово
Ну, шепни на ушко,
Помоги мне выйти
Из этой ловушки!

19 января. Вот какое письмо я получил сегодня от Воложаниной.


(Текста письма в тетради нет. Одни точки.- Б.К., ноябрь 2015)

И вот какой написал ответ:

"Хватит! Кончено! Не буду
Больше отвечать я ей.
Мне достаточно той муки,
Что идёт с любви моей.
Борис."

Обратного адреса я не написал.
И тут же подумал о Любе Курицыной:

"Неужели я такое ж
Письмецо отправлю ей?
Нет, о Люба, ты подруга
Жизни всей моей".

Люба. Хорошая девчонка! Юра спросил однажды:

- Как ты относишься к Любе?

- Она мне нравится, -ответил я.

- А Свету ты любишь?

- Да, Свету я люблю. А Люба мне как друг. С Любой я делюсь своими мыслями. Я иногда почти забываю, что она девчонка. Просто мой друг. Правда, совсем забыть этого забыть нельзя. В ней есть какое-то особое женское благородство... Ну... в общем Люба - мой друг.

(На снимке Люба - слева. На обороте надпись: "Моему другу от Любы К. 7/II - 63 г." - Б.К. ноябрь 2015.

Тот же день. Вечер сегодня в школе не состоялся.

Тот же день.

Опять я взялся за стихи.
Опять пишу - таков удел влюблённых.
Я на окошко красное гляжу
И этим светом вдохновлённый,
Пишу весь вечер,
Пишу всю ночь
И улетела
Усталость прочь.

     -------
----------------------
     ---------

Отчего такие муки?
Отчего такой огонь?
Совершенно нету скуки,
Есть одно лишь страсть - любовь.

О, любовь, меня терзаешь
Всё сильней ты день от дня
Человек! Как ты страдаешь!
Разве мула иль коня

Так пытают муки страсти
Иль ласкают взор мечты?
Лишь инстинкт над ними властен.
Человек! Один лишь ты

Сквозь пургу и ураганы
Пробиваешь путь к любви,
Ты пройдешь сквозь гром и пламя,
Только слово назови!
 
20 января. Воскресенье. Утро.
Это воскресное утро вдохновило меня на новый стих:

Встаёт заря. День чист и ясен.
Голубоглазый небосвод.
И вот восход!
Как он прекрасен!
Как манит сердце и зовёт -

Туда, в лучистые просторы
Или к лазурным берегам
Бескрайнего седого моря.
Советую туда и вам.

Всем, кто влюблён, кто страсти раб,
Сбирайте быстро дорожный скарб
И направляйтесь к природе ближе,
В сибирские леса или поближе.

Где есть раздолье мысли и стихам,
Там выйдет с головы весь старый хлам.
А сердце станет чище и светлей
И милая - еще милей.

Тот же день. В автобусе я увидел четырехлетнюю девочку.  Как она похожа на Свету! Кажется, Света была такой в детстве. У девчушки были алые щёчки, миниатюрный ротик. А подбородок - точно Светин. Белокурая чёлочка свисала на нежный лобик.

Здесь в тексте имеется более поздняя вставка: "Ты, Борис, умиляешься, как девочка. Б.К., 1965)" - Б.К. ноябрь 2015)

Большие, широко открытые глаза. Как она мило улыбалась. Это было Светина улыбка.

Мне захотелось расцеловать этот ротик. На время поверил совершенно, что это Света, но все же смутно догадывался, что эта милая девочка - не она. Я смотрел на неё, улыбаясь, отдаваясь своим мыслям.


На твоё окно смотрю я
Из окошка своего.
Ночь темна. И я тоскую,
И люблю одну её.

"Мой костёр в тумане светит
Искры гаснут на лету".
Вспоминая эту песню,
Я томлюсь и я пою.

О тебе пою, родная
И зову: приди, приди!
Ты придёшь, я это знаю
Ну и Динку захвати.

Вместе сядем у камина
С собачонкою твоей.
Разолью в стаканы вина;
"Выпьем за любовь скорей".

И налью немного Динке,
За любовь же выпьет пусть.
Мы с тобой станцуем чарльстон -
Уходи тоска и грусть"

И грустно, и смешно, что вышел такой стих Но когда любишь, не так уж трудно превратить печку-голландку в камин. И сидя у огня, помечтать... На разные мысли наводит треск поленьев в печи. И первая мысль - о любимой. О такой далёкой и такой близкой...


21 января.
Мне остаётся перечитывать старые дневники и вспоминать прошлое. Ведь говоря объективно, в августе прошлого года я был гораздо ближе к ней, чем сейчас. Мы ходили по парку. И я разговаривал с ней совершенно свободно, непринужденно. А теперь! Эх, я! Вернуть бы мне мою непринужденность. Нет, не вернёшь. Она пропала, как прошлогодний снег. Должно быть, так бывает со всеми, кто влюбляется. И я удивляюсь сам себе, читая то, что прошло. Неужели так и было? Неужели я, нисколько не смущаясь, говорил со Светой о вещах, о которых сейчас и язык не повернётся? А ведь тогда я не любил её так, как сейчас. (1)
____________________________________
1.См.тетрадь четвёртую (это моя собственная сноска в конце страницы  дневника - Б.К., ноябрь 2015).
_____________________________

Прочёл всё, что было у меня летом со Светой и разозлился на себя. "Какой же я мямля и нытик. Пол-тетради угробил на любовное нытьё. Нужно непременно объясниться. Скажу - и баста! А там будь, что будет! И нечего развозить всё на бумаге. Языком скажу!"

Написал и сам же устыдился этой вспышки. Опять меня взяла любовная тоска. Опять хочется писать стихи.

Вчера я опять видел Свету в кино. Она была с Диной. Эх, Света... Она, как всегда, улыбается приветливо, здороваясь со мной и бросает один из тех взглядов, который я потом вспоминаю всю ночь.

После кино они пошли в библиотеку. Я шёл рядом с ними и спросил, вернее, выдавил из себя эти слова:

- Ну как, хорошее кино?

- Я его уже  второй раз вижу, -ответила Света.

- Я тоже!

Они свернули в библиотеку. Я хотел пойти вместе с ними, но неожиданно для себя повернул к дому. Думаю, что в этот момент моё сознание не работало, а работал инстинкт. Он-то и повернул меня к моему дому.

Свежий ветерок охладил лицо. Я вдруг с ужасом почувствовал, что Света для меня совершенно чужая. Самая обыкновенная девчонка. О, ужас! Лишиться моей любви? Ни за что! Через минуту я любил Свету так же, как раньше, даже еще больше. "О, Света, милая Света", - повторял я и как безумный бродил под её окнами. После этой минуты я почувствовал, что люблю Свету еще больше, чем прежде.

О, как я её люблю! Как я тебя люблю! Вспоминаю твой взгляд...

Передо мной твой взгляд стоит,
Его увидел я во сне.
Приветливо глядишь ты мне.
Твой рот - он словно говорит.

И кажется, что ты вот-вот
Откроешь нежный рот
И скажешь, мило улыбаясь:
"Да, я в тебе не сомневалась".

И у меня забьётся сердце,
Я от волнения вздохну
И, руку положа на сердце,
Произнесу: "Я вас люблю"

22 января.

х    х    х 

Увы! Надежды и мечтания
Всегда от жизни далеки.
Порой, безумные желанья
Мы видим пред собой, и дни
Проходят прежде в вихре жизни,
А те желанья всё живут.
Идут года, дожди и ливни,
Но те желанья не пройдут.

Есть у меня желанье тоже,
Нет, не желанье, а мечта.
Хотя мечте нет и полгода,
Но много пережил же я!

Не сплю ночами совершенно,
До двух часов пишу стихи,
А утром будит
Меня будильник:
"Вставай и в школу
Скорей иди"

Сижу я на уроках сонный
И всё мечту свою лелею.
Бросаю взгляд изнеможённый,
Себя нисколько не жалею

Я прихожу домой из школы
И до одиннадцати часов
Сижу, мечтаю, ну а ночью,
Когда наступит время спать,
Я не ложусь в свою кровать.
Быстрее куртку одеваю
И из подъезда выбегаю.

Моя мечта - любовь моя.
Любил ли кто-нибудь, как я?
Усталый, бледный и худой
Брожу я , словно часовой,
Пред окнами твоими.
Но ты не знаешь ничего.
Встречаясь каждый день в кино,
Бросаешь мне свой нежный взгляд
Глазами светло-голубыми.

И вся мечта моя - в тебе,
Вот в этих губках алых,
И в этих щёчках озорных,
В глазах твоих усталых.

Тебя люблю - здесь спору нет,
Но ты, как ты рассудишь?
Любимая, приди ко мне,
Моей желанной будешь.

----------------------------------------------------------

ГЛАВА 14. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ПИСЬМА О ЛЮБВИ (ПРИЛОЖЕНИЕ К ШЕСТОЙ ТЕТРАДИ ДНЕВНИКА)

                О моём друге. Письма Нины

"Борис, я ведь больше рассказываю о себе и о своей жизни, эмоциях, конечно, она тесно в те годы переплетена с жизнью Юры. Я его увидела в первый раз когда была абитуриенткой, симпатичный парень, немного надменный и  всегда один. Весь первый курс я только смотрела на него, когда сталкивались в институте. Комсорг их факультета, Коля Зуйко (умер от лейкемии очень давно) сказал мне:" Нина,  ты чего на него смотришь? Давай познакомлю,  это Юра Кашников." Так я узнала как его зовут, но от знакомства отказалась, чего-то боялась. А на 2-ом курсе к нам в группу пришёл после академки  его друг, Саша Скоба, балагур,  весельчак и просто хороший парень. Он быстро перезнакомился со всеми и стал вхож в нашу комнату, часто приводил с собой Юру.

Юра очень хорошо играл на аккордеоне,  были праздники, отмечали все вместе,  пели песни, веселились, студенчество! Я завалила сопромат, караул!  Все эти эпюры, балки, круги Мора,  свели меня с ума!  Юра прозанимался со мной всю ночь, вдалбливая мне все это в мою голову, приговаривая, что все можно преодолеть, только надо учиться. Я пересдала сопромат на 4, чем удивила преподавателя. На 3-ем курсе я училась хорошо. Юра играл в баскетбол, повредил ногу и долгое время хромал. Все свободное время мы были вместе, ходили в театр, на Обь купаться, в кино, были молоды и счастливы!  Так получилось, что больше времени он проводил с моей группой, все праздники в общежитии! Все мои одногруппники его хорошо знали, никто не сомневался, что у нас любовь!

Я училась на 3-ем курсе, он на 4-ом, его посылают на практику в Свердловск (Екатеринбург), письма, письма, скучаю, люблю, стихи... Мы писали друг другу каждый день!  Скоро Новый 1971 год, как мы друг без друга?  И вдруг на пороге Юрка!  Прилетел, не мог без тебя встретить Новый год. Счастью не было предела,  эмоции захлестывали! Мы поехали в Академгородок за ёлкой, всю дорогу смеялись,  потом везли её назад в автобусе , наряжали. Встречали Новый год веселой компанией! Это был самый счастливый день моей студенческой жизни!  Девчонки шутили: "От вас ёлка загорится! Вы такие счастливые!"  Помнит ли это Юра?
После 3-го курса меня послали пионервожатой в лагерь, под Новосибирск, и снова письма.

Я на 4-ом, он на 5-ом. Встреча, радость. Его посылают писать диплом в Старую Руссу. Проводы, мороз сильный! Потом он мне скажет,  что я уходила с перрона, как будто скинула тяжкий груз с плеч. Да просто я замерзла!  Была в капроне. И вдруг приезжает обратно, на заводе нет тем для диплома! Там в основном сенсометрия, а у нас оптико-механичнские приборы! Стал диплом писать в институте. На эту тему сочинили экспромт, когда отмечали 23 февраля, у нас в комнате. "Юрий Петрович!  Страдалец   бездомный! Сколько изъездил путей и дорог! Что пожелать выпускник НИИГАЙНЫЙ!  Лёгкий диплом и большой поплавок!" Так мы шутили!

Были не только праздники,   но и будни, сессии, курсовые проекты,  бессонные ночи. У Юры был ,да и есть, математический склад ума. Он быстро  схватывает саму суть и мог все ясно объяснить, намучился он со мной! Готовясь к экзаменам, он всегда писал шпаргалки,  но никогда ими не пользовался. Говорил, что так быстрее запоминает материал. Шпоры он отдавал мне. Вся группа знала, что у меня есть шпоры Кашникова. Сдавали мы автоматику и телемеханику, муть страшная! Мне достался очень простой билет, я все быстро написала, а сидела за первым столом. Но группу спасать надо! И начала всем раздавать шпоры. Зав. кафедрой Пекин  молча взял мою зачётку,  подал мне, сказав при этом,  чтобы я пришла завтра. Я начала оправдываться, что все знаю и готова к сдаче. Он ответил, что все видел и знает мою готовность. Позор ! 

На другой день, он закрыл меня в аудитории на ключ,  пробурчал готовьтесь,  а сам ушел на целых 2 часа. Потом пришёл,  взял молча зачетку, поставил 5 . Вытащил из своего кармана Юркину шпаргалку  (отобрал у кого-то) и  спросил :"Чья? Это же не ваша?" Я честно ответила, что Кашникова. Он был страшно удивлён: такой думающий студент! Да он пишет для меня! "Да, что только не сделаешь, ради женщин!  Идите!" Юре об этом я ничего не сказала,  было стыдно, я ведь продала его с потрохами!

Время летело, Юра написал диплом, и по стечению обстоятельств , защищал его в день моего рождения, 17 июня. Хотелось присутствовать на его защите, но он меня просил не приходить, а то он всю речь перепутает.  К тебе прилетел 21-ый ангел ,а я ухожу на распятие, сказал он, уходя на защиту.  Защитился он с блеском,  всем понравилось его нестандартное  комментирование. Отраздновали. Тогда студенты были очень дружны,  сопереживали и ходили друг к другу на защиту диплома, горячо обсуждали проекты,  удачи и неудачи, сейчас другое время. Приближалось время разлуки, мне предстояло учиться ещё год.

Мир рухнул в одночасье, мы расставались навсегда!  Это было неизбежно, и от нас не зависело. Прощание было безумным, мы рвали любовь пополам, хотя она была у нас всегда одно целое. Жить не хотелось!"

Я: Спасибо, Нина! Узнаю Юру! Некая надменность (с первого взгляда) в нем присутствовала с юных лет.

Как хорошо Вы написали о ваших встречах, любви и студенческой жизни. Спасибо. Неужели с мобильного столько текста написали? У меня на смартфоне слишком медленно пишется.

Я все-таки не удержался, написал в дневе о студенческой жизни Юры. Это не испортит его образ, но просто друзья и подруги мои внимательно читают мой дневник и им это интересно:

http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post377058455/

Если Вы разрешите, я бы и сегодняшние Ваши воспоминания выложил. У Вас без сомнения литературный талант. С Вашими воспоминаниями образ Юры стал бы объемным и еще более привлекательным. И наше время (я учился в университете в те же годы) было именно таким.

Нина:
"Добрый вечер, Борис!  Я пишу с планшета. Выкладывайте, а вы мне льстите о моих талантах! Правда, в школьные годы мои сочинения занимали первые места по области. Но это не все, я продолжу писать.

Юра просил не провожать его на вокзал, будет тяжело. Я уже опаздывала,  выскочила на перрон,  поезд "Новосибирск-Москва" стоял на первом пути, и совсем рядом Саша Скоба обнимал Юру. В это время состав тронулся, Юра увидел меня, в глазах стояла мольба, он протянул руку, а я повернувшись, бросилась бежать не разбирая дороги, натыкаясь на людей. Поезд , набирая ход уносил Юрку в противоположную   сторону. Очнулась от того, что Саша тряс меня за плечи: "ты с ума сошла, Юра просил присмотреть за тобой!"

5 курс  промелькнул быстро, последняя сессия. Скоро уеду в Сверловск на диплом.  Я сидела на подоконнике и смотрела  вниз на каток, а ведь год назад мы с Юрой катались на коньках и так же лилась песня "Эти глаза напротив...",  ждала  письма от него, вестей не было.

Самое мучительное было всем отвечать, что все  отлично! Саша  бросил институт и куда-то пропал, наверное в армию. Диплом по иронии судьбы, я защищала в свой день рождения. Прощай студенчество! Счастливая пора! На душе была пустота, ни строчки, ни звука, ни мелодии от Юры. Не хватало его улыбки, ироничного взгляда, наших литературных вечеров. Потом была работа, командировки в Киев,  Москву и учеба в Питере. Прошло 4 года, а от Юры никаких вестей!  Прошлое меня не отпускало, я  по-прежнему сильно любила Юру,была одна. Танцевала в народном ансамбле (с 6-ти лет занималась хореографией),в институте я тоже организовала танцкружок. Бежала от себя, от своей любви. 

Не выдержала, купила билет, завтра его увижу, найду в Старой Руссе.  Мне снится сон, дверь, я звоню, открывает Юра, на руках младенец, смотрю вниз,  шнурки его ботинок не зашнурованы, начинаю шнуровать ему обувь.Сдала билет, куда я собралась,зачем? Это был 75 год.

Январь 76 год. Я на севере, космодром! Работаю от завода начальником экспедиции. В то время весь Сов.Союз там был, столько предприятий работало на космос! Неужели и здесь не встречу Юру? Он ведь, умница, работает на заводе. Ну хоть маленькую детальку его завод  должен изготавливать для космоса?

Так мечтала я в то время. Я ведь не знала, что мы работаем в разных измерениях, хотя и ходим по одной земле. Однажды, в конце года, технический руководитель работ, человек в возрасте, поинтересовался, почему я одна? Зарабатываешь прилично, живёшь в люксе, в распоряжении 2 машины, самолёт, и всегда одна, непорядок! 

Я ему созналась,  что люблю  много лет, ничего о нем не знаю, надеюсь.  Он ответил мне мудро, что если мужчина любит, он найдёт и через 10,20 лет, но обязательно найдёт, нельзя жить прошлым надо уметь забывать его. Я ему благодарна, он меня вытащил из амока. В то время не было интернета, реклам, и каждый жил со своими проблемами в себе"

Я:
"Добрый день, Нина! Мне всё написанное вами очень интересно. Продолжайте. Вы писали, что в 85-м переписывались с Юрием. Но как Вы его нашли, и как сами жили до 85-го года?"

Нина: "Я все напишу, была ещё встреча, но очень странная!"

-  Спасибо, Нина! У меня в черновике уже готов пост из Ваших писем. Остаётся написать: "Продолжение следует".

--------------------------------------------------

         ГЛАВА 15. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. О МОЁМ ДРУГЕ ЧЕРЕЗ 52 ГОДА (ПИСЬМА НИНЫ)

НИНА:
"Добрый вечер, Борис! Я рада, что вы нашли Юрия. Он работал в горкоме, а не в райкоме, я ошиблась. Наша переписка в 85-м может и продолжилась бы, но , я работала в закрытом городе Мирный, он и сейчас закрыт, о своей работе не могла написать ни строчки, т. к. было все очень засекречено в то время. Нас с Юрой связывали очень сильные чувства <...>, но судьба распорядилась так, что мы расстались. Я думала, что это закрытая дверь в моё прошлое. В 75 году, тогда ещё Ленинграде, я училась в институте руководящих работников, для того чтобы уехать постоянным представителем от уральского оптико-механического завода на космодром. Были каникулы, и я купила билет в Старую Руссу, так захотелось его увидеть! Но мне приснился сон, и я сдала билет. У меня с Юрой была сильная внутренняя связь, в 85-м , я поняла, что тогда поступила верно. Зачем я вам это пишу? Вам наверное это неинтересно. У Юры я многому научилась, он и тогда был уже личностью. Я долгое время хранила переписку с ним, он писал прекрасные письма и стихи в то далеко студенческое время, когда мы расставались на каникулы. Один стих я помню.

Что без тебя я?
Во поле былинка
С тобою звезды просятся в родство
Я снять готов мельчайшую пылинку
С розового платья твоего
Ты дорога мне самой малой птахой
И самой тонкой ниточкой дождя
И для тебя ведь слева под рубахой
Стучит неугомонно для тебя!

Не знаю сам он написал или нет, но это незабываемо. Узнаете о Юре, сообщите мне, ведь я 30 лет о нем не имею вестей. Удачи!"

--------------
Я:
"Нина, спасибо за откровенное письмо. Мне не только интересно - мне безумно интересно все то, что Вы сообщили о Юре, о себе, о ваших отношениях. Это прекрасный роман о любви и жизни.

Я очень рад, что мы теперь знакомы и у нас общий старый друг Юра.

Почитайте мой свежий пост и вы поймете, как это важно для меня и моих воспоминаний. Вы не против, что я рассказываю про нашу переписку, упоминая только Ваше имя? Никто, надеюсь, не будет искать вас, как реальную персону, которая работала в засекреченном городе? Простите, если я раскрыл в своих постах сведения, которые вам не хотелось разглашать.

Но мне хотелось бы, чтобы вы тоже читали о вашем друге в моем дневнике. Ведь это уже общая часть нашей жизни и молодости".

НИНА
"Добрый день, Борис! Да, у нас с Юрой была любовь, которая даётся человеку раз в жизни, настоящая. Не знаю, вправе ли я рассказывать об этом? Ведь это касается и его? Я всю жизнь хранила это в себе, но вы ведь все публикуете в своих дневниках! А это очень личное, хотя так хочется кому-то рассказать!"

Вот это раздвоенное чувство и мной владело. С одной стороны - желание продолжать рассказывать о дальнейшей жизни моего героя (думаю, что это хотели бы знать и мои читатели). Хотелось и его изумительные стихи процитировать С другой стороны - личная жизнь человека, хотя и в далёком прошлом... И ведь самой Нине хочется об этом поделиться с людьми! После долгих раздумий я решил, что Юрий не обидится, даже если и прочтет в моём посте о том, что нисколько не умаляет его достоинство и не снижает уважение к его личности. Я так ответил Нине:

Я:
"Доброго дня, Нина! Да, я тоже думал об этом, чтобы сказать как можно тактичней или о чем-то только намекнуть. Одно дело - о наших подростковых влюбленностях рассказывать (мы были влюблены в дочерей полковника Камаринского - он в старшую Люсю, а я в младшую Свету). Другое - о взрослых долголетних отношениях с реальным лицом, которого можно узнать, так как есть информация о его месте жительства и работе на конкретном реальном предприятии до выхода на пенсию. Хотя, конечно, маловероятно, что кто-то из его земляков зайдет на мой сайт и прочтет последние посты, хотя... директору по продажам я дал ссылку, и сам Юрий прочтёт, если он ему переправит моё письмо с этой ссылкой. Конечно, ничего предосудительного никто не увидит в том, что между студентами-однокурсниками возникла любовь. Было бы очень странно, если бы молодые люди не влюблялись... Да и Юрий не меньше других был достоин любви сокурсниц. Но, возможно, Юре это не очень понравится, что где-то обсуждается его личная жизнь в далёкие годы. Но если рассказать тактично и без лишних подробностей, то он, мне кажется, только улыбнется, как человек умный и уже мудрый, проживший большую, успешную жизнь, и когда уже с удовольствием вспоминаются годы молодости".

---------------------------------------------

         ГЛАВА 16. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ПИСЬМА О ЛЮБВИ. МЫ СТРАННО ВСТРЕТИЛИСЬ...

НИНА:

Я решила закрыть наглухо дверь в прошлое, но душу рвали строчки из стихов:... 

"Ты не думай, ночью я не плачу и подушкам слез я не дарю, только мыслями себя дурачу,  что тебя по-прежнему люблю!  ...И покоя мне душевного не надо,  разогнав свою большую грусть, я в другого, что тебя не хуже, как девчонка по уши  влюблюсь! ..."

В 78 году вышла замуж. Но жизнь преподнесла...  Москва, поезд, иду в ресторан, открываю дверь очередного вагона, в конце пустого коридора стоит Юра! Я  сразу узнала его! Он повернул голову в мою сторону и напряженно смотрит, пока шла, мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Подхожу, остановилась, минуту стоим, молчим, он улыбается и ничего не говорит. Открываю дверь и захожу в вагон-ресторан. Долго там пробыла, шла обратно, он стоял около 1-го купе и снова глаза в глаза, уходя, оглянулась, смотрел вслед.

Не узнал? Не может быть!  Я все та же, правда без косметики. Накрасилась, в купе одна и до глубокой ночи с открытой дверью ждала. Не пришёл! Утром пошла искать, но он уже сошёл с поезда. Почему не заговорила с ним, не знаю!  Юрка,  Юрка, это был ты, я узнала бы тебя из миллиона! В 84 году через московское справочное бюро сделала запрос о его месте жительства. Через месяц есть адрес. Не решалась на письмо. Потом небольшое послание, как ты, чем занимаешься, о себе, муж офицер, живу на севере, сын. Ответ пришёл через 2 месяца, я держала его в руках и боялась открыть!  Он рассказывал о себе, как трудно было сначала на работе, как все преодолевал,  был главным инженером на заводе, теперь в горкоме,  начальник отдела, семья, сын, дочь родилась в 75 году (не зря сдала билет в 75). Был в Новосибирске в 72 г, нашёл С.Скобу, но потом связь оборвалась. Просил найти его друзей  по институту,  если поеду домой и побольше написать о себе.

Меня поразило его приветствие и первая фраза письма. Он здоровался со мной по имени и фамилии. "Долго не отвечал не от избытка чувств, а от нехватки времени." Ни слова о прошлом, словно ставил стену между нами, табу, нас больше не было. Ни слова о той встрече!  Началась переписка.


А мне захотелось подобрать иллюстрации к этому волнующему рассказу о любви.

Сильва Капутикян
 
Я сказала раз и навсегда:
Больше этого не будет,
Ни сейчас, ни позже, никогда.
Голос твой мне сердце не разбудит!

Ты не любишь? Что ж не надо.
Думаешь, я буду умолять?
Так хотелось быть с тобою рядом,
А теперь не стоит и страдать.

Я одна, но я не растерялась.
Я одна, но я себя найду.
Так не думай, что с тобой расставшись,
Я к тебе, как нищая приду.

Ты не думай, ночью я не плачу,
И подушке слёз я не дарю,
Только мыслями себя дурачу,
Что тебя по-прежнему люблю.

Это просто расшатались нервы.
Я не в силах совладать с собой.
Это потому, что ты ведь первый.
И вся жизнь наполнена тобой.

Буду я любить или не буду,
Только клином не сошёлся свет.
Верно, что когда-нибудь забуду.
Думаешь на свете лучше нет?

И покой душевный мне не нужен.
Позабыв свою большую грусть,
Я в другого, что тебя не хуже,
Как девчонка, по уши влюблюсь.

Вот тогда-то, возвратясь в долину,
Где текли минувшие года,
Я пойму, что свет сошёлся клином,
На тебе одном и навсегда.

Владимир Высоцкий. Мы странно встретились
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=EAKqPgukcBo

Сильва Капутикян. Я образ твой хочу сберечь.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=UkcV09jX_qk

-------------------------------

                ГЛАВА 17. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ПИСЬМА О ЛЮБВИ (ОКОНЧАНИЕ)

НИНА:

Юра писал, что ему катастрофически  не хватает времени, все время занят. Он очень известный в городе человек, и ему неудобно ходить на почту, чтобы писала на адрес. У него прекрасная семья и никто не интересуется его почтой!  На мой вопрос он ответил вскользь, что  на счастье времени остается мало, он весь в работе, просил о поисках друзей. И ни послова,  ни  намека о прошлом. Письмо было тёплое, доброжелательное, я чувствовала тепло его рук... Обида, боль за годы одиночества, тоски, любви захлестнули меня. Мне ведь ничего не надо от тебя, Юра!  Но одной строчки хватило бы на всю оставшуюся жизнь! "Нина, рад, что нашла меня, я скучал по тебе, прости за все, прости!" Даже одного слова "прости" хватило.

Сразу написала ответ, что я очень счастлива. Материнством,  семьёй,  работой... Письмо было сумбурное,  невнятное. Нашла фото, где он  растягивал мехв аккордеона, а мы, девчонки, сидели рядом и пели, 3 курс, и все отправила. На следующий день было 15 марта, его день рождения,  отбила телеграмму с стандартным стишком и подписала своей девичьей фамилией. Поймёт ли Юрка моё состояние? Или подумает, что я глупая курица! Пусть!

Ответа не было, как я и ожидала. Переписка оборвалась. Прошло 5 лет. Я в Новосибирске,  хожу по институту, те же стены, аудитории,но все не так, дух не тот! Захожу в деканат,  Медник Морис Евсеевич  - декан! Он же нас учил! ТММ - тут моя могила!  Теория машин, механизмов, много голов полегло из-за этого предмета! Разговорились, он помнит наши выпуски, 71, 72 годов, сильные выпуски. Рассказала   о работе, я уже  работала в Институте космических исследований (ИКИ)  филиал от Москвы в Мирном, поинтересовался , кто еще достиг высот, не удержалась, сказала про Кашникова, главный инженер, молодец!  Встреча с сокурсниками, вопросы, разговоры, как Юрка? Не вместе? Да ну?! А Ротару пела ...Пора забыть тебя, пора! Прости , что жизнь не тороплю,  прости за то, что я люблю!...

Занялась поисками друзей Юры, не нашла, а так хотелось, чтобы мы все вместе встретились! Не случилось. Юрка, Юрка!  Неужели ты тогда не сумел понять меня?  Или наоборот?  Но мне хватало и того, что мы дышим одним воздухом и смотрим на одни звезды. Прошло много лет со своими радостями  и горестями. В 2014 г нашла  в ОК Юру. Постарел, но все тот же . На ярлыке "гости" астрономическая цифра и подарок от ОК за самый посещаемый  сайт, но страница мертва, закрыта от всех! Да, Юрий Петрович, Вы очень известная личность!   
Вами многие интересуются! Нажала на кнопку "дружить"., но безответно. В 2015 году, в мае я уезжала из Мирного,  39 лет жизни и работы на космодроме, провожали шумно, весело!  Поезд тронулся, в глазах слезы, и тихий голос ...Если мужчина любит, то найдёт. .. 

Прошло 44  года.

________________________________________

Я (Нине):

"Читал Ваше письмо про день рождения Юры - 15 марта. И решил открыть тетрадь своего дневника. Точно! Запись от 15 марта 1963 года: "Я направился в клуб и встретил там Юру. У него сегодня День рождения. Шестнадцать лет исполнилось. - Поздравляю! - воскликнул я, хлопая ему в руку. - С шестнадцатилетием тебя! Пошли с ним в кино. Через два часа - из кино. Разговаривали. Эх, Юра! С ним мне легко разговаривать. Может быть, потому, что он всегда проявляет ту реакцию, которая мне нужна. Часто - смех. Иногда сочувствие или глубокое понимание. Он иногда молчит, но мы и без слов понимаем друг друга. И может потому, что он идеалист, как и я." Я публикую свой дневник, но до этого места еще не дошёл. (Сейчас довёл публикацию только до 23 января). Но на этом мой разговор с Юрой в день его 16-летия не закончился. .."

Я не мог не спросить о сегодняшнем дне нашей героини, к которой  проникся искренним уважением и симпатией. И вот её дословный ответ, достойный, я уверен, нашего восхищения, и устраняющий все вопросы, сомнения и недомолвки.

"Добрый, день Борис!   Да, я уехала в этом году из Мирного и до последнего работала в  вычислительном центре . У меня трое детей (двойня 86 года рождения - сын и дочь). Дети - все состоявшиеся личности. Старший Евгений - подполковник, Дмитрий  занимается бизнесом, дочь Лена - главный бухгалтер. Две внучки. Квартиру купила в Рязани. Я вдова уже 15 лет. В Крыму - моя престарелая свекровь, кроме меня и моих детей у неё никого нет. В жизни было много событий...".

-----------------------------------------------

                ГЛАВА 18. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ДОМА И В ШКОЛЕ

                1963

23 января. В нашем доме часто происходят ссоры между мной и матерью с отцом. Сейчас - особенно часто. Мне особенно противны всякие мелочные придирки. Среди моих возвышенных стремлений они кажутся просто какими-то идиотскими!. Сердце не выносит их. Душа не выносит. Эх вы! Мелочные придирки!
<...>, - говорю я отцу.

- В жизни нет мелочей, - отвечает он.

- Есть мелочные люди! - парирую я удар и продолжаю:

- Разве так важно, что я не так сел или не так откусил кусок хлеба?
<...>
Он опять говорит:

- Из мелочей состоит жизнь.

- Ерунда! Жизнь состоит не из мелочей, а из великого, а мелочи - только формальность, оболочка. Важна суть. Ты просто догматик.

Мать не такая. Она проще. Но ругает меня ничуть не меньше. Главное - она не признаёт за мной никаких свобод.

Раньше было ещё хуже. Но в результате моей яростной борьбы за свободу и независимость, я отстоял многие права. Во время таких сцен я однажды <...> обозвал её <...>. Потом, конечно, раскаивался, ругал себя подлецом и негодяем. Но в то же время думал: "Разве имеет какое-нибудь значение, что она мне мать? <...> Чем я обязан ей?

(Отступление от дневника. Мама-мамочка, прости меня - дурака. Я же всё равно любил тебя. А заботу и бескорыстную родительскую любовь оценил уже позднее. И высказывал свою любовь редко и скупо. Я рано отделился от вас. Вы хотели, чтобы приехал к вам. Но я построил свою жизнь.  Навещал вас не так часто, как хотелось, А ушли вы неожиданно рано, когда мне самому было немногим за тридцать. Мама в одиночестве  без отца выдержала полтора года. Я проездом из командировки заехал к ней. Ко мне навстречу кинулась маленькая сильно похудевшая старушка... Только с годами пришли чувства бесконечной любви и нежности к моим совершенно безобидным и добрым родителям. Сейчас  не смог  выложить все свои безобразные рассуждения, которые написал в этом дневнике в свои глупые 15 лет. У меня  глаза мокрые...  Царства вам небесного! - сыночек Борис, ноябрь 2015)

Иногда во мне просыпается сыновняя к ней благодарность. Это бывает даже очень часто. И бывает это в момент, когда мать неожиданно становится ласковой и нежной. И тогда я люблю её. А иногда ненавижу за то, что она не понимает меня.

Она, порой, больно задевает мои чувства...

- Тебя никто любить не будет. Девочки на тебя смотреть не хотят. Зря что ли Камаринская не пришла к тебе на день рождения?

И довольная этой колкостью, молчит.

- Неправда! - восклицаю я, - она болела, у неё тогда из носа кровь шла, я сам видел.

- А Дина, она на тебя и смотреть не хочет.

- Не нужна мне ТВОЯ Дина!

- Ага! Уже по-другому говоришь?

- А когда я говорил тебе не так?

Мать продолжала, не слушая меня:

- А всё потому, что ты так ведёшь себя дома!

24 января.
Мне снился сон.

Я пришёл на урок в музыкальную школу и увидел в комнате возле пианино стол, на котором лежал мой дневник. Я ужаснулся: как он мог попасть сюда?

Дневник был сильно помят. Я развернул его и увидел, что в середине тетради не хватает несколько листочков. (Эти листочки действительно еле держались в моей тетради и готовы были выпасть). Я схватил дневник и помчался домой. На углу Балябина и Партизанской я увидел догонявшего меня почтальона. Он удивительно был похож на моего учителя музыки Рублёва Валерия Михайловича. Он догнал меня возле какого-то дома, остановился и вложил в какую-то дверь пачку газет и вынул из-под обшивки  двери те самые листочки. Я был изумлён.

Он спросил:

- Ты её любил?

- Почему ЛЮБИЛ?!!

- Ты её любишь? - поправился он.

- Да!

Он протянул мне листочки. Почтальон сказал:

- Я журналист. Неплохо бы было, если бы твои листочки напечатали1(1).
----------------------------------
1.Самокритичное примечание в тексте дневника через 2 года: (Тщеславный пацан! - Б.К., 1965)
----------------------------------

В это время автобус подошёл к остановке и журналист заскочил в него.

- Как Ваша фамилия? - кричу я.

- Баранов, - разобрал я сквозь шум машины.

Автобус шёл почему-то очень медленно. Я шёл пешком и он проезжал рядом со мной.
Дверь была полуоткрыта. Я на ходу заскочил в автобус. Стал оглядываться, ища моего знакомого, но Баранова там не оказалось, сколько я ни вглядывался в лица пассажиров.

Последнее, что я видел, это был человек, который на ходу по лестнице взбирался на крышу автобуса (он не смог влезть в автобус). В это время шофёр нажал на педаль и... оглушительно зазвенел будильник.

25 января.
Надпись на парте:

Любовь, меня ты погубила,
Моё ты сердце забрала.
Но знал бы я, что ты любила,
Я б не повесился тогда!

Эту надпись сделал я. На перемене, смеясь,показал её Козлову. (Я пересел теперь к нему на парту). Он засмеялся и легонько ударил меня кулаком. Я ему ответил также легко и убежал.

Надпись увидела ещё Перфильева.

Я уже говорил: она сильно изменилась в этом году, как и все девчонки. Из тихой она превратилась в смелую. Разговаривает и с учителями и с ребятами совершенно свободно. У неё даже, я думаю, появился половой интерес. Она прочитала и спросила:

- Это ты написал?

- Я.

- Откуда ты списал?

- Ниоткуда.

- Ты сам? - удивилась она.

- Ну а кто же ещё?

- Ты пошли куда-нибудь, чтоб напечатали.

- Зачем?

- Ну, это твоя первая проба пера.

- Отнюдь не первая (я улыбнулся). Я уже накатал десятка два, - сказал я небрежно.

- Дай почитать, - попросила она.

- Ну что ты, - усмехнулся я, - там ведь всё про любовь.

Подошёл Саня Козлов. Он слышал разговор и спросил меня:

- А мне дашь?

Я засмеялся:

- Нет, не могу - ты будешь ревновать.

- Не буду. Ходи с ней, пожалуйста!

Я взглянул на него:

- А ты? Не хочешь?

- Нет.

- А раньше хотел?

Он помолчал и сказал:

- Я говорю про СЕЙЧАС. Ну покажешь?

- А зачем тебе?

- Ну может я тоже пишу? - усмехнулся он.

- Хорошо, покажу, если ты свои покажешь.

- Да я не пишу. Я так, пошутил.

                х   х  х

            Девки в Ишикане и голая англичанка (советы Сани Козлова)

Мы готовили вечер в школе.

Так просто делать танцы нам не разрешают. Обязательно должна быть какая-то тема. Мы решили, что я расскажу о планетах солнечной системы, а Валя Перфильева - о советских космонавтах.

На обратном пути я зашёл к Сане Козлову. Решили, что он начертит план солнечной системы.

Говорили о спорте. Он показал свои гантели, 10-килограммовую гирю, которую Саня выжимает 40 раз. Между прочим разговор зашёл о женщинах.

- Вот раньше были женщины, - вздохнул я... - Почитал бы Мопассана.

- А сейчас что, ты знаешь какие! Ты бы пожил в городе большом. Это у вас в гарнизоне все такие "цацы". Ломаются вечно. А вот в деревне, куда я ездил, в Ишикане...

- Где это Ишикан?

- А здесь недалеко. Там месторождение природного газа еще открыли. Так там девки какие...

Он начал вспоминать:

- В деревне, - говорил он, - мне девчонки сами предлагали.

- А ты?

- Я их отослал подальше.

- Чего же ты? Они разве некрасивые были?
- Еще как красивые! Но я не хотел. Об этом бы все узнали. (Вставка в тексте дневника: болтун! -Негодник! - Б.К. 1965). Девчонке бы ничего не было, а мне стыдно было б. В деревне там все родители знают, что их дочки поделывают, ко мне многие подходили: "пойдем!". Одна в клубе работала. Ей лет двадцать, а мне всего было тринадцать. Я не согласился.

- У нас в деревне дом был с такой крышей, - продолжал Саня. - А дальше волейбольная площадка. (Саня нарисовал всё на бумаге), ну так всё сделано, что здесь темно и ничего не видно. Однажды натыкаюсь на этот угол, а там парень девчонку зажимает. Я - оттуда...  А мужик один проходил и этак смеясь крикнул другому: "Тимофей, смотри, что твой Юрка делает". Но тот даже внимания не обращает.

Саня рассказал еще много других подобных вещей. Например, о том, как однажды он со своим товарищем пошёл к англичанке. Его товарищ пошёл сдавать переэкзаменовку. Заскакивают, а в комнате на кровати сидит голая англичанка. Ей на колени положил свою голову муж и она гладит его по голове.

Саня с товарищем - фьють из комнаты. Англичанка оделась, вышла вся покрасневшая и крикнула: "Чего надо?" Ребята объяснили ей и она сказала: "Ладно, идите" - и поставила тройку по-английскому, так и не спросив ни слова по-английски.

Когда я уже уходил, Саня посоветовал мне:

- Ты будь со Светкой смелее, прижми её где-нибудь. Ведь девчонки сами хотят, только они стесняются. А то она будет думать, что ты какой-нибудь слюнтяй.

Я стоял с нарочито глупым лицом и говорил:

- Ну-ну, я тоже так думаю. - Только она обидится, - сказал я с грустным видом.- Другая не обидится, а она обидится. Очень может случиться, что влепит мне пощёчину. Но если она так сделает, я скажу, что меня Козлов научил!

Саня засмеялся:

- Правильно, так и скажи. Пусть знает, что это я так научил тебя! Только много её не спрашивай. Будешь спрашивать - она застесняется. Подойди, прижми и начинай расстёгивать платье!

- Зимой-то ведь холодно!

- А ты - в клубе, где-нибудь на сцене в углу.

- Да? Ну-ну, попробую, - сказал я, пятясь к двери в самом смешном виде. Иногда хочется быть смешным...
 
Вот какой ты, Боря, молодец!
(стих-шутка)

Вдруг пропало настроение
У меня писать стихи.
Нету больше вдохновения
И хоть плачь или умри!

Я сижу с листком бумаги
С полуночи до пяти,
Чтоб начать - мне нет отваги.
О, любовь, мне помоги!

Образ твой я вызываю,
Он приходит, наконец.
И писать я начинаю -
Вот какой я молодец!

-----------------------------------

        ГЛАВА 19. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. МЕЖДУ АЛУШТОЙ И ЯЛТОЙ ЗВЕНЯЩАЯ ТИШИНА

Я читаю свой дневник и переписываю оттуда свою (и НАШУ общую) жизнь, какой она была пол-столетия тому назад.
Но в мои полузабытые воспоминания вдруг  врывается новое время.

Я  начинаю поиски своего друга детства Юры Кашникова, нахожу его студенческую любовь и... надолго отрываюсь  от 1963-го года, связывая прошлое и сегодняшнее время одной нитью. В мой старый дневник  не предугаданным образом включается сегодняшний день. - "Письма о любви".

Нина сейчас в Крыму, но ждёт от меня вестей о поисках Юры. Она  переживает все невзгоды от диверсионной деятельности  соседнего государства.

Нина:
"Добрый вечер, Борис! Весь Крым без света! Включают 1 час утром и час вечером, без расписания!  Сегодня появился вай-фай. Троллейбусы не ходят, электрички, поезда тоже, школы не работают. Везде, где могли, завезли генераторы,  но их мало. У людей эл печки, у нас газ и индивидуально отопление. Вечером жуть, на улице, темнота и звенящая тишина! Прямо 90-е годы! Жалко детей,  т. к. становится холодно, а отопления нет. Трудно возвращаться к свечкам! ТВ и радио не работают.
В Симферополе и Севастополе,  говорят, лучше,  а я живу между Алуштой и Ялтой около Медведь горы, с другой стороны Артёк, посёлок гор. типа. Хотела улететь с бабулей в Москву, но она больна, сердце, придётся здесь  пока быть. Но к Новому году обязательно приеду в Рязань.

Я ведь Юре тоже написала сообщение, что вы его разыскиваете, оно ушло, но ответа нет. Не хочет общаться, его дело, просто обидно, как это с другом детства и не переписываться!  Дневники ваши я обязательно прочту. Пишите".    

Я:
Доброго времени, Нина! Оно, конечно, наступит. Дела в Крыму из-за подлой диверсии не сходят с экранов наших ТВ. Но и мы хороши! Не сделали за 1,5 года отдельной ветки электроснабжения, а выделенные миллиарды не успевали осваивать.
Заглядывал на сайт Юры. Запись, что последний визит 1 января 1970 года - исчезла. Два поздравления от ОК с ДР - от 14-го и,очевидно, 15 года. Обновление фотографии в 15 году. Между прочим, загляните на его форум. Там моё сообщение и призыв к Юре откликнуться. Но его "личка" мне недоступна. А Вам? Как Вы ему написали сообщение?

Юра, к сожалению, не даёт о себе знать, хотя после полученного обещания связаться с ним, которое мне дал директор по продажам Иванов, прошло достаточно времени. Как-то не очень удобно снова спрашивать его: передал ли он моё письмо Юрию Петровичу и что он ответил. Если Юра молчит, значит он и Иванова, возможно, просил не раскрывать свои адреса. А может захлопнул дверь в память о прошлом ради жены, детей, если они не хотят ничего знать о том, что было до них с Юрой, то, что духовно с ними не связано, чужеродно.
И мне он вряд ли напишет ОТДЕЛЬНО, так как я с ВАМИ! И конечно, не поскуплюсь на смс-ку, если что-то узнаю. Сейчас забью ваш номер в свой смартфон. А Вы - мой.

------------------------------------

                ГЛАВА 20. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ЧУЧА-МУЧА, ПЕГИЙ ОСЛИК!

 libtxt.ru/chitat/veller_mih...oslik.html

Продолжение переписки

Нина:

Добрый вечер,  Борис!  Я написала Юрию всего одну строчку, когда вы впервые обратились ко мне, 13 ноября.  "Тебя разыскивает твой друг детства Борис Комиссаров, свяжись с ним в ОК." Послала обычным способом с его страницы, послание ушло, на переписке у меня оно сохранилось. Форум посмотрела. Борис, я давно  поняла, почему Юра не хочет со мной переписываться и встречаться. Ответ есть в рассказе Михаила Веллера "Чуча-муча, пегий ослик", он небольшой, прочтите".

Я прочёл, не отрываясь, этот рассказ, написанный в форме письма к любимой женщине. В молодости они полюбили друг друга с безумной, всепоглощающей страстью. Читая, в каждой строчке видел Нину, с которой познакомился в сети всего две недели назад, И друга детства Юру, с которым мы близко подружились мальчишками в 14-16 лет и с которым мне хотелось вновь пообщаться спустя каких-то пол-столетия (!).

И главное - не только я увидел в зеркале рассказа эту пару, как реальных людей. Нина увидела и пережила в себе те же чувства. И уже не сомневается в глубинных причинах молчания Юрия.
Глубокая правдивость чувств и отношений заставляет поверить нас, что счастье любви достигается у всех по одним общим законам слияния и близости душ.


Веллер Михаил. Читать онлайн книгу Чуча-муча, пегий ослик! Автор Веллер Михаил страница 1 электронная библиотека книг, читать онлайн или скачать бесплатно с сайта. Чуча-муча, пегий ослик Михаил Иосифович Веллер О любви (сборник рассказов) #«Вот видишь, все-таки я написал тебе письмо. Много-много лет я собирался это сделать. С тех самых пор, как мы с тобой расстались, и навсегда. Чтоб никогда больше не увидеться…»

https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=zzLhjutfUmM

-------------------------------

                ГЛАВА 21. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ИДИ ОТХЛОПАЙ ЕЁ

1963, 25 января, продолжение

*   *   *
               
Появилось вдохновение
У меня писать стихи,
На твоё гляжу окошко
Я опять, как в прежни дни.

То окошко вдохновляет,
Силы новые даёт
И писать вновь заставляет,
И рука не устаёт.

Но погасло в то мгновенье
Вдруг окошечко твоё,
 И пропало вдохновенье,
Эх! Уж не вернуть его!

 
26 января. Вечер в нашей школе состоялся.

Я был там уже в шесть часов, но пока все собрались, время подошло к семи.
Саня Козлов принёс таблицу солнечной системы, которую нарисовал он сам. Я сходил в учительскую за кнопками. наклеил таблицу. Меня уже торопили. Перфильева говорила:

- Начинай скорей!

Я ответил:

- А ты будешь после меня выступать.

- Нет, нет, Борька, я не знаю... я не готова. Ты один расскажешь.

- Ладно, - махнул я рукой.

Я выступал один. Взял указку и начал рассказывать. В большом классе сидело много школьников, по несколько даже человек за партой. Пришла англичанка Людмила Николаевна Калашникова и географичка Наталья Андриановна Серенко. Я хорошо знал эту тему и только изредка заглядывал в бумажку. С полчаса болтал о планетах.

В конце ребята наградили меня бурными аплодисментами, перешедшими в овацию!

- Вопросов не будет? - бросил я.

- Нет, - почти хором ответили они.

И танцы. Ребята притащили радиограммофон. Налаживали-налаживали...  и оказалось, что не крутится диск. Стали крутить вручную! Заревела бешеная музыка. К счастью, принесли такой же исправный радиограммофон. Заиграла нормальная музыка.
Людей было много. Мелькали платьица. И много красных платьиц. Таких, в котором я всегда вспоминаю Свету. Но Светы здесь не было. Из восьмиклассников гарнизонной школы не было никого.

Я оделся и довольный пошёл домой. Довольный, потому что хорошо прошла лекция, что я хорошо с ней справился и был, честно говоря, очень рад этому.

Я пришёл домой. Была половина девятого. Я не стал раздеваться. Выпив стакан чая, вышел на улицу. Я решил направиться в ЭТУ школу. У Светы в школе сегодня тоже вечер, как и у нас.

Хрустел под ногами снежок. Я часто спотыкался в своих ботинках.

"Если не упаду ни разу, - подумал я, - то сегодняшний вечер будет для меня счастливым."

Эх, чёрт побери! Из-за противного скользкого снега я чуть не полетел кувырком. Я мужественно выдержал испытание, но на самых подступах школы упал. Вернее, упал наполовину: успел опереться ладонями о снег.

Я зашёл в школу. Увидев мою голову, высунувшуюся из двери, ребята встретили меня с шумом и смехом. Я поздоровался с ними со всеми за руку. Меня провели в класс. Я разделся и зашёл в вестибюль, где шли танцы. На стенных часах было возле девяти.

- Вы до скольки? - спросил я ребят.

- До десяти.

- Да, еще час.

Я сидел и смотрел на танцующих. Света... Она была здесь же. Как мне хотелось увидеть её в красном платьице. Но на ней была школьная коричневая форма. Она взглянула на меня, опустила вниз глаза и отвела взгляд в сторону. Всё это произошло в доли секунды. Но я увидел ЭТО. Я бы танцевал с ней, но как только начинался танец, она начинала танцевать с Филенко. Я стал танцевать с Судаковым Вовкой - весельчаком. Мы приблизились вплотную к Свете, танцевавшей с Филенко.
Я заглянул в её глаза. Посмотрел долгим грустным взглядом. Как она смутилась! Покраснела, опустила вниз глаза и отвела взгляд. Такой смущенной я и помнил её всю эту ночь.

"Такого танца нет!"

Кончился танец, начался другой. Я сел на скамейку и принялся изучать лица. Здесь было тепло и как-то уютно. Все знакомые ребята. И девчонки - много моих бывших одноклассниц. И людей немного: всего пар двадцать.

Время быстро двигалось к десяти. Я танцевал с ребятами всё время. С хохмачом Юрой Соболевым  попробовал навернуть чарльстон. Хм! Смех да и только!

Ко мне, как к нарушителю порядка, направились двое девчонок: Филенко со Светой.

- Так нельзя! - сказали они. - Такого танца нет.

Филенко говорила серьёзно, а Света улыбалась кончиками губ.

- Чарльстон - самый модный танец, - ответил я.

Но танцевать больше не стал. Дина с улыбкой подошла к нам в танце на ходу и сказала мне:

- Почему не танцуешь так же? Танцуй же!

- Да,-  ответил я иронически, - мне ведь уже сделали замечание.

Всё же я смог потанцевать со Светой. Я отхлопал её у Филенко. Филенко колебалась отдать мне Свету:

- Сейчас ведь не расхлопывают, - сказала она.

- Меня ведь расхлопали, - ответил я и взял Свету за руку. К моему великому сожалению пластинка кончилась через минуту. Я успел сказать Свете.

-  У нас в школе был сегодня вечер. Я рассказал о планетах солнечной системы.

Света успела кивнуть головой и ушла на место. В следующий танец Света отхлопала Лёню Гуревича и протанцевала до конца с ним.

- Что же ты меня не расхлопал? - спросил он.

Лёня обнял меня за плечи и посмотрел мне в глаза.

- Я не хотел тебя расхлопывать.

- Между нами всё кончено, - сказал Лёня, - и я пошёл с ней, чтобы она не обиделась.

- Это ещё не конец, - задумчиво произнёс я.

- Конец, - ответил он, - я уже всё! Он выразительно развёл руками и продолжал: ты танцуй со Светкой. Вон она. Иди, отхлопай её.

Света танцевала с Вовкой Святных. Этот парень - с широкой, но симпатичной физиономией, которая часто расплывается в улыбке и смехе.

Он был вместе со мной в санатории Атамановка в 1959 г.  Я сказал ему:


- Я тебя всё-таки где-то видел. Ты в Атамановке был?

- Был.

- В пятьдесят девятом, в июле?

- Да, в июле.

- Так я тебя знаю.

- Я тебя тоже помню, - ответил он.

- Ты даже в одной палате со мной был.

- В третьей ты был?

- Да.

- И в третьем корпусе?

- Точно!

- Я тебя на фотокарточке своей сегодня смотрел У тебя есть такая фотокарточка? Ты посмотри, меня тоже там найдешь.

На снимке: санаторий ЗабВО. 1959 г.

В первом ряду с правого края я сел рядом с Женей Головко, с которой мы три года  подряд оказывались в санатории  в одно время. Запомнили друг друга и подружились.

                Грусть была светлая

...Сейчас с ним танцевала Света. Я подошёл и хлопнул в ладоши. Света, не прекращая танцевать, сказала: я еще не натанцевалась с ним. Только начала. Я ответил медленным, раздумывающим голосом:

- Хорошо, я зайду (!) попозже.

И сел на скамейку. Подумал: "начался первый акт последней трагедии". Подумал как-то беззлобно, обыденно.

Через минуту опять подошёл. Я решил быть настойчивым. Внимательно глядя в её глаза, я хлопнул.

Света смотрела как будто на меня, но я не видел её взгляда. Она перестала танцевать с Вовкой и отрицательно покачав головой, пошла к месту.

- Так не по правилам, - воскликнул заносчиво я.

Она опять покачала головой и села. Я хотел взять её за руку, но она отвела её. Я пошутил:

- Придётся оштрафовать.

Света сидела и глядела куда-то мимо меня. Я сел к противоположной стене.

"Второй акт первой трагедии",- подумал я. И подумал опять беззлобно, как будто пережёвывая смысл этих слов, вырвавшихся из глубины души.

Так кончился вечер.

Но странное дело: меня почему-то даже не тяготило всё происшедшее и на обратном пути было только чуть-чуть грустно, и то - грусть была какая-то светлая. И только придя домой, почувствовал откуда-то взявшуюся обидку.

И только ночью, лёжа в постели, я начал страдать.

Вспоминал весь прошедший вечер, Свету... В голове звучала музыка - концерт Рахманинова для фортепьяно с оркестром в исполнении Вана Клиберна.
Я лежал и наслаждался этой музыкой, этим страданием и упивался моими муками.
------------------------
Рахманинов. Концерт № 2 для фортепьяно с оркестром

https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=huu-nir6RNw

--------------------------------

        ГЛАВА 22. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. А ТУРЦИЯ ЧТО ТВОРИТ? (ПЕРЕПИСКА С НИНОЙ)

 liveinternet.ru/users/34116...378189006/

Yarusya,

                А ТУРЦИЯ ЧТО ТВОРИТ?

Спасибо, дорогая Ириночка! Доброе утро!   В результате твоих пожеланий ночь прошла тихо и спокойно. Про фотку вспомнил очень кстати, как только мой диалог с Вовкой на школьном вечере дошёл до совместных воспоминаний о пребывании в детском санатории. Правда его самого на снимке я вряд ли сейчас найду. Может, этот толстячок в середине первого ряда?

Весь мой домашний фотоархив сканирован и большинство снимков помещены на мою страничку в ОК.

Концерт № 2 Рахманинова был моим любимым симфоническим произведением.

Удивительно, что спустя столько лет после победы американского пианиста на конкурсе в Москве эта кинозапись была найдена, оцифрована и выложена в youtube.

Вчера в мой Дневник снова ворвался сегодняшний день в виде письма Нины, которая переживает в Крыму последствия электроблокады. Но сегодня уже у крымчан намного больше оптимизма.

Нина:
"Добрый день, Борис! Свет стали давать с 10-12 ночи и с 5-6 утра, мы все очень рады этому! Подключились к ТВ через комнатную антенну (кабельное не работает), 5 каналов, главное Россия 1 и 24. Что творится в мире! Кошмар! Что мы со светом, когда в Сирии гибнут наши ребята! А Турция что творит? Да, по всему Крыму развернули полевые кухни, и раздают бесплатно гречку с тушенкой и чай! Молодец Аксенов! У нас в Мирном на все праздники тоже работала полевая кухня, и все, в основном дети, с удовольствием уплетали тот же рацион!"

Я:
"И Вам, Нина, доброго дня и приятного вечера! Хорошо! Жизнь налаживается! Скоро и энергомост протянут. Турцию накажем: Египет жаждет поставить нам все фрукты и продукты, которые шли из Турции, 85 тысяч турок выгоним из строительного бизнеса, сейчас уже свои кадры строителей не обеспечены работой. А вообще обстановка грозовая, но Президент - опытный политик и соскользнуть в эскалацию ответных боевых действий против турок не даст, а экономические выгоды из этой ситуации должен извлечь.

Я выложил сегодня очередную часть своего детско-юношеского дневника:
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post378189006/

------------------------------------

ГЛАВА 23. Дневник. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. Я НАЗОВУ ТЕБЯ ВЕГОЙ

                1963

27 января

Вспоминая сегодня прошедший школьный вечер, я написал этот стих.

Меня звала ты, я пришёл
На вечер школьный, и напрасно.
Чтоб только танцевать с тобой
Пришёл я в этот день прекрасный.

Я шёл в морозной тишине,
А надо мною были звёзды,
Надежды лезли в душу мне,
Но лучше б ночь была беззвёздной.

И не грустил бы я тогда,
Не тешил взор бы свой мечтою.
На вечер школьный я пришёл,
Чтоб только танцевать с тобою.

А ты с подружкою сидела
И молча на меня глядела.
Я на тебя свой взгляд направил
И ты смутилась, покраснела.

Ах, отчего залились щёчки
Румянцем розовым и нежным,
(Ах, из-за этих щёчек
Не спал я десять ночек).

Я подойти к тебе хотел,
Но поздно уже было
Я молча всё это стерпел,
Хотя и сердце ныло.

С подружкой танцевала ты,
Ну а потом с другими,
И все мечты, мои мечты
Развеялись, как в дыме.

Ты не хотела танцевать
Со мной - я это видел.
И мне осталось лишь страдать -
Сидел с печальным видом.

Надежда вспыхнула во мне,
Лишь танцы начались с хлопками,
Я молча подошёл к тебе
И заглянул в тебя глазами.

И так тихонько хлопнул раз,
Но ты не пожелала
Со мной пойти на этот раз,
"Нет, не могу" - сказала.

Так просидел весь вечер я
И взглядом за тобой следя,
Я изучил тебя вполне:
Осталась ты загадкой мне.

28 января.

Юра прочитал всё, что произошло на вечере.Я спросил:

- Какой можно сделать вывод?

Юра медленно, раздумывая, повторил последние строчки моего стиха: "Осталась ты загадкой мне"...  А по-моему Светка просто дура, что так сделала. Вначале она дружила с Лёнькой. Она хотела, чтобы он отдавал предпочтение только ей - у неё есть такая черта. Но у Лёньки были свои интересы. Чтобы досадить ему, она стала ходить с Козловым. А тут ты. В тот вечер ей некуда было деваться, она пригласила тебя на вечер. В субботу она не ожидала, что ты придешь, смутилась. Лёнька сказал мне, что когда Светка танцевала с ним, то спросила его про тебя: "Кто его приглашал"?

- А Лёнька?

- Лёнька ответил: "Не знаю".

- Она! Ведь она сама сказала мне: "Приходи на вечер!" - вскричал я. - Что же мне делать? Написать письмо?

- Ты напишешь письмо, Светка прежде всего даст его прочесть Филенко. Филенко расскажет другим и так далее.

- Но я не поставлю свою подпись. Я назовусь Орионом., я уже придумал, а её буду звать Вегой! Ты знаешь, что такое Вега?

- Звезда какая-нибудь? - спокойно спрашивал Юра.

- Да, это вторая по яркости звезда после Сириуса. Света догадается, от кого письмо. Я буду умолять сжечь его и никому не показывать. Я ей буду писать стихами! Как ты думаешь?

- Это будет, - ответил Юра, -  последнее, что ты сделаешь. После этого отступления не будет.

29 января. Я люблю её сильнее жизни! Ещё страстней, чем раньше. Робости нет! Робость исчезла.! Я готов даже поцеловать её, если встречу. Она заняла половину моей головы. Какую половину! ВСЮ! Без остатка! Думаю о ней постоянно, каждую минуту, секунду. Даже когда занят решением уравнений, даже при любой другой посторонней работе, где-то в моём подсознании теснится её образ. Её лицо, шея, платьице (я всегда вижу её в красном платьице, реже - в школьном, в котором я видел её последний раз) - всё это стоит перед глазами. Перед моими глазами. Но её глаз... Как это, однако, странно... Её глаз я никак не могу рассмотреть...

Увидел, увидел! Только что увидел перед собой её глаза, возникшие на её лице. Но цвет... Я никак не могу разглядеть цвет этих глаз. Светло-голубые  или тёмно-карие? У неё светлые волосы и должны быть голубые глаза. А если карие? О. как мне узнать? Я напишу! Обязательно напишу. ("Ха" - моя более поздняя вставка мелкими буквочками над этой строкой. - Б.К., декабрь 2015). Сегодня, завтра, послезавтра, но напишу. Пускай это будет моим Рубиконом.

Я перейду его. Я должен перейти его! I love you! I love you! I love you, how nobody love in life.

-------------------------------------

            ГЛАВА 24. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ПИСЬМА И ВСТРЕЧИ

1963

30 января. Сел писать письмо Свете, но в это время принесли письмо от Любы. Вот её письмо:

(Автор дневника оставил только точки вместо текста письма - Б.К, июнь 2019).

Я написал сегодня же ответ:

                "Здравствуй!!!
                Люба!

Получил сегодня твоё письмо.

Мои каникулы в общем прошли хорошо. Погода была отличная, а сейчас стало совсем тепло. В Сретенске в последние дни днём теплее, чем в Москве!

Спасибо тебе за письмо. Мне было очень интересно читать его. Люба! Ты пишешь, что я неправ в том, что люди под водой могут быть счастливы. А почему, собственно говоря, не могут? Под водой есть всё необходимое для жизни человека. И я бы не прочь пожить под водой, как Ихтиандр. А впрочем, у кого какой вкус. Но ведь можно же установить социализм и коммунизм под водой, а потом, когда он окрепнет, построить коммунизм на всей земле.

Можешь ли ты написать, о чём вы спорили с Жоржем. Может, и я смогу принять участие в вашем споре. Но если вопросы, которые вы разбираете, касаются только вас, то я не буду в это вмешиваться.

Посылаю тебе две фотографии. На обоих из них я в Сочи, в санатории Министерства обороны. Более поздних у меня нет, а на всех остальных я снят несколько лет назад, а то и совсем ребёнком.

Но так как мы с тобой друзья, пришли мне своё фото.

Жду твоё письмо и фото.

Твой друг
                Боря".

На фотокарточке я написал:  "Моему другу от Бори К."

Тот же день.

Приехал мой брат. Я пришёл со школы и увидел его. Очень ему обрадовался. Пожал руку и чмокнул в щёку. Он улыбался.

Сейчас он занимается физиологией. Он любит этот предмет и наверное будет физиологом. Проводит теперь исследование кинестетического анализатора. Несколько месяцев проводил такие исследования на курортах летом. А сейчас обрабатывает эти материалы. Постоянно делит одни многозначные числа на другие. Я помогаю ему в этом с помощью своей логарифмической линейки. Сегодня всю вторую половину дня считал и вычислил штук сто цифр. (Мой старший брат - доктор медицинских наук, профессор, работает в Медакадемии одного из областных центров центральной России. - Б.К., декабрь 2015).

1 февраля. Я получил сегодня еще одно письмо. От Вовы Тарасова. Наконец-то он написал. Вот это письмо.

"Здравствуй, Борис!!

Ты,наверное, уже подумал, я, как Женька, исчез из твоего поля зрения. Я хотел написать тебе, когда поступлю на работу. Теперь я работаю в совхозе и вот пишу тебе.

Живём мы недалеко от Женьки. Наш дом почти в центре, каток рядом, магазин под боком.

Живу я хорошо, целый месяц шлялся и читал книги. В библиотеке свободный доступ к книгам.

Женька живёт дома, а не в общежитии. Он каждый день ездит и, наверное, поэтому не получал твоих писем. Он говорит, что потерял твой адрес и сам не мог написать тебе. Сейчас он, правда, живёт в общежитии, потому что у него практика. Сегодня он должен приехать.

Он стал очень стильным парнем. На новый год мы с ним были на балу в техникуме. Там переночевали, а на другой день гуляли с деревенскими ребятами. Я так налакался, что ничего не помню и очнулся только дома. Женька говорит, что со Славкой еле-еле меня дотащили, а сам я не помню ничего.

Ну до свидания. Пиши".

Я прочёл и подумал: "У них совсем другая жизнь, а у меня не такая. Вова работает, Женя учится. "Стильный парень"! А в общем оба вроде бы хорошо живут. Что ж, напишу Вове ответ".

И написал:

"Здравствуй, Вова!
Ты молодец, что написал мне письмо, а то я уже подумал, что потерял совсем твой адрес. У меня дела вроде бы ничего идут. Учусь и живу, как обычно. Читаю книги, хожу в кино, гуляю вечером с девчонками. (В последнее время у меня что-то с ними плохо идут дела).

А как ты живёшь и работаешь? Как идут дела у Женьки? Кстати, ты забыл дать мне его домашний адрес, а то бы я ему написал. Пришли мне, пожалуйста, его домашний адрес.

Я также занимаюсь астрономией. В прошлую субботу у нас в школе был вечер и я рассказывал о планетах Солнечной системы. Потом были танцы.

Ну вот и вся моя жизнь.

До свидания, пиши (моя подпись)".

                Я сказал тебе не все слова

2 февраля.
Я увидел Свету. Шёл со школы, думал о ней, как всегда, и уже подходя к дому, увидел её. Света медленно, задумчиво шла к магазину, вертя в руках пустую сеточку. Я завернул к своему дому и увидел её метрах в тридцати от себя. Света тоже видела меня. "Милая. Хорошая" - волна любви поднялась во мне и собрав все свои силы, я крикнул Свете: "Привет" - и помахал рукой.

- Здравствуй, - ответила она.

Слова могут произноситься по-разному.

Да, я изучил это Светино "здравствуй".

Часто оно произносилось ласково, нежно, всегда приветливо, иногда с милой улыбкой. А сейчас... Сейчас это "здравствуй" прозвучало равнодушно... Сказанное будто из вежливости.

5 февраля.
Брат уехал.

6 февраля.
Писал, перечёркивал, опять писал, но всё же написал. Я написал это письмо! 

Долго сидел, думал, в ушах звучала мелодия... Я начал писать...

"Ты не гляди из-под тёмных бровей,
Я ж не придумал улыбки твоей.
Просто она вправду была,
Что ж ты сегодня не пришла?

Я сказал тебе не все слова,
Растерял я их на полпути,
Я сказал тебе не те слова -
Их так трудно найти.

-----------------------

https://www.youtube.com/watch?v=4ebKQaNdDg4
Владимир Трошин. Я сказал тебе не все слова.

-----------------------

Сел писать тебе письмо, а в голове звучит эта песня. И мне становится грустно. Я вспоминаю тебя в твоём красном платьице, твоё лицо с хорошей улыбкой и чуть-чуть упрямым подбородком. И спрашиваю себя: "А нужно ли писать это письмо? Зачем? И вновь отвечаю: "нужно!" Потому что люблю тебя и не могу больше молчать об этом.

Ты помнишь, как мы ходили летом с тобой? Я рассказывал тебе о далёких мирах и ты с интересом слушала. Уже тогда ты мне нравилась.

Перечитывая впоследствии свои дневники, я, порой, удивлялся, что мог так свободно разговаривать с тобой. Когда я полюбил тебя, я уже не мог так беззаботно с тобой разговаривать. Любовь связала мой язык.

Лишь только о моих навеки любимых звёздах я мог говорить сколько угодно. И я видел, что тебя я тоже интересую. Ты не была ко мне равнодушна, и за это я благодарю тебя.

С особенной силой я полюбил тебя после Нового года, или, говоря точней, между старым и новым годом.

Тогда я думал о тебе всё время, постоянно.

Ночью я бродил перед твоими окнами и пел. Пел про себя. В голове у меня звучала музыка, часто грустная. Грусть эта была не тяжёлой, давящей на сердце, а лёгкой, светлой грустью. Часто слышал гитару. Нравилось слушать песни "Я сказал тебе не все слова", "Снег идёт", а иногда в голову влетала бесшабашная французская  песенка (или итальянская) "Малыш":

"Ты возомнил себя несчастным и влюблённым
Смешной малыш, когда ж ты ешь, когда ж ты спишь".

-----------------
Майя Кристаллинская. А снег идет...

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=logYhxbl3NA
-------------------------

МАЛЬЧИШКА

Музыка Г. Фанчулли
Слова Т. Шергова

Стоишь всегда ты неподвижно под балконом,
На мостовой, на перекрестке оживленном.
Ты возомнил себя несчастным и влюбленным,
Смешной малыш, когда ж ты ешь, когда ж ты спишь?

Уходи, малыш, домой,
Обними-ка лучше мать.
Только мамы, дорогой,
Все умеют понимать.

Однако как зажигательно поёт Dalida песню "Bambino"...
(Видео недоступно в ютубе. Сайт вконтакте не позволяет установить соединение с собой по второй ссылке. Однако из моего поста обе песни открываются - Б.К., июнь 2019).

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post378784956/

DALIDA - BAMBINO (1956) и  Dalida - Bambino (1957)
6 524 485 просмотров!
https://www.youtube.com/watch?v=nSmpbGHe8oE

-------------------------------

Я звал тебя, хотел, чтобы ты пришла

Ты не слышала меня. Наверное ты спала. Ведь было так поздно.

Я стал писать стихи. О, сколько написал я их! Мой друг, знавшмй о моей любви, говорил, что стихи хорошие. Если они действительно хорошие, то этим я обязан тебе. Ты вдохновляла меня. Я смотрел на твоё красное окошко из своего окна и писал, писал...

Я стал читать Гёте, Гейне - этих великих поэтов. Я прочёл "Страдания молодого Вертера". И с каждым днём любил тебя всё сильнее. Да, я не боюсь повторять эти слова: "Я люблю тебя". Я люблю тебя. Любить всегда свойственно человеку.

Любила ли ты? Любишь ли сейчас?Если да, то ты поймёшь меня.

Милая Света! Будь моим другом, если не сможешь полюбить меня. Я буду очень тебе благодарен, если ты сможешь придти в солдатский парк. Я буду ждать тебя 17-го февраля, в воскресенье, с полдевятого вечера у памятника Ленина.

Не буду ставить свою подпись. Ведь ты наверное уже сама догадалась, кто тебе пишет.
Всегда твой друг.

6 февраля 63 г.

P.S Я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме тебя, читал это письмо".

Обратный адрес (на конверте): Галактика. Солнечная система. Планета Земля.

16 февраля.
Прошло десять  дней с того дня, а письмо так и не было отправлено. Несколько дней после того, как было написано письмо, я бродил перед почтовым ящиком и не решался, никак не решался опустить его. Я чувствовал, что мне чего-то не хватает. И наконец понял: "Перед тем, как сделать такой решительный шаг, я хотел посоветоваться с Юрой". И тут же упрекнул себя: "К чему эти колебания? Нужно быть решительным". Раздумывая так, я зашёл в клуб. В одной из комнат проходил шахматный турнир. Я стал наблюдать за шахматистами. Потом моё внимание привлекла турнирная таблица, висевшая над пианино. Я опёрся руками о крышку и принялся изучать эту таблицу. И здесь я увидел фамилию Комаринского. Забавный случай!

Оказывается, Комаринский пишется через О, а я всё время, весь дневник писал через А фамилию Светы. И на конверте тоже через А. Досадная ошибка!

Я пришёл домой и исправил её.

Больше на улицу не вышел, - было уже около полуночи.

На другой день увидел в клубе Юру.
---------------------------------

          ГЛАВА 25. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. СЕСТЁР ОТПРАВИЛИ В ОТСТАВКУ

1963, 16 февраля (продолжение)

...Был понедельник. В этот день солдаты обычно устраивали в клубе свои вечера и танцы. Мы с Юрой пробрались на сцену и оттуда смотрели за выступлением солдатского оркестра, исполнявшего довольно-таки интересный фокстрот. Через минуту оркестр закончил играть. Начались танцы.

Я увидел, что Юра смотрит куда-то через моё плечо. Я повернул голову и увидел Люсю Комаринскую с девчонками. Обернулся к Юре - и встретился с его понимающим взглядом, с улыбкой..

- Пойдёшь? - спросил я.

- Нет.

Мы вышли и долго гуляли на улице.

- Почему ты не пошёл? - спросил я Юру.

- Ты видел,  она даже и не заметила меня. - И помолчав, добавил:

- Ну её нафик. Слишком много гордости.

При этих словах я вспомнил Свету, но не так близко, как обычно, когда можно разглядеть каждую чёрточку её лица, а где-то вдали, на втором плане. "Идиотская моя любовь",- подумал я. Совершенно беззлобно. Честно говоря, в этот миг моя любовь показалась мне маленькой, незначительной, даже ничтожной... Тяжело на сердце!

- Да... - протянул я, пожав плечами, - значит тебе надоело любить?

- К чёрту! - махнул рукой Юра.

- А ты знаешь, сказал я, - мне теперь совсем почему-то не хочется отправлять письмо.

- Ну и не отправляй, если не хочется, - ответил Юра.

                Любовь и политика

Мы помолчали. Я  первым нарушил молчанье и рассказал Юре о том, что когда приезжал мой брат, мы с ним часто спорили. Говорили о материализме и об идеализме. Брат утверждал, что я идеалист, потому что я говорил, что общественный строй зависит от самих людей - членов общества. Виктор говорил, что это не зависит от человека и что общественный строй в стране будет такой, какой должен быть по законам природы, нравится это или нет.

Говорили еще о многом. Брат говорил, что я со своим идеализмом скоро буду на "дне", а он, мол, меня хочет вытащить на поверхность.

Тогда я высказал свою мысль, что нет ни дна, ни поверхности, ни плохого вообще, ни хорошего. Есть только два полюса - северный и южный. И оба они равнозначны.
"А ты знаешь, - вскричал брат, - эта твоя идея о двух полюсах не нова".

Мы спорили много, очень много и наговорили друг другу кучу всяких слов и фраз.

- А ты идеалист или материалист? - спросил я Юру.

- Идеалист, - ответил он. - Я иногда посмотрю на небо и думаю: какой ничтожный человек среди Вселенной, среди этих звёзд, находящихся на громадных расстояниях друг от друга. Человек - песчинка в мире. Маленькая незаметная пылинка. Пылинка сама Земля. И атомная бомба - это только вспыхнувшая искра по сравнению со всем Миром.

Так говорил Юра.

- Ты знаешь, - сказал я, - после этих разговоров у меня весь день болела голова. Я не мог отвязаться от мыслей об идеализме. Они страшно давили на меня. А любовь? - подумал я. - Ни одна из этих двух философий не предусматривает любовь.

- Я  махнул на всё рукой. Я не мог жить всё время с этой тяжестью в голове и вечером, придя домой,  сочинил стихотворение вот такое. Хочешь послушать?

- Говори.

Я начал читать на память свой стих, который сочинил в начале февраля.

Не возьмём!

Я тебя люблю -
Мне не нужна политика.
Жить хочу я вольно и свободно.
Я тебя люблю -
И никакая критика
Не поможет мне -
С меня довольно!

Не хочу я жить в раздумье тяжком,
Размышляя об идеализме,
Или взглядом всех пронзая важным,
Говорить о материализме.

У меня душа поэта,
Целый мир страстей и бурь,
Агитация мне эта
Не нужна,
Эх, мне б лазурь!

Небо чистое и звёзды -
Я без них, как без воды,
Вот как говорят в народе:
"Ни туды и ни сюды"

И любовь, само собою,
Встречи тайные вдвоём.
Ночь. Луна. И мы с тобою.
Жизнь моя течёт, как сон.

И страданиям покорный -
Только б вместе быть с тобой.
Жизнь моя идёт привольно,
Хоть томлюсь и я порой

О тебе вздыхаю нежно,
В сладки думы погрузясь,
О, любовь, ты неизбежна!
Пусть полюбит, не стыдясь,

И политик, и священник,
Бюрократ и казнокрад,
Попадётся в эти сети
Даже Беликова брат.

И не мне уж, звездочёту,
Рассуждать о дуализме -
Больше звёзды и Луна
Интересны для меня.

Опустилась ночь на землю,
Прочь сомнение бежит,
Твоему я гласу внемлю,
Он зовёт меня, кричит:

"Приходи скорее, милый,
Отрешись от тяжких дум",
И лукаво добавляет:
"Я надеюсь на твой ум.

Проведём с тобою вместе
Ночку чудную вдвоём
И политику, конечно,
Мы с собою не возьмём!"

Через день я побывал у Юры и принёс ему письмо. Он развернул его и стал читать.Я, глядя на него, сказал:

- Ты разворачиваешь письмо, а мне кажется, что это не ты, а Света перевёртывает страницы, читая полученное от меня письмо. Вот она прочитала одну страницу, перевёртывает другую, её лицо напряжено и сурово.

Юра засмеялся. Я - тоже. Прочитав письмо, он сказал:

- Люся тоже получала такие письма и об этом знали ВСЕ!

- А как она сама относится к этим письмам?

- Она хранит их, как реликвию.

- Конечно, ей лестно получать такие письма, - усмехнулся я, - а я своего письма не отправлю. Нет, теперь мне не хочется отправлять его.

Я ушёл домой. Думал... Когда я писал это письмо, у меня было светлое, романтическое настроение, а сейчас нет его. Совсем нет. Пустота! Почти месяц не видел я её, со дня последнего вечера.

Жить рядом, за тридцать метров - и не видеть. А она? Мне кажется, что теперь я безразличен ей. Она холодна ко мне. Что же будет со мной, я не знаю! (Подчеркнуто волнистой линией - Б.К., декабрь, 2015).

О, если б она хотя б чуть-чуть проявила ко мне внимания, как бы я любил её!

-----------------

Взял книгу "Диалектический материализм"
Всё-таки нужно узнать, что это такое.

                Наш весёлый класс танцует чарльстон

Тот же день. Вечер. Получил письмо из Фастовецкой.

Фотография в письме. Люба со своей подругой. А на обратной стороне: "Моему другу от Любы К. 7/II -63 г."

Я написал такой ответ:

"Здравствуй, Люба!

Твоё письмо сегодня получил. Спасибо за фото. Как ни хотела ты, чтобы я порвал его, но я это не сделаю, потому что это единственное твоё фото, которое есть у меня. И притом на нём твоя надпись.

Люба! Ты хочешь, чтобы я больше писал о жизни в классе. Так слушай. Вообще, честно говоря, в вашем классе жизнь намного интересней, чем у нас. Наш класс, хотя и дружный, но нас часто ругают за плохую дисциплину. Наш класс очень весёлый и на уроках мы проводим весело своё время. Особенно на уроках химии, анатомии и пения.

(В вашем классе есть ли пение?!).

На комсомольском собрании некоторых учеников нашего класса очень ругали. Они обещали исправиться.

Вечера мы тоже проводим, хотя и редко. Зато школьные вечера для старших классов проводятся каждую субботу вместе с танцами.

Один такой вечер был под названием "Планеты солнечной системы". Я "толкнул" речь и проговорил, наверное, целый час. Ребята с большим интересом слушали и потом долго хлопали мне. Сегодня у нас тоже вечер об артистах, но я не пошёл на него.
Завтра наша музыкальная школа ставит концерт в офицерском клубе. Я тоже исполню пьесу на пианино.

20-го я выступаю в Доме культуры. В этом месяце я уже выступал в Доме культуры на концерте для избирателей.

Теперь о "чарльстоне". Я просто удивляюсь. Мы живём в разных концах нашей страны, но у нас в школе, так же, как и у вас все стали сумасшедшими от чарльстона. Этот танец стал у нас очень популярным. В школе на вечерах нам конечно не разрешают танцевать его. Я один раз попробовал с одним мальчишкой на вечере танцевать  чарльстон. Влетело же мне! Но на переменах мы танцуем чарльстон всем классом!!!

Вот что я думаю по вопросу: "Можно и каждого одетого модно человека считать стилягой?

По-моему нельзя. Возьмём два человека. Это совершенно разные люди, но одеты они оба модно. Один - стиляга, а другой - нет. Ведь нельзя же по одёжке судить о человеке.

Разве плохо, что люди одеваются модно, т.е. красиво? Стилягой можно считать модно одетого тунеядца. А если человек честно зарабатывает и модно одевается, такого человека нельзя назвать стилягой. Значит, не каждого одетого модно человека можно считать стилягой.

На этом заканчиваю. Твой друг Боря".
______________________
Ниже разместилась более поздняя запись: "Стиляга тот, кто одевается не модно, а кричаще и безвкусно. (Б.К., 1964, Х)" - Б.К., декабрь 2015
_______________________

Отправил Любе ещё одну фотографию с видом Шилки.

Написал на обратной стороне: "Река Шилка. Быстрое течение несёт её воды в Амур. На левом берегу Шилки посёлок Маргул".

И ниже: Любе от друга Бори К. г. Сретенск, 16/II- 63.

18 февраля. Читаю "материализм". Интересная штука. Но всё же меня тошнит от него, если долго читаю эту книгу. Здесь есть пища для ума, но нет пищи для сердца. Материализм кажется огромною машиной, приводящей в действие мир. Но человек! За материализмом не видно человека, а точнее то, что мы привыкли называть сердцем человека. Не буду говорить о духе и теле. Пускай дух будет материалистичен. Но душа и ум -разные вещи.

Ум - наше мышление. Душа - чувства, причём, чувства, которые нельзя понять с помощью органов, как, например, вкус, осязание, половые чувства. По-видимому, душа и ум имеют различные центры в головном мозге, которые различны по своей природе. И центр души, конечно, во много раз сложней, чем центр ума. Ум познать легче, чем душу. В душе много парадоксов и мало закономерностей. Сколько первозданного хаоса! Сколько непонятных чувств!
Впрочем, у различных людей разные души...

"Приведи в порядок свою душу!" - слышу я чей-то голос.

"Но увы - это невозможно, - отвечаю я, - можно привести в порядок ум, но душу...  Может быть, в далёком будущем с помощью совершенной техники или потрясающих открытий можно, наконец, сделать это. Может даже значительно раньше люди смогут  до конца познать человеческую душу и научатся управлять ею. Но тогда люди превратятся в очень умные машины. Человек исчезнет..."

19 февраля.
В библиотеке беру много книг на философские темы. Сейчас читаю книгу Ф.Михайлова и Г. Царегородцева "За порогом сознания", где рассказывается о фрейдизме. Но с грустью сознаю, что до материализма я еще не дорос. Я не могу размышлять о нём, потому что во время этих размышлений у меня возникает множество противоречий, которые готовы разорвать мою голову на части, как гранату "лимонку".

Голова тяжелеет, голова болит. Неужели я ещё не способен разобраться в этом? Неужели мой мозг еще не совсем окреп, чтоб принять эту "пищу для ума"? Тогда не буду... Хотя нет - читать буду, это даже обязательно, но оставлю пока все раздумья в стороне. Буду пока просто ЗНАТЬ обо всём этом.

Как всё это запутано. Моя душа, словно запутанный клубок ниток, которых распутать нет возможности.

-------------------------------

                ГЛАВА 26. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ПИСЬМО ИЗ СТАРОЙ РУССЫ

От Нины тоже получил отклик на предыдущие посты. 

Мы с ней продолжаем общаться почти каждый день уже как давние друзья, и она тоже внимательно читает каждую новую часть из моего дневника. Мне, конечно, интересно  её мнение:
 
"Борис, прочитала твои дневники. Какая чистая и трогательная школьная любовь! Мы все через это прошли. Помню, все девчонки нашего класса (7-го) были влюблены в одного мальчика, и переписывали друг у друга стих: "Я люблю тебя, слышишь,  мальчишка, я люблю тебя, даже во сне, даже в школе за партой и книжкой я мечтаю всегда о тебе... " Незабываемые школьные годы!"
 
 И тут же снова о Юре:
"Да, я нашла Юру в одном из институтских сообществ, но он и там закрыт.  Зачем вступать в группу и закрываться от своих сокурсников?  Непонятно!  Наш институт НИИГАИК разделился на 2 вуза: Сибирская геодезическая академия и институт оптики и оптических технологий ИОиОТ и там есть сообщества по выпускам. Нашла многих сокурсников и Юрия. В настройках ОК можно закрыться от всего мира, и даже стать невидимой, есть услуга за плату. Ничего сложного там нет, только внимательно почитать".
 
Я ответил:
"Спасибо, Ниночка! Возраст такой был - с ума сходил.  15 лет! Подогревались чувства  поэзией, литературой, музыкой, звёздами... Да, а Юра - он у меня и в моих дневниках такой же (в следующей части дневника мы тоже будем общаться). К друзьям внимателен, но сам скупой на откровенность и выражение чувств. Я давал ему читать свой дневник, а он считал, что "в голове всё держать надо". Идеальный агент 007".
 
Нина снова пишет:
"Борис, а может, спросить у директора по продажам, передал  он письмо или нет?  Может забыл? Он ведь очень занятой человек. Если передал,  то все становится на свои места".
 
Я: "Да, Нина, напишу я еще раз директору по продажам, сейчас поищу его адрес на сайте. Но мне кажется, он будет немногословен...  Скажет "передано", без подробностей. Хотел бы ошибиться".
 
Через 10 минут:
"Написал и отправил:
"Уважаемый Константин Александрович!
Извините, что снова беспокоим Вас. Нас  интересовала судьба ветерана Вашего предприятия и нашего друга детства и молодости Юрия Петровича Кашникова.
Мы получили Ваш ответ, что Вы свяжитесь с Юрием Петровичем и передадите ему моё   письмо.

К сожалению, Юрий пока молчит, хотя мы пытались связаться с ним через социальную сеть, где у него своя страница, и институтское сообщество.

Нас, конечно, интересует, удалось ли Вам поговорить или переслать письмо, как он живёт на пенсии,  не просил ли что-либо сказать или передать нам?

С уважением, и спасибо за участие в наших поисках!"
 
Нина: Борис, спасибо тебе, что написал письмо! Теперь будем ждать ответ."
 
Ответ пришел через 20 минут:

"Добрый день.
Борис Ильич, я, как и обещал, связался с Юрием Петровичем, переслал ему Ваше письмо. Возможно он пока просто не нашел времени, чтобы ответить Вам.
С уважением
Директор по продажам
ОАО «Завод «Старорусприбор»
Иванов Константин Александрович
Тел.: (816-52) 27-403, факс: (816-52) 37-396
www.staroruspribor.ru"
 
Я отправил Нине ответ со своим комментарием:

"Стоит ли ещё уточнять детали: как он связался с Петровичем, как передал письмо? По электронной почте, скорей всего? А что конкретно Юра ответил? Чувствуется недоговоренность...  Во всяком случае, мой дневник, можно быть теперь уверенным, он читает, ссылка у него имеется".
 
"Ну, вот, Боречка, круг и замкнулся!  ЮРА просто не желает общаться с прошлым. Я невольно помешала тебе встретиться с другом, хотя бы виртуально. Дневники, он прочёл, без сомнения".
 
Да, Ниночка, круг замкнулся. Но я не думаю, что ты помешала. Я - такое же прошлое. И мои дневники, в которых он был заметной фигурой - тоже его прошлое, которое я не обещал хранить в тайне, а наоборот, дал ему ссылку на них на его форуме, Хотя... сейчас посмотрел первую мою запись на форуме Юры от 28 ноября, в которой ссылка на мой пост от 27 ноября, в котором уже фигурируют "письма любви"...

Ну  нет! Ты всё равно не причём. Он не хочет никаких воспоминаний о прошлом, даже о гарнизоне и своём первом серьёзном увлечении дочерью полковника. У него внутренний запрет на прикосновение к его личным чувствам и к их обсуждению, даже в далёкой юности.

А я так и думал, что будет скупой ответ и в виде утешения: "возможно, он пока просто не нашёл времени..." А самому хотелось невероятного: "Шлёт вам горячий привет!!".
 
Нина (прочитав мой следующий пост):
"Я прочитала дневник, вернее продолжение, а ведь это захватывает! Мы были немного другие,  чем сейчас школьники.  Изучали астрономию, по ночам ходили и искали созвездия, планеты, были поражены бесконечностью  вселенной! И тысячи вопросов в голове! Сейчас такого предмета в школьной программе нет. Душа,  разум, смерть!  В  10 классе меня эти вопросы просто раздирали! Но, в то время интернета не было, сама искала в библиотеках и половину не понимала....  "
 
Я: "Да, я ходил в астрономический кружок в педучилище и мне подарили (или дали на время) 30-кратный теодолит. Я в гарнизоне вечером собирал вокруг себя пол-гарнизона и показывал ребятам лунные горы и звёзды! Такой ажиотаж был!.
 
И снова о Юре:
"Ну может Юра ещё подумает, почувствует пенсионное одиночество, нахлынут, проснутся воспоминания и он найдёт время... Или действительно какой-то работой занимается (скажем. дом строит в Крыму), что ему не до нас..."
 
Нина: "Ну если  на Мальдивах...  Зачем ему Крым?"
Я: "На Мальдивы не пустят, наверное?! Да и непатриотично..."
 
Нина: "Почему не пустят? По путёвкие,  пожалуйста!  А там домик прикупить".
Я: "Снова к визам возвращаемся".

Нина: "Да? Не знала!У меня дети  весь мир объездили, а я была не выездная!"

Я: "Ну сейчас может и пустят. Не советское время. Меня вот не выпускали дважды в заграничные турпоездки - Италию и Югославию в 74-м и 75-м. Только в 81-м выпустили в Чехословакию, а 88-м съездил в две страны - Румыния-Югославия (такая путёвка). Но зато контраст был незабываемый".

Нина: "Сейчас,  как-то нет желания, может и поеду позже . Всегда хотела  Барселону посетить!"

А я снова о Юре и письме Иванова:

"Иванов даже не пишет, где Юра живёт, остался ли в Старой Руссе. Вряд ли Юра  на страничке своей стал бы адрес менять, даже если бы и уехал на Мальдивы.  Оба напускают тень на плетень".

Нина: "Да, ты прав, столько недосказанности, а зачем? Мы уже в таком возрасте, что просто смешно закрываться от мира и друзей юности".
 
Я:   "И я также думаю.  Хотя я вообще не боялся быть открытым, и статьи в газетах всегда подписывал своим именем. И сейчас посты без всяких псевдонимов пишу"
Нина: "Так и должно быть! Если человек честен и ему нечего скрывать!"
 
Мы еще долго разговаривали и  делились мыслями о себе, о жизни. Нина к Новому году возвратится в Рязань, но вначале заедет навестить сына в Москву.
Жизнь продолжается.

------------------------------

               ГЛАВА 27. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ДРУГ МОЙ, ЛЁНЬКА

1963, 19 февраля

Тот же день. Я сидел в комнате  и вспоминал прошлое. (Как интересно! - у меня уже было своё маленькое "прошлое", которое я мог отделить от "настоящего". Полвека пролетело, как полгода, и я не смог удержаться от комментария, перечитывая эти страницы - Б.К., декабрь 2015).

Вспоминал Сочи. Для этого достал сочинский Дневник. (Увы, эта тетрадка не сохранилась. В Сочи летом 1962-го я познакомился с Любой, с которой мы обменялись адресами и довольно долго переписывались. - Б.К., декабрь 2015)).

Я  сидел на диване и отдавался воспоминаниям. Чтобы никто не зашёл и не прервал мои мысли я задвинул за дверь ящик.

Мой отец хотел войти в комнату, чтобы лечь отдыхать на мою кровать, как  он делал обыкновенно, но рука его наткнулась на твёрдое не поддававшееся дерево.

- Открой, - крикнул он.

- Я занят, - медленно произнёс я.

- Открой сейчас же! - воскликнул он опять.

- Но ты же слышал: я занят,- сказал я с досадой.

Отец неожиданно сказал:

- А вот идет Гуревич. Сейчас я у него спрошу: он тоже запирает отцу дверь? Вон, я из окна вижу, он идёт.

Через минуту в дверь послышался стук. Потом я услышал голос отца:

- Вон там он сидит. Запёрся в своей комнате и отца не пускает.

Я отодвинул ящик и увидел перед дверью Лёню Гуревича.

- Заходи,- сказал я.

Он был, наверное, удивлён мною:

- Хохмач же ты! - сказал он поражённым голосом. - Что ты делал здесь?

- Вспоминал прошлое.

- Как это так?

- Да так.

Лёня спросил:

- У тебя шарик теннисный есть?

- Есть, -ответил я.

Я достал из коробки шарик и отдал Лёне. Лёня всё ещё повторял:

- Хохмач же ты!

Потом сказал:

- Идём тоже в теннис играть.

Я оделся и вышел. Лёня повёл меня к себе домой.

- Потом придёт Соболев Юрка и пойдём тогда играть, - сказал он.

По дороге я рассказал, что вспоминал своё прошлое по своим дневникам.

(Удивительно, но сейчас, под старость лет, у меня снова нашлось время вспомнить о своих далёких годах. Я не лукавлю: действительно забыл этот случай, как я от отца закрывался и как Лёня приходил за теннисным шариком. - Б.К., декабрь 2015).

- Ты дневник пишешь? - спросил Лёня.

- Пишу. А ты?

- Я два месяца писал, когда учился в 6-м классе.

- А я начал писать, когда окончил шестой, перешёл в седьмой.

- Ты прятал свой дневник? - спросил я.

- Конечно.

Придя домой к Лёне, мы еще долго продолжали разговаривать на эту тему.

Лёня рассказал мне, что у них в Домне (когда там служил его отец - Б.К., декабрь 2015) одна девчонка - девятиклассница писала дневник. Лёня учился в это время в четвёртом классе. Большие ребята будто подговорили четвероклассников утащить дневник у этой девчонки.

Пацаны пришли к ней и незаметно вытащили из тумбочки дневник.

- Так она повеситься хотела, - рассказывал Лёня.

Я покачал головой:

- Скоты же вы!

- Так мы маленькие были, ничего не понимали.

- Ну и что, она повесилась? -спросил я.

- Нет. Она уже хотела. Рыдала страшно! Мальчишки отдали её дневник.

- И ничего не прочли?

- Нет, не успели.

Помолчав, он сказал:

- А хочешь знать, что у меня было написано в дневнике?

- Что?

- Я даже так написал: "К Светке у меня любовь, а к Динке половое влечение".

Я усмехнулся:

- У меня написано то же самое.

- Как так?

- А так. Почти так же, как у тебя.

Этому совпадению мы долго удивлялись.

В это время пришёл Юра Соболев и мы пошли в теннис играть. По дороге к нам присоединились Вовка Святных и Валька.

В школе, где учились ребята, мы поставили стол и долго играли в теннис.

Когда мы сидели с Лёней, он сказал мне:

- Сейчас придут девчонки на танец. Мы же к смотру художественной самодеятельности готовимся.  - И добавил:

- Со Светкой мы поссорились, а я с ней раньше в паре танцевал. С прошлого занятия я не стал с ней танцевать. Танцую теперь в паре с другой девчонкой.

Вскоре действительно пришли девчонки: Света, Дина, Таня и другие. Они сели на скамейку рядом с нами. Ждали, пока придёт баянист.

Я сидел на скамейке с ракеткой в руке. Света взглянула на меня.

Она скрыла свои чувства и я ничего не мог прочесть на её лице. И по правде говоря, я не был взволнован её приходом, как раньше..

Чувствовал только небольшое стеснение и "мазал", играя в теннис.


                "Из жизни нашего класса"

23 февраля.

Сижу за партой одиноко,
Смотрю по сторонам.
Печально бродит моё око
По белым стенам и дверям.

И слышу голос монотонный
Ученика, урок зубривший.
Сидят как будто сонные,
Весь класс сидит притихший.

Но вдруг какое-то движенье:
Она ему записку пишет.
И на лице его волнение,
И взгляд его тоскою дышит.
 
Написано на уроке английского языка. Б.К.

*  *  *

Юра спрашивает меня: "Ты влюблён?"

"Не знаю, - отвечаю я, - по-моему люблю... А вообще у меня в голове сейчас какая-то пустота. Где-то в левом уголке примерно десять на десять сантиметров".

Из книги: "Он никогда не любил женщин, но "любил любить".

Люблю ли я сейчас? Не знаю. Но я хочу любить и быть любимым.

Я хочу быть счастливым и ищу счастье в любви.

28 февраля.

Дружеский шарж Козлову Александру от его одноклассника

Александр Козлов
Не совсем здоров.
Сейчас он болеет
И вот-вот околеет.

Похудел, побледнел
И совсем поседел.
И сидит еле-еле
Он за партою -
Будто в постели.

Набок голова склонилась,
Сладко вдруг Козлов зевнул
И на парте развалившись,
Он тихонечко заснул.

Снится сон ему прекрасный,
Что идёт он вдоль реки,
Солнце светит, небо ясно.
Воды речки глубоки.

Стала вдруг вода пениться
И вздыбилася волна
И теперь Козлову снится:
Вышла на берег она.

И собой была прекрасна,
Будто в сказке нежный лик.
И идёт к нему... Напрасно!
Прозвенел звонок в тот миг.

И Козлов проснулся сразу
И сказал: я если б мог,
Сделал так, чтобы ни разу
В жизни не звенел звонок.

Написано на уроке русского языка 28/II-63 г.

1 марта.

Шутка

Александр Козлов
Совершенно здоров.
Весел он и бодр,
На язык остёр.
Ходит - грудь нараспашку
И исправно ест кашку.
Волчий аппетит
И отличный вид.
Выжимает гантели,
Измеряет параллели,
Делает кроссы,
Занимается боксом.
И успехи отличные
Даже в жизни личной.
Девчонки письма ему шлют
И проходу не дают.
В Дом культуры Саша ходит,
Чарльстон смело там выводит.
Хочет быть Козлов Стилягой,
Буги-вуги танцевать.
Но с подобною отвагой
Землю мёрзлую лопатой
Можно только ковырять.

Написано на уроке истории 1/III-63 г.

Оба стиха я отдал Саше (сижу вместе с ним за партой). Разумеется, они ему понравились.

---------------------------------------

                ГЛАВА 28. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. АХ,ЭТА МУЗЫКА...

1963, 1 марта

Тот же день. Расскажу о том, что было сегодня в музшколе.

Несколько дней назад к нам приехала из Читы комиссия из двух человек - баяниста и пианиста.

Комиссия ознакомилась с работой  музыкальной школы. Присутствовали они на многих уроках. Приходили и на мой урок. Это было 22/II. Урок музыки у меня прошёл как обычно. Вначале я немного запинался, но потом хорошо сыграл свои пьески.

Задали мне несколько теоретических вопросов, на которые я ответил правильно.

Мой урок был последним в этот день и после его окончания трое мужчин (комиссия плюс Валерий Михайлович) ещё долго сидели в пустом классе и о чём-то говорили.

Через два дня, во время музлитературы Валерий Михайлович сказал мне: "Комиссия сказала, что тебе нужно готовиться для поступления в музучилище".

И вот сегодня я пришёл на урок в музшколу. Здесь, в обычно тихой школе, было сегодня шумно. Сюда пришли и студентки педучилища, и кружок баянистов из Дома культуры. Всё это для того, чтобы записать на магнитофон песни, музыку и т.д. Завтра всё это будет звучать по Сретенскому районному радио.

Долго же продолжалась эта канитель. Валерий Михайлович был главным управляющим возле пульта магнитофона. Кончилось всё это в восьмом часу. Только тогда у меня начался урок.

- Сыграй гаммы, - сказал мне Валерий Михайлович.

После гамм он спросил:

- Тебе твоя мама рассказывала о нашем разговоре?

- Да.

Разговор этот был таков. Когда моя мать относила в школу плату за обучение, В.М. сказал ей, что в весенние каникулы он может вместе со мной поехать в Читу и там мою игру посмотрят учителя из музучилища.

- Ты как на это смотришь? - спросил Валерий Михайлович.

Я почему-то опустил вниз голову и сказал:

- Я согласен.

Он рассмеялся:

- Ты сказал это таким голосом, будто тебя на казнь ведут. Но всё-таки ты подумай над этим по-взрослому. Если ты действительно будешь и дальше по музыке идти, тогда решай.

- Да, мне хочется дальше учиться музыке,- ответил я.

Учитель спросил:
- А вообще-то кем бы ты стал, окончив одиннадцать классов?

Я ответил после небольшой паузы:

- Астрономом.

- Но ты решай. Взвесь всё. На одной чаше весов музыка, на другой - астрономия. Какая перевесит!

- Но ведь Бородин был и химиком, и музыкантом!

- А Бородин не был профессиональным композитором.

- Валерий Михайлович! - раздался в это время голос из другой комнаты.

Это говорил директор школы Геннадий Андреевич.

Валерий Михайлович вышел.

- Послушайте, - слышал я голос Геннадия Андреевича. - здесь не запись получилась, а чёрт знает что.

Из магнитофона действительно неслась какая-то нечленораздельная речь.

- Придётся плёнку перематывать.

Несколько минут я сидел у пианино и думал обо всём разговоре с учителем.

- Борис! - позвал меня вскоре Валерий Михайлович.

Я подошёл.
- Ты знаешь, сказал он,- давай проведём урок завтра после хора. Сейчас у нас тут работы на целый час, а завтра уже нужно по радио передавать всё это.

- Хорошо, - кивнул я головой и вышел.

Долго я размышлял над всем, что узнал от своего учителя. Это был очень трудный вопрос.

Я думал: "Я люблю музыку. Музыка - как это прекрасно! Я люблю астрономию. Но зачем выбирать? Наука и искусство. Что может быть прекраснее этого сочетания?"

И я решил. Решил обязательно учиться в музучилище. А астрономом я буду всё равно. Конечно, буду! Окончу музучилище и поступлю в астрономический институт. Но как прекрасно знать музыку и учиться музыке. Ведь каждый культурный человек должен знать музыку и понимать её. Обязательно нужно учиться в музыкальном училище!

2 марта.
(На странице тетради рукописный нотный стан с первыми тактами "Лунной сонаты" Бетховена - Б.К.,декабрь 2015)

...Чарующие звуки "Лунной сонаты" Бетховена. Я готов её играть и слушать сколько угодно. Учитель мне задал её неделю-полторы  назад. "Это моё любимое произведение" - сказал он. - "Мне больше по душе "Аппассионата", - ответил я ему(1).
_________________________
1.Сноска на странице дневника:
"Он ответил с улыбкой: "Видимо потому, что у тебя более буйный характер. (Б.К., 1964, IХ)."

Когда я сыграл сонату, Валерий Михайлович сказал: "Скажи теперь, как по-твоему, какие мысли, чувства отражены в этом произведении?"

Я подумал и ответил, что в"Лунной сонате" выражены мрачные настроения, но кое-где прорывается светлый голос. В конце же опять мелодия переходит в низкие звуки и действует подавляюще.

- "Мрачное", сказал учитель - это не совсем точное определение. Бывает, когда "печаль слаще радости". Понимаешь? Такой, грубо говоря, "светлый мрак".

Я отлично его понимал. Ведь у меня бывало такое настроение...  И сейчас я люблю. Но как теперь мучительно думать об этом.

"...Любовь! О любовь! За что ты
Мешаешь с пыткой огневой
Всегда твои щедроты?"
Генрих Гейне.

Аппассионата
Beethoven Sonata Op 57 "Appassionata" Mov1
1 174 189 просмотров
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post379170182/
(Ссылка на видео в youtube в proza.ru не копируется - Б.К., июнь 2019)

Лунная соната
https://ok.ru/video/26228361862

Ну вот я и опять отвлёкся. Как не хочется теперь думать о любви. Одновременно терзает и противоположное чувство. Как сладостны эти размышления! Как томительны!
Это чувство я нашёл в стихах у Генриха Гейне. Приведу здесь полностью стихотворное предисловие Г.Гейне к третьему изданию.

"Я в старом, сказочном лесу.
Как пахнет липовым цветом!
Чарует месяц душу мне
Каким-то странным светом.

Иду, иду - с вышины
Ко мне несётся пенье, -
То соловей поёт любовь,
Поёт любви мученье

Любовь, мучение любви,
В той песне смех и слёзы,
И радость печальна, и скорбь светла,.
Проснулись забытые грёзы

Иду, иду - широкий луг
Открылся предо мною,
И замок высится на нём
Огромною стеною.

Закрыты окна, и везде
Могильное молчанье,
Так тихо, будто вселилась смерть
В заброшенное зданье

И у ворот разлёгся сфинкс
Смесь вожделенья и гнева
И тело, и лапы, как у льва
Лицом и грудью - дева.

Прекрасный образ! Пламенел
Безумьем взор бесцветный,
Манил извив застывших губ
Улыбкой едва заметной.

Пел соловей, - и у меня
К борьбе не стало силы;
И я безвозвратно погиб в тот миг,
Целуя образ милый.

Холодный мрамор стал живым,
Проникся стоном камень,
Он с жадной алчностью впивал
Моих лобзаний пламень.

Он чуть не выпил душу мне, -
Насытясь до предела,
Меня он обнял, и когти льва
Вонзились в бедное тело.

Блаженная пытка и сладкая боль.
Та боль, как та страсть беспредельна!
Пока в поцелуях блаженствует рот,
Те когти изранят смертельно.

Пел соловей: "Прекрасный Сфинкс!
Любовь! О любовь! За что ты
Мешаешь с пыткой огневой
Всегда твои щедроты?

О, разреши, прекрасный сфинкс,
Мне тайну загадки этой!
Я думал много тысяч лет
И не нашёл ответа"

Под звуки "Лунной сонаты" я попробовал прочесть это стихотворение вслух. Получилось поразительное сочетание! Какое прекрасное созвучие! Будто Бетховен написал "Лунную сонату", слушая этот стих. А может наоборот, Гейне написал этот стих, слушая "Лунную соната".

На уроке музыки, который был у меня сегодня, я показал стихотворение Валерию Михайловичу.

- В этой книге, - сказал я, - я нашёл то, о чём вы говорили: "И радость печальна и скорбь грустна".

Он посмотрел стих и сказал: "Да, это очень правильно, очень верно".
Я взглянул на задумчивое лицо учителя и сказал: "Это стихотворение удивительно гармонирует с "Лунной сонатой".

--------------
Фото.
Сретенск. 1963-й. Ученики музыкальной школы. В центре сидит Валерий Михайлович Рублёв. Я правее от него стою, во втором ряду возле  шкафа.

----------------

- Сыграй мне сонату, - сказал Валерий Михайлович.

Я сыграл, а он сидел с этой книжкой и молча читал стих.

- Да, это верно, - повторил он опять, глядя на меня долгим взглядом.

Против моего ожидания, Валерий Михайлович не стал напоминать мне о вчерашнем разговоре, а сразу приступил к делу. Этот вопрос уже был решён по какому-то внутреннему согласию. Он сказал:

- Нужно подготовить вещи, особое внимание обрати на "Вариации" Гайдна. С ними мы поедем.

- С одними только вариациями? - спросил я.

- Нет, еще и другие вещи. Но осталось мало времени.

- А когда мы поедем?

- В весенние каникулы. Осталось всего сколько? - Двадцать дней.

Валерий Михайлович принёс программу для выступления в училище и мы вместе стали обсуждать, какие можно подготовить вещи. Нужно штук пять-шесть.
Окончательно ещё не решили. Я принесу еще свои ноты, тогда всё решим.

5 марта.
На уроке музыки отобрали 5-6 вещей, которые будем готовить для Читы. Осталось немногим больше двух недель до поездки.

7 и 8 марта.
Выступал на концертах в честь Международного женского дня. В награду получил очень интересную книгу Аександровского "Когда нам семнадцать".

8 марта.
Взял в библиотеке два томика стихов Сергея Есенина.

Первое, что я увидел, это его портрет 1925 года. Есенин похож на Женю Маркина.

Особенно глаза. И характеры тоже схожи.

Стихи здесь есть замечательные, хотя и не все они мне нравятся. В некоторых стихах даже такое прекрасное чувство, как любовь, выглядит серо, буднично.(1).  Но повторяю: только в некоторых. Большинство же стихов изумительно.
________
1 В более поздней сноске, через два года, я грубо отчитал себя, пятнадцатилетнего, за непонимание:  "Дурак! Ничего не понял. (Б.К., 1965 г.).
------------
Как точно и верно написано стихотворение

Звёзды

Звездочки ясные, звезды высокие!
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звезды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?

Частые звездочки, звездочки тесные!
Что в вас прекрасного, что в вас могучего?
Чем увлекаете, звезды небесные,
Силу великую знания жгучего?

И почему так, когда вы сияете,
Маните в небо, в объятья широкие?
Смотрите нежно так, сердце ласкаете,
Звезды небесные, звезды далекие!

Как чудесно! Я, кажется, начинаю понимать, что меня звёзды увлекают больше всего как поэта.

Тот же день. На уроке музыки Валерий Михайлович спросил меня:

- У тебя есть родственники в Чите?

- У меня брат там.

- Он там живёт?

- Он в мединституте учится на четвёртом курсе.

- Где же ты будешь жить там?

- В общежитии с ним пересплю.

- Как же так?

- А зачем мне там ночевать? - спросил я.

- Как зачем?

- Ведь поезд, - ответил я, - приходит рано утром, а вечером отходит обратно.

Валерий Михайлович покачал головой:

- Нет-нет, что ты, за один день мы не управимся. Никак не меньше трёх дней.

Учитель задумался.

- Тогда у нас будешь жить, - сказал он.

Откровенно говоря, я и не ожидал другого ответа от этого отзывчивого человека. И улыбнувшись своим  мыслям сказал:

- А я не стесню вас?

- Это уже наше дело!

"Отлично сказано" - подумал я.

Потом учитель рассказал мне, что в каникулы я поеду в Читу не только в связи с поступлением в музучилище, но и на так называемые "педагогические чтения". На этих "чтениях" я выступлю с несколькими пьесками. В Читу съедутся учащиеся музыкальных школ со всей области.

- От нашей школы поедешь ты,- сказал Валерий Михайлович.

---------------------------

          ГЛАВА 29. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ЗАКРУЖИЛА ВЕСЕННЯЯ ВЬЮГА (1)

1963

9 марта.
Совершил сегодня глупость: пошёл на вечер гарнизонной школы. Пригласила меня от имени ребят Аверьянова Таня. Сказала она мне это в музшколе на хоре (она тоже там учится во втором классе).

Сразу же после бани я зашёл туда (в гарнизонную баню мы с отцом всегда ходили, школа была поблизости от неё - Б.К., декабрь 2015).

После десятиминутной вступительной части начались танцы. И Света была здесь. Но я смотрел на неё без всякого трепета, даже чуточку равнодушно. Хотел было пригласить её, как любую другую девчонку, но всё почему-то раздумывал.Как будто какого-то винтика не хватало, чтобы довершить мои размышления. А пока танцевал с другими девчонками. (Они сами  пригласили меня во время дамского вальса).

Заодно поздравил Вовку Святных с победой. Он занял первое место по шахматам в районе. В каникулы поедет на турнир в Читу.

- Поедем, значит, вместе, - сказал я ему, говоря  о своих занятиях в музшколе.

Так прошло больше половины вечера.

Света танцевала много с Филенко.

Но это уже потом. А вначале она стояла и ждала. Чего? Я только могу догадываться. Может она хотела, чтобы я пригласил её, а увидев, что я не приглашаю, обиделась, стала танцевать с Филенко и ни за что не хотела танцевать со мной.

В общем дальше было так. Начались танцы с хлопками и я со словами "люблю расхлопывать!" подошёл к Свете, танцующей в паре с Филенко. Она, увидев меня, бешено начала кружиться и я, чуть ли не бегом, догнал их и, поглядев Свете в глаза, хлопнул. Она - я предвидел и такой поворот - покачала головой и сказала "нет". Но в это время многоуважаемый директор школы Полина Михайловна Шейкман пришла мне на помощь. Она подошла и сказала Свете: "Так нельзя. Расхлопали - нужно идти".

И Света пошла. Пошла без всякой охоты, в угоду правилам и Полине Михайловне. А тут ещё этот дурацкий вальс. Со Светой я его никак не мог  танцевать. Она закруживала меня без всякой музыки - в десять раз быстрее  музыки. И я чувствовал, что ей в тягость танцевать со мной.

- Я никак не приспособлюсь к твоему темпу, - сказал я.

- Тогда не танцуй лучше со мной, я тебя замучаю, - сказала мне она.

- Нет, не замучаешь! - был мой ответ.

Сестра Светы тоже пришла. Она танцевала с солдатом - баянистом Юрием Дмитриевичем, одним из активнейших шефов школы.

Когда наши пары приблизились, Света им сказала:

- Вы расхлопайтесь.

"Только без частицы "ся", - хотел добавить я, но почему-то промолчал.

А Люся улыбалась. Света опять сказала им:

- Вы бы расхлопали кого-нибудь...

"Это ты про меня?" - хотел я опять сказать Свете, но вновь почему-то промолчал.

Наконец этот чудовищный танец, утомивший нас обоих, кончился и я, небрежно сказав "благодарю", пошёл на своё место, даже не проводив её. Да она и сама не хотела этого.

Потом была игра "ручеёк". Я сидел на стуле. Рядом со мной стояла Люся и о чём-то думала. Она спросила меня, почему я не иду играть. "А вообще-то можно пройтись разок" - сказал я и пошёл, и выбрал не девчонку, как положено, а Лёню Гуревича.

Закончился вечер. Домой мы пошли вдвоём, вместе с Лёней Гуревичем, отделившись от общей толпы ребят.

Лёня мне сказал:

- У меня уже все концы порваны, теперь - всё!

И вздохнул. Помолчав, опять сказал:

- Эх, поедем летом в отпуск, в Белоруссию, найду себе там красивую...

А я вспомнил Сочи и рассказал Лёне, что познакомился там с хорошей девчонкой и переписываюсь сейчас.

"Да, Люба не такая, как Света", - подумал я. И думая о Свете, замедлил шаг.

- Подожди, - попросил я Лёню, - пойдём медленней. Давай лучше погуляем немного.

- Давай, - согласился Лёня.

Мы  пошли медленней и минуты через три я произнёс Лёне следующее четверостишие:

Я не знаю в точности,
Кто такая ты -
То ли много гордости,
То ли - пустоты.
 
- Ты стихи сочиняешь? - слегка удивившись,  спросил Лёня.

- Да, немного.  Сочинил десятка три.

- А этот стих ты СЕЙЧАС сочинил?

- Ну да. Пока мы шли с тобой.

Лёня помолчал, а потом, подбирая слова, словно боясь отказа, спросил:

- А мне дашь почитать их?

- Дам, - ответил я своему другу.

Мы ходили ещё долго и я предложил зайти Лёне ко мне в понедельник, то есть послезавтра..

Мы договорились, что он зайдёт ко мне часа в четыре.

11 марта.
Лёня зашёл ко мне полпятого.

Он зашёл в мою комнату, полную густого табачного дыма. Он уже знал, что я курил.

А по правде говоря, не курил, а просто дым пускал. Неделю назад купил пачку "Беломорканала". Не знаю, для чего. Так, ради забавы. Вообще дышать этим дымом мне не нравится. Сразу начинаю кашлять. Я и не пытаюсь, Просто дым в рот набираю и сижу себе, пускаю этакими замысловатыми колечками. И при этом тебе кажется, что ты сидишь и размышляешь над какой-нибудь важной проблемой, важным поворотом в своей жизни.(1).

Появляется романтическое настроение, вспоминаешь прошлое... 
---------------------------
1 Более поздняя самокритичная вставка в тексте: "(Пижон!-Б.К.,1965)."
-----------------------

И чувствуешь, как постепенно овладевает тобою сладостное страдание.

Отец хочет наложить на это вето, а я пытаюсь доказать, что это моё личное дело - курение.

Еще на пороге он встретил Лёню очередной тирадой, относящейся ко мне и к Лёне, чтобы он повлиял на меня.

Лёня стоял и робко улыбаясь, говорил мне:

- Ты что хохмишь?

Он постоял с минуту молча, а я сказал ему:

- Чего стоишь? Проходи ко мне.

Он прошёл в комнату и спросил:

- Где твои папиросы?

- У меня в кармане.

- Он хотел было вытащить пачку у меня из кармана, но я опередил его.

-Всё равно я вытащу их у тебя, - сказал он, смеясь.

- Легко же ты поддался на агитацию, - сказал я, тоже улыбаясь.

- Я не поддался, - ответил он, - я сам так думаю. Ведь ты же огорчаешь этим своих родителей!

Неожиданным движением он вытащил пачку из кармана пиджака, висевшего на стуле.

- Ладно, бери, чёрт тебя побери! - воскликнул я. - только не ломай их.

- Отдам солдату, - сказал Лёня.

- Вот видишь, солдату ты отдашь, а мне не хочешь!

- Солдат - взрослый  человек, а ты...

- Постарше тебя...

- На какие-то месяцы!

- На полгода!

- Ну всё равно, - ответил Лёня. - Солдат - взрослый человек, а тебе только 15.

- Милый мой! - воскликнул я, - в этом-то и заключается твоя догма. Ты ставишь  какие-то определенные рамки: вот исполнилось тебе 18 лет, тогда кури, а закуришь на день раньше, значит совершил преступление.

- Но ты же не на день раньше закурил!

- Всё равно, я вполне самостоятельный человек и обязан думать сам за себя. Обязан! А возраст физический не имеет значения. Главное - духовный возраст. И не у всех людей он одинаков, пусть даже физический возраст абсолютно одинаков.

- Но ведь ты огорчаешь этим своих родителей. - опять произнёс Лёня.

- Это тебе внушило общество, - ответил я, - и в конце концов уж это моё дело: если меня действительно растрогает то, что я огорчаю родителей, то я не буду курить. Но в ответе за это я только перед своей совестью. А насильно меня никто не заставит. Я против насилия, даже самого малейшего.

Я говорил всё это, но мне нисколько не хотелось отбирать у Лёни свои папиросы.

Во-первых, меня совершенно к ним не притягивало и во-вторых, я чувствовал, что Лёня действительно говорит мне, как друг.  "Я тебе как друг говорю," - сказал он.
---------------------------
Прощло полвека

У Леонида Давыдовича на днях была топазовая свадьба. 44 года вместе  со своей заботливой Инной Борисовной. Любят путешествовать, несмотря на инвалидность и перенесенный мужем инсульт. Он сам и двое его  сыновей сполна отдали Родине долг на службе в военно-воздушных силах. 

С Лёней по Скайпу я поговорил года два назад. "Помнишь гарнизон? - спрашиваю. - Конечно!" - кивает головой, улыбается.

Отправил им поздравительный комментарий под эту фотографию:
"С топазовой свадьбой, Лёня - лучший друг детства по Сретенскому гарнизону и  Инна - твоя любящая и верная половинка. Здоровья и счастья на все года жизни!"

Фото:
1.Здесь они на отдыхе.

2.А это молодые супруги с двухлетним сыночком. Вот такого друга  я помню (только ещё помоложе - открытого, весёлого, доброго).  Мы  дружили и гуляли  втроём, вместе с Юрой Кашниковым, оба были у меня на 15-летии. Хорошие друзья, но такие разные.

3. Три поколения Гуревичей. На выпуске у Максима.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post379340042/

----------------------
Продолжение Дневника

Я услышал, что дверь в это время скрипнула. Выбежал в другую комнату и увидел, что в квартире, кроме нас, никого нет.

- Ура! - закричал я. - Мы одни! И облегченно вздохнув, потянулся на диване.

- Ты дай мне почитать твои стихи, - сказал Лёня.

- Дать тебе свой дневник? - спросил я.

- Давай!

Я ему дал первую тетрадь и он стал жадно читать, хотя всё время молчал.

- Так ты будешь читать весь день, - сказал я Лёне.

- Я бы прочёл твой дневник от корки до корки, - ответил он.

- Дай прочитать про твою любовь, - опять сказал он.

И я дал Лёне читать о моих встречах со Светой. Любовь всё еще прыгала в моей груди, но это биение было уже слабым.

Он читал и я спросил его:

-  Ты любил Светку?

Лёня стал энергично возражать:

- Никогда. Одно время только... чуть-чуть... А сейчас совсем забросил. Ну к чёрту всяких Светок!

Он даже выругался.

- А я любил её, - задумчиво произнёс я,- даже стихи писал.

Мы долго разговаривали. Я читал Лёне стихи Гейне, играл "Лунную сонату".

Сыграл и спросил:

- Нравится эта вещь?

- ЗдОрово! - только проговорил Лёня. Слушал он очень внимательно, стараясь понять печальные звуки светлой грусти. И кажется, он понял.

- Здорово! - повторил он, - восхищенно глядя то на меня, то на инструмент.

Прочесть стихи Лёне не удалось. Пришёл отец, а через минуту мать.

Отец ей рассказал, что я надымил у себя в комнате, мать подняла шум и сказала Лёне, чтобы он на меня повлиял.

- Он и так влияет, - усмехнулся я, - отобрал папиросы уже!

Лёня протянул ей папиросы, а мама была вне себя от восторга, что наконец мне попался такой хороший друг! Меня же она ругала "на всю железку", в двадцать пять лошадиных сил.

Я стоял, возражал, так как в минуту злости мать половину прибавляла от себя. Всю свою душу выложила Лёне Гуревичу. А я стоял пассивно в стороне, у меня уже пропала охота спорить, до того всё это надоело.

В конце концов она стала мне говорить, чтоб я сел заниматься на пианино. Я после всего этого не хотел даже сидеть в этом доме. Но Лёня тоже просил и я сел.

Полчаса играл разные вещи, большей частью печальные и все из классического репертуара.

Лёня собрался уходить. Я надел ботинки, вышел вместе с ним.

- Тебе понравилось? - спросил я тихонько.

- Да, очень.

- Главное, сказал я с волнением в голосе (я был взволнован), чтобы музыка влияла на человека.

Вначале мы долго молчали.

Потом бродили и говорили. Ходили долго по ночным проулкам гарнизона. Лёня рассказывал:

- Ты знаешь, однажды, когда я учился во втором классе, я разрисовал дома скатерть чернилами.

Мать молчала и ничего не говорила. А потом я избил одну девчонку. Тогда она выгнала меня из дому, дала котомку и денег и сказала:

- Вот тебе торба и 30 копеек. Уходи от нас.

- И что же ты сделал? - спросил я Лёню.

- Я вышел из дому, пошёл на вокзал и уехал в Читу: детский билет стоил 15 копеек. Так меня родители весь день искали. Они узнали от соседей, что я в Читу уехал.

Соседи думали, что я вместе с мамой был.

- И нашли?

- Да, они нашли меня на вокзале, где я, свернувшись клубком, спал на скамье.

После того, как Лёня рассказал мне об этом, я стал читать наизусть свои стихи.
Когда я прочёл ему свой стих "Меня звала ты, я пришёл...", Лёня сказал: "У тебя здорово получаются стихи. Твои рифмы очень подходят друг к другу. Тебе нужно в литературный институт поступать).

- И мама мне то же самое говорит, - улыбнулся я.

Разговаривали о многом другом.

Лёня спросил меня:

- Рассказать тебе, как мы со Светкой познакомились?

- Расскажи.

Он начал:

- Я познакомился с ней в первый же день, как они приехали. Мы с ребятами играли в футбол, а в это время подошла Светкина мать. И стала у меня спрашивать: где магазин, где ДОСА, где рынок. Магазин там-то, - ответил я, - и ДОСА недалеко, а рынка у нас нет.

- Как нет? - удивилась она.

- Есть только базар. И то, что это за базар: два прилавка стоят.

А потом пришла Светка и спросила у меня: "Где тут у вас речка?" Я рассказал, где.

- Проводи меня к речке, - сказала она. А мне делать было нечего, я только из лагеря приехал. Пошёл с ней к речке... Вот так мы познакомились...

И еще одну историю рассказал мне Лёня:

-----------------------------------

         ГЛАВА 30. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ЗАКРУЖИЛА ВЕСЕННЯЯ ВЬЮГА (2)

1963, 11 марта (продолжение)

- У нас в лагере, - сказал он, - была девчонка: красивая. Валька Алексеева звали. В лагере...

- В Атамановке? - перебил я.

- Нет, лагерь в Баде был. Так вот эта девчонка мне нравилась и мы с ней проводили очень хорошо вечера. После отбоя сядем в беседку и разговариваем в густой тени сосен. Весь сезон мы дружили, а на закрытии лагеря я даже поцеловал её.

- Как это было? - спросил я.

- Сам не знаю, - ответил удивленно Лёня. - Сам не знаю, как я решился. У нас на закрытии лагеря был костёр и мы все танцевали. Я танцевал с ней. Костёр был в лесу, вокруг нас была тайга. Мы танцевали и незаметно отошли в тень деревьев. Нас никто не видел и я поцеловал её. И мы с ней переписывались, я и сейчас помню её адрес: Бада, Северный городок, дом 9, кв. 8.

- А сейчас?

- Сейчас не переписываемся. Я не ответил на её последнее письмо и с тех пор не пишу.

- Всегда так бывает. Кто-нибудь из двоих забудет ответить и переписка обрывается, - вздохнул я.

- А однажды, - продолжал Лёня, - её письмо попало к Светке. Оно выпало у меня из сумки.

- А что было в письме?

- Да ничего особенного. Она писала: "Я до сих пор вспоминаю тот вечер на закрытии лагеря..." Светка прочла письмо и с улыбкой отдала мне его.

На обочине дороги я остановился. Лёня тоже. Он мне подал руку и мы простились.

- Так смотри! - весело крикнул мне вдогонку Лёня, - попадёшься ещё с папиросой...

- Всё равно ты меня не перевоспитаешь, - ответил я ему таким же тоном. - Я уже закоренелый!

12 марта.
Валерий Михайлович сказал мне на уроке, что в Читу он поедет самолётом и я, если хочу, с ним тоже полечу.

- Конечно с вами, - ответил я ему.

Учитель сказал:

- Самолёт улетает в 12 часов 23 марта. Я лечу самолётом, потому что мне нужно быть в Чите именно в субботу: у моей матери в субботу день рождения, а если ехать поездом, то приеду в воскресенье: это уже не то.

А я ведь еще за все 15 лет ни разу не летал на самолёте.

13 марта. Такое письмо написал своему брату:

"Дорогой Витя!

Пишу тебе письмо, а скоро и сам приеду в Читу. Выеду я, а вернее вылечу самолётом
23 марта.

Ты, наверное, еще ничего не понял.

Так вот. В конце февраля в нашу музыкальную школу приезжала комиссия. Присутствовала она и на моём уроке и сказала, что мне нужно готовиться для поступления в музучилище. В весенние каникулы мой учитель поедет в Читу и я вместе с ним.

У этой поездки имеется и другая цель. Меня посылают в Читу от музшколы на "Педагогические чтения". Я буду выступать с 3-4-мя вещами.

Пробуду в Чите 3-4 дня, а ночевать буду у моего учителя. Так что скоро встретимся. Я зайду к тебе в общежитие, когда у вас кончатся занятия.

Твой брат
Боря. 13/III - 63 г."

И такое письмо написал Жене Маркину:

"Здравствуй, Женя!

Мы давно уже не писали друг другу писем, а сегодня я решил написать.

Милый друг!!! Скоро я увижу тебя в Чите. Я туда приезжаю от нашей музшколы на "педагогические чтения". Пробуду там дня 3-4.

А летом, наверное, буду поступать в музучилище. Как ты живёшь в Чите?
Вовка мне писал, что ты каждый день ездишь в Домну.

Ну вот и все мои новости. Передавай привет Славке и Вовке и не забудь напомнить Вовке, что я уже больше месяца жду ответа на моё письмо.

С ответом не задерживайся, чтобы я успел получить его до 23-го - до встречи с тобой в Чите..

Твой друг
Боря
13/III-63 г.
Напиши, в какое время лучше придти в политехникум..

14 марта.

*   *     *

Ты не звала меня на вечер,
Но я пришёл.
Да, сам пришёл.
Не ждал и не хотел я встречи
С любимой бывшею -
С тобой.

Меня друзья мои позвали.
Я с ними встретиться хотел.
Развеять все свои печали
Пришёл я -
Только лишь за тем.

И только в уголке сознания
Был предо мною образ твой...
Но ни к чему теперь стенания -
Моею стала ты судьбой.

Была со мной ты холодна
И не хотела танцевать,
Но не задела ты меня.
Обидой это могло стать
Недели три назад... Сейчас

Я был свободен от любви -
От этих адских пут,
Лишь жалкий интерес в груди
Засел там, словно шут!

Ещё пытаться танцевать
С тобою я не стал.
Не стал я больше и страдать,
И мучиться не стал.

Безмолвно я сидел на стуле
И на тебя глядел,
А ты танцевала с подругой...
Я вновь на тебя посмотрел...

Смотрел без тени любови:
Любовь стала слишком мала.
Подняв удивленно брови,
С улыбкой ты их отвела.

Пожала капризно плечами
И отвернула взгляд.
Сделала жест глазами
И показала мне зад.

 
*    *    *

В жизни очень часто так случается,
Что любовь уходит навсегда.
Та любовь непрочной получается,
Всё проходит без следа.

Часто любим мы без сображения.
"Сердцу не прикажешь" - говорят.
Мой совет: бросай любви мучения.
Брось - и будешь очень рад.

Если позабыла тебя девочка,
Долго не печалься, не горюй.
Выбирай себе другую Светочку
И другую поцелуй.

Но не преклоняйся пред девчонками -
Гордыми становятся они.
Мимо проходи своей сторонкою -
Проживёшь счастливо дни.

И не стоит нам страдать и маяться,
Девки всё забудут до конца.
Если жизнь твоя не получается,
Выпей доброго винца.

Вмиг пройдут печали, уплывет туман.
Не грусти, мой милый друг..
Обними рукой девичий нежный стан -
Как прекрасно всё вокруг.

Жизнь загадки ставит нам немалые,
Часто нужно выбрать в жизни путь.
Просмотри опять все песни старые,
Эту песню не забудь!

 15 марта. Пятница.
Были с Лёней в городе. Шлялись по магазинам. Он от меня не отстаёт ни на шаг и всё спрашивает меня про папиросы. Курить я вообще пока не стал.. Некогда. Много времени тратится на писание дневника, остальное время - на музыку. И также в кино хожу частенько. Но Лёньке говорю, что курю. Он смеётся и между смехом говорит:
- Вот как дам тебе по морде, чтоб не курил!

И я, смеясь, отвечаю:
- Сегодня только две пачки искурил и три про запас купил!
Мы начинаем возиться. Он обхватывает мою шею рукой и хочет пригнуть к земле, я хватаю его за ногу и мы оба чуть не падаем на землю. Наконец, я освобождаюсь от Лёни и говорю:
 - Всё, иду в магазин!

Он делает хмурое лицо.:

- Ну и иди, но ты тогда мне не друг.

И я не пошёл. Сказал: "Ладно, я пошутил".

А на языке у меня всё вертелось сказать: "Мне свобода дороже дружбы и даже дороже любви".

Но философствовать и спорить я не стал.
А только смеялся.

Весна вступает в свои права. Очень уж по-казённому звучат эти слова. Но это действительно так. Днём грязь непролазная. Вечерком всё подмерзает. И именно вечером по-особенному чувствуется весна. Сам воздух какой-то весенний. Вечером я пришёл из музшколы и вышел на улицу насладиться...

Тем чудным запахом весны,
Который не даёт покоя всем влюблённым.

И хотя я уже не был влюблённым, но всё же вышел, ибо всегда и постоянно был влюблён в Весну.

По дороге зашёл в клуб. Походил, постоял... И как раз закончился кинофильм. Из клуба вышел знакомый мне парень. Он влюблён в Дину Ширман.. Смущенно улыбаясь, он позвал меня к себе. Так улыбаться могут только влюблённые. Я это сам испытал и с первого его взгляда понял, о чём будет идти речь. А он, запинаясь, сказал мне:
- Ты сходишь, позовешь Динку? Чтоб она пришла сюда.

Я не стал расспрашивать. О таких вещах не спрашивают..
Но всё же не решался идти.
- Понимаешь, -сказал я, - мне как-то неудобно идти.

Но он всё же уговорил меня, сказав, что отец Динки сейчас в Чите, а мать на работе, в клубной библиотеке.

Мы пошли вместе с ним к дому Дины. Парень волновался и что-то насвистывал. Наконец остановились.

Я постоял, опять спросил:

- Ну а что я ей скажу?

- Скажи... чтобы она пришла сюда. Я здесь буду ждать...

И я пошёл, постучался в дверь и услышал голос Дины:
- Да-да.

Я еще раз постучался и вошёл.

Дина стояла передо мной в лёгком, тёмно-цветочном платье и монике, распущенной книзу. Длинные волосы спадали на плечи.

"А у него хороший вкус, чёрт возьми" - подумал я.

Я тихо поздоровался. Дина ответила и приветливо пригласила пройти в комнату.

- Нет-нет, ничего, - проговорил я всё так же тихо. И продолжал тем же голосом:

- Тебя на улице парень ждёт. Вот, меня уговорил, чтобы я к тебе пришёл и позвал.

Дина зарделась, румянец ещё ярче заиграл на её щеках. Как бы про себя она
сказала: "Кто же это..."

Она выключила в кухне свет. Нас освещала только лампа из комнаты.

Дина подошла к тёмному окну  и посмотрела вдаль. "Где же он?" - произнесла она тихо.

- Он на улице ходит, отсюда его не видно, - ответил я.  Потом помолчал и сказал:

- Так я пойду, скажу ему, что ты сейчас выйдешь.

- Хорошо, - я сейчас приду, - смущенно сказала она.

Я вышел и сразу увидел на дороге маячущую тень ВЛЮБЛЁННОГО.

Он, волнуясь, спросил:

- Ну как... там?

- Порядок! Дело сделано! Сейчас она выйдет! Ну я пошёл.

А он остался стоять и ждать.

Я направился в клуб и встретил там Юру. У него сегодня день рождения. Шестнадцать лет исполнилось.

- Поздравляю! - воскликнул я, хлопая ему в руку. -  С шестнадцатилетием тебя!

Пошли с ним в кино. Через два часа - из кино. Разговаривали. Эх, Юра! С ним мне легко. Может быть, потому, что он всегда проявляет ту реакцию, которая мне нужна. Часто - смех. Иногда сочувствие или глубокое понимание. Он иногда молчит, но мы и без слов понимаем друг друга. И может потому, что он - идеалист, как и я. С Лёней труднее. Он - материалист. На мой вопрос, идеалист он или материалист, Лёня ответил: "я - материалист".

Да стоит ли писать об этом? Возможно мы сами не понимаем, кто мы такие.

Но как бы ни было, но мы шли с Юрой и разговаривали. Я ему рассказал, что сочинил стих и песню.

- Помнишь, у меня был стих: "Меня звала ты, я пришёл на вечер школьный".

- Ну, помню.

- А моё новое стихотворение начинается: "Ты не звала меня на вечер, но я пришёл".
Это всё я продекламировал с пафосом.

Я подчёркивал комичность моей прежней любви. Я дурачился над ней! И почему-то хотелось, чтобы всё выглядело в смешном виде.

Наверное, многие пережили эту фазу в своей жизни.

Я продолжал:

- Этот стих про любовь я пою на мотив песни "Хотят ли русские войны" под собственный аккомпанемент.
Хохма!

Мы смеялись, гоготали, похлопывали друг друга по плечу от бешеных приступов смеха.

Он должен зайти ко мне в понедельник. Посмеёмся еще слаще.

А я к тому же ещё немножко пострадаю.

----------------------------------

       ГЛАВА 31. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ЗАКРУЖИЛА ВЕСЕННЯЯ ВЬЮГА (3)

1963

16 марта.

Весёлый сегодня денёк.

Школа усиленно готовится к смотру художественной самодеятельности. Выступаем 21-го. Я выступаю по новой программе. Мои "вариации" уже слушал весь Сретенск, в том числе и члены комиссии. С ними я выступал раз семь. На смотре я исполню "Лунную сонату" Бетховена и "Лунный вальс" Дунаевского. Два космических произведения!

Кроме того, буду участвовать в учительском квартете. Знакомьтесь: труба - ученик средней школы Швалов, гитара - наш бывший учитель по черчению Владимир Семёнович (сейчас у нас другой учитель). Мандолина - наша учительница пения Галина Игнатьевна Деревцова и пианино - я сам. Репетиций ещё не было ни одной.

Но вообще намечено сыграть три вещички: вальс "Серебряная гитара", еще один вальс и "Неаполитанский танец".

Дунаевский. Лунный Вальс.

Эдуард Григорьян Серебрянная гитара

П. Чайковский. Неаполитанский танец.

(Эти чудесные произведения защищены от использования на чужих сайтах, но открываются на моей странице в соцсети. - Б.К., июнь 2019).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post379510826/

Не стоит перечислять, но каждый день я репетирую с девчонками "Танец маленьких лебедей" (я аккомпанирую) и "Ты, соловушка, умолкни". А тут ещё готовься к "чтениям".

https://www.youtube.com/watch?time_continue=6&v=Qmicw6xSiUU
Ты, соловушка умолкни.mpg

Наш директор Леонид Григорьевич зашёл на перемене в наш класс и сказал мне:

- Ну как, ты подобрал какой-нибудь вальс для квартета?

- У меня их много. Есть хороший вальс "Над волнами".

- Ты принёс его?

- Нет, но я сейчас могу за ним домой сбегать.

- Так ты иди тогда. Мы договорились собраться к часу дня и вы его прорепетируете.

Я собрал все книги (остался только один урок) и пошёл домой. Взял дома ноты всех вальсов и опять в школу.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=pYeSAPhf24s
Вальс над волнами.

Там уже вовсю репетировали. Девочки пели песни, собравшись в пустом классе. Им подыгрывал баянист Степан Григорьевич Сосалятин.  Пели во все свои звонкие голоса. Здесь же сидела и Нэля Васильевна, и директор. Потом пришла Галина Игнатьевна. Всё шло своим чередом, но Швалов не приходил.

Директор позвал меня в свой кабинет, несколько минут просматривал вальсы. Потом оставил меня одного, сказав:

- Ты пока посиди здесь. Швалов сейчас придёт.

Я долго сидел один в кабинете возле письменного стола.

Раньше, еще до революции, здание нашей школы принадлежало одному купцу, которых в Сретенске было много. Сретенск - старинный купеческий город. В кабинете директора размещался тогда кабинет купца, где хранился сейф с деньгами. Но ничего не напоминало здесь о прежнем времени. Ни книжная полка с художественной литературой, ни картонный ромбик с надписью: "Отряд - спутник семилетки".

Только массивный письменный стол на резных ножках и огромные старинные настенные часы позволяли догадываться, что здесь находился не только кабинет директора, но и кабинет купца в былые времена. Тяжёлый метровый маятник часов золотого цвета был сломан и лежал за стеклом поперёк стенки часов.

В этой маленькой комнатке ничего больше не было.

Полуоткрытая дверь кабинета соединялась с учительской. А там было шумно. Много говорили о предстоящем смотре и обо всём остальном, что постоянно тревожит учителей. Но больше  всё-таки о смотре. Обсуждали различные номера программы.
Владимир Семёнович - маленький, пропорционально сложенный человек - учитель рисования, наигрывал на гитаре и тихонько пел старинные цыганские романсы. Под смех молодых учителей заводил  частушки. Я сидел в кабинете за приоткрытой дверью и видел край гитары Владимира Семёновича, слушал цыганские романсы, которые я очень люблю. Облокотившись о стол, я улыбался. И немного замечтался.

А Швалов всё не шёл. Вскоре пришёл Леонид Григорьевич и сказал, что репетиция сегодня не состоится, придётся отложить на  понедельник. Все чертовски заняты.

*    *    *

Мне пришло письмо. Но не то, которое я ждал. Не от Любы. Письмо от Максимова Альберта. Это был ответ на моё письмо, которое я написал ему в декабре (см. тетрадь пятую).

Максимов Альберт".

---------------------------

(Примечание от автора. К сожалению, в пятой тетради, которую я позднее хорошо "отредактировал", осталось не так много листов, уместившихся в один пост .  Сегодня я помню только  то, что Максимов был странным пареньком, который плохо уживался со сверстниками в гарнизоне. Говорили, что на самом деле его зовут Адольф, Адик, но ненавистное гитлеровское имя тогда никто не мог произнести без ненависти и содрогания.

Однажды мы с ним о чём-то поспорили, он бросил в меня кусочек угля из угольной кучи возле сарая (наши досы были неблагоустроенными, топились печками, воду нам привозили в железной бочке в повозке на хилой госпитальной лошадёнке). Адик  попал мне в голову. Я упал и поклялся отомстить, после чего побежал в госпиталь, где мне наложили скобу на ранку высоко на лбу. - (Б.К., декабрь 2015).

 -------------------------------

Максимов Альберт. Он по-прежнему философствует. Да, его взгляды изменились.
Я написал ответ ему:

"Здравствуй, Альберт!

Письмо твоё несколько дней назад я получил.

Я, наверное, не смогу объяснить тебе, почему тебе никто не писал. Может быть, не хотели. А может хотели и не могли, а потом забыли; ведь у людей столько дел!
И я тоже собирался написать. И собирался добрых полтора года. Но теперь пиши мне регулярно.

Читая твоё письмо, я открыл много нового в твоих мыслях. И если твои мысли действуют на тебя хорошо, так как ты стал лучше учиться, то мои мысли на меня наоборот - действуют плохо: учиться я стал хуже, чем учился раньше.

По русскому и литературе - так же, если не лучше. По английскому - одно время запустил, но сейчас подзанялся и опять, как прежде, хорошо знаю английский язык.
Астрономией я сейчас не занимаюсь - свободного времени нет абсолютно, но по-прежнему люблю эту науку и, по всей вероятности, буду астрономом. (более поздняя вставка в текст: "Ты уже не уверен - Б.К., 1964)"

А ты вообще зря забросил науку.

Я, конечно, понимаю: нужно заняться учёбой. Наукой займёшься, если это не помешает учёбе. Таковы твои мысли. Но, судя по письму, ты совсем выкинул из головы эту идею.

И мне кажется, это получилось потому, что наука перестала быть тебе по сердцу.
Ты прав. Чтобы стать  учёным, нужно быть трудолюбивым, настойчивым и т.п. И ты станешь им, у тебя появятся эти качества, если ты по-настоящему любишь свою профессию.

Ты можешь заставить подчинить себе мозг, волю, свои мышцы. Но главное, не нужно совершать насилие над сердцем, не пытайся заниматься делом, к которому не чувствуешь влечения.

Меня, как и раньше, влекут звёзды. Но теперь я не могу понять, как они меня влекут: как астронома или как поэта.

Не удивляйся! Ведь я пишу стихи, как ты писал когда-то. Начал я их писать, когда был влюблён, а сейчас пишу по инерции и ещё потому. что меня увлекло это занятие, так как стихами очень хорошо выражать свои чувства.

Прими от меня моё небольшое стихотворение.

Будь счастлив.

Посвящается Максимову Альберту.

Прошёл всего лишь  год или два
Как Сретенск ты покинул.
Теперь у нас разная судьба:
В Калинине ты, в Забайкалье я,
У вас уже солнце, у нас ещё иней.

И взгляды на жизнь твои изменились,
Ты стал немножко другой.
Да, многое в жизни переменилось,
Я сам уже не такой.

Но пусть другими стали мы,
Не те уж манят нас огни,
А я ж всегда: в дождь и ненастье
Тебе одного желаю - счастья!

Борис (подпись)
Март 1963 г.

*    *     *

Всё решено окончательно. Я еду в Читу 22 марта, в пятницу, поездом. Да, не удаётся на этот раз  полетать на самолёте.

Ну ничего, еще успею. Жизнь впереди. Полетаю. И не на таком, как сретенский. А на "Ту" или в будущем на космолёте.(Примечание. Тогда  летал Ан-2, "кукурузник" на 10 пассажиров, зато через час ты в Чите. Цена - почти одинакова с купейным вагоном. Сейчас большинство бывших районных пассажирских аэропортов, где существует железнодорожное и автомобильное сообщение, давно травой заросло. - Б. К., декабрь 2015).

Письмо, которое я написал Вите, еще не отправил. Сделал там приписку: "Произошли изменения. Я еду 22/III поездом. В Чите буду 23/III".  А Жене я уже успел письмо отправить. Ну да ладно. Приеду лишь на несколько часов раньше, чем на самолёте.

*    *     *

Сегодня, когда мы шли из бани вместе с Лёней Гуревичем, он спросил меня:

- Ты сейчас любишь?

- Нет. Теперь нет.

И только после моего ответа Лёня сказал:

- Вот у меня сегодня денёк прошёл!!

- Что же сегодня случилось с тобой? - спросил я.

- Если ты никому не будешь говорить, я расскажу.

- Никому не скажу!

И Лёня мне начал рассказывать...
---------------------------------------------------------
Послесловие к посту.  Среди нот старинных вальсов, которые я приносил в школу и предлагал для репетиции учительского квартета, были и эти изумительные "Серебряные струны". А "Серебряная гитара", которую я поставил в начале поста, - не вальс, а танго - широко известное и любимое на всех танцплощадках в 60-е. И тогда же Владимир Высоцкий написал свои собственные "Серебряные струны", которым он посвятил  всю свою жизнь. Предлагаю одну из самых ранних редких записей этой песни: 28 августа 1964 года на дому у Ирины Шалаевой -   - (Б.К., декабрь 2015)

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=RvKemIDfTYs
Старинный вальс ; СЕРЕБРЯНЫЕ СТРУНЫ

https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=_5IhMf8z0NA
Высоцкий - Серебрянные струны (Редкая запись) "PG-13"
28 августа 1964 года
Москва, На дому у Ирины Яковлевны Шалаевой

У меня гитара есть - расступитесь, стены!
Век свободы не видать из-за злой фортуны!
Перережьте горло мне, перережьте вены,
Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье.
Кто бы заступился за мой возраст юный?
Влезли ко мне в душу, рвут ее на части,
Только не порвите серебряные струны!

Но гитару унесли - с нею и свободу.
Упирался я, кричал: - Сволочи! Паскуды!
Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду,
Только не порвите серебряные струны!

Что же это, братцы? Не видать мне, что ли,
Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?
Загубили душу мне, отобрали волю,
А теперь порвали серебряные струны!


1963

-------------------------------------

            ГЛАВА 32. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ОТКРОВЕННОСТИ ЛЁНИ

1963, 16 марта (продолжение)

Этот день, богатый приключениями, начался с того, что Лёня поехал в город за хлебом.

В переполненном автобусе он оказался прижатым лицом к лицу с одной красивенькой девчонкой.

Автобусная теснота! Кому она незнакома! Об этом говорят как о плохой погоде: ругаются, но ничего поделать не могут.

Но сейчас Лёня был весьма рад этой, сотни раз проклинаемой кондукторами и пассажирами, тесноте.

Его ноги,бёдра, каждая частичка тела ощущала красивое женское тело. Держась за её руку, Лёня проехал так до своей остановки.

Купив в городе хлеб, Лёня приехал домой. Он увидел, что  квартира закрыта. Ключа у него не было, но Лёня знал, что такой же ключ есть у соседки, которая жила наверху. Он  быстро поднялся на второй этаж и, открыв дверь, вошёл в комнату.

Перед ним стояла девочка - семиклассница по фамилии Кузнецова. Её родителей дома не оказалось. Белокурая, хорошо скроенная девочка стояла перед Лёней с тряпкой в руках: она мыла пол и его прихода никак не ожидала. Была она почти без одежды. Коротенькое платье она убрала наверх, открыв совершенно неприкрытые бёдра и нижние женские органы. Она была без лифчика, её соски свободно свисали поверх платья (1).

1. Вставка в текст: "(Боже мой, чудак доверчивый, ты всему верил и не мог распознать обыкновенной болтовни. Б.К. 1964).

На секунду Лёня обомлел. Потом всё же смог попросить ключ. А девчонка не смущалась. Она как будто забыла про свой вид. Спокойно вышла в другую комнату и принесла ключ. Он взял его и, неловко повернувшись с сеткой, полной хлеба, вышел.

Перед ним с огромной быстротой замелькали ступеньки лестницы, дверь, замочная скважина; наконец, задохнувшись от быстрого бега и волнения, он очутился у себя в комнате. Быстрее на кухню. Сетка с хлебом летит на стол. В руке зажат ключ. И вот он опять наверху. Открывает дверь. Она, точно фея из сказки, стоит всё в том же виде перед ним. (Вставка другими чернилами и без даты: "Фан-фа-зия!").

- Ключ принёс, - выдохнул он из себя.

Она берёт ключ и идёт в другую комнату.

И он тоже идёт туда. Через мгновение Лёня вместе с ней оказался на широком, удобном диване.

Он лежит, прижав свои губы к её щеке. Он крепко поцеловал её и вот уже его взгляд шарит по её голым ногам. Рука сжимает её грудь. И вдруг нечаянно соскальзывает ниже и еще ниже, туда, к самому заветному месту. (Как объяснил Лёня! - добавление строчки другими чернилами. - Б.К., декабрь 2015)).

Она почти не сопротивлялась. Только билась у него в руках, словно рыбка. Шутя, она укусила его за руку.

- У, сука! - замахнулся он на неё.

И тут крик. Душераздирающий плач младшей сестрёнки. Всё было кончено. Она вскочила, он ушёл домой. Её младшая сестрёнка перестала плакать и вдогонку крикнула:

- Скажу твоей маме, что ты у нас делал!

Лёня закончил рассказ и я спросил у него:

- А если её сестра расскажет?

- Не расскажет. Людка её уговорит никому не рассказывать.

- А хочешь знать, что у нас было в Домне? - спросил меня Лёня.

- Валяй!

- В Домне, - начал он рассказывать, - я учился в школе, еще в седьмом или шестом классе. Школа у нас старинная и под ней находилось подземелье с множеством проходов и выходов. Однажды мы драпанули с географии. Открыли подпол и по лестнице спустились в этот подвал или подземелье, называй, как хочешь. Мы играли там в войну, а потом просто начали бегать друг за другом. Я побежал за одной девчонкой. Догнал её и повалил на землю.

- Бессовестный, - она мне сказала. Сказала нарочно, для вида. Уж мы знаем таких девчонок. А я повалил её и она покорно легла. Но я ничего не стал делать с ней. Не захотелось вдруг.

- А еще, - опять начал рассказывать Лёня, - мы - трое ребят просто бродили вечером. Станция от нас недалеко.  Пересекли железную дорогу и вдруг видим: шпалы горят. Мы их тушить.

- Чем тушили? - спросил я.

- Куртками. У меня тогда вся куртка обгорела.

- Поздравляю! - протянул я Лёне руку, и какой тебе орден дали? За отвагу или за доблесть?

Посмеялись, похохотали.

Он опять продолжал:

- Потом я пошёл в ДОСА и увидел Людку Кузнецову. Мы с ребятами давно мечтали о половых связях с девчонками. (Вставка в тексте: "Здесь у меня смягчено. - Б.К.")

Я вспомнил об этом и догнал Людку, прижал её к забору, хотел уже выполнить своё намерение, но в это время увидел проходившую  мимо женщину.

Когда Лёня дошёл до этого места в своём рассказе, я, предчувствуя смешное  и  давясь от смеха, спросил его:

- А ты?

- Я со всех ног наутёк! Люблю вообще скитаться.

- А мне, - обиженным тоном сказал я, - запрещаешь курить.

- Так курение же здоровью мешает, а скитаться даже полезно.

- А с девчонками возиться тоже полезно?

- Тоже! - засмеялся Лёня.

20 марта.  Люба молчит уже больше месяца, а сегодня я сам решил написать ей.

------------------------------------

ГЛАВА 33. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ. ПРОЩАЙ, ЛЮБОВЬ!

1963, 20 марта

20/III-63

Здравствуй, Люба!

Помнишь, ты сердилась на меня за то, что я долго не писал. Ну а теперь пришёл черёд мне сердиться. Я решил всё-таки написать, так как если буду ещё несколько дней ждать твоего ответа, то моё поздравление с 8 мартом придёт к тебе 8 апреля.!
Писать -то вообще пока не о чем. Учусь, занимаюсь музыкой. Послезавтра я поеду в Читу от нашей музыкальной школы на областные так называемые "Педагогические чтения". В Читу съедутся учащиеся музшкол со всей области. От Сретенской музшколы я один еду вместе со своим учителем музыки и я очень рад этому,

Вот и все новости.
Остаюсь твоим другом.

В письмо вложена открытка. Золотыми печатными буквами на одной стороне открытки написано "С Днём восьмого  марта!" и выгравированы светло-зелёные цветы. На другой стороне я написал еще в начале марта:

"Шлю тебе, Люба, горячий привет,
Счастья желаю и долгих лет.
Много удач тебе в жизни личной,
Иного пятёрок в учёбе отличной!"

От Бори К. в Международный женский день 8 марта.
1963 г.

21 марта.

Смотр художественной самодеятельности нашей школы прошёл хорошо. Я пришёл в Дом культуры ровно в десять. Но учителя, Неля Васильевна, директор так беспокоились за меня, так за меня переволновались, боялись, что я совсем не приду, что даже послали за мной Козлова. Он пришёл ко мне, когда я уже одевался.

И ничего. Пришли вовремя. Зря только беспокоились. Да это и понятно. для них это важное событие в жизни школы, а для меня - только одно из обычных выступлений.

Школа выступила хорошо. Ребята пели даже кубинские революционные песни на испанском языке. Девчонки превратились в кубинских солдаток, надев на себя гимнастёрки. Другие украсили себя кубинскими пионерскими галстуками. Перекрасили обычные галстуки в белый и голубой цвет.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=CD7XiNGPYAM
марш 26 июля

Концерт шёл полным ходом.

Потом выступил и я. Удивительным было то, что я совершенно не волновался до выступления и при выходе на сцену. Это было похоже на безразличие. Но это не было безразличием. Я был уверен в себе, в "Лунной сонате" и в Бетховене.

Я сел за инструмент и полились прекрасные звуки. Это было чудесно. Каждый звук пел. Пел так печально и скорбно. Я знал, что не сыграю больше так, как сейчас. Я забыл про зал...

Вернее, я помнил о нём, но он как будто потерял для меня всякое значение. Не думал я в этот момент о любви. Но я чувствовал её. Чувствовал в каждом движении своих пальцев, которые помимо воли придавали музыке оттенок печальной задумчивости.

Я чувствовал, что провожаю свою любовь в последний безвозвратный путь. И как я хотел, чтобы это почувствовала ОНА.

Да, она сидела в зале вместе со своей школой и наверное тоже выступит после моей школы.

Сразу после своего вступления я ушёл.

Через двадцать минут уже сидел в своей комнате, пустой и безмолвной, и... играл "Лунную сонату".

На последних тактах, где разрывающее сердце мелодия, проходит в басу страдание, о, это страдание подобно радости и сливается с нею, оно переполнило мою душу и я (сам не пойму) то ли запел, то ли зарыдал.

Я пел под эти звуки и в пенье было рыдание. Не выдержав, я упал локтями на клавиатуру и закрыл лицо руками. Печально лязгнули звуки, а я всё сидел,сидел, уткнувшись головой в руки, распластавшись грудью на пианино.

В эти минуты из моего сердца окончательно и навсегда ушла любовь. (1).
_______________________
1 Сноска под текстом: "Ты вообразил себя несчастным и влюблённым." Последние "фанфазии". (Б.К., 1965 г.,III)

*    *    *

Меня мой друг спросил: "Ты любишь?"
"Нет, не люблю, - ответил я.-
Любовью молодость загубишь,
Любовь - обман и ерунда.

Шутили надо мною бесы,
Вселяя в душу мне любовь.
Зажгли другие интересы,
Взбурлили молодую кровь.

И всё напрасно, всё постыло,
Любовь и страсть ушли во мглу...
Не верится, что это было -
Всё было вправду, наяву.

------------
   -----

Но знаю я, что не напрасно
Любил я. Польза налицо:
Имею кислое лицо,
Зато стихи пишу прекрасно!

Я похоронил свою любовь. И не мог обойтись без смеха. И смеюсь над кем?

Над самим собой!

Довольно жалких стенаний.

Кончается шестая тетрадь моего дневника. И сейчас почти час ночи 23 марта.

Сегодня я уже еду. О-хо-хо! Зевну-ка немножко. И посплю до утра. Вообще еще попишу немного...

А о чём писать?

Да, кончилась тетрадь. Самая длинная из всех. Прошло всего немногим больше двух месяцев. А сколько пройдено за это время! А сколько пройду.

Впереди - будущее.

                Конец шестой тетради


           ГЛАВА 34. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ПЕРВАЯ КОМАНДИРОВКА

                ДНЕВНИК

                КОМИССАРОВА БОРИСА

                (тетрадь седьмая)

1963

От автора.
И какой же негодяй вырвал первый лист этой толстой чёрной тетради? Может,  я сам чего-то застыдился? Но факт, что первого листа нет. И маленький клочок от него в три миллиметра внизу с несколькими буквами остался. Начата тетрадь была уже после приезда в Читу на "педагогические чтения",  скорее всего 23 марта. - Б.К., декабрь 2015).

-------------------------------------

...Не потратил ни копейки. Школа выделила для билетов свои средства.

Командировочные выдадут после. Ну, об этом не стоит и говорить и пишу я это только потому, что я лично встречаюсь с этим впервые.

Вагон постепенно заполняется. В нём шумно. Говор, смех. Кто-то спрашивает::

- Куда вы провожаете эту молодую чету?

- В Читу. Молодую чету провожаем в Читу. И опять смех.

Здесь же едет семья Ширман. Их уже проводили, они одни: отец, мать, Дина - сидят у окна. Через несколько минут отходит поезд. Последние поцелуи отца, мамы. Мы втроём остаёмся одни в купе..

В вагоне ещё много провожающих. Вдруг мимо нас проходят Таня Воронина и Нина Брагинская. (Нина жила со мной в одном подъезде, под нами, тоже училась в музыкальной школе, а Таня - в соседнем подъезде нашего четвёртого доса. - Б.К., декабрь 2015).

Увидев меня, они останавливаются и, смущенно улыбаясь и смеясь говорят: "Мы пришли... чтобы... в общем желаем хорошо выступить в Чите!"

- Так вы ко мне? - удивляюсь я.

Я встаю и мы проходим к выходу. Через несколько шагов я останавливаюсь и говорю:

- Ну, спасибо, большое спасибо, постараюсь, как говорят, оправдать ваше доверие. Ну, до свидания! - я подаю им руки и вообще очень рад, что они пришли. "Всё-таки, - думаю, - есть девчонки, которые уважают меня".

До отхода поезда остаётся еще 3-4 минуты. Я выхожу в тамбур, проталкиваюсь среди пассажиров и занимаю прочное положение на ступеньках. На перроне перед самым вагоном стоят мама, отец и... кто это? Да это же мои друзья: Лёня Гуревич, Юра Соболев, Вова Святных и все остальные. Они мне кричат что-то. Я спускаюсь с подножки и попадаю к друзьям. Жму им всем руки, они мне что-то желают, как и я им. Нет Юры Кашникова только - он в школе. А все восьмиклассники гарнизонной школы учатся с первой смены и они здесь.

- Вы не скучайте, - говорю я.

- А ты смотри, выступи хорошо.

Паровоз даёт гудок. Жму последний раз руку Лёне, похлопываю его по плечу и вскакиваю на подножку. Родители мои уже беспокоятся, как бы не остался. Поезд начинает набирать скорость. Махаю ребятам, матери, отцу и скрываюсь в вагоне.

Мы втроём сидим в купе. В поезде стало спокойнее.

"Итак, - думаю я, - моя первая в жизни командировка началась".

Я сидел на боковой скамейке и смотрел на такой знакомый забайкальский пейзаж. Сбоку от меня сидели Валерий Михайлович и Иван Иванович. Через несколько секунд к нам подошёл молодой человек, смахивающий на студента, с серьёзным и насмешливым лицом одновременно. В руках у него мешок с домино.

- В домино давайте? - сказал он вопросительным тоном, поглядывая поочерёдно на каждого из нас.

- Что, Иван Иваныч, - забьём козла? - взглянул Валерий Михайлович на баяниста.

Тот пожал плечами.

Молодой человек забеспокоился:

- Ну, боже мой, неужели не сыграете?

Я сидел за столиком на прежнем месте. Баянист и Валерий Михайлович подсели ближе ко мне.

- Ну сыграем, - сказал Валерий Михайлович.

"Студент" уже весело сказал:

- В принципе, всё равно ехать.

Мы играли на пару с Валерием Михайловичем, а баянист со "студентом". Раздавался стук костяшек. Несколько раз мы с Валерием Михайловичем превращались в козлов, потом опять перевоплощались в людей, а наши места занимали  баянист со "студентом".

Наконец, кто-то из них сказал:

- Пойдёмте покурим.

Они встали, а я остался сидеть.

- Пойдём, Борис, покурим! - сказал мой учитель.

- Давайте! - весело поддержал я.

- Борис ни от чего не отказывается, - услышал я уже вдалеке голос Ивана Иваныча.
Они пришли через полчасика  уже как старые знакомые и говорили между собой на "ты".

Мы опять забивали "козла". Звон костяшек. Голос "студента":

- Ну и подставился же ты, Боря, нам.

Так незаметно шло время.

Станция Куэнга. Стоп наш поезд. Остановка больше часа, пока не придёт поезд "Благовещенск - Чита" и подцепит наш единственный вагон.

В вечернем воздухе тает мгла. Мы идём к буфету на этой маленькой станции, носящей имя  Куэнга.

В буфете ничего не оказалось. Да нам и не очень-то туда нужно.
Стоим на перроне перед поездом. Весь вагон вышел подышать воздухом. В сумерках пассажиры прохаживаются перед вагонами.

Мы вчетвером стоим полукругом. "Студент", глядя вдаль, чему-то насмешливо улыбается. Иван Иваныч и Валерий Михайлович стоят, курят. Что-то говорит баянист Валерию Михайловичу и оба смеются. Я дышу этим чудным вечерним и весенним ароматом... и ни о чём не думаю. Так хорошо! Сбоку от меня стоит Дина. В полуметре от неё две девчонки  - шести- или семиклассницы. Дина иногда ходит, делает шаг вперёд, вбок и я вижу её краешком глаза то справа, то сзади. Её глаза напоены грустью и её взгдяд иногда встречается с моим.

Я смотрю то на неё, то на моих попутчиков. Они тоже задумчивы. У Валерия Михайловича в руках какая-то длинная книга. Он слегка поворачивается ко мне и говорит:

- Ты не читал эту книгу: "Мудрость вымысла" старинного грузинского писателя Орбелиани?

- Нет.

- Вот возьми. Почитаешь в поезде. Очень поучительная книжка.

Я беру книгу, перелистываю страницы, еле различаю буквы в сумеречном воздухе.
Книга наполнена сказками, присказками, притчами - интересными и поистине мудрыми.
Поезд неожиданно дёргает и он медленно трогается с места. Я вскакиваю на подножку, поезд набирает ход, даёт гудок. Я стою на подножке, держусь за поручни, лицо обдаёт ветерком. Оглянувшись, различаю вдали крошечные фигурки Дины, моего учителя, баяниста, "студента". Они остались там, а я мчусь километр за километром и мне нисколько не страшно. Через 6-7 километров поезд останавливается. Его загнали в тупик, чтобы дать пройти поезду "Благовещенск - Чита". Через 10-12 минут он опять мчится на станцию.

У вокзала поезд замедляет ход и я спрыгиваю. Они все здесь, ничего не изменилось. Наконец, наш вагон прицепили к поезду и все пассажиры идут к своим вагонам. Я нагоняю Дину и спрашиваю:

- Вы совсем... из Читы..., то есть из Сретенска?

- Да.

Вот мы опять в вагоне.

Сидим вчетвером. Валерий Михайлович спрашивает меня:

- Ты в пионерском лагере в Атамановке никогда не был?

- Нет. Я был там в санатории.

- В каком году?

- В 57,58,59. и 60... не полностью, добавляю я, вспоминая своё прошлое.

- Так я там работал...

- Кем? - спрашиваю я.

- Сторожем.

Я удивленно смотрю на Валерия Михайловича.

- Конечно, воспитателем, - объясняет он мне.

Всегда же он шутит!.

- Начальником там кажется Васюк? - спрашивает меня Валерий Михайлович.

- Да... такой противный, - морщусь я.

- Да, это верно. А главврач-Кадкин.

- Да-да, правильно, Кадкин. У нас в один год случилась эпидемия дизентерии. Болели все. Были и тяжёлые случаи. Воспитатели даже болели.

- Вы болели тоже?

- Нет, я, слава богу, не болел. Но переболел весь лагерь. Родителей в лагерь не пускали. А что в лагере творилось! Такие порядки установили.

Под самой столовой стоял бак с хлоркой. И каждому, кто входит, нужно ополоснуть туда руки.. Это же противно. После этого не только еда будет невкусной, но вообще отобьётся всякий аппетит. Уборная запиралась на замок, а ключ был у воспитателя. Ночью если кому-нибудь нужно туда сходить, воспитатель должен вместе с ним пойти, отомкнуть уборную и потом запереть её после использования.

Валерий Михайлович засмеялся и закачал головой.

- Ну слава богу, всё это прошло, всё встало на свои места.
Потом говорили на другие темы.

- Приедем,- сказал Валерий Михайлович, - а у мамы день рождения.

- Сколько ей лет исполняется? - спросил я

- Сорок восемь. А твоей маме сколько?

- Мама с шестнадцатого года.

- Моя мама с пятнадцатого. А твой отец с какого года?

- С четырнадцатого.

                А в ресторане, а в ресторане...

После небольшой паузы Валерий Михайлович предложил всем идти в ресторан.

- Нужно будет купить Марине подарок.

- Это ваша сестра? - спросил я.

- Нет, дочь!

- У вас уже дочка?- удивился я.

- А как же!

Это было сказано таким категорическим тоном, что я вначале поверил, но потом догадался, что мой учитель смеётся. Вообще не поймёшь, когда он шутит, когда всерьёз.

Мы прошли через длинную цепь вагонов и очутились в вагоне-ресторане. Заняли там угловой столик. Вообще это место было интересным. Вагон-ресторан разделён на две части. Соединяет эти части стеклянная дверь. Столик находится рядом с дверью, так что если дверь отворяется, то она непременно ударяется о столик. Незавидная ситуация. Хорошо, что к столику прикреплена застёжка. Дверь прикручивается к столику и уже не двигается с места. Но от неожиданного толчка крепление ослабевает, дверь вырывается и с минуту ходит взад и вперёд. Её опять прикрепляют и она вновь срывается. Наконец какой-то мужчина приходит к нам на помощь и наглухо прикручивает дверь к столику гаечным ключом. Как-то теперь вылезет отсюда Иван Иваныч?

Мы вчетвером сидим за столиком, смотрим меню. Я сижу по одной стороне рядом со "студентом". Иван Иваныч вместе с моим учителем - по другую. Валерий Михайлович нажимает кнопку звонка и к нам подходит девушка - официантка.

- Что у вас тут есть, никак не разберусь с меню.

- Гуляш есть, свинина.

- Гуляш давайте.

- Итак три гуляша, гусь...
(И т.д. и т.п.).

И в конце Валерий Михайлович заказывает шестьсот грамм портвейна на три рюмки.

- Тебе, Борис, вина не будет, - говорит он.

- Я сам пойду возьму, - ловко отвечаю я.

Всеобщий взрыв смеха.

- Вот современная молодежь! - восклицает "студент".

- Борису нельзя - говорит Валерий Михайлович.- Ему в Чите выступать надо.

- До утра протрезвлюсь, - весело отвечаю я.

- Далеко идущие планы, - говорит "студент".

Я кушаю, а они пьют. Потом они еще берут портвейна, и мне ещё  еды. Всем берут паюсную икру.

Они разговорились. Оказалось, что "студент" работает энергетиком, часто ездит по командировкам. Эта одна из очередных его командировок.

Энергетик (я его теперь так буду звать) рассказывает:

- До того командировки надоедают. Хорошо, если компания попадётся. А если один?

Проходят часы. Валерий Михайлович заказывает ещё и ещё вина. Потом здесь же покупает коробку узорчатых шоколадных конфет, вырезанных в виде сердца, для своей Марины. Вытаскивает сдачу и, улыбаясь, кладёт передо мной.

Я молчу. После небольшой паузы спрашиваю:

- Это мне?

- Да-да.

- Спасибо.

- До него только дошло, - смеётся энергетик. Мне тоже становится весело. Я гляжу на них. У всех в блюдечках уже меньше половины икры, а у меня - больше половины. Я стараюсь сравняться с ними и тыкаю вилкой по одному зёрнышку. Голова от сна клонится набок.

- Клюй, клюй, птичка, - насмешливо говорит энергетик, глядя на мои бесплодные попытки проткнуть вилкой зёрнышко икры.

Валерий Михайлович вытаскивает "Беломор", закуривает.

- Не нравится мне краснодарский  "Беломор", - говорит Иван Иваныч. - Кислый очень.

Они спорят о папиросах.

Затянувшись, Валерий Михайлович говорит:

- Хотя об этом и не говорят, но я, каюсь, начал курить с четырнадцати лет, уже по-настоящему, без возражения матери.

Он звонит, приходит официантка и Валерий Михайлович заказывает еще по шестьсот грамм.

- Борис сейчас нам завидует, - говорит он, когда уходит официантка.

- Нисколечко, - гордо отвечаю я.

- А вообще ты пил когда-нибудь?

- Только по праздникам.

- Дома что ли?

- Нет, мы с ребятами собирались.

- А у кого?

- У одной девчонки. На седьмое собрались. Она сейчас с нами едет.

- А ничего девочка, - подмигивает мне молодыми чёрными глазами Иван Иванович.

- Угу, - киваю я головой.

Они выпивают ещё.

- А ты бы не отказался, Борис,- спрашивает Валерий Михайлович, - если бы я предложил тебе вина с нами?

Я молчу, думая, что ответить.

- А чего бы не выпить, скажи, - подсказывает мне энергетик.

Я смеюсь.

Они выпивают еще и мы расходимся из шумного вагона-ресторана по тихим вагонам.

Близится рассвет.

-----------------------------------------

                ГЛАВА 35. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ В ЧИТЕ (1).

                1963

                (последняя неделя марта)

Чита. Все наши мысли о ней.

В шесть десять утра поезд уже на вокзале.

Мы вчетвером с чемоданами выходим на яркую привокзальную площадь. Идём на некотором расстоянии друг от друга. Я позади всех. Впереди меня Валерий Михайлович, немного сбоку - энергетик, а впереди всех Иван Иванович. У меня в руках небольшой чемоданчик (тот самый "старенький чемоданчик" - Б.К. декабрь 2015) и сетка, а у моего учителя лишь маленькая сеточка.

- Давай твой чемодан, - предлагает он мне.

- Нет, я сам, спасибо, он совсем лёгкий.
Мы вышли в город. Энергетик пошёл в другую сторону.
Заходите, - сказал ему Валерий Михайлович, - мой адрес улица Ленина,54, кквартира <...>.

Мы остались втроём. Иван Иваныч свернул вскоре в другую сторону.

- Забегай, Иван, если будет время.

- Зайду! Только вряд ли время будет.

Пустынная улица освещалась тусклыми фонарями. Однако уже светало. Шли мы довольно долго (это первый раз так казалось.На самом деле от вокзала  до магазина "Темп" минут пятнадцать ходьбы. - Б.К., декабрь 2015) и по пути Валерий Михайлович с увлечением рассказывал о своём городе.

- Вот в этом здании совет народного хозяйства. А здесь кооперативный техникум. Раньше он был в Сретенске, теперь его перенесли в Читу. А вот механический цех завода, где я работал.

- Кем вы работали?

- Механиком, - совершенно серьёзно ответил он.

Как раз мы подошли к большому пятиэтажному дому.

- Вот здесь мы живём, - сказал Валерий Михайлович, - не забудь адрес.

Очень долго мы огибали этот огромный домище, чтобы войти во двор. Перед самым домом тротуар был особо отделан квадратным паркетом. Эта линия тянулась метров на сто в длину и метра четыре в ширину.

- Красиво здесь сделано, - сказал я.

- Да, неплохо, но зимой, когда здесь был снег, этот паркет обледеневал и по нему невозможно было пройти, не упав и не посадив себе синяка.

Наконец, мы вошли во двор и повернули за угол. Так шли ещё метров двести.

- Большой дом, - сказал я, поёживаясь от утреннего холодка.

- Да, дом восьмидесяти четырех-квартирный. Этот дом - самый большой во всей Чите... был! Сейчас строят и побольше.

Мы дошли до искомого нами седьмого подъезда и стали подниматься по лестнице.

- Мы живём на самом верху, - сказал мой учитель, - в детстве у меня не хватало терпения спускаться вниз и я спускался вот таким способом.

Он сделал жест рукой по перилам.

- А наверх как? - с любопытством спросил я.

- Наверх вот по этим ступенькам. Он указал рукой за перила.

Вскоре мы стояли на лестничной площадке перед дверью. Был уже рассвет, но в подъезде ярко горели лампочки. И было как-то уютно стоять, опустив на пол чемоданы перед дверью, слушать, как стучится в дверь Валерий Михайлович. С ним я чувствовал себя спокойным, сильным, защищенным от всего плохого.

- Не хотят нам открывать, Борис, - улыбнулся мой учитель после минуты энергичного воздействия на дверь.

Но вот что-то скрипнуло, послышались шаги  дверь открылась. Валерий Михайлович, а следом за ним и я прошли в коридор.

Нас встретила высокая худенькая женщина в простом платье. Как потом оказалось, мать Валерия Михайловича.

- Приехал! - сказала она.

Говорила она тихим голосом, но очень выразительно.

Она прошла с сыном на кухню, а я остался стоять в небольшом и казавшимся мне уютном коридоре.

Несколько секунд они тихо разговаривали. Потом мать Валерия Михайловича вышла в коридор и тихо мне сказала:

- Боря, проходи на кухню, раздевайся. Повесь пальто вот сюда.

Мы сидели с Валерием Михайловичем в маленькой уютной кухонке. Ничего лишнего здесь не было. Столик, на котором стоял и нагревался электро-чайник, еще один стол в углу, печка, водопроводная раковина.

Чтобы что-нибудь сказать, я спросил Валерия Михайловича:

- Этот дом давно построили?

- Давно, в пятьдесят первом году.

Посидели, помолчали. Чай вскипел. Мать Валерия Михайловича разлила нам в стаканы, а сама куда-то вышла.

- Я достану коржиков, - сказал я и пошёл к своей сетке, которая стояла вместе с моим чемоданом у окна.

- Твоя мама печёт?- спросил он, когда я развернул на столе пакет с коржиками.

- Да, пекёт,

- Нужно говорить "печёт".

- А по-моему, пекёт!

- Сейчас спрошу у мамы, она ведь литератор.

Валерий Михайлович вышел и я услышал голос его мамы.

- Солнце печёт. Нет-нет, коржики пекёт

- Ты оказался прав, Борис, - сказал мой учитель, входя на кухню. - Действительно,- пекёт.

Мы еще долго сидели на кухне с Валерием Михайловичем, пили чай и разговаривали.

Его мама стояла здесь же и он разговаривал с ней, спрашивал о своих друзьях, которых у него было много в Чите.

- А как Марина учится?- спросил Валерий Михайлович.
Он встал и взял в руки портфель, стоявший у печки.

- Марина хорошо учится, - сказала Галина Александровна (так звали мать Валерия Михайловича).

- А Сергей?

Мать вздохнула:

- Сергея стипендии лишили.

- Ну идиот! - в сердцах воскликнул Валерий Михайлович. - А что он?

- Чертежи не сдал, двойку ему поставили.

Покачав головой, он сказал мне:

- Есть у меня брат, в техникуме учится, твоего возраста или немного старше. Так уже стилягой стал.

Как раз в это время в кухню снова зашла Галина Александровна. В руках у неё было какое-то письмо:

- Вот Марина написала тебе. В Сретенск отправить хотела.

Учитель распечатал конверт и стал читать. Он сразу же заулыбался, потом откровенно засмеялся и замотал головой.

- Читай, Борис,- протянул он мне листок. На нём большим детским почерком было написано:

"Милый Валерочка! Приезжай скорее к нам. А когда приедешь, ты мне подари велосипед. Ладно? Я очень тебя люблю."

"Как его любят, - подумал я и в тайне даже позавидовал.

Когда мы, наконец, напились чаю, совсем рассвело. Яркие лучи солнца пробивались сквозь окно.

- Идите в комнату, я приберу здесь, - сказала, входя, Галина Александровна.


                Марина

Мы пошли в комнату, смежной с кухней. Это была небольшая, но светлая комната. На кроватке, разметав одеяльце, спала девочка лет семи. В углу этажерка с книгами, стол с книгами, еще одна прибранная кровать.

Девочка, лежавшая на кровати... Сонные её глаза  открылись, она улыбнулась, увидев Валерия Михайловича, и проговорила тихо и радостно:

- Валера!

- Здравствуй, Марина!

Он подошёл к кроватке и нагнувшись, крепко поцеловал её. Марина начала одеваться, а Валерий Михайлович стал показывать мне свою книжную полку:

- Здесь есть очень интересные книги. Вот Горький. Здесь "Девушка из пригорода" - можешь почитать. Ну ладно, я пойду. Располагайся здесь.

Его мать заботливо мне сказала:

- Ложись, отдохни с дороги.

Я был благодарен ей за эту заботу, но мне почему-то было немного неловко, что обо мне так заботятся.

- Я не хочу, я не устал, - смущенно сказал я.

- Отдыхай, не стесняйся. Поезд ведь рано пришёл.

Она ушла. Я, сняв ботинки, прилёг на указанную мне кровать и стал читать. Вначале меня действительно клонило ко сну, но что-то вдруг проснулось во мне и спать совершенно расхотелось. Сел на кровать и стал смотреть на листок бумаги, на котором старательно что-то рисовала Марина, сидевшая за столом уже с полчаса.

Стол стоял близко - рядом со спинкой кровати, и мне было видно, как детская рука выводит кривые линии, из которых потом получается девочка с бантиком, а рядом с ней цветочек - ромашка, зайчик и мишка.

Я смотрю внимательно и говорю:

- А нарисуй вот этот будильник.

- Будильник? - удивляется Марина.

Она быстрым размашистым движением рисует круг и стрелки.

В разговоре я узнаю, что ей восемь лет. "Если восемь, - думаю я, -значит она с 1955 г. рождения, а Валерий Михайлович с 1941-го. Не мог же он в 14 лет иметь детей! Ясно, он пошутил. Вот хохмач! От этих мыслей мне стало веселей и я смеюсь.

- Что ты смеёшься? - спрашивает Марина.

Теперь, наконец, я хорошо рассматриваю её. Это обыкновенная маленькая девочка с большими голубыми глазами, миниатюрным носиком и губами, которые часто по-детски улыбаются. Глаза смотрят на мир ласково, с любовью.

Я всё смеюсь, не отвечая на её вопрос. и вместо ответа спрашиваю:

- Нарисовать тебе что-нибудь?

- Нарисуй, - радуется Марина.

Я беру листок, карандаш.

- Чего нарисовать?

- Человека.

Я черкаю карандашом и у меня получается человечек, ничем не хуже рисунка Марины.
Она смотрит и смеётся:

- Я поставлю тебе сейчас отметку.

Марина прикрывает листок от  моих взоров и что-то там чертит. Кладёт карандаш, лукаво смотрит на меня и отдаёт листок. В нём сплошные пятёрки.

- Ого! - искренне восклицаю я. - Сразу восемь пятёрок.

- Девять! Девять!

Я снова пересчитываю и действительно: оказывается девять.

- А теперь мне поставь отметку.

Она что-то рисует и отдаёт мне. Я внимательно рассматриваю нарисованного зайчика. Одно ухо у него на боку и весь он как бы подмигивает мне.

Марина говорит:
- Ставь, что хочешь. Хочешь - двойку, хочешь - тройку, хочешь - четвёрку. Что хочешь!

Я смотрю очень серьёзно на рисунок, затем закрываю его рукой и пишу, пишу...

Ставлю пятёрки. Весь лист заполняю пятёрками. Стараюсь перещеголять в щедрости Марину. И мне, кажется, удаётся это.

Я протягиваю ей листок. Марина долго смотрит на него. Она вся сияет от радости.

Еще через полчаса мы сидели и разговаривали, как старые знакомые. Мы рисовали. Она мне ставила пятёрки, а я  - ей.

- Сколько здесь пятёрок? - спрашивает меня Марина, глядя на испещренный моей рукой лист.

- Сто двадцать восемь, - называю я первую попавшую на ум цифру.

- Сто двадцать восемь, сто двадцать восемь. - радостно повторяет она.

Потом она мне ставит пятёрки. Весь лист заполняет пятёрками. Я считаю и насчитываю тридцать семь пятёрок.

Наконец, я вспомнил про свои дела: решил навестить Женю Маркина. Сказал об этом Валерию Михайловичу.

- Политехникум совсем рядом. - ответил он. - Спустишься вниз по Ленина на один квартал, там он и стоит.

Я одеваюсь и иду. Уже в дверях слышу голос Марины, рассказывающей своей маме: "Я ему поставила тридцать семь пятёрок, а он мне сто двадцать восемь..."

Фотокарточка вложена в седьмую тетрадь с надписью  на обороте моей рукой: "Мой учитель В.М. Рублёв встречает праздник. 1963 г."

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post380128319/

----------------------------------------

                ГЛАВА 36. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (2)

1963, последняя неделя марта

                Женя

Я прошёл мимо большого дома, пересёк улицу и прямо перед собой увидел боковую стену политехникума, окрашенную в красивый светло-зелёный цвет. Внизу трёхэтажного здания вывеска: "Столовая"

Я уже видел это здание во время прошлого приезда в Читу, но сейчас никак не мог найти главный вход. Наобум свернул на улицу Полины Осипенко и неожиданно увидел перед собой главный вход.

Красивое всё-таки здание! Построено недавно, у входа высокие колонны.

Вскоре  я был внутри здания. Но как же мне найти Женю? В политехникуме учится полторы тысячи студентов.

Я спросил об этом у гардеробщицы.

- В какой он группе? - ответила она вопросом на мой вопрос.

Я пожал плечами:

- Не знаю.

- Зайдите в приёмную, там вам скажут, вторая дверь налево.

Я иду по широкому, светлому коридору. Перед моими глазами появляется табличка: "Приёмная". Смело открываю дверь и вхожу. (Надо ведь что-нибудь делать!).
Без долгой канители мне сообщают, что Маркин Евгений в девяносто второй группе и советуют посмотреть в расписании, в каком он сейчас кабинете занимается.

Взбираюсь быстро на второй этаж и смотрю расписание: "Так, 92-я группа. Какой у них сейчас урок... Ага, Женя в 318-м кабинете. А где же 318-й кабинет?"

В коридоре ходят студенты: мальчишки, девчонки. И педагоги.

- Скажите, пожалуйста, где 318-й кабинет, - спрашиваю я у одного пожилого преподавателя.

- На самом верху, налево.

- Спасибо.

Я прохожу через длинный коридор, взбираюсь на третий этаж, ищу 318-й кабинет и наконец нахожу его.

Долго стоял я у окна возле кабинета. Улыбался, предчувствуя нашу встречу.

Оглушительно зазвенел вдруг электрозвонок. Открылась дверь, из неё выходят студенты. Где же Женя? С улыбкой жду. Рассматриваю внимательно каждого выходящего. Да вот он, Женя, идёт ко мне и улыбается.

Внешностью он нисколько не изменился. Подходит ко мне и берет за руку. Я даже обижаюсь: будто он нисколько не обрадовался моему приходу.

Но вот мы с ним проходим по коридору, болтаем, смеёмся, как будто виделись два дня назад, а сейчас снова встретились.

- Ну как живёшь?

- Да ничего жизнь! - я рассказываю о себе, о цели своей поездки и спрашиваю:

- Ты получил письмо?

- Получил... А как ты меня нашёл?

- А я сразу в приёмную, в какой группе, спрашиваю, Маркин.

Мы смеёмся... И встречаем Славку Лазарева Я здороваюсь с ним и все втроём идём гулять. Бродим по Чите.

- Купи "Казбек", - говорит мне Женя, когда мы подходим к лотку с папиросами.

- Дайте пачку "Казбека", - говорю я.

- Угощайтесь, - подхожу я к ребятам, неся пачку.

Они берут и мы все трое закуриваем.

- Ты чего куришь? - весело смеюсь я Женьке.

- Ну а что, нельзя? Курение - не преступление. - И оба смеёмся.

Потом мы направляемся в столовую. Сидя за столиком и глотая щи, опять весело смеёмся.

- Вы что, - спрашиваю я. - в Чите сейчас живёте?

- Нет, по-прежнему каждый день со Славкой ездим в Домну, а утром обратно.

- Когда поезд идёт?

- В 2.40 или 5.20.Мы обычно ездим на 2.40.

- Так вы опоздаете, - сказал я, посмотрев на часы.

- Ничего. Отсюда пятнадцать минут до вокзала.

Мы выходим из столовой. Я дохожу с ребятами до угла и иду домой, а они на вокзал.

- Так когда к вам зайти?- кричу я вслед.

- На большой перемене приходи в техникум. Без десяти двенадцать у нас звонок.

- Когда, завтра?

- Завтра же воскресенье!

И вдруг вспомнив что-то, Женя подходит ко мне, а вслед за ним и Слава.

- Слушай, Боря, - говорит он мне, - а ты, может, съездишь в Домну?

- Но меня, наверное, не отпустит мой учитель. Ты бы знал, как перед отъездом моя мама наговорила ему столько, что чуть ли ни на шаг от себя не отпускал бы меня.

- Да ты приезжай всё равно!

- Не знаю... Ладно, наверное, приеду.

Они обрадовались и стали подробно объяснять мне, в какую сторону идти от станции, куда поворачивать, по какой улице посёлка пройти и т.д, и т.п. Начертили даже план.

Наконец, мы расстались и я пошёл домой.

Не без труда нашёл свой подъезд, но как бы там ни было, минут через десять я открыл дверь квартиры, ставшую на время моим домом.
 

                Сергей

Валерий Михайлович повёл меня в комнату, где я еще не был.

Обычная, небольшая комната с двумя кроватями, столом у окна и книгами...

За столом сидел паренёк выше среднего роста. У него было открытое лицо с заострившимися чертами, внимательные глаза и настороженный взгляд.

- Познакомься, - сказал мне мой учитель. - мой брат Сергей. Вы с ним почти ровесники.

Некоторое время Сергей молча сидел, как бы над чем-то раздумывая, потом неуклюже встал и подав мне руку, представился:

- Сергей.

- Борис, - ответил я.

- Надеюсь, вы будете друзьями, - сказал Валерий Михайлович и ушёл.

Сергей продолжал заниматься своим делом: что-то писал или читал и на меня даже не глядел.

Я сел за стол и стал читать газету, развёрнутую на столе, как клеёнка. Или, вернее, стал делать вид, что читаю, сам искоса поглядывал на Сергея..

В углу комнаты был радиолюбительский беспорядок: ящики с лампами, сопротивлениями, конденсаторами, паяльник. Как я потом узнал, Сергей - опытный радиолюбитель; получил разрешение на постройку радиостанции и строит её, занимается в радиоклубе.

Об этом я узнал уже после, а сейчас я сидел напротив него и не знал, что мне делать. Стал читать журнал "Радио". Отрасль, конечно, интересная. но написан этот журнал уже для опытных радистов, а я в этом деле мало разбирался и поэтому мне было неинтересно читать.

И неловко было сидеть в этом молчании. А он как будто не обращал на меня внимания и по-прежнему занимался своим делом.

Через минуту, когда мне надоело молчать, я спросил Сергея:

- У тебя есть что-нибудь почитать, кроме "Радио"?

Усмехнувшись и улыбнувшись, он забрал у меня журнал "Радио" и с ноткой удивления сказал:

- Есть.

- Я в этом мало разбираюсь, - объяснил я ему, показывая рукой на журнал.

Он порылся на полке и вытащил стопку журналов "Юность".

- Надолго теперь тебе хватит, - улыбнулся он.

Я стал разбирать журналы. Сергей тем временем достал пачку "Беломорканала" и стал перекладывать папиросы из коробки в портсигар. Затем закурил. Пуская дым, подошёл к окну и открыл его.

Я нисколько не удивился, что Сергей курит, а только задумался. Думал о том, что, пожалуй, зря мне запрещают курить родители и друзья. И, какой смех! Главной причиной они ставили мне мой возраст. Но разве не ясно, что указание на возраст, это самое неубедительное доказательство, которое можно придумать. И потом, такой уж я маленький? Нет, это только для своих родителей я буду всегда маленьким. А я через несколько месяцев паспорт получу и Сергей старше меня на год всего. И его родители не запретят ему.

Да и не делаются люди хуже от того, что курят. Прекрасные люди живут на свете. И пусть они курящие - никто не упрекнёт их в этом. А я самостоятельный человек, по крайней мере, духовно. И до каких только пор мои родители будут считать меня малолетним?

Я думал над всем этим, когда в комнату вошёл Валерий Михайлович.

- Идите обедать, - позвал он нас.

Сергей ушёл, а я остался сидеть.

- А ты что не идешь, Борис?

- Я сыт.

- Ну, это никуда не годится!

- Честное слово, я сыт, я в столовую ходил.

- Зачем же ты в столовую ходишь, у нас неужели хуже, чем в столовой?

Я промычал в ответ что-то невразумительное. Он ушёл, категорически запретив мне ходить в столовую.

"Чудак" - смеялся я в душе и радовался, что меня окружают в этом доме такие заботливые, хорошие люди. Такая радость и такое хорошее тёплое чувство заполнило мою душу.

----------------------------------

                ГЛАВА 37. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (3)

1963,
последняя неделя марта

                Визит к Самариной

После обеда Валерий Михайлович сказал мне, чтобы я одевался и взял с собой все свои ноты. Через несколько минут мы шагали вместе с ним по читинским улицам.

- Сейчас мы пойдём в музучилище, - сказал Валерий Михайлович, нас прослушает Самарина, преподаватель училища.

Через некоторое время мы были на Калинина (в наст.время ул. Амурская - Б.К., декабрь, 2015)., - главной и старинной улице Читы, сплошь уставленной всевозможными магазинами, универмагами, ларьками, лотками, столовыми, киосками.

Это очень оживлённая улица и здесь всегда толпы народа, по своей плотности даже соперничающие с московскими.  Пройдёшь один квартал направо от улицы 9-го Января и  окажешься возле музучилища. Рядом с ним, - напротив кинотеатр "Забайкалец"
А у входа в музучилище, рядом с вывеской "Читинское музыкальное училище" через арку красуется другая надпись - "Железнодорожный отдел милиции". Этот отдел занимал половину нижнего этажа.

- Приятное соседство,- сказал, улыбаясь, мой учитель, когда мы входили в здание.
Само здание училища - небольшое, двухэтажное, но отличается своеобразной старинной архитектурой. Но внутри обычные коридоры с множеством дверей. На некоторых из них привешена надпись: "Тихо, идёт урок".

Валерий Михайлович проходит по коридору, встречая на каждом шагу знакомых, почти с каждым здоровается за руку, разговаривает. У него всё училище - знакомые, они называют его просто Валерой, расcпрашивают, надолго ли он в Читу приехал.
Я стою рядом с ним и  он объясняет своим товарищам, что приехал в Читу на "чтения" и я приехал вместе с ним, чтобы меня послушали в училище.

Заглядывая поочерёдно в каждую дверь, Валерий Михайлович находит наконец  Самарину.

 - Подожди здесь, - говорит он мне, а сам заходит в комнату.
 
Я стою и жду, глядя в полураскрытую дверь. Ничего, кроме стенки и кусочка пианино, я не вижу там.

Мой учитель, наконец, выходит и зовёт меня. В комнате возле пианино сидит пожилая женщина и улыбается мне. Немного поодаль от неё - мужчина средних лет . Я здороваюсь с ними и они отвечают мне.

- Раздевайся, - говорит мне Валерий Михайлович.

Я снимаю пальто и положив ноты на пюпитр, сажусь за инструмент. Справа от меня сидит Валерий Михайлович и с ним я чувствую себя уверенней.
Самарина предлагает мне сыграть гамму.

Прежде, чем начать играть, нужно подумать, представить мысленно начало произведения. Но тут не произведение, а всего  лишь гамма.

Но всё равно. Я задумываюсь. Самарина быстрым движением руки показывает мне, как начать.

Она понравилась мне сразу. Пожилая и опытная, она смотрит быстрым умным взглядом и сразу всё замечает. (Рядом сноска в тексте, сделанная спустя два года: "Ха-ха! Вот они, первые впечатления! Б.К., 1965).

Я играю гамму. Повторяю еще и ещё.

- Достаточно, - останавливает она меня, - хорошо.

Потом обращается к Валерию Михайловичу.

- Валера, у него прижата левая рука. Мальчик, я чувствую, имеет большие способности, но рука зажата.

После этого обращается ко мне:

- Тебе удобно играть левой рукой? Не устаёшь?

Она берёт мою руку:

- Расслабь её совершенно. Затем поднимает её вверх и бросает. Мои пальцы свободно брякают по клавишам.

- Еще раз попробуем, - говорит Самарина. - только не зажимай кисть.

Она ещё раз поднимает мою руку и теперь она плавнее, гибче падает на клавиатуру.

- Уже лучше. Ну а теперь сыграй этюд.

В быстром темпе я играю этюд. Когда сыграл, Валерий Михайлович спрашивает, пойдёт ли этот этюд для экзаменов для поступления в музучилище.

- Нет, не пойдёт. Для экзаменов он не подойдёт. Я бы посоветовала вам взять для экзаменов этот этюд.

Она перевёртывает страницы и в быстром темпе безукоризненно исполняет этюд  Черни.

Мы долго так занимались и большинство её отзывов обо мне были хорошие. Кроме этого, она спросила, в каком я классе.

- В восьмом, - ответил я.

- И хочешь поступить в наше училище?

- Да, - кивнул я головой.

- А в музыкальной школе в каком классе?

- В пятом.

- В пятом?!

- Это связано с тем, - , сказал Валерий Михайлович, что школа у нас молодая и в ней только пять классов пока. Пятый класс - самый старший.
Самарина понимающе кивнула головой и спросила у Валерия Михайловича:

- А кто его родители?

- Родители очень хорошие люди, врачи.

- И они желают, чтобы их сын учился в музучилище?

- Да, они хотят этого.

- Это очень хорошо.

Они помолчали. Валерий Михайлович сказал мне:

- Борис, ты можешь идти. Хочешь, иди в кино.

Я кивнул головой, оделся и вышел, с облегчением вздохнув, как это всегда бывает с людьми после окончания всякого важного  дела.

В кино я не пошёл. Не захотел пойти толкаться в очереди. А пошёл сразу домой.

В Чите я уже сориентировался немного и почти сразу нашёл свой дом, тем более, что он был недалеко от училища.. Вскоре я опять сидел в комнате рядом с Сергеем и читал журналы "Юность".

Сергей возился возле своей радиостанции, что-то паял. Канифоль дымилась и от неё шёл специфический запах. Разговор наладился и я узнал, что Сергей учится в горном техникуме. Мы уже беседовали как старые  знакомые.

Через несколько минут Сергей ушёл по какому-то делу и я остался один. Но один я сидел недолго. Пришёл Валерий Михайлович.

- Ты оставил, Борис, очень хорошее впечатление, - сказал он мне.

Было приятно и радостно от этих слов.Мы ещё порядочное время сидели рядом и Валерий Михайлович рассказывал:

- Ты знаешь, Самарина  - отличный музыкант. Она окончила ещё до революции Санкт-Петербургскую консерваторию. Да, она уже пожилого возраста. Так вот, по окончании она получила звание свободного художника России. А ты знаешь, что это значит?Тогда это был высший титул. Это звание означало, что тот, кто получил его, свободно владеет техникой чтения с листа текста любой трудности, и уже сразу со всеми оттенками, штрихами и в темпе. И ещё может свободно транспонировать, то есть, например, дали вещь, и она должна с места сразу же сыграть её в любой тональности, в которой скажут.

- Это же очень сложно! - вырвалось у меня.

- Да, это очень сложно.
После паузы учитель продолжил рассказывать:

- У Самариной когда-то - не очень давно - случилось большое несчастье. У неё был единственный сын, в то время примерно твоего возраста. И он погиб.

- Погиб? Как же он? - спросил я похолодевшим голосом.

- Да просто. Катался на коньках на катке, упал и разбился насмерть. Она пережила большое нервное потрясение и с тех пор... Нет, нельзя сказать, что она совсем... Но иногда она странной бывает. Правда, ко мне она всегда относилась очень хорошо.
Валерий Михайлович помолчал, потом сказал:

- А завтра мы пойдём к Крушельницкой. Это молодой преподаватель. Она окончила консерваторию, Очень понимающий музыкант. Если Самарина стремится к достижению внешних эффектов, то Крушельницкая - пианистка большого внутреннего смысла.

Он опять задумался, закурил.

Мы ещё разговаривали с ним о многом. О чем - уже не упомнишь. Потом я взглянул на часы, увидел, что уже больше пяти, и вспомнил, что должен пойти к брату. Занятия у них кончаются в пять и Виктор должен уже вернуться в общежитие.

                Для грусти нет причины

Валерий Михайлович подробно объяснил, как добраться до общежития мединститута:

- Иди прямо по улице Ленина, дойдёшь до площади...

- Какой площади?

- Площади Ленина, а там свернёшь направо и через три квартала на углу увидишь общежитие.

Я вышел из дому и шёл, соблюдая все указания своего учителя: прошёл площадь и свернул направо.

А хороша Чита - столица Забайкалья. Я видел перед собой дома, кинотеатры, площади. Красивый город! С такими мыслями я прошёл лишних три квартала и у какой-то старушки узнал, что иду не в ту сторону.

Несмотря ни на что, у меня было отличное настроение. С таким же настроением я вошёл в общежитие, которое я разыскал после некоторых усилий и куда я вошёл с победным видом. На этот раз без труда нашёл 151-ю комнату на четвёртом этаже.

В обыкновенной общежитской комнате Вити не было. Его товарищи по общежитию - трое студентов - были там и сказали, что он сейчас придёт. И действительно, через минуту -две пришёл Витя. Увидев меня, он совсем не удивился, так как получил моё письмо о приезде.

Мы обменялись рукопожатиями и я слегка чмокнул его.

Я рассказал о цели своего приезда. Витя этим очень интересовался и я почувствовал, что очень вырос в его глазах.

Увидев на мне шёлковую рубашку в серую полоску, он сказал, что даст мне белую рубашку для выступления.

- А чёрный галстук у тебя есть? - спросил я.

- Есть.

- Я привёз галстук, только не чёрный, а серый, с двумя белыми полосками вдоль. А чёрного я не достал в Сретенске.

- На белую рубашку пойдёт больше чёрный галстук,- сказал Витя.

Мы разговаривали на разные темы. Витя был рад, что я приехал и я тоже, что увидел его. Вскоре я ушёл.

Было уже поздно. Но между прочим (это было большой победой) я без лишней канители нашёл свой дом.

Ура!!! Я смеюсь, потому что у меня нет причин для плохого настроения.

Домой пришёл - уже совсем стемнело. Чтобы чем-нибудь заняться, сел перебирать книги на этажерке.

Дверь на лестничной площадке скрипнула и я услышал в коридоре быстрые шаги Валерия Михайловича.

Было слышно, как он долго топтался у вешалки, снимая пальто. Быстро взглянув на меня, прошёл на кухню. Через какое-то время вернулся в комнату, где находился я.

А я сидел возле стола, задумавшись, какую бы мне взять почитать книгу.

- Что ж ты, Боря, скучаешь? - спросил меня мой учитель с тёплой улыбкой.

Мне действительно было скучно и я обрадовался приходу Валерия Михайловича. Я сидел в мечтательной позе, облокотившись головой на ладонь согнутой руки.

- Какую бы мне почитать книгу? - спросил я медленно и задумчиво.
Учитель подошёл к книжной полке, положил руку на стопку книг, внимательно разглядывая названия. Затем вытащил один из томов в иссиня-чёрном переплёте.
 
------------------------------------------

                ГЛАВА 38. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (4)

https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=bdzOR_v5rjg
Высоцкий: "Средь оплывших свечей.." (Баллада о борьбе).

                Значит нужные книги ты в детстве читал

- Я бы советовал тебе почитать вот эту книгу.

Книга оказалась томиком Максима Горького. Учитель сел рядом со мной и развернул книгу. Полистав её, он нашёл то, что искал, и проникновенным, выразительным голосом сказал:

- В этой книге есть очень интересные и полезные рассказы. Вот рассказ "Часы".
Ты только послушай.

Учитель начал читать. Он читал не как артист, но всё же это была удивительно красивая речь. Звуки его голоса лились и всё сразу становилось ясным, понятным.  Он читал, проникая в самую сущность рассказа:

"Тик-так, тик-так!
Ночью в тишине и в одиночестве жутко слушать бесстрастное красноречие маятника часов: звуки монотонные и математически правильные, однообразно отмечающие всегда одно и то же. - неустанное движение жизни. Тьма и сон объемлют землю, всё молчит, лишь часы холодно и громко отмечают исчезновение секунд... Маятник стучит, и с каждым звуком жизнь сокращается на секунду, которая уже не вернётся к нам. Откуда являются секунды и куда они исчезают? Никто не ответит на это... И есть еще много вопросов, на которые не отвечено, есть другие, более важные вопросы и от разрешение их зависит наше счастье. Как жить, чтобы сознавать себя нужным для жизни, как жить, не теряя веры и желания, как жить, чтобы ни одна секунда не исчезала, не волнуя души и ума? (Подчёркнуто в книге В. М. Рублёвым - Б.К,, декабрь, 2015). Ответят ли когда-нибудь на всё это часы, движению которых нет конца, что скажут на это часы?

...Нет ничего на свете бесстрастнее часов...

...Ничто, никогда не волнует их и не дорого им. Они равнодушны, и нам, если мы хотим жить, нужно создавать себе иные часы, полные ощущений и мысли, полные действий...

Тик-так, тик-так!
В неустанном движении часов нет неподвижной точки, - что же мы называем настоящим? За одной родившейся секундой рождается вторая и сталкивает первую в бездну неизвестного...

Тик-так! И вы счастливы. Тик-так! И вот вам в сердце вливается жгучий яд горя, оно может остаться на всю жизнь с вами, на все часы данной вам жизни, если вы не постараетесь наполнить каждую секунду вашей жизни чем-либо новым и живым.

Страданье соблазнительно. (Подчёркнуто мной на странице  дневника - Б.К., декабрь 2015). Это опасная привилегия: обладая ею, мы обыкновенно не ищем другого, более высокого права на звание человека...  Всего же полнее и интереснее жизнь тогда, когда человек борется с тем, что мешает ему жить. В борьбе незаметно промчатся тоскливые и скучные часы. (Это место карандашом подчеркнул мой учитель).

Тик-так, - тик-так!
Жизнь человека до смешного кратка. Как жить? Одни упорно уклоняются, другие всецело посвящают себя ей.

...Первые на склоне дней будут нищи духом и воспоминаниями, вторые - богаты и и тем, и другим".

- Разве можно уклоняться от жизни? - перебил я вопросом Валерия Михайловича, - все люди живут, но каждый по-разному.

- Да, те люди уклоняются от полноценной, хорошей жизни.

- Но ведь в понимании каждого человека хорошее звучит по-разному.

- Я имею в виду, Борис, то хорошее, что проходит в сознании большинства советских людей.

Я задал ещё много вопросов, стараясь понять то, что говорил Горький, о чём говорили мы с Валерием Михайловичем. А мой учитель продолжал читать:

"...Стремление вперёд - вот цель жизни. Пусть же вся жизнь будет стремлением. и тогда в ней будут высоко-прекрасные часы. Люди... боятся смерти, хотя никто не избежит её, как это известно. Неизбежное - законно. Ведь человек с той поры, как явился на землю, всё умирает, и к этому надо привыкнуть, пора. Сознание выполненной задачи может уничтожить страх смерти, и честно пройденный путь жизни даёт покойный конец.

Тик-так... И от человека остаются только дела его. И прекращаются для него часы вместе с его желаниями, и наступят иные часы - часы оценки его жизни, суровые часы.

Тик-так... Один, если он и велик, всё-таки мал. Необходимо понимать друг друга: ведь все мы говорим темнее и хуже, чем думаем. Человеку не хватает многих слов, чтобы открыть своё сердце пред другим, и поэтому много крупных и важных для жизни дум пропадает бесследно оттого, что для них своевременно не нашлось нужных форм. Рождается мысль, есть искреннее желание воплотить её в слова...,  а слов - нет.

Фото
Я в мае 1963-го
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post380334735/

Больше внимания к мысли. Помогайте рождаться ей, она всегда окупит ваш труд.

Везде и во всём есть мысль - даже в трещинах камня вы прочтёте её, если захотите этого. Если люди захотят, они будут владыками жизни, а не рабами её... Только бы явилось желание жить, гордое сознание силы своей, и вся жизнь представит собой прекрасные часы, полные явлений силы духа,  поражающие благородством подвигов - великие часы.

Тик-так, тик-так!
Да здравствуют сильные духом, мужественные люди,- люди, которые служат истине, справедливости, красоте!

...Освещая жизнь ярким пламенем, они заставляют прозревать даже слепых. Нужно, чтобы прозрели слепые, которых так много, нужно, чтобы все люди с ужасом и отвращением увидели, как груба, несправедлива и безобразна их жизнь. Да здравствует человек, владыка своих желаний! Весь мир - в его сердце, вся боль мира, все страдания людей в его душе.

Зло и грязь жизни, ложь и жестокость её - его враги; все часы свои он щедро тратит на борьбу и жизнь его полна буйных радостей, красивого гнева, гордого упрямства...

...Есть только две формы жизни: гниение и горение. Трусливые и жадные изберут первую, мужественные и щедрые - вторую; каждому, кто любит красоту, ясно, где величественное..."

Фото
Брат Виктор, 1962-й, на 3-м курсе мединститута.

Закрыв бережно книгу, Валерий Михайлович взглянул на меня. Много мыслей, чувств и откровений вызвали во мне прекрасные слова Максима Горького. Только теперь я понял всё величие, всю человеческую красоту этого писателя. А мой учитель продолжал говорить. Голос его, часто шутливый, когда нужно - твёрдый, как сталь, был теперь мягким, задушевным:

- Я тебе не говорил, Борис, еще до поступления в музучилище, я перебрал много профессий. Был и слесарем, и арматурщиком, и бетонщиком. Помнишь, мы проходили механический цех завода, - там я работал механиком. Да, Борис, я знаю жизнь. Поэтому я терпеть не могу всякого рода стиляг и тунеядцев.

Он разволновался, закурил, прошёлся по комнате.

А я думал над всем этим. Это было удивительно и странно. Во мне что-то переламывалось, находило новую форму и я чувствовал, что что-то произойдёт, может не сразу, не сейчас, может будет ещё борьба, борьба с самим собой, но пройдут года, возможно много лет пройдёт и в моей душе что-то произойдёт. Толчок дан...

Перечитывая строки Горького, вдруг... Не может быть! "Тик-так! И от человека остаются его дела... Сознание выполненной задачи может уничтожить страх смерти".

А для кого? Кому нужны эти дела? - Людям! Но ведь люди смертны, они умрут и мои дела для людей исчезнут в бездне времени. Сердце похолодело от этих мыслей. И вдруг: догадка! Как молния, ответ на вопль моей души пронзил мозг: человечество!!! Люди умирают, а человечество живёт вечно. Значит, нужно, чтобы твои дела не забыло человечество.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=GCA4jP_wdYs
Высоцкий: "Райские яблоки"- 9 (5:58).
3 751 176 просмотров

Я нашёл выход для самого мучительного вопроса. И на душе у меня стало светло и радостно. На время я забыл всю философию. Мне было весело и без её помощи, а может быть наоборот - с её помощью... А говоря без лишних слов, - просто хорошо!
Опять я стал обыкновенным пятнадцатилетним мальчишкой...

Мой учитель заметил мою радостную улыбку.
- Я вижу, ты повеселел. Отлично! Прогуляться со мной не хочешь?

- Идёмте! - кивнул я головой.

Накинув пальто, мы вышли на улицу. "В жизни всё бывает. И хорошее, радостное. И горе. Есть и счастье - без него нельзя. Много чувств, много бурных восторгов! И вообще жизнь прекрасна и удивительна",- такие чувства и мысли роились в моей голове и отражались в моём сердце. А мы шли по ночной Чите. Зелёные огоньки неоновых ламп подмигивали нам. Они светились разноцветным огнём в названии продовольственного магазина, на щитах реклам и вывесок.

В просторном продовольственном магазине, заполненном ярким электрическим светом и множеством людей, Валерий Михайлович купил несколько "чекушек". Запасся и портвейном. И опять мы бредём по ночной Чите.

- А красива Чита вечером? - с каким-то особенным восторгом и любовью говорит мой учитель.

- Очень! - В тон ему отвечаю я.

- Наверное, намного лучше Сретенска! - смеётся он.

- А чем Сретенск плох? - удивляюсь я.

- По сравнению со Сретенском, это - Нью-Йорк.

- Да, хороша сейчас Чита! - говорю я в ответ и вдыхаю вечерний весенний воздух.

Прошло несколько минут - и мы дома. Я  сижу один в боковой комнате. Комната расположена очень удобно. Здесь живут Сергей, я и студент-первокурсник мединститута Лёва. Ну о нём скажу потом.

А пока я сижу за столом у раскрытого окна и... ни о чём не думаю, потому что у меня шикарное настроение. Я и не заметил, как открылась дверь и появился Валерий Михайлович:

- Ну, идём, Борис!

----------------------------

                ГЛАВА 39. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (5)

                1963,
                последние дни марта

 
                Мама Валеры не любила Гейне

Сказано это было здОрово! Будто мы шли в театр. Вслед за своим учителем я прошёл на кухню. Всё было хорошо и просто. Мама Валерия Михайловича была виновником торжества. Мой учитель поздравил её с днем рождения. Марина бегала вокруг и тоже радовалась дню рождения своей мамы. На небольшом столике, прислоненном к стене, стояло вино, "чекушка" и проч. Мой учитель наполнил до краёв стограммовые стаканчики. Себе налил водки, а мне и Галине Александровне вина. Немножко налил Марине. Затем встал и произнёс тост:

- Сегодня мы выпьем за нашу маму, пожелаем ей успехов, а главное - здоровья.

Звон стаканов - мы пьём. Галина Александровна отпила пол-стаканчика.

- Мама, первую рюмку - до дна! - говорит мой учитель.

- А я не хочу! - это говорит Марина.

- Не хочешь - не пей. Кушай, Марина.

Дверь в прихожей скрипит. Галина Александровна торопливо встаёт и идёт к двери.  А оттуда слышится весёлый смех. Оказалось, пришла то ли соседка, то ли подруга Галины Александровны.  Мы опять пьём. Приходит ещё кто-то.

- Я пойду ещё принесу. Магазин ещё открыт, наверное.

Валерий Михайлович уходит.

За столом оживлённо. А я сижу, мне нечего сказать. Нахожусь я в полном сознании, хотя и чуть-чуть притуплённом. И только смеюсь, видя, как смеются другие очередной шутке.

Мой учитель вскоре приходит, неся три больших бутылки портвейна.

- Ты с ума сошёл, - испуганно смеётся Галина Александровна.

Сама она закуривает и продолжает оживлённо беседовать. На время они с соседкой выходят в коридор, оттуда доносится их разговор.

Мы остаёмся на кухне одни с Валерой (буду теперь в дневнике его так называть, ведь он мне друг и мы вообще с ним друзья).

Я сижу к нему лицом к лицу.

Валера то ли  с недовольством, то ли с гордостью, а вернее и с тем, и с другим, говорит мне:

- У нас дом вроде гостиницы. Всегда друзья, родные.

Он смеётся. Затем говорит:

- Давай-ка, пока их нет, ещё по одной. Он наливает нам обоим красного и я опрокидываю...

"Это уже четвёртая, - пытаюсь я считать. - Сколько же я выпил? Каждая по сто. Четыре умножить на сто... Ого! Я никогда столько не пил".

Наклонившись ко мне, Валера говорит:

- Нехорошо, Борис, что я тебя напаиваю, ты прости меня, так уж получилось. Ты, конечно, понимаешь, что никому дома, например, не должен об этом...

- Я понимаю, понимаю, конечно. - решительно киваю я головой.

- А ты вообще не пьян, Борис?- вдруг спрашивает меня Валера.

- Нет, нет, хотите, по половице пройду?.

- По половице не надо, просто пройдись.

Я спокойно прохожу к окну и смотрю на Валерия, пытаясь узнать оценку моему состоянию.

- Молодец! - говорит он. Точно так же он хвалит меня за хорошее исполнение на пианино.

- Ну садись, - улыбается Валера уголками губ.

Я сел и Валера продолжает говорить. Говорит он мягко, спокойно и с грустью. Говорит, словно поверяет мне свои заветные тайны. И я, полупьяный, но серьёзный, понимающе киваю головой. И радостно на душе от того, что мой учитель разговаривает со мной не как с учеником, а как со своим другом, товарищем. А он так и говорит:

- Я сейчас говорю с тобой, Борис, не как со своим учеником, а как с товарищем. Ты понимаешь меня?

Я внимательно слушаю и молча киваю головой.

А Валера говорит со мной всё тем же душевным тоном:

- Ты знаешь, Борис, отца у нас нет. Было трудно. Теперь я работаю и каждый месяц посылаю маме часть своего заработка. Ты видишь, мебели у нас особо роскошной нет. А на еду, например, мы никогда не жалеем...

Перебивая голос Валерия, открылась в передней дверь и к нам на кухню зашли Сергей вместе с Лёвой. Лёва - коротко остриженный юноша, лет семнадцати, с открытым лицом, немного толстыми губами, часто смеющимися. Фамилия его Ходырев, он - первокурсник мединститута.

Они пришли - и Валера налил им по рюмке. Заодно и нам. Мы опять выпили. Стояли они застывшие, словно неживые, но смеялись:

- Мы уже успели выпить с товарищами.

- Сергей, наверное, уже белую глушит? - весело спросил Валера.

Я мало помню из того, что было дальше. Подробности разговоров пересказать не могу. Помню, что на кухне было по-прежнему оживленно. Галина Александровна разговаривала о чём-то с соседкой и курила, а Валера, наклонившись над столом, покрасневший от выпитого вина, говорил Сергею.

- Помни, Сергей, нет у нас ничего дороже нашей мамы. И нам нужно беречь её. Когда-нибудь ты поймёшь это.

- Но я ведь исправил двойки, сдал все чертежи, - возражал Сергей.

- Да, сдал, но ведь это ты не для мамы, а для себя сделал.

Голос Валеры звучал, как струна гитары.
- Ну хорошо, Сергей, хорошо, выпей ещё. И налил ему.

- Ты напоишь его, - тревожно сказала мама Валере.

- Ничего, он крепкий. - И улыбнувшись сказал:

- Наверное, уже с девчонками дружит. А что ж? Пора! А ты, Борис, не любишь?

- Да, я любил, но всё! Любовь канула в прошлое! - с пьяным пафосом воскликнул я.
У меня уже начинало двоиться.

Глаза почему-то всё время глядели в одну точку - на электро-чайник. Он (т.е. чайник), никак не хотел стоять спокойно и ползал по столу. А я смотрел на него взором, полным удивления. С подобным явлением я встречался впервые.
Мы выпили ещё.

Помню слова Валеры, обращенные ко мне. Он рассказывал мне про свою жизнь:

- Я не хочу хвалиться, Борис, но музучилище я закончил довольно неплохо и меня направили в Москву учиться в консерваторию. Но я не поехал.

- Почему же?

- Не думай, Борис, что я хочу показать себя героем, нет, но я не поехал в Москву и попросил направить меня в район. И сделал я это потому (пусть это будет, Борис, между нами) что я не считаю музыку своим призванием. Я, Борис, хочу работать в области литературы и мечтаю поступить в литературный институт.

И ещё одно воспоминание, словно обрывок киноленты, всплывает у меня в мозгу.

- Валерий Михайлович, - говорю я, а как я сыграл "Лунную сонату" на смотре?

- Ужасно!

- Как... Ужасно??!

- Да отвратительно.

- Но почему? Неужели не в характере?

- Совершенно не в характере.

- А я ведь вложил всю свою душу в неё.

- Нельзя, Борис, сказать, что плохо, но не так должна звучать эта соната.

Я не слушаю его, смеюсь и говорю печально, по-пьяному покачивая головой из стороны в сторону:

- Я в старом, сказочном лесу, как пахнет липовым цветом,чарует месяц душу мне каким-то странным светом.

Валера перебивает меня, что-то говорит своей маме. Галина Александровна отвечает ему и вспоминает свои молодые годы:

- У нас был преподаватель, он обожал Гейне. А мне он вообще не очень нравится. Так вот этот преподаватель на экзамене спрашивает меня, какое из стихотворений Гейне вы можете рассказать?

- Я не люблю Гейне, - отвечаю я, - и не знаю ни одного его стихотворения. Он даже побледнел, бедный... Всё-таки четвёрку мне поставил.

- Выпьем ещё, Борис, и ты пойдёшь спать.

Я не в силах что-либо возразить и молча выпиваю. Потом я иду спать, поддерживаемый Валерием. Сажусь на кровать.

Валера неожиданно спрашивает меня, показывая на картину, которая висит над кроватью. На картине весна и грачи.

- Не знаешь, Борис, как называется эта картина?
 
Я припоминаю:
- Она называется... а... э... "Грачи прилетели"!

- Правильно! А кто автор?

- Автор - Саврасов.

Последнее, что я помню, - это мысль, что я выпил... сколько же... восемь стаканов... значит восемьсот грамм.

В воскресенье утром я проснулся раньше всех - часов в десять. Комната представляла из себя живописное полотно. Напротив меня, на диване, спал Сергей, порывисто сопя носом и разметав руки. Справа спал Лёва, уткнувшись носом в подушку и бормоча непонятные звуки. Между диваном и столом виднелись закутанные в простыню ноги моего учителя.

Спать я больше не мог: мутило в голове да и в животе тоже. Спустив ноги с кровати, я сидел, раскрыв рот, с видом протрезвевшего человека, который вспоминает прошедшую накануне пьянку. На некоторое время стало тошнить и был момент, когда хотелось вывернуть свой желудок наизнанку, но я пересилил себя: не отрывая ноги от пола, упал головой на подушку. Тошнота постепенно, очень медленно проходила. Я почувствовал облегчение; на лбу выступил обильный пот. Я встал, нетвёрдыми шагами подошёл к спинке кровати, где висели мои брюки, оделся.

Состояние постепенно улучшалось, но всё ещё было муторно. Чёрт побери! Я тряхнул головой, стараясь сбросить с неё туман, затем прошёл в ванную и несколько минут с жадным наслаждением держал голову под холодной струёй воды. Затем оделся и вышел на улицу.

Моё состояние улучшилось намного, и я закурил "Казбек". Было удивительно хорошо идти по утренним улицам Читы, дымя папиросой. Небо было слегка затянуто туманом и было тепло.

Бродил по улицам, по магазинам. Выпил у автомата газированной воды и пришёл опять к дому.

- Иди, Боря, попей чаю, - сказала Галина Александровна, когда я разделся.

Я пил чай, и в это время вошёл Валера. Он был в полной форме - аккуратный и спокойный.

https://www.youtube.com/watch?v=Rx4h4HUMgv0
Высоцкий. Милицейский протокол

-----------------------------------

                ГЛАВА 40.ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (6)

1963
Последние дни марта

                Сказка о маленькой фее

- Ну как, Борис, ты себя чувствуешь?

- Хорошо, - бодро ответил я. - Утром немного мутило, а теперь ничего.

- Ну смотри, - сегодня мы должны идти к Крушельницкой.

Он ушёл, а я прошёл в комнату и пока было время, взял один из томов Горького. Посмотрел заголовки содержания и сразу же увидел подчёркнутое Валерой название: "О маленькой фее и молодом чабане. Валахшская сказка".

Я читал её и с каждым мгновением всё больше погружался в смысл этой сказки.

Ничего не осталось, кроме чудесной музыки, которая лилась из каждого слова. Всё остальное куда-то уплывало - такую жизненную силу давала эта сказка.

"У людей очень много грустных сказок; промолчим на вопрос, почему это так, и послушаем одну из них, новую сказку на старую тему, сказку, которую рассказывают на Дунае, голубой реке..."

Так начинается повествование о прекрасной фее и её возлюбленном, молодом человеке, пасущим овец в широкой, вольной степи.

Чудесное очарование и светлую романтичность таит в себе эта сказка. Сказка необыкновенной силы и человеческой красоты. Сказка о песнях, о лесе, о степи, и о людях. О горячих поцелуях и свободной прекрасной любви. Эх! Да разве расскажешь об этом!

Это - как весеннее дуновение ветерка, как песнь соловья, как запах цветка.

Я прочёл, не отрываясь, единым духом всю сказку, и прочитав, понял, что познал нечто, что носит название ПРЕКРАСНОГО.

                Нас слушала Крушельницкая

С этим чувством я отправился с Валерием в музучилище. На вешалке сняли пальто и взошли наверх. Крушельницкой там не оказалось. Мы спустились вниз и вошли в актовый зал.

Шла репетиция. В зале сидело всего несколько человек в разных местах. Мой учитель сел и стал слушать исполнение оркестра. Я тоже присел.

Играл рояль в сопровождении струнного оркестра. Это была сильная вещь. Мощные, трепещущие звуки лились из инструмента и сопровождались оркестром. Благородные порывы и страстные восторги, и пылающее сердце - всё было в этой огромной, всеобъемлющей музыке. И снова вступала пианистка. И звучала трель соловья на самых верхних нотах и затаённое дыхание весны. Это дыхание подхватил оркестр и понеслось оно, свободное и великое, в лазурную даль неба. Это - радость! Это - любовь! (Сноска в конце страницы: "исполнялась фантазия Аренского на темы Рябинина").

https://www.youtube.com/watch?time_continue=6&v=BVdMnIuS-5Y
Аренский "Фантазия на темы Рябинина".

Замерли звуки на последнем аккорде, музыканты разошлись, а мы опять поднялись наверх и вскоре меня слушала молодой преподаватель  Крушельницкая.

(Кстати, я подобрал  видео, на котором  старинный зал с обшарпанными креслами и состав оркестра очень схожи с залом и составом струнного оркестра читинского музучилища в 1963-м году. - Б.К., декабрь 2015).

Я играл гаммы, этюды, пьесы. Крушельницкая делала полезные для меня замечания, хвалила мою технику. Как и говорил Валера, Крушельницкая оказалась музыкантом большого внутреннего смысла.

Я стал играть "Разлуку" Глинки.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=5&v=Gy_Qps_Hngs
M. Glinka Nocturne «Separation» / М. Глинка Ноктюрн «Разлука»

- Начало сыграй медленней, - сказала она: так, как будто чего-то вспоминая.
Она сама села за инструмент и сыграла Глинку: замечательно!

Вообще меня слушали двое преподавателей. Вместе с Крушельницкой возле меня сидела ещё одна молодая преподавательница.

- Это очень, очень сентиментальная вещь, - сказала она. - Её нужно почувствовать.
Я сыграл с чувством и она поняла. Подбирая слова, сказала:

- В нём что-то есть, это чувствуется.

Меня отпустили, а Валера еще остался поговорить с преподавателями.


                Поход в кинокассу

Из музучилища я пошёл в кинотеатр "Забайкалец" за билетами в кино.

И не стоит вспоминать, как я отстоял в этой очереди. Хотел написать по этому поводу юмористический рассказ в своём дневнике, но... Нет, довольно! Сил нет снова переживать это трагикомическое состояние еще раз.

Но в общих чертах скажу: некоторые людоеды были до того нахальны, что мне пришлось взять билеты шести или семи гражданам, каждому по несколько и двоих пропустить впереди себя, так как я был не в состоянии запомнить, кому, сколько, на какой сеанс нужно было взять билеты.

После трёхчасовой борьбы я занял позицию у кассы и прохрипел в окошко.

- Пять на семь и семь на пять!

Это означало пять билетов на семь часов и семь билетов на пять часов.

Вышел из поля боя и меня тут же осадили клиенты и расхватали билеты. Мне достался куцый билетик, но не на тот сеанс, на который я хотел пойти. Уф! Кончено! И тут новая неожиданность: у двери меня встречает один такой-сякой и заявляет:
- А мне вы взяли три билета, ведь я самый первый дал вам деньги?

Под его невыносимо-печальным взглядом я отдаю ему его рубль и чувствую себя самым последним мерзавцем на свете.

После кино пошёл к брату и взял у него чемоданчик. В чемоданчике белая рубашка и чёрный галстук. В этом обмундировании я буду завтра выступать.

                Лёва

Пришёл домой и вспомнил, что Валера советовал мне погладить брюки к завтрашнему дню. Но меня терзал мучительный вопрос: ничего, кроме брюк, из верхней одежды я из дому не взял. Как же мне погладить брюки?

Лёва - милый мальчик, разрешил этот вопрос, дав мне надеть на время его спортивные брюки. Они были мне немного широки в талии и мне приходилось их чуть-чуть подтягивать.

Я попросил у Галины Александровны утюг, а Лёва раздобыл где-то и принёс мыльную воду с марлечкой и тоже решил погладить свои брюки. И вот брюки поглажены через влажную мыльную марлю, стрелки на брюках наведены! И за этой работой мы с Лёвой о многом поговорили.

Лёва с особой теплотой говорил о своём родном городе Балее.

- Сейчас Балей очень похорошел. У нас там два крупнейших комбината по добыче золота. Мощные драги работают. По выработке золота Балей стоит на первом месте в Советском Союзе. Во! Во всём Союзе! Предприятия все по добыче золота механизированы. А кроме золота сколько полезных ископаемых добывается: каменный уголь, железная руда. А кроме них в Балее имеется много секретных предприятий. У нас открыты радиоактивные вещества, торий. Один мой друг работает на таком предприятии. Расположено оно под землёй. "Расскажи, - говорю, - как ты там работаешь?" - "Не могу, - отвечает, - рад бы рассказать, да не могу,подписку давал. Могу только сказать, что у нас всё делают электронные машины". А вообще многое ещё не открыли и я уверен, еще много богатств найдут. Ведь у нас не то, что на Урале, где каждый метр земли обследован. У нас был, например, школьный туристический поход.  Отошли за восемьдесят километров от Балея и обнаружили зону радиоактивности.

- Здорово! Но железную дорогу к вам до сих пор не проложили. До Приисковой доезжаете только. А там как?

- На машинах.

- Видишь ли, - стал объяснять Лёва, - чтобы проложить в Балей железную дорогу, нужно пробивать пятнадцати-километровый туннель...

И вдруг загорается:

- А какой у нас зато автопарк! Шестьсот машин от 20-тонных самосвалов до "Волги". И сам город стал красивым. Конечно, с Читой его не сравнишь, но всё-таки... Центр Балея заасфальтирован.

- И много заасфальтировано? - уточняю я.

- Довольно большая площадь

- Да... - протягиваю я, а в Сретенске нет ни одного квадратного метра асфальта. - Да, - спохватываюсь я, - возле здания райисполкома заасфальтировано и возле райпотребсоюза. Но строительства никакого нет. Построили, правда, за последнее время несколько неплохих жилых домов, а сейчас для нас строят новую музыкальную школу, а то наша - старая такая, тесная да и, чего доброго, развалиться может... И всё-таки я люблю Сретенск, с восьми лет живу там.

- А я родился в Балее, на моих глазах растёт город. Недавно такой кинотеатр отгрохали! На шестьсот мест! В Чите такого нет. Во!

               
                Оставайся, Борис!

Брюки я погладил и надел их, когда пришёл Валера.

- Идём, Борис, бери все свои ноты. Мы сейчас пойдём к другой преподавательнице.
Быстро накинул пальто и пошёл со своим учителем. Пошли мы не в музыкальное училище, а прямо домой к преподавательнице. Тем более, что Валера - её знакомый (у него вообще все здесь - знакомые).


Её дом был недалеко от нашего и такой же большой, пятиэтажный. Встретил нас молодой человек приятной наружности. Не знаю, кто он, но, кажется, муж преподавательницы. Он скрылся в комнате, чтобы позвать свою жену и вскоре появилась она: тоненькая, гибкая и изящная.

Меня они долго проверяли на старом, уже расстроенном пианино. Потом я ушёл домой и вскоре вслед за мной пришёл Валера. Мы опять разговаривали друг с другом. Он сказал мне:

- Летом ты приедешь в Читу, будешь сдавать экзамены в музучилище. На время экзаменов поживёшь у нас, а потом тебе нужно подыскивать частную квартиру.

- А что, общежития разве нет у музучилища?

- Нет, вообще-то строят и давно строят. Пока я руководил строительством, дело шло, честно тебе скажу. Но вот я перешёл на четвёртый курс и не стал руководить: на четвёртом курсе нас освобождают от всех общественных нагрузок, и тогда опять заглохло строительство. Но сейчас вроде бы опять взялись. Не знаю, как там, но должны всё-таки к новому учебному году достроить.

(Сноска на странице Дневника: "Рублёв был председателем профкома. - Б.К.)".

Тем же вечером Валера сказал мне:

- Оставайся, Борис, у нас до конца каникул, всё равно же, что ты в Сретенске, что в Чите будешь?

- Я не знаю... Родители ведь не знают об этом, - сказал я смущенно, но в глубине души очень радовался такой возможности. Я очень полюбил Читу за это время.

На мои слова Валера ответил:

- А ты напиши письмо и всё родителям объясни.

- Оставайся, - сказал мне Сергей.

- Я тогда телеграмму дам., - ответил я.

Утром следующего дня я пошёл на почтамт. Шли вместе с Сергеем. Он шёл на занятия в техникум и нам было по пути. Я с удовольствием рассматривал улицы и дома. "Хороша Чита"! Я не удержался и произнёс вслух эти слова. И тут же спросил у Сергея:

- А почему в Чите строят только четырех- или пятиэтажные дома? Сергей ответил, что если строить более высокие здания, нужно делать дополнительные приспособления, чтобы дома выдерживали землетрясения.

- Но они редко бывают.

- Ну нельзя сказать, что редко, - ответил будущий горняк.

- Но всё равно очень слабые толчки, - настаивал я.

- Слабые-слабые, но вот дом на улице Ленина развалился от одного землетрясения.

Я расстался с Сергеем, не дойдя до площади Ленина. А перейдя её, очутился возле этого старинного здания.

На почтампте  дал телеграмму: "Доехал благополучно. Предполагаю остаться до субботы".

Около двенадцати часов я пошёл в политехникум. Зашёл в студенческую столовую и встретил там Женю со Славой. Заодно и пообедал с ними. Сказал им, что выступаю сегодня и Женя снова предложил мне поехать в Домну после выступления. Договорились, что Женя придёт на концерт в музучилище, а оттуда мы поедем в Домну. Поезд - в пять двадцать.

Перед концертом я надел чёрный галстук на белую рубашку и отправился с Валерой в музучилище. Там неожиданно встретил Светлану Захаровну - мою бывшую учительницу музыки.

(Сноска в конце страницы: "см. тетрадь вторую." К сожалению, вторая тетрадь утеряна, поэтому никаких подробностей о Светлане Захароване не припомню, а хотелось бы узнать. - Б.К., декабрь 2015).

Она с улыбкой поздоровалась со мной:

- Ну, что ты будешь играть на "чтениях"?

Сама она приехала на "Педагогические чтения" от  другой музыкальной школы.
Через некоторое время я сидел рядом с учителем в актовом зале. Концерт никак не начинали, ждали, пока заполнится зал хотя бы наполовину.

------------------------------

                ГЛАВА 41. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ.В ЧИТЕ (7)

1963
 26 марта

                Поездка к друзьям


(От автора. В дневнике отсутствует эта дата. Однако в седьмую тетрадь был вложен картонный билетик от Читы до станции Домна стоимостью 27 копеек. На нём пробита компостером дата: 26 III  63).

фОТО железнодорожного билета.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post380598696/

Наконец, начали.

В самый последний день Валера решил, что мне лучше сыграть "Разлуку" Глинки вместо "Подснежника" Чайковского. А так как я её не знал на память, разрешили сыграть по нотам.

Выступающих было немного, человек восемь и все девчонки 3-5 классов, то есть на 3-5 лет младше меня. Это объяснялось тем, что из районов большинство ребят были баянистами, которые будут выступать на следующий день.

Я выступал самым последним и был самым старшим.

Я был смущён своим вполне взрослым видом - в первый раз имел такой официальный строгий вид: черный галстук на белой рубашке. Оглядываясь по сторонам, вдруг увидел Женю. Он незаметно сел на тот же ряд и нас отделял только проход.

- Ты уже здесь? - удивился я - Как же я не заметил?

Женя только смеялся.

Перед концертом я решил спросить у Валерия разрешения поехать в Домну. Но учитель, вспомнив, по-видимому, все наказы моей матери, сказал:

- В Домну? Это же далеко.

- Совсем близко, - возразил я. - Тридцать километров от Читы.

- Нет, Борис, если бы в Черновские копи, еще можно, а Домна далеко. Но слушай, концерт уже начался.

Все играли хорошо, отработано, хотя и несложные вещи. Быстро, как мне показалось, подошла и моя очередь. С бьющимся сердцем я вошёл на сцену и раскрыл ноты. Мой учитель сел рядом со мной и перевёртывал ноты.

Фугу я сыграл хорошо, как потом сказал мой учитель, а "Разлуку" неважно, да...

Что-то я сильно разволновался и по ходу пьесы не мог сразу найти ногой педаль, так как на рояле я играл впервые, привык к пианино, где педали иначе расположены. Кроме того, сказалось, что целых четыре дня я не занимался музыкой. Всё это - поиск педалей и волнение выбило меня из колеи. Однако я всё же доиграл пьесу до конца, хотя и сфальшивил в некоторых местах.

И бегом почти к выходу: Женя меня уже ждал у двери:

- Пошли, а то можем на поезд опоздать.

Узнав, что мне не разрешили ехать, Женя стал уговаривать:

- Поехали, Боря, он ничего тебе не скажет.

"Со своим легкомыслием, - подумал я, - Женька мог попасть прямо к дьяволу в пасть.

А я - тоже не лучше его":

- Ладно, - сказал я,- поедем.

Я сел за стол в комнате рядом с залом и написал письмо: "Уважаемый Валерий Михайлович!Прошу простить меня за самовольную отлучку. Я целый год не видел своих друзей. Приеду завтра утром. Ещё раз прошу извинить меня. Не беспокойтесь за меня. Со мной ничего плохого случиться не может. Борис."

Эту записку я сложил вчетверо и быстрым шагом мы дошли  до дому.

- Быстрей, Боря, мы можем не успеть, слышу я голос Жени и мигом вбегаю на четвёртый этаж. Оставляю ноты в прихожей - и назад. Меня никто не видел. Закрываю за собой дверь и тут вижу в своей руке записку. Долго не раздумывая, засовываю её в замочную скважину и вихрем мчусь вниз. Только бы успеть на поезд.

Дальше происходило нечто фантастическое.

Мы бежали. Это был чудовищный бег. Мы сбивали прохожих с ног, успевая поглядывать на часы, считая минуты и секунды до отхода поезда.

- Марафонский бег, - хрипел я Женьке, перебегая улицу. - Если я добегу, то поставлю себе памятник.

Мы перепрыгивали лужи на асфальте. А время двигалось ужасающе быстро.

Женя чувствовал себя не лучше, но не подавал виду, а может быть уже привык к таким пробежкам.

- Сколько... сколько ещё осталось? - выдыхаю я из себя.

- Еще столько же, - выдыхает Женя.

Я поражаюсь его хладнокровию и всё бегу, бегу, бегу... Шапка сползла на лоб, волосы на голове слиплись от горячего пота. А Женя бежит размеренно, как опытный бегун, зажав папку с тетрадями.

- Поднажмём еще, - говорит он мне, уже сам задыхаясь. - Сейчас вокзал.

Но боже, нужно еще перебежать эту необозримую площадь и обогнуть это огромное здание, и выйти на перрон. А силы на исходе.

И всё же победа осталась за нами: едва ступили на подножку, и поезд дал гудок.

Конечно, при таких обстоятельствах было не до билетов. До Читы-I доехали благополучно, а там на остановке Женя сбегал за билетом для меня. У самого Жени - проездной билет.

Теперь я сижу, отдыхаю, вспоминая не без удовольствия наш "марафон". Ехать ещё больше часа.

Остановился поезд у маленькой станции, на которой мы сошли и долго шагали заборами до проходной гарнизона. Сам посёлок маленький. Обыкновенная деревня с узенькими улочками, огородами и такими знакомыми-презнакомыми домиками, каких немало и в Сретенске. Единственное, что есть в Домне серьёзного, это гарнизон. Дома там деревянные, но двухэтажные. Строится даже большой четырёхэтажный дом.
Раскинут гарнизон широко, дома друг от друга на приличном расстоянии, не так, как в Сретенском гарнизоне, где все досы рядом. Дом Жени был недалеко от проходной и жил он на втором этаже.

Вскоре я сидел в комнате у Жени. Он вышел и о чём-то поговорил со своей мамой

Когда вернулся, я спросил:

- Ты сказал матери обо мне?

- Нет.

- Скажи тогда.

- Она сама увидит.

- Ты скажи лучше, а то я так неожиданно появлюсь перед ней.

Женя засмеялся. А его мать как раз вошла к нам в комнату, увидела меня, улыбнулась и удивилась одновременно:

- Ты в Читу приехал, что ли?

Я рассказал, по каким делам оказался в Чите. И она опять ушла. А мы пошли с Женей поесть в столовую. Он упорно не хотел:

- Деньги кончились, а стипешку будут только завтра давать.

- Да что ты о деньгах? У меня есть, - сказал я  и велел вести меня в столовую.

На вешалке снял свой галстук и положил в карман. Неудобно стало: вокруг все военные в своих форменных галстуках, а я один в чёрном.

После столовой идём к Вове Тарасову. Женя хотел еще зайти в ДОСА, но я настоял идти к Вовке. Иначе, я чувствовал, мы до ночи к нему не дойдём. Женьке-то что торопиться? А я завтра утром уеду и когда ещё увижу своего друга.

Жил Вова в финском маленьком одноквартирном домике, но с паровым отоплением. Лицо его, когда он меня увидел, озарила невиданная радость. Парень очень мне обрадовался. И я - тоже.

- Кого я вижу! - воскликнул он. И обхватив ладонями мои щёки и подбородок, вытащил меня на свет:

- Ты ли это?

И я вместе с ним счастливо смеялся.

Потом мы долго сидели и разговаривали.

- Наконец, я вижу вас обоих вместе, - сказал я, глядя на Женю и Вову.

Вова, оказывается, работает на птицеферме, готовится поступать в этом году опять в мединститут.

- За вами обоими должок. - сказал я. - вы оба не ответили на моё последнее письмо.
И тогда Вова с восхищением сказал Жене:

- Ты знаешь, как он отвечает на письма? Зверски!!! Не успеешь отослать, на другой день уже ответ.

Болтали часов до одиннадцати. Вова вышел на крыльцо проводить нас. И уже третий или четвёртый раз предложил мне: "Может, у меня переночуешь?"

- Я бы с удовольствием, но завтра вставать нам рано утром и с Женькой к поезду идти.

Я в последний раз пожал Вове руку и мы ушли. В кромешной тьме спотыкались о какие-то пни и бугорки. И вдруг я, неожиданно для самого себя, стал рассказывать Жене о своей прошедшей любви. Рассказал коротко, без капли сожаления, а в основном читал строки из своих стихов. Еще сказал, что в последний вечер в школе Света не хотела со мной танцевать.

- Не хотела танцевать? - вскричал Женя. - Ну, Боря, да я бы на твоём месте разговаривать с ней перестал.

Он просто обиделся за друга и ничего в моих чувствах не понял, когда я прочёл ему свои строчки о ней: "Я изучил тебя вполне - осталась ты загадкой мне".

- Как так: я изучил тебя и ты осталась мне загадкой? - сказал Женя таким тоном, что мне тоже стало обидно и я чуть не пожалел, что приехал в Домну. Но вспомнил про добродушного моего друга Вову и понял, что приезжал не зря.

И вообще я не могу долго обижаться. Жене понравились многие мои стихи. Мы говорили с ним и о других поэтах. О Есенине, который ему очень нравился, особенно вот это:
 
"Зацелую допьяна,
Изомну, как цвет,
Пьяному от радости
Пересуду нет.
Ты сама под ласками
Сбросишь шёлк фаты.
Унесу я , пьяную,
До утра в кусты"

Женьке понравилось, что я сравнил его внешность с внешностью Есенина и его безалаберный  легкомысленный характер - с есенинским.

В тесной квартирке Женька уступил мне половину своей кровати. А рано утром поезд увёз нас в Читу.

...Смущённый, я стоял в прихожей. Мне было немного совестно, но не за свой поступок, а за то, что я, возможно, заставил волноваться Валеру и других...

Мама Валеры (только теперь я оценил её деликатность и человечность) - о, она ни в чём не упрекнула, ничего плохого не сказала. Озабоченно взглянув на меня, полувопросительным тоном сказала:

- Прогулял где-то...

Это было сказано тихим голосом. А краешком губ она улыбалась.

Я ответил ничего не значащими словами и усталым голосом:

- Я уже приехал.

ФОТО
Дом, в котором я жил в Чите в квартире своего учителя (ул. Ленина,54)

-------------------------------------

                ГЛАВА 42. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. В ЧИТЕ (ОКОНЧАНИЕ)

1963

27-31 марта

Она опять ушла на кухню, а я снял пальто, повесил на вешалку и остановился в раздумье посреди прихожей. Было раннее утро. В комнатах все спали. Я пошёл на кухню и сел возле маленького столика:

- Я здесь посижу? - спросил я.

- Посиди.

Она хозяйничала на кухне, мыла посуду, через минуту куда-то вышла и я остался один. Так я сидел довольно долго и вспоминал Домну, где я так быстро провёл  одиннадцать часов, из которых шесть ушло на сон.

Неожиданно мои размышления прервал какой-то гул. Это загудел электро-чайник, на зов которого пришла Галина Александровна. Она выключила чайник со словами:

- Попей, Боря, чаю, - и налила мне в стакан горячего чаю.

Несмотря на ранний час, в комнате, куда я вошёл,уже не было Валеры. Он ушёл на "чтения".  Сергей и Лёва были ещё дома. Мы поздоровались друг с другом и всё пошло, как обычно. Лёва ушёл в институт, а Сергей - в свой техникум. Я остался один. Некоторое время читал, а потом пошёл в политехникум. В вестибюле встретил Женю со Славой. Они уже одевались и мы вместе пошли в столовую. Толкались час или больше в очереди. Деньги у Жени кончились и я одолжил ему рубль.

Были мы в весёлом настроении и я старался не унывать и смеялся вместе с ними, хотя и говорил, что мне еще "будет" за мою "самовольную отлучку".

Домой я пришёл после столовой. Было уже два часа. Сергей пришёл из техникума и возился возле радиостанции, курил у открытого окна. А я почитывал книжки.

Галина Александровна, войдя в комнату, позвала нас обедать. Я снова попал в неловкое положение.

- Я не хочу, я был в столовой недавно.

Сергей на меня посмотрел удивленно и обиженно сказал:

- Зачем ты ходишь по столовым? У нас же не хуже.

- Да мы с другом обедали, - смущенно оправдывался я.


                Неправильно поставлена рука

После этого мне ни разу не пришлось обедать в столовой. И было очень радостно от этой тёплой заботы, и благодарность окутывала моё сердце.

Я сидел один в комнате и через Серёжины наушники слушал радио. Там играла музыка. Слушая её, я думал о том, что музыка всегда должна быть искренней. Только тогда она будет прекрасной.

Музыка звучала... И я видел майский день, зелёное поле и человека, который идёт и несёт в себе волнующие его думы. Он останавливается возле деревьев, одиноко стоящих в поле, и страдает,  тоскует о светлой. прекрасной любви и о какой-то далёкой мечте...

Открывшаяся дверь прервала мои размышления. Я снял наушники и увидел Валеру.

- Здравствуйте, - сказал я.

- Здравствуй. Бери, Борис, ноты, идём сейчас в музучилище, - выпалил он одним духом без пауз.

И мы идём. Валера ничего не говорит или, вернее, говорит самые обычные слова:

- Не отставай, Борис, идём быстрей, а то не успеем, она уйдёт.

И только в музучилище он говорит мне:

- Не ожидал, Борис, от тебя этого. Зачем тогда нужно было спрашивать меня? Мог бы и не говорить и уехать.

Больше об этом Валера мне не говорил, да и эти слова сказал только для проформы, я же видел!

И всё-таки меня терзал стыд, хотелось заглянуть в глаза Валерию и сказать:

- Вы на меня не очень обиделись?

Однако я сам смутился от этого своего желания и удержался от того, чтобы произнести эти слова. Долго на меня Валера не мог сердиться и уже вечером веселым тоном разговаривал со мной и несколько раз щелкнул меня своим фотоаппаратом.

Но я забежал вперёд.

Вскоре мы были у одной из преподавательниц Была она среднего возраста, лет под сорок. Поминутно посматривая на часы, она проверила этюд. Ей он не понравился. Долго она говорила о том, что нужно исправить мою руку.

- Рука, - сказала она, - от природы очень хорошая, но неправильно поставлена и вряд ли мы за полгода исправим её. У меня ученица четыре года учится и до сих пор ничего не могу поделать с её рукой. Потом она заторопилась, заизвинялась и ушла.

https://www.youtube.com/watch?v=YfAfS59Zc4E
Высоцкий. Песня про прыгуна в высоту.

                До свиданья, Чита!

Все остальные дни прошли для меня просто замечательно. Хорошо я провёл свои каникулы. Несколько раз ходил в кино (более благополучно, чем в первый раз), один раз был в театре вместе с Валерой. Посмотрели с ним концерт преподавателей музучилища. И просто бродил по Чите, обозревал новостройки... Строительство огромнейшее. Почти на каждом углу строятся новые жилые пяти-, четырех-этажные дома. За квартал от нашего дома строят универмаг.

Каждый день я заходил к брату, встречался с друзьями. В последний день Женя почему-то не пришёл... Не знаю, почему.

Из-за оформления командировок мы на день задержались и уехали только в воскресение.

... А в среду я отлично вымылся в ванне

(По средам как раз дают горячую воду)

(И это в самом центре Читы! - Б.К., декабрь 2015)

Ну вот, кажется, всё. Перед отъездом я стоял у двери в пальто, с чемоданчиком в руках. Лёвы дома не было - ушёл в кино. Сергей вышел из кухни и я протянул ему руку:

- Ну, до свидания.

- Спасибо вам за всё! - сказал я  Галине Александровне.

- Да не за что, - улыбнулась радостно она.

И мы вышли. Шли по ночным улицам Читы втроём: я, Валера и Иван Иванович. Валера спрашивает меня, показывая на различные дома, как в день приезда, когда мы с вокзала шли домой:

- А это что, Борис, за здание?

- Ну теперь я знаю, - говорю я и понижаю голос до шёпота,  - это областная прокуратура.

Поздно вечером поезд увёз меня домой.

---------------------------------------------

             ГЛАВА 43. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (1)

1963,
начало апреля

Настала четвёртая четверть. Учусь в школе, занимаюсь музыкой. На первом уроке после приезда Валера сказал мне:

- Ты, Борис, не отчаивайся, что так говорила та преподавательница.
Я стал уверять, что нисколько не отчаиваюсь. Валера искренне защищал меня:

- Она совсем неправа. Не могла судить она о твоей игре, прослушав всего один этюд. И тот как следует не прослушала, поторопилась уйти. И у неё уже было предубеждение после твоего выступления. Летом мы всё равно с тобой поедем...


                "Фигу тебе"

В немузыкальной школе я окончательно поругался с Козловым и пересел от него на первую парту.

Дело в том, что он совершенно не уважает других людей, относится к ним, как к скотам. Ради собственного удовольствия он может дать в зубы человеку и особенно не терпит возражений. Чуть что не по нём - "а ну-ка идём на улицу". И ему подчиняются - он сильнее всех. Меня он уважает немногим больше других и "боксуется" со мной вместо тренировки. "Иди,- говорю ему, - в спортзал и тренируйся там, сколько угодно". Но он не слушает, смеётся и  все уроки норовит сделать мне крюк в живот. Ну и чёрт с ним! Я пересел на другую парту. На перемене он, покидывая ногой кусочек свинца, сказал:

- Сыграем в зоску.

Я сидел с хмурым видом за партой и ничего не ответил. А на уроке написал ему:

"Ты относишься к людям по-свински
И с тобой не хочу я играть,
Ты пригоден, чтоб делать сосиски
Иль железо кувалдой ковать!

А на обратной стороне приписал ещё:

К людям у тебя отношение
                плёвое
Больше всех ты уважаешь сам
                себя.
В руки палку тебе двухметровую,
Чтоб ходить по городу
              и людей пугать.    

Эту записку я передал во второй ряд, а они - Козлову. После перемены мне приходит от него записка с рисунком и содержанием. Привожу её полностью.

(Далее в тексте дневника начерчен маленький пустой прямоугольничек, сама записка мной не обнаружена, текст и рисунок не помню - Б.К., январь 2016 г.).
До чего же противная записка (1).
--------------------------------------------------
1.Сноска в конце страницы: "(А сейчас читаю, смеяться охота. Ха-ха! 1965 г. )"

После уроков Козлов озлобленно посмотрел на меня и сказал с вызовом:

- Пойдём!

И такая ненависть проснулась в этот миг у меня, что я чуть не налетел на него с кулаками. И только сказал, почти крикнул:

- Фигу тебе! - и показал ему обе фиги.

Он засмеялся и перестал лезть на меня.

На следующий день я написал ему на уроке и тем же путём отправил вот эту записку:
 
К людям ты относишься, как к свиньям,
Правду я в глаза тебе сказал
И смотрю я на тебя с унынием -
Ты не понял этого, нахал!

Зря старался я, марал бумагу,
Ты меня не понял. Как петух
На меня ты налетел с отвагой
И огонь в груди моей потух.

Больше я писать тебе не стану,
Ты свои ошибки сам поймёшь.
Это будет, поздно или рано.
От признания ты не уйдёшь.

В заключение хочу сказать я снова:
Жизнь тебя чтоб к уваженью привела.
Радость пусть приносит твоё слово.
Счастие  приносят пусть  дела.

Чёрт бы меня побрал! В конце стиха я совсем размягчился, чуть ли не прослезился! И даже сделал такую приписку:

К людям с уваженьем относись.
На меня за стих мой не сердись.
 
Девчонки передали ему записку, я видел, как он читал её. Но гордость не позволила ему сознаться в этом и на перемене он спросил меня:

- Ну, и  где та записка, про которую девчонки мне говорили.

- Я передал её тебе, - ответил я.

После этого он опять-таки растеряно отошёл от меня и больше не заговаривал.

Ну и всё! У меня с ним покончено!

                Танцуем чарльстон

Прошло ещё несколько дней. Я пошёл в библиотеку за книгами. И вдруг обнаружил, что совсем не знаю Горького.

Более или менее  прочёл иностранных классиков, а Горького не знаю. Что могут значить те несколько книг, которые я раньше прочёл, чтобы хорошо написать школьное сочинение? Теперь я набрал Горького по несколько томов в каждой библиотеке. Что мне нравится в Горьком - это стиль изложения. Простой - и вместе с тем содержащий столько мыслей!

Надо уметь так писать. Здорово!

4 апреля. Пришло письмо от Любы:

"26/III -63 г. Боря, здравствуй!
Не сердись на меня за то, что я так долго не писала. Я, конечно, виновата и оправдываться не буду. Знаешь, Боря, я тебе просто завидую. Ты уже, мне кажется, выбрал профессию. Я же не знаю, кем стать, Ты знаешь, наша школа с производственным обучением и нас учат на штукатура, я имею в виду девочек, а мальчишек учат на механизаторов. Меня это совсем не устраивает. Окончила 3-ю четверть хорошо. Сейчас каникулы, потом еще один месяц учёбы и после два месяца производственной практики, а только потом летние каникулы.

Я тебе писала когда-то, что у нас не разрешают танцевать чарльстон, так вот уже разрешили. Директор, как говорят, "махнул на нас рукой". И мы теперь свободно танцуем чарльстон. Из книг, которые я прочитала за последнее время, мне понравился роман Семёна Бабаевского "Сыновний бунт".  (Ты читал?). Ты спрашивал, есть ли в нашем классе пение? Ну конечно, нет. У нас пения не стало ещё с седьмого класса.

Погода у нас тёплая. Скоро зацветут подснежники, а затем сады. Весной у нас очень красиво, сады, как говорят, облитые молоком. Все белые.
Вот и всё. С приветом. Твой друг Люба"

Какое милое письмо! Я написал ответ, начав его словами: "Милая Люба".

И дальше продолжал:

"Ты извинишь меня за это вольное обращение. Разреши мне так называть тебя, ведь ты мой друг.

Я хочу рассказать тебе о моей поездке в Читу. Я поехал туда вместе со своим учителем и жил у него в Чите все каникулы. Учитель мой  читинец, окончил Читинское музучилище. Летом я, наверное. туда тоже поступать буду. Выступал я там один день. Остальные дни были свободными. Несколько раз ходил в кино, театр и просто бродил по Чите. Это такой красивый забайкальский город. Если ты когда-нибудь побываешь в Чите, то увидишь эту красоту. Много об этом можно написать и не уместить всё в одном письме. Пока до свидания. Жду ответ. Твой друг Боря"

Видео. Танцуем чарльстон
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=x6KDtr_RP5Q
 1920's - Quickstep Vs Charleston
3 630 290 просмотров

               
Есть общежитие!
 

10 апреля.
На уроке музыки Валера посоветовал мне написать письмо в музучилище, чтобы узнать подробности об экзаменах.

- А какой адрес? Калинина?  (Ныне Амурская - Б.К., январь 2016)

- Калинина, 56. Запомни: первая цифра - лучшая отметка, а вторая - следующая за ней.

Придя домой, я написал письмо на имя директора:
"Прошу сообщить правила приёма в Читинское музыкальное училище по классу фортепиано на дневное отделение и время сдачи экзаменов.

Комиссаров Борис
Ученик 8-го класса.
Учащийся Сретенской музыкальной школы (класс преподавателя Рублёва В.М.).
10/IV-1963 г.

Утром по радио я услышал новость. Диктор вещал:

"Сданы в эксплуатацию общежития музучилища и культпросветучилища на двести пятьдесят мест. Это - подарок строителей на предмайском соревновании. Общежитие располагается на Ярославской улице, его окна выходят на реку Ингоду..."

- Радуйся, Борис, - сказал Валера мне на занятиях, - общежитие построили.

- Я уже знаю, - радостно ответил я, - по радио слышал.


                Счастье понимать друг друга

Мы с Юрой Кашниковым ходили в кино. Гуляли потом по улице. Разговаривали с ним очень просто, хорошо. И тогда-то Юра сказал мне:

- Знаешь что, Боря, ты второй человек, который меня понимает. С тобой я могу всем делиться! И Славка ещё меня понимал. А с другими разговариваешь - и они отвечают вполне правильно, но... не понимают.

В этот момент я почувствовал себя счастливым. Засмеялся счастливым смехом и сказал:

- Если бы ты знал, Юра, я очень... я так рад, что ты это сказал, вот по-честному тебе говорю!

И с новой силой зазвучала во мне музыка. Самое высшее счастье - понимать и быть понятым. А многословие - излишне.

--------------------------------------------

           ГЛАВА 44. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (2)

1963,
середина апреля

                О вреде курения (разговор с учителем)

Интересно получилось! После урока музыки я вышел в коридор, снял с вешалки пальто. Валера вышел из класса и прошёл в учительскую. Неожиданно, когда я накидывал пальто, в кармане загремели спички. Мой учитель тут же обернулся и, усмехнувшись, спросил:

- Зачем ты, Борис, спички носишь? Покуриваешь, что ли?

Я краснел и улыбался смущенно:

- Да нет...

- Нет, ты скажи, - перебил Валера, и уже смотрел серьёзно, - ты действительно куришь?

- Я не в затяжку, - доверительно произнёс я.

Он улыбнулся уголками губ и быстро ответил:

- Я тоже начинал не в затяжку.

Потом он опять улыбнулся, покачал головой и с изумлением сказал:

- Ну, не ожидал от тебя, Борис, - и прошёл в учительскую.

Я только пожал плечами, смущенно улыбнулся и вышел. Всё-таки было немножко стыдно.

В следующий раз, в конце урока музыки Валера спросил меня:

- Ну что, ты сейчас куришь?

- Я уже неделю не курю, - смеясь, ответил я.

- О, какой молодец!

- Меня, Валерий Михайлович,совсем не тянет к папиросам. Вот, например, прохожу мимо магазина - куплю пачку. А если нет случая проходить мимо магазина, так я и не курю. Я и совсем могу не курить, - расхрабрился я.

- Так вот лучше не кури, - как всегда, улыбаясь уголками губ, сказал Валера.

И пока я не курю. До каких пор - не знаю. Пока какая-нибудь красивенькая пачка "Казбека" не привлечёт моё внимание.


                И вот приходит трезвость

Ещё один интересный случай.

Вечером ко мне зашли двое пацанов - пяти- или шестиклассники. Один из них - брат Лёни Гуревича.

- Тебя там спрашивают девчонки, - сказали они.

- Какие?

- Комаринская и Филенко.


"Что это может значить", - с удивлением подумал я.

- Я сейчас, - сказал я равнодушно.

Они ушли и я стал натягивать ботинки. Моя фантазия работала, но ничего не могла придумать.

Да... Всё оказалось очень просто.

Комаринская и Филенко стояли у заборчика.

- Вы меня звали? - спросил я, подходя к ним.

- У тебя, Боря, мои пластинки? - спросила Филенко и не дожидаясь ответа, продолжала:

- А то ведь нехорошо получается... - и т.д.

Я развернулся, не дослушав, и быстро зашагал домой.

Эти пластинки я взял на Новый год у Дины Ширман. Среди её пластинок было и две пластинки Филенко. Я принёс пластинки им и молча ушёл.

Ха!(1). А я еще о чём-то думал, на что-то надеялся. Какой же я дурак!!!
____________________________
1.Сноска: "Первое "ха"! Вот где начинается трезвость.- 1965 г., II. Б.К.)


А сегодня наша школа поставила платный концерт

Я аккомпанировал исполнению песни "Бухенвальдский набат" вместе с баяном и ударными. Саккомпанировал ещё "Танец маленьких лебедей" и сам отдельно выступил с "Лунным вальсом".

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381058438/
Muslim Magomaev. Бухенвальдский набат.

               
                В сегодняшний день (3 января 2016)

Размышление о песне и об эпохе.

Трудно сегодня без слёз слушать эту песню, как когда-то мы с волнением слушали её по радио в исполнении молодого Муслима Магомаева. Я просмотрел в интернете почти все записи и постановки "Бухенвальдского набата". Послушал воспоминание о концерте, который  провёл Муслим Магомаев уже на склоне лет. После окончания концерта спросил, какую еще спеть песню. И когда его попросили спеть "Бухенвальдский набат", он сказал: "Всё что угодно, но эту песню я уже не смогу спеть так, как раньше. Я стал сентиментальным. Уже на втором куплете не смогу сдержать слёзы и до конца допеть не хватит сил".

В одном из комментариев к видео этой песни я открыл ссылку с рассказом о трагической судьбе автора стихов Александра Соболева, на которые Мурадели написал музыку. Десятки лет Соболев не был никому  известен, его имя запрещали упоминать в выступлениях артистов. Эту песню запретили исполнять по радио. И только самодеятельный хор студентов из Уральского университета (с разрешения ЦК комсомола, куда Соболев отнёс свою песню), впервые  ее исполнил на международном фестивале молодёжи и студентов в Австрии. После этого её взял в свой репертуар ансамбль Советской армии и триумфальное шествие "Бухенвальдского набата" по всему миру остановить было невозможно. Говорят, что песня вошла в школьную программу, хореографические композиции по её мотивам стали ставить детские коллективы.

И вот сегодня эта великая антивоенная песня вновь догнала меня - спустя 52 года после того, как её исполнили под мой аккомпанемент школьники 8-летней школы № 1 далёкого городка в Забайкалье.

Разумеется, я ничего не знал в то время об истории создания этой песни и судьбе автора стихов. И только сейчас с болью в сердце прочёл статью об Александре (Исааке) Соболеве в "Живом журнале".

И я не удержался, вступил в длительную полемику на форуме с одним из тех, кто не терпит исторической правды. См. мои комментарии. Мой ник в ЖЖ - bkomissarov.

См. мой пост: https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381058438/

------------------------------------------------
ФРАГМЕНТ М0ЕЙ ПОЛЕМИКИ В ЖИВОМ ЖУРНАЛЕ

bkomissarov
2 янв, 2016 17:37 (местное)
Есть не менее громкие еврейские имена, оставшиеся в забытьи, поэтому вы их не знаете и перечислить не можете. Одно "дело врачей" чего стоит, чтобы прекратить подвергать сомнению государственный антисемитизм.
Слишком много было еврейских талантов. Одни пробились, несмотря на... Другие погибли, вследствие "пятой графы"и своей честности, прямоты, неумения приспосабливаться и ладить с начальством, жульём и ворьём.

 jalynski
2 янв, 2016 17:41 (местное)
Ну, обсасывайте своё "дело врачей"..
Но как быть с Кагановичем, Драгунским, Харитоном, Агнией Барто, Марком Захаровым, Майей Плисецкой, Коганом, Гилельсом, Ойстрахом, Аловым-Наумовом, Норштейном, Зельдином, Жванецким, наконец?
Трудновато с госантисемитизмом будет Вам.
Но Вы - БУДЕТЕ! Да? Если нельзя, но очень хочется, то - НУЖНО!

 bkomissarov
2 янв, 2016 18:49 (местное)
Я всегда за общепризнанную историческую справедливость, тем более, подтвержденную документами и фактами. Ниже был комментарий из повести Галича о процентных нормах для евреев и других ограничениях, связанных именно с признаком этнического происхождения (что уже ближе к обыкновенному расизму). А Жванецкий, которого Вы упомянули не очень обдуманно, тоже натерпелся от государственного антисемитизма. Не взяли его учиться на моряка дальнего плаванья, только в порту разрешили работать. Учился на отлично, должен был золотую медаль получить, но опять... - еврей! Это он сам в своих передачах "Дежурный по стране" рассказывал о себе. Был еще один анекдот. Объясняют американцу, что никакого антисемитизма нет в СССР, в советском симфоническом оркестре, который приехал на гастроли в Америку, больше половины евреев. А сколько евреев в американском оркестре? Американцы в недоумении. Им не приходило в голову делить музыкантов на евреев и неевреев. Сами эти подсчёты - первый признак антисемитской политики. После войны была также издана секретная партийная директива сократить число евреев в руководящих партийно-советских и хозяйственных органах всех уровней.

 jalynski
2 янв, 2016 19:00 (местное)
Ну.. Вы мне будете рассказывать, шо в Америке не существует еврейского вопроса?

 bkomissarov
2 янв, 2016 19:23 (местное)
Мы говорим о государственном антисемитизме в СССР. Про государственный антисемитизм в США я не знаю. А антисемитские проявления во всём мире и во всех странах постоянно отслеживает одна из еврейских организаций и публикует подробные отчёты, которые я видел в интернете. И в США, возможно, какие-то инциденты происходят. Ну, если Вам НУЖНО это, попробуйте провести аналогию с советскими евреями, уехавшими почему-то в США, где существует до сих пор "еврейский вопрос". Просветите хотя бы, в чём он заключается и чем отличается от нашего "родного" госантисемитизма.

 jalynski
2 янв, 2016 19:29 (местное)
Да ну его нахер, Ваш "государственный антисемитизм"..
Мои любимые учителя: Вахтель (история), Казачков (английский), Халфин (литература), Керцбурд (история)..
Мой любимый наставник полковник Фельдман (артилерист, фронотовик), в партию рекомедацию писал..
Марк Фрейдкин - любимый поэт-шансонер - одноклассник..
Так что насчет гос-антисемитизма я могу воспринимать только очень опосредованно.

2 янв, 2016 20:09 (местное)
На-хер, так нахер! Просто жалко очень Соболева, его семью. Очень хороший рассказ о его судьбе, об обстоятельствах жизни, о тех, кто вставал на его пути и травил. Автор восстановил историческую справедливость и мы знаем имена тех, кто измывался над героем войны. И тот чиновник, который предлагал изгнанному поэту, безработному журналисту идти работать в торговлю, поскольку он еврей - это и есть точный слепок антисемитизма - и государственного и бытового. Они сплелись между собой в общей атмосфере и настрое. Но хорошо, что Вы помните о тех выдающихся людях с еврейскими корнями, которые составили бы честь любому народу.

 jalynski
2 янв, 2016 20:14 (местное)
Соболева - жаль. Но на его месте под колесо истеблишмента мог попасть кто угодно.
Аккуратнее надо..

 bkomissarov
2 янв, 2016 21:21 (местное)
Мог - не мог - спорный вопрос. Ошанин не мог. В сто раз меньше вероятность попадания под каток истеблишмента (партийно-государственной машины) человека с именем Палад или Шараф. Им никто никогда не предложил бы заменить своё имя на другое, как предложили Соболеву заменить имя Исаак на Александр, чтобы публиковать свои стихи и фельетоны в газете. "Прославился" в своё время, как ненавистник евреев, председатель Гостелерадио Лапин. По воспоминаниям многих, он закрыл путь в эфир многим творческим деятелям еврейской национальности. А Вы - поаккуратнее. Конечно, то, что сошло бы с рук другому, чинуши не потерпели от еврея. Зря что ли "стеснялись" своих еврейских имён и отчеств и при возможности, меняли их (крестились в дореволюционное время) многие евреи. Вся история существования евреев в России заставляла их быть "поаккуратнее" и не принимать за чистую монету принципы интернационализма по отношению к самому себе.

 jalynski
3 янв, 2016 16:08 (местное)
"По воспоминаниям многих".. Такой товар нынче в ходу: история как история творческой болезни и творческой смерти.. А то с эфира снимут "творческих деятелей"..

 bkomissarov
3 янв, 2016 18:36 (местное)
Не буду спорить. Ну не нравится Вам, когда правда выплывает наружу, когда о ней стало возможным свободно говорить в передачах телевидения. Лично я с большим уважением отношусь к тем талантам, которые пришлись не по нраву чиновнику. Сменил его другой руководитель - и запах антисемитизма исчез из коридоров госучреждения.
 
jalynski
3 янв, 2016 18:29 (местное)
И потом СССР строил газовые камеры или таки их ломал??

 bkomissarov
3 янв, 2016 19:23 (местное)
Вы используете недопустимые сравнения и доказательства. Сравниваете гитлеровский Холокост (поголовное уничтожение евреев по этническому признаку) - крайнюю степень антисемитизма с проявлениями государственного антисемитизма в СССР. Не надо сравнивать несравнимое и делать вид что одно отменяет другое. В каждой стране своя история и разные формы проявлений антисемитизма. Слава Богу, не дошло до газовых камер. Хотя переселение евреев из Москвы и Ленинграда уже подготавливалось. Готовились тысячи вагонов для переселения и только смерть тирана предотвратила такое развитие событий. Вы скажете, что не было этого? Но я верю свидетельствам очевидцев, работников жэков, которым уже поручалось готовить списки еврейских семей на выселение.

 jalynski
3 янв, 2016 19:25 (местное)
Хм-м... Говорят, что на "нет" и суда нет..
Я же говорю, что муссирование "русского антисемитизма" - злонамеренная агит-кампания.

 bkomissarov
3 янв, 2016 20:09 (местное)
А может это по-другому надо назвать? Не "муссирование", а беспочвенное опровержение. ЗАМАЛЧИВАНИЕ и противодействие распространению исторических фактов - вот что является, используя Вашу терминологию, "злонамеренной агиткомпанией". Это же относится к нетерпимому отношению к теме холокоста, стремление приуменьшить, оспорить, опровергнуть общепризнанное, а часто и оскорбить оппонента. И это тоже противодействие свободе слова: объявлять злонамеренной кампанией личное мнение и высказывания людей, с которыми вы не согласны.
------------------------------------------

Бухенвальдский набат и советский антисемитизм. Страницы истории.
См. мой пост: https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381058438/

И...  послушаем еще раз эту великую песню в исполнении проникновенных детских голосов и увидим страшные, шокирующие документальные кадры преступлений  нацистских палачей.

Бухенвальдский набат
См. мой пост: https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381058438/

(Ссылки из первоисточников в Прозу. ру, к сожалению, не скопировались. -Б.К., июнь 2019).
-----------------------------------

            ГЛАВА 45. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (3)

1963,
середина апреля


             Лёнькины секс-байки (детям до 16 не рекомендовано)

То, что рассказал мне Лёня Гуревич, поразительно. Он совершил "блуд" с девчонкой, как говаривали в старину. Вот его рассказ.
(Перечитывая эту часть дневника через год, в 1964-м, я сделал в тексте  примечания, опровергающие фантазии пубертатного возраста, начинающегося у мальчиков в среднем с 13 лет, как я только что прочёл в Википедии - Б.К., январь 2016 г.).

- На прошлой неделе я вдруг слышу, кто-то в окно стучит. Вышел - никого нет. Прошёл за дом, к реке и увидел девчонку.. Её фамилия Темченко. Она учится в нашей школе в 5-м классе, а ей уже 14 лет. Как на вид? Да ничего. Лицо - ничего привлекательного, зато "фигуристая" девчонка. Так вот, мы прошли с ней на Шилку и встали у "Большого камня". Камень большой, пологий, гладкий. Она прислонилась к нему спиной и я навалился на неё.

"Дашь?" - в упор спросил я. - "Нет!".- "Другим так даёшь?"- "Иди к своей Комаринской." - "Я на Комаринскую чихал!".

- Я был в одной рубашке. А ведь весна!

"Ты замёрз", - засмеялась она". - "Вот я и погреюсь" - усмехнулся я.

- Ты знаешь, Борька, я такого нахальства набрался, даже сам от себя не ожидал. Я расстегнул у неё платье на груди и просунул руку. Грудь у неё мягкая и такая приятная. А потом начал стягивать с неё трусы. И (Лёня здесь усмехнулся), начал расстёгивать у себя...

Он смеялся как-то по-скотски, с удовольствием, снова переживая наслаждение.

Смеялся так, что нельзя было не поверить ему. Лёня продолжал:

- Она закрыла руками место ниже живота (он выразился грубее). "Убери руки!" - сказал я.

- Ты подумаешь про меня плохое, - сказала она.

- Ничего плохого не подумаю, - стал я её уговаривать. Она нехотя, желая показать, что она, мол, не такая плохая, убрала руки. И тогда я... О, Боря! В следующий миг я сделал то, что хотел. В эти минуты я испытал счастье. (

(Более позднее примечание в тексте дневника: "Так говорил он. Здорово у него фан-фа-зия работала. А у меня еще больше, потому что поверил, хотя и видел, что он смеялся. - 1964, 09)".

Лёня с подробностями рассказывал о своих ощущениях.

- Чем же она тебе понравилась? - спросил я.

- Ничем. А ты бы хотел это сделать с нею?

- Конечно. Разве есть на свете мужчина, который откажется? А ты мне поможешь? - шутя спросил я.

- Помогу, - уверенно ответил он

Потом я спросил:

- А как ты после этого дела чувствовал себя?

- Отлично! - ответил Лёня. - Настроение приподнятое...

Он ушёл, а я думал над всем этим: "Хорошо ли сделал Лёня?"1
________________________
1. Сноска в конце страницы дневника: "Через год он сознался, что наврал всё это мне просто из желания похвастаться. У меня же всё это вызвало массу размышлений.- Б.К.)"
________________________

"Ведь он когда-нибудь полюбит, - размышлял я. - И она будет любить его. Но   была бы она  чиста перед ним, если бы уже совершила такое?"

Но, может быть, дело не в этом? Главное - Лёня сделал этот шаг, не любя. Она даже не была красивой.

Не пойму я никак... 

А чёрт его знает! Может быть, я тоже бы сделал это, случись так.  Я только не совсем уверен, что вряд ли я смогу в этих делах быть таким же настойчивым, как Лёня. Это уж я знаю!

Всё-таки я много об этом думал и так и не смог доказать себе, что это будет плохим поступком.

Может, потому, что я мужчина?
 
Вот этот камень на берегу Шилки в районе бывшего Сретенского гарнизона, оставшегося сейчас только в сообществе одноклассников в сети "Сретенский гарнизон".

(На громадном камне, который  весь и не вошёл в объектив, сидит мой брат Витя. Мне не так давно написали земляки,  что большого камня, который казался вечно стоящим здесь  от самого сотворения мира, уже нет. То ли льдины унесли, то ли сам разрушился, то ли кто-то "прихватизировал" этот многотонный осколок могучей скалы... - Б.К., январь 2016)

ФОТО
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381210910/

               
                Прошло несколько дней

Весна! Как это здорово! Весеннее солнце, весеннее небо, весенняя земля, весенний воздух. А радио не умолкает и тоже говорит про весну. И так хорошо звучат по радио стихи о Весне. Весь день и весь вечер я дышал ароматом весеннего воздуха..
Утром следующего дня написал

СТИХИ О ВЕСНЕ

I.

Солнце над сосновым
Лесом поднялось,
И восходом новым
Утро занялось.

С высоты невиданной
Я смотрю на лес,
Взглядом не окину я
Ширь родных небес.

На лужке оттаявшем
Ветерок дохнул,
Притаился рядышком
Молодой  багул.

Гибкий куст рябины
Клонится к земле,
Клёкот журавлиный
Слышен вдалеке.

Птицы дружной стаей
В небесах плывут,
А под ними скалы
И ручьи бегут.

На пригорке, тая,
Зазвенел капель.
Весело играя,
К нам идёт апрель.

II.

И в городах красивых
Нарядная весна
Приложила все силы:
Проснулась ото сна.

Цветут сирень и клёны,
Недалеко до лета.
Пришла пора влюблённых,
Пришла пора поэтов.

Никто не хочет лета, -
"Весна! Весна пришла" -
Строчат стихи поэты -
Весенняя пора!

III.

Какая радость в слове
"Весна" - пять букв всего.
Встаёт природа снова,
Встаёт - зиме назло.

Пять букв сердца волнуют,
Здесь равнодушных нет -
Природа вся бунтует
И сбрасывает снег.

А люди словно заново
Родились на свет
И больше уж не стану я
Грустить о прошлом, - нет!

Природа, ты ликуешь!
С тобою вместе я.
Природа, ты бунтуешь,
Бунтуешь ты, Весна.

Бунтуешь против снега,
Бунтуешь против льда.
Вот появилась Вега -
Весенняя звезда...

Весна! Ты победила!
Так было и будет всегда
Идёт по Земле с гордой силой
Красавица - Весна!

Апрель-1963


Эти стихи я прочёл вначале Юре, а потом Лёне.

- Гениально, - сказал Юра.

- Ты здорово написал, - сказал Лёня.

И оба посоветовали послать стихи в какую-нибудь газету.

Я решил отправить их в молодёжный журнал "Юность". И вот! Конверт готов! Адрес написан. Письмо тоже уже написано. Начал я так:

17/IV-1963.
Уважаемая редакция!
Мне 15 лет. Я написал около тридцати небольших стихов. "Стихи о Весне" - первые, которые я посылаю в Ваш журнал.

С надеждой жду Ваших отзывов на мои стихи. Если стихи покажутся вам не совсем плохими, я был бы счастлив, если бы они были напечатаны. (Я пишу кратко, но за меня скажут мои стихи. О. как я люблю Весну!).

Борис Комиссаров.   

Дальше были мои стихи. Итак, я ЖДУ!  О, это извечное слово!

               
                И снова снег!               

Только вчера была весна. А к вечеру повалил снег. Утром он  лежал глубоким слоем на земле. И было очень тепло. Так тепло, что к вечеру сделалась непролазная грязь. А ребята играют в снежки. 

Написал стихотворение.

 Погода в Забайкалье

Забайкалье, моё Забайкалье!
Город Сретенск и сопки кругом.
Там, на сопках, снега не расстаяли,
А весна уж стучится в дом.

На дворе только грязь и лужи,
Ветерок обдувает слегка.
И откуда здесь взяться стуже?
Разве что, так от ветерка?

Но капризна весна в Забайкалье.
Сильный ветер вдруг холод принёс.
Снова в гости пришёл Дед Мороз
И дороги белыми стали.

Мокрый снег обжигает лица,
Бьёт в глаза, улетает из рук.
Ветра сильный порыв в дверь стучится,
Но... всё стихло разом вокруг.

Закружились снежинки в воздухе,
В тишине безмолвной падая,
Перекатываясь волнами,
Взор поэта мечтами радуя...

...Утром люди по снегу топали,
Старики говорили ж подчас:
Вот была бы зима такой тёплою -
Вот такою же, как сейчас!


                Глупый стих 

В  моей голове сложился один   стих... - глупый...

Взял листок бумаги и очень просто, без всяких зачёркиваний написал. Вряд ли критик признал бы мой стих. Он бы нашёл несовершенной форму, не удовлетворился бы рифмой. Да пусть и не называет стихом мои несколько строчек. Но эти строчки искренни.

Раньше я писал о любви,
А теперь пишу о природе.
Раньше нравились мне мои стихи,
А теперь не нравятся нисколько.

Каждое слово выдавливаю из себя.
Пишу о весне, о ненастье.
Хорошо было мне, когда я любил,
Хотя любовь и была несчастной.

Вдохновением пронзённый, я писал,
Писал о любви и о птичках.
Теперь у меня вдохновения нет,
И если еще напишу я сонет,
Так только по привычке.

Не знаю, может быть, на меня действует весна?

Всю ночь шёл снег. Утром я топал в ботинках от дома до автобусной остановки, оставляя глубокие следы на нетронутом, чистом снеге. И было удивительно тепло. Наверное, на 2-3 градуса выше нуля. Дорога представляла собой красивое зрелище.

На краю чернели лужицы воды, а вокруг них было белым-бело. Плотным слоем окружил снег лужицы. Было так тепло, что они не замерзали и контрастно выделялись на фоне чистейшей белизны снега. От них текли чёрные ручейки. Под тёплым дыханием ручейков расстаивал снежок. Подобное явление: необъяснимое, чудесное сочетание зимы и наступающей весны я замечал впервые. И оно поразило меня. "Вот также могут слиться две любящие души: зима и весна", - подумал я.

---------------------------------

              ГЛАВА 46. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (4)

1963,
конец апреля

                Как меня Юра воспитывал

Да, весна. Она действует на нас возбуждающе. Теперь мы - я, Юра Кашников и Лёня Гуревич часто собираемся вместе и гуляем. Подолгу бродим по гарнизону. Весна наступает...

В один день солдаты высадили молодые деревья вдоль улицы и стало уютней, - не то слово, - хорошо стало у нас в гарнизоне.

В один день было очень тепло.  Так тепло, что мы гуляли с Юрой по гарнизону, оставив свои пальто дома. Лёня уехал в город за хлебом и мы остались вдвоём. Было так хорошо!

Я закурил папироску. Но Юра, - он не остался равнодушным и сказал:

- Борис, я до сих пор относился терпимо к этому... Ты не должен курить.

Он смотрел внимательно на меня и немного грустно.

- Но почему? - вырвалось у меня.

- Об этом знают все в гарнизоне и это создаёт плохое мнение о тебе взрослых.

Вчера мне мои родители говорили об этом же самом. Я еле отстоял тебя.

- Юра, не верь, всё это предрассудки!

- Борис, ты любишь своих родителей? - спросил неожиданно Юра.

- Да, люблю.

И на душе было горько. Я не совсем был уверен в искренности своих слов. Ведь всякое бывает. Иногда даже ненависть появляется за то, что они не понимают меня.

Но нет! Нет! Нет! Нет! Я люблю, люблю своих родителей. Может, не осознаю всего того, что часто причиняю им боль.

Какой это сложный вопрос!

Мы помолчали.

- Пойдём ко мне,- сказал я, - я хочу разобраться во всём этом.

Мы пошли к моему дому. В квартире у нас никого не было. Мы прошли в мою комнату.

- Садись.

Он сел возле стола, а я на стуле напротив него. В тяжёлом раздумье я закурил. Он искоса посмотрел на меня, но ничего не сказал. А мне действительно нужно было подумать.

Постепенно я чувствовал, что неправ, но крепко держался за свои мысли. Это чувство я пытался обосновать в долгих диспутах с самим собой, но не находил веских доводов в пользу своей неправоты, но доводов в свою защиту находил, ох, как много.

И я приготовился защищаться.

- Ты знаешь, Юрий, - сказал я, - когда я закуриваю, у меня появляется хорошее настроение.

Он усмехнулся:

- Нет, Борис, ты дурак.(1). Ну зачем тебе нужно курить?
______________________
1.  Сноска в конце страницы: "Через 1,5 года  Юра и сам стал баловаться папироской .(Б.К.)"
_______________________

Я задумался.
- Ты на меня не обижайся, - продолжал Юрий. - Я Славке тоже так говорил и он не обижался.

- Нет, я не обижаюсь. Но Славка же тоже курит.

- У Славки нет отца. За ним некому присмотреть. А твой отец не хочет с тобой нервы трепать. Ведь ты так относишься к нему! А о тебе ведь заботятся. Посчитай, сколько твои родители истратили на тебя за всю твою жизнь. И часы на тебе - тоже родители купили.

- Но часы тебе купили ещё раньше, чем мне, - возразил я.

- Я заслужил их, - ответил Юра,- да, я иногда тоже не очень хорошо отношусь к своим родителям, но потом весь день хожу сам не свой. А ты так поступаешь!

(Моя вставка в текст дневника: "всё это были детские рассуждения, навязанные воспитанием "сверху". Через полтора года от них не осталось и следа. (Б.К.)"

Он был очень грустен и даже не смотрел на меня. Я положил на стол и смял папиросу, задумался. Много хотелось возразить, но было стыдно.

- Да, я дурак, я понимаю, - медленно произнёс я.

Юра взглянул на мой покаянный вид и стал энергично возражать.

- Нет, ты умный, у тебя большие способности.

- Да, не говори! - я махнул рукой.

- Пошли, - сказал Юра, помолчав.

Мы вышли. Я снова очутился на весеннем воздухе, в ласковых солнечных лучах.

- Какая сегодня хорошая погода! - воскликнул я радостно.

И всё встало на свои места, как будто ничего и не было. А весь разговор отложился где-то далеко-далеко в одной из многочисленных извилин мозга, чтобы потом вернуться к нему наедине с самим собой.

Мы гуляли опять, прошли к Шилке и долго стояли возле камня.

- Сколько этот камень лежит здесь! - сказал Юра полувопросительно.

- Наверное, миллионы лет. А сколько он весит? Тонн десять?

- Может и больше.

- Да, а ты знаешь, - сказал я, - какой сон  приснился мне недавно? Мне снилось, что я иду по улице в гарнизоне. Вижу - стоит грузовик. Возле грузовика этот камень. Человек десять солдат подошли, взяли камень и погрузили на машину. Борта машины захлопнулись и машина стремительно скрылась за поворотом.

Мы разговаривали друг с другом, как дети, забыв обо всём на свете. Вскоре Юра ушёл домой, сказав мне, чтобы я помнил о нашем разговоре. Я тоже направился домой и повстречал Лёню Гуревича. Мы гуляли с Лёней и он (что они, сговорились?) тоже убеждал меня бросить курить. Лёня был только более решительно настроен.

- Увижу у тебя папиросу, в ухо дам, - говорил он... - Ты знаешь, даже моя мать узнала, что ты куришь. Я еле убедил её, что ты хороший мальчик.

- "Хороший"? - засмеялся я.

- Ну ладно, идём к Юрке.

- Да я только у него был... Ну идём.

Он уговорил и через несколько минут я опять был у Юры. Он гладил брюки. Мы побыли у него с полчасика. И опять Лёня "возился" со мной.

- Бросай курить, Боря, - говорил он.

Не могу точно передать, что я чувствовал в эти минуты. Старое противилось, не хотело уходить. Но благодарность за заботу заполнила сердце. Это я почувствовал уже позднее...

Мы вышли на улицу. Юра с нами не пошёл - у него были дела дома. Через несколько минут мы были на Шилке. Я сидел в травке, начинающей зеленеть.

И тут я дал волю себе. Я дурачился, как мог, чувствуя, что так дурачусь в последний раз. Пораженный оригинальной идеей, я вытащил пачку "Беломора" и стал перекладывать папиросы вверх головками в карман на груди на пиджаке. Получилось что-то вроде черкесского костюма, только там вместо папирос вложены патроны.

Какая радость первооткрывателя захватила меня!

О, ложная радость! Я был самодоволен, что это не кто-нибудь, а я изобрёл такое. Я первый это придумал! А что, если бы все так начали ходить? Ведь это чертовски красиво! И модно! Здорово!

Дальше я придумал еще одну игрушку. Взял мягкую длинную проволочку около метра длиной, конец проволочки загнул кружочком и вставил туда папироску. Таким вот образом я закурил, щеголевато помахивая проволокой с дымящейся на конце папиросой, как тростью.

Лёня смотрел на всё это и шутя сломал несколько папиросок, "случайно" задев их рукой.

Я не мог сердиться на своего друга.


                Гарнизонские девчата

Длинный день подходил к закату. Мы втроём: я, Лёня и Юра пошли в кино. А потом гуляли в парке вместе с ребятами. Весенний вечер парил над землёй. Мягкий аромат окутывал ночную мглу. И было невыразимо приятно бродить втроём по пустынному парку. Впрочем, пустынным назвать его было нельзя. Во-первых, - .весна. Она ведь тоже заполняет всё пространство парка, а во-вторых, здесь гуляли девчонки. Да, те самые, которые живут в гарнизоне: сёстры Комаринские и все остальные вместе с ними.

Парк не очень большой, но места всё-таки много. Много здесь стройных тополей и таких же стройных берёз. Пустующая эстрада в уголке парка. Маленькими заборчиками огорожены лужайки с деревцами; на фоне голубого неба резко выделялась деревянная крыша когда-то бывшей здесь библиотеки, а теперь пустующего, без стёкол, здания.
Небольшой группой ходили девчонки по парку. Вслед за ними прошли наши ребята. Лёня Гуревич присоединился к ним, а мы с Юрой остались вдвоём сидеть на скамейке.

- Девять месяцев я холостяк, - сказал Юра и вздохнул. - С лета мы с ней не могли выбрать времени поговорить наедине. А ведь весна!

- Да, я вижу, на тебя действует весна, как и на меня, - сказал я вслух и задумавшись, посмотрел в его сторону.

А мой друг сидел, внимательно глядя на меня из-под своих чёрных бровей. Шумно разговаривая, мимо нас прошли девчонки. (они уже шли обратно).  И сразу заметили нас. Люся Комаринская удивлённо пожала плечами, глядя на наши тесно сидящие друг возле друга безмолвные фигуры. Она хмыкнула и сказала:

- Всё-то сидят!

-Парочка! - вторил ей кто-то из девчонок.

- Да, мы любим друг друга, - медленно и грустно проговорил Юра.

-  Юра, ты мой друг! - воскликнул я в горячем порыве.

- Друг, - ответил он и протянул мне руку.

Я пожал её и Юра сказал тихо:

- Бросай, Борис, курить.

- Брошу, обязательно брошу. Да всё, уже бросил, - волнуясь, произнёс я.


А потом было вот что. Девочки пришли и сели на скамеечку под высоким стройным тополем, а мы с ребятами рядом. Мест для нас не хватило. Впрочем, одно место с краю, где сидела Люся Комаринская, было.

- Юра, садись, - пригласила она его. Юра сел. Девчонки беспечно болтали. Люся же сказала, оборвав голоса своих подруг:

- Что-то ты, Юра, зазнаваться стал.

- Неужели? - переспросил он.

- Да, совсем зазнался, - поддержал Люсю чей-то голос (кажется это был голос Щибри  - малеькой и вредной девчонки). Она всегда мешалась в эти дела и  многим доставляла неприятности. Вот и теперь она говорила:

- Да, зазнался, свысока на всех стал смотреть.

- На кого это на всех? - спросил Юра.

Его голос звучал спокойно, рассудительно. Моему другу даже доставляло удовольствие вести эту полемику, пробуя свои силы в этом бесполезном споре.

Спор действительно стал бесполезным. Ещё несколько минут продолжалась эта дискуссия. Я молчал - ко мне это не относилось. Но Лёня рьяно защищал Юру, бесцеремонно нападая на девчонок словесным ливнем, почти грубо.

Они не выдержали и ушли на другую скамейку, напротив нас, но немного правее.

(Вставка в тексте дневника: "Лёнька молодец (Б.К. 1964, Х)"

Прошло еще много времени в бесконечных разговорах. В конце концов мы приблизились к девчонкам, стали играть в телефон и просто болтали.

- Вот идём мы, - говорил Лёня, размахивая руками, - навстречу нам Боря, дымит папиросой.

Среди всеобщего смеха, который меня нисколько не смутил, а даже развеселил, я услышал голос Светы:

- Боря, с твоим ли здоровьем?

Её голос звучал весело и почти мягко. Какой-то отголосок встрепенулся в сердце и замер.Через мгновение это прошло и я опять бросил на неё равнодушно-любопытный взгляд.

Впрочем, в темноте и с моим зрением (очки, я уже говорил, я не ношу, только при чтении надеваю) не мог разглядеть выражение её лица. Да и неважно было теперь мне это. Мы вскоре ушли домой, а по дороге я расстался со своими папиросами.

Сделал я это смешнейшим способом. Я шёл рядом со Светой и сказал, смеясь:

- Ты куришь? Возьми тогда "Беломор".

- Давай, - она решительно протянула руку и я отдал ей одну папиросу.

Её это удивило или поразило. Я оставался совершенно равнодушным - и не только внешне, но и внутренне.

- Бери ещё, - сказал я и протянул еще одну папиросу, потом еще одну.

- Боже мой! - услышал я эти слова, сказанные почти шёпотом. В это же время я увидел, как её рука взметнулась вправо и папиросы улетели за забор. Это произошло так быстро и неслышно, что никто из ребят не заметил или не обратил внимания на эту сценку. А я по-прежнему был равнодушен.

Придя домой, я думал о девчонках, которые живут в нашем гарнизоне. Сколько в них наигранности и высокомерия. Как мало искренности и простоты. Ни одну из них я не назвал бы "милой", пусть она была бы и красива. Нет, городские девчонки лучше. В них больше непринужденности, молодости. Да, и они любят острое словцо и скажут правду в глаза, но сделают это без всяких кривляний, ломаний, без каких-либо повелительных ноток в голосе. Они лучше (несколько слов зачёркнуты - Б.К., январь 2016) сердцем.

Почему так? А может и неправ я! Но скажу точно, что разница между ними есть.

Потом я думал совсем о другом...

-------------------------------------

           ГЛАВА 47. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (5)

1963,
конец апреля

               
                Мама, мама, это я дежурю

Видеозапись. Дежурный по апрелю.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381365361/
Слова и музыка Б. Окуджавы

Прошла длинная неделя, которая решила многое в моей внутренней жизни, а через неё изменения произошли и во внешней жизни. Тяжёлая это была неделя - откровенно скажу. Сдвинулась какая-то частичка в моей душе, а вместо неё родилась новая.

Думал я об этом днями и ночами, впитывал в себя каждую новую мысль. И много думал о своих родителях.

Посмотрел я на себя как бы со стороны и увидел во всей наготе своё свинское отношение к ним. Ведь они меня любят. Разве не утешает нас эта мысль: "любят!" И как мы порой не ценим заботу и ласку матери. Сколько добра, сколько светлых чувств воспитали в нас наши матери. От чистого материнского сердца исходит эта доброта. Почему же мы платим горем и огорчением своим родителям? Ведь это их руки дают нам столько благ.

Кто-нибудь возразит: родители должны нас кормить и одевать до 18 лет.

И я приводил этот довод раньше. Но подумай: неужели, если бы не было такой статьи в законе, твои родители выкинули бы тебя на улицу? Неужели же они насильно подчиняются этой статье?

Нет и нет! И ещё раз нет (разве что за редким исключением).

Твои родители делают это от чистого сердца. Они хотят тебе счастья. И когда они ругают тебя, то вникни в их слова, вникни в смысл этих слов. Сдержи возникшее невольно в тебе раздражение, подумай и ещё раз подумай и тогда ты поймешь значение этих слов и увидишь, что только добро и твоё счастье заключено в словах твоей матери. Уважай эти слова, уважай свою мать. Нет ведь никого, кто думает о тебе, заботится о тебе больше, чем твоя мать.


                Плоды идеологического воспитания

...Длительный это был период. Он начался, - теперь я понял это, - не неделю назад, а значительно раньше. Я стал другим. И всё же я и теперь могу сказать, что никогда не поступал против убеждения. И вся моя ошибка была в идеологическом заблуждении, в идеалистическом подходе к каждому вопросу. Я говорю об этом спокойно и открыто, так как вижу себя со стороны и чувствую, что тот, о ком я говорю. - не я. Я изменился. Я смыл со своей совести позорное пятно и стал чище.

А всё, что было во мне хорошего, осталось со мной. И в этом помогли мне мои друзья:  Юра Кашников, Лёня Гуревич.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=GHe2Rm6EwYs
"Моё второе Я" Vladimir Vysotsky (в записи М.Шемякина)

               
                Сегодняшний день

Читаю с тихим ужасом эту страницу своего Дневника. В советских газетах и книгах периода оттепели   я набрался  этого  пафосного, почти пародийного слога. Когда я заносил в дневник впечатления о событиях и  окружающих меня людях, это было правдиво и интересно. Самому читать интересно. Но как только дошёл до попытки разобраться с самим собой, со своими нравственными понятиями о совести и справедливости, со своим неустойчивым внутренним миром..., так...  - "крыша поехала", стал видеть себя "со стороны",  чувствовать, что я - уже не я, то есть "не тот, о ком я говорю"...

Видно, еще не созрели наши мозги для критического осмысления  сложных философских вопросов и фундаментальных общественных процессов. Не мог я ещё увидеть в себе, говоря стихами Высоцкого,  "два я - два полюса планеты".

Дальнейшие мысли написаны были под влиянием одной газетной статьи, о чём я сам написал в двух сносках на странице дневника через два года. Мозг мой также хорошо усвоил господствующую публицистическую и общественно-нравственную риторику тех лет. Благодаря этому я начинал создавать тексты, близкие к  пародиям и фельетонам.

После этого необходимого пояснения, уважаемые друзья-читатели, можете читать продолжение, которое мне стыдно было выкладывать в свой автобиографический роман.  Но я заставил себя это сделать. Хочу, чтобы вы не ужасались тексту с позиции сегодняшнего времени, а просто улыбнулись способности подростка вживаться в свою эпоху и в её общественно-политическую демагогию.  (Б.К., январь 2016 г.).


                Вместо покаяния


Смыть идеалистическую грязь мне помогли мой учитель и друг Валерий Михайлович Рублёв, мой брат Виктор и самые большие мои друзья - книги. И ещё: окружающая меня жизнь, советская действительность, наступающее движение светлого будущего всего человечества - коммунизма.

Не за горами
         радостное
                время.
Мы встретим коммунизм
                лицом
                к лицу.
Отцами брошенное семя
Взойдёт. Наш путь придёт
                к концу.

А от идеализма я освободился навсегда. Высвободился из этих цепких объятий. Философия не может быть бесклассовой - это научно доказано, а философия идеалистическая служит интересам буржуазии. Конечно, эта идеология не спасёт буржуазный хищнический мир. Главное же: идеалистические теории морально разлагают советскую молодежь.

Но не радуйтесь, господа империалисты, мы победим. Только на отдельных нестойких юношей и девушек влияет ваша философия. И с этим мы ведём борьбу. И успехи этой борьбы уже несомненны А окончательная победа - за нами. Спасибо вам, советские люди, что помогли мне вырваться из когтей идеализма. В этом мне помогли и встреча партии и правительства во главе с Никитой Сергеевичем Хрущёвым с деятелями литературы и искусства, проходившей  8 марта 1963 года, пленумы Союза писателей, Союза композиторов.

И главное: наша жизнь, полная подвигов, дерзновенных полётов в будущее, светлых мыслей, радостных дел. Проникнутая мощным движением времени.

Чувство времени. Сейчас я его чувствую, как никогда раньше. Это необыкновенное, ,захватывающее чувство.  От такого чувства хочется петь:

Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново.
Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова...

Эта музыка и эта песня  заполняют до краёв сердце великой радостью, кипучей энергией, зовёт к борьбе за счастье.1
---------------------------------------------------------
1. Сноска в конце страницы: "Ничего... для сочинения, реально не пережито, а лишь продумано и с помощью "фан-фа-зии" прочувствовано. Б.К.,1965 г."
____________________________________

Я люблю тебя, жизнь
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=F4ggBXssMwE
Марк Бернес Я люблю тебя жизнь

               
                Дома стало хорошо

Проходят дни. Дома у меня совсем хорошо. Родители даже удивляются. Раньше ведь редко когда мы с мамой разговаривали хорошо. А теперь просто вечером мы вдвоём пьём чай. И разговариваем, как двое взрослых людей. Как разговаривал Валера со своей матерью. Моя мама всё мечтает, что я поступлю в училище и тревожится за меня, беспокоится, что провалю.

Раньше такие мгновения были редки. А потом опять ругались. Но сейчас  - нет! Больше этого не повторится. И если мама мне говорит что-нибудь, что мне не нравится, то я начинаю думать и говорить себе, что в её словах - забота обо мне. И тогда бессмысленное ожесточение пропадает и наступает нежность, как когда-то в детстве. И в её глазах светится радость.

Хорошо теперь у нас. А если возникает какая-нибудь неясность, я объясняю всё очень вежливо. Если мама кричит, я вежливо говорю:

- Мама, разве можно так кричать? Нужно быть культурным человеком.
И всё налаживается само собой. А если бы я в ответ на эти крики тоже начал бы кричать, то скандал был бы неизбежен.

И с отцом тоже у меня всё отлично. Раньше после скандалов он замыкался в себе и почти не разговаривал, а теперь смеётся, шутит со мной. Удивляется; "Ты стал другим". Я улыбаюсь, ничего не отвечаю.

Иногда, правда, бывают ссоры между мамой и отцом, но они теперь тоже редки, ведь раньше они тоже ссорились из-за меня или даже при моём участии. Теперь мне даже приходится успокаивать их, когда они слишком  разойдутся.

- Как вам не стыдно ругаться? - возмущённо говорю я.

И им становится стыдно, они умолкают или начинают мне жаловаться: мол, папа то-то и то-то сделал, а отец говорит, что мама на него ни за что раскричалась.

Всё реже и реже становятся такие сцены - и в этом моя заслуга тоже.

Конечно, я не собираюсь выгораживать своих родителей. У них тоже есть недостатки.  Ведь если бы они так не кричали, не ругали бы меня раньше, а объясняли спокойно, то и им бы, и мне не пришлось тратить нервы. Но всё же я люблю их. И горд от того, что первым нашёл выход из тёмного царства скандалов.
Но хватит об этом.

                Милая Милова

Примерно с неделю тому назад между мной и Миловой Наташей произошла такая история.

------------------------------------

            ГЛАВА 48. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (6)

1963,
конец апреля

Милова Наташа - моя одноклассница. Милая, хорошая девочка. Она чем-то похожа на Любу. Точно даже не могу сказать, чем.  По-моему, открытой душой и чистым сердцем. Она среднего роста с красивой, привлекательной фигурой с тонкой талией и по-женски узкими плечами. И,главное, она привлекает своей безыскусственной хорошей улыбкой. Её улыбка излучает радость.

В те дни я еще курил. Девчонки подшучивали:

- Боря, дай "Беломора".

А она ничего не говорила. Именно поэтому я однажды подошёл к ней и протянул раскрытую пачку папирос.

- Угощайся!   

Она улыбнулась, сказав тихонько:

- Оставь себе.

Мне даже показалось, что в её словах звучит нежность.

И тем не менее меня разожгло то, что она отказалась взять папиросы.

Её вызвали к доске на уроке истории. Преподаватель истории Клавдия Фёдоровна Белоносова - полная осанистая женщина, стояла у окна, слушая ответ Наташи. Я сидел на первой парте и незаметно показав ей пачку папирос, сказал:

- Милова, угощайся!

Она увидела пачку и улыбнувшись, опять сказала:

- Оставь себе.

А мной вдруг овладело веселье. Я тоже улыбнулся и когда она, ответив урок, проходила к своей парте, я пытался сунуть ей в руку папироску. Она не взяла и даже с досадой посмотрела на меня.

Потом у нас была физкультура. Мы пошли на площадь заниматься спортом. Там я тоже, как дурак, приставал к ней:

- Милова, ты что куришь: "Прибой" или "Север"? Милова, ты "Красную звёздочку" не кури. Это дрянь такая. Лучше всего "Казбек". Милова, покури, лучше пробежишь.

Она на все вопросы отвечала улыбкой, излучавшей радость, а порой - лукавство. И говорила: "Мне не нужно".

Даже девчонки заметили:

- Ты что к ней пристал?

- Борька, ты чего всё "Милова" и "Милова" зовёшь? Называй На-та-ша!

А на обратном пути в школу я сказал:

- Наташа, хочешь "Беломор"?

Девчонки шли гурьбой и всё слышали.

Я убыстрил шаг и обогнав их, зашёл в небольшой магазин, где купил "Беломорканал".

Вышел из магазина - и девчонки как раз мимо идут. И Наташа.

- Возьми, - сказал я ей и протянул пачку.

Она вдруг стала серьёзной, вскинула глаза и всё же не сдержав улыбки, решительно сказала:

- Давай!

И беря пачку из моих рук, спросила:

- Это что, подарок?

Я улыбнулся и кивнул головой.

- Девчонки зашумели

- Ты тогда сделай на нём надпись.

- Да, это верно, - сказал я и взял у Наташи пачку. Вытащив авторучку, написал, прислонившись к забору: "На память Миловой Наташе".

Пока я писал, девчонки говорили мне:

- Ты бы, Боря, лучше конфет подарил.

- Он хитрый, знает, что конфеты-то съест и ничего не останется, а папиросы ведь она не выкурит!

Они засмеялись.  Я, между тем, отдал пачку Наташе и немного отклонившись в сторону от девчонок, вышел вперёд.

Мне навстречу - Быков:

- Боря, дай закурить.

- У меня нет, я все папиросы отдал Миловой.

Он тогда проходит мимо меня на несколько шагов и берёт у неё несколько штук.

Валька Перфильева отзывает меня немного в сторону и, улыбаясь, спрашивает:

- Ты её любишь?

- А как же! - говорю я уверенно.

- Правда?

- Ну конечно!

Она бежит к Наташе и говорит:
- Наташка, я тебя обрадую, он сказал, что любит тебя.

Мимо проезжает тяжёлый грузовик и из-за грохота я не слышу, что отвечает Наташа Вальке.

А вскоре папиросами были "вооружены" все, даже девчонки. Ну и смеху было!!! Они, правда, не курили. А я бы лопнул от смеха, увидев папиросы в зубах пятнадцатилетних девочек - моих одноклассниц. Но... Валька вытащила зеркальце и посмотрела на себя, как она выглядит с папиросой в зубах. И тут же прыснула со смеху. Настоящее же веселье началось, когда мы вошли в класс. Девчонки попробовали закурить. Я дал некоторым из них прикурить от своей дымящейся папиросы. Они пробовали потянуть дым, но у них ничего не получилось: изо рта шла слабая, еле заметная струйка дыма, и они бросили это занятие. А потом папиросы находили в партах и под партами. Но, благо, учителя не заметили или просто не обратили внимания на клочки завёрнутого в бумагу, валявшегося на полу табака.

На другой день я купил пачку "Севера", решив преподнести её в подарок Наташе. Я воздержался от соблазна выкурить эту пачку, даже и не распечатал её. А на коробке сделал надпись: "На память Миловой Наташе. г. Сретенск, 27 апреля 1963 г."

На другой стороне коробки размашисто написал: "Привет!!!" - и поставил три восклицательных знака.

Но она отказалась от неё. Не взяла!

Я тогда решил переправить пачку на уроке литературы, запаковав её в несколько листов бумаги.

Что было потом?

После перемены я вбегаю в класс и вижу у себя в папке штук 6-7 папирос.

- Откуда они? - спрашиваю я у Сваткова Анатолия - моего соседа по парте.

Толька - высокий и солидный по фигуре, но легкомысленный и переменчивый по натуре. Он курит. Можно сказать, мой товарищ по курению, и угощается моими папиросами.

Пачку "Севера", оказывается, растащили по одной ребята: и кто курит, и кто не курит - все, кому не лень. И Толька, оказывается, приберёг для меня эти шесть папирос.

Вот спасибо-то!

А Наташка наверное обиделась. Девчонки ей теперь надоедают.

Я написал на уроке ей записку: "Я пошутил". Потом ещё одну с такой же надписью.

Только девчонки, желая подцепить меня, написали от её имени: "Я тебя люблю. Я Милова Наташа.  Напиши, любишь ли ты".

Зря стараетесь, девочки. Я ведь знаю, что ни одна девчонка, а тем более Милова Наташа - прекрасной души человек, не напишет так глупо и развязно.

Потом девчонки сообщили мне, что Наташа не верит, что это я написал слова: "Я пошутил". И после уроков, когда уже все расходились, я подошёл к ней и сказал громко, но с некоторым смущением: "Я пошутил".

Мне показалось, что она ласково взглянула на меня и засмеялась, отвернув взгляд.

Я молча вышел из класса.

На пути из школы я курил. Но едва начав, выкидывал папиросы. Так испортил штуки четыре. А дома взял ножницы и без всякой жалости разрезал оставшиеся. Впрочем, одна штука осталась. Я закурил в последний раз и... вспомнил своего друга Юру и слово, которое я дал ему, КАК ДРУГУ (это было на следующий день после того весеннего вечера). Я выкинул папиросу, закинул её далеко-далеко.
 

                И покончил с этим делом навсегда

Такие слова я стал напевать на мотив "Бригантины" после того, как выкинул курение из головы. Меня теперь не тянет к нему и морально. Наоборот, как раз морально мне не хочется  курить.    Ведь я дал слово другу. "Ведь я сознательный человек, - убеждал я себя. - так не будем же огорчать своих близких и друзей".

Видеозапись.
Русская романтика. Бригантина поднимает паруса.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381456080/

Вот как окончилась эта история, которая помогла мне окончательно бросить курить и самому стать лучше.

И почему человек бывает иногда печален, а потом снова весел; серьёзен и легкомыслен одновременно?

Близится май. И я решил написать поздравительные открытки своему учителю музыки и в Читу, матери Валеры и заодно Сергею и Лёве. Я всегда буду с благодарностью думать о них и о тех чудесных днях, которые я провёл в Чите.

Валере я написал:  "Мой дорогой учитель! Примите от моего сердца это поздравление с великим праздником 1 мая.  Искренне поздравляю Вас и желаю крепкого здоровья и всего того, что даст Вам счастье. Ваш ученик".

В Читу написал почти то же самое: "Уважаемая Галина Александровна, Сергей и Лёва! Поздравляю вас от души с великим праздником 1 мая. Желаю хорошего здоровья и всего остального, что принесёт вам счастье. Комиссаров Борис".

*    *    *

- Юра, - говорю я, -  я исправился и бросил курить. Юра, ты такой молодец, ты мне помог!

Он радостно улыбается и мы жмём друг другу руки.

Встречаю Лёню.

- Ну как живёшь? - спрашивает он.

- Хорошо! - восклицаю я, - я курить бросил...

- Поздравляю, - перебивает он мои слова.. Мы жмём друг другу руки и наши лица озаряются улыбками.

----------------------------------

            ГЛАВА 49. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (7)

1963

                Майские праздники

Ничего особенного о них и не напишешь. Мои друзья в гарнизоне не делали складчину. Им их матери не разрешили. "К экзаменам нужно готовиться", - говорили они. Наша семья встретила праздник скромно. Выпили чуть-чуть вина, произнесли тосты за мир во всём мире и в том числе в нашей семье.

Но мне было грустно. После демонстрации бродил один по улице.

Фото.
Первомайская демонстрация в Сретенске.  1960-е годы. Моя мама - вторая справа в первом ряду.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381518537/

 К вечеру нас, таких же, как я,  скучающих ребят, собралось человек десять. Все - мои друзья. Так мы пробродили, разговаривая и смеясь, до 10 часов вечера, когда увидели целую компанию девчонок, выходящих из подъезда, где жила Света Комаринская. Она тоже находилась среди них. Но меня, конечно, это совсем не интересовало.

Но вот что оказалось! Девчонки собрались отметить 1 мая. Уже отметили и вышли погулять. А своих одноклассников они не пригласили. Благо, что я не в их классе, а в городской школе. С такими, извините, кралями жить рядом? Ни за что!

Жаль, что наш класс никогда не собирался в праздники, так как у нас у всех разные интересы и далеко живём, вот и не собираемся.

А они!.. Живут все вместе и каждый день ссорятся. Да ну! Тошно даже говорить о них. Мальчишки стали ругать их между собой:

- Сучки, сами собрались, а нас не пригласили.

Я не присоединялся к их разговору. Что тут ещё можно сказать?

Мы долго стояли на дороге. Рядом был клуб и мимо нас проходили оживлённые люди.

Фото на сайте в соцсети:
Клуб Сретенского гарнизона               

Шли в клуб и просто прогуливались по дороге. На лицах - улыбки и у многих - не совсем твёрдая походка. Среди них я увидел Валеру с двумя девушками, с которыми он шёл под руку. Он увидел меня с ребятами и прошёл мимо, понимающе мне улыбаясь. Они повернули за угол и через несколько минут опять прошли мимо нас, но уже в другую сторону.

Вскоре мы с Юрой откололись от ребят и я опять увидел в клубе Валеру. Теперь их было двое: он и она.

Эх, Валера, Валера... Его невеста - молодой врач Валя - ушла от него и вышла замуж за студента-пятикурсника Читинского мединститута. И он теперь одинок и свободен.

Мы с Юрой зашли в фойе, где были танцы. У входа я встретил моего учителя.

- Здравствуйте, - поздоровался я.

- Здравствуй, Борис, с праздником тебя, - он протянул мне руку для пожатия.
- Вас также с праздником,- сказал я, пожимая руку Валеры.

Он прошёл со своей девушкой в фойе. Я и Юра - мы тоже прошли и сели неподалёку от них.

А в зале танцы были в разгаре.

Вот юноша с девушкой кружатся в паре,
А там вдалеке солидный мужчина
С женою танго танцует чинно.

Играл солдатский квинтет. Юра вышел из зала и с другой стороны зашёл на сцену - посмотреть, как играют солдаты - его знакомые. Я остался сидеть на месте и увидел в эту минуту Люсю Комаринскую. Её красивая классическая женская фигура, обтягиваемая красным недлинным платьем, приближалась ко мне. Мы поздоровались и она спросила меня:

- Где Юра?

- Он там, на сцене, в правой части.

Она вышла. Они, по-видимому, поговорили, так как вскоре танцевали друг с другом.

Я сидел так часа два. Смотрел, как танцует мой учитель. Видно было, что он уже выпил, но держался хорошо, даже что-то говорил матери его ученицы, которая оказалась здесь, на танцах. Лицо его было серьёзно, временами он улыбался уголками губ.

Я почти не танцевал. Один только раз, когда Юра пошёл танцевать с Люсей, я остался сидеть с подругой Люси - нескладной толстой девчонкой.

- Пошли, - сказала она, - и мы стали танцевать.

С танцев возвращались поздно. Люсина подруга ушла сразу домой, а я еще некоторое время шёл с Юрой и Люсей. Потом сказал "до свидания" и оставил их одних. Но домой идти мне не хотелось. Я прошёлся назад и вперёд по дороге и опять увидел Юру с Люсей. "Но вот, у него, кажется, всё наладилось" - подумал я.

Я уже хотел, было, пройти мимо, но неожиданно Юра позвал меня. Я подошёл к ним.

- Борис, сказал он, - расскажи второй столбец твоего стихотворения "Меня мой друг спросил: ты любишь?"

- Зачем? - спросил я.

- Ну расскажи, - попросила Люся.

- Ну, сейчас.

Мимо нас прошёл мой учитель со своей девушкой. Когда они ушли вдаль и скрылись в темноте, я... открыл рот, чтобы начать, но... так и не начал. Что если она не поймёт моего стиха? И почему я должен открывать свою душу чужой девушке? Зачем? Для своего друга Юры? Что-то неприятно кольнуло меня. Юра хочет добиться успеха с помощью моих стихов? Ну это, положим, ничего.  Главное - я боялся показаться ужасно глупым им обоим.

Я выбрал стихи про весну и начал их читать. Причём, только первую часть. Дальше не стал, так как опять побоялся выглядеть глупым, лишь только начну читать про любовь.

- Вы погуляйте, а я пока подумаю, какие стихи прочесть вам, - сказал я и вышел вперёд. Я услышал Люсин смех за спиной и в душе начал уже проклинать себя, что согласился читать им свои стихи. Я бродил в темноте, изредка посматривал на дорогу, где виднелись их силуэты, и думал о том, какое мне взять стихотворение. Перебирал каждое в уме и не находил "нейтрального", которое можно доверить любому. Все были такие, что их можно было прочесть только другу.

Наконец, я подошёл к ним.

Они ждали. Я, запинаясь, сказал:

- Хотите, я прочту стихотворение Есенина "Звёзды"?
И не дожидаясь их ответа, начал читать. Они внимательно слушали, а когда я кончил, сказали:

- Прочти что-нибудь своё.

- Хорошо, - ответил я. - Я прочту.
И помолчав, начал: это стихотворение я написал 20 января 1963 года.

Они ожидали от меня самого начало стиха и услышав мои слова, засмеялись от неожиданного поворота. Я же произнёс эти слова, чтобы показать, что это было давно и сейчас  - нет, сейчас меня уже не волнуют эти чувства.

"Встаёт заря, день чист и ясен,
Голубоглазый небосвод", - начал я читать.

Чем дальше я читал, тем всё больше вдохновлялся и закончил стих с большим чувством.

Когда я кончил, Люся облегчённо сказала:

- Наконец-то. Еле дождалась конца. Ну до свидания. Я домой пошла, - сказала она и скрылась в подъезде.

О, как меня покоробило от этих слов. Я жалел, что доверил свои стихи чужому, равнодушному человеку.

У Юрия спросил, когда остались вдвоём:

- Ну как дела?

- Ничего, - ответил Юра, - разговаривали, как родные, как будто ничего и не было.

- А зачем ты звал меня стихи читать?

- Она спросила меня, - ответил Юра, правда ли, что Борис курит? Я сказал, что это у него временное явление, а сейчас он стихами увлекается. Она попросила прочесть меня что-нибудь из твоих стихов. Я и начал читать это стихотворение. Второй куплет забыл, никак не могу вспомнить. А тут как раз ты идёшь...

Вот так я провёл праздник.

2 мая.

- Ну как ты провёл праздник? - спросил Валера, когда я пришёл на урок.

- Да так, посредственно, - говорю я откровенно.

Он улыбается и спрашивает

- Потому что мало выпил, поэтому посредственно?
Я весело смеюсь, а он продолжает:

- Тебе бы хотелось напиться, как у нас?

- А у вас я тоже не пил, - отвечаю я.

- Ну да, - говорит Валера. И не поймёшь, он соглашается или сомневается. Но вроде мой ответ его устроил.

А после окончания урока он говорит:

- Мне пришла открытка, без подписи, инкогнито. Но судя по твоему прекрасному почерку... - он не договаривает, и благодарит. - Спасибо тебе, спасибо.

Он радостно улыбается.

А через несколько дней говорит мне на уроке:

- Моя мама благодарит тебя за поздравление.

- А как вы узнали? - удивляюсь я.  (

В школе телефона не было и вообще со связью были большие проблемы - Б.К., январь 2016).

- Узнал! - уклончиво говорит Валера, - А вот Марина обиделась на тебя, что её забыл поздравить.

"Как же я мог забыть поздравить, - переживал я на обратном пути из школы".

Милая маленькая девочка. Она так не хотела, чтобы я уезжал. Когда я стоял с чемоданом возле двери, готовый к выходу, Марина ухватилась за чемодан своими маленькими ручонками и говорила:

- Не уезжай!

- Не могу, Марина, нужно ехать.

- Тогда едь завтра.

- Завтра не могу.

- Ну послезавтра...

Вот её я и забыл поздравить. Ну в следующий раз обязательно поздравлю.

11 мая
Пришло письмо от Любы с поздравительной открыткой: "Боря! Поздравляю тебя с праздником весны, с днем 1 Мая. Желаю отличных успехов в учёбе и в жизни. 22/IV-63, Люба". В письме мне пишет: "Ты пишешь о своей поездке в Читу, счастливчик, а у нас здесь сейчас скучно. Так только погода и радует. С удовольствием прочитала книгу "Шопен" Оржеховской. Желаю тебе отлично провести праздник весны. Пиши обо всём. С приветом, твой друг Люба"

Я тут же ответил, отправил открытку с запоздалым поздравлением  с Первомаем, пожелал отлично закончить учебный год и хорошо провести каникулы. Ведь до конца года уже осталось так мало времени.

В ответном письме я написал:
"Милая Люба! Жизнь моя, можно сказать, идёт отлично. Вот только экзамены портят настроение. 1 июня мы сдаём алгебру (письменно), 4 июня - геометрию (устно), 6-го пишем изложение, 11-го - русский (устно). До экзаменов осталось 20 дней, а я, признаться, выучил еще меньше половины билетов. Надеюсь на последние дни. Сейчас я прочёл новеллы Цвейга, самые лучшие из них - "Письмо незнакомки" и "Фантастическая ночь". Прочти их, если они у вас есть в библиотеке...
Твой друг Боря".

И еще одно письмо пришло мне из музучилища.

------------------------------------------------

          ГЛАВА 50. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (8)

1963


                Буду поступать в музучилище

15 мая.
В письме ничего не оказалось, кроме отпечатанного на машинке  вчетверо сложенного листа. На этом листе - подробные условия  приёма в Читинское музыкальное училище. Для полной ясности приведу несколько отрывков:

В музыкальное училище принимаются граждане СССР обоего пола в возрасте от 14 до 30 лет, имеющие образование в объёме неполной средней (семилетней и восьмилетней) или средней школы, успешно выдержавшие вступительные экзамены.

Принятые в музыкальное училище и получившие отличные и хорошие оценки, обеспечиваются стипендией в соответствии с существующим положением.

Приём заявлений на дневное отделение с 1-го по 30 июня.
Приёмные экзамены с 25 июня по 5 июля. Зачисление в состав учащихся с 6 по 10 июля.

С 20 по 30 июня училище проводит консультации (с 20 по 25 июня для поступающих на базе неполной средней  школы, с 25 по 30 июня для  поступающих на базе средней школы). Начало учебного года (установочная сессия) на 1 курсе с 7 сентября.
Поступающие в музыкальное училище на базе неполной средней школы подвергаются экзаменам по следующим предметам:

1. Специальность.
2.Музыкально-теоретическим дисциплинам.
3. Русскому языку (письменно - диктант)
4. Русскому языку и литературному чтению (устно).
Требования по специальности.

Фортепьянное отделение.
Поступающий должен иметь музыкальную подготовку, соответствующую объёму музыкальной школы-семилетки и на экзамене по специальности исполнить
а) одно полифоническое произведение,
б) два технических этюда,
в) одно произведение крупной формы,
г) два произведения мелкой формы, одно из них - лирического характера.

(В соответствии с этим я буду исполнять на экзамене трёхголосную фугу Баха до-мажор, этюд Черни № 13 из II тетради, этюд Шитте № 21, арию с вариациями Гайдна, "Лунный вальс" Дунаевского, ноктюрн "Разлука" Глинки").

Поступающие на фортепьянное отделение должны сдать полный курс музыкальной грамоты и сольфеджио в объёме программ детской музыкальной школы-семилетки.
Срок обучения в училище на дневном отделении  - 4 года.


                В роли посредника

19 мая. Роль посредника для меня не нова. Сегодня мне пришлось её играть снова.

Всё произошло очень быстро. После музлитературы Валера зовёт меня в маленькую пустую комнатку - учительскую и задаёт вопрос:

- Ты знаешь, где живёт Высоцкая?

Я сразу понял, в чём дело. Высоцкая - девушка из гарнизона, с которой Валера ходил на 1 мая.

- Не знаю. - отвечаю я. - а вы скажите!

- Валера подробно объяснил мне расположение её квартиры и сказал:

- Передай ей, чтобы она ждала меня в семь часов.

- Хорошо, передам... а... ГДЕ - не говорить?

- Нет, она знает.

Через несколько часов я приступил к выполнению своего боевого задания.

По дороге увидел Юру, - он ходил в кино за билетами на пятичасовой сеанс.

- Ты не знаешь, как зовут Высоцкую? - спросил я.

- Не знаю. А зачем тебе?

- А она как, самостоятельно живёт?

- Нет, с родителями. А ты идти к ней собрался, наверное?

- Ты угадал!

Под секретом я рассказал другу о своём посредничестве. Юра, улыбаясь, спросил:

- Ты в кино  идёшь?

- Иду.

- Я тоже. Иди, выполняй своё поручение и приходи в кино. Да побыстрей, мы можем опоздать.

Через минуту я стучал в дверь. Она оказалась закрытой. Я подумал, что дома никого нет и все ушли, закрыв дверь на ключ. Вот я уже спускаюсь с лестницы вниз по ступенькам, когда слышу, как щёлкает замок и дверь открывает женщина средних лет.

Я опять поднимаюсь по лестнице наверх и говорю:

- Это я стучал.

И больше не знаю, что сказать. С трудом произношу:

- К ва-вам можно?

- Да, пожалуйста, - удивленно говорит она.

- Но я не двигаюсь с места и спрашиваю:

- Ваша с-старшая дочь дома?
(Есть еще младшая, которая учится в 7-м классе)

- Она спит!
И теперь я вижу, что женщина, открывшая мне дверь, сама тоже спит. Она в халате, у неё заспанные глаза и чуть спутанные волосы. А я уже совсем оправился от первого волнения, вызванного неожиданным появлением этой женщины. Ведь я думал, что квартира закрыта на ключ и в ней никого  нет. И я уже спокойным рассудительным голосом говорю:

- Вы передайте ей от Валерия Михайловича, чтоб она его ждала в семь часов.

- Хорошо, я передам, спасибо!


                Экзамены, экзамены...

20 мая. 
Сегодня прошли экзамены в музыкальной школе. Комиссия была немногочисленна. Весь наличный состав нашей школы. Школа вообще-то не очень маленькая - восемьдесят учеников. Но преподавателей мало в связи с тем, что двое молодых учителей, которых направили к нам на работу, сбежали. Не захотели жить в Сретенске, удрали на Запад. Теперь осталось трое преподавателей - трое мужчин: Геннадий Андреевич Диденко, Валерий Михайлович Рублёв и Иван Иванович Орлов. Здесь все они сидели. С двух до пяти часов я ждал своей очереди. (я был одним из последних в списке очерёдности сдачи экзаменов).

Экзамены сдал на пятёрку.

Осталось сдать еще восемь экзаменов. О ужас!

И когда последний сдав экзамен,
Побреду по улице уныло,
Из последних сил дойду до кладбища
И тихонько, без тревог сойду в могилу.

К чёрту сейчас стихи! Нужно готовиться к экзаменам!
Вот так-то!!!

22 мая.
Расписание экзаменов известно окончательно. Будем сдавать 1-го,3-го,6-го и 10-го.

24 мая.
Не могу не описать  этот день. Как страшный сон, промелькнул он мимо меня.

---------------------------------------

           ГЛАВА 51. ДНЕВНИК.ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ.ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (9)

1963,
24 мая

                ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ
 

Был урок черчения. Я вдруг обнаружил, что у меня нет ни карандаша, ни линейки. Вспомнил, что оставил их вчера на своём столе. Стал узнавать у близко сидящих товарищей, но и у них не было запасных карандашей. Чтобы как-нибудь провести время, я взял у Люды Чупровой песенник и потихоньку напевал песни: "Раскинулось море широко", "Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса", "Хорошо мне с тобой идти по ночной Москве...!" - напевал я себе под нос.

https://www.youtube.com/watch?v=pu1PBQeFgCg
Леонид Утёсов Раскинулось море широко.

Учитель по черчению - невысокий приземистый человек средних лет с угрюмым крупным лицом, пронизанным тёмными злыми складками.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=tGVmVbKUEg0
Тачанка

На его уроках обычно сидят тихо. Вообще, если шум небольшой, он на него внимания не обращает, но если шум усиливается, он зло поглядывает на класс и начинает кричать, сопровождая свою речь угрозами, обращенными к нам. Однако, несмотря на это, к нам он обращается на "вы", конечно, когда он в спокойном состоянии, если же кричит, то сразу переходит на "ты".

https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=9q7tVOhhJ8E
Ретро 60 е - Владимир Трошин - По ночной Москве(клип)

Подойдя ко мне как-то сзади, он протянул руку, глядя исподлобья округлившимися злыми глазами.

- Давай книгу, - сказал он, стараясь говорить спокойно. Но голос его угрожающе дрожал.

- Книга не моя. Я не могу отдать её вам.

- Давай сейчас же, - крикнул он.

Я вспомнил слова Люды Чупровой, когда она давала мне песенник:

- Это не моя книга. Что если у тебя её отберут? - говорила она.

- Не отберут. А станут отбирать, я не отдам.

Она отдала мне книгу.

И вот теперь учитель черчения стоит возле меня и злобно кричит:

- Я тебе  такую двойку закачу сейчас. И за четверть, и за год!

Я держу книгу в руках под партой и потихоньку передаю соседу по парте. Чертёжник замечает это движение. Резкий  толчок руки - и он выхватывает книгу у моего соседа. Затем быстро подходит к столу и черкает в журнале мне двойку.

А у меня в голове одно: "Как же я упустил книгу? А ведь обещал, что не отдам".

Я весь покраснел и злился, что в журнале против моей фамилии появилась двойка.

Весь урок просидел злой и не знал, куда девать кипевшую во мне ярость. Главное, было досадно, что упустил книгу. Ведь говорил, что не отдам её чертёжнику, даже если он станет отбирать. "Ведь я обещал отдать книгу", - терзала меня мысль.

Прозвенел звонок и я кинулся к чертёжнику:

- Отдайте книгу!

- Отстань!

- Не моя книга, мне её отдать нужно.

- Не приставай лучше.

Я решил быть вежливым:

- Дайте, пожалуйста, мне мою книгу, - сказал я, с трудом выговаривая слова.

- Иди отсюда! - закричал вдруг он, -  ты не получишь своей книги!

Сказал и ушёл из класса.


                ЗА ПРАВДУ, ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

Следующий урок (уже последний) прошёл спокойно, хотя меня всё ещё коробило, когда вспоминал о последнем выкрике учителя.

Да... Ведь он учитель! Как же он может так!..

Окончился урок, а я всё не мог уйти домой, не взяв книги. Ведь я дал слово!

Я заглянул в 8 "б" класс и увидел, что там идёт черчение. Возле доски стоял чертёжник и что-то чертил там.

Едва приоткрыв дверь, я почти прошептал:

- Дайте, пожалуйста, мою книгу.

Он услышал, несмотря на то, что произнесены эти слова были еле слышным голосом.

- А ну уйди отсюда, -  он очень злился и слова эти вышли какие-то хриплые.

- Уйди к чёрту, - прохрипел он опять.

Я прикрыл дверь, но от его слов, в которых чувствовалась звериная ненависть ко мне, я также пришёл в ярость. Я уже шире открыл дверь и сделав шаг вперёд, крикнул:

- Отдайте книгу. Вы не смеете брать чужие вещи!

В классе засмеялись. А за моей спиной несколько моих одноклассников нашёптывали:

- Не трусь, Боря.

- Чего ты боишься?

- Покажи ему, Боря!

И тоже смеялись. Они хотели увидеть комедию и посмеяться вдоволь! Что ж, я доставлю им это удовольствие.

Я приоткрыл дверь и кто-то сзади втолкнул меня в класс.

- Отдайте кни... - не успел я договорить, как чертёжник сорвался с места и, схватив меня за руку, вытолкнул из класса. В коридоре он прижал меня к стенке и размахивая кулаком у самого носа, прошипел:

- Так бы и свистнул тебе по харе!

Черты его лица исказились и он опять прошипел:

- Пошли в учительскую!

Я не двинулся с места. А он продолжал, поглядев на дверь:

- В учительскую или уходи вон отсюда.

Его рука указала вдоль лестницы в сторону видневшейся внизу двери.

В учительскую я не пошёл, а немного отступил вниз от лестницы, глядя ему прямо в глаза своими глазами, которые были полны в тот момент дикой яростью. Чертёжник посчитал дело законченным и вернулся в класс.  А я был взбешён и рванулся к классу. Мигом открыл дверь, вышел на середину класса и предельно ясным голосом, зазвеневшим от волнения, как струна, сказал:

- Отдайте мне  мою книгу!!!

Что было дальше, трудно описать. Чертёжник вскочил с места и кинулся ко мне. Я и не думал бежать. Тогда он схватил меня за шиворот и ужасно больно сдавливая шею и выкручивая руки, потащил в учительскую. В учительской он повалил меня на диван и вцепился руками мне в горло.

В учительской находились двое учительниц - двое злыдней с повадками, которые существовали во времена культа личности Сталина. Разумеется, они перепугались: "как бы чего не вышло" и стали уговаривать чертёжника:

- Не связывайтесь с ним.

- Отстаньте от него, а то потом будет делов.

Сдавив горло в последний раз, он вынужден был с неохотой оторваться  от меня, прохрипев страшным голосом:

- Ха-а-ря!!

За всё это время я еще не успел вымолвить ни слова. Сейчас я, наконец, опомнился.

Я не могу описать своё состояние, которое у меня было в этот момент. Если бы у меня был нож, я бы, не думая ни секунды, зарезал чертёжника. Был бы пистолет, я бы, ещё меньше думая, застрелил бы его. Но... у меня ничего не было. Я посмотрел на чертёжника, лицо которого было жёстко и, казалось равнодушным. Взглянув на эту, извините, рожу, я дико заревел, повторяя ненавистное мне слово:

- Харя???!!!Да?!!!

И потом, запинаясь, тихо произнёс:

- Ни-ни-негодяй!

Он ничего не сказал и, взяв журнал, вышел из учительской.

Не хочу оскорбить учительниц, которые были рядом и видели всё это, но эти... ну ладно, не буду оскорблять..., но они ещё защищали чертёжника. Как это непринципиально! Конечно, учитель всегда защищает учителя. Есть, разумеется такие, кто находит мужество в себе судить беспристрастно , принципиально, но не эти... Не им искать в себе мужества, этим мещанкам, себялюбивым и брезгливым по отношению к ученикам.

В нашей школе таких мало. Большинство учителей честные и любящие свой труд.

Не стоит перечислять всего того, что говорили мне эти двое "учительниц". Я не могу не поставить это слово в кавычки, когда говорю о них: Анне Тимофеевне и Юлии Иннокентьевне. Обе уже солидного возраста, обеим по сорок. Анне Тимофеевне наверняка за сорок. Молодые бы так не говорили. Молодые не только бы его не защищали, но и сурово бы осудили. У какого молодого человека не закипела бы кровь при виде этого зверства на диване? Кто бы ни возмутился?

Но нет, они говорили, что я сам вывел из себя чертёжника и я виноват. Интересно, защищали бы они меня, если бы я в ответ на справедливое требование убил бы кого-нибудь или искалечил?!

Взяв папку, я направился к выходу. Закрывая дверь, услышал облегченный вздох за своей спиной.

Я пошёл домой... По дороге встретил девчонок-одноклассниц. 

- Ты что так поздно со школы? - спросили они.

- Вот меня сейчас отделал чертёжник! - весёлым тоном сказал я.

И рассказал им обо всём таким же весёлым тоном. Но девчонки возмутились и стали настойчиво советовать мне, чтобы я не оставлял этого, а заявил бы, куда следует.

- Да ну его, - отмахивался я.

- Нет, нет, ты не оставляй!

Когда мы дошли до угла, где девчонки сворачивали на Молодёжную улицу, а я шёл прямо через проходную домой, Валька Перфильева (круглая отличница, мы с ней со второго класса вместе учились. - Б.К., январь 2016) спросила:

- Так не оставишь?

- Не беспокойтесь, не оставлю,- сказал я с разгоревшейся вновь во мне злостью.-

Правильно, Боря, - поддержали другие девчонки, - не оставляй.               

Фото
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381799217/
Группа учеников 4 класса. Наша учительница Тамара Прокопьевна Вертегова. Слева от неё  Валя Перфильева.  Я стою крайний слева. 1959 г.

И вот я дома. Кладу на стул папку с книгами и опять иду на улицу.

Я принял решение. И в глазах моих теперь нет злой растерянности, а есть решительность и  воля.

Я сам удивляюсь себе, как я смело иду, высоко подняв голову. Это потому, что я уверен, что борюсь за справедливость. Быстро иду к автобусной остановке, подъезжает автобус, я еду в школу.

Возле учительской нерешительно останавливаюсь, отхожу, делаю вид, что читаю повешенное на стене расписание уроков, затем быстро подхожу к двери и трогаю её на себя.

В учительской довольно много учителей - через 10-15 минут уже начнутся занятия. Здесь и Юлия Иннокентьевна. Она удивленно и чуть-чуть испуганно смотрит на меня.

Я прохожу на середину комнаты и очень спокойно спрашиваю:

- Скажите, пожалуйста, как фамилия у учителя черчения?

Кто -то из учительниц отвечает:

- Перебоев.

- Спасибо, - говорю я и направляюсь к двери.

- А зачем тебе? - слышу я сзади голос Юлии Иннокентьевны.

- В милицию пойду, - мрачно отвечаю я и закрываю за собой дверь.

- В милицию? - это удивлённое восклицание я слышу уже за  закрытой дверью.

Теперь отступления нет и я иду в милицию. Она рядом со школой.

Долго я простоял возле милиции, немного поодаль от входа, прежде, чем сделать решительный шаг. Впереди меня было белое старое двухэтажное здание милиции. Позади, выше по косогору - Шилка., правее, вниз по Шилке, паром и связывающие с ним катерки.

Мимо меня проехал на велосипеде мой одноклассник Романцов Колька. Проехал метра 2-3 и затормозив, остановился.

- Ты что здесь делаешь? - спросил он.

Я подошёл поближе к велосипеду.

Сам Романцов - солидный, высокий. Лицо его - круглое, с веснушками, и красное всегда, напоминало мне отъевшееся свиное рыло. И вообще, увидев его, всегда приходило на ум, что он похож на кулацкого сынка. Сейчас такие рожи довольно редки. Да и одежда тоже похожа на одежду разбогатевшего крестьянина. Всё на нём было добротно и прочно. И добротный коричневый свитер, и крепкие холщовые штаны (может, и не холщовые, но впечатление именно такое), и грубые, но добротные сапоги и особенно синяя толстокожая добротная куртка.

- В милицию сейчас пойду, - сказал я без тени улыбки.

Он засмеялся и уехал. Метров за тридцать от меня повернул ко мне обратно и, замедлив ход, спросил:

- Что же не идёшь?

- Подожди, сейчас пойду.

Он опять проехал несколько раз мимо меня, и, видимо, не дождавшись, уехал совсем.
Я направился к дверям милиции.

На крыльце сидели двое пожилых людей - мужчина и женщина. Они чего-то ждали. Вначале я подумал, что они так же, как я, пришли с жалобой. Но потом, увидев в сетке женщины термос и кое-какие продукты, рассудил, что они пришли повидаться с сыном, который сидит в КПЗ. Тем более, что вид у них был молчаливый, задумчивый. Казалось, что у них какое-то горе.

Невдалеке стояла милицейская машина с красной (неразборчиво - Б.К., январь 2016) - "чёрный ворон" и мотоцикл, возле которого возились двое людей - один что-то чинил, другой давал советы. Я прошёл мимо них, открыл два ряда дверей и очутился в приёмной милиции.

Дежурный милиции - невысокий приземистый человек с типично служебным "милицейским" лицом. Очутившись в приёмной, я с полминуты  молча  стоял перед ним, не зная, что сказать. Он первым спросил, внимательно глядя на меня:

- Что скажешь?

Его тон был спокойным, с чуть-чуть профессиональной заинтересованностью. Это хорошо на меня подействовало и я без тени волнения сказал:

- На учителя жаловаться...

- На учителя?

- Да.

Дежурный милиционер подошёл ближе и прислонившись к барьеру, приготовился слушать:

- Рассказывай, - сказал он.

Я начал рассказывать. Рассказывал я плохо, если не сказать, ужасно. Мне почему-то стало стыдно рассказывать обо всём этом. "Ну подумаешь, - думал я, - поругались два человека. С кем не бывает". Рассказывал я, уставившись в пол глазами, часто запинался, молчал. Милиционер не перебивал меня, иногда только подбадривал: "Так-так..."

После моего рассказа узнал у меня фамилию чертёжника, мою фамилию. Затем спросил:

- У тебя мать есть?

- Есть.

- Отец?

- Тоже есть.

- Так ты вот что сделай: приди с кем-нибудь из родителей и напиши заявление, как всё было, начальнику детской комнаты Зимину. Мы разберёмся.

- Спасибо, - поблагодарил я и вышел.

На душе стало как-то свободнее, хотя и смутно. Я облегченно вздохнул и направился домой под  печальную эстрадную музыку, шумевшую у меня в голове.

Дома я не мог сидеть один и побежал к Лёне Гуревичу. Всё ему рассказал.

- Зря ты в милицию ходил, - сказал он, посматривая на меня с удивлением и, кажется, с сочувствием. Наверное, мой поступок был для него неожиданным.

- Схохмил ты! - сказал он,  немного улыбаясь.

- Всё равно двойку поставит, - сказал я и направился домой. И только тут поймал себя на том, что думаю не только о своём попранном человеческом достоинстве, но и о своей отметке в свидетельстве.  Ведь это уже наверняка, что с практической стороны моя ссора с чертёжником принесёт мне огромный вред.

Один французский актёр на вопрос, что больше преобладает в вас: увлеченность или рассудок, ответил: сначала увлекаюсь, потом рассуждаю.

И у меня наверное, такое же. Теперь я рассуждаю: что если у меня будет двойка, то не будет и речи о поступлении в музучилище. А с музыкой я разлучиться не мог. "Всё равно двойка будет", - думал я.  Но на сердце от этого не становилось грустно или тяжело, а наоборот, казалось, в тебя входят новые силы, энергия, предназначенные для борьбы за правду и за справедливость.

Нужно действовать. Неужели всё потеряно? Я не верю этому. Люди! Оглянитесь вокруг! Сколько в жизни хорошего, сколько прекрасных мгновений!

----------------------------------------

             ГЛАВА 52. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ВЕСЕННИЙ КАЛЕЙДОСКОП (10)

                1963,
                конец весны

31 мая.
Завтра экзамены по математике, а я всё еще не закончил свой рассказ. А времени - ох, как мало! И еще хочется рассказать о многом другом - о хорошем, о весне, вступившей, наконец, в полную силу на забайкальскую землю. А времени так мало! Постараюсь быть кратким, хотя не хочется ничего упускать. Но невозможно успеть написать обо всём.  Завтра - экзамен.


                Разговор в учительской

Когда я рассказал обо всей этой истории матери, она стала причитать...
Ну, известное дело....  Начала говорить, что у меня всегда что-нибудь случается. Она была очень огорчена и напугана из-за меня. Но всё же пошла в милицию. Там нам посоветовали разобраться во всём сначала в школе, с директором. Мы пошли в школу. Директора не было. Были учителя. С ними и произошёл  разговор.

Была здесь и Татьяна Герасимовна Богданова -  наш классный руководитель. Разговор был долгим - часа два или три, точно уже не вспомню. Я сидел на диване, весь наклонившись вперёд, изредка поднимая голову от пола и что-то добавляя.

Всё моё внимание учителя сосредоточили на моём поведении. В оправдание чертёжника говорили, что у него двести учеников и со всеми ему приходится нервничать и что я довёл его до этого. Говорили о том, что раньше ученики больше уважали учителей. А они сами, когда учились, то и слова не могли сказать против учителя.

Мама заняла здесь очень хитроумную позицию. С одной стороны она защищала меня, говоря, что я несдержан, вспыльчив и что однажды в гневе разрезал себе руку. Она даже отвернула мне рукав, показывая шрам на руке.

С другой стороны, она говорила, что я неправ, что она сразу поняла это, как выслушала мой рассказ, и т.д.,  и т.п.

Чертёжник говорил, что неправильно мне выставил тройку в третьей четверти, нужно было двойку ставить, так как я половину чертежей не сдал. Вёл себя чертёжник сдержанно, видя, что я не шутил, когда говорил, что пойду в милицию. Услышав, что сказал чертёжник о моих отметках, мать вскричала на меня:

- Вот видишь, ты должен быть благодарен, а ты...

Последние двадцать минут этой беседы я молчал.

Мама была неправа, утверждая, что я нервный и вспыльчивый. Сейчас это прошло.

Наиболее остро это протекало в возрасте 12-14 лет. А сейчас от этого остались только отголоски.  Я стал ближе к людям, научился лучше понимать их.  Мама была неправа...

Рядом со мной сидела на диване Татьяна Герасимовна и, ласково улыбаясь,тихо говорила:

- Ну, он погорячился, но ведь ты был неправ, а Леонид Андреевич много испытал в жизни, был на фронте.

Как бы в ответ на эти слова чертёжник сказал, как мне показалось, обиженным тоном:

- В один год я остался без отца, в два - без матери. Я на фронте был, четыре раза был ранен.

А голос Татьяны Герасимовны нашёптывал мне:

- Ну извинись перед ним.

На меня глядело её доброе, широкое лицо с морщинками, уже тронутое стариной. Мне стало искренне жаль чертёжника, я уже не думал о том насилии, которое он причинил мне, а только видел себя, стоящего посреди класса и кричащего "Отдайте мне книгу!" Я вёл себя безобразно. Я стал думать только об учителе и видел, как ему тяжело с двумя стами учеников.

- Пока он не сдаст "сборочного чертежа", я не смогу ему поставить положительную оценку, - сказал чертёжник.

Мать выпросила у него чертёж, чтобы я перечертил его, а я встал и сказал:

- Я был виноват. Извините меня.

- Ну ладно, - сказал чертёжник подобревшим голосом.

Вот вкратце о том, что произошло в учительской.


                Размышления о пережитках прошлого

Мать была очень горда, что всё обошлось так хорошо и что это произошло (ради справедливости нужно признать это) не без её участия. По дороге домой она твердила мне, что если бы я и был прав, всё равно я бы не добился правды, - такая жизнь!

Эх,мама. Неправильная у тебя точка зрения. Возможно, такова была жизнь до революции, пусть лет сорок назад.

Это внушили ей её родители, которые много претерпели в жизни до революции. Сильны же пережитки прошлого! А я верю, что с каждым годом жизнь будет становиться красивее, лучше и каждое новое поколение всё больше будет освобождаться от пережитков прошлого.

"Вырастет, поймёт жизнь" - говорит кое-кто. Таких людей я не могу назвать иначе, как ограниченными людьми. У таких людей или было очень много разочарований в жизни, или они слепы и не видят, сколько в жизни хорошего. Несравненно больше, чем плохого.

Я верю, что они поймут это.

К этому мы идём.
----------------------------------------

                В сегодняшний день

От автора. Как ни странно, я так и не могу до сих пор вспомнить, что стало с песенником, из-за которого и разгорелся весь этот дикий конфликт. Отдал мне его чертёжник или нет? Если бы отдал (хотя бы после моего извинения), я бы непременно запомнил. А может, Люда Чупрова к нему после уроков подошла (она тоже говорила, что книга - чужая) и он её вернул. Трудно представить, чтобы учитель присвоил чужую вещь после того, как конфликт был исчерпан. Но не помню также, чтобы и я у Люды поинтересовался или же она мне говорила, что ей отдали книгу. Как-то так случилось, что о книжке, из-за которой я так сильно переживал, когда её отняли, и так волновался о невыполненном мной слове,  что пошёл на грубый конфликт с учителем; о книге, ставшей главным источником скандала, больше никто и не вспомнил. (Б.К., январь 2016 г.)
----------------------------

                Ответ из "Юности"

Я пришёл из школы домой и увидел на столе два больших конверта. Оба были без марки. Я понял, почему. Это были ответы из журнала "Юность". В левой стороне большими зелёными буквами было написано "ЮНОСТЬ".

И ниже: "Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячник Союза писателей СССР". В зелёной кайме адрес редакции: Москва, Г-69, ул. Воровского, д. 5

Фото. Обложка журнала и машинописный ответ.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381941624/

Еще не раскрывая конверт, я понял, что это значит.

Равнодушно вскрыл конверт. На листе с той же зелёной надписью в левой стороне, аккуратно было напечатано:

"Уважаемый тов. Комиссаров!
Ваши стихи редакцию не заинтересовали.
Рукописи возвращаем.
С уважением
Отдел поэзии. (Подпись): Ю. Ряшенцев.

На возвращенных мне стихах стоял штамп: журнал Юность, № 5534.

Я уже не сомневался, что то же самое будет и в другом конверте. Так оно и оказалось. Только еще короче.

Да, всё было сделано по форме, как положено. Им не нужны мои стихи про весну. Им нужно про коммунизм.

Грустно мне было, но совсем не обидно. Письма - мне самому показалось это странным - меня не взволновали. Не знаю, почему. Может, потому, что я слишком уверен в своих способностях и не считаю эти письма за признания моей бездарности.


                "Славное море" давай! (А могу и  "Мурку")

Прочитал я письма из редакции, положил их в ящик стола и, как ни в чём не бывало, пошёл в музыкалку на урок по специальности.

Перед началом урока сидел в пустой комнате и занимался своей программой.

Из маленького окошка был виден весь небольшой дворик школы. Изредка я посматривал в окно и взглянув в очередной раз, увидел проходящего мимо мужчину с сынишкой.

Мужик был типично сретенский: невысокий, худощавый, с маленькой светлой бородкой, с лукавыми и добрыми глазами. Он остановился у окна и с минуту смотрел за движениями моих пальцев по клавиатуре.  Потом улыбнулся и позвал к себе. Я вышел во двор. Мужик стоял у крыльца.

- Сыграй что-нибудь, - попросил он.

- Проходите, - пригласил я, открывая дверь школы.

Вместе с сынишкой он прошёл в комнату, где я занимался. Они оба стояли возле инструмента, мальчишка всё время вертелся и, наверное, не находил ничего интересного. Увидев, что я достаю ноты, мужик сказал, замявшись:

- Сыграй что-нибудь... ну... другое...

-  А что сыграть?

- А ты всё можешь?

- А что вы хотите?

- "Славное море" знаешь?
- Это вот... это? - спросил я и взял несколько первых аккордов песни "Славное море - священный Байкал"

- Ноо,- кивнул он головой.

  Видеозапись.
  https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381941624/
  Славное море, священный Байкал...

 Я по слуху начал играть старинную народную песню.
Когда я закончил, его лицо просветлело, он протянул руку для пожатия и сказал "Спасибо".

И восхищённо добавил, уходя: "Без нот сделал!"

 
                Белое и чёрное

На уроке музыки я играл неважно: сказались все волнения этого дня. И только тут, в сравнении с чертёжником, я ощутил всю теплоту и доброту моего учителя. Валерий, ни капли не повышая голоса, спокойно, рассудительно, без всякого намёка на то, что он "начальник", а я "подчиненный" (как это всегда подчёркивал чертёжник со свойственной ему грубостью) говорил мне:

- Ты давай занимайся побольше, ведь времени мало остаётся.

Тут же мне вспомнился  сегодняшний разговор в учительской:

Мать говорила:

- У тебя плохой характер. Тебе в жизни достанется.

Чертёжник поддержал её:

- Сделаешь кому-нибудь так, тебя изобьют - и всё. И потом ничего не докажешь, -внушал он мне. - Хоть что будешь делать, всё равно не поможет. "Мы тебя не знаем и ты нас не знаешь - так скажут".

- Ничего не докажешь, - повторила следом мать.

Вспоминая обрывки этой беседы, я подумал: "Какие это разные люди! Чертёжник и все те, кто стоит на его позиции - отживающее поколение. При коммунизме таких не будет".

Моё поколение будет жить при коммунизме. Нам предстоит закончить строительство коммунизма. И я ручаюсь за своё поколение. Такие типчики, как чертёжник, у нас будут встречаться, как редчайшее исключение. И их бы совсем не было, если бы таких людей не допускали к школе, к молодому поколению. Своей прогнившей мещанской идеологией они тормозят построение коммунизма. Но ход истории уже не повернуть назад. Я твёрдо в этом убежден. И сейчас ощущаю гордость, что вижу мир полней и шире, чем те, которые считают, что досконально его изучили, но ничего не имеющие за собой, кроме затхлой идеологии, вроде "моя хата с краю".

Признайтесь все, кто стоит на этих позициях: ведь всё, что красиво, то и правильно! А какая красота есть в этой формуле: "Моя хата с краю"?

Пока не  поздно, выберетесь из гнилого места. И вы увидите, как по-настоящему красивы и величественны предначертания Третьей программы партии. Вы увидите, как прекрасен мир, как прекрасна жизнь!

 
                Верный друг везде и всюду

А на следующий день (то есть 25 мая - Б.К., январь 2016) я получил еще одно письмо от Любы.

15/V-63 г. Здравствуй, Боря!
Только что получила твоё письмо и следуя твоему совету, сразу пишу ответ. Сейчас время у меня проходит незаметно. Учебный год я закончила хорошо и теперь прохожу производственную практику. Ты знаешь, как нам сейчас весело. Работаем мы 6 часов, штукатурим магазин. В перерыве читаем книги, играем в волейбол. в разные весёлые игры и разучиваем новые песни. На работу ездим на машине за 18 км от  нашей школы. В свободное время хожу в библиотеку, в кино, на стадион.

Сейчас не завидую тебе, представляю, как ты сидишь и готовишься к экзаменам, когда, наверно, на улице у вас, так же как и у нас, погода отличная. У нас уже ужасно жарко. Температура  29 тепла. Все мы, девочки, загорели уже, лица просто коричневые.

У нас здесь проходят производственную практику кубинцы и их часто можно встретить на танцах. Вместе с подружками я стала посещать танцы. Готовимся к встрече с Перв...им (неразборчиво - Б.К., январь 2016), который обещал приехать к нам в середине лета, так же думаем вместе со всем классом пойти на экскурсию по берегу Кубани, а потом на машине поехать на побережье Чёрного моря, но это только план, не знаю, осуществим мы его или нет. Одна я уже ездила на машине к отцу за Майкоп. Он там работает в лесу. Ехать туда на машине семь часов. В общем, там отдохнула отлично, собирала цветы и просто бродила по лесу.

Желаю тебе отлично подготовиться к экзаменам и сдать только на "отлично!"

Боря!.. Я везде и всюду
верный друг тебе
с приветом Люба
До свидания!

Я был тронут теплотой её последних строк. Перечитываю второй, третий раз. Затем всё письмо сначала.

Я показал Юре все три письма. Он все прочёл, а я пошутил:

- Третье письмо лучше всех остальных.

Он засмеялся и сказал:

- Даже завидно тебе. У тебя очень хорошая дружба.

С Юрой я в последнее время ещё больше сдружился. От него у меня нет тайн.

Правда, эту историю с чертёжником я не рассказывал ему. Из какой-то боязни, что не сумею рассказать хорошо, чтобы он всё понял.

В одной книге я прочитал: "Если хочешь сделать глупость, поддайся своему гневу". Эти слова я подчеркнул.
----------------------------------

                В сегодняшний день

Лирическое отступление.

"У нас здесь проходят производственную практику кубинцы и их часто можно встретить на танцах. .Вместе с подружками я стала посещать танцы...

Я везде и всюду
верный друг тебе"

Из письма Любы Курицыной от 15 мая 1963 года, станица Фастовецкая, Тихорецкий район, Краснодарский край).

Мой мысленный ответ Любе:
"Люба, будь осторожна с горячими кубинскими парнями. На прекрасной  солнечной Кубе много красивых девушек и очень вольные нравы. Посмотри хотя бы этот ролик. Твой верный друг -  всегда и везде,  Боря. 14 января 2016 года, г. Чита"

Видеоролик "Куба, Куба, Куба"
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post381941624/
CUBA CUBA CUBA КУБА КУБА КУБА 2012 НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА

----------------------------

             ГЛАВА 53. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО (1)

                1963,
                31 мая

                Край родной, навек любимый

Теперь я хочу   написать о природе. О чудесной забайкальской природе и нашем городе Сретенске. Об этом стоит писать, потому что природа и вообще вся окружающая обстановка сильно влияет на человека, изменяет его, делает другим. На лоне природы человек становится красивее, лучше.

Зацвела черёмуха. И только теперь чувствуется весна. Поздняя забайкальская весна. В ней столько прелести и очарования! Самое лучшее и чистое наслаждение - это наслаждение природой.

Зацвела черёмуха, высаженная на обочине дороги. И только теперь, в конце мая ощущаешь, какое это замечательное время - весна! Особенно это чувствуется к вечеру. Солнце еще не зашло, но уже клонится к горизонту. На улице едва уловимый ветерок, даже не ветерок, а почти незаметное движение воздуха. Небо голубое, как никогда.

Я вышел из дому и с наслаждением вдыхаю запах черёмухи. Нет, об этом не напишешь! Это такое ощущение, будто в тебя вливаются новые силы. Воздух свеж, но свеж по-особенному, по-весеннему. Косые лучи солнца растекаются по земле живительным теплом. И в эти минуты особенно близок тебе родной город, гарнизон, эти кирпичные двухэтажные, сплочённые, стоящие рядом друг с другом, дома.

Фото. Дос, в котором мы живем.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382030780/

Был бы я художник, я бы нарисовал и эти дома, сарайчики рядом с ними, невысокие заборы, окаймляющие дорогу, и самою дорогу, пыльную и, веющую теплом. Дорога ведёт к Шилке. По этой дороге в чудесные весенние дни люди идут к реке полюбоваться природой. Пройдешь метров сто - и очутишься у реки на пологом склоне, от которого вниз спускается тропинка. На косогоре - мягкая земля и стелющаяся кругом зелёная трава.

Не хочешь идти по тропинке - спустишься прямо по траве, прыгая через возвышения к самой воде. Купаться ещё нельзя, хотя на улице и жарко. Но вода еще не согрелась как следует. Но пройдёт ещё несколько дней и воды Шилки расплескают  первые купальщики. А пока большинство людей стоит наверху, на зелёной площадке возле заборчика. Когда здесь стояли ракетные части, у этого заборчика в проходе стоял часовой. Сейчас здесь никого нет.

У заборчика стоят офицеры, девушки, женщины, старушки. Последние тоже пришли и не могут нарадоваться чудесным весенним днём.

Всего здесь человек десять. Небольшая группа сидит вдалеке на лужайке возле заборчика, по другую сторону которого огород, почти ничем не огороженный. Там что-то сажает офицер в одной майке. А немного правее - глубокий овраг. Там, где овраг, забор обрывается, а чтобы перейти на другую сторону - на территорию гарнизона, нужно, взявшись руками за доску забора, перенести сначала одну, а потом другую ногу.

На дне оврага - маленький ручеёк. В засушливые дни пересыхает и ручеёк. Овраг с каждым годом ширится. Когда мы только приехали в Сретенск, его ширина была метров шесть, сейчас же - не меньше 12-13 метров шириной, глубина же его не очень велика - метров семь, не больше.

Несколько лет  назад мы, ребята, помогали разрушению природы. Однажды летом мы вооружились  палками и пошли на Шилку. Там, у оврага, долго отбивали палками, а то и просто ногой,  землю с края оврага. Над одним большим куском трудились полчаса. Наконец, земля в том месте дала трещину и огромный кусок с шумом грохнулся вниз, рассыпавшись в пыль.

Вид этого оврага навёл меня на воспоминания о детстве, об этих весёлых, беззаботных днях...

Возле берега стоит Камень. Так его все называют. Во время разливов камень затопляется водой, остаётся одна верхушка.  А то, бывает, и верхушки не видно. Сейчас камень стоит в нескольких шагах от воды. Хорошо сидеть на нём и ни о чём не думать. Глядеть на широкую гладь воды или на другой берег, где расположилась деревня Маргул. А немного левее, на высоком плато стоят вышки метеостанции и линии электропередач. А посмотришь еще левее - увидишь станцию, услышишь гудок паровоза.

Кругом горы, старые забайкальские горы с пологими склонами, со срезанными вершинами. А поднимешься наверх - и опять увидишь родной гарнизон, ставшим близким, к которому уже очень привык...

Дорога как бы делит его на две части. Справа два двухэтажных деревянных дома. И дальше скучены рядом  красные кирпичные дома. Такие же кирпичные дома и слева. Неподалёку четыре одинаковых деревянных дома, стоящих вдоль Шилки. На чердаке самого близкого к дороге дома установлен радиоприёмник. Из него всегда громко раздаётся музыка, кто-то крутит джазовые пластинки или хорошую эстрадную музыку.

Открытка чернобелая с надписью: "р. Шилка. Вид на станцию".
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382030780/

 Люблю лежать в траве, возле Шилки, захватив заодно учебник алгебры (вставка: "для успокоения совести. Б.К., 1966)".

Природа. Запах черёмухи. Лицо, руки щекочет трава. А вокруг льётся музыка. прекрасная эстрадная музыка. тобой овладевает восторженное состояние. Восторгаясь природой, восторгаешься миром и людьми.

Никогда не изменю вере в то, что "жизнь прекрасна и удивительна". Так сказал не только Маяковский. Так говорят все, кто любит жизнь и хочет, как в песне, чтобы она лучше стала.

И ещё хочу сказать:

                Я из этого края не уйду никогда.
                Где ещё есть такая
                Необъятная красота!

Люблю лежать в траве, возле Шилки, захватив заодно учебник алгебры (вставка: "для успокоения совести. Б.К., 1966)".

Видеозапись.Песня Наш край (то березка, то рябина...)
https://www.youtube.com/watch?v=l6KXnektNQw

               
                Боря, погуляй с нами!

Тёплым вечером, когда  сумерки окутали землю и теннисный шарик уже перестал быть видимым во время быстрой игры, я был на улице.

Юра обещал сейчас выйти и Лёня Зинченко - тоже.

Фото.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382030780/
На скамейке возле нашего подъезда моя мама, Лёня Зинченко - сын начальника госпиталя со своей мамой.  Мы жили в одном четырёхквартирном подъезде. Лёня меня старше на два года.

А пока я стоял возле заборчика у дороги и смотрел, как городок постепенно погружается в темноту.  Однако было ещё довольно светло.

На повороте "централки" (так мы называем главную улицу гарнизона) показались две девочки-девятиклассницы: Люся Комаринская и Валя Цыганкова. Валя была на велосипеде, Люся медленно шла рядом. Валя училась в музшколе, но весь год  не ходила на занятия. Только в марте пришла (у меня в это время был урок) и сказала Валерию Михайловичу:

- Примите меня в школу.

- А почему же ты перестала ходить в октябре?

Улыбаясь, Валя ответила:

- Мне нужно было догнать упущенное по гимнастике.

- Ну и догнала?

- Догнала!

Её приняли и, позанимавшись два месяца, перевели в наш, шестой класс.

У Вали свежее и всегда дышащее радостью лицо. У неё высокий рост и спортивное телосложение. Ко мне она всегда относилась хорошо, восхищалась моей игрой и говорила, что она никогда так играть не будет. Однажды, когда я опаздывал в школу, я не успел добежать несколько метров до автобуса, как он тронулся. Запыхавшись, я остановился. Но вдруг автобус снова остановился. Я рванулся к нему и вбежал в открытую дверь.

- Спасибо, - сказал я шофёру и прошёл назад  в автобус. И вдруг услышал смеющийся голос Вали:

- Благодари меня!

Я понял, в чём дело и несколько раз охотно сказал "спасибо".  Оказывается. Валя, увидев, что я бегу к автобусу, крикнула шофёру, чтобы он остановился.

Сейчас вместе с Люсей они прогуливались по улице. Да и как не прогуляться в такой чудесный вечер. Они приблизились ко мне. Мы поздоровались и Люся обратилась ко мне:

- Погуляй с нами, Боря.

Я пошёл с ними, так и не дождавшись ребят. Валя медленно катила на велосипеде, а мы с Люсей шли рядом по правую сторону от велосипеда. Где-то вдали, на боковой улице, кто-то призывно засвистел.

- Юрка, наверное. свистит, - сказал я.

- Ну и пусть свистит, - сказала с вызовом Люся.

Наступило молчание. Потом я завёл разговор о Забайкалье. Я стал говорить о нашем крае, всё более увлекаясь:

- Забайкалье - край природных богатств и у нашего края большое будущее. Города растут, особенно Чита. В конце семилетки (1959-1965 - Б.К., январь 2016) в Чите будут построены два предприятия союзного значения: Крупнейшая в Сибири Читинская ГРЭС и комбинат костюмных тканей (Будущий КСК - - камвольно-суконный комбинат. - Б.К., январь 2016)., который будет выпускать двадцать миллионов метров тканей в год. Оба эти предприятия будут построены на берегу озера Кенон. Там будет построен город-спутник с населением 70 тысяч жителей. Население города сразу возрастёт на одну треть. 

Я рассказал о Балее, о некоторых других городах. Валя тоже увлеклась моим рассказом. Про читинскую ГРЭС она сказала:

- Огромная будет станция. два года назад я была в Чите и присутствовала на закладке этой станции. Там очень красивое место.

Люся почти не разговаривала. Пройдя стадион, мы повернули обратно и через минуту увидели прогуливающихся  нам навстречу Юру с Лёней Зинченко. Они удивились, увидев меня с девчонками. Я заметил это по их недоумевающим лицам. Однако  они прошли мимо, не сказав ни слова.

Еще через минуту к нам подошла Света. Она что-то сказала своей сестре. Они пошли позади нас на несколько шагов, а мы с Валей продолжали прогуливаться впереди, разговаривая как ни в чём не бывало. У поворота Света ушла домой, а Люся предложила нам прогуляться к Шилке. Но Валя не захотела. Люся одна пошла к Шилке, а мы с Валей продолжали прогуливаться по "централке". Разговор теперь пошёл о нашем городе Сретенске.
               
Фото.Старый Сретенск (конец 19 - начало 20 века).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382030780/

----------------------------------------

             ГЛАВА 54. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО (2)

                1963,
                31 мая

                "Лектор" из 8 "а"

- Сретенск - старейший город Забайкалья, - говорил я. - Он был основан в 1689 году. Наша географичка рассказывала нам об этом весь урок с самого начала - и то не успела до конца рассказать.

- Через Сретенск, - продолжал я лекторским тоном, - проходили торговые пути на Дальний Восток. В конце ХIХ века он достиг своего расцвета. Сретенские купцы по Шилке через Амур торговали с Кореей, Китаем, Японией и даже с Америкой. В Сретенске было сосредоточено огромное количество магазинов - намного больше, чем сейчас. А железнодорожный тупик Сретенск - Куэнга был проложен еще в 1900 году. А наш гарнизон - вот все эти дома стоят с 1903 года. В самом городе много старинных домов, особенно на трёх главных улицах: Луначарского, Партизанской и Набережной. На некоторых домах я видел сохранившиеся таблички: "1827 год. Российское страховое общество". И такая же табличка на доме, где военкомат.  Ты заметила это? Дом этот одноэтажный, но с такой высокой крышей, что кажется двухэтажным.

- Там очень здорово отделан карниз, - заметила Валя.

- Да, такие рельефные стрельчатые узоры переплелись друг с другом.

- А ставни? Чудо, а не ставни,- с восхищением сказала Валя!

- На них выпуклый рисунок в виде музыкального инструмента - арфы.

- Ты знаешь, - вспомнила Валя, - мы проходим сейчас практику в райпотребсоюзе. Этот дом принадлежал богатому купцу. Как это было тогда заведено, внизу здания был магазин, а вверху жилое помещение. Кроме обычного хода, верхний и нижний этаж был соединён узкой лестничкой. Мы часто спускаемся вниз по лестнице и попадаем в маленькую комнатушку. Вверху, на потолке еще сохранился старинный полуотбитый стержень для люстры.

Мы много еще рассуждали о Сретенске, о том, что он потерял своё значение после окончания строительства Дальневосточной магистрали. Правда, есть еще крупнейший в Сибири Сретенский судостроительный завод, расположенный в посёлке Кокуй. Его суда курсируют по всем судоходным рекам страны и даже плавают в морях и океанах.(1).
_____________________________
1.Когда я перечитал эту запись через два года, то не смог удержаться от самокритичной сноски: "Вот просветитель, чёрт возьми! Опять в газетный стиль ударился. - Б.К., 1965 г." - Б.К., январь 2016)
___________________________


                С ума сходили из-за радио

Потом Валя ушла домой, а я направился к ребятам. Еще долго гуляли мы втроём.

Шутили, смеялись и... мечтали.

У нас возникла идея установить микрофон в доме  у Лёни и оттуда "выступать".

Лёня говорил:

- Микрофон у меня есть, усилитель - тоже.

- У тебя сейчас времени нет, - охладил наш пыл  Юра. - Завтра экзамены.

- Да, экзамены, - вздохнул Лёня.

Но подумав, опять загорелся:

- Да тут работы всего на полчаса.

Мы продолжали дальше развивать свою мысль:

- Установим микрофон и в один прекрасный вечер скажем: "Говорит радио гарнизона!"

- Будем крутить пластинки, устроим возле дома танцы.

- Мы сами будем играть, - сказал я, - вы дуэтом на баянах, а я у вас, Лёня, из квартиры - на пианино.

Фото.
1960 год. Слева я, рядом Аля -  младшая сестра Лёни (училась на пианино в музшколе в 1 -м классе), справа Лёня Зинченко с баяном.

Они подхватили мою мысль:

- Правильно! Мы на баяне будем джазы гонять, а ты на пианино: трам-ту-ти-до пваммм!

- Вот здорово!

Ну, это всё мечты... Вспоминали мы с Лёней и прошлое, говорили, какая была жизнь в гарнизоне 4-5 лет назад.

Лёня рассказывал:

- Мы здесь дружно жили. Много нас,  ребят, здесь было. Каждый вечер собирались все вместе. Вообще, у нас так было: что один сделает, потом все будут делать.

Однажды мы увлеклись ракетостроением. Один кто-то вырезал из дерева ракету, кажется, Вовка Толденко, и за ним все начали делать. Делали их десятками. У каждого было по несколько штук.

- А как вы их делали? - спросил Юра.

- Да обыкновенно. Вырезали из дерева, внизу приделывали картонный или бумажный стабилизатор. В середине делали небольшой вырез, туда вставляли спичку с ниточкой. Потом как дёрнем за нитку - высоко летит! Вот! Этот дом перелетала - показывает Лёня на наш дом.

- А то увлеклись все радио. У каждого появились конденсаторы, сопротивления, радиолампы. Организовали сами радиокружок. Из-за радио с ума посходили. Менялись радиодеталями - смех вспомнить!  Нужно мне какое-нибудь сопротивление - беру дома несколько ламп, конденсаторов и отправляюсь к Толе Никифорову. Толик этак посмотрит и скажет: "Две лампы? Фи! Да у меня такие есть. Вот если дашь ещё 6ПЗ, тогда... посмотрим". Тащу 6ПЗ. Толик повертит и скажет: давай ещё кондер на 500 пикофарад. Тогда сойдёт. Торговались, как настоящие купцы.

Лёня вспомнил курьёзный случай:

- Однажды мы с ребятами и девчонками играли в прятки. Я "голил". Всех ребят разыскал, а двоих нет. Ищу их, ищу. Вдруг нахожу их за каким-то сарайчиком. Стоят Толик Никифоров и Вовка Толденко и разговаривают меж собой. Толик говорит: "я тебе не что-нибудь, не какую-нибудь там дрянь, а электромотор даю. А Вовка отвечает: "Сопротивление на 10 000 ом тоже кое-что стоит". Говорю я им: "Мы же в прятки играем". - "А... в прятки..." Они совсем забыли про прятки, до того увлеклись".

Хохотали мы до слёз.  Потом я рассказывал:

- Чего только ни делали, чтобы достать радиодетали. Да и просто болтались по гарнизону в надежде достать какие-нибудь приборы.


                Волшебники с отвёрткой

- Страсть у нас была к приборам.

Вон в той части гарнизона, где цикл сейчас стоит, мы постоянно бывали. Те места мы изучили очень хорошо. Там стояли три бетонных ящика - "свалка", как мы её называли. Эту свалку держали в страшном секрете. Я сам с трудом, путём хитрых расспросов, притворяясь, что я уже знаю эту тайну,  узнал у ребят место этой свалки.

Там валялась железная стружка и всевозможные части от самолётов. Часто попадались целые, неразбитые радиолампы, а всяких ящичков: и больших, и малых, и с перегородками, и без них там было навалом!

Я был вообще любопытен и не мог спокойно пройти мимо какого-нибудь сарайчика. К тому же я всегда любил приключения. Однажды мы с Лёней забрались в большой сарай, который возле аэродрома стоит. В стене одной доски не было. Мы и пробрались. Искали, искали - ничего путного не нашли. Всё какие-то железяки валяются. Вдруг видим: ящик, а на нём надпись большими буквами: "Приборы". Ну, мы-то обрадовались. Расколачивали, расколачивали...  Наверное, с час работали над ним - крепкий был ящик. Наконец, раскрыли и видим: ба-а-а-льшая папка лежит. Раскрываем её. В ней какие-то бумаги. Например: аттестат на электромотор, аттестат на электроприбор. В ящике оказалась вся документация на приборы, которые нам так хотелось достать.

Мы опять смеялись до слёз, а я продолжал:

- Однажды прибегает ко мне Фесик (Фисенко Юрка) и говорит: "Тебе нужны линзы?" - "Конечно, нужны". - "Тогда бежим". (Позднее Юра Фисенко сыграл главную роль в фильме "Девчонка, с которой я дружил". - Б.К., январь 2016)

Я как раз делал в это время телескоп и мне позарез нужны были линзы. По дороге Юрка объясняет мне, что что в одной землянке есть оптические прицелы от самолётов. Утром, мол, ребята пробрались в землянку и сейчас нужно бежать скорей, если там ещё остались линзы. Прибегаем - ничего нет. Землянка вся развороченная, пустая. Какая-то доска отвалилась с потолка и упала рядом, пролетев от наших голов на полсантиметра. Вот так всё кончилось!

Мы смеялись опять. Потом Лёня снова рассказывал:

- Поехал я однажды на велосипеде к одному сарайчику в надежде достать конденсатор для радиоприёмника, который я тогда делал. Подхожу к сараю, слышу: там какой-то шорох, кто-то возится. Ну, я замер на месте. Потом так краешком глаза посмотрел: там Толя Пеньковский с Вовкой Толденко орудуют.  Полез на сарай, выглядываю через дыру: "Привет!" - кричу им.

- Однажды, - продолжил Лёня после очередного взрыва смеха, - мы с Зайчиковым хотели открыть один сарайчик возле аэродрома. Никак не могли. Пробраться никак нельзя - всё наглухо забито да замок висит огромный. Вдруг видим: солдат идёт. Мы порядком перетрухали: потащит ещё в комендатуру. Но он так спокойно подходит, спрашивает: "Ну что, промышляете?" - "Промышляем" - отвечаем мы. "Открыть не можете?" - спрашивает он. Потом берёт отвёртку и спокойно ею открывает замок.

Вдруг Заяц говорит: "Я тоже могу". Солдат взял и закрыл замок. Заяц достал гвоздик, повертел им в замке. Р-раз! Замок открылся. Я стою, смотрю на них, как на каких-то магов, волшебников. Потом мы вошли в сарайчик, нашли там какую-то махину. Стали разбирать. Наоткручивали различных приборчиков, сопротивлений.

И опять, в который раз, мы дружно смеялись и хохотали, схватившись за животы.
Долго еще говорили. Рассказывали, как мы промышляли летом на огородах.

Поздно ночью разошлись по домам. По дороге Лёня сказал мне:

- Теперь мы изменились. Стали солидней. Экзамены сдаём на аттестат.


*    *    *

Взял все документы из музшколы. Отдавая мне индивидуальный лист и справки об окончании 5-го класса, Геннадий Андреевич (директор школы - Б.К., январь 2016) улыбнулся и протянул руку. Пожимая её, сказал

- Желаю хорошо сдать экзамены и поступить в музучилище.

 
                Прощай, сретенская музыкалка!

Придя домой, развернул индивидуальный лист. Прекрасную характеристику написал мне Валера:

"Комиссаров Борис с замечательными музыкальными данными...  Очень впечатлительный. С материалом справляется легко, быстро. Технически продвинут очень хорошо. Много читает, многим интересуется. Очень хорошо учится по сольфеджио. Замечания учителя хорошо воспринимает, исправляет ошибки.   ... Часто выступает на концертах".

Так хорошо стало на душе от этих похвал. Любому ведь приятно, когда его хвалят. И хвалят за дело. Всего два слова было в характеристике отрицательных, но справедливых: "Немного ленив", - написано там. Эта фраза заставила меня покраснеть. Но потом она была заглушена другими словами: очень музыкальный, внимательный."

Спасибо Валере за такую характеристику.               

----------------------------------------

          ГЛАВА 55. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО (3)

                1963

1 июня.
Утром я пошёл сдавать экзамены.

Я шёл по малолюдной, ярко освещённой солнцем, прямой улице  с тетрадкой и логарифмической линейкой в руке В голове явственно разносилась "Песня о Москве" Дунаевского.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382245018/
МОЯ МОСКВА / ГИМН МОСКВЫ Торчилин АЛЕКСАНДР / песня Москонцерт

Всегда у меня так. Когда я иду, в голове всегда звучит песня, обычно в такт шагам. Зависит она от настроения. Иногда звучит:

"Пусть не длинной,
Но Неглинной
Будет она" (1)
_____________________
1. Забытая советская песня. Слова Н. Доризо, музыка М. Табачникова. О москвичах, приехавших строить целинный посёлок.   

"Москвичи, - молодые новосёлы,
Мы в степи свой построили посёлок,
Ночь над посёлком темна.

На земле, на земле своей целинной
Мы зовём нашу улицу Неглинной... "          

В Яндексе песню не нашёл. Только в Гугле единственная страница с текстом и без музыки. Сам я мелодию тоже забыл. В отличие от песни о Москве, который споёт каждый - Б.К., январь 2016).

---------------------------------------------

Это когда я медленно иду.
Один раз всю дорогу звучала русская народная шуточная песня:
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=muRVtLjnllc
Иван Суржиков - Пожар (1961)

"Трёхэтажный дом горит,
А народ кругом вокруг стоит,
Рассуждают меж собой:
Догорит - пойдём домой"

Настроение у меня было хорошее, весеннее, поэтому и звучала эта песня. Лишь дымка лёгкой тревоги колыхала сердце. Как-никак - первый за восемь лет экзамен.

Возле школы на улице стояли нарядные девчата в белых фартучках. Мы - мальчишки стояли все вместе, весёлые, совершенно не думая об экзаменах; не показывая, по крайней мере. вида, что думаем о них. Только когда узнали, что будут графики, многие восприняли это, как весть о приезде ревизора.

- Графики?

- Как графики?

Я сказал словами Артемия Филипповича - попечителя богоугодных заведений:

- Вот не было заботы, так подай!

В девять часов мы вошли  в свой класс, где должны писать экзаменационную работу по алгебре. Здесь всё украшено по-праздничному. В открытых окнах - цветы. Парты застелены газетками. По классу разносится свежий запах хвои.

На доске записаны условия задач. Перед началом экзаменов в класс зашёл директор и поздравил нас с началом экзаменов, пожелал хорошо сдать их. Мы дружно зааплодировали. Потом в классе наступила тишина. Все принялись за работу. Члены комиссии - все наши учителя, сидели за столом, покрытым красным сукном, решали задачи, тихонько переговаривались между собой. Только за 15 минут до окончания экзамена в класс вошла зав.районо.

Задание было нетрудным, у второго варианта, правда, чуть трудней, чем у первого. 

Я решал второй вариант.  Учителя прохаживались между рядами. У кого дела были особенно плохи - тому помогали. Вообще в классе царила лёгкая, непринужденная атмосфера. Готовились же мы к самым строгим экзаменам, как нас учили преподаватели. За три часа все с работой справились. Я всё решил. Все результаты получал правильные. На обратном пути шёл, весело посвистывал песенку. Это был один из тех мотивов, которые сами приходят в голову и тут же забываются...

Вечером объявили результаты. Я получил четвёрку, несмотря на правильные результаты. Очевидно, была допущена какая-то небрежность при выполнении работы. Я всё равно не огорчался. Всё равно бы у меня в свидетельстве вышла бы четвёрка, так как в одной из четвертей была даже тройка.. Двоек не получил никто.

 
                "Не собираюсь жить при коммунизме"

В этот же день у меня произошла встреча с Пиявой. И, наверное, последняя встреча. Он ходил в школе вместе с Козловым, когда нам сообщили о результатах первого экзамена. Маленький, с наколкой и,честно говоря, с идиотской улыбкой, в белом коротком плаще, подобно куртке, он был похож на заморского кота. С такой же улыбочкой он подходил ко мне и пугал движениями, боксёрскими финтами, а я стоял, приготовившись защищаться. Однако дотронуться до меня он уже не посмел, только угрожал, что убьёт меня и раздавал множество других глупых угроз. Потом он ушёл.

Встретил я его ещё раз, когда он выходил из школы. Увидел его стоящим возле угла рядом с Козловым... Во мне на мгновение вспыхнула трусость. Но это было только на мгновение. "Чтобы я испытывал страх перед этой гнидой! - подумал я. - Я чист перед собой, перед своей совестью и могу смело идти вперёд".

Я пошёл быстрым шагом вперёд, а они медленно шли по дороге, намного медленнее меня. Я поравнялся с ними. Пиява увидел меня и оторвавшись от Козлова, направился ко мне. Я остановился. Шаг, второй, третий. Пиява подошёл ко мне и остановился.

- Иди своей дорогой! - сказал я и пошёл вперёд.

Пиява загородил мне дорогу. Мы остановились. На миг я почувствовал тревогу. И вдруг взглянул прямо ему в глаза. Смотрел открытым прямым взглядом в эти маленькие бегающие глазки. Должно быть, мой взгляд был полон такой ненавистью, что на лице Пиявы я прочёл испуг. А я почувствовал в себе огромные силы. Я нашёл выход! Нужно смотреть противнику прямо в глаза, и тогда, если ты чист душою, а противник труслив и мелок, тогда ты победил!

Скрывая свой испуг, Пиява громко произнёс:

- Дрожишь?

А я действительно дрожал. Дрожал от гнева, сознавая в то же время свою победу.

Подошёл Козлов и увёл Пияву. Пиява еще что-то угрожал, но молча пошёл за Козловым, которому он зачем-то понадобился. А Козлов обернулся и с удивительным спокойствием сказал:

- Если хочешь жить, следуй моему совету: отметай от себя всех слабых, кто тебе не нужен, почитай всех, кто сильнее тебя. Рвись в жизнь, старайся любыми путями взять власть. Наслаждайся, пока живёшь. В мире все так. Все всё для себя делают.

- С такими мыслями тебе не при коммунизме жить, - заметил я с некоторым удивлением.

Как глубоко проникла в него буржуазно-мещанская гниль.  Да! Не надо бояться называть вещи своими именами. Я бы назвал Козлова подонком социалистического общества.

Козлов засмеялся в ответ на мои слова:

- Ха! А я и не собираюсь жить при коммунизме.

- А я собираюсь, - с вызовом ответил я.

Я смотрел на него - высокого, стройного, с узким пропорциональным лицом, но с насквозь прогнившей душой, и вспыхивала ненависть к нему. А он уже шёл с Пиявой, не отвечая мне. Пройдя несколько шагов, остановился возле своего дома.  Он ещё раз оглянулся на меня и крикнул:

- Вот так-то!

Они скрылись за калиткой.

Я пошёл домой, думая о них и надеясь, что когда-нибудь Козлов поймёт всю низость его "теории".  Жизнь научит. Научат советские люди. А если не поймёт, то когда будет умирать, увидит всю свою жизнь, отданную самому себе. И умрёт он, испытав в последний миг беспросветную тоску и отчаяние. Мне жаль его. (1).

-----------------------------------------------------

1.Мой критический комментарий к этой записи дневника, написанный между строчек через два с половиной года: "Конечно, он эгоист и проч. Но зачем столько патетики? Ведь часть его слов - наигранность. И, конечно, только в 15 лет можно так глупо, прямолинейно клеймить противников. Сейчас бы сказал, например, так: "Ну смотри, твоё дело, но по-моему, если ты так относишься к жизни, тебе и счастья не видать!" А если б разозлил меня, то: "Ну и чёрт с тобой! Сам виноват!" И если бы спорили о счастье, то спорил бы совсем по-другому. - Б.К., 1965, ХII) - (Б.К., январь 2016).
________________________________

3 июня.
Сегодня мы сдавали геометрию (устно). Долго стояли в коридоре, ожидая своей очереди. Девчонки очень волновались. "Ох, не сдадим!" - нервно говорили они. Но потом успокоились, стали повторять билеты.  Было шумно, весело.

Я вышел к доске девятым или десятым. Долго стоял у стола, выбирая билет. За несколько минут в наш класс, где все мы сидели в ожидании вызова, вошла учительница - мать одной из наших учениц. Она была в комиссии, видела, как раскладывали билеты. На несколько минут она вышла из класса и с улыбкой стала объяснять нам, где лежат какие билеты. Её невинная подсказка помогла мне. Я потянул билет в первом ряду с краю и как раз вытянул такой, который хорошо знал.
Ответил я геометрию на пятёрку.

               
                В этот же день

У меня дома впервые побывал мой учитель. Работа у него закончилась и сегодня он уезжал к себе домой, в Читу.

- Мы перед отъездом должны с тобой встретиться, - сказал мне Валера (это ещё было в конце мая). И сказал, чтобы я пришёл в музшколу 1 июня. Первого числа я прождал его в школе целый час, но он не пришёл. Сегодня мой учитель позвонил на работу к отцу, чтобы я ждал его полтретьего у проходной. Долго мы ждали, а Валеры всё не было. Я решил пока погулять на улице, поиграть с ребятами в теннис.

- Я погуляю немного, - сказал я отцу.

- Ну иди, а я подожду его.

С полчаса я играл в теннис. Незаметно проходило время. Потом я ушёл домой. Дома у нас никого не было. Однако минут через пять я услышал звук открывающейся двери и увидел своего учителя с отцом. Валера поздоровался со мной за руку.

- Садитесь, садитесь, - радостно говорил я своему учителю.

Он сел за стол. Отец присел рядом. Мы договорились, что выеду я одиннадцатого, двенадцатого буду в Чите и сразу иду на квартиру Валеры. Отец мой уезжает в Читу девятого в командировку и пробудет там несколько дней. Возможно, встретит меня на вокзале.

Отец куда-то вышел; Валера спросил, показывая рукой на дверь:

- Это твоя комната?

- Да. Заходите, Валерий Михайлович!

Он зашёл, сел на диван. Посмотрел на мой письменный стол, на лежащую толстую книгу стихов Гейне.

- Это у тебя хрестоматия по литературе?

- Нет, Гейне.

В комнату вошёл отец.:

- Перед дорогой, Валерий Михайлович, выпьем "красненького".

- Что вы, что вы, - стал отказываться Валера.

- Красненького, ведь не водки, - уговаривал папа.

Валера сдался, а отец ушёл приготовлять закуску.

Мы с Валерой сидели в комнате, я показывал альбомы с фотографиями. Показал объёмные фотографии, которые сделали в Москве прошлым летом.

- Здорово, - сказал Валера. - Очень хорошо.

Когда мы сели за стол и отец разливал вино, я решил показать скромность, сказал:

- Мне хватит.

Я недавно прочитал книгу об алкоголике, который раньше был талантливым скрипачом.

Я ужаснулся: до чего водка может довести человека. "Со мной этого никогда не будет",- подумал я тогда. Поэтому я скромничал. Валере отец налил без малого полный стакан. А нам с ним по рюмке. Мой отец вообще в жизни не напивался. И не курит.

Отец сказал, поднявшись:

- Выпьем за ваш отпуск. Хорошо проведите его.

Валера сказал:

- И чтобы Борис хорошо сдал экзамены в музучилище.

Мы выпили по второй.

- Хватит, хватит мне, - говорил Валера, когда отец наливал ему. - А то Борису нечем завтра будет опохмелиться.

Мы разговаривали, шутили.

Уходя, Валера долго тряс мне руку.

В его глазах я заметил грусть...

6 июня
Сегодня писали изложение. Писали больше трёх часов. Почти что четыре. Я получил пять. Пятёрку я получил один-единственный из двух классов.

Вот и не удержался, чтоб не похвастаться!

Радость льётся из души.

В изложении я поставил одну лишнюю запятую, но мне поставили пять, учитывая хороший стиль изложения. Рассказ, по которому писали изложение, интересный, мне понравился. Там рассказывается о подростке, пришедшем работать на стройку.

Главное, написано увлекательно, красиво.

Приехал брат. Приехал на всё лето. Он здесь будет проходить врачебную практику.

Итак, мне осталось сдать один экзамен. Впрочем, на самом деле ещё пять экзаменов!


7 июня
И еще раз пришлось мне встретиться с Козловым.

----------------------------------

            ГЛАВА 56. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЕЛ ЭТО ЛЕТО (4)

1963,
7 июня

                "Взболтни про коммунизм"

И еще раз пришлось мне встретиться с Козловым. Нет, это была не встреча двух людей, это была встреча двух миров - мира капитализма - отживающего мира - и коммунизма, которому принадлежит будущее.

После консультации по русскому языку Козлов выхватил из моих рук учебник, по которому я готовился к экзаменам.

- Отдай мой учебник, Козлов!

Он хохотал и не отдавал книгу. Лишь сказал:

- Мне она нужна.

Я решил говорить по-хорошему:

- Давай по-хорошему. Силой я всё равно с тобой не справлюсь.

Он захохотал и всё небольшое расстояние от школы до его дома, бессмысленно хохоча, говорил:

- Завтра. Вечером. Завтра. Послезавтра.

Так дошли до его дома и сели на скамейку возле забора. Я не отпускал его руки и пробовал пробудить в нём остатки совести:

- Не стыдно? - тихо спрашивал я.

Куда там! Он хохотал, приговаривая::

- А ну, взболтни что--нибудь про коммунизм. Люблю слушать тебя!.. Вот бы сюда Пияву (1).
_____________________________________
1. Мой самокритичный комментарий между строчек спустя два года, в 17 лет: "Ну и дурак же я!!! Читать о таком дураке стыдно - не понял, с кем и как надо говорить. Ну конечно, коли я так говорил, то иначе и быть не могло. Я просто ничего не знал и хотел скопировать взрослых тёть, но неужто с ровесником так разговаривают? Вот дурак! (Б.К.,1965). - (Б. К., январь 2016).
-----------------------------------------------------

Потом добавил:

- Я добрый. Нет у меня такой привычки бить невинного человека. А то бы я тебя сейчас разделал, - и слегка ударил меня кулаком в живот.

Я знал: драться с ним бессмысленно. Ничего это не даст.  Поэтому я сдержался.

- Жаль мне тебя, - сказал я только. - Но таких, как ты, - мало.

- Много, - возразил он. - А был бы я такой, как ты, меня бы через два дня убили.

- Меня же не убивают!

- Ты в горсад не ходишь. Ты б узнал тогда, что там делается вечером. Подойдёт кто-нибудь: "Снимай пиджак!" А не снимешь -  убьют. Кто сильней - тот и живёт.2 
_________________
2. Мой комментарий между строчек: "Про пиджак я тоже воспринял самым серьёзнейшим образом. А вообще драки в горсаду - самое обычное явление. - Б.К., 1965). - (Б.К., январь 2016).
___________________


- И это ты называешь жизнью! Ты должен вырваться  из такой жизни. Ох, как глубоко засосала тебя такая жизнь!

Он опять захохотал:

- А я не могу вырваться. Если вырвусь - убьют.

- Так тебе, кажется, самому нравится такая жизнь?

- А что в ней плохого?

- А чего хорошего?

- Такова жизнь: будь волком, - осторожно оглянувшись по сторонам, сказал он и замолчал.

Всё это время рядом с нами сидел мой сосед по парте Сватков. Теперь он старался выразить свою преданность  Козлову и осыпАл меня угрозами. На его лице с кривым чубом на лбу сияла откровенно злорадная ухмылка.

Всё равно сейчас бы Козлов ничего не понял. Разве мог он показать, что согласен со мной? К тому же в присутствии Сваткова - страшного болтуна.

Я встал со скамейки и направился к своему дому.

- На, возьми книгу! - крикнул Козлов.

Я оглянулся и увидел его лицо, перекошенное гримасой смеха. Я знал, что он издевается надо мной.

Вдруг он окликнул проходившего мимо мальчишку лет десяти:

- У тебя есть такой учебник?

- Дома есть.

- Тащи его, - приказал Козлов.

- Это не мой, - чуть не плача, сказал мальчишка. Он хотел убежать. Но Козлов догнал его, крепко обхватил сзади рукой и пригрозил чем-то страшным.

Мальчишка убежал в дом напротив  и через полминуты выскочил. В бессильном отчаянье он кинул новенький учебник русского языка прямо на дорогу и убежал. Из книги выпала географическая карта. Порыв ветра подхватил её и понёс вдоль дороги.

Хмурое небо было обложено шапками туч...

Козлов, ухмыльнувшись, поднял с дороги книгу.

Мой учебник он протянул мне, но когда я подошёл, он подпрыгнул и положил его на столбик ворот.

Я достал его, скинув рукой. Учебник упал на землю; Козлов нагнулся, поднял его и стал раздумывать, посматривая вверх на дом, куда его забросить.  Но ничего не придумал, с ухмылкой протянул его мне.

Я вырвал книгу и быстрым шагом пошёл домой.

Скорей, скорей от этого кошмара, от этого ужаса. Вперёд, только вперёд! Козловы останутся в прошлом, а ты шагай в будущее. Иди вперёд, ты увидишь, как прекрасна настоящая жизнь и как гнусен этот мирок низких негодяев. Иди вперёд!(3).
_________________________________
3.  Сноска в дневнике:  "Вот так взбадриваешь себя, когда  в плохом настроении.(Б.К., 1965)" - Б.К. - январь 2016).
___________________________

8 июня
Козлова вместе с Пиявой я встречал возле школы еще несколько раз. К моему удивлению, они меня больше не трогали. Может быть, потому, что я чувствую себя уверенно с ними, ощущаю своё моральное превосходство? Ведь на физическую силу мне не приходится рассчитывать.

А может Козлов хотя б немного понял из того, что я ему говорил.(4)
______________________________
4. Сноска: "А может  просто им надоело и они стали более снисходительны к этому "чудаку" (Б.К.,1965,Х).- (Б.К.,январь 2016).
___________________________

На прошлой консультации я сел рядом с Козловым. Мы занимались в классе для пятиклассников с маленькими партами, в которые мы - восьмиклассники -  влезали с трудом.

Козлов не захотел на меня обращать внимания, только искоса посмотрел мне в лицо, когда я садился.

Он  читал какую-то книгу. Это оказались стихи Маяковского.

- Вот это стихотворение хорошее, - сказал он мне.

Я взглянул на стих. "Догоним и перегоним" - назывался он.
Этот пламенный стих  рассказывал о советских людях. "Удивляйтесь, господа американцы, - говорилось там,- мы Америку догоним и перегоним".
Точного содержания я не помню, но смысл именно такой.(5)
-----------------------------------------------------------

5. Владимир Маяковский
«Американцы удивляются»

Обмерев,
с далекого берега
СССР
глазами выев,
привстав на цыпочки,
смотрит Америка,
не мигая,
в очки роговые.
Что это за люди
породы редкой
копошатся стройкой
там,
поодаль?
Пофантазировали
с какой-то пятилеткой...
А теперь
выполняют
в 4 года!
К таким
не подойдешь
с американской меркою.
Их не соблазняют
ни долларом,
ни гривною,
и они
во всю
человечью энергию
круглую
неделю
дуют в непрерывную.
Что это за люди?
Какая закалка!
Кто их
так
в работу, вклинил?
Их
не гонит
никакая палка -
а они
сжимаются
в стальной дисциплине!
Мистеры,
у вас
практикуется исстари
деньгой
окупать
строительный норов.
Вы
не поймете,
пухлые мистеры,
корни
рвения
наших коммунаров.
Буржуи,
дивитесь
коммунистическому берегу -
на работе,
в аэроплане,
в вагоне
вашу
быстроногую
знаменитую Америку
мы
и догоним
и перегоним.
(Б.К., январь 2016).
____________________________________

Говорилось там и о коммунизме - прекрасном будущем людей. Какой огромной верой в наше будущее звучали эти стихи!

Когда Козлов прочёл их, я с просил:

- Зачем ты их читаешь? Ведь в коммунизм ты всё равно не веришь.

- Не верю, - ответил он безразличным тоном.

После учительница продиктовала нам такое предложение: "Десятки раз Павел перебирал свою жизнь, до малейших чёрточек и с огромным удовлетворением решил, что жизнь прожита не так уж плохо".

- А что ты почувствуешь на склоне дней? - спросил я Козлова.

- Я ничего не буду чувствовать, - опять безразлично ответил он.

Я еще говорил с ним, но он или хохотал, или ничего не отвечал или коротким движением наносил мне лёгкие удары в плечо.

Но вообще он почти не пристаёт ко мне и Пиява тоже воздерживается. Может, мои слова хоть чуть-чуть повлияли на него. Хотя вряд ли - он уже слишком далеко зашёл. Если бы он одумался и увидел жизнь, как она есть!!(6).
__________________________________
6 Сноски в дневнике. В марте 66 г.: "А всё-таки порой кажется, что это было милое, хотя и дурацкое время. (Б.К., 1966, III).". В январе 1977 г.: "То что в 15 лет было драмой, в 18 вспоминаешь с улыбкой. В 30 - повод для размышлений над проблемами психологии, воспитания, педагогики. - 77 г., янв." (Б.К., январь 2016).
----------------------------------------------

9  июня
Отец уехал в командировку  в Читу.

Вечера я провожу с нашими ребятами. К нам присоединяются и девчонки.

------------------------------

           ГЛАВА 57. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО (5)

1963,
9 июня (продолжение)

Гуляем допоздна. Несколько дней назад я гулял с Юрой Кашниковым и Лёней Гуревичем. В тот день  они были почему-то веселы и "хохмили". Ходят возле дома, потом поплюют вокруг себя и хором скажут: "железно!" Ну прямо, как дети!

Лёня потом шепчет Юре: давай сейчас хором скажем: "деревянно!" А рядом гуляли сёстры Комаринские. Юра с Лёней прятались от них за дом, желая напугать. Они убегали, а я оставался один в садике перед домом. Девчонки позвали  меня и стали просить рассказать стихи.

- Какие стихи?

- Твои, собственные, - сказала Люся.

- У меня нет никаких стихов,- говорил я, а про себя думал: "Эти девчонки неизвестно каким путём всё узнают". (То есть я уже забыл, что сам читал стихи про весну Люсе Комаринской, когда она гуляла с Юрой. - Б.К., январь 2016).

- Есть, - сказала Света, - Жене ты читал свои стихи.

- Какой Жене?! В жизни не знал никакой Жени!

- Ну, той, которой ты папиросы дарил.

- Так её не Женя звать

- А как?

- Наташа.

Странное чувство я испытывал в разговоре с этими девчонками. Какой-то интерес у меня к ним был. И в то же время было безразлично, как повернётся этот разговор. Разговаривая с ними, я не ощущал самого себя. Я смотрел на себя со стороны, как на другого человека. И, честно говоря, меня очень интересовало, что скажет этот другой человек, как он будет вести себя, о чём будет говорить. Хотелось видеть этого человека серьёзным, умным и хотя бы с капелькой юмора.

Стихи я, конечно, им не рассказал, как они меня ни упрашивали. Ну зачем, для чего я буду показывать им свои стихи? В стихах - моё сердце. Но сейчас-то я ничего не чувствую из того, о чём раньше писал в стихах. Да и стоит ли вываливать на свет свою бездарность? Есть стихи и получше моих, и то они не считаются шедеврами.

Вообще-то  я хотя и не считаю свои стихи совсем бездарными, но не стал читать их в присутствии девочек. Пошёл к ребятам: к Лёне и Юре и  с ними гулял до позднего вечера.(1)
____________________________________________________

1.Сноска в дневнике от октября 1965 г. :"Вот где просыпается трезвость. Через год она будет торжествовать (май 64 г.), а ещё через полтора года всё покатится к чёртовой бабушке: разгул чувств, уже не сдерживаемых детскими терзаниями. - (Б.К., 1965, Х)."
Сноска от 1977 г. "А еще через 12 лет жизнь сплетёт такие узоры, когда вообще нельзя будет ставить вопрос о том, что преобладает - рассудок или чувство. - Б.К., 77 г."
____________________________


                А сегодня опять мы собрались...

Ребята вообще молодцы. Юра Соболев "всё волокёт на пятёрки", - как у нас выражаются. В последний день перед экзаменами мы занимались у него дома.

- Молодец! - похвалил я его. - Все  предметы сдаёшь на пятёрки. Ещё тебе русский  нужно сдать на пять.

- Всё равно в свидетельстве у меня не будет пятёрок. - ответил он. - в четвертях у меня во всех четвёрки.

- Что ж ты так?

- Я в начале года мало занимался и получал четвёрки. Только последнюю четверть нажимал.

- Занимался бы в году, был бы отличником.

Потом я спросил:

- А как сдал Лёнька Гуревич?

- Он по алгебре и геометрии пятёрки получил, а изложение написал на три.

- Что ж он так?

- В черновике на пять написал, а в чистовике на три.

- Хохмач, - покачал я головой. (Я тоже стал часто употреблять это слово на манер Лёни Гуревича - вот они, плоды общения).

Я  ушёл домой, а как начало смеркаться, опять вышел на улицу. У нашего дома на скамейке сидели Лёня Зинченко с Юрой Кашниковым и Лёней Гуревичем. и вовсю мощь играли "Маленькую Мари". Юра с Лёней - на баяне дуэтом, а Лёня Гуревич - на барабане, примостив его на футляре от баяна.

Видеозапись в посте
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382396704/
Маленькая Мари

- Ого! - тут целая музартель! - воскликнул я и поздоровался со всеми за руку.
Всё новые и новые песни играли они. Пришли девчонки - Люся с подругами. Юра предложил пойти в садик через дорогу. Там стоял теннисный стол и обычно много собирается ребят и девчонок.

Там и сейчас было людно: девочки-семиклассницы, подружки-девятиклассницы и мы - восьмиклассники - все были здесь.

Ребята продолжали играть, пока от ночного холода не одервенели пальцы. Ночь была холодная. Несколько дней шли дожди и хотя был июнь, продолжались заморозки.

Забайкальские ночи довольно-таки свежи. Но несмотря на это, нам было весело, а чтобы совсем не замёрзнуть, мы подпрыгивали и под музыку рвали джазы!

Поодаль на скамейке с другими девчонками сидела Света Комаринская. Уже совсем стемнело, но никто не собирался уходить. Ребята-восьмиклассники из гарнизонной школы хохмили, как обычно. Свету они называли "козой" и теребили её со всех сторон. Она от них только отмахивалась. Лёня Гуревич бил в барабан, Юра Кашников мял баян, а Лёня Зинченко уже ушёл домой.

Я стоял возле скамейки рядом со Светой.

- Садись, - сказала она.

Я сел, пробормотав что-то вроде "Благодарю за приглашение".

Мы разговаривали с ней. Всё было мне в самом себе и вокруг непонятно. Странно всё-таки разговаривать с бывшей возлюбленной. Против неё я не чувствовал ни злости, ни досады. Не чувствовал и никакого влечения. И в то же время нельзя было сказать, что я был совершенно безразличен. Мне всё время казалось, что вообще не было у меня никакой любви к Свете и сейчас передо мной сидит незнакомая девочка.

И незнакомая, и знакомая. Странно! Разговаривал я с ней, как с приятелем, говорил спокойно, рассудительно, без всякого чувства. Она спрашивала, как я сдал экзамены, я - отвечал. Сказал, что завтра сдаю последний школьный экзамен.

Спросил, как она сдаёт экзамены. И она ответила мне. Потом она сказала, что хотела поступить в техникум.

- В какой? - спросил я.
- В политехнический. Но мама не разрешает. У нас родственники есть в Барнауле, в Иркутске, Улан-Удэ. и еще в некоторых городах. Только туда мне разрешают ехать родители.

- Твои родители очень боятся за тебя.

- И не говори! - махнула она рукой.

- А вообще, куда бы ты хотела поступить? - спросил я.

- В мединститут.

- Тогда тебе нельзя поступать  в техникум, ведь если ты поступишь в политехнический, то после его окончания сможешь поступить в институт только по своей специальности. Лучше идти тебе в 9-й класс, - посоветовал я.

Так  мы говорили еще некоторое время. Я окончательно замёрз и встал со скамейки, чтобы поразмяться. Взглянул на часы и сказал:

- До экзаменов осталось девять часов.

Юра Соболев засмеялся и протянул мне  руку:

- Вот ты схохмил!  А нам еще осталось тридцать три часа.

Наконец  мы разошлись по домам. Света, проходя мимо меня, прикоснулась своей рукой к моему локтю, как бы придерживаясь. Она мило улыбнулась. О, из-за этой улыбки и прикосновения я не спал бы раньше всю ночь. Но теперь...  Да, много воды утекло с тех пор.(1)
_____________________________
1. Вставка между строк: "(А всего-то три месяца прошло. А сравни!! Для 15-летнего каждый месяц - эпоха. - Б.К., 1965, IХ.)
Вторая вставка: "Бывают и в 30 лет качественные скачки, когда за месяц испытаешь равнозначное 5-летнему предыдущему опыту. Но это связано с более значительными внешними событиями. - 77, янв."
________________________________

10 июня
Русский устный сдал на пять. Билет я вытащил предпоследний: двадцать девятый. Когда всё задание выполнил на листочке, вышел к доске. И тут обнаружил, что забыл ещё сделать морфологический разбор числительного. Вот до чего доводит рассеянность.

"Нужно спасать положение, - подумал я и сделал устный разбор числительного. Задали мне ещё два вопроса и выпустили. Сразу взял из школы характеристику. Об этом было договорено заранее. Свидетельство об окончании дадут завтра утром, пока его ещё не оформили. А завтра вечером я уезжаю из Сретенска. На целый месяц!

По дороге из школы я встретил Свету.

- Как сдал? - спросила она с милой улыбкой.

- На пятёрку.

- Молодец!

От похвалы такой любезной
Смутилась раньше б кровь моя.
Теперь твоя улыбка бесполезна -
И к ней остался равнодушен я.

Но оставим в покое стихи. И попишем прозой. Я только что написал письмо Любе:

10/VI-63. "Милая Люба! Милый друг!

Я не хотел тебе писать, пока не сдам все экзамены. Сегодня я сдал последний экзамен. По алгебре письменной получил четвёрку. По геометрии устной - пятёрку. По изложению и русскому языку - пятёрки. Завтра утром нужно будет сходить в школу - взять свидетельство об окончании восьмилетки. Свидетельства у нас теперь не такие, какие были раньше. Теперь их сделали как дипломы и внешним видом ничем от них не отличаются.

Завтра вечером я уеду в Читу - сдавать экзамены в Читинское музучилище. Честно говоря, волнуюсь; конкурсы сейчас большие. В Чите я пробуду примерно до 10 июля. Пиши мне по адресу: г. Чита, ул. Ленина,54 кв. ...  Комиссарову Борису.

Буду жить у своего учителя. После 10 июля пиши по старому адресу.

Милый друг! Как у тебя жизнь? Собираешься ли летом куда-нибудь поехать? Пиши. Жду ответ.

Твой друг Боря".

11 июня
Утром я был в школе и взял cвидетельство о восьмилетнем образовании. Татьяна Герасимовна подала мне руку и поздравила с окончанием восьмилетки, пожелала поступить в музучилище. Другие учителя также пожелали мне успешно сдать экзамены и выразили уверенность в том, что я поступлю. В конце Татьяна Герасимовна искренне посоветовала мне:

- Только в училище не вредничай. Не делай так, как было с Перебоевым.

- Тот тоже хорош! - сказал кто-то из учителей.

- Оба виноваты, - заключила Татьяна Герасимовна.

Анна Тимофеевна сказала:

- Я еще никогда не видела Борю таким злым. Даже и не думала, что он может так злиться. Со второго класса знаю: в школе он вёл себя спокойно.

- А если бы учителей не было, что бы он мог с тобой сделать! - покачала головой Татьяна Герасимовна.

- Да, нашла коса на камень, - подтвердил чей-то голос.

Анна Тимофеевна, Татьяна Герасимовна и все остальные учителя ещё раз пожелали мне счастливого пути и я вышел из школы.

На улице посмотрел оценки: из шестнадцати предметов восемь пятёрок и восемь четвёрок. Троек нет. Четвёрки по рисованию, черчению, по физкультуре, географии и некоторым другим предметам. По русской литературе, арифметике, геометрии, истории, английскому, биологии и пению - пятёрки.

- А мог бы иметь все пятёрки, - сказала Т.Г., вручая свидетельство.

- Если б занимался в году, - поддакнул я.

Характеристику (я взял её ещё вчера) мне дали хорошую, хотя немного сухую, ну это во вкусе Т.Г. - строгой многоопытной учительницы. Без громких слов, очень объективную, правильную. Ну и ни одного плохого слова про меня там не сказано. "Вежлив, дисциплинирован, пользовался заслуженным авторитетом учителей и одноклассников" - такие там последние слова.

 
                С плеч моих упала тяжесть

А впереди - новые экзамены! Эх, сдать бы их! Мой друг - Юра Кашников не сомневается, что я успешно сдам экзамены. Другие ребята и взрослые тоже уверены.
А я... Я надеюсь, но слишком не уверен. Конечно, я бы не сомневался в себе, если бы помногу занимался. Но ведь я совсем мало работал над вещами. В среднем сорок - сорок пять минут в день. В иные дни совсем не подходил к инструменту. И не потому, что не хотел. А просто время не нахожу. Не умею распределять своё время. ПробЕгаю весь день с ребятами, в кино; зимой я вообще с ума сходил! Бродил под окнами чужими, под окнами равнодушными, холодными до часу-двух ночи...

Сейчас я изменился. Даже Юра заметил это. Он говорит, что изменился к лучшему. А я бы не хотел изменяться совсем. Я не хочу иметь холодное сердце, хочу быть искренним и чутким к людям. Хочу писать стихи... И боюсь, что новые черты (рассудочные - Б.К., январь 2016) убьют во мне старые. Но нет! Этого не будет. То, что было во мне хорошего раньше, так и останется. Я не допущу, чтобы оно исчезло. И войдёт в жизнь новое...
Хм! Странно человек устроен Начал с экзаменов и перешёл на самого себя.(2)
________________________
2. Сноска в дневнике: "Вот где серьёзность пошла. Удивительно самому себе: за три месяца  - и такие контрасты. - Б.К., 1965).
Вторая сноска здесь же: "Всё во мне сохранилось и всё смешалось, что трудно, порой, отграничить трезвость сознания от буйства чувств. (Б.К., 1966 г., январь).
__________________

Ну так вот...  Сегодня я уезжаю. Билет уже куплен. Поезд уходит полшестого. Осталось совсем немного...

---------------------------------------------

          ГЛАВА 58. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО (6)

                1963,
                12 июня

Перед отъездом попрощался с ребятами. Лёня, Юра Кашников и Юра Соболев играли в теннис в садике. Я попрощался со всеми за руку и ушёл домой. Потом не вытерпел, вышел опять, сыграл партию в теннис, попрощался ещё раз и взяв чемодан, пошёл с братом и матерью на вокзал. 

Лёне Гуревичу я оставил свой адрес. Возможно, мы больше не увидимся: в конце июня вся их семья уедет из Забайкалья. Куда? Пока неизвестно. Такова военная жизнь.

А сейчас я уже у Валеры - моего учителя Доехал благополучно (так формально это звучит). На верхней полке, хотя куплена была нижняя. Уступил её матери с ребёнком.

На вокзале встретил меня отец. Часов в восемь был дома у учителя. Отец мой задержится в Чите ещё на день. Витя теперь останется дома один. Мать уезжает на несколько дней в командировку вниз по Шилке. В село Фирсово.

Интересное совпадение. Все поразъехались! (Мама работала детским врачом. - Б.К., январь 2016).

А сейчас я живу в таком знакомом доме. Теперь мне предстоит прожить в нём ещё дольше, чем раньше. Всё здесь осталось по-прежнему. Сразу же увидел Лёву и Сергея.  На их лицах засветились улыбки.

- Опять к нам,- сказал мне Сергей, как старому знакомому.

Они поздоровались со мной за руку.  Лёва уже сдал первый экзамен - на пять. У Сергея еще не началась сессия.

Дома и маленькая Марина. Она тоже нисколько не удивилась моему приезду. Лёва вскоре ушёл в институт, Сергей  - в техникум.

- Ну пока, - весело сказал мне Сергей, уходя на занятия.

- Пока, - махнул мне рукой Лёва.

Валера тоже куда-то отправился, а его мать ушла на работу (она теперь работает). Я сидел дома один, почитывал книжонки. Марина вертелась тут же, то и дело взбиралась ко мне на колени и лохматила волосы.

- Марина, Марина, - уговаривал я её. - Не мешай мне, я буду заниматься. 

Я действительно вытащил "Теорию музыки". Немного почитал, потом слушал по радио симфонические миниатюры. Марина ушла с подружкой на улицу. Жизнь входит в свою колею.

Часов в 10 мы с отцом пошли завтракать в столовую политехникума. В самом техникуме я побывал без десяти двенадцать, во время большой перемены, но Женю Маркина так и не нашёл. Сергей мне говорит, что первокурсники уже уехали не то в колхоз, не то на производственную практику. Непонятно куда! Но это даже к лучшему. Ведь к экзаменам нужно готовиться.

Днём отец зашёл ко мне. С Валерой мы встретились ещё утром. Он поздоровался за руку с отцом и со мной, провёл нас в его комнату. Сам Валера куда-то вышел, умылся и вернулся к нам - аккуратный, посвежевший.

Беседовали мы обо всём (это я рассказываю ещё об утренней встрече). Говорили о музучилище, о Чите, о погоде.

- Заниматься сможешь в музучилище, - сказал мне Валера. - Правда, сейчас это трудно: там идут экзамены, сдают почти все курсы, поэтому днём там классы будут заняты. Но часов с пяти вечера должно быть свободно.

- А как, Борис, ты сдал последний экзамен?

- На пять.

- Ну молодец!

- А свидетельство вам уже выдали?

- Нет, всем остальным ещё не выдавали, но мне дали сразу, как я сдал последний экзамен. Свидетельства теперь у нас красивые, раньше такие не выдавали.

Фото. Свидетельство о восьмилетнем образовании
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382493073/

- Покажи, Борис, свидетельство, - попросил отец.

Я достал из чемодана свидетельство о восьмилетнем образовании.

- Да, красивое, на гербовой бумаге. Очень красивое. С ним уже можно выходить в самостоятельную жизнь.

Отец не знал, как благодарить моего учителя:

- Вы столько делаете для него, совсем, что не входит в ваши обязанности. Ну я уж вас отблагодарю потом.

- Да нет, напротив, мне самому интересно, - говорил, улыбаясь, Валера.

"Да, - думал я, - такого человека, как мой учитель, только благодарить и благодарить".


                Разговор с директором

Итак я обедал с отцом.

А потом один гулял по Чите. Летняя Чита уже не такая, какой была в конце марта. Воздух тёплый, даже жаркий. С шумом пролетают по улице машины, автобусы. На Калинина в обе стороны идут толпы народа. Даже удивляешься, как тебе удаётся идти и никого не задевать плечом. Обгоняешь одних. Другие обгоняют тебя.. И движется этот поток по улицам с протянувшимися вдоль них стройными рядами кудрявых топольков.

Хорошо гулять по читинским улицам! Но... много не разгуляешься. Мы идём с отцом в музучилище. В учительской шумно. Преподаватели, студенты ходят, выходят...

Директора не оказалось и документы мы сдали секретарю. Заодно списали висевшее там же на стене  расписание консультаций и экзаменов. Первая консультация 26 июня, первый экзамен - специальность - 30 июня.

Мы выходили из училища, когда увидели, что кабинет директора открыт. Зашли к директору.

- Садитесь, - предложил директор, чем-то смахивающий  на директора нашей музшколы Диденко: с такой же хитроватой, доброжелательной улыбкой..

Несколько минут мы не могли говорить: в кабинет входили и выходили студенты. Но потом это движение неожиданно прекратилось и отец сказал, улыбаясь:

- Вот перед вами абитуриент. Будет сдавать экзамены в ваше училище.

- Ну что ж, пусть поступает. Он уже окончил музшколу?

- Нет, видите ли, - сказал отец, - сретенская музшкола образовалась только два года назад и там сейчас не семь, а только пять классов; он окончил пять классов.

- Да, ему тогда трудно будет поступать... А кто его преподаватель?

- Валерий Михайлович Рублёв, - ответил я.

- А, знаем - наш выпускник. Он говорил о Борисе, говорил "есть данные".

- Данные у него есть, - сказал отец.

Я перебил:

- Ну, не хвали меня.

Мне было неудобно, что меня хвалят заранее.

Директору понравилась эта скромность. Он сдержанно засмеялся и спросил:

- Документы вы сдали уже?

- Да, сдали, - ответил отец. - Вас еще не было и мы сдали секретарю.

- Будь добр, - обратился ко мне директор, - принеси сюда свои документы.

Я кивнул головой и вышел. Пройдя несколько шагов, открыл дверь учительской. Там было людно по-прежнему.

- Дайте, пожалуйста, мои документы, директор просит.

Секретарша стала доставать документы и тут я увидел сидящую возле стола рядом со мной Самарину. Я поздоровался с нею. Она обрадовалась этой встрече и, улыбаясь, спросила:

- Поступать к нам? Ну хорошо, поступай.

Справа я вдруг увидел Брагинского - низенького толстенького человека - отца Нины Брагинской. Он приехал в командировку в Читу вместе с отцом.  (Жили с ними в одном подъезде. Нина тоже училась со мной в одном классе музыкальной школы. - Б.К., январь 2016).

- Здравствуйте, - здороваюсь я.

- Здравствуй, - отвечает он.

- Это твой отец? - спросила Самарина.

 Не совсем разобрав вопрос Самариной, я ответил:

- Да, он здесь.

- Очень приятно, - продолжала Самарина, протянув руку Брагинскому.

Я, раскрыв рот, смотрел на них.

- Нет, мой отец у директора сейчас, - сказал я.

- Я понимаю, - говорит Самарина.

"Ничего не понимаю" - пронеслось у меня в голове.

- Мой сосед. - представил меня Брагинский.

Я уже иду в кабинет директора со своими документами и снова усаживаюсь в кресло.Директор смотрит моё свидетельство о восьмилетнем образовании.

-  Хорошие оценки, - хвалит он, - очень хорошие.

Потом спрашивает:

- Это ты выступал на педчтениях?

- Да, я.

- Да, да, помню.

Затем спросил стоявшую всё время возле стола преподавательницу:

- Что вы скажете об его игре, - Люция Николаевна?

- Я лично не слушала его, но на чтениях он не совсем  удачно выступил. Но... что-то в нём есть, что-то есть!

Затем она сказала:

- Я бы желала его послушать еще до консультаций.

- Сейчас он не в форме, после дороги.

- Пусть позанимается несколько дней, а потом я его послушаю, - ответила Люция Николаевна.

- А когда вы бываете в училище? - спросил отец.

- Вам придётся искать меня, - улыбнулась Люция Николаевна. - Я бываю здесь и утром, и после обеда, когда как.

- Ну хорошо, спасибо вам, - поблагодарил её отец.

- Спасибо, - повторил я вслед за отцом.

Выходя из училища, отец увидел Самарину. Она куда-то спешила. На ходу отец спросил ей насчёт меня.

- Он поступит, - сказала Самарина.

- Вы уж замолвите за него словечко, - брякнул отец.

(Мне от этих слов стало неловко и немного противно) .

- Хорошо, хорошо. - улыбаясь, говорила она.

- Зачем ты так? - недовольно сказал я отцу.- Этим можно навредить.

- Папочка никогда тебе не навредит. Папа знает, что говорит, - весь сияя, сказал отец.


                Папины тревоги

Из музучилища пошли домой к Валерию Михайловичу. Долго сидели мы в его комнате, разговаривая. О чём? Трудно сказать. Разговор переходил с одного на другое.
Вскоре мы ушли. Я пошёл заниматься в музучилище.

На верхнем этаже целое крыло отведено для самостоятельных занятий студентов. Заглядывая в каждую из этих комнат, мы с отцом с трудом отыскали среди них свободную. Во всех остальных уже занимались. В этой комнате я позанимался два с половиной часа. Почти никогда столько не занимался. Дома у меня однажды хватило духу позаниматься целых три часа. А сейчас... Нужда, как говорят, заставит!

Выходя из училища, я опять увидел отца. Оказывается, он всё это время беседовал с вахтёршей музучилища о студентах. Среди студенток есть двое слепых девушек.. Они уже на четвёртом курсе. Обе всегда такие подвижные, жизнерадостные, они, держась друг за друга, пробегали вниз по ступенькам лестницы. В Чите вообще много слепых. Валера говорит, что ими полностью заселён один из новых четырёхэтажных домов. Здесь находится филиал Всероссийского общества слепых.

Среди них  есть много замечательных мастеров. Умельцы, столяры. Мебель такую красивую делают. Зрячий так не сможет сделать.

Обо всём этом мне рассказывал отец, когда мы шли из училища. И мы опять направились домой. Валеры там не оказалось. Потом он объяснил, что встретил в Чите товарища, которого давно не видел, и поэтому не пришёл вечером домой: отмечал эту встречу.

Отец сегодня не уехал. Но вечером он оставил мне 45 рублей на месяц жизни и на билет в Сретенск, который стоит  вместе с постелью 7.40. Кроме того, у меня было сэкономленных мною 12 рублей. Прежде, чем вручить мне деньги, он долго говорил, чтоб я их напрасно не транжирил. Особенно он боялся, что их у меня утащат и битых полчаса убеждал, чтобы я припрятал эти деньги в чемодан, чтобы их никто не видел.

Если бы он знал, как хорошо живётся мне в доме у Валеры. Галина Александровна, уходя на работу, так и говорит:

- Будь, как дома. На кухне чайник стоит. Захочешь - горячего чая попьёшь. Располагайся, как дома.

А он мне о деньгах! Сколько же в людях недоверия друг к другу! Стоит только столкнуться с этим в жизни, и они переносят своё недоверие на всех и вся. Конечно, всем наивно верить могут только дети. А как бы хотелось, чтобы люди действительно, как дети, верили друг другу.

Но сейчас это невозможно. Это законное недоверие. Разные люди живут на свете. Среди них могут оказаться и враги нашего общества, враги социализма. И нужно быть всегда наготове. Но иногда бывает, что у людей подобное недоверие переходит в манию и затмевает всё остальное. Смешно даже, до чего доходят люди.

Но оставим этот вопрос пока. Продолжу рассказ о своей жизни. Итак, оставив мне деньги, отец ушёл к себе в гостиницу.  Был уже поздний вечер и я лёг спать. Сергей ещё занимался. Вытаскивая пачку "Севера", он одну папиросу протянул мне.

- Я уже не курю, - сказал я , улыбнувшись. - Бросил это дело.

- Молодец, - похвалил Сергей  и с весёлой улыбкой добавил:

- Мне больше достанется.

Лёва вечером уехал в Балей. До следующего экзамена у него ещё семь дней. Он решил провести это время у себя дома.

13 июня
Утром Галина Александровна будит Сергея. Ложится Сергей поздно: в час или два ночи. Утром он поднимается с постели с большим трудом, долго потягивается с закрытыми глазами, мычит что-то через нос и... опять засыпает.

Его мать быстрыми бесшумными шагами входит в комнату, наклоняется к Сергею и я слышу её торопливый шёпот: "вставай, вставай, Сергей, ты опоздаешь, ну вставай..."

Кое-как растормошив его, она уходит. И после этого Сергей медленно поднимается, одевается. Если и после этого он не может подняться, его мать опять входит в комнату и опять будит его. Наконец Сергей встаёт. Я сплю ещё до десяти. Затем приходит отец. Мы идём завтракать. После завтрака опять идём домой. Долго сидим в комнате у Валеры. Отец всё время благодарит Валерия: "Я перед вами в вечном долгу!"

Валера смеётся, мотает головой: "Да что вы, что вы...." Отец предлагает ему отобедать с ним. Валера соглашается.

------------------------------------------

           ГЛАВА 59. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЁЛ ЭТО ЛЕТО(7)

13 июня
(продолжение)

Потом мы говорим о чём угодно. Валера рассказывает о музучилище:

- Каждый раз, как захожу в училище, я поражаюсь: как оно выросло. за последние годы, как окрепло! Когда я учился в нём, у нас ничего этого не было. Даже стульев не хватало. Хор у нас был внизу. Так мы после сольфеджио брали каждый по стулу  и спускались все вниз. Досок не было, писали на стенах.  А сейчас в каждом классе люстра, пианино или рояль, доска с нотным станом. Все комнаты совершенно переделали.

Затем заговорил отец:

- Ты смотри, останешься здесь один - ничем посторонним не занимайся. Вот потом, когда всё сдашь, - отец мечтательно улыбнулся, - тогда можешь делать, что хочешь. А сейчас книг посторонних не читай: ты их прочёл больше, чем я за всю жизнь.

- Да,- подтвердил Валера. - Борис очень много читает. Мне иногда даже трудно с ним разговаривать.

Так мы продолжали долго говорить, пока не ушёл отец. Валера тоже куда-то вышел. Я один сидел дома, когда в комнату зашёл парень лет 25-ти с копной светлых волос на голове. Он держался, как дома. Спросил, где Валерка.

- Его нет дома, - ответил я.

- А где он? - вскидывая брови, быстро спросил он.

- Валера сказал, что к Смелягиной пошёл.

- Вот сволочь! - выругался парень, - ни к какой Смелягиной он не пошёл. Наверное, у П*** (так в тексте - Б.К., январь 2016) сидит. А этот П*** - хронический насос.


                Водка до добра не доведёт

Я недавно прочёл книгу про алкоголиков. Книга называется "Возвращение в жизнь". Автор  - Георгий Шошмин. В ней рассказывается об одном  талантливом скрипаче и хорошем человеке, который начал с рюмки водки в компании друзей, потом втянулся в это дело  и запил. От него ушла жена, его выгнали из консерватории, где он преподавал. Был он хорошим человеком, но превратился в грязного пьяницу, очутился в компании алкоголиков, оказался за бортом жизни. Через десять лет после того, как он запил, Новиков (так его звали) дошёл до белой горячки, сделал попытку повеситься. Его вовремя вытащили из петли, стали лечить. Это был трудный, тяжёлый процесс, длившийся годы. Но человек победил. Новиков возвратился в жизнь.

В книге очень хорошо показана бессмысленность, бесполезность жизни алкоголиков; показаны успехи медицины в борьбе с алкоголизмом. Книга подробно знакомит с жизнью и бытом пьяниц. Я прочёл её до конца, не отрываясь, и как бы вошёл в этот мир, понял его и теперь, мне кажется, понимаю всех пьяниц на свете. Меня ужаснула появившаяся мысль, что я когда-нибудь окажусь в этом мире, что смогу опуститься до такого состояния. Именно поэтому еще в начале июня, когда Валера был у нас дома перед своим отъездом, я поскромничал и не выпил больше полрюмки.

(Примечание. Кстати, эта книга, 1961-го года выпуска, до сих пор очень популярна. Она, как ни удивительно, всё ещё  пользуется спросом и продаётся через интернет и горячо обсуждается:  "Очень полезная книга. Постоянно должна быть под рукой", - один из отзывов. Книгу можно при желании скачать. - Б.К., январь 2016). 

А ведь Валера пьёт. Правда, ещё не  дошёл до того, чтобы пропить свой костюм (как это было с Новиковым). Но всё-таки пьёт. Я боюсь, что  водка может погубить такого хорошего человека. Ведь именно из-за водки от Валеры ушла его невеста Валя. Но я почему-то уверен, что Валера до такого состояния не дойдёт. Он всегда, даже когда выпьет, держится твёрдо на ногах и кажется трезвым. Только однажды, это было в мае, во время заключительного концерта, Валера опоздал на концерт. Пришёл, еле держась на ногах. Целый час с трудом стоял на ногах, пока не пришёл в себя. Родители были возмущены. Директор Диденко обещал наказать Валеру. Ну, конечно, он ничего не сделал: это было в последний день учебного года. Да к тому же директор - мужчина. Простил и понял Валеру.


                Приглашение на рыбалку
 

Парень с русой копной волос на голове стоял посреди комнаты с маленьким чемоданчиком в руках. Он вдруг обратился ко мне:

- Понимаешь, принёс перемёты, снасть. Хотели съездить на Ингоду, порыбачить...

У парня были светлые, но с каким-то необычным, алкоголическим блеском, судорожные  глаза. "Тоже выпить не дурак", - подумал я.

Он вдруг открыл чемоданчик и повернул его ко мне. В нём оказались крючки, леска и все прочие рыболовные  снасти.

- Ты экзамены сдаёшь? В музучилище?

- Да.

-  Когда первый экзамен у тебя?

-  Тридцатого июня.

- Послушай, еще много времени, - глаза у парня заблестели. - Съездим на Ингоду на денёк, порыбачим.

- Это мне съездить? - удивился я.

- Да. Такси возьмём и закатим.

Я отказался.
- Нет, что вы,-  краснея говорил я. - У меня экзамены, мне нельзя. Извините меня, но я не могу, нельзя мне.

Глаза парня погасли.

Так я сейчас пойду, - сказал он. - Передай Валерке, чтобы он пришёл ко мне после обеда. Поедем на Ингоду. Так передай, не забудь. Серёгин - моя фамилия.

Серёгин ушёл.

Да... Пойдёт Валера к нему или нет? Ведь отец пригласил его сегодня обедать с нами1.
________________________

1.Сноска в дневнике без даты: "Серёгин погиб через два года, попав под машину. Валера тяжело переживал гибель друга" - (Б.К., январь 2016)..
__________________________

                "В училище много пьют"

Я сказал Валере о приходе Серёгина. Валера не пошёл к нему. В три часа дня мы втроём: Валера, отец и я пошли на улицу Калинина.

- Ну, мы пойдём туда. - он указал в направлении ресторана. А ты иди в столовую.
Валера хотел возражать:

- Пусть идёт с нами.

- Но отец не согласился:

- Ему надо заниматься,- сказал он.

Валера не стал спорить.

- Ты сейчас поешь, - сказал он, и иди в музучилище, занимайся. Мы подойдём к тебе после.

Я с огромным облегчением пошёл обедать в столовую возле кинотеатра "Забайкалец".

Честно говоря, я боялся, что меня поведут в ресторан. Что там делать? Угробить только весь вечер. А мне надо заниматься. Да ведь я ещё маленький, мне нет шестнадцати. Конечно, "маленький" не в том смысле, который обычно придают этому слову. Просто стыдно было бы сидеть среди взрослых пьяниц.(2)

____________________________
2. Сноска в дневнике через два года: "Ха! Застыдился, мальчик мой! - Б.К., 1965 г." (Б.К., январь 2016).
_________________

Я пообедал в столовой у "Забайкальца". Потом занимался в музучилище. Комната пустовала. Я сидел за фортепьяно, когда туда зашёл баянист и взял свой баян, стоявший в углу комнаты.

- Ты на каком курсе? - спросил он.

- Я только готовлюсь к поступлению.

- Хорошо играешь, - похвалил он.

В комнату размашистыми шагами зашёл второй студент и спросил первого:

- Ты что же, бросаешь училище?

- Почти! - ответил тот.

Они вышли в коридор, о чём-то стали договариваться. Я разобрал только слова "кирнули", "опохмелиться".

Вскоре они совсем ушли.

А мой брат ведь говорил мне, что в училище много пьяниц.

Да и вообще пьяниц ещё хватает у нас. Сколько же еще нужно вести борьбу с алкоголизмом!(2)
____________________________
2. Сноска: "Посредством уничтожение проклятой. - Б.К., 1965)" - (Б.К., январь 2016).

------------------------------
Я  занимался больше двух часов. Потом не утерпел и пошёл к ресторану "Забайкалье". В Чите всего один ресторан. Раньше было два, но один переоборудовали в столовую. А пьяниц хватает. Пол-литра-то можно купить в любом магазинчике.

Я опять отвлёкся. Так вот я стоял возле красивого большого здания, носящего название "Забайкалье".

Люди входили и выходили из ресторана. Из выходящих одни держались на ногах покрепче, другие качались, как бельё на ветру. Я стоял возле железного барьера, загораживающего проём лестницы, ведущей в продуктовый магазин, находившийся в подвале дома. К этой железной перегородке подходили выпившие, но держащиеся на ногах люди, подсаживались на неё, закуривали; покурив несколько минут, уходили. Но вот из ресторана вышел вдребезги пьяный человек. Подсел на стойку, закурил возле меня и  стал жаловаться, не глядя на меня:

- Не пускают!.. Но я всё равно пройду!... Я пробьюсь! Они думают... Деньги у меня есть, а они не дают водки. Но я пробьюсь.

Пьяный вдруг повернулся ко мне:

- Пойдём со мной. Всё тебе будет! Что хочешь? Всё заказывай!.. Всё...
Я отказываюсь, благодарю. Он уходит в ресторан и больше не возвращается. Наверное, "пробился".

Я еще долго стою возле ресторана. Наконец, вижу, как оттуда выходят отец и Валера.

Они меня сразу увидели и мы все вместе пошли в музучилище.  Отец и Валера идут спокойно, будто из театра. Словно и не были в ресторане.

В музучилище мы заглядываем в каждую дверь: ищем свободную комнату с инструментом. Валера заглядывает в одну из них, встречает своего знакомого.

- Одну минуточку, - говорит он, и проходит в комнату. Мыс отцом стоим в коридоре.

- Много выпили? - спрашиваю я у отца.

- Да почти не пили, - отвечает отец. - Одно пиво пили, немного вина. Что мы. пьяницы что ли?

Валера выходит из комнаты. И мы, наконец, находим свободную комнату. Валера просит одного из преподавателей-мужчин послушать меня. Я сажусь за инструмент. Преподаватель стоит сзади меня, Валера сидит на стуле рядом. По его указанию я играю гаммы, затем этюды и пьесы. Валера делает кое-какие замечания. Когда я всё кончил, преподаватель попросил сыграть еще раз фугу Баха. Ему понравилось моё исполнение фуги.

- На чтениях, - говорит Валера. - фуге дали высокую оценку.
 

                Чудо-вундеркинд

Мы собираемся идти, но преподаватель начинает нам рассказывать об одиннадцатилетнем мальчишке - читинце Сергее Смирнове.

- Это чудо, - говорит он. - просто вундеркинд. - Я не слышал, как играл, но слышал, что рассказывали. Понимаете, маленький мальчик, в маечке, но в училище не найдётся преподавателя, который бы играл на баяне, как он. Он ездил в Ленинград, его слушали двадцать два преподавателя и все поставили пять с плюсом. Его приняли в школу одарённых детей при консерватории. Представляете, берёт ноты и с листа играет пьесу, которую мне нужно учить полгода. Это чудо. Это будет, как Моцарт или Лист.

- Да, - говорит Валера, - это феномен. Я слышал его игру. И главное, он играет как на баяне, так и на фортепьяно. Не найдётся в училище равных ему по баяну. Ну, по фортепьяно - есть. По фортепьяно здесь сильный преподавательский состав. А по баяну не найдется! Вот, например, просишь его:"Серёжа, сыграй концерт Чайкина" (а этот концерт играют в консерваториях).  Серёжа отвечает: "Я его давно забыл". Понимаете, ДАВНО забыл!!!

Откровенно говоря, я пожалел в тот момент, что я не феномен. Впрочем, мне бы не очень хотелось быть феноменом. Феномен развит только в одной области. Нужно быть всесторонне развитым человеком. Можно и не быть феноменом и  быть величайшим человеком. Ленин не был феноменом, но был величайшим человеком на земле. Наши космонавты не феномены, но совершают величайшие научные подвиги. Правда, Моцарт был феноменом (с четырёх лет писал музыку).

Вообще, каждый человек отличается от другого. Я знаю, что людей, совершенно похожих на меня, нет. Я знаю, что отличаюсь от многих своих  сверстников...

 
                Папа уехал домой

Итак, мы втроём идём по улице. Через час или два поезд отойдёт в направлении Сретенска.

Очень тепло. Идём мы медленно, как на прогулке. Валера говорит, что ему нравится вот так прогуливаться по Чите. Всё здесь ему знакомо, каждое здание.

- Вот эта школа, где я работал, - он указал рукой на небольшое, жёлтого цвета двухэтажное здание.

Так мы прошли до угла. На углу попрощались. Отец долго пожимал руку Валере.

- Я вам очень-очень обязан, - говорил он.

Попрощавшись с нами еще раз, отец ушёл на вокзал.

------------------------------------

          ГЛАВА 60.ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЕЛ ЭТО ЛЕТО (8)

1963,
13 июня

На снимке слева Рублёв Валерий Михайлович, рядом с ним директор музыкального училища Леонид Георгиевич Ермошин.
Чита, 1963 г.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382715069/

Проводив отца, мы пошли домой.  Разговаривали с Валерой  по-деловому. Он советовал мне больше заниматься:

- Заниматься теперь нужно ежедневно по 3-4 часа. Не обязательно без перерыва.

Позанимайся часик - отдохни, погуляй.

- А если комнату займут?

- Ты оставь на инструменте ноты - и никто не зайдёт.

- Никто?

- Никто.

- А если ноты весь день пролежат?

- Всё равно не войдут. Будут возмущаться, что угодно; но не войдут...

Позаниматься с тобой надо по сольфеджио и теории.

Вот в таком деловом духе шёл наш разговор. Но потом я рассказал Валере о встрече возле ресторана с пьяным.

- А прикурить он у тебя не просил? - со смехом спросил Валера.

- Нет, - засмеялся я, вспоминая случай с пьяным в Сретенске.

Шёл мне навстречу пьяный. Подозвал к себе. Заплетающимся языком сказал:

- Ты хороший мальчик... Я знаю твоего папку. Работаю в госпитале...
Кое-как оперевшись, чтоб не упасть, на забор, пьяный достал папироску. Хотел закурить, но спички выпадали из его дрожащих рук. Я помог ему. Ветер гасил в моих руках зажженные спички. Наконец ему удалось прикурить. В это время мимо меня проходил Валера. Он смотрел удивленным взглядом и прошёл мимо, несколько раз оглянувшись назад.

Представляю, что он думал, глядя на две склонившиеся друг к другу фигуры, одной из которых был  я -  его ученик, а другой - пьяный мужик.

Потом Валера часто подтрунивал надо мной, вспоминая тот случай.

14 - 25 июня
Жара стоит страшная. Температура в тени доходит до 30 градусов. Душно. И всё-таки мне нравится такая погода. Всегда больше нравится сильная жара, чем сильный холод. Хотя не люблю ни то, ни другое. Точнее, жару предпочитаю холоду. Жара, какая бы ни была у нас, не изжарит человека. А от холода замёрзнуть легко. Бррр! Неприятно, когда холод.
 

                О музыке

Музыка. Какое огромное влияние она оказывает на человека. Прекрасная возвышенная мелодия - и человек становится лучше, чище, прекрасней.

Играет дешёвый джаз - и у человека появляется разбитное, анархическое настроение.

Хороший эстрадный оркестр действует как нельзя лучше на человека в часы его отдыха.

На меня всегда действовала потрясающе соната "Апассионата" Бетховена, особенно в исполнении мастеров. Начальные звуки приводят в трепет. А затем - жизнь, радость борьбы, сомнения, переживания, холод одиночества, безнадёжная отрешённость, снова борьба и вот оно, счастье победы. Ты прошёл через все испытания и ты победил. Невзгоды не сломали тебя, а лишь закалили.

Слушая "Апассионату", я переживаю всё это и чувствую, что возрастаю внутренне и закаляюсь. Я чувствую новые силы. Конец "Апассионаты" возбуждает, появляется большой подъём душевных сил. Снова чувствуешь радость победы и обретаешь уверенность в себе, обретаешь ту ВЕЛИКУЮ РАДОСТЬ, без которой невозможна ЖИЗНЬ.


                Голос Робертино

Как разнообразен и сложен человек.

Я слушаю голос Робертино Лоретти. Он поёт итальянскую песню "Мама". Необычайно красивую, радостную и прозрачную мелодию выводит чистый светлый мальчишеский голос.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382715069/
Robertino Loreti - Mamma 1961
1 574 281 просмотр

И вот перед вами сидит уже другой человек.

Он слушает песню. Его глаза мечтательно направлены верх. Лицо подёрнуто дымкой светлой грусти и задумчивости. А голос по радио поёт и поёт...  И льются звуки чудных песен. Под эту музыку хочется выйти из тесной комнаты на городскую улицу. Медленно ходить по городу, с любовью глядя на всех прохожих и наслаждаться счастьем. Ты самый счастливый человек на свете, - такие слова, кажется, поёт этот голос. И хотя  не можешь перевести итальянские слова на родной язык, знаешь, что песня эта - о счастье...


                Танго, джаз, фокстрот...

И вдруг эта песня сменяется другой. Это эстрада, эстрадно-танцевальная музыка. И опять изменился человек. Эта музыка вызывает воспоминания. Вот под это танго танцевал с милой, которая теперь забыла тебя(1).
_____________
1.Сноска в дневнике: "Танго Ковача "Серебрянная гитара" (Б.К.)
_____________

https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=RAFo9aWukPk
A.Kovach - Серебрянная гитара.

А музыка движется, движется... Исполняют фокстрот. И опять воспоминания. И человек уже не тот, что был две минуты назад. Что-то новое входит и расплывается по всему телу, забирается в мозг, содрогается в груди. Человек опять возбуждён, но уже по-другому. Ноги подпрыгивают. Хочется танцевать. Воздух, всё вокруг насыщено каким-то подпрыгивающим ритмом, легкомысленный ветерок блуждает  в голове.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=y6UbSYutI1I
МОИ ЛЮБИМЫЕ муз.фокстрот " ДЖОН ГРЕЙ "

А вот джаз. Звон, грохот, хулиганские выкрики, опять рёв... Если поддашься его влиянию, тобой овладеет пустота. Она будет и в отсутствующем, устремлённом в бездумную неизвестность взгляде. Люди, которых ты увидишь в этот миг, превратятся в мелькающие тени; всё расплывётся в твоих глазах; вокруг - пустота.

И есть ещё один род музыки. Музыка АБСОЛЮТНОЙ пустоты, в которой нет ни чувства, ни мысли.  На первый взгляд, кажется нормальная музыка. Но тебе она безразлична. Под неё можно разговаривать с товарищем и решать математические задачи.  (Сноска в дневнике: "Наверное, ты просто пока не понял этой музыки. (Б.К., 1964)" - Б.К., январь 2016).
 

                "Зажги звёздочку"

Вечером мы с Валерой ходили к Смелягиной домой. Ещё во время первой моей поездки я был у неё дома. Зовут её Валентина Николаевна. Она очень молода. Валера зовёт её Валей, она его - Валерой.

Мы пришли к ней; она прослушала меня. По всем исполняемым мной произведениям были высказаны замечания. Говорила она очень своеобразно, употребляя образные выражения.

- Зажги, зажги звёздочку, - говорила она при заключительных звуках "Разлуки" Глинки.

- А здесь будто ветерок пробежал, - говорила Смелягина в середине пьесы. И затем продолжала:

- Ты знаешь, в какую эпоху жил Гайдн? Скажи, как нужно исполнять гайдновские произведения?

Подумав, я ответил:

- Их надо исполнять легко, красиво, изящно...

- Вот именно: изящно! - перебила меня Смелягина.

Мы вновь сыграли эту вещь, разобрали её. Теперь я знал, как должна была звучать она. Последней пьесой я сыграл "Лунный вальс" Дунаевского. Он ей понравился.

- Хорошо. "Лунный вальс" - хорошо! Ты смотрел фильм "Цирк"?

- Нет, но  я знаю его содержание.

Смелягина рассказала содержание фильма и объяснила, как нужно исполнять "Вальс", учитывая содержание кинокартины.

Через два дня Смелягина пришла в музучилище (в это время я как раз занимался там) и вновь прослушала меня. Накануне я хорошо позанимался, просидел за фортепьяно четыре с половиной часа. Так сказать, установил новый рекорд (прежний был три часа).

Я увлечённо занимался и за работой не заметил, как прошло время. Это всегда так, когда работаешь с увлечением. Работал, в основном, над "Вариациями", но также и над другими вещами. Сам вначале думал, что ничего не получилось. Но когда меня прослушала Смелягина, она поразилась, что за два дня я успел так много сделать.

- Как он много успел сделать, - говорила она своему мужу Юре.

- Молодец! - похвалила она меня.- Теперь "Вариации" у тебя звучат по-другому. И ещё сыграй Баха, я хочу, чтобы Юра послушал.

На следующий день занимались теорией и сольфеджио с Валерой. Я стоял спиной к инструменту и угадывал интервалы, которые предлагал Валера. Не всегда это проходило у меня удачно. Инструмент этот мягкого тона, я слышал впервые. Иногда шум с улицы заглушал аккорды да и посторонние мысли отвлекали.

- Борис! - впервые прикрикнул на меня Валера после моей очередной неправильной отгадки. - Нужно же слушать и определять!

Мне стало стыдно. Я виновато опустил голову. Но все остальные аккорды я слушал внимательно и не допустил ни одной ошибки.

Валера смягчился, застыдившись недавней резкости.

- Вот видишь, - сказал он тихо, не глядя на меня, - можешь ведь определять.


                "Включаем Москву"

В этот день по читинскому радио шла передача "Взгляды Ленина на искусство". В эфире звучала бетховенская "Апассионата" - любимое произведение Ленина. И вдруг музыка смолкла и женский голос произнёс: "Включаем Москву". Я насторожился, предчувствуя новость. В динамике что-то затрещало, после чего диктор довольно будничным тоном сказал. "Передаём биографическую справку космонавта-5 Валерия Фёдоровича Быковского".

Первое чувство, которое овладело мной при этих словах, - была, как ни странно, досада. Да, чувство досады и радости одновременно.  "Засони! - ругал я Читинское радио. - Проспали сообщение ТАСС!"

Космические полёты не стали уже необычным явлением. Со спокойной радостью я слушал очередное сообщение ТАСС о полёте космического корабля "Восток-5". Совсем не так было во время полётов первых космонавтов Юрия Гагарина и Германа Титова. В те дни я находился в состоянии величайшего подъёма, радостного возбуждения. Да, в наш стремительный двадцатый век быстро привыкаешь к самым великим достижениям науки и техники.

Еще через два дня радио передало новость, достойную восхищения. Впервые в мире в космос отправилась женщина, и эта женщина - гражданка СССР Валентина Владимировна Терешкова. Как это замечательно! И снова я злился на читинское радио! Опять я не услышал сообщения ТАСС. Чита стала транслировать Москву, когда диктор передавал биографию  космонавта-6. И что там за олухи работают - второй раз опаздывают! Зато теперь они отдыхают. Весь день говорит Москва. Из эфира несутся победные песни.

Когда через несколько дней появились центральные газеты с портретами космонавтов, Сергей говорит мне, что я похож на Быковского.

- Я как увидел портрет Быковского в газете, - думал - ты, - улыбался Сергей.

Я взял в киоске газету и сравнил себя с Быковским. Действительно, сходство есть.

Я посмотрел на портрет космонавта и, усмехнувшись, покачал головой. (Сноска в дневнике: "То же самое мне сказал мой брат, когда я уже возвратился в Сретенск. (Б.К.)".

Вставка в тексте: "Да ну, никакого сходства! (Б.К., 1965 год)" - (Б.К., январь 2016).

Приятно иметь хоть какое-то сходство с героем космоса! А вообще я нахожу, что год или полтора назад я больше был похож на Валерия Быковского, чем сейчас.

Вечером, 19 июня, были вовремя переданы позывные. В ожидании радостного предчувствия я сидел возле репродуктора. Было передано сообщение ТАСС о благополучном приземлении космонавтов вблизи города Караганды. "Восток-5" приземлился на 82-м витке, а "Восток-6" - на 49-м витке. 22 июня космонавтов встречали в Москве на Красной площади и  я жалел, что меня там нет.

(Примечание. В августе 1962-го года я встречал на Красной площади космонавтов-3 и 4 Николаева и Поповича. Это было во время поездки с родителями в Сочи на отдых через Москву. где мы прожили в гостинице пять дней. - Б.К., январь 2016).

Всё же я хорошо представлял себе, как всё будет происходить, видел перед собой нарядных людей, радостные лица, космонавтов на трибуне Мавзолея, стоящих вместе с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. И хочется сказать: "Новых успехов вам, друзья".

---------------------------------

           ГЛАВА 61. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. КАК Я ПРОВЕЛ ЭТО ЛЕТО (9)

                1963,
                14-25 июня (продолжение)


                Знакомство с магом

Прослушал меня и Юра - муж Смелягиной.  Парень молодой, белокурый, невысокого роста, в очках и в берете, с умным спокойным взглядом. Он учится на 3-м курсе музучилища. Юра нашёл меня в одной из комнат,где я занимался.

- Ну как, занимаешься? - спросил он. - Ну-ка пройдём во второй класс, тебе нужно поиграть на чешских инструментах, которые там стоят. По всей вероятности, там и будет экзамен по специальности.

Мы прошли в другое крыло училища, где было чешское фортепьяно из красного дерева, очень мягкого звучания.

Юра внимательно прослушал меня, очень толково и красиво объясняя все приёмы исполнения.

- Ты позанимайся пока. - сказал он,-  Я через полчаса приду, прослушаю остальные вещи.

Юра ушёл, а я решил немного передохнуть и вышел из класса. А выйдя, открыл дверь в класс напротив. Это была лаборатория. Помещение делилось на две части. В одной из них - она была на замке и отделялась от другой стеклянной перегородкой - стоял десяток магнитофонов и лежали тысячи метров магнитной плёнки. В другой на столе стоял средних размеров магнитофон, вокруг него - несколько коробок с плёнками, где, как потом выяснилось, были музыкальные записи по музлитературе для заочников. Возле стола сидел Юра, из магнитофона лилась музыка.

Закрыв за собой дверь и посмотрев на Юру. я спросил:

- Я послушаю?

- Садись, - ответил он.

Юра манипулировал возле магнитофона, перекручивал плёнку, она у него рвалась, он тут же заклеивал её специальным клеем  из маленькой бутылочки. Наконец плёнка перестала рваться, музыка зазвучала ровно, красиво. Юра похаживал возле стола, напевая под магнитофон темы из опер, объясняя мне их значение. Я сидел возле магнитофона, обхватив ладонями подбородок, слушая прекрасную музыку: тему Джильды из оперы "Аида". Когда эта тема кончилась, Юра повернул выключатель и мы прослушали её ещё раз.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post382816852/
Дж. Верди. Опера " Аида ". Знаменитый Марш Победителей / Verdi. " Aida ". The Triumphal March.
623 791 просмотр

Он сел за стол рядом со мной. Так мы долго сидели, слушая музыку. Потом он ушёл, закрыв крышку магнитофона и потушив свет, а я отправился дальше заниматься. Но долго не вытерпел и опять пришёл в лабораторию. Там было пусто и темно. Я включил свет, открыл "маг" и стал с ним осваиваться. С "магами" я встречался довольно-таки редко и теперь решил основательно с ним познакомиться.

"Знакомился" я часа три.  Я вставлял плёнку, крутил её в разные стороны, на разных скоростях, пробовал вставлять её по-другому - у меня это получалось неплохо!

Плёнка постоянно рвалась, я её заклеивал раз пятьдесят. Музыка неоднократно прерывалась. Наконец я установил всё правильно и с наслаждением стал слушать искрящуюся весельем музыку.


                Где лучше обедать?

Ежедневно приходя в училище, я часто встречал там Самарину. Она, улыбаясь, спрашивала меня, как я занимаюсь.

- Ты не волнуйся и не беспокойся, - говорила она, - ты поступишь обязательно.

- Об этом (то есть о том, чтобы не поступить - Б.К.) не может быть и речи, - сказала она, встретив меня второй раз. К тому же ты мальчик трудолюбивый...
Признаюсь, эту похвалу я услышал первый раз в жизни. Чаще всего меня ругали лентяем. Мне стыдно даже говорить теперь об этом. Хотя "раньше" я этим даже гордился. Вот, мол, какой способный: ничего не делал, а пятёрки будто с неба сыплются. А сейчас знаю: эти пятёрки - благодаря находчивости, поверхностного запоминания, хорошего стиля изложения,  ну и многочисленным знаниям, полученным мною самостоятельно в результате моей любознательности или, как говорят, жажде знаний.

И вот теперь мне говорят, что я - трудолюбивый.

Наверное, когда у тебя любимое и нужное занятие, то будешь трудолюбивым, чтобы чего-то достигнуть.

Самарина интересовалась, где я живу, в какой столовой обедаю.

- Ты сейчас должен набраться сил. Кушай больше сахару.
Я согласно с улыбкой кивал головой. Она посоветовала мне ходить не в эту столовую, что напротив училища, рядом с кинотеатром, а за квартал отсюда - на Анохина.

Я послушал её совета и побывал в столовой на Анохина. Но там как-то скучно, сонно. Садишься за стол и ждёшь, пока к тебе подойдут и возьмут заказ. Обедают в этой столовой какие-то скучные серые лица. Да и цена дороговата. Я продолжал обедать в столовой возле "Забайкальца" или в столовой № 5 на углу - там раньше был ресторан. В этих столовых самообслуживание. Проходи с подносом и бери любые блюда, которые лежат на витринах (кроме горячих блюд). Различные супы и борщи наливают тут же по заказу. Очередь двигается быстро. В столовых этих светло, шумно. Люди, стоя в очереди, разговаривают, шутят, острят, быстрее сближаются между собой. Между прочим, самообслуживание в столовых введено по инициативе Никиты Сергеевича Хрущёва. (Эту систему самообслуживания он подсмотрел во время визита в Америку в 1959 году. - Б.К., январь 2016).


                "Мы с тобой исправим руку"

Однажды, во время моих занятий в училище, кто-то приоткрыл дверь комнаты, где я занимался. Я подумал, что это один из студентов, которые поминутно заглядывают в поисках свободного класса для занятий. Но это оказалась преподавательница. Не сразу, но я вспомнил, что это та самая  преподавательница, которая не советовала мне поступать в училище, когда я выступал в Чите на педчтениях весной. Я поздоровался, она ответила и секунду раздумывала, входить ли ей в класс. Всё-таки вошла, узнав меня. Улыбаясь, спросила:

- Всё-таки решил поступать к нам?

- Да.

- Ну как у тебя дела идут? Какие вещи готовишь?

После того, как я подробно ответил на её вопрос, она сказала:

- Пройдём в другое крыло, я послушаю тебя. А то у меня сейчас урок там будет, ученица придёт, а меня нет.

Я собрал ноты и мы пошли по длинному коридору. Только сейчас я хорошо разглядел её. она была среднего возраста. Среди густых чёрных волос кое-где появились проседи. У неё живое подвижное лицо.

Мы прошли в другое крыло. Она прослушала Вариации и несколько других вещей.

- Вариации неплохо, - сказала она, - правда, чувствуется какая-то скованность, но это уже из-за руки. Движения должны быть плавными. 

Она вдруг быстрым скользящим движением провела рукой по клавишам.

- Ну-ка давай ещё раз это место...   Теперь лучше.

Потом,помолчав, спросила:

- Кто твой учитель? Рублёв?

- Да, он кончал ваше училище.

- Да, помню... Видишь ли, Рублёв кончал дирижёрско-хоровое отделение и не мог научить тебя этим... пианистическим тонкостям. А до этого кто тебя учил?

- До этого у меня было много учителей.

Я рассказал о занятиях в Урюпинске в 1-м классе, до отъезда в Забайкалье, потом в Сретенске, о самостоятельных занятиях, а также в кружках дома пионеров и дома офицеров.

Она только развела руками. Потом спросила:

- Как тебя зовут?

- Борис.

А фамилия?

- Комиссаров.

- О. какая громкая фамилия!..  Так вот слушай, Боренька. Я беру тебя в свой класс. Ты, я вижу, мальчик трудолюбивый.

(Слышу это уже второй раз! Начинаю верить, что это действительно так!).

Её слова меня обрадовали. А она продолжала:

- В этом году я беру с первого курса двух учеников: тебя и ещё кого-нибудь возьму.  Мы с тобой исправим руку. Я дам тебе сразу концерт Салютринской...

Главное, ты не волнуйся перед экзаменами.

Я поблагодарил её и собрался уходить, но она остановила:

- Ты завтра меня найди... нет,  завтра нельзя - послезавтра найди меня здесь, я с утра буду в училище  и прослушаю у тебя остальные вещи. Моя фамилия Величенко, Валентина Михайловна.

- Хорошо, - кивнул я головой.

(Следующие  шесть строчек  текста тщательно зачёркнуты. Затем еще пять строчек частично зачёркнуты, хотя какие-то слова остались. - Б.К., январь 2016).

Я пожал плечами. Какое это имело значение? (...) я почти никогда (...) Разве что... перебираю пластинки... или иногда... как... словом. Ну вот я отвлёкся.

Так вот, после этого Величенко говорила:

- В общем, я беру тебя к себе; и если что на экзамене не так получится, скажи, что я беру тебя в свой класс и мы всё уладим.

Я вышел окрылённый, почти не беспокоясь уже за свою судьбу.

------------------------------------

        ГЛАВА 62. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (1)

                1963,
                в конце июня


На следующий день приехал в Читу мой брат. Прибыл в командировку с места своей практики. Утром мы ходили на станцию переливания крови. Витя взял кровь и мы пошли завтракать. Я рассказал ему о себе так, чтобы он успокоил мать и отца, чтобы они за меня не беспокоились.

- Это хорошо, что у тебя всё хорошо, - сказал Витя. - давай и дальше так.
Он еще обещал зайти за мной вечером, но почему-то так и не пришёл.

Получил письмо из дому:

"Дорогой сынок Борис!
Уже три дня, как я приехал в Сретенск. Доехал благополучно. Сейчас стоят тёплые дни. Вчера был выходной и Витя ходил рыбачить. Поймал много рыбы. Мы все здоровы. Пиши, как у тебя дела. Чтобы не было затруднений с ответом я тебе вкладываю конверт с написанным адресом.

Напиши подробно, как у тебя идёт подготовка к экзаменам. Что ты уже успел за эти дни и как проводишь время.

Между прочим, если у тебя в чемодане остались вареные яйца, то ты их вытащи и скушай, а то они протухнут в чемодане.

Ждём от тебя подробных писем. На этом заканчиваю. Желаем тебе успешно сдать экзамены и с победой вернуться домой. Будь здоров! Крепко тебя целуем!

Папа, мама, Витя.

Передай горячий привет Валерию Михайловичу, Галине Александровне, Серёже и Маринке".

И что они за меня так беспокоятся? Я написал ответ, в котором полностью успокоил своих родителей.

Из Балея вернулся Лёва, уезжавший туда на неделю. В этот же день уехал Валера..
Он будет работать в пионерском лагере, в нескольких километрах от Читы.

- Ну, до свидания, - протянул мне руку Валера перед отъездом, - сдавай успешно экзамены.

Теперь в моём распоряжении комната Валеры, я сплю на его кровати. Каждый день хожу занимаюсь по 3-4 часа в училище. Вахтёрша баба Лиза меня уже знает, и, наверное, считает уже студентом. Познакомился со многими студентами. Один из них - третьекурсник Володя Кинжаков заведует лабораторией. Он учится на 3-м курсе дирижёрско-хорового отделения, но хочет перейти на фортепьянное. Володя - светловолосый, скромный парень.

Он зашёл однажды в класс, где я занимался, сел и стал слушать, потом просил сыграть ещё. Потом сам играл здорово этюды Шопена. Мы видимся с ним почти каждый день.

Каждый день вижусь я и с одним баянистом, ему лет уже под тридцать. Он меня хвалит, ему всегда что-то нравится в моей игре.


                "Туристский вальс"

Вечером гуляем с Сергеем. Он курит, я не курю.

Мы гуляем по огромному двору, иногда проходим по улице. Сергей рассказывает о себе, вспоминает интересные истории из своей жизни. Я делюсь своими впечатлениями.

Над Читой ночь, а мы гуляем. На небе луна отбрасывает от нас длинные тени. Часам к двенадцати возвращаемся домой.О чём мы говорили? О многом. И о серьёзном, и о ерунде. Однажды Сергей показал мне стихотворение, которое он сочинил. Это были угловатые стихи, но всё же они мне понравились. Он писал о том, что чувствует радист, слушая эфир.

"Мигает неонка, бычий глаз" - начинается стихотворение. Дальше он пишет, что на разных языках говорят люди, о разном говорят нам звуки, несущиеся из приёмника, но "никто не хочет, чтоб бомбы над его домом повисли".

Вечером мне скучно сидеть одному в комнате, я иду к ребятам. Сажусь на бездонный диван, слушаю, как Сергей возится у своей станции и долго, всё время повторяя одни и те же слова, вызывает на приём. Эти слова повторяется так часто, что я помню их наизусть: "Алло, алло, внимание всем на десяти метрах. Для всех работает город Чита, У А О К Ж Д Ульяна, Анна, ноль, киловатт, Женя, Дмитрий". Несколько раз повторив это, Сергей переходит на приём. Связавшись с несколькими операторами, Сергей говорит о прохождении, о погоде и прочих вещах.

Затем выключает радиостанцию, закуривает и читает мне ещё одно стихотворение, которое назвал "Туристский вальс":

" Я помню палатку, в которой я жил,
Заросший густою щетиной,
И кроме одной всех людей позабыл,
Оставил лишь место для милой.

Скитался в тайге я три года подряд,
Забыл, что такое спиртное,
Как встречу медведя, бежит он назад,
Бежит от меня всё живое.

Патронов в подсумке пять штук у меня
И два сухаря почерневших,
Изорвана в клочья одежда моя,
Бреду в сапогах обгоревших.

Вот сопка за сопкой,  гора за горой,
За ней бесконечная степь.
Болота и кочки. Кустарник стеной,
А сколько прошёл я - не счесть.

Я все испытанья прошёл на отлично
И снова попал я домой.
С друзьями распили бутылку "Столичной"
Невеста стала женой."


                Давай закурим по одной

Я снова начал курить. Сам не знаю, как это получилось. Не курить невозможно. Все вокруг курят, а я, как какой-то олух, сижу. Конечно, это глупое оправдание, я понимаю, но... так вышло. Долго все дни крепился, а потом не выдержал, подошёл к Лёве и попросил у него сигаретку.

Видеозапись
https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=S4f29WS789Q
Давай закурим товарищ по одной Клавдия Шульженко Shulzenko

Пройди я в Сретенске с папиросой в зубах, завтра же об этом бы знала мать. А здесь идёшь по городу, никто внимания не обращает - считают вполне самостоятельным человеком, еще просят закурить. Несколько раз ко мне обращались с этой просьбой как взрослые, так и подростки моего возраста. Дома ребята часто пользуются моей пачкой.

Вспомнил своё обещание...  но... "Не навечно же я обещал, - сказал я самому себе, - в Сретенске я и не буду  курить."  Ведь почему я там не курил? Чтобы не огорчать родителей. Когда приеду в Сретенск, конечно, не буду курить. А здесь можно. В конце концов, человек я или не человек! Могу ли я удовлетворить маленькое своё желание, тем более, что от этого нет никакого вреда окружающим? "
Да стоит ли об этом так долго говорить, как будто делаю непозволительную вещь. Конечно, детям этого делать не следует. Да я ведь, чёрт возьми, паспорт скоро получать буду!


                Везёт на пьяных

А вообще дни проходят хорошо. Я занимаюсь. Часто хожу в кино. Был в "Востоке", "Забайкальце", "Юности". Надо сходить ещё в "Родину" - самый крупный кинотеатр Читы.

Гуляя по Чите, иногда встречаю пьяных. (Действительно, прав был Валера, говоря, что мне везёт на них). С ними у меня произошло несколько курьёзнейших встреч.
Однажды мне попался подвыпивший инвалид без правой руки с орденом "Красной Звезды" на пиджаке. Пошатываясь, он остановился возле меня и уставившись осоловелыми глазами, спросил мычащим пьяным выговором:

- Где здесь... улица Калинина?

- Вы её уже прошли. Идёмте, я покажу.

Нам было по пути. Я взял билет в кино на восемь часов и тоже шёл на Калинина, к кинотеатру "Забайкалец".

Он приблизился ко мне и опёрся на моё плечо. Я взял его под руку, чтобы он не упал. Он был средних лет, усатый, маленький ростом, но широкий в плечах.

-------------------------------------

           ГЛАВА 63. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (2)


                1963,
                в конце июня
                (продолжение)
 

Он шёл и всё время по-пьяному удивлялся:

- И за что ты меня так полюбил?

- Никто меня не любит, - жаловался он мне, - а ты полюбил меня?

Я с серьёзным видом поддакивал ему, - крепко держа под руку. Что бы подумал кто-нибудь из моих знакомых, увидев меня в таком положении?

- А вам куда надо идти? - спросил я у пьяного.

-  Пошли, я знаю где... Вовка... К Вовке идём... Вовка - хороший парень.

Мы пошли вверх по Калинина. Возле роддома он рванулся, что-то мыча, к стоявшим на крыльце в белых халатах и мирно разговаривавших между собой санитаркам. Санитарки испуганно впорхнули в открытую дверь и с необыкновенным проворством закрыли её за собой.

Я еле удержал его возле себя.

Пошли дальше. Он завёл меня на какой-то двор. На крыльце стояла девушка.

- Катька... - протянул пьяный.

- Ведите его отсюда, - сказала мне девушка, Опять он не даст нам спать до утра.

Я отпустил его. Он выразил желание отойти по нужде и ушёл куда-то вглубь двора. Я взглянул на часы и бегом направил свои стопы к кинотеатру. К счастью, успел к последнему звонку.


                Попрошайки

В многолюдном универмаге ко мне подошёл высокий старик с чёрной повязкой на одном глазу. Он поманил меня пальцем, я подошёл и мы остановились на самом бойком месте. Людской поток проходил непрерывно мимо нас, обтекая меня и склонившегося надо мной старика. От него попахивало водкой.

- Погибает! - говорил старик,- выручай!

- А что такое? - спросил я.

- Денег не хватает. Тридцати копеек у тебя не найдётся?

- У меня нет, - смущенно сказал я, - понимаете, я сам приезжий, поступаю в музучилище,  денег у меня немного.

- А, ну тогда извини, - разочарованно произнёс старик, - а ты сам откуда приехал?

- Из Сретенска.

Из Сретенска?, - оживился он. - А у меня там сестра живёт, Анна Константиновна Козлова. Она долгое время была директором средней школы, а теперь на пенсии. Так передай привет ей от меня. Приди, сними шапку и поклонись, она старенькая, ей 88 лет. Только не говори ей про это... - дед хитро прищурился, - что деньги просил.
После паузы старик спросил:

- Ну может 20 копеек есть?

Увидев, что я полез в карман, быстро спохватился:

- А может тридцать?

Я вытащил всю свою мелочь, там было ровно тридцать копеек, и отдал их старику.

В следующий раз другой пьяный с палочкой в руках просил у меня пятнадцать копеек. Он подошёл ко мне, когда я стоял у столовой и с досадой смотрел на объявление, в котором говорилось, что столовая по какой-то причине закрыта. Он подошёл к двери и вопросительно посмотрел на меня.

- Закрыто, - сказал я  ему, указывая на листок бумаги на двери.

- Я не о том, - сказал он и изложил свою просьбу.  Затем спросил, не в техникуме ли я учусь. Узнав, что поступаю в музучилище, подобострастно произнёс:

- Желаю  тебе стать великим композитором.

Я протянул ему пятнадцать копеек и, не глядя, пошёл прочь.

Дома рассказал Сергею об этих случаях.

- Зря разорялся., - сказал Сергей, - пропивают свои деньги, потом ходят, выманивают. Вот ты дал ему деньги, он напьётся, а вдруг станет дебоширить, - ты будешь виноват.

- Всё, - решил я, - больше пьянчуги от меня ни гроша не получат.


                Мир тесен

Хорошо в незнакомом городе встретить знакомых людей.

Сегодня ходил в кино в "Забайкалец". Сидел в освещённом зале, скучал, смотрел по сторонам и думал: "Хорошо бы встретить кого-нибудь из знакомых, ну, например, Дину Ширман. Ведь сейчас она в Чите живёт. А что, если и она пошла на этот сеанс? А вдруг её место рядом с моим? Интересно, может ли быть такое совпадение?

И вот когда я вышел из зала и остановился у витрины с кадриками кино, я услышал позади себя своё имя. Я обернулся и увидел Дину.

- Боря, ты что здесь делаешь? - спросила она.

- Здравствуй! - я невольно улыбнулся оттого, что встретил её именно сейчас, в то время, момент, когда думал о ней.

Рассказал Дине, зачем приехал в Читу.

- Ты поступишь, - сказала она с уверенностью, - из нашего класса девчонка тоже поступает, так она не очень уж хорошо играет.

Мы шли по улице: я и Дина со своей подружкой. Дина стала ещё красивей. Её очаровательными округлыми прелестями нельзя не восхититься!

Мы говорили о школе, о Сретенске, я спрашивал про неё, про Читу. Дина пригласила  заходить, назвала свой адрес. Из адреса я запомнил две цифры:: 46 и 32. Запомнил я их потому, что посчитал, что трудней всего запомнить цифры, а всё остальное  само запомнится. Вот решай теперь, что к чему! Где номер дома, а где  номер квартиры; а улицы-то вовсе нет.  Позднее вроде вспомнил название улицы - Профсоюзная.

В другой раз встретил бывшего моего одноклассника Бессонова Витю. Он учится в ремесленном, а сюда приехал с футбольной командой играть с читинскими. Я открыл дверь в музучилище и он рванул за мной.

- Ты куда? - крикнул он.

Я подошёл к нему, поздоровался за руку и ответил, что иду в музуучилище.

- Разве здесь училище, - удивился он.

- Конечно, посмотри на табличку.

- А... я думал, ты в милицию, - он показал на табличку по другую сторону  арки. Я объяснил, в чём здесь дело, и мы оба  долго смеялись.

- А я думал, зачем это ты в милицию пошёл?

В музучилище встретил парня лет 25-ти по фамилии Диденко. Он из Сретенска. У него очень сильный голос, он выступал не раз в Сретенском Доме культуры и и мы с ним часто виделись во время концертов. Диденко поступает в  музучилище на дирижёрско-хоровое отделение.

Потом я встречал дядю Володю - техника-рентгенолога, много лет работавшего с моим отцом. Сейчас он живёт в Чите. (Отец был заведующим кабинетом рентгенологии гарнизонного госпиталя в 1956-1969 гг.) - Б.К., январь 2016).

Встретил как-то  знакомого семиклассника из  нашей школы...

Хорошо в незнакомом городе
Встретить столько знакомых людей!

 
                Споры о музыке

... Прихожу домой из училища к вечеру, сижу в комнате с Сергеем, его дружком Санькой - тоже радиолюбителем. Парень весёлый и пустой, со стильной чёлкой на лбу. Здесь же сидит Лёва, (он, кстати, все экзамены в институте сдал на пятёрки).
Мы слушаем радиоприёмник. Часов в десять Санька уходит, мы остаёмся втроём.
Полдвенадцатого кончается табак.

- Сходим, что ли? - говорит  Сергей.

- Пошли.

Я одеваю куртку и мы выходим из дому.

Идём вдоль улицы Ленина к горсаду или к парку ОДОСА. На большой, ярко освещённой площадке, танцы. Мимо идут сотни людей. Работает буфет. Гремит музыка. Купив пачку, идём домой, гуляем возле дома, разговариваем. Иногда буфет бывает закрытым и мы идём к вокзалу. Домой тогда приходим полпервого и усталые ложимся спать, но ещё долго не засыпаем, разговариваем, рассказываем забавные анекдоты.Наконец, Сергей говорит:

- Ну давай спать.

Несколько минут молчим. Потом опять всё начинается сначала и только к середине ночи умолкаем.

... Выясняется, что у нас с Сергеем разные вкусы. Споры начинались ещё неделю и две назад, когда Лёва еще не уехал. И продолжаются сейчас.

Сергей совершенно не понимает, а следовательно и не любит классическую музыку. Более того, он не хочет признавать музыку, которая чем-нибудь существенно отличается от американских джазов, которые он постоянно и настойчиво ловит приёмником, , а поймав, ставит на самую большую громкость и выставляет динамик в окно, чтобы эта музыка "услащала" прохожих. Когда же радио передаёт Моцарта, Бетховена, Чайковского, он, как и полагается каждому приличному невежде, выключает его. Меня это просто выводит из себя. Я беру Серёжкины наушники и один слушаю настоящую прекрасную музыку.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=PF9u8SUH1NQ
Высоцкий " Второй Большой Каретный"

- Как много ты теряешь, - говорю я ему.

Он мне не верит.

- Ничего я от этого не потеряю. Ну что в жизни даст мне это?

- Да знаешь ли ты, насколько твой кругозор расширится?

- Да ну! - отмахивается Сергей. - Ну на сколько?

- Наполовину! - говорю я, - если не больше.

Затем продолжаются бесконечные споры. Сергей:

- Мне не нужна музыка, над которой надо думать.

Лёва сидел на кровати в глубине комнаты, читал. Но вот он встал и сказал:

- Вы оба не правы.

-----------------------------------

             ГЛАВА 64. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (3)

                1963,
                в конце июня
                (продолжение)

Я хотел возразить: в чём я не прав? Но Лёва опередил меня:

- Ты неправильно убеждаешь. Всё дело в том, что мы не понимаем "эту" музыку.
Лёва произнёс эти слова с сожалением. Сергей же продолжал упорно возражать, хотя в его словах уже не было прежней уверенности.

Прошли дни. И однажды Сергей сказал:

- Вот когда я слушаю серьёзную музыку в кино, она мне иногда нравится.

- Это потому, Сергей, сказал я, - что в кино музыка тебе понятна. Так как в кино ты не только слушаешь ухом, но и видишь глазами. Одно дополняется другим, и всё становится понятным. Я уверен: ты бы понял музыку и по радио, если бы у тебя было желание слушать. Но почему ты выключаешь радио  сразу же, как только услышишь серьёзную музыку?

- Да ну её, эту музыку, - говорит Сергей и опять начинает спорить со мной.

Но хотя я его окончательно не убедил, но уверен, что мои слова не пройдут для него даром. Главное - он не остался к ним равнодушен. Он спорил со мной - это уже хорошо. И когда-нибудь, - может пройдут годы, -  эти слова дадут свои ростки....


                Монолог о музыкальных вкусах

Мой друг! Я не против джаза, не против эстрады! В моей записной книжке музыкальные произведения, которые мне нравятся, уже около ста названий. И наряду с "Апассионатой" Бетховена в ней  записана английская студенческая песня "Лоли-пап", "Ямайка" в исполнении Робертино Лоретти, многие эстрадные и джазовые произведения из серии "Вокруг света".

Видеозаписи
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=o-GJ56BUF_U
лоли пап

https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=pZtrFHwqnH8
Робертино Лоретти - Ямайка
1 146 876 просмотров

Рядом с "Неоконченной симфонией" Шуберта - "По ночной Москве" Бабаджаняна.
Шуберт Симфония № 8 («Неоконченная») Дирижер – Юрий Башмет

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383535388/
Vladimir Troshin - ;;m Kinh Th;nh Moskva (B;n ti;ng Nga)

В этой книжке произведения самых различных жанров. Все они доставляют мне большое удовольствие. Здесь и революционная песня "Беснуйтесь, тираны" и "Четырнадцать минут до старта" Фельцмана, и "Гимн демократической молодёжи" Новикова, и русская народная песня "Выхожу один я на дорогу"...  Много произведений современных иностранных авторов и... Я просто не в состоянии всё перечислить.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383535388/
Караваны ракет или Четырнадцать минут до старта

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=r1sE9mObIPU
Выхожу один я на дорогу - русский романс

https://www.youtube.com/watch?v=3urHfACCdMI
Беснуйтесь, тираны

https://www.youtube.com/watch?v=C2FndL3r0x8
Гимн демократической молодежи

Каждый жанр, каждое произведение вызывает во мне свои мысли и чувства. И как мне иной раз жаль становится, что Сергей и другие, подобные ему, остаются равнодушны, слушая музыку, о которой я пишу. Они ловят по радио "Голос Америки" (или Голливуд, у кого посильней приёмник) и слушают упаднический, бьющийся в предсмертных конвульсиях, джаз. Мне иной раз тоже доставляет удовольствие слушать его. Но это удовольствие иного рода. Я испытываю смешанное чувство превосходства и презрения, послушав перед этим Бетховена или Листа или лирическую песню советских композиторов, или ту же "Ямайку", исполненную прекрасным, жизнерадостным голосом юного певца Робертино Лоретти. И чувствуешь себя сильным оттого, что ты находил прекрасное в лучших образцах классической, джазово-эстрадной музыки, в песенно-лирическом жанре. Но о буржуазной музыке хочется сказать словами Горького, которые я перечитываю третий раз в лежащей передо мной книге. Как правильны они!

"...Вдруг в чуткую тишину начинает сухо стучать какой-то идиотский молоточек - раз, два. три, десять, двадцать ударов, и вслед за ними, точно кусок грязи в чистейшую прозрачную воду, падает дикий визг, свист, грохот, вой, рёв, треск: врываются нечеловеческие голоса, напоминая лошадиное ржание, раздаётся хрюканье медной свиньи, вопли ослов, любовное кваканье огромной лягушки; весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных... Нечеловеческий бас ревёт английские слова, оглушает какая-то дикая труба, напоминая обездоленного верблюда, грохочет барабан, верещит скверненькая дудочка, раздирая уши, крякает и гнусаво бубнит саксофон... Это радио в соседнем отеле утешает мир толстых людей, мир хищников... Это музыка для толстых".

В современной буржуазной формалистической музыке если где-то чувствуется ритм, то он носит судорожный конвульсивный характер - бьётся, словно в агонии и откровенно развязен. Поймёт ли это Сергей? Но это не так важно. Важнее, чтоб он научился понимать и любить хорошую серьёзную музыку. Тогда и сам поймёт, что к чему.

(В более поздней сноске в дневнике, в 77 году, я раскритиковал сам себя за схематичный пропагандистский стиль  "в лучших традициях средств массовой информации того периода"  -  Б.К., февраль 2016 г.)
 

                Я в отчаянье

Дело в том, мой уважаемый читатель, что СЕГОДНЯ - 4 ОКТЯБРЯ 1963 года, а я всё еще описываю события, происходившие в конце июня 1963 года.

Событий происходило так много, что я не успевал их записывать и теперь опаздываю на три с лишним месяца. Столько изменений произошло с тех пор...

(Примечание. Свободного времени почти не оставалось  на дневник - занимался в училище, ходил на консультации, сдавал экзамены и т.д. - Б.К., февраль 2016).

Но не буду забегать вперёд. Даю себе, своему дневнику слово к октябрьским праздникам нагнать самого себя!

Всё-таки мне придётся писать короче, чем я бы хотел.


                Консультации

С 26 июня начались консультации. Первая консультация была по специальности. Утром я пришёл в училище. В коридорах толпилось множество абитуриентов. В классе, где должна была проходить консультация для поступающих на фортепьянное отделение, было шумно и весело. Девчонки от 14 до 18 лет, очевидно, знакомые между собой, оживлённо переговаривались. Одна из них повторяла на пианино этюд, но из-за говора и шума её почти не было слышно.

Я заметил среди них только одного мальчика. Все остальные - девчонки. У мальчика была выделяющаяся внешность: полная, широкая фигура, высокий рост. "Тумба" или "будка" - так бы сказали о нём ребята. Как потом оказалось, он родился 4 сентября 1948 года - почти на 9 месяцев позже меня, я же тоньше его раза в три!

Но не буду отвлекаться.

Когда девочка кончила играть и встала со стула, за инструмент сел я, чтобы вспомнить свои вещи перед консультацией. На минуту девочки стихли, вслушиваясь в первые звуки пьесы, но потом опять заговорили все разом о чём-то своём. Заговорили весело и шумно.

-----------------------------------

             ГЛАВА 65. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (4)

                1963
                (26 - 30 июня)

Я недолго  играл. При последних звуках "Вариаций" встал и отошёл к окну. За них я был спокоен.

Толстый мальчик, возле которого я встал у окна, сказал, повернувшись ко мне:

- Здорово у тебя получилось. Какой прозрачный звук. Это Моцарт?

- Нет, Гайдн. У них вообще похоже построение.

- Такой же прозрачный звук, как и у Моцарта. - сказал он.

За фортепьяно в это время села девочка лет пятнадцати в длинном зелёном платье.

Она заиграла "Прелюд" Рахманинова. Из инструмента извлекались мощные звуки.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383577433/
Рахманинов. Прелюдия до диез минор

- Я бы не давал девчонке такую вещь, - сказал толстый мальчик, - этот прелюд должен играть мужчина. 
- Пошли, здесь неинтересно - одни девчонки.

Мы вышли в коридор. Он назвал свою фамилию, но я её до сих пор точно не припомню. То ли Пилявин, то ли Пилюгин, то ли Пилягин. А имя, кажется, Толя. Мы прошли по шумному коридору, набитому поступающими, потом опять зашли в комнату, полную девчонок. Пилягин поглядел на них и усмехнулся: двадцать штук. А нас только двое. По десять на каждого. А кто они? Пилягин сказал, что все они, за исключением девочки, игравшей прелюд, из читинской музшколы.

Прошло еще 10-15 минут. Я ходил по шумным коридорам. Вокруг меня была  та атмосфера оживления и волнения, которая обычно царит у поступающих. Впрочем, это были только консультации, а экзамены - впереди. Как говорят, "только цветочки, ягодки - впереди"...

Когда пришли трое преподавателей, нас разбили на три группы по 5-7 человек в каждой. Пилягин хотел, чтобы он попал на консультацию к Пеннер, сказав, что это самый лучший педагог.  И он действительно попал к Пеннер, а я к Величенко вместе с девочкой, игравшей прелюд Рахманинова.  Фамилия её оказалась Дудко, приехала она из Петровск-Забайкальска.

Играли на консультациях девочки хорошо, но некоторые волновались и останавливались. Величенко делала всем замечания. В маленькой комнате мы все оказались рядом. Дудко, стоявшая сбоку от меня, спросила:

- Ты когда-нибудь пробовал сочинять?

Я кивнул головой.

- Я тоже, - ответила она, - только не записывала. - Сижу просто за инструментом и наигрываю что-нибудь. Иногда интересно получается...

Я играл предпоследним. Дудко последней. Величенко сделала мне много замечаний по ноктюрну, в остальном всё было нормально! Она ещё раз сказала, что возьмёт меня в свой класс. Прослушав Дудко, сказала, что тоже возьмёт её в свой класс.

Интересно прошла консультация по теории. Консультировал завуч Роман Петрович Валиков. Материал он знает превосходно, причём рассказывал очень увлекательно и так юмористично, что все покатывались от хохота. Но вместе с тем требовательный педагог.

Консультация по русскому нас почти напугала. Молодая, стройная и изящная преподавательница сообщила, что у нас будет 41 билет. Это вместо тридцати, по которым мы сдавали в школе. Трудненько будет.

 
                Перед экзаменами

С тополей осыпается белый пух. Ветер срывает его с деревьев и несёт, несёт по асфальту. В затишье кажется, что белый снежок стелется по земле ровным слоем. А при сильном порыве этот пух ничем не отличается от того, которым набивают подушки. Он лезет в глаза, в лицо, забивается в уши...

Как-то вечером я взял с этажерки маленькую книжечку, умещавшуюся в кармане. В ней были песни русских поэтов. А среди революционных песен мне попалось незнакомое стихотворение, приковавшее моё внимание. Я был просто захвачен ритмом этого стихотворения и внезапно понял душу революционера Омулевского, написавшего этот стих. Несколько минут я повторял его:

"Светает, товарищ...
Работать давай!
Работы усиленной
Требует край.

Работай руками,
Работай умом,
Работай без устали
Ночью и днём.

Не думай, что труд наш
Бесследно пройдёт,
Не бойся, что дум твоих
Мир не поймёт...

Работай лишь с пользой
На ниве людей.
Да сей только честные
Мысли на ней;

А там уж что будет
То будет пускай...
Так ну же работать
Мы дружно давай -

Работать руками,
Работать умом,
Работать без устали
Ночью и днём".

В последний вечер перед экзаменами просмотрел очаровательный французский фильм "Дни любви", а потом читал Стефана Цвейга, его повесть "Нетерпение сердца".
Повесть так захватила меня, что мне порой казалось, что я нахожусь в кругу близких мне людей, но ничем не могу помочь им. О, Цвейг!  Я ему иногда завидую. Как умело, как точно, как выразительно и как волнующе-трепетно описывает он человеческие эмоции! Чувства, которые описывает Цвейг, были пережиты мною во многих случаях жизни. Порой я мечусь от досады, что не могу написать о своём состоянии так правильно и так понятно, как это делает Цвейг.  Не хватает мастерства. Всю жизнь учиться надо мне у Цвейга.


                Экзамены

Первый из них начался 30 июня в 10 ч. утра. Состояние  у всех нас было оживлённое и несколько взволнованное: как пройдёт этот первый и решающий экзамен? В какую сторону повернёт он жизнь?

Со стороны все выглядели бодрыми и весёлыми. В комнату, где заседала комиссия, по списку, висевшему на двери, по очереди входили поступающие. А в соседней комнате мы, собравшись все вместе, играли - каждый кто  что мог - попупярные  песни и танцевальную музыку. Играли на фортепьяно, на баяне и гитаре. Парень с усиками на широком улыбающемся лице, поступающий на дирижёрско-хоровое отделение, пел восточные песни: "Любимые глаза" и "Песню первой любви".

https://www.youtube.com/watch?v=PejqTp7nkxw
Рашид Бейбутов - Любимые глаза (за кадром)

https://www.youtube.com/watch?v=lvEAgJ5S4Ho
Рашид Бейбутов - Песня первой любви

На время я даже забыл об экзаменах и ощутил волнение, когда стоял уже перед дверью класса - было такое чувство волнующего ожидания.

Комиссия, как мне показалось, была настроена благожелательно. Я сыграл все вещи, ни разу не сбившись, но ни одной из них не доиграл до конца. В начале пьесы или в середине меня останавливали и говорили, чтобы я играл следующую.

Вышел я с огромным облегчением и всё время перед объявлением оценок крутил в лаборатории магнитофон. Музыка успокаивала, сглаживала несколько тревожное чувство, волновавшее перед объявлением оценок.

Наконец мы все прошли в комнату, где заседала приёмная комиссия, и замерли. Начали объявлять результаты. Вначале объявили оценки, затем говорили, допускается ли абитуриент к следующему экзамену. Сквозь напряжённую тишину мерно звучал голос: "три с минусом - не допускается; три - допускается; четыре - допускается;

- Комиссаров, - отчётливо прозвучал голос.

Я вздрогнул и в ожидании весь напрягся...

----------------------------------------------

            ГЛАВА 66. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (5)

                1963,
                30 июня - 5 июля

- Комиссаров Борис - три с минусом. Рекомендуется в детскую музыкальную школу г. Читы...

Пол похолодел у меня под ногами.

Кончив объявлять, голос произнёс:

- Комиссаров останется.

Все разошлись: кто с радостной улыбкой, а кто с растерянным и огорчённым выражением на лице. Я подошёл к столу медленно, как сквозь сон. Голоса расходившихся были отчётливо слышны мне и это сразу снимало впечатление сна.

- Мы предлагаем вам поучиться год в музыкальной школе, а потом сдать нам экзамены.

- Это не так уж плохо, - сказала Пеннер,-ты наладишь аппарат, подгонишь технику. Беглость пальцев у тебя есть, но одного этого недостаточно.

Затем спросили:

- Сколько у тебя было педагогов?

- Одиннадцать.

Они только развели руками: с человека, которого учили не один-два, а 11 педагогов и каждый по-своему, снимается всякая ответственность за своё исполнение.

- Разве я плохо сыграл? - спросил я.

- Ты сыграл не плохо, - ответили мне, - но не так, как хотелось бы. У тебя нет профессиональных навыков, техничности исполнения и если мы тебя примем сейчас, ты не справишься. Программы сейчас очень сложны и требовательность большая...

- Самарина говорила, что я поступлю без всякого... - сказал я несколько вздрагивающим голосом.

- Значит Самарина ошибалась, - улыбнулись они. И по этим ироническим улыбкам я понял, что Самарина не пользуется здесь уважением и её голос ничего не значит.

Они ещё долго и ласково со мной разговаривали, спрашивали, как посмотрит на это отец:

- Как бы нам с отцом переговорить, - задумался директор. - Вот что, возьми талон на переговоры и завтра придёшь ко мне.

Я кивнул головой и ничего не соображая, вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Спокойно, но ничего не замечая вокруг, прошёл по коридору.

Ну ничего, не поступил - уеду домой. Не все же поступают. Буду учиться в 9-м классе, получу среднее образование. Такие мысли витали  в моей голове, ещё гудевшей каким-то бессмысленным, с оттенком безразличия, гулом от неожиданных проблем.

(Сноска в дневнике под текстом. "А если б я уехал, я бы не встретил тебя, Люда, и  это было б, наверно, лучше. - Х 1967")

Вышел на жаркую улицу. Куда идти? Безразлично. Пошёл, было, в кино, но увидел огромную очередь и упало всякое желание толкаться за билетами. Пошёл в столовую, где очередь была не меньшей, и там, стоя с подносом в руке за каким-то гражданином, читающим газету, медленно двигаясь в очереди, я размышлял о своей печальной судьбе...

Из столовой я пошёл домой и решил позвонить Валере и рассказать всё. Соседка, у которой был телефон, оставила меня одного в квартире, сама ушла куда-то; и я полчаса звонил то в справочную, то в Молоковку, но так и не дозвонился. После этого пошёл на почту и взял талон на переговоры с отцом.

Что ж ещё делать? Вспомнил, что обещал зайти к Смелягиным, как только сдам экзамен. Перед дверью долго стоял и раздумывал: заходить или нет. Что скажу я, войдя к ним? Наконец, решился и постучал. Они открыли.

- Ну как? - они вопросительно смотрят на меня.

Несколько секунд я молчу. Стою посреди комнаты.

- Ты садись, - они усаживают меня в кресло и вновь вопросительно глядят.

Едва прикоснувшись к сиденью, я обреченно и безнадёжно выдохнул:

- Провалил.

Молча достаю экзаменационный лист, подаю им.

Они утешили меня, как могли и сказали, что всё идёт к лучшему: проучусь годик в школе и поступлю в училище, что этот год даст мне очень много.

Особенно облегчили они моё состояние, последним доводом:

- Они могли бы тебе просто поставить двойку и сказать: езжай-ка, мальчик, домой, ты для нас не подходишь. Но они предложили тебе остаться, позаниматься год, подработать технику и потом учиться в музучилище. Значит, видят, что ты можешь, что у тебя есть способности.

- Ведь никому другому они не предложили остаться? - спросил Юра.

- Никому, - ответил я, воспрянув духом.

Вышел я от них уже не в таком расстроенном расположении духа, которое у меня было до посещения Смелягиных.

- Всё, что происходит, всё к лучшему, - думал я, и в голове уже витала какая-то смутная, неустановившаяся, но обнадёживающая мелодия.


                Два письма

Дома меня ждало письмо от Любы:

"19/VI-63 г. Здравствуй, Боря!

Два дня назад я получила твоё письмо и сейчас пишу ответ.

Жизнь моя пока идёт хорошо. Завтра уезжаю в город Новочеркасск в гости. Пробуду там с неделю, а может быть и больше. Буду ходить купаться и загорать на Дон. Надеюсь отдохнуть хорошо. После, когда приеду домой, буду, наверно, работать в колхозе. Вот и всё.

Поздравляю тебя с успешной сдачей экзаменов и желаю, чтобы ты прошёл по конкурсу и поступил в музучилище.

До свидания
С приветом
твой друг Люба."

Она поздравляет... А я...

На следующий день, 1 июля, пришло письмо из дому:

"28/VI-63

Дорогой сынок Борис!

Уже почти неделю, как я отправил тебе письмо с конвертом для ответа. До сих пор ответа нет от тебя. Мы, естественно, волнуемся за тебя. Послезавтра у тебя первый экзамен, после сдачи экзамена сразу же напиши письмо. Если что не так, не огорчайся. Напиши, когда ты выедешь, обязательно дай телеграмму в день выезда, только утром рано, чтобы мы успели получить.

У нас всё по-старому. Витя занят весь день на практике в больнице, к тому же он ещё дежурит по скорой помощи или целый день с 9 утра до 8 вечера или в ночь. За дежурства ему, конечно, оплачивают. Вот и все новости.

Да, хочу тебя обрадовать сообщением, что тебя райком комсомола наградил похвальным листом за хорошую учёбу. Мама получила этот похвальный лист. Приедешь, посмотришь на него.

На этом заканчиваю. Желаю тебе успехов в сдаче экзаменов, хорошего здоровья. Ждём от тебя письма. Мы уже по тебе соскучились. Папа, мама, Витя"

(Похвальный лист райкома комсомола за 8-й класс у меня не сохранился. Только похвальная грамота от школы за 5-й класс - Б.К., февраль 2016).


                Ещё не всё потеряно

Часов в одиннадцать утра этого же дня пошёл к директору и отдал ему талон на переговоры. Уходя, спросил:

- А можно мне сдавать дальше экзамены?

Директор разрешил. Я написал в этот день диктант по русскому. После экзамена шёл с каким-то смутным и волнующим чувством ожидания и надежды.

- Ещё не всё потеряно, - твердил я сам себе и загорался неясными мечтами.

Телефонный разговор не состоялся. Я пошёл на главпочтампт к 5 часам дня, но директор так и не пришёл. На следующий день пошёл к нему и узнал, что случилось недоразумение. Я не знал, что звонить можно с любого телефона и поэтому пришёл на почтампт. А директор прождал меня в своём кабинете....

Сдал на четвёрку русский устный. После экзамена пошёл к директору и договорился, что разговор по телефону будет завтра, 4 июля, в 11 часов утра. Вечером этого же дня я получил телеграмму из дому следующего содержания:

"Обеспокоен несостоявшимся разговором немедленно телеграфируй состояние здоровья".

А утром следующего дня приехал отец. Произошло это по той причине, что телеграмму мне должны были принести утром, но принесли вечером. Естественно, я не мог сразу дать ответ. Обеспокоенный  отец приехал...

С ним мы пошли в училище и отец сидел у директора в кабинете и беседовал с ним, а я ходил по коридору, размышляя о своей необычной судьбе.

Действительно, редко происходит точно так, как ты предполагаешь. Иногда тебе известно, ЧТО произойдёт, но КАК всё это будет на самом деле? Бывает, опишешь всё себе в уме до мельчайших подробностей, а на деле выходит иначе, по-другому. До моего приезда в Читу я предполагал всё в двух вариантах: либо поступить, либо уехать в Сретенск. А в жизни оказался еще третий вариант. Мне предлагают остаться в Чите в музшколе...

Отец вышел от директора с каким-то непонятным видом. По его лицу ничего определённого нельзя было узнать. Сказал, что поговорил с директором и он согласился оставить меня кандидатом.

Ночь отец переспал в гостинице.

На другой день он опять пошёл к директору, но тут выяснилось, что по каким-то причинам меня нельзя принять кандидатом. В этот день я сдал последний экзамен по теории. После экзамена увидел Валеру. Он приехал в Читу на один день: перевозил ребят из пионерского лагеря Молоковки. Он обрадовался, увидев меня, поздоровался за руку и обо всём расспросил. Задумавшись, сидел несколько минут. Потом сказал:

- Я поговорю с ними.

Он зашёл в учительскую и вернулся минут через пятнадцать. Я в это время ходил возле учительской, слыша доносившийся оттуда спокойный размеренный голос Валерия и чей-то женский голос, что-то объяснявший. Выйдя из учительской, Валерий сказал мне:

- Никак не хотят тебя принимать. Говорят, не справишься с программой, отстаёт техника.

Валера посмотрел на часы:

- Мне, Борис, сейчас надо идти, до свидания. Но ты мне всё напишешь, как у тебя будут дела дальше идти. Дай-ка листочек, я запишу тебе адрес.

Я достал свою записную книжку и открыв чистую страничку, он записал в неё свой адрес: "Пионерский лагерь "Ингода" медицинских работников".

Часа в три дня ко мне пришёл отец и сказал, что снова был у директора и тот по каким-то формальным причинам не может принять меня кандидатом.

Отец сказал, что ему надоело, что пора кончать эту волынку, раз не поступил, так сегодня поедем домой и т. д.

Вот всегда он так. И меня всегда это возмущает в нём. Честно говоря, я возмутился такими его словами и раскричался:

- Что ты кричишь? Ему, видите ли, "надоела эта волынка". Мне кажется, что Я поступаю в  музучилище, Я сдаю экзамены, с МЕНЯ спрашивают, а не с тебя. А он пришёл - и всё! С размаху отрубил: "поедем!" Не спросил меня - ни слова! Со мной не посоветовался...  Ему надоело - и всё! Светопреставление! Раз ему надоело, так надо всё бросить и уезжать. Но ведь есть ещё выход. Можно и в музшколе год поучиться.

Так говорил я, и отец немного поумерил свой тон. Но стоял на своём: надо уезжать. И выдвигал много своих житейских соображений: где ты будешь здесь жить, где учиться, чтобы пройти общеобразовательные предметы? Это целая морока. А вдруг и в следующем году не поступишь, потеряешь целый год? И т.д. и т.п

ФОТО. Похвальная грамота ученика 5 класса
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383866565/

----------------------------------------

           ГЛАВА 67. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ЛЕТНИЙ КАЛЕЙДОСКОП (6)

                1963,
                5 июля

Я пошёл к Смелягиным и рассказал о своём положении. Они подробно меня расспросили, особенный упор делая на вопросе: "Ты  действительно так любишь музыку, что хочешь остаться в Чите и продолжать дальше учиться? Ведь этот год тебе будет очень трудно".  И получив утвердительный ответ, решили уговорить моего отца.

Через час я привёл к ним своего отца.

Отец вначале раскричался:

- Так вот кто смущает моего сына!

И начал сыпать аргументами, что мне нельзя остаться в Чите, что я потеряю целый год и т.д.

Они ушли в другую комнату, закрыли дверь. Я ходил по коридору и нервничал, слушая из закрытой двери громкий голос отца.

Почти всё, что он говорил, было мне слышно. Но голосов Смелягиных почти не было слышно. Они говорили тихо и в чём-то убеждали отца. Я боялся, что они не вытерпят его грубого тона и не будут с ним разговаривать....   Вдруг до меня донёсся голос отца:

- Да ведь вы не знаете; он совсем не хочет быть музыкантом, а хочет быть астрономом.

Меня это вывело из себя. Я открыл дверь и сказал:

- Какое ты имеешь право говорить от моего имени? Я сам за себя могу сказать.

Я перевёл взгляд на Смелягиных. Они стояли поодаль от отца, чуть-чуть растерянные, но с выражением готовности продолжать спор. Они мягко поглядели на меня и Валя попросила:

- Боря, не надо, - мы сами поговорим.

Я прикрыл дверь с досадой в сердце. Но мало-помалу голос отца становился всё тише и спокойней. Наконец, они позвали меня в комнату и ещё раз спросили, почему я хочу остаться в Чите. Может, просто потому, что Чита - областной город и я буду бегать здесь по кино, ходить в театры? Или мне хочется самостоятельной жизни?

- Нет, - отвечал я. -  Я хочу остаться в Чите, чтобы учиться музыке.

- Ты выбери, - настаивали они. - Или музыка, или астрономия.

- Я вот тоже, - сказал Юра, - занимаюсь астрономией и фотографией, но основное для меня - музыка. У меня и телескоп есть.

- Телескоп? - оживился я, -  И большой?

- 80-кратный, - ответил Юра и снова спросил:

- Ну так что же для тебя главное, музыка или астрономия?

- Я музыку люблю и хочу учиться музыке, - был мой ответ.
Наступила пауза.Отец сказал:

- Вчера директор согласился взять его кандидатом, а сегодня почему-то не соглашается. Пойдёмте все и уговорим его.


                Всё будет, как надо!

Мы пошли в училище. По дороге меня мучили разные вопросы.  Значит, с астрономией - навсегда? А может бросить всё и уехать в Сретенск? А как же музыка? А дома? Весь Сретенск знает, что я уехал сдавать экзамены в музучилище. А я не сдал. Что они подумают? Эх, астрономия любимая! С лёгкой грустью прощаюсь с тобой. Но навсегда, на всю жизнь останется у меня любовь к ночной синеве неба, к фосфорическому, завораживающему блеску звёзд, преклонение перед таинственной чернотой космического пространства...

В шумном коридоре училища, обычно тихом, но сейчас заполненном студентами-очниками, студентами-заочниками и абитуриентами, мы сразу же встретили директора.

- Ну как? - спросил отец.

- Будет учиться в музыкальной школе.

- А где он будет проходить общеобразовательные предметы?

- Здесь, в музучилище, вместе со своей группой.

- Надо ведь, - робко сказал отец, - чтобы всё это было оформлено...

- Не беспокойтесь - всё будет сделано, как надо, - сказал директор своим басовитым голосом.

Минут через пятнадцать в зале состоялось собрание абитуриентов.

Слово держал директор. Рассказал о порядках в училище. Затем назвал  фамилии всех, кто зачислен и кто нет. Называя мою фамилию, сказал:

- С тобой мы уже договорились.

Я внимательно слушал фамилии, которые называл директор. Многие, кого я уже знал в лицо, зачислены на первый курс. Дудко Галя получила двойку по теории и не зачислена...

Летом или осенью поедем все в колхоз - объявили нам. Кто хочет, может сейчас ехать. Кому удобней поехать осенью, поедет в колхоз или на стройку в сентябре.

После речи директора небольшое объявление сделал парторг: всем комсомольцам сняться с учёта в первичной организации и встать на учёт в музучилище.

Вот и всё.

Потом мы стояли вместе с отцом, Смелягиными, директором и кучкой абитуриентов, выяснявшим что-то у директора.

- Мне ехать в колхоз? - спросил я директора.

- Нет, тебе не надо, - ответил он.

Осталось у меня  какое-то двойственное чувство от этих слов. С одной стороны, у меня будет целый месяц для занятий музыкой. А с другой стороны, слова директора указывали, что я не полноправный студент училища и не могу, как все, ехать в колхоз.

Дудко была здесь же.

- Тебя зачислили? - спросила она.

- В музшколе буду учиться по спец, а остальные предметы здесь проходить. А ты?

- Я не зачислена.

- Леонид Георгиевич, - обратилась она к директору, - а я на дирижёрско-хоровое отделение  могу перейти?

- Нет, теперь нельзя Почему же ты двойку по теории получила?

- Да просто случайно.

- Ну вот, случайно, как же так? Ну мы ещё поговорим с тобой.


                На лыжах в лес будем ходить!

После собрания вчетвером вышли на улицу.

Город дышал летним зноем. Мне было тепло и легко на душе. Вот всё и закончилось.
Смелягины попросили отца оставить нас одних:

- Мы погуляем с полчасика, поговорим, - сказали они.

Отец ушёл. Мы пошли вдоль улицы, прошли через горсад, сели на скамейку.

Мы много говорили о музыке. Они давали мне советы и вообще весь разговор проходил в хорошей дружеской обстановке.

- Тебе будет трудно, - сказал Юра, - первый год особенно трудный. Но ты не скучай, заходи к нам.

- В лес будем ходить вместе. - сказала Валя. - У нас знаешь, какой здесь лес? Мы особенно на танцы не ходим, а больше в лес, на лыжах.

- А вы бы знали, какие чудесные замечательные места у нас в Сретенске, на Шилке, особенно летом, - похвастался я.

- Ты, Боря, посмотрел бы, как красиво у нас на Никишихе или на Ингоде. А зимой в лесу! Вот приедешь, посмотришь.

Мы попрощались и вечером, 5 июля, поезд увёз меня в Сретенск.

                Конец седьмой тетради

Фото: Мой отец Илья Семёнович в 1968-м.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383945535/

--------------------------------------------------

                ГЛАВА 68. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. КАНИКУЛЫ (1)

                1963,
                июль-август

Фото: В августе 1963-го (Борис)
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384054560/

 Сретенск встретил дождём. Так что первый день сидел дома, никуда не выходил: ребят всё равно нет на улице да и мне в такой дождь делать нечего. Я сидел дома и наслаждался домашним покоем, домашним теплом. Оглядывал, словно что-то вспоминая, свою родную, очень знакомую комнату.

За окном дождь, а в комнате хорошо. Никого нет: родители куда-то разошлись, а брат на практике в больнице.

Мать нас встретила у плашкоута. Отпросилась с работы и пришла. После объятий и поцелуев спросила: «Ну как?». И услышав ответ, что всё хорошо, а подробности – дома, - опять ушла на работу. Отец ушёл в госпиталь, предварительно затопив печь.

… В комнате тепло. Я лежу на диване и рассматриваю отражение окон, письменного стола на стекле книжного шкафа. И чувство во мне какое-то непонятное; ведь всё закончилось, может, не так, как хотелось бы, но всё же лучше, чем могло быть…  И от этого было легко на душе. Но нелегко досталась победа. Много было пережито и прочувствовано за это время, и к лёгкому спокойному состоянию всё время примешивалась известная доля мягкой лирической задумчивости, светлой грусти.

Человек улыбается самому себе, вспоминая недавнее прошлое.

Той безоблачной радости, веселья, которое, как я предполагал, будет у меня в случае удачи, - этого не было. Было немного грустно, но всё же - хорошо.

Вечером все были дома, расспрашивали, рассказывали... Мама, между прочим, оказалась более понятливой, чем папа. Она сразу же решила, что это даже к лучшему - то, что я год буду готовиться в музшколе.

Как приятно быть снова дома, вдоволь есть домашнюю пищу, разговаривать с родными...

И вот лежу на диване, чувствую усталость после дороги. Вздремнул часа два, а потом перебираюсь в необыкновенно мягкую постель и сплю долго, крепко, сразу за весь месяц....


                Не забыть и нам эти летние, гарнизонские вечера

Остальные дни летели ужас как быстро. Несмотря на то, что время свободно, я не успевал делать даже записи в дневнике.

Погода почти всегда придаёт какой-то оттенок человеческому настроению. В это лето погода была моя любимая. Дождей не было и в помине. Лето в разгаре. Днём жара. Вечером тепло и как-то по-особенному хорошо.

Снова вижу своих друзей. Днями пропадаю на Шилке, загораю, купаюсь, жизни радуюсь.

Теннисный стол стоит под тенью. Играю с ребятами - лейтенантами-холостяками, офицерами. Играем темпераментно, дерёмся за каждое очко и ехидничаем над противником после каждого, удачно забитого гола.

Так непринужденно шло время. В голове у меня была только какая-то неясность, недоговоренность. Это чувство возникало оттого, что я не мог, не успевал всё происходящее (а происходило много нового, интересного) записывать в дневник, которому я привык поверять все свои думы и без него чего-то не хватало. И сам не пойму, куда время девалось. Приходил поздно, вставал - тоже. Минут сорок-шестьдесят сижу думаю, вспоминаю о том, как проходило моё время в Чите. Полторы странички напишу, а потом тянет на улицу, поиграть в теннис. А солнце так заманчиво печёт и манит на Шилку. А из раскрытого окна доносятся частые удары теннисного шарика.

Я ухожу налегке и возвращаюсь к вечеру, когда начинают загораться ранние звёзды. Накидываю что-нибудь потеплее и опять ухожу к ребятам.

В полусумерках ходим по "централке" гарнизона. Потом выходят девочки, бродят невдалеке от нас или присоединяются к нам и все вместе ходим широким полукругом.
Как обычно, в центре Славка Тимошин.. Он - третьекурсник Читинского мединститута.. Приехал в Сретенск к родителям на каникулы. Атлетического телосложения, с полным весёлым лицом в очках, он рассказывал благопристойные анекдоты, "страшные" рассказы и пародии почти как Райкин. Он выступал в самодеятельности в качестве конферансье и демонстрировал нам своё искусство.

Особенно здорово у него получалось райкинское вопросительное "Да?!" - чуть-чуть изумлённое, ехидное, как бы говорящее: "Сейчас я вам отвечу такое, что вы мгновенно разложитесь "морально".

Мы заходим в цветущий, зелёный и безлюдный ночной парк и садимся на одной скамейке, а если не умещаемся, то на две - друг против друга. И пошли рассказы. Иногда, уже после отбоя, мимо нас по парку проходят по двое или по трое солдаты.

- Дети, спать пора, - такова заезженная острота, которую они выпускают, проходя мимо нас. Мы отвечаем что-то вроде "мы уже не дети".

Ночь. Небо в крупных звёздах. Мы всё сидим. Иногда мы с Юрой отделяемся от других и бродим одни. Подходим к моему дому. Я вытаскиваю телескоп и прикрепляем его на заборе у дороги. Потом слышим, как громко разговаривая, проходят все мимо нас.

Заметив тёмные фигуры у забора, кричат:

- Это кто там?

Они присоединяются к нам и смотрим все вместе Луну, туманности, скопления. Или опять отделяемся с Юрой от всех. Все на боковой дороге, за углом, а мы ходим по централке, неся по очереди телескоп. Он совсем не тяжёлый и не доставляет никаких хлопот. Иногда мы используем его не по назначению: смотрим, сколькиваттная лампочка на столбе или заглядываем в чужие окна. Занавески скрывают от нас вечернюю жизнь обитателей квартир....

Гуляем с Юрой почти каждый вечер. Часто без телескопа, налегке.

Воздух пропитан одуряющей свежестью. В эти часы кажешься себе необычайно сильным и ловким. Тело приобретает воздушную лёгкость. Хочется бегать, перепрыгивая через заборы и бугры.  Хочется летать...

Хочется резвиться, как дитя, хотя уже сознаёшь, что детство медленно, но безвозвратно уходит... И грустно иной раз становится, что не бежишь, не кувыркаешься, сломя голову...

Бродишь, ходишь... Наступает чувство слияния с природой. Земля - моя. Воздух - мой. И всё моё.  И сам я - не я. Я - это  земля, это воздух, это трава и песок, воды Шилки и застывший возле неё камень - осколок скалы... Я - во всём, и всё - во мне! А со стороны это выглядит довольно смешно. Мы смеёмся, забавляемся, жмём руки друг другу без причины. И нам хорошо и смешно. И я в те моменты думаю, что если бы все эти наши хождения показать в кинофильме, это было бы весьма оригинально. И вообще многое из моей жизни, документально заснятое кинокамерой, выглядело бы куда интересней, правдивей и прекрасней, чем во многих кинофильмах. такова огромная сила воздействия кино, огромные его возможности.

Нашу жизнь можно выразить в стихах, можно в музыке. К каждому нашему чувству можно написать музыку. Как ничто, музыка передаёт настроение и особенно верно - атмосферу, общий тон жизни.


                Юра, ты будешь коммунистом?

Сретенские гарнизонские вечера.  Иногда мы проводим их на летней, слабо освещённой, полутёмной провинциальной танцплощадке.

Луна, врываясь в электроосвещение, передаёт незабываемый, таинственно-волнующий оттенок в наши мысли, чувства. Этим летом особенно проявился, если можно так сказать, синтез мысли и чувства, вспыхнувшего в дни перерождения, весной...
Любил я жизнь, как никогда, и пройти по жизни хотел честным, красивым, в настоящем смысле этого слова, и счастливым.

А счастье - в нашей жизни. Счастье делаем мы сами. И в любом жизненном пути мы можем найти счастье. Всё зависит от самого человека, оттого, как он смотрит на мир, на жизнь. Запомните эти слова все. кто их читает. И не называйте меня юнцом вы, обыватели, мещане и другие типы равнодушных людей. Мой возраст, мои пятнадцать лет - весьма несолидное доказательство вашей правоты. Не докажете вы её отсутствием у меня жизненного опыта. В свои пятнадцать лет я увидел и почувствовал то, чего вы не не смогли увидеть, не смогли почувствовать в 20, 30,40, 70 лет...

(Вставка в тексте дневника: "А может почувствовали, но забыли.(Б.К., 1965 г.)".

И в этот вечер мы стояли с Юрой на краю танцплощадки. Сквозь забор на чёрном небе проскальзывают звёзды.

- Юра, ты будешь коммунистом? - спросил я.

- Я не знаю, - ответил он.

Юра замолчал, задумавшись о чём-то.

- Я буду, буду обязательно. Как только восемнадцать исполнится, я вступлю, - сказал я. - В душе я с коммунистами.

(Через полтора десятка лет Юра Кашников стал не только членом партии, но и партийным работником, зав.отделом горкома КПСС. - Б.К., февраль 2016).

- Ты, Боря, изменился, - сказал он.

- Правда? Я сам это чувствую...  Я стал совсем другим за несколько месяцев. Внутренние изменения всегда накладывают отпечаток на внешность, на лицо и на выражение лица. Скажи, я внешне изменился?

- Да, месяц назад ты был не такой. Лицо у тебя, - сказал Юра, - стало как-то утончённей, спокойней и приветливей.

- Даже так? -  улыбнулся я.

И много ещё было в этот вечер чувств и мыслей. Разве обо всём напишешь, обо всём расскажешь? Легче мои чувства описать музыкой. Но увы! Нет у меня способностей к композиторскому творчеству, не смогу выложить на нотную бумагу всё, что звучит в душе. Там, быть может, победная симфония, поток звуков, подобно потоку чувств. И эти чувства уже выражены великими композиторами. Из сердца разливается Бетховен, Шопен, Чайковский, Скрябин...

В моей внешней, "личной" жизни, ничего, заслуживающего внимания, не происходит.
    
--------------------------------

                ГЛАВА 69. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. ФЕВРАЛЬ 2016

                Cегодняшний день

В Сретенской музыкальной школе со мной училась Оля Зимина. В то время мы не общались - она была на несколько лет младше меня. Сейчас Оля живёт в Санкт-Петербурге и преподаёт в музыкальной школе. Мы виртуально встретились с ней спустя почти полвека в "Одноклассниках" и она стала лучшей моей подругой. Нам было о чём вспомнить и поговорить. Я отправил Оле ссылку на мой дневник и она чудесно дополнила его своими воспоминаниями.

Вот  фрагменты нашей переписки:

8 января 2016.
Оля:
Здравствуй, далёкий друг из детства! Борис, не поздравила тебя с Днём рождения, не было меня в сети, но я помню. ПОЗДРАВЛЯЮ! Всего каких-то 40 лет назад мы поднимали гусарский тост "за любовь и отечество", за счастье и дружбу, потом стали добавлять тост за снегопад из денег, а сейчас звучат тосты За здоровье. Конечно, сегодня мы понимаем, что имея здоровье будет и любовь, и счастье, и дружба, и денежка. Удивительных и счастливых дней тебе по жизни и под зелёный огонёк!

Я:
Спасибо, дорогая Оленька! Очень красиво написала. Я тебе завтра подробно отвечу (сейчас отключаюсь) и подарю ссылку, по которой ты много чего прочтешь о сретенских годах, о моих друзьях, о музыкальной школе, о Валерии Рублёве (я пишу целый роман на своём сайте на основе личных дневников детства). До связи. Пиши.

9 января.
Я:
Спасибо, Олечка, за классы. Хорошую фотку нашла в альбоме  "Годы молодые". Но сейчас мы уже другие (посмотри две последние фотки в личных фотографиях).
А вот начало моего романа. Хватит терпения - читай по ссылкам от поста к посту. Начал постить 23 сентября 15 г.
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post372516028/
 Пиши.

30 января.
Я:
Оленька, хочу подарить тебе, как лучшей подруге, часть своего романа (он еще не закончен). Это мой детско-юношеский дневник. Там о Сретенске, о гарнизоне, о музыке, о Чите, о музучилище. Я начал делать посты, а потом стал получаться целый роман. Вот крайний пост, а с него можно перейти в начало и в предыдущую часть. С каждого поста есть переход в следующую часть.
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post383227118/

31 января.
Оля:
Борис, спасибо, дорогой Друг! Я обожаю такие подарки, захватывающе приятно, когда дарят стихи, музыку, романс... Предлагаю свой отрывок из воспоминаний, который, возможно, помнишь и ты.

Итак, тебя В.М. Рублев возил на педчтения в Читу как своего учащегося. После Валерия М. в Сретенскую школу направляют пианистку Каткову Ларису (отчество не помню, так как дома  я называла её своей кликухой). Я считала себя умной, гордой, начитанной, немного с юмором и всегда знала, что я хочу, что могу, а что нет, в общем, говоря сегодняшним сленгом, я жутко косила под Татьяну Ларину и Наташу Ростову, всегда понимала, что если я буду Наташей Ростовой, тогда со мной окажется рядом Андрей Болконский...

В дальнейшем, становясь взрослее, менялись и герои моего "романа". Рублев относился ко мне как к ребенку, с которым лучше не связываться: я сказала, что не хочу петь вторым голосом - и, пела первым, что не буду учить эту пьесу, этот этюд мне тоже не нравится и получала комфортную программу. А новая учительница задала мне пьесы, которые доводили меня дома до истерик, я их не учила и говорила, что не буду играть немузыку "швили" и "дзе" (Тактакишвили и Парцхаладзе). Я ж не была информирована, что произведения советских композиторов обязательны в программе школы. Наконец, я выучила пьесу Чайковского и "дзе", и меня Каткова привезла  в Читу на конкурс.

Тебя я увидела в училище сразу, ты стоял с ребятами и изучал порядок выступления участников, отреагировав, что вот и из Сретенской школы будут выступать... там ещё выступал баянист Коля Деревцов (Вариации на тему р.н.п. "То не ветер ветку клонит");-). Каткова пришла на конкурс с высоченной причёской, называемой в простонародье "Вшивый домик", очень яркая в плане одежды и косметики (такой она мне запомнилась). Меня объявили и я вышла на сцену, поклонилась, села за рояль, и, как мне казалось, с чувством и отношением сыграла Чайковского из Детского альбома, начала в темпе и характере играть Парцхаладзе, а дальше - я не я, что я творила, я гоняла набор звуков, неведомых пассажей, но в тональности, потом пришла в тонику и закончила. Я была удовлетворена, что "насолила дзе". Я поклонилась и тут - галёрка зала взорвалась такими аплодисментами, я увидела стоящих аплодирующих ребят,  в их числе был ты. Вы так бурно хлопали, что директор училища встал из-за стола жюри и полностью повернулся в зал, чтобы увидеть, кто посмел эти овации за бездарную игру. Больше я тебя не видела по жизни. А вот когда мои ученики выходили на сцену международных конкурсов в Санкт-Петербурге, Дрездене, Праге, Париже.... - они играли Шопена, Мендельсона, Сибелиуса, Баха, мы всегда обсуждали совместно конкурсную программу, чтобы наверняка было лауреатно.

Извини, утомила тебя. Я читаю твои тетради, роман о юности, Замечательно, читается легко, лирические отступления и чувственные оттенки не были бы лишними. Стихи просто летят! Молодец!

9 февраля.
Я:
Олечка! Я с таким удовольствием прочитал твои воспоминания, а ты говоришь - утомила! Ты что! Спасибо большое. Такой хороший рассказик получился. И главное - я этот эпизод не помню, когда я был на этих педчтениях. Я обязательно вставлю его в Дневник. Я уже выложил главу о своём поступлении в училище, не знаю, дошла ли ты до неё. И извини меня. Я не знаю, как это получилось и почему я пропустил твоё письмо, которое ты отправила 31 января, а я прочёл его только сейчас, 9 февраля, когда собрался отправить тебе подарочек.

Фото:
1962-й год. В центре - Валерий Михайлович Рублёв.  Рядом с учителем (правее на снимке) сидит Оля Зимина. Я стою во втором ряду  - подпираю шкаф.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384105860/

------------------------------------------

               ГЛАВА 70. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. КАНИКУЛЫ (2)

                Скоро август...

Света Комаринская по-прежнему ходит вечером. Для меня она стала чем-то прошедшим и думаю я о ней с грустью и нежностью, но понимаю, что полюбить её я больше никогда не смогу.

С нежностью - потому что она была той, которая возбудила во мне прекрасное чувство любви.

По-моему, она интересуется мною больше, чем когда-либо.

Воистину:
"Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей."
Пушкин. "Евгений Онегин"

Да...
Однажды мы гуляли вместе - она и мы: я, Лёня Гуревич, Валера Сапожников. Мы с Лёней у неё по бокам. Она берёт нас под руки  и мы идём все по пустынному сумеречному гарнизону.

Сколько мыслей и фантастических предположений вызвал бы у меня этот факт в дни моей любви к ней. А сейчас я смотрю довольно весело на это.

Мы до двенадцати гуляли, сидели в парке, болтали всякую всячину. Лёнька с ней опять пытается заигрывать. Меня это не трогает.

Или пройдёт она мимо меня, как бы невзначай задев рукой.

Не волнует меня. И смотрю хоть на это с благожелательной полузабытой улыбкой,  понимаю, что полюбить так её, как любил раньше, не могу.


                Политинформация

И опять борьба. Чем больше познаю мир, тем сильней разгорается чувство ответственности за его судьбу. Понимаю, что  многое  зависит от тебя самого, от твоих личных усилий. Тем более, что ты не один. И нужно верить. Есть хорошая пословица: "Где вера - там сила".

И вот осознаю, что воспитывали меня не так, как хотелось бы и как нужно. Отец - коммунист. Но в нём есть недостатки. Мне трудно писать об этом...

Журналы и газеты отец получает на работе в госпитале. Несколько дней подряд он забывал их приносить домой. Я теребил его, чтобы принёс.  Мне очень хотелось прочитать передаваемое по радио Заявление Советского правительства о разногласиях между компартией Китая и международным коммунистическим движением.

- И что тебе приспичила эта газета? - спросил отец. - Тебе что, политинформацию надо делать?

- Нет, мне не надо делать политинформацию, - говорил я. - Что же, по-твоему человек интересуется общественной жизнью только тогда, когда его заставляют?

Брат слушал это и со злостью произнёс:

- Ты один у нас такой передовой, а мы - люди отсталые.

Он говорил, утрируя каждое слово.

- Тем хуже для вас. - гордо ответил я и пошёл в библиотеку читать "Правду".
Брат становится всё нетерпимее. Нет, его отношение ко мне домашнее, хорошее. Но когда говорим на эти темы, он мне не очень  нравится.

Он обидчивый. Мне он приписывает и видит во всех моих рассуждениях какие-то корыстные цели и желание унизить его. Не может он видеть в другом  чувств и мыслей, которые не схожи с его собственными.

Вечером я тоже борюсь за свои убеждения и спорю. Не помню сейчас, о чём именно был спор. Но я был в экстазе. Говорил очень убедительно, с чувством, и брат как-то сразу обмяк, поник. Меня это окрылило. Я ложился спать, а был всё ещё в возбуждении. Находился в комнате один. Встал, зажёг свет и начал писать.

Получилось стихотворение - первое не на любовную тему. Впрочем, тоже на любовную. Это - о любви к людям, к жизни.

К борьбе!

Я борюсь и побеждаю,
Побеждаю и борюсь,
С правдой жизни в мир шагаю,
От неё не отступлюсь.

Гром греми! Врывайся пламя!
Наступает битвы час,
Поднимайся выше знамя
(выше ленинское знамя)
Вера крепкая у нас.

Эту веру не разрушит
Косность, тунеядство, лень,
Пламя сердца не затушит
Гада призрачная тень.

Цель высокая пред нами,
Эту цель приблизим мы.
Коммунизм не за горами,
В бой же, Родины сыны!

Я лёг в постель, но буря чувств во мне не утихала. Снова встал и написал ещё одну строфу.

Жажда борьбы -
Это надо понять!
Жажда борьбы -
Это надо узнать!
Пламя души - это надо почувствовать,
Чтобы со временем в ногу шагать.

18 июля 1963 г.

Машинописная копия стихотворения "Я борюсь и побеждаю"
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384215527/

               
                Золотые деньки

Чудесными были все остальные дни.

Люблю гарнизон - немного деревенский, немного городской. Рядом со старым, в 1903 году построенными двухэтажными домами для семей офицеров, вьётся дорога  с дикой травой по обочинам. Горький, пряный запах полыни возле дома и зелёные сопки невдалеке. И речка.  Пройди немного дальше - и простор по обе стороны.

Гарнизонная баня. Иногда в ней тесно, но чаще всего просторно. В небольшой сухой и горячей парной, сидя один на ступеньке на уровне окна с верхними не закрашенными   окнами, видишь вершину горы по ту сторону Шилки. На верхней площадке лежишь, распластавшись в изнеможении, на спине. Блаженство жизни познаёшь.

Иду из бани чистый. Как будто вместе с внешней отмыл грязь внутреннюю. Надо мной небо, солнце на закате, подо мной земля, увитая зеленью. И петь хочется.

Видеозапись
https://www.youtube.com/watch?time_continue=5&v=s_7qCMwbuZI
Владимир Высоцкий "Баллада о Бане"

Так хорошо, что сами собой складываются стихи.

Я славлю жизнь,
Я славлю небо,
Раскинутое в синеве,
Колосья золотого хлеба,
Сиянье солнца на листве!

Смотрю открытыми глазами
На жизнь, кипящую вокруг
И мысли строятся стихами,
О, как прекрасна жизнь, мой друг.

Люблю мой край, мою отчизну,
Люблю без громких фраз и тризн.
Шагай лишь с правдою по жизни
И ты тогда полюбишь жизнь.

                19/VII - 63 г.


Утро. Открываю окно, наклоняюсь всем телом вперёд. Прекрасная музыка в душе. Всё смеётся, ликует. Внизу молодая яблонька, почти доросшая до моего окна.

Выпрыгнуть, что ли, на мягкую огородную землю? Нет, всё-таки  высоковато - второй этаж. На дереве я вижу каждый листик. На одном из них, отражая лучик солнечного цвета, блестит роса. И рождаются стихи:

Блестит на листике росинка -
Сверкает, как алмаз.
Застыла спящая слезинка...

Дальше про любовь. Про то, чего не было:

А я всё думаю о Вас.

Я вспоминаю нашу встречу -
Светили звёзды вдалеке
И был чудесный летний вечер,
Мы рядом шли - рука в руке.

Потом другие были встречи,
Мы перешли уже на "ты".
Но не забуду я тот вечер,
Когда "люблю" сказала ты.

Ко мне доверчиво склонилась -
Незабываем мне тот миг...
А сердце так в груди забилось -
И в нём любви пожар возник.

Ах, сердце, ты всегда так чутко,
Всегда ты знаешь, что к чему.
Не отдыхаешь ни минутки,
Ах, что с тобой?..   Я не пойму.

Плохое, наверное, стихотворение? Есть повторяющаяся рифма. Слишком сентиментальное, "гейнеобразное".

Лежу на траве между двумя тропинками и гляжу на яркую звезду. Небо как будто остановилось надо мной. Земля куда-то исчезла. Мне вспомнились замечательные стихи из книги "Семнадцатилетние", будто я их сам написал:

" Млечный путь над нами
Искрится, блестит.
Любишь ты ночами
Арки лунной вид?
Я скажу, не скрою:
Кто-то был со мною
Озарённый, нежный,
Что хотелось жить,
Каждый вечер снежный
Астрономом быть".

В голове звучит музыка, напоённая радостью. Симфония борьбы и побед.
Лето - прекрасная, лёгкая пора. Летом всё легко, воздушно, прекрасно и свободно.

Дни катят к августу....

Середина августа. Всё так же тепло, но зноя нет. День отъезда в Читу всё ближе.

Был в райкоме комсомола. Секретарь, бывшая одноклассница моего брата, неведомо откуда, знает и меня. Не спрашивая фамилию, запечатала в конверт мою учётную карточку и на этом моя комсомольская связь со Сретенском прекратилась. И это ещё больше позволило мне почувствовать приближение дня моего отъезда.

---------------------------------

             ГЛАВА 71. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ

                1963,
                середина - конец августа

Фото.
Мой лучший друг детства Юра Кашников (в центре) на первомайской демонстрации. Сретенск, 1963 г.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384262035/

Вскоре уехал Валера Сапожников. В Свердловск. Поступать в суворовское училище. Мы (ребята и девчонки) проводили его до Шилки и он отплыл на станцию на плашкоуте, помахав издали рукой. Плашкоут, между прочим, у нас другой. Не могу понять: или старый реконструировали или новый построили, но стал он у нас теперь двухэтажным. И грузоподъёмность увеличилась. Валера встал на верхней палубе и оттуда улыбался нам. Лицо у него такое простое и смешливое...

29 августа уезжал и я. Зеленая "санитарка" подкатила к подъезду. Вытащили из дому чемоданы и затолкали их в машину. Возле подъезда на ярком солнце стояли соседи.
Владимир Павлович Зинченко  подмигнул мне по-дружески и сказал:

- Иди попрощайся с Алей.

Я заскочил в подъезд и открыл на первом этаже дверь направо. Аля - дочь начальника госпиталя, сестра Лёни Зинченко. Сам Лёня в этом году поехал после окончания десятилетки в Киев и поступил в Высшее военное радиотехническое училище..Живём мы соседями восьмой год. Приехали - Але было пять, мне восемь. Лет в семь у неё возникла детская любовь ко мне. Потом я учил её начальным навыкам игры на фортепьяно. Я отношусь к ней с симпатией и немного снисходительно.

Детство... Никогда оно не забудется.

Сейчас Але двенадцать, мне - пятнадцать. Она выросла, фигура начала приобретать очаровательные женские черты. И всё же есть ещё какая-то угловатость в движениях. Девочка она бойкая, весёлая, искренняя (со мной, по крайней мере). В её глазах бывает усмешка, как будто она знает что-то, что мне неизвестно. А иногда - грусть. Как быстро время летит. Для меня уже кончилось детство. А кажется, оно было только вчера.

- Вот я уезжаю, Аля!

Она улыбнулась и с удивлением вскинула глаза:

- Уже?!

- Да. Вот уже машина приехала, посмотри в окно. Ну, до свидания, Аля.

Я протянул ей руку, и мы простились.

Вышел на улицу, простился с соседями, с мамой.

Захлопнулась дверь кабины. Машина заурчала и стала разворачиваться. Отец поехал со мной до вокзала. Рядом сидели мои близкие друзья - Лёня Гуревич и Юра Кашников. За час до отъезда  мы весело гоняли теннисный шарик, а сейчас вот сидим - молчаливые, сосредоточенные.

У плашкоута остановились минут на двадцать. Чемоданы поставили на прибрежную гальку.

В ожидании плашкоута я рассматриваю берег, людей. Всё в этот час воспринимается ярко и чуть-чуть грустно. Ведь прощаешься с родным городом.

Здесь я встретил много знакомых одноклассников. Увидел Валю Перфильеву - нашу отличницу. Она поступила в Красноярский механический техникум и сейчас тоже стоит у плашкоута с туристическим рюкзаком за плечами.

В самую последнюю минуту я увидел спускающегося вниз по мощённой крупными камнями дороге своего учителя  - Валерия Рублёва. За несколько дней до отъезда я побывал в музшколе, чтобы проститься с ним. Валерий был на уроке. Он вышел из класса, прошёл со мной в учительскую. Мы пожали руки друг другу. Я отдал ему свою фотографию с надписью на обороте "Любимому учителю от ученика". Это мои самые искренние слова.

И вот сейчас он пришёл.

Плашкоут уже подошёл к берегу. Народ хлынул на мостки. Мой учитель попрощался вначале с отцом. Затем подошёл ко мне, крепко пожал руку. Затем заглянул мне в глаза, притянул к себе и обнял. Никогда не забуду этого объятия. Что-то томящее и грустное передалось мне от моего друга. Было в этом объятии что-то своё, глубоко личное, невысказанное. И от этого всю дорогу мне было грустно. Мы расставались на многие годы. Мой учитель в сентябре начнёт службу в рядах Советской Армии.


                Прощание с друзьями

Ребята проводили меня до поезда. И на последней странице моей записной книжки каждый из них вписал:

"В день отъезда Б.К. - Кашников Юрий П."

"В день отъезда Б.К.. - Гуревич Л."

Мы с Юрой немного обогнали Лёню. Оставалось несколько минут до отхода поезда. Юра молчал, но как будто хотел что-то сказать...

И вот он произнёс:

- Борис, всё, что я говорил вчера, чепуха...

А вчера мы ожесточённо спорили. Вернее, жёстко спорил я. Юра - более спокойно.

Он говорил, что жизнь плоха, что мы ещё многого не знаем о ней, так как живём в гарнизоне, где тихо, спокойно, а по большому городу бродят преступники. И что-то ещё, что мне показалось сильным преувеличением и доказывало, что на своём опыте он жизнь ещё не познал, а говорит всё понаслышке, по страшным, не слишком достоверным рассказам и слухам. В этом я убедился, живя в Чите, где ничего подобного  не встретил. Ещё он был против борьбы с недостатками, которая ведётся вокруг нас,  а точнее, был совершенно равнодушен  к ней.

- Всё это ерунда, - говорил он. - Если бы хотели покончить с пьянством, то давно бы запретили продажу водки, однако водка продаётся, потому что от неё государству прибыль.

Что ж, такое мнение иногда встречается среди людей. Я Юре ответил, что запрещение водки ничего не даст, начнут изготовлять самогон. Всякие спекулянты,  аферисты, дельцы различного рода наживутся на этом. И притом водку пьют не только пьяницы, но и люди, которые знают меру и лишнего никогда не выпьют. А спиртное только помогает внести искру веселья и радости за праздничным столом. Нет, в деле борьбы с пьянством  поможет только разъяснение пьяницам, до какой жизни их довела водка.
Юра всё равно не соглашался.

- Ты против коммунизма? - воскликнул я шутливо. - Я тебя убью!
Я по-прежнему говорил шутливым тоном, но шутить нам уже стало надоедать. Настолько зашутились, что не можем поговорить ни о чём серьёзном, всё переводим в хохму. И так хохмить мне уже приелось.

Несколько раз мы с Юрой договаривались, что прекращаем хохмить и о серьёзных вещах будем говорить серьёзно. Но соблазн поострить был велик, мы не сдерживались снова и снова - и опять были недовольны сами собой и друг другом...

Да... А теперь Юра говорит, что всё, что он сказал вчера, - ерунда.

Я думал, что такое бывает только в книгах. Но жизнь бывает неожиданней и сложней, чем в самой пёстрой фантазии.

Итак, я в Чите.

--------------------------------------

        ГЛАВА 72. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (1)

                1963,
                осень

Должен сказать о некоторой...  подробности.

Сейчас, когда я пишу эти строки, идёт 1964-й год. Весна.

Нескладно у меня с Дневником получилось. Сразу всё записывать не имел возможности. Догнать так и не смог, зря только слово давал. Разрыв между происходившим в реальности и записанным в дневник только увеличивался...
Самые разнообразные события, происходившие в моей жизни, не сразу ложились на бумагу, а лишь после того, как всё было обдумано и перетёрто мозгом.

Многие подробности, бесчисленные споры с людьми, расходящимися со мной во взглядах, уже забылись.  Но главное я помню и постараюсь ничего важного из происходившего со мной не упустить.


                Первые дни

Условия, в которые я попал, были для меня новыми, однако привык я к ним довольно быстро. Должно быть потому, что подобные люди и обстоятельства уже встречались в моей жизни - возможно в другой форме или в другом виде. В то же время я встретил много такого, над чем приходилось долго и мучительно размышлять.

Всё началось обычно. Отец в середине августа съездил в Читу в командировку и снял для меня частную квартиру, на которой до меня жили приехавшие из Сретенска молодожёны. Супруг из этой пары работал в одном рентген-кабинете с моим отцом и я его летом встречал в Чите. Он был техником-рентгенологом (см. тетрадь седьмую).
Поезд приходит в Читу в шесть утра. Прямо с вокзала мы взяли такси и поехали на Приезжую, 9. Это переулок, сравнительно широкий, но кривой. Он тянулся вверх, к лесу и весь был застроен деревянными домиками. Таксист остановил машину возле дома, из раскрытого окна которого выглядывала 22-23-летняя девушка с высокой стройной фигурой. Звонким голосом она крикнула нам:

- А мы вас ждём.

И вот мы сидим на кухне, разговариваем со Светланой (имя девушки). Отец называет её Светланой Александровной.

Пол в доме немного покат и меня вместе с табуреткой всё время клонит назад.

Светлана быстро для нас поджарила яичницу. Но сама торопилась куда-то, суетливо ходила по комнате с полотенцем через плечо, беспрерывно выходя в сени, оставляя дверь открытой. Она успевала разговаривать с нами и дожаривать яичницу в сенях. Спросив, где я учусь, с улыбкой сказала:

- Ну, милый мой, нам с тобой вместе ходить - я работаю рядом с училищем - в обкоме. -За мной скоро машина приедет, - сказала Светлана, ставя на стол широкую жаровню с яичницей. - Кушайте, угощайтесь!

Отец достал свои продукты и предложил Светлане. Девушка разговаривала, не переставая, быстрым говором и постоянно улыбалась. Мне тогда запомнилось, что в её верхней челюсти, когда она улыбалась, маячит золотой зуб. Она тоже села завтракать, но из наших продуктов почти ничего не ела.

За окном что-то заурчало и выкатила "Волга". Светлана быстро объяснила нам, куда класть ключ от двери, и убежала к машине.

...Кроме нас, в квартире жили еще два артиста из Бурятского театра оперы и балета, приехавшие на гастроли в Читу, и старик. Артисты не были бурятами, а старик не был стариком. Ему было всего 42 года, но выглядел он лет на пятнадцать старше из-за постоянных попоек и утрат в личной жизни.

Через неделю приехала мать Светланы, гостившая у родственников в Новокузнецке, и к этому же времени закончили гастроли и уехали артисты.

...Сразу же после завтрака мы с отцом пошли в музыкальную школу. Директор был на больничном и мы зашли к завучу Павликовской Брониславе Григорьевне. Встретила она нас приветливо. Высокий рост и золотистые, без седин волосы скрывали её действительно пожилой возраст. У неё было доброе лицо по первому впечатлению.

Стали решать вопрос, к какому преподавателю отдать меня учиться. У Павликовской класс был уже переполнен и она предложила отдать меня в класс Бахаевой - тоже очень опытной преподавательнице. Но отец настаивал, чтобы меня взяла к себе Павликовская. Спросили меня. Я еще не знал, кому отдать предпочтение. Кто-то из абитуриентов летом говорил,  что Павликовская и Бахаева - самые лучшие.  Я подумал, что учиться у завуча солиднее и решил поддержать просьбу отца. Павликовская согласилась и обратилась ко мне:

- Тебе, возможно, будет первое время трудно жить вдалеке от дома, но это только первое время. Если что-нибудь неладно будет у тебя, приходи ко мне, я всегда помогу. "Добрая, - подумал я, - и хорошая".  Однако через несколько недель мне пришлось изменить своё мнение...  Но об этом - позже.

В музучилище мы с отцом тоже побывали в этот день. Там все уехали в колхоз. Мы зашли к директору, который сообщил нам, что занятия начнутся только 10 октября. А пока у меня много свободного времени, я должен хорошо позаниматься по специальности.

Отец решил на несколько дней остаться в Чите, переночевав на квартире.
Днём, когда пришла с работы Светлана, мы приволокли из сарая что-то наподобие маленького диванчика, на котором мне предназначалось  спать. Он оказался меньше моего роста и под пятки пришлось подкладывать табуретку. Тем не менее, вечером у меня было отличное настроение. Я обхаживал город, заглядывая во все магазины и другие общественные места. И погода была солнечная и тёплая.

Центральную часть я уже довольно неплохо изучил в свои первые приезды. На Проезжую улицу решил зайти с другого конца. По улице "9 января" пересёк  улицу Бабушкина, прошёл через какие-то задворки и очутился на Проезжей. Однако домики на ней мне показались какими-то незнакомыми. Поразмыслив, решил идти вниз. Шёл, дымя папиросой, весело ступая по мягкой и влажной земле. И по близорукости не заметил, как подошёл к дому, где мы сняли квартиру.
На скамейке сидел отец и сурово глядел, как я дымлю папиросой. Но дальше мне было не смешно. Отец раскричался на меня. Он сейчас же уедет домой и ни копейки мне денег не оставит, чтобы я не тратил на папиросы. Ведь я "учиться сюда приехал, а не курить". Затем он вошёл в дом. Я уныло сидел на скамейке, задумавшись о печальной своей судьбе. (Вот влип! - Б.К., февраль 2016).

Отец обо всём рассказал Светлане. Она вышла  и строгим голосом сказала:

- У нас дома - чтобы ты не курил. У нас никто не курит и я сама не переношу табачного дыма.

- Вы уж, Светлана Александровна, посмотрите, чтобы он не курил.

- Хорошо, я посмотрю за ним.

"Серьёзная девушка", - подумал я тогда.

...Месяца через два Светлана дымила папиросой в пьяной компании своих дружков. Но об этом потом...

Спали мы втроём в одной комнате. Я - у стенки на диванчике У другой стены, в глубине комнаты - Светлана, а возле меня на полу спал отец. Светлана пришла позже нас, в темноте разделась. Ночь окутала землю...

Утром мы с отцом встали, когда Светлана спала. Из-под одеяла виднелась только её чёрная голова. Мы оделись и вышли из дому. Пошли в столовую завтракать.

Днём мы слышали пьяные крики. Напротив жил Борис Шумило - бывший однокурсник моего учителя, о котором мне говорил Валерий перед отъездом. Он закончил училище по классу аккордеона и сейчас работает в музшколе. Дружки о чём-то спорили с пьяным Борисом.

К вечеру он, видимо, протрезвел и отец привёл его к нам договариваться о том, чтобы разрешить мне заниматься на пианино у них дома.

Отец принёс бутылку, они распили, даже мне налили немного.

Мы с ним познакомились.

- Борис, - представился он и протянул руку.

- Мы тёзки, - ответил я.

За столом они с отцом много говорили о музыке, об учёбе в музучилище. Говорил Борис о разных предметах, которые мне предстоит изучать. Я запомнил его слова о гармонии:

- Гармония - труднейший предмет, сложнее в десятки раз математики. В гармонии больше 12 тысяч правил и все нужно знать и соблюдать. А вариантов сколько!
Они, наконец, договорились и отец протянул Борису 10 рублей - плату за два месяца.
- Неудобно, что вы, - отказывался Борис, но отец его уговорил.

Итак, теперь все вопросы были решены. Со всеми переговорено, инструмент для занятий есть и отец, оставив мне последние наставления и сорок рублей на месяц, а также вручив 30 рублей хозяйке за квартиру за два месяца и заплатив 46 рублей за два месяца обучения в музшколе, уехал домой.

И вот я один. Впервые оставленный на столь большой срок. Правда, отец говорил, что в октябре у него командировка и он может на 1-2 дня заехать в Читу. И всё же...  Вот она - начинается студенческая жизнь. Может, не совсем такая же, как у других студентов... Мне ведь придётся посещать занятия в двух местах: в школе и училище.

Вскоре я познакомился со своими соседями. Михайлыч (полностью Анисим Михайлович Новосельский), был добрым стариком, но выпивал частенько. Впрочем, в пьяном виде он был смирным дядькой, никого не трогал, а только "хохмил". Из его пьяных рассказов я узнал, что он два раза был женат. Вторая жена его умерла и умер маленький ребёнок. До смерти жены Михайлыч пил, по его словам, "умеренно".
Жили здесь два артиста (я уже о них сказал). С одним из них, Евгением, Михайлыч тоже не чурался выпить. Решил однажды и меня угостить.  Принёс на кухню, где я сидел, из своей комнаты стаканчик, наполненный  наполовину водкой. Предложил выпить.

- Спасибо, мне не надо, - вежливо отказался я.
Михайлыч, не задумываясь, в несколько глотков осушил стакан. Больше он мне не предлагал и когда артисты уехали, пьянствовал один.

... Бурятский театр оперы и балета ставил свои постановки последние дни.

Благодаря Евгению, мне удалось сходить на оперу "Мадам Батерфляй". Евгений провёл меня через сцену. Опера была, как говорится, тепло встречена зрителями. Мне понравился монолог Чио-чио-сан. Но во втором действии у меня вдруг начала болеть голова и я едва досидел третье действие. Когда шёл домой, голову сильно "ломило".

Я провалялся в постели несколько дней. Светлана уходила на работу, все расходились по своим делам и я оставался один.  Несмотря на головную боль, ходить я всё же мог. Есть было чего. Масло, привезённое отцом, хлеб, который по моей просьбе купила Светлана, и чай у меня был. Больше ничего и не надо. К утру у меня почти переставала болеть голова. Я расхаживал по комнате и однажды случайно наткнулся на письмо, адресованное артисту. Не Евгению, а второму.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=xzkx3qCZ_4w
Дж. Пуччини. Монолог Чио-Чио-Сан из оперы "Мадам Баттерфляй"

-------------------------------------------------

         ГЛАВА 73. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (2)

                1963,
                сентябрь


                Чужие письма

Наверное, я всё-таки нехорошо сделал, что читал чужие письма, но мной в тот момент руководило  страстное желание искать и находить в людях хорошее.

                В сегодняшний день

Эти эпизоды с чужими письмами абсолютно не сохранились в  моей памяти. Читаю сейчас эти строчки в своём дневнике, как чей-то рассказ о ком-то постороннем. И в то же время испытываю неловкость перед читателями, которые до этого видели в прежних главах  почти безупречного высоконравственного мальчика, а теперь будут разочарованы.

Сейчас я по-другому понимаю, что двигало подростком. Любопытство и любознательность пересиливали в то время все другие соображения. Думаю, что уже тогда во мне преобладало неудержимое желание всё знать. Очень любил детский киножурнал "Хочу всё знать". Я неосознанно  искал сюжеты для своего дневника, то, что потом преобразится в писательское или журналистское творчество. Я хотел быть исследователем жизни. И потом, в зрелые годы я действительно отдал много сил и времени расcледовательскому жанру журналистики, публикуя материалы, посвящённые общественно значимым конфликтам и столкновениям под рубрикой "Испытано на себе".

Это давало возможность от первого лица излагать факты наиболее достоверно и делать убедительные выводы. Эти публикации в СМИ тоже хотелось бы выложить со временем в своём блоге.- Б.К., февраль 2016 г.).
______________________________________

А письмо в самом деле было хорошее. Писала ему девушка. Писала о трудном пути певца, который выбрал её друг, и вообще о жизни, о новых кинофильмах и хороших людях и о том, что жить - это очень здорово. Затем любопытство толкнуло меня взять из нижнего ящика шкафа семейный альбом с фотографиями и письма, адресованные Светлане. В альбоме  каждый лист был забит десятками фотографий, в основном Светланы и её друзей, а также письмами. Однако в письмах ничего хорошего я не нашёл. Ей писали десятки поклонников и чуть не в каждом они признавались в любви. В одном из писем были нарисованы тяжёлые цепи, что, по-видимому, означало тяжесть любви, из которой не было выхода.  Из тех писем мне стало ясно, что Светлана, я извиняюсь, змея и лиса. Жаль бедных парней, которые писали ей про любовь, а она каждый день меняла своих любовников. В альбоме я нашёл, помимо прочего, иностранную порнографическую открытку, на которой была изображена красивая голая женщина.

Я глядел на женщину долго...

И уже не мог с ней расстаться - открытку забрал себе.

Артисты вскоре уехали. Перед отъездом Евгений занял у меня два рубля. В день отъезда он хотел мне вернуть один рубль. "Может, это его последний рубль", - подумал я. Пусть лучше сразу вышлет мне два рубля. Услышав моё предложение, Евгений обрадовался и заверил меня, суетливо повторяя много раз, что непременно вышлет долг. Я оставил ему адрес музучилища, а он назвал свой:: г. Улан-Удэ, ул. Красногвардейская, д. № 14. Строганову Евгению. С тех пор прошло много месяцев, но денег Евгений не выслал. Писать я ему не стал. Проживу и без двух рублей. Но всё-таки обидно.

(По ценам того времени 2 рубля для студента не так уж мало - это два дня нормального пропитания. А Евгений пропьянствовал с Михайлычем да ещё доверчивого пацана обманул. - Б.К., февраль 2016 г.).

Числа 8-го сентября приехала мать Светланы - Мария Григорьевна. Она говорила по-русски, но иногда переходила на украинский говорок. Женщина лет пятидесяти, хорошо сохранившаяся, разговорчивая.  Она работает дежурной в "Доме физкультуры". Познакомилась со мной и до вечера рассказывала, как гостила у родных.


                Первый месяц в музшколе

В начале сентября был первый урок по специальности в музшколе. Собственно, это был не урок. Павликовская дала мне кипу нот и кружочком отметила в них вещи, которые мне предстоит изучить.

Начал заниматься у Шумило. У Бориса Шумило мать - неродная. Родная умерла года два назад. У них есть телефон, так же, как и у нас. И прежде, чем пойти к ним заниматься, набираю номер 23-43. Подходит дядя Федя - отец Бориса. Я спрашиваю у него, можно ли к ним придти заниматься."Пожалуйста", - отвечает дядя Федя.
У них оказался уже старенький "Красный Октябрь", но в общем ничего, приличного звучания. В большой комнате, где я занимался, мне никто не мешал.

По какой-то наивности и незнанию я решил, что надо учить все вещи, обведённые кружочками (а было их штук пятнадцать). Я просидел часа два, разобрал каждую из них, но ничего толком не сделал. Пришёл на урок и оказалось, что все эти вещи - моя программа на полугодие. Но Павликовская сразу не объяснила мне, что надо было выучивать из каждого сборника по одной вещи, всего 4-5, не больше. Поэтому я ничего не выучил и получил от неё нагоняй. Она, мол, ожидала, что я с первого же дня начну "усердно и старательно" заниматься. Я объяснил ей причину, но она всё равно продолжала высказывать недовольство. Вообще её тон мне не понравился. Не деловой разговор, а какое-то детское сюсюканье и запугивание. Привыкла, видимо, работать с детьми, или считает себя слишком мудрой. И в дальнейшем мне приходилось сталкиваться с подобным тоном, к которому я старался проще относиться. Но первый раз слышать такое обращение было особенно обидным.

На первом же уроке я убедился в её большой придирчивости ко всему: к каждому звуку, к каждому движению. Некоторые музыкальные фразы повторяются по десятку раз, чтобы добиться от меня нужного звучания. Но предупредила меня, что только первый урок так со мною возится: то, что она делает со мной на уроке, должен сделать дома я сам.

С одной стороны это хорошо: приучает к точности, аккуратности, профессиональным навыкам. С другой, всё это очень механично. Какой смысл в этих бесконечных движениях, она не говорит. И ни слова - о художественном замысле, - а ведь это - главное. Ни слова о красоте, об эстетике, о МУЗЫКЕ. И это мне не понравилось.

На следующий день после этого урока пошёл заниматься к Шумило. Когда спросил по телефону, дядя Федя немного замялся у трубки, но сказал, что можно.

Когда пришёл, оказалось, что у них выпивка.  В сенях сидело человек 12-14. Дядя Федя проводил меня в комнату, а сам пошёл "допивать".

Так я и не позанимался в этот день. Отвлекали внимание пьяные крики, доносившиеся из сеней. Да и вообще стало как-то не совсем удобно заниматься МУЗЫКОЙ в присутствии пьяных, ничего не соображающих людей. Такие же истории повторялись не раз. Я чувствовал, что моего присутствия не хотят, что я не нужен там. В другой раз позвонил, сказали, что мать отдыхает. Так я и не пришёл, не позанимался в тот день. В следующий раз в комнате, где пианино, собралось несколько парней. Они причёсывались перед зеркалом: собирались на вечеринку. Здесь же был Борис. Он, конечно. сказал "пожалуйста, занимайся". Но чем можно заниматься в их присутствии? Они разговаривали, громко смеялись. Борис, кажется, был уже выпивши. Он что-то напевал. Подошёл ко мне, потирая руки:

- Ох и отличная будет сегодня вечеринка. Девочки будут - во!

- А как завтра на работу вставать будешь? - спросил я Бориса.

- Я завтра не работаю, выходной.

- Ну я пойду,- сказал я, - не хочется что-то сегодня заниматься.

Из-за моих не систематических занятий дела в музшколе шли неважно. Павликовская чуть ли не собиралась от меня отказываться. В ответ на её вопросы, почему не занимаюсь, я толковал что-то невразумительное насчёт отсутствия инструмента. Но, конечно, это был детский лепет. Павликовская сказала, что каждый день, с 7 до 9 вечера я могу заниматься в музшколе. Далеко ходить? Ну и что? Всё можно сделать при желании!

Размышляя позднее над своими бедами, я стал понимать, что не приучен к долгому монотонному труду и что меня очень сильно отвлекают от учёбы бытовые условия и бесконечные постоянные раздумья о смысле жизни.

В октябре я почти не ходил к Шумило. Стал заниматься в училище, где было более-менее свободно, так как многие еще оставались в колхозе.


                Не стучи, не гладь и не пляши

Из моего письма домой.
Я написал о занятиях с Павликовской.

"Например, она говорит мне: "не стучи". Когда я стараюсь не стучать, она говорит мне: "не жми". Стараюсь не "жать". Говорит "не пляши". Стараюсь не "плясать". Говорит "не гладь". Стараюсь не "гладить". Говорит "не дави". Этот урок дополняется множеством других советов: не зажимай кисть, но крепкие пальцы, легато... и т.д. и т.п. Вот и найди в извлечении звука нечто такое, чтобы не жало, не било, не плясало, не гладило и не давило. При этом свободная рука, гибкие, но крепкие пальцы, "цельность" всей руки, мягкость звука и т.д. и т.п".

Что мне понравилось в музшколе - это "ансамбль". Меня направили аккомпанировать флейтисту Труфанову - человеку средних лет с небольшими усиками и такой же небольшой лысиной.

Читаю с листа несложные произведения. Только чтобы не было фальши, был правильный ритм, соблюдались несложные нюансы.

Я играю довольно уверенно, флейтист меня хвалит. И чувствую себя свободно и спокойно. Хорошо  звучит в исполнении нежной флейты протяжная "Мелодия", муз. Тора Аулина.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384457455/
Tor Aulin swedish Vaggs;ng Lullaby

С середины сентября начал посещать в музшколе музыкальную литературу и сольфеджио. Музлитературу преподаёт директор Свирский - высокий бритоголовый старик с квадратной головой и мощным телосложением. Наша группа - 6-7 учеников и учениц моего возраста или младше на год-два.  Сольфеджио преподаёт Савсерис - стареющий полный человек невысокого роста с солидным брюшком.


                Настроение

У меня было много свободного времени до тех пор, пока не начались занятия в училище. Несмотря ни на что, настроение было хорошее. Я много бродил по Чите и наслаждался свободой.

Получал письма от Юры Кашникова и отвечал ему.

Юра писал о своей жизни, об учёбе, занятиях спортом. А я ему о том, что у меня хорошее настроение и что я вновь пишу стихи.

----------------------------------------------------

         ГЛАВА 74. ДНЕВНИК. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ (3)

                1963, осень
                (продолжение)

Тёплая осень была замечательным временем. Я шёл по читинским улицам и во мне снова  начинали звучать стихи.

Хорошо, идя по улице,
Встретить девушку знакомую,
Или вовсе не знакомую,
Но хорошую, счастливую.

Пряный ветерок напомнил мне о весне.

Хорошо, когда сирень цветёт
И природа смотрит ласково,
Хорошо, когда весна идёт,
Расцветая всеми красками.

А ещё о любви. О прекрасном весёлом времени. Что-то вроде серенады.

Я с гитарой звонкой
Под твоим окном.
Милая сторонка
И любимой дом.

Выйди мне навстречу,
Обними, любя,
Я тогда отвечу,
Как люблю тебя...

И другие стихи, выражающие моё тогдашнее настроение. Лирические.

Разочарования,
Светлая любовь,
У моста свидания
Будут вновь и вновь.

Сердце будет биться,
Будет кровь гореть,
И чего боится
Сердце, ну ответь!

Отчего быстрее
Заструилась кровь,
Отчего сильнее
Вспыхнула любовь?

Думали над этим
Не один поэт.
Разве кто ответил?
-  Нет.

Из моей записной книжки:
"Кто прочтёт стихи, что я любил,
Кто прочтёт дневник, что я писал.
Музыку познает ту, которую любил я,
Тот поймёт меня".


                Иногда на меня находят воспоминания


О Сретенской музшколе, в которой учился  в 4 и 5 классе

Вспоминаю Сретенскую музыкалку в дни её образования и сравниваю её с Читинской.
Здесь слишком много формального, официального.

А там всё было проще, почти по-домашнему.. В первое  время установилось мужское царство. Весь штат школы состоял из трёх мужчин: директор, Валера и его ровесник - бывший однокурсник.  Сама школа - небольшой домик с несколькими комнатами. Иной раз придёшь - дверь на замке. Ключ договорились оставлять на полочке над  дверью.

Зима, холод. Но в школе тепло. Тётя Дуся подтапливает. Распахиваешь пальто - оно всё в снегу - и чувствуешь себя, как дома.

Несколько шкафов - и все открыты. В них - школьные ноты, проигрыватель, пластинки с музыкальными произведениями. Пока учителя нет, можно послушать музыку. А после урока азартно сыграть в шахматы с учителем.


                О раннем детстве и Гимне Советского Союза

...Или вспоминаю далёкое детство, лет пять мне было.

Не знаю, почему, - может, кто-нибудь мне наболтал, но мне казалось, что человек живёт не больше ста лет. Наверное, такой вывод я сделал, услышав  фразу: "сто лет со дня рождения" такого-то великого деятеля.

Я тогда думал, что когда человеку исполняется сто лет, ему роют могилу, на дно которой втыкают длинные острые ножи лезвием вверх. И представлял такую картину: человека берут за руки и за ноги, раскачивают и бросают на эти ножи. Всё моё существо возмущалось этой дикой несправедливостью. "Неужели и меня, когда мне будет сто лет, раскачают и бросят в яму?" Мне становилось страшно от этих мыслей, я зарывался головой в одеяло и начинал про себя... петь. В моей головке звучал... Гимн Советского Союза. Последние, победные аккорды я пел уже громким голосом. И, удивительно! - страх исчезал совершенно, настроение становилось радостным-радостным! Хотелось петь. Это было, словно частица счастья, сильное  ощущение которого  мне довелось пережить в далёком детстве.

Гимн я полюбил ещё раньше, когда мне было не больше четырёх  лет. Родители иногда забывали выключать радио и вот в 12 ночи или в 6 утра из чёрной тарелки начинал звучать Гимн Советского Союза. Родители вставали и выключали радио, а я кричал им: "Не выключайте, не выключайте". И это не было капризом. Мне очень хотелось дослушать мелодию Гимна до конца.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384690738/
Гимн СССР (Сталинский)

А первое музыкальное произведение, которое я полюбил в 7 лет, был "Сентиментальный вальс" Чайковского (название узнал значительно позднее). Вальс играла какая-то старшеклассница в музыкальной школе города Урюпинска, где я закончил первый класс до переезда в Забайкалье.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=Jn0zsaG39gI
Чайковский Сентиментальный вальс Исп Люка Дебарг

О Ленине в ботинках и Сталине в сапогах

Ещё вспомнил...

В детсаду смотрели с одним мальчиком какую-то большую книгу. На одной странице был изображён  Ленин, на другой - Сталин. (Это было за несколько дней до смерти Сталина). Ленин был в ботинках, а Сталин в сапогах. Мальчишка спросил, кто мне больше нравится, И я ответил, что Сталин.  "А мне Ленин, он больше воевал!" -  так объяснил свою симпатию мой детсадовский дружок. В эти дни по радио объявили о тяжёлой болезни Сталина. И воспитательница, когда мы чересчур расшумимся, успокаивала нас:

- Тише, дети, Сталин болеет.

И мы все тут же примолкали. А когда он умер, все ходили какие-то унылые. По радио играла печальная музыка.  Мне стало грустно и захотелось плакать. Я вышел на улицу и побрёл, сам не зная куда. Дошёл до остановки автобуса, где какая-то старушка пожалела меня и угостила белой булочкой.

- Ешь и расти большой. Мужиков мало осталось после войны, - вздохнула  она.

Я пошёл по ходу автобуса, пока меня не догнал старший брат, которого мать отправила искать меня.  Пока он искал меня, мама нечаянно уронила чайник с кипятком  на ногу.

ХХ съезд я пропустил мимо ушей, а потом удивлялся, почему не отмечают день рождения Сталина. Когда мне было лет одиннадцать, я кое-что слышал о разоблачениях вождя, но мало чего понял. И только ХХII  съезд (1961 год) окончательно раскрыл глаза на вопрос о культе личности Сталина...

Ну, пожалуй, хватит... Ударился в воспоминания. А настоящая действительность совсем другая. И мне не пять лет, а 15, и сейчас не 53-й, а 63-й год. Я - студент.


                Встречи с Виктором и Клавой    

Фото.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384690738/
Жена брата Виктора - Клава. Октябрь 1963 г.

Теперь о действительности. Расскажу о встречах с Виктором и его женой Клавой. В сентябре они перебрались на частную квартиру - довольно далеко от моего дома (напротив кафе "Романтика" в районе строящихся новых домов).

Первый раз я увидел их в парке. Вечером я иногда хожу гулять в парк. Однажды встретил там родителей Дины Ширман. Поговорили. Я расспросил о Дине. Учится в 9-м классе в школе № 4 на площади Ленина.

... На танцплощадке много людей. Я туда не хожу. Во-первых, никого не знаю. И вообще я в Чите пока гость. Осматриваюсь вокруг, наблюдаю, делаю выводы...
И вот увидел Виктора с Клавой. Поздоровались. Поговорили с Витей о пустяках. Клава пока молчала. Мы вышли за парк. Низко за горизонтом, вдоль забора ярко светил Юпитер. Я робко начал разговор о Юпитере. А Клава начала расспрашивать про другие звёзды. Я отвечал.

Клава оказалась очень доброй девушкой меланхоличного характера и у нас сразу же возникли родственные чувства. Лицом и фигурой в меру полная и необыкновенно добрая. Кажется, она никому не способна причинить зла.

Позже я  часто заходил к ним на квартиру, помогал считать Вите на арифметической машинке. (Он проводил исследования в институте на кафедре физиологии и обрабатывал материалы). Там я стал замечать, что между ними часто происходят микроссоры. Обижаются из-за чего-то друг на друга. Сидят насупившись, тихонько разговаривают между собой далеко не любезным тоном. Причины ссор трудно установить. Кто-то чего-то не так сказал. Он спросил - она не ответила. Или наоборот.

Мне почему-то кажется, что виноват Витя. Я бы с такой, как Клава, жил душа в душу. А впрочем, кто их поймёт! Ссорятся, потом мирятся. Он её притягивает к себе и целует. Я отворачиваюсь. Всё это за какие-то минутки. Бывает, что и я спорю с Витей. Ну конечно, споры с ним совсем другого характера. Обычно начинается с разговора о музшколе и моей учёбе и постепенно незаметно переходим к серьёзным проблемам.

В основном,  спорили о том, каким должен быть человек. Я считал, что нужно быть  всесторонне развитым. Витя, конечно, не отрицал этого, но говорил, что всё знать невозможно.

- Но надо к  этому  стремиться, - убеждал я.

- Нет, это невозможно. возражал Витя, - нужно всё знать только по своей специальности, насколько это возможно, а об остальном знать только чуть-чуть, в пределах надобности.

Я: Но надо стремиться узнать как можно больше. Чем больше человек знает ВООБЩЕ, тем больше он сделает по своей специальности.
Он: (смеётся): Да? Например, если я буду знать больше о животноводстве, то значит больше сделаю открытий в области астрономии?

Я:  Ну, животноводство и астрономия состоят в далёком родстве, но всё равно в родстве, сейчас все сферы деятельности человека в какой-то мере соприкасаются между собой. Взять другой пример. Если ты больше будешь знать в физике, ты и в астрономии большего добьёшься. И даже музыка, я уверен, поможет учёному, так как человек, глубоко чувствующий, понимающий музыку, интуитивно может добиться больше, чем равнодушный к искусству учёный. При условии, конечно, что как специалисты, они равны. В научных открытиях интуиция играет большую роль.Чем больше у человека будет знаний о мире, тем лучше, объёмней, богаче он будет МЫСЛИТЬ, тем насыщенней будет его духовный мир, тем больше в процессе творчества у него будет возникать ассоциаций.

Мы с Витей спорили и не уступали друг другу. Страсти кипели. Переходили на повышенные тона. Клава нас примиряла.

Один раз Витя пришёл проведать меня на квартире. Светлана подмигнула ему. Они познакомились  и она увела его из кухни в комнату. Через минуту вышли. Мы поразговаривали с Витей на мирные темы. Угостил его чаем с конфетами. (Знакомый из Сретенска приезжал в Читу и привёз из  дома мне масло и конфеты).

На улице Витя мне сказал, чтоб я отдал Светлане открытку с голой женщиной.

Так вот о чём они шептались. Я с ним чуть не поругался: "Не вмешивайся не в свои дела!"

Открытку я отдал. Не нужна больше. Насмотрелся. В чемодане у меня оказалось всё перерыто, но открытку Светлана не взяла. Я вытащил её, посмотрел последний раз и положил туда, где взял. Выдра! В чемодан залезла.

------------------------------------------

         ГЛАВА 75. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (4)

                1963,
                осень

Вообще она портит мне всё настроение.

Ещё с утра, когда я сплю, Светлана выходит из своей комнаты (она там спит вместе с матерью), идёт в комнату, где я сплю, и отшвыривает из-под моих ног табуретку. Она, видите ли,  мешает ей проходить.

И потом начинается! Через открытую на кухню дверь я слышу, как она звонит подружкам. Орёт не своим голосом! Я пытаюсь уснуть. Но  бесполезно! Ворочаюсь в постели и безмолвно возмущаюсь.

О чём они говорят? Светлана рассказывает о танцах и о том, как она издевалась над парнями: "этот сказал то-то, а я ему ответила так-то. Он пригласил танцевать, а я с ним не пошла, а пошла с другим. Я ДРУГОМУ улыбалась, а ТОТ стоял и страдал. Пригласил меня ещё раз, а я опять не пошла. А потом пришёл Мишка, я с ним потанцевала. А те двое из-за меня чуть не подрались. Ха-ха-ха, хи-хи хи".

Нашли из-за кого драться! Жалко парней. А Светлану хочется просто придушить, когда она хвастается перед подругами, прервав мой сладкий сон. 

И меня она не стесняется, разговаривает совершенно свободно. Ну хоть бы дверь прикрыла и не орала! Считает юнцом, которому  ещё нет и шестнадцати. 

Узнал я, кем Светлана работает в ОБКОМЕ. Звучит громко!

Она работает там буфетчицей! Я ничего, конечно, плохого не хочу сказать. Где бы ни работала, лишь бы человек был хороший. Но ведь сама скрывала это, считала зазорным признать и разыгрывала из себя важную начальницу.
(А впрочем, - я тогда этого не понимал, - работать в буфете обкома КПСС было престижно и означало всегда быть вблизи самых высоких областных руководителей и одновременно рядом с дефицитными продуктами, которые в обычном магазине не купишь.  Много было желающих заиметь "блат" с обкомовской буфетчицей. - Б.К., февраль 2016 г.).

В седьмом классе Светлана бросила учёбу в школе (после смерти отца). Снова поступила в седьмой класс, но теперь уже вечерней школы. Но половину занятий пропускает. Предпочитает вместо уроков сходить в кино или на танцы.

Сейчас, когда я пишу эти строки (спустя полгода), я уже намного проще и снисходительней смотрю на эти вещи. Но тогда всё воспринималось по-новому. На всё смотрел удивленно, широко раскрытыми глазами и задавал себе сто тысяч "почему".

Ложился спать и обдумывал каждый прошедший день, обрабатывал в голове всё новое, что  видел и слышал. Весь прошедший день заново вставал перед глазами. Все впечатления детально обдумывал и засыпал через 2-3 часа, так и не додумав всё до конца.

В голове звучала музыка...  На сегодня хватит... спать... надо...
Шёл сложный и трудный  процесс познания нового.


                У Губановых-Смирягиных

У них я бываю довольно часто. У Вали и Юры. У них разные фамилии. В музшколе, где работает Валя, на расписании занятий написано Смирягина (Я в предыдущих постах ошибочно называл их Смелягины. - Б.К., февраль 2016).  А  студента 3 курса  мкзучилища  зовут  Губанов Юрий.

Когда они встречают меня в школе или училище, то всегда приглашают заходить к ним послушать музыку. Пластинок у них множество, почти все с серьёзной музыкой.
Классика: симфонии и сонаты Бетховена. Рахманинов: 1-й, 2-й и 3-й концерты. 1-й концерт Чайковского. А в последнее время появилась музыка современных композиторов: Оннегер и Вила Лобос.

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384899697/
Э. Вилла-Лобос Полишинель.avi

Интересные у нас отношения. Впервые я встретился с ними в марте 63-го (см. 7-ю тетрадь). Хотя это было не так давно - не прошло и года, но чувствую сейчас себя намного старше, чем тогда и мало ощущаю нашу разницу в годах. Тогда они были товарищами моего учителя - Валерия Михайловича. Сейчас,  так же, как тогда, обращаюсь к ним на "вы". Юру так и зову Юрой - оба теперь студенты одного училища. А к Вале так ни разу не приходилось обращаться. Сам я этого избегаю. Всё-таки женщина и... преподаватель музшколы. Но и называть её Валентиной Николаевной уже смешно. А просто "Валя" с губ не идёт - ведь не ровесница. С парнями как-то легче договориться.

Юра моложе моего брата, он с 43-го, с августа, а я  - декабрь 47-го. Старше меня на 4 года с "копейками". Но ведь весной называл на "вы" и сейчас менять эту манеру не совсем привычно. Какую-то неловкость чувствую...

Раз в несколько дней я обязательно к ним захожу. Всегда хорошо встречают, а когда попал к ним на ужин, усадили за стол без всякого отнекивания с моей стороны и не обращая внимания на мои разговоры, что я сыт. Вообще в их отношении ко мне присутствует некоторая доля шефства. Мой отец (не терплю этого!) любит другим говорить что-то вроде: "последите за ним, чтобы ничего "такого" не сделал. И добавлял чуть ли не каждому: "Так надёжнее!"

Всё же мне нравится у них бывать.

Чаще всего прихожу, когда Юры нет. Он вечерами в училище занимается.

Разговариваем о музыке и слушаем музыку. Пластинки Валя покупает, в основном, когда ездит в Новосибирск на сессию: там она учится заочно в консерватории. У них вообще больше пластинок с фортепьянной музыкой, чем симфонической. Я однажды сказал, что люблю симфоническую музыку больше, чем фортепьянную. Юра не согласился.

- На фортепьяно, - сказал он, - играет один человек и он может выжать из него всё, всё, что хочет, выразить любое чувство.

Со мной была согласна Валя:

- Симфонический оркестр намного богаче, это как бы душа человека со многими чувствами.

Ещё раньше Вале очень хотелось играть в оркестре, "пусть самую маленькую скрипку, но только в оркестре":

- Сознавать, что и ты участвуешь в создании музыки. Это такое чувство... - чувство коллектива.

Мы опять слушали музыку и погружались в другой мир. Автор делал с нами, что хотел - заставлял смеяться, радоваться, волноваться - что угодно! Но не быть равнодушным.

После таких вечеров домой возвращался, как бы это назвать, удовлетворённый. Умиротворённый! Идёшь от них , и музыка в голове звучит...

Однажды я напомнил Юре про телескоп, о котором он говорил летом. Он вытащил самодельную, крепко сделанную на картоне и клее трубу, дающую увеличение раз в 50. И мы пошли во двор. Луны не было. Смотрели на двойные звёзды, на Юпитер и его спутники. Сбежались живущие рядом ребятишки и тоже посмотрели.

Юрины отец с матерью живут в этой же квартире (в другой комнате). Отец Николай Николаевич был раньше любителем-астрономом. Состоял членом ЗОЛА - Забайкальского общества любителей астрономии, которое потом почему-то распалось. Они наблюдали солнечное затмение, результаты посылали в Академию Наук. У Николая Николаевича хранятся письма известного советского астронома Кукаркина.  И с Циолковским они переписывались. Одно письмо Константина Эдуардовича Циолковского сохранилось.

- Сдали бы это письмо в музей, - посоветовал я. - А так никто о нём не знает.

- Зачем? - улыбался Н.Н. - сухонький высокий человек. - Пусть останется память. У меня этих писем и так уже растащили. Были книжки с автографами Циолковского (эти книги он нам присылал). Половину растащили.

Я попросил показать письмо Циолковского. Н.Н. вытащил толстую папку, где помимо писем хранились результаты наблюдений, и осторожно вытащил письмо. "Это документ великого Циолковского, - подумал я.- Люди должны узнать о нём". Я взял письмо и переписал его себе в записную книжку. Вот оно:

"19 окт. 31 г.
                Многоуважаемый Н.Н.

Выхлопотать разрешение на подписку я не в силах. Посылаю Вам много книг (около 1000 гр.). Благодарю за содействие и сочувствие. Я занят официально осуществлением металич. дирижаблей (см. книги).

В Москве образовалось недавно общ.звездоплавания. Мне предлагали принять участие.

Я ответил, что могу им делать лёгкие задания, живя в Калуге - больше ничего.
Пока молчат. Одни деньги, хоть и миллионы, ничего не значат. Путь к звёзд.многолетний, тяжёлый и тернистый.

Нашей жизни не хватит на одну подготовку. Популяризировать мои идеи, конечно хорошо - это дело совести.

Задания Чите делать не могу за неимением сил и неудобством.

Делайте, что можете и как знаете.
Ваш Циолковский"


                Евтушенко охаивал советское

...Был однажды в ОДОСА (Окружной дом Советской Армии - Б.К., февраль 2016) на вечере поэзии. Читали стихи, начиная от Блока, Есенина и заканчивая Рождественским, Евтушенко.

Хорошие были стихи, и артист их читал с большой выразительностью. И здесь я стал удивляться. Ну, первые стихи были хорошие. Артиста вызывали на "бис". И он начал читать стихи, которые не печатали (и в программе их нет).

----------------------------------------

                ГЛАВА 76. ДНЕВНИК. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (5)

                1963,
                октябрь-декабрь

На меня эти стихи произвели какое-то скверное впечатление ("неоднозначное" - сказал бы я сегодня. - Б.К., февраль 2016). Он критикует. Хорошо. Но критика критике - рознь. Например, в одном из стихов критике подверглись однотипные некрасивые скульптуры, поставленные во многих горсадах и парках. Говорилось, что один древний скульптор из легенды вылепил прекрасную девушку и полюбил её так, что не спал день и ночь. Боги вняли его страданиям и оживили девушку. Она стала его женой. "Вот бы, - говорит автор, - оживить эти статуи, чтобы они стали жёнами скульпторов".

И это верно! В горсаду в Чите стоит статуя физкультурницы... Нет, я бы на такой не женился!

Но не везде же так. Вот в парке ОДОСА стоит превосходная статуя дискобола.

А у Евтушенко в стихах охаивается СОВЕТСКОЕ. Он иронизирует над моральными принципами строителя коммунизма.

И всё же артисту хлопали. Не все. Некоторая часть молодёжи, разделявшая взгляды, высказанные в стихах. Конечно, часть хлопков относилась не к стихам, а к мастерству чтеца.

(Критическое замечание самому себе в тексте дневника от 77-го года: "Схематично, не самостоятельно - Б.К)"

Сидевшие рядом со мной старики были в гневе.  Они возмущались, говорили, что это чуть ли не антисоветские стихи: "Он думает, что в Чите ему это пройдёт!" В антракте, навострив уши, я услышал много порицаний стихам и от молодых людей. Но не все соглашались с ними, было много споров.

Вторая часть вечера была совсем другая. Колоратурное сопрано пела романсы русских композиторов. Сидевшей со мной паре (им по 60-55 лет) романсы очень понравились. Но некоторая часть молодёжи (та самая, которая горячо аплодировала стихам), покинула свои места. И это было не в их пользу - они не стремятся почувствовать и понять музыку. Бедные люди!

Пометка в тексте: "Безапелляционность 16-летнего. - 77 г.)"


                Аферист Бондаренко

Ещё была встреча с "композитором" Бондаренко. Почему в кавычках, сейчас будет ясно. Встречаю однажды на Калининской  парня. Низкого роста, черноволосый, с проглядывающими чёрными усиками. Кажется, видел его летом в училище, когда сдавал экзамены. Он берёт меня под руку и с улыбочкой рассказывает, что он пишет песни, но у него нет стихов. И спрашивает, не сочиняю ли я стихи.

- Сочинял когда-то, - ответил я.

- Ты бы мог сочинить стихи о космосе, о космонавтах?

- Можно попытаться, - согласился я.

Удивительно, что вначале у меня не возникло никаких сомнений в нём. Мы пришли в столовую, пообедали. За столом он рассказал о себе. Зовут его Володя Бондаренко, а раньше его фамилия была Донской. (Впоследствии оказалось, что Донской - фамилия одного из четверокурсников). Воспитывался, говорит, в детдоме, потом сбежал оттуда, путешествовал по всей стране, был в Казахстане, на Севере, на Чукотке.

Уверен, что если бы я спросил в тот момент, был ли он за границей, он бы ответил, что был.

Что только он не напридумал! И то, что его взяли на воспитание приёмные родители, от которых он получил свою фамилию, а потом и от них сбежал, так как они заставляли его работать. И то, что окончил театральную студию и снимался в кинофильме "Оптимистическая трагедия" чуть ли не в главной роли (в какой именно, не объяснил). И то, что заочно учится в университете, и что знаком лично с композитором Мурадели. И что его сборник, в котором  около 30 песен, выпустили в печать.

С какой целью он это всё говорил, я не догадывался. Впрочем, цель прояснилась через день, когда он попросил занять ему 3 рубля. У меня с собой столько не было, и я занял ему рубль.

И как же наивно я ему верил! Впрочем, когда он начал трепаться, у меня зародились сомнения, но не надолго. Я пригласил его к себе домой. Дома была хозяйка (потом она мне сделала выговор за то, что привожу в дом незнакомых людей). Я ему вначале так поверил, что показал стихи из дневника. Он читал и улыбался. Что было в этой улыбке? Наверное смеялся надо мной. Он пытался прочесть прозу, но я не дал. И тогда же разозлился сам на себя за то, что незнакомому человеку уже даю читать дневник.

Но стихотворение я всё же начал сочинять. Озаглавил его "Лунный свет".

Алела зорька на востоке.
Настал тот день, тот час настал,
Когда Гагарин на "Востоке"
Впервые в космос путь держал.

Припев какой-то неуклюжий получился:

Наши космонавты -
Лучшие друзья!
Станем космонавтами
Ты да я.
Счастье неизменное -
Наша вся Вселенная,
Но Земля родная
Лучше всех планет.
Нам лететь не близко,
Дело не без риска,
Но мечта одна:
Увидеть снова лунный свет.
Лунный свет.

Дальше сочинились  следующие куплеты:

И снова замерла планета,
Остановился стук шагов,
И снова старт взяла ракета
А на борту её - Титов.

Припев

Вдвоём они по звёздной карте
Прошли и в космосе поют,
О том, что времени до старта
Всего четырнадцать минут.

Припев

Вдруг сердце радостно забилось,
Хотелось крикнуть всем "Ура!" -
У звёздных братьев появилась
Своя небесная сестра.

Припев

----------------------

Прочитал в газете, что космонавт № 3 Николаев женился на космонавтке № 6 Терешковой и порадовался этому известию. А у меня в пятой тетради Дневника написано, что Николаев женился на артистке Вертинской. И кто же распространял эти слухи? Ну и люди! Что только не напридумают!

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post384982822/
Владимир Высоцкий - Песенка о слухах

               
                Друзья мои любимые

Да, видел Лёньку Гуревича! Встретил его расхаживающим по городу. Здесь и вся его семья. Разговорились с Лёнькой, оба обрадовались, что встретились. Его отца переводят в секретный гарнизон, за 75 км от Читы. Ехать надо до ст. Дровяной, а оттуда на машине к гарнизону. Поселились они в Чите на квартире пока. Ждут, когда дадут квартиру в гарнизоне.

Лёнька не изменился. Всё такой же хохмач. Но что мне не стало в нём нравиться, это то, что внешне он стал очень развязен. Дымит папиросой, а ведь когда-то пытался меня удержать от курения. В его словах проскальзывает матершинка. И вообще кажется, что ни о чём серьёзном он не может говорить.

Лёнька неожиданно мне признался, что он мне наврал насчёт того, что произошло весной между ним и одной девчонкой.(1). И что он просто хотел похвастаться тем, чего не было...
_________________________
1.См. тетрадь седьмую.
_________________________

Вечером мы решили пойти в кино. Вернее, Лёня сказал, что они с Диной Ширман и их родители идут на 8 вечера в кино и пригласил меня. Я согласился.

Родители Лёни и Дины дружат с давних пор.

Приходить мне нужно к полвосьмого к Дине. Её адрес я знал и пришёл вовремя. Дининых родителей я уже встречал в этом году в парке, а Дину ещё не видел (если не считать июньской встречи возле кинотеатра). Они встретили меня очень приветливо, пригласили посмотреть их квартиру. Квартира у них большая, светлая, в новом доме. На тумбочке телевизор

(Регулярные телепередачи в Чите начались только в 1964-м году. - Б.К., февраль 2016).

С Диной мы разговаривали и улыбались, как старые знакомые. Она немножко изменилась. Повзрослела и ещё больше похорошела.

Пошли в "Родину" - мы с Лёней, Динина подружка и родители Дины и Лёни. Большая и шумная компания. Лёня стоял за билетами. Смог он достать билеты такие, что пришлось сидеть на разных рядах. Но в общем всё было хорошо. Домой разошлись уже в поздний час.

Гуревичи вскоре уехали к себе в гарнизон и у нас (у меня с Витей и Клавой) была возможность перебраться на другую квартиру (а мне ведь, честно говоря, давно хотелось на другую квартиру!). И условия подходящие: двухкомнатная квартира полностью наша. Платить будем 15 рублей, столько же, сколько я один плачу, но кроме того за электричество, половину квартплаты плюс свои дрова.

Ходили мы к хозяйке. Однако она по каким-то неведомым для нас причинам не согласилась.


                В училище. Первые дни

Занятия начались с 10 октября. В первый день настроение приподнятое и никто ещё не знаком друг с другом. В большом классе с фортепьяно в углу я и одни девочки. Все вначале были робкими и смущёнными. Миловидная девушка, забывшая тетрадку, спрашивает у меня

- У вас нет лишней тетради?

- Есть, пожалуйста.

Но так лишь в первые моменты. Уже часа через три все освоились. Девчонки и раньше знакомы были друг с другом по музшколе. Среди пианистов только Галя Дудко была приезжая. (Всё же её приняли, несмотря на двойку по теории - см. тетрадь седьмую. - Б.К., февраль 2016).

---------------------------------------

        ГЛАВА 77. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (6)

                1963,
                октябрь - декабрь

Группы распределились таким образом: на всех общеобразовательных предметах (кроме английского), была создана совместная группа (дирижёрско-хоровое и фортепьянное отделения). В ней было 5 парней и 30 девушек. Но на сольфеджио, теории музыки, музлитературе и на английском пианисты занимались отдельно от хоровиков. И из мужчин в группе оставался один я! И  шестнадцать - женщин!! Каково?!

В большой группе я быстро познакомился с парнями. Среди них только Юра Копыльский одного со мной возраста (месяца на четыре старше). Краснов Алик старше меня года на три, а Плаксейчук - лет на восемь.  Ещё двое до нового года были исключены из училища за неуспеваемость.

С девчонками-пианистками мне было трудней. В основном, они все моего возраста, поступили в училище после 8-9 класса. Среди такой массы  я  сразу как-то обособился. Их имена узнавал из переклички на каждом предмете. Но выделить кого-то из общей массы сразу не мог. Хотя среди них... Но об этом потом...

Первые дни. На уроках тихо. Ведь мы - студенты, а не школьники. Почти все преподаватели к нам - на "вы". Но вдруг нам вспоминается школа и внезапно заговариваем все разом. Но не надолго. Через минуту опять восстанавливается порядок. Ведь мы - сознательные люди и пришли сюда учиться по собственной воле.
Через неделю-две взаимоотношения между студентами училища становятся простые, непринуждённые.

В конце октября всем выдали билеты учащегося и "зачётки", в том числе и мне. Это дало мне почувствовать себя студентом. А девчонки, узнав, что специальность я прохожу в музшколе, сказали, что мне же лучше: с них по специальности будут драть три шкуры, а мне ещё целый  год готовиться, а когда заканчивать буду училище, из предметов останется одна специальность.


Много разных  мыслей одолевало меня

Из записной книжки:

"Так оно бывает: долго и напряжённо чего-то не понимаешь, чем-то недовольствуешься, о чём-то своём тяжело и нудно думаешь и вдруг неожиданно, странно сразу всё становится ясным и тогда это всё большое получает искомый  исход.                Ребельский."

"Где вера, там и сила, а где неверие - там немощь."

"Благодаря чтению идеи получают толчки, ум обогащается мыслями, воображение - образами.
Брандес"

"Бери немногое из многого для того, чтобы многое было сказано в немногом.
                Шопенгауэр".

Много мыслей одолевало меня.

Посмотрел фильм о Нюрнбергском процессе - и тоска взяла...

Фашисты, судимые на Нюрнбергском процессе, - главные виновники войны, генералы СС, люди-звери, дегенераты, убившие десятки миллионов людей, были повешены. Тела их были сожжены, а прах тайно развеяли по ветру.

И Владимир Ильич Ленин - самый прекрасный человек на земле умер под всенародный плач. Его тело было помещено в мавзолей.

А конец в обоих случаях один и тот же - смерть.

Конечный результат один и тот же - смерть. И фашистам, и Ленину (стыдно даже такие слова рядом ставить) досталась одна и та же доля - небытие, смерть. Это самая большая несправедливость.

Как жаль, что люди умирают!

Да, люди умирают и остаются только их дела.

Я заблуждаюсь, чёрт возьми! Ведь главное - жизнь, а не смерть. А настоящие люди и живут, и умирают достойно.   Смерть - осознанная необходимость.. А жизнь даётся один раз, и дела твои будут жить, если они этого заслуживают, много дольше тебя.

И это - твоя жизнь в делах.

"Хочешь быть счастливым? - спрашивает доктор Муромцев. - Тогда запомни три слова: спеши делать добро" (из кинофильма "Цепная реакция"). Так с потрясающей ясностью говорит профессор-онколог, жизнь которого обречена из-за тяжёлой болезни, старому вору-карманнику, который понял пустоту своей жизни и хочет, но не может порвать со старым.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post385118220/
https://vk.com/video49738282_161498394
Фильм "Цепная реакция", 1962

Приносить добро - значит приносить людям радость. Радость, которую ты подаришь другим людям, прикоснётся к тебе и ты почувствуешь себя счастливым.


                Записная книжка и дневник

Из записной книжки:

"Дневник. Очень хорошая штука. Но всех  мыслей в дневник не запишешь. Они, словно светлячки, мгновенно вспыхивающие и гаснущие во мраке ночи, возникают и исчезают, забываются но возвращаются через недели, месяцы и вновь требуют ответа. Их надо обязательно запечатлеть на бумаге, чтобы не исчезали, чтобы скорее найти отгадку мучившему вопросу. Для этой цели записная книжка - незаменимая вещь. Она всегда при тебе, в твоём кармане.

Достоин восхищения человек, создавший для себя письменность. По-моему, это самый важнейший шаг в жизни человечества со времени его появления на земле. Человек, не знающий письменности - это слепой, чтобы не сказать большего. Человек, знающий письменность - бог. Вечная слава уму человеческому, сотворившему великое добро - письменность".

октябрь 1963 г.


                Ещё из записной книжки:

"Слушаю музыку. Музыка - как человек. Её можно любить по-настоящему. Она может просто нравиться. Я говорю: я очень тебя люблю, "Аппасионата" Бетховена. Но не могу также сказать об эстрадной и джазовой музыке. О ней я скажу: мне весело с тобой. Могу с тобой развлечься и потанцевать Ты - юная девушка, симпатичная, немного легкомысленная и весёлая. Ты мне нравишься!"

"Всё хорошее - от человека. Можно обо всём сказать красиво, но лучше всего - слово о человеке, песня о хороших людях.
Шекспир".

И это сказал Шекспир, родившийся 400 лет назад?.А  можно подумать, что говорил наш современник. Решительно, Шекспир - гений.

------------------------------------------

         ГЛАВА 78. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (7)

                1963,
                октябрь - декабрь

Несколько раз заходил к Сергею. Его мать дала мне адрес Валерия в Сретенске, но письмо ему я ещё не написал.

Сергей по-прежнему учится в техникуме и много занимается радиотехникой. Мы поговорили о музыке и я с удивлением и радостью заметил, что у него нет такого предубеждения против классики, какое было раньше.

- Знаешь, - сказал он, - в некоторых местах классическая музыка мне понравилась. Но это редко бывает.

- Вот видишь, - обрадовано воскликнул я, - ты слушай почаще и тебе всё больше  нравиться будет. - Знаешь, я ведь тоже не сразу "раскусил" серьёзную музыку. Правда, "Сентиментальный вальс" Чайковского я полюбил ещё в 7 лет. Но это не удивительно. Вальс очень красивый, мелодичный, доступный, легко запоминаемый. А вот Аппасионату услышал лет в 11 по радио. Диктор сказал, что это было  любимым произведением Ленина. Я приготовился услышать что-то необыкновенное, но был разочарован. После последнего аккорда появилась... досада на самого себя. Ведь ЛЕНИН ЭТО ЛЮБИЛ, а я остался почти безразличен. Но во мне тогда осталась, я бы сказал, ВЗВОЛНОВАННАЯ НЕВЫСКАЗАННОСТЬ. И потом я ещё и ещё раз слушал по радио Аппасионату (её передавали довольно часто). И с каждым новым прослушиванием она врезывалась мне в душу всё сильнее и заставляла трепетать от восторга, от боли, от всего, что было в этой музыке. Через год-полтора я полюбил Аппасионату на всю жизнь.

Мы поговорили о том, о сём. От Сергея я уходил с превосходным настроением. Это радость, когда видишь, что твои слова не пропали зря. Ты недаром спорил, убеждал и пытался заполнить музыкой жизнь Сергея.


                В Пушкинской библиотеке

Записался в Пушкинскую библиотеку, вернее в её читальный зал. Несколько дней там пропадал за книгами. Вначале сидел в справочной и всё выписывал на листочках книги, которые хотел прочитать. А интересующих вопросов было так много! И философия, размышления об обществе и человеке. И хотелось изучить труды Ленина, чтобы научиться понимать мир. В медицине особенно интересовала одна отрасль: психология. А сколько интересного содержит в себе кибернетика! Может ли машина мыслить и чувствовать? Или мозг человека, разгадка его тайн - грандиозно, необыкновенно! Психиатрия, таинственные явления человеческой психики, гипноз, телепатия, передача мыслей на расстоянии, ясновидение, психокинезис. Несколько дней читал то, что меня особенно захватило: роман "Лезвие бритвы" Ефремова, напечатанный в 6, 7. 8, 9 номерах журнала "Нева" за 1963 г.

Роман очень современный. Я сделал из него одну выписку, Это здорово сказано:
"Если благодаря разуму, человек сумел превратить простое влечение животного в священный огонь любви, то неизбежна и следующая ступень восхождения. Непонятная и мучительная страсть тела станет сознательным царственным наслаждением в поклонение красоте. Часы и дни бытия сделаются безмерно богаче тысячами её проявлений в образе любимых, в изгибах тела, взмахе ресниц, блеске глаз. И сама страсть, прошедшее через прекрасное, станет восхитительным даром природы, обостряющим чувства, возвышающим душу".

В романе мысли о людях, о женской красоте, об индийских йогах, о границах терпимости человеческого организма и многое другое.

Аудиокнига "Лезвие бритвы".
https://www.youtube.com/watch?time_continue=5&v=g64q3TE93wU


                В Доме физкультуры

Я уже говорил, кажется, что моя хозяйка работает вахтёром в Доме физкультуры. По вечерам там занимаются гимнастки.

Хозяйка пропускает меня в спортзал, я сажусь на первую скамейку трибуны и наблюдаю за соразмерными, красивыми движениями, за стройными гибкими фигурами. Прямо подо мной бум, по которому они легко и свободно шагают. На трибунах, кроме меня, сидят обычно еще двое - трое молодых людей.

Слов нет,чтобы выразить мои чувства, когда смотрю на прекрасные, эластичные, нежные, свежие, гибкие тела девушек-физкультурниц. Живая красота действует куда сильнее красоты рисунка и скульптуры. Готов наблюдать часами. И об этом нельзя, совсем нельзя думать  ничего плохого.

По-моему, если человек поймёт, что такое красота, познает прекрасное, он сам станет лучше, красивей.

Гляжу на гимнасток и чувствую, как жизнь пульсирует во мне, рождая оптимизм, надежду, вливая новые силы. От этих импульсов организм испытывает волнение и теплоту.

Проходя как-то вечером возле дома физкультуры, я рискнул совершить неприличную, с точки зрения окружающих, вещь. Осмотревшись и никого вокруг не заметив, забрался на кромку наполовину закрашенного окна женской душевой. Волнующая картина предстала передо мной. В раздевалке одевались девушки-гимнастки 15-19 лет.

Одна из них заправляет грудь в бюстгальтер, другая, еще красивей, стоит неодетая прямо возле меня. Весь я - внимание и страсть. Эх!.. Они вдруг увидели меня и залились неслышным через окно смехом. Чувствуя, что краснею, я спрыгнул на землю.

Проходившая мимо меня толстая безобразная дура заорала: "Что здесь делаешь, паразит? Ещё раз увижу, уши надеру".

И всё же я эту минуту буду долго помнить. Красота была совсем рядом.
А эта дура испортила настроение.

Я смотрю девичью  красоту,
Ничего не нахожу здесь стыдного.

Красоту хочу узнать,
Красоту хочу понять.

...А если я художник?
А если я поэт?..

Такие слова рвались из меня для ответа этой дуре.

 
                Примерка на взрослость. "Ты" и "вы"

В конце октября в Читу в командировку приехал отец и зашёл ко мне вместе с Витей. Вместе сходили в столовую. Отец зацепил меня за то, что не совсем ладно идёт учёба в музшколе. (Павликовская пожаловалась). А Виктор добавил, что я с хозяйкой живу не дружно.

- К Светлане обращается на "ты", - сказал он.

- А как же ещё мне к ней обращаться? К тебе же я обращаюсь на "ты"!

- Так я твой брат.

- А Светлана представляла меня своим приятелям, как своего двоюродного брата! И это ещё не всё! - продолжал я возражать. - Что, она сильно старая? Всего на шесть лет старше. У нас в училище ребята на десять лет меня старше и мы сидим за одной партой. Пусть она не считает меня пацаном. Ну, если бы она в свои 22 года стала заслуженной учительницей РСФСР, мне бы нисколько не было   обидно проявлять к ней почтение. Но ведь это же ограниченная молодая дура!

Бывают по вечерам такие моменты, когда  чувствуешь себя совсем по-иному,  чем в обычные дни. Словно вырастаешь и взрослеешь... И замечаешь, что люди вокруг тебя такие же, как ты сам. Чувствуешь неведомую связь между собой и ими.

В столовой рабочие парни в чёрных телогрейках кричат мне, улыбаясь:

- Парень, продвигайся вперёд!

Я смотрю  на их трезвые весёлые лица и тоже улыбаюсь им.

Обращаюсь к раздатчице:

- Полборща!

- Борщ у нас вчерашний, - говорит она и спрашивает:

- Я налью тебе супа?

- Наливай,- отвечаю я, - и сам смущаюсь от этого простого "наливай".

Раньше было другое чувство: я - это одно, а обслуживающие меня люди - продавцы, врачи, повара - совсем другое.  Я - пацан, как бы ни был сложен мой внутренний мир и глубоки переживания. А они - люди взрослые, обеспечивающие себя и других.

Они РАБОТАЮТ. Но вот я стою в столовой, а мне разливает суп молоденькая девушка моего возраста или на год-полтора старше. И улыбается мне доброй, взаимно связывающей нас улыбкой.  А я стал ровней парням 20-25 лет и имею право говорить им "ты".  А пацаны 11-13 лет также не видят большой возрастной разницы со мной и обращаются на "ты", что воспринимается мной вполне естественно, хотя мой мир уже совсем другой, далёкий от них. Но к тем, с кем я уже на "ты", они так не обратятся.

Я - промежуточное звено между детьми и взрослыми людьми. А малыши 5-7 лет называют меня дядей.

Насчёт курева. Я вообще могу не курить. Меня не тянет. Всякий интерес к папиросам потерял. Иногда сам, когда предложат, возьму и побалуюсь в компании. Но уже больше двух месяцев  не курю совсем. Ни одной не выкурил. И само баловство потеряло всякую прелесть новизны.  Детская забава!

 
                Старик и музыка

Старик пьянствует. Иногда дней по пять не появляется дома. Эти дни для меня - радость. Хозяйка позволяет мне ночевать в комнатке старика. Оставаясь один, я включал приёмник и слушал то, чего  мне так не доставало: музыку.  В общей комнате, где стоял большой ящик - громкоговоритель старинного типа - музыку слушать было нельзя. Он орал, этот ящик, соединенный напрямую, и потише сделать  было невозможно ни на йоту. При передаче симфоний Моцарта или Бетховена, фортепьянных произведений хозяйка или Светлана выдёргивала вилку из розетки со словами: "Муть какая-то". А хозяйка говорила: "Ну её к чёрту эту музыку, не понимаю я её". Правда, ей иногда нравились венгерские танцы Брамса или вдруг она поражалась быстротой игры пианиста, но в основном любила цыганскую темпераментную музыку и русские народные песни. А Светлана - только джаз и некоторые советские песни.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post385365857/
И. Брамс. Венгерский танец №5
1 950 489 просмотров

-----------------------------------------

          ГЛАВА 79. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (8)

                1963,
                октябрь-декабрь

Меня коробило от этих высказываний...

Когда мне удавалось в отсутствие старика послушать симфоническую классику, в голове возникали живые картины-воспоминания, которые я потом записывал в свою записную книжечку. Я видел себя героем какой-то кинокартины и писал о себе в третьем лице:

"... При звуках этой музыки он вспомнил гарнизон; небольшой, казавшийся иногда пустынным, но такой знакомый и родной,  словно воспоминания детства...  Вспомнил майский вечер и явственно ощутил тонкий, едва уловимый запах цветущей черёмухи. Увидел себя, стоящего у распахнутого окна второго этажа, сквозь которое видно синее небо с загорающимися звёздами..."

"Он увидел себя на снежной утоптанной дороге. Полная, ярко освещённая луна, на небе удивительной чистоты. Призрачный лунный свет отливает тусклым блеском на снегу. Справа, поодаль от него, клуб. Слева - дом той, которую он любил. Неподвижно застыв возле дома, он смотрит в окна с надеждой и грустной усмешкой. Сам себе он кажется влюблённым поэтом. В сердце расплывается чувство нежной тоски с оттенком горького  смеха и светлой печали, какая всегда слышится в стихах Гейне".

"Он повалился на постель и застонал от переполнявших его чувств. О-о-о! Я умираю от этой музыки. Какая сила! Какое могучее движение!
...По радио передавали финал  2-го концерта Рахманинова".

https://www.youtube.com/watch?v=reT4UF0a9m0
Рахманинов, Концерт #2, финал

И вдруг в эти чудные звуки врывается грубый окрик Марии Григорьевны:

- Борча!- (она меня так зовёт), - выключай, хватит слушать всякую там музыку, - кричит она из другой комнаты.

Я делаю совсем тихо и припадаю ухом к приёмнику.

Вот так и слушал, даже несмотря на ругань хозяйки или вваливающегося в комнату пьяного Михайлыча.  Добро, что пьяный - он ничего не соображал.

- Я послушаю приёмник? - спрашивал я его.

Он только махал рукой. Валяй, мол, слушай, а сам заваливался в свою комнатушку и падал на кровать. Я сидел в тесном изгибе между изголовьем его кровати и комодом со стареньким приёмником "Урал". Я слушал сам, и мне очень хотелось, чтобы и Михайлыч понял сильную и искреннейшую музыку 6-й симфонии Чайковского. И надеялся, что до него дойдёт Красота с большой буквы.

https://www.youtube.com/watch?v=Ct9mtg92sDo
П.И.Чайковский. Симфония №6 "Патетическая"(4-я часть)

                Хотел послушать клевету Пекина

Короче, на этой квартире жить мне не было никаких условий: ни для занятий, ни для отдыха.

Мария Григорьевна - женщина лет 50-ти, вдова, невежественная и необразованная, гадает по картам, хотя говорит, что не верит им. Мне по линиям на руке "угадала" мой характер: "доброе сердце, вспыльчив, но быстро отходишь".

Отчасти это верно, хотя сказать всё это мог просто наблюдательный человек.

Муж её умер лет десять назад. Отчего она верит в гадание и другие суеверия?

Может, оттого, что цыганка правильно предсказала смерть её мужа. Она не уверена - сильно колеблется - в вопросе, есть ли бог или нет. Когда я сказал, что нет бога, она испугалась:

- Но не говори так Откуда мы знаем, есть он или нет его, возьмёт и накажет тебя.

При гостях она выдаёт меня за родственника, двоюродного брата Светланы. Угощает так настойчиво, что невозможно отказаться. Но это при гостях. А когда я случайно застаю их за обедом, я отказываюсь садиться за стол, так как знаю, что это из вежливости, а сами довольны будут, если откажусь. За несколько месяцев я научился отличать искренность от фальши.

Что мне ещё было неприятно, - это то, что и Светлана, и хозяйка разбрасывались моими вещами. Это я расценивал, как неуважение ко мне. То из кармана моего пиджака, всегда висевшего на спинке стула, исчезала расчёска (проделка Светланы). И я находил её небрежно валявшейся на комоде перед зеркалом. Однажды потерял старые брюки, которые мне зачем-то положили в чемодан родители. Оказалось, что хозяйка убрала их в чулан. Да ещё много всяких мелочей, которые уже не помню.

Скандал назревал. И он разразился. Произошёл он опять-таки из-за приёмника в одну из ночей, когда Михайлыч не ночевал дома, а меня потянуло к приёмнику послушать последние известия,  клевету Пекина и, конечно, музыку. (В этот период истории СССР маоистский Китай резко критиковал Москву за "советский ревизионизм" и доклад Хрущёва на ХХ съезде КПСС, разоблачающий массовые репрессии и культ личности Сталина - Б.К., февраль 2016).

Светлана встала с постели, накинув халатик, прошла через комнату и кухню в каморку Михайлыча, подошла к приёмнику, резко выключила его и выдернула из розетки переключатель напряжения. Я пошёл спать, разделся и лёг в свою постель. Через стенку проходной комнаты  лежит Светлана. В темноте через раскрытую дверь её комнаты начался мирный - поначалу - диалог между нами.  Я сказал, что под её медоточивыми фразами о том, что мне спать надо, скрывается просто-напросто забота об экономии электричества. Её тоже прорвало:

- Да-да, жалею! На всех на вас что ли напасёшься!

Затем пошли самые возмутительные оскорбления с её стороны. Я разозлился по-серьёзному и ответил ей так, что она чуть не вскочила с постели и не вцепилась в меня. Весёленькая была бы картинка! Мария Григорьевна прервала скандал:

- Хватит вам! Оба вы не как люди!

Утром, когда я шёл в училище, у меня было мрачное настроение. И песня грустная в голове звучала: "Ивушка зелёная, над рекой склоненная..."

https://www.youtube.com/watch?v=O4Doatdbe4k
Ивушка зеленая Поёт Людмила Зыкина

А потом настроение переменилось. Ивушка успокоила моё сердце, и я сочинил стишок:

Что мне эти сучьи передряги!
От ничтожества хожу не свой -
Из-за двадцати двухлетней скряги,
Оказавшейся такой свиньёй!

И после этого в такт шагов зазвучала в душе песня "Я люблю тебя, жизнь".

В общем, решил искать другую квартиру. На этой оставаться я уже не хотел.  Начал поиски с Чкаловской улицы, во многом застроенной частными домиками.

- Нет, молодой человек, мы не сдаём квартиру.

- Мальчик, мы уже сдали. Если бы пришёл пораньше...

- Вы студент? Нет, не сдаём.

Такие ответы мне сыпались. Одна сердобольная старушка обо всём расспрашивала меня,  но квартиру сдать не обещала. А всё жалела:

- Вот видишь,студент, а квартиру не дадуть.

В другой раз она мне встретилась на улице и спросив, нашёл ли я квартиру, посоветовала:

- Ты поздно ночью не ходи, люди все злые, опасно ночью ходить.

Я был наполнен добрыми чувствами и верой, несмотря ни на что, и поэтому мне было неприятно слушать эту старуху. Не сказав ни слова, я пошагал дальше.

Ещё ходил на улицу Пушкина и на Анохина, но также безрезультатно.

Несколько дней мы хранили полное молчание со Светланой. С Марией Григорьевной отношения были натянутые. Позже со Светланой бывали мелкие стычки на бытовые темы, но с хозяйкой вроде бы восстановились нормальные отношения. Когда никого не было дома, я тайком продолжал слушать приёмник.

Без регулярной информации, я всё же  отстал от жизни. Почувствовал это, когда зашёл в училищную библиотеку и перечитал все газеты за последние два месяца.

(Всё-таки Бог или Судьба негласно вели меня в газетную журналистику, о чём я тогда, естественно, даже подозревать не мог. - Б.К., февраль 2016).

За это время запускались спутники типа "Космос", строились новые ГЭС и заводы, образовывались независимые государства, развивались отношения с другими странами, а я ничего этого не знал, был не в курсе дел в мире и стране. Происходили значительные события, а я их не обдумал, прошёл мимо них, вернее, они прошли мимо меня, моего сознания. Дома отец приносил 3-5 разных газет и я их вечером всегда перечитывал. И насколько увереннее себя чувствуешь, и живёшь интереснее, когда знаешь, какие события происходят в мире.


                У меня сменился учитель

К концу первого полугодия у меня сменился  учитель по специальности. Теперь это не Павликовская, а Бахаева Виктория Леонидовна. Женщина лет 35, высокая, с добрыми глазами. Ничего плохого я не могу сказать о ней, проучившись несколько месяцев. А хорошего - очень много! Замечательная пианистка и педагог. У неё прежде всего  - слова о музыке. Хорошая игра приходит через чувства. А как этого достигнуть пальцами? При помощи образного сравнения, которое она мне даёт, я яснее понимаю, что мне надо сделать. И исключительно на уроке (а не дома, как требовала от меня Павликовская), я добиваюсь всего, что надо. Ну, например, лёгкости в гайдновской сонате, беглости пальцев при свободной кисти руки в этюде. На уроке она сосредоточивает моё внимание на стоящих передо мной задачах.

Во внеурочное время, следуя её методике, я достиг бы многого. Но как мало я брал из того, что мне раньше давали! Никаких занятий у меня толком не было. Не шло и не шло. Разные причины мне мешали. Отвлекало всё - и кино, и всякие события, думы и размышления.

А с Бахаевой всё стало получаться.


                В музыкальном училище

Несколько недель идут занятия в училище. Уже пообжился, узнал многих поближе. Подружился с Юрой Копыльским. Он меня на четыре месяца старше - в сентябре ему уже исполнилось 16. Он живёт в Черновских копях - район Читы, находящийся за несколько километров от города. На занятия ему приходится ездить поездом.
Юра - среднего роста, крепкий, темнорусый. Мне понравилась в нём его прямота и честность, которая иногда граничит с напускной грубостью и непристойностью. Он резко воспринимает в других людях мелкое, эгоистическое, трусливое.

-----------------------------------------

         ГЛАВА 80. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (9)

                1963,
                ноябрь-декабрь

Первоначально нас сблизили воспоминания о детстве - о том счастливом времени, когда все мы со своими сверстниками  объединены общим  чувством жизнерадостности и веселья.

Рассказывали друг другу о местностях, где каждый вырос. Я о Сретенске, он - о Черновских. О ребячьих играх и проделках, о своих реках, о любимой нами природе. И перебивая друг друга,  я - о красоте окрестностей Шилки, он - об окрестностях своей речки. Вспоминались мелкие, но дорогие для нас детали: горячие камни на берегу, пустые заросшие овраги, лесные гущи тайги.

Юрке по душе были герои гражданской и Отечественной войны, и он хотел быть на них похожим. В нём ещё жило и давала о себе знать мальчишеская увлечённость войной и героями. Об этом он прочёл десяток книг, издаваемых Детгизом. Вообще же читал очень мало и впервые, например, слышал об Альберте Эйнштейне. Ему это имя было незнакомо, как и многие другие имена учёных и мыслителей. Возможно, на нём отразилось то, что рос без отца, который бросил их. Мать работала шофёром, была малообразованной и в детстве лупила его, чем придётся. Но жизнелюбивая сила двигала его вперёд и он вырос, возмужал, закончил 9 классов школы и одновременно музыкальную, поступил на дирижёрско-хоровое отделение музучилища.

Копыльский не признавал никаких научных идей и доказательств (например, идею коммунизма). Ему всё должно быть прямо и грубо подтверждать собственный опыт. Но опыт у человека тем больше, чем глубже он проникает в самую суть какого-либо, даже кажущегося незначительным, явления. А для понимания нужна тяга к сопоставлению и анализированию. До него не доходили, хотя он и внимательно слушал, как будто, мои восторженные слова о светлом будущем, в которое нужно войти подготовленным и с чистой совестью. Мою речь он иногда пытался прервать грубой шуткой, но это меня ещё более распаляло. Мы ссорились, но быстро мирились и опять ходили друг с другом, будто ничего и не было.

Я был интересен Юрке и он хотел посмотреть, как я буду реагировать на его грубые шутки. Сидя на занятиях сзади,  бросал в меня бумажные шарики, кусочки отвалившейся извёстки. И на перемене продолжал свои "шутки". Разозлил меня так, что я сунул ему кулаком в лицо, но попал в шею. Он мне ответил - и тоже попал в шею. У меня дыхание спёрло.

- Дурак, - сказал я, - так и убить можно.

Он засмеялся от удовольствия.

Я понял, как всё это глупо и не похоже на меня. Потом были опять наши беседы, его вопросы и мои ответы, в которых я пытался привить ему добро. Но дружба уже дала трещину и через полгода  я с ним уже почти не разговаривал, а только иногда здоровался, улыбаясь. Он на меня поглядывал с интересом и здоровался чаще.


                Ирочка Шигарева

Пианистку из моей группы Иру Шигареву я впервые  встретил  еще летом, во время экзаменов. Невысокая миловидная блондинка с маленькими, но стройными ножками и с живым подвижным лицом. Несколько раз она входила в класс, где я занимался. С кокетливой улыбкой слушала, что я играю. Сама принималась наигрывать в тех местах, где, как ей казалось, нужно было по-другому исполнить.
Вела себя просто, хотя не без некоторого кокетства. Искренне вздыхала перед началом семестра:

- Не знаю, в какую группу попаду, а то попадёшь в какую-нибудь, как дура сидеть будешь!

- Так, наверное, мы все с фортепьянного отделения 1-го курса будем в одной группе, - успокаивал я её.

- Хорошо бы! - говорила она.

Так и оказалось. Нас оказалось не так много - 18 человек. Всех объединили в одну группу.  Пока мы сидели на музыкальных предметах и на английском (англичанка была нашей классной руководительницей), Ира по-прежнему заходила иногда в класс, где я сидел за фортепьяно. Рассказывала о своих отношениях с преподавательницей по специальности.  И жаловалась на саму себя:

- Я, как дура, раньше по шесть часов занималась на фортепьяно.

Затем спросила:

- Ты у Бахаевой учишься?

- Да.

- Ну и как она тебе?

- Мне очень нравится. По крайней мере по сравнению с Павликовской.
- Павликовская тоже, как педагог, хороший, но у неё характер несносный. Родная племянница учиться у неё и то не может. Ужиться с ней не может. А Бахаева - прелесть. Я ведь у неё училась. Чудесная женщина!

Плохие отношения у нас начались с Иркиных... двоек. Каждый день в училище на стене вывешивали список учащихся, получивших по различным предметам двойки. Шигарева плохо готовилась к занятиям, но выйдя к доске и зная всего несколько фраз, искусно делала вид, что всё отлично знает, но только не может найти слов, чтобы выразить свои знания. Многие преподаватели поддавались её гипнозу  и... подсказывали ей. Она, стоя у доски, но так невинно, с таким тактом и мерой  кокетничала, что ей и в безнадёжных ситуациях случалось получать тройки. У неё эта игра недурно получалась. И всё же двойки случались. Её фамилия не раз появлялась на доске.

После очередной двойки я сказал ей:

- Что ж ты... Опять у тебя двойка?

- Да знаешь...

- Пора уж кончать, хватит двойки получать, - попробовал я повоспитывать Иру.
Увидев, что я говорю вполне серьёзно, она с неистовой силой, какой я от неё не ожидал, напустилась на меня:

- Какое твоё дело, что ты лезешь не в свои дела, ты за собой следи... - (и т.д. и т.п.).

Да так громко, что девочки стали её успокаивать:

- Что ты, Ира, напустилась не него?

- А что же он!..

И затем я дождался  от неё: "Идиот?!"

Я не мог ей ничего ответить. Стоял и молчал или серьёзно увещевал её.

Меня потом очень угнетало моё неумение ответить ей остро и убийственно, так, чтобы она замолчала. Я ненавидел всякого рода остряков, которым я не в состоянии был ответить. Это умение "облажать", как у нас выражались, не давало мне покоя.

Наблюдая за ними,  я им завидовал и пытался перенять их опыт.

А Шигарева с тех пор мстила мне и не пропускала момента посмеяться надо мной и, как она выражалась, "подкусить". (Сейчас сказали бы "подколоть", отсюда появились "приколы" - Б.К., март 2016).

- Что, подкусила? - по-детски радовалась она после очередной своей выходки.

Я стал считать её пустой, никчемной девчонкой, думающей только о всяких женских пустяках: креме, пудре и прочей косметике. И также о танцах, джазе и прочих "модернах". Я видел, как она  играет "буги" на пианино и строит из них откровенно-развязные импровизации. При этом успевала меня "подкусывать", а я, разозлившись, пытался захлопнуть  крышку рояля. (Скорее, делал вид, что пытаюсь). Потом заиграла чарльстон и некоторые  девчонки пустились в пляс, другие стояли, задорно смеясь. Весёлое было зрелище.


                Я пронзю тебя стихами

Однажды Шигарева напустилась на меня за то, что я опоздал на урок. (будто она не опаздывает!).

- Никому нельзя, а ему что ли можно опаздывать? - кричала она.

Наши девочки подошли к ней и говорят:

- Что ты всё на Комиссарова напускаешься. Каждый раз всё что-нибудь против него придумываешь. Что он тебе плохого сделал?

Мне стало обидно и во мне заговорило мужское достоинство. Не хватало, чтобы девчонки защищали меня перед Иркой? И на уроке я написал ей свой искренний стих.
Вот он.

К Ш***

Не старайся понапрасну -
Ты меня не подкусишь.
Ты ведёшь себя ужасно,
Но меня не удивишь.

Убежденья мелки, жалки
И поступки таковы,
От словесной перепалки
Не прибудет ум, увы!

Загляни в свою головку,
Выкинь мусор из неё,
Веки распрями спросонку,
Ведь ты спишь, дитя моё.

И раскрой пошире глазки,
И на ЖИЗНЬ с любовью глянь.
Жизнь красивей всякой сказки,
Но не вкось гляди, а впрямь...

Вопреки, быть может, такту,
Твою душу теребя,
Я надеюсь, стих мой как-то
Повлияет на тебя.

И вот что я получил в ответ на следующий день.  (Листок вложен в 8-ю тетрадь Дневника. - Б.К., март 2016).

К К***

Прошу Вас Боря не  сопеть,
И над стихами не сидеть.
Они мне даром не нужны:
Не повлияют ведь, увы!

Но прежде, чем советовать
"Вам" "ей",
Придётся самому
Быть чище и умней

Ты лучше выдумать не мог
И написал "дитя"
Но я уж больше не дитя...
Что ты дитя - согласна я

Такие детские стишки
Меня не тронут - нет!
Но я решила: "Так и быть"
Тебе я дам ответ:
Ты "Малый", в этом убедилась я
Ведь ты не парень...
Спросишь: "Кто же я?...
"Сопливая интеллигенция" !

Написала! Ни рифмы, ни ритма. Но это ещё ничего. Главное - оскорбления - хуже некуда. А что она имеет ввиду "чище"? Может и в самом деле я приходил в училище не совсем с чистой мордой? Дьявол её поймёт!

Но самое, конечно, оскорбительное, - последняя строфа. Неужели действительно обо мне такое мнение?
(Примечание. Перечитывая эти стихи в 77-м году, я под текстом самокритично написал: "Грубо, но с долей правды! - 77").
В ответ под натиском кипевших во мне чувств  я написал для Иры следующее:

"Ты хорошая, распригожая,
Губки аленьки,
Ножки маленьки
Обольстительны, привлекательны,
А лицо твоё, словно солнышко
Целовать его, расцеловывать
И красу твою ненаглядную
Всё лобзать, облобзовывать
Мять в руках до самой зари и т.д. и т.п.

(Можно продолжать до бесконечности).

Возможно, это тебе больше понравится. Но когда говорят прямо в глаза суровую действительность о тебе, - это тебе дико не нравится."

Всё это было переписано художественным почерком Петей Распоповым (впоследствии мы крепко подружились, когда я переехал в общагу). Он передал это письмо Шигаревой.

- Она будет вне себя от бешенства, - сказал он.

- Ты думаешь? - усомнился я.

- Конечно! Ты ещё увидишь.

И я увидел. Она по-прежнему "подкусывала".

Стоит в кругу подруг и при виде меня громко, на весь коридор училища, говорит примерно такое: "Я стою там, разговариваю, вдруг вижу: Комиссаров идёт". Или говорит:

- Смотрю, записка от Комиссарова. Что там было написано: ужас!

Говоря всё это, озорно поглядывала на меня.

Я подходил и строго, но культурно говорил: "Не болтай".

Может быть, помогла записка, но острячества её стали с тех пор как-то мягче, закруглённее и не так часты.

Её нападки, однако, продолжались. При каждой моей оплошности, неловком слове, будь это на групповых занятиях или на самообслуживании, когда я мыл полы в классе, она осмеивала меня. Не помню что она говорила... Больше всего меня раздражало, когда она закатывала глаза и с деланным смехом  произносила: "ужас!"

Начинала она это слово с высокой ноты и кончала резким понижением: "Ужас"!

У меня портилось настроение от того, что я не знал, как на это ответить. И я писал новые стихи.. Хотелось показать их ей, но так и не решался.

И вот такие получались стихи. Не стихи, а стихотворные пародии.

Я пронзю тебя стихами,
Чтоб не обзывалася,
Ведь прелестными устами
Мерзко ты ругалася!

Разве это допустимо?

Дальше не клеилось... И я вскричал:

"Граждане, не проходите мимо!"
Заберите хулиганку,
Головой её в лоханку!

Вот на какие крайние меры решился я:

Положите, пусть лежит!
Нет, она не убежит.
Я приду к ней на порог,
Заберу её в острог.

И тут мне стало жалко Иру, и я разлился в лирических чувствах:

Рядом с нею посижу
И на губки погляжу,
И найду я, в отомщенье
Им другое примененье.

Какое? Что-нибудь да придумаю!
Но, конечно, это шутка. Ведь бывает, что человек от своей беспомощности многое переводит в шутку.

Пробовал написать ей прозой. Но получалось занудно и глупо, Я  чувствовал, что не дойдёт до неё. Вот только  отрывок: "Своим первым стихом я имел искреннее желание помочь тебе выбраться из паутины, в которой ты живёшь, сквозь которую ты не видишь солнца, света...  Чем скорее ты это поймёшь, тем лучше будет для тебя, тем быстрее увидишь, в какую трясину затягивало тебя..."

В общем, ужас! Я не стал заканчивать и отсылать. Печально было от сознания, что это послание ни к чему не приведёт. Я понял, что письмо, если будет отослано, станет пищей для новых издевательств и позора. А поняв это, решил, что не поддамся на то, чтобы за свои добрые намерения попал в смешное положение. Это письмо ни к чему!

(Примечание. Несмотря ни на что, Ира торопилась жить и получать от жизни удовольствие. Через несколько лет я узнал очень грустную новость. Иры не стало. Погибла, перебегая улицу, под колёсами машины. - Б.К., март 2016).

 
                Праздники и будни

А жизнь продолжалась в той же колее, заставляя и страдать, и учить её уроки, и задумываться о ней каждый день.

От Любы давно писем не было. Я отправил ей телеграмму, поздравил с праздником и Днём рождения. Ей исполнялось 17 лет. Я решил, что если не ответит, это будет моё последнее послание к ней. А жаль...   У меня к ней были хорошие чувства.

...В училище в ближайшую субботу перед 7 ноября был вечер. Работал буфет (он расположился там, где обычно занималась хоровая капелла). Было "красненькое" разливное.

-----------------------------------

        ГЛАВА 81. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (10)

                1963,
                ноябрь-декабрь

На меня это произвело впечатление. Да,  в училище было всё по-другому по сравнению со школой. Царил свободный дух и отношение к тебе было уже  как ко взрослому человеку. Так и должно быть - ведь учатся взрослые люди, получающие профессию, специальность.

Я весело провёл вечер: выпивал, смеялся, танцевал. Но чем-то особенным этот вечер мне не запомнился.

7-го я был у брата. В семейном кругу, как говорят.  Пришёл к нему на квартиру, что напротив кафе "Романтика" (кварталов шесть идти от училища вниз по Калинина). Витя и Клава были вдвоём. За несколько дней до праздника Витя спросил, где я буду его отмечать. Не услышав определённого ответа, пригласил к себе. Я пришёл и поставил на стол бутылку портвейна.

- Зачем принёс? У нас и так есть. Ну раз принёс, пусть будет, - сказал брат.
Выпивали, закусывали, разговаривали. Потом все сходили в кино в "Забайкалец".

И опять пошли будничные занятия в училище.  Иногда учёба "разбавлялась" общественными мероприятиями. Один из комсоргов училища вручил мне приглашение на районную комсомольскую студенческую конференцию. Проходила она в клубе управления Забайкальской железной дороги - рядом с училищем. Из нашего училища пришли человек восемь и все сели в одном ряду. Всего же собралось человек 150-200. Из наших кто-то притащил баян. В зале начали петь песни Пахмутовой и другие молодёжные песни, а баянист быстро подхватывал мелодию и подыгрывал.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=Fk97bpHoDNc
Комсомольцы - добровольцы

Секретарь комсомольской организации музучилища Миля Федотова с улыбкой подбадривала молчащих:

- Пойте же, товарищи! - и чуть ли не дирижировала комсомольцами.

Но вот на сцену вышел человек из райкома. Начали проверять, сколько человек пришли  на конференцию. Только из нашего училища пришли все приглашённые. "Они учатся рядом", - оправдывались и кивали на нас студенты других техникумов и вузов. После всех подсчётов оказалось, что присутствует меньше половины  делегатов. Решено было конференцию отложить.

Провели её всё-таки дня через два. Выбрали студенческий совет, разработали и приняли план действий.

Через несколько дней мне пришлось снова присутствовать в этом же зале в качестве делегата на районном слёте дружинников. Я не дружинник, но мне опять выдали приглашение, и я не думал отказываться.

Слёт прошёл довольно интересно. Я не пожалел, что сходил. Много нового узнал из докладов о работе дружинников и автодружинников. Было чем и чем гордиться и над чем посмеяться. Активным дружинникам вручили награды. Многих наградили часами и другими ценными подарками. Из наших получил большущую книгу о великом художнике  с красочными картинками член комитета ВЛКСМ училища, зав. учётным сектором Сергей Егоров. 

 
                Комсомольская романтика

А вскоре комсомольское собрание состоялось и в нашем училище. Доклад о  работе комитета комсомола сделала наш секретарь Миля Федотова - девушка лет девятнадцати, среднего роста с симпатичным приветливым лицом. И держится она мягко, женственно, соблюдая меру во всех движениях. Это ей подходит и делает её привлекательной.

Доклад она сделала не совсем обычный. Она взяла из журнала "Молодой коммунист" (№ 9 за 1963 год, стр. 67-70). лирический рассказ о судьбе девушки, которая в письме в редакцию выразила в стихах свои думы, сомнения, боль и надежды:

"Слово простое
и короткое - жизнь.
Не стремленье к покою,
А стремление ввысь!
Жизнь - это первые солнца лучи,
Это дальние звёзды в ночи,
Это майское утро весны,
Незабудки на склонах степи.
Жизнь - это новая книга, кино,
Растворённое настежь окно.
Это радость коротких встреч,
В темноте очертание плеч.
Жизнь - это вечного времени бег,
Это крепкая дружба навек.
Это музыка, сон и мечта,
Непокорной души красота.
Это буря, огонь, ураган,
Чувств бушующий океан.
Это чувство удачи, стремление ввысь,
Для меня это значит - жизнь!"

Этот стих был очень созвучен моим мыслям и входил мне в душу с радостным сознанием, что я не одинок.

"Так началась жизнь Зои в Белой Калитве", - продолжает автор очерка о девушке, у которой "в руках аттестат зрелости, комсомольский билет, пропуск на завод и студенческий билет  вечернего техникума. А рядом - друзья. Стихи находили её всюду. И когда она стояла у станка:

"Пусть говорят, что есть работа лучше,
Спокойней, обеспеченнее, чище,
Но счастлив через трудности идущий,
А ведь не тот, кто лёгкой жизни ищет".

И когда бежала из техникума, спрятав учебники под полу пальто:

"Мети метель, мети сильней,
Буди азарт в душе моей!
Желанье жить, желанье знать,
Любить, работать, создавать!"

Она шла твёрдо по жизни. Всё казалось удивительным, неповторимым. У неё были большие мечты. Большие планы. Большие дороги. И 19 лет. И вдруг...

"Кто устал, а кто уж не верит в победу,
Юность такая сейчас живёт.
Какое горе, какие грозы и беды
Тебя взволнуют и бросят вперёд?
Мечта великая нас не тревожит,
Узок мир наш, как скорлупка яйца,
И смело разбить её мы не можем,
Плетёмся по жизни до конца".

Что произошло за эти два года? Что могло так изменить отношение Зои к жизни, людям? Об этом она в письме не сказала.

Были в письме в редакцию и такие строчки:
"Вот мы слышим по радио, читаем в газетах: "Наше поколение будет жить при коммунизме". Хорошо, материальную базу коммунизма мы создадим. В это я верю. Но разве сознание человека можно изменить за 20 лет? В моральном кодексе строителя коммунизма: "Человек человеку - друг, товарищ, брат". Хорошо, красиво. Но так ли это? Разве могу я сейчас подойти к незнакомому человеку и сказать: "Друг! У меня беда. Помоги". Нет, не могу. Потому что в лучшем случае от меня постараются вежливо избавиться. Это я знаю точно, потому что так было не раз. Так права ли я? Ответьте, пожалуйста".

Корреспондент выехала к Зое, по пути она  встретила много хороших добрых людей, побывала с Зоей на дне рождения подруги, представившись её знакомой, душевно поговорила с ней. Потом в редакцию стали приходить от Зои другие, более оптимистичные письма, в которых она писала и о своей учёбе, и об участии в общественной работе, выпуске стенгазеты и комсомольского "прожектора" и так далее.

Ксерокопии страниц из журнала "Молодой коммунист", №9, 1963, стр. 67-70.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post386033496/
(Запись в 1977 году карандашом на заметке "Славные люди севастопольцы..." - "Умиление перед фактами - 77").

Лично мне этот доклад Мили Федотовой очень понравился. Пришёлся по душе. Говорила она искренне, с естественной взволнованностью. Много внимания уделила июньскому пленуму ЦК КПСС, посвященном проблемам воспитания молодого поколения, моральному облику, сознанию и поведению каждого советского человека, в первую очередь молодёжи. И у меня после этого собрания ещё больше окрепло убеждение, что живём мы в прекрасное время, а вокруг столько простых, замечательных людей. Они помогают и доверяют друг другу. Вот так же, как в газетной заметке: "Славные люди севастопольцы..."  Мысли в ней были очень сходны с моими. В Чите такие же отзывчивые люди. Вот у нас в книжном магазине по улице Калинина в политическом отделе при открытом выборе книг продавец не следит за покупателями, сидит и спокойно читает. Люди подходят к полкам, выбирают книги. Продавец отдаёт их покупателям и даже не смотрит на чек.

В нашей общей группе пианистов и дирижёров на каком-то из уроков зашёл разговор о привлечении  наших ребят к работе в "комсомольском прожекторе". Высокая нескладная девочка Таня Петрова говорила:

- У нас в школе все в комсомол стремились. Я, может быть, на обман пошла, прибавила себе возраст для того, чтобы в комсомол вступить. Потому что очень хотела быть в комсомоле и всё делать по-комсомольски. А у нас в училище никого не расшевелишь. Работа ведётся только для отчёта райкому. Сплошной формализм.

Вокруг зашумели. Стали высказываться. Но урок закончился. Так и остался этот спор незаконченным.

Вступил в профсоюз. Получил билет. Я - член профсоюза работников культуры.


                Наша Александра Михайловна

Среди наших преподавателей особой убежденностью в идеях коммунизма выделялась преподаватель истории Александра Михайловна Ковалёва. С первого же урока она произвела впечатление очень мягкого, чуткого, душевного человека. Женщина средних лет, она глядит на окружающих ласковой, доброй, материнской улыбкой.

Что касается своего предмета, она его знает отличнейшим образом  и умеет в доходчивой форме рассказать о тех или иных событиях, вскрывая тайные пружины общества и людей, о которых мы и не подозревали. После её объяснений всё становилось понятным. Она не прикрывалась пустыми фразами, насыщенными международной терминологией, как это бывает у некоторых историков. К не выучившим урок она иногда была очень мягка: двойки ставила не всегда. Чаще действовала с помощью убеждения, если не выучил первый раз или какие-то обстоятельства помешали. Но к середине  учебного года  стала ставить чаще, если убеждения не подействовали. Но всегда объясняла, почему решила поставить неуд:

- С вами иначе нельзя. Убеждаешь, убеждаешь, а не помогает. Выйдет к доске и двух слов сказать не может о том, что написано в учебнике. Где уж тут мечтать о самостоятельности мышления!

-------------------------------------

       ГЛАВА 82. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (11)

                1963-1964,
                ноябрь--январь

Вообще у неё совершенно отсутствовали признаки какого-либо консерватизма - это стремление к соблюдению формальных правил. Если нарушения  оправдывались любознательностью, другими положительными устремлениями, она не пресекала их.

Однажды по каким-то причинам не было класса для занятий, и мы собрались в библиотеке, в читальной комнате. На столах лежали подшивки газет.
Студент рассказывает урок. Я в это время почитываю газету.

Копыльский толкает меня в бок и громко говорит: "Кончай читать, урок идёт!" (Сделал это нарочно, мне во вред, другому ничего бы не сказал).  Александра Михайловна посмотрела на нас и сказала:

- Это ничего, что читает. Пусть. Это лучше, чем вертеться и ничего не слушать.- (это она к Копыльскому). - Газеты - это тоже история. История наших дней (1).
_________________________________

1.Сноска на странице дневника: "Вот! А в школе бы по-другому совсем было  (Б.К., 1964 г., декабрь).
_______________________________________________

Свой предмет - историю она делает очень живым и интересным. Часто она просто беседует с классом, и эти беседы переходят часто на другие, "не по программе" темы: "о жизни вообще и конкретно".  Александра Михайловна охотно поддерживает эти темы: о человеческом счастье, о любви к труду, о хороших людях. К этим разговорам у нас всегда был большой интерес: ведь каждый, каким бы он ни был, задумывался о жизни, хотя, может, редко говорил об этом. А в той задушевной обстановке, в которой ведёт урок Александра Михайловна, рождалось чувство, объединяющее всех нас. И каждый мог высказать своё мнение. Каждый мог поговорить с Александрой Михайловной "за жизнь", даже после урока или в коридоре, где её часто можно было увидеть беседующей с одним или несколькими студентами. И общее мнение о ней было: чудесная женщина.

Она постоянно заботилась о том, чтобы сделать занятие интереснее. На одном из уроков Александра Михайловна сказала:

- У нас есть проектор, но он на 127 вольт, а нужно подключить на 220. Нужен трансформатор. Кто хочет сходить?

Я вызвался. Александра Михайловна дала пять рублей из своих денег и я пошёл в магазин электротоваров. Было там два вида трансформаторов - за 3-20 и за 8 рублей. Спросил, подойдёт ли трансформатор за 3-20 к проектору, но мне не смогли ответить. Я  взял его на свой страх и риск, выписал счёт. Но оказалось, что он для радиопроигрывателя "Волга". Мы не сразу разобрались с ним. Торчат множество проводов - сразу и не поймёшь, что к чему. Нашли парня (это был Саша Кинжалов), который разбирался в этом деле. Он сказал: "не подходит". Мы сходили с Александрой Михайловной в магазин и обменяли этот трансформатор на другой, за 8 рублей. Идём назад, я несу трансформатор.

- Ну вот, - говорит Александра Михайловна, - большое мы с тобой дело сделали. А то фильмы у нас есть исторические, есть что показать, рассказать, а из-за трансформатора всё дело стоит.

... И так везде и во всём Александра Михайловна проявляла свою инициативу.
Зашёл на уроке разговор о музыке. О том, чьё исполнительство больше нравится. Александра Михайловна сказала, что ей нравится игра Мили Федотовой - бурная, темпераментная.Тут же зашёл разговор, какая музыка приятней - спокойная или взволнованная.

- Конечно,- сказала Александра Михайловна, - слушать спокойную красивую музыку приятно, но мне больше по душе страстная, горячая музыка. такая музыка куда-то зовёт, поднимает в человеке новые силы.

Разговоры о коммунизме, о политике и общественной жизни Александра Михайловна умела вести душевно, по-человечески и может быть поэтому многие охотно делились с ней своими мыслями.

Однажды мы сидели в комнате комитета комсомола. Ребята делали "Комсомольский прожектор". Здесь же Александра Михайловна. Один второкурсник говорит:

- Вот делаем, делаем, а к чему? Что, мы исправим  что ли двоечников или пьяниц?

- Всё же они прочтут, какое-то действие на них будет, - сказала Александра Михайловна , - ведь даже в самом маленьком деле можно бороться за человека.

И живо начала рассказывать:

- У нас во дворе ребятишки 8-11 лет. В свободное время что они делают? Шалят. Бывает, что дерутся. Организовать их - это великое дело. Вот пошли в поход с ними на Ингоду. Видели бы вы, как они интересуются всем, какие они любознательные. А один из них выругался нехорошим словом, так все на него ополчились, - с улыбкой рассказывает Александра Михайловна. - Так этот мальчишка плакал потом, прощения просил. Ведь в каждой мелочи, в обыденном, казалось бы, деле можно воспитывать, влиять в хорошую сторону.

... Жизнь - такая сложная штука. Никакие физические явления не могут быть сложнее людей. Человек - самый совершенный продукт природы. Стоит прожить человеком, чтобы понять, что представляет собой этот великий человеческий коллектив.


                Письма:  от Любы и из дома

В конце ноября получил, наконец, письмо   от Любы:

"22/XI - 63 г. Боря! Здравствуй!
Не знаю, удивишься ты или нет, получив это письмо, обрадуешься или нет. Знаешь, честно признаться, я не хотела тебе писать. А знаешь, почему? Ведь я тебе летом ещё написала письмо, а ты на него не ответил и не отвечаешь. Ну я и подумала, да и сейчас так думаю, что ты не хочешь переписываться со мной.
Седьмого, совсем неожиданно для меня, я получила от тебя телеграмму, за которую я тебе очень благодарна. Я не знаю, получу ли я ответ на это письмо или нет, хотя я надеюсь, что получу.
Немного о себе. Учусь пока неплохо. Наш класс сейчас без классного руководителя, полные хозяева сами себе. Лозунги или девиз наших мальчишек "Анархия - мать порядка". В общем, представляй, какой у нас сейчас класс. От бывшего 9-го класса остались лишь одни воспоминания.
Праздник и каникулы я провела хорошо. Ещё о чём писать не знаю.
Погода у нас сейчас отличная, тепло, солнечно, температура +200,220.
Пиши всё о себе. Ведь у тебя теперь интересная, незабываемая студенческая жизнь.

                До свидания
                Жду ответ
                Остаюсь твоим
                другом Люба".               

Написал ответ. И через  месяц пришло второе письмо:

21/XII-63 г. Здравствуй, Боря!

Три дня назад я получила твоё письмо и вот пишу на него ответ. Если бы ты знал, как я обрадовалась, получив твоё письмо. Я уже теряла надежду получить его от тебя, и вдруг письмо, да ещё и фото. Ты очень изменился, чуть-чуть возмужал. Своё фото я тебе вышлю в другой раз. Сейчас нет подходящего. Жизнь моя проходит пока хорошо. Кончается первое полугодие и нам выставят оценки. Я думаю, что "троек" у меня не будет. Хожу в хоркружок, мы готовимся к родительской конференции, а также к Новому году. Готовим костюмы, самодеятельность.

Ты спрашиваешь, какую я музыку люблю, ответить тебе затрудняюсь, так как я в ней разбираюсь, как осёл в азбуке. Мне нравится полонез Агинского (так в письме. Нужно "Огинского". - Б.К., март 2016), танец маленьких лебедей из балета "Лебединое озеро", нравится "Щеллкунчик" и русские старинные вальсы, музыка, исполняющаяся на электроинструментах. Из фильмов, которые я смотрела в последнее время, больше всего мне понравились "Золотой зуб", "Оптимистическая трагедия", "Знакомьтесь, Балуев" и "Неприкасаемая".  Ну а книги я назвать затрудняюсь, все нравятся. Пиши всё о себе, о своих друзьях, о том, как проводишь свободное время. Какие у тебя планы на будущее. Писать кончаю, так как уже поздно, а я ещё не выучила немецкий язык (любимый предмет).

Жду ответ.
Твой друг Люба".
 
(В следующем письме находилась фотография Любы, пролежавшая в течение 52-х лет в моей уже рассохшейся общей тетради  дневника и покрывшаяся трещинами. - Б.К., март 2016).

Фото Любы и надпись на обратной стороне.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post386322051/

На обороте фотки надпись. "Лучшему другу Боре от Любы.
13/I -64 г."

И цитата из Горького:

"Есть только две формы жизни: гниение и горение. Трусливые и жадные изберут первую, мужественные и щедрые - вторую; каждому, кто любит красоту, ясно, где величественное. /А.М.Горький/".
               
13/I -64 г. Здравствуй, Боря.

И опять я не получаю от тебя ответ на моё письмо. Не знаю, почему ты не пишешь. Неужели тебе так некогда, что не можешь мне написать? Коротко о себе. Кончились каникулы. Их  провела очень хорошо. Ходила кататься на горки и каток. Часами просиживала в библиотеке за книгами и журналами. Ходила в кино и на танцы. Новый год встречала вместе с подружками. Первое полугодие окончила на "хорошо". Троек нет. Вот и всё. Больше ничего писать не буду, ты же не пишешь. Погода у нас отличная. Температура всего -100, а ветра нет. Выполняю твоё желание, высылаю своё фото.

До свидание, жду ответ. Люба".

               
                И вот...  новое письмо

"31/I-64 г. Боря! Здравствуй!

Извини меня, пожалуйста, за то, что я тебе не писала. Знаешь, так получилось. Я тебе написала письмо и выслала фото, а на следующий день я получила от тебя письмо, которое ты написал 3-го числа. И вот снова от тебя получила письмо.

Выходит, письма я твои получаю и нечего беспокоиться. Знаешь, мне почему-то не хочется писать тебе, т.е. не знаю, что писать. За последнее время я сама себе не нравлюсь, ко всему придираюсь, всё критикую, в общем стала просто скептиком. Сижу всё время дома, никуда, кроме библиотеки и школы не хожу, хотя в школе каждую субботу вечера и диспуты. Правда, бываю в настроении только тогда, когда бываю со своими пионерами. У меня такие чудесные ребята! Ты не обижайся на меня, пожалуйста. Я не могу сейчас что-либо написать такое, что волновало бы меня. Не знаю, поймёшь ли ты моё настроение или нет. Хочется, чтобы понял и не обиделся.

Учёба у меня пока идёт хорошо.

На счёт музыки ты сказал правильно. Я просто завидую тем, кто понимает музыку и умеет играть на каком-либо музыкальном инструменте. В этом деле я уже сказала, кто я.

Вот, кажется, и всё.

Не обижайся, пожалуйста, будет хорошее настроение, тогда напишу.

До свиданье. Пиши. Жду ответ. (подпись)".

Ответил и послал открытку "С Новым годом!"

И о музыке написал. Зря она пишет, что в музыке разбирается, как (известное сравнение). Ведь нравится же ей полонез Огинского или отрывки из Чайковского. Музыку нужно стараться почувствовать и больше слушать. Вот об этом я и написал Любе.

Приходили письма и от отца. Но были они досадны и мелочны. именно эти чувства возникали у меня, когда я читал их, хотя в письмах и была настоящая забота о моей учёбе. Но нет, такая забота мне не нужна. Мне другие НУЖНЫ слова. А какие - они не знают. Как  мать, так и  отец. Правда, в письмах матери, когда она сама пишет, меньше поучений, но тоже почти  нет слов, которые нужны мне.

В письмах домой я просто пишу о быте своём, об учёбе, но из каждого моего слова в письме отец делает повод для нотаций и поучений. Это раздражает. Куда охотней читаешь письма от Любы или друзей.

Отец и в повседневной жизни своей  никчемной мелкой попечительностью раздражает. В последнее время вообще с ним нельзя ни о чём говорить.  Если говоришь о чём-нибудь значительном - о книгах, о писателях, о музыке, он обязательно на меня переведёт: "А ты как учишься!" Например, скажешь о Пушкине. Он в ответ:

- Пушкин был, конечно, великий человек, но ты ведь не лучше учишься от того, что читаешь его.

(Моя сноска в тексте дневника от 77 года: "Болезненное беспокойство обо мне. - 77").
Меня это сильно возмущало. Он всё повёртывал на меня и отвечал совсем не о том, о чём речь шла.

Всё же сейчас, когда прошло полгода, поглядев на всё это как бы со стороны, я считаю, что его можно понять. Забота о моей учёбе двигала им и ставила иногда в такое положение, что он этой мелочностью и опёкой становился смешон.

И вот прочитал я в книге слова, которые словно от моего имени говорили:
"Помнится, писатель Л.Андреев говорил: "Мелочь тем и отвратительна, что она мелочь, что в одну коробку её улягутся тысячи, что нет уголка в жизни, куда бы она не была напихана. Умирают и родятся люди только раз, а мозоли носят на ногах десятки лет... И если человек не сумеет отвести мелочи ей надлежащее место, поддаётся ей, а поддавшись, сделает её своим господином, он превращается в самое жалкое и нелепое существо в мире".

 
                Про музшколу

В школе помимо специальности я обязан был посещать ещё теоретические предметы: музлитературу, сольфеджио и элементарную теорию. Получалось некоторое несоответствие между школой и училищем. В училище мы теорию прошли за полгода и сдали, а в школе в то же самое время я должен был изучать до конца года.

Теорию и сольфеджио мы проходили в один день. Первый час - теория, второй - сольфеджио или наоборот. Оба этих предмета преподавал нам толстенький седой, с усмешливой физиономией старичок - Иннокентий Антонович Савсерис.

Группа у нас была небольшая, человек шесть: я, Межековский Саша (он учится на 1-м курсе политехникума), маленький скрипач-семиклассник в очках по фамилии Новиков и три девчонки, которые учатся в 8-10 классе. Встречались мы раз в неделю, за несколько недель близко познакомились и жили, можно сказать, весело, насколько можно быть весёлом в столь малом коллективе,однако по-школьному солидарны в общении между собой.

Савсерис играл в добряка, шутника, своим видом показывал, что с ним можно жить хорошо, если не идти против него. Но происшедший вскоре случай показал нам его и c другой стороны.

Всё было так.

----------------------------------------

        ГЛАВА 83. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (12)

                1963-1964,
                ноябрь - январь

Как ни смешно и банально, но дело... в двери. Дверь нашего класса плохо закрывалась. Но если посильнее нажать на неё, то она так заклинивалась, что с трудом вырывалась назад. Перед уроком я просматривал записи и не обратил внимания, кому пришла в голову идея - Новикову или красивенькой девочке Люсе - закрыть дверь так, чтобы Савсерис сразу не смог  её открыть.  Что они и осуществили.

Все уселись по своим местам, когда Савсерис приблизился к двери. Дёрнул дверь раз, другой...

Дверь не поддавалась. Никто не встал, чтобы помочь. Вокруг была полная тишина. На беду мимо проходил директор. Вдвоём они, наконец, открыли дверь. Вошли в класс оба разъярённые.

- Кто это сделал? - закричал директор.

Все молчали.

- Вот что, Иннокентий Антонович, - сказал директор, - мне сейчас некогда, я иду на урок. Разберитесь и виновников строго накажите, вплоть до исключения из школы.
Савсерис начал разбираться. Мы говорили, что дверь случайно закрылась.

- Но почему тогда никто не встал, не открыл? - возмутился Савсерис. - Сколько я стучал! И Николай Константинович подошёл, вместе стучали и никто не встал, не открыл!

- Все как-то оцепенели, сразу не сообразили, - сказали девчонки.

- Как это оцепенели?Закрыть специально дверь - это вы сообразили!

Он начал поочерёдно спрашивать, кто закрыл дверь. Но каждый говорил, что не видел, не знает. Я тоже приплёл что-то.

- Ну, не хотите отвечать, вам же хуже будет, - пригрозил Савсерис. Сегодня все по двойке получаете. -  Я сейчас диктант вам дам.

- Даже те получат, кто правильно напишет? - спросил я.
- Никто не напишет. Вы привыкли, что я даю вам лёгкие диктанты. Всё жалеешь вас, а вы вон что делаете. Вы теперь у меня напИшите! Буду давать такие диктанты... Какие надо! Никто не напишет! А ты, Межековский, можешь не писать. Этот диктант я дам для хулиганов.

Да, я не сказал, что Межековский  опоздал на урок по счастливой случайности и пришёл уже после происшествия.

Комментарии, как говорят, излишни. Савсерис выразился  вполне откровенно, чувствуя себя хозяином положения и считая себя в полной безопасности.  А я  пожалел, что не имею портативного магнитофона.

Савсерис выполнил своё обещание и действительно всем поставил двойки. Его желание досадить классу дошло до того, что играл он диктант, закрыв клавиши пианино чехлом. Так прямо на чехле и играл. Отыскал в книге самый длинный  диктант со множеством случайных знаков. Проиграл нам его три раза. Играл неаккуратно, постоянно задевая как бы нечаянно ненужные клавиши и тут же исправляя намеренную ошибку. Играл в таком расплывчатом, неопределённом ритме.

Через десять минут забрал работы и всем поставил двойки. У меня нашёл две или три ошибки и тоже поставил двойку.  Но при этом сказал:
- У тебя лучше, чем у всех, написано. Видно, слух есть, можешь писать. Но двойки всем, так всем ставить. Ты не исключение.

Мне показалось, что своей похвалой и деланным сожалением о том, что приходится якобы против своей воли поставить мне двойку, Савсерис хотел привлечь меня на свою сторону.

Затем он взял у всех дневники, поставил двойки и написал, чтобы родители пришли в школу. Всем, кроме меня и Межековского. Его алиби - установленный факт. А моих родителей в Чите просто нет.

После урока Савсерис отпустил Межековского, а нас ещё задержал на час, чтобы убедить, что у нас нет понятия о честности и долге. И тот  поступит честно, кто назовёт виновника происшествия, поскольку из-за виновника страдает весь класс. И долго ещё так рассуждал, пока не выдал сам себя и своё отношение к понятиям чести и достоинства:

- Я всё равно уверен, что среди вас найдётся предатель, который всё мне расскажет. Лучше сами скажите!

Что же это получается? Где  логика? Вначале сказал, что выдать виновника - честный поступок, а потом называет "честного"  человека предателем!

... Я был сильно возмущён поведением Савсериса и тут же хотел написать о нём в газету что-нибудь в жанре фельетона. И написал. Но фельетон не получился. Выходило что-то злое, но не смешное.  А Новиков  сказал мне, что моя затея бесполезна. Мол, Савсерис и директор Свирский, как родные братья. Один будет защищать другого. И ещё сказал, что Савсериса уже однажды  прорабатывали где-то в горкоме за свои "непедагогичные" действия, но это не помогло. Так и не отправил я никуда свой фельетон.

(Моё собственное  примечание, написанное над этой строкой в 1977 году: "Жаль, что не сохранился. - 77").

Савсерис ещё несколько недель мстил всем нам, ставил двойки и выгонял из класса тех, чьи родители не пришли...

Мне он поставил двойку за то, что названия подписал карандашом, а не чернилами.

- Я лучшую отметку поставлю, если задание выполнено  пусть не совсем правильно, но красиво, аккуратно, чтобы было на что посмотреть, - объяснил он своё решение.
Сам он имел каллиграфический почерк и  всякие схемы рисовал с внешним блеском.

- Но ведь самое главное, - спорил я с ним, - чтобы правильно было сделано.

- Но для чего же тогда существуют всякие правила? - спрашивал он меня и тут же отвечал. - Чтобы всё было сделано точно, аккуратно, без малейшей небрежности. И есть указание за всё это строго взыскивать!

- Но эти правила - всего лишь приложение к  правильному содержанию, - отвечал я.

Этот спор о главенстве содержания над формой я старался вести в вежливой форме, употребляя выражения "по-моему", "мне кажется". Однако Савсерис не унимался и продолжал резко утверждать своё требование.

Когда-то Савсерис был военным. Это было давно, еще в период культа личности.

Может, из того времени принёс он в школу свой придирчивый формализм, беспрекословность и неукоснительность.

В другой раз он хотел поставить двойку (но всё же не поставил) только за то, что в диктанте я ключевые знаки совершенно машинально расставил таким образом на нотном стане: (далее в дневнике рисунок нотного стана - Б.К., март 2016). То есть соль-диез поставил в первую октаву вместо второй. Хотя для исполнения произведения это абсолютно никакого значения не имеет. Просто так писать принято.

В результате в ноябре я получил строгий выговор с предупреждением за пропуски занятий. Но здесь мне нечего было возразить. По оплошности я действительно в начале учебного года пропустил несколько занятий. Никак не мог привыкнуть сразу к тому, что в середине дня я должен из училища, с основного места своей учёбы, мчаться в музшколу, находившуюся от училища не близко.  По предметам Савсериса я был не аттестован (в графе сольфеджио и теория стояло н/а). Та же участь постигла Новикова.

Теперь о занятиях по музлитературе, которые вёл "брат" Савсериса - Николай Константинович Свирский. Высокий, солидный, совершенно лысый или бритый старик под шестьдесят с прямоугольной головой и квадратным подбородком.

В отличие от Савсериса, он был его умнее и говорил вещи вполне разумные и логичные.  К тому же он был депутатом то ли райсовета, то ли  горсовета  Но так же, как Савсерис, любил пошутить. Однако не смеялся своим собственным шуткам, как Савсерис, а только улыбался, что вполне приличествовало его более высокому директорскому креслу.

В музыке он был большим консерватором. На его уроке мы слушали музыку только в соответствии с программой. Но когда я принёс на урок купленную только что пластинку с песнями, исполнявшимися Робертином Лоретти, он лишь после всеобщих долгих уговоров проиграл её на радиоле. И то, до конца не доиграв, остановил диск, взял пластинку и сказал:

- Ну что это за музыка! Мяу-мяу. Кошачье мяуканье.  Он просто стал сейчас моден и с ним носятся. Вот Чайковский, Глинка, - продолжал он, обернувшись ко мне, - те никогда не устареют.

И это он мне говорил так, будто я меньше его люблю и Чайковского, и Глинку.

В конце полугодия Свирский объявил мне ещё один строгий выговор, хотя у меня после предыдущего не было ни одного пропуска занятий.

Я с огромным возмущением в душе от такой несправедливости направился к нему.

Встретил его в коридоре, поздоровался и остановился.

- Ты ко мне? - спросил он.

- Да, к вам.

- Я слушаю.

Мы стояли друг против друга. Я поглядел в его лицо, ставшее серьёзным, и сказал:

- Хочу выяснить один вопрос. За что объявлен мне второй выговор?

С ласковой улыбкой (она не выглядела фальшивой и натянутой) директор повёл меня в кабинет к завучу Павликовской (я не понял, зачем  ему понадобился свидетель разговора) и при ней сказал:

- Видишь ли, ты особенно не обращай внимания на этот выговор. Это итоговый выговор за всё полугодие, то есть это тот же самый выговор, что был в ноябре.

- Как этот так? - спросил я. - Значит в конце года мне снова будет объявлен выговор за весь год?

Свирский так же ласково перешёл на другую тему:

- Вот учись хорошо, примерно себя веди и благодарность тебе объявим, и ещё раз объявим, не пожалеем, только учись. Ну, иди.

И я пошёл. Проклиная себя в душе за то, что им удалось своими лестными посулами смягчить моё сердце и выветрить из головы весь мой гнев.

Нет, пожалуй зря я  это дело так оставил...

По специальности занятия в школе тоже поначалу шли неважно. Я соглашался со своими учителями, что виновата моя несобранность. Беседуя с Бахаевой на уроке, раскаивался и давал себе слово "взяться". И не брался. Выйдя из школы на улицу, начинал искать для себя причины отложить немедленную самостоятельную  работу. И уговаривал себя, что до следующего урока ещё пройдёт несколько дней, и я сумею подготовиться. Короче, позанимаюсь вечером и завтра. А сейчас схожу в кино. После кино, однако, не появлялось настроение садиться за инструмент. Если фильм меня захватил, я долго размышлял над его содержанием, задумывался о переменах в кино и в стиле кинематографа за последние несколько лет.  А дело стояло, хотя моя любовь к музыке не уменьшалась. Я ходил на концерты с огромным удовольствием, слушал музыку по радио, приобретая себе новые душевные силы. Что касалось самого исполнения, то передо мной вставали чисто технические  трудности в освоении способов извлечения звука. У меня не было спортивного  интереса к бесконечной тренировке кистей рук, пальцев, локтей.

Всё же в Гайдне я добился нужного клавесинного звучания. Но, честно говоря, запоздал с этим.  Результат получился не так быстро, как хотелось преподавателю.

Учить вещи сразу на память Бахаева не заставляла. Считала, что в процессе учёбы они сами выучиваются. Как педагог, она была, с моей точки зрения, волшебница. Во всяком случае, у меня с ней было полное согласие относительно методов обучения. Она умела прекрасно объяснить, как и что надо сделать с рукой, пальцами, чтобы получился нужный звук. Я перед ней искренне  раскаивался в своих недостатках и несобранности только потому, что видел: мой педагог по специальности - замечательный человек, которая переживает за мою учёбу так, как за учёбу своего сына. И её огорчать мне не хотелось.


                Опять квартира

Светлана выходит замуж.
Как рассказывала мать Светланы, её дочь была замужем за одним майором, но по каким-то причинам развелась. Мать Светланы объясняла это тем, что её дочь не захотела иметь детей и все связанные с этим заботы. Хозяйственные мелочи показались ей тогда слишком тяжким бременем. И вот опять замуж. Надолго ли?

---------------------------------------

         ГЛАВА 84. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (13)

                1963-1964,
                ноябрь-январь

Её муж - старший лейтенант. Зовут Женькой.  Я был свидетелем их "милований", когда он приходил на квартиру. Женя был весел, но не развязен.

Светлана ему нравилась и они находили, о чём поговорить. Иногда (нет - пожалуй, довольно часто) в доме собиралась целая компания - 6-7 девиц и парней 22-26 лет. И устраивалась выпивка.

Мария Григорьевна возражала против этих гулянок, но Светлана резко обрывала мать. Однако при гостях мать Светланы была приветлива и шутила. Женька ей нравился и она не противилась  перспективе стать его тёщей.

Поначалу меня эти выпивки приводили в смущение, но потом  стали раздражать. Когда я приходил домой после занятий, я не знал, куда приткнуться. В комнате, где была моя кровать, вовсю шли танцульки под проигрыватель, стоявший на кухне. Своим гостям Светлана, как всегда, говорила, что я - её двоюродный брат. А мне просто негде было заниматься да и не имело смысла в такой-то весёлой атмосфере. Я одновременно и смущался, и злился на себя за своё смущение, затем приходил в раздражение и окончательно портил себе настроение.

Благо, если дома не было Михайлыча. Его комнатушка, смежная с кухней,  пустовала, и я заходил туда, читал что-нибудь из стопки  книжек, лежащих на комоде. Но книги, по которым можно было узнать вкусы Михайлыча,  не вызывали во мне особого интереса. Они касались далёкого от меня деревенского быта. А если о любви, то без сильных страстей - несложной и понятной Михайлычу, далёкого от философских выводов и обобщений.

Гости расходились. Светлана и Женька оставались. Я ложился спать, но свет, который шёл через раскрытую дверь кухни, и негромкое бормотанье долго не давали мне уснуть.

Затем полуоткрытыми глазами примерно в час ночи я видел проходящую мимо Светлану, которая не раздеваясь ложилась на диванчик в противоположном от меня углу комнаты. А с нею ложился Женька. Они шептались о чём-то, диван трещал под ними и слышалось шуршание платья, а также  энергичные движения Женьки и шлепки Светланы по его рукам. Из смежной комнаты, где спала мать Светланы, через раскрытую дверь доносился голос Марии Григорьевны:

- Светка, платье помнёшь!

Через некоторое время Светлана вставала. С Женькой они уходили на кухню.

Проходило ещё несколько минут. Из моей кровати я видел спину Светланы и её голову, прильнувшую к лицу жениха.

Я начинал засыпать и сквозь сон слышал хлопанье двери, как Светлана запирала дверь на ключ и через мою комнату проходила в комнату матери. Всё стихало...

Свадьба состоялась через несколько недель и продолжалась дня три. За это время из квартиры, кроме  пьяных голосов и рассуждений, не слышалось ни одного трезвого голоса. На свадьбе случайно была разбита моя, с трудом купленная  в огромной очереди пластинка с голосом Робертино Лоретти.

Я на свадьбе не был. Хозяйка перед свадьбой предложила мне ночевать на матах у неё в спортзале. Мне стало обидно от такого предложения. Даже зло взяло: платить 15 рублей (больше, чем в других квартирах), не иметь своей комнатёнки и чёрт знает где ночевать! Ночевал я все эти дни у соседей, подружившись с их сыном Геной Захаровым.


                Гена Захаров

Познакомился я с ним в ноябре, после праздников. Встреча наша произошла в нашей квартире.

Я сидел на кухне. За стенкой слышался говор подвыпивших людей. Без стука дверь на кухне распахнулась и вошёл парень лет 22-х, невысокого роста (168 см) с лукавой, немного заострённой физиономией. (Потом оказалось, что ему уже 27 лет). Он с весёлой улыбкой прошагал по кухне, как старую знакомую чмокнул в щёчку Светку.

- Ой, Генка! - взвизгнула она.

Парень подошёл ко мне, протянул для знакомства руку, представился. Я назвал своё имя.

Он немного был выпивши. Сказал, что только освободился сегодня, полтора года отсидел. Нужно устраиваться на работу.

- А ты где учишься7 - спросил он меня.

- В музучилище.

- Хорошее дело., музыкантов я уважаю. Пока сидел, на гитаре научился играть. По нотам. Всё путём разучивал.

Мы разговорились и он затащил меня  к себе. Пригласил выпить, но я отказывался. Поморщившись, я  отпил пол-стопки  водки, закусил.

- Больше не хочется, - сказал я.

Он не настаивал.

В большой комнате за столом с питьём и едой сидели его мать и отец. (Отец неродной, как рассказал потом мне Гена)..

Мы прошли в его комнатку. Там на этажерке было много книг - собрания сочинений разных авторов.

Люблю я читать, - сказал Гена, - особенно Шолохова.

Он показал мне свой альбом с фотографиями. В альбоме много девушек. Показывая фотки, он называл их имена.

Я настроил ему гитару и он по нотам начал разбирать русскую народную песню.

До вечера я просидел у него, слушая пластинки.

- Знаешь. - говорил он, - я не очень уважаю всякую стиляжную иностранную музыку.

Люблю русскую народную, люблю оперетты.

Гена поставил пластинку с записью оперетты "Цыганская кровь"

(Оперетту с таким названием мне не удалось найти в интернете. Были другие: "Венская кровь" и "Цыганский барон". По-видимому, я соединил два названия в одно. - Б.К., март 2016).

Зазвучала музыка, а Гена с чувством произнёс:

- Я за эту музыку жизни не пожалею.

- А как ты смотришь на классическую музыку? - спросил я.

- На классическую... - Гена немного замялся, - видишь ли не всё до меня доходит.

Я сбегал к себе домой и принёс "Поэму экстаза" Скрябина.

https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=hz0sL44Ll_0
Scriabin, Le Po;me de l'extase, RNO Pletnev

- Эта музыка дойдёт, - сказал я. - Поставить?

- Оставь мне её, я прослушаю, когда серьёзное настроение будет, - сказал Гена.

На следующий день, перелистывая альбом с фотографиями, Гена показал мне на одного лейтенанта:

- Вот из-за этого гада я в лагерь попал, - сказал он.- Не воровал я, не хулиганил, а в тюрьме оказался.

- Как это получилось? - спросил я.

- Да вот так. Приходит этот тип, - он указал на фото, -  и спрашивает: "Тебе ствол нужен?"- "Ну давай,-  говорю. - Я, дурак, не понял, чем  может кончиться эта спекуляция оружием... Потом всю их шайку накрыли, у меня ствол нашли. Судил военный трибунал. Лейтенанту 7 лет дали, мне -3. Вот полтора года отсидел, досрочно освободили. Чтоб я ещё занимался этим делом - никогда!"

Все три дня, пока у Светланы шла свадьба, я был у Гены. Там же  и спал. Гена, не слушая моих возражений, отдал мне свою кровать, сам же уходил спать в другую комнату, на диван. Мария Григорьевна была рада-радёхонька: нашёл, мол, себе ночлег! Да и я не заскучал оттого, что за три дня  почти не видел её физиономии.

- Интересно мы с ними живём, - говорил Гена, - пятнадцать лет уже в соседях, так  встречаемся, разговариваем между собой, а всё равно каждый сам по себе... Хорошо было, когда дядя Саша жил. (Сноска на странице: "Муж Марии Григорьевны, работал начальником автобазы, умер лет десять назад").

- Вот мужик! - Гена показал сложенные в рукопожатии руки. - Мне шестнадцать лет было,  он меня на работу устроил, когда батя помер.

- А вот сейчас у вас в доме дядька такой живёт поседевший?.. - спросил я.

- Мать замуж вышла два года назад. Отчим. Хороший вообще мужик.

 

                Когда на Руси жилось лучше?

К вечеру следующего дня я опять забежал к Генке. Решили с ним пойти в "Родину", в кино. Мы шли по прямой и длиннейшей улице Чкалова вниз. Гена рассказывал, где он работал после автобазы.

- Послали меня от производства на курсы кулинарии. Окончил их и работал шеф-поваром в вагоне-ресторане.

Билетов на ближайший сеанс не было. Мы взяли на следующий. До его начала было ещё полтора часа и Гена предложил сходить на вокзал, где у него была знакомая буфетчица. Он несколько раз останавливался возле лотков, где встречал знакомых женщин-продавщиц, беседовал с ними, рассказывал о своей жизни. Вскоре, пробравшись на пути сквозь какие-то вагончики, мы очутились перед пассажирским составом, рядом с вагоном-рестораном. Прошли через тамбур и по узкому коридору. И оказались возле столика, рядом с буфетом, где на полках стояли бутылки шампанского. Откуда-то из-за стойки вынырнула буфетчица.. Она узнала Гену, взглянула на меня и спросила:

- Откуда ты, Гена?

- Да вот, вчера приехал, уезжал...

Мы наскребли мелочь, которая у нас была и она налила нам по неполному стакану вина.

- За нашу дружбу, - сказал Гена, и мы выпили, закусив кусочком сыра.

Когда мы вышли, Гена сказал о буфетчице:

- Должна мне десять рублей, притворяется, что не помнит. Ну да чёрт с ней. Я когда в тюрьму шёл, друг меня провожал. Я снял свои часы и отдал ему. Хорошие у меня  часы были, самозаводящиеся. Так  когда я сидел, он ни одного письма не черкнул мне даже, а я ему писал. Бывают же друзья!

- Таких друзей сразу распознавать надо, - сказал я с кипящим во мне чувством злости.

- Так вот видишь, сразу и не поймёшь и не узнаешь...

Мы дошли до кинотеатра за пять минут до начала нашего сеанса. Едва уселись,  как погас свет и начался киножурнал. В первых кадрах показывался пуск новой гидроэлектростанции,  и сияющий Никита Сергеевич перерезАл ленточку огромными ножницами.

- Люблю же я этого дядьку, - добродушно посмеиваясь, - сказал Гена.

- Любишь? - переспросил я.

- Ага! - ответил он.

- "Любишь" - это в шутку, - сказал мне Гена после сеанса. Мне он не нравится. Мы ведь не знаем, что там у них делается наверху. Лично я думаю, что при Сталине лучше жилось, продуктов вдосталь было в магазинах и всё дешевле. Ну, сейчас уже ничего, а год-два назад что творилось. Я в ресторане работал, не жалуюсь. А другие  - я не знаю, как жили. В магазине ни  масла, ни мяса, цены на эти продукты поднялись.

------------------------------------------------

      ГЛАВА 85. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (14)

                1963-1964,
                ноябрь-январь

- Может и дешевле, - ответил я после некоторого молчания. - только меня воротит от того духа недоверия, атмосферы бессмысленной подозрительности. Я был ребёнком, находился в детсаду, учился в 1-2 классе, но всё равно чувствовал это. И этот удушливый дух идёт именно от эпохи Сталина.  А тебе кажется, что при Сталине было хорошо только потому, что у тебя жизнь шла нормально. А во "времена Хрущёва" случилось  в лагерь попасть. Вот так и кажется  тебе та  жизнь лучше.

Я вспомнил Михайлыча, который часто говорил о прошлом, делая упор на том, что водка была дешевле.

И ещё промелькнул в сознании разговор с преподавателем истории в музучилище Александрой Михайловной, которая говорила  ребятам, когда они оформляли стенгазету в ленинской комнате, о тех, кто равнодушен к общественным проблемам: "Таким людям ничего не надо. Как мелки их интересы: наесться до отвала и поспать. И тогда власть хороша. А когда что-то чуть-чуть не по нём, заступили на сантиметр на его личное, и он уже готов хаять всё и вся на свете".

Но вот мы уже сменили тему. Гена стал рассказывать, как они с Борисом Шумило (я в их дом ходил заниматься на пианино) таскались по девчонкам в былые года. Сказал, что сейчас у него плохо с деньгами, а когда он работал, то всегда, на "худой конец", пятёрка в кармане лежала. Они покупали пол-литра - и к девкам. Подгуляв, заваливались с ними на кровать, стягивали одежду... Гена в подробностях рассказывал о своём интимном общении, о котором раньше я не слышал от взрослых парней, а лишь догадывался.

- Погоди, - говорил Гена, - придёт весна, мы ещё походим с тобой.

Что-то таинственное и волнующее овладело мной от этих его слов. Только в видениях и отдалённых мечтах видел  и чувствовал тепло и нежность женского тела; и вдруг будет реальная возможность - не в мечтах, а в действительности - приоткрыть завесу над великой тайной жизни!!!

Я молчал, чувствуя учащённое биение сердца и электризующие токи, рождаемые в организме...

Я опять заночевал у Гены (свадьба у Светланы  продолжалась второй день), но прежде, чем лечь, забежал к себе в квартиру и достал множество листков с переписанными мной стихами Гейне. Благо, они лежали недалеко. Мне не пришлось проходить мимо стола с едящим и пьющим народом. Я показался им сбоку, где лежал мой чемодан, но они не обратили на меня внимания. Вообще всё это сборище походило на обычную пирушку. Светлана  была не в костюме невесты, а в обычном принаряженном платье.

Стихи Гейне Гене понравились. И больше те, где отображались любовные ласки. А лирические и романтические чувства,  тонкая ирония Гену не задевали.

Отношения у нас оставались очень добрые и доверительные. Они уходили (хотя свадьба уже закончилась), оставляя меня дома одного. Родители Гены - простые, сердечные люди.

Вечером Гена позвал меня смотреть телевизор к одному полковнику (они вместе с его батей воевали), но я отказался, так как мне не совсем казалось удобным идти к чужим незнакомым людям.

- Ну посиди тогда у нас, послушай пластинки. В общем, не стесняйся.
Шёл третий день свадьбы.

Я остался. Все ушли и  я включил приёмник. Поставил пластинку.  Берущие за душу пассажи скрипки, простой венгерский напев, песня "Журавли".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=JUsKGW1s5qk
Муслим Магомаев - Журавли. Muslim Magomaev - Zhuravli ( The Cranes )
3 114 950 просмотров

Песня закончилась. За стеной раздавались  пьяные возгласы...
 

                Поэма экстаза

А я поставил "Поэму экстаза". И опять погрузился в музыку. Свет потушил - он  мешает слуховому восприятию  - и прилёг на диван. Светилась только шкала приёмника, создавая полумрак и освещая слабым светом листья фикуса.

Музыка началась. Кажется, что возникла она из ничего. Мягкая щемящая мелодия гобоя - первое пробуждение дремлющих сил человека. Небесный восход арфы и жалобные морские  приливы флейт - и опять повторяется щемящая мелодия гобоя.

Вдруг пауза. Молчание. И словно сигнал опасности отгоняет прочь прежние рыдания. Пульсирующие толчки, бешеное напряжение разрозненных мыслей. Мечется скачками мелодия и движется вверх. И в высшей точке внезапно умолкает. Молчание. Откуда-то из глубины доносится успокаивающая, завораживающая своей прелестью мелодия скрипки. Эта мелодия, которой вторит оркестр, уводит от сильных страстей. Она манит в блаженную даль, обволакивает человека мягким волокном примирения. Но в нём преобладает другое. Усилием воли отбрасывается застилающая глаза поволока. И - началось!

Решительность и мужество звучит во внезапно изменившемся, ставшим упругим, ритме. Зовёт труба. И нельзя от этого зова ни отвернуться, ни уйти. Это призыв свободолюбивой души к буре. Порыв ширится и разрастается, но как-то очень мягко ослабевает и из глубин, изнутри  поднимаются пронзительные звуки.  Душевная боль и тоска опять выходят на первый план. Слышны вздохи скорби. И из этой скорби вновь рождается - постепенно, словно порывы ветра, всё сильней и сильней с каждым разом, накапливаясь и разрастаясь, - мощная Сила. Та сила, которая способна вести борьбу и победить. Эта сила немедленно вступает в сражение, она проходит через чудовищные препятствия, сквозь крики и рёвы меди, но она не слабеет от этого, а наоборот, - укрепляется, пройдя через все заслоны, и уже звучит чистой возвышенной мелодией торжества света над тьмой.

Музыка насыщена вдохновенными подъемами. Но фон оркестра постепенно утихает. В минорных тонах звучит одинокая, призывная мелодия. Вот она замирает и бесконечно долго тянется на последнем звуке. На фоне слабеющего оркестра звучит одинокая вопросительно-скорбная фраза. Другие голоса соглашаются с ней, подпевают. И опять одинокий вопрос. И опять, как бы соглашаясь: "да, да, да, это так" - отвечают на вопрос другие голоса.  Но вступают и новые голоса, в которых чувствуется иной ответ: нет, мы не согласны, идти нужно по другому пути. И человек в тупике. Опять экзальтированная сумасшедшая скачка мыслей. И снова остановка и вопрос: "зачем это? К чему?"

Тяжёлые медленные раздумья. Но темп всё время ускоряется. Человек становится  всё решительней и уверенней, хотя борьба противоположных мыслей друг с другом ещё сильна. И всё же душа вырывается из тупика. Всё ясно! Для победы нужна борьба. И она начинается. Осторожно, но всё уверенней и стремительней, она приводит шаг за шагом, иногда останавливаясь для подготовки нового удара, к победе. Всё ещё встречаются препятствия на пути, но уже ничто не остановит впереди идущего. Дело, в которое вложены величайшие порывы духа, побеждает.

Гена уехал ещё задолго до весны. Он нашёл себе работу где-то в экспедиции на востоке Забайкалья.

----------------------------------

         ГЛАВА 86. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(15)

                1963-1964
                декабрь-февраль

Единственный человек, через которого могли осуществиться мои неясные грёзы о любовных связях с девчонками, уехал. Может быть, это и к лучшему...  С его отъездом я освободился от неясной тревоги, которая овладевала мной, когда думал о  его обещаниях и вспоминал его  рассказы.

Я почувствовал и облегчение, и печаль.

В день  отъезда Гены я встретил его в нашем переулке. Он сказал, что уезжает и пожимая мне руку, произнёс:

- Спасибо тебе за всё!

У него это вышло очень просто и естественно.

Он пошёл, а я остался стоять. Только беззвучно прошептал: "За что?"

Потом я размышлял о нём, о его отношении ко мне. Наверное, я был первым, кто встретился ему после лагеря, кто  безоговорочно тянулся к нему, проводил с ним дни, верил ему.

Его родители звали меня заходить к ним. После отъезда Гены я несколько раз побывал у них. Они угощали меня, я всегда попадал к ним после столовой и отказывался от еды. Говорили о погоде, об охоте. Отчим Гены - завзятый охотник и в огороде у них бегает огромный волкодав.

Через три месяца  я встретил Гену в Чите. Он шёл с каким-то парнем. Я с обоими поздоровался за руку. Гена сказал, что приезжал на неделю, сегодня уезжает, торопится за билетами, приглашал заходить к родителям. Он уже знал, что с февраля я живу   в общежитии музучилища на Острове. Мы коротко простились.

- Ну, пока.

- Пока!


                Маленький романчик

Занятия шли своим чередом. За столом в классе я сидел рядом с двумя девчонками - им лет по шестнадцать. Я сидел с краю. Вторая от меня девчонка - миловидная, круглолицая, чуть пониже меня ростом, с приятной фигурой и живым взглядом, послала мне записку: "Боря, а ты мне нравишься".

Я не знал, что делать, что ответить, сгорал от робости и смущения. Ко всему этому примешивалась сложная смесь чувств и ощущений. В них был и интерес, и желание стать к ней  ближе, и боязнь розыгрыша, насмешки.

Я так ничего и не ответил ей, хотя передумал о многом.  На следующий день эти мысли снова волновали меня. Я даже попробовал сочинить стишок:

Вчера ты написала,
Что нравлюсь я тебе.
А если ты наврала?
Так...

Так, так, так... Ничего не выходит. Строка не окончена. Следующая строфа была успешней:

Скажи, что это шутка
Иль докажи, что нет -
Отдайся мне, голубка,
Будь ласкова, мой свет.

Вот таков конец стишка. Но это только в мыслях...

Не обмолвился же я с ней ни единым словом.

А через несколько дней на витрине объявлений в коридоре прочитал приказ об исключении этой девчонки из училища за аморальное поведение в общежитии. Из дошедших до меня слухов узнал, что один из наших, то есть из училища, парней закрылся с ней в комнате и вступил в "тёмную" связь. Девчонки стучали к ним...  Не открывали долго... Скандал дошёл до директора. Вот и результат...



                Петя Распопов (первый месяц знакомства)

Начиная с той  записки к Шигаревой я был знаком  с Петей, часто встречался с ним в училище, разговаривал. В общем, мы подружились.

(Далее  следует сообщение о том, что разрыв между реальными событиями и их описанием  в моём дневнике достиг уже полтора года. - Б.К., март 2016).

__________________________________
О моём дневнике.

Месяцев восемь я не брал в руки эту тетрадь своего Дневника. 
Время, заполненное множеством больших и малых дел, событий, и размышлений, не оставляло места для Дневника.

Сейчас  появилась некоторая свобода в организации моего  времени. И теперь я считаю, что нужно, очень нужно дописать недописанные страницы. Чтобы понять развитие мира через собственное сознание. Именно эта жажда пропускать  мир через себя и своё сознание вынуждало меня делать записи на отдельных листочках и в записных книжках, сохранять многочисленные письма и записки.  Я продолжал собирать материал, чтобы со временем восстановить всю картину происходящих изменений - в мире и во мне  самом.

Постараюсь не отступать от  прежнего стиля, хотя и осознаю, что это нелегко будет  сделать.

Право, не знаю, с чего начать.
Музыка, помоги мне. Заведу одну хорошую пластинку с итальянской песней.

СНОСКА на странице: "Муз. Куртиса ."Одиночество". Поёт М.Магомаев. И ещё: Д. Модунью. "Никто не знает". Поёт М. Магомаев".

Видезапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=8zGWeDSe9J0
Muslim Magomaev Nisciuno po' sape

(Примечание. Эти строки я писал дома, летом 1965-го года. Я был один, родители уехали отдыхать на месяц в санаторий, в Крым. - Б.К., март 2016).

"Тоски моей никто не знает. Что ты ушла, никто не знает. Луна лишь подсмотрела  тайно последний поцелуй прощальный". Доменико Модуньо. "Никто не знает"

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post387010017/
Муз. Куртиса. Одиночество. Поёт Муслим Магомаев

-------------------------------------
Петя был на полтора года меня старше и выглядел взрослым мужчиной  атлетического телосложения. Но я почему-то сразу определил год его рождения. Среди других он выделялся тем, что было в нём много такого, что называется "породой". Его обаятельность, широкое приветливое лицо, располагающее  к доверию, привлекало к нему многих незнакомых людей - как парней, так и девушек.

От него я узнал, что в их семье шесть братьев. У всех исключительный слух и многие играют на баяне. По физической силе все богатыри - один лучше другого. Петя - самый младший и самый "слабый". Но его крутая осанка и бицепсы не вызывали сомнения в отношении его удара.

Такие же буйные, подобно его недюжинной силе, бушевали в нём чувства.  Если злость, то яростная, самоуверенная, не знающая границ. А  доверие и расположение - всегда естественное, непринуждённое, всепоглощающее. Ум его чаще, чем у кого-либо, смыкался с чувством и был, скорее всего, не рассудочным, подчиненном логике, а инстинктивным. Но суждения часто  безошибочными.  У него было чутьё на людей, которое он не всегда мог выразить словами. Но именно эта его инстинктивная чуткость делала его простым и естественным в обращении со многими незнакомцами и, чаще всего, незнакомками.

Что касается незнакомок, то их ко времени нашего знакомства у него в постели перебывал не один десяток. А первая девушка была, когда ему ещё не исполнилось шестнадцать. Моралист назвал бы его развратником.  Я - не знаю. В то время я не мог вообще ничего определённого сказать. Естественное чувство тянуло меня самого к запретному.  Но насколько неумелым я выглядел в практическом освоении жизни, настолько развит был "теоретически". Вообразив себя влюблённым романтиком, пытался какое-то время прививать девочкам свои оторванные от жизни суждения. Но практически был не подготовлен к любовным отношениям с ними  и выглядел довольно странно  с их стороны.

Петя учуял эту мою раздвоенность и хотел подвигнуть меня в практическом отношении на путь сближения с девчонками. Но далеко не всегда то, что органически подходит к одному, может выглядеть уместно для другого. В этот период своей жизни я как бы примерял к себе разные маски, показывался в разных обличьях перед людьми, внимательно наблюдая за реакцией окружающих.

--------------------------------------------------

             ГЛАВА 87. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ.ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(16)

                1963-1964,
                декабрь-июнь

Но внимательность эта пришла не сразу и не скоро.

У нас было много разговоров. Всего сейчас не вспомнишь.

Я рассказывал ему о себе и о том, какие стихи писал зимой 63 года. Прочёл некоторые из них. Он настолько естественно, непринуждённо и доверительно высказал своё мнение, что я сразу же с ним согласился, хотя стихи эти были  мне дороги, напоминая  о нежных чувствах...  А Петя прямо сказал,  что стихи детские, наивные и совсем несовременные.

Чтобы встать на чью-нибудь позицию, надо  сперва послушать  возражения против неё. Попробуй изложить эту позицию как бы "понарошку" и внимательно послушай доводы окружающих людей "против". И если твои суждения не будут опровергнуты "железными" фактами, тебе уже ничто не помешает  считать свою позицию  правильной.



                Любить по-настоящему или "спать"?

Время от времени я затевал с ним  разговоры о человеческом чувстве любви и физиологическом влечении. 

- Один раз,  нет - два! - было у меня такое, - говорил Петя, - когда я и любил девчонку и спал с ней.

Наш разговор продолжился в крайне откровенном духе. Петя сказал:

- И вот когда и чувства есть, и всё остальное - это лучше всего.
Я сказал ему (помимо всего прочего):

- А вдруг будет у тебя настоящая любовь? Ведь ты не будешь чист перед ней. Как ты будешь себя чувствовать? Главное - не испортятся ли твои ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ чувства настолько, что не сможешь  любить искренне, глубоко, по-настоящему, без тёмного осадка в душе?

Он задумался. Размышлял. И потом сделал вывод:

- Нет, я никогда, что бы там ни было, в своих чувствах не испорчусь.

Может быть он и прав. Может, у него это так. Может, у других от бездуховных и бездумных физических прикосновений испортятся, зафальшивят струны души, а у него - нет. Если душа его настолько сильна, что не зависит от тела. А может ли так быть?


                Петины квартеты

Да, могу ещё сказать о его музыкальных способностях. Несомненно, они у него были.

До училища он занимался на фортепьяно, хотя учился  на дирижёрско-хоровом. За два года стал   играть крупные вещи, правда, по-любительски, совсем непрофессионально. Но темпераментно!

Я не очень любил хор. Но Петя показал мне настоящее многоголосие. Он научил меня различать четверть тона. Меня поражало наличие у него этой способности.

У Пети был довольно приятный, чуть приглушённый баритон с драматическим замесом. Я узнал и полюбил  хоровые квартеты и пение без сопровождения "а capella"  благодаря нашим совместным посещениям концертов. Всё это порядком расширило мой музыкальный кругозор.

Не забыть, как в коридоре нашего общежития Петя собирал возле себя квартеты девчонок и дирижировал их многоголосием: "О, Марианна, сладко спишь ты, Марианна, мне жаль будить тебя, я стану ждать" - раздавалось по всем четырём этажам общаги.

(Музыканты  занимали лишь второй  этаж. На третьем - культпросветучилище, на четвёртом, где вход замыкался на замок, жили девчонки  из кулинарного училища. Первый этаж занимала городская поликлиника. Сегодня музучилище имеет отдельное многоэтажное общежитие в Центральном районе. - Б.К., март 2016).

Видеозапись
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post387207201/
"О, Марианна".

               
                О моём дневнике

Сейчас всё, что я описываю, умещается в несколько строчек. Если бы я успевал записывать весь поток  новостей (как было до начала учёбы в училище), интересных мелочей было бы на десять листов. Я сейчас, можно сказать, делаю выводы, а тогда описывал большей частью сам процесс.

Вот почему мне скорее хочется дойти до современного периода, то есть до сентября 1965 года.

Ну, мне хотя бы дописать важные события до сентября 1964-го, а дальше пойдут записные книжки и проч., будет легче вспоминать. Но как важно вспомнить, ничего не пропуская, эти пропущенные 8-9 месяцев, чтобы понять и себя, и жизнь. (Б.К., сентябрь 1965 г.)


                Сегодняшний день


Мне стало труднее переводить свой дневник в роман. Перестал нравиться изменившийся стиль повествования, хотелось его  редактировать и исправлять. А дело в том, что по "горячим следам" дневник писался легче и свободнее, и я без всякой правки (за исключением явных описок) выкладывал его в сеть, с удовольствием вспоминая забытые за полвека встречи, разговоры, события. И совсем не хотелось ничего  исправлять в тексте, как не требуется исправлять зеркальное отражение интересной, насыщенной, но уже позабытой жизни.

Потом наступил перерыв, дневник был заброшен... А когда я вновь его открыл для продолжения, вступил в свои права язык воспоминаний, пусть и не очень давних.

Хотя как сказать - для 16-17-летнего полтора года - целая эпоха. Язык воспоминаний и размышлений о прошедшем периоде быстрого взросления намного сложнее, чем язык прямого свежего репортажа. Новые страницы дневника тянуло отредактировать перед их переносом в роман. Но получалось неестественно, в другом стиле, и я опять возвращался к оригинальному тексту дневника.

Слишком большой пласт новой  информации и новых убеждений появился за те месяцы, когда мне не стало хватать времени на дневник.  Тяжёлые раздумья очень трудно облекать в лёгкую литературную форму. Если бы не мои обещания  перед друзьями, которые уже больше, чем полгода, продолжают читать и отмечать каждую новую часть, я бы не нашёл силы продолжать свой автобиографический роман о юности.  (Б.К., март 2016) .


                Борьба с неуверенностью

А скромность, или, точнее,  неуверенность в себе, меня в то время сильно подавляла. Студенческая жизнь требовала освоения многих практических понятий.

-----------------------------------

       ГЛАВА 88. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(17)

                1963-1964,
                декабрь - июнь

Например, деньги - один из насущных вопросов студента.

Пока я жил на квартире и не очень близко общался со студентами, меня этот вопрос   не слишком тревожил. Хотя поначалу я тратил их, с житейской точки зрения, не совсем разумно. Но  всё же умел экономить,  когда их оставалось мало.

Захотелось однажды наесться вдоволь шоколада. И рубля три сразу спустил на него. Зато наелся так, что потом смотреть на плитку шоколада не мог.

(Насколько помню, в то время 100-граммовый шоколад "Алёнка" стоил 80 копеек. Но ассортимент был не слишком богатый. На три рубля я тогда закупил все имевшиеся в магазине сорта весом по 100, 50 и 25 граммов. - Б.К. март 2016).

Этот пример говорит о моей невыдержанности и житейской легкомысленности, что естественно в  первые месяцы студенческой жизни.

Главное же - ощущение неуверенности в себе. И вначале мне подсознательно хотелось преодолеть неуверенность в себе. А потом уже (апрель-май 1964-го)  я осознанно использовал  всю свою волю, чтобы подавить в себе чувства робости и неуверенности.

И так, переходя от неуверенности к самоуверенности, от нервных переживаний к спокойствию и трезвому расчёту, я развивался в бурлящей читинской среде.

Иногда какое-нибудь насмешливое слово и моё неумение спокойно и трезво ответить, тоже с насмешкой, а то и просто - пренебрежительно и уверенно отмахнуться, но так, чтобы это выглядело естественно, портило мне настроение на весь день. Кстати говоря, эта Шигарева часто была виновницей подобных душевных процессов. И порой я метался с утра до вечера в училище, чтобы придумать свой ответ, разящий наповал... (В душе метался, конечно, внешне всё выглядело гораздо спокойнее и... смешнее).  Так и не придумав, вернее, придумав множество ответов, но так и не сказав ничего (из-за той же  неуверенности, из-за мысли, что это будет смешно звучать), уходил я домой  в паршивейшем настроении.

Я постоянно наблюдал за другими и за их поведением в студенческом или каком-нибудь другом обществе. И во мне постепенно рождалось ироническое чувство: "Ха! Мне до этого, что до лампочки". Рождалась способность спокойно, а когда нужно, насмешливо (но без хамства) отвечать на чужие заскоки - как шутливые, так и серьёзные. А где нужно, попросту не придать значения, не обратить внимания на какие-нибудь мелочи.

Так что в конце учебного года (май-июнь 1964) я на четвёрку с минусом освоился со своей средой и каких-либо недоразумений у меня уже не возникало. Жизнь в общежитии дала мне многое для моего практического опыта общения.
Происходившие во мне изменения состояли в том, что вначале меня считали странным и с "заскоками", а потом стали думать: "себе на уме". Общественное мнение обо мне я узнавал от Пети Распопова.

Что ж, пусть так думают - это  мне на руку. Короче говоря, я этого и хочу.



                Не будьте робкими

Легко сейчас писать: "постепенно рождалось, изменялось". А чего мне стоила эта постепенность! Нервная система за весь год не знала отдыха. К маю 1964 г. чувство тоски стало таким сильным и ощутимым, что нестерпимо захотелось съездить домой хотя бы дня на три (1,2,3 мая), что я и сделал. Сретенская природа и воздух хорошо освежили меня.

В году у меня было сотни перемен в настроении, иногда по десятку в день.  И если их все описать, снабдив каждое настроение соответствующей музыкой, ибо к каждому чувству можно подобрать музыку (и даже цвет), то получилась бы грандиозная симфония с огромным разнохарактерным количеством тем, мелодий и призвуков.

В один момент, в досаде на себя, я написал четверостишие:

Не будьте стеснительными,
Не будьте робкими,
Будьте решительными,
Будьте бойкими.

И постоянное повторение этого четверостишия в трудные минуты давало свой результат. Я становился весёлым и умным. И даже циничным.

Своего рода самовнушение. А цинизм часто является реакцией на собственную неуверенность и мучительную сложность жизни.

Результаты душевных напряжений и размышлений часто были довольно приятные. Как к концу трудной работы появляется ощущение уверенности и радостной лёгкости, так и здесь появлялось волнующее радостное ощущение, что ты скользишь, легко и уверенно, по жизни. Что ты МОЖЕШЬ, можешь многое, и многое тебе подвластно.

А после этого ощущения опять приходят искания и трудности.
Вот что такое жизнь.
                (7   сентября 1965 г.).


                В шестнадцать мальчишеских лет

Приближался Новый, 1964 год. И моё шестнадцатилетие. Я родился 28 декабря и уже в этот день чувствовал себя именинником.

Весь день ощущал себя духовно возросшим: всё-таки шестнадцать, не 14 и не 15. Уже могу получать паспорт и спрос с меня больше. Если судить меня будут, то спросят как с 16-летнего, а не с 15-летнего.

Но что это за мысли? Судить? За решётку я ещё не собираюсь!

Мне 16. Ещё школьный возраст. Но училище - совсем не то, что школа. Рядом вчерашние восьмиклассники и люди, которые уже успели отслужить армию, поработавшие на производстве. И стоят вместе в угловом коридорчике, курят.

Студенческая непринужденная свободная атмосфера захватывает всех. И между молодыми учителями и учащимися нет той непробиваемой стены, которая есть в школе. Часто они стоят вместе с ребятами в коридорчике или "курилке", как её называют, и беседуют. И о музыке, и обо всём. С некоторыми преподавателями ребята на "ты".. Особенно меня удивил Петя Распопов, который со многими своими педагогами так на равных разговаривал и это было вполне по-дружески, уважительно.

Бывали и совместные выпивки молодых педагогов со "старыми" учащимися.

В училище для меня как бы стёрлись грани возраста. И недавние "старшие" стали равными, своими товарищами. Это ещё и потому, что они все были мне понятны. Их общее развитие не намного отличалось от моего. И через  несколько месяцев общения мне уже казалось странным, что до училища я смотрел на них, как относящихся к другому миру, миру взрослых, а себя причислял ещё  к миру детства. А здесь всё сравнялось и я часто не задумывался о годах своих  однокурсников, хотя некоторые были старше меня на 10-13 лет.

Перед Новым годом прочитал в журнале "Смена" письмо Григория А. Он спрашивал, можно ли любить в его года (16 лет). Парень писал о дружбе с одной девчонкой, о том, как танцевал с ней на школьных вечерах...  Всё это мне было знакомо и так затронуло сердце, что я решил написать в "Смену", откликнуться на письмо Григория А.

-------------------------------------

        ГЛАВА 89. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(18)

                1963-1964,
                декабрь-январь

Так родилось это недописанное и так и не отправленное письмо:

"Дорогая "Смена"!

В вашем первом номере "Романтика" я прочитал письмо в редакцию от Григория А. и мне захотелось ответить ему. Я не намного старше Григория: завтра мне шестнадцать. Но, примерно за год до этого дня я пережил первое чувство любви. Я любил со всей страстью сердца, но только друг знал о моей любви. Увлёкся стихами и сам начал писать стихи.

Стихи, которые я сочинил около полусотни, никогда не видела любимая. Только другу я читал их.

Зимним и снежным лунным вечером, когда спал городок, я бродил перед её окнами, смотрел часами на красный свет из её окна и любил... Поздней ночью возвращался домой.

Мы часто встречались, гуляли вместе и разговаривали. Но вдруг на школьных вечерах она стала отвергать мои приглашения к танцу. С этих пор её отношение ко мне стало непостоянным и изменчивым. Я писал горькие стихи об отвергнутой любви. Потом тон стихов изменился. Стал писать в стиле Гейне с иронией и смехом сквозь слёзы.

С приходом весны ушла  любовь и остались лишь полузабытые трепетные воспоминание и привычка находить утешение в стихах в трудные минуты жизни.

Я вполне согласен с тобой, Григорий.  Да, любовь возможна в 14-16 лет."

Обрадовала меня телеграмма от Любы из станицы Фастовецкой, найденная в ящике для писем перед самым Новым годом.

Скан почтового конверта с адресом журнала "Смена" и телеграммы от Любы.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post387611143/
"БОРЯ ПОЗДРАВЛЯЮ НОВЫМ ГОДОМ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ УСПЕХОВ УЧЕБЕ=ЛЮБА-"


                "Баба Лиза, пойдём выпьем!"

А в училище перед самым  Новым годом был устроен праздничный вечер. В комнате внизу, где обычно занимается оркестр народных инструментов, разместился буфет, где было красное вино и мне впервые захотелось испытать на себе его действие.

(Точнее, второй раз. Первый раз - у Валерия Рублёва. Но тогда - невольно, а теперь - сам захотел).  Решил пить до предела, т. е. там, где этот предел почувствую, брошу пить.

Решил пить медленно, не торопясь, постепенно наблюдая действие вина на себе.
Взял сто грамм красного и бутылку пива. Неторопливо выпив и то, и другое, пошёл в зал.

Зал, на мой взгляд, был украшен очень хорошо. Большой ёлки не было, но на сцене стояло несколько свеженьких ёлочек, а вся сцена покрыта белым материалом так, что казалось: там лежал самый настоящий снег. Снежинки из ваты закрывали спереди всю сцену. И в зале они висели повсюду. Из квадратного выреза в стене, откуда обычно выглядывал глаз киноаппарата, теперь ярко светил прожектор, образуя посреди зала полосу света, постепенно ослабевающую вблизи сцены. Сама сцена ярко освещалась лампами дневного света. Порой казалось, что будто полной луной освещается снежная равнина.

Кружились под музыку пары то попадая под яркий свет прожектора, то стремясь выйти из него.

В буфете  было полно народу - и преподаватели, и студенты.  Я выпил ещё двести грамм и пошёл в зал. Танцевал с девочками и молчал. Но вот уже мне стало веселее, я улыбался, танцуя, о чём-то говоря с ними.

Я чувствовал какую-то особую лёгкость, несколько раз взбегал вверх по лестнице. Там, кстати, находился туалет, а на площадке между двумя крылами училища за порядком днём и ночью наблюдала много лет постоянная дежурная легендарная баба Лиза.

- Баба Лиза, пойдём выпьем! - позвал я её. 

Старуха, смеясь, отмахивалась.

И опять я был внизу. Выпил ещё 100 гр. Увидев Иру Шигареву, - маленькую миниатюрную, в белом воздушном платье, прошептал ей:

- Ты прекрасна!

А ведь хотел ей сказать что-нибудь насмешливое. Не вышло! Потом я стоял с ней в комнате, где проводилась лотерея.

- Один билет мне дай, - попросил я студентку, которая выдавала, точнее, продавала, билеты.

- Возьми два, - шепнула Ира

- Два давай, - сказал я, добавляя денег.

Но так ничего и не выиграл, хотя нацеливался на стоявшую на самом видном месте бутылку шампанского.

Ира куда-то исчезла, а я снова пошёл в буфет.

Я выпил ещё 100 г., потом взял бутылку пива и подсел к столу, где сидело 4-5 преподавателей, тоже уже выпивших. Среди них была наш историк Александра Михайловна. Вино они уже выпили и сейчас пили пиво. Я и не заметил, как у них опять откуда-то появилось в стаканах вино.  Александра Михайловна подняла стакан (грамм 100) и сказала тост:

- Давайте выпьем за то, чтобы среди нас не было равнодушных людей, чтобы каждого из нас судьба другого волновала, как своя собственная. И так должно быть, потому что - присмотритесь! - вокруг нас столько добрых, хороших людей.
Они стали чокаться.

- За это и я выпью. - сказал я и стал чокаться с ними со всеми стаканом пива.
Выпили - и они стали говорить о своём.

- Вот он, - сказала Александра Михайловна и посмотрела на меня, - он мне нравится. У него всегда на истории самостоятельное суждение. Вот этой самостоятельностью мышления он мне нравится.

Потом они заговорили о другом, а я ушёл, и бог весть где и как провёл время до 3-х часов ночи.

Говорил с кем-то о чём-то высоком. Соглашался и не соглашался с ним, толковал о жизни.  Наконец, пришёл домой, сунул руку наверх в щель, где они, мои квартирные хозяева, всегда оставляли ключ. Он проскользнул у меня между пальцев и упал в снег. Я шарил руками по снегу с четверть часа и не мог его найти. Сел на крыльцо и подумал, что так и буду ночевать. Потом снова принялся ползать по снегу и минут через десять наткнулся на что-то металлическое. Это и был ключ.

Открыл дверь, споткнулся о что-то (кажется это были вёдра, но наконец добрался до кровати. Разделся, как мог, и уснул.

А настоящий календарный Новый год встречал с братом Витей и его женой Клавой в общежитии мединститута. Пришёл туда с бутылкой красного. Они были одни в комнате общежития, все остальные студенты разошлись, кто куда, встречать Новый год. Так втроём мы и встретили первые минуты Нового года.  Пили мало, говорили на мелкие бытовые темы. (Праздник  7 ноября я отмечал  в частном домике, где они сняли квартиру, но и своё место в общежитии  брат не терял).
Они спрашивали меня о моей студенческой жизни и о том, стирает ли мне хозяйка бельё.

Радио было включено. Без пяти двенадцать я ощутил в душе какой-то особый подъём.
Мы выпили за Новый год и за моё 16-летие. Пробили часы.
Вот он,

                1964 год

Я выбежал в коридор. На втором этаже стояла ёлка. Постепенно из всех комнат стали выглядывать смеющиеся лица в масках и без масок. Мы образовали весёлый круг возле ёлки. Один из студентов - в колпаке и клоунском костюме, смешно кричал:

- Давайте споём песню!

И мы запели:

"Солнечный круг,
Небо вокруг..."

(Из многочисленных видеозаписей песни я выбрал эту, где на новогоднем "голубом огоньке" - похоже, что  на встрече 64-го года, песню поют вместе с Тамарой Миансаровой наши первые космонавты во главе с Юрием Гагариным. Рядом Терешкова, Быковский, Николаев, Попович. - Б.К., март 2016). 

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=mHEz2gE7QV8
Т.Миансарова и советские космонавты - "Пусть всегда будет солнце" 1963 г.

Смеялись и носились вокруг ёлки подобно детям. Справа и слева от себя я держал за руки в хороводе двух миловидных девушек. Они смеялись наивно, от души, вместе со всеми. Наверное, только в час общего веселья или общего горя наступает такое единение душ.

Так я провёл время до часу. Было весело.

На третий день после Нового года жизнь пошла своим чередом. Опять занятия, окрашенные приятными воспоминаниями о праздничных днях. Но на носу конец первого полугодия.

Внизу в училище, на широком, низком, почти на полу,  подоконнике уже не так часто и не так много сидит студентов. А то обычно сидят, балакают часами и глядят в широченное окно на многолюдную Калининскую улицу.

А смотреть можно часами на проходящих людей и особенно на молодых девушек, женщин. Смотреть и отпускать свои высказывания. Женские ножки проходят по тротуару прямо перед глазами. Вот где можно пройти школу оценок женской красоты!

 
               
                Домой на каникулы

Полугодие я закончил с тройками, четвёрками и числа 13-го января приехал домой на каникулы.

Двухнедельный отдых дома  дал хорошую разрядку нервам. Я отсыпался, отъедался (в ходьбе по столовым не очень-то разъешься), в общем был в домашней обстановке, а не на чужой квартире.

-----------------------------------------

        ГЛАВА 90. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(19)

                1964,
                январь-апрель


С утра родители уходили на работу и я отдавался ничегонеделанию. Кстати, смог вернуться к своему Дневнику, который на несколько месяцев был заброшен мною после поступления в училище.

Во время каникул я воспользовался своим свободным временем, чтобы получить паспорт. А чего ждать? Мне уже шестнадцать и я должен иметь документ, удостоверяющий этот факт. Хотя бы для того, чтобы с достоинством показать его билетной контролёрше, идя на фильм, где дети до 16 лет не допускаются. Глупо считать меня ребёнком! Вообще я хожу на эти фильмы беспрепятственно уже месяцев 7-8 и редко когда меня спросят о моих годах. А если спросят, я уверенно отвечаю: "шестнадцать и даже больше!" И вглядываясь мне в глаза (мой взгляд в этот момент серьёзен и совсем не детский - впрочем, это я сам так думаю!) контролёрша пропускает меня.

Паспорт я получил довольно быстро и как-то совсем обыденно, будто это самое привычное  дело. Действительно, для работников милиции - да. Но не для меня.

Я ходил за паспортом несколько дней, относил фотокарточки, свидетельство о рождении. И вот у меня на руках главный документ. Вглядываюсь в каждую строчку, словно хочу запомнить.

МОЙ паспорт, с МОИМ индивидуальным номером, которого больше нет ни у кого: Х-ГЗ № 548186, выданный мне 16 января 1964 г. и действительный по 16 января 1969 г.

"Читайте, завидуйте,
я гражданин
Советского Союза" -
кричал я, когда пришёл домой. Здесь же, в Сретенском паспортном столе, мне оформили прописку. Правда, когда приехал после каникул в Читу, пришлось заиметь временную читинскую прописку по ул. Ярославского, 16, то есть в общежитии музучилища.

И будучи прописан в общежитии, 10 февраля я ушёл с частной квартиры и переселился в общежитие ФАКТИЧЕСКИ.

С переходом в общежитие начался новый период моей жизни. Ведь  не пожив в общаге, не ощутишь полностью вкус студенческой жизни.


                Дорогая подруга моя

Снова наладилась моя переписка с Любой, с которой была небольшая размолвка из-за того, что  вовремя не получали письма и обижались друг на друга. Что за чёртова почта! Как часто она подводит людей! И человек, не получающий письма от другого человека, беспокоится, ему на ум приходят всякие скверные мысли. А письмо от друга затерялось где-то  из-за чьего-то равнодушия.

Это письмо пришло в начале марта, преодолев больше шести тысяч километров:

"20/II-64 г.   Здравствуй, Боря!
Ты, наверное, рассердился на меня за то моё необдуманное письмо. Поверь, это глупо, если ты сердишься. Я несколько раз ругала себя за то письмо. Боря, ты, конечно, простишь меня и останемся с тобой друзьями. Не знаю, как ты, но я от тебя письма жду с нетерпением. Ведь как хорошо получить письмо от друга! Правда?

Знаешь, я хочу тебе писать в письме всё, касающееся меня, всегда. Как и я, так и  ты не всегда пишем всё о себе. Разве у тебя не было никаких переживаний, которые так присущи нашему возрасту?

Не знаю, поймёшь ли ты меня опять, Боря. Ну так договорились с тобой? Писать о себе всё, всё. И так о себе.

Две прошедшие недели я не училась. Вместе с девочками ходила на практику. Практика у нас проходит на стройке. У нас строят новую школу, школу-интернат, вот мы и проходим на этой стройке практику. Так что я скоро буду настоящим каменщиком и штукатуром! Ну а мальчишки проходят практику в МТС. Они у нас механизаторы широкого профиля. Третий день уже опять учимся.

В  школе у нас всё по-прежнему. Также каждую субботу вечера, диспуты. На вечерах теперь играет эстрадный оркестр, а то всё время танцевали под радиолу. Ну а в классе у нас большие изменения, у нас новый классный руководитель (я тебе, кажется, об этом не писала, а может и писала? В общем, не помню). Кл. руководитель не такой, как бывший. Уже в классе нет такого настроения, какое было раньше. Лично мне он не нравится. Готовим сейчас вечер к 23 февраля. Да, я хочу тебя поздравить с твоим праздником и пожелать тебе отличных успехов в учёбе, чтобы ты был самый счастливый человек во всём мире! Прости, письмо, конечно, придёт с опозданием. Ну ничего, как говорится, лучше позже, чем никогда. Недавно я написала сочинение на тему: "Что я называю красивым?" Я написала, что красивее всего должна быть душа человека. Многие говорят и спорят со мной, что красивой является жизнь. Но жизнь без красивых душой людей может быть прекрасной? Конечно, нет! Я в этом уверена. Мелкие душой люди никогда не смогут жить настоящей, красивой жизнью, тем более создать что-либо прекрасное. А как ты думаешь? Напиши.

Ну на сегодня хватит писать, а то тебе надоест читать. Пиши всё о себе.
До свидания, Боря.
Жду с нетерпением ответ.
Люба".

Через месяц - новое письмо:

"26/-III - 63 г.                Боря, здравствуй!

И так я сегодня получила от тебя второе письмо. Боря, милый, как я рада, что у меня есть такой хороший настоящий друг. Это - ты. Ты знаешь, я уже несколько раз принималась писать тебе, но у меня ничего не получается. Тон твоего письма и твоего учителя на меня, конечно, подействовал. У тебя хороший друг и учитель. Я же тронута твоими письмами и очень благодарна тебе. Садясь писать, я о многом хочу написать, но чувствую, что опять ничего не получится. В общем, буду писать всё о себе. Ты знаешь, мне кажется, что мне чего-то не хватает, а не пойму, чего?

Знаешь, вот так посмотрю на себя со стороны и думаю: "Ну кто ты такая? Для чего ты живёшь? Ты ученица 10 класса, комсомолка. Ну и что? Какую ты пользу принесла людям, комсомолу? Никакой! И это всё. Серо и плохо. Ничем серьёзно не увлекаюсь".

Боюсь, что после этого ты назовёшь меня так, как ту девчонку, которую ты так хорошо охарактеризовал, я о ней теперь имею полное представление. И всё же будет очень хорошо, если ты напишешь своё мнение обо мне. Хочешь, я напишу тебе всё, что я о тебе думала и думаю, в общем  - своё мнение о тебе? Вначале, когда познакомилась с тобой, я подумала о тебе, как  о "мамином сынке" (только не обижаться!). Тихий, любит музыку, много читает книг - вот что я знала о тебе до переписки.

Да, забыла сказать, что я "маменькиных сынков" презираю, чувствую к ним какое-то органическое отвращение. У нас есть такой в классе. Холёное, в розовых прыщах лицо, модная причёска, короткие узкие брюки, модный жакет - его внешность, которая прикрывает внутреннюю пустоту. Жалким и беспомощным выглядит он на уроке, когда не может ответить на самый простой вопрос, но зато каким "франтом" он ходит по улице, насвистывая и напевая какую-либо запрещённую, пошлую песню. Он тоже мечтает  о "красивой жизни", как та девчонка, о которой писал ты. Ну хватит, я, кажется, увлеклась.

Ну а что о тебе сейчас думаю, это то, что ты  хороший и настоящий друг, заботишься о своих товарищах, начитан и стремишься как можно больше узнать и познать (это одна из лучших черт характера всех хороших людей), любишь и увлекаешься музыкой, у тебя есть цель. Отрицательных черт у тебя не нахожу, может быть, правда, ты не всё пишешь о себе. Я, например, не знаю, увлекаешься ли ты спортом или нет, а если увлекаешься, то каким видом спорта. Мне, например, больше всего по душе лёгкая атлетика. У меня 3-й разряд, взрослый, а не юношеский, по бегу. Любимая спортивная игра - волейбол. Играть в волейбол могу весь день, не уставая.

Ну так я, мне кажется, легкомысленная бездарная девчонка. Я завидую тебе (это моя отрицательная черта), потому что у тебя есть любимое занятие. Ты нашёл своё место в жизни. А я? У меня ничего нет! Как-то обидно за себя. Обидно? Нет, даже не это.

Ну ладно, больше не буду писать о себе и на тебя наводить мои мрачные мысли. А погода у нас отличная, весна настоящая. Тепло, сухо, ярко светит солнце. Погодка "люкс", как говорят некоторые.

Ты спрашиваешь о встрече. Я, конечно, хочу встретиться с тобой, в этом не может быть сомнения. Мои родители отпускают меня летом опять в Сочи, там я думаю провести 1 месяц каникул, только я не знаю, в каком месяце поеду. Посылаю тебе фото, правда, это неудачное, фотографировалась осенью на билет спортсмена.
Вот кажется всё, что я хотела написать тебе в этом письме..

Пиши, буду ждать ответ. Люба.

P.S. Забыла. В нашем классе произошло "ЧП". Один ученик хотел провести опыт, поставил бутылку с чернилами на горячую плиту. Чернила закипели и бутылка с большой силой взорвалась, так как была заткнута резиновой пробкой, чернилами были залиты потолок и стены. Правда, на учеников не попало И это случилось на моём дежурстве. Влетело порядком мне за это."
____________________________________

Да, мне понятно её настроение. В эту пору жизни многое передумаешь.

Я ей ответил сразу же.  С этого времени переписка у нас наладилась, и письма от Любы я стал получать довольно часто. Её письмо тронуло меня своей задушевностью и откровенностью. В нём - те же мысли, что и у меня. А когда я слышу песню "Простая девчонка" и слова 

"Уж  если влюбляться,
Пусть будет любимой
Девчонка с хорошей душой",

я вспоминаю о Любе.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=ScdP6BcxqdA
Раиса НЕМЕНОВА - Девчонка с хорошей душой

Она восторженно пишет о стройке, где работает. И в этом чистота её души и мыслей. И то, что она пишет о красоте человека, так сходилось с моими мыслями.

Об этом я написал ей. Не называя фамилии, написал, что есть у нас в училище девчонка, у которой представление о красивой жизни, как о внешнем блеске, о шикарных ресторанах и о джаз-оркестре. Имел в виду Шигареву Иру. Такие, как она, не задумываются о душевной красоте человека и не понимают эту красоту. За внешним они не видят внутреннее, а если внешнее совсем не бросается в глаза, они такого человека вообще не замечают, считая его ниже своих понятий. А этот человек в действительности куда выше всех их мелких понятий и оценок человека.

И как приятно сознавать, читая письма Любы, что твои мысли находят отклик в другом человеке и изменяют его. Значит, и я что-то могу, значит, мои мысли и их действие  дают свой положительный результат.

...В эту весеннюю пору я ко всем людям  пристально приглядывался. Хотел найти хорошее и находил, потому что настойчиво искал.

Позже восприятие мира усложнилось и  я стал воспринимать жизнь без прежней восторженности и приподнятости. Почему я так изменился, попытаюсь рассказать позднее. Такие трудные вопросы (или ответы на них) не даются с искрящейся лёгкостью. Над ними размышляешь долго и тяжело. А писать о них ещё труднее, даже когда хочешь объяснить всего лишь сотую долю всех происходящих в тебе изменений.

...Почему я внешне показался Любе (при встрече с ней в Сочи летом 62-го - Б.К., март 2016) одним человеком, а в процессе переписки со мной она поняла, что я не такой? Почему мне судьбой дано производить на людей впечатление, совсем не соответствующее действительности? Лишь до немногих я дохожу таким, какой я есть.

Но нужно хотя бы доходить (или подавать себя) в таком виде, в каком ты сам хотел бы выглядеть перед людьми.

...Вот эти вопросы стали вскоре для меня ключевыми, они во многом повлияли на меня: даже на изменение  моей внешности, походки, выражения лица. Поиски ответов крепко одолевали меня и являлись новыми толчками для моего изменения и развития.
 


                Дорогой мой друг и учитель

Написал также письмо Валерию. Это было моё второе письмо ему. Мне захотелось поделиться с ним чувствами и мыслями о моей дружбе  с Любой. Вложил в конверт два письма Любы ко мне, чтобы он прочитал и сказал своё мнение.  Конечно, он вернул их мне вместе со своим подробным ответом:


"Здравствуй, Борис!

Наконец, получил от тебя письмо. Я, не в пример своему ученику, более пунктуален и стараюсь по возможности своевременно ответить. Очень хорошо, что, в основном, моё предыдущее письмо ты понял верно. Только не замедлила сказаться твоя некоторая непоследовательность. Почему же ты считаешь, что я думаю о тебе, как о несознательном? Наоборот, мне всегда хочется знать тебя только сознательным. Ведь несознательному я не стал бы так писать. Может быть, некоторые мои нравоучительные мысли дали повод тебе так думать? Но ведь иначе, Борис, не может быть. Как твой учитель и старший товарищ, я обязан иногда что-то тебе подсказать.

И очень рад буду, если мои "нравоучения" найдут своё отражение не только в твоих мыслях, но и в делах твоих, жизни твоей.

____________________________

         ГЛАВА 91. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(20)

                1964,
                февраль - апрель

Итак, я разговариваю с тобой только как с сознательным человеком.

О твоих не совсем успешных делах я узнал несколько раньше, чем получил твоё письмо. Это не может меня не беспокоить. А твои "знания" по химии и муз. литературе меня просто бесят. Как же так!!? Химия - предмет, успешно усвояемый самыми примитивными посредственностями,- и вдруг двойки! Борис, это никуда не годится. Ты демонстрируешь своё нежелание заниматься. А муз.лит-ра?! Что мешает успешно заниматься по этому предмету? К сожалению, я не знаю подробно о твоих делах в остальном. Но, говорят, тоже не блещешь.

Борис, сейчас ты должен откинуть все посторонние дела и мысли в сторону и вплотную приступить к занятиям по всем предметам. Вспомни  наши частые разговоры в прошлом. Ведь сколько было сказано о трудностях, с которыми придётся столкнуться на этой стезе, о том, вообще, коварном пути в искусстве. И твоё вдохновенное желание быть в искусстве я принял не меньше, чем за клятву в преодолении всех трудностей, стоящих на пути этого быть. Ты уже юноша, взрослый человек, и ты должен ясно осознать, что легко в искусстве ничего не может быть. Даже этого слова - легко. Борис, засучи повыше рукава, и с жадностью, с желанием обеими руками хватай с самого низа все знания. Только так можно достигнуть желаемого. Я никак не могу понять - в чём дело? Что является тормозом в учении?

Презирай ты этот тормоз, уничтожь его.

Очень хочется слышать о тебе только хорошо. И ты сможешь добиться этого. Ты должен взяться за дело крепко и победить его.

Да, о твоём мнении о преподавателях. Не могу не согласиться с твоей характеристикой Савсерису и Свирскому. Но здесь нужно успокаивать себя тем, что это люди старой школы, старого воспитания. Они и учились-то в гимназиях. Как педагоги, они отживают свой век. На смену им приходят новые молодые специалисты, вооружённые не меньшими знаниями, чем они, но с лучшей методикой и большим, конечно, тактом. А в отношении их пренебрежительно-барского отношения - так плюнь на это! Они не только к ученикам, но и к коллегам не лучше относятся.

А Александра Михайловна действительно прекрасный человек. О каком директоре ты говоришь? О Леониде Георгиевиче, да? (Я слышал, что директор сейчас другой).
Невольно мысли возвращаются к твоей учёбе. Как ты умудрился нахватать двоек (я уже не говорю о тройках)? Ведь даже если это двойки нелюбимых твоих преподавателей - всё равно они не могут не играть своей отрицательной роли.

Всегда помни, что оценка - как бы она ни была банальна, -  полученная в 1-ом, 3-ем, 8-ом классах, в училище, не может не влиять на тебя в твои 20, 30, 40 лет. Потому что человек - это, кроме всего, и сумма знаний, заключённых в нём. Очень хочется, Борис, чтоб ты понял всё и не огорчал меня своими неудачами.

Теперь о твоей переписке с Любой. Эту дружбу - юношескую, чистую - нужно только приветствовать. Прочитав эти письма, мне невольно вспомнились мои 16-17 лет. Правда, они были несколько другими (я тогда уже работал), но эти отношения были свойственны и мне. Вообще, эти отношения настолько сложны, что говорить о них в письме - не хватит многих тетрадей. Во всяком случае, тебе эту дружбу надо обязательно поддерживать. Мне кажется только, что Люба идеализирует тебя, приписывает тебе лишние хорошие качества.

Письмо получилось слишком большим, а всё равно, и десятой части того, что я хотел сказать, - я не сказал.

Пиши,Борис, подробно о своей учёбе, своих делах. Слушал ли ты Хабаровский симфонический оркестр? Мне прислали вырезку из газеты и  я читал "Дневник" Шишлова. Как дела у Володи Чечурова? Привет передавай всем выпускникам, Александре Михайловне, Леониду Георгиевичу, Шапкину.

Ну ладно, о многом поговорим в следующих письмах. Пиши. Жду.
С приветом -
                Валерий Михайлович.
12.04.64 г.
P.S. За все исправления извини, письмо писал ночью, сосредоточиться было трудно. В.М."


Да, Валерий прав, говоря, что она меня идеализирует...

Фото.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post387929473/
Снимок находился в восьмой тетраде Дневника. Запись на  обратной стороне:
"Весной 1964 г. пригревало солнышко и ребята всё чаще стали выходить на улицу перед училищем.  Слева направо: 1). Виталий Маслов 2). Виктор Андросов 3).Володя Чечуров 4) Вовка-цыган 5) Лёша Донской 6). Петя Перминов 7). Я. 8) Саша Голубинский".

 

                О Серёже Егорове

Среди студентов была личность "примечательная" - Серёжа Егоров. Именно с ним связаны, если не полностью, то в немалой степени, происходящие  в моём характере изменения.

Его  влияние  на меня было отрицательным. В том смысле, что я не захотел быть на него похожим. И  наоборот, положительное влияние на меня оказали Распопов Петя и позднее Алик Цветков, о котором я ещё  напишу  Они увлекли меня своими взглядами на жизнь и дали то направление,  в котором я стал впоследствии развиваться. 

Серёжа Егоров был членом комитета комсомола училища, заведовал учётным сектором.
Невысокого роста, плотного сложения, в больших очках, лет двадцати. Лицо его имело какой-то совершенно неопределённый, безликий оттенок. В нём присутствовала какая-то расплывчатость, бесформенность. И ещё мягкость. Но не мягкость доброго человека, а скорее всего беспомощность и неумение человека, который из-за этой беспомощности ставит себя в смешное положение.

Впрочем, к чему его долго описывать? Вот передо мной его фото, которое я сейчас отыскал среди груды бумаг и писем. Снимок грубый, но реалистичный. Серёжа снят с баяном в руках какими-то шутниками на фоне туалета, когда его закрыли на ремонт.  (Снимок мной не найден. - Б.К., апрель 2016).

В училище классов не хватало и баянисты часто занимались в коридорах, на лестничной площадке. Но до такого, как Серёжа, ещё никто не додумался. Кстати, занимался он очень усидчиво, ежедневно по 6-7 часов мучил баян. Но как о баянисте, о нём отзывались плохо. Программка его была слабенькая и, мне кажется, держали его только из-за его исполнительности и "идейности". Беру это слово в кавычки, потому что в моём представлении идейность - это нечто другое.

Первое наше знакомство началось с выставки. В училище устроили выставку картин Дома народного творчества. Картины были разные. Некоторые довольно смелые и спорные.

И висела на гвозде тетрадь для отзывов. Серёжа написал отзыв, в котором были  общие слова и пожелания. Но одна картина ему не понравилась. "Мать партизана" - кажется так она называлась. Серёже не понравилось, что мать партизана такая скорбная и что нет в ней выражения боевого духа и ненависти к врагам.

--------------------------------------------------

         ГЛАВА 92. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(21)

                1964,
                февраль - апрель

Пониже Серёжиной надписи чьей-то хулиганской рукой было выведено: "Не выставка, а чушь какая-то." Эти пренебрежительные слова меня возмутили, и я сделал свой комментарий: мол, кто это позволяет себе  давать такие оценки художественному творчеству?

Стало ли стыдно этому малокультурному человеку или из каких-то иных побуждений, но на другой день кто-то подтёр оскорбительную строку. Поэтому Серёжа мои слова принял  на свой счёт и заявил протест. Через день  я увидел, что он настрочил: "Я, Егоров Сергей Сергеевич, член комитета комсомола, и кто так мог обо мне отозваться?"

Я продолжил наш письменный диалог в тетрадке отзывов и объяснил возникшее недоразумение. Назвал своё имя и ещё что-то написал о том, что искусство должно отражать духовный мир человека... Заглянув в книгу отзывов ещё через день, увидел Серёжино извинение за допущенную  ошибку.

(Боже, как фантастически изменился мир на протяжении жизни одного поколения! А люди не меняются  и нередко так же резко и безграмотно спорят и выясняют отношения во всемирной паутине, комментируя посты в соцсетях или в электронных СМИ. -  Б.К., апрель 2016).

После этой выставки я заинтересовался Серёжей Егоровым, поговорил с ним. Он меня сразу стал убеждать, что работа в комитете комсомола очень интересная. Но как-то скучно, нежИво, бесчувственно звучали его слова. Однако сагитировал меня участвовать в "Комсомольском прожекторе" и достав записную книжку, внёс в неё мою фамилию.

Серёжа часто сидел в библиотеке и выписывал цитаты из Горького и Ленина.

Но вскоре я убедился, что он очень беспомощен. Своей инициативы у него почти нет и он не может что-нибудь полезное и нужное сделать, заменяя дело цитированием классиков. Когда мы собрались втроём: я, он и ещё один парень из комитета комсомола, чтобы обсудить работу  по выпуску "Комсомольского прожектора", Серёжа ничего сам не мог предложить, а только рылся в книжечках. Но всё же какую-то видимость активной деятельности Серёжа создавал. Он исправно собирал членские взносы, вёл учёт комсомольцев. Вечером, когда расходились по домам преподаватели, Серёжа шёл в учительскую, где в его распоряжение была предоставлена печатная машинка. Он печатал на листочках различные воззвания из речей государственных деятелей. И потом эти лозунги вывешивал под стекло на доску для стенгазеты.

Ребята проходили мимо, останавливались возле новенькой бумажки. Читали и посмеивались, совершенно справедливо считая лозунги ненужными, оторванными от жизни.

Впрочем, однажды появилось довольно интересное писание, которое задерживало ребят у доски дольше обычного:

"Хороший почин.
С 5 марта студент Воловик дал обещание бросить курить. Товарищи студенты! Мы призываем вас поддержать ценное начинание Володи Воловика."

Сам  Воловик ходил смущённый.

- Хотел закурить, - говорил он, - да неудобно, повесили вот это, - показал он на доску.

Недели через две он говорил:

- А вообще хорошо, когда не куришь.

Над его словами задумались двое четверокурсников - Шаршатов и Чечуров. И тоже решили бросить курить.

Серёжа Егоров подслушал их разговор и на доске не замедлила появиться новая бумажка о том, что Шаршатов и Чечуров поддержали почин Воловика.



                Воспитание от обратного

Наверное, именно в эти недели, месяцы я стал похожим на Серёжу Егорова так, что некоторые студенты стали звать меня при встрече:  "заместитель Серёжи   Егорова". И я ощущал в этом  что-то унизительное. Мне это стало страшно не нравиться. Ведь насмешкам он подвергался недаром. Не было в нём понимания, как необходимо действовать в данный момент, всё его общение со студентами было построено на общих фразах. Я не смог это сразу понять. Меня увлёк  внешний патриотизм его фраз. А за фразёрством просто скрывалось неумение находить общий язык со сверстниками.

И, казалось, сам он не замечал, что его уговоры не курить в классах выглядят смешными и бесполезными. Или вот другой пример. Услышав мат, довольно часто срывающийся с губ наших студентов, Серёжа начинал их убеждать: "Как не стыдно! Ведь к коммунизму идём!" Не мог он понять (да и я не сразу это понял), что в каждом конкретном случае надо действовать по-своему, а общие высокие лозунги в определённой обстановке не помогут, а наоборот навредят.

Все эти мысли мне уже позже на ум пришли. Однажды Серёжа, чтобы как-то подкрепить свои нравоучения личным примером, стал говорить ребятам, что раньше он сам был таким, как они, но перевоспитался. И чтобы доказать, что он не врёт, сказал: "Я тоже материться умею". И... сматерился.  Вышло у него это нелепо, неестественно, как у пятилетнего ребёнка. Ребята от неожиданности рты пораскрыли: "Серёжа, да вдруг сматерился?!" Но уважения к нему со стороны студентов эта выходка не прибавила. А наоборот: его стали считать ещё глупей, чем считали раньше.

Чтобы узнать его мнение (мне захотелось услышать от него восхищение) я показал ему письмо Любы от 16 марта 64 года. Ведь там было раздумье о комсомоле, о своём месте в нём. Он прочитал и сказал:

- Давай его в стенгазету перепишем.

Письмо, которое для меня было таким личным, он предлагал в стенгазету!
Серёжа поведал мне, что дружил с одной девушкой, а она смеялась над ним.

Ребята однажды завели в курилке разговор о Серёже. Как всегда, посмеивались над ним. Я включился в разговор и попытался сказать что-то в защиту его человеческих качеств и способностей. Сказал, что у Серёжи даже любовь была.

- Ну и как? - спросили они.

- Но она смеялась над ним.

Ребята нисколько не удивились его любовной неудаче:

- Он, наверное. проводил с ней беседы о  коммунизме, - сказали они.

Между тем, комната комитета комсомола сделалась как бы и моим местом для общественной работы. И некоторое время ребята видели меня там по целым дням. Ключ от неё вешали в учительской у самой двери и я мог беспрепятственно брать его. Директор сам вручил его мне, когда я занялся распространением билетов на симфонические концерты и мне нужно было где-то хранить деньги.

(В Читу приезжал Хабаровский симфонический оркестр, который дал шесть концертов. Студентам музучилища разрешили продавать билеты за полцены. - Б.К., апрель 2016 г.).

Серёжа тоже часто сидел в комнате комитета комсомола, занимался там на баяне, и нас с ним постоянно видели вместе.

Я раздобыл из учительской скатерть, накрыл ею голые столы и устроил своеобразную библиотеку. Из политического отдела книжного магазина, который был рядом, я стал покупать на свои деньги книжки и раскладывал их на столике. Принёс сюда и Серёжа несколько брошюрок. Через месяц накопилось штук сорок книжечек. Ребята всё чаще заходили в комнату комитета, почитывали их. Многие книжки были написаны интересно, просто здорово, особенно книги Григория Медынского. Они рассказывали о судьбах людей, а это интересует всех.

Перед экзаменами я даже оставался ночевать на диване в комитете комсомола, как ни ругалась баба Лиза. Но старуха только на вид грозная. Покричит и успокоится.

-------------------------------------

        ГЛАВА 93. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(22)

                А Серёжа Егоров донимал меня всерьёз


Ему не понравилось, что я здесь ночую.

"Как это, комитет комсомола, а здесь ночуют!"

Я много спорил с ним и однажды так разозлился, что запустил в него книжонкой. Он невозмутимо поднял её и сказал: Такими книгами - и разбрасываешься! Ведь ты - строитель коммунизма". И т.д. и т.п.

Вообще в отношении учёбы то, что я ночевал  в училище, мне  ничего не дало. Утром я был таким сонным, что не мог заниматься. И спал часто на крышке рояля. Не занимаясь в течение дня, успокаивал себя: утром позанимаюсь. И оставался ночевать в училище.

(В общежитии всё равно не встанешь рано, а здесь хоть баба Лиза разбудит). А наша баба Лиза действительно в пять часов утра начинала ходить по классам и бешенно стучать по комнатам, где спали ребята: кто на диване, кто на рояле. (Диванов было  в училище только два, но и на них ухитрялись спать по двое, один на самом диване, другой - на вытащенной из дивана спинке).

"Сумашедшая старуха,- вопили ребята спросонья", и засыпали.  А через двадцать минут старуха опять начинала ходить и кричать, чтоб вставали. И снова стучала по дверям, закрытым изнутри на стул.

В 6 часов ежедневно приходил Серёжа с баяном и стучал в комнату комитета комсомола, где я спал. Я вставал, чтобы потом досыпать на крышке рояля или на столе. А старуха кричала пуще прежнего:

- Выгоняешь, выгоняешь их вечером, никак не идут!

Она боялась, что Серёжа пожалуется директору (директор не разрешал спать в училище). Так что мне пришлось порядочно поругаться и с Серёжей, и с бабой Лизой, чтобы спать в этой комнате. Да и секретарь комитета комсомола ворчала, что я там сплю.

Сам Серёжа занимался в этой комнате весь день. Я взял, да повернул дощечку на двери с надписью "комитет комсомола" обратной стороной и карандашом написал:

"Кабинет Серёжи Егорова". И даже сочинил стишок:

Есть у нас Серёжа Егоров
Вы попробуйте к нему придти. 
Он комитет комсомола
В свой кабинет превратил

 Весь день там занимается
И ключ с собою носит,
А кто туда заявится,
Того уйти он просит.



                Люди и принципы

Я разозлился на них на всех! И на то, что книги из комнаты комитета комсомола, которые я покупал, стали безвозвратно исчезать. Исчезла книга, которую я особенно ценил,- это "Ромео, Джульетта и  тьма" Отченашека.

http://bookre.org/reader?file=35344

(Вот сейчас начал читать её в интернете. Психологическая драма 18-летнего юноши. Потрясающая книга! Не мог оторваться, начав читать, хотя сегодня не помнил даже названия. Но красивую обложку помню. Точно такая же у меня была. Жаль, не сохранилась. Но дожил до времени, когда могу вновь её прочесть в инете. - Б.К., апрель 2016).

"Вновь это слово «изгнан».
О, к чертям всю философию!
Она не может
Создать Джульетту, передвинуть город
Иль уничтожить этот приговор.
Так что в ней пользы?

Шекспир. Ромео и Джульетта.

Старые дома, как старые люди, полны воспоминаний. У них своя жизнь, свое лицо. Их потрескавшиеся стены впитали, вероятно, все запахи, обитающие вблизи человеческого жилья. Давно уже улетучился волглый запах известки и цемента, столь характерный для безликих коробок на окраине города, которые до сих пор не имеют даже своей истории. Стены старых домов живут. Судьбы людей вдохнули в них жизнь.
Что видели эти стены? Что слышали?

Старые дома имеют свой голос. Прислушайся: кто-то не торопясь идет по галерее тяжелой, усталой походкой и тихонько насвистывает… Вот он остановился, стену лизнула короткая вспышка спички… Двинулся дальше, исхоженные ступени деревянной лестницы жалобно скрипнули на повороте; откуда-то во тьму ворвался говорок радио, хлопнула дверь и заглушила его; заплакал ребенок…

Он лежит навзничь, прижав руки к телу, открытые глаза устремлены в черноту окна. За окном — галерея, вымощенная плитками, шагнешь — и щербатая плитка звякнет под ногой; дальше — квадратный колодец двора. Июньская ночь овевает крыши нежным дыханьем. А наверху — тишина, безмолвствует Вега из созвездия Лиры, от растрепанного края легкого облачка оторвалась луна и подглядывает в окно, словно физиономия, лишенная выражения".
---------------------
Разозлился - и унёс все книги из комитета. Раздал их ребятам в общежитии. Оставил себе одну: "Люди и принципы" Александра Михалевича.

Своей увлечённостью эта книга увлекла и меня.

"Слушайте, слушайте: всё нарастает вокруг, в самых глубинах жизни, удивительный, нескончаемый гимн человеку - строителю и творцу новой жизни". - И это было мне по духу. И ответы на самые волнующие меня в это время вопросы были здесь.

Вот такие строки: "Бывает, надо сказать человеку: не только свет, что в оконце... Но иногда идёшь к человеку с "высокой материей", а он в ответ: "Эх, не знаете вы жизни!" Ему-то самому в это время узелок личных противоречий, трудностей заслоняет большую жизнь. Но надо, чтобы наша приверженность к "большой жизни" не оборачивалась равнодушием к маленькой беде. И тут дороже самого высокого слова бывает, если практически раскинешь умом, как же можно помочь одолеть препятствие, встряхнуть равнодушного, "лежачий камень" потревожить, убрать с пути. Бывает ведь, уберут этот камень, глядишь, и посветлел человек, и готов вместе со всеми подтянуть: "И станет жизнь прекрасной песнею, и мы в то время будем жить".

Видеозапись.
"И мы в то время будем жить". Музыка - А. Долуханян, стихи - М. Лисянский. Поёт Павел Лисициан, солист ГАБТ СССР. Из записи ЦТ "Новогодний концерт в Кремлёвском дворце съездов", декабрь 1961г.   

(Эти записи в Youtube стали не доступны и я заменил их на другое видео - Б.К., 2 апреля 2019).
https://www.youtube.com/watch?v=nqyvtnijO5k
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post388331092/
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=YvphkuKjJR4

Когда с вершины завоеванной,
Глядишь ты, Родина, вперед
Твой взгляд, высокий и взволнованный
Невольно за сердце берет.

И видится тот час завещанный,
Ничем не омраченный час
Когда войну забудут женщины
Уже спокойные за нас.

И мир свободой не надышится,
И до звезды подать рукой,
И радость навсегда пропишется
Под каждой крышею людской.

И гордостью душа охвачена,
И торжествует жизнь вокруг,
И молодость не зря потрачена
И человек мне брат и друг.

Земля для счастья станет тесною
И станут люди все дружить
И станет жизнь прекрасной песнею
И мы в то время будем жить!

(Честное слово, слёзы навернулись на глаза и в носу защипало от прекрасной, но несбывшейся, - или несбыточной, - советской мечты... - Б.К., апрель 2016) 

И мне захотелось написать автору затронувшей меня книги. Поделиться своим мнением. Рассказать о своей жизни. Я написал в Политиздат, попросил прислать адрес Александра Михалевича. Через несколько недель пришёл ответ:

Скан почтового конверта из политиздата и письмо с адресом Александра Михалевича.
             

(Помещая в свой роман скан этого письма с конвертом, вложенным в 8-ю тетрадь моего Дневника, думаю о том, как изменилось время и глобальный мир. Тогда ещё не было в советской России закона о защите персональных данных и никто не боялся сообщить читателю домашний адрес писателя. Боже ж мой! - воскликнет сегодня мой современник: Москва сообщает адрес квартиры в столице враждебного теперь государства, бывшего, казалось, вечной и неотъемлемой составной частью великого Советского Союза в недалёкое - всего четверть века тому назад - время. - Б.К., апрель 2016)


                О "Крокодиле" и Шекспире

Но вскоре новые дела, встречи - всё это отвлекало меня, и я так и не написал ничего по указанному адресу.

Столько в жизни оказалось противоречий! Иные глядят на жизнь сквозь чёрные очки. А вот совсем другое понимание.

Напечатано обращение к журналу "Крокодил" № 4 за 1964 год:
"Я часто читаю в твоём журнале о молодых лоботрясах, маменькиных сынках, паразитах, подобных тем, которых описал, например, автор рассказа "В тараканьем мире" (№ 34 за 1963 г.). Но я, извини меня, не верю таким рассказам, не верю, что у нас есть такие юноши и девушки. Мне кажется, что это просто выдумки. Я лично, во всяком случае, таких ребят никогда не встречала за все одиннадцать лет, что здесь живу.

И. Рахмановская,
г. Сумгаит.

Ответ "Крокодила": "Уважаемая товарищ Рахмановская! Вам просто повезло".

(Увы! В 1988 году, когда в СССР была объявлена эпоха демократии и гласности, в благополучном азербайджанском городе Сумгаит, где не видно было молодых лоботрясов и  тунеядцев, вспыхнул кровавый межнациональный конфликт. На днях вновь произошли военные столкновения в Нагорном Карабахе. - Б.К., апрель 2016).

-----------------------------------

        ГЛАВА 94. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (23)

                1964,
                март - май

Но продолжу о Серёже Егорове. Я вообще мало с ним разговаривал после всех этих раздоров. Однажды всё же не удержался и сказал ему:

- Чем печатать голые лозунги, напечатал бы какой-нибудь сонет Шекспира.

(Я как раз читал их в это время). Серёжа,- вероятно, вследствие своей несамостоятельности, неожиданно уцепился за эту мысль. Взял из библиотеки сборник сонетов Шекспира и начал их перепечатывать на машинке, сразу же вывешивая на стену, где была прибита деревянная планка для объявлений.

Сейчас, спустя полтора года (в сентябре 1965-го - Б.К., апрель 2016) я вновь перечитываю сонеты Шекспира и не перестаю поражаться тем высоким смыслом, который открывается в них через 400 лет после рождения великого писателя. Не могу удержаться, чтобы не привести их здесь.

Это именно те сонеты, что висели у нас в училище.


                Сонет № 8

                Ты - музыка, но звукам музыкальным
                Ты внемлешь с непонятною тоской,
                Зачем же любишь то, что так печально,
                Встречаешь муку радостью такой?

                Где тайная причина этой муки?
                Не потому ли грустью ты объят,
                Что стройно согласованные звуки
                Упрёком одиночеству звучат?

                Прислушайся, как дружественно струны
                Вступают в строй и голос подают, -
                Как будто мать, отец и отрок юный
                В счастливом единении поют.

                Нам говорит согласье струн в концерте,
                Что одинокий путь подобен смерти.


                Сонет № 176

                Мешать соединенью двух сердец
                Я не намерен. Может ли измена
                Любви безмерной положить конец?
                Любовь не знает убыли и тлена.

                Любовь - над бурей поднятый маяк,
                Не меркнущий во мраке и тумане.
                Любовь - звезда, которую моряк
                Определяет место в океане.

                Любовь - не кукла жалкая в руках
                У времени, стирающего розы
                На пламенных устах и на щеках
                И не страшны ей времени угрозы.

                А если я неправ и лжёт мой стих,
                То нет любви и нет стихов моих.


                Сонет № 128

                Едва лишь ты, о музыка моя,
                Займёшься музыкой, встревожив строй
                Ладов и струн искусною игрой, -
                Ревнивой завистью терзаюсь я.

                Обидно мне, что ласки нежных рук
                Ты отдаёшь танцующим ладам,
                Срывая краткий, мимолётный звук, -
                А не моим томящимся устам.

                Я весь хотел бы клавишами стать,
                Чтоб только пальцы лёгкие твои
                Прошлись по мне, заставив трепетать,
                Когда ты струн коснёшься в забытьи.

                Но если счастье выпало струне,
                Отдай ты руки ей, а губы - мне!

 

                Сонет № 130

                Её глаза на звёзды не похожи,
                Нельзя уста кораллами назвать,
                Не белоснежна плеч открытых кожа,
                И чёрной проволокой вьётся прядь.

                С дамасской розой, алой или белой,
                Нельзя сравнить оттенок этих щёк,
                А тело пахнет так, как пахнет тело,
                Не как фиалки нежный лепесток.

                Ты не найдёшь в ней совершенства линий,
                Особенного света на челе,
                Не знаю я, как шествуют богини,
                Но милая ступает по земле.

                И всё ж она уступит тем едва ли,
                Кого в сравненьях пышных оболгали.



                Размазне не место в комитете

И последнее, на чём я закончу свои размышления о Серёже Егорове.

Как-то стали спорить о нём с Петей Распоповым. Петя не переносит одного его вида.
В конце концов я согласился с Петей, что Серёжа Егоров дурак, что он ни черта в жизни не понимает. Но только с тем, что он хитрый и делает всё с целью, чтобы остаться в училище (так как музыкант он никудышный), мне не хотелось соглашаться.

Я остался при мнении, что все свои действия он совершает простодушно и искренне убеждён в своей правоте. "Пойдём к Пете Перминову, - сказал мне Петя Распопов, - он скажет." Перминов (на фотокарточке он третий справа, рядом со мной стоит) полностью поддержал Распопова. Кроме того, добавил, что Серёжа - сачок порядочный. Когда директор попросил студентов передвинуть столы из одного класса в другой, Серёжа Егоров был рядом, но он отвертелся. Мол, нельзя мне тяжести поднимать.

(Фотка ребят возле училища помещена  в 20-й части "Первого студенческого года"  - Б.К.., апрель 2016).

- А может, действительно он больной? - попытался я возразить.

- А!.. - махнул безнадёжно рукой Петя Перминов.

Сам Петя уже отслужил во флоте и в течение трёх лет был внештатным секретарём райкома.

Распопов ушёл, а с Перминовым мы ещё долго разговаривали.

- Что он за организатор? Ему только карточки заполнять, хоть он и в комитете, - говорил Петя о Серёже Егорове. - Организатор должен быть волевым человеком, а это размазня. У  организатора вся инициатива должна быть в руках и не голые слова и лозунги, а практические действия прежде всего - это  главное!

- Вот так, рыцарь! - закончил Петя, с доброй улыбкой взглянув на меня.

Вот всё о Серёже. И всё это  привело к тому, что Серёжа, как я говорил, подействовал на меня отрицательно. Алик Цветков, о котором будет идти речь позже, сказал, что считает Серёжу неудачником. Из-за чего все последствия происходят? Из незнания жизни. Вот так.

 

                Отношения с девчонками в группе

(заголовок оригинальный из Дневника - Б.К., апрель 2016).

Хоть и не хотел я себе признаваться в этом, но меня эти отношения задевали за живое.

Я в группе был один, остальные все девчонки.

Отношения в группе сложились так... Собственно говоря, они никак не складывались.Они меня, казалось, не замечали. На перемене собирались все в кучу и обсуждали свои девичьи дела. До меня доносились обрывки разговора о какой-нибудь кофточке и слова: "он". "она".

Впрочем не все девчонки оставляли меня без внимания. Например Шигарева Ира не теряла случаев подкусывать меня, о чём я уже писал раньше). Да так настойчиво, что некоторые девчонки её пытались останавливать: "что ты к нему пристала?".

Внимательно приглядываясь ко всем, я находил у некоторых более тёплые взгляды.

--------------------------

       ГЛАВА 95. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (24)

                1964,
                февраль - май

С одной из них, Юлей Белозёрцевой (казалось, сама фамилия шла к её голубым глазам) мне несколько раз было по пути. Но наши разговоры за пределы училищных тем не выходили. Мне нравилось, как она махала мне рукой, заворачивая на свою улицу. Но в дальнейшем у меня не было ни времени, ни повода углублять наши отношения, и в конце концов при встречах в училище они стали ограничиваться обычными "Здравствуй".

С другой стороны, две девчонки-подружки Ильина и Москаленко мне явно не нравились. Они не понимали и будто подозревали что-то нехорошее в моей общественной работе.

- Зачем ты этим занимаешься? - спрашивали они с ехидной ухмылочкой.

- А что же, всю жизнь без пользы прожить, как вы? - разозлился я и ушёл, хлопнув дверью. (Весь этот разговор происходил в пустой комнате комитета комсомола).
Эти двух девчонок с их тупыми мелочными интересами я на дух переносить не мог.

К Шигаревой у меня было другое чувство.

После всех своих "подкусываний" она, бывало, подходила ко мне с такой непритворной искренней улыбкой, спрашивала меня о моих занятиях, о вещах, которые я играю. и т.п., что я, забыв о прежних раздорах, также искренне и дружелюбно отвечал ей.
И этими подходами она подкупала меня много раз.
На переменах Ира часто садилась за рояль и начинала лихо выделывать твистовые мелодии.  Однажды мне это так надоело (я был к тому же в совсем неподходящем для веселья настроении), что я подошёл и резко закрыл крышку рояля (Ира  едва успела убрать руки). После этого я получил целый каскад возмущений.

Но уже к концу года и я изменился, и девчонки меня, вроде, за своего считать стали, и Ира Шигарева почти не "подкусывала". Короче говоря, приблизительное душевное равновесие  было достигнуто.

Утихли страсти и всё стало спокойнее...


               
                Жизнь в общежитии

Я всё продолжаю разбирать самого себя, как я жил и постепенно изменялся.

Пожалуй, общежитие и жизнь в нём оказались самыми решающими обстоятельствами, воздействовавшими  на меня, не считая влияния Алика Цветкова. (О нём - позже).  В общежитии я прожил до конца учебного года пять месяцев - срок достаточный, чтобы изучить его обитателей - и не только с внешней стороны.

В начале февраля моя квартира опротивела мне основательно. К тому же я узнал, что в общежитии есть свободные койки.

Я пошёл к директору и объяснил ему своё положение. Сказал, что на квартире каждый день пьянки и нет никакой возможности ни отдыхать, ни заниматься, а в общежитии есть свободные места.

Директор покачал головой:

- Да...  квартирка у тебя! Ну ладно, вот тебе пропуск, переселяйся в общежитие.

Я и не ожидал, что с такой лёгкостью смогу уйти со своей квартиры и начать жизнь в общежитии.

Деньги за квартиру были уплачены хозяйке до 15 февраля, а 10-го я уже переезжал в общежитие. И я был рад, и они не скрывали радости, что я уезжаю. Мария Григорьевна даже помогла мне собрать  вещи, а Светлана по телефону вызвала такси.

Я вышел с чемоданами на улицу. Вскоре подъехало такси. Погрузил вещи в багажник и небрежно крикнув стоявшей рядом Марии Григорьевне "до свидания", тут же забыл о всей их семейке, открывая дверцу машины.

Петя Распопов (он сам жил в 19-й комнате) был рад, что я перешёл в общежитие и,-   такой добродушный и улыбающийся, - встретил меня:

- Переселяйся в нашу комнату.

- Что, у вас тут свободное место есть?

- Нету, но я одного тут выселю, - и будет.

- Кого это?

- Верхотурова.

- Это флейтиста?

- Нет, другого Верхотурова - тромбониста. Я его терпеть не могу - такой мелочный!Потерялось у него полотенце, завопил на меня: "ты взял!" Но ты не беспокойся, он у нас жить не будет.

Перенёс свои вещи в комнату, где жил Петя.

- Поехали в училище, - сказал он, - у меня сейчас дирижирование.

Мы поехали с ним в училище (от общежития две автобусных остановки), а вечером вернулись.

Приехали поздно. Свет в нашей комнате был включён, но трое ребят уже лежали в постели. В углу у окна лежал ненавистный для Пети Верхотуров.

Спать мне в эту ночь было негде и я лёг с одним парнем в кровать.

Петя сказал, что вместе спать не может даже с самым лучшим другом, если это, конечно, не девочка.

На следующий день с утра, как мне ни хотелось остаться, я перешёл в другую комнату, которая была указана в пропуске, выданным директором. Там жили Копыльский, Кибирев и горбатый эвенк, учившийся в училище на полном гособеспечении. (Как представитель малой народности. - Б.К., апрель 2016).

Днём по узкому коридору спокойно шли студенты с занятий и на занятия, плескались парни, голые по пояс, в умывальнике. Только вечером жизнь начиналась довольно оживлённая.

Это был мой первый день в общежитии.

Настал вечер. У Копыльского болела голова. Он ходил и искал рубль, не хватавший ему на "Перцовку". Я не мог ему занять, у самого деньги были на исходе. Но он всё же где-то нашёл недостающий рубль и купил чекушку "Перцовки".

- Ну как, перестала болеть? - спросил я его, когда он выпил.

- Совсем не болит, - ответил он.

В коридоре толпились "островскИе". (Общежитие располагалось  не в центре города; оно стояло рядом с кинотеатром "Спутник" - среди жилого массива маленьких деревянных домиков). 

Дежурная вахтёрша тётя Маруся их не пускала и они стояли, - со злости или у них это вошло в привычку, - грязно задевая проходивших мимо девушек.

В конце узкого, плохо освещённого коридора, на подоконнике высокого окна сидели двое: студент и студентка и о чём-то тихо разговаривали.

Из двух или трёх комнат разносились звуки баяна (которые так приелись к концу года!).

Баянист всё время останавливался на одном и том же месте, шумно складывал меха и начинал всё сначала.

В противоположной комнате тренькала балалайка, а рядом с ней, у соседей, кто-то перебирал снизу доверху звуки кларнета.

Нижний этаж четырёхэтажного здания общежития занимала поликлиника. На нашем этаже было комнат двадцать пять, 11 из них занимало музучилище, остальные - культпросветучилище. Третий этаж занимало тоже культпросветучилище, но жили там одни девушки. Четвёртый этаж был словно обособлен от всех - там жили девушки из ШТКУ - школы торгового и кулинарного ученичества.

Сейчас на лестничной площадке перед входом на третий этаж стояли пять-шесть девушек. Они о чём-то разговаривали, смеялись. Потом запели трёхголосием сербскую песню "Мариана". Эта песня всегда будет напоминать мне об общежитии и об этом дне.

"...О Мариана,
Сладко спишь ты, Мариана,
Мне жаль будить тебя.
Я стану ждать."

(Примечание. Рядом в тексте приписано карандашом: "а сейчас с утра до вечера: "Ты мне вчера сказа-а-ла, что позвонишь сегодня..." - 12 янв.68). - Б.К., апрель 2016.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post388567763/
Палат Бюль-Бюль Оглы- Позвони.

Потом запели колыбельную:

"... Перестань, мальчишка, плакать,
Перестань реветь.
Ты пока ещё ни разу (у-у)
Не ступал ногой.
Спи, мой мальчик черноглазый,
Спи, мой дорогой".

Я стоял впервые в этом хаосе звуков и впечатлений и слушал. Они запели "Незнакомую"

"Повстречал я тебя,
Незнакомую,
Мне сказали твои глаза,
Почему ты вчера ушла
Незнакомая".

К ним подошёл Петя Распопов и они снова заговорили. Я стоял внизу.

- Слышь, иди сюда, - позвал меня Петя.

Я прошёл наверх.

- Познакомьтесь, это наш Борис, - сказал Петя.

От смущения, непонятно откуда появившегося, я не видел в этот миг никого из них.

- Очень приятно, - сказала одна из девушек. Другие тоже что-то проговорили.

Петя снова заговорил с ними:

- Давайте такой аккорд построим, - сказал он и каждой указал высоту тона: до, ми, соль, си-бемоль.

Он взмахнул рукой. Они пропели каждая свой звук. Получилось превосходно.

- А теперь такой: до, ми, соль, ля.

Они пропели и этот аккорд. Он прозвучал необыкновенно, словами не скажешь, нужно самому этот аккорд построить!

Они засмеялись от полученного необычного и  интересного звучания построенного ими аккорда.

Я незаметно для них спустился вниз на свой этаж и пошёл по коридору к своей комнате.

В середине своего пути я услышал пение из 20-й комнаты, где жили четверокурсники. Они только что пришли из "кабака", как все называли ресторан "Забайкалье". Пели довольно стройно (всё-таки музучилище!). Потом пытались пропеть "Перепёлочку":

"Ты ж моя,
Ты ж моя
Перепёлочка"
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post388567763/
Белорусская народная песня "Перепелочка", обработка В. Соколова

От слов перешли к сольфеджированию:
- Си-ля-ля, си-ля-ля, си--до-си, ля.ля...
- Ля! - кто-то закончил октавой выше.


                Первая ночь

В комнате у нас сидело несколько парней из других комнат. Они громко разговаривали, похабно рассказывали о своих встречах с девчонками и матерились.


         ГЛАВА 96. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(25)   
 
                1964,
                февраль-апрель

Нужно было прожить несколько месяцев здесь, чтобы понять, сколько здесь показного, хвастливого, не  соответствующего действительности. Старшие, пожившие уже здесь ребята это понимали и различали правду от того, что сказано ради смеха и просто так, от дурости.

Но легко ли было мне всё сразу понять?

По их болтовне всё выходило очень просто. Как будто стоило только сказать "Пойдём", - и любая пойдёт с тобой в постель.

Я не мог отделить наигранность и бахвальство в этих рассказах (что молчаливо и как само собой разумеющуюся вещь сознавали другие), от действительно имевших место  событий.

Я поражался: "неужели всё так просто и доступно, как по рассказам этих повес?"

Тайные мысли будоражили мозг, а молодая кровь поддакивала волнующим мыслям.

Наступила ночь. Ребята ушли. В коридоре потушили свет и стало совершенно темно.

А я всё ходил по узкому длинному коридору, медленно переступая с ноги на ногу, чутким ухом прислушиваясь к дыханию комнат, где спали девчонки, и дерзкие, прыгающие в голове мысли не давали покоя.

Удивляюсь, как я не совершил в ту ночь какой-нибудь глупости. Вероятно,  какое-то подсознательное чувство самосохранения: "не лезь туда, где ещё не всё знаешь", удержало меня.

Я вошёл в свою комнату. Заскрипела дверь. Спящий в углу Кибирев сматерился:
- Всё ещё шаришься, бл-ун!

Я тихо разделся и лёг спать.

В общежитии всё уже затихло; тишину вдруг нарушил какой-то запоздавший студент, протопав по коридору. Стук шагов явственно слышался по всему этажу сквозь тонкие стены и двери со щелями. Потом опять всё стихло

И лишь под утро, часов в шесть, вахтёрша стала стучать в те комнаты, которые просили её пораньше разбудить Сквозь полудрёму и ощущение неумолимого сна чувствуешь, как кругом просыпаются, громко разговаривают, стучат каблуками. Часа полтора находишься в забытьи и не поймёшь: спишь ты или нет. Лишь одно испытываешь желание: чтоб поскорей всё это кончилось. В 7 часов это кончается.

Кто не встал в 6, сейчас уже бесполезно вставать - классы в училище все будут заняты.

Спят до 8, до пол-девятого. 



                "Хватай любую!"

Прошло несколько дней и наступил вечер. В общежитии шумно. Была суббота и поздно вечером девчонки возвращались с танцев. Парни были оживлённей, чем в другие дни.

Я глядел на всех и каждого и постепенно гипнотизировался, поддавался общему настроению.

- Пошли, - сказал Петя, проходя мимо. Он увлёк меня с собой на третий этаж.

По дороге он познакомил меня с девочкой, лет 16-ти, смуглой, симпатичной, кудрявой.

- Алла, - назвала она себя.

Я сидел с ней на подоконнике на третьем этаже, расспрашивал её о себе, на каком курсе учится, сколько лет и другие биографические сведения. Что она мне отвечала, уже нет возможности вспомнить. Сколько мы с ней просидели - 20-30 минут или полтора-два часа - трудно сказать.

С милой улыбкой она простилась со мной.

В эту минуту неожиданно погас свет. Весь третий этаж погрузился в темноту. Лишь из двух, далёких друг от друга коридорных окон, отсвечивали уличные фонари. Шум в коридоре усилился. Раздавались визги девчонок и негромкий смех парней.

- Что сидишь одиноко? - услышал я голос знакомого парня.- Выбирай, здесь их много.

Он ушёл. Рядом прошли пацан и девочка, наверное, младше меня.

- Хватай любую. - посоветовала мне девочка и засмеялась.

До этого я медленно шагал по коридору, а здесь остановился, поражённый, удивлённый, пытающийся разобраться во всей царившей вокруг меня пляске инстинктов. "Чёрт возьми!" - крикнула моя душа, и я схватил пробегавшую со смехом мимо меня ЕЁ.

- Куда торопишься? - спросил я.

Мы сели на кухне, забравшись на стол. Туда всё время заглядывали, но различив во мраке две фигуры, уходили.

Я узнал, что её зовут Таня, что ей девятнадцать лет. Себе я год прибавил. Больше прибавлять было стыдно (и откуда в такой обстановке стыд взялся?!)

Я сидел близко к ней и почувствовал из её рта запах спиртного.

- Выпивала сегодня?- спросил я.

- После обеда мы с девчонками...

(В честь чего, я сейчас не вспомню).

Я снял перстень с её пальца, примерил себе. Придвинувшись поближе, вертел её за плечи руками и не знал, что делать дальше. Её руки были мягкими, но какими-то безжизненными и вялыми.
На кухню кто-то заглянул, пристально всматриваясь в темноту:

- Ты, Таня? - спросила вошедшая подружка Тани.

-  Я. Иди сюда.

Подружка подошла и села рядом с Таней.

Мне нужно было выйти.

- Я сейчас приду, - сказал я.

Через пять минут я пришёл, но их уже на кухне не было.

Не слишком огорчённый, я подошёл к двери, где стояло трое-четверо ребят. Один из них требовал себе Олю.

Женька - второкурсник, стоявший рядом, сказал, узнав меня: "И ты, политик, здесь!"

Из комнаты вышла Зоя. Эту девчонку я часто видел в общежитии, и она нравилась мне. Но я тут же забывал о ней, едва её лицо и фигура скрывалось из виду.

- Оля не выйдет, - твёрдо сказала она.

Удивляясь сам себе, я обнял Зою за плечи и сказал:

- Пойдём со мной.

Голос мой, как вспоминаю сейчас, был в тот миг мягкий, простодушный  и наивный.

- Зачем? - удивилась она.

Меня вопрос поставил в тупик. Несколько секунд я молчал, ощущая в своей руке её маленькие плечи.

- Просто так, - наконец выдавил я из себя.

Она, ничего не  сказав, осторожно освободилась от моих рук и тихо закрыла дверь своей комнаты.

А я пошёл вниз сочинять романс.Слова нашлись быстро. Но романс где-то затерялся и я сейчас помню из него только последнюю, третью строфу:

"Встаёт рассвет, у Ингоды стою я,
Сказать не в силах, как тебя люблю я.
Но почему же нет тебя со мной,
Приди, приди о друг желанный мой"

Последние две строчки были одинаковыми в каждом куплете.

Лёжа в постели, под мерное дыхание спящих ребят, я вспоминал все три встречи и что-то неприятное от них оставалось  во мне. Что-то такое, чему я нашёл точное слово, которое я к утру забыл и больше никогда не мог вспомнить.


                "Туши свет!"

Прошло ещё несколько дней - и наступил вечер.

Петя позвал меня наверх. Мы опять пошли на третий этаж. Зашли в комнату девочек (для Пети везде был открытый доступ). Здесь жила и Таня, именно та, с которой я сидел в тот "бессветный" вечер. Сейчас я видел её при свете: толстенькую, невысокую, в обтягивающем грудь чёрном свитере. И вызывала она чувство... равнодушия. Подумал об обладании ею и испытал приятное ощущение от подобной мысли. Впрочем, ощущение было настолько поверхностным, что быстро исчезало, как только взгляд переходил на другие предметы.

Я осматривал комнату. Обычные кровати, большая картинка из "Советского Экрана" - портрет улыбающейся актрисы. Тумбочка. На ней музыкальный учебник. На кровати у окна лежала завёрнутая в одеяло девушка, а подле неё, склонившись к ней, парень лет 23-х.

На другой кровати сидели рядом парень и девушка. Он высокий, чёрный, лет 19, обняв её за плечи, о чём-то разговаривал с ней, смеялся.

Замечу, что я не запомнил ни один из множества разговоров, происходящих вокруг меня. Тем более пересказывать их на бумаге не имеет смысла. Это были разговоры ни о чём и обо всём. Всего касались слегка, поверхностно, с улыбками, находя во всём смешную сторону. Отдельные слова, вопросительные фразы, шутливые объятия, которые могли показаться непристойными при возникновении малейшей неловкости и смущения у кого-нибудь. Но ничего не кажется странным и неудобным, если делать вид, что так и должно быть...

Вошёл ещё один парень и стал заигрывать с Таней, которая сидела одна у стола и, казалось, не принимала участия в общем разговоре и общем смехе.

Петя сел рядом с белокурой красивой девушкой с большими, жаждущими поцелуя, как мне показалось, губами, и они стали что-то обсуждать. Петя жаловался ей, что ему не к кому пойти - знакомые девчонки все, как назло, ушли. Они вместе, называя всех по именам, стали перебирать, к кому можно было пойти Пете, а к кому нельзя.

Я сел на кровать, куда мне предложили сесть девочки и стал рассматривать журнал. Но что в нём было, до меня не доходило. Мне всё время слышался доверительно-спокойный обволакивающий голос Пети и его интригующий (другого слова не подберу) смех. Кто-то сходил за картами, и они начали играть.Игроков как раз оказалось четверо: двое парней и двое девушек.

У окна парень всё так же склонившись над девчонкой, о чём-то тихо с ней разговаривал.

- Я буду спать, - сказала Таня.

Она потушила свет, разделась и легла, отвернувшись к стенке.

- Включайте, - разрешила Таня.

Свет опять включили. Игра в карты продолжилась. Раздавались возгласы: "туз", "семёрка", "а мы вас сейчас побьём" и т.п.
 
"А что же мне делать?" - подумал я.

-----------------------------------------------

      
        ГЛАВА 97. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (26)

                1964,
                февраль - май


Они заигрались и обо мне как будто забыли.

Мне захотелось спать. Время было в первом часу.

- Нужно быть скромным нахалом, понимаешь? - вспомнил я совет Пети.

"Что ж мне тогда стесняться!" - сказал я себе и положив голову на подушку, закрыл глаза.

- Наш мальчик уже спит, - услышал я голос сидящей за столом ко мне спиной девушки.

- Заморился, бедненький, - сказала другая.

Возгласы парней возвестили о какой-то новой удачной комбинации, и игра продолжалась ещё оживлённей. Но и она надоела. После очередного выигрыша с одной стороны и проигрыша с другой, уже лень было кому бы то ни было тасовать карты и они опять сели попарно на кроватях. Я поднял голову и медленно сел на кровать.

- Не оставляй свою Таню, - шепнул мне Петя.

Я встал, подошёл к кровати, где лежала или спала Таня и сел у изголовья.

Весёлый чёрный парень поднялся и со смехом у всех стал спрашивать:

- Эта пара закреплена? Эта пара закреплена?

- Туши свет, - отвечали ему парни.

Последним он прошёл мимо меня, сидящего на Таниной кровати.

- Закреплена, - сказал я бодро, отвечая на его взгляд.

Нечто похожее на улыбку увидел я на его лице. Он потушил свет и вернулся к своей даме.

Что-то вроде пружины стало раскручиваться во мне с наступлением темноты.

Из углов доносился тихий говор, почти шёпот.

Мужской голос со смешинкой:

- Эй, вы, не скрипите кроватью!

- Нахал! - отвечал ему женский из другого угла.

У меня самого в груди шевелилась тревожная смута и комок, разных чувств, сплетённый из опасений, любопытства, возбуждения, побуждений и многого другого, трудно передающихся  словами.

Таня лежала спиной ко мне, лицом к стенке. Я перенёс руку через неё и положил возле плеча.

- Таня, - сказал я тихо.

Она не отвечала. Я наклонился ближе, чувствуя её дыхание, и по неуловимому движению воздуха понял, что она не спит.

- Таня, - мой голос стал ещё более несмелым.

- Я хочу спать, - раздражённо сказала она.

- Она Колю любит из 12-й комнаты, а он сегодня не пришёл, - сочувственно объяснил моё положение женский голос из угла.

Я замолчал. В темноте слышались осторожные движения, тихий говор, изредка хлопки и слова: "Не трогай!"

Я почувствовал себя в тупике. "Так как, - рассуждал я, - ЭТО  или слишком просто или, наоборот, сложно? Кажется, ведь ясно, для чего они собрались здесь?"

Наивные рассуждения! Не имея никакого опыта, делая первые неуверенные шаги, я искал ясности и прямоты, ясного и прямого ответа. И не мог уловить за кажущейся простотой десятки неписанных условностей, которые являются естественными и о которых не задумываются остальные, те, кто вжился в такую жизнь.

А самолюбие было задето (оказывается оно существовало в эти минуты и давало о себе знать) и я и хотел, и не мог вот  просто так, ничего не узнав, ничего не получив, уйти.

Всё же я вышел. Но остановился в тёмном пустом коридоре у двери, прислушиваясь к тому, что происходило в комнате. Голоса стали громче. Слышался Петин бас:

- И чего ты кривляешься? Хочешь выделиться среди всех?

И Танин дрожащий голос:

- Я спать хочу. Чего вы ко мне пристали?

Она заплакала. А в моём теле, пока я стоял у двери, разлилось какое-то жгучее, волнующее чувство.

Опять начинала раскручиваться пружина и я, преодолевая неловкость ("надо уйти!" - настойчиво повторял другой голос во мне) опять вошёл в комнату.

Сел возле неё и взял за руку.

- Уйди от меня, - негромко  сказала Таня, не делая никаких движений.

Не трогай её, - посоветовали мне девочки из темноты.

Я отпустил её безжизненную руку и сел на другую, оказавшейся пустой, кровать.

Напротив меня на кровати, заслоненной столом, лежал Петя с белокурой девочкой. Я слышал доверительный басок Пети:

- Брюки помнутся.

Видел, как он снял их и опять лёг. Только теперь я заметил светящую сквозь занавески Луну, отражавшую причудливый, призрачный узор их а полу.

Белокурая девочка тихо встала, сняла платье и достав из чемодана ночную рубашку, надела на себя.

Опять улеглась.

Под столом различал склонившуюся над девочкой атлетическую Петину фигуру.

Потом я не мог понять, спал я или нет. Кажется всю ночь находился в какой-то полудрёме, но так и не уснул. Время, казалось,неодолимо замедлило свой ход. Но подсознательно, сквозь этот странный сон я думал о девчонках и о парнях, лежавших рядом с ними.

В какую-то минуту я окончательно проснулся. Посмотрел на часы: 4 часа. И понял, отчего проснулся. Это было ощущение, никогда с такой страшной силой не давившее меня раньше. Казалось, рецепторы всего организма, от кончиков пальцев рук до ног тянулись к безумному чувственному желанию. Разум не хотел и не мог подчиняться мне. Я чуть было ни вскочил с кровати, - так сильно было напряжение во всём теле, - и не побежал туда, где лежала Таня. Непонятный возглас (или он мне только показался) вырвался из моего горла. Я сел на кровати и всеми силами пытался остыть, охладиться...

Психологическая атмосфера подействовала со своей неукротимой силой на впечатлительного мальчика. Я потрогал горячими руками горячий лоб, огнедышащие губы, постепенно приходя в обычное состояние. И сидел так, пока не стало еле заметно светлеть.
Петя встал -  спокойный, удовлетворённый, одел брюки. Другие ребята уже, оказывается, ушли, а девчонки спали.

Мы тихо пробрались вниз на свой этаж. Я спросил у Пети, что  он скажет обо мне.

- Ты вёл себя наивно, - сказал он, - я говорю тебе: надо быть скромным нахалом.
Смотри, как другие ведут себя.

- А ты как, - спросил я.
- У меня всё в порядке, два раза сближался с ней.

Оказалось, что остальные парни пролежали "просто так" и только Петя добился победы.

Разумеется, он говорил не совсем в таких выражениях. Бумага не терпит слишком прямых грубостей.

А я ушёл, надолго унося с собой пережитые впечатления. Больше до конца учебного года я в такую обстановку не попадал. Редко, только иногда, заходил с ребятами в комнаты к девчонкам, вёл скромные, ни к чему не обязывающие разговоры. И глядел во все глаза и за всеми, отмечал в одних случаях положительное воздействие - интерес и внимание к моим словам, и в других случаях отрицательное - нескрываемое удивление и непонимание или появившаяся внезапно холодность. Последнее очень портило мне настроение, наводя на раздумья о допущенной мной ошибке в общении. И я наблюдал, пытаясь понять ошибку, и поняв, приходил к выводам, правильность которых проверял в дальнейшем общении. И время шло...

 

                Привычная жизнь

А в общем жизнь в общежитии была довольно прозаической. Уборка коридоров, мытьё полов - вещи, которые потом уже воспринимались, как само собой разумеющиеся, и не заставлявшие задумываться о них, поначалу были непривычны. И не так сам труд, как грубость и одновременно весёлость, с которой всё это делалось, были не в тон мне, моему настроению в первые дни, когда я жил в дружбе с размягчённой задумчивостью.

И когда староста комнаты с нарочитой, привычной для него грубостью, перемежая свою речь матом, кричал, чтоб я убирал комнату, я не мог, как смог уже позднее, в тон ему, ругая его самого, ответить: "Не ори! Всё в жилу будет сделано". Мне поначалу казалось, что меня заставляют убирать вне очереди, и почему заставляют именно меня, и как они могут так... и т.п. Отчасти эти размышления проистекали от обыкновенной неприученности к подобного рода работе. Приходила обидчивость и нежелание ничего делать.

Мишка Кибирев - невысокий парень 27 лет, отслуживший армию, с этакой мужицкой хитрецой во взгляде, просто объяснил мне, что в такой обстановке надо всё беспрекословно делать, как полагается. Я спорил с ним, что пусть, мол, не кричит на меня. Он ответил, что всё это мелочи, ерунда и не стоит  обращать внимания.

-----------------------------------------------

         ГЛАВА 98. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(27)
               
                1964,
                февраль - май

И он был прав.

Он вообще был многим недоволен. И тем, что мяса нет в магазинах, а у людей скот отобрали. И что мать его - уборщица всего 30 рублей получает и работает круглый день. И ещё разные несправедливости из жизни находил. Я отвечал ему, поддерживая дух книжечек из политического отдела книжного магазина, что это всё временно, это бывает, всё улучшится.

- Что ты, всё: "бывает, бывает"! Это везде есть! - много раз повторял Мишка Кибирев.

И он был прав.Ведь в процессе развития общества возникает огромная масса противоречий и трудностей. И они есть везде. Такой диалектический вывод я сделал позднее.  И в разговоре с окружающими, которые думали так же, как Кибирев, не мог с ними не согласиться.


                Защита друга

Однако жизнь моя в общежитии состояла не только из одних рассуждений и споров. Был один случай, который сильно взбудоражил меня. В нашей комнате жил горбатый эвенк. Он был на полном гособеспечении. И ещё из дома ему рублей сто присылали.

Но почему-то он ходил всегда злой и всегда что-то ворчал, проходя мимо. Особенно буянил, когда напивался. Впрочем, не всегда можно было понять: пьяный он или трезвый да злой. Вечно он курил в комнате и даже ночью, когда все спали. Наши кровати стояли под прямым углом друг к другу и мой стул с одеждой стоял почти у его головы.

Однажды утром я обнаружил дырку на заду моих брюк, которой не было вечером. Никто не мог прожечь её, кроме него. Но он отпирался, что-то зло бормоча. Звали его Генка Павлов и было ему около 25 лет. Ребята дали ему кличку "Бейбутов" за то, что он имел обыкновение пробовать, проходя по общежитию, свой голос, подражая известному певцу.

Так вот, в один из дней "Бейбутов" пришёл в комнату выпившим. Я был  один. Он сел, тупо уставившись на меня, и что-то ворчал. "Вы все такие-сякие..." Мат густо сыпался из его уст. От какой-то дикой раздражённости он неистово мотал головой, словно лошадь, принимаясь материть меня.

- Опять напился, - сказал я и послал его подальше.

Он встал и пошёл на меня, размахивая большим костлявым кулаком. Подробности я не помню... Он ударил меня со всего размаха кулаком в ухо, когда я набирал чернила в авторучку. Чернильница упала, разлившись на моём одеяле и подушке.

Я плохо соображал в последующую минуту. Помню, я ударил его в грудь, прямо туда, где сердце, авторучкой (потом у него появилось большое чернильное пятно на этом месте, а перо авторучки, как я уже потом заметил, погнулось. Бледный, я выбежал из комнаты и побежал в 19-ю. Ребята заметили мою бледность, увидели кровь на ухе. В это время пришёл Петя и всё узнав от меня, твёрдо сказал:

- Пойдём!

Петя, я и ещё двое ребят пошли во 2-ю комнату. "Бейбутов" сидел на кровати.

Почувствовав недоброе, он испуганно заморгал глазами. Петя подошёл к нему и спросил, указывая на меня:

- Ты за что его ударил?

Бейбутов пробормотал что-то неясное.

- А ну, приподнимись, - грубо и раздражённо сказал Петя.

Он приподнял его за шиворот. Затем весь сжался, задрожал и словно пружина распрямился всем корпусом, направляя удар кулаком в скулу "Бейбутову". И ещё раз.
Я видел, как осев на кровать, Бейбутов стал плеваться кровью. Мне было противно и жалко его.

- Пойдём, - сказал Петя.

Мы пошли.

- Здорово ты с ним, - подавленно сказал я. - А если б он тебе ответил?

- Я б его убил сразу, - сказал Петя и сделал движение кулаком в воздухе.

Вечером вся наша комната была в сборе. Кибирев с Копыльским подшучивали над "Бейбутовым": "Разукрасили тебя сегодня!"  "Бейбутов уже лежал, повернувшись к стене и не слушал или не хотел отвечать.

Мы уже все лежали в постели, когда к нам в комнату зашли человек пять наших студентов и направились к кровати "Бейбутова". Они разбудили его и повернули лицом к себе. Бейбутов испуганно вращал глазами.

- Как ты посмел, - сказали ребята, показывая на меня,- его тронуть? Во сколько раз он тебя младше? Да избить тебя надо за такое до потери сознания!

Я лежал и впервые испытывал такое горячее чувство взаимопомощи и крепкой связи, спаянности  с ними со всеми. Вот когда ощущаешь, что ты не один, что за твоей спиной все свои ребята.

А наши студенты между тем вспомнили "Бейбутову" про  всё: и про то, как он бегал с ножом за одним из наших, и как других притеснял.

Глазки "Бейбутова" бегали. Фальшивым панибратским тоном он произнёс, протянув руку:

- Дай пять, всё, всё понял.

- Я тебе дам пять, - сказал один из наших, - но помни: если ты на него ещё полезешь или на других, кто тебя послабже, худо тебе придётся. Любой из нас -  я, или он, или он - тебе дадут кулак понюхать. Понял?

Они ушли, сказав мне:

- Пусть только ещё полезет на тебя, ты скажи нам, мы быстро его уломаем.

Несколько дней после этого "Бейбутов" не разговаривал со мной, только зло поглядывал. Но иногда начинал бормотать невнятные угрозы. Тогда я намекал ему про Петю и он, как будто что-то внезапно вспомнив, мгновенно замолкал.


                Идеалы и жизнь

В марте я всё-таки перешёл в 19-ю комнату. Там освободилось место и я стал там жить вместе с Петей Распоповым. Володей Верхотуровым - старшим (есть ещё младший Верхотуров) и Аликом Осокиным. Алик - 25-летний парень, который, наверное, болел полиомиелитом и потому при ходьбе волочил за собой ноги. Во всём остальном он нормально развитый, а мускульная сила его рук показывает, что он специально занимался накачиванием бицепсов. Вначале он не признавал меня за своего, но потом, присмотревшись, разговорился. Сам он из семьи, где отец и мать коммунисты, а дед принимал участие в Октябрьской революции, так что с детства  воспитывался в идейной атмосфере. Но ведь кроме родителей воспитывает и вся окружающая жизнь. А она после войны была не из лёгких.

Алик - простой по характеру, добрый, хоть у него, как и у всякого, бывают вспышки казалось бы беспричинного гнева. Мы посмотрели с ним фильм "Кодин", который у обоих из нас вызвал резкое протестующее чувство против превратностей судьбы, что показаны в фильме.

Вот смотришь, - сказал Алик, - люди выходят из зала. У всех какое-то общее чувство, каждый готов что-то сделать. Но проходит время, и всё опять остаётся по-прежнему. Это первое чувство у людей распыляется или уходит на всякие личные дела.

Я потом сходил один и ещё раз посмотрел этот фильм.Второй раз смотришь - уже замечаешь каждую мелочь, которая подтверждает основную мысль фильма. И выходишь из зала с ещё более сильным впечатлением, чем в первый раз. Шёл с поднятой головой, разгорячённый, подставляя лицо освежающему ветру. И готовый на всё и вся. Но вот проходит полчаса, час, два. Новые впечатления, новые заботы непосредственно от окружающей жизни - и всё смывается, проходит.... Так что несмотря на воздействие искусства, воспитывает более всего окружающая жизнь. Хотя, возможно, очень сильное художественное произведение может человека захватить крепко и надолго. Но, с другой стороны: перенося события показанные в произведении на свою конкретную действительность и следуя чужим примерам, будешь допускать ошибки.  И здесь... Не знаю...

Нет, нужно брать только главную мысль, а действовать уже согласно обстановке.

---------------------------------------

          ГЛАВА 99. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(28)

                1964,
                март-май


                Отступление в сегодняшний день
                (Неудавшийся Приветище из Читы)

Когда я дошёл до описания моей встречи в музыкальном училище с  Петей Распоповым - моим лучшим другом и защитником, мне нестерпимо захотелось узнать о нём и его сегодняшней  судьбе. Поиски в сети привели к аккаунту без сведений о возрасте человека, который дал бы возможность с уверенностью сказать, что это точно мой друг. Но вся его мощная фигура на каком-то фантастическом мотоцикле, широкоскулое лицо и взгляд не оставляли сомнений, что это именно он, Петя, - только возмужавший и "повзрослевший", а если  и постаревший, то  самую малость.

Написал ему сообщение в "личку". Жду.
Нет, не бросился в объятия. Промолчал. Но в гости ко мне заглянул. Я сделал паузу в десять дней. Потом решил проверить и... Оказалось, предполагаемый Петя Распопов изменил настройку и разрешил присылать сообщения только друзьям.

Тем временем Петю начинает разыскивать и просит меня помочь ей  бывшая его подруга Лида. Опять начинает разворачиваться история, похожая на такие же поиски другого моего друга детства и юности  - Юры Кашникова. И опять "шерше ля фам".

Лида, с которой в училище я не был знаком, пишет мне:

"Борис. привет! Это к тебе с приветом далёкое прошлое... Это здорово что наша память моложе. чем мы сами...! Спасибо природе. Столько лет прошло. а чуть заденешь "сердца струны" и вот оно - прошлое. Может быть тебе это не интересно, то прошу извинить.... Меня зовут Лидия <...>,  бывшая студентка Читинского муз. училища, подруга Петра Распопова! А вспомнить всё это меня заставил его звонок,   который ввёл меня "в стопор". Мы с ним перезванивались, у него ко мне была просьба... и вдруг он "пропал" и что с ним, я не знаю, а ведь мы в таком   возрасте... И вот я не знаю - может это бред? И всё это мне приснилось? Да и нашёл он меня через нашу администрацию. Борис, он мне сообщил. что с семьёй живёт в Сиднее. В общем не знаю .что и думать."

Отвечаю Лиде:

"Привет, Лида! Ничего себе! Так мой друг Петя Распопов в Сиднее! И до тебя дозвонился! А я его искал в Одноклассниках. Одного похожего нашёл в Москве Петра Распопова, написал ему, но он не откликается. Не хочет написать, что это не он или признаться, что он! А мы с ним очень тесно общались в училище в 63-65 годах, жили в одной комнате общежития. А у тебя его номер телефона не сохранился? Вы могли бы общаться и по скайпу, неужели у него нет интернета? Спасибо, что написала мне... Да, сейчас уже многое забылось... Сообщи, если удастся найти Петра, передай ему от меня привет и просьбу связаться со мной".

Лида: "Борис, привет! С Петром я внезапно потеряла связь. В чём причина - не знаю, может быть что-нибудь случилось? Он мне сам дал  номер сотика. .Было много воспоминаний и вдруг резко оборвалось. Его телефон № 71061288245...  Может тебе повезёт больше?"

Я: "Привет, Лида! Я подумаю, как позвонить (загрузить мобильник деньгами надо, там, наверное несколько долларов минута стоит). Попробую, потом напишу. В интернете посмотрел: код Австралии - не 71, а 61. Телефонный код Сиднея - 2 (но это, наверное, если ему на домашний звонить, а у него, похоже, мобильный). Звонок входящий и исходящий -149 р. минута, смс - 19 рублей.

https://ucallweconn.net/?s=dialling_order&price=31&lang=ru

Лида: "Спасибо! Попробую!  Интересно всё же, что случилось. Прервалась связь... Он ведь звонил почти каждый день... видимо  обанкротился, если так дорого ( шучу).

Я: Позвонить через скайп на его мобильный намного дешевле. Сейчас смотрю тарифы. Там есть тарифный  план безлимитные звонки, первый месяц бесплатно. У тебя, Лида, есть скайп?

Лида: "Да, есть.но я его ещё не подключала после ремонта".

Я:"Подключай скорей, позвони и вообще предложи ему аккаунт создать в Одноклассниках, мне страсть, как хочется с ним связаться. Сейчас свой дневник читаю. Как он меня в свою комнату поселял в общежитие, когда я с частной квартиры ушёл. Дозвонишься если, приветище от меня! Всё же телефон проверь, пожалуйста, правильный написала? Начинаться должен на 61. А вот ссылка: месяц бесплатных звонков во все страны мира безлимитно:
https://www.skype.com/ru/offers/unlimited-world-calling/ "   

Я ещё несколько сообщений отправил Лиде, рассказал про аккаунт Пети, из которого я узнал, что день рождения у него 5 августа. Если Лида знает и подтвердит день рождения своего друга, значит это точно он.

Тем временем я послал Лиде главную фотографию профиля Петра Распопова.

Лида что-то долго не отвечает, а я тем временем поставил в фотоальбомы  Пети несколько классов и пару восхищённых комментов, после чего Петя изменил настройки своего профиля и разрешил комментить только друзьям. Пригласил его в друзья. 

Молчит мой друг. Не хочет возвращаться в прошлое, как и Юра Кашников. Не хочет объяснять, почему не звонит бывшей подруге и вообще, в Москве ли он сейчас или в Австралии. Но профиль свой  не делает закрытым, меня не блокирует. Если б это был не мой друг, давно бы ответил мне, что он - однофамилец моего друга. Не правда ли?

Из фотоальбома Петра Распопова.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389308574/
"Это твой загородный дом или дача?" - спросил один из друзей. Петя не ответил.

               
                Возвращение к Дневнику 
                (март- май 1964)
          
                Жизнь в училище. Билеты на симфонический. 
               


Наступала весна. Всё чаще собирались студенты у входа в училище на пригретую солнышком улицу.

В Чите ждали  приезда Хабаровского симфонического оркестра. Подобных оркестров здесь не было уже несколько лет.

Перед приездом симфонического профком училища развернул бурную деятельность. С приходом тепла и я почувствовал  какую-то освобождающую меня энергию. Надоело меланхолично бродить по училищу из класса в класс, надоело быть в стороне от всех дел.

К весне я повеселел, хотя никаких особых причин к этому не было. Выходя из училища с ребятами, кидался шуткой и вообще ощущал близость и больший контакт с ними.

- А Боря изменяется, - замечали они.

- Входит в студенческую жизнь, - говорили другие.

- Весна действует, - отвечал я.

Я чаще стал ходить на концерты приезжающих пианистов, чаще гулял вечером по городу.

На одном из концертов я сидел рядом с нашим студентом Юрием Нижним, на которого раньше как-то не обращал внимания.

---------------------------------------

        ГЛАВА 100. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (29)

                1964,
                март-май

Впоследствии между нами установилась особая связь, не очень, может быть, понятная другим.

Внешне он был среднего роста (170 см). Волосы, приближающиеся к чёрному цвету, высоко зачёсанные наверх, открывали большой лоб.

Ему было 18 лет,  хотя  по его словам, ему часто давали больше. И даже кто-то однажды спросил его "Ты давно в армии отслужил?"

Шёл эстрадный концерт. Несколько общих замечаний об артистах сблизили нас.

Говорил он серьёзно и таким несколько пренебрежительным тоном, будто знал достоверно много скрытных интересных вещей, неизвестных тебе.

Мы познакомились. Он сказал, что зовут его Юра, я назвал своё имя.

После концерта мы вышли  вместе из зала. Юра сказал мне, что он - член профкома и руководит культ-массовым сектором. Поговорили мы и о предстоящих выступлениях Хабаровского симфонического, о том, как редко такого рода оркестры приезжают на гастроли в Читу.

- Нужно будет закупать в филармонии билеты на все шесть концертов. Из училища почти все пойдут, - сказал он.

Собственно говоря, Юра и втянул меня во всю эту мутную возню с билетами. Хотя мне и самому вдруг захотелось попробовать себя в роли распространителя билетов на симфоническую  классику.

Несколько раз мы с Юрой приходили в филармонию - маленькое здание на территории горсада.  Я наблюдал, как он уверенно ведёт себя в этом учреждении, как отдаёт, кому надо, заявки на билеты, как спрашивает про рекламу, интересуется сроками приезда оркестра  и так далее. Я сказал ему об этом с ноткой восхищения.

- Ничего, - ответил Юра, - походишь сюда - будешь так же спокойно работать.

И действительно, вскоре я уже один ходил к заместителю директора филармонии и администратору, запомнил их лица, узнал цену билетов и...  выдвинул идею, чтобы студентам установить  скидку в цене. И зам. директора согласился.


                Продажа под стипендию

Однако на деле не всё так гладко получилось. Из-за этой скидки позже произошло множество  недоразумений.

Денег на билеты перед выдачей стипендии ни у кого не оставалось, и билеты решили выдавать "под стипендию". Получая их, студенты  расписывались под своей фамилией в списке. Я набрал свыше семисот билетов на все шесть концертов. Но тут заместитель директора отступился от данного им слова. Он-то ведь полагал, что я возьму для своих студентов билетов 30. Но 700?! Это же весь зал нужно продать по пол-цене! Зам. директора  в конце концов   предложил такой выход:

- Пусть будет продано по пол-цене, но остальное пусть будет внесено   дирекцией.

Часть билетов у меня забрал Нижний, написал расписки с указанием ПОЛНОЙ (а не половинной) стоимости билетов.

Не дождавшись окончательного решения, я начал продавать билеты за половину их стоимости, когда директор сказал, чтобы продавал по полной.

- Но я уже билетов 30 продал по половине!

Он покачал головой:

- Как же так? Подожди, я приду сейчас.

Он ушёл к себе в кабинет, говорил с кем-то по телефону, потом пришёл:

- Хорошо, продавай по половине, но только студентам. Преподавателям - по полной цене.

В одном из классов я поставил стол, ключ от которого мне дал директор, и... пошла заваруха!

Желающих было много. Я едва успевал записывать тех, кто брал билеты под стипендию. Они расписывались, я рылся с невероятной быстротой  в шести кучках билетов, открывал, выдвигал, задвигал ящик с деньгами и..  опять всё сначала.

Концерты шли шесть дней: 18,19,20, 22, 23, 24 марта. Стипендию выдавали 20-го.

К вечеру я сидел в пустом классе и считал, считал...

Что-то не сходилось, и я пересчитывал снова. Засиделся допоздна. Юра Нижний тоже заходил в класс, помогал считать.


                Нижний и Добрыныч

.. У меня поначалу складывались с ним хорошие отношения. Меня тянуло к нему, как тянет к умным людям. Но порой я с ним начинал спорить - не понравилось, что уж слишком многое критикует. 

И правильно критикует, как я позже убедился. Но в первые дни знакомства я ещё не совсем избавился от привычки вставать на защиту официального мнения. А Нижний меня ещё старался поддразнить и с нарочитой пошлостью и пренебрежением говорил обо всех общегосударственных делах.

Однажды между нами произошёл довольно серьёзный разговор, из которого мне особенно врезалась в память  одна его фраза:

- Я против своих убеждений, по крайней мере, никогда не шёл.
Затем он начал высказываться  о том, что никакой критики нашего правительства нигде нет.  Вот сделал Хрущёв  совнаркомы - а для чего? Никакой пользы от них, вред один.

Он опять начал шутить и подкалывать меня,  и я какое-то время злился на него. Но прошёл месяц - и я, забыв обиду, снова разговаривал с ним дружественно, как это было прежде. Я понял его и согласился с ним. И мы, сходясь, опять беседовали на всяческие темы. А о том, что я раньше с ним по каким-то темам не соглашался, он мне не напоминал.

Юра Нижний ни с кем в отдельности не дружил. Исключение составлял Володя Добрынов или Добрыныч, как его иногда уважительно называли.

Он был высоким и худым, как комический артист Сергей Филиппов. И часто на его лице с большим прямым носом была странная улыбка: чуть насмешливая и грустная.

Говорил он мало, Но то, что говорил, было и серьёзным, и насмешливым одновременно.

Они с Нижним часто уединялись в классе. Володя перебирал клавиши баяна, играя песню на старинный, забирающий душу, мотив. Я заходил к ним, и они с воодушевлением, глядя мне в глаза, начинали петь:

Мишка, Мишка, что ты за скотина,
Нализался так, что будь здоров!
Самая нелепая картина, Мишка,
Хорошо, что ты ещё живой.

Видеозапись. Это оригинал.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389679507/
(ссылка на мой пост в соцсети, из youtube url не копируется).
Мишка Мишка где твоя улыбка? Mishka Mishka Rudakov Nechaev

А это пародия сегодняшнего дня. (Через 50 лет. Встречая 2015 год).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389679507/
(ссылка на мой пост в соцсети, из youtube url не копируется).
МИШКА, МИШКА - ГДЕ, ТВОЯ СБЕРКНИЖКА?

Нижний басил на нижних нотах, а Добрынов, с глубоким смыслом и выражением, пропевал отдельные слова. Великолепная эстрадная пара! Добрынов скептически улыбался, Нижний спрашивал:

- Ну как, нравится наше искусство?

- Ничего дуэт! - отвечал я.



                Лёгкие деньги и размолвка с другом

Я не пропустил ни одного из шести симфонических концертов. Но на руках оставалась еще  часть не проданных билетов, которые я сбыл по полной цене  студентам мединститута, зайдя к брату в  общежитие (ведь по половиной цене полагалось только нашим студентам!). И денег у меня оказалось больше, чем положено. Насколько больше,-я не знал и не пытался выяснить. Я ходил впервые с такими деньгами. С карманами, полными смятыми бумажками: десятками, пятёрками, трояками и рублями. Всего было больше четырёхсот рублей. Я ходил с ними и испытывал желание освободиться от них, промотать куда-нибудь. Купить что ли телевизор?

Стоит сдать в кассу магазина свою валюту - и у меня будет всё, что угодно.

Заманчивый и жгучий соблазн!

Зная, что денег у меня теперь больше, чем надо, я, не считая, тратил их на еду, совершенно забыв, что на сберкнижке у меня ещё осталась десятка до конца месяца.
На концерты мы ходили с Петей Распоповым. Денег с него за билеты я не взял - он находился в трудном положении. И я занял ему десятку  из тех же не своих денег.

...Он так и не смог вернуть её мне  даже спустя  несколько месяцев. Каждый раз после стипендии Петя так доверительно рассказывал мне о себе и своём печальном положении, что я не мог ему ничего другого сказать, кроме:

- Ладно, отдашь когда-нибудь.

И при этом я не чувствовал никакой обиды за то, что он не отдаёт  довольно крупную по студенческим меркам сумму. В сердце у меня  была только дружба и благодарная память.

После одного из концертов (играли вдохновенный 2-й концерт Рахманинова) мы оба были взволнованы музыкой. Я уговорил Петю зайти в ресторан, где мы немного выпили. Долго посидеть там не удалось. Время шло к двенадцати и ресторан закрывался.

Перед одним из концертов я обнаружил целые завалявшиеся билеты. Петя взялся сбыть их. Он ушёл куда-то и вскоре пришёл, неся 4 рубля.

- А не пять должно быть? - машинально спросил я, вспомнив, что давал ему пять билетов по рублю каждый.

Петя ничего не сказал. Только его выразительный взгляд был полон такой обиды за недоверие, что я замолчал.

----------------------------------

       ГЛАВА 101. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (30)

                1964,
                март-май

Прошло несколько дней после этого случая и я стал замечать, что Петя избегает меня, не зовёт, как прежде, за компанию, в столовую или просто пройтись по улице. Спросив его об этом, я не мог сразу понять, в чём дело. Причина не приходила мне в голову. А он говорил намёками и хотел, чтобы я сам понял. Но я не понимал. В чём я неправ? Вроде, в общении с Петей всегда всё говорил правильно... Но наконец я начал догадываться. И Петя подтвердил мою догадку.

- Я тогда, в ОДОСА, ничего тебе не сказал, потому что ты друг мне был. Только посмотрел. Я не мог такого простить... Будто я хотел обмануть тебя. У меня был друг Женька. Мы с ним вот так дружно жили: я не считая давал ему, когда у меня деньги были. Мы шли в столовую и покупали тарелку борща на двоих. Но однажды я пришёл к нему, точно знал, что деньги у него есть, он перевод получил. Попросил у него взаймы. "А у меня нет" - он мне говорит. Но я после этого не мог даже видеть его. Вот так доверяешь людям, а потом вдруг такое получается.

Я стал объяснять Пете, что я ничего худого не имел в виду, просто я думал,  может и я ошибся (чёрт его знает!) в том, что было у меня пять билетов, а не четыре. 

Временами мы опять встречались с Петей, подолгу разговаривали о девчонках и о жизни вообще, но тех отношений, что были раньше, уже между нами не было.

(Об этой размолвке с Петей я совершенно не помню. Память не удержала или не хотела удерживать в себе этот мелкий эпизод. Поэтому я с большим удивлением обнаружил в своём дневнике рассказ об этом совершенно забытом мной случае. А Петя, как мне теперь кажется, не забыл... - Б. К., апрель 2016).


                Никто не пострадал

С билетами у меня было ещё много хлопот. Все имевшиеся у меня деньги я сдал в филармонию, но оказалось, что там ещё была неоплаченная расписка Нижнего ещё на какую-то сумму. Вышла путаница и с расписками, которые я отдавал Нижнему.

Несколько раз мы садились в кабинете директора вместе с Нижним и разбирались со всей этой бухгалтерией. Нижний говорил, что в расписках указана половина стоимости билетов, я же был уверен, что полная. Мы опять считали и опять у нас что-то не сходилось. Я сдал дирекции все многочисленные листы, в которых записывал студентов, бравших билеты, и мы снова считали. По этим записям выходило, что денег я сдал даже больше, чем собрал. Я знал, что  такое могло оказаться за счёт "левых" билетов, не разобранных преподавателями и студентами училища.

В конце концов это дело утрясли, и мне даже не хотелось интересоваться, каким образом. То ли профком внёс недостающую сумму, то ли ещё из каких-то фондов её взяли.

Некоторое время меня мучили угрызения совести. Прикинул, что растратил рублей 20 не своих денег.  Обдумывая эту нечаянную растрату и вспоминая своё детство, подводил итог своего "падения": "Вот вначале свёклу утащил со школьного огорода, потом с пацанами подсолнух унёс, забравшись в китайский огород. И вот докатился... Где же мои идеи все?"

Но студенческая реальная жизнь бурлила вокруг меня и вливаясь в неё каждодневно живой струёй, я быстро переставал думать о происшедшем. В конце концов я оправдывал себя тем, что никому плохо не сделал, никто из людей из-за меня не пострадал. Ну и всё, точка. Хватит думать об этом и переживать. Люди получили удовольствие от концертов, а я несколько дней получал удовольствие от того, что вот так хожу смело по городу и МОГУ и то, и это взять, не отказывая себе в желаниях. И еще испытал острые ощущения - азарт от того, что вот я трачу - а это совсем не мои деньги. Мне понравилось, что  я ношу  в кармане эквивалент всем земным материальным ценностям. И  ощущаю такое необыкновенное пьянящее чувство, что я МОГУ!


                Открытка и два письма

Перед маем я получил открытку от Любы и два письма.
См. сканы:  https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389746185/

В первом письме от 12 апреля 1964 года Люба писала:

"Здравствуй, Боря! Ты, наверное, очень сердишься на меня, что я так долго не пишу письмо. Знаешь, так вышло. У меня сейчас нет свободного времени. Помогаю маме садить на огороде, занимаюсь со своими пионерами, готовлюсь с ними к ленинским дням, ну, конечно, надо больше поднажать на учёбу. Так что ты извини меня, пожалуйста.

Я искренне раскаиваюсь в том, что так долго не писала. Ты знаешь,  моя переписка с тобой мне очень помогает. Я стала "трезвее" смотреть на все вещи. Глядя на тот или иной предмет, я воспринимала только внешнюю его сторону, теперь же меня интересует больше его содержание. Я стала внимательнее приглядываться к людям и очень много узнала.

Раньше я делила людей на красивых и не красивых, умных и глупых. Теперь же поняла, что красивый и умный человек может быть глупым. Одним глупым поступком может зачеркнуть всё, чем он жил и к чему стремился. Да, ты можешь возразить мне в том, что умный человек не может сделать глупости. Разве? Не знаю, правильно ли ты поймешь меня или нет, но я так думаю. А твоё мнение каково? Напиши.

Весенние каникулы я провела очень хорошо. Ведь у нас уже совсем тепло. Вот-вот зацветут сады и сирень. А какой воздух! Чистый, свежий, на лугу цветут дикие фиалки.

Вот и всё, писать ещё что - не знаю. Задавай вопросы. Буду отвечать. Пиши больше о себе, о своих друзьях, о занятиях.

P. S. Я тебе очень благодарна. За что? Знаешь сам."

(Извини, Любочка! Сейчас уже, к сожалению, не знаю и не помню. А хотелось бы вспомнить...  Найти бы тебя в Одноклассниках...  - Борис, апрель 2016).

От её письма   на меня повеяло необыкновенной теплотой и чистотой чувств. Есть человек, который думает обо мне так... Хорошо получать такие письма.

А второе письмо Люба написала мне 24 апреля, не дождавшись от меня ответа.
Снова просит меня побольше писать о себе. А сама о себе не знает, что написать. И рассказывает, что скучать ей не приходится: "В воскресенье ездила на слёт комсомольцев-школьников. Ну, конечно, было очень хорошо там. 22 апреля вместе со своими пионерами была на сборе дружины. В школе по-прежнему каждую субботу вечера, на которые я стала реже ходить. Считаю, что лучше почитать интересную книгу...  Только что кончила читать во второй раз книгу "И один в поле воин".

Не перестаю восхищаться Моникой и Генрихом и с отвращением и злостью вспоминаю о Лоре, её отце и других им подобных.
http://www.e-reading.club/book.php?book=20143

(Интересные отзывы об этой книге в интернете. Некоторые вспоминают, что читали эту книгу пять раз. - Б.К., апрель 2016).

Сейчас читаю Стефана Цвейга  "Нетерпение сердца".  Ты читал?

Поздравляю тебя с праздником весны! Желаю тебе большого-большого счастья. Будь всегда таким, какой ты есть сейчас. Добрый, искренний, отзывчивый.

Остаюсь твоим другом. Люба."


               
                Домой на Май

Домой мне нестерпимо захотелось перед самым маем.

Такое острое ощущение, испытав впервые и однажды, я никогда больше не испытывал.

Кажется, уже свыкся с одинокой жизнью в Чите...  А сейчас пришёл в общежитие вечером, вошёл в пустую комнату, зажёг свет и лёг, уставший от всего, лицом к подушке. Потом с огромным усилием перевернулся. Взгляд застыл на на тусклой лампочке под пыльной матовой крышкой, и, может быть, что-то из детства вспомнил, но такой далёкой, отчуждённой, неродной показалась вся эта обстановка и время, тянущееся бесконечно долго... Нестерпимо домой захотелось хотя бы на три майских дня.

----------------------------------

        ГЛАВА 102. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (31)

                1964,
                май-июнь

                Отступление в сегодняшний день

Пора подводить итоги поискам моего бывшего друга Пети Распопова. Из дальнейшей переписки с Лидой стало ясно, что на сайте в Одноклассниках - не наш Петро.

Лида:
"Он  окончил Новосибирскую консерваторию и там же аспирантуру - хоровое дирижирование. В этом году 27 июня или 4 июля ему будет 70 лет У меня прервалась с ним связь в 2014 г. Что случилось я не знаю."

Я:
"Значит, это точно не его профиль? Я не знал, что так давно связь прервалась, я думал, что это недавно произошло. Но интересно то, что тот, на сайте, не отрицает ничего! Заглядывает ко мне, избегает общения, но не закрывает от меня профиль. .А ты сама не пробовала на его страницу заглянуть? И сообщение написать? Интересно, как отреагирует."

Лида:
"Я пробовала к  нему зайти через его дочь Наташу, звонил мой сын ей, она ответила: "Кто вы такие и что вам от него нужно". И закрыла доступ.  До этого я видела его с семьёй на свадьбе у дочери Маши, они снимались в 15 году. А насчёт его дня рождения я не путаю - он всегда говорил что родился в Петров день поэтому его так и назвали, хотя мы д.р отмечали 27 июня".

Я:
 "Может, мне попробовать зайти на сайт Наташи, интересно посмотреть. А где снимок Пети видела на свадьбе дочери - на сайте у Наташи? Хотел бы посмотреть. Как бы мне увидеть снимок свадьбы - тогда точно можно сказать, чья страничка в Одноклассниках".

Ну что тут скажешь? Лида своей подруге ещё написала, что на сайте, снимок с которого я ей прислал, не наш Петя.

И о чём вообще говорить, если дочь Наташа так "отбрила" бывшую папину подругу... 

Да не хочет он уж больше вспоминать прошлое из далёкой благополучной Австралии, из своей благополучной семейной жизни. А в 14-м году вроде взгрустнулось ему, нашёл Лиду, поговорил, вспомнил прошлое - ну и хватит...
__________________________

ДНЕВНИК

30 апреля я уехал поездом в Сретенск. Проснулся уже 1 мая. Подъезжали к Кокую. Поезд остановился возле поселковой площади, где сияли знамёна и шёл весёлый народ. Всколыхнулось праздничное настроение.

В Сретенске переправились на тот берег на тесном баркасе. Кое-где по Шилке ещё шёл лёд. Плашкоут ещё не ходил. А вчера вообще нельзя было на ту сторону, говорят, перебраться. Лёд шёл сплошной массой.

Домой я шёл вместе с праздничным народом, возвращающимся с демонстрации.

Фото:
1.Юра Кашников на Первомайской демонстрации в Сретенске в 1964 г.
2.Мама (на снимке справа) и наши соседи на Первомайской демонстрации в Сретенске.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389874477/
 
Праздник встречал с родителями. Немножко  выпили, множко поели, вот и всё.  Но зато наслаждался домашним (не общежитинским!) уютом, отдыхал внутренне.

4 мая приехал в Читу уже без всякого чувства тоски. Жизнь опять вошла в прежнюю колею.

В мае в училище побывал Виктор Бондарев - черноволосый парень, служивший в армии вместе с Валерием Рублёвым, и передал мне от него привет. (В июне  я уже сам получил письмо из армии от своего бывшего учителя музыки).


                Две пятёрки и три четвёрки

По-прежнему неважно шла учёба по специальности в музыкальной школе. Причина всё та же: не занимаюсь, потому что неорганизован и поддаюсь настроению. Моя учительница по специальности Витория Леонидовна Бахаева - очень терпеливая и умная женщина.

Однажды я позанимался, что-то у меня неплохо получилось. Вышел с урока с необыкновенно хорошим майским солнечным настроением.   В другой раз также ярко светило солнце, но настроение - хуже некуда. Казалось, я стою на одном месте и не могу приложить ни малейшего усилия, чтобы у меня что-то вышло. Тихие, стонущие звуки лились внутри всего моего существа. Трудноразрешимые аккорды. Я шёл и под стук шагов машинально выговаривал: "Никогда ты не будешь счастливым, никогда ты не будешь счастлив... если не будешь трудиться, трудиться, трудиться".

Прямо как заколдованный круг. Нужно усилие, а его неоткуда взять.

С мрачным настроением в конце мая сыграл на экзаменах по специальности. Сыграл - и думал: два или три, два или три. Вышел на улицу, зашёл в магазинчик, выпил сразу два стакана виноградного сока. Когда пришёл назад, уже все выступили.

Объявляли результаты. У меня оказалось "четыре".

Фото. Свидетельство об окончании читинской детской музыкальной школы.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389874477/

Я ушёл, весело думая: оказывается, жить можно. Можно жить!
А через несколько дней на торжественной линейке выпускникам музшколы, в том числе и мне, выдали новые книжечки - свидетельства об окончании музыкальной школы. У меня оказалось две пятёрки и три четвёрки (по всем пяти предметам).


                "Мыслящий чувак"

Встреча с Цветковым. Это уже был окончательный поворот моего характера в наметившуюся сторону.

Алик Цветков докончил то, что было начато временем и окружающей средой. За этой фразой, можно подумать, что всё так просто: окружающая среда лепит образ, как из глины. Далеко не так.

Во-первых, я не считаю, что твёрдость и вечная неизменность при любых условиях и обстоятельствах  - достоинство человека. Во-вторых, нужно глядеть в суть вещей и из-за самолюбивого упрямства (мол, меня не изменить) не отказываться делать справедливый вывод.  Ведь гордость ради гордости, непоколебимость ради непоколебимости - абсурд. Нет цели ради цели.  Даже материя существует не ради материи. Материя существует для развития, может быть для достижения высшей своей способности - сознания. А сознание? - Для изучения свойств материи и преобразования мира. Так всё взаимосвязано, взаимно обусловлено.

Конкретно на эту тему я не говорил с Цветковым, но нисколько не сомневаюсь, что он бы вполне согласился с такими выводами.


          ГЛАВА 103. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (32)

                1964,
                май-июнь

Сейчас уже во многом забылись мелкие подробности нашей первой встречи, со времени которой прошло больше года. Остался в памяти лишь общий дух нашего знакомства, наших бесед. Это был особый дух на какой-то возвышенной ноте, очень близкий и понятный нам обоим и очень подходящий в той обстановке, в которой мы оба жили.

Ну, о нём самом. Это был мужчина тридцати лет (1934 года рождения), учился он на 4-м курсе  дирижёрско-хорового отделения. До училища он перепробовал много профессий. Учился в лётном училище, потом служил в армии, потом работал на шахте, трудился помощником машиниста на паровозе. Был женат. Есть пятилетний сынишка, за которого он платит алименты. Сейчас живёт с другой женщиной.

В довершении всего следует сказать, что он обладал отличными музыкальными способностями и гармоническим слухом, что позволяло ему в приличной звуковой гармонической обработке исполнять любой песенный и танцевальный материал на фортепьяно.

Внешность его не была особо примечательной. Голова, круто расширяющаяся кверху, проступающая на голове лысина и глаза: цепкие, внимательные, с чуть хищническим выражением, когда он выслушивал кого-то.

В училище я его видел часто и интуитивно он привлекал моё  внимание. Однажды он сидел в классе за ф-но, играл простого "чижика-пыжика", но в различной и великолепной гармонической обработке. Возле него стояло несколько наших студентов.

https://www.youtube.com/watch?v=y10Li8rGD0U
Игорь Тальков - Чижик - пыжик, Враг народа

Я тоже вошёл в класс и слушал.

Потом он заиграл 1-ю сонату Бетховена, которую я тоже играл в то время. (На видео исполнение великого Святослава Рихтера - Б.К., май 2016).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post389930460/

Цветков играл сонату отрывисто и резко.

- Не в характере она звучит, - сказал я.

Он остановил игру, бросив взгляд на меня.

- А мне это не нужно, - ответил он, - мне достаточно выучить её на память, чтоб была оценка по ф-но в дипломе. Вот так.

- А музыка? - спросил я.

- Когда мне будет нужно, я сделаю эту сонату, как надо, а сейчас мне важно только выучить её на память. Сейчас это  ни к чему.

- Железная логика, - сказал я.

- Железная, - согласился он.

А на лестнице, обгоняя меня, сказал:

- И так думают не только я, а многие.

- Ну да, определённые слои населения, - уточнил я.

- Вот именно!

На этом наш первый разговор закончился, но Цветков стал присматриваться ко мне.

В следующий раз я стоял рядом с ним в очереди в столовой. Вместе поели за одним столом.

- Пойдём в баню, - предложил он.

- Пошли.

Была суббота. В бане много людей. Постояли в очереди. Раздеваемся. Проходим в моечную.

Владимир Высоцкий "Баллада о Бане"

Благодать или благословение
Ниспошли на подручных твоих -
Дай нам, Бог, совершить омовение,
Окунаясь в святая святых!

Все пороки, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор -
Пар, который вот только наддали,
Вышибает, как пули, из пор.

То, что мучит тебя, - испарится
И поднимется вверх, к небесам,-
Ты ж, очистившись, должен спуститься -
Пар с грехами расправится сам.

Не стремись прежде времени к душу,
Не равняй с очищеньем мытье,-
Нужно выпороть веником душу,
Нужно выпарить смрад из нее.

Исцеленье от язв и уродства -
Этот душ из живительных вод,-
Это - словно возврат первородства,
Или нет - осушенье болот.

Здесь нет голых - стесняться не надо,
Что кривая рука да нога.
Здесь - подобие райского сада,-
Пропуск всем, кто раздет донага.

И в предбаннике сбросивши вещи,
Всю одетость свою позабудь -
Одинаково веничек хлещет.
Так что зря не выпячивай грудь!

Все равны здесь единым богатством,
Все легко переносят жару,-
Здесь свободу и равенство с братством
Ощущаешь в кромешном пару.

Загоняй поколенья в парную
И крещенье принять убеди,-
Лей на нас свою воду святую -
И от варварства освободи!

Благодать или благословение
Ниспошли на подручных твоих -
Дай нам, Бог, совершить омовение,
Окунаясь в святая святых!
1971
__________________________________

Я не ошибусь, если скажу, что в бане совсем другая, не похожая ни на что духовная атмосфера. Все голые - и все равны. Люди приходят в баню отдыхать. Общность людей. Капает, льётся, журчит вода. И один, и другой, и третий  - каждый напевает, мурлычет, мычит что-то непонятное, смутное, бесшабашное. Расслабляется уставший за день, за неделю организм. Расширяются сосуды. Дышится легко и спокойно. В этот час ты не думаешь ни о чём и наполняешь всё своё существо земными радостями. Этот час - час веселья, час возрождения.

"Певец бани" - скажут обо мне. А мне не чуждо ничего земное.

Мы вошли в жаркую, в молочном тумане, с разносящимся запахом хвои, парную. 

Цветков взялся за веник. Похлестал маленько и меня.

- Иди, старик, я тебя попарю. - крикнул он спускающемуся с полки деду.

На самом верху распевался человек, которого нельзя было увидеть в клубах пара.

До-ре-ми-ре-до-ре-ми-ре-доооо. Взяв на пол-тона выше, повторял сначала: а-а-а-а-а-а-а-а-аааааа, пока ,наконец. не осёкся на самом верхнем звуке. И опять пошёл с низов.

- Ля взял, - заметил Цветков.

- Люблю баню. сказал он, - нигде так не отдохнёшь. Хожу два-три раза в неделю. И в парную. Это своего рода наркотик. Измотаешь, исхлещешь себя до изнеможения. Впадаешь в экстаз.

- Ну, я до этого не доходил, - сказал я, - но тоже люблю парную.

Вышли из парной дымящиеся, разгорячённые.

- Наша жизнь, - говорил  Цветков, - требует такого нервного напряжения, что баня просто необходима. За день, ты понимаешь, столько чувств, столько настроений испытаешь, от самых благородных, высоких до самых тяжёлых и даже подлых. А столько подлецов вокруг ходит! Вообще, я бы, будь моя воля, устроил бы основательную чистку среди населения. Всякую нечисть расстрелял бы на месте, не задумываясь.

- Ты молодой, - продолжил он после паузы. - Сколько тебе, шестнадцать? Но ты мыслящий чувак, почему я и говорю тебе всё это.

 

                Беседы с Цветковым

Мы много беседовали обо всём. Жаль, что я в то время не записывал наши разговоры, временно прекратив вести дневник из-за жуткой нехватки времени. Но знаю, что его влияние на меня было безусловно большим. Что потянуло и увлекло меня за ним?

Некоторые вещи можно объяснить только интуитивными причинами, но разбираясь сейчас, я нахожу много закономерных причин, сблизивших нас.

Я искал ответы на многие вопросы. И самый первый из них - как жить, чтобы жизнь удовлетворяла тебя. В Алике Цветкове я увидел волевого человека, который МЫСЛИТ и который знает, ЧТО делает. Всё, что он говорил, было испытано мной, понятно мне, но не всегда находило точного выражения в словах. И это был тот человек, который имел зрелый жизненный опыт и который мог понять меня во всём. Так же, как и я его.

---------------------------------

       ГЛАВА 104. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (33)

                1964,
                май-июнь

- У тебя, кажется, Рублёв был преподавателем? - спросил он, когда мы выходили из бани.

- Да. А ты его знал?

- Да, одно время я тянулся к нему, как например вот ты сейчас тянешься ко мне. 

Но потом узнал о нём одну вещь, и так это не понравилось мне его лицемерие, что я отошёл от него постепенно. Так... встречался...  Здравствуй - здравствуй. Ну как дела? - Хорошо, - и всё. Ну что о нём сказать? Во-первых, это умный чувак. И умеет спорить. С помощью формальной логики (а есть ещё диалектическая) он может переспорить тебя в чём угодно, хотя ты знаешь, что это не так. Вот он хочет показать себя хорошим, правильно мыслящим и я долго не мог понять, кто он на самом деле. Если я знаю, что я плохой и делаю плохо, так это лучше, чем думать и показывать, что правильно делаешь, а на самом деле делать плохое.

- А что это за вещь, которую ты узнал? - спросил я.

- Я точно не помню, но смысл вообще такой. Работали в колхозе и какой-то женщине понадобилось молоко, что ли, она просила его у ребят, а Рублёв сказал: не надо, мол нам самим нужно. Мне об этом рассказал Толя Мазуров...  Друг не друг, но хороший приятель, во многих практических делах он мне всегда помогал. И вот с ним, с Толей, наши мнения о Рублёве совпадают полностью.  С ним, конечно, у меня не такие отношения, как с тобой: о высоких материях мы не говорим, но часто обсуждаем: вот этот чувак не плохой, а этот - г.... И наши мнения во многом совпадают. Вот в училище мы и были известная тройка: я, Рублёв и Мазуров. Ещё Серёгин иногда присоединялся. Но тот - дурак, совсем дурак. Ходили вместе в кабак, рассуждали о многом, спорили. Рублёв, может быть, хороший педагог, но как человек, он не тот, за кого себя выдаёт. И больше всего он боялся своего разоблачения и что узнают про случай в колхозе. Ну а у вас с ним как отношения были?

- Мы хорошо с ним жили.

- Понимаешь, - продолжал Цветков, у каждого есть как бы несколько волн и с разными людьми говорят на разных волнах. А ты, наверное, был к тому же способным учеником. Вот у меня среди частных учеников есть, суки, способные. С ними и хочется заниматься, и отношения между учителем и учеником в таких случаях хорошее.

То, что Цветков сказал о Рублёве, было первое плохое, что я вообще о нём слышал (за исключением порицания его слабости к спиртному). Это было ново и не подтверждалось моими личными наблюдениями. Хотя никаких окончательных выводов, не основанных на собственных наблюдениях, я делать не стал, но отношение к Рублёву стало более настороженным, критическим. Мои письма к нему стали суше и проще, а его ко мне - откровеннее, хотя теперь мне стало казаться, что он говорит не то, что думает.



                Одно из его писем.
                (Родители и дети)

"Здравствуй, Борис!

Как не хотелось мне представать перед тобой в роли неаккуратного, неточного, но пришлось. Извиняюсь за своё долгое молчание. Ряд обстоятельств, связанных со службой, мешали мне вовремя ответить.

Сейчас пишу и думаю: а вдруг ты уже не в Чите? Надеюсь, что училище тебя немного задержит, и ты получишь моё письмо.

Хочу откровенно рассказать тебе, почему я писал о твоих делах в Сретенск.

Иногда я задаю себе вопрос: интересно, кто больше желает, чтобы ты учился в училище, ты или я? И всегда кажется, что я. Видимо, Борис, ты не до конца сознаёшь важность и значение этого. Существует какая-то ненужная необходимость в подталкивании, в контроле. Именно желание, чтобы твои родители как-то повлияли на тебя, заставило меня обратиться в Сретенск. Ну а так как я не знаю адреса твоих родителей, я написал с просьбой передать им третьему лицу. Ты пишешь, что "они не поймут и не оценят". Что, собственно, они должны оценивать?

Твои мысли о родителях крайне неверны. Только, Борис, не обижайся на меня.

Пользуюсь правом старшего товарища и учителя, чтобы писать обо всём, что считаю необходимым. Архаичность родителей вообще вполне понятна, потому что они на 30 лет старше своих детей. И противной она не может быть никак. Если бы с "родительскими" мыслями, идеями выступал твой современник, молодой 17ти-18ти-летний человек - тогда другое дело. Но родители никогда не смогут идти по жизни со взглядами, стремлениями, мечтами своих детей. Твои родители очень и очень желают, чтобы ты был на верной дороге, был настоящим специалистом и человеком. Разве можно на них за это обижаться? Разве "унылый и навязчивый (?) страх" за твою учёбу - не одно из желаний родителей сделать из тебя человека? Только не подумай, что я тебя сейчас не считаю за человека. Дело в том, что очень многое в тебе - будущем зависит СЕЙЧАС.

И, наконец, просто родители настолько значительны, что никакие обстоятельства не дают тебе права думать о них так не лестно.

Свою неуспеваемость ты объяснил, но всё это несерьёзно. Впрочем, я тебя сейчас ругаю, а времени прошло так много, что, возможно, ты исправился. Ведь способности - не маленький козырь.

Ты спрашиваешь моего мнения о Сергее Егорове. Его я хорошо не знал, в близких отношениях с ним не был. Но он всегда казался мне немного странным человеком. Удивительны его взгляды на жизнь. Передавай ему большой привет. Почему именно о нём ты спрашиваешь меня? Как он сдаёт экзамены?

Большой привет Володе Ч., всем выпускникам.

Сейчас в Чите мой товарищ Виктор Бондарев. Приехал сдавать гос. экзамены. Мы с ним рядом служим. Встречал ли ты его?

Как твоя переписка с Любой? Как у неё дела в школе, чем она думает заниматься летом? Передавай её привет.

И, наконец, самое главное: как твои дела? Расскажи о них подробно. Хочется, чтобы всё у тебя было хорошо. Приедешь в Сретенск, обязательно зайди в школу, передай там всем привет. Привет родителям. Пиши по адресу: войсковая часть 68533-Т.
Валерий Михайлович."

Скан почтового конверта.
(Почтовый штемпель: Чита, 12.6.64).


                О справедливости  и самовоспитании

Ну, я отвлёкся от Цветкова. Мы с ним ещё несколько раз встречались, пока он не сдал госэкзамены, показав мне новенький диплом. После этого он куда-то исчез для меня. Но он был в Чите, работал в детсаду. Его хотели направить директором музшколы в район, но он отказался. Когда мы снова встретились, он сказал:

- Вот то, что я в Чите остался, это не совсем законно. Нет, юридически всё законно: мне выдали свободный диплом. Но вначале хотели направить в район директором. А что такое директор? Это прежде всего администратор: тут полы покрасить надо, там потолок обваливается, ремонт нужен; педагог какой-нибудь напился - отчитывай его за аморальное поведение. Мне такого не нужно и я, когда нас распределяли, повёл себя так, что или я в Чите останусь или вообще на Запад уеду, мне уже 30 лет, семья, нужно думать, как жизнь устраивать сейчас, а не через три года (обязательный срок работы по распределению). Если должна быть справедливость, я считаю,  то для всех. Чтобы в одинаковых условиях все жили, а то просто-напросто получается, что меня в дураках хотят оставить, а этого я не хочу.

- Все в равных условиях всё равно находиться не будут. - возразил я.

- Но хотя бы приблизительно. А то один 60 рублей получает, а какой-нибудь руководящий работник - 600. А дети-то у всех одинаковы, всех кормить нужно, одевать - и не кое-как. Так почему у одного дети должны в комфорте жить, а у другого плохо даже одеваться?

Вставка в тексте Дневника на отдельном листочке:

А месяца через два мне встретились слова Ленина, подтверждающие мысль Цветкова: "Сведём государственных чиновников на роль простых исполнителей наших поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых..."

Ленин неоднократно подчёркивал, что зарплата руководящих работников должна быть не выше зарплаты квалифицированного рабочего.

Мы зашли с ним в книжный магазин и он взял "Курс марксистской философии" Спиркина.

- Главное для меня сейчас, - сказал Цветков, - совершенствоваться, развиваться. Совершенствоваться нужно до самой смерти, только тогда удовлетворение получишь. Вот мне нужно бросить курить, а привычка эта, мать твою, какая сильная!

Материться нужно совсем бросить. Во-первых, маты засоряют речь, а потом так привыкаешь, что можешь в обществе, при женщинах, незаметно для самого себя сматериться. И главное - самовоспитание. Вот даже в твоём возрасте уже никакое внешнее воздействие, если ты не почувствуешь внутреннюю необходимость, тебе не поможет. Только самовоспитание.

И раскрывая купленную книгу, - сказал:

- Сильная вещь - диалектический материализм. Можно здесь на все общие случаи жизни найти ответы.

Я заинтересовался и тоже купил эту книгу.

----------------------------------------------

          ГЛАВА 105. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (34)

                1964,
                май - июнь


Цветков раскрыл книгу:

- Вот, например, случайность. - Он процитировал: "Случайности оказывают влияние на ход развития необходимого процесса:  они могут ускорять или замедлять его.

Очень часто случайности в ходе развития настолько включаются в необходимый процесс, что сами превращаются в необходимость."  Или вот: "Жизнь природы - это своего рода игра "в орёл и решку", игра, в которой одни возможности превращаются в действительность, а другие остаются неосуществлёнными". Или ещё: условия превращения возможности в действительность. "Всё в мире пронизано противоречиями. В практической деятельности необходимо прежде всего исходить из действительности и учитывать все возможности, предвидеть не только необходимое развитие, но и возможные случайности".

- Вот читаешь об этом, а думаешь о своей жизни. Здесь всё абсолютно верно написано.

Сноска на полях. Цветков о многом меня заставил задуматься и многие вещи признать правильными. И всё же никакие сухие логические построения не убили во мне поэтического, чувственного восприятия жизни, а, быть может, только расширили это восприятие. (Б.К., февраль 1966 г.).

Мы расстались, и я его не увидел  уже до сентября.



                В сегодняшний день

Лида: "Борис! Я нашла страницу Марии  Распоповой, вот на ней слева стоит Петя, это на свадьбе у Маши".

Ну вот, наконец, и нашёлся мой друг. На странице своей старшей дочери Маши, которой я написал письмо. Она ответила мне и выполнила мою просьбу: передала от меня пламенный привет своему папе. И теперь вот в  папке моего компа чудесная фотография свадьбы Маши. 

Каюсь: я не сразу понял, что рядом с женихом Маши стоят не его родители, а его новые родственники - теща Вера и тесть Пётр.  А рядом с невестой - её австралийские свекровь и свёкр. (Не обратил внимания на слова, что "слева стоит Петя" и скорее бросился искать сайт Марии Распоповой в Сиднее).

Скрин со страницы Маши в соцсети.

Фотография сделана пять лет назад. Петя на ней молодцом выглядит! Ну конечно, это ОН здесь - и ничего общего нет у профессора-музыканта с его московским тёзкой и однофамильцем, который даже поленился мне ответить и закрылся от общения, возбудив столько ложных предположений.
Ниже фото супруги Петра - красавицы Веры Распоповой на фоне диких австралийских пейзажей.

               
                Возвращение в дневник

"Ты, Борька, лучше всех мальчишек"

В конце мая было письмо от Любы.

"14/V - 64 г.  Здравствуй, Боря!

И так сегодня от тебя наконец-то получила письмо. Очень рада. Ты просишь рассказать, как я провела праздник 1 мая. Хорошо. Слушай. Первого мая провела с друзьями. После демонстрации поехали к солдатам с концертом. Приняли нас солдаты очень хорошо. Много танцевали. Когда приехали домой, было ещё рано, и мы пошли все вместе на танцы. Так что я ног не чувствовала, когда пришла домой.

Второго мая вместе со своими друзьями поехала в г. Тихорецк. Нас было пять человек: двое девчонок и трое мальчишек. Бродили по городу, пили воду и ели мороженное, потом пошли в зверинец, правда ничего хорошего не нашли там. После ходили в кино, смотрели "Именем революции". Вечером никуда не ходила, читала книгу.

Третьего весь день была дома. Готовила уроки, просмотрела то, что уже плохо помню, а оно нужно знать. А вечером была в кино, смотрела "Сотрудник ЧК". Замечательный фильм! Вот, кажется, и всё.

Может быть, тебе покажется серым всё это. Но пойми, Боря, у нас здесь больше некуда пойти. В речке вода ещё холодная. Правда, мальчишки уже вовсю купаются.

Сейчас у нас в станице совсем уже хорошо.  Куда ни посмотришь, везде зелень. Все дома утопают в зелени и в цветах.сирени. Мне кажется, что лучшей станицы нигде нет. Правда, на эту тему со мной спорил мой друг Валентин. Он говорит, что лучше его села нет нигде. Я тебе о нём писала? Да, кажется не писала. Он - украинец. Живёт в селе Константиновка, это недалеко от города Николаева. Сюда он приезжал в гости к нашим соседям. Он работает борт-механиком и учится в 10 классе вечерней школы.

Он хороший парень. Знаешь, такой скромный, у него очень хороший характер. В общем, он полное противопоставление мне, моему неусидчивому характеру. Я всё время смеялась над его разговором. Пытаясь говорить по-русски, он путал русские и украинские слова и получалось очень смешно. Правда, письма он мне пишет на русском языке, но много ошибок. И всё же ты, Борька, лучше всех мальчишек.

Понимаешь? Только ты не зазнавайся, а то зазнаешься и не будешь писать. О тебе я Валентину рассказывала.

Почему ты так мало пишешь о себе? Я хочу знать всё о тебе. Только ты не таи ничего. Или, может быть, ты мне не доверяешь?

Я полностью согласна со всеми твоими взглядами, которые ты выразил в письме. Почему же ты пишешь: "Ну, я слишком много болтаю"? Разве это болтовня? Ведь ты очень хорошо написал о человеке. Что касается случая, о котором я тебе писала, здесь это можно легко встретить. Правда, я лично ещё не сталкивалась с такими явлениями жизни, то есть я хочу сказать, что меня лично они не касались, ну а наблюдать наблюдала. Случай этот произошёл с моей одноклассницей. В общем, я не хочу о нём писать тебе, как-то неудобно (Тщательно зачёркнуто. - Б.К., май 2016 г.)

Писать ещё что не знаю.
Извини за грязь.
Жду ответ.
Люба".
 

                Физика и алгебра

Июнь, начало июля. Очень коротко. Всё, что уцелело в памяти сейчас, спустя почти полтора  года.

Экзамены в училище по физике и алгебре я сдал кое-как.

Смешно вспоминать, как готовился по физике. Чувствую: в голове никаких знаний.

Пошёл в библиотеку и весь день сидел, усваивал 1-ю часть учебника Пёрышкина.

Попалось в билете то, что я мало-мальски знал.

Также и по математике посидел довольно упорно, порешал алгебраические примерчики за день до экзаменов. Удалось списать. Получил четвёрку. Но Надежду Ивановну трудно провести. Это - всевидящий и непрощающий человек...

Я ушёл от неё человеком, сбросившим с себя огромный камень. Погулял часик и встретил девчонок, которые сообщают мне, что Н.И. переправила мне четвёрку на единицу. И чтобы я немедленно шёл пересдавать. Оказывается, она нашла шпаргалку в моей парте (как же я проклинал себя за непредусмотрительность!).

Но, к счастью, я вытащил "хороший", главное - знакомый билет. И четвёрка моя осталась стоять на прежнем месте, где ей положено быть.

Итак, всё было сдано...

 

                О мечтах, о планах и  писателе Стефане Цвейге

Петя Распопов соблазнил меня поехать с ним  в пионерский лагерь в Атамановку (18 км от Читы).

Перед отъездом получил письмо от Любы. Она тоже сдала всё, что положено: последние в учебном году контрольные работы и зачёты. И тоже почувствовала себя свободным человеком:

"До 1-го сентября не придётся учить уроки, чему я, несомненно, рада. Учебный год закончила хорошо и с гордостью могу назвать себя уже одиннадцатиклассницей.

Одиннадцатиклассницей! Представляешь? С каким-то непонятным чувством думаю о том, что через год я буду вполне самостоятельным человеком, придётся сделать мне самый трудный и серьёзный шаг в жизни. Ужасно боюсь пополнить ряды "посредственных" людей. Ведь так бывает с некоторыми молодыми людьми. Сидя за школьной партой, мечтают о героических подвигах, но при первой встрече с трудностями сдаются. И куда деваются их смелые крылатые мечты, их лучезарная, зовущая вперёд, звезда?

Ладно, я кажется, начинаю болтать и тебе надоест читать. Теперь впереди у меня ещё целый месяц производственной практики, а потом вполне заслуженный отдых.

Правда, может быть, я не полностью буду проходить производственную практику, уеду в Сочи.

А у тебя как идут дела? Каковы успехи и когда начнутся каникулы?

Ты очень хорошо написал о Цвейге, мне, пожалуй, и нечего добавить, кроме того, что мне он тоже очень нравится.

До свидания, милый студент.
Пиши. Жду ответ.

Люба".


                Лагерная жизнь

Я поехал с Петей. Но в отличие от него, пионервожатым меня не хотели ставить, так как мне не было 18-ти (даже 17-ти) и потому нельзя было, как мне объяснили, переложить на меня всю ответственность за какие-нибудь непредвиденные несчастные случаи в моём отряде.

Мы с Петей приехали между сезонами. Один сезон кончился, второй ещё не наступил.

------------------------------------------------

        ГЛАВА 106. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (35)

                1964,
                июнь-июль

Всюду были грязь, мусор, и нам (человек десять парней - пионервожатые, баянист, физрук и прочие) пришлось в первую очередь очищать территорию лагеря от всего этого. А вокруг чувствовалась такая летняя, лагерная, сосновая атмосфера. А мы вооружились мётлами и наводили чистоту. Потом ездили на машине по узенькой дорожке от одной собранной нами мусорной кучи к другой и забрасывали в кузов зловонные помои. Опять садились в машину и сгружали всё это на свалку. К обеду шумной ватагой пришли в пустую столовую и ели в неограниченном количестве макароны с мясом.

На следующий день приехали почти все девушки-пионервожатые, появились девушки и на кухне. Ребята приободрились, засияли, зашутили. На большую поляну стали прибывать машины с пионерами: мальчишками, девчонками. Было много суетни. Бегала начальник лагеря, бегала старшая пионервожатая, бегал... - нет, степенно расхаживал и басил дикторским голосом (кстати, он и работал диктором на радио) старший воспитатель.

Детей по возрасту разделяли в кучи, группы, прикрепляли к ним вожатых и группы одна за другой уходили к своим корпусам. Одному отряду не хватило вожатого и меня временно прикрепили к нему. Я включился во всеобщую суетню и довольно бодро  скомандовал  построение  отряда и мы пошли под весёлый ребячий говор. Подошли к корпусу, где мне на помощь пришла девушка-воспитательница, и я оставил ей отряд.
 


                Резвая жизнь

Вечером состоялась первая  планёрка.  Собрались в пустой комнате, уселись кто где, в основном на кроватях. Я впервые присутствовал  на таком заседании в качестве воспитателя, а не воспитанника, и хотя всё, что говорилось о порядке в лагере, о том, чтобы все в "тихий час" спали и без разрешения старших не подходили к реке и т.п. - было мне  давно известно, но говорилось это теперь под несколько другим углом, с точки зрения воспитателя и поэтому для меня - немножко не  обычно. Но вот вышла старшая пионервожатая Татьяна Васильевна и  начала говорить об эстетическом воспитании, сказав, что расстановка кроватей в комнате - тоже эстетика, что кровати со спинками  одинаковой высоты должны стоять рядом, а другие - отдельно. И мы с Петей переглянулись, улыбаясь.

Какая уж здесь эстетика, если в первую очередь она должна заключаться в воспитании. Не приходится говорить об эстетике, если вся работа идёт по шаблону и главная забота начальника лагеря и её мужа - старшего воспитателя Королёва и старшей пионервожатой - это как бы чего не вышло. Подальше от всех грехов! Из-за боязни ответственности - не пускать детей купаться на реку: как бы кто не утонул. Не пускать в походы - как бы не упали с горы и не разбились, как бы не промочил дождь и не заболели бы. Из-за этого "как бы"  - лишать детей жизнерадостного наслаждения природой, лишать настоящего весёлого пионерского отдыха.

Такие мысли возникали у меня за те десять дней, которые я провёл в пионерском лагере. Возникали и гасли посреди прекрасной природы, чудесного лета, яркого солнца. Не думалось об этом и в дни коллективных пьянок.

Меня, 16-летнего паренька, воспитательница представила 11-летним пионерам моего отряда как Бориса Ильича. Ещё и на планёрке Королёв сказал:

- Нечего либеральничать. Пусть называют по имени-отчеству.

Было немножко стыдно, но лестно. Я смотрел на говорливых, резвящихся "своих" пионеров, понимая, какое расстояние лежит между их возрастом и моим. Мне даже казалось, что сам я в 11 лет был более серьёзным и уже о многом думал и размышлял.

А в самом старшем, первом отряде, были моего возраста 16-летние девочки, которые "урезав" себе возраст, попали в лагерь. Милые пионерочки!

Жизнь была в общем резвая, мотаться приходилось целые дни. То дежурство на кухне (нужно было открыть двести промасленных консервных банок с мясной тушёнкой). То смотри за своим отрядом, чтобы никуда перед обедом не разбежались, вовремя построились и спали во время тихого часа.

Я старался найти со своими пионерами общий язык, обращался просто, хотя иногда приходилось кричать, призывая к порядку. Они видели мою молодость, старались избегать обращаться по имени-отчеству, хотя говорили мне "вы". А когда один отчаянный пацан сказал мне "ты", все остальные (девчонки в особенности), зашипели на него: "все называют на вы, а ты что, особый что ли?"

Я решил, что нужен твёрдый порядок и вскоре приучил своих пионеров, чтобы называли меня по имени-отчеству. Постоянно поправлял их, когда они, говоря "Борис", забывали добавлять "Ильич".

Решил это сделать во имя порядка, хотя до приезда в лагерь был другого мнения. В этом мнении меня убедила книга, я же убедил Петю, то бишь Петра Емельяновича, который до лагеря также соглашался с моим мнением.


                ...И книжные знания

Книжка эта называлась "Иду варить сталь" Ильи Туричина (Изд-во "Молодая гвардия", 1962 г.).

Я приведу из этой книги несколько выдержек:

"...Было ей не больше 20, сама ещё училась заочно, но было у молодой учительницы то, что называется призванием, талантом.  ...Ребячьи беды и радости волновали её по-настоящему, и ребята чувствовали это и шли за ней... Тогда и появился этот удивительный, свято соблюдающийся и  по сей день "договор о дружбе".

Антипедагогичный, немыслимый, неприемлемый, против которого восстала бы вся прославленная Академия педагогических наук. Ученики и учительница перешли на "ты". Ребята говорили молодой учительнице "Катя", "ты" - и она не делала больших глаз и не надувалась от учительской лжеважности. Правда, надо отдать справедливость ребятам - они неплохо учились и никогда на уроках не позволяли себе излишней фамильярности с учительницей. (А мы пионервожатого, почти сверстника, друга своего, звали по имени-отчеству, так велели академики)"

Я был согласен со всем этим, но сталкиваясь впервые на практике со сложнейшим делом воспитания, я не всегда получал тот результат, который добивался.

Пионервожатым я пробыл всего полтора дня. Столь короткий срок в лагере казался тянущимся необыкновенно долгими минутами, часами, до отказа заполненными всякими мелкими делами и заботами. Но дали они мне больше, чем иные однообразные недели.

Я словно вновь увидел детство, но не таким, каким видел его, будучи сам в детском возрасте. Увидел его более обыденным и простым. Да, всё и проще, и сложнее.  Мои пионеры, мне казалось, всё же прислушиваются ко мне и понимают меня. В свободное время я сидел на скамейке с девочками моего отряда, расспрашивал, где они живут, как учатся. Они отвечали, смущённо улыбаясь.

После меня к ним пришёл вожатый Коля и эти же девчонки признались мне, что со мной им было лучше.


                Работа в кружках

А я стал вести конструкторский кружок и кружок художественного чтения. Набрал несколько коробок металлических деталей, из которых можно было собрать миниатюрный "москвич", модель подъёмного крана и др. В основном у меня были ребята из старших отрядов, на 2-3 года моложе меня. Здесь было бы смешно,  неумно и бессмысленно приучать их называть меня по имени-отчеству. Они говорили мне Борис, ты и я от них отличался только более покровительственным,"организационным" тоном.

Они где-то доставали папиросы и не стеснялись курить при мне.  Я только говорил им, чтоб смотрели по сторонам (мы собирались в беседке на открытом воздухе), как бы не прошёл начальник лагеря или старшая пионервожатая, а то "попадёт и вам, и мне".

Если некоторые из них начинали ссориться из-за деталей, я прикрикивал на них, грозясь выгнать из кружка. И они примолкали. За всем непонятным в сборке деталей они обращались ко мне. Я не увлекался с детства ничем подобным и разбирался в этой технике не больше их. Но управлять кружком всё же надо было, от этого зависел мой авторитет, и я важно предлагал  им:

- Давайте разберёмся!

И все вместе начинали разбираться в сборке корпуса макета подъёмного крана. Это было не так сложно, в книжке всё объяснялось, и коллективными усилиями, но словно бы с моей помощью, всё делалось хорошо и правильно.

В кружке художественного чтения у меня было человек 12, в основном девочки почти всех возрастов, от 9 до 14 лет и несколько мальчишек 10-13 лет.  Обращались они ко мне по имени. Девчонки помладше говорили мне "вы", мальчишки запросто на "ты", а девочки 12-14 лет смущались и избегали фраз, в которых непременно требовалось сказать "ты" или "вы". Мы читали книжки, я задавал разучивать стихи Пушкина, Лермонтова, пионерские стихи советских поэтов, а старших приучал к лирике Есенина и Блока.


                В сегодняшний день

8 мая 2016 г. Дочь моего друга юности Петра Распопова Маша внесла сегодня небольшую поправку в свою свадебную фотографию . Вернее,  в мою подпись под фотоснимком. Она сообщила что справа - не свекровь и свёкор невесты, как я ошибочно подумал и подписал, а её родные бабушка и дедушка по материнской линии (или папины тесть с тёщей). Дедушка за это время (пять лет после свадьбы) уже умер. Мама Маши на 10 лет моложе папы. Превосходная семейная фоторафия русских австралийцев.

А мы вернёмся в лето 1964-го.



                Взвейтесь кострами...

Через несколько дней после начала сезона устроили торжественное открытие лагеря. Вечером зажгли костёр.

------------------------------

          ГЛАВА 107. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД. (36)

                1964,
                июль-август

Под не умолкающий Славкин (Вячеслава Дмитриевича) баян пионеры пели, танцевали.

Славка закончил Волгоградское музучилище и по слуху мог мастерски сыграть что угодно. В половине десятого вечера младших пионеров отвели спать, а самые старшие остались ещё на час. Лицо баяниста - худое, со впалыми щеками, казалось при свете костра ещё более вытянутым. Он вообще выглядел старше своих 24-х лет. Девчонки просили его:

- Вячеслав Дмитриевич, сыграйте ещё!
И он играл твисты, буйно растягивая меха. Пионеры и пионерки тоже развеселились и начали входить в твистовый ритм, покачиваясь из стороны в сторону всё более широко и размерено, и всё быстрее, сосредоточенней. Впрочем, у каждого был свой стиль и у многих далеко не мягкий и не размеренный...  Петя танцевал танго со старшими пионерками. Я тоже танцевал с девчонками, почти своими ровесницами.

Наконец, объявлен последний вальс. Все наши воспитанники отправились спать, а "воспитатели" (исключая начальника лагеря и старшую пионервожатую) направились в столовую отмечать открытие лагеря "по-своему". Там уже стояли на столе бутылки "московской" и красного вина.  Ребята ещё вчера предусмотрительно съездили в Читу за всем этим. Ну а лагерной закуски, естественно, было вдоволь. Симпатичные девушки-поварихи сидели здесь же за столом. Сторожиха тётя Васса ходила возле столовой с двухствольным ружьём, охраняя наш покой.
 


                Давай нашу, лагерную!

Нас здесь было человек 20. Летом, вдали от шума городского, в сосновом лесу - всё это настраивало на бесшабашное веселье. После первой, второй рюмки заливался Славкин баян. Девушки-пионервожатые, работавшие здесь не один  год подряд, попросили:

- Славик, давай нашу, лагерную: "И косы твои и бантики".

- Косы сейчас не в моде, - отшучивался Славик.

И всё-таки он заиграл старый мотив, который когда-то был модным и весёлым. И все запели:

Ты мимо меня прошла
И взглядом своим пленила.
Я понял тогда,
Что ты навсегда
Сердце моё разбила.
И косы твои и бантики
И прядь золотых волос
На блузке витые кантики
И милый курносый нос.

Вся жизнь колесом пошла,
На сессиях плавал, как губка,
А знаешь ли ты,
Что эти хвосты
Ты мне подарила, голубка

И косы твои, и бантики...

Примечание. С подбором видео к этой песне возникли этические трудности выбора. Много роликов оказались на самом деле в лагерном, блатном исполнении Михаила Круга с соответствующими словами, ничего общего не имеющими, кроме припева, с текстом истинно дворовой, "вожатской", студенческой песни, которую мы пели в ПИОНЕРСКОМ лагере под Читой летом 1964 года. Но были и другие варианты со словами, близкими к "нашим" словам. Я решил поместить разные исполнения - от пионерского до студенческого.  (Б.К., май 2016)

Видеозапись. Михаил Круг. (Только на моей странице в соцсети).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390533717/

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=9BCLxY2QfFA
Всё косы твои, да бантики
85 237 просмотров (на июль 2019 - Б.К.

Немного хулиганский иронический видеоряд, немыслимый для 60-х годов. Но все атрибуты соответствуют тому времени: распорядок дня, марки автомобилей и прочие приметы времени. В конце ролика реплика из моего любимого фильма "Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён". И 38 тысяч просмотров. В предисловии ролик назван в числе  "вожатских"  песен. В комментариях к нему - от матерных слов до восхищения: "круто", "прикольно".(Б.К., май 2016).

Видеозапись. (Только через мой пост на Лиру!).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390533717/

Аркадий Северный. Студентка.
264 054 просмотра (июль 2019 - Б.К.).

Аркадий Северный поёт почти тот же текст, что пели мы в Атамановке на открытии пионерского лагеря. 66 тысяч просмотров, много одобрительных комментариев. Видеоряд из фильма "Весна на Заречной улице" (1956). Комментарии: "Очень хорошая, душевная, лирическая песня. Слушал с превеликим удовольствием". "Песня написана где-то в 1951-1952 Сергеем Бакановым (1924-1967), студентом Московского авиационного института, участником Великой Отечественной войны" ."Целомудренные отношения, такие же песни ...Остаётся только мечтать!". "Песня фактически студенческая, очень светлая и хорошая. Аркадий Северный не так уж и сильно изменил текст, очень бережно отнесся к песне. А вот Михаил Круг, несмотря на свой приятный голос и задушевность исполнения, сделал из этой песни черти что! У него уже не про студентку. Ну хоть очень милый мотив этой песни не исказил". "Мы  пели в пионерском лагере". (Б.К., май 2016)

Я взглянул на осоловевшего Юрку - сына начальника лагеря, парнишку моих лет, который здесь вёл теннисный кружок. Из-под больших роговых очков его взгляд был устремлён в маленькую книжечку. Я взял на раскрытой странице книжечку из его рук и прочёл совершенно другое, так не соответствующее всей обстановке:

И во сне и наяву
Ты манишь меня -
Как чарующая ночь,
Как сиянье дня.

Я о ночи грежу днём,
Мучусь наяву,
А в ночи  лучистый день
Я сквозь сон зову.

(Из болгарской поэзии. Пенчо Славейков (1866-1912) - Б.К., май 2016).

Романтика стихов и водка затуманили голову. Вырвав из книги листок с этим стихотворением, я отдал книжку ничего не заметившему Юрке. И пошёл танцевать.

Танцевал с одной белокурой симпатичной девушкой. Мы танцевали спокойно, а вокруг чуваки с чувихами бесновались в твисте.

- В экстаз вошли, - сказал я, кивнув на них.

Девушка улыбнулась и поддержала меня. Обращаясь ко мне на "вы", она  спросила, здесь ли я работаю.

- Да, пионервожатым.

Я узнал её имя и сам назвал своё. А она пригласила меня в лагерь турбазы, который был недалеко. Она сама там работает, а сегодня её сюда пригласили, и она  приехала.

После танца я спросил ребят про неё.

- Да она замужем, - ответил мне физрук.

Я посмотрел в сторону и увидел её, стоящую рядом с мужем, черноволосым мужчиной лет за 30.  "Э, куда ты метишь, - подумал я про себя с весёлой досадой. - А на вид такая молоденькая".

 

                Любка-хохотушка

Мы с одним парнем моих лет - Игорем спали в летнем деревянном клубе.  Прямо на сцене стояло две кровати. Ночью было холодно, но мы аккуратно и последовательно завернувшись каждый в пять одеял, выпрошенных у кастелянши, не чувствовали холода.

Он рассказывал мне, как дружил в Чите с одной девчонкой и как у них чуть не появился ребёнок.  Эти рассказы, в которых, быть может, не всё было чистой правдой, только разжигали моё воображение.

В лагере он разговорился с одной поварихой - девчонкой-хохотушкой с пухлыми губами. Она приходила к нему вечером и сидела у него на кровати. Была полная темнота и я лежал с открытыми глазами. Любка (так её звали) хохотала и дразнила Игоря:

- А я люблю Колю... А я люблю Борю...

--------------------------------------------------

           ГЛАВА 108. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (37)

                1964,
                июнь - август

Она перебегала от него к моей кровати и чуть ли не падала на меня. На мгновение мои руки касались её груди и изгиба бедра. Прикосновения возбуждали меня, но из чувства товарищества  я кричал: "Игорь, забери её", сам не желая, чтобы она уходила.

Любка вскакивала и перебегала к Игорю, который притворялся обиженным. Потом они шептались о чём-то. Она говорила, что ей негде ночевать - нет в комнате, где живут девчонки, свободных кроватей. Тогда Игорь оставил ей свою кровать, а сам лёг со мной.

Часа через два, в течение которых я не мог заснуть, Люба позвала Игоря и я с большим облегчением (никогда не научусь спать вдвоём с парнем на одной кровати) почувствовал, что он встаёт и уходит к ней. Я уже засыпал...

Утром я проснулся поздно. Игорь тоже спал, а Любы уже не было. Он проснулся сразу же после меня и стал рассказывать, что между ними ничего не произошло.

На другой день Игорь заболел. У него был жар, болела голова. Я ходил за врачом, который дал ему таблетки. Я менял ему полотенце, смоченное холодной водой, и пел все песни, которые знал и от которых ему становилось лучше. Я вспоминал, как сам простужался и болел, как мучительно трудно испытывать приступы головной боли и как сладостно, когда боль постепенно отступает. Для этого нужно обязательно отвлечься.

Весь день шёл дождь и Люба приносила Игорю из столовой завтрак, обед и ужин. Начальнице лагеря это не понравилось. Она встретила меня возле корпуса, когда немного просветлело небо и дождь перестал.

- Ну и что из того, - спросил я, - просто заботится о нём, приносит больному еду.

- Только не уличная девка! - отрезала начальница и начала выспрашивать, приходила ли Люба ночевать в клуб к Игорю.

Я всё отрицал.

- Но ведь говорят же!

- Кто говорит?

- Это неважно!

- Есть поговорка, - сказал я, - "у сплетен большие ноги".

- Но есть и другая: "нет дыма без огня", - ответила начальница.

На этом мы и расстались.

 
                ЧП в соседнем лагере

По вечерам стало веселее: в клубе наладили проектирующий телевизор "Топаз" и скамейки становились плотно заполненными мальчишками и девчонками. Но одну из вечерних телепередач экстренно прервали. Пришли начальница и старший воспитатель - её муж. Включили свет. И старший воспитатель объявил голосом, вселяющим ужас:

- В соседнем лагере "Сельхозтехника" произошло ЧП. Стала тонуть 15-летняя девочка. Пионервожатая кинулась спасать её и утонули вместе.

Вздох ужаса прошёл по залу. (Актёрское дарование диктора не пропало даром).

Вслед за этим были объявлены экстренные меры. К реке никого не подпускать за 100 метров. С завтрашнего дня устанавливается дежурство возле Ингоды. Пионервожатым вменялось действовать решительно и быстро, вплоть до применения физической силы к нарушителям.

Мне всё надоело за эти 10 дней и следующим утром я уехал в Читу на лагерной машине.


                Домой, в Сретенск

Пошёл в общежитие.

Почти все комнаты были пустые, всюду мусор и голые сетки кроватей без матрасов.

Тётя Маруся открыла мне комнату, где ещё оставалась застеленная кровать, и я прилёг отдохнуть. Но долго отдыхать не пришлось.  Рука коменданта тронула за плечо:

- Пошли таскать кровати!

И мы таскали тяжёлые сетки кроватей с одним парнем - Толькой Ананенко, с которым мне потом пришлось жить в одной комнате. Таскали кровати с 3-го и со 2-го этажа. Ими были завалены коридоры общежития. Потом болели руки и плечи. И спать уже не хотелось.

Я пошёл за билетом на поезд в Сретенск. Потом успел ещё сходить в кино.

Кончилась лагерная жизнь. Я уехал, а Петя остался ещё и на третий сезон.

Когда мы вновь встретились в конце августа, Петя рассказал, что в конце второго сезона, а в третьем особенно, б-дство было в полном разгаре.

- Зря ты не остался, - говорил он мне.

 

                Ах,  лето!

Какое оно? Жаркое, солнечное. Лето без забот и трудов. В первый же день Валя Цыганкова зовёт купаться на Шилку.

Фото. Река Шилка и автор Дневника в её водах .
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390692815/

Вот она, Шилка, на несколько неудачной фотографии. широкие лесистые сопки на другом берегу. Мы лежим на одном одеяльце с Валей, рядом друг с другом, подставив солнцу голые спины и ноги. Она читает вслух детскую книжку, а вокруг бегает загорелая маленькая  сестрёнка и спрашивает изредка:

- А серый волк большой?

И жалобно:

- Мне жалко красную шапочку.

По-детски наивным, наверное, выглядит моё описание. А между тем разговоры между нами были далеко не детские. Помню, что в разговорах мы касались медицинских тем и отношений между мужчиной и женщиной. При этом находили, к моему удивлению, совсем не грубые, пристойные слова и выражения. Удивительно было и то, что Валя не вызывала у меня страстных чувственных желаний, несмотря на свою фигуру гимнастки и недурное личико. Может, только поэтому между нами и установилась такая откровенная атмосфера, к которой мы пришли, начав с простых дружеских разговоров два года назад, когда она только приехала в гарнизон....

Валя приходила утром ко мне домой, и я крутил ей пластинки, проигрывал "поэму экстаза" Скрябина. Она сидела на сундуке, изящно подложив под себя ногу и слушала. А потом сказала:

- Если идти с транзисторным приёмником по лесу, стало бы  страшно: так дремучий лес пробуждается от сна.

- Это пробуждение чувств, - заметил я.- Слышишь, как музыка вздрогнула, затрепетала... Накал чувств постепенно растёт, доходя до экстаза.

Она поняла и согласилась. Потом мы пошли к ней. Я  взял у неё несколько пластинок. Среди них было две, записанных на рентгеновских плёнках. На одной из них была кубинская народная песня "Малыш", которая понравилась мне своим темпераментным исполнением на испанском языке, на другой - рок- н-рол. Я крутил его десятки раз и желал, чтобы он мне поскорей надоел, чтобы поскорей избавиться от влияния оголтелых, импульсивных, захватывающих ритмов и отупляющего треска ударных.

https://www.youtube.com/watch?v=zsaKCPvMzYU
МАЛЫШ (кубинская народная песня) исп. Наталия Муравьева
(Той записи, которая была на рентгеновской пленке, в youtube найти не удалось, прежняя запись в моём посте удалена  - Б.К., июль 2019)

Группа Доктор Ватсон: suku-suku (см. ссылки в посте)
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390692815/
https://www.facebook.com/komboris/posts/2475994849129955
На одной из пластинок была пьеса Гершвина "Луна не светит". Первое впечатление от неё было поразительным. Такая необычная сила звучания.

Гершвин. Луна не светит
https://www.youtube.com/watch?time_continue=5&v=sgZUxNR5K6g

(Интересно, что в списке произведений Гершвина такого названия пьесы нет. В интернете пишут, что название на пластинке самопридуманное. Однако я нашёл видео, которое переводится, как "Голубая Луна". И даже ноты. - Б.К., май 2016).

Действительно, представляешь, что выходишь из дома - сплошная темень, луна не светит, и возникает зверское, всё сокрушающее, бандитское настроение...  Но между прочим сознаёшь, что ты - дитя цивилизации и от первобытных предков тебя отделяют тысячелетия.
Эстрадная музыка всё-таки может сильно влиять на человека...
Но зазвучала контрастом прекрасная мелодия скрипок, и я подумал, что нельзя классику сравнить с эстрадой по силе и глубине чувств.

 
                "Всё во мне и я во всём"

Сумеречное настроение, которое посещало меня по вечерам, было, мне кажется,  последним отзвуком детства. Это настроение состояло из двух видов. Первое было возбуждающим, скачущим, прыгающим. Это было ощущение великой силы и бодрости, пробуждение всех запасов энергии. Легко дышалось, легко бегалось и даже не бегалось, а  леталось!

Второе появилось позже. Это была острая и сладкая сердечная боль. Это было слияние с природой, когда не чувствуешь самого себя в отдельности, но целиком ощущаешь клокочущую вокруг тебя жизнь,  тысячу жизней, необыкновенным образом слитых в единую, цельную, неразделимую.

--------------------------------------------------

         ГЛАВА 109. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (38)

                1964,
                июль-август

Я нашёл стих Тютчева, удивительно хорошо передающий подобные ощущения.

Сумерки

Тени сизые сместились,
Цвет поблекнул, звук уснул,-
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул...
Мотылька полёт незримый
Слышен в воздухе ночном...
Час тоски невыразимой!
Всё во мне, и я во всём.

Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Всё залей и утиши -
Чувства мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!

Утреннее, по-летнему живительное яркое солнце освобождало от всех сумеречно-ночных настроений. Всё-таки было лето, было тепло и беззаботно.  Была Шилка, были брызги воды, смех - и общество двух миловидных девочек, вместе с которыми мы плескались в воде. Мы ныряли, стараясь незаметно подплыть к девчонкам и схватив неожиданно за ноги, вызвать весёлую возню и визг.


                Веселись, пока не стар

Нас было трое: я, Юрка Кашников и Зинченко Лёня, который приехал в этом году на каникулы после первого года учёбы в Высшем военном училище. Из девчонок одну звали Ларисой - она училась на 2-м курсе мединститута в Чите. Её отец - офицер. И была девчонка-десятиклассница, имя которой я не сохранил (вроде Зина), но "наши" девчонки - сёстры Комаринские и Валя Филенко звали её Саранчой, неизвестно почему. Она приехала к своему женатому брату-лейтенанту или к замужней сестре (не разобрался!) из Свободного, что на реке Зее в Амурской области. Обе были симпатичные, белокурые. Саранча - потемней и вообще больше нравилась мне своей юной жгучей красотой.

В нашем уединенном гарнизоне образовалось как будто  две отдельные группы. Наша - из 5 человек, среди которых почти все приезжие (кроме Юры) и группа "коренных" жителей - девчонок: Света и Люся Камаринские с Валей Филенко и ещё одна-две из "младшего поколения", которые два года назад были совсем маленькими девочками.

По вечерам все гуляли в "своих" группах. Но так как центральная алея была одна и вообще весь гарнизон был тесным, то нельзя было незаметно  пройти каждой группе мимо друг друга. Когда группы пересекались, с обеих сторон раздавались нарочито громкие фразы на какие-то отвлечённые темы, никого конкретно не задевающие. Но пройдя  ещё шагов  десять, мы  отпускали остроты в адрес высокомерных  старожилов гарнизона и заливались громким смехом.

Та группа разобиделась и надулась на нас за то, что мы оставили их, а ходим с "приезжими".  Мы поговорили с Юрой на эту тему и пришли к выводу, что наши девчонки окончательно надоели нам за два года, проведённых в платонических разговорах, казавшимися нам тогда волнующими, необычными и даже романтичными...

Днём я включал у себя дома пластинку и гремела "Песня гусар" из оперетты Кальмана "Принцесса цирка". Я, как губка, впитывал в себя слова песни, и словно какая-то пружина с весёлой шальной силой раскручивалась внутри меня.

Эй, гусар - Принцесса цирка
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390822612

"Пей гусар, пей гусар,
Веселись, пока не стар.
Время идёт, забывать о том нельзя,
Надо прожить нашу молодость не зря
Смело в любви
Счастье лови...

...В любви все безусловно мы
Успехом избалованы
И если нам красавица нравится,
Долго мы не ждём.

Помни гусар,
Счастья не жди,
Счастью навстречу иди

Твердить как можно меньше нам
О чувствах надо женщинам
И это без сомнения
Мненье каждого из нас.
Кто этому противится,
Тому не посчастливится...

...Эй, гусар, эй , гусар
Знай, что время охлаждает
Сердца жар!"

(Слова песни переписывал с пластинки и в первых куплетах мне ясно слышалось "ПЕЙ, гусар". Б.К., май 2016).

И на обратной стороне пластинки - из той же оперетты:

"Путь любви опасный
И коварный путь,
Это станет ясно
Всем когда-нибудь

Горе или счастье
Ждёт на том пути,
На вопрос такой
Ответа не найти".

Нужно прослушать эти песни и проникнуться их духом, чтобы понять настроение, которое у меня было летом 64 года.

Именно тем летом не стало привычной скованности, появившейся в училище от потока новых впечатлений, и от которой я освободился в конце первого студенческого года.

Я томительно и долго стремился к этому освобождению. Летом я сознательно старался чаще вступать в разговор, болтать о чём придётся, но только не быть скованным. И это мне удалось.

Юрка передал мне, что Лариска в разговоре с ним сказала обо мне, что я - простой, даже легкомысленный парень, совсем не серьёзный. Вот как я показал себя!
Никогда я ещё ни у кого такого мнения о себе не оставлял. Но это даже хорошо: я оставил именно то впечатление, какое сам хотел оставить - и мне это удалось. Но Юрка поспорил с ней и переубедил, представив меня, наоборот, как серьёзного парня. Так что я даже переиграл в деле "свободной болтовни".

У меня появились покаянные мысли, что я изменился не в лучшую сторону, но подумал и успокоил себя такой мыслью, записанной на клочке бумаги (сейчас обнаружил в старых бумагах этот клочок): "Я понял, что не стал хуже, у меня не изменились взгляды. А просто возрос жизненный опыт. Мир стал шире, и я поумнел, научился  лучше видеть людей, стал ближе к ним".

В смысле жизненного опыта - это верно.

К тому же я стал дядей. 6 августа у меня появился племянник Виталик - такая телеграмма пришла от брата, который жил у родственников своей жены в Петровске.

Вот так не ударив палец о палец, не приложив абсолютно никаких усилий, становишься дядей.

Фото.
Лето 1965-го. Мой годовалый племянник у меня на руках. Позади наш дом.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390822612

...Но я ещё не всё сказал о лете 64-го.
Обычно мы гуляли впятером, иногда вчетвером, без Лёньки. Ходили под руку все вместе. (Удивительно, но я начисто забыл сей примечательный  факт. - Б.К., май 2016).

Иногда Юрка  отделялся с Саранчой от нас и мы оставались втроём. Шли, не соблюдая единого темпа: кто быстрей, кто медленней и смеялись друг над другом. Иногда я оставался на несколько минут один то с Саранчой, то с Лариской.

В это лето Юрка - 17-летний парень - впервые поцеловался. Он подробно и даже с каким-то волнением рассказывал мне об этом.

----------------------------------

          ГЛАВА 110. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ. ПЕРВЫЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (39)

                1964,
                июль-август

Он и сам не ожидал, что это произойдёт у него, когда останется наедине с Саранчой. Его ослепили эти первые поцелуи, но на другой день он говорил, что ему стыдно и МОРАЛЬНО противно, так как он её не любит. Совсем нисколько. Но вечером его опять тянуло к ней и к поцелуям.

В потоке этих событий  я получил письмо от Любы. (Не пойму только, как оно дошло до Сретенска, хотя было адресовано во 2-е отделение связи в Чите, до востребования. Но на обратной стороне стоял сретенский и читинский почтовый штемпель. А как они мой сретенский адрес узнали? Неужели я сам его оставил в отделении связи? - Б.К., май 2016).

Скан почтового конверта с адресом.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390892256/

Письмо небольшое, но от него потеплело на душе:

"Привет из Сочи.

Здравствуй, Боря!!

Извини меня, пожалуйста, за долгое молчание, вообще-то лучше сердись на меня, я виновата перед тобой.

Я уже вторую неделю в г. Сочи. Опять в том же доме и в той же квартире, что и 2 года назад. Отдыхаю я отлично. Большую часть времени провожу на пляже с книгой.

Хожу в кино, в Ривьеру. Скучать мне не приходится. О красоте города и моря писать не буду, ты сам всё видел. Друзья у меня здесь есть, и хорошие они все. Жаль, тебя нет здесь. Это, конечно, я так говорю, а ты - не знаю.

Ну а у тебя как дела? Как проходят твои каникулы?
До свиданья, хороший. Люба".


                Проводы

Продолжаю о сретенском лете. В 20-х числах августа Лариса и Люба собрались уезжать (причём, в разные стороны). И мы решили это событие  отметить.

(Не понял, какая Люба. Саранча? Наверное, вспомнил всё же, или подсказал кто  её настоящее имя. - Б.К., май 2016).

Я проявил инициативу и взял бутылку вина, Юрка принёс стаканчик и все понемногу взяли еды из дому - в основном были хлеб и печенье. Мы распили бутылку, затем вторую  в сумерках тёплого летнего вечера. Лёнька пошутил, сказав изречение одного попа о выпивке: "На воздусях, да при хороших закусях можно до бесконечности"

Сидели на скамейке, обнявшись, впятером: Юрка в центре между двух девчонок, а мы с Лёнькой по краям. Сидели и рассказывали анекдоты довольно скабрезные.

Юрка неожиданно рассказал такой прямой и грубый анекдот, что мне на какое-то мгновение не поверилось, что рядом сидят девчонки и слушают, и смеются!

Я даже не думал, что Юрка так охамеет. Потом он говорил, что сам не понял, как он мог решиться рассказать такой анекдот...

Мы сидели до поздней ночи, потом прощались друг с другом за руки, а Юрка ещё остался с Саранчой и при свете Луны я случайно увидел возле забора их силуэты, прильнувшие друг к другу в поцелуе.

Девчонки уехали, а мы с Юркой вспоминали это лето как одно из самых весёлых за эти сретенские годы.


                Пушкин правильно сказал

Вспоминали лето 62-го, потом лето 63-го. И вот пришло лето 64-го. И мы обнаружили, что все мы изменились и стали чувствовать себя взрослее и уверенней на этой земле. Прошлые воспоминания порой вызывали былые чувства, но думалось о них как о чём-то милом прошедшем и как будто даже не НАШЕМ.

Несколько раз видели Свету Камаринскую и недолго разговаривали с ней. И как о чём-то прошедшем и вроде бы не моём. Я теперь думал, что в "детстве"  (а точнее полтора года назад) моё воображение будоражили безумные мечты о любви к ней, которые я принял за самою любовь. Даже с некоторым удивлением обнаружил, что эта простая девчонка, по-своему умная. Можно было бы даже походить с ней несколько вечеров, просто поболтать о том, о сём. Но не писать стихов и сочинять в любовном бреду так и не отправленные письма...  А всё же хорошо, что это было испытано мной.

Пушкин правильно сказал:

"Всё мгновенно, всё пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило"

"Что пройдёт, то будет мило". Пламенные и выдуманные мной чувства остались в прошлом, а всё же хорошо, что они были, хоть и всё было таким наивным.

 

                Первая настоящая работа

Почти месяц я работал музыкальным работником в детсаду № 4. Прежний музыкальный работник ушёл в отпуск, а детей нужно было готовить к утреннику и выпуску в школу. И меня через мать пригласили на работу в этот детсад. Я приходил туда два раза в неделю по утрам и проводил там примерно около часа, в основном занимаясь со старшей группой, которых нужно  было выпускать в школу.

Я уже привык, что меня называют по имени-отчеству и в конце концов понял, что это не больше как условность, которую нужно принять и не обращать на неё никакого внимания. Так же, как и  то, что я своих коллег воспитательниц - девушек 18-20 лет называю по имени-отчеству, а во внерабочее время мы снова становимся Борьками, Таньками, Светками. С детьми же разница в возрасте была ощутимой (10 лет самое меньшее) и почти все признавали меня "дядей", Борисом Ильичом, своим наставником.

Я довольно быстро разобрался с небольшим набором маршей, полек, песен и немного попрактиковавшись, стал играть их на слух. Сложнее было руководить детьми, поддерживать в группе дисциплину. Об этом не приходилось задумываться, когда занятия я проводил вместе с воспитательницей, которая следила за порядком и не давала  детям озорничать. Но некоторое время воспитательница болела и мне пришлось их  провести одному.

Главное - нужно найти контакт с этим маленьким, но всё же коллективом. Я старался не пропускать мимо шалости, нарушающие общий порядок, и немного повышенным тоном (но обязательно говорить конкретно, по-деловому), устранять общий шум и мешающую делу излишнюю оживлённость. Некоторых озорников пришлось даже выгнать, но порядок был восстановлен. И тут нужно сразу переключать внимание детей на музыку, на конкретные объяснения, как нужно правильно петь, объяснять доступно, но стараться не упрощать.

Вот такие у меня появились выводы в процессе работы.
Утренник прошёл хорошо. Потом все пошли фотографироваться.
Вот передо мной две фотографии. Одна 1952 года, другая - 1964-го. На одной я в роли воспитанника, на другой уже - в роли воспитателя. 12 лет прошло.

Фото.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post390892256/

Подписи:

1.Детский сад в г. Урюпинске, 1952 г.

2.1951 год.

3. г. Урюпинск. Август 1950. Мне 2 года 7 месяцев. Брату 8 лет. Мамочке 36.

4. На пляже в Сочи. Август 1962 года. Здесь познакомились с Любой Курицыной и обменялись адресами.   В 1964-м она снова приехала отдыхать в Сочи и оттуда передала  мне привет... В далёкое и недосягаемое Забайкалье.

К сожалению, снимок в детсаду у меня не сохранился. - Б.К., май 2016).

Дети, узнав, что я уже не буду работать, просто схватили меня за руки, с детской любовью заглядывая мне  в глаза. Не хотели, чтоб я уходил. И это было самое приятное во всей моей работе в детсаду.

Получку первую свою я не получил, так как уехал в Читу раньше дня выдачи зарплаты. Деньги получила моя мать. Она дала мне перед отъездом на учёбу  "лишних" (то есть заработанных мной лично) 20 рублей и я как-то не ощутил, что это и была моя первая получка. Ведь деньги мне и раньше давали родители.

Кончилось лето.
29 августа я уехал в Читу.
Пошёл второй год моей учёбы и самостоятельной жизни...

 
                Конец восьмой тетради

----------------------------------------------------

          ГЛАВА 111. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (1)

                1964,
                30 августа - сентябрь


Предисловие к 9-й тетради

Вот я и подошёл к описанию своего второго самостоятельного года жизни в Чите. С тех пор прошло немногим больше года и те события уже потеряли свою первую свежесть. Но теперь писать мне легче, так как я не мог не записывать свои мысли и происходящие вокруг события, и от этих дней у меня осталось много клочков бумаги, писем, записок, записных книжек, где я наспех пытался записывать самое важное, что происходило вокруг меня. Они-то мне и помогут восстановить в памяти этот год и, наконец, о чём я мечтаю, помогут "догнать" самого себя, придти к современным мне событиям, чтобы Дневник, наконец, снова стал дневником, а не "воспоминаниями".


                Первые встречи после каникул

Приехал в Читу 30 августа. Раннее утро. Над Читой туманная дымка. С небольшим чемоданом я иду по пустой Ярославской улице. Пересекаю мост через Читинку. Откуда-то издалека, словно вдоль по речке, ясно и гулко бьют кремлёвские куранты. Считаю удары. В Москве полночь, а у нас 6 часов утра. Грянул гимн. Солнце начало весело проглядывать сквозь туман и в душе зародился весёлый мотив:

"А я иду, шагаю по Чите!"
https://www.youtube.com/watch?v=bsLRYMM3ORs
Эдуард Хиль - Я шагаю по Москве

У общежития возле запертой двери уже стоят студентки с чемоданами и несколько мам. Студентки новые, симпатичные, я их не знаю. Наверное, первокурсницы. На наш продолжительный стук в дверь никто не реагирует.

Я, как старожил, пробираюсь к двери и стучу вначале руками, потом ногами. Стучу долго и нудно. Никакой реакции. Тогда подхожу к окну нашей 19-й комнаты и задрав голову на второй этаж, звонко кричу:

- Вовка-а-а-а! Пе-е-е-тька!

Неожиданно из окна комнаты, но не нашей, 19-й, а соседней 20-й, выглядывает голый по пояс, с косматой шевелюрой Петя Распопов.

- А, привет! - кричу я, - Петя, открой нам дверь.

- Ты уже здесь? - смеётся он, - подожди.

Через несколько минут я уже шагаю по знакомому, но страшно грязному (кругом мусор и извёстка) коридору второго этажа. По ошибке я вслед за Петей зашёл в 20-ю комнату, где, как я знал, всегда жили парни. На мгновение я с удивлением увидел высунувшуюся из-под одеяла девчоночью голову, а на спинке стула мужские брюки.

Девчонкой, кажется, была Галя Дудко. - девчонка, которая была первой из однокурсниц, с которой я познакомился летом прошлого года, когда приехал в училище сдавать экзамены.

Петя загородил могучей грудью вход в комнату:

- Извини, Боря, к нам нельзя, я тебе потом всё объясню.
"С первого дня б-дство", - подумал я.

Галку я встретил днём в столовой. Мы улыбнулись друг другу, как старые знакомые.

Я спросил:

- Ты теперь в 22-й комнате живёшь, как и в прошлом году?

Она что-то вспомнила, чуть смутилась, но потом с нарочитым бесстыдством сказала:

- Я теперь в 20-й комнате, сегодня там ночевала.

- А я знаю, - сказал я. - тебе там Саня Сальковский нравится. Хороший парень, у нас с ним дружеские отношения.

Вообще для меня было ново: и сам этот факт и ещё больше то, что Галка так откровенно мне об этом рассказывает...

 

                Мысли о половом воспитании

Основной недостаток нашего воспитания, не только моего, а, как правило, многих - это непроходимая черта, возникающая, когда речь идёт о вопросах пола. Главное - это ореол стыдливости вокруг этой темы, и создан он [ореол] несомненно ханжами. В этом деле нужен такт и естественная простота. Надо говорить об этом, как о вещи, неизбежно и повседневно встречающейся в жизни, без излишней заострённости и ажиотажа, как о само собой разумеющимся. Такие мысли приходят сейчас, когда вспоминаешь о том, что было год назад.

С нами этими вопросами никто не занимался, до всего приходилось додумываться самому или через товарищей, которые, может быть, сообщали правильные сведения, но своим пошлым отношением к этой теме они и наносили главный вред неокрепшей психике.

Встречи с вопросами пола происходили на каждом шагу. Всё увиденное, услышанное, испытанное самим, - запоминалось, обдумывалось и занимало в голове далеко не последнее место, влияя, в свою очередь, на изменение своего "я". Вот почему и в моём Дневнике эта тема займёт, как и в жизни, не последнее место.

31 августа

Встретил в Чите бывшего своего одноклассника Лёньку Шинкарёва. Он меня старше на год. Закончил ремесленное училище и работает в Чите. Он поведал мне о волнующих его событиях. Он подружился с 16-летней девчонкой, работающей на той же стройке маляром, и 15 дней жил с ней, спал на одной кровати и, что самым удивительным показалось для меня,  между ними не было половых отношений. Если б я мог знать, что не пройдёт и года, как я сам... чур, чур! Забегать вперёд не буду.

Днём меня позвал Вовка-цыган - чернявый парень с 35 г. рождения. Впрочем, возраст его трудно было определить. Мы пошли к его знакомым. (зачёркнуто - Б.К., май 2016) оставшуюся полбутылки водки. В женщине он видит только женщину, он - своего рода образец чисто животного, грубого отношения к женщине (плюс немного смекалки для достижения своей похоти). На улице он готов останавливать любую, 16 или 35 лет, и договариваться о встрече.

- Я тебя научу, как нужно действовать, - говорил он мне. - Я в твои годы уже ходил во всю. Вот на танцах выбери себе одну какую-нибудь, пораспрашивай, где живёт, где работает или учится. О себе говори, что уже был женат, сидел в тюрьме и проч.

- Ты научишь! - говорю ему, - она убежит от тебя.

- Не убежит! Она увидит, что тебя стесняться нечего и вы быстро сговоритесь.

В 12 часов состоялось собрание. Десять человек нужно было на несколько дней отправить в колхоз. Поехали добровольцы. Я не поехал.

В общежитии всем миром несколько часов наводили чистоту. Грязища была страшная. В умывальнике, в коридоре - битое стекло, мусор, извёстка. Теперь хоть более, чем менее.

Решил одновременно с учёбой работать в детсаду. Опыт у меня уже есть, а деньги тоже нужны. Обошёл несколько садов, но везде занято. В одном детсаду обнадёжили: если музыкальный работник на работу не выйдет, то возьмут меня. Но работник на работу вышел, и ещё весь сентябрь я был без работы.

 
Сентябрь

В первый день сентября получил письмо от Любы.
(Письмо не сохранилось: только точки поставлены.............................................- .Б.К., май 2016).

Что делать? Опять почта? Я ведь летом написал, но наверное не получила. Написал ответ..

На 3-м этаже нашего общежития живут одни девчонки (кажется уже писал об этом). Общежитие небольшое, почти все - знакомые. Правда, с моей ужасной зрительной памятью я никого не запоминаю,  с кем редко и мимолётно встречаюсь. Но остальные парни знают всех девчонок, так же, как и все девчонки знают меня.
Сходили к ним в гости с Вовкой Верхотуровым.

---------------------------------

             ГЛАВА 112. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (2)

                1964,
                сентябрь

Маленький, недовольный жизнью (что всегда проявлялось в неприятном и скучном выражении  его лица), он оживлялся с девушками, вытаскивал на свет затасканные остроты и поначалу казался мне молодцом, не теряющимся в женском кругу. А я сидел в комнате девчонок и... в основном молчал.

Но в другой раз пошёл на третий этаж с соседом по комнате Генкой Платоновым - 16-летним первокурсником с полным, розовощёким, как у ребёнка, лицом. Я очутился в положении главного и с удивлением обнаружил, что могу говорить, расспрашивать о жизни, обсуждать картинки на стене, по взглядам догадываясь, что моя болтовня сходит за вполне нормальный уместный разговор. Генка в основном молчал и что-то бормотал, когда я его спрашивал:

-  Правда же, Генка?

Когда мы ушли, я спросил:

- Ну как? Чего ты сидел молчал?

- А ты там разболтался тоже... - сказал он с каким-то удивлением.

И мне это было приятно слышать.


 
                Цветков и его женщины

В сентябре впервые после лета встретил Цветкова. Мы "снюхались" ("сдружились" - не то слово) ещё сильнее, чем летом. И большую часть дня проводим вместе: ходим в кино, гуляем по парку и ведём нескончаемые разговоры. Всё, что он говорит, интересно тем, что он из всего делает выводы, и эти выводы близки и понятны мне и кажутся моими собственными, но до этого  не выраженными с такой ясностью. Алик  собирается уезжать в конце сентября в Мордовию, где его жена и родственники жены.
Это его вторая жена. От первой у него пятилетний сын. Цветков платит алименты, но развод с ней до сих пор не оформил.

- Для этого нужны деньги, - говорил он.

- И много? - поинтересовался я.

- По закону сторона, которая возбуждает дело о разводе, платит от 50 до 200 рублей.

- А возбудил дело ты?

- Я ещё не возбуждал, но надо.

- А она?

- Она согласна и сейчас жить со мной.
Цветков начал рассказывать об отношениях с первой женой. Эти отношения были совсем не такими, как со второй.

- Первую я лупил нещадно. Вечером ухожу и прямо ей говорю, что иду к такой-то б...  Она - кричать. Не  хотела терять меня.  Ругается - я молчу. Потом так спокойно подойду... 

Глаза его заблестели и  страшная хитрая улыбка отразилась на его лице:

- И - рраз по морде. И ухожу.

- А со второй такого не было?

- Со второй - ты что! Она сразу бы ушла...  Так... в разговорах были конфликты... 

Она у меня романтик по натуре. Работает библиотекарем, кончила библиотечный институт.  Я высказал ей некоторые рациональные планы, но она их не может принять, понять.  Так что мы с ней люди совершенно противоположные. Если я испорченный, во мне плохого много и я это знаю, то она чистая, за честность её я ручаюсь...  А ведь противоположности сходятся. И если ты чистый, неиспорченный, то тебе попадётся жена дрянь.

- Ну, я не беспокоюсь, - ответил  я. - Я не такой уж "чистенький", так что мне должна попасться прекрасная жена.


                Критические моменты

Мы свернули и пошли по диагонали по площади Ленина. После недолгого молчания разговор продолжился. Говорил Цветков:

- Бывают иногда в жизни критические моменты...  Когда я служил в армии, ещё пацан был, в 54-м, по моей инициативе мы организовали кражу. Было нас четверо. Шли из увольнения, идём мимо железнодорожных вагонов и решили взломать. Отодрали дверку и вытащили несколько ящиков.

- А что в ящиках?

- Там были банки с компотом. Но смыться не успели, попались. Нас должен был трибунал судить. Пока я сидел в предварительном заключении, многое передумал.

Думал, если дадут лет 15 (вполне было возможно), то убегу, перепилю все решётки, но всё равно убегу. Скроюсь где-нибудь на севере и начну всю жизнь заново. Но нас простили (в армии это часто бывает).

- Вот, - сказал он, медленно растягивая последнее слово, как бы раздумывая над всем сказанным. И продолжал:

- Сознание воспитать в людях, - это главное, чтобы построить коммунизм. Материальной базы коммунизма мы достигнем, - но одним этим ещё немного сделаешь. Главное - воспитать людей.

Мы сели на скамейку и Цветков продолжал:

- Если бы решили проблему мира, проблему разоружения, какие бы огромные средства можно бы было пустить на воспитание! Всё можно было б сделать. А то работаешь в трёх садах, потому что гроши нужны, и думаешь: "Скорей бы работа закончилась." 

Даже если точно по инструкции работать по 4 часа каждый день, можно было бы из всех детей поголовно музыкантов сделать. Но ведь никто по инструкции не работает, потому что платят мало и один сад тебя не удовлетворяет, минимум 2-3 детсада нужно, чтобы прилично содержать семью, кормить детей. Заведующие детсадами хотели бы, чтоб музыкальный работник работал по инструкции, но вынуждены считаться, потому что не найдут такого, который бы весь день тратил на один-единственный детсад, получая столько. Правда, говорят прибавят скоро. Не знаю, намного ли. Но всё равно это будет лучше. Если создать хорошие материальные условия, можно многое сделать и приблизить этот самый коммунизм поближе...

- Пошли, надоело сидеть, - предложил Алик.

И мы опять пошли в парк, попили воды и уселись на скамейку перед оживлённой, ярко освещённой танцплощадкой.

- Я на днях уеду, буду работать в Мордовии. Не слышал,  такой город Ковылкино есть? Там жена, а скоро ребёнок будет. Вот... Нельзя сказать, что между нами дружба (это слово не может объяснить наши отношения), но какое-то духовное родство есть, и я бы хотел знать, как у тебя в дальнейшем сложится жизнь, поэтому ты можешь написать мне.

Он вырвал листок из записной книжки и написал на нём свой адрес: "МАССР, г. Ковылкино, ул. Пушкина, 16.

Он насмешливо поглядел на танцплощадку, где вовсю буйствовал  твист:

- И что хорошего находят в этих скачках? Или взять абстракционизм, например. Всё это не настоящее и я такого не приемлю.  Вот. Итак, скоро я уеду  В детсадах вместо меня уже есть кому работать. Вот только 14-й детсад. Это лучший детсад из всех, где я работал. Там мне работалось лучше всего и вообще была хорошая атмосфера. Туда должен пойти опытный, знающий чувак. Конечно, мне до лампочки, кто там будет работать, когда я уеду, но обычно, когда тебе делают добро, хочется ответить тем же..


                До-ре-ми...

Мы расстались поздно, но я ещё зашёл в училище (в это время там ещё занимаются), где встретил Иру Шигареву. Не помню подробно, о чём она болтала, но снова, как когда-то, язвила и пыталась  подкусить. 

- Оставь, Ира, я уже не тот, каким был год назад, - пытался я её урезонить, но она вошла в раж. Я разозлился не на шутку:

- Хватит, в самом деле!

И крикнул, уходя:

- До-ре-ми-до-ре,до.

На музыкальном, всем студентам известном, языке, это означало бранное ругательство, которое говорят, когда хотят кого-то куда-то послать.

Вот так. И она поняла, что со мной нельзя уже так. И больше со мной ни разу в подобном духе не разговаривала.

 

                Ещё об Алике Цветкове

При встрече с Цветковым я, не помню в связи с чем, спросил его, летал ли он на самолёте.

- Летал, - ответил он. - И не в качестве пассажира.

- А как же?

- Ещё в армии я учился в лётном училище. Проучился два года, летал на самолётах...

Однажды при самостоятельном полёте Цветков, почувствовав простор, стал выделывать в воздухе такие виражи, что был выгнан из училища за "воздушное хулиганство".

- Потом армия. После армии работал в разных местах: на шахте, на паровозе, помощником машиниста - и вот пришёл в училище, окончил его...

--------------------------------------

         ГЛАВА 113. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (3)

                1964,
                сентябрь

Через несколько дней я пошёл с Цветковым на квартиру. где он жил. В его комнате - "предотъездовский" беспорядок. На полу разбросаны ноты, различная вокальная литература и другие книги. Многое он не брал с собой и надавал мне кучу нот, среди которых были дельные фортепьянные вещи.

Затем достал из тумбочки на четверть початую бутылку вьетнамского ликёра и мы пошли на кухню. Там к нам присоединился мужик - шофёр. Мы выпили сорокаградусный терпкий, но довольно приятный на вкус напиток.

Шофёр болтал о своей работе, ещё о чём-то. Цветков, хитро прищурившись, задавал уточняющие вопросы, удивлялся. Потом шофёр куда-то ушёл, а мы с Аликом вышли на улицу. Я чуть не забыл забрать ноты, но Цветков, трезво владевший своей памятью, напомнил. Он постоял со мной минут десять невдалеке от дома, много говорил о своих чувствах и о том, что вино притупляет чувства и мысли.

- Вот Ленин, - говорил он, - не пил, не курил, и дай бог каждому столько сделать, сколько сделал он. Нужно себя уметь в руки взять,  суметь повлиять вначале на себя, а уж потом можно влиять на других.

- Ну ты как, дойдёшь? - спросил он, прощаясь за руку.

- Дойду, не сомневайся.

Я ушёл к своей остановке. Увидел Галку Дудко. Она попросила и я с лёгкостью отдал ей Брамса - именно те ноты, за которые я больше всего радовался, что мне их Цветков отдал. Когда под градусом,всё делается легко. С такой же лёгкостью стал поднимать на Галке воротник её осеннего плаща.

- Не дойдёшь до дому, замёрзнешь, - пошутил я.

Она удивилась и воскликнула:

- Ты кирной, поэтому такой смелый?
Подошёл автобус...

               
                "День счастья"

На другой день Цветков зашёл в училище и мы вместе пошли в кино на "День счастья". Он этот фильм смотрит второй раз и посоветовал мне обязательно посмотреть.

- Из артистов я мало кого знаю, кто где играет., - сказал Алик, но Баталов - исключение.  Умный чувак! И играет бесподобно естественно, просто и так, как в жизни.

В одной из сцен Баталов, играющий врача, говорит (за точность не ручаюсь, но смысл таков): "Болтовни у нас ещё много. А нужно просто каждому хорошо работать".


Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=eC6haxO3b78
День счастья (советский фильм мелодрама)

После кино мы с Цветковым в основном и говорили на эту тему. Он полностью согласен с мыслью авторов и дополнил, что мало фильмов (хотя и есть), где бы так прямо, бескомпромиссно высказывались критические взгляды.

- Я думал, - продолжал он, - что из себя представляет подвиг Матросова в годы Великой Отечественной войны. Говорили о нём много. "Подвиг". "Геройство". А что если это самое обыкновенное самоубийство? Война - вещь тяжёлая. Холод,грязь, целыми днями в сырых окопах. Рядом, на каждом шагу гибнут люди, нервы напряжены до предела. "А чёрт с ними со всеми" - так Матросов подумал и кинулся грудью на амбразуру.

- Ты красочно описал, сказал я. "А может в самом деле так?.." - задумался я.

- Раззве нам известно, чтО там наверху делается? - после молчания, по какой-то неизвестной связи с ходом его мыслей сказал Цветков. - До нас доходят только результаты. Сейчас к авторитетам несколько ироническое отношение. Я единственно кого признаю идеальным человеком, - это Ленина.  И не потому, что с детства мне твердили, а по его собственным трудам. Ты поинтересуйся, почитай Ленина. Какая ясность и точность во всём! Безупречная правильность ВО ВСЁМ! Ленин умел срывать маски со всего и с поразительной простотой открывал самую сущность вещей.

Цветков достал пачку и закурил. Я взял у него побаловаться. В затяжку я не хотел и так и не научился курить. Мы облокотились на железные перила, что на углу Бутина и Чайковского. После нескольких затяжек Цветков сказал:

- Нужно лично знать человека, а не только по его статьям в газете, чтобы судить о нём.

- А как же узнаешь, если этот человек жил давно, и всё меньше и меньше остаётся людей, знавших лично его? А если он умер 100 лет назад, то вообще никого не будет, кто бы знал этого человека лично. Останутся только книги о нём, если он того заслуживает. Так неужели по книгам ничему верить не будут, что было раньше?

- Ну представь себе, что я - гений, - Цветков усмехнулся, - а ты писатель и хочешь описать мою жизнь. Ты будешь описывать меня с положительных сторон, а для правдоподобия укажешь несколько слабостей, вполне простительных для гения. Только и всего. Вот...  - протянул он.

Вечерело. Мы расстались с ним.


                Про это

Из записной книжки.

В общежитии на кухне вертится маленькая полненькая девчонка. Слышу голос Вовки Верхотурова, обращённый ко мне:

- Вот, возьми её себе, - он указывает на девчонку, - она для тебя подойдёт.

- Нет, она мне не нравится, - отвечаю я.

- Так ты что хочешь - б...ть или дружить?

- И то, и другое, - отвечал я, имея в виду и половые отношения, и духовную связь

- Ты вначале побл-уй, а потом будешь дружить, - советует он.

- Ты считаешь, что это нужно вначале? - задумался я, почувствовав в этом вопросе определённую проблему.

Слова Цветкова: "самое красивое, самое лучшее, когда ты и духовно любишь, и физически. Здесь должна быть гармония. При таком условии обладание любимой - это что-то необыкновенное. А так... это ерунда".

---------------------------------

              ГЛАВА 114. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (4)

                1964,
                сентябрь


                Занятия по специальности


Уже идут занятия по специальности. Мой преподаватель - Олег Моисеевич Златкин, 23-х лет, работающий первый год после окончания Свердловской консерватории. Ростом он невысок, пониже меня. Симпатичный молодой человек.

- Вы с ним должны сойтись, - сказал Цветков.

Но он ошибся. Со Златкиным мы до конца года так и не нашли общий язык, хотя относились друг к другу с повышенной внимательностью и вроде бы стремились к сближению.

Цветков высказал мне своё мнение о евреях:

- Вообще я считаю евреев одним из умнейших народов. И хитрых.

Я вспомнил всех евреев, которых знал: несколько парней и девчонок из офицерских семей,  их родителей. И прелестную Дину Ширман.

- Была у меня одна евреечка, - продолжал сказал Цветков, - и взгляд его погрустнел, лицо стало задумчивым, что с ним почти никогда не бывало при мне - он всегда показывал себя трезвым и волевым. Иногда злым, отчаянным. Но не печальным. Тень сошла с его лица и он сказал:

- Я чуть было ни женился на ней. Но потом армия, потерял её следы...

Я высказал своё мнение о том, что национальные признаки ярко выражены у тех, кто воспитывался в каком-нибудь национальном селении, среди своих собратьев, говорит на своём языке, впитал в себя национальную культуру.

- Но всё равно, - возразил Цветков. - От своих родителей дети, отчасти хотя бы, перенимают  некоторые национальные черты.

- Может быть, - не стал я спорить.

А про себя подумал о том, что мне интересно знать о древнем прошлом евреев и их истории. Читал Шолома-Алейхема. А гитлеровские антисемитские теории я ненавижу.

Вслух я в эту деликатную тему не стал углубляться.  Сказал лишь:

- А вообще я читал, что в конце концов все нации сольются в одну.

Так. Зачем я вдруг вспомнил этот разговор? А, я хотел сказать о моём преподавателе Олеге. Вообще, как исполнитель, он был замечательным. Его техника была чрезвычайно отточена, отработана в каждой мелочи. И он очень добросовестно пытался передать эти знания мне, задерживаясь со мной на уроках дольше положенного, назначая дополнительное время. Но педагогического опыта, я чувствовал, ему не хватало. Лично он мог показать на инструменте любое движение, любую деталь. У меня не получалось, а у него звучало именно так, как надо. Но объяснить, ЧТО нужно сделать с рукой, ЧТО я должен ощутить своими мышцами, чтобы получилось, КАК скоординировать движения, он не мог. Он много раз показывал сам, требовал, чтобы я повторил, а я вспоминал Бахаеву, как она могла образными выражениями вызвать во мне такое мышечное ощущение, при котором получалось требуемое звучание.

Не вспомню, какие конкретно мысли я ему высказывал, но он прервал меня:
- Мне твои мысли не нужны. Ты бы выучил всё.
- Мне кажется, - говорит он, резко выговаривая слова, - ты фиглярничаешь.
Я начал рассказывать ему о том, какие мысли и чувства возникли у меня, когда я учил музыкальное произведение. Но Златкин только покачал головой:
- Да, я понимаю, ты не выучил и поэтому говоришь мне такое.



                Деньги взаймы
 


Была краткая встреча с Бессоновым Виктором. Парень-ухарь, бывший мой одноклассник. Закончил ремесленное и работает в Чите. Кстати, они вместе в одной комнате с Шинкарёвым живут в своём общежитии. Попросил у меня взаймы 15 рублей. Я снял с книжки последние деньги, оставил там рубль, чтоб книжка сохранилась.  Было только 10 руб. Обещал отдать через три дня. Я зашёл к нему в указанный срок, но его не увидел. Ребята сказали, что уехал в командировку. Он не отдал мне долг ни через месяц, ни через год.

Я весь день ходил голодный и не мог ни у кого занять. Выручил Петя Распопов. Занял на три дня. Через три дня я получил перевод и отдал. Но после того случая стал более жёстким и критичным в этих вопросах и мало кому занимал. Наблюдая  за другими, как они ведут себя,  я и сам научился  отшучиваться от сомнительных просителей. А давая, требовал сразу возврата к определённому сроку. Студенту иначе нельзя. Мы ценим деньги лишь тогда, когда их нет. А если есть, считаем это само собой разумеющимся и не замечаем, как они тают. Но не все такие. Вот у Володи Верхотурова трудно выпросить в долг даже мне, неоднократно бравшему и всегда в срок отдававшему.

А в общежитии некоторые говорят, что я "всё такой же". Правда, так считают в этом году на три четверти меньше, чем в прошлом. Но порой в каком-то движении или слове я напоминаю себя прошлогоднего.


                Из записных книжек


Цветков о Распопове: "Молодой дурак. Берётся лабать на фоно вещи, недоступные ему". Я ничего не сказал, но с приятным удивлением отметил, что я вижу кое-где   шире Цветкова и о Распопове могу сказать не только это. А может его слова просто циничная привычка говорить так о людях, далёких от его мыслей и взглядов? А?

Настроение дымчато-грустное.

Девочка с виноградом. Моё место в кинотеатре оказалось рядом с её местом. Кино ещё не начиналось. Молодая, лет 17, симпатичная, с весёлой игрой губ на лице, она ела виноград. Улыбнувшись, протянула мне кисточку:

- Берите, я всё равно не съем всё. Я взял и угостил её конфетами. В кино она простодушно переживала за судьбы героев (это был детектив)). Я изредка высказывал свои догадки. После кино она затерялась в толпе. Был солнечный тёплый день забайкальского сентября...

Во время специальности.

Олег (советует):

- Смотри на клавиши.

Я не согласился:

- Так лучше, Звучание чувствуется.

Олег:

- Тебе нужно следить за движениями рук. Слушай, что я говорю и выполняй.
И всё это в утвердительной, самоуверенной форме, за которой скрывается молодость и неопытность. Уж со мной можно было бы по-другому.

Мне кажется, его совершенно не интересуют вопросы психики и воспитания так, как интересовали Рублёва и Бахаеву. Эти педагоги были люди добрые и справедливые. Они стремились (а это главное в обучении и воспитании) понять своего ученика.

Олег не такой. Вообще-то он стремится быть простым, но его болезненное самолюбие подводит. Может быть, как друг-приятель он вполне имел бы со мной контакт (например, если б мы разговаривали где-нибудь в ресторане за столиком). Но он - педагог. Он - Олег Моисеевич, "вы", а я учащийся Комиссаров, может быть, Борис и "ты". А в ресторане такой молодой парень (разница в 6,5 лет) был бы "своим". И здесь, в училище (в чём его ошибка), чтобы быть и, наверное, чувствовать себя важнее,  чем полагается в силу своей молодости, он сразу же увеличил  расстояние между учителем и учеником, приняв роль строгого наставника и "поучателя". Он не знал (что делать - молодой, неопытный!), что простые и даже дружеские отношения не исключают уважения, а, возможно, наоборот укрепляют его.


                Мышиная грусть


В моём возрасте, да и наверное в любом, можно ошибаться в людях. Вовка Верхотуров вначале показался мне опытным, думающим человеком. В 16 лет первый взгляд на человека, который тебя старше на 12 лет, заранее уважительный. К тому же он сочувственно спрашивал меня о моём быте: много ли мне денег родители посылают, хватает ли мне, всё ли у меня есть из одежды для зимы и т.п. Всё это в таком серьёзном унылом духе, не свойственном студенту. Студенту, который носится, как метеорит весь день, с вечной нехваткой денег. Которому свойственно с усмешкой глядеть на собственный образ жизни.

У меня  сочувствие и интерес другого человека к моим повседневным заботам и трудностям вызвало чувство ответной благодарности.  Но вскоре я стал убеждаться, что он весьма узкомыслящий чувак.

-----------------------------------------

          ГЛАВА 115. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (5)

                1964,
                сентябрь

               
Его серое, застывшее, с печатью скучного недовольства лицо, иногда искажаемое каким-то лошадиным хохотом, выражало одну заботу: как бы за сегодняшний день не потратить лишней копейки. Он работал в нескольких клубах, управлял детскими духовыми оркестрами и денег у него вместе со стипендией было больше, чем у любого студента.

- Вот, осталось всего два рубля до получки (или стипендии), - показывал он, "забыв", что 50 он положил два дня назад на книжку и что в другом кармане ещё десятка лежит.

Правда, к его чести, он всегда вовремя отдавал долги. А занимал, когда ему не хотелось менять крупную монету. Однажды он несколько дней забывал мне отдать 20 копеек (в столовой ему не хватило мелочи). Когда же вспомнил, в сердцах воскликнул: "Какой же я негодяй!". Мне даже стыдно за него стало. Подумал: "из-за такой мелочи так оскорблять себя".

Он довольно часто ходил на 3-й этаж, но с девчонками у него отношения не ладились. Он не был циником. (Иногда такие привлекают девчонок).  Он был просто унылым обывателем.

Он хотел жениться, в 28 лет  пора, и горестно сообщал мне:

-  Всё у меня есть: работа, башли неплохие, плащ новый себе купил, а вот жены нет.

Я хотел найти хоть тень улыбки на его лице, но не нашёл. Серое его лицо затуманилось мышиной   грустью.

(Через несколько лет мне стало известно, что несчастный тромбонист Володя Верхотуров погиб под колёсами машины. - Б.К., май 2016).



                Откровенный разговор


Встретив в коридоре училища, Олег сказал мне:

- Что ты ходишь, не занимаешься? Тебе что, няньки нужны?

- Сейчас пойду, - ответил я.

Он заглянул в класс,  где я занимался, через некоторое время после этого разговора. Спросил, что я учу и обещал зайти проверить через 2-3 часа.

- Мне няньки не нужны, - сказал я.

Он так и не зашёл, но на другой день, на занятии, проверив этюд, сказал, что плохо выучил: это не так и то не так.

- Зато выучено на память, - ответил я, напоминая о нашем споре.

На предыдущем занятии он непременно настаивал, что нужно сразу учить на память. Я не согласился с ним, приводя свои доводы, что нужно вначале вникнуть в содержание, в музыку, а на память заучится "само", в процессе упражнений. Бахаева именно так учила меня, и я был согласен с ней. Сегодня я принёс ему практический результат его нежелания даже подтвердить свои наставления логичными доводами, раз уж он  не согласен со мной. Нет, всё в этюде плохо, но зато механически выучено на память.

Он взглянул на меня с таким выражением на лице, словно хотел сказать: "Вот ученичок мне достался!" Но вслух сказал:

- У меня сложилось такое мнение, что ты не можешь по-настоящему работать. Что тебе мешает? Да и не только это. Ты ведёшь себя не очень...

- Что именно? - я вопросительно взглянул на него.

- Должен догадаться, - ушёл от ответа Златкин.

- Понимаю: недостаточно почтительно к Вам отношусь. Но я стараюсь быть прямым.

Он. Слушай, Борис, давай откровенно поговорим, что тебе мешает? Что ты хочешь?

Я. Зачем? Опять скажете, что непочтительно с Вами говорю.

Он. Говори, выслушаю тебя на этот раз.

В такой атмосфере, разумеется, ничего действительно  откровенного не скажешь.

Говорить не хотелось. Я молчал, но он продолжал настаивать, чтобы я ответил.

Кое-что я всё же сказал.

1. Работать творчески. Думать о музыке и о мыслях в музыке.

Он. Правильно, но после того, как выучено на память, все детали отработаны и т. д.

2. Мои доводы против того, чтобы сразу учить на память. Его доводы: когда выучено на память, тогда твои мысли свободны для того, чтобы думать о музыке, а не о нотах. И проч.

3. Другие учителя, сказал я, - более считались с моим мнением.

Он говорит об уважении ученика к учителю. Это уважение, - говорит он, не желая в то же время  выглядеть  старым консерватором, - в том, чтобы выполнять точно все требования педагога по учебному материалу.

4. Я. Я понимаю, что нужно сделать в музыкальном произведении, но КАК? Что нужно почувствовать рукой, чтобы так получилось?

Он начинает сам показывать, пытаясь ответить на мой вопрос о руке. Но делает это в абстрактных выражениях, непонятно и неумело. Тогда он показывает сам на инструменте.. У него получается. У меня нет. Но... с новой попытки вдруг тоже что-то правильно получилось.

- Да, почти так, - говорит Олег. - Полученный навык нужно закреплять во многочасовых самостоятельных занятиях. А если не закреплять? Всё наработанное идёт к чёрту!


                Вечером в училище пришёл Алик Цветков


Немного кирной. Изо рта - запах водочного перегара. Мы встали с ним на площадку между расходящимися коридорами. За стеклянной дверью коридора стоял Олег в кружке с другими молодыми педагогами.

- Свой чувак! - говорит мне, показывая на Олега, Цветков.

Я подумал в этот момент, что был прав. В роли наставника Олег мне не подходит, а так, как свободные, равные в обществе люди, мы бы вполне сошлись.

- Мы с ним киряли вчера, - продолжал Алик. - Ещё Валера был (это педагог училища). Я твоему Олегу так и сказал: жми на него (разговор о тебе шёл), требуй, чтоб учил как следует. Олег сказал, что у тебя довольно средние способности.

Да... Кричали раньше: "способный!" Этим только портили меня. Я-то знаю, чтО я могу и чтО не могу. А что способности без труда? До того затасканная мысль, что и говорить не хочется. Так вот, мысль есть, но... Кроме этого нужно закрепление условных  рефлексов, многочасовая регулярная отработка тончайших координаций.

Человек, не сталкивающийся лично с этим, не поймёт, какой здесь нужен труд, как всё это сложно и, порой, мучительно.

Я понимаю. Но какой толк в словах, не подкреплённых делом.

- Ну как он? Что ты о нём думаешь? - спросил я Цветкова об Олеге.

- Трудно сказать, в основном мы с Валерой говорили, а он сидел и говорил: "да-да, нет-нет".

- Ну а вообще как он себя ведёт? Развязно? Матерился?

- Да нет, ни разу не сматерился. Видимо, культурный чувак.

Олег смотрел краем глаза, как мы стоим, разговаривая с Цветковым и улыбаясь друг другу, как Цветков доверительно что-то растолковывает мне. Цветков, мужчина с зарождающейся лысинкой на голове, старше и Олега на 8 лет, на равных, как брат с братом, беседует со мной.

И я почувствовал, что отношение Олега ко мне изменилось. Исчезли поучающие нотки и тон стал более мягким, более уговорчивым. Но понимания между нами так и не было достигнуто.

В 20-х числах сентября Цветков уехал из Читы за тысячи километров на Запад.

А моя жизнь в Чите продолжалась

Вечерком Вовка-цыган спросил:

- Хочешь, поедем к б... ? Только бутылку надо взять.
               
------------------------------

        ГЛАВА 126. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (6)

                1964,
                сентябрь

Его слова разбудили моё воображение, а воображение разожгло инстинкты. Вовка добавил 50 копеек, и я взял в магазинчике две бутылки жёлтой 30-градусной настойки ("московской" не оказалось). К нам присоединился ещё один парень лет 19, и мы поехали на автобусе на остров, в район мелькомбината...

___________________________________________________

                В сегодняшний день

Выкладывая в этот пост содержание   моего романа-дневника, получил  письмо от Нины - возлюбленной Юры Кашникова в студенческие годы. Её письма о любви и мои поиски друга юности превратились в часть  этого  романа. Она внимательно читает мои дневниковые записи по мере их появления в сети и её впечатления для меня  очень важны. Кроме того, важно, что  у моего рецензента у самой очень лёгкое перо и несомненные литературные способности. И самое главное, она сама прожила жизнь нашего поколения. А Юра оказался нашим общим близким другом.  Поэтому мне хочется не только поделиться нашими письмами, но  и сверить с друзьями-читателями наши мысли и чувства.


Нина:
Привет, Борис! Прочитала новую часть, знаешь, я ведь тоже была воспитателем в лагере после 3-его курса. Мне было 20, а пионервожатому было 17 лет. Правда, дети у нас были самые маленькие, 6-7 лет. Я проработала 1 сезон и сбежала, очень уставала. Детей надо было каждый день занимать чем-нибудь. Я спала у них в палате, так они ночью ко мне приходили и просились со мной полежать!  Жалко их было. У нас наверное тоже крутили  "любовь" вожатые, но у меня в то время был в разгаре роман с Юрой, и я ничем не интересовалась. А ты все очень интересно описал. Жду продолжения.

Прочитала все, но ты прервал на самом интересном!  Сейчас читается намного легче и события интересные, про общагу все верно. Однажды к нам прибежала ночью девушка, соседка, в одной ночнушке, её трясет, еле сказала, что проснулась и увидела  такое на соседней кровати и сбежала. Еле успокоили. Про Юрин первый поцелуй тоже интересно, кстати жену его зовут Зина. Интересно то, что ты в таком возрасте имел приятелей намного старше тебя, я общалась в основном с ровесниками.  А про Ленина и коммунизм - вообще шедевр,  но мы верили в это, нас так воспитывали. В общем, мне очень понравилось!   Пиши.

Я:
Ниночка, приветик! Приятно очень, когда ты хвалишь! Да, получился очерк о лагере!Хотя автору было всего 17 лет на момент описания. Я практически ни одной строчки не вычеркнул из дневника и не отредактировал. И фильм "Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещён" очень полюбил за его правдивость, сатиру и юмор. Даже свой будущий роман хотел назвать "Посторонним вход воспрещён" (в 77 году задумал, но написал одно предисловие только). Я любил в жанрах журналистики репортажно-расследовательские  формы  под рубриками "Журналист меняет профессию," "Испытано на себе" (сам публиковал статьи под такой рубрикой). То есть, когда сам столкнулся с проблемой, сам участвовал, сам расследовал и сам написал в газету неопровержимую  "чистую правду", чаще негативную, но документальную и убедительную, со своими живыми эмоциями и наблюдениями.

Спасибо тебе, что поделилась впечатлениями от прочитанного. Я в восторге от  твоих писем. Приятно, что моё поколение подтверждает всё, как это было, в том числе про коммунизм и Ленина. От молодых, наверное, не дождёшься таких оценок, им многое непонятно и неизвестно.

Я так и знал, что про Юру будет интересно.

И конечно, я умышленно стараюсь, где текст позволяет, заканчивать часть перед продолжением на какой-то интересной интриге.

Конечно, не все части романа (он довольно большой) одинаково легко воспринимаются, как и различные куски жизни. Порой, терпения не хватает читать.

Легко прочитываются сами события и тяжелее - их анализ и раздумья пацана в период формирования у него основных черт взрослого поведения. Мне самому тяжело давалось переписывать в посты некоторые куски текста, потому что так хотелось поправить тяжёлый, порой, стиль размышлений, но было нельзя - получалось ещё хуже, и я снова оставлял неизменной строку. Правда жизни и правда прошлого сопротивлялась редактированию. Особенно когда описывал музыку словами, излагая "поэму экстаза" и свои тогдашние ощущения, которые я испытывал и, естественно, с трудом сочинял подходящие фразы, чтобы выразить то, что очень трудно выразить, так как это не песня со словами, а сложная симфоническая музыка, у которой язык международный, общечеловеческий, не поддающийся адекватному переводу на вербальном уровне.

---------------------------------------------------------

...Там стоял деревянный двухэтажный дом, где у 30-летней вдовы  - хозяйки с 6-летним сыном, на квартире жил Вовка-цыган. Хозяйка встретила нас приветливо, нажарила картошки, пока мы с Толькой (так другого парня звали) сидели в комнатке.

Вовка-цыган ушёл за какими-то чувихами. Толька достал с этажерки ноты для баяна (видно было, что он в этой комнате не первый раз) и стал переписывать себе в нотную тетрадку.  Я сидел, разглядывая неприхотливую обстановку комнаты.

Вовка-цыган вернулся, но один. Сказал, что знакомых чувих он найти не мог, они куда-то уехали. Он выругался и сказал:

- Ну ладно, одни будем пить.

Он позвал хозяйку, и мы постепенно, разбавляя время между стопками плоскими шутками, начали пить. После того, как первая бутылка оказалась пуста, хозяйка ушла, не поддавшись уговорам, а мы втроём докончили вторую. Этой жёлтой гадости я больше никогда не мог пить.

Сначала было весело: стоял перед зеркалом и, хохоча, глядел на себя, пьяного. А потом, качаясь, стремительно бежал на улицу и облегчал себе желудок. Попросту говоря, блевал. (Извиняюсь перед читателями, но что написано пером... - Б.К., май 2016).

Рано утром проснулся в углу комнаты на каких-то матрасах. На кровати спал Вовка, а рядом с ним на полу Толька.

Я встал, вспоминая вчерашнее, оделся в передней и вышел на улицу, поёживаясь от утреннего холодка. Уже встало солнце и под его лучами постепенно рассеивался утренний туман. Всё очень трезво и печально.

 
                "Я пойду к тебе?"


В один из таких же вечеров в конце сентября мы с Вовкой-цыганом уехали на автобусе в тот же район.  В длинном одноэтажном доме с общим коридором жила женщина Фая. Было ей 27 лет, она работала где-то в какой-то конторе и жила одна. Минут десять мы сидели и Вовка-цыган разговаривал с ней. Обо мне он сказал:

- Хороший парень, с нами учится, да беда у парня - ночевать негде, общежития ему не дали. Вот такая история. Пусть он у тебя переночует.

Фая покровительственно взглянула на меня и сказала

- Ладно, пусть. Я ему на диване постелю. 

И улыбнувшись тонкой улыбкой на худом лице, добавила:

- Ему можно у меня переночевать, он ещё маленький.

Я сказал несколько незначительных фраз, вроде такой: "Да, ночевать негде, я уж у директора несколько раз был. Нет мест, говорит, в общежитии".  И ещё что-то произнёс в подобном духе.

Вовка-цыган попросил Фаю спеть что-нибудь и сыграть на гитаре. Она сняла со стены гитару и, против моего ожидания, запела тихим, даже робким голосом, со вздохами, какой-то чувствительный романс.

Видеозапись (ютуб не открывет ссылку, имя чудесной исполнительницы романса нигде не указано). В посте моём романс звучит прекрасно (июль 2019 - Б.К.)
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post391603137/
не уходи, побудь со мною...
237 075 просмотров

(Романс Николая Зубова "Не уходи" написан в 1899 году. Я заинтересовался его историей, перечитывая главы романа в июле 2019 года - Б.К.)

Я не видел ни её лица, ни фигуры. Уже стало темно, а свет, как назло (а может, наоборот, к  с л у ч а ю) отключили.

- Ну, оставайся, я пойду, - сказал мне, подмигнув, Вовка-цыган, уже направляясь к двери.

Время подошло к одиннадцати и Фая начала  стелить мне на диване. Спрашивая: "не твёрдо ли," вытащила мне ещё одно одеяло. Сама она разделась, и я видел её, ходившей в полумраке  по комнате в длинной белой рубашке. Я разделся и лёг на диван.

------------------------------

ГЛАВА 127. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (7)

                1964,
                сентябрь

Она улеглась и отвернулась к стенке, пожелав спокойной ночи. Наступило молчание.
Мучительный стыд до сих пор овладевает мною при воспоминании об этой ночи. Мне совсем не хотелось выглядеть ребёнком, но я показал себя им, с начала и до конца осознавая всю неуклюжесть того, что я говорил и делал этой ночью.

Мы лежали у противоположных стенок и я, после некоторого молчания, стал расспрашивать её о жизни, о её работе. Она отвечала... И сказала, что у неё есть сестрёнка моего возраста, очень хорошенькая девчоночка и хорошо бы мне с ней подружиться... Опять воцарилось молчание. Я лежал и думал: "Неужели это всё? И так пройдёт вся ночь? А завтра Вовка-цыган спросит, что у меня было. Что я скажу? Какие я ХОТЯ БЫ попытки предпринял?"

Моё мужское самолюбие страдало от этих мучивших меня мыслей. А что мне делать? Вот рядом, за несколько шагов от меня лежит 27-летняя  (исправлено в тексте дневника  на 28 - Б.К., май 2016) женщина, а я - 16-летний пацан... Но мысли о женской сущности той, лежащей от меня за несколько шагов, разжигали кровь. Тёмные инстинкты становились всё ярче и нестерпимей. И...  я совершил глупейшую из глупейших ошибок! Я спросил:

- Фая, я пойду к тебе?

Как мне хотелось, чтобы она хоть намёком сказала "да". Тогда бы и я уже ни секунды не раздумывал. А так... я ещё не был уверен в том, что действительно для того и лежу здесь, чтоб... удовлетворить свои инстинкты.

Она как будто не ожидала подобного вопроса:

- Ой! Что ты!  Что ты говоришь? Ты ведь ребёнок ещё.

Да, конечно, она привыкла, что к ней лезут без разговоров, нахально, не говоря о своих желаниях, подразумевая их само собой.

"Дурак-дурак-дурак", - стучало мучительным стыдом у меня в висках. Но я продолжал говорить:

- Ты думаешь обо мне, как о ребёнке, но я могу доказать, что я мужчина.

Но... ничего не сделал для того, чтобы доказать это.

А ей всё это надоело и она в сердцах воскликнула:

- Комедия какая-то!

И эти слова были самым тяжёлым ударом за всю ночь и вспоминать о них мучительней и стыдней всего. Больше всего я не хочу, чтобы мои слова воспринимались как комедия, если только я сам того не желаю. Вызывать смех, быть, а равно казаться нелепым в глазах окружающих - как это мучительно стыдно и больно!

А надо было встать под каким-то незначительным предлогом, сесть, а потом лечь к ней на кровать; заговорить, заласкать, вызвать  чувства и страсть. Я ведь уже знал это и видел в общежитии... Но какое великое расстояние между мыслью и действием. (Вставка рядом: "Пацан же ты! - Б.К., март 1966).

Я заснул, уставший от эротических мечтаний.

Утром Фая разбудила меня, беспокоясь, чтоб не опоздал  в училище. Она вышла из комнаты, и я оделся. Спросил, где у неё вода напиться. Она принесла мне в ковшике холодной воды, и я с жадностью охладил запекшееся горло. Пока пил большими глотками, она сказала:

- Приходи ко мне, если будет время.

- Хорошо, до свидания, - сказал я на прощанье.

Я ушёл. Было прохладное утро. Навстречу, подняв воротники плащей, задумчиво и обыденно, и даже чуть улыбаясь, шли мужчины. "Вот так по утрам мужчины возвращаются от женщин" - подумал я.

Вовке-цыгану я честно сказал, что у меня "ничего не было" и что она старая и мне не нравится.

- Дурак, - ответил он, - но ничего, Боря,  в молодости бывает, не сразу всё получается.

В один из вечеров, через несколько дней после этой "целомудренной" ночи, движимый инстинктом и вспомнив приглашение Фаи заходить, я приехал на автобусе к тому же дому. Осторожно приложил ухо к её двери и услышал мужской голос и женский говор.

- Всё, нельзя! - сказал я сам себе.

И даже с каким-то облегчением и одновременно с  лёгкой досадой уехал домой.
Больше я там никогда не бывал.


                Романтизм


Сколько разного уживается в одном человеке. Это было во мне как отзвуки детства, как смутные мечтания провинциального юноши, засидевшегося за книгой, о чём-то далёком, красивом, но не бывающим  в реальной жизни.

Романтизм живёт в человеке, как неосознанное стремление к воплощению совершенных по форме и прекрасных по содержанию  образов искусства.

В тишине и одиночестве, когда ты среди природы, и кажется, что понимаешь весь мир, дышишь всеми его радостями и горестями, приходит ощущение гармонии и красоты. Много можно писать об этом и, всё равно,  всего не напишешь.

Всё детство меня сопровождал романтизм. Он сжимался под натиском бурной и крикливой жизни. Он уступал место жизнерадостным и простым впечатлениям  детства, сам таясь в глубине. А вырываясь наружу, отдалял от окружающего мира, замыкал в себе.

А сейчас только отзвуки, следы от него остались.
В шумной студенческой жизни  он порой выхватывает из реальности секунды, минуты...


                Боль и ярость

"Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь".

Это сказал Пушкин. И такой дух, такая атмосфера овладевает, порой, на 20-40 минут. Атмосфера музыки Шуберта. Например. "Вечерняя серенада", "Аве Мария" или "Песня Сольвейг" Грига.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=4E0BoQgSPk8
Песня Сольвейг

Видеозапись. (Смотреть в посте - Б.К., июль 2019).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post391830181/
Schubert Serenade - piano

Рассказы Паустовского и стихи Гёте, Гейне создают  романтический фон.

Но незрелое увлечение романтизмом опасно. Оно приведёт к непониманию разницы между специфической условностью искусства (в частности, романтического искусства), в котором выражено вечное стремление человека к совершенному, и реальной жизнью.

Образы искусства ты ДОСЛОВНО переносишь на жизнь. Ты познал прекрасное, ты вкусил его и отравлен этим благодатным ядом. И встреченное в жизни несоответствие с совершенными, бесконечно прекрасными образами музыки, поэзии, живописи и т. д. вызывает боль и ярость.

Я стал приходить к такому выводу: из искусства надо брать главную, основную мысль, стремиться  к применению её в практической жизни, а разнообразные формы искусства в разные времена и в разных местах часто  были  не столь совершенными, какими они являются в истинно художественных, прекрасных и гармоничных произведениях великих мастеров.


                Из записной книжки


Нижний, который на общественных началах довольно продолжительное время работал в милиции, сказал в каком-то нашем разговоре:

- Нападать ночью стало немодным. Сейчас такие случаи в Чите редки. Я просматривал отчёты. В 62-м году такие случаи ещё были, даже в 63-м, а в этом уже почти не наблюдались.

Это навело меня на оптимистические мысли. С каждым годом - всё равно! - жизнь становится лучше. 63-й год лучше 62-го, а 64-й лучше 63-го. Жизнь движется вперёд.


                О любви и половой жажде


В это время мне попалась книга Чекалина "Любовь и семья", вызвавшая много мыслей. Там было немало рассуждений о любви и половой жажде. Приводились случаи из жизни.
 
---------------------------------

          ГЛАВА 118. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (8)

                1964,
                сентябрь-октябрь

Слова Ленина: "Всякая жажда требует удовлетворения, но ведь нормальный человек не станет пить  из лужи или даже из стакана, захватанного десятками губ".

В 20-е годы появились теории анархистов о ликвидации всяких "условностей" в отношениях между мужчиной и женщиной. Теория "стакана воды", по которой половая потребность так же легко должна удовлетворяться, словно выпить стакан воды, нашла своих сторонников, как и теория, что человек постепенно должен привыкать к обнажённому телу. Условности, вследствие которых люди носят одежду, должны постепенно уничтожаться. Вначале пусть, мол, ходят в трусах, а потом, когда окружающие привыкнут - и совсем голыми. Эти люди (мужчины, между прочим, женщина по природе более стеснительная) стали осуществлять свои теории на практике.

Группой в несколько человек они прошли совершенно голыми по улице, сели даже в автобус, но возмущённые пассажиры (вот обыватели!) высадили их.

Но с другой стороны всё зависит от собственного взгляда на вещи, выработанного воспитанием, привычкой и проч. Ведь никто не стыдится видеть голыми животных. Но ведь человек - не животное. Вот именно! Человек в тысячу раз прекраснее. Так чего же стыдиться? Стыдиться можно только уродства.

А как много зависит от воспитания, привычки - это факт. Здесь нет ничего, что объективно противоречило природе, естеству человека.

Только ханжа может бороться за мнимую "нравственность", глядя на костюмы артистов балета. Только очень грубый и начисто лишённый человеческих чувств обыватель может на пляже с хитрой гадкой ухмылкой глядеть на обнажённых  женщин. И если таких хотя бы оказалось больше 1%, то они бы всё испортили своими грязными мыслишками и привели бы в смущение всех красавиц. Они бы испортили море и солнце и жизнерадостное физическое наслаждение жизнью.

Но их меньше. Всё-таки почти в любом, даже плохом человеке есть, может не всегда осознанная, тяга к красоте, к совершенству. Мы уже привыкли видеть наших физкультурниц в открытой спортивной форме (а в 30-х годах это было странным и необычайно смелым - книга Ефремова "Лезвие бритвы"). Мы считаем естественным видеть девушек и женщин в открытых купальных костюмах.  А если представить подобное в эпоху средневековья? Да и в наше время в восточных странах женщина всё ещё ходит в чадре.

Я (как и многие другие) лежу на пляже (в Сочи в 62-м - Б.К., июнь 2016) и вижу много прекрасных форм. Это настолько привычно и просто, что я не могу думать пошло. Я восхищаюсь этой красотой, люблю её и лишь изредка отмечаю отступление от прекрасных канонов. Привычка именно так воспринимать  красоту укореняется в людях всё больше. Это видно по моде. Длинные платья (чуть не до пола) 40-х и 50-х годов начинают всё более укорачиваться, доходя сейчас до колен и выше. Правда в XVIII-XIX годах среди аристократии было модным широкое декольте, но зато ноги совершенно не открывались. Но сейчас женщина обнажается всё больше. К чему это приведёт - трудно сейчас сказать. 

Чем красивее женщина, тем  более я позволял бы ей обнажаться (и со мной согласятся многие). А самой красивой в образе Венеры Милосской разрешалось бы ходить полностью обнажённой.  Но это станет возможным только тогда, когда сознание будет на таком высоком уровне, что Венера, проходя мимо, не услышала бы вдогонку грязного словца. Люди радовались бы идущей Красоте и глядя на неё, восхищались бы не только внешней красотой, но и угадывали бы в её улыбке чистую, духовно богатую душу.

 
                "Бесстыдница"


Мои мысли подтверждает стихотворение Василия Кулёмина

 
БЕССТЫДНИЦА

«Бесстыдницею»
Дерево назвали
За то,
Что не таится под корою.
Мы, люди,
И поймем его едва ли.
Мы по себе лишь
Судим все порою.
Едва слышны
Весны шаги босые,
Уж дерево разделось,
Как богиня.
И даже там,
Где бьются листья в сини,
Все прутики
Становятся нагими.

Бесстыдница…
Оно, как плеть, стегает,
Словцо вот это,
Говоря о блуде.

А красота –
Она всегда нагая.
Стыд красоте
Придумывают люди.

Я отвергаю всякие наветы,
Ханжей
несостоятельные
Слухи…
В закатном солнце
Розовые ветви
По-женски мне
Протягивают руки.

(Строфа выделена мной в дневнике - Б.К., июнь 2016)
http://po.m-necropol.ru/kulemin.html
О поэте Василии Кулёмине

Да здравствует красота! Да сгинут все ханжи!          
 

                Люда З.


Из практических занятий, кроме занятий по специальности, у пианистов есть "фортепьянный ансамбль". Это музыкальный дуэт из двух пианистов. (Ясно, что из двух,  раз дуэт).   У меня он проходит (собственно, так случайно распределили) с Людой З.

"Первый же взгляд на неё привёл меня в трепет". Это была бы слишком роскошная фраза.  Но что-то в ней было такое, что затронуло меня. Не могу выразить, что именно. Но её взгляд был пропитан какой-то нежностью и болью. Взор по-женски мягкий. А она не поверила бы, сама удивилась бы, прочитав о себе такое. "Вот, не думала,  что я такая", - сказала бы.

Лицо симпатичное, чуть курносое - с детскими плоскими губами и отлично сложенная объёмная фигура. Такое первое впечатление.

Когда идёшь по улице и проходишь мимо молодых девушек, возникает много мыслей.  Одна из основных мыслей такая: а способен ли ты влюбиться в ту? А в эту?

Почувствовав красоту и нежность в одной, отвечаешь сам себе: "да, мог бы". А поглядев на другую, сразу скажешь: "нет, это невозможно". Изредка проходят такие девушки с неземной красотой, которые заставляют останавливаться на месте и с грустью думать о потерянных моментах жизни и жалеть, что уже прошла и больше не увидишь, не встретишь.

При встрече с Людой сердце подсказало: да, в эту можешь ты влюбиться.
Таковы были мои ощущения. А теперь факты.

Люция Николаевна, которая вела у нас ансамбль, задала нам обширную программу: фортепьянные пьесы в четыре руки. И нужно было позаниматься, чтобы не лажать на ансамбле. Нашли класс, сели рядом за одно ф-но, стали разбирать пьесы. Она играет слабо для пианистки, с листа читает плохо. У нас были пьесы Сен-Санса с чудными названиями! Например, "Черепахи", "Слон", "Кенгуру". С "Черепахой" пришлось повозиться. У нас поочерёдно менялась ритмика.  У неё были обычные восьмые, а у меня триоли, потом наоборот.

Видеозапись. (Ссылка на ютуб здесь не открывается).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post391971208/
К.Сен Санс Черепаха -из сюиты "Карнавал животных"

Музыкант поймёт.  (В сноске: для несведущего человека скажу, что это так же, как простучать равномерно три удара рукой и за это время два раза притопнуть ногой).
Люда никак не могла войти в ритм и всё вначале шло очень вяло, с остановками.

Потом я стал входить в форму, почувствовал, что я должен руководить. Мы стали смеяться над названиями пьес, приводя смешные сравнения. Я спросил, сколько ей лет. Она не хотела говорить:

- Зачем тебе это нужно?

- Да так просто. Я без всяких плохих мыслей спрашиваю.
Она сказала, что с 46-го года, а я не поверил. По её чистому, чуть наивному лицу я не мог ей дать больше шестнадцати.

- Вот никто не верит, - с детской досадой сказала она.- Я из-за этого и говорить не хочу.

Она смотрела на меня, мягко улыбаясь.
 
(Следующий абзац тщательно зачёркнут. Различаются только отдельные слова: "увидев у меня фотографию", "сказал". - Б.К., июнь 2016).
 
ОКТЯБРЬ.

По моему интерес ко мне у Люды есть. Когда разговариваем, она не торопится уходить. Стоит, молчит, чего-то ждёт.

-------------------------------------

        ГЛАВА 119. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (9)

                1964,
                октябрь

Вечером, когда дневной шум стал утихать, учителя начали уходить домой и в училище оставались только студенты для самостоятельных занятий, мы с Людой играли ансамбль. Встретиться, чтоб позаниматься, мы договорились заранее. А вечерком обычно тянет сходить в кино и я загодя взял два билета в "Забайкалец".

Позанимались музыкой, а потом я взглянул на часы и сказал:

- Я уже взял два билета в кино. Пошли?

Она вначале не хотела, говорила, что не может поздно домой прийти - родители будут ругаться.

- Ну что ты дома будешь делать вечером? Ведь скучно!

После кино пошёл провожать к её дому. Дорога вся - с полчаса ходьбы. Я наврал, сказав, что мне идти в ту же сторону, когда она сказала, что "не надо меня провожать". На самом деле мне идти к общежитию - в противоположную сторону от "Забайкальца" Она живёт на улице Ленина, напротив магазина "Старт".

Говорили о многом, сейчас всё не помнится. Люда живёт уже лет семь в Чите с родителями. Её отец - полковник. Кроме неё, в семье две младшие сестрёнки. По её суждениям я понял, какая это чистая, честная и доверчивая натура, но со своеобразными противоречиями. Всё это мне станет ясно позже...

Мы шли, она рассказывала о своей школе, где она была "активной пионеркой", участницей романтического отряда "Бригантина", о котором в своё время много писалось в областной "комсомолке" и говорилось по радио. В ней и был дух пионерских сборов и костров. Этот дух детской серьёзной игры с мыслями о хороших людях, о романтике труда - всё это живо прорастает в ребячьих сердцах и надолго остаётся, - конечно,  там, где умело и интересно поставлена воспитательная работа.

Я в ответ ей рассказывал о том, что был юнкором в школе, об "эстафете чистоты"  и обиде 6 "а" класса (см. тетрадь первую).

Примечание. К сожалению, как я написал ещё в предисловии к роману, первые три тетради утеряны, и я уже не вспомню, в чём заключалась обида класса на юного журналиста-одноклассника. Кажется, они считали, что недостаточно их похвалил по результатам соревнования между классами. Ведь я и сам был учеником шестого "а", значит обязан был, по их мнению, "своих" похвалить, несмотря на то, что другой класс стал первым в эстафете. (Вот когда возникли первые проблемы журналистской честности и объективности. - Б.К., июнь 2016).

Она тоже вспомнила, что более двух лет назад слышала по радио передачу пионерской радиогазеты "Юный ленинец", в которой, рассказывалось об этой самой эстафете чистоты. И вспомнила мою фамилию ("довольно громкую, чтобы не запомнить"), названную в передаче.

Я спросил, была ли она в Атамановке? Оказывается, была. (Там находился пионерский лагерь Забайкальского военного округа. - Б.К., июнь 2016). Мы начали вспоминать, кто в каком году и в каком месяце был там и оказалось, что оба были в одном году и в одном сезоне, только я в санатории ЗабВО, а она - в пионерском лагере ЗабВО. А находились они рядом, через забор.

- Так вот где я тебя видел! - воскликнул я. - А то я всё вспоминал, где я тебя мог видеть, знакомое лицо.

- Я тебя тоже,- сказала она, - словно бы где-то видела.

Я вспомнил, что в Атамановке работал Валерий Рублёв и спросил Люду, знает ли она его.

- Знаю, - ответила она, - Валерий Михайлович, молодой такой, он работал воспитателем в нашем отряде. Мы звали его "Копейкин", он нам не нравился.

Мы подошли к её дому и я на прощанье подал ей руку. "Это не по правилам", - тут же пронеслось в голове.

Она ушла. "А, чёрт с ними, с правилами" - возникла другая мысль.

На другой день Люда приносит мне деньги, потраченные на неё в кино. Я решительно отказался, я этого и не ожидал. Это вопреки моим понятиям о чести кавалера.

- Ты всё-таки студент, - хотела объяснить она.

- Ну и что? У меня достаточно денег!

Люда - в душе прямая, честная пионерка не хочет видеть таких условностей и я, чувствуя это, говорю:

- Когда не будет у меня денег, ты возьмёшь билеты.

Это её успокоило.


                О моей физподготовке


Развиваться физически мне нужно. Природа дала мне широкие плечи, тонкую талию, отличный образец фигуры (так не я говорю). Вечером обычно ребята  раздеваются по пояс и идут плескаться в умывальник студёной водичкой (горячей тогда и в помине не было - Б.К., июнь 2016). Я прохожу по узкому коридору и ребята похлопывают меня по плечу: здоровяк!

Они с удивлением глядят на мою фигуру и говорят:

- Тебе бы спортом заниматься. Ты бы атлетом был.

Я сознаю справедливость их слов и мне хочется заняться. Хочется.

Мускулатура  у меня слабая. Нужно обязательно развить.

Я начал отжиматься руками на полу. Делал это месяца полтора. Начал с 15 отжимов - дошёл до сорока. Глядя на меня, вся комната стала делать это. Но превзошёл меня только Вовка Верхотуров при своём маленьком росте и бараньим весом, но сильной мускулатурой дошёл до 55.

Остальные пытались догнать меня. Но лишь Толька Ананенко (с кем я летом таскал кровати) был с хорошо развитыми сильными бицепсами, так как раньше занимался двухпудовой гирей. Но при своём большом весе не мог отжаться больше 30 раз.

Через полтора месяца до 40 доходить мне стало труднее. Я выжимал из себя все силы и, видимо, неправильно регулируя дыхание, задыхался. И перестал отжиматься.


                О работе в детсаду

С 5 октября начал работать в детсаду. Я туда приходил ещё в сентябре. Заведующая, окинув взглядом и оценив мою молодость, сказала, чтобы зашёл через несколько дней, "если другой работник не придёт".

Другой работник не пришёл и я приступил к занятиям с детьми.

Сад большой, шестигруппный,  называется "комплексный ясли-сад". Дети от 2-х  до 7-ми лет. Что хорошо, так то, что он буквально в двух шагах  от общежития и из окна нашей комнаты видно его каменное двухэтажное здание. Сразу с шестью группами я заниматься не успеваю с утра (в училище только один день в неделю нет  занятий утром). Приходится рассчитывать так, чтобы с каждой группой позаниматься 2 раза в неделю. Четыре раза в неделю, в среднем, я занят в детсаду. Приходится назначать время после обеда, что не особенно нравится заведующей. Но другого выхода у них нет и приходится считаться со мной.

               
                7 октября. Что-то с Людой происходит

Один раз отказалась от занятий ансамблем, другой, ссылаясь на сильную занятость. Я решил не думать ни о чём  серьёзном.

------------------------------------------------

        ГЛАВА 120. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (10)

                1964,
                октябрь

Был классный час. Я всё время бросал на неё взгляды. После звонка в коридоре спросил её, может ли она сегодня вечером придти заниматься ансамблем. Она категорическим тоном произнесла:

- Нет, нет, нет - я не могу

- Но ведь надо же поучить, нас завтра убьёт Люция Николаевна.

- Учи отдельно, - посоветовала она.

Почему она переменилась?

Стоит лишь тебя увидеть,
В сердце боль, тоска.
Не могу понять, в чём дело,
Не влюблён ли я?

Такие слова просятся из сердца.

Чёртовый романтизм! - тут же вырывается другой голос. В какое время я живу? Конец XVIII - начало XIX века? Нет!

Шестидесятые годы XX века. Смелые, плебейско-грубоватые годы. И здесь есть своя поэзия, но совсем иная, - не аристократически-слезливая, а мужественная и гордая, простая и естественная и именно в этом её сложность, её богатство, её музыка, любовь и красота.


                Из записной книжки


Утром проснулся в удивительной для общежития тишине  и один. Десятый час утра. В комнате тепло, от батареи идут горячие струи воздуха. Заглянул сквозь чистое стекло окна: белый снег запушил землю, берег Ингоды ровным слоем. Свежие, простыни (вчера сменили) и белая скатерть на столе. Впервые испытал ощущение покоя и уюта в общежитии. Может потому, что первый раз за много дней выспался, или потому, что батарея стала жарко греть и исчез холод. Или потому, что по радио играет увертюра Россини к опере "Севильский цирюльник" и её взбадривающая, жизнерадостная и прекрасная мелодия и оставляет подобные ощущения.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392175562/
Джоаккино Россини - Увертюра к опере "Севильский цирюльник".


                Иду я к солнцу


12 октября. В космос запущен трёхместный космический корабль "Восток" с космонавтами Комаровым, Феоктистовым и Егоровым. Включив на полную громкость радио, набились в одну из комнат и возбуждённо слушали это сообщение. В детсаду мои ребятишки обсуждают это событие. По-детски, но с гордостью. В старшей группе дети особенно развитые. Я вижу: они более развитые, чем мы 10 лет назад. И кроме всех других политических, экономических и т.п. причин, имеет значение то, что воспитывались они не на той музыке, не на тех песнях, на которых мы росли. Помню, в моё время кроме детских песенок, которые и сейчас те же самые, я распевал "взрослые" песни. Но какие это были песни? "Ой цветёт калина в поле у ручья", "Дайте в руки мне гармонь, золотые планки". Хорошие воспоминания из детства оставила песня Богословского "Тёмная ночь". Я плакал от этой песни, когда мне было только пять лет. Уже тогда я чувствовал грусть и глубокую боль этой песни. А предыдущие "деревенские" песни оставили во мне тусклое, скучное впечатление, не задели глубоко никаких чувств.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=xwp9stl8k8s
Ой цветет калина в поле у ручья. Ансамбль Березка

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392175562/
ПРОВОЖАНИЕ Дайте в руки мне гармонь

А сейчас встречаю на улице 9-летнего мальчонка, который весело распевает:

"Иду я к солнцу,
Цветёт земля,
Счастливей нету
Вокруг меня"

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=lP5Ll9nzPXs
Эдита Пьеха - Я иду и пою

Конечно, ребёнок, воспитанный на таких жизнелюбивых, к солнечной радости зовущих песнях, будет не таким, какими были мы.

Сегодня я удивился, когда мои ребятишки попросили меня:

- Борис Ильич, а сыграйте "Главное, ребята".

- Это вот эту? - спросил я и заиграл песню Пахмутовой. Они подхватили и, я бы сказал, с воодушевлением, со всеми словами спели эту "взрослую" песню.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=ca7q6OYwr8k
Лев Барашков- Главное, ребята, сердцем не стареть

Мне  очень понравилось, что эти дети интересуются гораздо более широкими явлениями мира, чем тот примитив, который им преподносят воспитатели, суживающие, по существу, духовный мир ребёнка.

Я заиграл другие песни, часто звучащие по радио и телевидению, а они угадывали. Восторженно встретили песню "И снег, и ветер", хотя не все слова знали.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=GEU9JAmIi-g
Песня о тревожной молодости -М. Магомаев и др

И ещё многие другие молодёжные песни были известны шестилетним мальчикам и девочкам.

Нужно шире раскрывать мир перед ребёнком, смелее говорить о сложном. Чем раньше они узнают о противоречиях настоящей жизни, тем закалёнее будут они в борьбе с будущими жизненными трудностями.


                О чуткости и грубости


Чуткость, проявленная к тебе, всегда улучшает настроение, рождая прежние мечты и надежды. Просто мы ещё настолько привыкли к грубости, что не грубость удивляет нас, когда бы мы должны  относиться к ней, как к порядку вещей.

Вот несколько примеров хорошего отношения, чуткости, испытанных мной на себе.

В бане я забыл мочалку. Выразил вслух свою досаду. Банщица где-то нашла и дала мне вехотку, сказав "Мойся, милый".

Гардеробщица в столовой, пожилая женщина, принимая пальто, спросила:

- Что ж вешалки-то нет?

Я (смущённо):

- Оторвалась сегодня только.

- Скажи, пусть мать пришьёт.

- Так я студент, у студентов такая жизнь...

- Ну ладно, иди обедай, я пришью.

И слышу вслед: "Ох, бедные студенты".

Пообедав, иду домой с пришитой вешалкой, поблагодарив от души гардеробщицу.

В магазине "Оптика". Принёс очки, совсем раскрутились гайки. Девушка с улыбкой взяла их, ушла куда-то минут на пять и принесла очки уже в полном порядке.

- Сколько с меня? - спрашиваю.

- Ничего не надо, - с той же милой улыбкой отвечает девушка.

- Ну спасибо, - благодарю.

- Пожалуйста.

Во всех трёх случаях это были существа женского пола. Женщины по своей природе более склонны к доброте и чуткости, чем мужчины. Мужчины более черствы и бездушны.


                Политические события в стране


Уход с поста Хрущёва непосредственно ко мне не имеет никакого отношения. Но само по себе это настолько интересное и крупное явление, что пройти мимо него  без внимания, не высказав своих мыслей, - просто невозможно.

------------------------------

         ГЛАВА 121. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ  ГОД (11)

1964,
октябрь

Для меня это было неожиданностью. Наверное, потому, что до тех слоёв общества, среди которых я вращаюсь, внутренние бури правительственной жизни не доходят (разве что в виде плоских анекдотов). А для людей сведущих такой поворот событий, видимо, был закономерным. Народ воспринял это событие довольно спокойно., чуть удивлённо и немного возбуждённо.

Подробности о смещении Хрущёва дошли даже до наших кругов. За достоверность не ручаюсь, но надо думать - всё правда. Это подтверждено дальнейшими обсуждениями ошибок Хрущёва в партийных кругах и лекциями "О международном положении" московских лекторов, приезжавших а Читу.

В училище говорили, что Хрущёв не хотел ехать на пленум. Не едет день, не едет второй. Вопрос о нём поставили на пленуме. В конце концов, сказал: "Пишите, что хотите. Я всё подпишу".

Захватив много власти, Хрущёв перестал считаться с мнением товарищей из ЦК, начал своевольничать. Своему зятю Аджубею, который был главным редактором "Известий", давал тысячи премиальных. Хрущёву приписывают вину в ухудшении отношений с Китаем и многие беды в сельском хозяйстве.

Сканы и машинописная копия стихов.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392218298/

Не помню уже, как, когда и откуда у меня оказался напечатанный через шестую копирку на листке стих с критикой Хрущёва. Вот он:
"В СССР Никита жил", "Во главе и лично".

В СССР Никита жил
Часто речи говорил,
Часто ездил за границу
Продавать нашу пшеницу.
В Гане строил он заводы,
Покорял в Египте воды.
В Африке его любили, -
Там дарил автомобили.
Дал Лумумбе самолёт,
Тот, кто знает, тот поймёт.

Деньги всем давал он сходу,
Не свои, за счёт народа.
Что народ, народ терпел,
Хоть досыта хлеб не ел.

Помогал работе всей
Зять Никиты, Аджубей,
Что на дочке был женат,
Он тому был очень рад.

Парень был он пробивной,
Быстро в деле преуспел
И с поддержкою такой
Он в "Известиях" засел.

Так и жили, не тужили,
Белый хлеб совсем забыли.
Хоть и масло не видали,
План по маслу выполняли.

Наконец, решил народ:
Дальше дело не пойдёт.
Быстро Пленум мы собрали
Все вопросы разобрали.

Говорим: пиши, Никита
Откровенно и открыто.
Может быть, тебя простим,
Но с поста тебя сместим.

Он сначала упирался,
Но потом во всём сознался.
Заявленье написал,
На здоровье упирал.
Дескать, слаб я стал мозгою,
Промах допускал порою,
Вы за то меня простите,
Зла на сердце не таите.

Ему Брежнев говорит:
"А народ-то не простит.
Чем народ-то ты кормил?
Только речи говорил".

Сдавай, Никита, дело,
Поведём народ умело,
Может, лет через 500
И помянет нас народ.

Всё в общем верно. Не совсем правильно насчёт помощи СССР слаборазвитым странам.

Ход истории учит, что слаборазвитым, бывшим колониальным странам необходимо  помогать. Но, возможно, и здесь были перегибы. А о том, что "хоть и масло не видали, план по маслу выполняли", это сказано точно. В 62-63 гг. в магазинах были страшные кризисы: ни масла, ни мяса. Белого хлеба не было совсем, а чёрный давали лишь по одной булке. В этом году мало-мальски улучшилось. По крайней мере, хлеб вдосталь, хотя за мясом всё ещё очереди.

Ошибки Хрущёва отозвались в желудках народа. В этих ошибках свою роль сыграл небольшой (со сталинским не сравнить) культ личности , который сам же Хрущёв (и в этом его заслуга)  разоблачил.

Через месяц или два я прочитал в журнале "Крокодил" совершенно справедливое стихотворение А. Безыменскогго "Во главе и лично". Да, эти слова встречались на каждом шагу в период правления Хрущёва. Например, в каждой приветственной телеграмме в адрес ЦК значилось: "Благодарим Центральный Комитет и лично товарища Хрущёва..." И т.п., и проч.

(Справедливости ради, надо сказать, что через несколько лет в адрес Брежнева направлялись точно такие же слова "дорогому Леониду Ильичу" - Б.К., июнь 2016).

При каждом трудовом аврале
В успехе дела своего
Начальство оптом заверяли,
А "лично" -
  только лишь его.

И стали для него привычны
Словечки "во главе" и "лично".
Он стал не сомневаться в том,
Что всё решающее -
             в нём...

Клянусь: фамилия Пахомов -
Фамилия! Не псевдоним!
Он председатель Исполкома.
Он существует. Мы знакомы.,
Хоть редко видимся мы с ним.
Что ж: в нём хорошего немало.
В нём есть и пыл, и мастерство.
Но поведение его
С годами нестерпимым стало.
Привык товарищ
        единично
Быть "во главе"
     и править "лично".

Но разве он один таков?
То в учрежденьях, то в науке
Кой-где кормило дали в руки
Такому типу "вожаков".
Чем человек такой рукастей,
Тем раньше вырастает в нём
Охота к бесконтрольной власти
И своеволию во всём.
Его несёт стремнина лести
В болото спеси напрямик.
В нём глушит лесть со спесью
                вместе
Истоки большевистской чести,
Партийной скромности родник...

... Давно ль народами страны
Заклеймлены гнилые нравы,
Что были культом рождены
И стали бедствием державы?
Двадцатый съезд разоблачил
И культ, и все его порядки.
Мы приложили уйму сил,
Чтоб уничтожить их остатки.

Был жизнью дан такой урок,
Что ни в одном из Исполкомов
Большой иль крохотный Пахомов,
Казалось, вырасти не мог.
И что ж? Мы вновь кой-где
                встречаем
Его повадки, нрав, режим.
Видать, мы сами забываем
Преграды ставить перед ним.
Ведь в скором времени опять
С трибун собраний стали зычно
Словечки "во главе" и "лично",
В бумажку глядя, повторять,
Во всех делах изображая
Пахомовых, как божество...
Их вознесла хвала слепая,
Из коллектива выделяя,
От коллектива отделяя
И отдаляя от него.

Мы чтим людей.
   У нас в отчизне
Не позабудется вовек
Все, чем живет, что  сделал
                в жизни
Любой хороший человек.
У нас в большом почете люди,
Чья роль ведущая видна
В работе каждого звена, -
Но ВО ГЛАВЕ
   была и будет
КПСС, -
 она одна!

Запомним это навсегда,
Чтоб культ Пахомова любого
Нигде у нас, в стране труда,
Вовек не повторялся снова.
И для грядущих наших лет,
Бесспорно, было бы отлично,
Когда б в речах, в статьях газет
Исчез вреднейший трафарет
Словечек
 "во главе" и "лично"!

И нужно сказать, после смещения Хрущёва этот трафарет начисто исчез из газет и статей журналов.

Прошедшие месяцы показали, что изменения в правительстве - к лучшему. Дело идёт по пути всё большей демократизации. При жизни Сталина разоблачить культ личности было невозможно. Но сейчас время совсем другое. Сознательность народа выросла настолько, что вслепую народ уже ничто не воспринимает и то, что является антинародным - свергается.


                Что-то непонятное творится в моём дневнике


(После небольшого пробела в тексте дневника небрежно оторвана  почти вся нижняя часть страницы. Теперь никогда не вспомню, что было написано убористым почерком на полутора страницах. Наверное, что-то очень личное и очень откровенное - Б.К., июнь 2016).


                Из записной книжки


Чем больше я вижу грязи, тем острее  понимаю, чувствую и больше ценю всяческие проявления тонких и нежных чувств.

Чем больше расширяется видение мира, тем глубже и реальнее замечаешь хорошее. Но хорошее в своей основе может превращаться в столь гадкое в своём развитии, продолжении, видоизменениях, разветвлениях и примесях...
Очень многое в оценке мира зависит от общего настроения, от субъективных ощущений, которые тоже закономерны и являются результатом влияния среды.

Петя Распопов говорит мне с удивлением:

- Я не понимаю, какие могут  быть у тебя отношения с Верхотуровым. Мне, конечно, всё равно, но непонятно.

Я пожал плечами:

- Каждый понимает по-своему.

(Далее текст не сохранился. Б.К., июнь 2016).

Предложил своему брату Вите сходить в кино на "Молодую гвардию". Он очень зло ответил:

- Мне достаточно, что я книгу прочёл. Мне патриотизм уже приелся.

Мне стало неприятно слышать такое от него. Я ничего не сказал, не поспорил, но заторопился и поспешил уйти.

Да, хоть и беседуем мы с ним мирно, мне его злость неприятна. Очень уж она унылая и односторонняя, что ли.

Патриотизм. Не буду копаться во фразах. Лозунги, порой, маскируют реальную суть вещей и отталкивают людей. Но я ведь просто хотел сходить в кино, чтоб посмотреть на этих людей и разобраться в них и в обстоятельствах их жизни. Разобраться, где правда - где ложь.

Вот чёрт возьми! Я всё же не такой и плохой. Для меня главное - необходимость понять человека со всеми его мыслями и чувствами, понять отношения между людьми в обществе.

Впрочем, это ещё совсем не говорит о том, что я "хороший". Беру это слово в кавычки, потому что существует очень много кривотолков и противоречивых мнений о смысле этого слова.

                Две двойки на двоих

По ансамблю, конечно, ничего с Людой не выучили и получили каждый по двойке.

-----------------------------------------

          ГЛАВА 122. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (12)

                1964,
                октябрь-ноябрь

Люда З. неожиданно для меня интересуется, почему я поздно пришёл заниматься в училище. Нужно, мол, было раньше,  позанимались бы. (А я только пришёл из кино).

- Я не знал, Люда, - ответил я, - ты ведь очень занята всегда.

Она промолчала. Мы зашли в класс и стали заниматься. Я взял власть в свои руки, командую: отсюда начнём, повторим ещё раз, не сбавляй темп и т. п.

Однако, мне кажется, Эмма Гавриловна, как классный руководитель, побеседовала с ней о двойке по ансамблю.

Люда говорит:

- Я-то получу двойку - это ничего, а вот ты...   У тебя и так, кроме этой, двойки есть - говорит это без усмешки, а с каким-то сожалением, виноватым голосом.

На другой день договорились позаниматься с 10 утра (это было воскресенье). Я прождал её в шестом классе, где мы и договорились увидеться, до 12 часов. Потом прошёлся по коридору, заглянул в другое крыло и нашёл её там, в 22 классе. Она не ожидала моего прихода, подняла смущённый взгляд.

- Ну что, позанимаемся? - я поглядел на неё.

Лицо её стало недовольным:

- Видишь, я этюд разбираю.

Я заглянул в её глаза и решил уйти.

- Ну ладно, разбирай, - сказал я тоном сожаления.

Когда я уже был в дверях, её состояние переменилось и она, словно спохватившись, крикнула:

- Сейчас кончу разбирать и приду. Ты в каком классе?

- В шестом.

Прекрасно позанимались! Это просто комическая сценка, а не занятие. Сидела и дулась, если кто-нибудь из нас отставал или забегал вперёд. Нетерпеливо кричала:

- Да играй же, не останавливайся.

Я, смеясь, призывал:

- Спокойно, Люда, нужно всё как следует исполнить.

Она хотела уйти, взяла ноты, а я держу их:

- Мы же ладОм не позанимались!

Она оставила у меня в руке ноты и ушла с торопливыми, с досадой сказанными словами:

- Потом позанимаемся.

- Когда потом?

В ответ мне только дверь хлопнула. Я пожал плечами и заиграл "Турецкий марш" Моцарта.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392283078/
Massimiliano Ferrati plays Mozart "Turkish March"
2 736 730 просмотров

Минут через пять хотел отдать ноты, но её уже не было в училище.

(Вот сейчас выкладываю из дневника  эту совершенно забытую мной  сцену и думаю: ну и горе же мне капризное досталось. Дали бы для занятий ансамблем другую девочку, так она и меня бы, шалопая, ещё заставила серьёзно учиться. И личная жизнь могла по-другому сложиться... - Б.К., июнь 2016).

НОЯБРЬ

Я, однако, брошу заниматься Людой. Ничего у меня к ней нет. Я её не интересую. Между нами всё происходит долго и скучно. И вообще... Юмора у неё нет. Этакого жизнерадостного юмора, который я ценю в Вале Цыганковой. Не пустоты, боже упаси, которая прикрывается юмором.

Иногда речь заходит о серьёзных вещах, а я чуть-чуть шучу. Она не понимает моей иронии и сердится.

И вообще, мне кажется, она меня понять не сможет.

(Надпись между строк: "наконец-то разумные мысли. Б.К., 1977 г.")



                Как я провёл 7 ноября





Праздник Октября я провёл в небольшом домике на Чите I.

До самого 7-го не знал, где буду праздновать. Но после демонстрации всё сразу стало ясно. Вернулся с площади Ленина  в училище с плакатами, портретами. Побросали всё в угол.  Училище полно студентами с весёлыми, чего-то ждущими (ясно чего!) взглядами. (Через час уже не было ни души).

Мы стояли с Верхотуровым, к нам подошёл сияющий праздничной улыбкой Петя Перминов и предложил поехать на первую Читу. Мы съездили в общежитие, немного поутюжили свои костюмы и часа через два, захватив соответствующее количество спиртного (две пол-литры "Московской" и "красненькую") ехали по указанному адресу.

В маленьком домике собрались Петя Перминов с женой, я, Вовка Верхотуров, Толя (парень играет в училищном оркестре, из "вольнонаёмных"). Из женского пола, кроме Петиной жены, 4-5 девчонок от 16 до 22 лет.

Грустные звуки песни Колкера "Карелия" теперь  служат мне напоминанием  об этом октябрьском празднике 1964 года. В тот вечер  пластинку  крутили десятки раз.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392283078/
Валентина Дворянинова ;- Карелия

И весь вечер остался в памяти, как одно чувство лёгкой грусти, навеянной песней Колкера.

Всё прошло в весёлом духе и непринуждённо. Петя  всех девчонок хорошо знал. Я танцевал с 17-летней черноволосой девушкой с милым и каким-то затаённым взглядом. Пил ни мало, ни много. Особого опьянения не чувствовал., но настроение было, я бы сказал, красивым: мне было чуть грустно, испытывал  дружеское расположение ко всем и большую благородную любовь и симпатию к окружающим и к самому себе.

В медленном движении танго плывут пары. Петя, танцующий с женой, весело и с дружелюбной улыбкой подмигивает мне. Я улыбаюсь. Её рука покорно лежит на моём плече, а тело, подчиняясь моим желаниям, слегка покачивается, становясь всё ближе и ближе ко мне. Я чувствую его покорность и начинаю разговор. Её зовут Таня. Она улыбается мне и доверчиво склоняет голову к моему плечу.

Я договорился встретиться с ней после праздника, но после вечера забыл, в какой день и в какое время назначил свидание. Чего только не забудешь в хмельном весёлом угаре.

Я потом думал об этом чудесном вечере и сделал вывод, что на подходе к 17 годам стал становиться "мужчиной" в каком-то частичном смысле слова. То есть могу, если захочу, добиваться расположения любой (я был уверен!) девочки. И ничего невозможного для меня не может быть.

(Мои оценочные примечания, написанные после этих строк:
В марте 66-го: "А всё ж ты был ещё пацан".
В 77 году: "Трогательные, смешные, чистые мысли").


                Случайность и жизнь


После праздников пришло известие о гибели Саши Сальковского. Он был моим хорошим приятелем и редким контрабасистом. Подобных ему я не встречал ни до, ни после него. Он играл мастерски, по слуху, с импровизациями, в любой заданной тональности.

Перед 7-м он уезжал домой (где-то не так далеко от Читы). Он был кирной и я сам отвёл его на поезд, усадил в вагон. А дома катался на мотороллере и был сбит грузовиком. Погиб, не дожив до 20 лет. Я вначале не поверил такому. Как это, был человек, два дня назад отвёл его на поезд и вот - нет его.

Грустно терять хоть и не друга, но хорошего приятеля. Грустно сознавать, что случайность может оборвать жизнь человека.


                Опять двойка


Получили с Людой З. ещё одну двойку по ансамблю. Её как будто мучает совесть, ведь из-за её занятости мы несколько дней не встречались и не занимались.

Она виновато сказала:

- У меня всего вторая двойка, а у тебя-то...

- А у меня всего пятая.

Я стал вести себя смело и даже властно. Увёл в другой класс и там сидел с ней, разговаривал.

В общем когда влюблён (вспомнил: Света Камаринская, январь 1963), то ведёшь себя дурак-дураком, и я тогда тоже юным ослом себя чувствовал. А когда только нравится, чувствую себя уверенно, вроде в своей тарелке.

(Моя приписка в марте 66-го: "Просто я изменился").


                Из записной книжки


Хроника. Отцу присвоили звание подполковника. Просто должность, на которой он работает, стала соответствовать званию подполковника.


                Просветление


В училище - катастрофическое положение с учёбой.

В этот период, грозивший исключением, было одно просветление.

--------------------------------------------

            ГЛАВА 123. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД

                1964,
                ноябрь

В этот период, грозивший исключением, было одно просветление.

Как-то вечером, под тихое и чуть приподнятое настроение (не могу сказать, какая неведомая причина привела к такому настроению) я хорошо позанимался часа полтора. 

Работал внимательно, напряжённо, скрупулёзно и сосредоточенно, вникал в каждую мелочь и следовал советам Олега. Он зашёл послушать и ему понравилось (а это редко бывает).

- Чувствуется, что работал, - сказал он.

Но что могут дать одни-единственные напряжённые два часа за три месяца среди десятков пустых, расслабленных, разбавленных туманным, мучительным настроением, часов. В такие часы между бездумным тыканьем пальцами в инструмент и бездельем, которое наполняет душу одиночеством и равнодушием к самому себе и окружающим, хочется чего-то другого, чего... и сам не знаешь. Кажется, что нервы не в порядке, шалят, проклятые. И бродят безнадёжные мысли: уехать домой или перейти, что ли, на заочное обучение.


                Разговор с директором


Говорил с директором насчёт перехода на заочное отделение.

Что хорошо, так это то, что директор не любит пустых резонёрских разговоров. Он знает, с кем имеет дело, и затрагивает лишь те струны души,  взывает лишь к тем сторонам, чертам человека, которые ещё живы и воздействуя на которые можно повлиять на него и  чего-то добиться.

Он поговорил со мной по-деловому, трезво и с пониманием. Спокойно спрашивал: а сможешь ли? Ведь нужна огромная самостоятельная работа. И ничего такого, что на очном отделении подгоняет студента учиться, на заочном не будет. И нужно ведь работать, чтоб заочно учиться. Я сказал, что работаю здесь и могу работать в Сретенске в таком же детсаду.

- Давай-ка учись здесь, поднажми как следует на учёбу, время ведь не ждёт и до экзаменов не так уж далеко, - такой итог нашему разговору подвёл директор.
С тем я и ушёл.


                Беспокойные мысли


Опять беспокойные мысли. Что делать? Уходить из училища?

Ничего не выходит. Не могу найти себя.

Думал, не перейти ли в вечернюю школу, туда же, где Люда учится (она в одиннадцатом классе).

Вечером она пошла в школу и я пошёл вместе с ней, бодрым голосом объявив:

- Пойду, поговорю с вашим директором.

Она приняла мои слова близко к сердцу и горячо стала убеждать, чтоб я продолжал здесь учёбу. Она беспокоилась, как родная сестрёнка и этим вызывала у меня большие симпатии. Она была на полтора года меня старше, но я не только не замечал этого, а, наоборот чувствовал её младше меня. Хотелось оберегать, защищать, покровительствовать в хорошем смысле слова над ней.

Люда разволновалась "по-правдашнему". И забавно, и приятно было слышать её голосок:

- Но ты ведь можешь, Борька, заниматься. Возьмись, ведь можешь же!

Я бормотал что-то насчёт обстоятельств, которые превыше нас.

Тогда она стала убеждать меня, что учиться в вечерней школе не легче, и что возьмут меня не в 10-й класс, как я считаю,  а в 9-й, так как год училищный не считается, и это получится, что я два года потерял и т.п.

Я дошёл до школы вместе с Людой, она прошла в свой класс, а я на второй этаж к директору. Остановился в раздумье перед дверью директора. И не зашёл. То ли потому, что убедила  Люда, или вообще... сам подумал, что ещё ничего не известно, может, всё пойдёт к лучшему и учёба в училище восстановится. Ну, в общем не зашёл.

К тому же, если не в 10-м учиться, а в 9-м, как сказала Люда, - такая перспектива меня не устраивает...

Узнал у Нижнего насчёт заочной средней школы. Оказывается, есть такая в Чите. Туда ходят раз в неделю. Назвал мне адрес этой школы. Нужно принять к сведению.

 

                Лабать без лажи!


Два дня (суббота и воскресенье) я играл как пианист в оркестре на танцах в клубе ПВРЗ, что на Первой Чите  (паровозо-вагоно-ремонтный завод, позднее ТРЗ - тепловозо-ремонтный завод. - Б.К., июнь 2016), директором там недавно стал наш студент-четверокурсник, которому уже 30 лет, у него жена и двое детишек.

Руководит нашим эстрадным оркестром преподаватель училища, аккордеонист (в училище он преподаёт флейту). Пианино там сломанное-переломанное. Борис (директор клуба) обещает купить новое, когда деньги поступят. Но это когда ещё...

После меня там стал играть один из молодых преподавателей, но уже на аккордеоне (пианино убрали совсем). На тромбоне дудел Вовка Верхотуров, остальные тоже из училища (кроме барабанщика).

Эти два дня и 3-4 репетиции до этого по несколько часов многое мне дали. Вначале с напряжением, но потом всё легче и легче  стали находиться привычные и несложные аккорды для аккомпанемента. То, что играли по нотам, было для меня проще - всё-таки читка с листа у меня была хорошая. Но большинство фокстротов, танго, самбо и т.п. были (по крайней мере для ф-но), на слух. Чтобы лабать по слуху в оркестре, нужна прежде всего практика и, разумеется, слух. Основных аккордов немного и необходима просто практика. 

Впервые, только играя в оркестре, я почувствовал себя, свою игру необходимой частью всей оркестровой музыки. Эта общая работа давала удовлетворение, когда после бесконечных повторений почувствуешь чистую, без лажи, игру. Чувствуешь, что вживаешься в музыку и уже не ты её раб, а она твоя рабыня. А ты - хозяин и можешь по своему усмотрению изменять в лад и в тон музыку, чтобы звучало в жилу.

Совсем перешёл на жаргон, понятный всем музыкантам, ставший для них родным языком. Разошёлся так, что ещё сказать хочется: "А где пауза - там кочумай, чтобы лажи не получилось".

Вот и сам не заметил, как развеселился и впал в такое игриво-музыкальное настроение.


                Письмо от Цветкова


В конце ноября пришло первое письмо от Цветкова:

"Из Мордовии привет.

Работаю в ДМШ. На свет появилась дочка Иринка. Климат мягче, чем в Чите. Пока работается, а там видно будет.

Твои похождения, как ты пишешь, заканчиваются  чистотой сознания. В 16 лет конечно стоит воздерживаться от всяких женских соблазнов.

О смещении Хрущёва. Сверху виднее.

Читаешь в газетах выступления деятелей, вроде всё логично. В итоге деятельности - противоречия. Отсюда вывод: чтобы судить о ком-то, нужно его лично знать и быть знакомым с его деятельностью не по газетам. А так как они в нашу бытность после Сталина что-то часто меняются, то лучше не засорять ими и их делами память и не тратить время и нервы. Каждый должен просто знать своё дело и работать честно в своей области. Очень хорошо знать свои обязанности и права.

В отношении к тебе всех окружающих, в училище особенно.
<....>

-------------------------------------

       ГЛАВА 124. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (14)

                1964,
                ноябрь-декабрь



(Окончание письма Цветкова): ...Твоё поведение в обществе немного странно. Странно внешне. Мне понятны эти странности, их ты не избежишь, поэтому я подробно не описываю. Если тебя заедает "внимание" окружающих, таких как Бутырский и ему подобные, а подобных много, то ты просто должен научиться давать отпор, в той форме, в какой к тебе обращаются.

Вот ответы на вопросы, поставленные в твоём письме. Дружить с девчонками конечно нужно.

Просто я хочу сказать, что ты у девчонок вероятно тоже будешь терпеть неудачи только потому, что ты несовременен.

Я не хочу сказать, что должен ты быть глупым или фигляром каким-то.

Нет, оставайся самим собой, не подстраивайся. Но защищай себя отпорами на всякого рода нападки. Наблюдай больше за людьми, за собой. Критичней относись к своей персоне. И если надо, отстаивай свою неприкосновенность как человек.

Объективно различай, где справедливость или наоборот несправедливость в твой адрес.

Ну вот, пока с тебя хватит.

Вообще я пишу коротко. Только существо. Поэтому от меня длинных писем не жди.

Привет всем знакомым.

О новостях в жизни училища сообщай.

Ну бывай.   Алик".


                Последнее предупреждение



По ансамблю опять ерунда получилась. Люция Николаевна, всегда выдержанная, вдруг резко вышла из класса и привела директора.

- Играйте, - приказала нам, когда пришёл директор.

Люда разволновалась. И если я сыграл всё-таки без фальши, то она в аккомпанементе всё время лажала (это была пьеса для двух ф-но). Директор только головой качал, слыша подобное, а Люда пугалась и зарывалась окончательно.

Кончили. Минутное молчание. Люция Николаевна:

- Вот, Леонид Георгиевич, как они играют.

Директор:

- Вот что, друзья мои! Вы или занимайтесь, как нужно или...

(Ну,  дальше ясно: пригрозил исключить).

- Можете идти, - сказала Люция Н., когда вышел директор. - Идите, учите, - добавила она.

Мы молча вышли. Люда с румянцем на щеках.

- Ой, мне так стыдно, директор пришёл, слушал такую ересь, - сказала она.

- Не унывай, Люда, - подбодрил я. - Ты бы не пугалась директора, не останавливалась. Не теряйся, главное, играй.

Удивительно, чем стыдней становилось ей, тем веселее мне. Её милый, наивный стыд придаёт мне твёрдость в голосе и иронию.

Вечером я проводил Люду до дому. Занимались допоздна (всё-таки предупреждение директора возымело действие), а потом пошли вместе.

- Ты что, провожать меня решил? - спросила она.

- Нет, я сам себя провожаю... до твоего дома.

- Вообще-то, - говорит она,  перенимая мою иронию, - перед сном полезно прогуляться.

- Вот именно! - охотно подтверждаю я.

Говорили о всяком. До серьёзных мыслей ещё не дошли. Дошли с ней (смеюсь!)  до самого её дома. Сказал весело и по-простому:

- До свидания, встретимся завтра и позанимаемся.

- До  свидания, хорошо.

Вот так. В весёлом духе.

Наши отношения сейчас перешли в простые, товарищеские, как в 3-м классе. Не знаю, что будет дальше.

Что будет? Мне остаётся только пожать плечами:

- Не знаю.

ДЕКАБРЬ


                Побег домой

Человек один и тот же, а бывает очень разный.

Проспал - и плюнул на всё. Не пошёл в училище ни на второй, ни на третий урок.

Платонов тоже проспал, но пошёл в поликлинику и взял на 2 дня справку о болезни (сказал, что живот болит, тошнота и проч.).  Сейчас за каждый пропуск нужна справка. Если нет справки, то обязательно неприятный разговор с директором.

А  я не пошёл в поликлинику. Один раз я там уже был, притворившись больным, когда вот так же проспал  все занятия.  Впервые я  так рискнул поступить, придя в поликлинику с жалким, бледным видом. С грустной маской на лице. (не столько от собственной игры, сколько от раздумий о том, что пропустил занятие и как из этого буду выпутываться). Стоял в очереди перед кабинетом терапевта. Усиленно внушал  себе мысль, что я действительно болен. И в конце концов действительно почувствовал себя больным, разбитым. В кабинете врача врал о головной боли и о том, что горло болит.

- Не знобит? - спрашивала врач.

- Знобило вчера вечером.

Она давала на три дня справку и я всё ещё с больным видом шёл в регистратуру, где ставили печать на справку. Медленно одевался в коридорчике и выходил со вздохом на улицу. Но повернув за угол этого же здания (я, кажется, уже писал, что с другой стороны находилось наше общежитие), я  шёл бодро с сияющим лицом от удачной проделки и от того, что вся эта не совсем приятная притворная процедура удачно закончилась. Я вбегал через три ступеньки на свой второй этаж... Вообще у меня от природы увеличенные миндалины, даже когда не болит горло. И врачи охотно верят, осматривая горло, что оно у меня действительно болит.

А сегодня вот проспал и плюнул на всё. Никуда идти не хотелось. Не то, чтобы стыдно было идти в поликлинику. Стыда не было. А какое-то другое чувство. Просто мне это показалось пустым, бессмысленным. И как всё, что бессмысленно, - противным.

----------------------------------

        ГЛАВА 125. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (15)

                1964,
                декабрь

А на другой день встретил первокурсника, который шёл из поликлиники гордый, со справкой на 4 дня и со смехом рассказал мне, как ему, здоровому, дали справку.

А я что же? Во мне  возбудилась ревность. Нет, лучше быть обманщиком, чем обманутым. А ведь именно ощущение обманутости возникает, когда какой-то глупый первокурсник спокойно разгуливает со справкой, а я брожу в паршивейшем настроении из-за её отсутствия и не знаю, что мне делать.

Итак, я взял себя в руки: надо вcё хладнокровно рассчитать. Может, удастся съездить домой. 5 декабря - праздник, День Конституции и к тому же суббота, 6-го - воскресение. Сегодня - 1-е. Попрошу справку на 2,3,4 декабря.

Так всё и получилось. Дали справку на три дня и вечером я уехал домой, в Сретенск.

Из записной книжки. Какие могут быть настроения.

Словно дождливый  хмурый  день.

По стеклу стучат медленные, роковые капли дождя.

Музыка: Шуберт. "Мельник и ручей". Это то, что мы сейчас проходим по музлитературе.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392499239/
Ваня Бессонов Vanya Bessonov Шуберт-Мельник и ручей Лист-этюд

2-6 декабря. Был дома.

В доме теперь шумно. Жена брата Клава взяла на год в институте академический отпуск и приехала к нам вместе с сыном Виталькой, то бишь моим племянником.

Четырёхмесячный малец только улыбается, вызывая к себе родственные чувства. Но чаще всего орёт, вызывая далеко не родственное чувство: "Да заткнёшься ли ты, наконец".


                Короткое знакомство


(Далее верхняя и нижняя треть листа оторвана. Остался только средний фрагмент текста. - Б.К., июнь, 2016).

Был первый час ночи.

- Я ложиться не буду, - сказала она.

Ехали в общем вагоне.  Она положила голову на столик, уже с закрытыми глазами сказала:

- Я так спать буду.

Я её примеру следовать не стал и расстелив пальто, завалился спать на  верхнюю полку, которую с трудом нашёл в переполненном вагоне.

Как всегда, поезд в Читу пришёл в  шесть утра. Ночная темень даже не намекала на предстоящий рассвет. Галя начала доставать чемодан и довольно объёмную сумку. Я был совсем налегке.

Помню, что в то утро и в предшествующий вечер у меня были мысли о ненужности излишней галантности по отношению к женщине, а от романтического фантазирования, превращавшего человека в юного осла, я отрёкся ещё раньше. Стараясь трезво и реально смотреть на вещи, уверяя себя, что делаю это только из расчёта не прекращать знакомства, я нёс её тяжеленный свёрток в другой конец города (мне-то самому нужно было в противоположную сторону. На каждом углу она уговаривала меня бросить свёрток ("я сама дальше донесу"). Но я твёрдо отвечал:

- Не донесёшь, упадешь на Бутинской.

Мы пришли, стучали в дверь общежития института. Вахтёрша нам открыла. Мы сели на диванчике в полуосвещённом нижнем зале. Она много раз поблагодарила меня, я отвечал: "не стоит", "пустяки". Галя назвала номер комнаты, где она живёт, приглашала заходить.

- Девчонки спят, наверное, ещё, - сказала она.

Я договорился встретиться с ней в среду и сходить в кино. (Галя сказала, что очень любит в кино ходить и новых картин не пропускает). В понедельник и вторник она "страшно"  занята и не может придти.

В среду она не пришла и я больше десяти минут от назначенного часа ждать не стал.

Недели через две снова вспомнил о ней и зашёл в общежитие, но её не оказалось на месте. На этом наше короткое знакомство  и закончилось.


                Выпивать или напиваться


(Средняя часть на обратной стороне листа. - Б.К., июнь 2016)

Продолжаются разговоры с Людой.

Почему с живым беспокойством и интересом расспрашивает она меня о моей жизни и то и дело смущается, краснеет и, чувствуя это, ещё больше краснеет?

Я внимательно вглядываюсь в её глаза.

- Ну чего ты так смотришь?

- Как? - медленно и затаённо спрашиваю у неё?

- Ну, так, так... - она не может выразить

Я пытаюсь помочь

- Тебе, может быть, неприятен такой взгляд?

- Н-нет... - неуверенно она отвечает.

Но разговор тут же переходит на другую тему. Мы толкуем, какая разница между словами "Выпивать" и "напиваться".

Я высказал ей  мысль доверчиво глядя на неё, что иногда хочется выпить.

Она резко  запротестовала против одной этой мысли:

- Напиться, а потом валяться где-нибудь, лежать, как свинья. - Она говорила  с негодованием.

- Я ж не сказал "напиться", а сказал  "выпить", - уточнил я.

Она почему-то вдруг мягко посмотрела на меня и  сказала:

- Зачем, Боря? Не нужно это.

 
                Добрый и хороший

(Верхняя четверть листа оторвана. -  Б.К., июнь 2016).

- ...К.  разве здоровяк? - спросил...

- Он маленький, но крепыш, спортом занимается. А Митроф...(...) боксёр).

- И не думай, - опять вмешался отец.

Он стал рассуждать о лёгочных болезнях, которые возникают у духовиков из-за постоянной задержки дыхания. В общем ударился в свою область - медицину

(Очевидно разговор между мной, директором училища, классным руководителем и моим отцом коснулся моего предложения перевестись на духовое отделение. Сам я ничего не помню об этом разговоре и приезде отца в Читу - Б.К., июнь 2016).

- Я предлагаю так сделать, - сказал директор, - когда отец на секунду остановился. - Ведь ты, Борис, по специальности на первом курсе, а по всем  предметам - на втором.

- Да.

- У тебя всё сдано по этим предметам?

- Да, в зачётке всё проставлено.

- Так вот, мы тебя переведём на 1-й курс по всем предметам, а проходить ты их сейчас не будешь, так как ты их сдал  в прошлом году. Будешь посещать только музыкальные предметы. Мы тебя освободим от остальных, но с тем, чтобы ты  как следует занялся по специальности и все недоработки исправил. Используй же на дело освободившееся время!

Это уже прозвучало, как призыв.

Одна маленькая подробность. Во время этого разговора в кабинет директора на несколько минут для чего-то входила наш классный руководитель Эмма Гавриловна.

Она вступила в разговор:

- Что ж ты плохо учишься?

И уже обращаясь к директору и к отцу, сказала:

- Ведь хороший парень! В общежитии о нём отзываются как о добром, хорошем.

Это меня и удивило. А я-то думал, что во мне злость развилась настолько, что я  не мог бы казаться таким. Впрочем, кому как. Наверное, Эмма Гавриловна наткнулась на таких, которые в самом деле так считают, а у остальных, я предполагаю, нет никаких оснований думать так. А может, те, кто сказали "добрый, хороший" (девчонки, наверное), просто пошутили. Даже не знаю...

 

                Один из разговоров  Олегом


Его мысль:

- Я думаю, жизнь свою ты устроить можешь, не пропадёшь.

Это он сказал в ответ на мои слова:

- Даже если меня выгонят из училища, мне это не представляется таким трагическим. С голоду, в конце концов, не умру.

- Я в тебе в этом смысле уверен,  - сказал он.

Я был просто обрадован такой уверенностью со стороны других. Значит, я смогу жить в любых условиях и устроить жизнь свою, как сам намечу.

- Впервые слышу от вас такие приятные слова, - сказал я Олегу.

- Да, - говорит он, - я за последние дни в этом убедился. - Может, ты и не кончишь училища, будешь зарабатывать, работая хотя бы в детсаду. Закончишь, быть может, потом. Но важно, чтоб ты научился работать над музыкальным произведением.

Дальше пошло профессиональное объяснение, что и как нужно сделать, как работать над полифонией и т. п.

 
                Ребята допили



(Вверху на обратной стороне оторвана криво четверть листа. - Б.К., июнь 2016).

...тина...

...я наклонил голову за свою кровать и...

Потом пошёл в умывальник, попил воды и прополоскал рот. Лёг на кровать лицом в подушку.  Ребята допили остальное.

 

                Опять недомолвки


Запись в записной книжке в декабре 1964 г.

"Это точно и ясно, что никакой любви между мной и З.  не было и не могло быть..."

-------------------------------------

        ГЛАВА 126. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (16)

(продолжение записи - Б.К., июнь 2016).  "Это существо, живущее в домашних тепличных условиях, начитанная, хотя и простая, не может понять некоторые обязательные, но не совсем приятные черты нашей жизни. Не только в отношении учёбы, но и вообще это часто проявляется в разговорах о жизни. Она всюду хочет делать добро. А ВСЮДУ добро делать нельзя, пусть даже "хороших людей больше, чем плохих", по её словам.

Даже несмотря на то, что её отношение ко мне несколько потеплело, я к ней теперь равнодушен. Только в один миг увидел в ней то, чего в ней нет (7/X-64 г.). 
А сейчас опять какие-то недомолвки. Договариваемся встретиться в училище, чтоб позаниматься, а она не приходит. Какой там романтизм! Нужно двойку по фортепьянному ансамблю исправлять! Увижу её - затащу насильно в класс и будем заниматься!"

Да, такое петушиное было настроение. И грустное...


               
                Трезвый подход


Я, как говорят, на пороге 17-летия. С тем, каким я был в прошлом году, - не сравнить. Стал злее и трезвенее. Хоть и выпиваю, а всё равно - трезвенее. По отношению к жизни.

Маленький эпизод. Во втором часу ночи кто-то в одной из соседних комнат заиграл на баяне. На этом, так надоевшем за день (и в училище, и в общежитии) баяне.

Сквозь сон звуки баяна - это нудное вытягивание нервов. Приходится вставать.

Раздетый, выхожу в совершенно тёмный коридор и бью пару раз кулаком в светящуюся щель двери. Смываюсь в свою комнату и закрываю дверь на ключ.

- Молодец, правильно, Боря, - поддерживает Вовка Верхотуров. - Эти сволочи обнаглели... твою мать...

Вот так и нужно.

Как это называется? Трезвый подход.

 
               
                Юра Макаров


Познакомился с одним парнем, с которым у меня установились приятные, дружеские отношения. Несколько раз мы встречались случайно в бане и замечали друг друга. Со своей рыжей окладистой бородой он был похож на Авраама Линкольна. Однажды я со знакомым студентом Колей вышел из ОДОСА после концерта Краснознамённого ансамбля песни и пляски Советской Армии (кстати, мать сказала мне, что там на трубе играет мой двоюродный дядя (я вспомнил об этом после концерта).

На улицу из ОДОСА мы вышли втроём: я, Коля и рыжебородый парень. Коля оказался общим знакомым и мне, и этому парню. Тогда мы с ним познакомились "окончательно". Его звали Юра Макаров. Коля свернул на ближайшем углу в сторону и мы с Юрой остались одни. Посмеялись над тем, что случайность нас всё время  в бане сталкивает. Он лет пять назад окончил культпросветучилище (сейчас ему 24 года) и работает актёром Читинского кукольного театра.

Прикрывая подбородок шарфом, он сказал, что простыл: вчера всю ночь ходил на лыжах. Я удивился: первый раз слышал, чтобы ночью ходили на лыжах.

- Я с вечера вышел, - сказал он, взобрался вон на ту гору, - он махнул рукой в сторону Большого острова.- И часов до двух...

- А у тебя, наверное, разряд есть? - спросил я.

- Да, 2-й мужской. Немного до 1-го не дотянул.

- Ну пока.

- Пока.

Я приглашал его заходить в наше музучилище, где я по вечерам занимаюсь в определённом классе.

Он зашёл через несколько дней. Я аккомпанировал ему, а он пел романс "Я встретил вас".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=X5qdWf_ia3Q
"Я встретил Вас..." - романс на стихи Ф.И.Тютчева
 
Его голос был мягкий, приятного тембра, переходящий на соль-диезе и ля в мелодичный  фальцет.

- Я ведь поступал в Московский институт им. Гнесиных, - сказал он, - на вокальное отделение. Конкурс был огромнейший.

- А что ты исполнял там?

- Вот этот романс. Когда я спел, мне сказали: "Голос у вас довольно приятный, мелодичный, но не для сцены и совсем не для оперных произведений".

Не помню, кто из нас предложил сходить в кино, но через несколько минут мы уже шли к "Юности".  В кино была показана напряжённая жизнь и любовь датских подпольщиков во время второй мировой войны.

Мы вышли из кино. Были задумчивы. Юра нарушил молчание:

- Вот настоящая жизнь. А мы живём... и жизнь наша скучна и однообразна.

Он говорил  завораживающим, приятным голосом. Но актёрство  всё же угадывалось в нём, и я стоял, молчал и улыбался, изредка подтверждая:

- Да, мы не умеем жить.

На другой день случайно встретились возле "Родины", поговорили о том, что нового в "культурной жизни Читы" и решили сходить на спектакль народного театра ОДОСА.

Взяли билеты, но до начала было ещё часа три и решили тем временем посидеть в кафе (проголодались уже изрядно). Сели за столик, взяв талоны на еду.

- Я сейчас, - сказал Юра, вставая из-за стола.

Он пошёл к стойке и неожиданно для меня принёс в графинчике 500 грамм красного вина.

- Ну, Юра, зачем...

- Ничего не говори. Мы ещё ни разу не отмечали наше знакомство.

Он разлил вино в стаканы.

- Итак, за нашу встречу!

- За встречу! - поддержал я.

Пошли рассказы о его жизни.

- Три года я в Чите не был, - рассказывал он - Один год сидел в тюрьме. Да, тоскливо без друзей.

- За что в тюрьму-то попал?

- Любил я одну девушку, а её стал соблазнять другой парень. Друг, между прочим.. Подрались с ним.

- Ну и как? Ты его или он тебя?

- Да обоим досталось прилично, но я его уделал капитально, отвезли его в больницу.  Я и не ожидал, что он в суд подаст...  Дали мне два года. Год отсидел и вот опять сюда приехал.

Он снова наполнил стаканы:

- Ну, теперь давай за музыку выпьем.

Мы выпили.

- Учись, дорогой, - сказал он мне. - Хорошая у тебя профессия, гуманная. Я в музыке ничего лучше не знаю, чем "Лунная соната" Бетховена...

Мы допили вино и вышли из кафе. Он продолжал говорить и в звуках его мягко рокочущего голоса снова появлялись актёрские нотки. Но слушать его было приятно.

Мы ещё много раз встречались, иногда вместе выпивали, всегда оставаясь в хороших дружеских отношениях.

(Далее нижняя часть листа, строчек десять, оторвана. - Б.К., июнь 2016).

 
                Людей воспитывает эпоха


Из записной книжки. Декабрь 1964-го.

Прочитал книгу Георгия Тушкана "Друзья и враги Анатолия Русакова". Был там персонаж по имени Боб или, как его называли, Вундербоб. Брат Виктор сравнил меня с ним. О, какое далёкое от жизни сравнение!

- Уж слишком умным ты был в детстве, - язвительно сказал он.

- Не та эпоха, - говорю я. - А эпоха воспитывает людей.

У меня были в детстве некоторые задатки, как у Боба., но всё это держалось  примерно до 12-13 лет.  Действительно, несколько схожа (но в меньшей степени) обстановка в семье. Здорово описана обстановка вокруг Боба в школе, отношение к нему со стороны некоторых очень "бойких" его товарищей. У меня была похожая обстановка. С поразительной достоверностью показана в книге уличная жизнь. Я её сам помню по дальним воспоминаниям раннего детства. Но сейчас не та эпоха, люди вокруг не те.

(Нашёл в интернете и прочитал первые страницы. Советский детектив о перевоспитавшемся преступнике.  - Б. К., июнь 2016).

Ссылка на текст книги (в моём посте - Б.К., июль 2019).
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392562100/

В книге описаны события 50-55 годов. Но ведь не сравнишь 51-й год с 61-м и даже 54-й с 61-м. Всего семь лет, но какие громадные перемены. Я был ребёнком, но я хорошо чувствовал вокруг себя повсюду затхлый воздух и атмосферу тех лет. Перед глазами я - пятилетний пацанёнок с разбитым носом, реву от обиды и боли. Нос разбит большими, 12-14 летними оболтусами, слонявшимися бесцельно по двору. В другой раз они подозвали меня и стали заставлять материться.

-------------------------------------

           ГЛАВА 127. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (17)

                1964,
                декабрь

[Атмосфера тех лет]. Это - и закинутая за брёвна распитая тут же бутылка, на которой большими зелёными буквами было написано "ВОДКА" (я читать мог с пяти лет). Помню тёмный сарайчик и уборную, где меня учили курить. И училище механизации с высоким зелёным забором, возле которого в  куче мусора лежал в грязной рваной одежде пьяный, и двор училища, где постоянно матерились, грозились друг другу и говорили что-то грязное. (Мы жили в то время в Урюпинске. - Б.К., июнь 2016).

И трое нищих, сидевших вдоль забора с протянутыми кепками. Мне стало их жалко. Я вытащил у матери из сумки 2 рубля, отнёс их нищим.

- Да наградит тебя Бог! - бормотал один из них, кому попало такое богатство.

Вспоминаю десяток пацанов возле автобусной остановки, норовивших уцепиться сзади за поручни  и отталкивающих друг друга. Взрослые на них почти не обращали внимания, лишь ругали, называя хулиганами.

Было, конечно, и хорошее: огни разукрашенного здания почты с огромной светящейся надписью и предпраздничное новогоднее  настроение.  И то, как я поздно вечером ждал автобуса, затерявшись неведомыми путями вдали от дома, а какая-то незнакомая женщина участливо спросила:

- Проголодался, небось?

И отломила мне кусок булки.

(Обрывается кусочек воспоминаний, так как  была оторвана часть листа с обратной стороны. - Б.К., июнь 2016).

...как потерял там свои сандалии и пришёл домой босиком. Как "тонул" в Хопре. Это я уже не один, а с родителями ездил на реку. Зашёл в воду по колено и лёг вверх животом. Отец увидел и вовремя вытащил. Потом я долго чихал, освобождаясь от хопёрской воды, которой я успел наглотаться.

Мы тогда впятером вместе с бабушкой жили в одной большой комнате в коммунальной квартире.

А однажды я пошёл путешествовать по городу, ориентируясь на автобусные остановки. Чуть было не дошёл до ближайшей деревни Поворино. Поздно вечером меня с большим трудом отыскал старший 12-летний брат, которого мать отправила на поиски.

...И как один день я провёл с братом в пионерском лагере (он уже был в пионерском возрасте, а мне было только шесть лет).
Рядом с братом я сидел в шумной столовой лагеря во время обеда. Надавали нам полно еды: первое, второе, третье. Но я ничего не мог съесть, не было аппетита, а только выпил полстакана киселя с какими-то ягодами.

За своим братом я ходил, как хвостик. И за его товарищем, которого, помню, звали Валеркой Корчагиным. Они наделали из фотоплёнок дымовушки и со смехом  гнались за мной, случайно опалив мне волосы на голове. И сами же с испугом начали их тушить. Его отец, работавший прокурором (очень солидно звучало для моего слуха) называл меня Бетховеном.

В музшколе, в первом классе я участвовал в концерте. И местная газета "Урюпинская правда", написавшая об этом концерте, посвятила мне несколько строчек: "тепло было встречено выступление Бори Комиссарова, спевшего украинскую народную песню "И шумит, и гудит". Корреспондент ошибся и вместо "исполнившего" (я сыграл песню на пианино) написал "спевшего". Где-то у нас дома хранится вырезка из этой газеты.

(Недавно захотелось найти и сканировать вырезку. Поискал её в фотоальбомах, вроде раньше там лежала  вместе с фотками, но увы, не нашёл. А просмотреть все папки с вырезками из газет - на это дни уйдут... - Б.К., июнь 2016).
 
Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392668177/
Наталія Захарченко - І шумить і гуде - ukrainian song
Грамзапис 1937 року. Українська народна пісня



                Опалённый  воспоминаниями детства


Смерть Сталина. Отчётливо помню её. Но не буду повторяться. Об этих воспоминаниях я писал ещё в предыдущей тетради.

Всё это происходило в 1952-1955 гг. в г. Урюпинске Сталинградской обл.

Фото. Братья Боря и Витя 1953 год.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392668177/

Но чего это я ударился в столь далёкие воспоминания? Наверное, потому, что какие-то внешние признаки на старых улицах города напоминают о тех годах. Если я вижу что-то похожее на то время, возникает какое-то нестерпимое отвращение. Таким напоминанием могут быть домишки на Центральном рынке Читы с подслеповатыми окнами, которые стоят, наверное, сто лет. Или касса клуба "Красный Октябрь" на Чите I, расположенная в старом помещении. Входишь - и сразу видишь маленькую комнатушку с железными ограждениями возле окошечка. На окнах помещения - железные решётки. На кой чёрт! В комнатушке пусто. И словно в насмешку надпись, что касса работает с 7 часов, а уже четверть восьмого. Окошко кассы  закрыто  стеклом,  каким-то невзрачным деревянным щитом  и ещё чем-то, и тупо молчит.

Опять бросаются в глаза железные решётки на окнах, будто раньше здесь КПЗ было.

Меня охватывает волна яростного желания снести эту воплощённую ТУПОСТЬ старого времени, разнести её в клочья.  Но неожиданно приходит понимание, что всё увиденное - это только внешние признаки, которые так тяжело на меня подействовали, а в глубинах людского моря жизнь обновляется, и она уже не такая, какой была 10-15 лет назад.

В детстве всё виденное плохое и тяжёлое куда сильнее врезается в память и дольше сохраняется, чем хорошее. Вот почему - таковы мои мысли - важно окружить ребёнка спокойствием, лаской и весёлыми, разумными и развивающими играми. И в то же время серьёзностью и требовательностью, но без всякого психического, нервного возбуждения.

Серьёзность и требовательность должна оставить у ребёнка представление о жизни, как о серьёзной, трудной вещи".

 

                В оркестре Генки Никифорова

Действительная жизнь, как небо от земли, была далека от воспоминаний раннего детства, оставивших в душе сумрачный след.

Она текла совсем в другом русле, в другом стиле и в другом ладу. Я стал играть в оркестре в клубе "Красный Октябрь", что на Первой Чите. Руководителем этого только что образовавшегося оркестра стал саксофонист Генка Никифоров.

Это был тот организационный период (звучит громко, но всё было проще), когда только расписываются ноты, подбираются эстрадные произведения и музыканты, недовольные звучанием, (лажа!), долго сидят над отработкой каждого такта.

По несколько раз в неделю мы съезжались в клуб и в этой незабываемой дружеской атмосфере... Нет, не совсем то; атмосфера была дружеская, но была в ней ещё какая-то нервность, какая-то обречённая отчаянность, которую, возможно, не чувствовали другие, но которая захватывала меня.

Впервые я увидел Генку, руководителя оркестра, в училище, куда он пришёл вместе с моим приятелем Чуклановым - кларнетистом-первокурсником, который был на год старше меня. Пришли они звать меня в оркестр.

С Генкой мы сошлись сразу же. Непонятно почему, но он стразу стал испытывать ко мне большую симпатию и я платил взаимностью.

Ему было 26 лет. Его лицо с вытянутыми вперёд губами отражало свет много повидавшего человека. И он со своим несколько нервным, необузданным характером относился ко мне очень мягко.

Генка 6 лет был в заключении.

Не знаю, почему это происходит, но такие люди всегда питают ко мне дружеские чувства (Генка Захаров, Юрка Макаров и вот Генка Никифоров). За что сидел, я так и не узнал, да и не стал допытываться. За бутылкой "Московской" он сказал, что ему давали 15 лет, но отсидел только шесть, так как в 1961 году вышел новый уголовный кодекс, по которому за его преступление положено меньше сидеть.

- Так что это за преступление, за которое дают 15 лет? - спросил я.

- Это было в 57-м году, а тогда и 25 лет давали, - ответил он.

-----------------------------------

       ГЛАВА 128. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (18)

                1964,
                декабрь


Их оркестр играл раньше в клубе пищевой фирмы "Ингода", где и работает сейчас Генка. Но теперь, из-за разногласий с дирекцией, они ушли оттуда и пришли в "Красный Октябрь", который не имел своего оркестра.

В оркестре кроме меня, Генки, Чукланова, есть наш студент Вовка Левшук (он на тромбоне). Вовка служил в одной части с Рублёвым. У него весёлый, приятный нрав. Часто мы вспоминаем Валерку и он в простодушном восхищении восклицает:

- Вот чувак был!

Ещё в оркестре два паренька из фирмы "Ингода"  (контрабас и ударные - Ванька и Санька) и молодая девушка-трубачка Ленка - Генкина любовница.

После репетиции мы шли не ватагой, а гуськом. Мы с Генкой - впереди или позади всех. А остальные - весёлые и возбуждённые, на несколько шагов от нас шли по двое или по трое.

Генка мог часами говорить об эстрадной музыке.

- Я уважаю классику, - говорил он. - "Лунная соната" - это бесподобная вещь. 1-й концерт Чайковского я очень люблю. Но эстрадная - это  что-то совсем другое и к моей душе она больше подходит. В эстрадной музыке огромное разнообразие гармоний и ритмов. Эстрадная музыка, ты понимаешь, способна передать тысячи оттенков настроения...  В лагерях, где я был, были отличные музыкальные библиотеки. О Рахманинове я там перечитал всё. Я люблю его 2-й концерт, его Прелюдию - вот которую ты играешь (это была прелюдия до-диез минор), но люблю и понимаю умом, а сердцем - нет. А вот эстрадная музыка доходит до самого сердца.мся огоньком. Он усмехнулся:

- В лагерях, где я сидел, я пытался везде создать оркестры. Но едва успеешь сыграться, расписать ноты, что-то начинает получаться, как переводят в другой лагерь. Так я исколесил с Запада всю Сибирь. Последний год сидел в Нерчинске. Я пока сидел, выписывал ноты из Москвы. У меня их было навалом и все сильнейшие эстрадные произведения. Но все они остались у одного типа. Он скоро должен выйти на волю, приедет в Читу.

Готовясь к выступлению на танцах, мы просиживали в клубе до позднего вечера. Дело шло не совсем гладко - никак не могли найти надёжного трубача...


               
                Об искусстве обольщения


Петя Распопов по старой дружбе всё ещё делится рассказами о своих успехах у девочек.

Он ходит на 3-й или  4-й этаж и 2-3 недели ему достаточно, чтобы завязать знакомство и достигнуть своей цели, т. е. удовлетворить инстинкт. Затем новое знакомство и через 2-3 недели опять достигается цель. Да, Петенька опытный Дон-Жуан.

В чём же секрет? Это будет всегда вечным вопросом.

- Не старайся говорить о высоких материях, - советует он мне. - Говори о простом, но в простом старайся проявлять симпатию и покровительственную нежность. Когда станешь добираться до желанной цели и встретишь (это как правило) сопротивление, то не всегда нужно говорить высокие слова о любви. Я ей говорю: "Дорогая, в наше время высокие фразы смешны. Мне просто хочется быть с тобой. Мы будем вместе, я не могу без тебя, ты нужна мне".

Я слушал его, спросил:
- Да, но как ты это практически осуществляешь, т. е. я хочу сказать, что никаких условий нет. Где? Разве это можно в комнате девчонок?

- Зачем? - спокойно отвечает он. - Я ей говорю: возьми пальто из комнаты, ты замёрзнешь. Она берёт пальто и опять выходит. Стоим с ней в углу коридорчика или на кухне до 12 или часу ночи, пока всё утихнет и станет везде темно. Потом незаметно, как бы само собой, расстилаю на столе, что на кухне, её пальто и после поцелуев и объятий наступает то, что я хочу.

Вот так объяснял Петя, а я жадно слушал.

Но я не такой, как Петя.

И у меня такого нет.

В основном все вечера я провожу в шатании по училищу. Потом были вечера в ПВРЗ, сейчас репетиции в "Красном Октябре". Прихожу домой в общежитие поздно и ложусь спать. Но иногда я иду на 3-й этаж и сижу в комнате девчонок. С одной из них (Света её звали) я в одно время познакомился поближе, и она мне даже подарила свою фотокарточку, которую я впоследствии выкинул в урну и поэтому не могу представить здесь в тетради.

Ничего, довольно симпатичное личико. До училища работала медсестрой. Но что-то в её характере было неприятное (это замечали и другие парни) и я особого желания развивать с ней отношения не имел, и всё это постепенно заглохло.

 

                Новогодние хлопоты


Итак, через несколько дней Новый год. В училище был вечер, работал буфет (где было красное вино) и я кирял за столом с одним парнем. Мельком (в полной неразберихе мыслей) видел моего Олега Моисеича, который был ещё пьянее меня и обнимал симпатичную учительницу музлитературы (она замужем, между прочим).

Остальное время прошло, как обычно проходит в подобных случаях, со смутными мыслями и безалаберными разговорами с кем-то и о чём-то.

Новый год мы решили отметить в мужской компании с Генкой и парнями из нашего оркестра (Ленки не было).

- Надоели бабы, - говорил Генка, - хочется побыть в своей мужской компании.

Новый год для меня, как и для многих, любимый праздник. К тому же он всегда совпадает с моим Днём рождения.

Этот Новый год я отмечал у друга, в близкой компании своего оркестра, и настроение было превосходное.

Собрались в комнате,которую снимал Генка у накрашенной, лет 45, женщины, работавшей на радио в отделе рекламы. Генка называл её Люськой. Она оживлённо суетилась и улыбалась, приготавливая закуску.

Мы начали в 23 часа. Генка работал во вторую смену и смог придти только за час до Нового года. В нашей мужской компании было отчаянно весело и шумно. У Генки был магнитофон и пять рулонов плёнки с прекраснейшей и новейшей музыкой.

- Ну ладно, хватит тянуть, - сказал Генка.

Он разлил всем:

-  Люську нужно позвать.

Люська пришла и мы выпили по первой водки. Завели магнитофон. Песня Петрова "Звёздный кондуктор".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=m7dH-aAEo5E
Лидия Клемент - "Звёздный Кондуктор" (1964)

- У меня все новейшие записи, - сказал Генка, - Люблю я этого чувака, Петрова. У него в любом произведении современная, колоссальнейшая гармония.

Потом шла фантазия Петрова на темы песен из кинофильма "Человек-амфибия", затем "Чардаш" Монти для трубы с оркестром. Музыка вся - взбудораживающая, электризующая.

Генка, оказывается, коренной ленинградец, родился там и жил до 20 лет. Он с самого начала с интересом следил за созданием ансамбля "Дружба", за первыми дебютами Эдиты Пьехи и Майи Кристаллинской.

Чем ближе время подвигалось к 12, тем оживлённей и возбуждённей летало в бешеном ритме от одного к другому отчаянное веселье.

Мы уже выпили по второй. Радио было включено на полную мощность и громовый голос диктора поздравлял  с Новым годом.

С последним ударом часов вместе со сладостным ощущением чего-то нового, новых надежд, новой жизни, наступил Новый

                1965 год

--------------------------------------------

        ГЛАВА 129. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (19)

Вот и подошёл я к описанию современного мне года. Правда, сейчас, когда я пишу эти строки, уже ноябрь 65-го, а мне придётся начинать с января.  Но ничего.

Различные сохранившиеся листки с быстрыми записями, чтобы потом не забыть, заполненные до отказа записные книжки и сохранившиеся письма помогут мне восстановить в дневнике оставшийся период жизни.

 
                1965,
                январь


Мы выпили за Новый 1965 год, а я воскликнул:

- Парни, мне сегодня исполнилось 17 лет.

Генка бурно поддержал меня и мы выпили за моё 17-летие.

Сильное возбуждение пересиливало винные пары и я, к собственному удивлению, чувствовал себя трезвым. Но был отчаянно весел. Мы вышли с Генкой в коридор и я сказал ему:

- Генка, я не могу! В такую ночь - а я трезвый, как чёрт!

- Мы сейчас это дело поправим, - отозвался Генка.

Он достал из шкафчика початую бутылку водки и налил себе и мне по полстакана.

Закусили винегретом.

- У меня в желудке полная гармония, - сказал я.

Мы снова возвратились в комнату. Люська танцевала с Чуклановым, хохотала и задирала вверх ноги. Ваня и Саня вовсю выделывали твист.
 
Выступление на "Голубом огоньке", 1965 год.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=5&v=qfa8HsRZ_BQ
Муслим Магомаев - Солнцем опьяненный

Орал магнитофон. Часа через три после нового года к нам пришли двое каких-то женщин. И я видел, как Чукланов танцевал с одной из них, впившись в неё губами.
Я, однако, уже начал отключаться и привалившись на диванчик, пошевельнул языком:

- Перехожу в другую тональность!!

(Сам я это не помню, но Генка мне сообщил потом, что я сказал именно так. Я подивился своему остроумию. Трезвым ведь не скажешь!).

Итак, было уже 1-е января 1965 г.

Опохмеляться я не стал  (проснулся часов в 10), хотя Генка осушил одну-другую и звал меня. Из ребят никого уже не было.

Я простился с Генкой и вышел. По улице  промчалась русская тройка с колокольчиками. Вожжами правил мужик с бородой в шикарной меховой барской шубе.

На площади Ленина безмолвно стоял пятиметровый Дед Мороз и высоченная ёлка. Да не ёлка, а настоящая стройная сосна с блестящими игрушками. Навстречу шли люди, чуть улыбающиеся понимающими новогодними улыбками.
 
Пошёл в кино на 14-30. Против моего ожидания, там было полно народу, особенно детей. Сонная и весёлая буфетчица продавала конфеты и воду.

Я сел на стульях в фойе и старался вникнуть в  окружающую атмосферу, понять её.

Мою сосредоточенность не нарушил голос буфетчицы:

- Чей кошелёк?

Я нехотя повернул голову и увидел подбегающую к стойке запыхавшуюся девочку. Она смущённо улыбалась:

- Это мой!

- Что ж, не оставляй больше, - сказала буфетчица, отдавая кошелёк.

Я старался уловить в окружающей обстановке что-нибудь необычное.

Были какие-то неуловимые движения и несколько необычный говор. Я подумал о том, что многое в восприятии окружающей среды зависит от собственного настроя. Это зависит от той музыки, которая звучит в самом себе. Вокруг много людей, но каждый воспринимает окружающее сквозь призму своей души, вернее, сквозь призму наполняющего тебя в настоящий момент настроения. Например, если данную обстановку показать на экране кино, то можно, показывая одни и те же кадры, наполнить их совершенно разным смыслом. Хотя бы с помощью музыки. Изменить окраску, изменить характер музыки - и уже будет совсем другое впечатление. Точно так же, наделяя природу разной музыкой своей души, можно испытывать от одной и той же картины разные и противоречащие друг другу чувства. Сколько в мире зависит от чувств!



                Имею право


Со своим детсадиком, в котором я проработал три месяца, мне пришлось рассчитаться. Директор всё же не зря записал у себя номер этого сада. Он звонил туда, предложив меня уволить, так как я не справляюсь "с учебным планом". Так мне передала заведующая.

До проведения Новогоднего утренника она не могла меня уволить, а теперь сообщила, что в сад направили на работу специалиста со средним специальным образованием (окончила Владимирское музыкальное училище, дирижёрско-хоровое отделение).

Я усмехнулся:
- Вы думаете, она сможет лучше меня играть? У нас кончают д/х отделение и еле-еле играют детские песенки на пианино.

Сидевшая здесь же в кабинете молодая инспекторша районо Галина Васильевна поддержала меня:

- Да, это так. Он прав.

- Но у неё диплом, - сказала заведующая, медленно поворачивая свою массивную шею на таком же массивном теле,- а нам указывают брать в основном людей с образованием. Специалисту всегда первая очередь.

Я спокойно спрашиваю:
- А разве только по ЭТОЙ причине вы можете меня уволить? Я знакомился с некоторыми справочниками по труду, но такого там не нашёл.

А заведующая - женщина хитрая и умная.

- Вы, Борис Ильич, - сказала она мне, - если не ошибаюсь, ещё не достигли совершеннолетия и у вас прав ещё меньше, чем в справочнике.

- Да, но поэтому тем трудней меня уволить.

Уходя, сказал:

- Я ещё проконсультируюсь по этому вопросу. После обеда зайду к вам.

- Зайдите, Борис Ильич, - услышал я неизменно приветливый голос.

Этот разговор происходил на полуулыбке, но вполне серьёзный и деловой. И от этого я почувствовал себя взрослым, деловым человеком.

 

                Совет от профсоюза

Я шёл по улице по свежему снежку, блестевшему на солнце, но отвлекаясь от мыслей о погоде, усиленно обдумывал сложившуюся обстановку, изобретая различные практические шаги и компромиссы. И это  чувство человека, который знает, что хочет и может сделать, что хочет, не покидало меня весь день.

Около часа я перелистывал в магазине различные юридические справочники. Вычитал, что для увольнения несовершеннолетнего нужно согласие специальных комиссий. Затем зашёл в почтовое отделение, изысканно-деловым тоном попросил телефонную книгу и отыскал адрес юридической консультации. Она размещалась в здании Дома профсоюзов.
Преодолев робость мыслью, что я самостоятельный взрослый человек и мне стесняться нечего, я вошёл в комнату. За столом сидела молодая женщина.

- Я слушаю вас, - приветливо сказала она, предложив мне стул.

Я спокойно и неторопливо объяснил суть дела.

Она уточнила, имела ли администрация ко мне какие-либо претензии насчёт работы.

- Они не всегда были довольны, что я провожу занятия в послеобеденное время, но я не мог  работать всё время с утра по той причине, что с утра у меня обычно проходили занятия в училище. Но это не главное. Основную причину они выдвигают, что к ним направлен работник с образованием и поэтому они могут меня уволить.

- Нет, по этой причине они не могут вас уволить. Я вам точно говорю, я советую вам не прекращать работу.

- Благодарю вас. Я приму к сведению ваши советы, - со светской улыбкой сказал я, вставая со стула.

Я пришёл опять в детсад, зашёл в кабинет заведующей.

Что меня приятно удивило (приятно от сознания, что я могу иметь влияние и на руководителей учреждений, помимо других людей) это то, что она совершенно изменила тон общения со мной на уговаривающе-вкрадчивый.

Она убеждала:

- Наш сад большой, 6-группный и работать в нём всё-таки для студента трудновато.

Видите, и с учёбой не всё хорошо у вас. Я бы вам советовала, Борис Ильич, взять какой-нибудь 2-группный садик. Там работать нетрудно, всего будете ходить два раза в неделю, не больше, чем по часу, и в материальном смысле для вас будет поддержка.

-------------------------------

          ГЛАВА 130. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (20)

                1965,
                январь

В конце концов я стал склоняться к мысли, что действительно здесь мне приходится работать почти каждый день, а взяв маленький садик, я нажму на учёбу и вообще... 28 рублей в двухгруппном и 50  из дома - это вполне нормально для меня, зато только  два часа в неделю, а здесь приходится работать по 8 часов в неделю. То есть в 4 раза больше, а зарплата только в 2,5 раза больше.

Опутанный такими мыслями, я по совету заведующей обзвонил с десяток садов и в одном из них подошедшая к телефону повариха сообщила, что у них сейчас "как будто" нет музыкального работника.

- Требуется значит?

Я положил трубку.

- Ну вот, видите, как хорошо получается, услышал я размеренно-протяжный голос заведующей.

Я тут же написал заявление "по собственному желанию", чтобы в трудовой книжке, которую заведующая обещала выдать, не было ничего испорчено (от неправильной записи). Она при мне позвонила в гороно, спросила, смогут ли они дать на сад два экземпляра трудовых книжек (ещё одной молоденькой работнице нужно).

- Да? Не сможете?.. Так... Так... - она положила трубку.

- Бланков у них пока нет...  Но вы заходите к нам. Как будут бланки, выпишем, а пока дам вам справку.

Я ушёл с лёгким ощущением в душе. К ним я заходил до конца года, порой по два раза в месяц, но заведующая отговаривалась всё время, что у гороно нет бланков и я, в конце концов, перестал к ним ходить, так и не получив трудовой книжки.

Примечание. Я снова появился в этом детсаду через 43 года,  когда мне оформляли вторую (трудовую) пенсию и мне до полного года стажа как раз не хватало трёх отработанных в садике  месяцев. В выданной мне справке, которая была вклеена в трудовую книжку, полученную мною уже в редакции газеты в 1966 году, не были указаны номера приказов о приёме меня на работу и увольнении. С новой, молодой и приветливой заведующей, мы с трудом  отыскали старинную книгу приказов, и я получил новую справку, составленную в полном соответствии со всеми бюрократическими требованиями пенсионного фонда. С грустью посмотрел на старое четырёхэтажное здание напротив детсада. В нём я жил в общежитии музучилища на втором этаже. А теперь студенты живут в собственной многоэтажке в центре города.  - (Б.К., июнь 2016).

В том садике, где мне сообщили, что требуется муз.работник, я побывал в тот же день, встретился с заведующей, которая сказала мне:

- Вас неправильно информировали. У нас есть муз.работник. Правда, он был в отпуске, но через несколько дней опять выходит на работу.

Я ушёл, подумав, что и это тоже к лучшему, так как смогу съездить домой (от работы свободен), куда меня  давно тянуло. Все зимние зачёты были кое-как, но сданы! В училище можно было не ходить, хотя до каникул оставалось ещё дня четыре.
В тот же день я уехал в Сретенск, где недели три отдыхал от своей городской жизни.


                Я дома


Опять дома, в старых знакомых комнатах. По утрам я остаюсь совсем один.

Наслаждаюсь ощущением свободы, слушаю радио.

Исполняют концерт Аренского и возникает такое ощущение, будто ты живёшь не в XX веке, а в XXII или XXIII. Исчезли все мелкие заботы. Ощущение чего-то радостного, взволнованного и необыкновенно гармоничного. Кажется, ты оглядываешься, словно старец-мудрец на прошедшие столетия и тысячелетия и тебе хорошо на душе от сознания своей правоты. Вот чего ты достиг в своём развитии, а сколько неизведанного, прекрасного ждёт тебя ещё впереди!

Такие чувства
вызвала
музыка.


                Искусство и труд

Вспоминаю, что мне сказал Олег после экзамена по спец.

Я играл до-диезный прелюд Рахманинова. И преподаватель  сказал, что в музыке у меня нет именно музыки.

- Таких, как ты, любителей много, а дойти до высокого профессионального уровня удаётся немногим. Нужен упорный труд.

Что ж, он прав. Терпеть не могу людей, которые смотрят на искусство, как на забаву. Чудес не бывает. Искусство даже не талант, хотя и он необходим, а прежде всего труд. Тот, кто близко с этим не сталкивался, тот никогда не поймёт, какой нужен труд, чтобы использовав все возможности инструмента, заставить зазвучать его истинно музыкально: наши студенты встают в 6 часов, чтобы идти заниматься. С шести утра в общежитии уже слышен топот ног. Первая волна поднявшихся кончается полседьмого. В 7 часов вставать бесполезно: все классы будут заняты. И менее усердные студенты спят уже до восьми.

Когда играет великий музыкант, зритель не чувствует никаких приёмов  исполнения. Он чувствует только музыку в своём естественном обнажённом виде. Но какой ценой даётся эта естественность!

"Только владея в совершенстве техникой, можно заставить зрителя забыть о ней" - так говорил Роден.

"Жизнь ничего не даст без труда", - сказал Гораций.

"Человек формируется не с помощью услышанного и сказанного, а трудом и деятельностью",- сказал А. Эйнштейн.

Но хватит цитат. Всё понятно.

А как же интуиция и чувство, которое играет особенно важную роль в искусстве и в музыке? Опять не могу удержаться, чтобы не привести цитату. Передо мной сейчас лежит записная книжка, куда я записывал всё самое ценное для себя.

"Два пути ведут человека к его цели: путь разумения и путь чувства и благо ему, когда они оба сливаются в пути деятельности". Это сказал Белинский. Да, именно в гармоничном слиянии логического осмысления с силой чувственных образов - самый ближайший путь к цели.

 

                Слёзы матери

Но вот дома играл "Сердце поэта"  Грига. Мать сидела за столом, уткнувшись  в газету. Я чувствовал себя свободно, думая, что меня никто не слышит, и свободно и раскованно играл клавиатурой  пианино, как хотел. Я почувствовал слияние себя со "своим" инструментом, словно пианино является лично моим органом. Такое ощущение удаётся испытать очень редко. Пока что я испытал его в первый и единственный раз. Играл, как хотел, как сам чувствовал музыку и получалось удивительно хорошо.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post392972443/
Poet's Heart by E. Grieg

Но может, это моя личная оценка, идущая от впечатлительности и воображения (в марте 1963 г. я думал, что играл "Лунную сонату" с чувством, а что потом сказал Рублёв?).

Я закончил игру. Оказалось, что мать внимательно слушала. Она оторвала от лица газету. В её глазах стояли слёзы.

Нет, это не мелодрама. Слёзы мамы были настоящие, со всеми присущими им физическими и химическими свойствами.

- Мне даже плакать захотелось, - сказала она, утираясь платком. - Ты так играл!..

Значит мне не показалось.  Мать впервые проявляет такую реакцию на мою игру. И вообще эти слёзы не от простодушия. (Простому зрителю покажется хорошо, а специалист скажет: "скверная игра").

Мать училась в детстве в музшколе. И она всегда чувствовала, когда моя игра была формальной.

 
                Так как же понимать?


Насколько музыка зависит от интуиции и настроения? По-моему только в редких случаях одна интуиция, одна только сила чувств без напряжённого труда способна придать движениям именно тот характер, который может заставить повиноваться музыкальный инструмент твоим желаниям.

Позднее прочитал статью в журнале "Наука и жизнь", из которой следует, что чувства для того и созданы, чтобы управлять человеком, когда у него нет необходимой информации для действия или мало времени на размышления.

Так и здесь. Сила чувств, когда играл Грига, перевесила недостаток технических навыков. Этих чувств не было на экзамене. Было предэкзаменационное естественное волнение, была строгая, с критическим настроем комиссия. И не помогали собственные размышления о характере исполнения (здесь, мол, не забыть, что нужна плавность перехода, а вот там - единая линия движения и т. п.). Размышления, не подкреплённые, увы, практическими  навыками.

Я до сих пор не пойму, почему, как только начинается кропотливая работа над деталями музыкального произведения, для меня теряется смысл музыки. Когда играю с листа Бетховена, Грига и др., пусть медленно и с остановками,  я чувствую музыку и прихожу в волнение от неё. Но когда начинаю под руководством учителя разбирать детали, то теряю смысловую нить всего произведения. Необходимая работа над усвоением всяких технических приёмов выхолащивают музыку. И романтическая музыка начинает казаться равнодушной никчемностью, а страстный Бетховен превращается в барабанную трескотню. И уже не можешь исполнить по-другому, так как истинное звучание ускользает от тебя и даже в твоей голове. Бетховен начинает от многократного собственного повторения звучать также неправильно и трескуче. Если оставишь это произведение на недельку  хотя бы или услышишь в прекрасной записи, то вновь начинаешь чувствовать его свежесть и красоту.

Как же объяснить всё это? Если музыкант прочтёт эти строчки, пусть он мне ответит. А вообще и объяснять нечего. Ведь Олег прав, говоря мне, что если бы я занимался по-настоящему, то я сам бы почувствовал прелесть этого процесса кропотливой работы, когда музыка начинает звучать, начинает быть такой же, какой слышали её авторы, создавая свои произведения.

Видимо, так оно и есть. Олег прав. Но в методах моего обучения он, наверное, неправ. Прежде всего нужно думать о тех чувствах, которые хотел выразить автор в музыке. И даже работая над деталями, постоянно вспоминать  об этом, чтобы в деталях не утонул общий замысел произведения.


   
                Встретил Свету Камаринскую


Жизнь в гарнизоне вся прежняя, ничего особенного. Ребята почти все разъехались, кто куда. Кто с родителями насовсем, кто в техникум на учёбу. Один Кашников остался, но и он почти не выходит, занимается. Всё-таки выпускной класс.

---------------------------------

    ГЛАВА 131. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (21)

                1965,
                январь

Минут десять мы гуляли с ней возле дома. Мороз за сорок, а я в ботинках по городской моде. Жил здесь - ходил в валенках. Так что особенно не разгуляешься.
Куда делся тот мальчишеский пыл и волнение?.. Да, с тех пор уже два года прошло. Я разговариваю с ней совершенно спокойно. Спрашиваю её о школе, где их учат работать воспитателями садов (такой производственный уклон). Летом она хочет устроиться воспитательницей в 4-й детсад.

- Хорошо, - говорю, - давай устраивайся в 4-й, а я летом тоже там буду работать музыкальным работником (я уже там работал в этой должности прошедшим летом).

Немножко рассказал Свете без излишних подробностей о своём бытие в Чите, о работе. Чувствую, что она по-хорошему относится ко мне. И ведёт себя приветливо. Простая девчонка.  И не зря именно на неё я обратил своё внимание тогда, в сентябре 62-го. А  в январе 63-го уже изнывал от любовной тоски к ней. Всё это существовало тогда в преувеличенно-наивном виде.

Мы идём, и снег хрустит под ногам. В чёрном небе светит яркий Юпитер и сверкает Сириус - самая яркая звезда на небосклоне.

Она как будто что-то вспомнила и начала задавать вопросы про звёзды. Я мимоходом назвал имена  звёзд и засмеявшись, спросил:

- По старой привычке?

 

                Ленин на каникулах


В читальном зале клубной библиотеки, где работает мать Кашникова Юрки, в моём распоряжении все шкафы. Я нашёл там много интересного и в каникулы просиживал часами. Помимо изданий Большой Советской Энциклопедии, в которой можно найти ответ на любой вопрос, я знакомился с самым последним выпуском изданий трудов Ленина, куда входит более 50 томов. Всё здорово, всё! Хотя речь идёт о вещах, с которыми я лично не сталкивался и которые происходили более сорока лет назад, но сделанные выводы актуальны и сейчас и, вероятно, будут ещё оставаться таковыми  очень долгое время. А такие фразы, как:

"Без известного самостоятельного труда - ни  в одном серьёзном вопросе истины не найти и кто боится труда, тот сам себя лишает возможности найти истину".

Или: "Человек в своей практической деятельности имеет перед собой объективный мир, зависит от него, им определяет свою деятельность"

Или: "Надо уметь учитывать момент и быть смелым в решениях".   

Эти слова будут актуальны вечно, как сама Вселенная, впервые с такой глубиной понятые и с такой ясностью сказанные Лениным. А  последняя фраза верна во всех случаях жизни, впрочем, как и все другие слова.

Слова некоторых мыслителей раскрывают лишь частные случаи бытия человеческого, лишь при различных условиях и оговорках. Выводы Ленина настолько обобщённы и глубоки, что они всегда и везде применимы. У него всё просто, логично и доказательно. И ни одного лишнего слова, ни капли "воды", т. е. какой-нибудь пустой фразы. Всё строго необходимо, ничего лишнего. И сколько энергии, пыла и в то же время разумного соображения. Какая уничтожающая, в самый корень, критика общественного строя дореволюционной России. И борьба с бюрократизмом наших органов уже после революции. Человечество право, называя Ленина гением и Человеком с большой буквы.

 

                "Сталин отошёл от понимания..."


А внизу, в углах навалено множество книг о Сталине и военно-художественной литературы 1937-1953 годов, где буквально каждая страница заполнена хвалебными превозносениями в адрес Сталина. В эти годы он отошёл от объективного понимания действительности. Ленин много энергии тратил на борьбу против возвеличивания отдельной личности, и своей тоже. Это исходило не только из его скромности, простоты и др. истинно человеческих качеств, но и понимания вреда, который приносят подобные славословия. Резкие, самолюбивые черты Сталина, которые в работе могут принести только вред, указывал ещё Ленин до восхождения Сталина на свой пьедестал главы партии. При Сталине было возвеличивание одной личности и унижение, принижение всех остальных.

В одной послевоенной статье (кажется, писателя Леонида Леонова) написано о Великой Отечественной войне примерно так: "Все мы - только буквы, маленькие или заглавные, которыми великий Сталин написал золотую страницу в истории человечества".

Меня эта фраза просто возмутила. В какой одурманенной слепоте можно было написать её! Человек-винтик! Миллионы людей отдавали свои жизни Родине и, оказывается, всё это происходило по воле одного человека, которому вздумалось немного пописАть ("страничку"). Какое наглое попирание объективных законов истории! А я ведь помню, люди плакали, когда умер Сталин. Это можно сравнить с религиозным отуманиванием. Воздействие на психику людей великими лозунгами. Да, действительно великими, но увы, только лишь лозунгами.

Люди наших, 60-х годов, стали намного более зрелыми.

В наше время люди вслепую ничему не верят, а тем более фразам и лозунгам, не подкреплённым делами.  Люди (уже в большинстве своём) стали сознательно принимать или не принимать преподносимые им истины.

 

                Поднимается самосознание

Уехал после каникул в Читу (двадцатые числа января) и встретил Юрку Нижнего.

Между нами завязался разговор на эту же тему. Впервые вижу его более или менее довольным.

- Два культика создали, - сказал он, имея в виду культ Сталина и "культик" Хрущёва, начинающий было зарождаться в последние годы. - Теперь начинают одумываться. Всё начинает становиться на свои места.  Народ новые начинания СОЗНАТЕЛЬНО одобряет. Кажется, это и есть подъём самосознания.

Да, он прав. Замечаются изменения в лучшую сторону. Серьёзно думается о повышении благосостояния народа, хоть и есть всякого рода бюрократы и волокитчики, творящие возмутительные дела. Но всё-таки вот значительные шаги: с 1 января 65 г. снижены значительно цены на лекарства, на различные тряпки, на часы, на фотоаппараты.

Повседневно сталкиваясь с ценами на билеты в кино, получил в январе приятную новость: на дневных сеансах установлена единая цена, ниже самой низкой стоимости на вечерних сеансах - 25 копеек. Администрация срочно исправляет висящие в каждом кинотеатре тарифы, а в "Забайкальце" рядом с новыми ценами висит объявление: "По постановлению Совета Министров СССР изменены..."

В заключении всего здесь написанного приведу слова Ленина: "Ум десятков миллионов творцов создаёт нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное предвидение."

Написанное здесь - лишь малая часть  всех моих разговоров с окружающими людьми, моих мыслей и споров на общественно значимые темы. В этих разговорах можно подметить немало нового и ценного, будь то разговоры о политике или, например, о том, во что превратится искусство, музыка через многие тысячелетия, в какую оно преобразуется форму. И вообще, каким станет человек через миллионы лет. Выродятся ли у него  органы слуха и не перестанет ли он различать музыкальные звукосочетания. (Юра Губанов говорит, что уже сейчас, из-за  большого шума наших городов, человек перестаёт отличать терцию от квинты).

Подробности этих разговоров сейчас не упомнишь. Нужны тетради, чтобы подробно останавливаться на  всех обсуждаемых проблемах. Но для меня в этом  Дневнике важно другое:  подметить изменения во мне самом, зависимость этих изменений от влияния общества. А это происходит в непосредственном общении с людьми и в их взаимном влиянии друг на друга.

 

                Письма и встречи


Все каникулы, пока я был в Сретенске, в Чите на почте "до востребования" пролежало письмо Рублёва ко мне. Он пишет мне:
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

(Письмо не сохранилось. - Б.К., июнь 2016)

Я ответил. (Ответ тоже не сохранил, считая себя выросшим  из этой опеки. - Б.К., июнь 2016)

Да, маленький эпизод. После болезни Юра Губанов опять учится в училище на 3-м курсе. Полтора или чуть больше года тому назад (март - июнь 1963-го) я называл его на "вы", ведь он был другом моего учителя Валерия Михайловича. Осенью 63-го - уже избегал употреблять оба способа обращения. С тех пор я его не видел. И вот сейчас встретились, как старые друзья, довольно жизнерадостно. Я сразу же, преодолев остатки сохранившегося  в душе стеснения, перешёл на "ты". (Всё же мысль промелькнула, что форма обращения не зависит от моего тёплого  отношения к Юре).

Он вроде и не заметил никакой фамильярности. Да и смешно было бы замечать.
Во-первых, за это время действительно изменился я и моё отношение, но не к нему, а ко всему миру. Это естественно: ведь развитие человека не стоит на  месте. А во-вторых, было бы странно "выкать" студенту того же училища, в котором сам учишься, находясь в толпе своих  же студентов-однокурсников, которые говорят ему "ты".

Юра старше меня всего на 4,5 года, а я на равных общаюсь и с более старшими возрастами. Олег старше на 6 лет, но он - мой преподаватель и здесь уже действует сложившаяся условность, статус, который  Олег, я чувствую это, не хочет терять. Однако, я знаю, что между Петей Распоповым и молодыми педагогами, по желанию самих же педагогов, установились равные дружеские, со взаимным обращением на "ты", отношения.

В нашем возрасте истинное отношение людей от формы обращения друг к другу совершенно не зависит.

----------------------------------

        ГЛАВА 132. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (22)

                1965,
                февраль


                Нежные  чувства

Февраль уж на дворе... Гуляли по Чите с Людой. Отношения по-прежнему простые, товарищеские. Обычная болтовня о новых кинофильмах, о том, что сегодня плохой день и во всех центральных кинотеатрах идут старые фильмы и вообще понедельник - день тяжёлый. Она как будто спокойно болтала с подружкой, забыв, что идёт с мужчиной. Хм! Действительно, какие мы с ней мужчина и женщина!

Просто мальчик и девочка. Глядя на неё, я не могу подумать иного. Мальчик и девочка. Да, но... находящиеся в довольно опасном возрасте.

А вообще это очень хорошо - так идти, совершенно без всяких тайных мыслей и просто дружески разговаривать с девчонкой. Обняв за плечи, перебегать с ней улицы, смеясь и оглядываясь на проходящие мимо машины. И у неё нет никаких дурных подозрений. А тебе самому даже немножко стыдно за то, что ты, наблюдая за всем этим, в душе не так беспечен, как она и что нет-нет, а возникают далеко не идиллически-детские мысли, что не без чувственных желаний  ты любуешься её шеей и грудью и обняв за плечи, ты хорошо сознаёшь, что перед тобой тело, а не бесплотный дух...

А всё же город с вечерними огнями, эта прогулка, дух простоты и невинности, атмосфера дружеского расположения друг к другу - всё это
по-хорошему...
хорошо.

И чувства к ней начинают нежнеть. Я зашёл в класс, где она занималась. Хитрая! Положив художественную книгу на пюпитр вместо нот, она увлеклась чтением. Улыбается мне. МНЕ улыбается.

- Здравствуй!

Я сел рядом на стул. Мы начали говорить; речь текла свободно, легко, без всякого внутреннего принуждения. Между фразами она наклоняла голову, потупив глаза, с тихой улыбкой - и мне это нравилось. Во мне разливалось много чувств, не поддающихся точному определению. Было это похоже на нежность. Или же чувства мои можно было сравнить с желанием более сильного придти на помощь милому другу - всё это слилось вместе, плюс мелькавшие разрозненные мысли: "8 февраля... 1965 год... XX век, космос, тайны атомного ядра, и в человеческих отношениях нет уже никаких тайн". Всё это создавало необыкновенную, сотканную из разнообразнейших   звучащих красок цельную картину: каждая краска звучала как будто разрозненно, совершенно отлично от другой, но все вместе они создавали
гармонию.

Она ушла на специальность. Я ушёл в другое крыло, решив подождать её. И найдя свободный класс, стал выражать своё настроение в звуках.

И прозевал время, когда у неё кончилась специальность и она ушла домой. Класс, где у неё проходило занятие, был уже пуст.
 


                Разговор с Борисом Бесединым


(Четверть страницы была неровно оторвана, но можно  догадаться, что рассказывалось о музыкантах, игравших в ресторане, их образе жизни. - Б.К., июнь 2016).

<...> характеристика <...> но всё-таки) <...> представитель того <...> ...турились) в опустошающем пьянстве и разврате <...> ...нический период своей жизни, безвольные, не в силах уже понять всё происходящее  <...> и смысл своей жизни. Это в 20 лет...

Я встретил его возле училища часов в 11 вечера. Он был в том слегка опьяненном состоянии, которое для таких, как он, становится уже обычным.

Мы встретились, по-приятельски пожали друг другу руки и разговорились.

Я бы не вспомнил об этой беседе с Бесединым сейчас, спустя несколько месяцев, но записанные тогда на листке некоторые мысли дали мне повод припомнить этот разговор.

- В прошлом году я к тебе знаешь как относился? - разоткровенничался саксофонист. -  Не считал за человека... Пришёл в училище, занялся какими-то билетами...

(В прошлом году он спросил меня, зачем мне всё это надо, я указал на пользу людям, которую я приношу, распространяя билеты на концерты классической музыки).

- Нет, - продолжал он. - Не так надо. Надо в жизни просто учиться как следует, знать своё дело, быть спокойным, не попадать впросак, а найти, что ответить каждому... Ты сын офицера, я тоже... Классы у нас всё равно ещё есть...

- Классы - это, дорогой мой, другое.  Да, уклад жизни сходный,-  сказал я, слушая его несвязную речь.

Он:

- Раньше нужно было делать бизнес, чтобы быть обеспеченным, а сейчас нужна эрудиция, ум нужен, чтобы в любом разговоре знать, что ответить на любой вопрос, чтобы во всём разобраться, о чём бы ни говорили... Вот... Ты пришёл в училище и я понял, что ты... сколько тебе лет  было? Шестнадцати не было? А ты тогда уже отличался от многих своей эрудицией. Я это почувствовал. Уж я насколько людей знаю, а ты в некоторых вещах разбирался меня больше. Я люблю всякую философию и ценю людей, которые понимают в этом деле. Ты, наверное, книг много читал, а я больше на улице был и там познавал жизнь...

Подошёл мой автобус и я распрощался с ним, крикнув:

- Мы ещё поговорим на эту тему.

 

                Дебют


Репетиции нашего оркестра в "Красном Октябре" продолжались. У нас уже было вещей 15 для танцев, но их нужно было ещё отрабатывать, чтобы всё было без лажи. Не ладилось дело с трубачём. Ленка могла играть только вторую трубу, а первого всё ещё не было...

После репетиции пошли к Ваньке - нашему ударнику на день рождения. С чёрными маленькими усиками он имел вид Дон-Жуана.. Ваньке исполнялось 19 лет. Из этой пьянки я сейчас помню только врезавшийся мне в память разговор с Ленкой.

(Конец страницы. На обратной стороне листа верхняя часть, где с другой стороны не полностью сохранился  весь разговор с Бесединым, не уцелел и разговор с Ленкой. Интересно, о чём он был. Не запомнил. - Б.К. июнь 2016).

<...> неурядиц с <...> и оркестра не стало.<...> из фирмы поголовно вручались <...> выполнение фирмой плана и вот это событие шумно отмечалось в здании клуба. Отмечалось, разумеется, не в сухую. Когда мы пришли туда - все без исключения уже порядком нализались. В зале гремел духовой оркестр. Гремел старинными фокстротами, польками, вальсами. Так хотелось заменить это унылое устаревшее звучание свежими эстрадными мыслями. Генке тоже хотелось (Зачёркнуто тщательно две строчки. - Б.К., июнь 2016).

Ему (а он всё-таки имел самолюбие) хотелось доказать Рашевскому, что сумели всё-таки за такой короткий срок подготовить оркестр.

Духовики косо поглядывали на нас, разложивших рядом на стульях свои инструменты и ноты. Генка подошёл к главному из них и договорился, что они сейчас отдохнут, а мы поиграем.

Танцы были в фойе, а пианино стояло на сцене. Но без него некоторые вещи звучали бы бледно. Генка, расписывая партии, дал мне много сольных выходов. Что же делать? Притащить фоно со сцены в фойе?

- Я сейчас поговорю с администратором, - сказал Генка.

Администратор ("Я ничего не знаю!") велел просить разрешения у Рашевского.

Это был неудачный вечер. Мы пришли уже к самому концу. Все мы были возбуждены, после долгих репетиций хотелось попробовать свои силы. Препятствия, чинимые тупо соображающей и выпившей администрацией, лишь разжигали нас. Мы были на этом вечере словно незваные гости: среди кирной толпы - трезвые и злые.  Генка из самолюбия  (у него были раньше конфликты с директором) не мог поговорить с Рашевским. В толпе его с трудом отыскал Ванька. Мы увидели высокорослого, краснолицего от вина Рашевского и услышали его зычный голос в ответ на тихое Ванькино предложение:

- У меня есть кабинет, в рабочее время можешь зайти туда и мы поговорим обо всех вопросах.

Ванька с выражением досады, обозвав Рашевского тупоумным чёртом, подошёл к нам.

- Ну ладно, ребята, садимся за инструменты, время ведь идёт. Жаль, конечно, что ф-но нет, ну да чёрт с ним, с этим Рашевским. Садитесь, парни.

Администратор подошёл к нам и сказал, что вечер сейчас будем кончать.

- Сейчас, - ответил Генка, - мы только несколько вещей сыграем.

Все живо уселись полукругом в углу фойе, где до нас сидели духовики.  Я встал у стенки в метре от Генки. Он взглянул на меня, улыбнулся:

- Ничего, Боря, сделаем!

И оркестр заиграл. По сравнению с духовым - острые эстрадные ритмы явились громом среди ясного неба. В зале все сразу оживились и затряслись в буйном танце. Не танцующих не было! Почти без перерыва начали вторую (танго), а затем вальс. Во время вальса на пять секунд выключили свет. Но наши играть не прекращали.

В зале запищали. В темноте завывал Генкин сакс. Свет включился. Через полминуты стало полутемно: освещался только коридор в фойе. Народ хлынул к выходу. Я был в такой ярости, что готов был дать в морду тому, кто мигал светом.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post393195454/
Борис Людковский-Вальс бостон(саксофон).

Вальс всё же довели до конца и, понося администрацию и Рашевского, стали одеваться. Но все согласились, что по сравнению с духовым, у нас было сильное звучание. Ведь все  враз  танцевать кинулись! Всё же звучало в жилу!!
Вот так окончился наш дебют.


                Ошибки и выводы


На 4-м этаже встретил девчонку Нину, с которой, оказывается, учился во 2-м классе. Я из того времени (в 8 лет) помню почему-то совсем мало, меньше, чем в 5 лет. Помню, что был бойким, подвижным пацаном, за мои шалости учительница ставила меня к стене, а я шалил, корчил рожи, заставлял хохотать весь класс. Наша добрая Тамара Прокопьевна сама не могла сдержать улыбку. Это мне Нина рассказывала и потом я уже сам вспомнил.

Да, к 14-15 годам я стал не таким. Куда девалась буйная ребячья фантазия! Я перешёл к романтической мечтательности, а вот сейчас встал на путь реальной, деловой оценки окружающей жизни и общества.

-----------------------------------------

        ГЛАВА 133. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (23)

                1965,
                февраль


Я совершал какие-то ошибки. Какие - тогда понять не мог, было мало опыта. Сейчас конкретно не помню, до того это были повседневные, не запоминаемые, обыденные мелочи. Но знаю, что сейчас подобного не повторю. Обострившимся чувством, интуицией я теперь пойму - на основании прежнего опыта пойму, - скорее чувством, чем разумом (ведь логика работает в десять раз медленнее, чем чувства), чего можно, а что нельзя допустить.

С Людой немного поругались. (Вроде бы из-за того, что не взял программу по ансамблю,"ведь говорила же Люция Николаевна"!).

Она обиженно, по-детски дулась на меня. Меня это немного раздражало. Ведь она не little girl? В 18 лет - и дуться на меня! Ей это просто не идёт, как мне казалось.

Стали репетировать ансамбль, я вёл себя немного деспотично (вспомнил, как по-деловому, не пропуская ни малейшей лажи, Генка управляет оркестром на репетициях), а она сердилась. И когда я останавливал игру и поправлял её, восклицала недовольно:

- Господи!

- Но Люда, ты пойми. - говорил я, - я хочу, чтобы никаких недоразумений не было, сделать нужно всё-таки вещь без лажи.

Она опять восклицала:

- Господи!

И это меня ещё больше раздражало и задевало в какой-то мере моё самолюбие:

- Что ты всё время повторяешь: "Господи, господи?"

Мы несколько минут спорили насчёт такой её реакции на мои слова. Она почему-то вдруг заулыбалась, и мы договорились, что это слово из наших разговоров исключим.

(Впоследствии, когда она опять произносила "Господи", то вспоминала наш разговор.  и опять по-простому, спохватившись, одаривала меня хорошей улыбкой).

Мы не позанимались и 20 минут. Она собралась идти в вечернюю школу и я пошёл вместе с ней. Мы говорили о чём-то. Вернее, я говорил. О чём-то очень общем. Конкретных слов боялся. Так всегда боишься чего-то нового, не изведанного ранее...  Это чувство, наверное, испытывал каждый...

Я пробовал выразить свою мысль с помощью таких слишком общих понятий, что в конце концов испугался, что она не поймёт меня.

- Я говорю слишком обобщённо и, наверное, непонятно?
Она пробовала возразить. Я сказал, что живя и наблюдая за всем, что происходит, делаешь всегда свои выводы.

Люда почему-то отнесла это к себе и заинтриговано спросила:

- А!..  Значит, ты делаешь СВОИ выводы?

- А что значит жить? Это значит делать выводы на основе наблюдений и затем в своей жизни руководствоваться этими выводами.

Мы дошли до её школы и стали говорить о том, какая она старая и развалющая...



                Галя Богданова


А в общежитии в это время произошло знакомство с одной девочкой - Галей Богдановой. И это было знакомство с большим, сложным, но романтическим и даже странным (для других, но не для меня) миром человека.

Это было даже удивительно - встретить здесь, именно здесь, такую не реальную для общежития девушку.

Вначале я зашёл на кухню третьего этажа, увидел там девчонок, гладящих утюгом одежду. (В комнатах розетки сломаны, с комендантом сколько уж приходилось ругаться).

Между смехом я разговорился с ними и они пригласили меня зайти к ним в гости...

Я зашёл, поздоровался со всеми. В комнате сидело ещё двое парней и двое девчонок. Один - Витька Золотухин, здоровый парень, с ним я учился в 5-м классе, сейчас часто встречаю его в нашем общежитии. Он живёт в Чите и где-то работает. Другой парень - Сашка, лет 20-ти, с чёрными баками и золотым зубом во рту (я ещё подумал, что такому рыцарю подошло бы стоять под окнами с гитарой и распевать девушкам серенады).

Они бесились, шумели, дурачились и громко хохотали. Сашка пытался сделать стойку на руках на табуретке. А я сидел, наблюдал, посмеиваясь, иногда вставлял ничего не значащие слова. Двое других девчонок сидели - одна на стуле рядом с парнями. Она, смеясь, вздёргивала и без того вздёрнутый носик, который шёл к её голубым глазам. Другая сидела молча чуть поодаль, за столом, изредка окидывая нас глазами, большими и глубокими, как ночь и думающими, именно думающими, излучающими затаённый свет мыслей. О, я знаю эти взгляды!

Это была Галя Богданова.

Полное, но в меру, тело и ноги. Ещё б немного - и было бы уже плохо, а так - в самый раз. Красивые, высокие и полные ноги с плавными линиями.

Вот я уже и мыслю критически. Но эта критичность мгновенно исчезает, едва я подумаю об её думающих глазах на красивом, как ночной свет полной луны, лице. Она взглянула на меня недолгим взглядом, но вследствие своей глубины - он показался мне вечностью.

Между смехом её подружка с голубыми глазами подошла к ней и шепнув что-то друг другу, они вышли из комнаты. В комнате стало как будто спокойней. Все вроде бы занялись своим делом. Одна пара уселась в углу на кровати и что-то бренчала на домре. Сашка с другой девчонкой сел за стол  помогать ей писать сочинение о Евгении Онегине.

Мне стало нечего делать. Я поглядел на их склоненные над домрой и тетрадкой головы и незаметно вышел из комнаты (благо, что сидел возле самой двери).

Я прошёл по коридору и уже перед дверью на свой этаж увидел стоявших у стены Галю с подружкой.

- Что Вам, скучно там стало? - спросила меня Галя.

(Она весь вечер обращалась ко мне на "вы" и, как я убедился, любому почти парню, своему ровеснику, говорила "вы").

Я повернулся к ним и спросил:

- А вам?

- О чём с ними разговаривать! - искренне и грустно она сказала.

Её подружка, поглядев на нас, сказала, что внизу её ждёт ЕЁ Коля и убежала вниз.

Мы остались одни, не расходились и некоторое время стояли молча.

Я спросил её имя:

- А то разговариваю и не знаю, с кем.

Она назвала себя  и добавила, что бывает, иногда, так, что  знаешь человека в лицо, а какое у него имя, и не догадываешься. С одним парнем училась четыре года, а потом кто-то спросил про него, но она не смогла вспомнить его имени.

Разговор наш и дальше продолжался на "вы". Несколько раз я пытался перейти на "ты", ведь передо мной стояла моя ровесница (кстати, как я потом от неё узнал, мы родились с ней в один день и один год). Но она почему-то  не могла или не хотела перейти через эту грань, и я опять переходил на "вы".

- И почему мы с вами раньше не встречались? - улыбнулся я.

Она ответила улыбкой. В её улыбке не было ничего застенчивого, но в то же время ничего нескромного. Так улыбаются понимающие друг друга люди.

- Я видела вас ещё раньше, а ещё раньше услышала. И подумала: великие люди всегда скромны.

Я не мог заметить в её глазах ни тени усмешки.

- Потом вы приходили к нам в комнату.

- Да, я был у вас, сидел и молчал.

- Да, вы вели себя неразговорчиво и я подумала, что вы очень спокойный человек, но по одной вашей фразе я поняла, что вы умный человек. Это была какая-то простая фраза, что-то вроде "конечно", "ну разумеется", но по жестам, мимике я сразу поняла...

Мы разговаривали в этот первый вечер, как давно и хорошо знакомые друзья.  И что удивительно - я воспринимал, как должное. хвалебные отзывы в свой адрес, хотя сейчас писать о себе такие слова немножко даже стыдно.

А тогда мы просто стояли в студенческом коридоре, наполненном доносившимся откуда-то смехом и музыкой, и разговаривали. Бежали мимо смеющиеся девчонки, а мы серьёзно, глядя в глаза друг другу, вели этот не совсем обычный разговор.

 

                По лестнице вразвалку поднимался Петя Распопов


Он, чуть улыбаясь, шумно вздыхал:

- Что делать, что делать?!

- В прошлом году ты не задавал себе такого вопроса, - сказал я ему.

- Да, - согласился он.

Петя встал рядом, встал по-хозяйски самоуверенно, удобно оперевшись локтём на подоконник и так же уверенно заговорил о великих певцах, о том, что в России из знаменитых певцов были, преимущественно, басы (Шаляпин, Михайлов), а вот в Италии - там одни тенора (Марио дель Монико, Карузо и др.). Потом, взглянув на меня,

Петя сказал, что знает, о чём я сейчас думаю. О чём же? Скажет потом.

- Какие-то намёки, - улыбнулась Галя.

Петя ушёл, а я спросил Галино мнение о нём.

- Я хорошо не знаю его, - сказала она, но по-моему он хочет изобразить из себя что-то демоническое.

- А разве в нём этого нет?

- Нет, он просто хочет таким казаться.

Я рассказал ей о случае с Генкой в комнате, где я жил, и о том, как Петька за меня заступился (см. тетрадь восьмая). Значит, всё-таки друг. Галя с грустным взглядом сказала, что в дружбе не может быть равных, всегда один властвует, а другой подчиняется. (Я вспомнил "Героя нашего времени" Лермонтова, там были те же мысли). Да, Галя читала Лермонтова - это её любимый поэт.

Зашла речь об отношениях с окружающими.

- В нашей комнате ещё пять девчонок. Они вообще-то ничего, простые, весёлые и чуть не каждый вечер у нас шумные дискуссии. И однажды меня разбирали полтора часа. Все вдруг напустились. Я не знаю, что я им плохого сделала. Я не такая, как они. Может быть, они завидуют этому, я не знаю.

Она не могла объяснить такое, найти разумные трезвые причины. Она рассматривает все вопросы  со стороны чувств, как я потом понял. Это романтично - страдать, вызывая в себе красивые поэтические чувства. Но упиваясь внешними проявлениями, нельзя понять сущности явлений. И она не понимала.

 

                Таёжное детство и гадание цыганки


Она рассказала о своём детстве. До 6 лет она жила одна с родителями где-то в тайге, в Красноярском крае. На тысячи километров один стоял домик. Она не ходила в детсад, ни с кем не общалась, кроме родителей, у неё не было подружек. Её отец состоял на какой-то важной, ответственной работе. Сейчас она живёт в Дарасуне.

Да, а ведь это очень важный период жизни человека. Закладываются основы сознания, и жизнь в эти годы в одиночестве, без сверстников и сверстниц, сильно влияет на психику.

Говорят, что были случаи, когда детей в 2-3- летнем возрасте утаскивали в джунгли хищные звери. И когда через 4-5 лет люди находили их и пытались вновь сделать людьми, то ничего не получалось - они так и оставались дикарями.

Галя много читала в детстве и любила красивые сказки.

- Вы дневник, случайно, не пишете? - спросил я.

- Я писала, потом сожгла. Недавно опять начала, написала несколько страниц. А Вы?

- Да, я пишу и уже давно - почти четыре года. Но как-то нескладно получилось, не было времени и я запустил записи и сейчас остановился на том, что было год назад. Но я догоню самого себя, обязательно догоню, мне нужно восстановить в памяти весь последний период своей жизни...   А стихи Вы писали?

Да, она писала. Я сказал, что тоже писал. Писал в 63-м году, но были они детские, наивные. А за 64-й год не написал  ни одного и, наверное, больше не буду писать.

(Здесь я оказался не прав и в 65-69-м у меня стали появляться более зрелые стихи, часть которых публиковались в газетах районного уровня. - Б.К., июнь 2016). 

- У нас много общего... Какие холодные руки! - я положил свои горячие ладони на её сложенные впереди руки.

Она медленно опустила их вниз и я свои руки разомкнул и убрал в карманы брюк.

- Да, - тихо произнесла она, - у меня всегда такие руки. В детстве мне гадала цыганка и нагадала, что я не доживу до 18 лет, потому что у меня такой взгляд и такие глаза.

- И вы верите цыганкам? - я нарочно засмеялся, чтобы разрядить печальную ноту.

(Запись от 77 года между строчек: "Какое-то событие изменило тенденцию и, к счастью, это не сбылось, но, возможно, предпосылки были. - 77").

- Это глупо, но у меня такое предчувствие, что цыганка  права.

- А знаете, - сказал я, - отчего иногда предсказания цыганок сбываются? Потому что каждая из них в какой-то степени обладает гипнозом и на людей впечатлительных это оказывает большое влияние. Самовнушение у таких людей развивается слишком сильно и предсказание  в результате этого самовнушения может сбыться. Если человеку внушить, что у него останавливается сердце, оно остановится в самом деле и человек может умереть.

Кажется, мои слова сильно поколебали её веру в предсказание и лицо её просветлело.

Она сказала, что ей очень хочется послушать, как я играю.

- Ничего особенного вы не услышите.

Но она была уверена, что услышит.

----------------------------------

      ГЛАВА 134. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (24)

                1965,
                февраль


- Хорошо, - сказал я, - вы после двух часов дня дома бываете? Тогда я зайду к вам и мы сходим в училище. Там и услышите. До свидания.
- До свидания.


                На следующий день

Я зашёл днём к ней в комнату. Девчонки пригласили меня сесть и со мной чуть не случился конфуз. Я окинул взглядом комнату и хотел, было, спросить, где Галя, но в этот момент увидел её - серьёзную и грустную, с думающими глазами.  Я встретил её взгляд и только по взгляду мгновенно узнал её. Если бы ни этот взгляд, я бы и не понял, где она,  со своей близорукостью и плохой зрительной памятью (а в коридоре к тому же было вчера темновато да и видел я её только первый вечер).

- Ну что, Галя, - спросил я, - зайдём в училище?

- Да, сейчас, я только оденусь.

- Ну тогда я пойду к себе, а вы зайдёте в 19-ю комнату к нам.

- Хорошо, я зайду.

Я открыл ключом нашу пустую комнату и стал ждать. Она пришла минут через 10-15 и мы пошли в училище.

Сели в автобус.

- Ой, - сказала Галя,. -  я забыла кошелёк дома.

- Ничего, у меня есть.

- Я совсем не умею расходовать деньги. В первые месяцы совсем было ужасно. Знаю, что остаётся последний рубль и спокойно его трачу на конфеты. А потом голодала...

- А у меня была такая история. Я любил покупать шоколад... Сейчас, правда, немножко научился распределять более разумно.

В училище мы нашли пустой класс и я сыграл ей прелюд Рахманинова.

Она:

- Вы молодец! Мне очень нравится.

Я улыбнулся:

- Вот вам нравится, а придёт педагог и скажет: это не так и то не так и вообще всё никуда не годится.

- Я не знаю, как педагог, а мне нравится, это я искренне говорю.

Я заиграл "Сердце поэта". Кончил. Она задумчиво стояла, положив руки и голову на невысокое немецкое пианино.

- Ну вот, - сказал я, - навеял на вас мрачные картины.

Я заиграл тут же "На саночках" - из репертуара нашего эстрадного оркестра и она стала улыбаться и бросать мне благодарные взгляды.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=W3Vont_5cPE
Ах Мамочка, На Саночках!! :)
 
Я спросил:

- Вы эстрадную музыку любите?

- В основном только серьёзную.

Я подумал в этот момент: "Возможно, это так потому, что к твоему складу характера это больше подходит".

Вслух сказал:
- Хороша и та и другая. Каждый жанр затрагивает свою струну в душе.

Я узнал, что её любимый композитор - Шопен. Она пробовала играть его революционный этюд, но ей это  было не под силу.

В класс заглянул Юра Губанов. Я ответил на его рукопожатие. Он сказал, что у него сейчас спец. и ему нужно хотя бы пять минут поразмяться, но нигде классов нет. Я усадил его за ф-но и заставил играть 1-й концерт Чайковского (хотелось, чтоб Галя послушала). Он сыграл несколько фрагментов  из всех частей, затем сыграл Листа, Шопена, Скрябина.

- У..., я уже опоздал, - спохватился Юра, взглянув на часы,  и убежал.



                Время шло к вечеру


Мы вышли с Галей на улицу. Реяла вокруг города синеватая дымка сумерек.  Мы говорили о музыке, а потом, не помню в связи с чем, заговорили о коммунизме.

- Вы верите в коммунизм? - спросила она удивлённо.

- Да, я верю в такое общество.  Коммунизм - это логически неизбежная ступень истории, это научное предвидение. А в науку я верю.

- Но сколько же вокруг плохих людей!

- Много есть и хороших, - возразил я. 

Но мне  такой ответ  самому не понравился, так как ничего не доказывал.

Она продолжала убеждать:

- Но согласитесь, что плохих всё-таки больше.

Я продолжал искать подтверждение своих мыслей:

- А как его измеришь - плохое? Тоннами, килограммами? Больше или меньше? Что перевесит? Мы судим по собственному опыту. Но здесь надо учесть особенности человеческого восприятия. Мы воспринимаем прежде всего внешнюю сторону и плохое запоминается и чувствуется гораздо глубже и сильней, чем привычное хорошее. И потом, как мы можем сказать, он - плохой или хороший человек? Это, прежде всего, зависит от того, какие требования предъявлять людям. Если человек не судился ни разу - хороший он или плохой? Если подходить с такой меркой, то плохих едва 1 процент наберётся. Если учесть наши личные вкусы и симпатии и если подумать, сколько встречается препятствий в достижении наших личных целей, то мы можем отнести к "плохим" больше половины человечества.

 

                "Опасаюсь найти пустоту"


Она собралась домой, но я стал отговаривать:

- Ну что вы дома  будете делать в общежитии, разве вам хочется туда идти?

- Да, в наше общежитие мне совсем идти не хочется.
Мы ходили по улице и говорили об очень многом. Она высказала свои мысли о красивом:

- Я смотрю на красивого человека и любуюсь только его внешней красотой. Внутрь мне совсем не хочется углубляться., я опасаюсь опять найти пустоту.

Я рассказал Гале о моём увлечении астрономией:

- Целых пять лет, с 10 до 15, я занимался ею не на шутку. А потом понял, что небо интересует меня не как учёного, а как поэта.

- А я смотрю на небо, - сказала она, - любуюсь сказочной красотой звёзд и мне ничего не хочется знать о них. Я боюсь, что если я узнаю какие-нибудь сведения о них, то пропадёт вся красота ночного звёздного неба.

В мыслях я отметил про себя интересное обстоятельство. Если во мне красота звёздного неба вызывала исследовательский интерес, их яркое блистание, их тайны манили меня грандиозной красотой и увлекали процессом разгадки этих тайн, то у Гали всё было наоборот.  Для неё красота - в  неведении и наличии самой тайны, в сказочном блеске звёзд, свет которых можно представлять в своём воображении разговором богов, обращённом к тебе. А узнав, какая на них температура, уже труднее будет заселять звёздную ночь нереальными, но сладостными видениями.

Я рассказал Гале о том, что был сильно увлечён когда-то поэзией Гёте и Гейне. Да, она знает этих поэтов и очень любит их.

Мы проходили мимо небольшого, но уютного кафе "Сибирь" по Ленинградской улице. А у меня уже начинало сосать под ложечкой.

- Зайдём сюда? Ты есть не хочешь? - спросил я, незаметно для себя перейдя на "ты".

- У меня ж денег нет.

- Пустяки какие, у меня ведь есть.

-------------------------------------------------

       ГЛАВА 135. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (25)

                1965,
                февраль


Несколько секунд мы стояли напротив  кафе. Она была в раздумье. Простота и искренность боролись с чем-то другим. Может быть, она (а это в её характере) боялась переступить грань, совершить переход от разговоров о красоте к самым банальным потребностям организма. И, кажется, эта мысль победила.

- Нет, пошли лучше в книжный магазин.

Я молча пошёл с ней дальше. Но мы совсем забыли, что уже поздно и магазин закрыт.

Было холодно и мы зашли в ДОСА погреться (как-никак, а с потребностями организма считаться нужно). Я предложил, и она не отказалась, сходить на эстрадный концерт - и я взял два билета.

Ещё оставалось время до начала концерта и сев в фойе в безлюдном месте, я стал  рассказывать Гале об этапах моей жизни.

В 11-12-13 лет я был бойким, развитым, быть может, больше, чем мои сверстники, но по существу обычным мальчишкой. Я много читал.  Мои интересы стали сложнее и глубже и отошли от интересов сверстников. Между 14 и 15 годом был переходный период, а потом я стал наивным романтиком. Да, в этих годах была своя прелесть.

Всё казалось мне необычным. И то, мимо чего я сейчас прохожу с будничным равнодушием, тогда вызывало во мне много ярких и наивных в чём-то чувств. В 15-16 лет я был умным, но ребёнком. К 17 годам зародившееся ещё раньше стремление к реальному оцениванию действительности получило окончательное закрепление под влиянием Цветкова.

Чтение трудов Ленина упорядочило мысли. Вначале робкое перелистывание, а потом вдумчивое прочитывание основ материалистической философии помогло находить причины и закономерности тех или иных явлений. Изменялось мышление - изменялись и чувства. От гитарно-слезливо-романтического тона с одной стороны и  слепой, хотя и сильной радости, с другой, музыка души перешла к самым разнообразнейшим ритмам и гармониям. Сохранились и те, старые ритмы, но уже как воспоминания, а не как настоящая действительность.


                А скажи, что такое любовь?


Мы сидели на балконе, глядели на джаз-оркестр. Галя и я - мы смеялись шуткам конферансье (нужно сказать, довольно новым, не затёртым и, порою, блестящим). Я, словно случайно, брал её за руку. Она трепетала и убирала - нет, не убирала, а постепенно, нерешительно, но неумолимо вытаскивала из моих горячих рук
свою
холодную
руку.

(Последние три строчки внизу листа оторваны. - Б.К., июнь 2016).

<...> быстрыми шагами после концерта. Снег <...,>
<...> в один день и нам по семнадцать лет.
Она ничего не сказала, но говорить друг другу мы стали "ты".

Завтра суббота, мы не увидимся, она сразу после занятий едет к себе в Дарасун (несколько часов езды), так же, как  в каждую субботу.

- Только дома я отдыхаю от всего: от всей этой городской жизни. Я, наверное, никогда к ней не привыкну; от общежития, от нашего культпросветучилища. Там хорошо: такой замечательный лес и моя собачка "Тапёр". Знаешь, у неё такие глаза, я даже иногда думаю, что она мыслящее существо. Но есть люди, по сравнению с которыми моя собачка - прекраснейшее существо на свете.

Потом мы молчали. Видели только глаза друг друга.

Мы шли быстро, а глаза казались неподвижными.

И выл ветер, и неслась мелкая снежная пыль в тёмной ночи. Снег вставал призрачными белыми пятнами, попадал в своём бесконечном крутящемся движении в отсвет неярких фонарей. 

Придя домой, попал в общежитинскую людскую круговерть.

А утром, когда остался в комнате один, передо мной всплыл в памяти вчерашний вечер и начали рождаться строчки стихов. А я-то думал, что больше уже не буду писать стихов. Прошло больше двух лет со дня появления первых наивно-влюблённых строчек стихов и больше года со времени последних стихотворных строф, в которых начали зарождаться зрелые мысли, но они оказались трудными для пера. Как всегда, в поэзии легче руководствоваться чувствами, чем логикой.

Я написал:

Что?

До сих пор не писал
это слово.
Такое
  ясное,
как весны молодой
             рассвет

И такое
    сложное,
словно тайны мятежной
                души.

Эти встречи...
Уста, задутые ветром,
Эти речи
И взгляды без слов,
Снег и ветер в ночи,
Словно песни полёт.
Стынет тело,
Не стынет лишь кровь.
А скажи,
     что такое
           любовь?   

 

                Вербовка в "Романтику"


(Три строчки в конце листа оторваны. - Б.К., июнь 2016).

<...> ...утром 20 февраля. А вечером я сидел в "Ромашке" (кафе "Романтика" в простонародье. - Б.К., июнь 2016).

... Света шепнула ему, что в коридорчике его ждёт чувиха.

- Танька что ли? - небрежно спросил он

- Рыжая, - пояснила Света.

- Они все рыжие,- сказал, смеясь, Толя Цапкин и пошёл к выходу. Сквозь широко открытую дверь я видел, как он улыбнулся молодой девушке, привычным движением обняв её за плечи и наклонившись.

Через несколько минут он вернулся и снова, сев за стол, выпил стопку вина.

- Пришла, дурочка, - презрительно бросил он.

Цапкин повернулся ко мне и стал предлагать играть у них в оркестре.  Пианист скоро уйдёт, а Беседин совсем уезжает.

- Куда ты уезжаешь? - спросил я его.

- В институт искусств, во Владивосток нужно подаваться.

(Вскоре он действительно уехал. Перед отъездом показал мне пропуск на выезд во Владивосток. Туда нужно специальное разрешение, он - в пограничной зоне).

Цапкин опять обратился ко мне:

- Ну как, ты согласен?

- Я подумаю и скажу тебе, я ещё буду заходить сюда. Я ведь сейчас в "Красном Октябре" играю. Пока репетируем, танцев ещё не играли. На днях должны играть.

Посмотрю, как там всё будет.

Мы выпили немного - 2 бутылки лёгкого вина на троих. И пришёл я в общежитие таким, что если бы специально захотел, то сделал бы так, что никто бы и не заметил,  что  пил. Но я не хотел.

 
               
                Первый поцелуй


Я хотел быть в весёлом расположении духа и немного вина помогало мне в достижении этой цели.

----------------------------------------

         ГЛАВА 136. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (26)

                1965,
                февраль


Я зашёл в 14-ю комнату на третьем этаже (в ней ещё жила Светка, которая дарила мне фотку) и поцеловал незнакомую мне до этого девочку. Её звали Оля Егорова.
Первый поцелуй. Первый! Самый первый! Он был 20 февраля 65 г. Как всё это было? Я зашёл в 14-ю комнату. На столе стояла водка. Пар...

(Далее листок изуродован, оторваны часть строчек с правой стороны, а затем полностью остальная нижняя треть листа. Попытаюсь восстановить, насколько возможно, то, что осталось от страницы.-  Б.К., июнь 2016).

<...> ...ли, девчонки не хотели уже пить и сидели по разным <...> ...кровати одетой полулежала Оля. Я выпил самую малость <...> не стал, хотя парни киряли ещё. Я подсел к Оле (до этого лишь <...>  видел несколько раз в общежитии) и заговорил с ней. Она смея... <...> ...острыми глазёнками. Многого о ней не скажешь. 17 лет, ж... <...> живой и острый характер. такой же живой, милый рот, тонк... <...> ... курая голова. Всё это не так важно. Наши отношения были <...> и столь же быстро угасли и, собственно говоря, она, как та... <...> ...интересовала. Интересовали её губы и грудь и сам пр[роцесс] <...> Процесс развития наших отношений и новые, неизведанные <...> ...ощущения ради ощущений.

Но первый поцелуй - он <...> ... всегда он лучше всех последующих, но может быть не лучш... <...> ...луи с девушкой, с которой твоё сердце и мысли будут <...> ...пока не знаю. Петя уверен, что это так и я встал на его точку зр...
... Она облокотилась на подушку, а я обнял её за плечи. Я [привлёк] её к себе и её голова и губы склонялись всё ближе к моим. <...>. Свет был потушен. <...> ...тихо разговар... <...>/
... Мои губы <...>
...мне захотелось <...> ...пересилил... <...> ...прильнул... <...>

(Далее на обороте листа. - Б.К., июнь 2016).
....голос. И на прощание, погладив по щеке, поцеловал место у краешка губ.



                Девчонки в красных повязках

В воскресенье, т. е. на следующий день парни зашли в нашу комнату и позвали наверх в 14-ю. Там опять уже киряли. Обычная болтовня, обычный смех. Я выпил вместе с Олей, и она запела. У неё звонкий, хороший голос.

А потом заплакала так горько и так... наивно, что ли, по-детски. Я пробовал её успокоить, но она пронзительно закричала разобиженным голоском:

- Замолчи!

Я понял, что моё вмешательство бесполезно и замолк.

Она вскоре успокоилась. Мы сели с ней на кровать и стали листать вместе сборник стихов русских поэтов XIX века. Среди стихов было много знакомых русских песен, и мы запели одну из них. Это была песня "Что ты жадно глядишь на дорогу"

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post393499650/
Что ты жадно глядишь на дорогу.Романс

Я басил на октаву вниз, а на слишком высоких звуках старался перейти на терцию через октаву. Девчонки потом сказали, что было очень смешно и очень хорошо - прелесть!

На столе валялась засохшая корка хлеба, а вчерашний парень сидел на кровати со своей девушкой. Чуть повыше его был выключатель.

- Тэ сэ., - сказал я ему.

Он понял и поднялся к выключателю. Чувак стоял посреди комнаты с чувихой и громко хохотал, пытаясь остроумничать. Чувиха заойкала:

- Ой, не надо!

Но свет был всё же  потушен.

Чувак с чувихой сели на кровать и оттуда изредка доносился смех. Свет фонаря падал на кровать, где сидел я с Олей.

- Смотри, целуются! - хихикала Светка (та, что дарила мне фото), глядя на нас.

А я не обращал на них внимания, предаваясь поцелуям. Мы сидели, пока не пришли девчонки в красных повязках - дежурные и включив свет (неприятный момент; не люблю! - свет глаза режет) сказали парням, чтоб уходили. Ребята уходить не хотели, но наши девчонки нас вразумили:

- Да, парни...

(Далее часть листа слева  и нижняя часть оторвана. В квадратных скобках мои догадки по восстановлению текста по смыслу - Б.К., июнь 2016).

...журные пригрозили написать докладную директ[ору]...

...[пове]дение 14-й комнаты.

...[в понедельни]к я опять пришёл туда. Об этом дне у меня сохрани[лся]...

...[лист]ок бумаги, на котором мы с Олей объяснялись друг [другу]...

{В]от эта запись.

[Т]ы был в 11-й. Это было уже после того, как я...

...впустили. Девчонки сказали тебе, что ты...

...ой. Ты сказал, что даже и не думаю, мне [нра]вится Галка". Не так ли? Можешь не отказы-[ваться] от своих слов. Ответ!"

...чистейшей во [ды]

но уже тем-[нело]...

[де]вчонок...

(Далее оторвано около 25 строчек текста и больше половины от следующего листа - Б.К., июнь 2016).



                Сплетни, бредни и виноградные уста


...Оля: <...> "...напрасно, но ты действительно утром <...> ...лся над нами. А откуда сведения - военная тайна".

Я: "Военная тайна - это сказка для тех, кто эту сплетню развёл. Между прочим, Гальки вчера дома не было. В общем, всё это - сплетни, бредни и проч".

Оля:" Борис! Я знаю, что её ещё не было и нет сегодня, она уехала домой. Так как она приедет, ты лучше ходи к ней, а не ко мне. Ведь с ней можно кое о чём поговорить, а я что - так себе. Вообще ты согласен со мной или нет? Ответ."

Я ответил устно, что на бумаге о таких вопросах не скажешь..

И мы вышли в коридор.

- Иди сюда, - позвал я, и мы прошли на на тёмную лестничную площадку запасного хода. (Дверь там была забита, но две доски в этот коридорчик были выломаны).

- Я хочу, - сказала она, - только по-настоящему дружить с тобой.

- А мы как?

Я потянулся к поцелую, но она, чуть отклонив голову, спросила:

- Ты не будешь больше ходить в 11-ю комнату?

Ну что? Разве в такой обстановке можно что-нибудь сказать другое? Я себя почувствовал, как лисица перед виноградом. Достаточно моргнуть глазом, чтобы виноград был твой.

Я сказал "нет" и прильнул к её виноградным губам. Увлёкшись, я на мгновение сам поверил в искренность своей игры.

Она трепетала в моих руках. Я искренне  рассказал ей, что она первая, кого я поцеловал.

- С Петей Распоповым меня не сравнить! - добавил я, - я ещё его опыта не приобрёл....

- А ты? - спросил я её.

Она искренне призналась, что до меня целовалась с одним парнем

(К сожалению, страница на этом закончилась, на обороте листа остались уничтожены примерно сорок строк мелким почерком. Дальнейший рассказ Оли я уже никогда  не вспомню... - Б.К., июль 2016).



                Приехала Галя


И я больше не стал появляться в 14-й комнате.

За бутылкой в кафе "Романтика" я размышлял обо всех этих новых для меня вещах.

Пришёл в общежитие достаточно кирным и сняв пальто в своей комнате, сразу же пошёл на третий, в 11-ю комнату.

Или мне так казалось в тот вечер, или на самом деле было так - в комнате было очень, и как-то по-странному, шумно.

Девчонки бегали, то уходили, то заходили в комнату опять, хлопая дверью. На кровати возле лежащей Кати сидел парень. Галя в пальто, но без платка, стояла посредине комнаты.

- Какой же ты сегодня, - сказала она то ли с укором, то ли равнодушно.

Я что-то говорил ей, стоя рядом. Оглянулся через некоторое время и увидел, что в комнате  неожиданно стало безлюдно и тихо. Только лишь спиной к нам сидел на кровати Кати парень.

Не знаю, что руководило мной в тот момент, когда я нежно, как мне показалось, (а вообще смутно помню) взял её за воротник пальто и приблизил к себе.

Может быть, я подумал о том, почему я мог целовать Олю, которая не затрагивала моих глубоких струн души. И такой лёгкой и понятной  показалась мне возможность поцеловать Галю, с которой у меня была общность мыслей и душевная симпатия. Но она... взглянула на меня таким взглядом, который мог бы остановить любого безумца. В этом взгляде было бесподобное изумление... "Уж этого я от тебя совсем не ожидала", - словно говорил её взгляд.  И взгляд этот отшатнул меня от неё.

Такому взгляду невозможно противиться и от него никуда нельзя деться.

Я ушёл в каком-то полусознании. Жгло сознание вины, раскаяния. Чувствовал необходимость загладить эту вину. Какую? Я ещё пока сам не знал.

 

                На следующий день


Она  снова уехала (девчонки сказали, что куда-то к подружке). Я посидел у девчонок. 11-я комната вся относится ко мне если не с любовью, то с сочувствием. Они уже все лежали в постелях, а я запросто сидел на стуле, повернувшись к ним лицом. Заговорили о Гале Богдановой. Они все вдруг начали хвалить её. Катя сказала, что Галка очень умная девчонка, таких поискать надо.

"Как же так, - подумал я, - а Галя была разобижена на девчонок своей комнаты.
Просто она слишком обыденные мелочи, которые расходятся с её поэтическими представлениями, воспринимает очень близко к сердцу".

У меня тоже было такое года два назад. Кажется, я уже писал о том, что нельзя переносить форму романтических произведений на наш реальный мир.

Я спросил у девчонок про отношения между ней и ими.

- Хорошие отношения. Ну а бывают всякие неурядицы, так это пустяки, ерунда, мелочь, безобидная перебранка.

- Я всё же по-хамски вёл себя с ней, - начал я каяться.
Хотелось узнать их мнение. Они чуть ли не хором стали меня защищать:

- Ты не расстраивайся. Это пустяки. Любой парень так - и ничего особенного!

- Но к Гальке нужно особое отношение, - возразил я.

Они согласились:

- Да, к ней нужно по-другому относиться.

Я ушёл...


                Расставание с оркестром

Конец нашему оркестру в "Красном Октябре". Расставались после долгих репетиций, сдруживших нас, как родных... Но в соседнем, конкурирующим клубе...

(Большая часть листа оторвана. - Б.К., июль 2016).

(В этой оторванной странице рассказывалось, как мы на прощание выпили и я вместе с Генкой пошёл на пищевую фирму "Ингода", где он работал мукосеем во вторую смену. На электрокаре Гена возил мешки с мукой и я на всю жизнь запомнил, как мне захотелось покататься на электрокаре и что из этого вышло. - Б.К., июль 2016)

--------------------------------------

       ГЛАВА 137. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (27)

                1965,
                февраль

(А вышло из этого следующее: я не справился с управлением и проломил элетрокаром ворота между цехами, за ремонт с Генки высчитали тридцать рублей из зарплаты. Он потом с улыбкой мне рассказал об этом, но ни словом не попрекнул. - Б.К., июнь 2016).

Продолжение на обратной стороне листа:
...Генка быстро подскочил ко мне и нажал на какой-то дополнительный рычаг. Оказывается, тормоз, на который я нажимал, плохо работал. Вот такая хохма!

Вот так мы расстались с Генкой. 

Я стал играть в "Ромашке".

 

                23 февраля - праздник


(см. календарь). Я пришёл к себе в комнату и увидел подаренную мне книгу от Оли. Нашим парням Серёжке Комлеву и Ананенко Тольке девчонки Света и Нина подарили тоже по книге (они приходили днём).  У мужчин нет своего праздника, как у женщин, но этот день - 23 февраля - заменяет его.

Сейчас я искал эту книжку дома в Сретенске (напомню, что пишу эти строки уже осенью 65-го). И не мог найти. Я хотел вспомнить надпись, которую сделала в книжке Оля. Но не нашёл. Помню только, что это были очень хорошие слова с пожеланиями мне большого и настоящего счастья. (Далее оторвана косо часть листа, но некоторые слова можно прочитать. - Б.К., июнь 2016).

<...> ...в 11-й комнате. Между нами какое-то молчание. <...> ... о том, что было. Только тон у меня был <...> ...заметив это, старалась говор[ить]... <...> ...думать мол... (Далее оторвана большая часть страницы. - Б.К., июнь 2016).

 

                Дневник Гали


(Похоже, что следующий лист вырван из  тетради, так как дневник начинается, точнее, продолжается в начале следующей страницы  с окончания какой-то фразы. - Б.К., июнь 2016).

"...своей души. Что из того, что кто-то знает обо мне больше, чем нужно? Есть такая черта, которую бесполезно искать в людях - это  сочувствие. Какой отклик можно ждать от людей, когда они не дают труда разобраться в своих чувствах, какое им дело до чужих переживаний?! Нередко между людьми возникает дружба. Это близкие отношения двух людей, и, тем не менее, эта близость не мешает одному из них быть рабом, другому - господином. Я не умею дружить, видимо потому, что обе эти должности не подходят мне ни в какой степени. Быть рабом - это не в моём характере, а господином быть надоедает и в конце концов я ухожу от всего и всех.

Вот уже много месяцев я стараюсь и не могу понять назначение человека на земле. Бывают минуты, когда мне становится страшно, я чувствую себя безвозвратно оторванной ото всех. Затерянной в океане жизни, мне кажется, что я здесь случайно. Мне очень тяжело, очень.

Я удивляюсь и завидую людям, потому что они умеют так весело и легко идти по жизни.

Я знаю, меня не любят в обществе, а некоторые откровенно ненавидят. За что? И этого я не могу понять. Я никому не сделала ничего плохого. Не знаю, может быть это привычка, но я совершенно не нуждаюсь в их расположении. У меня нет друзей, хотя некоторые мне нравятся. О преподавателях наших говорить не буду. Очень уважаю Розу Борисовну (сначала я нарекла её Крапивой Борисовной). Мне было бы небезынтересно узнать её отношение ко мне, хотя я уверена, что для неё я тоже, что и все остальные, но ведь к каждому из этих остальных какое-то своё отношение. Какое же место уделяется мне?

Без даты. Живу дома. Даже не смогу рассказать, как хорошо в лесу, как легко дышится. Давно я уже не жила такой душистой лесной жизнью. Видно ничто не отучит от одиночества. Родилась в лесу, всё детство прошло среди голубоватых пихт, среди цветов. Прошло столько лет с тех пор, как оставили мы свой домик, а я, как сейчас вижу своё лесное детство, снова будто разговариваю с цветами. Мне тогда казалось, что они живые и могут говорить. Мама говорит: "Непроходимая была тайга - в небе дыра".

Иногда вечером мама вспоминает, как она, тогда ещё молодая, сидела со мной на поляне, пела песни, а вокруг то тут, то там высовывались головки змей, змеи очень любят слушать песни. Давно прошло детство, а я и сейчас зачитываюсь сказками, особенно волшебными. Я всегда думаю о чём-то необыкновенном, мечтаю о необычном. А ведь где-то на земле живёт и моё счастье, только где оно, какие у него глаза? Может и приплыл бы корабль с алыми парусами, да моря нет поблизости, а речка наша мала для такого сказочного корабля. Всё равно что-то должно случиться, может быть скоро.

9/II. Я очень люблю солнце. Когда оно уходит за горы, и облака на западе пылают так, будто на них легла тень от алых парусов, мне становится грустно. Небо темнеет, темнеет. а где-то в другой стране это солнце греет другого человека. Солнечные лучики отражаются в чьих-то глазах. А потом, когда солнце уходит ко мне, этот человек тоже смотрит на алые облака и думает о моей стране и, может быть, тоже грустно ему становится. Неужели после смерти человек не видит солнца! Как это жестоко! Я думаю, жить стоит уже для того. чтобы смотреть на небо, на звёзды, провожать и встречать солнце, чтобы приветствовать утренний лес. Иногда мне становится так хорошо, что хочется просто лечь на землю, смотреть куда-то ввысь, ни о чём не думать, ничего не говорить.

Без даты. Уже два дня болею. Смотреть ни на что не хочется. Хочется только одного - есть. Когда я бываю голодной, мне всегда грустно. Грустно и от того, что совсем одна: никому нет дела, что со мной.

Вечером произошёл небольшой разговор: "Люда, я хочу переходить на квартиру". - Да?" - Она удивлённо вскинула глаза и стала красить ресницы на другом веке. Вот и всё.

Был такой замечательный урок.

Где, где те, которых  "гораздо больше, чем плохих"?"

 

                Стихи Гали
 

Я перевернул последнюю страничку Это всё поэтично, романтично. Это прекрасно и открывает необыкновенную красоту души.  Но замкнутая в себе, она будет бездействовать и ждать "алых парусов" - разве это реально?

Я  развернул тетрадку со стихами.  На внутренней стороне обложки надпись: "Неизмеримы тайны глубин души человеческой".

Я читал  стихи. Они были очень хороши своим глубоким поэтичным настроением и этим похожи на стихи русских поэтов прошлых веков. Вот некоторые из них.

Осень

Лето уж умчалось
И пора пришла:
Золотая осень
Кудри развила.
Рощи опустели,
Голые поля,
Птицы улетели,
Вся в листу земля.
В золото оделись
Пышные леса,
В небе уж не спелись
Птичьи голоса.
Дни бегут за днями
И конца им нет,
И темнеет листьев
Золотистый цвет.
Далеко на юге,
Где шумят сады,
Пусть своей подруги
Не забудешь ты.
Может быть на годы
Мы разлучены,
Стихнут непогоды,
Я дождусь весны.
Снова я увижу
Пышные леса,
Снова я услышу
Птичьи голоса.
Тучка золотая
По небу пройдёт,
Радость молодая
В сердце запоёт.


Ночь

Уж гомон смолк дневной
И небо потемнело,
Пропели соловьи
И ярко солнце село.
Уснули нежные цветы
И ветер лёгкий, шаловливый
Колышет травы и кусты,
Волнует море жёлтой нивы.
Взошла луна и озарила
Поляны, рощи и луга,
Лес неуснувший усыпила.
Блеснули речки берега
И свет полился по воде,
Камыш прибрежный озаряя.
Нет, не увидишь ты нигде
Природы краше, чем родная.


Галя очень любит Италию, у неё к ней особое отношение. Любит всё итальянское и ходит на итальянские фильмы только потому, что они итальянские. Неаполь, Венеция, вечно голубое небо и морской залив, пение серенад под окнами - это её мечты. Она очень любит итальянские песни, особенно одну из них - "Страсть" (муз. Тальяферри).

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=x4a3PQh5Olo
Фрагмент первого, сольного концерта Муслима Магомаева в концертном зале имени П.И.Чайковского. 10.11.63г. 9 - Э. Тальяферри. "Страсть". Tagliaferri,  Valente-Bovio. "Passione". За роялем: Б.А.Абрамович.

------------------------------------------

           ГЛАВА 138. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (28)

В тетрадке у неё был стих об Италии:

Тебе я снова шлю привет
Страна полуденного солнца...

Я не была там, но чудится мне
Будто бы звёзды горят в вышине,
Будто волшебная эта страна
Музыкой сказочной силы полна.
Вот предо мной Паганини встаёт,
Скрипку волшебную в руки берёт.
Еле струны он коснётся смычком,
Всё замолкает, вникает кругом.
Дивные звуки повсюду слышны,
Музыка слышится в плеске волны.
Южное море, волнуясь, не спит,
Чайкою песня над морем парит.
Я уж покинула берег морской,
Плеска не слышу, волны голубой.
Дальше иду я по чудной земле,
Путь озаряют мне звёзды во мгле.
Тихой прохладою веет с небес,
Как околдованный шепчется лес.
Ропот листвы и небес красота -
Всё это было и сон и мечта.
Это Италия, это она -
Родина музыки, песен страна.


И было здесь одно пессимистическое, печально-томительное стихотворение.  Прекрасное и трагическое.

Только снежная даль,
Только грусть да печаль,
Только небо высокое, синее.
Только лес да река,
Только грусть да тоска,
Только сопки, покрытые инеем.
Выйду ль из дому,
Сосны высокие
Мрачным шумом
Встречают меня.
Только звуки родные, далёкие
До меня долетают, звеня.
Холод душу сковал одинокую,
О. как тяжек мне жизненный путь.
Вижу ясно уж тьму недалёкую,
Где смогу, наконец, отдохнуть.
Скоро ль сном суждено мне забыться,
Кануть в бездну, исчезнуть навек,
Чтоб уж более не пробудиться,
Чтоб растаять, как утренний снег!

И последний стих, который понравился мне более всех остальных своим страстным желанием, движением к свету.

На сонные ветви легла тишина,
Тиха из-за леса всходила луна.
Я видела дальние неба огни
И чудилось мне, будто пели они.
Их тихие хоры лились с высоты
Светлы и прозрачны, как детства мечты
И с ними кружась, их сияньем дыша,
Моя расцветала и пела душа.

А рядом в кромешную тьму погружён
Дремучего леса таинственный сон.
Здесь ужасы мнились,
Здесь было темно.
Не жди: между сосен не вспыхнет окно.

Мне стало вдруг холодно, страшно в лесу,
На зябком плече ощутила росу.
Тяжёлые ветки хлестали в лицо,
Сплетаясь вокруг в ледяное кольцо.
С тоской оглянулась: и вдруг замерла
И сразу как будто растаяла мгла -
Сквозь тёмный узор неразбуженных туч
Хрустальной звезды я увидела луч.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Поляны и рощи окутала мгла
И долго я веки сомкнуть не могла.
О, как я хотела бы
Чтобы всегда
Сквозь тёмные сосны
Сияла звезда!


                Я увидел Галю под вечер

И принёс ей стихи и её дневник. Она, казалось, была смущена от того, что я уже читал и знаю её сокровенные мысли. Лицо её светилось изнутри каким-то ровным матовым светом.

Мы опять долго говорили и она рассказала мне "самый страшный случай, который был в её жизни" - так она сказала.

- Какой же случай?

Она рассказала мне с теми значительными подробностями, каждая из которых словно удар для впечатлительного человека. Но я их сейчас не вспомню. Наверное, потому, что для меня они  были бы незначительными мелочами.

А смысл таков. Ей был знаком один парень, который сказал ей: "Если бы все были такие, как вы, то не было бы таких, как я". Смысл этого предложения ясен. Действительно, не существовало бы  развратников, если бы девчонками не были терпимы грубость, плоские скабрезные шутки, тупой гогот.

Через несколько месяцев Галя увидела его (кажется, это было в зале, где проходил смотр школьной художественной самодеятельности). Галя пела на сцене.

Девчонки спросили у парня:

- Ты знаешь эту девочку? - и показали на Галю.

- Нет, не знаю, - ответил он.

Она замолчала. Я хотел воскликнуть удивлённо: "И это всё?" Но удержался, оберегая  её чувства.

Нельзя, ой как нельзя подвергать осмеянию или даже удивлению те чувства, которые были столь остры и значительны у другого человека.

Она продолжала после молчания:

- Я не знаю, что со мной тогда сделалось. Я думала, что сойду с ума. Я вся была в каком-то полусознании. Два дня я ходила, ничего не понимая, не соображая, что происходит вокруг. Всё было словно в тумане. Потом немного отошла. Мне страшно вспоминать об этом дне и боюсь, как бы подобное не повторилось со мной. У меня бывает такое состояние...

Она замолчала, не в силах найти слов от трепетного волнения.

- Не вспоминай, - сказал я, - тебе тяжело... Ну и не надо думать об этих мрачных днях...  Не надо, Галя... Тебе нельзя быть такой впечатлительной. Приучайся, знаешь, более спокойно смотреть на вещи. В жизни такой быть нельзя...

Конец февраля.
С крыш закапало днём. Но ничего. В марте ещё будут морозы, в апреле - ветры, а в мае - снег.


                Позвонила весна под окном

Я просидел в комнате у Гали до 12 часов. Пробила полночь. Я сказал:

- Девчонки, глядите: весна уже.

- И вправду! - оживились они.

Полночь пробила 1 марта.

------------------------------------------------

         ГЛАВА 139. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (29)

                1965,
                март

МАРТ

С мечтами о весне ("тепло будет, исчезнет зимняя дымка над городом от кочегарок, вновь оживится шумный парк и горсад") я листал старые газеты в библиотеке ("теплынь будет, Чита и её шумные людские потоки преобразятся").

"Ведь было такое и с вами
В лесную войдёшь благодать
И чувствуешь - мало словами,
Тут музыкой надо сказать!"

Как хорошо и верно сказано!
Вот продолжение этих стихов:

"И всё же отрада не в этом,
Чтоб петь, словно птица поёт,
А в том, чтоб зимою и летом
Всем сердцем стремиться в полёт.

Удачно закончив работу,
Предчувствуя день выходной,
Приятно, конечно, в субботу
Напиться прохлады лесной.

Почётно быть мастером дельным,
Но только об этом ли речь?
Скажите: вы многих сумели
Своим вдохновеньем зажечь?"

(Пётр Сынгаевский. "На боевом посту", № 228 от 27 сентября 1964 г.)

Нравятся его стихи. В них в кратком содержании - большой смысл, не во всех, конечно...

Вот ещё одно истинно весеннее стихотворение.

Я люблю

Я люблю -
  и ничуть не меньше,
Под виском
    твой кудрявый снег,
Ты прости -
    незнакомая женщина
Мне
 сегодня снилась
          во сне.
Ты же знаешь -
у нас
  всё по-прежнему...
Это верно,
     мне
      перед сном
В колокольчики
     синих подснежников
Позвонила весна
        под окном.

(К. Сидоров. "Комсомолец Забайкалья",
№ 63 от 31 мая 1963 г.)
__________


                Весенний звон в "Ромашке"
 


Получил письмо от Цветкова:
- - - - -  - - - - - - - - - - - - - - - - -

(Письмо не сохранилось. Далее нижняя четверть страницы оторвана. Продолжение - на обратной стороне листа. - Б.К., июль 2016).

...Изредка (это было не так часто, потому что в кафе ходит молодёжь, в основном, и студенты) нам заказывали что-нибудь сыграть. Давали 2-3 рубля. Цапкин забирал себе деньги и потом мы их "прокиривали".

Каждый день (кроме среды) я был в "Ромашке" с 7 до 11 вечера и приходил кирным в общежитие почти каждый день.

Совсем пьяный я зашёл однажды на 3-й этаж в 11-ю комнату и развалился на Галькиной кровати (не лежал, сидел!). Её в эту минуту в комнате не было, но вскоре пришла. Ничего особенного я там не делал, но время, пока я был там и болтал что-то, - помню смутно.  Девчонки мне сказали, что уходя, я произнёс:

- До свидания, девочки, до свидания, одиннадцатая  комната.

- Да здравствует четырнадцатая - в ответ сказала мне Галя.

Трезвым я потом объяснялся с Галей. Спрашивал, не сделал ли чего плохого, и просил прощения.

Она сказала:

- Я не хочу быть всепрощающей добрячкой.

- Не знаю, зачем, Галя, что-то придумывать? Я ведь никаких дурных мыслей не имел.

- Да, ты развалился так нахально на кровати, мне пришлось вскочить.

- Разве? - удивился я.

"Не помню, чёрт возьми," - подумал про себя.

Она рассказала мне, что я был развязен, развалился на кровати. Потом меня потянуло куда-то в сторону и я повалился набок, где была Галя, так, что ей пришлось вскочить.

- Может, для других это ничего не значит, может быть... Но я не думала, что ты такой. Извини, я пойду. Ты можешь приходить к нам в комнату, но только днём.
Она ушла.

Или я настолько стал равнодушным, или к Гальке у меня не проявлялось никаких чувств, но эта встреча меня нисколько не обеспокоила.  Только чуть-чуть захотелось выпить.

Вспомнил своё бесшабашное "розовое" состояние, когда шёл вчера из "Ромашки". Но всё-таки что-то было неприятное в душе, несмотря на всё... что-то такое, что заставило меня медленно, в тяжкой задумчивости,  идти по улице.

(Далее лист косо оборван, исчезло строчек двадцать, но несколько слов ещё можно  было прочесть. - Б.К., июль 2016).

<...>...и опять вернул[cя] <...> ...были там девчон[ки]... <...> ...далека.

Они... <...>

 

                На "ковре" у директора


(Начало разговора осталось на оторванной части предыдущего листа. - Б.К., июль 2016).

- ...влетворительно. И главное - специальность. Может быть тебе лучше самому забрать документы?

Я стоял, молчал. Возразить нечего. Всё верно. Он и так ко мне слишком мягко относится. Не знаю, почему, но между нами всегда хорошее взаимное расположение.

Но директор есть директор и должен оставаться  директором.

- Я понимаю, Леонид Георгиевич...

Упросил его подождать до понедельника. В понедельник - спец. Как всё будет на спец, - так пусть и решает.

Два дня я не кирял, хотя в "Ромашке" трудно избежать этой возможности. Занимался. В понедельник Олег увидел, что что-то стало получаться и слова директора на некоторое время заглохли.

 

                Люда против  Гали


Я сидел в классе и перечитывал переписанные в свою  записную книжку Галины стихи, когда в класс вошла Люда З. Как-то давно мы уже с ней не виделись. Она вроде бы болела.

Сейчас зашла радостная. Вижу, что радуется встрече со мной.

- Садись.

Она села. Я расспросил о её делах.

- Ну что дела, ничего, как всегда, да так...

Она увидела у меня в руках записную книжку со стихами и загорелась:

- Дай почитать. Ну дай...

Она просила совсем по-детски, нетерпеливо.

- А стихи ведь не мои.

- Ну всё равно дай... А чьи?

- Да одной девочки.

Она улыбнулась простодушной улыбкой. Я рассказал чуть-чуть о девочке, которой принадлежали эти стихи, т. е. о Гале.

Люде очень понравилось "на сонные ветви легла тишина". Но когда читала "только снежная даль", удивлённо воскликнула:

- Боже мой, в наше время такое писать! Неужели она не видит вокруг себя ничего хорошего?

- Ты понимаешь, - попытался я объяснить Люде, - это лежит в ней самой, в её характере. Она замкнулась, ушла в себя и самым главным ей представляются свои внутренние переживания. Вот хорошо, если у тебя такой жизнерадостный характер.
Мы улыбнулись друг другу. Я продолжал:

- А она всё детство совсем одна, в глухой тайге жила, а ты в детсаду с ребятишками резвилась, школа для тебя - твой родной дом, ты любишь туристские походы, задорный смех, школьную самодеятельность, весёлую пионерскую жизнь. Ведь правда: ты сама с таким увлечением рассказывала мне недавно, как ходила в поход со своими бывшими 11-классниками.

Люда кивнула головой.

- А вот Галя не такая.

- "Чтоб растаять, как утренний снег" - грустно, вдумываясь в каждое слово, произнесла Люда строчку стихов. А затем вся вспыхнула и громко сказала:

- Дела человека живут вечно! То есть человек в своих делах будет жить и после своей смерти, а она стремится уже сейчас "растаять, как утренний снег".

Я захотел поставить её на трезвую точку зрения:
- А сколько лет после нас проживут наши ничтожные дела? Ведь мы - простые смертные. Дела Ленина и его имя, допустим, будут жить миллионы лет. А чего ты хочешь от наших дел?



                Путь в жизни


Она рассердилась на меня не на шутку и стала спорить с такой детской искренностью и простосердечным напором, что возразить что-либо было невозможно. Пришлось уговаривать:

- Ну не надо...  Ну успокойся...  Я ведь просто хотел, чтобы ты...  мне доказала обратное.

Она улыбнулась и сказала:
- Ты хитрый!

После этого разговора  у нас устанавливается всё более  тесная связь. Встречаясь в коридорах училища, мы не проходим мимо друг друга, а останавливаемся и подолгу разговариваем.. Однажды мы зашли с ней в класс и проговорили несколько часов до тех пор, пока мне не настало время идти на "халтуру" в "Ромашку". Я рассказал ей о своём последнем разговоре с директором.  Она внимательно слушала и приняла близко к сердцу

- Борька, зачем тебе это? Брось "Романтику", возьмись как следует за учёбу, - принялась она ласково уговаривать меня.

- И зачем ты пьёшь?

Я, конечно, поспорил с ней, что не пью, а выпиваю, но потом серьёзно сказал:

- Я ищу свой путь.

- Какой путь?

- Путь в жизни.

Я не знал и, наверное, не умел выразить в словах всё, что хотелось сказать. И как это сказать,  чтобы именно для неё было понятно? В какую форму облечь свои мысли?

Я говорил в  общих,  слишком абстрактных выражениях. Говорил и одновременно сам стремился себя понять. Действительно, чего я ищу?

------------------------------------------

       ГЛАВА 140. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (30)

                1965,
                март

В конце концов я договорился до фразы, что  я  "ищу, чего искать".
Она опять не  могла понять, а я не смог внятно объяснить, что просто я испытываю себя в борьбе с трудными жизненными обстоятельствами, что я хочу больше узнать о жизни, исходя из своего собственного опыта, чтобы не ошибиться при выборе   своей  колеи...

- Говори конкретно, - просила она.

Но я снова выражал свои мысли слишком обобщённо и непонятно для неё.

Мы дошли вместе до "Романтики", продолжая говорить и спорить. Люда прошла со мной до самого кафе, хотя должна была свернуть  к дому на два квартала раньше.

Снимая пальто и причёсываясь перед зеркалом, я удивился своему слишком задумчивому лицу. А в это время у меня в голове крутилось: "А Галя отлично понимала меня, хотя и говорил я с ней на языке общих абстрактных понятий. Но Люде на всё нужны конкретные примеры".

(В 77-м году, просматривая эту тетрадь, я вставил между строчек  такую запись: "Галя - человек большого интуитивного мышления. Люда - нет.- 77 г." - Б.К., июль 2016)

Я невольно улыбнулся перед зеркалом своим мыслям и приободрил сам себя.  Ничего!  Надо чаще улыбаться. Хоть не таким смурным буду выглядеть. К чёрту хмурь!


               
                Домой - позаниматься!


Я взял в поликлинике, как обычно, справку на три дня о том, что болею, и уехал домой. А дома в самом деле слегка приболел дня на два.

Родители принесли мне справку, на пять дней освобождавшую меня от занятий.

Перед отъездом договорился с Петей Распоповым, что он за меня несколько дней поиграет в "Ромашке". За день я отдаю ему по 3 рубля. Жалуется, что совсем без денег...  У меня тоже в среднем за день 3 рубля получается (из расчёта 80 руб. в месяц).

Значит так,  с "Романтикой" -  в порядке.

Захотелось отдохнуть и от пьянок, и от новых встреч  и новых впечатлений.

Приехал домой 12 марта.

За день до приезда (уже с билетом на поезд в кармане) встретил вечером в училище Олега. Откровенно сказал ему, что уезжаю, что дома у меня есть все условия - и буду заниматься.

- По справочке? -  с лёгкой усмешкой спросил он. - Но смотри, чтобы это пошло на пользу, позанимайся как следует.

- А как же "Романтика?" - поинтересовался он.

- "Романтику"  бросаю.

- Как же так? Ведь упорствовал страшно!

- Ну, сейчас всё - буду заниматься.

А неделю тому назад между нами был разговор о моей работе в "Романтике", и я ни за что не хотел бросать её.

Теперь решил немного схитрить: работать наполовину с Петей: три дня - он, три дня - я. По крайней мере времени (а его ведь много нужно и страшно не хватает на всё) будет больше. Подтяну занятия.

Ведь нужно! Очень нужно.


                Только снежная даль
 

Итак, я дома. Нахожусь в необыкновенном спокойствии после бурной городской жизни. Хорошо!

Одиночество и своя комната - самое подходящая обстановка для романтических мечтаний, которыми грезил  в этой комнате много  лет.

Кто-то из великих сказал, что музыка рождается в тишине. Моя музыка родилась, когда я беззвучно читал Галины стихи. Эти стихи были очень мелодичные и, казалось, что они сами создавали в голове музыку. У меня появился романс "Только снежная даль." Это был,  если можно так сказать, самый "непринуждённый", родившийся без всяких моих усилий, романс.  На следующий день (16 марта)  появились и другие. Но над теми уже приходилось размышлять и придумывать мелодический рисунок. И от этого терялся первичный <неразборчиво>  мелодий. А романс "Только снежная даль" появился словно сам собой, будто вышел из тетрадки стихов и шагнул в нотный стан в своём натуральном обнажённом виде.
Позднее я играл его парням из училища и спрашивал их, слышали они раньше  этот романс или нет. Они отвечали, что не слышали никогда, но он похож на русскую песню. Юра Макаров спел его, сказал, что очень приятно звучит.

Вот он, этот романс:
*******************************************************
(К сожалению, нотный текст не сохранился, мелодия забылась - Б.К., июль 2016).

В этот же день я написал романс "На сонные ветви".  Первая часть была ещё ничего. Волнообразный аккомпанемент создавал печальную картину ночного леса. Имелось несколько красивых переходов. Но во второй части (а я перешёл в отдалённую тональность), начиная со слов "А рядом в кромешную тьму погружён" мне уже не понравилось моё сочинение, показалось однообразным и разбавленным. Сочинил ещё легковесный романс "Осень" (тоже на стихи Гали). В нём нет ни одной похожей музыкальной фразы, но все они однообразны и примитивны.

Более сложным, красивым, "многочувственным" получился у меня романс на свои собственные стихи "Что?"
Юра Макаров сказал, что этот романс слишком сложен, на его взгляд, для восприятия. Однако он будет прекрасно звучать, если петь его с большим выражением и чувством, что мне самому, безголосому, не под силу.
Вот он, этот романс..
(В дневнике одна лишь волнистая линия... - Б.К., июль 2016).
**************************

(Нашёл! Сегодня в книжном шкафу нашёл нотную тетрадь с упражнениями по гармонии и там же несколько моих собственных произведений, среди которых романс "На сонные ветви" - Б.К., 3 июля 2016).

Сканы нотной записи романсов "На сонные ветви...", "Что..."
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post393852264/

(И на обороте этого нотного листа внизу приютилась музыка к моему короткому стихотворению  "Что?".- Б.К., июль 2016).

Необходимое пояснение. Позднее я написал романс на стихи Тютчева "Я пришёл к тебе с приветом". Он не был забыт, так как под него танцевали медленный чувственный танец в Сретенском Доме культуры в 1966 году. Играл эстрадный ансамбль, в котором я был руководителем и пианистом. Спустя 45 лет, накануне нового 2011 года, я сделал две низкокачественные видеозаписи с  помощью своей супруги и китайского телефона . Поместил их в свой интернет-дневник и неожиданно для себя вызвал бурное одобрение друзей - читателей, комменты которых можно прочитать, нажав на кнопку "обсуждение" внизу картинки. -  Б.К., июль 2016)

(Обсуждение романса "Я пришел к тебе с приветом" сохранилось.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633//post145283428/
Просмотров 310, 11 комментов.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633//post145320930/
Просмотров 374. Комментов 8. Но вместо видеозаписей, которые созданы  в 2011 году, черные квадраты. - Б.К. июль 2019).

Однако чуть позже я отыскал эту видеозапись на своем канале в ютубе. Запись от 6 января 2011 г.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post393852264/
(Смотреть в разделе комментариев - Б.К., июль 2019).



                Разборка в "Романтике"


(Нижняя часть листа - больше половины - оторвана, но по тексту на обороте становится ясно, что пока я был в Сретенске  и за меня играл  Петя Распопов, мне не начислили зарплату.  Далее идёт диалог с бухгалтером кафе. - Б.К., июль 2016).

-----------------------------------

        ГЛАВА 141. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (31)

                1965,
                март

-  Я понимаю, я верю тебе, верю больше, чем этому Цапкину и всем остальным. Но он ведь руководитель оркестра. Я тебе  выдам деньги, а он потом может сказать по-другому и мне же неприятности будут.

- Ну ладно, вечером мы во всём разберёмся.

Пришёл вечером во время перерыва игры оркестра, когда Цапкин с остальными оркестрантами сидели за столом и ждали бутылки. Он встретил меня с ехидной и нахальной улыбкой.

- Ты тут заварил кашу, нужно  теперь разобраться, - сказал я, садясь за столик.

- А чего разбираться? Всё верно...  Ну и что?.. Правильно, по 6-е.

- Слушай, ты или в беспамятстве, что такое говоришь мне, или специально хочешь мне пакость сделать.

Я обратился к толстому трубачу средних лет с несколько отёкшим лицом:

- Витя, ты ведь знаешь, что я до 12-го работал.

Он холодно-равнодушно пожал плечами:

- Не помню, не знаю...

Я пристально взглянул на Цапкина:

- Вспомни: банкет на 8-е. У нас ещё тогда бутылку утащили и чуть было драка не началась. При напоминании о бутылке его глаза впервые оживились и он сказал:

- А, правильно!

- Ну так вот. Значит, я ни одного дня не пропустил.

- Может быть, - он говорил с самоуверенной улыбкой.

- Ну так всё? Значит, договорились, что я работал до 12-го.

(Дальше большая часть листа криво оторвана. Сохранилась лишь часть строчки: "Он словно опомнился и продо[лжал]..." Не  помню уже за давностью лет, удалось ли "отбить" у Цапкина ещё три рабочих дня. Кажется, доказал ему свою правоту. - Б.К., июль 2016).


                Приезд Цветкова


Цветков приехал в Читу в середине марта.

22 марта совершенно случайно я встретил его в бане. Он окликнул меня в раздевалке и я увидел его в трусах и с веником в руках, довольного и хитро улыбающегося.

- Ба! Кого я вижу! - я искренне обрадовался.

Мы мылись, затем истязали себя в парной. Он рассказывал о своей жизни в Ковылкино.

Работал в музшколе. Мужики пьют: самогон, брагу - что угодно. В музшколе пьют прямо в рабочее время. Заходит преподаватель прямо к директору, ставит бутылку. 

Приходят в класс, где занимаешься с учеником, тебя зовут. Боялся: как бы не закиряться совсем.

- Ну её, такую жизнь! К чёрту всё это!

- А жена?

- Мы, наверное, разойдёмся. Видишь ли, она не захочет сюда ехать, сейчас  с ребёнком тем более, - опять по квартирам маяться. Жить пока буду в общежитии.

Договорился с заведующей, устроила в общежитие железнодорожного транспорта  (садик, где работаю, относится к железнодорожному ведомству). Прекрасное общежитие, между прочим, живут по 2-3 человека в комнате, свой душ в любое время... Какие в дальнейшем планы? Сейчас работаю в трёх садах, в общем выходит 180 рублей, вполне прилично. Правда, половина, чёрт возьми, на алименты уходит.

- Кажется, 25% положено платить?

- Да, но у меня была задолженность за прошлый год и теперь высчитывают половину... В общем, поработаю до лета - не до этого а до следующего, 66-го года, подготовлюсь капитально и хочу поехать поступать в Дальневосточный институт искусств.  Сейчас встречаться с тобой нам так часто не удастся, работа каждый день, потом самостоятельно занимаюсь, изучаю анализ музыкальных форм.  Знаешь, это очень нужное дело. Мы можем с тобой в воскресенье в лес махнуть. Великое дело! За неделю намотаешь свои нервы, а уйдешь в лес, километров за 15 пешком, на природу, - морально отдыхаешь. Заряд бодрости на всю неделю.

Договорились с Цветковым сходить в лес недели через полторы, в воскресенье.

 
                Только "не", только "ни" у меня


Запись в записной книжке от 22 марта 1965 года:

"Что же во мне главное? Я так и не могу понять Какая главная беда? - Неопределённость! - может, это и есть основное, что есть во мне?

У каждого есть своё лицо. Я хорошо могу себе представить, как себя будет вести в какой-нибудь определённой обстановке ну, например, Юра Губанов или Саша Кинжалов, или Петя Распопов. Здесь всё будет решать главное направление характера этого человека. А я?

Пока не очень хорошо представляю, что я отвечу, если мне скажут такое-то или такое-то. Что я ДОЛЖЕН сказать в СООТВЕТСТВИИ со своим характером? Значит, главной черты, главного направления характера у меня нет.

Какой пустой звук - НЕТ! Нет есть! Неопределённость (незаданность реакции?) - может это и есть главное? А как расценить мою учёбу в училище? Разве мне не хочется учиться? Значит, считай в себе дополнительные недостатки: неорганизованность, несобранность, безалаберность,  нецелеустремлённость, бессистемность.  Одни приставки "не" и "без"!

Ладно, хватит болтать. Говорю и думаю об этом давно, а толку нет. Кончаю об этом писать. Если я что-нибудь реально сделаю, хотя бы в отношении учёбы - то сделаю. А не сделаю - так тебе, то есть мне,  и надо - сам виноват. А многословно рассуждать, да ещё на бумаге, для таких, по крайней мере, как я - нет толку. Только расслабляешь самого себя. Думать, конечно, надо, но не предаваться бесконечно пустым планам и надеждам вместо того, чтобы просто работать, добиваться результатов.

Они пусты, эти надежды, под ними нет почвы. Вначале работай, а потом, на основе результатов работы и строй свои дальнейшие планы, если уверен, что добьёшься их осуществления. Вот так. И больше никак.
 
Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=mqHOzN_fslM
Высоцкий - Песня конченого человека II (редкая запись)

Аудио и видеозапись-1 июля 1972г. Ленинградская обл, Приозёркий район, ст Сосново, побережье озера Лампушка. Присутствовали Юрий Кукин, Ирина Воробьева и др. Запись осуществлял А. В.Буланов. Дополнительный куплет : Свободный ли, тугой ли пояс — мне то что? Я пули в лоб не удостоюсь — не за что. Сорвиголов не принимаю и корю, Про тех, кто в омут с головой, — не говорю.

Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах.
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах.

И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не в натяжку, хочешь — рви,
Провисли нервы, как веревки от белья,
И не волнует, кто кого — он или я.

На коне — толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.

не пью воды, чтоб стыли зубы, питьевой,
И ни событий, ни людей не тороплю.
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны, я ими печь топлю.

Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как-то так.
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
И неприметный, как льняное полотно.

На коне — толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.

И не хочу ни выяснять, ни изменять,
И ни вязать, и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых — это не углы.

Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячине мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.

На коне — толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.

Не ноют раны, да и шрамы не болят —
На них наложены стерильные бинты.
И не волнуют, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.

Свободный ли, тугой ли пояс — мне то что?
Я пули в лоб не удостоюсь — не за что.
Сорвиголов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут с головой, — не говорю.

На коне — толкани — я с коня.
Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни, — ведь уже нашли женьшень.
Не посягаю, не стремлюсь. не трепещу
И не надеюсь поразить мишень.

Устал бороться с притяжением земли.
Лежу — так больше расстоянье до петли.
И сердце дергается, словно не во мне.
Пора туда, где только «ни» и только «не».

Пора туда, где только «ни» и только «не».


               
                Вы не поверите!


У меня такая привычка дурная: оставляю в классе свой портфель (сейчас у меня большой, "министерский"), а сам куда-нибудь ухожу на несколько часов: в столовую или в кино, или просто послоняться по Чите. Во время одного из подобных случаев Люда З., пока меня не было, заходила в класс, залезала ко мне в  портфель и... читала мой дневник.

---------------------------------

         ГЛАВА 142. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (32)

                1965,
                март

Таковы факты.

Сейчас, когда прошло уже больше полгода, не очень хочется искать какие-то особые причины её поступка. Может, их и не было. Просто был интерес ко мне, моим мыслям и сокровенным чувствам, была детская непосредственность и наивность, страшное любопытство - ведь запретный плод сладок. 

Она встретила меня в коридоре и сказала:

- Пойдём, мне сказать тебе...

Что сказать? Я предполагал всё, что угодно, но только не это.

Мы зашли в класс. Она покраснела, смутилась, но...  улыбалась.

- Я извиняюсь, - начала она и замолчала.

- За что? - удивился я.

- Я читала твой дневник.

- Как!?? - я был ошеломлён.

- Ну так, пока тебя не было в классе... Мне теперь стыдно, что я так сделала...

То есть не в стыде дело... да нет, не в том...  Просто я решила, что должна тебе сказать об этом.

Она опять не знала, куда себя деть от смущения и улыбалась такой глупой, растерянной улыбкой.

Что мне было делать? Если дать волю своим чувствам, то я должен возмущаться (а я действительно был вне себя от возмущения таким дерзким поступком).  Как так? Кто может читать мой дневник? Этот ребёнок (именно такое было тогда отношение к ней), который  всё равно меня не поймёт?

И к чему теперь ругаться, возмущаться? Ведь всё уже прочитано.

- Бессовестная ты, бессовестная, - нарочито сокрушённо произнёс я. - Но как ты могла?

- Я сама не знаю, как...

- А я вижу, что в портфеле всё не так лежит....

- Я всего полчаса глядела, боялась, что войдёшь.

- А что если бы вошёл в самом деле?

Она приняла испуганный вид, как будто именно так всё и произошло.

- Я бы спрятала, что угодно сделала, только не выдала бы, что у меня дневник.

- Хм!

- А я так и думала, что у тебя так.

- Что так?

- Ну так...  А ты хорошо пишешь, молодец, - она постаралась уйти от ответа.

Усмехнулся:

- Хоть похвалила...  Говорю, конечно, хуже.

- Да, - согласилась она.

- Но учти, что то, о чём написано, происходило в декабре 63-го, а сейчас март 65-го.

- Ну и что?

- Я хочу сказать, что я был тогда не тот...  Скажи, ты год назад разве была такая же, как сейчас?

Она о чём-то задумалась и вспыхнула:

- Да я уже полгода назад была совсем не такая.

- Ну вот! В нашем возрасте человек развивается и меняется очень быстро. Ты согласна?

- Да...


                Романс с Галей


Придя в общежитие, я зашёл в комнату к Гале. Она была одна. Шёл и думал: "Как она?Наверное, всё-то старое помнит?"

Но она встретила меня, радостно улыбаясь. Так встречают друга после разлуки.

Вижу, что соскучилась и хитро подумал: "Нужно почаще уезжать".

- А я сочинил несколько романсов на твои стихи, - сообщил я ей.

- Да? - она удивилась и обрадовалась.

- Ну не знаю, может они тебе не понравятся.

На следующий день, как и договорились, мы пошли с Галей в училище.

Она слушала мои романсы на свои стихи. Прежде всего сыграл "Только снежная даль", ничего не говоря ей.

Она так внимательно слушала...  Она умеет удивительно внимательно слушать. И прослушав, молчала, как будто ушла в себя.

- Ну как? - с затаённым ожиданием ответа выдохнул я из себя.

- Нравится. Очень нравится, - сказала тихо.

- Это на твои слова. А какие?

Я превратился весь во внимание. Мне было важно знать: услышит она или нет в этой музыке свои стихи.

Она молчала несколько секунд. Потом сказала:

- Снежная даль.

И сказала с таким проникновенным, "осязаемым" выражением чувств и с такой тихой скорбью, что я мгновенно представил  себе бескрайнюю тоскливую снежную равнину в сумеречном свете.  Я искренне сказал:

- Я рад, что ты узнала. Это значит, что музыка близка с текстом и хорошо отражает настроение твоих стихов.  Именно этого я и хотел. Но скажи: слышится в музыке что-то знакомое, да?

- Все лирические произведения чем-то похожи друг на друга.

- Но может ты слышала это где-то раньше?

- Нет, никогда не слышала. Это что-то совершенно новое.

(Ура! Снова заглянул в папку и...  нашёл  ноты романса "Снежная даль".  Нотный листок лежал в той же самой папке. Просто он был написан "вверх ногами" по отношению к нотам, расположенным на обратной стороне  того же листа. - Б.К., 6 июля 2016).

Сканы романсов "Снежная даль" и "Осень"
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394027755/

- А ты знаешь, я когда впервые услышал песню Френкеля "Текстильный городок", я её сразу же  запомнил. Конечно, это была новая песня, но она вся словно соткана из старых, популярных, приевшихся мелодий и ритмов.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=BDEeEHn_0UI
Майя Кристалинская Текстильный городок.

Я попросил Галю спеть "Снежную даль". Но ей словно что-то мешало. Она не могла ясно выразить причину:

- Неудобно, не могу... Спой лучше ты.

Я рассмеялся:

- Что ты, с  моим ли голосом...  Я ведь верха не могу петь тихо.

Своим козлиным (буду беспощаден!) голосом я попробовал взять ми, фа... "Соль" пробовать не стал. Подальше от греха!

- Сыграй ещё раз. - попросила Галя.

- А ты мысленно спой.

Она кивнула головой. Мы вновь погрузились в бездну бесконечного романтического очарования.

Я играл, отдавая игре все чувства, какие были. Мельком взглянул на неё, и взгляд этот оставался стоять у меня пред глазами ещё долго. Её лицо оставалось задумчивым, погрустневшим, взгляд устремился  куда-то вдаль, глаза блестели.

Смолкнул последний звук.

- Ты... перепиши свой романс и мне... подари... ладно?

Я кивнул головой:

- Непременно!

Галя стала просить меня дать ей почитать мои стихи., но мне вдруг стало стыдно за мои детские наивные стихи. И я замялся.

- Я ведь тебе давала! 

Впервые я увидел на её лице и услышал в её голосе обиду и впервые - и единственный раз она на мгновение представилась мне ребёнком, несмотря на всю сложность и высоту её души.

- Ты не обижайся! - у меня тоже  сжалось сердце от её обиженного тона.

Я написал ей несколько самых старых своих стихов. "Я долго бродил" (без последних восьми строк), "Встаёт заря" и начало стиха: "Увы, надежды и мечтания" (до слов "и вся мечта моя").

Она прочла их и положила себе в карман. Её понравилось. Сказала, что одно место из стихов похоже на отрывок из пушкинского "Евгения Онегина".

- Какие искренние стихи! - воскликнула она. Какая огромная душа!

Последняя фраза показалась мне преувеличенной, хотя и звучала приятно.

А потом я написал на листочке "Я славлю жизнь", "Я борюсь и побеждаю", "Жажда борьбы".

- Какой контраст! - удивилась она.

- Да, первые мои стихи о любви, а это о коммунизме.

А затем написал своё последнее: "Что?" Она прочитала и спросила:

-  Когда написал? В 64-м году?

- Нет, в 65-м, в этом году.

- Да? Так это было совсем недавно? - спросила она так, как будто о чём-то стала догадываться.

- Да, - ответил я, -  не так давно.

- И разве ты... недавно испытывал... чувства, толкнувшие тебя написать этот стих?

Кто же она?

Я чуть было не соскользнул на то, чтобы сказать: "это ты". Но почему-то удержался от этого  шага.

- Я потом как-нибудь  скажу, - ответил я.

--------------------------------------------

        ГЛАВА 143. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (33)

                1965,
                март-апрель


Прерывая молчание, спросил:

- Ну как? Чем отличается от прежних стихов? Видишь ли, сам никогда толком не поймёшь - хочется услышать мнение другого. По-моему этот стих ближе к Маяковскому, чем к Пушкину, если говорить об эпохах? - закончил я свою мысль, вспомнив её слова.

- Да, конечно, от Пушкина здесь дальше, чем от Маяковского. Этот стих, как бы сказать...

- Ты хочешь сказать "взрослее".

- Да, да. Довольно смелое стихотворение. Содержание кратко - и столько мыслей.

- Вот так я за несколько лет перешёл от романтизма к современности, - сделал я вывод.

- Печатать нужно твои стихи.

- Ну, что ты! Может быть, последний. А те вообще детские и смешные. Я вот о твоих стихах думал, что их нужно обязательно печатать. Особенно, "На сонные ветви".

Она совершенно искренне удивилась:

- Я никогда не думала так о своих стихах. Я вообще не знаю, как у меня хватило смелости тебе их показать...



                Коммунизм - это бред


Не помню, в связи с чем, но опять зашёл разговор о коммунизме.

Всё же меня поразило, что Галя с такой ужасной категоричностью сказала:

- Коммунизм - это бред.

Чтоб так сказать, надо слишком мрачно глядеть на жизнь.

Я сказал:

- Галя, это будет! То, о чём люди  мечтали  столетиями, настанет. Это, конечно, будет адски трудно и долгие года пройдут, пока это время настанет.  Но то, что это будет, я не сомневаюсь.

- Я не верю, это бред.

- Галя, нет. Послушай, что я думаю. Коммунизм, прежде всего, НАУКА, развитая Марксом и Лениным, против которой невозможно спорить, а если будешь - тебя ждёт поражение. Эту науку подтверждает весь ход истории. Хотим мы этого или не хотим, хочу я этого или не хочу, но коммунизм настанет.

Я довольно долго и, наверное, утомительно объяснял ей, что материя первична, а сознание вторично и что с изменением материи изменяется и сознание.

- Ты веришь, что будет создана материальная база коммунизма?

- Да, в это я верю.

- Ну и всё! Этим всё сказано. Создание изобилия материальных благ явится тем двигателем, который повлечёт за собой изменение сознания. Ведь точно также построение социалистического фундамента, ликвидация эксплуатации человека человеком повлекли за собой вырождение многих пороков капитализма (мы увидим это, если сравнить сознание наших людей с сознанием, порождённым капиталистической системой). И точно так же создание материальной базы, а затем ликвидация денег приведёт к исчезновению многих пороков, например, взяточничество, подхалимаж и др. И так постепенно, на научной основе человечество будет идти к мировой гармонии. Но ведь и в гармонии существуют противоречия. Гармония - это не водная гладь. А именно противоречие двигает жизнь вперёд и движение это будет вечным.

Последних трёх предложений я не говорил. Это уже здесь, в Дневнике, я  развил свои мысли, будто продолжил мысленный спор с воображаемым собеседником.

Не знаю, убедил ли я её. По-моему, она больше полагается на чувства, чем на логику и разум.


                Я в весеннем лесу...


АПРЕЛЬ.

Апрельский лес. Подтаявший снежок на прошлогодней траве, необычайная свежесть, трезвость и красота мыслей. Робкая забайкальская весна 1965-го года.

Ушли с Цветковым в 11 часов утра. До Черновских доехали на автобусе, а потом по пологим лесистым сопкам пересекли <...> Хвойные деревья перемежаются с березняком...

(Далее более половины страницы косо оторваны. Алик Цветков, помню,  откровенно рассказывал о себе, о своих семейных  отношениях, о разводе с женой и своём маленьком сынишке. Продолжение разговора на обратной стороне листа.  - Б.К., июль 2016).

...папа!

Цветков махнул ему рукой.

Долгое время он думал о своём сыне. Покачивал грустно головой:

- Никак не выходит у меня из головы... Так бы подумал:  ну что, обычный ребёнок, какое он имеет ко мне отношение? А оказывается - сын. И он не виноват, по существу, что я разошёлся с его матерью. Да... Да...

Нарвали в лесу багульник. Наслаждаясь ароматом одного из прекраснейших забайкальских растений, заговорили о новом правительстве. Цветков пока что опасается делать какие-то прогнозы, но, судя по всему, новое правительство более демократичное, чем прежнее и проводит разумную, наиболее целесообразную политику.

- Просто сейчас, - сказал Цветков, - сознание народа настолько возросло, что вслепую лозунгов народ не примет. Народ сейчас уберёт ту власть, которая делает шаги не в его пользу и закрыть народу сейчас глаза на правду сейчас просто невозможно. По-моему сейчас всё должно двинуться в лучшую сторону.

Вернулись в Читу в 7 часов вечера и изнемОжили себя в бане, в горячЕнной парной.

- Хорошо! - от души крякнул Цветков, помахивая веником.

- Хорошо! - в тон ему ответил я. - Хорошо, когда можешь!

- И самое наипротивнейшее дело, когда хочешь, но не можешь.

(Далее текст обрывается на обратной стороне листа на 18-й строчке сверху и, похоже, что следующий лист полностью удалён, оставив в двух местах  неровные клочки бумаги. Всего на листе помещается около 60 строк мелкого убористого текста - Б.К., июль 2016).


                Сердечные встречи с Людой

(Отсутствуют две с половиной страницы текста дневника, которые содержали  наши откровенные разговоры с Людой на тему любовных отношений между мужчиной и женщиной. - Б.К., июль 2016).

...Она говорила в простом сердечном тоне. И я в ответ без стеснения, как вещь, само собой разумеющуюся, высказывал ей свои мысли в отношении её красивой фигуры и ног, которые меня восхищали. Мне казалось, что я говорю без всякого налёта пошлости, откровенно и просто. Но при этом она страшно краснела (и в такие моменты нравилась мне особенно), стыдливо отворачивалась и мягким целомудренным голосом вопрошала (именно это слово только и возможно):

- Ну что ты говоришь такое?..

 
               
                Академический концерт


В начале апреля на академическом концерте Люда сбилась, страшно покраснела и ушла, не доиграв вещи.

Она вообще не могла играть при людях. Не могла разучивать в училище вещи, если кто-то был даже в соседнем классе. Это было почти противоестественно, так как большинство студентов приучили себя (и иначе нельзя) заниматься, не обращая внимания на входивших и выходивших из класса друзей-студентов. Конечно, в тишине работать куда лучше. В иные, очень редкие, вечера (суббота или предпраздничный день), в училище было очень тихо, но в основном постоянно стоял музыкальный и немузыкальный шум, который невозможно устранить, к которому надо привыкнуть и даже находить в нём свою прелесть.

Из-за неблагоприятной моральной обстановки (ссоры с родителями) она не могла заниматься дома. Она училась поэтому неважно (ещё и вследствие  нецепкости внимания и плохой мышечной  реакции, отсутствия "приспособляемости на ходу", которая иногда выручает и выручала меня).

Я на академическом концерте получил тройку.


                Дон-Жуан и феодальный сброд


11 апреля, в воскресение, мы собрались с Людой порепетировать ансамбль. Но как всегда, отвлеклись и сидели, болтая на диване. Мне нужно было переписать задание по гармонии и она мне дала свою тетрадку. Я сел за стол и развернул этот блокнотик, где было уже задание.

Она как будто что-то вспомнила и подскочила к тетрадке. Я, засмеявшись, убрал её подальше от её рук. Из-за тетрадки вышел жаркий поединок.

У меня редко происходит подобное (у некоторых такие забавы просто в крови). Обычно я серьёзен. Но глядя на этого милого ребёнка, меня охватывал мальчишеский задор и хотелось дразниться.

Тетрадку мы порвали на две части. Мы шумно возились на диване, я ничего не замечал, но по-моему кто-то из преподавателей заглядывал в класс.

В этой игре была своя прелесть. Я рассматривал "трофейные" листочки и она, хитростью, улучив момент, часть листков вырвала у меня из рук.

-------------------------------------------

        ГЛАВА 144. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ  ГОД (34)

                1965,
                апрель

Я разглядел у себя в руках непонятную часть какой-то фотографии и несколько строчек неизвестных лирических стихов.

- Ха! - воскликнул я. - И ты мне это не давала! А я думал, что там у тебя что-то серьёзное. Это даже нехорошо, Люда. Сама ты читала тайком  мой дневник, а ведь там написано о  более  серьёзных вещах из моей  личной жизни, чем в твоих листочках.

Меня на какой-то момент охватило чувство, будто я обманут бессовестным образом. Будто ты, отдав большие деньги, вдруг узнаёшь, что приобрёл дрянь. Она читала мой личный сокровенный дневник,  а взамен не хотела  доверить  даже то, что для меня давно уже не ново и не представляет большой ценности.
Для меня, но, видимо, не для неё. Успокоившись, но ещё посмеиваясь, мы вели разговор о порванных листочках.  Я выражал своё полное  равнодушие ("Подумаешь, было бы что вырывать у меня!). А она победно улыбалась ("А всё-таки тебе не достались мои главные листочки!").

Потом я спросил, видела ли она кинофильм "Дон-Жуан". Кстати говоря, мы по музлитературе  прошли одноимённую оперу Моцарта.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394194451/
Ария Дон Жуана

Я откровенно высказал интересовавшие меня тогда идеи о наслаждении и двух полюсах. Она слушала внимательно, серьёзно. Спросила:

- А чем он тебе нравится?

- Ну, прежде всего, он отличается от всего феодального сброда какими-то мыслями, идеями.

Она посерьёзнела, задумалась, а через секунду заулыбалась.

- Чего смеёшься? - заинтересовался я.

- А ты и не заметил, как фото выскочило у тебя из рук.

- Да, коварство женщин не знает границ, - заметил я.

Меня опять охватил задор, мимо пробежала какая-то буйная искринка. Нагнувшись, обхватил её за спину и за ноги и попытался поднять. Она запищала, заболтала ногами и я, не сумев удержать равновесие, повалился с ней на пол. На некоторое время моя рука оказалась на её груди и сквозь облегающую одежду несколько секунд я чувствовал тепло её упругих нежных форм.

Поднялись. Я отряхнул её, спросив:

- Ты сколько весишь?

- Не знаю. Тебе зачем?

- Ну конечно, я всего 54 кг, а у тебя, наверное, за 60, - захотелось мне оправдаться. -  А рост у тебя какой?

- Не знаю. Что ты всё спрашиваешь?

- Ты меня сантиметров на пять ниже, а у меня 168 см.


               
                "Я - с чувихой"


Так ещё около часа болтали на эти темки. И снова о её записях, которые я так и не сумел прочитать, и её фотке.

Был восьмой час вечера. Я вспомнил, что обещал зайти в общежитие к Цветкову. Мы пошли вместе с Людой.

- Если его нет дома, - сказал я, - то мы погуляем с тобой, может, в кино сходим. А если дома, ты тогда домой пойдёшь.

Цветков смотрел телевизор на втором этаже.

- Я с чувихой, - сказал я ему.

Цветкову сегодня не хотелось никуда идти и он посоветовал мне не оставлять девчонку одну, погулять с ней.

- Она ждёт на углу, - сказал я.

- Ну пойдём, я провожу тебя до угла, посмотрю, что за чувиха - и домой.

- Люда, увидев меня с Цветковым, хотела было повернуть домой, но я её окликнул. 

Она подошла,  сказала Цветкову "здрасьте". Алик ответил:

- Добрый вечер!

И повернулся ко мне:

- Ну, я пойду...  А ты что без шапки ходишь?

- О, я её забыл у тебя в комнате, привык без неё в последние дни ходить, ведь тепло.

- Ну беги за ней,  я пока здесь постою.

Я пошёл нарочно медленно. Мне было интересно (для собственного опыта) узнать, что будет говорить Алик, оставшись один с девушкой в подобной обстановке, что он придумает сказать, оставшись наедине с "моей" девушкой.

Когда вернулся, увидел его так  же спокойно стоявшего с Людой. Алик улыбнулся мне и уходя, сказал:

- Ну пока!

- Удивляюсь: такой разный возраст... - сказала Люда, когда мы зашагали обратно.

- Ну и что? Общие мысли, идеи - и возраст не имеет значения.

- Он мне то же самое сказал. Я спросила его: как вы дружите - такая разница в возрасте...

- А о чём вообще вы сейчас разговаривали?

- Да так, ни о чём, я уже забыла.

"Интересно, - подумал я, - так повести разговор (должно быть, о каких-нибудь незначительных вещах), чтобы девушка через минуту уже ничего не помнила".

- Но что-то он должен был сказать?

- Какие-то пустяки... Да, он говорит, что вы решили втроём пойти в кино, но он сейчас не может.

- Вот как! - не удержался я от восклицания.

- А что, не так? Он наврал?

- Да нет, правда хотели. Ну а ещё что?

- Я спросила, сколько времени вы знакомы.

- Ну?

- Говорит, около года.

- Да, примерно так.

- Мне как-то странным кажется. Тебе 17, а ему 31, а есть общие идеи. Теперь я понимаю, откуда у тебя все идеи.

- Нет, Люда. Всё, что я говорю, это мои мысли. Всё проще, чем ты думаешь. Просто я рад, что встретил человека, чей жизненный опыт гораздо больше моего, но в идеях которого есть сходство с моими мыслями.

 

                Откос и два вагона


Мы пошли туда, где кончалась улица и начинались железнодорожные пути. Она не спрашивала и шла за мной, а я шёл туда, куда бросали меня мои взгляды, проще - куда глаза глядят.

Откос, железнодорожная насыпь и два вагона на путях. Я выдвигаю идею:

- Залезем?

- Залезем, - подхватывает она с энтузиазмом.

Я вскакиваю на высокую подножку,  подаю ей руку и вот мы уже вместе стоим в тамбуре.

Долго простоять нам не удалось. В коридоре послышался шум шагов, ручка двери повернулась и вошёл пожилой проводник, оглядывая нас подозрительным взглядом.

Люда наивно спросила:

- А он не увезёт нас никуда?

- В космос, что ли? - недобро проворчал железнодорожник, скрываясь за дверью.

Я высунул голову за дверь, держась за поручни вагона.  Полыхала вечерняя заря.

Сумеречная дымка окутывала, казалось, совершенно безлюдную местность.

- Вагоны-то отцеплены..., - успокоил я Люду.

Дверь в тамбур опять открылась и выглянула какая-то отсталая старуха. Отсталость её не замедлила проявиться.

Она словно всю жизнь копила злость, - таким тоном она прокричала:

- Вы что здесь, свиданку устроили? Это вагоны, а не бардак какой-то.

-------------------------------------

          ГЛАВА 145. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (35)

                1965,
                апрель

- Что вы орёте, - сказал я зло, но спокойно. - Пойдём, Люда.

Я спрыгнул с верхней площадки. А она не могла.

- Держись за меня, давай руку, - я хотел её подхватить, снять.

- Нет, нет, - с непонятным смущением сказала она.

Держась за моё плечо, ползая на коленках, она неловко спрыгнула.

Старуха и появившийся теперь пожилой железнодорожник захлопнули за нами дверь,

зло глядя  и... <...> ...юся  дверь и губы мои беззв[учно]...

(Вырезаны косо в середине листа 3-4 строчки. - Б.К., июль 2016).

Я взял камень и <...> ... силой метнул его в вагон.

- Не надо, - <...> крикнула она, когда камень был уже в воздухе. Он громко зазвенел на рельсах.

- Ладно, пойдём, - махнул я рукой на вагон и на всё прочее. - Они тебе сильно испортили настроение?

- Да, испортили... - сказала она грустно.

- А мне - я даже не знаю. Я просто злой. Я страшно не люблю плохого настроения.

Да и кто его любит? Бывает так, что какой-то мелкий случай  вызовет в тебе плохое настроение. Нужно стараться преодолеть его: шутишь, бегаешь, размахиваешь руками. Преодолеть, несмотря ни на что! Сюда даже примешивается какой-то призвук бесшабашности. Идёшь, смеёшься и ругаешься: к чёрту, к чёрту! Всё это чушь, муть, ерунда! И вот так, через это стремление бороться приходишь к боевому, деловому, словом, хорошему настроению. Обязательно и ты, Люда, старайся так или по-другому преодолевать в себе плохое настроение...



                "Тебе лишь бы целоваться"


...Мы шли под огнями фонарей и рекламы вечерней Читы. Уже совсем стемнело и сияла полная луна. Мы шли вверх по Анохина, где не светили фонари и очарование весенней природы и свежевымытого  неба с луной и звёздами действовало  ещё сильнее.

Сидели, взявшись за руки, о чём-то шутили, смеялись.

Она: - Не говори вздора.

Я - Тебе не смешно?

И проч. и т.п.

Потом стояли возле будки высокого напряжения, на двери которой угрожающая надпись со страшным оскалом черепа: "Стой! Высокое напряжение!" Мы повиновались столь любезному приглашению и остановились.

Я взглянул на окружающий  ландшафт и стал им восхищаться: какая луна, какие звёзды, как всё величественно и прекрасно.

Она не могла понять меня, моё состояние. Спросила:
- Ты на самом деле такой или представляешься?

Я шутил:

- Я ещё не преставился, живой ещё!

Она (с досадой):

- Ну, в смысле представляешься.

- А, представляешься?.. Разрешите представиться: Борис Ильич.

- Ты опять шутишь, - сказала она с укором.

- Нет, я всё искренне говорю, Люда, - сказал я, наконец, серьёзно.

Я действительно говорил искренне. Ведь природа никого не оставляет равнодушным. Но вот теперь что-то во мне изменилось и я не без корысти стал настраивать её на идеалистический лад, уводя в мир мистики. Говорил я уж слишком выразительно, чтобы обворожить девушку и  поднять уровень  наших отношений. 

- Посмотри, сколько звёзд на небе. Каждая живёт миллиарды лет. А можешь ли ты представить, что такое вечность? И какая малая ничтожная пылинка - человек по сравнению со всем этим вечным и бесконечным во времени и пространстве миром.

Я обнял рукой её за плечи, а затем за мягкий ворот пальто, грея замёрзшие руки:

- Ты замёрзла, наверное?

Наши лица были рядом и во время одной из пауз в разговоре я быстро наклонился к её губам, но она испуганно повернула голову и по-детски пропищала:

- Ой, Боря, не надо меня целовать!

И жалобно спросила:

- Ну зачем это?..  Тебе  лишь бы целоваться, а я... Нет,  не надо, Боря, ну что ты делаешь! Ой, что завтра будет!

- А что завтра будет? - я расстегнул ей пальто на груди. Она не пускала.
"Через борьбу - к победе", - пришли в голову слова Бетховена, ставшие  по существу эпиграфом к его 5-й симфонии.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=-0Rl4RmiK6Y
Beethoven Symphony 5 mov 1 Бетховен Симфония 5 часть 1

Наверное, кощунственно в этот момент прозвучали бы бетховенские слова, но что поделать - именно они вспомнились мне. Под пальто я чувствовал тепло её нежного тела...  Она очень застыдилась, я видел, как краснеет её лицо:

- Не надо... так...  Лучше поцелуемся.

Вот такой переход у неё всегда бывает: от стыда - к естественной простоте. Но я был недоверчив:

- А не обманешь? Дай слово!

Она дала "честное комсомольское".

Теперь я был спокоен и улыбался. Она - честная, и комсомольскому слову ни за что не изменит.  Теперь я не сомневался в исполнении обещанного.
Наступило молчание.

- Может не надо? - робко спросила она.

- У тебя есть какие-то идеи?

- Нет.

- Ну тогда, может быть, я страшный?

- Нет.

- Но почему?

Она не могла объяснить, и я понял, что в такой момент долго нельзя разговаривать.

- Нет, ты обещала. - сказал я и медленно приближаясь к ней, трепещущей от смущения и многих других чувств, я поцеловал её. Потом ещё и ещё.



                "Ой, что завтра будет!"

(Следующие восемь строчек тщательно зачёркнуты. - Б.К., июль 2016).

Я взглянул на её лицо. Оно изменилось; поразило меня своей одухотворённостью.

Губы были сложены прекрасным и счастливым лепестком, а лицо светилось изнутри каким-то светом.

Ты раньше целовалась? - спросил я её.

- Нет, не целовалась.

Потом вспомнила что-то и улыбнулась:

- В 11 лет меня поцеловал один маль[чик].

(Четыре строчки в середине листа косо вырезаны. - Б.К., июль 2016).

[- А ты целовался?] - спросила она.

Я сказал, что да, а она не поверила. Я был серьёзен и молчал. И она поверила. Я опять засмеялся и она опять мне не поверила. Но я рассказал, как всё было с Олей, как под хмельком у меня всё это легко получилось.

- Ты думаешь,- сказала она. - ей приятно, что ты  сейчас со мной целуешься?

- Перестань об этом думать, не надо.

И совершенно прямо, без обиняков, не желая сдерживать себя, сказал:

- Она дура, я с самого начала это знал.

Говоря это, вспомнил Олино письмо ко мне и её пронзительный голосок: "Сволочь!"

- А ты обо мне не подумаешь так же? - напряжённо глядя на меня, произнесла она.

- Откуда у тебя такие мысли берутся? Я ведь тебя довольно долго знаю, а о ней ничего не знал, кроме имени.

- Ой, что завтра будет!

- А что завтра? - опять пришлось успокаивать Люду. - То же, что и сегодня и вчера. Кстати, "завтра" наступит через полтора часа, - сказал я, поглядев на часы.



                "А здороваться можно?"


Я вглядывался в её лицо. Я понимал её. Первый в её жизни поцелуй, а девочки всё это чувствуют тоньше мальчиков. Она всё же стыдилась чего-то.  А чего стыдиться? Что стыдного в наших отношениях? В общем - ничего. А конкретно? А может быть она ощущает какую-то неправедность происходящего с нами? Жаль, что идеальная любовь - любовь Ромео и Джульетты -  бывает редко. А чаще всего - суррогат. И трудно, порой, разобраться, отличить друг от друга пепел и алмаз, отделить человеческое чувство от животного инстинкта, распутать это сплетение   горячих чувств...

Она стыдилась и боялась проявлений своих чувств:

- Только в училище не подходи ко мне.

- А здороваться можно?

Эти слова словно возвратили её в обычную житейскую сферу. Она рассмеялась:

- Ну, это можно.

Мы снова целовались. Мне было неудобно, что она рот открывала и... словно и не было  поцелуя.

- Не открывай рот!

- Да я же не целуюсь, - засмеялась она.

- Ах ты, обманщица!

И наградой мне был долгий сладостный поцелуй. Она впилась в мои губы, глаза её закрылись.

- Ну пошли, - сказал я.

Голос мой  прозвучал довольно жёстко. Для неё, я это понимал, он был резким контрастом с поцелуем, в который она вложила свою душу.

Она сказала несколько обидчиво и разочарованно:

- Тебе лишь бы поцеловаться...

Она не уходила и не отпускала меня.

- Пойдём, ты замёрзла.

Мы пошли.

- Не надо до дому провожать, - сказала она возле автобусной остановки. - Езжай на автобусе.

Но я не мог её оставить. Я чувствовал, что в том взволнованном состоянии оставить её одну нельзя.

Я проводил её до дому. Стояли в подъезде. Она, словно не всё ещё досказала мне между поцелуями, хотела что-то ещё сказать, но...

- Как завтра будет? - встревоженно спросила она.

- Как обычно.

И пропел ей:

- "Ты не печалься, ты не прощайся, я обязательно вернусь".

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394286294/
М. Таривердиев - "Ты не печалься"!

Я чувствовал, что мелодия этой песни захватила её. Она улыбалась   счастливо и спокойно. Я ушёл, поцеловав её на прощание.

В училище мы встречались и разговаривали как обычно, но помня и бережно неся в душе какое-то новое ощущение.



                Тринадцатое число


13 апреля мы уехали с Людой на Первую Читу, надеясь посмотреть новый фильм.

Я не верю в роковое тринадцатое число, но фильм оказался старый, и мы не пошли на него. Но в этот день было и многое другое, что заставляет в тринадцатый день каждого месяца чувствовать себя не так, как во все остальные дни месяца.

-------------------------------------------

          ГЛАВА 146. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (36)

18+
                1965,
                апрель


В кино не пошли и брели бездумно, бесшабашно по асфальтовой трассе. Говорили о всякой всячине: о небе, о звёздах (на этот раз в научном плане), об астрономии.

Спорили, что лучше - лес или степь.

Не заметили, как вышли в поле, как скрылись за поворотом последние домишки (это была дорога на Черновские копи).

Сошли с дороги и пошли по небольшим холмикам и низинам. Шли, взявшись за руки, весело глядя в глаза друг другу.  Словом, полная идиллия, как в повестях для детей среднего школьного возраста. Я шутил сам, а мне казалось, что я так далёк от всех этих пионерских разговоров, от её чистого, совершенно бездумного и наивного смеха.

Мы вначале сидели на траве, а потом я взял её за плечи и мы легли на сырую апрельскую землю, глядя в голубое небо.

Солнце уже зашло. Я подумал: хорошо, что мы зашли перед этой прогулкой в кафе. Я набрал ей против её воли разных блюд, но она ничего не ела, попила только лимонад.

В ранних сумерках небо из светло-голубого становилось бархатно-синим...

Так мне надоело лежать и я, обняв её, перевернулся на 180о.  Должно быть, мы ушли слишком далеко от города. Кругом было тихо и не слышно даже шума автомашин. 
Одни во Вселенной!

Мальчик и девочка - вдвоём во всей Вселенной. 

...Всё было тихо и только она кричала:

- Я не хочу. Для чего тебе это? Ведь ты ничего мне не сказал. Я так не могу.

- Да мне ничего и не надо, - от возбуждения слегка дрожал мой голос.

Я не собираюсь себя оправдывать.  Я был груб и  жаден до ласк.  Я расстёгивал её пальтишко, уговаривая не вырываться, но я не произносил никаких ложно-красивых фраз. Целуя её, я повторял в ответ на брошенное ею слово "эгоист":

- Я - эгоист! Да, конечно. Да, я эгоист и говорю это прямо.

Она не верила, что я пойду дальше. А я пошёл: стал расстёгивать платье, пуговички на спине у лифчика...

Через полгода я скажу: "ошибки молодости, неопытность и сильное возбуждение". А тогда я упивался мыслью, что да, я - эгоист и делаю всё, что мне хочется. Она вырывалась, извивалась подо мной, пыталась укусить.

- Не кусайся, милая, - смеясь говорил я, целуя  этот рот, который секунду назад хотел укусить меня за палец.

- Не надо, я не могу. Пусть будет по-прежнему, будем просто целоваться.

- Нет, сейчас будет лучше, чем поцелуи.

В неистовом порыве раздался звук рвущегося лифчика.

Она всхлипнула от обиды:

- Ты нарочно это сделал!

- Нет, нечаянно, честное слово! Ну извини, я не хотел...

Я ощутил ничем не прикрытые, обнажённые в дивной простоте прекрасные нежные округлости. Это было ново, это было впервые  и просто здорово! Прекрасная  Даная! Во мне играла  детская восторженная радость. Детская. несмотря на то, что в моём мозгу столько сложных и серьёзных мыслей, столько трезвых планов.

Репродукция картины.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394378915/
Даная. Тициан (1545-1546).



                Безумные порывы


Какая, к чёрту трезвость! Я жил эти, каких-нибудь полминуты, только чувствами. Я целовал в эти нежные изгибы её тела...,  такое невозможно описать на бумаге...

(Но возможно передавать на всю страну на радиоволнах. Пишу этот пост, а по радио гремит: "Целуй меня везде, восемнадцать мне уже", "Мне нравится быть с тобою, но мне не нравится ждать".  Кто бы тогда мог подумать! Вот она, современная молодёжная масс-культура, ревущая каждый день в формате FM. - Б.К., июль 2016).

Видеозапись
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394378915/
Руки Вверх - 18 мне уже
1 320 934 просмотра


Короче говоря, я сделал то, что хотел, я испытал  неведомые  раньше ощущения. Ближайшая цель  достигнута, а на большее я уже не претендовал после такого отпора.   

Я встал, отряхиваясь. Она вскочила вся в слезах, к которым я остался  равнодушен, и побежала. Я догнал её и побежал рядом:

- Да остановись же ты!

Она рыдала не придумано, по-настоящему, так, что мне стало страшно. Во мне в эти несколько секунд словно отозвалась часть её страданий. Я тряс её за плечи и сам в страхе кричал:

- Не плачь, ну не плачь.

Она опять побежала, рыдая. по холмикам, по кочкам, перепрыгивая через неровности.

Я опять бежал за ней. Неожиданно перед нами открылась дорога. Мы, запыхавшись, остановились. Сверкая снопом огня, на полной скорости промчался мимо нас грузовик, осветив поворот дороги. Взглянув на её страдающий возбуждённый вид, с полуоткрытой грудью, я мысленно представил страшное и оттащил Люду от дороги на обочину. Она уже не плакала, только тяжело дышала.

"Что, собственно, произошло? - думал я. - ведь ничего, ну ничего, в самом деле..."

- Люда, ну зачем, не надо так. Ведь ничего не произошло.

Как будто бы первый безумный порыв уже прошёл. Она утихла, молча стала застёгивать платье.

Я отвернулся, а она дрожащим от волнения голосом сказала:

- Теперь всё равно.

Я повернулся, спокойно глядя, как она, уже не смущаясь, застёгивала пуговку за пуговкой своё тёмное платье. Обнажённое тело постепенно скрывалось  всё более...

- Отряхни. - сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал как можно строже.

Я стряхнул рукой пыль сзади её пальтишка. Затем она дала развернуть себя на 180 градусов и я отряхнул небрежными жестами пыль с её рук и плеч.  Встал, положив руки в карман, и взглянул на неё уже спокойно, с зарождающимся в себе чувством любопытства и интереса. И она спокойно, но с глубокой интонацией спросила:

- Неужели все парни такие? А девчонки - какие они дуры.  Чтобы я с кем-нибудь ещё пошла...

И словно это были не её, а давно заученные чьи-то слова:

- У всех у вас одно на уме!

И искренне добавила:

- А я совсем и не думала об этом.

 

                Не в ту сторону

Я подумал, что терять мне больше нечего, что между нами всё кончено, и говорил, говорил, не стесняясь, прямо, желая и сам во всём разобраться.

- Для чего же ты пошла со мной? - спросил я. - Ведь скажи, с другим бы ты не пошла? Скажи, для чего? Ну, тебе было интересно со мной?

- Да.

- Ведь были у тебя ко мне какие-то чувства?

- Да, были, но ты, дурак, зачем ты так, дурак, дурак, дурак, дурак, - повторяла, повторяла она с болью.

- А что ты думаешь? Ведь всё - ступени одной лестницы. Начинается с поцелуев, а потом чувства начинают дальше развиваться. Постарайся воспринимать все события критически, реально.

Она неожиданно сняла с себя пальтишко и сказала:

- Отряхни на мне платье.

Я отряхнул сзади, затем она повернулась лицом ко мне и я послушно стряхивал прошлогодние стебли с её груди, до которой так настойчиво добирался. А она стояла спокойно и это спокойствие совершенно смывало с меня какие-либо распутные мысли.

Она одела пальтишко, а мне вздумалось прыгнуть на краешек обочины.

- О. чёрт, - застонал я от боли.

Она быстро пошла вперёд.

- Подожди, - крикнул я.

Я не мог подняться, резкая боль пронзила ногу, я очень неудачно прыгнул. Через минуту боль прошла и я, прихрамывая, пошёл вслед. Её фигура в темноте чернела где-то вдали. Я шёл быстро, но мне казалось, что расстояние между нами не сокращается. Прихрамывая, я побежал, призывно насвистывая: фью, фьюу, фьюу. И думал, какую драматичную и смешную пару мы представляем в этот момент.

Я догнал её. Она остановилась.

- Ну как? - спросил я, - ты немножко успокоилась?

Первое время говорил я, а она молчала. Я говорил с отчаянной, предельной откровенностью.

- Ну что ж, - размышлял я вслух, - теперь всё кончилось... [пора] подвести итоги, сделать выводы.

(Далее три четверти листа оторвано. Продолжение на обрывке листа на обратной стороне. - Б.К., июль 2016).

- Стой, - вдруг сказала она, - мы ведь идём не в ту сторону.

И действительно, телевышка с красными огоньками была совсем в другой стороне.

- Можно было заночевать, - спокойно посмеиваясь, предложил я. -  Но холодно и ничего тёплого мы с собой не взяли.

- Мама будет беспокоиться. - тревожно проговорила Люда.

Я предлагал идти в ту же сторону, где виднелись огни, вроде бы аэропорта. А потом от него автобусом. Но она настойчиво предлагала назад идти. 

Ноги гудели от многочасовой ходьбы. До чего же не люблю назад идти той же дорогой - и в прямом и в переносном смысле. Но мы всё же пошли назад. Она пыталась остановить машину. Стояла на тёмной дороге с поднятой рукой.  Первые две машины прогрохотали мимо. Но третий грузовик остановился. Шофёр - [пожилой] дядька посадил нас в кабину и нам обоим <...>

(Далее снова оторваны три четверти листа с обратной стороны. - Б.К., июль 2016).

 

                Управление строптивой



(Продолжение разговора, начатого на оторванной части предыдущего листа.  С кем разговор? Совершенно не помню. Скорее всего, с Цветковым, но может быть и с опытным наставником в любовных делах  Петей  Распоповым -  Б.К.,  июль 2006).

...- Но ведь она не станет сейчас с другим, после вчерашнего.

- Верная мысль, - подтвердил я.

"Да, других ходов у неё пока нет", - подумалось мне.

Я пошёл, ни на что не надеясь. Мол, погляжу, что выйдет.

И вот я стою рядом с ней. Она сидит за пианино.

Невинным овечьим голосом я стал спрашивать её о самых обычных вещах (трудные ли вещи она играет, а из полифонических - Бах?).

Она односложно отвечала: да, нет. Всё же какая-то доля противления была в её словах. Словно она сердилась на себя за то, что вообще разговаривает со мной после вчерашнего.  Отвечала вроде бы равнодушно, чуть-чуть дрожащим голосом.

- Ты домой пойдёшь? - спросил я.

Она не ответила, продолжая сосредоточенно глядеть в ноты.

- Ну занимайся, - сказал я и в совершенном спокойствии вышел из класса.

- Сама знаю, что надо заниматься, - услышал я вслед тоненький голосок.

Я сидел в другом классе с открытой настежь дверью и увидел её, уже одетую, идущую со своей сумкой с нотами домой. На улице я догнал её и мы пошли вместе. Говорили, вернее я говорил, о несложных вещах. О вчерашнем - ни слова.

Я сказал, что в Читу из армии на побывку приехал мой бывший учитель Рублёв. Днём он заходил в училище, искал меня, но не нашёл. Ребята мне всё это передали сейчас только. Сказали, что он в кабаке, то бишь в ресторане "Даурия" сидит.

Я шёл с Людой по Калининской, мимо "Даурии". Вслух раздумывал:

- Зайти что ли туда? Давно не видел Валерия Михайловича, а он всего-то здесь на каких-нибудь несколько дней.

Также вслух раздумал туда идти ("Всё равно ведь завтра увижу"). И пошёл с Людой дальше.

В общем, мне нужно было сделать вид, что я равнодушен, что мне, собственно говоря, всё равно куда идти, с ней или без неё, просто нам по пути. Это должно было задеть её самолюбие. ("Как же, мол, так? Почему ему всё равно, а я переживаю после всего происшедшего").

Но нужно было (в то же время) как-то влиять на неё, вести за собой. И так, чтобы не ранить самолюбия, делать вид, что она сама выбирает и даже внушать ей это. И я вёл её за собой в буквальном смысле слова. На Бутина она хотела свернуть за угол, но я уговорил её пройти дальше два квартала, так как на самом деле хотел зайти к Цветкову (он жил возле "Романтики").

Всё же пришлось легонько потянуть её за рукав, чтобы она не сворачивала. Она с нарочитой сердитостью вскинула голову и... молча пошла так, как я хотел.
К Цветкову я тоже не стал заходить,  а решил проводить Люду прямо до её дома.
Возле  подъезда я остановился и не пропускал её в дверь.

--------------------------------------

          ГЛАВА 137. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (37)

18+
                1965,
                апрель

Я не хотел, чтобы она так, просто так, просто так, промолчав всю дорогу, ушла от меня. Люда хотела схитрить и прошмыгнуть под моей расставленной рукой. Но я угадал этот маневр, и она,  рассмеявшись,  и сердясь на себя за этот нечаянный смех, очутилась у меня в объятиях. Со смехом попыталась выбраться из моих рук.

Эта игра продолжалась несколько минут. Наши лица сблизились и она, словно опомнившись, начала жалобно уговаривать:

- Ну что ты делаешь?

Слёзы готовы были политься из её глаз, но внезапно она расхотела плакать и на этот раз более спокойно отнеслась к моему терпеливому, но неукротимому натиску:

- Не надо!

- Ведь у тебя что-то есть ко мне.

- Дурак, ты сам всё убил!

- Всё только развивается!

- Ой, не надо... Ну что ты делаешь... Я...  сама расстегну!

Я уже писал, что меня всегда удивлял этот внезапный её переход к самым простым, физически осязаемым вещам.

- Обманешь! - недоверчиво произнёс я, затаив дыхание.

- Ну честное...  ну не надо... ну честное... честное комсомольское...

И приговаривая: "ну зачем тебе это? Зачем?..." - она расстегнула лифчик.

И на этот раз уже спокойно, осторожно и медленно, лаская и любя, я познавал прелести женских форм.

После нескольких поцелуев она спросила:

- Тебе это приятно?

- Разумеется, - чуть удивлённо ответил я, поражаясь её наивному вопросу.

- А мне нет.

- Неужели ты ничего не чувствуешь?

- Нет
Она действительно стояла очень спокойно, как прекрасное древнегреческое изваяние, а я испытывал сильные и страстные ощущения.

"О ты, прекрасная и бесчувственная, я заставлю тебя узнать тот огонь, который бушует во мне",- говорил я себе.

И во время одного из сладчайших и нежнейших прикосновений она вздрогнула так, словно по ней прошёл электрический ток.

"Нет, и в тебе течёт кровь, а не вода" - подумал я с торжеством.

- Застегни, - сказала она.

Я нежно застёгивал ей пуговицы лифчика на спине. Одну никак не мог найти.

- Где ж она, где ж, а! Вот она!

Поцеловал ещё раз...

- Ну иди, - сказал ей. - Твоя мама беспокоиться будет.

Она опять что-то не досказала мне или хотела, возможно,  ещё что-то услышать от меня самого.  И не хотела  отпускать от себя.

- Иди, - нежным шёпотом произнёс я, целуя  последний раз.

Медленно вышел из подъезда.

А потом побежал от избытка пережитых чувств, по - мальчишески приговаривая:

- Какой я молодец, какой я молодец!

 

                Рублёв против Цветкова


15 апреля я, наконец, увидел Рублёва. Без преувеличений скажу, что оба мы обрадовались, встретив друг друга возле училища. Не виделись больше полутора лет.

Много воды утекло с тех пор... Он шёл в обычной гражданской одежде (робу дома оставил).

- Ну пошли ко мне, - сказал он после радостных рукопожатий.
Идём к нему по той же улице, по которой ходили с ним от его дома к училищу почти два года назад (я тогда шёл в училище первый раз).

- Ну как учишься? - спрашивает он.

- Учусь, пока учится... Сейчас вообще чуть-чуть лучше, чем раньше.

- Хорошо, что ты мне всю правду писал, не скрывая.

- Кроме первых писем.

- Да.

- Когда Вы приехали?

- Вчера. Я искал тебя. Саша М. не передавал тебе?

- Передавал, но Вы уже ушли. Надолго сюда?

- На 4 дня.

- Мало что-то. Вообще ведь 10 дней, я слышал, отпуск у солдата.

- У меня не отпуск. У меня командировка. Контрабас для оркестра нужно купить.

- А... Ещё будут такие командировки?

- Возможно, что будут. В части, где я служу,  - это вполне возможно.

У него дома распили бутылку лёгкого вина на двоих.

Около часу мы сидели, разговаривали. Много говорили о наших общих знакомых. Он спрашивал, знаю ли я Серёгина,  Мазурова.

- Да, очень немного. Видел их в училище, перекидывался парой слов.

- А Цветкова знаешь?

- Да, и довольно хорошо.

Валерий удивился и даже как-то насторожено, словно чего-то опасаясь, спросил:

- Откуда ты его знаешь? Как вы познакомились?

- Ведь он ещё в училище в прошлом году учился. Там и познакомились. Нашлись какие-то общие мысли...

- Да, а с первой женой он не сошёлся? - спросил Валерий, когда я стал рассказывать в общих чертах о приезде Цветкова с Запада, но без жены.

- Нет, он разводиться будет. Он не хочет, да зачем ему это нужно? У него сейчас другая жена, ребёнок. Насколько я знаю с его слов, он не хочет, она не для него.

- Да, Борис, она была послушна ему, как рабыня. Он с ней не очень хорошо обращался. В этом вся его нравственность, вернее отсутствие таковой.

Я попытался обратить внимание Валерия на другие черты Цветкова:

- Зато у него сильная воля. Он сможет добиться своей цели, достигнуть того, что задумает.

- Да, воля у него есть, а простой порядочности нету.

- Может быть... - задумался я... (И вспомнил, что Цветков тоже нелицеприятно высказывался о Рублёве).

Мы прошли в комнату. Очень скоро пришли брат Валерия Сергей, Володя Левшук, Серёгин, Мишка Кондратьев.

- Познакомься со всеми. - предложил Валерий.

Я их всех знал, кроме Мишки Кондратьева - солиста -танцора ансамбля ЗабВО, друга моего бывшего учителя.

В комнатах стало шумно и весело - ведь сошлась компания старых знакомых. Вскоре они все куда-то ушли (наверное, за спиртным), оставив меня одного дома. Я сидел часа два, просматривая кипу журналов, пока сидеть совсем не наскучило. Так никого не дождавшись, я ушёл, захлопнув дверь на замок-автомат. Закрыть за собой можно, а открыть без ключа нельзя.



                "Выпьем за нашу дружбу"


На другой день (16 апреля), сложившись по пятёрке, шумной ватагой пошли в ресторан. Там уже сидело человек пять лабухов из сферы работников культуры, своеобразный клуб "творческой интеллигенции". (Подобный клуб действительно  вскоре был создан в Чите).

Мы сели за сдвинутыми столами и нас оказалось человек двадцать.  Напротив меня сидел Валерий. У края сидел уже успевший накиряться наш преподаватель - баянист Шапкин, мужчина с приятным широким лицом, располневший, флегматичный, но довольно умный шутник. Минут через десять пришли Толя Мазуров с одним чуваком.

Киряли, ещё добавляли. Говорили и все враз, и отдельными группками. Улыбающийся умной улыбкой мужчина лет за тридцать разговорился со мной; познакомился, назвав себя Олегом и сказав, что преподаёт в Читинской музшколе.

Мишка Кондратьоев рассказывал мне о себе, о своей танцорской карьере в ансамбле ЗабВО. Шапкин просил официантку ещё "вишнёвочки" и хохмил, веселя всю компанию.

Я сидел напротив Валерия, затем увидел, что кресло возле него стало свободным, пересел рядом.

Снова начались долгие дружеские беседы. Во время разговора я перешёл с ним на "ты" и он не удивился, приняв это как должное. Я спросил:

- Моего преподавателя ты знаешь?

- Олега? Знаю. Я в училище познакомился с ним. Мы поразговаривали. Он меня спрашивал: "у тебя раньше Борис учился?"

- Ну и как он тебе понравился?
- Ты знаешь, Борис, - доверительно произнёс Валерий, - Олег - очень приятный и дельный молодой человек. У меня о нём самые хорошие впечатления остались. Борис, искренне тебе советую: бери от него всё, что он тебе может  дать, и ты многого достигнешь. Я, Борис, не пианист и не мог, я знаю это, дать тебе того, что может дать он, но всё, что я мог, я для тебя сделал. И ты меня крепко подводишь, когда в училище или где-нибудь в другом месте я слышу попрёки в свой адрес. Ведь я тебе давал рекомендации в училище, я просил за тебя, разговаривал даже о тебе с Павлом Григорьевичем.

- А кто это?

- Ты не знаешь Павла Григорьевича? - удивился Валерий.

- Нет.

- Это начальник областного управления культуры... И ты меня просто подводишь. Я говорю сейчас с тобой не как учитель - я тебе уже не учитель, - а просто как человек, твой товарищ и если ты меня уважаешь, а мне кажется, что всё-таки уважаешь, - он вопросительно взглянул  на меня.

- Да, это так, - кивнул я головой.

- ... То ты всю свою учёбу подтянешь... Ну ладно! Не будем об этом больше! Давай выпьем за нашу с тобой дружбу.

Мы выпили по полной стопке "столичной".

Стол постепенно начал пустеть. Засобирался и Валерий вместе с парнями. Я натянул на себя выданное усатым гардеробщиком пальто.

- Извини, Борис, - подошёл уже одетый ко мне Валерий, - Я тебя не приглашаю с собой, мне неудобно, но меня самого пригласили... Ну, до свидания. Приходи ко мне завтра утром часам к десяти и, знаешь, принеси с собой бутылочку, мне неудобно говорить тебе об этом, но ты понимаешь, ведь у солдата нет денег.

- Я понимаю.

- Ну пока, Борис.

Он протянул руку и широким взмахом прижал к себе, как тогда, в августе 63-го, и так же, как тогда, на меня нахлынули те же тёплые чувства.

 

                О формуле любви

На следующий день, то есть 17 апреля, я не пришёл к Рублёву. В 9 утра у нас был ансамбль с Людой, а после окончания  я пошёл провожать её до нашего общежития, в которое она теперь переселилась из-за конфликтов с родителями.

-----------------------------------------

            ГЛАВА 148. В СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЖАНРЕ (37а)

Не без сомнения и смущения выкладывал я этот (37-й) и предыдущий (36-й) пост романа-дневника, в котором поведение 17-летнего главного героя всё более отступает от плоского и однозначного идеала для подражания. А поскольку автор и главный герой произведения в глазах большинства читателей сливаются в одно лицо, то есть риск полного переноса на автора гнева читателя за поведение близкого ему литературного персонажа.

Но несмотря на подобное обстоятельство ошибочного читательского отождествления, я не стану приукрашивать задним числом своего героя, искажая ЕГО тогдашнее состояние души, понимание и восприятие действительности. Поэтому я не могу и не буду "поправлять" текст дневника, стремясь понравиться и заслужить одобрение кого- либо.

Главное для меня - сохранить и донести до сегодняшнего дня правдивый кусочек жизни юного человека и окружающего его общества, его друзей и знакомых.

Здесь возникает вопрос: что такое дневник? Конечно, это не милицейский протокол. Но это и не фантастическая повесть. Дневник - это документально-ХУДОЖЕСТВЕННОЕ повествование, кто бы ни являлся его автором - школьник или профессор.

Когда я начинал вести дневник, перед моими глазами стояли книги исповедального характера, в которых беспредельная искренность и честность повествования от первого лица достигает такой степени, что кажется, ты никому и никогда не доверишь свои тайные переживания и пишешь только для себя. (В любовной теме большое влияние оказали "Страдания юного Вертера). В то же время за спиной как бы незримо стоял кто-то - твой самый близкий друг, твоё второе "я", которому ты мог бы доверить когда-нибудь эти страницы. Что ни говори, но это ЧИТАТЕЛЬ, в котором обязательно нуждается тот, кто пишет, если он по натуре творческая личность. И ты стараешься облечь свои "страдания" в литературную форму, превращаешься в РАССКАЗЧИКА. Ты создаёшь образы людей, в том числе свой собственный образ; создаёшь образ города, образ страны...

И я уже представлял, КАК я рассказываю о себе, о событиях, происшедших со мной и вокруг меня, своему близкому другу.

И главное, что меня интересует, насколько психологически точно, правдиво и интересно удаётся показать развитие обычного парня в СССР начала 60-х годов, от 14 до 18 лет. Надо без утайки рассказать от первого лица, как он жил и нравственно развивался в свои школьные и студенческие годы и как окружающая его действительность меняла его характер, какое влияние на него оказывали учителя, школьные товарищи и жизнь в различных условиях.

Думал ли я об этом тогда именно так? Не помню, но кажется должен был думать, когда в школьных сочинениях нас учили "создавать" образы Евгения Онегина и Татьяны Лариной.

В двух постах (36 и 37) я поставил знак 18+.

Сейчас, конечно, и эта интимная тема не нова. А в 65-м даже представить было невозможно, чтобы кто-то вынес это для обсуждения в обществе.

Первые тетради моего романа-дневника, как мне сообщали, с интересом читали всей семьей вместе с детьми среднего школьного возраста, восхищались активностью и талантами юного пионера. Но вот из пионера вырос комсомолец, из школьника студент, из подростка - юноша, испытавший и преодолевший много жизненных трудностей, встретивший первую трудную любовь. И он уже не образец для семиклассников, не трезвенник, не отличник учёбы. Пионерская дружба его уже не удовлетворяет, он совершает ошибки, пытаясь добиться большего...

Впереди ещё много событий. Детско-юношеский дневник закончится с окончанием 9-й тетради и лета 1965 года.

-----------------------------------------

      ГЛАВА  149. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (28)

                1965,
                апрель


Я об этом её не очень расспрашиваю, ей не хочется  говорить о её  отношениях с родителями  и я не настаиваю.

Занявшись с Людой, я забыл о своём обещании Рублёву и не пришёл к нему. 

Мы шли, о чём-то разговаривали, кажется о природе и обо всём интересном, что попадалось нам навстречу. На Лазо подходящий к остановке автобус чуть было не сбил меня. Люда испуганно ухватила меня за рукав, и я успел отпрыгнуть в сторону. Это произошло очень быстро и привычно (подобное уже случалось со мной). Сам я не успел испугаться, но Людин испуг за меня был мне приятен.

Избежав внезапной катастрофы, я был настроен разглагольствовать о том,  что вот так живёшь, а какая-нибудь случайность, не предвиденная тобой, может свести на нет все твои планы и даже всю жизнь.

Я взглянул на неё. На её лице  всё ещё отражалось волнение от происшедшего.

- Но конечно, - бодро произнёс я, - строить свою жизнь на случайностях нельзя. Ведь случайность - это то, что может возникнуть независимо от всех твоих, даже самых тонких расчётов.

Я предложил ей пойти в кино, в кинотеатр "Спутник" - это рядом с общежитием.. Люда согласилась.

И здесь я, по-видимому, совершил ошибку...

Накануне я долго думал о том, что же такое любовь. Пытался найти  самую точную формулировку любви. И вывел такое определение: "Любовь - это стремление. Стремление быть рядом с любимым человеком, стремление видеть свою любовь, дышать и радоваться вместе с ней. Это стремление к гармоничному физическому и духовному общению двух полов."

А как же любовь дедушки к бабушке? Трудно говорить об этом. Ведь я стариком не был, а о какой-то особой стариковской любви никто не говорит. Предположил, что главное у стариков - тихая и вечная привязанность друг к другу, всё, что должно  быть в любви,  у них давно прошло. Растут взрослые дети и забота о них греет их душу.

Вспомнились врезавшие в память где-то прочитанные слова: "Прекрасное преходяще, вечен порыв к нему". И с любовью происходит то же самое.

Сейчас я говорю об ошибке, которую совершил под наплывом мыслей и чувств, показав Люде определение любви, записанное у меня в записной книжке.

Она сразу изменилась в лице и стала напряжённо думать. И потом громко и с нотками возмущения  произнесла:

- Неужели жизнь можно свести к формулам?

- А  что такое формула? Ты представляешь её как что-то  застывшее раз и навсегда, консервативное? Со временем формулы будут всё более сложные, отражающие развитие и изменение нашего сознания. Всё, что мы делаем, управляется нашим мозгом. В будущем станет всё более возможным математическое выражение свойств сознания, ведь сознание - продукт материального мира.

Люда ничего не могла возразить на поток моих мыслей, многие из которых я почерпнул, запоем читая в журнале "Наука и жизнь" книгу академика Амосова "Мысли и сердце."

(Это первая книга Н.М.Амосова - академика, талантливого кардиохирурга. И она впервые была опубликована в 1965-1966 г.г. в журнале  "Наука и жизнь"  - Б.К., июль 2016).

Ссылка на библиотечный сайт.

Все эти мысли очень волновали мой мозг и сердце.

Я сказал что-то ещё подобное. Она внезапно повернулась и сказала:

- Знаешь, я в кино с тобой не пойду.

И быстрым шагом направилась прочь.



                Разбор ошибок


Я догнал её и пошёл рядом:

- Но почему?

Мы продолжали быстро идти, и она резко бросала мне слова:

- У нас в школе был такой дурак, как ты, -  (она уже не стеснялась в выражениях).

- Его фамилия - Щепкин. Однажды мы собрались в школе и стали читать стихи. Один из нас прочёл стих. Не помню, о чём там было - что-то про луну, про звёзды - мне понравилось. А Щепкин стал тут же объяснять, что такое звёзды, из чего они состоят - и весь вечер испортил.

- Ну, надо знать, - сказал я , - где что говорить. Напрасно ты меня сравниваешь, я бы так не сделал...

А сам напряжённо размышлял: "Неужели я действительно мог допустить такую ошибку? Такие страшные глупости делать - мне это никак не простительно. Я просто испортил ей лирическое настроение занимавшими меня мыслями".

Нет, никогда я такую бы глупость, как Щепкин, не сделал.бы. Мне ведь не 13 лет.

Наверное, зря полез я со своей формулой любви. Не доросла она ещё до того, чтобы понять это... Зря...

Для человека, находящегося в романтических мечтах, ближе идеализация трудностей жизни, чем трезво-материалистический взгляд  на вещи. И школа в этом тоже виновата. Внушали нам:  "Все пути открыты".  Открыты, но на каждом шагу шипы, а не розы...

Но в чём моя ошибка? В том, что не к месту сказал (это было бы страшно глупо) или что говорил вещи, до которых ещё не доросло её сознание? (Это тоже глупо, но уже более простительно). Как бы там ни было, но для дальнейших выводов из своего опыта мне надо свои ошибки обязательно знать.

А пока надо обязательно сменить тему. Сказать что-нибудь противоположное и отвлекающее её от сложных, угнетающих её умозаключений, от которых она сама хотела освободиться.

- Ну что ты сердишься? Такой хороший день, взгляни, какое солнце. Совсем весна, а ты сердишься...

Она молчала. Но тень улыбки прошла по её губам. Мы зашли в общежитие ("Спутник" за два шага от него). Она устроилась  у девчонок в 22-й комнате - через две комнаты по коридору от моей комнаты. Ключ девчонки куда-то затеряли, её комната была закрыта. Люда стучала в запертую дверь, но не смогла достучаться.

Я открыл свою комнату. Она была пуста.

- Люда, - я заглянул в коридор и позвал её  в свою комнату.

Она зашла, после чего я раскрыл окошко в своей комнате, встал на кровать, влез на подоконник и... исчез за окном. Она испуганно подбежала к окну.. Она не знала, что возле нашего окна проходит пожарная лестница.

Увидев меня, оживилась, засмеялась, загорелась, как этот весенний день.

- Иди сюда, давай руку, - кричал я ей.

С моей помощью она очутилась на подоконнике. Смеялась, но не хотела влазить на лестницу. А я шутил, взбирался вверх, вниз, хотел спрыгнуть на землю.

- Ой, не надо, высоко, - испугалась она за меня.

И вот я снова спрыгнул с подоконника на пол комнаты.

И здесь... совершил самую главную ошибку.

Не нужно было сейчас возвращаться к прежней теме. Но во мне разумную логику пересилило  неуёмное желание  узнать и понять.

Ведь знал точно, что нельзя так делать. Нужно знать своё место и время! Ещё Ленин говорил: "Нужно учитывать момент и быть смелым  в решениях..."

Короче говоря, я снова спросил её (какой резкий переход!):

- Так скажи всё-таки: что общего между мной и Щепкиным? Когда я сделал то, что сделал он?

Она повернулась и быстрым шагом направилась к двери.
(Мой комментарий  под строкой, датированный 77-м годом: "Раззудила, разобидела пацана - и в сторону..." - Б.К., июль 2016).

Возле двери повернулась:
- Я с тобой в кино не пойду!



                18-20 апреля


На другой день я увидел её. Она шла впереди, метрах в 30 от меня. Я прибавил шаг. пробираясь сквозь уличную людскую толпу, боясь потерять из виду. Когда до неё оставалось метров пять, она резко обернулась и улыбка от неожиданности и растерянности осветила её лицо.

- Как ты узнала, что я сзади иду?

- Я почувствовала твой взгляд, - радостно сообщила она, - ощутила, будто сзади кто-то знакомый идёт.  Только я думала, это далеко где-то и издали смотрит на меня, а ты, оказывается, совсем рядом шёл.

Поговорили о телепатии. Говорили так, словно вчера и не ссорились. Пришли в училище и занимались ансамблем. Часам к четырём она ушла к себе домой, а у меня ещё были занятия в училище.

На следующий день, 19-го, я не видел её, а вечером, 20-го, сидел один в пустом классе и думал о ней. Я удивлялся сам себе: меня очень тянуло к ней, вспоминалось её лицо и улыбка.

Но можно ли ей доверить все свои мысли? Насколько глубоко моё чувство? Может быть это уже привычка - столько дней быть постоянно рядом с ней? Все эти мысли рождали из-под пера такие строчки:

Это ль не великое искусство -
Быть с любовью чист наедине?
Потому что не расчёт, а чувства
Здесь владеют. Мозг твой в пелене.

Ты не знаешь, можно ль рассказать ей
Всё, что в жизни передумал ты,
Встретишь ли ты от неё участье,
Иль туман холодной пустоты?..



                Тянет на дно


И следующий день был такой же. В училище было пусто, чувствовалось приближение праздничного майского вечера. А мне было скверно, очень скверно. Совсем ничего не хотелось делать. Учебный год приближался к концу. Всё было очень плохо. И Люды не было.

---------------------------------------------------

                ГЛАВА 150. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД. ДВА В ОДНОМ (39)


                В сегодняшний день


(Трудные размышления о себе, о жанре, двух дневниках и "друзьях-предателях")

1.
 
Конечно, удалила, но, конечно, не могла не прочитать.
А я очень огорчился, начал думать-размышлять... Сел писать пост под названием "Два в одном", имея в виду роман-дневник, выкладываемый в моём интернет-дневнике на Лиру.

Не дописал вчера, сохранил написанное на завтра,  очень поздно лёг спать, но почти не уснул даже после принятия двух препаратов из снотворных средств.
 
Подскочили утром резко сахар крови и давление...
 
Думаю: неужели я  стал так быстро  персоной нон-грата для кого-то за доверительность, честность и предельную откровенность моего старого дневника? Хоть бы посмотрела "друзьяшка" Домрочка на мой возраст, учла человеческую реакцию и не очень крепкое здоровье, прежде чем наносить молчаливый и коварный (если друг оказался не друг!) удар в спину.

Кстати, у неё самой  список друзей и постоянных читателей почему-то засекречен, нет их ников  в профиле. И другая странность: сама просит присылать в пост справку о возрасте друзей, пообещав скрывать эти комментарии. Похоже на строгий отбор сотрудников в отделе кадров.

И всё же, после перенесённого стресса я решил закончить свой пост "Два в одном" и выложить его в романе-дневнике, как вставную, но полноправную главу. Иначе, честно говоря,  пропадает желание и дальше делиться своей юностью и литературными опытами и продолжать выкладывать новые  главы своего романа - дневника, получив такую горькую пилюлю.  Ведь и в следующих главах в романе не раз встретятся неоднозначные, но доступные для злопыхательских коммунальных пересудов, сцены и поступки нынешних дедушек и бабушек, происходившие  во времена  своих юных безумств и незрелых "придурей" (или придурств). 

Нынешние старики моего поколения так и остались бы забытыми, если бы я не решился под старость лет  залезть в свой старый чемодан.
 
Часто я  абсолютно не помню эти созданные мной в незапамятные времена тексты и выпавшие давно из сознания какие-то быстротекущие сцены моей или чужой  жизни. Перечитывая дневник семнадцатилетнего мальчугана, порой   поражаюсь: я ли это был, я ли говорил и совершал такое. Или  только хотел и мечтал, создавал и "конструировал" новый, решительный и уверенный  литературный образ, моё второе "я". 

Перекочевавшие в Дневник невысказанные мысли особенно характерны для 64-65 годов, так как я именно тогда  начал отставать от происходивших со мной реальных событий, не успевал их анализировать и записывал в дневник по прошествии нескольких месяцев, порой непроизвольно дополняя свои выводы новыми деталями, переосмысливая и домысливая ситуации, меняя, редактируя и уже слегка забывая имевший место прежний "поток сознания".
 
Таковы свойства памяти и моего индивидуального литературного стиля. Этот стиль, по сути, и есть нормальный  дневниковый авторский рассказ - искренний, честный и откровенный. Писательская манера вырабатывалась ещё с детских записей и переползла в своей основе через полвека  и в мой интернет-дневник, ставший по сути продолжением подростковых дневников в новом времени. 
 
Поэтому и сейчас мне трудно, рассказывая о событиях и  о себе, не делиться, как и раньше, своими личными глубокими переживаниями от первого лица. Впоследствии многое в моих дневниках появилось и от журналистского навыка и стиля, от длительной потребности выступать в СМИ, издавать СВОЮ газету, где никто меня не правит и не редактирует.   
 

2.


Вообще, мне очень жаль, что потратил столько времени и нервов на эти письма и ответы. Обидно, когда твоё доверие употребляют во зло тебе.

Дело в том, что я очень открытый человек и доверяю фактически незнакомым людям всё` знать о себе: моё настоящее имя, город, где я живу, и, наконец, свой дневник, наполненный  подробностями моей сегодняшней жизни, быта, моими личными переживаниями, личными столкновениями с правосудием, с различными общественными и нравственными проблемами, которыми  я бы ни за что не поделился со своими недругами, недоброжелателями, способных использовать открытый вход в мою душу для причинения мне душевной боли и добавления новых переживаний и расстройств.

Сейчас я веду по сути два дневника. Внутри моего интернет-дневника, который я создал в сентябре 2009 года, появился мой старый роман-дневник, в котором я описывал свою жизнь в форме романа о становлении подростка в "трудном" возрасте  от 14 до 17 лет.

Пятьдесят лет назад  этот дневник был строжайшей тайной, которую я доверял (и только несколько страниц) двум самым близким друзьям детства. Но теперь мой юношеский дневник я по просьбе своих самых душевных интернет-друзей начал выкладывать с сентября прошлого года частями (главами) в свой "большой" дневник.  В 17 лет мой герой влюбляется в свою сокурсницу и пытается добиться взаимности. Но девушка ещё не готова к близким отношениям, хотя и парень ей не безразличен.

С тех пор прошла целая жизнь и тот образ главного героя, который я создавал,  воображая себя писателем, многократно менялся.

Сегодня на меня, 68-летнего, с укором могут посмотреть  не как на автора романа (многогранного и большого литературного произведения, в котором много  персонажей и примечательных  событий  времени),  а как на нехорошего человека, допустившего  в 16-17 лет  непростительные  поступки и неправильные мысли. И... недостойного находиться в друзьях у кого-то чересчур высоконравственного и праведного "судьи" в связи с "вновь  открывшимися обстоятельствами".

Встретиться с этим отношением  было бы весьма огорчительно.

(См. мой пост с комментариями от 22 июля 2016 - Б.К., июль 2019):
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394997898/

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post394997898/
"Моё второе Я" Vladimir Vysotsky (в записи М.Шемякина)

-------------------------------------

       ГЛАВА 151. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (40)

                1965,
                апрель


Я стал изливать свои чувства в стихах и постепенно взбадривался. Стихи помогали приходить мне в хорошее, боевое настроение. Так и появился этот стих.:
 

Скорбью объятый в часы веселья...
Муть голубая всё дальше течет...
Даль непонятная в серой метели
К сердцу всё ближе и ближе ползёт.

Ты недоволен.
О будущем скором
Не хочется думать -
Тебе всё равно,
А в голове, как в колышущем море,
Всё расплывается, тянет на Дно.
 

"Лучше
   лежать на дне".
Нет!!
 Это вовсе не по мне.
      Скользко ходить по дну,
А жизнь ведь нам дали
               одну.
               
-------------
--------------------------

В часы недовольства,
Когда ты в тревоге
И чувства лезут одно на одно,
Мой друг, опасайся
     неверной дороги,
Ведущей на скользкое
Мутное дно.

Будь уверен в себе
И правдив пред собой
Мысли чуждые
Прочь отгоняй.



Сто песен пропето


Прошёл ещё  день. И вот я опять сидел вечером в пустом классе, один и (не смешно ли в моём возрасте, вернее, с моим опытом?) сочинял серенаду. Настроение такое, будто я с гитарой под окнами какой-нибудь мадонны. Может быть, этот настрой возник потому, что идя по улице, я слышал, как  из транзистора одного студента неслась серенада Смита из оперы Бизе "Пертская красавица" в исполнении Геннадия Пищаева.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=6t6KpP_hwrg
"На призыв!..
Мой тайный и страстный"

Может  поэтому и появилось у меня эта немного старомодная и даже чуть-чуть пародийная для нашего времени

Серенада

Сто песен пропето,
Ни слова привета,
Не знаю я, где ты,
Любовь моя.

Я жду дни и ночи,
Прошу тебя очень
В те дивные очи
О, дай взглянуть.

Как жду я ответа,
С душою поэта
Готов до рассвета
Тебя я ждать.

Я ночи не сплю,
Тебя я люблю,
Тебя я молю
О, отзовись.

Вечерней звездою
Явись предо мною
Хочу быть с тобою,
Любовь моя.

Я верю, настанет
Тот миг долгожданный
Придёт час желанный -
Сольются сердца.

 

Появилась и своя, искренняя и волнующая меня мелодия.
(Скан нотной записи "Серенады" - "На призыв твой..."
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395073480/

После вы[питого]?... (оторвано в нижней части  страницы около десяти строчек текста. - Б.К., июль 2016).

Из училища мы пошли вместе. Я <...>  уговорил её свернуть в сторону <...> [не] доходя два квартала до общежития. Мы свернули вправо на улицу Лазо и пошли вдоль проходившей там узкоколейки. Было уже совсем темно. Я прыгнул через какую-то канавку и залез в лужу, промочив ноги. ("Чёрт возьми, фонарей нет").

Люда смеялась над моей неуклюжестью: "Вода в ботинках замёрзнет, заболеешь!"

Я (в ответ): Ах, ты ещё и смеёшься!

И нагнувшись, поцеловал её.

Она сразу посерьёзнела. Мы стояли, прижавшись к друг другу и целовались в щемящем молчании. А мои дурные руки, противореча затуманенному сознанию (стакан настойки, наконец, стал действовать) уже расстёгивали ей кофточку.

Но дело не в стакане, а в неопытности и петушином (буду прям!) нетерпении. Через полгода я уже не позволял себе действовать так в такой  неподходящей обстановке. А в этот момент, помимо моего желания чисто физического характера, действовало и мысленное желание от головы: "я должен смочь".

Но не так, не так! Какой дурак!

- Пусти, пусти. Вот видишь, я поняла, ты меня не уважаешь... Чтоб я ещё пошла с тобой! Я никогда, никогда!..

Она вырвалась и побежала.  Я стал вести себя очень уж по-хамски. Догнал и облапил её за плечи. Она с отвращением стряхнула мои руки со своих плеч и опять бежала вперёд. Я опять догонял и делал то же самое.

(Две строки тщательно зачёркнуты. - Б.К., июль 2016).

Так мы, то шагом, то бегом, дошли до общежития. Уже возле общежития мне надоело гоняться за ней, и я пошёл спокойным шагом. Она убежала далеко вперёд.

"Ну, на этот раз уже полный разрыв", - думал я.

 

                Наука и мы


Двадцатые числа. Журнал "Наука и жизнь" , № 3 за 1965 г.

Теперь я хочу подробно остановиться на статье доктора медицинских наук П.В. Симонова "Что такое эмоция". В этой статье раскрываются с научной точки зрения один из самых животрепещущих вопросов человеческого бытия: вопрос о человеческих чувствах.

Эту статью мы подробно разбирали с Аликом Цветковым. Она захватила нас целиком. В ней мы искали разрешения многих наболевших вопросов. Изучение этой статьи явилось для меня своеобразной чертой, не заступив на которую, я слишком смутно и неопределённо представлял себе механизм человеческих чувств. И именно к такому ясному и научному пониманию стремился я до последнего времени.

(Оторвана нижняя часть текста  с обратной стороны листа. - Б.К., июль 2016).
<...>

На основании строгих научных данных автор доказывает, что эмоции человека подчиняются определённым законам и могут быть выражены математическим путём. (Я вспомнил Люду и мой  разговор с ней о формуле любви).

Но вообще, для чего человеку нужна эмоция, если у него есть разум и с его помощью он может достигать своих целей? Оказывается, не всегда с помощью только разума человек совершает нужные для него  действия.  Вот что пишет автор:

"Для... каждого, кто привык воспринимать явления такими, каковы они есть, эмоции - это наслаждение, радость, бесстрашие, уверенность, отвращение, страх, это "переживание человеком его отношения к окружающему миру и самому себе". Благодаря эмоциям, человек стремится ко всему, что полезно для него, что способно доставить радость и удовлетворение, и, напротив, избегает воздействий вредных и опасных.

Постойте, постойте... Но для того, чтобы избегать или стремиться, надо прежде всего знать. что именно полезно, а что вредно. Если человек не знает, с чем он имеет дело, он не способен испытать ни радости, ни страха, ни огорчения. В мае 1964 г.  в газетах был описан характерный случай. Трое ребятишек играли на рельсах железнодорожного полотна. Когда из-за поворота показался поезд, двое ребят постарше бросились прочь, а третий, самый маленький, уселся на рельс и приветливо махал паровозу рукой. Только величайшее самообладание и отвага позволили машинисту выхватить ребёнка буквально из-под колёс движущегося поезда...

Но если человек или животное з н а ю т, что может оказаться для них полезным, а что опасным, им остаётся совершить соответствующие целесообразные действия: приблизиться, овладеть, спрятаться, убежать, защититься. Зачем же тогда эмоции?

Кому нужны эти прославленные учёными и поэтами "могучие чувства"? Почему они вообще возникли в процессе эволюционного развития? Не правда ли, мы оказались в логическом тупике: неведение делает невозможным возникновение чувств, а знание делает их ненужными.

... Сформированный навык, как правило, реализуется почти без участия эмоций. Более того, эмоции способны только нарушить действия и затруднить достижение цели.

Хладнокровие монтажника-верхолаза, циркового акробата... хирурга, лётчика - необходимое условие их успешной деятельности, когда потенциальная опасность, которой человек подвергает себя или другого человека, остаётся.
И всё же эмоции есть! Трудно допустить, чтобы их существование было биологически бессмысленным, хотя определить значение эмоций в приспособительном поведении живых систем гораздо труднее, чем это может показаться на первый взгляд".

 

                Потребности и эмоции


"... Существуют потребности в пище, воде, к продолжению рода, в температурном комфорте, устранении болевого воздействия. Эмоции возникают где-то  между (курсив мой - Б.К.) потребностью и действием, направленном на её удовлетворении. Если мы ответим на вопрос, почему потребность не может прямо перейти в целенаправленное действие, а затем в удовлетворение потребности, точнее, почему этот минующий эмоцию ход событий наблюдается не всегда, мы определим роль эмоций в приспособительном поведении животных и человека".

Я читал статью и в каждой строчке видел своё; думал о своих потребностях, целях,  о действиях, направленных для их достижения и о чувствах, которые возникают у меня при появлении препятствий на пути к достижению цели.

--------------------------------------

        ГЛАВА 152. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (41)

                1965,
                апрель

"... Строго логический анализ неизбежно приводит к выводу, что эмоции... вообще не нужны, что любая цель может быть достигнута без всякого "эмоционального аккомпанемента". И что парадоксальное на первый взгляд заключение совершенно справедливо. Эмоции действительно излишни для вполне информированной системы (курсив автора). Если живое существо обладает информацией, необходимой и достаточной для организации действий по достижению цели (удовлетворению потребности), эмоции скорее способны помешать деятельности, чем содействовать ей. Не нужна ярость, когда хорошо известны способы поражения противника и борющийся вполне ими располагает. Нет причин для тревоги и страха, если обладаешь средствами эффективной защиты. Не будет ни радости, ни торжества, если в заранее определённое время, совершив серию строго определённых действий, окажешься у цели, достижение которой никогда не вызывало сомнений.

Всё дело в том, что живые системы далеко не всегда предстают как вполне информированные. Они вынуждены удовлетворять свои потребности в условиях хронического дефицита информации (курсив автора) и действовать с тем запасом сведений, который имеется в данный момент.  Это обстоятельство потребовало особых форм приспособления, особого физиологического аппарата, который в развитом виде представляет собой физиологический механизм эмоций высших животных и человека".

 

                Формула счастья


Когда я вошёл в комнату к Цветкову, он встретил меня вопросом:

- Знаешь, отчего возникают у человека чувства?

- Отчего?

- От недостатка информации!

Это новое, впервые слышимое мной умозаключение, привело меня в первые секунды в замешательство, но немного подумав (например, отчего у меня может возникнуть чувство страха?), я согласился с ним:

- Да, это так.

Мы стали подробно разбирать статью из "Науки и жизни".

В следующем её разделе была выведена эта знаменитая "формула счастья".

Э=П (Н-С),  где Э - эмоция, П - потребность (побуждение), Н - информация, необходимая для организации действий по удовлетворению данной потребности. С - существующая (наличная) информация, которая может быть использована для целенаправленного поведения.

"Экспериментальная проверка формулы дала вполне удовлетворительные результаты".
Вот четыре вывода, которые следуют из этой  формулы.

1)/ Э=0 при П=0; эмоция не возникает, если отсутствует потребность, и исчезает, когда потребность удовлетворена. (Если я сыт, то у меня не вызовет злости тот факт, что столовая закрыта).

2).Э=0 при Н=С; эмоция не возникает (или резко ослаблена) у вполне информированной системы даже при больших значениях П. У меня не возникает страха даже при такой большой потребности: не быть убитым, если на меня кидается лев, о котором я знаю, что он на крепкой цепи и меня не достанет.

3). Э - максимальна при С+0. Я буду максимально эмоционален, когда буду лететь на землю со 100-метровой высоты. С будет почти равно нулю (если во мне не вспыхнет надежда, что упаду, скажем, на стог сена..

4). При С больше Н, Э изменяет свой знак на противоположный. В приведённой формуле потребность рассматривается, как побуждение, отрицательное в биологическом смысле для организма (-П).  Случай С>Н ведёт к возникновению положительной эмоции.
Действительно, если для достижения желания существующих сведений у меня больше, чем достаточно, я буду радоваться.

 

                Сметана и масло


Конечно, эта формула - лишь примитивное выражение наиболее простых случаев. В действительной жизни часто существует наслоение эмоций так же, как бывает наслоение потребностей: хочется многого в одно и то же время. И борьба всех этих противоречивых побуждений порождает самую поразительную смесь чувств.
Эмоции нужны как компенсация недостаточности информации. В статье приводится пример, наглядно подтверждающий это.

"Существует притча о двух лягушках, попавших в банку со сметаной. Одна из лягушек, убедившись, что выбраться из банки невозможно, прекратила сопротивляться и погибла. Другая продолжала биться, хотя её прыжки и казались бессмысленными. Под ударами лягушачьих лапок сметана постепенно загустела, превратилась в комок твёрдого масла. Лягушка влезла на него и... выпрыгнула из банки".

В статье приводятся и другие примеры нужности эмоций.  "Если потребность в достижении цели достаточно велика, ярость помогает человеку бороться в тех условиях, где его поражение кажется совершенно очевидным. Чувство тревоги удерживает от опрометчивых поступков при самых отдалённых и слабых  признаках опасности..." и т.д. "...Особенно велика роль эмоции, как движущей силы поиска информации, недостающей для удовлетворения потребности". Приводились слова Ленина: "Без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого  искания истины".

 

                О бесстрашии


Есть два типа бесстрашия. "Человек бесстрашен, когда он обладает исчерпывающими сведениями о том, как выйти из опасного положения. Опыт, мастерство, совершенное владение техникой - вот основа бесстрашия лётчика-испытателя, верхолаза, циркового артиста".

"Безумству храбрых поём мы песню, - вот это уже другое бесстрашие. Эти люди, которые именно так бесстрашны, действуют наперекор "здравому смыслу", наперекор недостатку информации о возможности достигнуть цели. Но затем тем сильнее радость и торжество по достижении цели. "Чем смелее была поставлена задача..., чем значительнее разрыв между достигнутым и первоначально имевшимся в распоряжении, тем сильнее торжество победителя. Это свойство положительных эмоций очень точно подметила норвежская писательница Сигрид Унсет: "Хорошие дни выпадают на долю разумных людей, но лучшие дни достаются тому, кто посмеет быть безумным".

На этом я кончаю писать об этой статье. В конце концов не столь важно переписывать её к себе в Дневник. Важно, что эта статья дала мне многие неизвестные мне раньше, но нужные понятия.

 

                Искусство, любовь и формулы


В следующем номере журнала рассказывалось о сущности эмоционального восприятия искусства с точки зрения формулы Э=П (Н-С).  И вновь я читал эту статью с жадностью. Ведь там было то, на что ежедневно наталкивалась моя мысль и искала разрешения жизненных противоречий.

Да, вот что ещё привлекло меня в журнале № 4 - это повесть Н. Амосова "Мысли и сердце", где есть рассуждения о человеке, о любви, о счастье. Приведу несколько красноречивых цитат. Вот схема любви для человека:

"эндокринные железы     центры в подкорке       центры в коре

У человека очень тесная связь всех трёх компонентов программы. Как возбуждение, так и торможение её зависит от них от всех. Любовь как чувство рождается в подкорке, но только при определённом воздействии "снизу", от гормонов. Однако включение всего готового комплекса может произойти и с коры".
Далее.

"Вначале возникает стремление - определённое беспокойство, подсознательный поиск. Интерес к другому полу. Корковые программы воспитания, книги, разговоры могут сильно активизировать этот процесс. Поиск становится сознательным. При этом наблюдается разная степень перестройки всей психики - возбуждение одних и торможение других программ. Всё это идёт из подкорки и держится в подсознании".
"Да, всё всё верно: корковые модели идеалов плюс беспокойство и надстройка из коры".

"Но ведь это же значит - влюбиться! Сколько поэзии, чистоты! А под ними - программы".

"После этого - бурный поток положительных обратных воздействий с коры в подкорку на эндокринную систему. Программа стремительно раскручивается. Это любовь. Встречи, интеллектуальные разговоры, чистые помыслы. Человеческая кора расцвечивает программу во все цвета".

Да, именно так - и у меня, и у других.

 

                "Потом следуют ласки

Включаются новые рецепторы, новые ощущения, включаются программы двигательных актов - врождённые и приобретённые. Разговоры становятся недостаточными, к ним уже наступило привыкание".

---------------------------------------

       ГЛАВА 153. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ.ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (42)

                1965,
                апрель

На определённой стадии включается "желание" - совершенно конкретная программа двигательных реакций. Это вершина... Потом новое, совершенно особое чувство удовлетворения.

Но...  ко всему наступает привыкание. Это закон деятельности нервной системы. Кроме того, меняется эндокринный компонент. Уменьшаются воздействия "снизу" на подкорковый центр чувства. Ослабляется возбудимость коры. Наступает критический этап: чувственное охлаждение ведёт к переоценке объекта любви..."

(Пару  абзацев из цитируемой статьи я пропускаю, чтобы не слишком утомлять  читателя.  - Б.К., июль 2016).

"Хватит об этом. Когда чувства описываются языком программ, они теряют свой аромат. Наверное, поэтому лирики не любят вмешательства кибернетики в сферу искусства."

Автор прав, прав во всём. Всё это и ко мне относится, поэтому за каждой строчкой я вижу свои собственные жизненные интересы и противоречия.

Да, нужно пояснить. Цитаты эти - из тетради пациента, которую читает хирург. Сам же хирург говорит о нём: "Очень уж у него гипертрофирован ум. В ущерб другому".
Да, в ущерб простым и даже бездумным прелестям и радостям жизни.

Да, Галя в какой-то степени права, В таинственности (то есть в незнании) есть своя прелесть. Так что же делать, чтобы одно не было в ущерб другому? Опять гармония...



                О смысле жизни


Дальше идут рассуждения о смысле жизни: "Нет никакого смысла - есть две программы деятельности. Так говорил Саша. Он прав".

Эти две программы - животная и социальная. Животные программы, появившиеся в результате естественного развития законов природы. Они важны и целесообразны. Они нужны, также, как есть, пить и т.д. и т.п. и проч.

И социальные, возникшие со времени появления человека, с того времени, как стадо стало коллективом. Эти программы сложились в результате исторического пути развития общества.

Значит, смысл жизни - в выполнении этих программ.

"Стремление получить максимум удовольствия и избежать неприятного - это и есть основной механизм, направляющий нашу деятельность. Есть регулятор, который включает программы из числа предлагаемых ТЕЛОМ и КОРОЙ (выделено мной - Б.К.). Эти последние привиты обществом и дополнены творчеством".

"Сильное возбуждение центра удовольствия - вот и счастье". 

Да, если слово "удовольствие" понимать в широком смысле - как удовлетворение. Удовлетворение получаешь как от выполнения животных, так и социальных программ. Какое же удовлетворение сильнее? Опять - должна быть гармония.

Вспоминаю рассуждение  Цветкова о двух полюсах наслаждений: половая страсть, физические, чувственные наслаждения и умственные - наслаждения мозга в познании. И трудно даже сказать, без чего человек будет более несчастлив.

Вернее всего и счастливей всего, когда оба полюса гармонируют, оба наслаждения сливаются в радостном звучании жизни.

Да, сколько противоречий в жизни...
Я часто чувствую, что не удовлетворяюсь той жизнью, которой живу...

"Разные программы поведения. Наверное, это очень важно для каждого, чтоб понять себя. Чтобы вооружиться ещё каким-то орудием для жизни. Для счастья. А то ведь мы плутаем в потёмках собственных тревог и страстей".

 

                В конце апреля...


А в отношении с Людой всё получалось так, будто ничего между нами и не было раньше. У меня порой бывало романтическое настроение, только современного типа. Было мне даже стыдно, что с нею, хорошей и доверчивой, я вёл себя по-хамски. Я испытывал такое простое, оголённое, чуть грустное чувство, как в f-dur сонате Моцарта.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395389692/
Mozart, sonate F dur 12, K. 332, 1st mv. / Моцарт, соната № 12, Фа-мажор, К. 332 1 ч.
 
Фото.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395389692/
1965, лето, Сретенск. А мне семнадцать лет...

Я дал себе слово, что не притронусь к ней, пока она сама не кинется мне на шею.
Всё началось с начала. Я заходил в класс, где она занималась, пытался заговаривать с ней. Поначалу, после того вечера на Лазо, она себя вела  довольно грубо, что ей было совсем не свойственно. Она просто заставляла себя вести себя так:

- Отвали, не подходи ко мне.

Но чувствовалось по интонации, что она заставляет себя произносить эти слова - не было в них злости и раздражения.

Но академический концерт по ансамблю нам, несмотря на все наши личные отношения, всё же нужно было сыграть вместе.

Не разговаривая и не глядя друг на друга, мы уселись за два рояля. Я кивнул ей головой, где (в каком месте) следовало начать, но она не послушалась и начала не вовремя, не вместе со мной. Кое-как доиграли на троечку до конца.

...Я пришёл в класс, где она сидела. Мы почти не разговаривали. Она старалась не глядеть на меня.

Взял листочек и написал на нём формулу Э=П (н--с).  Положил перед ней. Хотел хоть как-то привлечь её внимание. Она хмуро отвернулась от формулы.

Сидели и молчали. Короткими обиженными фразами среди досадных пауз выясняли, что говорить нам с ней не о чем. Я сказал:

- О простом ты говорить не хочешь, а сложное до нас с тобой не доходит.
Эти слова оживили её:

- Ты сказал очень правильно.
Эти её слова явились бороздкой, вехой для нового первоначального взаимопонимания.

На другой день, зная, что она одна в комнате общежития, я зашёл к ней. Она сидела на кровати в простеньком домашнем платьице и встретила меня смущённой улыбкой. Я поздоровался и не решаясь зайти, ждал и верил, что при её доброте она обязательно деликатно пригласит в комнату.

Так и было.

- Ну заходи, - она как будто засмущалась ещё больше.

Я прошёл на середину комнаты. Говорил о простом: о цветах на столе; похвалил порядок в комнате (она: "ну скажешь тоже - "порядок" - всё разбросано").
Потом пошли в кино. Она ни слова не возразила против моего предложения.

- Я бы не пошла с тобой в кино, - сказала она по дороге, словно в оправдание своего согласия. - Но у меня возникла одна мысль... и я пошла.

Какая мысль, она так и не сказала. Между прочим, это меня раздражает в ней: говорить недоговорками, так, что  читай предложение хоть с начала до конца, хоть наоборот.

Возможно, эта "мысль", подумалось мне, означает, что она довольна моим сегодняшним разумным поведением.

Вначале мы зашли в училище, сели в класс и... в кино уже не пошли. Всё получилось по-другому.

 

                Здравствуй, первомайский праздник!


На первом этаже училища проходил предпраздничный вечер (наше училище сдало зал на вечер в аренду коллективу областной типографии). Внизу работал буфет.

- Взять бутылку? - шутя спросил я у Люды.

- Возьми!

Она не ожидала, что я принесу. А я, раздевшись наверху в классе, спустился вниз, зашёл в буфет.

Половина публики была под хмельком. В зале гремели танцы. Я взял бутылку вина, два стакана, два пирожка; под шумок разложил всё это по карманам и поднялся наверх.

Пришёл. Она скрыла удивлённую улыбку. Я положил стаканы на пюпитр вместо нот и сказал:

- Сыграем в мажоре!

Я начал по-свойски распоряжаться, или, как ещё говорят в таких случаях у нас, - дирижировать.

- Бери стакан, - она послушно взяла.

Я разлил нам обоим поровну.

- Выпьем за дружбу, - весело поднял я тост.

-------------------------------------------

          ГЛАВА 154. РОМАН-ДНЕВНИК. ЕЩЁ ОДНО ПОЯСНЕНИЕ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ (43)


                В современную жизнь


И я рад, Ирина, что Вы откликнулись и теперь мы взаимные друзья. Я Вас разочарую, но у меня из-за нехватки времени на свой дневник нет подписки на чужие дневники, но я заглядываю в них иногда в дни рождения. И чаще не поленюсь заглянуть к тем, кто сам проявляет ко мне интерес (увы, не так часто, как хотелось бы), чтобы оставить лайк хотя бы, если не коммент. Для меня ценна сама дружба, а не то, как часто выкладывает посты мой друг-читатель. Так что ради меня не заставляйте себя писать чаще, чем самой захочется.

Но сам я как автор постов - эгоист и меня, конечно, интересует отношение к моему творчеству. Поскольку я нашёл в Вас родственную душу, мне было бы интересно узнать, что вы думаете о моём детско-юношеском романе-дневнике. Выкладываю его частями, почти ничего не меняю в нём, местами только дополняю и комментирую, отслеживая судьбы героев, и с помощью заголовков внутри текста дневника привожу дневник в удобочитаемый вид, превращая его в жанр личного романа-дневника. Если найдётся время для моего объёмного довольно-таки романа о становлении советского юноши в первой половине 60-х годов, то прошу начать чтение с самого начала (перейти по ссылке в любой главе на начало романа-дневника). А иначе не увидите линии развития сюжета и судьбы основных персонажей в последующих главах.

Большое Вам спасибо за внимание и понимание.

Переношу этот коммент в свой днев, чтобы он и у меня появился, как ещё одно пояснение к моему произведению в виде отдельной ссылки.
(Б.К.,июль 2016).
См. пост https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395437890/

----------------------------------

      ГЛАВА 155. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (44)

                1965,
                апрель-май

Скрывая улыбку, я глядел, как  она подносит стакан ко рту и пьёт маленькими глотками, словно это лимонад. Я сразу выпил свой стакан вина  большими глотками. И спросил:

- Как ты можешь пить такими глоточками? Разве приятно?

(Под этой строкой в моём  рукописном, "доинтернетовском" дневнике, "выложены" два  "комментария". Карандашом: "Да дело не в этом". И ответ ручкой, моим почерком: "Так я знаю, что не в этом!!! - 66 г.").

Она пожала плечами. Безразлично сказала:

- Ничего...

Потарабанили немного на фоно что-то из лёгкого жанра и...

Вторую она не хотела пить. Я уговорил, отлив часть вина из её стакана  себе.
Мы выпили.

Она опьянела. Скорее не от вина, а от сознания, что пила.

По крайней мере, сам я чувствовал себя так,  будто и вовсе не пил. Слишком мало для меня было выпито... 

Возможно с непривычки, и всё-таки девочка, но на неё вино стало оказывать заметное действие. Она пыталась объяснить, что не управляет собой, так как  совсем опьянела:

...- Я не знаю, что я делаю. Вот я всё понимаю, а делаю глупости; то, что я делаю, не подчиняется разуму! Ты правда хотел напоить меня?!



                Это любовь?

Я убеждал её, что она совсем трезвая, предлагал пройти по половице.

Я встал напротив. Она ровным шагом проделала свой путь почти до конца, но возле меня потеряла равновесие и упала в мои объятья. Мы прильнули друг к другу. Её губы тянулись к моим и не хотели отрываться от них.

- Я не хочу быть здесь, - сказала она, положив мне руки на плечи. - Пойдём куда-нибудь.

Я предусмотрительно закинул пустую бутылку за фоно и спрятал под крышкой стаканы. Хохма!

Мы вышли. И заговорили тут же. Впервые так много говорила она, а я только кивал головой.

Подголоски моих реплик гармонично вторили звуку её голоса.

Впервые я почувствовал между нами человеческий, гармонический союз сердец. Меня приближали  к ней всё более сильные чувства. Ничего не спрашивая, она шла за мной и могла бы в эту ночь уйти на край света.

Мы вышли на какую-то улочку в сельской местности, каких много на Большом Острове, и уселись на валявшие ещё с прошлогоднего лета брёвна. Сквозь поцелуи мы говорили друг другу очень нежные слова:

- Я хочу быть с тобой.

Она:
- Я тоже.

И тихонько и смущённо смеясь, сказала:
- Я хочу тебя целовать...

И опять страстные поцелуи и объятья, когда затуманен мозг и не знаешь, что делают руки.

- А завтра? - спрашивал я, - когда ты выйдешь из опьянения, - так же вот будет?

- Я хочу, чтоб было так...

Часа в два мы вернулись в общежитие. Она не хотела туда идти, но становилось всё холодней и холодней (это - Забайкалье, днём 20, а ночью 5).

- Я тоже не хочу, Люда, но видишь, ты уже дрожишь от холода...

Мы пришли часа в два. Дверь, к счастью, была ещё открыта. Мы простились в пустом полутёмном коридоре, на цыпочках пройдя по нему. Медленно отпуская руки,уходя и с любовью глядя друг на друга...

 

                Новые ласки...  Невинные... Страстные


Для посторонних глаз всё было обычно, когда мы на следующий день пошли в кино. Но веяла в воздухе в отношениях  между нами после всего вчерашнего особая теплота. И, уверен, думали мы об одном и том же, когда сидя в фойе кинотеатра, слушали звучащую в репродукторе песню Цабадзе "Ты стоишь на том берегу"

"Ты стоишь на том берегу,
Подойти к тебе я не могу,
Я хочу тебя целовать...
Но поток я не в силах унять..."

(Это видео было удалено. Нашёл другое - в том же исполнении (Б.К., 31 июля 2017 - 10 июля 2019).

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=4mB1_jskKC0
Квартет "Аккорд" - Ты стоишь на том берегу

(Примечание. Может, я неточно воспроизвёл текст песни, подзабыв его за полгода, прошедших между этим походом в кино и записью в тетради дневника. Или это была другая аудиозапись песни - в более "скромной", цензурированной или самоцензурированной  редакции текста. Сейчас я воспроизвёл  видео с записью 1963 года. В ней вторая строчка: "ПРЫГНУТЬ я к тебе не могу", а четвёртая: "Но мне губы твои не достать". Куда лучше, зримее, живее, экспрессивнее! Девушка готова к прыжку, чтобы достать губы любимого! Нет, это не наша советская девушка, а какая-то буржуазная голливудская звезда! - Б.К., июль 2016).

И придя в общежитие, мы сидели в пустой моей комнате (ребята куда-то ушли). А после поцелуев, незаметно для самих себя, уже лежали на моей кровати. Я целовал её грудь, гладил руками колени, ощущая продолговатую, округлую, прекрасную форму её ног. Она вздрагивала, когда я прикасался выше колена; знаю, здесь проходят чувствительные нервные волокна (опять эта материя!!).

(На полях здесь запись моей рукой: "Каков подлец!!?- 77 г.)

В невинных и страстных порывах она не хотела отпускать меня. Уста шептали: "Что ты делаешь, не надо", а руки прижимали к себе, не пускали уйти..

Чувствую, что разжёг её. (Цвет[ков] (вырезано - Б.К., июль 2016) <...>  главное). А помнишь <...>  [говорила]  что ты бесчувственна и что мои порывы в тебе не вызывают чувств ответных?

Помимо порывов моей играющей крови, а они были неукротимо сильны, я наслаждался осознанием своей способности разжигать кровь у женщин.

(Запись на полях моей рукой: "О, боже! Это не я. Это такой стиль моего дневника, вернее, игра в такой стиль, а на самом деле...  игра в  мужское бахвальство. - 77 г.").

Но какая-то доля разума вдруг стала светиться  в её глазах и она проговорила испуганным шёпотом:

- Ой, кто-то идёт.

- Не бойся, дверь закрыта на ключ.

Но чувство страха уже пробудилось в ней:

- Нет, я так не могу!

Кто-то действительно проходил мимо нашей двери. Я подумал, не наши ли это ребята,? Если будут стучать, она тогда совсем будет в шоке.

Я сел на кровать. Топот ног затих. Нет, не в нашу комнату. . Прошёл мимо.

Она уже встала, одела туфли, скинутые мной с её ног в порыве чувств, стала застёгиваться.

- Всю юбку помяла, - чуть недовольно и чуть улыбаясь, сказала она и пошла гладить помятую юбку.

А я узнал в этот день что-то новое в своих ощущениях, то, что до этого дня никогда не испытывал. Что же это? Не могу понять.

А... это, наверное, нежная кожа её прекрасных ног...  Да, это было впервые...

(Запись на полях: "Дурак! Зачем столько и так писать! Да, это сейчас бы не стал. А тогда - впервые...  Все подробности важны. Для психологов - важен сам факт анализа и его способ. - 77 г.).

 

                Вдоль по улице с оркестром...

1 МАЯ. С самого утра я был на ногах. Вместе с Верхотуровым и трубачём Серёжкой Комлевым мы поехали на Первую Читу к клубу ПВРЗ. Собрался оркестр. Я играл на альтушке (кажется, писал уже, что сам занимался с месяц на духовых). Верхотуров - на баритоне. Все остальные - ребятишки, которые ходят в кружок духового оркестра. Этот кружок ведёт в клубе Верхотуров.

Играли вначале перед заводом. Затем шли впереди цветущей праздничной колоны. Шли медленно и долго, часа четыре от Первой Читы до второй, то есть до Центральной площади Ленина и играли почти всё время с небольшими перерывами.

После демонстрации ребятишки получили (вырезана строчка на обратной стороне - Б.К., июль 2016) <...> а нам - по пятёрке. У меня немно-[го] к празднику совсем остался без [денег] <...> -хорошо!

Днём встретил Люду и испортилось настроение. Я хотел встречать праздник вместе, но её пригласили бывшие одноклассники и она не могла не пойти. Она сама была огорчена, и мы ходили с ней по праздничному улыбчивому городу и думали, что же делать, почему так нескладно получилось. По дороге встретил Юрку Макарова (из театра кукол). Давно не видел, обрадовался. У него никаких определённых планов на сегодняшний день не было.

Люда, остановившаяся поодаль,обрадовано подошла к нам:

- Ну вот, теперь ты не будешь скучать, я пошла...

Я с улыбкой кивнул головой и отпустил её.

Встреча с Юркой немного утешила меня. Хоть мы и не слишком большие друзья, но беседовать с ним, тем более за бутылкой и в праздник, мне было всегда приятно.

- Хорошая девчонка, - поглядел он Людмиле вслед.

- У нас нескладно получилось, видишь, её уже пригласили...

----------------------------------------

      ГЛАВА 156. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД(45)

                1965,
                май

Мне до сих пор смешно вспомнить, как мы бесцеремонно завалились в пятую столовую, где шёл банкет и все уже были кирные. Как нам открыл дверь мужик маленького роста с красным носом, пьяный и добрый. Он сразу обратился ко мне:

- Посмотри, Коля, хорошие я сапоги купил?

- Хорошие, - отвечаю, - сколько заплатил?

Потом он ушёл. В столовой играло трио: баян, контрабас, ударник. Контрабасист был мне знаком.

Человек 30 из какой-то организации веселились. Мы сели с Юркой за стол и стали пить коньяк... Хохма!

Много не выпили, бутылки со спиртным были уже на исходе, но полбутылки коньяка на двоих на нас приятно подействовали. Ближе к вечеру мы направились в ОДОСА на вечер отдыха.  Я был молчалив, много думал о том, что со мной нет Люды. И потеряв Юрку в толпе, ушёл с вечера, протанцевав пару раз.


 
                Лесная идиллия

2 мая.
Она мало пила на вчерашнем вечере и пришла рано. Часов в одиннадцать я слышал из своей комнаты стук её туфелек по коридору и её голос, весело говоривший что-то другой девчонке.

Часов до двух дня я искал утюг. Наконец, взял его в комнате у Люды. (Она сказала: "долго не разглаживайся, нас пять человек и всем - гладиться"). Потом они гладились. Вторую половину дня мы были вместе с Людой. Сходили в кино на 7-15, потом взяли билеты на 10-20 и за оставшиеся полтора часа я предложил доехать на четвёрке до леса, за Ингоду, погулять там и приехать обратно.

Мы ходили возле берега речки и в густом молодом лесу. На поляне мальчишки лет 12-14 разожгли костёр. Она застеснялась их и мы, взявшись за руки, побежали от них прочь.

Я срывал прутики с деревьев и подносил к её рту, она смеясь, откусывала стебельки. Осторожно стряхнув с её рта травинки, я целовал  её в алые губы. А потом... разошлись на несколько метров друг от друга, заплутали, аукались и чуть было не потеряли друг друга. А когда внезапно увидели друг друга, обрадовались и засмеялись. Сели в автобус, поглядев прощальными взглядами на лесок и берег Ингоды.

Детская идиллия. Я с грустью улыбаюсь: в нашем-то веке! Столько раз  эта идиллия прикрывала беспомощность и инфантильность в прошлые века и теперь в неё уже не верится. Слишком мы предубеждены и уже не можем воспринимать лубочную спокойную картину такого очень уж круглого счастья. Не верим потому, что знаем: под гладью лежат подводные камни и что жизнь развивается в сложнейших и острейших противоречиях. И счастье - в современном (и потому в вечном) понятии, это не спокойная округлость, а гармония острых углов.

Идиллия в лесу была слишком кратковременной.

               

                Ты не знаешь, можно ль рассказать ей...

3 МАЯ.
Вот я совершил свою главную  и, если говорить высоким штилем, роковую ошибку. Я действовал не в соответствии со своими планами. Но дело в том, что кроме планов существуют ещё и чувства.

"Ты не знаешь, можно ли рассказать ей
Всё, что в жизни передумал ты..."

Нет, я знал: нельзя! Она не поймёт это. По крайней мере в той плоскости, в какой понимаю я. Если действовать в соответствии с моими планами, то нужно было в первую очередь влиять на чувства, а не на разум, Не говорить о слишком высоких материях, а тем более не выражать чувства математическим языком.

Короче говоря, я испортил "аромат чувств", высушил их математикой. Для таких лириков, как Люда, это так. Хотя лично для меня чувства не теряют свою глубину и трепетность от того, что я знаю формулу Э=П (н-с). Кроме того, "полюс наслаждения" - полюс разума заставлял меня высказывать ежечасно   волновавшие меня вопросы из статьи Симонова "Что такое эмоция". Я не мог справиться с собой и высказывал свои мысли по поводу этой статьи вслух, вопреки внутреннему голосу, что этим могу испортить свои отношения с Людой.

Всё-таки мне казалось, что Люда, хоть наполовину, но сможет это понять. А когда объясняешь что-то кому-то, то и сам лучше начинаешь разбираться.  Вот и я хотел разобраться путём диалога.

Это была моя ошибка, которая повлекла дальнейшие неудачи.

В общем, очень много и долго стал я говорить ей об эмоциях с позиций статьи Симонова. Ничего страшного не было бы в этом, если бы я говорил на эту тему с другим человеком, пусть даже с девчонкой, но с той, с которой у меня разумные, холодные отношения. А если между этими двумя людьми вспыхивает много ярких чувств и кто-то из двоих начнёт рассматривать эти чувства сквозь микроскоп математических формул, то значит, что это очень тупой человек. 

Я говорил, конечно,  не о наших чувствах, но она понимала и думала именно о них.
Видя её реакцию (задумалась, потускнела и стала поразительно быстро отдаляться от меня). Я раскаялся в своей откровенности, но было уже поздно.

Нужно было выправлять положение и я стал намекать, что говорю с ней об этом исключительно потому, что неравнодушен к ней и что я сам запутался в чувствах и не могу ничего понять:

- Я не знаю, зачем говорю тебе всё это. Понимаю, что не должен такое говорить, но не могу остановиться... не  пойму, почему меня тянет рассказывать тебе свои мысли.

Она заинтересовалась, стала выспрашивать и опять я "сошёл с дорожки" - из желания самому разобраться в вопросах, которые она мне стала задавать: Я говорил:

- Почему ты ходишь со мной? Тебя интересуют мои записи.

(В последнее время она очень хотела почитать мою записную книжку...).
Мне хотелось в то же время вызвать её на откровенность, чтобы опровергла моё мнение:

- У тебя просто было сильное любопытство, - объяснял я ей, -  может быть, минутами тебе казалось, что у тебя ко мне что-то большее. Но и это пройдёт, как только ты в полной мере удовлетворишь свою потребность познать мои мысли, которые тебе интересны, и прочитать мои записи. Пройдут и все чувства ко мне. Неужели только на этом и держатся наши отношения?

Кажется, я перегнул палку, но удержаться уже не мог:

- Допустим, ты достигаешь того, что хочешь, т.е. прочтёшь все мои записи и всё узнаешь (ты ведь очень стремишься к этому), но тогда П станет равным нулю и, следовательно Э=0.  А сейчас получается так: П у тебя большое, а информации, необходимой для организации действий немного, т.е. Н>С - разность большая. И в результате П, умноженное на большую разность, создаёт большие эмоции.

Между прочим, сейчас я могу разбомбить эту конструкцию. Во-первых, при большой разнице Н и С возникают отрицательные эмоции. А разве её чувства  ко мне отрицательны?

(А разве положительны? И слёзы были, и раздражение, и непонимание, как сейчас. - Б.К., август 2016 г.).

Во вторых, после прочтения записей П могло и не стать равным нулю. ДАННОЕ  П стало бы равным  нулю, но возможно возникла бы, как следствие, другая потребность... (Но вообще сказать трудно: возникла бы или нет). Можно сказать, что формула эта слишком примитивна, чтобы напрямую разрешить ВСЕ сложные вопросы, касающиеся не одной потребности, а целого наслоения разных  потребностей и их распределение по силе и важности. Здесь, наверное, существуют неведомые нам коэффициенты.

 

                Алгеброй сверяем гармонию


И еще хотелось немного поддразнить её. Говорил несколько демагогически, стремясь запутать и сбить с толку, чтобы  потом вести за собой. Коварные планы, не правда ли?

И она злилась, не находя доводов "против".

... Я задорно поглядел на неё:

- Что, не так? Да, конечно, эмоции нужны человеку как компенсация недостаточной информации. Когда человек не знает, что ему делать, то он с помощью эмоций преодолевает информационные пустоты.

Я рассказал ей басню о двух лягушках...

Или, например, далеко от меня, но мне навстречу, движется машина. У меня не возникает эмоций, потому что я знаю, что хотя она и может задавить меня, но пока она подъедет ко мне, я успею пересечь улицу. В этом случае Н=С, эмоции не возникает.

Поняла ли она? Хотя бы логикой?

- Ну как? - спросил я, - алгебраически до тебя доходит?

- Алгебраически да.

- А что же нет?

- Да вот...

Она никак не могла найти слов, чтобы выразить свои мысли. Но я и так понял.

- Ты не можешь согласиться, что такая вещь, как чувства человека можно уложить в формулы?

-Мм...

- Конечно, эта формула - самая примитивная, в ней не могут уложиться все оттенки, разнообразие всех чувств. Все отклонения, все модуляции и вся гамма переживаний... - я начал говорить в музыкальном "ключе", - ну а для этого найдутся другие формулы с множеством неизвестных, которых сейчас, возможно,  ещё и не раскрыли, до того они сложны.

 

                За спорами - раздорами


Люда: Я не могу про это слушать. Меня это раздражает!

Я: Я понимаю, ты не можешь согласиться с тем, чтобы то, что связано  для тебя с поэзией и облачено в романтические одежды, выражалось бы в формулах. Да пойми же: я не хочу сказать, что формулы могут заменить жизнь (может ты так меня понимаешь?). В них только самые общие понятия. Вообще же всю жизнь - и мою, и твою, и любого, и жизнь животных и цветов можно выразить всего в двух великих и простых словах: "МАТЕРИЯ В ДВИЖЕНИИ"

---------------------------------------

        ГЛАВА 157. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (46)

                1965,
                май


- В тебе что-то от Цветкова, - сказала вдруг Люда.

- Да? - заинтересовался я.

- Вот, опять сделал так же, как Цветков.

- Что сделал?

- Не знаю, не могу объяснить, но сделал  точно, как он.

- Интересно...

Я мысленно сравнил себя и Цветкова. В училище он часто играл ноктюрн фа-диез минор Скрябина и ми-минорную сонату Грига.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395809477/
Минский гос.музыкальный колледж им.Глинки.А.Скрябин.Ноктюрн фа-диез минор

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post395809477/
Grieg - Sonata E minor, op. 7, 1 mov. Allegro Moderato

Слушая эту музыку, я волнуюсь, вспоминая  свою тогдашнюю жизнь, обычную вроде, но в чём-то всё-таки особенную...

Нет, к возрасту Цветкова я стану умнее его и будет во мне что-то новое, какие-то новые потребности, в удовлетворении которых я найду своё счастье. Но пока я, иногда, мысленно вижу Цветкова в какой-нибудь моей ситуации и невольно говорю его тоном то, что, наверное, сказал бы он.

Делая ошибки в общении с людьми, я сжимаю зубы и повторяю себе: понять и исправиться, понять и исправиться...

- Так что, Люда, везде одно и то же. Везде - материя и везде - движение. Но всё это только лишь в разной форме выражается. В литературе, в искусстве, в науке, в философии. Философ скажет: причина и следствие. Поэт десять листов напишет о первом и двадцать - о втором.  Ты не подумаешь ведь, что я против поэзии? Любая форма выражения хороша, каждая форма с разных сторон и разными средствами раскрывает содержание. Хорошая поэзия влияет на чувства человека, душу затрагивает...  Ты подумай, сейчас я просто сообщаю тебе голые факты, без всякого оформления и прикрытия, совершенно обнажённые.


 

                Мы в весеннем лесу


Движимая любопытством, она поехала со мной  на 8-м автобусе до конечной остановки, где был сосновый лес.  Мы ходили возле редко стоящих высоких и стройных сосен. Идиллии не было. Серьёзные и чуть хмурые, мы двигались в метре друг от друга и разговаривали. Она пыталась вникнуть в мои слова:

- Не знаю, зачем я тебе именно ТАК говорю обо всём. С тобой нужно по-другому... Нужно было облечь мои мысли в красивую поэтичную форму, а не говорить в философских выражениях!

- Знаешь, ты меня раздражаешь!

Я поиздевался:

- Это хорошо: раздражимость - главный признак живого организма.

Она не могла удержаться от восклицания:

- Колоссально! - с досадой и восхищением (так показалось!) проговорила она.

Я захохотал:

- Вот так философия может сказать одно слово вместо десяти литературных фраз.
Юмор. Да...

Ехали из леса на автобусе молчаливые. Мне хотелось узнать, какое же  влияние оказали на неё мои слова.

Но она избегала говорить об этом. Мне казалось, что она и хочет, и не может сказать, будто мешают ей какие-то неведомые силы. Вроде бы пытается облечь свои мысли в какую-то форму, но так, чтобы истинный смысл остался скрыт от меня.

Скажет ничего не значащие пол-фразы из местоимений и вводных слов, а ты сиди и разгадывай, что она хотела  сказать.

- Что же ты всё-таки хочешь сказать мне? - жду я ответ.

- Вот видишь, ты всё выпытываешь у меня, - а сам ничего не говоришь, - отвечает она.

(Карандашом запись между строк: "Непрошено лез в душу, и я злилась". Далее моим почерком ручкой: "Ах, вот как?!! - Б.К. - 66-й год").

Как так? Я столько откровенных мыслей высказал. Но ей всё это кажется не очень важным, так как не доходит до глубины...  сознания... души...

- Почему ты свои записи не показываешь?

Ах, вот в чём дело?

- Ты, значит, скрываешь от меня настоящие мысли? - продолжает она.

Я усмехаюсь:

- Но ведь  ты о себе даже самого простого не скажешь. Так ничего и не получается у нас. Должна же быть какая-то духовная общность... <...> от сердца...

(Запись обрывается, вырезано строчек десять. - Б.К., август 2016).

 

                С чего начинается любовь?

...Между прочим, это самая слабая её струна. Месяца через четыре кое-кто сыграет на этой струне в подлых целях...

Её большая добрая душа болела, когда она знала, или думала, что является причиной неудач в учёбе или жизни другого. По крайней мере, если этим другим был я.
Словом, я вызвал у неё сочувствие.

Небольшое отступление. Я слышал, и согласен с этим, что любовь женщины начинается с сочувствия, а бывает, что и с восхищения. Думаю что  в первом случае играет роль материнский инстинкт защиты слабого существа, которым окажется со временем её ребёнок, во втором - идущая от древнего человека - и с ещё более ранних времён - неосознанная потребность в самце - защитнике. Ну, это уже пошли философские обобщения. Здесь можно многое нагородить и правильного, и неправильного.

Выходя у остановки (Люда сошла возле своей вечерней школы), поглядела с нежностью (я не ошибся):

- Счастливо тебе! - пожелала.

Поздно вечером вместе шли из училища, куда она пришла после занятий в школе, в общежитие. Дул холодный ветер, она была в одном плаще и мёрзла. Я обнял её и мы согрелись.

Остановились на углу - и оба стремимся друг к другу.

- Скажи, ты ни о чём не жалеешь?

- Нет, Борь, нет, не жалею.
Долгий поцелуй. И шёпотом сказанные те же слова...

 

                6-9 мая


47Драка. Звериные чувства. Мысли ненавистника. Философия, рождённая чувствами.
Я бы многое мог написать обо всём этом в те дни, когда был в сильнейшем возбуждении. И много было бы бесполезных ругательств.

Сейчас, спустя почти семь месяцев, они ни к чему, но всё, что произошло, нужно описать хотя бы в общих чертах, ибо слой злости, которую оставляют подобные случаи, ещё долго остаётся где-то в глубинах психики и в критических жизненных ситуациях даёт о себе знать. 
<...> ...c соседом по ком-

(Вырезано более десяти строчек. - Б.К., август 2016).

...Этот раздавал кулаки насупившись и без улыбки, не скрывая своей злости.

------------------------------------

       ГЛАВА 158. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (47)

                1965,
                май

Поводы были пустяковые и не в них дело.  Дело в стечении обстоятельств и в наших характерах.

Верхотуров ворчал, что я не стёр пыль с окна (я был дежурным). Но никто никогда этого не делал. Но как очередь до меня дошла, так Верхотуров стал приказывать.
На мне отъезжаться? -  Не выйдет.  Не из таких. И таким быть не хочу.

Ананенко (Верхотурову):

- Что ты, Володя, не можешь его заставить? Так я это могу сделать.

Он пытался меня стащить с кровати за ногу, но я забрыкался, послал его подальше и на этом дело кончилось. Но я чувствовал, что столкновения ещё будут, потому что наблюдал, КАК он действовал: не шутя и без улыбки. Это никак на дружескую шутку не походило.

Предчувствуя недоброе, я разговорился с Цветковым, желая поучиться у него, узнать его мысли; как он смотрит на эти вещи.

Ему приходилось драться,  и не раз. Вспоминая и рассказывая мне об этих случаях, он явственно представлял себе подобные ситуации, и голос его становился возбуждённым, злым, глаза начинали блестеть:

- Если мне делают плохо и я знаю, что я прав, я готов натворить что угодно.

Однажды, ещё не здесь это было, ходит по коридору общежития чувак и распевает.

Люди спят, а он поёт, плюёт на всех. Вышел я в коридор, встал с кровати - ну в самом деле, сколько можно терпеть! Он, чуть покачиваясь (немного кирной был) попросил закурить. "Слушай, - говорю, - кончай здесь расхаживать". Дал ему закурить. Говорит: "Хорошо, сейчас уйду, пойду спать". Лёг я опять. Не успел заснуть, как слышу - опять ходит по коридору и орёт песни. "Ах ты, мать твою, - думаю, - к тебе по-доброму, а ты вон как". Встал, вытащил его на улицу и испинал всего. Капитально испинал, он потом две недели перевязанный ходил...  Хамства терпеть не могу. 

Цветков закурил и продолжил:

- Вот так один может испортить настроение, другой, третий... То в кино, например, сидят и хохочут, когда на экране происходит что-нибудь серьёзное, вызывает в тебе какие-то глубокие мысли, а эти кретины сидят и хамят. Или на улице грязно, по-хамски ведут себя...  Всё это откладывается в тебе, возникает злость на всех людей вообще.

Он вспомнил ещё что-то плохое, его лицо передёрнулось и он подчёркнуто  произнёс:

- Я ненавижу людей.

- И часто бывают такие периоды? - спросил я, имея в виду периоды ненависти.

- Да, часто. Почти каждый день подобная дрянь может испортить настроение.

Я хотел  понять ход его мыслей:
- А ты не пробовал отбросить прочь такое настроение? Подумай: какого чёрта, что тебе за дело, в конце концов, ведь лично они тебя не задевают?

- Да, пробовал так думать. Но в конце концов, сейчас лично не задевают, в другой раз - прямо тебя задеть могут.

- Хорошо, - сказал я, - ты, по крайней мере, средней силы мужик, сможешь отколотить того, кто тебя задевает. А я, если он меня в три раза мощней и толще... (что должен делать?)

- Не давай себя бить, защищайся, как можешь, не стесняйся бить по самым чувствительным местам, кусайся, в конце концов. Однажды на меня полез чувак, но я чтоб терпеть стал?!! Я схватился с ним зубами и откусил ему ухо, он два месяца в больнице лежал, хотел на меня в суд подавать, а за это могли засадить, но я с ним договорился, чтобы не обращался в суд. Откупился от него двумя тысячами (ещё в старых деньгах). Так что не пасуй, брось в него что-нибудь, можно даже не в него, а мимо, утюг или другое что-нибудь. Что-нибудь разбей, но в обиду себя не давай.
И возмущённо добавил:

- Да пусть он сильнее меня, а я прав, чёрт возьми, не знаю, что я сделаю...  Первый я никогда не полезу, но если меня тронут...


 
                Защита достоинства

- Ясно. Так, в школе, ещё лет пять назад, на меня лезли, так я в них чернильницами бросался, - поделился я своим воспоминанием.

- Ну и как, помогло?

- Лезть перестали, правда стали психом считать.

- Ну, это до лампочки, пусть считают, как хотят, но, главное, ты защитил своё достоинство, они увидели, что ты защищаешься и не полезут уже. Главное - не бойся. К тебе полезут - ты бей! Пусть тебе прилетит, но ты не пасуй, вдарь как следует и не бойся. Я, когда ещё в школе учился, боялся. Один всё время приставал ко мне. Но когда все пределы были перешагнуты, пришлось схватиться с ним и, знаешь, я надавал ему. После этого других всё меньше и меньше боялся. Защищайся! От сознания твоей беззащитности, они будут наглеть и бить тебя ещё больше.

- Ты прав! - сказал я с загоревшимися глазами.

- Когда я очень злой бываю, такого хочется натворить! Вот взял бы и поезд под откос пустил, хотя знаю, что погибнут совершенно невинные люди...

 

                История с простынями

Я рассказал Цветкову о cлучае, который произошёл в мае прошлого года, уже после знакомства с ним.

Дело было так. У меня с кровати украли простыни.  Как это произошло - непонятно. Известно, что замки почти у всех комнат однотипные, соответственно и ключи такие же. Комната это событие встретила довольно равнодушно, а Петя Распопов, когда вечером я пересматривал шкафы (может, подшутил кто?), недовольно проворчал из постели:

- Хватит тебе шариться, туши свет.

Я промолчал, потушил свет и лёг в свою кровать без простыней. Но задумал отомстить этому железному равнодушию.

Комендант, узнав, что у меня нет простыней, сказал:

- Платить за них будешь.

И что я могу ответить? "Ну погодите, - думал я, вы не так заговорите, когда у вас пропадут простыни. Я не думаю, чтобы вы согласились платить за них".

И на следующий день, оставшись один, я собрал у всех простыни, кроме Алика Осокина (этот не сделал мне ничего плохого), сложил их в папку и, уйдя вглубь Острова, выкинул их в уборную в одном из маленьких двориков.

(Между строк запись карандашом: "Я бы тоже так сделала, Борис. Молодец. Это ответ на равнодушие").

Вечером они не на шутку всполошились. (Петя: "Как это без простыней можно спать!").

Я кричал вместе со всеми:

- Разбойники! Вчера у меня утащили, сегодня и у остальных. У Алика только не успели. Попадись мне кто-нибудь из них!

Позвали коменданта и начали вместе разбираться, кто когда уходил из комнаты. У меня было и тревожно, и приподнято на душе  от того, что всю эту кашу я заварил.

Но скрыв волнение, я возмущался и выяснял подробности кражи вместе со всеми. Было даже предположение, что кто-то забрался по пожарной лесенке в окно и ворчали друг на друга, что не закрывают, уходя, окна.

- Ребята, а кто ж платить будет за все эти простыни? - поставил комендант вопрос ребром.

Все (и в первую очередь Петька своим самоуверенным баском) запротестовали:

- У нас утащили, мы не виноваты, никто  не будет платить.

Петя посоветовал:

- Ведь можно, наверное, как-то списать их, но во всяком случае мы не должны платить за них.

- Списать-то можно, - нерешительно произнёс, задумавшись, комендант, - но и это тоже  не так просто. Вот же гады, вот история теперь с этими простынями!..

Никто платить не стал. А когда происходила смена белья, нам выдали новые чистые простыни.  История с простынями осталась для всех тайной.

(Несмотря на то, что я не записал почему-то этот факт в свой Дневник, но - редкий случай! - помню до сих пор: приходил к  нам в комнату молодой  милиционер, расспросил каждого о краже.  Видно, для списания простыней потребовалось от коменданта заявление в милицию. - Б.К., август 2016).

- С простынями совершенно правильно сделал, - сказал Цветков, услышав эту историю.

(Далее две строчки вырезаны. - Б.К., август 2016).

<...> "нужно быть уверенным в жизни и отстаивать себя от всех несправедливостей любыми методами".

...Я ему рассказал и <...> ...

Все эти разговоры разволновали нас, захотелось выпить и мы немного кирнули в небольшом, но уютном кафе "Сибирь".

 

                Конфликт с Ананенко

Конфликт с Ананенко я предчувствовал. А после всех этих рассуждений с Аликом Цветковым  мне даже хотелось подраться.

И было немного боязно, ведь за мои 17 лет мне почти не приходилось драться. Даже, можно сказать, и никогда не дрался по-настоящему, а шутливого рукоприкладства не терпел в детстве.  А сейчас хотелось. Хотелось ради того, чтобы испытать самого себя; человек я в конце концов или вода, способная принимать форму любого сосуда. Но нет...

Насколько я могу любить,
Настолько я и ненавижу.

------------------------------------

      ГЛАВА 159. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (48)

                1965,
                май

 

Повод опять был пустяковый. Все легли спать и поговаривали о том, что уже  тушить свет надо. Один Ананенко ещё возился, что-то перебирая на столе. Верхотуров напомнил ему, что уже время спать. Я поддержал Верхотурова - время было позднее и мои глаза уже слипались от усталости.  Ананенко повернул ко мне злобный взгляд:

- И ТЫ ещё будешь мне здесь... - (и т. д.).

Я остановил поток его злости:

- Не ори!

Он осёкся и беззвучно передёрнул губами. Не умея выразить в словах свою ненависть ко мне, он молча, с проскользнувшей злорадной улыбкой от своего физического превосходства подошёл ко мне (я успел чуть приподняться на кровати) и сунул ладонью в лицо. Не больно, но... - вскипела зверская обида: ведь я - ЧЕЛОВЕК.

Ослеплённый яростью, я вскочил с кровати и - не помню! - ударил или только успел размахнуться, но почувствовал тупой, как тяжёлой кувалдой, удар в нос. Обычно незаметный, свет лампочки ослепил глаза. Его тяжёлый  баян, показавшийся мне невесомым в эту секунду, с размаху летит на пол. Звонко трещит отлетевшая от инструмента левая крышка, злобно рявкают скользнувшие по полу басы. Весь....

(Отрезано несколько слов и следующая строчка  - Б.К., август 2016)
... трепетом, иду к кровати. С соседних кроватей до- <...> ...носится изумлен <...>

Угловатыми движениями Ананенко приблизился к баяну, молча поднял его с пола и поставив на стол, стал рассматривать покалеченные части. Медленным <...> своим <...> ...душками  голосом произнёс:
- О <...>

(Конец страницы. Следующий лист вырван целиком. Осталась только кромка листа с 2-3-4 буквами с краёв, с двух сторон, несколько тире осталось от диалогов. - Б.К., август 2016).

...такого животного прилива, такой дикой жажды крови.  Я даже наслаждался тем, что у меня такие сильные, бьющие через край, дикие чувства.

"Убью, убью - стучало у меня в висках - Чёрт с ним, пусть тюрьма. Удовольствие, какое я испытаю от его смерти, будет дороже тягот тюрьмы. Я вонжу в него нож (чёрт возьми, нет сейчас денег, чтобы купить) и скажу:

"Я заплатил сполна. Запомни: ни над одним человеком нельзя безнаказанно издеваться!"

"Тюрьма...  Лучше, конечно, без свидетелей. Никто не знает. Искали, искали и так и не узнали".

 

                Самые жестокие  мысли

Нужно было посоветоваться с Цветковым. Я пришёл к нему в общежитие. Он, в спортивном трико, делал физические упражнения: подпрыгивал, сгибался, сжимал и разжимал экспандер для кисти рук.

Рассказал в общих чертах обо всём происшествии. Он, не переставая делать маховые движения руками, говорил:

- Да, ты ошибку сделал, уж до конца надо было сопротивляться.

Цветков перестал делать зарядку, подошёл ко мне:

- С баяном правильно, но останавливаться на этом не надо было.

В этой комнате жил и милиционер, молодой сержант.

- Не стесняйся его, рассказывай, - сказал Цветков, как только я пришёл к нему.

О моей мести (убийстве) при милиционере воздержался говорить.

Сержант спокойно, так же, как и Цветков, посоветовал мне обязательно всегда защищаться, не уступать ни в коем случае. Дал несколько практических советов:

- Когда кто-нибудь начинает приставать, не держи руки в кармане, а постоянно держи их наготове, размахивай, делай вид, что показываешь что-то и наблюдай, чтобы в любой момент мог ответить даже на нож.

- Да, так и надо, - кивнул я головой.

(Далее нижняя часть листа, строчек десять, оторвана. - Б.К., август 2016).

Сержант куда-то торопился идти. Ушёл. Мы с Цветковым разговорились более откровенно.

- В тюрьме, - сказал он (когда я начал говорить, что тюрьма - ерунда по сравнению с чувством восстановленной справедливости), сидеть долго и тягостно. А удовольствие - только миг.

(Запись между строк: "Ужас, как я в образ вошёл, придуманный мной. - Б.К., 77 г.").

Он посоветовал мне за баян ни за что не платить. А будет лезть - защищаться, как можешь.

Я ушёл от Цветкова с твёрдой, безжалостной душой и холодной расчётливостью.

Подумалось на мгновение: "Если представиться случай убить (кого - не подумал конкретно - был охвачен общей злостью), и остаться безнаказанным, то непременно сделаю".

(Запись между строк: "Это мне так Цветков сказал. Сейчас прочёл и удивился, почему это я себе  решил приписать? Просто хотел быть на него похожим - в смысле решительности и силы воли. - Б.К., сент.1966).

Нужно быть яростным, но расчётливым. Убить - таким простым делом показалось это мне. Но только чтобы меня не убили! Нет - этого я не мог представить себе. Они все малодушные, а я злой, расчётливый. И главное - я убью, если буду прав. Моё убийство никто не сможет и в мыслях представить, предугадать, рассчитать. Я повода для этого не дам. Но если меня тронут...

Ананенко больше не стал ни лезть ко мне, ни требовать платы за починку баяна. А я всё ж не был удовлетворён, равновесия не было после пережитого, будто я ещё кому-то что-то должен. Это отдалённо похоже на то, что ты как будто потерял что-то и эту потерю нужно компенсировать, может быть, чем-то другим, но эквивалентным.

Нашёл в столе членский билет какого-то общества (ДОСААФ, кажется), выписанный на Ананенко, и со злости порвал его. Тут же лежал его комсомольский билет. Но что-то меня остановило... Я положил билет на место.

В какой-то мере равновесие я восстановил, а через несколько дней вообще вошёл в норму. Может, он и неплохой парень - Толька Ананенко. Мы с ним почти не разговариваем. Изредка в своей комнате перебрасываемся бытовыми фразами. Он прямодушный, хотя в злости...

(Оторвана нижняя  часть листа, строчек 15. - Б.К., август 2016). 

 

                Лирика

10 мая.
После бурных сцен тянет к лирике. Странно ли это? А может закономерно? Как бы там ни было, но тянет к стихам Лермонтова, они дают много впечатлений и ощущений.

Весь вечер сегодня я сочинял два романса на два стиха Лермонтова. Вот слова этих романсов.

 
МОЛИТВА
 
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
 

Еврейская мелодия

Я видал иногда, как ночная звезда
В зеркальном заливе блестит;
Как трепещет в струях, и серебряный прах
От нее, рассыпаясь, бежит.
Но поймать ты не льстись и ловить не берись:
Обманчивы луч и волна.
Мрак тени твоей только ляжет на ней -
Отойди ж - и заблещет она.
Светлой радости так беспокойный призрак
Нас манит под хладною мглой;
Ты схватить - он шутя убежит от тебя!
Ты обманут - он вновь пред тобой.
 
Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396250603/
Олег Погудин "Еврейская мелодия"

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396250603/
Олег Погудин. Еврейская мелодия.

Примечание от автора. Только сегодня я выяснил,  что стихи Лермонтова "Еврейская мелодия" положил на музыку  В. Абаза задолго до меня.

Вот что сообщает интернет:

"В нотных изданиях пишут по-разному инициалы композитора - то А.Абаза, то Ю.Абаза, то В.Абаза. Композитором могли быть:  Аркадий Максимович Абаза (1843 - 1915), Виктор Абаза (1861 - 1918), Владимир Абаза, Арнольд Абаза, певицы Юлия и Варвара Абаза.  Трое братьев Абаза были офицерами лейб-гвардии гусарского полка, расквартированного в Царском Селе. Все трое прекрасно владели гитарой, были поклонниками модного тогда увлечения цыганским пением. Некоторые из цыганских романсов подписаны: “Музыка братьев Абаза”. 

Я взял из yuotube два видео (оба хороши) Олега Погудина на музыку В.Абазы и малоизвестное (всего 75 просмотров) исполнение "Еврейской мелодии"  двумя школьницами (очень приятное, на мой взгляд) на музыку неизвестного   автора, близкую, как мне кажется, к народным мелодиям.
Ноты моего романса "Я видал", сочиненного 10 мая 1965 года, сохранились в моём домашнем архиве, и моя мелодия неожиданно для меня, оказалась близка (или, скажем так, похожа) на мелодию Абазы. - Б.К., 13 августа 2016).

Моя нотная запись. "Еврейская мелодия"
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396250603/

               
                И вновь думы, думы...

...Ты материалист и знаешь, что сам куёшь своё счастье. Но читаешь лирический стих - и ничего не хочется "ковать". А хочется в лёгком покачивании "онежить" себя тонкими красками, ощутить томительную сладость и волшебный полёт невесомой плоти. Уходишь весь в ощущения... И вся материя - к чёрту.
Вот так и скатываются к идеализму.

Я не могу понять себя. Я словно расколот противоречиями всего мира. То с удивительным высокомерием и презрением отношусь к "томительной нежности", то сам впадаю в неё. Пытаюсь уже больше года доказать, что я стал выше её, что я твёрдый и даже где-то циничный материалист (да, я именно такой!) но... иногда упиваюсь тончайшими и сладчайшими ощущениями и...   не хочу больше "ковать".

Думал много над этим.

Пусть будет всё! Но чтобы не было безволия. И ухода от реальности.

 

                С Людой на природу

Утро было чудесное, ночью прошёл дождь. Пасмурно,  по весеннему свежо. Стучали об асфальт тихие редкие дождинки. Мы вместе с Людой идём в училище. По дороге говорим  о возможной прогулке в лесу.
               
----------------------------------------------------------

    ГЛАВА 160.ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД.В СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ.Я ВИДАЛ ИНОГДА(49)

                В сегодняшний день

Читательница моего романа - дневника выразила в комментарии к моему посту   пожелание услышать мой вариант музыки к стихам Лермонтова "Еврейская мелодия".


Поскольку в окно коммента аудиозапись не хочет вставляться, даже в расширенном редакторе (только картинки!), я обещал сделать отдельный пост под эту аудиозапись.

Процесс записи оказался сложным. Лиру записывает только в формате mp3, а у меня мой голос записался в формате mwa. Пришлось скачивать конвертер и преобразовывать формат записи.

Вчера я попытался вставить пост с записью в дневник. Вставился, но без музыки - удалил его. Надеюсь, что сегодня всё получится. Ведь в черновике значки прослушивания и паузы обозначены. Но аудиозапись не проигрывается.
Если получилось, сможете прослушать и сравнить  с неизвестной мне в 1965-м году мелодией Абазы (за свой голос прошу прощения).

Аудиозапись работает в моём плеере, если он включен. Сейчас проверил. - Б.К., июль 2019. Комментарии к посту.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396560138/#
Еврейская мелодия (муз. и исполнение -  Борис Комиссаров, стихи Лермонтова).

------------------------------

  ГЛАВА 161. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД. В СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. Я ВИДАЛ ИНОГДА (49а)

ВНИМАНИЕ! Пропал пост! НЕМЕДЛЕННО НАЙТИ!

Друзья мои! Оказывается, мой музыкальный пост, над которым я так долго трудился, никто не видит, а я всё жду откликов

И я сам едва его нашёл сегодня. Дело в том, что в разделе аудиозаписей "музыка", в котором у меня 15 аудиозаписей, нужно нажать на кнопку "все". Но я постараюсь облегчить поиск моего поста и даю ссылку на него:
 
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396560138/

Там же прошу и комментарии оставлять.

См. https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396624522/

----------------------------------------

      ГЛАВА 162. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (50)

                1965,
                май

Она отказывалась и оправдывалась:

- Дождик капает, в лесу мокрые деревья и трава.

Ну и что?

- А ты что, лежать там собралась? - я нарочно выразился так прямо и грубо.

Взял на себя роль невинного мальчика:

- А если просто пойти, полюбоваться природой? - пояснил я свою мысль.

Мне действительно хотелось, несмотря на все прочие эгоистические чувства, очутиться в лесу в такой чудесный час. Я шёл и насвистывал и топал по лужам, расплёскивая воду.

- Ты по лужам не ходи, - прозвучал её мягкий и со смешинкой голос.

Я запел тихонько вслух:

- Ну кому какое дело, калинА,  ну кому какое дело,  малинА!

Я чувствовал, что она смущается, а я держу её в своих руках и она будет, будет тянуться ко мне.

Запись в скобках карандашом: ("Как тебе не стыдно").

Моё примечание через 12 лет чернилами: "Дневник - архисубъективная вещь. Тонка грань между действительным отражением мыслей и игрой, тренировкой ума, "проигрыванием" чувств "в образе", дотягиванием до созданного твоим воображением мира. - Б.К., 77 г.)

13 мая.
Ранним утром мы уехали на автобусе в Антипиху. Бродили по склонам, заросшими деревьями и кустарником. Небо было голубейшим, светило солнце, лишь дул  холодный ветер. Мы спустились на южный склон, где не было ветра, а солнце жарило в упор, совсем по-летнему.

- Ну давай выкладывай наши запасы.

Мы съели консервы.

- А скажи, нигде так вкусно не естся (пусть даже и камбала) как на свежем лесном  воздухе.

- Хорошо! - улыбнулась она.

Я расстелил свой плащ на ещё влажной траве и мы лежали, глядя в высокое небо сквозь верхушки берёз.

...Она встала, едва мои прикосновения стали слишком горячими, прислонилась к белоствольной берёзе. Ничего не говорила, лишь мяг- [ко]... <...>

(Оторван кусочек текста. - Б.К, август 2016).

<...> ...ствено и сочувственно (что было неожиданно для меня, улы -[балась]... <...> [о]пять стала <...> Я обнажил её грудь всё <...>

Запись карандашом: "Всё было хорошо и вот опять..."

(На обратной стороне листа оторван текст, строчек 5-6. - Б.К., август 2016).

 

                Подснежники на коленях

 ...Красным мрамором статуй... Нет, не так.

Я нагнулся и поцеловал её в плечо, в грудь...  Холодные ощущения неудержимо таяли... Ведь я человек из мяса и костей. Мы опять оказались на траве...

Тут она произнесла такие слова, каких я не мог вынести как человек и как мужчина. Она (всё так же улыбаясь), сказала:

- Ты  маленький-маленький, как телёнок. Тебе очень мало надо.
Это мне мало надо? В чём-чём, а обвинения в мелкости я стерпеть не мог. Нет, это ей показалось, на миг показалось. А может действительно, когда мужчина проявляет свойства мужчины, он кажется всего лишь животным?

- Да?.. - я осёкся.

Резко  поднялся, резко и грубо сказал:

- Одевайся!

Запись карандашом между строк в скобках: "(Какая наглость!)".

Запись чернилами между строк:"А то ты не поняла, как меня задела такая откровенность.- Б.К., 66 г.".

Ходил нервно. С досады швырнул носком ботинка пустую банку из-под камбалы. Под ней оказался смятый нежно-голубой поникший подснежник. Лирически поёт скрипка.
Я нагнулся, осторожно сорвал. Рядом увидел ещё и ещё. Как же я не замечал их до этой минуты? Набрал букет подснежников. Она сидит на раскинутом мной плаще.

- Садись, - мягко звучит её голос.

Я сел, положив подснежники на её колени. Она заговорила моими же , словами:

- Должна быть гармония, а без неё н и ч е г о  не будет.

И добавила  резко:

- Или всё или ничего!

Эти слова разрушали мои планы, но я же им и обрадовался.

Над подчёркнутыми карандашом словами "мои планы" запись карандашом: "пошло!". И моя пометка чернилами: "Это всё ещё стиль Цв."

Над словами "но я же им и обрадовался" мои пояснения: "А вот это моё. Я радовался, что ты меня убедила в обратном!!! - Б.К., 66 г."

- Я рад, что в тебя вошли мои мысли о гармонии...

- Боже мой! Как мы всё опошлили. Здесь ведь чувства, а ты...

Мы шли назад и без умолку, удивительно свободно говорили о самых откровенных интимных вопросах. Я спрашивал, и она свободно, даже чуть с юмором отвечала, кто из наших девчонок "девушки", а кто уже "товарищи женщины".

Люба Савченко, 17-летняя девочка с чёрными глазами стала женщиной пять дней назад. (Всё это мне было сказано под большим секретом).

Боже мой! Этот пустой болтун, развратник Герка (Кусочек текста оторван. - Б.К., август 2016) <...> совратил, сорвал такой милый [цветочек], а ведь Люба <...>...

(Конец листа. Следующий лист полностью вырван. О, как меня сейчас раздражают эти оторванные куски дневника. Сколько секретов было скрыто в них! Какие там ещё имена и подробности размещались на этих двух страничках, теперь не узнает никто. - Б.К., август 2016).

 

                Зову гореть и жить грядущим


...звал его "Ожидание". Трагически прекрасный вид лунной ночи, непокорные громады туч. Сквозь них и сквозь тревожно шумящие деревья смотрит луна. Скоро должно произойти нечто.

Здесь же стихи поэта Смирнова, но совсем другого характера:

"Старый мост, а в нём -
         со дня создания
Гул колёс,
Подробный стук шагов.
И - осуществлённое свидание
Грустных от разлуки берегов".

"Среди весенних брызг и неуюта
Идёт - и улыбается чему-то
...Невольно уступаю путь заранее,
Чтоб не спугнуть такого состояния".

"Зову гореть и жить грядущим,
А сам опять пришёл сюда,
Где наш костёр в еловой пуще
Горел у старого пруда,

Где
 в неземной вечерней сини
Покорно таял дым костра,
Где нет грядущего в помине,
А есть
   минувшее вчера".

Стихи наполнены весенней свежестью... Ароматом чувств первозданной природы. Чувство радости и единения с ней никогда не устанешь испытывать...

Из журнала "Знание - сила" я вырезал несколько рисунков и привёз их в Читу - для Люды. Рисунки изображают чувства в человеческих порывах. Рисунки настолько выразительны и вдохновенны, темпераментны в живой страстности движений, что взглянув на них, невозможно оторвать взгляд в немом изумлении.

(Через несколько недель оказалось, что Цветков вырезал из журнала, не сговариваясь со мной, те же рисунки. Выходит, что оценка прекрасного и тяга к нему  у нас одна и та же).

Я приехал рано утром. Вместе с чемоданчиком зашёл в училище и в  одном из классов нашёл радостную от встречи со мной Люду.  После разговоров о том, как у меня дома и как у неё дела по специальности, она сказала:

- Знаешь, я думала о тебе эти дни и поняла, что в тебе мало эстетического чувства.

Я обиделся почти по-детски:

- Ты ошибаешься, Люда. Хотя, может по моему поведению ты судишь, но "телячьи восторги" уже не по мне. А я тебе стихи привёз.

- Хорошие?  Ага, - медленно прошептала она, читая. И взглянула на меня другим взглядом.
 


                Об эстетическом чувстве


Неужели же она могла думать, что я не чувствую ничего этого? Но... кроме всего прочего, я испытываю огромную радость от познания всех тайных пружин этих переживаний. А отчего радость? - Оттого, что Э=П (н-с.

Здесь П - понять смысл жизни. Как? Через механизм величайших человеческих чувств. Это нужно, в свою очередь, для того, чтобы применяя полученные знания в практической жизни, получить максимум удовлетворения - в самом широком смысле этого слова.

Стоит ли объяснять, что меня волнует хорошая музыка, искусство, живопись. Но разве оттого, что я буду знать, что музыка - определённым образом организованные колебания звуков, я не стану хуже чувствовать её. Но в то же время меня может трясти от нахлынувших чувств при мысли о математической сущности многих тайн психики. Точный язык науки вызовет столько ассоциаций, воспоминаний, каких порой не может вызвать затёртое литературное выражение.

От знаний природы прекрасного чувство прекрасного (по научному: "чувство целесообразности системы элементов и их взаимосвязей") - это чувство остаётся само по себе, развивается, вливая в человека поток живительных сил...

В журнале "Знание - сила" я прочёл статью о физиономистах, которые искали в человеке связь между чертами характера и их отражением в лице человека. Говорят, что интеллект выражают глаза, а чувства - губы. Я подумал, кто же мой идеал?

Вот и нужно мне о ней подумать,
Воедино образ сей связать.

Мне нужна такая:

Чтобы были чувственные губы
И большие умные глаза.
И, конечно, остальное всё впридачу:
Плечи, бёдра, талия и грудь.
Чтобы жизнь кипела - не иначе!
Чтоб был ритм и темп -
      а не как ртуть.

То есть: интеллект плюс эмоции.

 

                В ночь с 21 на 22 мая


Я помню этот вечер - очень тёплый, пряный; блики вечерних огней в голубоватом воздухе. Когда ожидается и хочется очень много и весь этот мир, вся Вселенная со всеми её противоречиями и безмерной гармонией сливаются в тебе одном...

-------------------------------------------

     ГЛАВА 163. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (51)

18+
                1965,
                май


Я не находил себе места, хотелось... встречи... С кем? Хотелось любить... Кого?.. Счастья хотелось... Но какого?.. Я шёл с сердцем, раскрытым для каждой нежной души... Где ты, душа, с прекрасными и ласковыми очертаниями и глубоким, до конца меня  понимающим взглядом?

Только ра-а-а-а-з бывают в жизни встречи...

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396974036/
Василий Туманский, «Только раз бывают в жизни встречи»
 
Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post396974036/
А Градский Только раз бывает в жизни встреча

Я заглянул на 4-й этаж, где на расставленных вдоль стен длинных чёрных столах сидели простые и ласковые девушки и смотрели телевизор.  В комнате, обычно заполненной зимой до отказа, их сейчас было мало. Я сел рядом с одной, в чёрной обтягивающей кофточке, с алыми, полураскрытыми губами. Она смотрела на экран, на котором крупным планом - выжженная вьетнамская земля и сапоги американских солдат. А сквозь открытое окно виднелось чёрное небо с яркими звёздами и колыхался лёгкими дуновениями тёплый воздух Земли.

(Далее обрезанные справа больше, чем наполовину восемь строчек и вся нижняя часть страницы. - Б.К., август 2016).

Бы... <...> я вышел из ком[наты] <...>... В результате: мага[зин] <...> А мне навстречу ид[ёт] <...> ... [зо]лотого цвета застёжк[и]... <...>... Да, всё было им[енно так]... <...>...  бутылку в её сумк[у]... <...>
- Хочешь напиться? <............>

Над этой строчкой надпись карандашом: "(соблазнитель)" - Б.К., август 2016.

....Мы  лежали на маленьком пыльном крыльце.

Надпись карандашом над строкой: "куда это годится? Какая я дура?" - Б.К., август 2016.

Натуралистические подробности не "звучат" на бумаге, ну да уж чёрт с ним, со звучанием. В этой ночи было нечто такое, что происходило впервые и только поэтому хочется сохранить её на бумаге.

...Обнажены прекрасные перси, для которых я уже использовал все сравнения и эпитеты и теперь мои слова угасают, оставляя место немому и страстному воспоминанию о той ночи.

Увидев её наготу, я, в который раз, подивился живому совершенству её красоты, молочно-матовому цвету её кожи.

Эта ночь служит одним из примеров двойственности сознания. Я чувствовал в эту ночь всё то, что чувствует человек из мяса и костей. И в то же время у меня было такое ощущение, словно невидимый глаз изнутри постоянно следит за мной. Может быть, это то, что называют самоконтролем? Какая-то частичка мозга, независимо от всех других частичек, наблюдала, оценивала, строила логические схемы, делала выводы.

Помнится, что восхитившись красотой её форм, я (эта частичка мозга) подумал "какие у меня высокие, чистые чувства!"

Надпись карандашом над подчёркнутой карандашом фразой "какие у меня высокие, чистые чувства": "Эх, Боря!"

Подумал о себе с иронией. А она лежала с алыми щеками и губами, нагая и прекрасная как... <...>... лежала на грязном...

(Далее обрезана левая часть строк и нижний край листа, а на следующем листе полосками обрезаны многие строчки или часть строки..- Б.К., август 2016).

за[крытые] глаза на её лице <...> какое-то непонятное... <...> ...всё было так. <...>... по[рочные] мысли. Точ- <...>...га заставля- <...>... нило желание <...> [от]стать от моих... <...>... был снят. Увы! Мыс[ленно]...
...[следую]щий раз. Может быть естественно и просто. А может её мысли повернут в другую сторону. Ведь она всё-таки думающая девчонка.

И здесь же <....> подложила пара- <....... >
...льник и разорвал... <...> достоинс[тво]. Я с <...>...
...до самой последней вязки. Последняя специально уплотненная толс[тая]...
материалом вязь не могла быть разорвана даже неистовыми жи[вотными порывами]...
...<...>... животное чувство было...<...>

<...> ...мысли, дрожащие от предчувствия <...>
...<...> чем-то новым. Я думал: "Неужели сейчас всё удастся, я добьюсь <...>
[же]лаемой цели. Интересно, как это выглядит".  И наблюдал, словно - опять будто со стороны - за всей этой картиной, полной животной чувственности...

Трудно даже сказать, что над чем доминировало: мысли или физические ощущения. <...>

Но, чёрт возьми, что происходит? Я ничего не могу понять. Происходит ли то, к чему стремился? Кажется, что нет, ибо ничего приятного я не испытываю.  Не могу понять... Мешает идиотский купальник.

О, чёрт возьми! Придётся резать: у меня в кармане пиджака лежат маленькие ножницы для ногтей.

Оставив на некоторое время свои уст[ремления], я дал ей успокоиться.

Во время всего происходящего она бессознательно делала отталкивающие движения рукой и своими прикосновениями возбуждала меня ещё больше.

- Пойдём, пойдём. Уже поздно. Как... поздно уже. Поздно... Время... Скажи, сколько времени?

- Сейчас.

Я дотягиваюсь до своего пиджака, наспех сброшенного рядом, достаю ножницы, гляжу на часы: без пяти час.

- Ещё и часу нет! - восклицаю я.


 
                "Одевай меня!"

Всё,  разрезано! Устраняю последнее препятствие! Сейчас я стану мужчиной!!

Надпись карандашом: "Эх ты, животное. Мужчина  - это Человек, а остальное суррогат".

Внезапно над крыльцом загорелась лампочка, послышались шаги за дверью, и ключ, нудно звякая, стал искать скважину.

Её испуганный вскрик. Мои лихорадочные слова:

- Прячься быстрей за угол.

В панических движениях она, как кукла, скатывается с крыльца. Полунагая, быстро собирает обронённый пояс и поднявшись с асфальта, в ужасе бежит за угол здания.

(Далее текст местами вырезан. - Б.К., август 2016).

...[м]ать твою!!!!

<...>успеваю застегнуть брюки и мечусь между своим пиджаком и <...> торчащим горлышком бут[ылки]. Я не знаю, то ли  уб[еггать] <...>

[кл]юч уже поворачивается в двери, дверь,<...>

[вы]глядывает сторож-старик. (Какого <...>

...ть "чёрный" ход!!)

[со]общаю я ему, должен же понять! <...>

<...>...[не хочешь вы]пить?

<...>... испугано захлопывает дверь и я

<...>... Ключ несколько раз в двери повёртывается.

Я бегу к ней за угол. Она стоит, закрывшись руками, почти без одежды и я вижу её обнажённый, чуть <...>

<...>...[рас]плывчатые гибкие очерта-

<...>... похолодевший ветер

<...>...[дотр]онулся я руками до <...>
<...>..[закры]вать от нале-
тавших порывов ветра. Трепетным голосом, в котором то ли упрёк, то ли обида, она сказала:

- Одевай вот теперь.

Я надел на неё лифчик, пристегнул. Поднял с земли какую-то резиновую штучку:

- А это куда?

- Одевай! - капризно потребовала она.

- А я не умею.

Запись карандашом: (зато ты другое умеешь).

<...> [взд]охнула:

- Ничего ты не умеешь.

Обрезано три строки.- Б.К.,август 2016).

<...> Боже мой! Когда она <...> с крыльца, она

<...> ...[раз]била себе возле глаза и на лбу. Из ранок сочилась кровь. Волна человеческого сострадания всколыхнулась во мне. Я целовал её в красные ра-[нки]< говорил ласковые слова.

<...>...злосчастному крыльцу и смазал ранки водкой, смыв грязь вокруг них.

Удовлетворенно подумал: "Теперь заражения не будет".

- Ой... как щипет... как мне домой хочется. Придти, лечь и умереть.

"А вдруг умрёт?" - мелькнула у меня мысль, и сердце сжалось, лоб по[крылся]...

<...>...может произойти.

<...> действительно, было очень плохо. Мертвенная бледность покрывала её лицо.
Я  сел и она склонилась ко мне, стараясь принять удобные, безболезненные позы.

Она положила голову мне  на плечо и пыталась то склонить её набок, то вытянуться полулёжа. Ей было очень плохо.

- Всё пройдёт. 

Мне так хотелось успокоить её и я, надеясь на гипнотическую силу моих слов (когда нервная система в возбуждении, это помогает), стал внушать ей:

- Всё  проходит, вот уже лучше, всё лучше и лучше. Всё постепенно проходит, уходит совсем, навсегда...

Судя по виду, ей действительно стало лучше.

- Ты не знаешь, - сказала она, - у меня почки больные. Я, если захочу, меня хоть завтра в больницу положат.

- Ну и что? Это ни о чём ещё не говорит, - пытался я её успокоить, мол, ничего страшного, всё излечимо. Но видел, что не убедил, а может и обидел.

- Знаешь, Боря, мне стыдно сказать.

- Говори, не стесняйся, - я  словно понял, в чём дело. Так и есть.

- Я хочу в туалет. Я не могу идти.

- Пойдём, ничего стыдного нету.

Она пошатывалась, придерживаясь за моё плечо. Я отвёл её к каким-то большим ящикам. Сам отошёл в другой конец двора и, честное слово, нисколько не было стыдно. Только чувство сострадания и желание помочь владело мной. Должно быть, такое чувство испытывает врач к больному. И показалось мне, будто отвёл я пятилетнюю сестрёнку.

Потом она легла на крыльце. Я подложил ей сумку под голову. Ей хотелось вырвать, но это желание прошло  и я услышал, как она засыпает...  Задумался.

Свет <...>.

(Далее вырезан кусочек текста. - Б.К., август 2016).

<...> ...проклятым стариком лампоч[ка]. <..>...

Странно, лампочка не разбилась. <...>.

[Лам]почка опять не разбилась, но в ней <...>...

Теперь ей не будет мешать спать с[вет]<...>...

Тихим шагом, в задумчивости, я ш[агал] <...>...

чувства перекликались с филосо[фией] <...>.

Чёрный циферблат моих часов показал <....>

Я повёл плечами от холода. Майская забайкальская ночь - яркий контраст с жарким днём и тёплым вечером. Во сне она позвала меня:

- Боря, Боречка...

Я грел её холодные руки <...>.
[в часа] три ночи она сказала: <...>

Мы пошли по широкой [улице  Ленина] <...>.

жёлтый свет светофора <...>.

(На следующем листе сверху неровно обрезано строчек десять. - Б.К., август 2016).

Сиротливо <...>

Рассвет <...>

- Как всё <...>

встречаться <...>

- Что ж ты раньше <...>

- Сейчас у тебя есть <...>

Я пожал плечами:

- Ерунда <...>

- Я страшная? - спросила она.

- Не думай об этом, это пройдёт, это пустяки. У тебя чуть-чуть возле глаза разбито, только лишь всего.

Она засмеялась, повторяя и передразнивая мои слова:

- Только лишь всего, ничего себе.

Мы проверили: дверь в общежитии была всё ещё закрыта. Время приближалось к шести.

Побегали, греясь. В шутку старались наступить на ноги друг другу.
Юмор!

В седьмом часу, промёрзшие, мы с радостью увидели, что дверь в общежитии уже открыта...

 

                Унылая неделя

На следующий день я впервые услышал от неё:

- Хам ты всё-таки.

Это она сказала, выходя из умывальника, где я плескался. Наверное, увидела разорванный купальник и начала вспоминать ту ночь Я не обратил особого внимания на эти слова, произнесла она их не совсем серьёзным тоном. Тем более от других девчонок парням подобное приходится слышать постоянно и тем не менее эти девчонки не убегают от этих парней. Но для Люды это слово необычное. Всё же, думаю, оно было  просто для порядка сказанное. Впрочем, возможно, живя в общежитии, она стала приучаться и к общаговской  лексике.

В последующие дни отношения были капризно-переменные. Признавалась мне, что не хотела разговаривать со мной и всё же разговаривала, смущаясь и сердясь на себя. Я старался вести себя и разговаривать так, будто ничего выходящего за рамки обычного, не произошло: ровно, спокойно, внимательно, немного шутливым тоном, желая поднять её несколько приунывший дух.

Мне понятно: перебинтованный глаз во многом портит настроение. Она стесняется, на улице не показывается (тем более в кино).

В первый день и в училище не приходила. Подружкам объясняет (по моему совету), что поскользнулась и упала на ступеньках  (неразборчиво) <...>

(На этом листе вверху вырезано  строчек пятнадцать. Б.К., август 2016)



                Сон под Реквием

28 мая. Она  прочла мою записную книжку, где во всех натуралистических подробностях описана эта ночь между 21 и 22 мая.

(Значит, эта сцена переписана в мой Дневник через полгода из записной книжки, следовательно написана  "по горячим следам", чтобы целиком сохраниться в памяти как материал для продолжения Дневника, когда у меня появится свободное время - Б.К., август 2016).

---------------------------------------

ГЛАВА 164.В СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ.ЧТО ТАКОЕ ПИСАТЕЛЬСКИЙ ДНЕВНИК.ОТВЕТЫ НА ПИСЬМА (52)

                В СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ   
                Что такое писательский дневник
                (Ответы на письма  давно знакомой читательницы)


...Ты не поняла, что я уже был во многом сформировавшейся личностью и ханжеская мораль "синего чулка" не могла устоять против природного движения юноши, которому пришла пора приобрести первый сексуальный опыт (может, со второго раза и он станет разумней и сдержанней). Это первое.

И второе. Исследуя жизнь, чтобы в ней обрести самого себя, я примерял на себя маски разных типов и характеров, как увиденных в жизни, так и "сконструированных" собственной фантазией и наделённых разными чертами и сочетанием черт, в том числе придуманных, наносных, как принято было говорить. То есть временных, случайных, неустоявшихся, не свойственных в полной мере характеру РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ личности.

И третье. В дневниковом творчестве вырабатывался собственный стиль повествования и выковывалась моя игровая РОЛЬ как героя-рассказчика. Позднее это стало называться ролевой игрой. Она была необходима для выработки умения передавать мысли так, чтобы слушателям было интересно и они не разошлись, зевая. А мыслей у любого человека в голове во время  участия в определённых событиях возникает много, за всеми не уследишь. В соответствии с процессом примеривания маски и роли героя-рассказчика - на себя - некоторые детали могут вызвать гнев невинных чистюль, но чаще улыбку, удивление, смех, даже восхищение со стороны широко мыслящих, не зашоренных идеологией и немало повидавших людей. Один посмеётся, другой поплачет, третий готов разорвать человека за то, что он думает об очень прозаических вещах  во время столь важного события. Но никто не остаётся равнодушным. В любом случае, это свободный выбор писателя, его стиль, его мышление и его литературная задача, как он её себе представляет. 

 
Ну ладно, уже и так много написал. Умный поймёт всё, что было сказано, уже с первого предложения, а зацикленный на "железных" догмах будет настаивать на своём праве осуждать и поучать автора.


Х  Х  Х

...А тебе опять не понравится, и не поймёшь, что это просто "гусарская" бравада, ведь я уже не мог отойти от созданного для окружающих меня пацанов своего "взрослого" имиджа (образа).

 
Х  Х  Х

Каждый персонаж прошёл через мой детско-юношеский взгляд, разум и чувства и ещё через мои способности выбирать и обращать внимание на главное, способность делать литературный текст и вкладывать в него собственное понимание жизни. Не знаю, кто бы из персонажей, взятых из реальности, сейчас согласится с толкованием его образа. Это естественное чувство - стремление казаться лучше, сильнее, возвышенней, чем тебя изобразили. Но я-то думал, что через 50 прожитых каждым лет это стремление уже не будет столь ярким и уже не стыдно должно будет признаться, что он - прототип этого персонажа, был не всегда такой большой и хороший, как сейчас...

 
Х  Х  Х

Представь себе, что ты не помнишь и не знаешь девочку Люду из моего романа, никогда не встречалась с ней. Возможно, она в чём-то похожа на тебя, но другая. Ты должна, как не предвзятая читательница, отделить реальный прототип от романа и его автора, который, как и любой писатель, если он настоящий, создаёт в произведении не фотографию, а вторую реальность. Эта художественная реальность [и она] всегда придумана, даже если автор старался максимально точно отразить услышанное им дыхание окружавшего его мира, себя самого и знакомых ему людей.

 
Х  Х  Х

Не N я выставил "всем"  на обозрение, а свой дневник и себя, как автора литературного произведения, повествующего о жизни и о духовном становлении подростка, юноши, его развитии, преодолении им жизненных трудностей в СССР в первой половине 60-х годов. Я был активным участником общественной жизни в своём городе, даже в энциклопедию Забайкалья попадал. И вот теперь я, как реальное лицо без псевдонима, - не только прототип героя романа - не побоялся предстать перед читающими мои блоги земляками в образе пьяницы и насильника (надеюсь, что только с ТВОЕЙ точки зрения, поскольку тебя беспокоит девичья честь Люды). А знает ли кто-нибудь девочку, которая была студенткой 50 лет назад? Как я могу её опорочить? Где она сейчас? Миллионы бабушек по имени Люда живут в стране, в каждом буквально доме. Никто её не знает и никого сама по себе она не интересует.

Читательской аудитории интересен сюжет, развитие событий, она ждёт публикации каждой новой части романа. А я только удовлетворяю свою потребность в творчестве. 40 с лишним лет я удовлетворял эту потребность своими публикациями в СМИ, даже тогда, когда работал в других, не журналистских сферах деятельности. И, наконец, когда эта возможность закрылась, и я в течение двух лет нигде не мог выступить, поделиться своими мыслями и чувствами, я открыл свой блог в соцсетях и начал в нём писать о себе, своих взглядах, проблемах, событиях, об окружающей меня жизни.

 
Х  Х  Х

Что я могу придумать? Только собственные мысли и размышления. Через 50 лет ты разве можешь вспомнить все события в деталях и ничего не забыть, не напутать? Я сам очень многое забыл и читаю свой дневник на многих его страницах, как открытие, появившееся в результате возвращения памяти после длительной амнезии. Но уж что было ТОГДА написано пером... Значит, было! Несмотря на то, что не удержал в памяти (например, размолвку с Петей из-за билетов). Поэтому факты, воспроизведённые в дневнике в 65-м году, извратить НЕВОЗМОЖНО. Можно только забыть и (или) извратить (это тоже свойство памяти) в своём воображении, в котором преобладает "желаемое". А "действительное" - в рукописном дневнике. За полгода, прошедших от важнейших событий в жизни личности, до их записи в девятой тетради дневника, ещё ничего невозможно ни забыть, ни извратить.

 
Х  Х  Х

Нет фактов, которые можно было бы извратить. Есть моё представление, существовавшее в 65-м году, о том, что происходило в наших головах, а в них ведь не залезешь и не проверишь, какие там бушевали мысли и чувства. Есть интерпретация фактов. И она разная в наших головах, потому что ты желаешь, чтобы я интерпретировал факты по-твоему. Ты права: у тебя одно "желаемое", а у меня оказалось другое. Но я своё "желаемое"  (то есть мои, возможно ошибочные, но МОИ мысли и чувства), не выдаю за  действительные ФАКТЫ. А ты выдаёшь своё МНЕНИЕ за ФАКТЫ. Это МОЙ взгляд из 65-го года, который я не считаю возможным корректировать и поправлять, ибо это-то как раз и было бы выдачей желаемого за действительное (того, что так желаешь через полвека, в 2016-м, отлакировать, сократив неудобные строчки, за которые стало неловко).

Есть правда чувств и мыслей моего героя. Есть МОЁ виденье. И есть твоё "желаемое" - не соглашаться со мной и не принимать эту правду.

Не надо подменять факты и события ВЗГЛЯДАМИ и МНЕНИЯМИ о них.
Почитай лучше мои  "взгляды" на любовь в моих стихах, написанных, когда я думал о своей любви. Вот это - правда поэтическая, это правда моих истинных мыслей и чувств через год после описанных в дневнике событий, в 66-м году.
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post370062049/

 
Х  Х  Х

Сейчас читаю и досадую на того дурачка, каким преувеличено изображал себя, когда реально был влюблён, а она не уважала моё "я" и, честно говоря, стервозно издевалась над мальчиком, но в то же время не хотела отпускать от себя к другим девочкам и страшно ревновала к Гале Богдановой.

Но главное: ты совсем не делаешь никаких различий между автором произведения и его (пусть даже АВТОБИОГРАФИЧЕСКИМ) героем.
В этом-то всё и дело.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=b5WprhzchVI
Владимир Высоцкий - Песня Додо (Много неясного в странной стране...)

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=ZQsn-GBkm98
В.Высоцкий "Алиса в Стране Чудес"

----------------------------------------------

       ГЛАВА 165. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (52а)

                В этом-то всё и дело
                (Комментарии к роману дневнику)


Исходное сообщение Yarusya
Борис ,ВСЁ ОЧЕНЬ ПРАВИЛЬНО изложено.. .полностью поддерживаю позицию Автора,который возвращается в свою юность..но это РОМАН ,не отчет о событиях... кому нужно, тот поймёт...это моё мнение...СПАСИБО большое. Здоровья и благополучия !!!


Спасибо большое, Ирочка, за коммент (отдельно - за добрые пожелания!). Всё очень правильно поняла. Это понятно. Сама выкладываешь очень хорошие короткие рассказы о жизни семьи, в которой главная героиня носит твоё имя и пишешь ты от первого лица. И тоже, отвечая на некоторые комменты, тебе приходилось предупреждать, что это рассказы, а не отчёты о твоей жизни и жизни твоей семьи. Хотя рассказы очень светлые, все семейные трудности и проблемы успешно решаются.

Я не случайно поставил видео песен Высоцкого из "Алисы в стране чудес". Песни вроде детские, но с большой философской глубиной отвечают на главные вопросы: "Вдруг будет пропасть и нужен прыжок. Струсишь ли сразу, прыгнешь ли смело? А? Э, так-то, дружок. В этом-то всё и дело!"

Читать обсуждение поста друзьями (в комментах к посту):
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397104486/

----------------------------------

         ГЛАВА 166. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (53)

                1965,
                конец мая

Не помню, лирическое, или наоборот мутное настроение толкнуло меня кирнуть, но в училище поздно вечером я пришёл изрядно (не очень, но всё-таки) кирным. Бабка Лиза орала на меня, но это уже её привычка. Очень тщеславная старуха. Работает в училище с самого его основания. Все студенты с ней на "ты" и она любит погутарить с ними. Задаётся: "Через мои руки все музыканты прошли! Как придут сюда, так и говорят: "Баба Лиза, ты помнишь нас..."

В угловом, самом большом классе сидела Люда и слушала пластинки: завтра у неё экзамен по музлитературе.  Взяла проигрыватель из нашего кабинета звукозаписи и решила всю ночь слушать музыку. Запомнить нужно было около сотни тем.
Повязку она уже сняла. Возле глаза осталось лишь тёмное пятнышко. Я решил не идти в общежитие и тоже остаться ночевать. Я завалился спать возле стола, упал на скреплённые в ряд стулья. Попросил её потушить свет. В темноте под столом я видел только немигающий, гипнотический красный глаз проигрывателя, видел еле различимые очертания Людиной фигуры, слушающей Реквием Моцарта.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=MlAuHoRXLes
Реквием Моцарта (Requiem de Mozart - Lacrimosa - Karl B;hm - Sinf;nica de Viena)
1 523 553 просмотра
 
Всю ночь, упрямо заглушая желание спать, звучала заупокойная месса великого Моцарта. Изредка поднимая веки, я видел всё тот же красный глаз, и под его неумолимым оком снова, словно сами собой, закрывались отяжелевшие веки. Мощные, трагические и страстные хоры, стройное, выразительное чередование мужских и женских голосов сливались в расплавленном полусонном мозгу.  В голове они закручивались вихрем кошмарных  видений. Всё это хоть и было  страшно, но происходило где-то  далеко от меня. Далеко, вероятно, потому, что я очень хотел спать.

(О, как я завидую этому парнишке за то, что он мог спать и видеть сны под Моцарта и при свете ламп - не в темноте же Люда разбирала мой убористый почерк - Б.К., сентябрь 2016).

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397307293/
Kyrie Eleison - Mozart

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=4&v=XP6jsHamD7g
Mozart - День гнева. (Dies irae)
 
"Кирие элейсон" ("Господи помилуй"), "Диес ира" ("День гнева") и "Лакримоза" ("Слёзная") чередовались с синхронной точностью.

 

         В середине ночи ей стало холодно и она попросила у меня пиджак

Еле пошевелив спросонья языком, пробормотал:

- Возьми...

И отдал ей пиджак.

Потом она говорила, что взяв его, не имела никакой задней мысли. И только потом, обнаружив в кармане мою записную книжку, она жадно впилась  в неё...

...Проснулся я в тишине, когда уже рассвело. Было полседьмого утра.  Люда, в накинутом на плечах пиджаке, склонила голову на стол и спала. На столе остывал раскрытый проигрыватель с огромной пластинкой на диске - "Реквием" Моцарта.
В семь часов, протерев сонные глаза, мы пошли домой, в общежитие. Всё было обычным... И вдруг изменилось, когда она, помолчав немного, призналась, что прочитала мою записную книжку,  И одно место в ней так её возмутило, что она хотела с размаху запустить в мою голову чернильницу.  А я спал.

Притворился равнодушным:

- Мне всё равно, сейчас меня уже ничто не может удивить.

- Да? Вот ты как заговорил теперь?



                "Это в тебе наносное..."


Что же она увидела в записной книжке? Там у меня много чего написано, и не помню всего. Если она читала о моих страстях и устремлениях к ней, то это не очень уж страшно. В конце концов, как у женщины, это у неё не может вызвать таких бурных чувств, которые её толкнули бы на то, чтобы бросить в меня чернильницей... (Чернильница! - Смешно!). После долгого раздумья и с нежеланием  она показала  мне это место в моей книжке. И я ужаснулся  и устыдился перед ней. Да, действительно, за это бы стоило не только чернильницей...  Это были те самые строчки, в которых я сообщил, что у меня возникла паразитическая мысль ("не зря же я в пыли извалялся").

Уже в коридоре общежития она мне сказала:

- Нет, это неправда, это не твоё. Мне кажется, всё это в тебе наносное.

- Ты так думаешь? - успел сказать я, заходя в свою комнату.

Цветкову я дал прочесть эти записи в книжке. Читая те строчки, которые  возмутили Люду, он одобрительно засмеялся:

- Ах ты паразит!

Таким смехом смеётся учитель, глядя на своего ученика и приговаривая: "Ах ты, щенок, меня превзошёл".

(Запись чернилами: "Опять "достраиваю" действительность. - Б.К., 77).

Прочитав всё, Цветков сказал:

- А что? Она должна была об этом догадываться. Ведь в конце концов ты молодой человек, она - молодая девушка. Мне  кажется, она не уйдёт от тебя.

(Запись карандашом: "Ты слишком прозорлив, Цветков").


 
                "Кто я?"

Следующая его мысль:

- Чтобы стать чистым и понять всю красоту ИДЕАЛА, нужно пройти через всю грязь. Тем сильней ты будешь чувствовать красоту и больше дорожить ею.  Я вначале хотел повести тебя по другому пути. Но уже тогда я увидел, что ты не пойдёшь по нему. Значит надо ускорить процесс "через грязь".

Да, я с ним согласен. Больше того, если бы мне задали вопрос на эту тему, я ответил бы на него точно в таких же выражениях, как Цветков.

Вечером шёл на симфонический концерт Иркутского оркестра.

Тёплый летний вечер. Иду по площади Ленина, мимо "Юности" (кинотеатр, которого сейчас нет. - Б.К., сентябрь 2016).
Слышу:

"В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса"

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397307293/
Юрий ВИЗБОР - Бригантина поднимает паруса

Волнует меня эта песня, эта музыка. А ведь я не романтик...

А на концерте - 4-я симфония Чайковского "Зимние грёзы". Волнующая 1-я часть с многократным повторением рокового мотива.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397307293/
Чайковский Симфония № 4 1 часть

2-я часть навела на раздумья. Музыка словно куда-то отодвинулась и как бы  издали сопровождала ход мыслей. Какой-то новый ход музыки порождает иной поворот мыслей, вызывая множество ассоциаций.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397307293/
Чайковский 4-я симфония 2-часть

Как же понять? Как объяснить? Что во мне наносное? Что моё и что не моё? Как различить их? Может быть, то, что наиболее устойчиво и менее изменчиво  во мне и есть моё? А что устойчивей - мысли или чувства? Мысли рождаются, изменяются. Чувства тоже изменяются. А характер? Кажется, это наиболее постоянная вещь. Но кто я? Какие у меня чувства, те, из которых складывается характер?  Люблю я музыку, люблю прекрасное. Стремление к прекрасному... Стоп! Что это - чувства или мысль? И где начинается второе и кончается первое? И наоборот? Да, человек - единое целое.

Я гляжу на плавные движения скрипачей. И невольно возникает странная и простая параллель. Движение смычка - обычное физическое движение, но оно может вызывать прекрасную музыку, а может просто скрип.  И если половой акт сравнить с движением смычка, то невольно думается:  он может быть заключительным аккордом в прекрасной музыке человеческой любви, а может быть некрасивым скрипом. Всё зависит от духовной оболочки. В зависимости от неё звучит разная музыка. Искусство и любовь. Это почти одно и то же. А искусство любви?


               
                Всё кончено?

29 мая. Видимо она всё же сделала твёрдый вывод: не захотела  со мной разговаривать.

-------------------------------------------

       ГЛАВА 167. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (54)

                1965,
                конец мая - начало июня

- Здравствуй!

Молчание

- Что с тобой, дорогая? Может здороваться больше не будем?

- А ничего! Я помню, что у тебя в книжке написано. А я не хочу быть жертвой...

И прочее. Даже про "жертву" вспомнила.

- Может быть во мне это наносное?

- Нет, между нами всё кончено. Я так не хочу...

Говорила, а у самой голос дрожит от волнения. Хотела сказать твёрдо, но не вышло.




Авторское отступление

"Редактирование" карандашом: слово "волнение" зачёркнуто и исправлено в скобках на "(от гнева)".

Как мне тяжело выкладывать в посты эти главы, вспоминать забытое прошлое и видеть эти "поправки", эти  грубые вмешательства в мои первые литературные опыты: личные  дневники и записные книжки. А всего лишь через год у меня появился реальный редактор, который по цензурным соображения мог менять мои высказывания в газетном очерке прямо на противоположные. Но он-то несёт ответственность за содержание СМИ перед партией. А править меня в моём собственном бесцензурном дневнике, где я сам себе - редактор?!

Многие замечания и упрёки я пропустил (типа "Эх, ты! Как цинично!"). Некоторые страницы испещрены развёрнутыми поучениями и нравоучениями, говорящими о полном непонимании автора и его текста, о буквальном переносе на личность автора заданного стиля и образа, мнения условного героя Дневника, как литературного произведения. И сейчас я отвлекаюсь и надолго задумываюсь, перекладывая в социальную сеть - в роман-дневник строки из старинного рукописного дневника - так тормозят меня воспоминания о моей сложной и неоднозначной юности.

В 1977-м году я перечитывал дневник и отвечал кое-где самозваному "редактору". Иногда отвечал на карандашные замечания своими репликами, объяснениями особенностей писательского "достраивания реальности", ролевой игры, творческого воображения и фантазии. В одном случае, когда я после глубоких душевных метаний и размышлений задал вопрос "Кто я," было получено прямое карандашное оскорбление, которое и сейчас вновь расстроило и покоробило:"Ты, наверное, хочешь стать животным". Я между строчек нагрубил в ответ: "Ну и дура же слепая ты была". Только прочесть это мнение тогда было некому. 

О Цветкове и его мечте научить детей чувствовать и понимать музыку и искусство, карандашом написано: "Они, наверное, были бы самыми несчастными существами. А его сын?"

В 77-м году я ответил: "До чего же много в тебе было злого неверия, такой категоричности; никак не хочешь хоть чуть-чуть допустить возможность хорошего. Можно, конечно, сомневаться в этих словах, списать их на похвальбу, считать нереальными. Но ведь даже мечтать об этом, пусть даже как о недостижимом, благородно. - Б.К., 77 г."
___________________________________________________

Я ответил, медленно растягивая слова, понимая, что сейчас не время разговаривать, надо дать ей время успокоиться после вчерашнего её проникновения в мою записную книжку  ("взлома аккаунта!" - Б.К., сентябрь 2016):

- Ну ладно... В общем, мы ещё поговорим. Извини, я тороплюсь сейчас. До свидания. Пока.

 

                Цветков: "Я бы установил свои принципы"


1 июня.
Уже три дня киряю с Аликом в небольшом привокзальном ресторанчике.  Собственно говоря, нельзя сказать, что напиваемся, а так, немного, для "поднятия тонуса".

Это наши посиделки, на которых темы для разговоров всегда найдутся и всегда какие-то новые. Через несколько дней приезжает его жена с ребёнком.

- Приедет - скажу, что уже давно не киряю и не курю. А пока можно.

Рассуждаем и на политические темы. Цветков утверждает, что в Чехословакии рабочий живёт намного лучше, чем у нас. А почему? Потому что у нас из пяти заработанных копеек в карман рабочего идёт две копейки, а там, скажем, четыре.

- Но ведь часть денег должна идти на расширение производства, - возразил я. - Я понимаю, у нашего рабочего нет стимула для рентабельной работы всего предприятия в целом. Вот если бы от работы всего предприятия зависела зарплата рабочего - тогда бы было другое дело.

- Говорят, скоро так и сделают.

- Я тоже слышал, это было бы верным шагом.

- А что, если бы ты был капиталистом? - лукаво спросил я.

Он усмехнулся. Я пояснил:

- Ну, скажем, подарили бы тебе завод в Америке?

- Конкуренция задавит. Мне нужно было б стать волком, чтобы выдержать конкуренцию.  Удовольствия от этого получишь мало. Ну его к чёрту! У меня больше опыта и знаний, чтобы работать у нас.

- Значит отказался бы от завода?

У него мелькнула мысль:

- Ну, с годик бы пожил в роскоши, не работал. А потом надоело бы. Без работы было бы слишком скучно. Взял бы какой-нибудь маленький садик, установил бы там свои принципы работы, и я бы сделал из всех детишек, если не гениев, то, по крайней мере, людей, которые бы чувствовали и понимали музыку и искусство...

 

                Как легко всё делать в тишине


2 июня
Как-то непривычно тихо этим вечером в училище. "Не слышно шума городского".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=0-yuBkJ2jJo
Не слышно шума городского Сергей ЛЕМЕШЕВ Sergei Lemeshev
 
У городского человека куда большая потребность в том, чтобы быть на природе, дышать чистым воздухом... Покой...

Начинаешь вдруг понимать, как ты устал. Как тяготит тебя постоянный, беспрерывный и неумолимый ритм городской жизни. Хочется в лес, в сопки. Хочется тёплого пасмурного дня, хочется озона.

"Человеку бывает нужна
Тишина.
Чтобы слышать,
Как дышит трава,
Чтобы верить,
Что речка жива,
Чтобы думать о песне
В ночи,
Чтобы слышать,
Что пушка мертва
И что сердце любимой
Стучит.
Человеку нужна
Тишина.

Это стихотворение Василия Кулёмина написано для меня. Хочется тишины и из тишины рождается мелодия "Вечный покой". Но покоя нет.  "Покой нам только снится".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=m5zSB6Km4ns
Г. Свиридов Метель - G.Sviridov Romance
4 075 586 просмотров
 
6 июня. Тихое утро. Я в комнате один. Парни ушли сдавать экзамен. В общежитии редкая тишина. Истосковался я по ней. В тишине из-под пера начал появляться этот стих:

Как легко всё делать в тишине.
Плещется волна в волне.
Россыпь звёзд и чёрный небосвод.
Ты один, никто тебя не ждёт.

Руки к небу, к звёздам протянул,
Словно в тайну мирозданья заглянул.
Словно мир застыл в мгновении одном
И мгновенье - вечным стало сном.

Вечность... миг... - почти одно и то же
И не скажешь, чтО тебе дороже.
Променять ли миг порыва, страсти
На года усталости, ненастья?

Вижу, что не хочешь ты менять,
Ну а что же делать? - Не понять.
Вот вопрос на жизненном пути,
Вот вопрос: куда и как идти.

Как продлить тот миг ещё мгновенье,
Чтобы в сердце закипело вдохновенье,
Чтобы миг перенести на годы счастья.
Ну а как? В твоей ли это власти?

-----------------------------

Да!!! И надо непременно смочь,
Чтобы самому себе помочь.
Помоги и ты мне, моя ночь.
Унеси мои сомненья прочь.

 

8 июня. В умывальнике увидел Люду. 

Обсуждение поста:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397425788/

---------------------------------------

             ГЛАВА 168. АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. ВРЕМЯ - НАЗАД (55)

                1961-2016
                Школьные годы чудесные

                (Авторское отступление)

Видеозапись.
Школьные годы чудесные
1 117 537 просмотров

На втором году учёбы всё чаще вспоминались беззаботные школьные годы. Казалось бы, вот они, рядом. От 61-го до 65-го прошло всего четыре года. Самое беспечное, весёлое  и счастливое время было, когда учился  в родном 7-а классе. В 8-а, когда нас "слили" с чужим 7-б классом, начался не всегда гладкий, а порой и болезненный, конфликтный  процесс привыкания и притирки к чужакам и их лидерской группировке, желавшей подчинить себе "ашников". К тому же мы начинали выходить из пионерского возраста, были в восьмилетней школе самыми старшими, готовились к экзаменам и получению первого свидетельства об образовании, после чего была открыта дорога к студенческой жизни  в средних специальных учебных  заведениях.

Вчера с одноклассницей по Сретенской музыкальной школе переписывался. Она фотку нашего ДК прислала - интерьер зала со ступеньками, ведущими на сцену.

Мы участвовали от школы в районных смотрах художественной самодеятельности и по этим ступенькам поднимались на сцену. Валя исполняла танец маленьких лебедей в группе из шести девочек, я аккомпанировал на ф-но. Сам исполнял "Сентиментальный вальс" Чайковского и "Элизе" Бетховена, за что был награждён школой и районным отделом народного образования (районо) книжками с надписью, печатями и подписями директора школы и районо. Я сканировал эти надписи и отправил их в фотоальбом в Одноклассники.

Жаль, что не разыскал эти книги, когда писал посты о наших школьных годах. Сегодня решил восполнить этот пробел. Тем более, что новый учебный год начался.
Сканировал подарочно-наградные надписи на внутренних обложках замечательных книг: "Пленники барсова ущелья" (детская приключенческая повесть - от школы) и "Морские рассказы" Станюковича - от районо. Обе книжки замечательные.

Моя одноклассница Валечка Майник. Энергия и жизнелюбие бьют через край. Проживает в Питере. Переписывамся через скайп и одноклассников. Прислала мне эти снимки - свой музыкальный портрет и зал Сретенского РДК, ступеньки которого вели нас на сцену.

Скрины Вали и сканы обложек книг, которыми меня награждали за участие в смотрах художественной самодеятельности и "исполнение музыкальных номеров" от восьмилетней школы и районо:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397477454/

А потом (в 1966-м году), уже после школы, я организовал в ДК эстрадный ансамбль и мы спускались на сцену по этим же ступенькам.

[На фото музыкальной школы]Я во втором ряду справа подпираю шкаф. А рядом молоденькая Валечка-красотка.  Жили в Сретенском гарнизоне. Она в третьем Досе, я в четвёртом.  У них дома, как и у нас, стояло пианино. Однажды оказался у них в гостях и, как мне рассказывала Валя, (сам запамятовал) подбирал на пианино и пел романсы, глядя на её пылающее личико. (Это уже моё воображение дорисовывает: годов-то прошло!..):

"Ми-и-и-и-лая, ты услышь меня..."

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397477454/
"Милая" - Александр Малинин 

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=D09QGpRYTy0
Николай Сличенко - Милая
Муз. Э. Вальдтейфель - сл. С. Гердель
Запись с "Голубого огонька" №100 (1964 г.)

----------------------------------------------

       ГЛАВА 169. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (56)

                1965,
                июнь


Я подошёл к ней:

- Ты не хочешь со мной разговаривать?

Она молчит и вдруг заявляет:

- А что с тобой разговаривать? Ты совсем уже дошёл! Знаешь, что тебя на педсовет вызывают?

- Так это для меня не новость... Ты думаешь, могут выгнать?

- Думаю!

- Я всё же надеюсь...  Хотя чёрт его знает. У них есть все основания хильнуть меня из училища. Ну а ты как? В вечерней всё сдала?

- Нет, ещё пять экзаменов.

- Порядком. А музыкальные не сдаёшь, что-то тебя не видно на экзаменах.

- А я могу не сдавать музыкальные. Я перехожу на д/х отделение. Вот, на педсовете буду объясняться...

(Д/х - дирижёрско-хоровое отделение. - Б.К., сентябрь 2016).

-Так ты тоже там будешь?

- Да, объяснять свой переход на д/х отделение.

Вернувшись в свою комнату, я услышал сообщение Платонова:

- Твоя Люда меня спрашивала, дома ли ты.

- Давно?

- Часа два назад.

Я вспомнил слова Цветкова: "Она ещё вернётся к тебе". Он(Е)прав.

(Карандашом сверху  после буквы "н" в слове "он" вставлена - но чернилами крест-накрест зачёркнута - буква "е". -   Б.К., сентябрь 2016).

 

                Прощай, учёба?



11 июня
С учёбой - совсем скверно. Сегодня педсовет... Олег говорит мне, что на меня плохо влияет Цветков. (В нём...

(Вторая половина листа оторвана. На обратной стороне, как несложно понять, продолжение диалога,  иногда только мысленное с моей стороны, между мной и моим молодым преподавателем по специальности Олегом Моисеевичем Златкиным. - Б.К., сентябрь 2016).

[- Я тебя лет] ...на 7-8 постарше ("врёшь, только на шесть"), но даже в праздники не много себе позволю ("забыл, как  на предновогоднем вечере...").

И начал: "Ты такой-рассякой", правда, в довольно вежливых выражениях. Но говорил мне не то и не о том, что действительно есть во мне, в моём характере.

- Между нами никогда не было взаимопонимания, - сказал я ему.

- И в этом ты виноват! - сказал Олег и ушёл из класса.

А я продолжил мысленный спор с ним.

Дудки! "Ты виноват!" Нет, Олег Моисеевич! Ты никогда не снисходил до уровня дружеского разговора хотя бы на положении старшего товарища. У тебя всегда были только наставнические позиции и ты недооценивал то, что я отлично вижу и представляю себе всё это. Даже в твоих шутках была глупость и ты не мог понять, что я её чувствую ясно. Трижды ясно! Ты меня не понимал.

Ну ладно, хватит разводить слюни. Сегодня педсовет.

 

                Финал

Собственно говоря, почему я думал, что будет по-другому?

И всё же то, что получилось в результате, - неожиданно. Видимо, у человека есть свой н/з, который остаётся с ним хоть при малейшей надежде на лучшее. Но перед лицом факта и этот "неприкосновенный запас" исчезает.

Можно было и не вызывать им меня на педсовет. Моё присутствие ничего не могло изменить. Я зашёл в переполненную преподавателями учительскую. Молодые преподаватели - на диване у стены, на стульях приспособились. Постарше, во главе с директором, восседают за Т-образным столом. Без долгих разговоров <...> зашёл и поздоровался со всеми, директор <...> голосом начал:

- Весь год у тебя <...>...

...[пос]тавили двойку по спе[циальности], <...>... другим пред-[метам]...

(Далее нижняя часть страницы косо оторвана. - Б.К., сентябрь 2016).

...[зав.отде]лением, но себялюбив и любит повышать голос):

- Он себя организовать не может, как он будет организовывать других?

В этой реплике суть Маковского как человека. Судя по работе и по отзывам студентов, он организовывает, но не воспитывает.

(Маковский - зав. отделением народных инструментов, в будущем - директор училища. - Б.К., сентябрь 2016).

Директор (ко мне):

- Ну, Вы можете попробовать преподавать общее ф-но в музшколе, скажем, в начальных классах.

Я понял. Всё справедливо и выхода нет. Я спросил:

- Ну а как это можно формально сделать? Может быть... как-нибудь от училища направить?

Директор:

- Никто тебя направлять не будет. Сам устраивайся. Ну вот, всё.

Я постоял несколько секунд в раздумье. "Всё? В самом деле?"

Директор:

- Ну всё, не задерживай нас, у нас ещё много вопросов.

Действительно, что ещё сказать - всё ясно. Я вышел.

Минут через двадцать встретил Цветкова.

Он:

- Так и нужно было ожидать.

- Финал! - в философском раздумье вымолвил я.

- Да-да, финал. Весь год развивалась одна и та же тема, которая пришла к искомому финалу.

И мы ещё долго ходили, разглагольствовали.

- Это даже хорошо, - сказал Цветков, - поработаешь, почувствуешь ещё одну сторону жизни.

- Хорошо.

Ну что ж,  хорошо - значит хорошо...

 

                "Сам циник!"


Кирять он не хотел, - уже приехала жена с ребёнком... И причём денег нет...

Сейчас он хочет вести себя как примерный муж. Хочет чувствовать себя неуязвимым для упрёков, чтобы к нему нельзя было придраться.

И высказал одну идею: тем сильнее будет моральный удар, который он нанесёт им, когда будет предельно злой и недовольный жизнью. Тогда, возможно, оставит жену и дочь. Но пока не хочет думать об этом. И ещё поделился:

- Я испытываю одинаковое удовлетворение как от зла, которое я приношу, так и от добра.  ...Да не то, чтобы от добра, а так: просто иногда бываю в таком настроении, что хочется каждому дать дружеский совет...

Кирять мне тоже не хотелось. Цветков рассказал, что на 3-м курсе был исключён из нашего (уже не совсем  нашего...) музучилища, но потом опять принят.

Это было так. Его вызвали на педсовет и начали "прорабатывать" за то, что бросил жену с ребёнком и ходит "налево..."

Фраза Цветкова на педсовете:

- Что вы мне - будете устанавливать регламент половых отношений?

Слова директора:

- Циник ты, Цветков.

- Сам циник, - ответил Цветков и ушёл.

На следующий день приказ об исключении за ГРУБОСТЬ.

Не учился Цветков до конца года, но со следующего опять приняли на тот же 3-й курс...

Цветков сел на автобус. Я остался один. Пустота.... Абсолютная пустота без всяких примесей. Та пустота, которую я особенно не люблю. Пустота без всякой музыки в душе, без какого бы там ни было острого привкуса. Уж лучше пусть трагедия, но в которой есть сила, пусть даже сила падения. Пусть всё к чёрту, но не пустота.

Хочется разозлиться - и не можешь. Вообще не хочется даже мочь.

Серость. Листая томик в книжном магазине, наткнулся на фразу: "Хуже всего человеку, когда у него нет сил ни подняться, ни упасть". Механически положил томик на полку и вышел на улицу. Пустота. Монотонный шум шуршащих по асфальту шин автомобилей и однообразный шорох качающихся деревьев вдоль улицы. Состояние опустошённости. Почти прострации.

(Прострация - состояние полной физической и нервно-психической расслабленности, речевой и двигательной заторможенности, выраженного снижения (или отсутствия) реакции на внешние раздражители… - Словарь медицинских терминов. - Б.К., сентябрь 2016).

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397685700/
Владимир Высоцкий. Белое безмолвие

Встретил вечером в коридоре общежития Люду. Внимательно глядит на меня, спрашивает, как прошёл педсовет. Сказал.

- Ну вот, добился, - с досадой и грустью сказала она.

- А ты как?

- Меня на д/х переводят.

Запись карандашом: ("То же самое добилась").

Ушла. Зашёл к ним в комнату минут через 20.

Две девчонки, накрывшись одеялом с головой, как будто спят.

Я (шёпотом):
Пойдём куда-нибудь, поговорим...

Я тяну её за руку из комнаты...
В вечернем полумраке у Ингоды  бродили и на мосту стояли, молча глядя в бурное течение реки.

---------------------------------------

       ГЛАВА 170. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (57)

                1965,
                июнь

У меня ощущение, будто всё приходится начинать сначала. Опять разговоры об обыденных вещах. Основная тема - педсовет. Об этом она много говорит, ругает меня и, чувствую, жалеет, что меня не будет больше в Чите. Я - больше молчал... 

Но потом и  её стал успокаивать, разглагольствуя об относительности всех существующих в мире вещей. Здесь я в основном говорил. Люда молчала и мне приходилось вытягивать из неё ответы. Ну, это, как обычно, - я уже привык.
Гуляли не больше часу. Пришли в общежитие и с улыбкой расстались друг с другом.

 

                Встреча с Галей



12 июня, суббота

Совершенно случайно увиделся с Галей в коридоре нашего этажа. К ним не заходил очень давно (как будто век целый!). Незаметно текло время в общении с Людой и водовороте  других забот.

Сообщил ей свежую новость: исключён из училища, в Чите ещё буду не больше недели, уеду в Сретенск, хочу там начать работать.

Она искренне удивляется:

- Ведь ты же способный!

- Ну а ты как?

Сдаёт экзамены, но всё надоело в городе, живёт романтическими мечтами, как всегда. Следующий год учиться в культпросвете не хочет.

- А почему ты к нам не заходишь?

Я нашёл причину (верную отчасти):

- Я тебе обещал переписать ноты романса на твои стихи и всё-то не сделал.

- Какой честолюбивый! Ведь всё равно можно зайти.

- Ну а ты? Стихи с тех пор писала?

- Да.

- А дневник?

- Да, тоже. Я уже закончила тетрадь.

- Мне дашь почитать?

Немного помедлив, но очень искренне произнесла:

- Дам.

До понедельника она уезжает домой. Договорился, что приду к ней в понедельник.

 

                Грустно и смешно

13 июня, воскресенье.

Вечерком позвал Люду из комнаты. По моему предложению уехали на 15-м автобусе до конечной остановки. Каждый раз нам приходится выбирать новые маршруты, чтобы во время наших путешествий изучить все просторы окраин столицы Забайкалья.

Здесь действительно была необозримая ширь. Безлюдная асфальтовая трасса  тянется вверх... Она молчала. Мы стояли в гуще деревьев на маленьком мостике через канаву. Она молчала, а я, кажется, переговорил обо всём: и о пустяках, и о не пустяках. Она всё время думает о чём-то, односложно отвечает: да, нет.

Я ведь и сам молчаливый, но её молчание после всего, что было между нами, раззадоривало меня, и я болтал о том, что придёт в голову, хохмил. Она ускоряла шаг, а я, смеясь, говорил голосом нашей преподавательницы по музлитературе:

- Ну зачем в таком темпе? Это тебе не этюд, это пьеса лирического характера - и т.д.

Она сдерживала улыбку, прикусывая язык, чтобы не рассмеяться, но ей, как и многим девчонкам, нравилось, что я так стараюсь для неё.

Запись карандашом: (а я ведь об этом даже и не думала).

Я даже разозлился на её молчание и возле кассы "Забайкальца", ступени которой вели вниз (мы уже вернулись в город на автобусе) столкнул её в проход. Она сдержанно и капризно засмеялась. Вообще такое поведение не соответствовало её характеру, но ведь все из людей когда-то ведут себя  не в соответствии со своим характером.

Идти сзади мне надоело и я вырвался вперёд,а Люда плетётся за мной еле-еле. Я засмеялся и сочинил пародию-экспромт:

Ты, как тень, бредёшь за мной уныло
И не хочешь ничего сказать.
Неужели всё тебе постыло
И ничто уж не вернуть опять?

Сказала вслух:

- Я разве как тень? - и мягко улыбнулась.

Она пошла рядом. И опять молчит.

Не люблю ходить справа и перебегаю на левую сторону. Она удивлённо поворачивает взгляд налево, а я продолжаю свою болтовню:

- Передаём футбольный репортаж. Сейчас левый крайний команды "Зелёный луч" (так я себя назвал) обходит центрального нападающего команды "Синий плащ" (она была в синем плаще). Удар! (Я опять обнимаю её за плечи, она вырывается). Но мяч принимает вратарь. Однако инициатива уже перехвачена командой "Зелёный луч". Ещё удар! (Я усаживаю её на стоящую рядом скамейку и целую в губы). Гол! 

Она вскакивает и молча опять идёт вперёд. В общежитие входим вместе. В коридоре она встречается с подружкой и идёт, весело болтая с ней. Я её окликаю:

- Люда!

Она оборачивается.

- Один ноль!

 

                С горки вниз и на горку вверх

15 июня, вторник.

Вечером позвал её из комнаты и пошли далеко-далеко... Ушли на гору. Ругались. Выясняли наши отношения. Подробности не помню. Уже прошло полгода. Потом как будто помирились.

Забрались на самый верх сопки - пологую неровную поверхность. Мы очутились вдали от города, от человеческого жилья. В призрачном лунном свете что-то неясно белело впереди. Суеверный человек может с ума сойти в такой обстановке. Она не суеверная, но простодушная и поглядев на белеющие очертания, ойкнула, схватив меня за руку. Это вышло с такой бесподобной естественностью. что я на мгновенье заразился её страхом. И...  рассмеялся:

- Идеалистка! Ты, наверное, в духов веришь! А погляди, вон за тем кустом притаился один симпатичный дух!

- Ой! Зачем ты пугаешь меня! Пойдём лучше вниз.

Мы спустились вниз на один перевал и здесь было совсем по-другому. Сели на землю и смотрели на пылающий огнями город. Была ночь, а город шумел. Я впервые слышал шум города. В самом городе этот шум как-то незаметен. Это был тысячеголосый гул машин, методичный стук поезда на железнодорожной ветке; ветер даже доносил временами песню. Где-то висел невидимый динамик.

А потом опять пошли наверх. Она боялась, а я смеялся. Едва за склоном скрылись огни города, всё опять стало смутным и таинственным. В тревоге она порывисто обняла меня, уткнувшись головой мне в плечо. Показалось нам, что нас только двое в этом мире и два наших сердца греют и любят друг друга.

Любовь ли это - не знаю. Как бы то ни было, но всё же этот  момент был поэтичным и приподнятым. Словно прекрасная мелодия в два голоса. Первый голос - мелодия скрипки -  нежная, приподнятая:

Скан текста рукописной страницы дневника с нотным станом и записью мелодии.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post397923327/

А второй голос - врывающийся в эту мелодию, идущий вместе с ней...
И общий фон: импульсы, всплески, трели, подчёркивающие таинственность и  приподнятость всей картины.

Мы лежали на травянистом пологом склоне, прижавшись друг к другу. В такие ночные минуты человек приобретает свободу выражения своих мыслей. 

И она говорила. Говорила без дневной стеснительности, с мягкой улыбкой:

- Ты мне нравишься.  Я люблю тебя.

И это после того, как сказала, что не верит в мою любовь к ней  (это было  в комнате общежития, когда мы пили коньяк).
_____________________________________

                Отступление от автора 


Этого эпизода нет на предыдущих страницах моего дневника.  Ни после педсовета, ни позднее (пролистал сейчас все страницы) об этом не сказано ни слова. Но в осколках моей памяти отрывочно сохранилось, как мы с Людой  отметили наше расставание и  мой отъезд домой. 

В какой мы комнате сидели и о чём разговаривали, давно уж забыл. Наверное, в её комнате, потому что там были девчонки.

Мы сидели с Людой вдвоём за столом, напротив друг друга. Кто-то из девчонок что-то сказал  о нашей большой любви, а Люда ответила, вроде бы, что не верит в мою любовь к ней. Поднимал ли кто-нибудь тост  за нас - тоже не припомню.

А вот что сегодня уцелело в моей памяти без всякой записи в  дневнике. 
Магазин "Темп" - один из лучших читинских гастрономов в центре города, работающий до сих пор под прежним названием. Бутылка превосходного коньяка КВВК (коньяк выдержанный высшего качества),  купленная мной за 6 рублей 32 копейки. Звёздочек на этикетке не было. Но продавец сказала, что выдержка у этого коньяка семь лет.

Трёхзвёздочный коньяк продавался в 65 году прошлого века на два рубля дешевле, за 4 руб. 32 коп. - (Б.К., сентябрь 2016).

________________________________________


- За что? Красоты во мне нет, а мои мысли и всё, что я говорю, - тебе не нравится , - грустно-рассудительно сказал я.

- Не знаю почему, но люблю.

Прошло несколько минут в тишине, прерываемой поцелуями... И вдруг:

- А откуда ты знаешь?

- Что?

- Что люблю. Может, я наврала тебе?

- Ты пошутила?

Она помолчала:

- Нет, я всё сказала...  правду, одну правду.

Наши тела опять сомкнулись в объятиях.  Я целовал её нагую грудь. Она молчала, когда я... И когда я... Но когда я начал... Она сказала:

- Не надо, Боря, не надо.

И таким спокойным, таким холодным голосом это было сказано, что у меня сразу упало желание продолжать подобные действия. Самые горячие протесты не действуют порой так, как эти, бесчувственно-спокойным тоном  сказанные, слова.

...Мы сбегали вниз с горки, держась за руки...

...До шести утра сидели на скамейке, невдалеке от общежития.

Из всех наших ночей   эта ночь была самая радостная.

Внутреннее чувство родства друг с другом соединяло нас.



                Душа и тело



Наши мысли и чувства находились в состоянии  величайшей приподнятости.

------------------------------------

       ГЛАВА 171. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (58)

                1965,
                июнь


У неё это, наверное, было настоящим, а у меня, возможно, вымышленным. Может быть мне просто нравилась игра, в которую я играл, нравилось чувствовать себя таким, хотелось  благородно поступать. Может быть, если долго чувствуешь себя таким, то  в конце концов и СТАНОВИШЬСЯ.

Так в некоторых фильмах актёр настолько хорошо играет роль, что личность героя, которого он изображает, становится неотличимой чертой самого актёра. Актёр настолько верит в правдивость образа, что и чувствует себя таким. Может быть и  у меня было так.

Я не хочу сказать, что  я способен быть выдающимся актёром. Собственно говоря, я могу играть только то, к чему склонен по характеру. И в сущности это уже будет не игра, а просто жизнь.

В этот день я почувствовал, что это очень хорошо, радостно быть вместе, чувствовать её близость, прислониться щекой к её щеке. Соприкосновение тел подразумевает соприкосновение душ.

И... всё же чувствую: это хорошо, но... не для меня.  Чего-то мне не хватает...
Расстались очень хорошо. В пустом коридоре общежития так много друг другу говорили поэтичные и радостные до слёз взгляды.

 

                О приезде отца и методах воспитания

Приехал отец. И опять были эти мелочные претензии ко мне и моя реакция раздражения на них. И всё же он считает, что всё делает абсолютно верно по отношению ко мне.  Он непогрешим! Он желает мне добра! И если б я его слушался,то был бы, как он говорит, на высоких ступенях жизни. С мамой всё-таки как-то легче: у неё простая житейская мудрость и есть, хоть малость, понимание того, что нужно говорить, а что ясно и без слов. У отца эта грань совершенно отсутствует.  Отсюда мелочность, навязчивость (даже в пустяках), способность делать конфликт из мухи.

Совершенно не умеет отделять главное от второстепенного и, соответственно, распределять своё внимание.

Много говорили о воспитании с Цветковым. Он говорил о том, как он будет воспитывать своего ребёнка. Много рассуждали с ним о непосредственном и опосредованном влиянии. Второе, т.е. влияние через образы, куда действенней, чем прямые нотации. Нужно как можно реже влиять в форме приказов, а в определённом возрасте эту форму вообще исключить. Кроме  того, ребёнку нужно предоставлять по возможности большую самостоятельность. И дать возможность со многими вещами знакомиться самому: то, что познаётся на собственном опыте, сидит крепко и не забывается, а нотации и голые нравоучения проходят мимо ушей. Нужно при большой свободе ребёнка, умело направлять его развитие.

Всё! Забрал из училища все документы, рассчитался с библиотекой, подписал обходной. Теперь меня с нашим училищем уже ничего не связывает.



                Это странное прощание

16 июня.
Краткая запись об этом дне осталась в моей записной книжке:

"Завтра уезжаю. Вечером пошёл с Людой и за её деньги (у меня все закончились к приезду отца) купили бутылку вина. У меня в кармане предварительно захваченный с собой 100-граммовый складной стаканчик и два сырка. Искали место, где распить. Бродили по разным закоулкам. Опять ругались. Говорит, что я ищу тёмные углы.

- А что? Сесть на углу Калининской и распивать на скамейке возле автобусной остановки?"

(Ул. Калинина, ныне Амурская - одна из центральных улиц Читы. - Б.К., сентябрь 2016).

"Раздоры, споры. Ушли на I Читу. У неё возникли дурные  мысли:

- Я знаю, для чего ты меня хочешь  напоить. ТОТ раз я пила, а ты был трезвым (намёк на 21 мая), а теперь сам пей.

Вышли на безлюдную местность возле озерка. Дома где-то вдали.  Остановились у столба высокого напряжения. Там есть такая подставка, нечто вроде столика, удобное место.

- Я просто хочу, чтобы перед моим отъездом мы побыли вместе.

Я выпил и налил ей. Она не хотела брать стаканчик. Потом взяла, но пить не стала и когда я отвернулся за булкой, тихонько стала выливать вино. Когда я вновь обернулся, у неё уже оставалось полстакана.

Разговоры. Она, чуть не плача:

- Что я тебе сделала плохого? За что ты ко мне так плохо относишься?
Она была очень грустной.

- Нет, ничего плохого. Возможно, ты просто углубляешь противоречия, которые есть во мне.

Кислый вермут пить больше не хотелось. Злой! Швырнул ногой бутылку. Это восхитило её. Она:

- Ой, Борька, какой ты молодец! И порывисто прижалась ко мне.

А я (зря!) разобиделся, отстранился.

Дальше всё пошло очень грубо и странно. У неё появилась мысль (в ответ на мою реакцию), что я не пнул бы бутылку, если бы на свои деньги её купил. Я ответил, что вышлю ей 2 рубля. (Нет, не стоило это говорить, я ведь знал, что она не ТОТ смысл хотела вложить в свои слова, но я нарочно хотел сделать ей больно в ответ на её обидные слова).

И пока шли до общежития, много наговорили друг другу грубостей. Она отстранялась от моих прикосновений. Возле общежития я чуть не силой усадил её на скамейку и стал деспотом. Несколько цинично и резко сказал:

- Я не удовлетворён. Я должен сделать что-то злое для того, чтобы придти в равновесие.

И повторил слова Цветкова:

- Мне одинаковое удовольствие доставляет делать как добро, так и зло. Я могу сейчас сделать с тобой, что угодно!

И с этими словами начал поворачивать её за плечи к себе, крепко сжимая в своих руках. Но... она как будто смирилась со мной. Глаза её закрылись, выражение лица стало скорбным и ни один мускул не дрогнул в её теле.. А гнуть то, что  не сопротивляется...  интерес уже не тот. 

Мне стало вдруг удивительно   больно смотреть на  её страдания. Любил ли я её в этот момент? Или нет? Я не знаю."

Впоследствии чувство сострадания резко пронизывало меня, когда страдала она.

Любовь ли это? Чувство, похожее на нестерпимое желание прижать её к себе, утешить. Её страдание невидимыми токами передавалось мне всегда. Тогда как её весёлое настроение оставляло меня равнодушным, безразличным и даже порой вызывало высокомерное раздражение: "И чего ты  раскудахталась!" А сейчас...

"Глаза её закрылись и лёгкое дыхание сна коснулось её чела. (Звучит несовременно!). Голова склонилась мне на плечо. Я взял её руки и обхватил ими себя за шею. Её руки послушно остались на моих плечах. И обняв её, я снова взглянул на её смущённое и печальное лицо, озарённое светом полной луны"

До сих пор я думаю об этой ночи, как об удивительном явлении жизни. Я перебирал в памяти всякие слухи и толки о силе гипноза. Вспомнил "Лезвие бритвы" Ефремова и моральный поединок Гирина с Дерагази, во время которого Дерагази впал в гипноз и стал послушно выполнять волю Гирина. 

"Я тихим голосом стал повелевать ей встать и она вставала. Держа за своими плечами её руки и обняв, я вёл её, и она шла за мной. Шла с закрытыми глазами, спотыкаясь о камешки и не говоря ни слова. Я предупреждал её о неровностях на земле и она послушно переставляла ноги. Никогда, даже отдалённо, не представлял я и не догадывался, что такое возможно в жизни. Это была очень странная ночь, Как кошмарная сказка и смутное сонное виденье".

Если бы я не видел эту запись в записной книжке, то спустя несколько месяцев решил бы, что это ночное безмолвное хождение приснилось мне. Во сне происходит много странных,  логически верных, но  в жизни не встречаемых и необъяснимых вещей.

"Я привёл её во двор детсада, в котором раньше работал, и уложил на клумбу цветов рядом с собой. Пошли ласки, объятия. Я начал всё более горячиться. И тут она, словно очнулась от сна и попросила очень жалобным голосом:

- Боря, отведи меня домой.

Я испугался её голоса. Столько было в нём человеческого страдания.

- Что с тобой? - спросил я.

Вместо слов, у неё из груди вырвался жалобный стон.

- Тебе плохо? - с возрастающей тревогой спросил я.

- Да, плохо, Боря, отведи меня домой.

Я поднял её с земли. Да, поднял, потому что сама она так и осталась лежать и повёл её в общежитие точно так же, как привёл её на клумбу: с закрытыми глазами.

Уже возле двери она открыла глаза. Ничего больше в её лице не изменилось. Дверь случайно оказалась открытой. (Летом эти случайности  довольно часто бывают) и она медленно, с открытыми глазами, но словно во сне, прошла в свою комнату. Было три часа ночи".

("Я просто очень хотела спать" - сказала она мне через полгода об этой ночи. - Б.К., декабрь 1965).

 

                Этот долгий-долгий день

17 июня

Последний день в Чите. Сегодня уезжаю поздно вечером. Билет уже куплен. Днём зашёл к Гале.  Она одна в комнате.

----------------------------------

        ГЛАВА 172. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. ВТОРОЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ ГОД (59)

                1965,
                июнь


Опять разговор о коммунизме. Её слова: "Это бред". Не верит категорически.

Я сказал, что не обязательно через 20 лет, но через десятки лет - будет.

Она:
- Не будет ни через 100, ни через 200.

- Ну, это ты зря, - пытаюсь переубедить. - Почему феодализм сменился капитализмом, а капитализм социализмом? В конечном счёте потому, что развивается производство и это развитие влечёт за собой перестройку общества. Ты не видишь добрых людей (как пример, приводишь своё училище). А какие они, добрые? Для тебя - это романтические герои Лермонтова и других писателей эпохи романтизма. Сейчас другой век, другая эпоха - более сложная и более прагматичная. Конечно, такой молодёжи, как у вас в культпросвете - много. Но это ж, в основном, юнцы, пришедшие после восьмого класса. Но есть другие люди - мыслящие, понимающие действительность и сознательно желающие прогрессивно жить и перестраивать общество.

(О перестройке заговорили только через двадцать лет! - Б.К., сентябрь 2016).

-  И этих людей немало, - продолжил я после паузы. - Может быть ты каждый день ходишь мимо них и не знаешь, что это они и есть.

Но Галя - идеалистка и интуиция говорит ей, что сознание всё-таки первично.

Я ответил, что интуиция - вещь не сверхъестественная, а вполне  объяснимая и  в будущем даже машине можно будет "приделать" интуицию. Человек от машины отличается только большей сложностью программ.

Она:
- Боже мой, неужели скоро формулами жизнь человека можно описать?

- Вполне. В общем виде и сейчас можно.

- Но ведь невозможно до конца...

- До конца, конечно, практически невозможно, ведь человек неисчерпаем, но, по крайней мере всегда будет "неисчерпаемей" самой совершеннейшей машины, сделанной им. А в общем виде всё поведение человека можно объяснить всего двумя программами: животной и социальной...

Объясняю ей формулу эмоций. Галя ужасается.


 
                "Не хочу я обрывка счастья..."


А потом говорим о стихах. Вот эта  тема - общая. Она даёт мне листочек со своими стихами. Я прощаюсь, держа её руку в своей, и гляжу ей в лицо, тронутое романтикой XIX века:

- Прощай. Пиши стихи, думай. Я тебе буду писать.

Вот несколько строк из её стихов:

"Не дождусь, когда стихнут ненастья,
Только смирно жду и молчу.
Не хочу я обрывка счастья...
Я вобще ничего не хочу".

Я подумал: "А вот Люда вместо последней строчки написала бы: "Ничего или всё я хочу". У Люды такие мысли.
 
Ещё один поэтичный Галин стих:

X  X  X

"Под нашим окошком
Две ели стоят
И утренней тихой порою
Росинки на лапах еловых горят,
Склонившись друг к другу,
Они говорят
  О нашем свиданье с тобою.

(Запись на полях: "Может, это обо мне? А может просто поэтический образ и удачная рифма").

Ещё они шепчут
О жизни лесов,
Где выросли стройною парой,
О сказочных ласках таёжных ветров,
О говоре первых весенних ручьёв
И звонких, как струны гитары.

Мы вместе грустим
О несбывшихся снах,
Что небо закрыла завеса,
Что чистые дали в седых облаках,
И слушаю я, забываясь в мечтах,
Напевы весеннего леса".

Яркий контраст с предыдущим стихом: резкий переход от чёрного пессимизма к бурному жизнелюбию.
И снова неверие в силы жизни:

"Мне не хочется думать о жизни
Я устала мечтать о любви (подчёркнуто Галей - Б.К.)
Неужели быть раннею тризне
И застыть негоревшей крови?

Мрак нам отдыхом будет вечным,
Но ведь отдых - после трудов,
Я ж устала от бесконечных
Ожиданий и тяжких снов.

Почему мои волосы пахнут
Полой речной водой?
Боже, как все родные ахнут,
Ознакомясь с моей бедой!

Лунный тополь и вальса звуки
И пропахшая влагой ночь...
Всё, что нужно нам для разлуки,
Чтоб уйти невозвратно прочь".

А потом:

"Нет, никогда я не умру,
Я буду вечно жить на свете,
Чтоб видеть солнце поутру,
Чтоб глаз твоих сиянье встретить.
Нет, никогда я не умру!

Вещала же гадалка мне,
Что через год иль даже ране
Примчишь на розовом коне,
Исполнится моё желание.
Вещала же гадалка мне!"

-----------------------

Под её влиянием я и сам сочинил короткое романтическое четверостишие. Она навеяла на меня такое настроение, которое вылилось в этом стихе:

Я из тех, кому долго гореть не дано,
Я, как вспышка, погасну любя.
Я хотел бы исчезнуть в мгновенье одно,
Вспомнив мыслею краткой тебя.

Это ли не XIX век?

 

                Отъезд


В 6 ч. вечера я зашёл к Люде проститься.

Уезжал я вместе с отцом.

Мы простились с Людой, погуляв по городу, и расстались через час. Я прошёл ещё квартал до кафе "Сибирь", где и встретился с отцом, как было договорено  заранее.

О чём говорили с Людой? Шутили. И в шутку вроде говорили о том, что можно нам пожениться, хотя до законного брака мне ещё надо ждать полгода, а ей уже девятнадцать.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398213926/
Иосиф Кобзон А годы летят

----------------------------

          Глава 173. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (1)

                1965,
                июнь - начало июля


Было солнце. Был последний день в Чите. И я испытывал непонятную радость от того, что уезжаю отсюда. Радость без признаков грусти. Было хорошее настроение, как у солдата перед дембелем.

Говорил с Людой о своих чувствах перед отъездом в родной дом. О том, что чувствую себя чистым душой. О том, как хорошо вокруг - лето, кругом зелень. И о том, что сегодня исчезает всё, что было вчера, а вчерашнее кажется сном. И о том, что ты сейчас совсем другой, и самому тебе не верится, что когда-то ты был, либо будешь не таким. И о том, что впечатление всего одной минуты, хорошее или плохое, бывает, порой ярче  целого  дня.

Такие прекрасные минуты часто возникают наедине с природой. А потом снова попадаешь к людям и тебя опять опутывает клубок противоречий, а ты распутываешь его. И распутывая, можешь натворить много нецелесообразного.

Простились хорошо. Целоваться на людной улице не стали (смешно: она боялась, что из-за угла сейчас повернёт мой отец). Договорились писать друг другу. Вот и всё.

 

                Новые планы на жизнь


18 июня

Итак, я снова в Сретенске.

Дальнейшие практические планы: подготовиться и в 10-й класс поступить (10-й - выпускной в этом году). Если так получится, значит я ничего не потерял. Значит можно считать, что никуда я не уезжал и эти два года прошли будто бы в Сретенске, а не в Чите. Ведь всё равно я бы учился в 11-м (в этом году оба класса выпускные).

Пусть теоретически  будет так. А практически, если бы я эти два года жил с папенькой и маменькой, я бы, как человек, по своему развитию потерял бы страшно много.

Итак, через два с небольшим месяца в моей жизни станет всё на свои места.


 

                Как упоительны на Шилке вечера


22 июня

Записи в записной книжке.

"Буду готовиться к средней школе. Закупил физику, химию. математику, по которым, видимо, мне экзамен придётся сдавать, чтоб поступить в 10-й класс. Организовываю себя. Встаю теперь в 7-30 и делаю зарядку по 1-му комплексу (прочёл книжку, там дано 4 комплекса на год. Если выполнять, то можно порядком себя развить). Надо!
Вот только в субботу похожу на танцы. Надо поглядеть здешнее общество, от которого я уже давно отвык".

"Встаю в 7-00 - и на Шилку. После зарядки - в воду. Оказалось, что в это же время сюда приходят ещё два офицера средних лет, один из них занимается с гантелями. Вот так, перекидываясь весёлыми утренними приветствиями, плаваем и бегаем по берегу. В 7 часов утра сюда и Валя Цыганкова приходит. Но она обычно опаздывает и я слышу её весёлый голос, окликающий меня, когда я уже начинаю заходить в парную от тумана воду".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=vNUgGzsCJwE
БЕЛЫЙ ОРЕЛ "КАК УПОИТЕЛЬНЫ В РОССИИ ВЕЧЕРА" КРЕМЛЬ
7 813 442 просмотра
 
"Вот что интересно. Перечитываю старые дневники. Конечно, много детства, много наивного воображения и романтических мечтаний, особенно 6-я тетрадь. Всё это вело к отходу от действительности. Но вот что интересно: в этой же шестой тетради (18 февраля 63 г.) написано, что если люди когда-нибудь смогут познать душу и научатся управлять ею. то тогда они превратятся в очень умных машин, а человек исчезнет. Это очень похоже на мысли Гали Богдановой. Возможно, сойдись мы в эти годы, мы бы были счастливы, уединившись  в свои романтические мечтания.

(Для справки даю ссылку с текстом записи в шестой тетради от 18 февраля 63 года. - Б.К., сентябрь 2016)

https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398274820/

А сейчас для меня словно стёрлись понятия, стёрлась грань между "очень умной" машиной (самопрограммирующей, самообучающейся и самопроизводящей) и человеком. Потому что человек именно и есть такая машина и даже так называемую душу можно будет описать математикой. Сейчас мне эта мысль кажется естественной, может потому, что под словами "машина", "очень умная" я подразумеваю существо, имитирующее  функции мозга. Я не обмолвился,  сказав "существо". Невольно хочется так сказать о машине высшего порядка".

24 июня. Цветков прислал деньги, которые занимал у меня в Чите - 8 руб. А письма не написал, негодяй!

Из письма к Цветкову: "В субботу, на летней площадке танцы. Играет самодеятельный солдатский эстрадно-духовой оркестр. Вылезает из конур весь цвет сретенского общества. Я имею в виду женскую половину. Разрешу себе по субботам ходить на танцы. Буду присматриваться, искать почву. Как видишь, инстинкт силён. Но везде нужно находить "лезвие бритвы".

25 июня. Получил письмо от Люды:


(Письмо не сохранилось. - Б.К., сентябрь 2016).

Не по мне этот скорбно-лирический тон. Всюду какая-то неуверенность. Пять  раз спрашивает: "хорошо?", "правда","да"? И два раза точки, недоговорённости... А вообще чувствуется, что грустит, скучает без меня. Ответил спокойно, в умеренных выражениях, ничем не дал понять о впечатлении, произведённом её письмом. Ей нужна поддержка. Посоветовал не грустить и слушать больше хорошей музыки.

26 июня

Вообще у меня сейчас спокойное, бодрое состояние, а её грусть томительной волной отзывается в моём сердце. И эта грусть - не "сладкая", как выражаются поэты, а солёная, тянущаяся.

А впрочем, надо заниматься математикой, а не разжёвывать свои чувства.

(Далее криво оторваны несколько строчек, из которых можно понять, что была какая-то встреча случайная с девчонкой, "с хорошо и давно знакомой мне", но  имя которой я забыл, "и спросить было неудобно".  Гулял с ней  "до 11 часов и пошёл спать. Завтра встаю в 7 часов.". - Б.К., сентябрь 2016).

2 июля

 Леса горят. Бегу в 7 ч. на Шилку, вижу, как  резко очерченное солнце обагрено тускло-красным светом. Холодновато. Бежишь по тропинке, а красное солнце пульсирует в глазах. А потом заходишь в воду. По Шилке - огненные блики протянулись блестящими колышущимися полосами.  Никогда не забыть мне этой картины! После купания холодновато, но всегда испытываешь большое удовлетворение и почти физическую радость от ощущения  и осознания своего бытия. Кровь радостно играет в молодом организме.

А днём был буран. За две минуты со страшной силой поднялись в воздух тонны пыли, за которыми не стало видно даже соседнего дома. Продолжалось это не больше десяти минут, а может и меньше. А потом был порывистый, сильный, но кратковременный дождь.

3 июля. Ночью тоже был дождь, а утром, после дождя, - яркое золотое солнце. Буран и дождь, видимо, потушили лесные пожары. И умытое солнце неумолимо печёт. Вода в Шилке необыкновенно свежая. Чувствуешь, что холодная, но самому не холодно, а очень жизнерадостно. Невесть откуда взявшиеся в такое раннее время молодые девушки смеются и плещутся в воде.  Иду под горячими утренними лучами, помахивая полотенцем. Наслаждаюсь простыми радостями жизни.

 

                Первый срыв

4 июля. Кстати, дома у нас теперь шумно, приехал брат с женой. и ребёнком. Племяша Виталька. Ничего мужик, но только орёт здорово и часто мочится. На кухне висят пелёнки, я сплю теперь в кухне, на раскладушке, а в моей комнате - молодожёны.

Из записной книжки:
"Дома - гадость. Читал книжку за завтраком. Мелочь развернулась в скандал. Поругался с родителями. С братом чуть не разодрался: вмешивается, куда ему не надо. Разорвал мне рубашку. Я пошёл и одел его. Его жена зашила мне рубашку, опять одел свою. Купил две бутылки красного от плохого настроения, пришёл кирять к Кашникову Юрке. Распили в сарае."

-----------------------------------------------

           ГЛАВА 174. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (2)

                1965,
                июль

Потом ходили по гарнизону - тёмному, малолюдному. Гуляли по берегу Шилки и разглагольствовали до часу ночи. Много говорил я. рассказывал о Люде, о Цветкове. И сам старался  разобраться. Вроде бы все сложности разложил по полочкам...

Всё же я так и считаю, что любовь есть прекрасное и есть гармония. Юрке от моего красноречия  даже захотелось влюбиться. Он тоже чувствует прекрасное начало, лежащее в основе любви, прекрасное соединение чувств и мыслей.

(Далее оторван кусочек текста. - Б.К., сентябрь 2016).

<...>....если будет возможность удовлетворить инстинкт, <...>
<...>...
<...>..."

[Из записной книж]ки.  "Зарядку уже [несколько дней не делаю]... Много  <...> [учёбой] не занимаюсь. Нет, нужно взять себя в руки. Работать в детсаду ещё не начал. Музработник у них в отпуске и денег на [зарплату]<...>...
<...>...Получил письмо от Люды: у них ещё нет. Но наверное с 15-го начну работать.

Здесь более простое и бодрое настроение, чем в первом письме. Даже шутка есть, которую я пропустил мимо ушей. Печаль, которую принёс ей мой отъезд, постепенно рассеивается. Это хорошо - для неё, по крайней мере. Ответил в сдержанных выражениях, только в конце дописал: "Целую тебя" и сделал P.S.: "А это хорошо, что настроение у тебя улучшается."



                Галя-Люда


10 июля.

Пришёл ответ от Люды: "Здравствуй, Боря!"


Хочет, чтоб я приехал. А деньги? Просить в долг, пока не работаю? Ну, нет. Это будет сто нудных вопросов и, возможно, вообще не дадут. Взять самому... Потом всё равно ведь отдам. Чёрт возьми! Хочу всё равно к ней приехать. Есть сила, которая тянет меня в Читу...

Написал, что "возможно, приеду".

В тот же день письмо от Гали.

................................................

(Жаль, что не сохранилось. - Б.К., сентябрь 2016).

(Дополнение. Обнаружил в книжном шкафу целую пачку писем друзей, в том числе десяток писем от Гали Богдановой. Очень интересные, волнующие...  Есть письма от Цветкова, Рублёва и Кашникова. Но я не помню содержания... Буду перечитывать, затаив дыхание и вновь переживая славные годы. И писАть продолжение романа: новую серию постов под рубрикой "Герои моего романа". - Б.К., 20 сентября 2017).

Серьёзные вопросы, над которыми стоит задуматься.

В письме к Люде я написал о Галином письме. Задел кое-какие струнки чуть-чуть.

 

                В томленье  одиноком

11 июля

Видеозапись.
Muslim Magomaev- Guarda che luna.

"Гвардачелунэ, Гвар-да-че-лун-э-э..."

Итальянская песня  "Посмотри, какая  луна".  "Мне без тебя, такой далёкой, так сегодня одиноко", - выводит динамик страдальческим голосом. Музыка под настроение и рвёт струны души. Уехать бы...  Чёрт возьми! Тра-та-та-та! Уехать бы...
 
12 июля

Ответил на Галино письмо. Призвал глядеть с трезвой усмешкой в лицо всем жизненным неприятностям и всему уметь найти естественное и простое объяснение. Ведь даже для самых сложных вещей находятся  соответствующие причины. Поговорили об Оводе (герой романа Этель Лилиан Войнич. - Б.К., сентябрь 2016). Выдающиеся личности и сейчас есть, хотя они и не так часто рождаются. Их порождает среда и своё время. И разве не за что сейчас бороться? За ЧТО и против ЧЕГО бороться - всегда найдётся! И пером можно даже больше сделать, чем пистолетом. Пример же советских разведчиков в тылу врага - образец героической работы и пером, и умом, интеллектом. Пример - книга Кожевникова "Щит и меч". Сейчас основная борьба - за гармонию  в человеке и вокруг него.
 
13 июля

Тональности

Фа-минор - самая томительная и нежная грусть.
Ре-минор - приелся, навяз в зубах и звучит пусто и слащаво.
Ми-минор - приятная, задумчивая грусть.
Си-минор - чёрная, безысходная тоска.
Ля-минор - грусть в ожидании радости.
До-минор - трагически-мужественная грусть.
Соль-минор - грусть сердца, скрытая боль, тревога, зовущая к действию.
 
 

                Александр Васильевич
 

14 июля

Мой отец побывал у физика средней школы Александра Васильевича Давыдова и договорился с ним насчёт занятий по физике со мной для подготовки к 10-му классу.
Был у него (он живёт на горе, недалеко от школы), очень радушно встретил.

Позанимались, порешали задачки. Чем-то он мне напоминает Цветкова. Не лицом, но какими-то повадками, движениями. Вообще внешне - это мужчина за 40 лет с весьма объёмной лысиной. Басовитый, очень спокойный (но с живыми признаками эмоций) и значительный голос.

В одну из своих поездок в Сретенск и обратно в этом году я ехал с Александром Васильевичем в одном вагоне и в одном купе. Он от школы ехал на профсоюзную конференцию. На полпути из Сретенска в Читу я догадался, что это и есть физик Давыдов, которого я мельком видел в средней школе.

- Так это вы, кажется, физику преподаёте в средней школе? - спросил я.

- Да, я.

- А я вас так мельком видел в школе, но у меня память зрительная ужасная.
Мы разговорились.

Трудно вспомнить сейчас, спустя пять месяцев, о чём говорили конкретно, Но всё-таки запомнилось, что говорили о многом, в том числе и о политике.

Он:

- О, это сложное дело, здесь столько тайных пружин, что сразу и не разберёшь.

И о спорте говорили. Наши симпатии среди тяжелоатлетов Власова и Жаботинского были на стороне Власова. А Жаботинский-то по комплекции куда его солиднее.

- Просто,- сказал я, - у Власова в меньшем по размеру теле сконцентрировано больше энергии.

- Вот-вот! - радостно и удивлённо сказал он.

Так всегда говорят, когда собеседник находит точное выражение какому-либо понятию. 

На вокзале подал мне руку на прощанье:
- Ну, счастливо тебе!

- Вам также. До свидания!
 
...И когда я уже стал учиться в 10-м классе, где Давыдов преподавал физику, он всегда продолжал относиться ко мне с уважением и понимал мою мысль - будь  это жизнь или физика - с полуслова. Быть может потому, что даже язык,  на котором он говорил, был схож с моим и Цветкова языком. То есть он мог в нескольких словах, обходя мелочи, выражать самое существо предмета. Основное в этом языке - ясность представления о каком-либо предмете или, по крайней мере, ясность в понимании способа представления этого предмета.
 
 

                Она меня дразнит
 

15 июля

Начал работать в детсаду. Назначил дни: вторник и четверг. Вот между четвергом и вторником и съезжу в Читу.

Хорошо сегодня поработал. Мне нравится всё-таки этот процесс обучения и воспитания ребятишек. Нравится играть на слух, когда знаешь, где какой аккорд поставишь и наслаждаешься благозвучием аккорда, а больше всего тем, что какое предчувствуешь звучание гармонии, именно такое и получаешь. Аккорды, правда, несложные: тоника, субдоминанта, доминанта, II ступень, параллельный мажор, доминанта параллельного мажора, одноимённый мажор. Но и это всё-таки даёт кой-какие возможности хорошей гармонизации популярных мелодий.
 
От Валерия получил умное, логичное и, как всегда, благожелательное письмо.

(Не сохранилось. - Б.К., сентябрь 2016).
 
Фраза из одной книги: "Первая любовь потому и называется первой, что редко бывает последней".  Остроумно.

Большая часть следующего листа по непонятной причине неровно  оторвана.  Внизу осталось строчек пятнадцать.- Б.К., сентябрь 2016).

- Вме[сте] <...>...

Другой <...>...

Я сказал ей, что скоро <...>...

...[обма]нул. Она заинтересо[валась]  <...>...

[Да]выдова, он у них вёл физи[ку] <...>...

[Хороший] дядька, с ним любят все поговор[ить]  <...>... отзывается на все разговоры.

Как-то девчонки спросили его, в чём заключается женская красота. Александр Васильевич каким-то образом отшутился, уклонился от ответа, но в следующий раз сказал, что женская красота в плавности линий. И вообще красота - в гармонии.

- Так и сказал? - переспросил я.

-Да.

- Молодец он. Рад я, что его мысли созвучны с моими. Да и вообще он очень разносторонний дядька.

- Слышала ли ты песню, спросил я её после некоторого молчания. - Колкер. "Шагает парень"?
- Да, слышала.

Так вот я слушал её на днях. Там есть такие слова: "Пройдёт много лет и поймёт мой студент, что формулы счастья..."
 
(Конец страницы. На обороте - только нижняя часть листа. - Б.К., сентябрь 2016).
 
[Насло]ение чувств - какая необычная вещь! <...>... казалось бы из несовместимых вещей рождает новое, волнующее, со своими тончайшими оттенками, чувство. Чудесная свежесть на фоне солнца после сильного краткого дождя совмещается с мелодией души - мелодией глубокого и тайного страдания. Казалось бы, струны души должны выводить мелодию любви и благотворения, а вместо неё контраст, но не прямой - там +5, а здесь -5, - а косвенный, уводящий душу к  бессознательным и как будто мало связанным ассоциациям. В один миг в тайниках мозга возникает  и сравнивается миллион элементов, не подвластных сознательному анализу и контролю. И это, видимо, и есть наивысшая ступень в том развитии, которое достигла материя.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=Ad21ZS2z8_k
Русская романтика. Мария Пахоменко. Песня "Качает, качает, качает" Maria Pakhomenko. Kachaet Kachaet

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398518458/
Мария Пахоменко Качает, качает

(Во втором видео мне очень интересен видеоряд эпохи. Городской пейзаж СССР середины шестидесятых. - Б.К., сентябрь 2016).
 
18 июля. Только сегодня получил письмо от Люды, которое она написала 13 июля:


(Не сохранилось. - Б.К., сентябрь 2016).
 
Она меня дразнит. Всё письмо - шутки в мой адрес. Но погоди же, я приеду и ты узнаешь меня, как мужчину!
 
------------------------------------------------------

           ГЛАВА 175. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (3)

                1965,
                июль


А если серьёзно...  Разве я был не прав, когда говорил, что ей нужны записи мои... Сама сказала: "Я искала в них ответ на подобные вопросы". Ну, я ж так и думал, что я сам по себе, без записей, не нужен ей. Ведь с удовлетворением потребностей, то есть с ответом на эти вопросы, которые её интересуют, уходит и эмоция.

Впрочем, ладно... Я зашёл в тупик. Ведь записи и я сам - ПОЧТИ одно и то же. Поэтому я не перестану её интересовать, так как стремление разобраться в различных жизненных явлениях будет существовать всю жизнь.

А написав про Галю в письме к Люде, я ошибся и задел совсем не те чувства. (Или она их скрывает от меня).

Люда желает, чтобы я влюбился "чистой любовью". Для неё "чистая" любовь представляется в пионерском духе: любовь с беседами о Павке Корчагине и Оводе. И здесь ей показалось проявление у меня к Гале именно таких чувств. Вот и радуется, и подшучивает надо мной. Но если посмотреть глубже, то станет ясно: она хочет, чтоб я влюбился лишь потому, чтобы на моём примере доказать самой себе верность своим убеждениям и мечтаниям о "чистой" (платонической) любви. Да, убеждения, порой, сильнее "личных" чувств. Даже и у девчонок.

Значит  я должен крепче задеть её чувства и не должен укреплять её в мыслях  о  так называемой "чистой любви", которая не всегда бывает платонической. Я должен возбудить в ней чувственную любовь ко мне, поколебав уверенность в её представлении о "чистой" любви. Можно, например, намекнуть на многообещающие знакомства в Сретенске...

Борис, опомнись! (Это я сам себе говорю). Столько наговорил, нарассуждал и в конце концов решил действовать примитивными бабушкиными методами: хотелось вызвать самую обыкновенную ревность.
А между прочим, бабушкины методы не устарели.  Ведь любовь в своей основе не изменилась и за тысячи лет.

 

                Четыре дня мечтаний и грёз


19 июля

Свежий пряный запах полыни. Ты в высокой и густой траве закутан. Специально  из раскрытого окна выставил динамик, а сам пошёл и лёг в траву.
Люблю  я лето. Я родился почти на юге - в Сталинграде и хотя уже полжизни прожил в Забайкалье, но зиму любить не научился. Сейчас, когда я пишу эти строки, идёт декабрь 1965-го, морозы доходят до  -550, и я уже три раза отмораживал нос. 

И вспоминаю лето...

Я лежал, окунувшись в свежий пряный аромат полыни. Над головой ветка деревца на фоне сумеречного иссиня-тёмного неба. И веет, ласкает лёгкий ветерок, вобравший в себя все тонкости запахов ночной природы. А по радио - ария Хозе из оперы Бизе "Кармен". 

Музыка... Ещё музыка... Шелест скрипок... Мелодия, выводимая помповой трубой... Лирика... Не детский романтизм, а жадное наслаждение, никогда не утоляемая жажда. И всё же хорошо.

Кружит сердце горько-пьяная полынь,
Манит неба улетающая синь.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398589792/
Евгений Балданов. Ария Хозе. Бизе.Кармен
 
"Ты трепет сладкого забвенья".

Сердце работает ритмично, дыхание глубокое, кровеносно-сосудистая система - безошибочный и чуткий отражатель эмоций.

А всё же хорошо! А ещё лучше, если б рядом со мной была подруга. И рассказывать ей сказки, слушать музыку и сливаться в страстных порывах. Гармония.  Мечты вполне ясные, уже нет юношеской расплывчатой неопределённости. Знаешь, чего хочешь.

А хочешь гармонии...

20 июля

В детсаду дал  для слушания весёлую польку. Стал спрашивать в доступной для детей форме, какая эта музыка по характеру:

- Что под эту музыку можно делать?

Отвечают:

- Танцевать.

Спрашивают:

- А смеяться под эту музыку можно?

Отвечаю:
- Можно и смеяться, музыка очень весёлая.

Уже после занятия в коридоре один мальчонка спрашивает:

- Борис Ильич, а боксоваться под эту музыку можно?

- Можно, только не до крови.

Всю дорогу смеялся про себя.

22 июля

Месяц прошёл, как я вернулся в Сретенск из Читы. И сегодня опять уезжаю в столицу Забайкалья. Деньги достал якобы на брюки (25 руб.), обещал с получки отдать и даже написал расписку, чтоб не сомневались. Жене брата Клаве намекнул, что могу уехать в Читу. Так что если не появлюсь вечером дома - будут знать.
Поезд, ту-туууу!


                Чита. Четыре дня и четыре ночи


Сканы с фотографий и газетной заметки.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398589792/

1965. Чита. Управление Забайкальской железной дороги. Площадь и улица Ленина.

1965. Чита. Гостиница "Забайкалье". Площадь и улица Ленина (по другую сторону от Управления железной дороги).

Заметка в газете "Забайкальский рабочий" о торжественном  открытии гостиницы "Забайкалье".


27 июля

Вернулся из Читы. Переписываю в Дневник страницы из записной книжки почти без изменений.

"Сижу в раздумье. Музыка: "Болеро" кубинского композитора Лекуоны".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=Je7vXCqQr-E
Ernesto Lecuona - Bolero Espa;ol
 
Эти четыре дня и четыре ночи... Гулко шаги звучат в пустынной утренней Чите. Этот серый пятиэтажный дом. Квартира 30. Звонок. Звоню. Полуминутное молчание. Затаённый голос: "Кто?"

- Я это, я.

Она! Открывает дверь и со счастливым изумлением:

- Боря, это ты!

Невольным движением прижимается ко мне и уводит в комнату.

Я сейчас замечаю, что она в халатике. Волосы короткими волнистыми прядками спадают на шею.

Маленькая комната. Студенческий вид: раскладушка, два чемодана один под другим, а на них овальная плоскость - нечто вроде столика. Вещи в углу, прикрытые каким-то чехлом, пять гвоздей на двери: платья, плащ, кофточка.

- Ну как живёшь? У тебя комфорт - даже радио есть.

Я одел свисающие со стены наушники.

Радостный разговор на бытовые темы. В наушниках орёт физзарядка. В окне яркое утреннее солнце.

Она не очень верила, что я приеду и вот сейчас радуется и удивляется одновременно. Спрашивает, смеясь:

- Спать не хочешь? А то - ложись, .- и показывает на раскладушку.

Я зеваю:

- Да нет, вроде уже расхотелось.

- Ты гляди-ка, - удивляюсь я, садясь на раскладушку. - Как перина! Иди сюда.

Она села рядом:

- Твои письма так долго идут ко мне.

- А твои, думаешь, быстрее? Посылаешь авиапочтой, а идёт три дня. Чёрт бы побрал нелётную погоду.! Поездом и то за день доходит.

Я гляжу на неё, наклоняюсь и целую - впервые за время разлуки. И не отрывая губ, медленно оседаем на жалобно заскрипевшую раскладушку...               

Скрины из Гугл-карт.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398589792/

Гостиница "Забайкалье" в 2016-м

Улица Ленина сегодня

Улица Ленина перед входом на площадь Ленина. Справа гостиница, слева управление железной дороги.

Гостиница "Забайкалье" в 2016-м

Улица Ленина сегодня

Улица Ленина перед входом на площадь Ленина. . Справа гостиница, слева управление железной дороги.

 ---------------------------------------

         ГЛАВА 176. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (4)

                1965,
                июль


9 ч. утра. Мы идём по утренней Чите.  Диалог.

- Я сегодня без копейки осталась.

- Ну и отлично (!). У меня денег много.

- Я люстру в комиссионку отдала, так что будут деньги.

- Это если её купят.

- А её купят обязательно. Ты знаешь, она такая хорошенькая.

- А родители хоть посылают?

- Посылают, вот числа 5 августа пришлют.

Временная работа в яслях у неё уже закончилась. Деньги там получила, но сама не знает, куда истратила. Обычная история со студентами.

Поели в столовой. Потом кино. Потом  ещё одно кино. Вернулись домой.

Снял рубашку и стал гладить. Отобрала утюг:

- Ничего ты не умеешь.

Кто-то постучал в дверь.  Она пошла открывать, оставив утюг на рубашке. Я вспомнил страшный рисунок на спичечном коробке и отключил утюг.  Одел рубашку.

Стучались, оказывается, соседи, которые должны перебраться в эту квартиру: осматривали пустынные грязные комнаты. Заглянули и в нашу комнату, где я сидел на раскладушке, уткнувшись носом в журнал. Поглядели в дверь и захлопнули. За дверью услышал голос соседей: хотят прийти завтра обои сдирать. И голос Люды:

- Я ведь здесь ещё живу пока.. Переберусь на новую квартиру, тогда и можете сдирать.

Люда вошла в комнату и огорченно, и с досадой сказала:

- Ну я не знаю, что это такое! Почему мы должны прятаться, скрываться, как будто что-то плохое делаем.

- Ничего мы не делаем плохого. Мы и не прячемся. Но и зачем кричать каждому, что я к тебе приехал! Зачем им знать об этом?

И выругался:

- Толпа!

Я спросил, часто ли они будут ходить сюда. Оказалось, что у них свой ключ и зайти они могут в любое время.

- Чёрт с ними, - сказал я в сердцах, пошли лучше погуляем.
Мы опять пошли на улицу.

Приятно быть в Чите через месяц после разлуки с ней, бродить по улицам, видеть, как растут новые здания в радостных расцветках. Нет, осознаю теперь, что сельская жизнь не по мне. Городской - вот какой ритм мне нужен.



                Мы долго лежали в объятьях друг друга...

Вместе с Людой пошли к Цветкову. В общежитии его не оказалось, мне сказали, что он теперь редко туда заходит. А нового его адреса (ведь он где-то на квартире с женой и ребёнком) я не знаю. Оставил ему номер Людиного телефона: 6-99-27-73. Но за все дни он так и не позвонил, и я его не увидел.

Вечер. Время, когда вот-вот должны зажечься фонари. Сидим на площади Ленина и глядим на небо. Загорелась первая звезда - Вега. А затем стал виден весь летний треугольник. Слабые звёздочки  то вспыхивали на светло-синем небе, то исчезали, казалось, безвозвратно... 

Сходили  ещё в одно кино.  Пришли поздно.

...Мы долго лежали в объятьях друг друга.

- Свет глаза режет.

- Не надо, - она удерживает меня.

- Мешает, - ласково говорю я, вставая.

В темноте поцелуи ещё жарче.

- А знаешь, - вдруг смеётся она, - каждый поцелуй отнимает три секунды жизни.

- Да? - удивляюсь я. - А ты точно знаешь?

- Точно.

- Я тогда, наверное, уже год потерял.

- Давай так  спать, Боря.

Я молчу, потом усмехаюсь:

- А что будет завтра с моими брюками? Не отгладишь!

Я снимаю брюки и остаюсь в одних плавках. Шепчу:

- Давай спать, раздевайся.

В темноте я вижу её плавный профиль. Она раздевается и одевает на себя халатик. 

Затянув его поясом, ложится со мной под одеяло. Меня охватывает дрожь от близости её тела и от мыслей о дальнейшем.

Мой голос становится внезапно низким и с хрипотцой.

- Ты всегда так спишь? А это вредно, ночью кожа отдыхать должна, а ты перетягиваешь себя поясом.

Я кладу её поясок возле раскладушки.

- Не надо.

- Ведь мы вместе, правда?

 

                В порывах страсти неумелой

На узенькой раскладушечке от прижавшегося ко мне любящего доверчивого тела я начал испытывать великие чувства...  Говорят, что эти чувства "тёмные".  Не знаю. Я бы так не назвал эти естественные, как земля и воздух, порывы.

Ощутив удивительную плавность и объёмность нежных линий, я в эти минуты растворялся и вновь возрождался в сладких порывах. Её халатик совсем распахнулся.

- Я тебя люблю, - шепчу...

И не было притворства в моих словах, ибо невозможно не любить в такие минуты. И она, чувствуя это, дрожала от любви; бессознательными импульсивными движениями освобождалась от лифчика и сорочки. В едином с ней порыве я помог ей освободиться от последних одежд. Нарастало и билось сильнейшей сладчайшей болью волнение прижавшихся друг к другу нагих тел...

И вдруг она словно опомнилась. Почему?!! Может быть, взяла себя в руки и подумала, что зашла слишком далеко?

- Нет-нет, - раздавался её взволнованный шёпот, и её рука нервно сжимала мою руку, отводя от своего самого последнего покрова,  от самой последней, никем ещё не познанной тайны…

- Но почему? – звучал в бессильной страсти мой шёпот, - разве плохо то, что мы делаем? О, нет, Люда, нет, нет! Почему мы не можем быть близки друг к другу? О, дай мне почувствовать, что ты и я – один человек!

- Нельзя, Боря, нет, - уже спокойней зазвучал её тихий голос.

Музыка. Романс «Отойди, не  гляди, скройся с глаз ты моих".
Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=h1hluBYrjAk
"Отойди" - Александр Малинин, Светлана Улисова
 
У меня было ощущение, что я, идя к желанной и близкой цели, столкнулся вдруг с непонятным, необъяснимым, каким-то мифическим препятствием.



                Пробелы в анатомии?

Она высвободилась и повернулась ко мне боком. Только сейчас я почувствовал одуряющую усталость. Я взглянул на столик и еле различил в слабом свете светящиеся стрелки  будильника – без десяти два.

Устав от борьбы, я прижался щекой к её щеке и отвернулся с чувством бессилия и бесполезности своих  страстей.  Тело опять начало покачиваться от усталости, но эта усталость не расслабляла, а только напрягала, так как она наступила не после удовлетворения, а лишь на пути к нему. И от этого грудь томило смешанное чувство грусти и досады.

Минут десять я был словно в забытьи, а затем наступила новая волна чувственности, соединенная с осознанием неудачи: «неужели не смогу, неужели не будет того, к чему так стремится организм в своих молодых естественных порывах?». Всё это заставило меня опять…

В сладких, дразнящих попытках я освободил её и своё тело от последних покровов…
Она металась на раскладушке как рыбка в руках рыбака и первые всхлипывания предупредили меня, что она сейчас зарыдает. Она пыталась приподняться, но падала вновь и вновь. Её всхлипы:

- Ну почему, почему ты меня не слушаешься?

На какое-то мгновенье она застыла в изнеможении и лежала подо мной, голая, с раскинутыми в сторону ногами. И я…

Я, словно растерявшийся юнец на сдаче решающего экзамена…

Я ничего не мог понять. В школе мы слишком поверхностно изучали анатомию.

(Перечитывая эту строку в 77 году,  не  удержался от восклицаний: «Невероятно, чёрт побери!! О!!! – 77»).

Говорят, что в арабских сказках, в подлиннике, части тела наивно называются своими именами. У нас это не принято. Правильно это или нет, не знаю. Наверное  так необходимо, по крайней мере, в НАШЕ время. Какие формы выражения русский язык примет в будущем, трудно сказать…

Короче говоря, я не мог найти симметрию. Эти секунды, наполненные ускоряющимся в геометрической прогрессии стремлением к… и невозможностью придти к желаемому результату стоили мне потерей огромного количества энергии. Не знаю, есть ли в мире ещё что-нибудь столь сладостное и столь изматывающее как осязаемое предчувствие физической близости.

Она вскочила, голая и женственно прекрасная, подобрала с пола «последний покров», а короче говоря, трусы (фу, как прозаически звучит!).

- Я не лягу больше, сказала она, надев  халат и затянувшись поясом.



                Спи, моя радость, усни


Она осталась стоять посреди комнаты, тёмной и прохладной.

Я встал:

- Прости меня. Ложись, не думай ни о чём. Это точно: я нахал, приехал, улёгся на твою кровать и тебе спать не даю. Ложись.

- Ты опять будешь…

- Не буду, Люда, ложись.

- Пообещай мне.

- Я обещаю.

Она легла, повернувшись ко мне спиной. «Странная ночь, подумалось мне, - и я страшно устал, так ничего и не добившись». И должно быть, от того, что я так устал, во мне звучала и колыхала меня тихая, сладкая музыка. Лежал, вдыхая несильный, но пьянящий аромат её волос. Голова её скатилась ко мне на плечо и руку. И своими губами она прижималась к кончикам моих пальцев. Это нежное и виноватое прикосновение казалось бы говорило: «Прости меня, что я вызвала в тебе столько чувств, но по своим причинам не могу их удовлетворить».

Казалось, что она окунулась в тревожное забытьё сна. Временами во сне она импульсивно вздрагивала, по ней словно проходил электрический ток, который мгновенно, резким толчком передавался и ко мне и инстинктивно заставлял вздрагивать и меня. Я теснее привлекал её к себе, целуя в шею и поглаживая полные округлые руки:

- Что с тобой?

Она успокаивалась и дышала опять ровно и чуть с придыхом. Я взглянул на светящийся будильник: без десяти четыре. Чугунная усталость сковывала тело и испытывать в такие минуты близость молодого девичьего тела было и мучительно больно, и...  Меня охватывала сладкая нежность...

Странное колышущееся полузабытьё опустилось, наконец, и накрыло меня. И зазвеневший в 7 часов будильник стал очень резкой неприятной неожиданностью.
Люда встала с некоторым усилием, издав спросонок горестный звук. Я остался лежать, уткнувшись носом в подушку. Потом я, ленивый и не выспавшийся, сидел, закутавшись в одеяле на раскладушке, а она гладила мои брюки.  Вскочил, надел горячие от утюга брюки. Она стыдливо отвернулась. Потом она, развязав поясок халата и приказав  мне отвернуться, переодевалась.

Я покорно отвернулся, но через некоторое время, желая поддразнить, наклонил вбок голову и увидел её – свежую манящую Венеру в лифчике и трусиках.

- Отвернись! - обиженно закричала она.

Румянец играл на её щеках и от этого она становилась ещё прекраснее. Я отвернулся, пробормотав что-то вроде: «А ведь на пляже ты так же раздета…»

 

                День рожденья, грустный праздник



Начался новый день, 24 июля: суббота и её день рождения. Люде 19 лет. Боже мой, она на полтора года старше меня, а совсем ребёнок душой и только начинает входить в краски юности телом.

Мы посидели в кафе, выпили немного вина. Пили за её день рождения и отдельно за её и моё счастье. Опять гуляли по Чите, ходили в кино.

Разговоры на темы не особенно важные. Стоит сказать лишь об одной мысли, которую я мельком намёком высказал, и когда она согласилась со мной, я перевёл разговор на другую тему, не дав ей подумать. Мысль моя о том, что в любви сходятся противоположности, но по духу они должны иметь что-то общее. Обязательно должно быть единство противоположностей.  Гармония острых углов. Острые углы не должны натыкаться друг на друга. Бытовой и несколько прозаический пример: перпендикулярное скрепление двух деревянных планок для стула.

Подписи под рисунками:
Единство противоположностей
Неединство противоположностей.               
Скан: часть текста Дневника с рисунками:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post398839041/

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=Xlw1DTkQ1H0
ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ - ГРУСТНЫЙ ПРАЗДНИК....



                Близкая и недосягаемая


Ночь. Она сразу сказала:

- Мы на одной кровати спать не будем. Выбирай: или ты или я на полу. Она говорила решительно и сразу противиться было бы неразумно:

- Только не ты.

------------------------------------

               ГЛАВА 177. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (5)

                1965,
                июль

Я лёг на развёрнутое на полу одеяло. Она демонстративно сняла матрац, сказав:

- Раскладушка и так мягкая.

Я разозлился:

- Нет!

Взял и опять отнёс матрац на кровать.

Она (сочувственно):

- Ну возьми хоть подушку.

И кидает её мне на одеяло (все эти действия происходят в темноте, а я расположился метра за три от раскладушки).

В темноте на меня летит подушка. Я понял, что если оставлю её у себя, то намного более трудным окажется путь к НЕЙ.

- Не надо мне, забери, - я откинул подушку назад на раскладушку.

В молчании прошло минут пять.  Я понял: надо проявить уверенность: не оставаться же мне всю ночь на тоненьком одеяльце - почти на полу - и без подушки. Я встал, подошёл с одеялом к раскладушке и перешагнув через неё и неподвижное, словно затаившийся зверёк, тело, лёг рядом с ней, сказав:

- Мы и так спать можем.

Она молчала, Лишь её горячее дыхание коснулось моего лица. Близость её тела влекла меня к ней, хотя и не так безудержно и безумно, как вчера.  После ласк, когда у обоих разогрелась кровь и одежда перестала, благодаря моим усилиям служить препятствием для окончательного сближения, раздались её всхлипывания и горестные возгласы:

- Почему ты меня не уважаешь, почему ты меня не слушаешь, что я тебе плохого сделала и т.д.

Моё сердце от этих возгласов обливалось острой жалостью к ней. Только тогда я начинал думать, что я, наверное, делаю плохо, но почему ей плохо от меня - этого я не мог и не хотел понять.

Я стал говорить о том, что всё происходящее между нами естественно, и так и должно быть...  Она не могла вразумительно объяснить свой отказ и всё заканчивалось страдальческими возгласами "не надо" и  всхлипываниями, за которыми следовали уже мои уговоры: "ну успокойся, не буду, не плачь! " 

Она же в ответ  предлагала "просто целоваться".
Сдерживая в себе нарастающие волны сладострастия, я сливался с ней в объятиях и поцелуях, пытаясь заменить ими мучительную недосягаемость моей Люды.   



                Квартирный вопрос


Днём ходили на новую квартиру Люды (я подождал её у подъезда). Оказалось, что жильцы этой однокомнатной квартиры ещё не отремонтировали свою будущую двухкомнатную квартиру и ремонтировать её будут числа до 15 августа.

- Мне так надоело на старой квартире, - сокрушается Люда, -  я уже восемь лет, с самого детства там живу. Надоели сплетни соседей. Вот на днях приходили и спрашивали: "Правда, что твоя мать плохо к тебе относится?" И судачат: "Это потому, что она неродная". Мне это противно, ну какое им дело!

- Так это правда, что не неродная? - как можно мягче и внимательней постарался я спросить.

- Да.

- А родная?

- Она не захотела иметь третьего ребёнка (нас было двое: я и Лариска) сделала аборт и погибла. Ну зачем она это сделала, - добавила горестно Люда.

- А сейчас сколько вас в семье детей?

- Трое. Ленка ещё, младшая самая.

Её немного тяготил этот разговор и я, желая отвлечь от неприятной темы, увёл её с собой в кино. Потом сходили в комиссионку и оказалось, что люстру купили и Люда получила за неё десятку.

- Слушай, Люда, у меня тоже остаётся десятка и если полечу самолётом, то побуду здесь ещё день. А то ведь мне сегодня вечером уезжать надо.

- Сегодня? - переспросила она с чувством большого сожаления. И я не усомнился в искренности её огорчения - такое  наивное простодушие звучало в её голосе.

Было решено, что я полечу послезавтра (мне хотелось полететь ещё и потому, что это было впервые - летать мне раньше как-то ни разу не приходилось).

Я сразу же взял билет в Агентстве аэропорта за 10 руб.

- Ну вот, - сказал, - а остальную десятку мы за эти два дня прокутим.



                "И вершина любви..."


Ночь. Не скажу, больше или меньше инстинкта, но теперь уже с огромным напряжением работала мысль о причине её отказа от окончательного сближения. Я был уверен (и это подтверждалось всеми иными обстоятельствами), что причина - не во мне. Тогда что? Боязнь последствий? (А вдруг - ребёнок?).  Но ведь наверное у каждой  есть подобные мысли. Я не допускаю, чтобы в наше время девочки были в таком младенческом неведении. И тем не менее это свершается...  Может быть у тех девчонок страсть и любовь заглушают осторожный голос. Или у них уже сложилось смелое убеждение в виде обезоруживающего вопроса: "Ну и что??"

В Люде меня удивляла смесь простоты и практичности. Убеждения ли порождали эту осторожность в любви или совершенное отсутствие любовного опыта, совмещённое с начитанностью комсомольско-молодёжными брошюрами, но как бы там ни было, она, желая всей силой любить меня духовно, не желала отдавать любви всю себя...

Меня порой бесило несоответствие между моим пониманием любовного процесса в виде естественного перехода от поцелуев и ласк к "вершине любви", за которой может появиться "чудо великое - дети"). 

И я не принимал  её страх и почти болезненное упорство, когда любовь стучалась в последнюю дверь и доходила до последней грани. В моём понимании, как и в понимании других мужчин, согласие женщины ласкать и целовать себя в течение довольно долгого времени уже является санкцией на органичный переход от ласк и поцелуев к заключительному аккорду любви.

Эти рассуждения пришли немного позднее. А в эту ночь меня больше всего угнетало непонимание причин, которые лежат в её упорстве.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=F4ggBXssMwE
Марк Бернес Я люблю тебя жизнь
 

В эту ночь были и поцелуи, длящиеся вечность, и божественные объятия, но всё это не получало своего конечного разрешения. И я, замечая неотвратимые признаки страдания на её лице и готовность зарыдать, прекращал свои попытки достигнуть большей близости. И тогда она опять счастливо улыбалась и благодарно целовала, стремясь в жарком поцелуе возместить то, чего мне не доставало и...  не доставалось. Всё же в эту ночь я поспал часов пять - больше, чем в предыдущие ночи. Привык - и уже не так сильно волнуюсь при виде её почти обнажённого тела. Только в какой-то частице мозга таилось незаметное раздражение: быть рядом и не...

Такая близость - я инстинктивно чувствую, изматывает больше настоящей физической близости.

Когда приехал, знакомые чуть ли не в один голос говорили, что я похудел.

 

                Милые бранятся или тешатся?


День мы провели вместе. Последний день. Завтра полпятого - позже уже нельзя - зазвенит будильник и в 5 ч. автобус увезёт меня в аэропорт. Вряд ли что изменит в наших отношениях и эта ночь.  Я так и не знаю причины.  И очень бы тяготился, если бы уехал, не узнав её.

В городе по улицам шляться надоело и мы зашли в парк, усевшись на уединенной скамейке.

- Ты знаешь, - сказал я, - у меня всё время такое впечатление, что я читаю интересную книжку в сто страниц, дошёл до 93-й страницы, листаю, а дальше всё та же и та же страница: - 93,93,93,93... и никак не дойти до сотой.

Я не ожидал, что она поймёт мои слова сразу, без всякого иносказания, то есть воспримет мою, казалось бы, завуалированную мысль в самом первоначальном "голом" виде. По её взгляду я понял, что моя мысль дошла до неё мгновенно.

С каким-то затаённым выжиданием и глубокой серьёзностью она спросила:

- А что будет, когда дойдёшь до сотой страницы?

Я не нашёл ничего лучше, как улыбнуться и отшутиться:

- А дальше начнётся следующая повесть (а может роман...).

Я совершил крупную ошибку, увлёкшись своим красноречием. Я будто слушал отвлечённый диалог влюблённой пары между собой  на неведомой сцене.   Возможно, от этого ответа зависело, быть или не быть нашему дальнейшему сближению. Когда же понял, с какой серьёзностью она приняла мой ответ, тоже перешёл на серьёзный тон:

- Разве ты думаешь о том, что будет, когда дочитаешь до конца книгу? Просто испытываешь удовлетворение от прочитанного и начинаешь замечать, что в мире есть ещё что-то прекрасное.

Взаимное молчание длилось довольно долго.  Мы молчали вместе, но по-отдельности, ведь каждый думал о своём.

Я думал: "О чём она сейчас размышляет?"

В голову пришла Оля Егорова - девочка из общежития, которую я поцеловал в губы через десять минут после знакомства. Для меня это был первый поцелуй. В эти же дни я познакомился с серьёзной романтической Галей, пишущей стихи. Оля тогда поставила передо мной вопрос ребром: "или я или Галя".

Я разговаривал с Людой, как с самым близким человеком, с которым свободно можно делиться своими мыслями и чувствами. А она вдруг всерьёз оскорбилась за незнакомую ей девчонку из-за того, что я назвал её дурой.

И всё едва не закончилось крупной ссорой:

-  Это подло! Ты же сам говорил, что тебе три дня с ней было хорошо, а ты так о ней отзываешься.

Я разозлился на себя, что затеял такой разговор, и на неё, что она не понимает меня. С горячностью возразил:

- А если она на самом деле такая?

- Почему? - с вызовом и какой-то обидой спросила она.

- Почему? Потому что она ограниченная, никаких абсолютно серьёзных мыслей - даже намёка нет. А ты сердишься потому, что бессознательно переносишь на себя мои слова.

- Нет, это не так.

- А что же?

- Ты о ней плохо говоришь другим. Почему ты ЕЙ не сказал об этом?

- А почему я должен ей говорить? Ты же знаешь, из-за чего я не стал с ней дружить. Она мне условие поставила: или я или Галя. Ну не дура ли?

- Да, глупо, - согласилась, наконец, Люда.

- Ты хочешь представить меня каким-то сплетником? Но это глупо. Ведь ты её не знаешь и ей моё мнение не передашь. Какая же это подлость, если мои слова никакого влияния на её жизнь ни прямо, ни косвенно не окажут? Без разницы, тебе я это сказал или полю или лесу или вообще никому.

Люда снова всё на себя примерила:

- Это ещё хуже. Если б я ещё и не знала, что обо мне кто-то что-то говорит, это было бы ещё хуже.

- А если б знала, то тебе было бы лучше?

Вот же женская логика! Ей было бы лучше, если бы кто-то насплетничал ей да с три короба лишнего наговорил, чтобы ей стало совсем плохо.

- Люда! Вникни, что я тебе говорю. Если бы что-то нехорошее о тебе говорили твоим знакомым - это одна ситуация. А если о тебе что-то расскажут какому-нибудь африканцу из Южного Конго и никакого влияния на тебя это не окажет ни теперь, ни в дальнейшем? Из-за чего мы ссоримся? Я просто делюсь с тобой своими чувствами и мыслями, тем, что девчонка, которую я первый раз поцеловал, оказалась не такая, какой я её хотел видеть.

Люда снова решила уточнить:
- Ты хочешь сказать, что тебе жаль, что первая девчонка, которую ты поцеловал, оказалась плохой?

Я не стал её больше  ни в чём разубеждать. Дальнейшая разборка обоим надоела. В голосе Люды уже чувствовалось сожаление, что вообще затеялся этот никчёмный спор.

- Люда, милая,- сказал я примирительно. - Ты вот не разберёшься, а споришь...

Ей совсем стало стыдно за своё пылкое, мягко говоря, обвинение. Она положила виноватую голову мне на плечо и сказала:

- Мы с тобой чуть было не поссорились.

- Не будем  ссориться, - сказал я, целуя её в мягкие виноватые губы.

----------------------------------------------

               ГЛАВА 179. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (6)

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=gy3_Knyt9-0
Высоцкий: "Сижу ли я, пишу ли я.."- 3

Случайно я увидел в Чите Валю Цыганкову, о которой как-то говорил Люде.  Валя шла по противоположной стороне улицы с парнем и толстым медицинским учебником и  весело  смеялась. Хотел подойти к ней, спросить: "Ну как сдала в медицинский?" И ещё много о чём. Но я был с Людой и раздумал подходить.  У меня лишь невольно вырвалось: "Вот она, Валя". И я остановился.

Люда с нескрываемым чисто женским любопытством спросила:

- Где, где?

- Вон она, с книгой.

И добавил:

- Спортсменка!

Люда, чуть потупившись, произнесла:

- Это хорошо.

И мы пошли дальше вдоль ул. Ленина.

Вечером Люда нежно и настойчиво просила дать ей почитать мою записную книжку, в которой у меня вкратце был описан период жизни с 22 июня по 22 июля.

Немного поколебавшись, я дал. Подумал: "кажется там ничего особенного нет. Как я по утрам делал зарядку, покупал учебники в школу и другие безобидные вещи". Но уже отдав книжку, вспомнил, что там ещё кое-что есть. Но не отбирать же теперь.

Она прочла весь этот месяц моей жизни. Местами смеялась. Меня это заинтриговало. Что же было смешного в книжке и, следовательно, в моей жизни. Она показывала мне эти места и я смеялся вместе с ней. Действительно, там встречались такие немного наивно-рассудительные места, особенно с точки зрения Люды, о которой, собственно говоря, и шла там речь. Она смеялась и говорила:

- Так что ты хотел рассказать? Какие "струнки" задеть? До чего же интересно ты пишешь, но мне всё кажется, что это не ты и мысли не твои.

- Где, например, кажется?

- Ну например, о том, какую тебе (неразборчиво,залито водой - Б.К., октябрь 2016) быть надо во мне, или рассказать мне о твоих "многообещающих знакомствах" - она опять весело и даже <...> рассмеялась.

- Неужели так везде тебе кажется?

- Нет, есть правда.

- Где? - допытывался я.

Она погрустнела:

- Например, о письмах моих и настроении моём всё верно.

Я взял книжку из её рук и наткнулся на место: "И ты узнаешь меня, как мужчину!" Чёрт возьми! Неужели и это она читала? Я почувствовал что-то похожее на стыд и обругал мысленно себя: "Какое петушиное хвастовство! Идиот!"


 
                Обидно мне, досадно, блин... ну ладно!



Мы легли спать в 12 часов, а будильник зазвонил в пятом часу утра.

Этой ночью был такой разговор.

Я (с искренней страстью):

- Пускай будет всё. Пусть всё будет!

Она:

- Нет, Боря, я не могу.

У меня закралось неясное сомнение:

- Есть причины?

- Да, есть.

- Но какие?

Она немного помолчала, обдумывая ответ:

- Если ты не ребёнок, тогда не будешь спрашивать.

Моя догадка почти перешла в уверенность. Я знал, что у женщин раз в месяц бывают такие дни, когда они более слабы, чем во все другие дни. Может, это и есть причина?.Чёрт  знает, а я не знаю,  но...   по-моему где-то от кого-то слышал, что это не может быть серьёзной причиной... А вообще не уверен.

Я спросил:

- Это физические причины?

- Да.

- И вчера тоже это было?

- Да.

И позавчера?

- И позавчера.

Да, это продолжается несколько дней.

Чёрт возьми, не знал я тогда, что был просто обманут! Сладко же я был обманут!

Впоследствии она призналась в обмане. Просто (как и во дворе детсада на клумбе) "ей хотелось спать". Это и было "физической причиной".  Но насколько же сладким может быть обман, который может утешить самолюбие, одурманить и возвеличить тебя в собственных глазах. "Значит, - думал я в ту минуту, - причина не во мне и не в ней, а в том, что стоит выше нас, что естественно и неизбежно по самой природе женщин".

Я, (наивный и доверчивый - Б.К., октябрь 2016), испытал огромную радость жизни в этот момент и необыкновенную лёгкость. Значит, рассчитал я, - если я приеду через 15 дней, она будет моей, так как не будет уже этой причины. Или же:  приедь я на неделю раньше, - тоже  всё было бы по-другому. Значит,  САМ я могу. А все отказы - только из-за неизбежной и скоро проходящей причины.

Тут я предался философским мыслям о происхождении чувств и задумался, отчего, собственно говоря, я испытываю сейчас радость.

 

                Завоевание женщины


"Оттого, - говорил я себе, - что обладаешь несомненной потенциальной возможностью завоевания женщины".

Это чувство идёт от инстинкта, данного природой, инстинкта продолжения рода.

Человеческое сознание расцвечивает инстинкт  в человеческие тона. И возможно, что часто неуверенность в осуществлении главного инстинкта жизни создаёт психические неуравновешенности.

Например, импотенция мужчины может вызвать психическое расстройство. Это вполне обоснованно и никем отрицаться не будет. Но оставим всякие нездоровые случаи. Возьмём здорового мужчину. Если он живёт вдали от женского пола или если он робкий или неумелый в любовных отношениях - это тоже может вызвать если не расстройство, - то дурное настроение - обязательно. А если потребность необычайно сильна, а характер слаб, то серия дурных настроений может и к психическому расстройству привести.  В капиталистических странах, ну, например, в Париже, есть так называемые "дома мод", где за деньги покупаются "страстишки". Удовлетворяется потребность, но теряется много человеческого.

Я тешу себя надеждой (вспомни слова Пети Распопова - ноябрь 64 г.), что для меня это будет лишь необходимым утолением первой жажды, после которого я ничего не потеряю, но многое найду. Во-первых, я не потеряю способность к великому, огромному чувству, а найду я что-то совершенно новое, что расширит мои познания (хотя бы чувственные познания) о жизни и создаст ещё дополнительно сотню ассоциаций, которые помогут мне в познании жизни и смысла жизни вообще.  А во-вторых, будет утолена самая первая моя жажда, что освободит мой ум и мои мысли для плодотворных занятий разными науками, образованием и прочим. Короче говоря, для общественно полезной работы. И в дальнейшем радость познания и творческий труд, совместно с жизнью с любимой женщиной, плюс удовлетворение материальных запросов и даст мне счастье.

 

                Один "неудобный" вопрос


...Я лежал в эту короткую ночь с ней, ощущая близость её тела и тем не менее приливы животного мне теперь, после её сладкого объяснения, было не очень трудно удержать волей. ТАК КАК сознание в этих приливах не участвовало. Сознание было твёрдым и радостным. А одно животное, если его не поддерживает сознание, сильнО, но не очень, и с ним ещё можно сладить.

Меня в эту ночь интересовал ещё один вопрос, но не теоретический, а сугубо практический. Ответить на него могла только Люда. Я долго не решался задать его, боясь поразить своей грубостью.  Но потом подумал, что если заранее заручиться её милостью и спросить в вежливой форме, то в конце концов, один "стыдный" вопросик не сможет послужить поводом для ссоры.

- Люда, можно тебе задать один вопрос?

- Да?

- А ты сердиться не будешь, обещаешь?

Она (заинтригованная):

- Нет, не буду. Задавай.

- Скажи....  Я никак не могу понять, почему у меня тогда ничего не получилось? Ведь на тебе уже совсем не было одежды...

Мне показалось, что она покраснела в темноте. Голос выдал её смущение:

- Потому что я не хотела и сопротивлялась. Ты знаешь,.. - она замолчала на какой-то момент, потом продолжила:

- Знаешь, был такой момент, когда у тебя уже всё почти-почти получилось. Но здесь я...  стала двигаться и  у тебя ничего не получилось.

- Да, я вообще читал...  У моего отца много медицинских книг. Читал ещё лет пять назад. Там написано, что женщина должна находиться в очень спокойном, неподвижном состоянии, чтобы... получилось.

 

                Неутолённая жажда

Опять был поцелуй, длящийся вечность, и нежные объятия.

Детская невинность и наиинтимнейшие, наисокровеннейшие диспуты. Однако недооценивать инстинкт было бы ошибкой. Целуя и лаская, прижимаясь к обнажённому по пояс прелестному молодому телу, я нагрел себе кровь, несмотря ни на какие благие намерения. В один из "приливов" я чуть не застонал:

- Ну почему нет всего? Всего!!

- Не надо, Боря, - тихо выдыхала она.

- О, как ты дразнишь меня! - в моём голосе появились "львиные" ноты.

- Не надо, Боря, - ещё нежнее (и твёрже, на самом деле)  отвечала она.

Ярость зверя утихомиривает лепет ребёнка.

В пятом часу зазвенел будильник....
Я оделся, не включая свет. В такой час он бы слишком резал глаза.Она сидит в халатике на раскладушке в полметра шириной, там, где  было проведено четыре жарких, жаждущих  и неутолённых, как в безводной  пустыне, ночей.

Прощальные поцелуи.

... Самолёт ушёл не по расписанию. Я звонил ей домой. Она приехала в аэропорт. Я не забуду её прощальный взгляд, в котором слилась вся ласка и вся нежность мира.

Стоит ли описывать полёт, хоть он был и первым, и новым для меня. Новизна очень скоро исчезла. Фильмы оставили довольно отчётливое впечатление и виды на землю из самолёта. Я летел на маленьком самолётике Ан-2. Квадраты полей и всё, что на земле - игрушечное, миниатюрное, сказочное. Мне понравился взлёт и тот момент, когда самолёт идёт на посадку. В первом случае восхитила скорость, которая в привычных автомобилях никогда не достигается на земле. Во втором случае я испытал острое, невесомое, захватывающее дух, ощущение, когда самолёт начинает разворачиваться на посадку. Тогда небо кажется где-то сбоку, почти что внизу, а земля огромной вогнутой чашей с яркими очертаниями горизонта оказывается где-то... то ли с краю, то ли сбоку.

... Через два часа я был в Сретенске. Казалось, всего миг назад я целовал её, а теперь уже словно в другом пространстве и другом времени, в старом, с детства знакомом военном городке...

30 июля.
Слушаю песню Рознера "Не грусти, пожалуйста."

Видеозапись:
https://www.youtube.com/watch?time_continue=9&v=mPXbJlP8OIA
Эмиль ГОРОВЕЦ - Ты не грусти, пожалуйста
 

А грустно самому. Как всё же душа тянется к нежности и любви. Может быть всё, что связано с Людой, и есть любовь. А может только тяга к любви и грусть по быстро прошедшим читинским дням?..

-----------------------------------------

             ГЛАВА 179. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (7)

                1965,
                август


1 августа 

  Размышления о песнях и о себе. Попытка обзора советских  песен и кинофильмов

Понравилось крутить старые пластинки, купленные ещё моими родителями. Кручу их и подсмеиваюсь над чистыми наивными словами:

"Встретишь вечерочком
Милую в садочке -
Сразу жизнь становится иной"

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400452511/
Хороши весной в саду цветочки (Б.Мокроусов-С.Алымов) Иван Скобцов

Ах-ах! Что это значит? Очень просто. "Выбор объекта. ("Наука и жизнь" №4 за 65 г.)" Включение и усиление половых рецепторов".

(Комментарий под строкой: "Опять захотелось "циником пройтись"? Или это неумолимое стремление к такому саркастическому  анализу, стёбу - Б.К., 77 г.)."

"Сразу жизнь становится иной". Наивно звучит. И так почти в каждой старой (20-30- летней давности) песне. Мне нравится чувствовать здесь своё превосходство. Это ощущение идёт от нового знания, дающего власть объяснять и благодаря этому иметь возможность  подчинять своим взглядам других людей. 

Из старых песен исключение составляет "Тёмная ночь" Богословского.  Эта песня ещё в мои пять лет вызывала у меня слёзы.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=XFpu-fbyI4Y
Muslim Magomaev. Тёмная ночь

Между прочим, современные песни в подавляющем большинстве таких глубоких чувств не вызывают. Например, "Ночной разговор" Фрадкина:

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=y_-V6Ed5hYY
Владимир Трошин - Ночной разговор
 
Примечание автора. А сейчас она воспринимается ностальгически с грустью, а видео публикуется под рубрикой "Песни наших родителей". Однако просмотров этой песни в ютьюбе очень мало, несмотря на исполнение популярного Трошина - довольно-таки позабытая сегодня песня. - Б.К., октябрь 2016.

Песня "Вас хочу будить утром" Колмановсого не привлекала особого внимания, в отличие от "Не спеши" Бабаджаняна в исполнении Магомаева (мужской вариант) или Кристалинской (от лица женщины).

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=SY2YT5EPrc8
Вас хочу будить утром

"Не спеши" Бабаджаняна.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=zKhAlhxHHk0
Муслим Магомаев - Не спеши - 1964

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=jEkmlprIrGQ
Майя КРИСТАЛИНСКАЯ - Не спеши

И ещё две  песни вызывают много искренних чувств: "Ты не печалься" Таривердиева и "Песня любви" Островского.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?v=y8fsKYyew5Y
Песня любви - Муслим Магомаев
 
Видеозапись.
Майя Кристалинская - Ты Не Печалься
449 262 просмотра
Посмотреть пост:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400452511/

Все песни - тоже о любви, но иронических мыслей не вызывают. Наверное потому, что старые песни, несмотря на искренность чувств,  всё же более примитивны и даже в какой-то степени кажутся глупенькими, а современные - тоньше, глубже и, если можно так выразиться, интелектуальнее. А чувств вызывают  не меньше.

И такое отношение к старым песням сегодня у большинства. Только старики грустят о песнях 40-х-50-х годов. Возможно, потому, что с ними связана их любовь, их волнения и переживания.

Мысль: сейчас народ настолько вырос, настолько образован, что не потерпит никакого примитивизма в искусстве.

Или взять киноискусство. За последние пять лет в отечественных фильмах произошёл огромный скачок от примитивных, фальшиво-приукрашенных фильмов к фильмам, которые ставят и разрешают умело и правдиво настоящие жизненные конфликты, выдвигают спорные дискуссионные проблемы. А смотришь старые фильмы за 35-55 гг. и смешно, порой (и весь зал смеётся!), какие тупые люди целых два часа разбираются с каким-то производственным вопросом, который ясен любому зрителю. Особенно много таких фильмов  с музыкой Дунаевского. Музыка хороша сама по себе, но не связана никак с действием персонажей. И до того искусственно, безжизненно звучит в середине скучного действия какой-нибудь опереточный мотив,  что становится неприятно и хочется уйти, захохотав на весь зал.

И люди уходят (молодежь, в основном, простосердечные старушки остаются). Действие наполнено пустенькими бытовыми разговорчиками. А в иных  фильмах все два часа доказывается: "Ах, какая у нас хорошая жизнь!" Вот положительный тип, а вот отрицательный. Положительный - умный, а отрицательный - глупый. И после нескольких псевдосложных препятствий положительный побеждает или перевоспитывает отрицательного.

Ерунда! В жизни всё не так, всё и проще, и сложнее.

К счастью, таких фильмов, хотя бы в последние два года, с таким тошнотворным примитивом, я не встречал. Народ сейчас их уже не примет и осмеёт.

И ассоциация: в наше время народ не потерпит никакой фальши во внутренней политике. Вот поэтому-то в настоящее время установилось наиболее демократичное и правдивое по сравнению со всеми предыдущими, правительство. . Именно потому, что народ интеллектуально настолько повзрослел, что почти не оставил (во всяком случае намного меньше, чем раньше) лазеек для фальши и обмана.

               

                И никуда, никуда мне не деться от этого


2 августа

Запись в записной книжке: "Чёрт возьми! Меня пугает возникшая мысль жениться на Люде".

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=6&v=U7T4ZXv5AJQ
Боярский Остров детства
710 628 просмотров

"Уж это совершенно не соответствует моим первоначальным намерениям. Но погляжу на брата с женой и их сыном и шевелятся мысли..."

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400452511/
Все равно ты будешь мой. (Аида Ведищева).

-----------------------------------------------------

                ГЛАВА 180. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (8)

                1965,
                август

"Вообще мне союз брата и его жены не нравится. У нас не такой будет (Чёрт возьми! Говорю так, словно уже женился!). Уж какие-то чересчур зрелые мысли у меня!
Мне хочется иметь (и именно с Людой) всё общее: ребёнка, деньги, магнитофон. И слушать вдвоём по вечерам музыку. А что? Мы бы  вполне могли с ней так жить.

Её чистая душа чужда всяким житейским "кастрюльным"  мелочам, так же как и мне.
Но... предательская мысль: не потому ли (или одно из всех "потому") я стремлюсь к женитьбе (почему-то страшно не хочется произносить это слово), чтобы удовлетворить половые чувства? Если так, если для обладания женщиной мне нужно жениться на ней, значит, как самец я ничего не значу, а быть самцом (буду говорить грубо и откровенно - одно из важных качеств мужчины - наряду со всеми качествами характера и ума".

(Мой комментарий 1977 года между строк: "Самолюбие! - Б.К., 77 г.")

"Как же узнать, как понять свои истинные стремления? Может ли быть так, что если я буду иметь возможность удовлетворить инстинкт на стороне, то оставлю мысль о Люде? (А может и не оставлю - ведь это будет  новый объект, а это уже привлекает!). Единственный способ проверить все мои сомнения - удовлетворить половые влечения. И тогда: если это любовь, то есть чувства, основанные не только на половом влечении, то я останусь с ней. А если нет, то всё закончится.

Эта мысль приведена в повести Амосова "Мысли и сердце". В ней  написано, что после удовлетворения инстинкта влияние "снизу", т.е. от эндокринных желез, резко снижается. Наступает переоценка прежних чувств. Если влияние коры (т.е. "сверху") всё равно сильно, даже без подкрепления влиянием "снизу," - то любовь вступает в устойчивую фазу и может продолжаться долго. Если испытание не выдержано - кончается и любовь. Так что вот, единственный способ... 

А ведь попробуй, предложи этим способом проверять прочность будущих семейных уз, прежде чем идти в ЗАГС, и тебя объявят аморальным. Однако, если воспользоваться этим советом - разводов было бы меньше. Ведь чувственный фактор - немаловажная вещь при вступлении в брак. Вышеуказанным способом можно всего вернее проверить, есть ли что-то ещё между мужчиной и женщиной, кроме чувственного тяготения, которое порой так развивает фантазию человека, что ему кажется, будто любовь у них будет до гроба."


 
                Размышления об инстинкте сохранения жизни


3 августа

Из записной книжки: "Зачем, собственно говоря, и почему я пишу дневник? Может, тешу себя надеждой, что после моей смерти от  меня что-то останется? Я умру, а останется моя жизнь, выраженная в Дневнике. Может, поэтому я так откровенен и прямолинеен в отношениях со своим Дневником. ЭТО ТОЖЕ ИНСТИНКТ - разновидность инстинкта сохранения потомства. Только это - ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ разновидность инстинкта. Человек, как и животное, оставляет после себя детей. Но кроме детей, он хочет оставить после себя духовную ценность. Это создаёт ему иллюзию продления жизни после смерти.

Что ж, если это инстинкт, такой же непреодолимый, как инстинкт самосохранения. то его  нужно удовлетворять. Если человек будет знать, что после его жизни (не хочется говорить - "смерти")  что-то останется более вечное, чем его тело, он умрёт, чувствуя удовлетворение за прожитую жизнь. Встречная мысль: "А стоит ли ради всего лишь предсмертной радости жить  для одного этого мгновения?"  Но... я забываю: ЭТО НУЖНО и для жизни настоящей, сегодняшней, "сейчасной".

Какие-то неведомые доисторические чувства постоянно вторят: нужно после себя оставить нечто и чтобы это нечто жило долго-долго, вечно. Мысль опять взыграет: бессмертие! И представляется оно в виде миллионов размноженных томов своих дневников...   Дневников, в которых ТВОЯ жизнь, ТВОИ размышления. Твои и ТВОЕГО века. И хочется, чтобы люди поняли наш век и общие законы жизни, которые не изменятся  и за миллионы лет. Вот что диктует жизнь, её законы".

 

                Материя никуда не исчезает

"Но зачем тебе это? Ведь тебя не будет.  Но останутся твои мысли для потомков.

Знаешь, что после смерти будет   небытие. Но человеку свойственна иллюзия.

Я придумал себе такую иллюзию: после смерти, пока не протух, - на холод и в непроницаемый гроб. Чтобы ни одна моя молекула не рассеялась в мировом пространстве. И благодарные потомки оживят меня. Ведь по закону Вселенной - материя никуда не исчезает, а только превращается из одного вида в другой..

Почему бы из молекул опять не сложить меня? Хотя бы мой мозг, сознание. Хай с ним, с телом. Была б голова - потом и тело себе найду на свой вкус!

Ну хватит...  Бесплодные иллюзии! Утешает лишь тот закон, что материя не исчезает, а только переходит из одной формы в другую. Главное, не нужно отступать от законов жизни и тогда будешь побеждать преграды и преодолевать препятствия, стоящие на пути к счастью. И эти законы диктуют человеку: ты должен оставить после себя что-то. Если бы человек не стремился после себя ничего оставлять, то прекратилась бы жизнь и прогресс. Жизнь прекратится, если не оставлять после себя детей, а прогресс - если не оставлять духовные ценности.

Вот так! Да будет так!

Но что это за нездоровые мысли о смерти, ведь я живу и буду жить столько, сколько отпущено природой, плюс собственная воля к жизни. Без этой воли человек скорей умирает.

Вот так! И опять радость жизни, и покой, и сила!

Музыка: Глазунов. Балет "Раймондо".

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400705472/
А. Глазунов. Испанский танец из балета «Раймонда»


7 августа.

Получил два письма. От Цветкова:
.........................................................
(Не сохранилось. - Б.К., октябрь, 2016).

А я уж потерял надежду получить от него письмо. Хорошо! Умное письмо. (а для меня до мозга костей понятное), приятно читать.

               
                Дополнение

В прошлом году я обнаружил в залежах своего домашнего архива пачку писем от Гали Богдановой и Алика Цветкова. Вот одно из них (сохранился второй листок). По времени это как раз август 1965 года.

"Не помню, писал ли что я тебе или на переводе объяснился в том, что высылаю тебе деньги.

Так что грешить пока не собираюсь. Хотя у родителей уже есть основания контролировать твою корреспонденцию, чтобы наставить тебя, подтолкнуть в русло нормальное с точки зрения общества. С 5.YIII в армии [на военных сборах].

Вот всё.

Смотрел картину "Валера"?

Наивно, но реально. Посоветуй своим родителям посмотретьб

Моя мать до сих пор наставляет и не понимает, что поздно в устаревших формах вдалбливать истину "Что такое хорошо и что такое плохо". А для форм действенных наши родители просто неспособны в силу того, что они потеряли время в заботах о материальном состоянии семьи и оказались слабее, чем окружающее влияние. Диалектика, братец. А сейчас они готовы на самые опрометчивые прямые поступки. Прямые влияния сейчас уже не дадут результата.

А вообще мне кажется, в деле воспитания нужна более глубокая опосредованность, чем прямота примитивных нравоучений.

Всё. Привет твоей знакомой, которую я раза два видел в Чите. Она уже где-то живёт на частной.

Алик". (Б.К., июль 2019).

Скан авиаконверта:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400705472/

Видеофильм "Валера".
https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=c3xf-Sq65Jw
Валера (1964) Полная версия
 
----------------------------------

Небольшое письмо от Люды.

Отрывок из него:

"Здравствуй, Боря!

Дождик замечательный и радует, как всегда. А у вас?..

... Жду в пятницу. Только пожалуйста разбуди меня...  Боря, написал тебе Цветков?..

... Приезжай, потому что я не умею писать писем.

До свидания. Люда. 5/VIII"

Остальное - бытовые мелочи, описанные с мягким юмором и сообщение о том, что она уже на новой квартире.
Конец хороший. Грустно ей... И мне.

 

                "Хочу её видеть..."

8 августа

Из записной книжки:

"Интересно первое впечатление (при повторных слушаниях этого уже не было) оставила у меня песня Блантера "Враги сожгли родную хату". Пришёл солдат после войны на могилу к своей Прасковье, поставил бутылку и пьёт с горя. "Хотел я выпить за здоровье, а пить пришлось за упокой". Песня исполняется "с чувством" даже уж слишком навзрыд. Но это - действует. На миг возникла  ассоциация: я - солдат, а в могиле - она... Люда. И сразу резкая ноющая реальнейшая боль в сердце (видимо, резко увеличилось количество какого-либо гормона). Такая нежно-тянущая боль, что в эту секунду начинаешь сознавать, отчего люди кончают жизнь самоубийством, почему могут с тоской и решимостью ступить в пропасть, выпрыгнуть из окна  ...надцатого этажа.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400705472/
ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ(исп.Владимир Азязов)
413 479 просмотров
 
И всё ж не верится, что это и есть любовь (или её идеал) - я это слово слишком высоко ставлю и хочу видеть настоящую любовь, как гармонию и счастье. Где же она, наша гармония?

Моя запись на полях дневника в январе 66-го, всего через четыре месяца  (я уже не столь категоричен): "Да, это любовь... когда она есть... А у каждого разная... - Б.К., январь 1966).

В этом раздумье сочинил стих:

Хочу её видеть,
Хочу обнимать,
Прижаться и слышать
И сердцу внимать.

Расстаться с ней взглядом
И встретиться вновь,
Быть, чувствовать рядом,
Что это?......?

После такого хочется писать сказки. Как Андерсен о Дюймовочке или Горький о прекрасной фее. Сказки целомудренные и страстные..."

"А может это просто влияние музыки? Прошло два часа и я уже остыл, ничего этого не чувствую.

А в самом деле? Нельзя же такие сильные чувства ВСЁ время испытывать. Если всё время чувствовать боль - можно стать ненормальным.

Так что всё в порядке вещей".

"Всё же слишком часто думаю о ней и вообще обо всём переплетении событий и чувств. Это даже мешает занятиям. А ведь надо! Тригонометрия, тригонометрия... И физика разлюбезная, часть вторая..."

-----------------------------------------

               ГЛАВА 181. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (9)

                1965,
                август

9 августа

Из записной книжки: "Чёрт возьми! Сколько ещё по тригонометрии, алгебре, геометрии физике повторять! И вслух на себя ору по-всякому! Весело разозлился на себя! А когда ругаешь сам себя последними словами, то бодрей и лучше себя чувствуешь. Самокритика и самобичевание помогают! И говорю себе: "Вот поеду, возьму с собой тригонометрию, чтобы время зря не пропало!"

Прошло полчаса и настроение изменилось: "Не стоит, однако, тригонометрию брать с собой. Ведь  я буду с ней весь день. И будем мы снова искать по афишам и намечать, какой новый фильм посмотреть..."


10 августа

               
                В Читу...  зайцем


Выехал в Читу на 2 дня раньше срока. В детсаду идёт ремонт. Денег маловато.

Пришлось ехать зайцем, чтобы больше осталось на Читу. Не буду тратить время на описание комических сцен. Как я стоял возле отходящего через пять минут поезда, делая вид, что я уже вылез из вагона и теперь просто дышу свежим воздухом. Как сказав что-то про погоду, на глазах проводницы невозмутимо вскочил на подножку. И как наткнувшись на контролёра уже возле Куэнги, соврал, что я из другого вагона и билет мой у ребят из соседнего вагона.

Кондуктор открыла мне дверь в соседний вагон, и я... скрылся. А под утро проводник толкал спящих пассажиров и кричал: "Контролёр идёт!"

Остался какой-то час езды до Читы. И я, вскочив с верхней полки и схватив помятое пальто, на котором спал, смылся в самый крайний вагон.


11 августа

...Ранним утром иду по Чите. Шаги не звучат гулко в утренней тишине, как в прошлый приезд. Настроение - утомлённо-вынужденное. Нет никакого прилива счастья. А может зря приехал? Для чего я трачу столько энергии? На кой чёрт во мне раскручивается неумолимая, неудержимая пружина, заставляя переживать, верить, надеяться и испытывать много других чувств? А что взамен? Дружба, любовь?

Пусто и непонятно зазвучали вдруг эти столь знакомые и не одухотворённые в тот час слова. Но эти колебания души подавлялись всё той же могучей пружиной...

Неожиданный прилив и трепет почувствовал я на мгновенье, проходя мимо "Родины", где столько раз мы бывали с Людой. Воспоминания отозвались в сердце весёлой репликой: "Опять в кино походим!". И тут какая-то песня прицепилась: "Как провожают пароходы..." (муз. Островского). Неплохая песня, но совсем не соответствующая моему сиюминутному настроению.

Видеозапись.
https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=f5GX67tb_0A
Как провожают пароходы-Эдуард Хиль

Вот её дом. Кинул камешек в окошко. Никакой реакции. Кинул целую горсть стекляшек. Жду. Через полминуты в комнате зажёгся свет, осветив пустынную Читу в предутренней мгле. Можно входить. Несколько минут стоял возле двери с номером 27. Осторожно поворачивается ключ в замочной скважине. Вот она, радость моя, Люда моя - не выспавшаяся, но со счастливой улыбкой.  Через тёмный общий коридор она проводит меня в свою комнату.  Здравствуй!



                Хмурое утро или старая песня о главном


12 августа

Раннее утро.

Я проснулся, вернее очнулся от томительного оцепенения: злой, раздражённый, уставший. Это была такая же ночь, как и четыре прежних: с ласками, поцелуями, жалобными всхлипываниями, неудовлетворённостью - всё это уже начинало надоедать, как надоедает всякий шаблон, как ничем не объяснимая остановка поезда на последнем перегоне к большой станции.

Вот вкратце и неполно моя речь, которую я произнёс в ответ на её наивное требование не думать об "этом". Чтоб я "просто" любил её, любил, как брат.

Наши споры продолжались с трёх до шести утра, когда я понял, что все средства обольщения исчерпаны, а она всё равно не моя. В тишине, в одной из трёх комнат коммунальной квартиры раздавался наш громкий шёпот.

Я: Природа воспитывала меня миллиарды лет, а ты хочешь перевоспитать  за несколько ночей. Ты знаешь, что миллиард секунд - это 33 года? Пусть же свободно льются наши чувства! Я - за власть чувств, за то, чтобы они текли легко и свободно, гармонично развиваясь и приходя к тому, что придумала природа. Да, гармонично!

Запись между строчками карандашом: "А воспитание, мораль, нравственность?"

Она: Но почему только это? Это - односторонне.

Я: Не только, не только! Ты хочешь, чтоб я был тебе братом? Я брат тебе, но я и мужчина. А тебе это кажется односторонним? Просто ты впервые с таким вопросом столкнулась и поэтому так заостряешь  внимание на нём. Ты просто так воспитана. Я не хотел бы говорить  об этом, но приходится, потому что ты не хочешь понимать бесспорные факты жизни.

Она: Это не главное.

Я: Разумеется, не главное.

Она: А мне кажется, что у тебя - главное.

Я: Да нет же, часть всего - единого, целого! Ты много читала книг о любви и у тебя сложилось предубеждение, что физическая близость означает...  пошлость. Ты наслышалась рассказов всяких и боишься за себя.

Она: Не хочу я ничего животного...

Далее я сказал, что так неправильно рассуждать. Просто нужно животные проявления превращать в человеческую любовь и тогда эти проявления будут сильными и прекрасными. Но она упрямо стояла на своём:

- Не говори мне это, я своих убеждений не изменю.

- Даже если они неверные? Ты ребёнок, милая, и ты наивна. Для тебя важно не само убеждение, а  сознание своей твёрдости и стойкости. И это для тебя важнее самого убеждения, его соответствия истине.  Отсюда - догма. А ведь нужно стараться понять  не только свои, но и взгляды других людей.



                Мечта о белом платье и принце с красным знаменем


Постепенно разговор становился всё более откровенным и уже не таким отвлечённым, абстрактным. Люда заговорила о своей мечте: надеть символ невинности - белое платье, когда она выйдет замуж.

- Да ведь все невесты в белых платьях, - заметил я, - хотя неизвестно, насколько они невинны.

- Нет, я не хочу лгать, - сказала Люда.

- Какая же ложь в этом?

-  Нет, нет... Ну и пусть говорят, что я из ХIХ века. Я такая и я не изменюсь.

А ещё Люда мечтала  встретить настоящего парня. В смысле: чистого, неиспорченного, невинного. То есть не мужчину, а юношу. В её воображении он представляется ей смелым, твёрдым, без всякого налёта "животных" мыслей и убеждённого борца за общественные идеалы. Красивый образ. Но как же всё в жизни сложней! В жизни нет таких прямолинейных решений. Разве только у детей и неискушённых наивняков.

Я всегда был откровенен со своим Дневником и никогда не скрывал, что хочу не только платонической любви. С другой стороны, мы не туземцы. В смысле: мы уже настолько образованы и начитаны, что понимаем: всякие любовные отношения не могут не быть связаны с современными представлениями  общества. Мы - дети своего времени. В ХХ веке в любовных вопросах детьми оставаться невозможно.

 

                Человек - эгоист (авторское отступление)


Я стремлюсь к гармонии, но во многих вопросах - эгоист. В общем я сам здесь пока ещё не всё могу понять. Порой мне кажется (может, только кажется?) и, причём, страшно не хочется поверить в это, что все мои теории, подтверждение которым я с большой радостью обнаруживал в различных журналах (Ефремов, Амосов) и рассуждениях близких мне по духу людей,  которых не так уж мало, удивительно совпадают с моими эгоистическими желаниями. Порой брошенная кем-то мысль, человеком, с которым где-то вскользь встречался и расстался,  подтверждает твою мысль. Я уже перестаю понимать смысл слова "эгоист". Это слово всегда официально употребляют в отрицательном смысле. Но ведь человек только и живёт для себя. Даже если он отдаёт силы общественной деятельности, то это тоже не вполне бескорыстно. 

Я не хочу сказать, что это делается ради денег или славы. Отбросим все эти мелкие случаи. Оставим один-единственный: общественная деятельность нужна человеку для счастливого осознания своей нужности обществу. Значит это, в принципе, тоже для себя делается и тоже является эгоистичным поступком. Вот так получается.

Вот порассуждал немного и стал ближе, понятнее смысл слов из Программы партии: "Слияние личных интересов с общественными". (Программа построения коммунизма, принятая в 1961-м году). Ведь человек всё-таки социальное животное и по мере развития общественных отношений в нём будет расти это "социальное". Но и "животное" (в смысле физического здоровья и красоты тела) должно развиваться. Не в примитивном, грубом, а в высоком эстетическом смысле, то есть достигать эстетического совершенства.

Ну, я здорово отвлёкся от основного повествования.

С тех пор прошло уже четыре месяца. Не так много, но в вихре жизни многое забывается.

Полистаю записную книжку и постараюсь вспомнить хотя бы главное...

 

                "Я была влюблена в тебя..."

13 августа

- Одно время я была влюблена в тебя. А потом... Не знаю как, но это прошло.

--------------------------------------

        ГЛАВА 182. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (10)

                1965,
                август


"Как же так? - подумал я.- Кто в этом виноват? Я? Я не замечал за собой... Вот дурак! Нужно быть внимательным и нужно всё замечать! Ну ладно, что прошло - то прошло, а в будущем..."

- Вспомни, пожалуйста, - попросил я, - может быть я тогда что-то сказал тебе и ты сразу изменилась ко мне...

- Не помню... - она что-то напряжённо пыталась вспомнить. - Не могу вспомнить.

Я подсказал:

- Наверное, я проявил какое-то равнодушие в тот момент, да?

- Да-да. Ты тогда куда-то торопился...

У меня тоже начинали мелькать в голове какие-то образы. Кажется, я торопился идти играть в "Романтику" и равнодушно ответил на какой-то вопрос...  Но что сейчас жалеть? Просто нужно сделать свои выводы.

Каким же нужно быть в жизни чутким, ни на секунду не ослаблять внимания, всё замечать, всё понимать...

В этом ночном разговоре мы доходили до самых глубоких откровений...

Я, наконец, узнал её самое главное практическое опасение. Она, не испытавшая до меня любовных поцелуев, боялась, что  "вдруг" будет ребёнок. Я и не подозревал, что она способна на такие зрелые мысли. Сам я не особенно волновался за это, а если такая мысль и возникала у меня, то всё та же "пружина" отбрасывала её как что-то несущественное  перед порывами желаний.

- Ведь ты не будешь жить со мной навсегда, а каково ребёнку?

- А ты уверена, что он будет?

- Да, уверена, - сказала она не очень уверено, но с нарочитой твёрдостью в голосе.

Я стал убеждать её, что с первого раза ребёнка не бывает. Впрочем, и сам я в своих убеждениях не был уверен. Во всяком случае я знал,что из сотен случайных любовных встреч ребёнок появляется лишь в единичных случаях.

А Люда, видимо, помнила, что её мать погибла от аборта, и это воспоминание давало ей уверенность, усиленную страхом, что сама она никогда не применит этого метода.



                Откровенности 18+



В этих откровенных беседах она первая стала говорить абсолютно прямо, называя вещи своими именами. Она первая сказала "половые отношения", в то время как я ещё выражался более туманно и называл то же самое "физической близостью", говорил ей намёками: "моя" и "пусть будет всё".

Примечание автора. Боже мой! Ни я, ни она не знали и не употребляли слово "секс", которое для нас было чем-то совсем неприличным, хуже мата. В этом смысле в СССР до перестройки и появления знаменитой фразы во время первого  телемоста между ТВ США и Центральным  телевидением  секса действительно не было. Слово было под запретом и не существовало в советском медийном пространстве. Оно считалось безнравственным и недопустимым, поэтому и о соответствующих сексуальных проблемах мы ничего не знали и  знать не могли. - Б.К., октябрь 2016).

Я похвалил её:

- Ты молодец, что стала выражаться совершенно прямо.

Она вспыхнула:

- Я, знаешь, разозлилась и на всё рукой махнула. Подумала: "Ну и пусть! Так и скажу".

И начала убеждать меня, что моя слабость в том, что  я не могу сдерживать свои чувственные порывы.

- Я, конечно, понимаю, - сочувственно и чуть с улыбкой добавила она, - вам трудней сдерживать себя, чем нам.

Я рассмеялся:

- В этом слабость?! А я не хочу сдерживать себя, сдерживать от того, к чему стремится всё живое.

- Но ведь ты не животное! - с ноткой отчаянья воскликнула она.

Я улыбнулся:

- Не животное, но живое! Или пусть животное,  но только общественное.

И серьёзно:

- Пойми, ведь не стал бы я не с тобой, а с другой...  А если бы и стал, то это было бы в тысячу раз хуже,-  поправился я, почувствовав, что в искренность моих слов Люда не очень поверила.

И продолжил:

- Ведь ты мне друг? Мы друзья?

- Да...

- Поэтому я не хочу что-то иметь с другой, не с тобой.

Да, ты  мой друг - так сдерживай же себя, прошу тебя. Будь моим братом... младшим.

Последнее слово вдруг задело моё самолюбие:

- Нет, старшим, - сказал я запальчиво и с улыбкой добавил,- ты ведь маленькая, хоть и старше меня на полтора года.

Ей захотелось посмеяться надо мной:

- Тебе это вредно!

Мне стало смешно и досадно:

- Мне?!

- Да, я читала, в таком молодом возрасте... Ты знаешь, нервные клетки не восстанавливаются!

Её смех возбудил меня ещё больше. Чуть ли не патетически (смешно!) я воскликнул:

- Люда! Во мне сейчас столько силы, столько огромной энергии! Зачем она мне?..  Зачем она мне? Возьми же, возьми её!..

Началась возня, во время которой я уже был близок к желаемому, но она небольшим усилием смыкала ноги, и я, чувствуя, что теряю не только нервные, но и половые клетки, в бессилии откинулся на кровати, не сдержав вздоха:

- Как я устал!

Она задыхалась:

- Я тоже... Ну не надо же... Если ты ещё будешь, я... не знаю, что со мной будет... нет-нет! Боря, ну прошу тебя, ну давай спать, ну засни, пожалуйста...

Брезжит рассвет. Как хочется спать. Полумрак. Сон это или не сон? Какая-то истончающая душу и тело полудрёма. А это что? Её рука, обнажённые плечи, грудь... Всё окутано непонятной и томительной дымкой. Обнимаю её нежно и крепко за плечи.

Она находит мою руку и прижимает к своим губам. Я отнимаю руку и целую её в губы долго-долго... Чувствую, как в награду за что-то благодарно и униженно тянутся к моим губам её губы и вслед за ними приподнимается голова, едва я пробую отнять свои губы от её. И чувствуя это, я не отнимаю... не отнимаю до тех пор, пока поцелуй не растворяется в вечности... Это сон. Сон... Снится что-то хорошее, но не могу вспомнить, что...



                Нам нельзя оставаться вместе


Утром разговор долгий и неприятно-томительный: "Нам нельзя оставаться вместе".

И днём много умных, но бесчувственных разговоров. Она меня не совсем понимает и спорит не против того, что я говорю, а против того, с чем я и так согласен. Но мои чувственные стремления дают ей повод думать, что я будто бы не признаю в любви большие, прекрасные человеческие чувства. А я разве не согласен с этим? Всё её воспитание построено на платонических воззрениях, а чувственные детали, с которыми она согласна на словах (при наличии всего прочего человеческого), воспринимает, как что-то абстрактно-далёкое.

Я раздражаюсь. Она бьёт по несуществующим мишеням.

Она оскорбляется...

Вот как это выглядит в записной книжке:

"Оскорбление: газета. Её голова - моя голова. Столб".

Хоть убей, но сейчас, спустя четыре месяца после этой сцены я не могу расшифровать эту запись. Склероз. Или оба в столб головой ударились.

Дальнейшая запись:

"...Я оскорбился и сказал:

- Тебе высказываешь величайшие откровения, а ты их так воспринимаешь!

Она не посчитала их таковыми. Разошлись. Ключ от комнаты остался у меня".

Ещё одна запись в тот же день:

"Ах, чёрт возьми! Как мне надоело говорить на половую тему. Хочется естественности и простоты. Надоело разжёвывать то, что должно быть само собой... И ещё надоел этот возраст, называемый половым созреванием. Созрел! Хватит, чёрт возьми! Тра-та-та-та!!!"

Ещё одна строчка из записной книжки: "Губы в шоколаде. Пусть всё идёт к чёрту. Я пьяный. Сегодня 13-е"

Сейчас расшифрую.



                Словно не было ссоры


Поболтавшись по городу часа два и повертев в руках ключи, я решил, что как бы там ни было, но я не могу расстаться с ней, имея ключи от её запертой комнаты (кстати, мои были в единственном экземпляре). К тому же я вспомнил, что на столе в нашей комнате стоит бутылка шампанского, которую мы вчера только начали и легли спать, не захотев больше пить. Я купил две разных банки превосходных консервов: "Омуль" и... (забыл название, вертится на языке, но не могу вспомнить). Ну ладно, название второй банки не так важно. Просто я хочу отметить, что люблю всё пробовать впервые, а таких я ещё ни разу не покупал и не ел. (Вспомнил позднее: "Скумбрия!").

В общем, бутылку я осушил и сделав в записной книжке краткую вышеуказанную запись, завалился на раскладушку, проспав часа два.

Разбудило меня прикосновение Люды. Я сел на кровати и увидел её, испуганную и нежную.

- Я так напугалась, увидев пустую бутылку и тебя спящего. Как ты столько выпил?

Я улыбнулся:

- Ну, это разве много? Не больше пол-литра слабенького шампанского. И поддразнил её:

- А что если бы ты зашла и, представь себе: я вишу повешенный...

- Ой! - вскрикнула она. - Я бы сразу упала от разрыва сердца. Не надо, не говори...

Между нами словно и не было ссоры.

Она села рядом и я, намазав ей губы шоколадом, стал слизывать с неё. Она смеялась и измазав мне лицо и губы шоколадом, стала целовать и слизывать  с моих губ сласти.

Потом вспомнил, что она голодная:

- Поешь консервы, я тебе оставил полбанки омуля и полбанки скумбрии.

Она села за столик, а я пошёл отмывать шоколад со щёк.

Потом спросил её:

- Хочешь, останусь?

Она посерьёзнела:

- Лучше не...

И неуверенно:

- Ну как хочешь...  Только ночью не надейся ни на что, - закончила решительно.

- Нет, я поеду. Нам нельзя проводить ночи вместе.

Ей внезапно взбрела в голову идея поехать вместе со мной, повидать Сретенск - городишко, где я живу. И то, что внезапно появилось в её голове, засело крепко. И превратилось в уверенность, что она точно поедет вместе со мной. Я уже не первый раз подивился сочетанию в ней женской мягкости и такого детского бездумного упрямства.

Ну зачем ей ехать со мной?

- Нет, не надо. Я уже взял билет на поезд, а ты уж оставайся здесь. И потом, где ты жить будешь? Уж не познакомить ли тебя с моими родителями и поселить у себя? Да, есть гостиница, такая старая, развалющая, но...  Нет, не езжай, зачем тебе?"

- Боря, я прошу тебя, дай мне в долг на билет.

- Нет, мы же договаривались с тобой: я тебе и ты мне не даём в долг.  Ты просто берёшь у меня, а я у тебя, когда есть у кого-то из нас.

- Боря, дай мне...

- Нет, не дам. Я не хочу, чтоб ты в Сретенск со мной поехала. И потом у меня всё равно только 4 рубля. Тебе на билет не хватит...

Она ушла куда-то и через час вернулась домой, показав мне билет до Сретенска:

- Вот! Я заняла десятку.

Ну что ж с ней сделаешь? Уже купила билет!

- Ну что ж, поехали, упрямица  моя!

Обсуждение поста:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post400986223/

-----------------------------------------------------

           ГЛАВА 183. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (11)

                1965,
                август
 

14 августа

Большими глазами озирает Люда маленький городишко, реку Шилку, небольшой паром, на котором мы перебрались на другой берег.

- Вон мой дом.

- Где, где?

- Вон видишь красный, двухэтажный?

- Ага!
Странно видеть Люду у "себя", в Сретенске, в котором я сам уже 9 лет, считая два читинских года, когда  учился, но часто приезжал  домой.  Всего одна ночь на поезде...

Вместе мы пришли в гостиницу, вернее в "Заезжий дом", как он назывался, и Люда там прописалась. Потом пошли вдоль Шилки и вдвоём сидели на большом, иссиня-чёрном, с белыми прожилками, камне, который стоит на этом месте должно быть миллион лет. Лёгкий ветерок омывал волнами пустынный берег, усеянный разнокалиберной галькой.

Стоило подняться от Камня по тропинке на пригорок и становился виден наш дом.

Узнав, что мой отец может уже  прийти  домой, она постеснялась зайти ко мне. И только издали грустным взором посмотрела на наш дом, стараясь что-то запомнить. Запомнить сердцем, а не умом.

Я рассказал ей дорогу до "Заезжего дома" и мы расстались, договорившись встретиться вечером возле ДОСА.  Будет новый фильм...


 

                Ночь, улица, луна...


Вечером встретил Валю Цыганкову. Она шла в кино, а я в обратную сторону.

Разговор в весёлом тоне.  Она закончила школу с серебряной медалью и поэтому сдавала только один предмет - химию. Сдала на пять - и уже студентка мединститута в Чите. Я тороплюсь: минут через пятнадцать встреча возле ДОСА с Людой, но ещё надо зайти домой за очками.  Она весело приглашает:

- Приходи в кино, поболтаем.

Я, улыбаясь, киваю головой, сам думая в это время о встрече с Людой, и быстрым шагом направляюсь к дому.

У входа в ДОСА встретил Люду. А навстречу Валя. В гуще людей Валя словно не замечает стоящую за полметра от меня Люду и оживлённо со мной разговаривает.  Мы стоим втроём, а разговариваем вдвоём. Говорим о Чите, об экзаменах. Я спрашиваю с улыбкой Валю:

- Ну как ты за это время - все кинотеатры изучила?

Она смеётся. Люда незаметно отходит.. Я объясняю Вале, что это девочка, которую я привёз из Читы.

- Да?! - удивлённо раскрывает глаза Валя.

Подошла подруга Вали и они заговорили о своём. А я, приветливо махнув рукой, отошёл. В конце коридора нашёл Люду.

Подтрунивая над её стеснительностью, спросил:

- Ты чего ушла?

- А что, я ведь не на смотринах, - отвечает она спокойно и даже равнодушно.

Я спрашиваю:

- Ну что ты скажешь о Вале?

- Хорошая девчонка.

Звенит звонок в кино. Потом мы гуляли с Людой по ночному пустынному гарнизону, стояли возле Шилки. Ей по сердцу пришёлся небольшой гарнизон с тесно стоящими кирпичными двухэтажными домами, широкой и пустынной аллеей и удивительно буйно разросшейся травой.

Мы пробрались на чердак нашего дома и долго смотрели сквозь слуховое окно на полную луну, чистые забайкальские звёзды. На этот чердак я в былые времена вытаскивал свой небольшой телескопик и вглядывался в чёрное, тысячеглазое небо.

...В слуховом окне на фоне сине-звёздного прохладного неба только наши слившиеся силуэты...

Нет, так нежно и крепко прижиматься друг к другу могут  только любящие сердца.

- Ты меня любишь?

Она подняла на меня влажные, в росе глаза:

- Боря... Боря... Не спрашивай меня, пожалуйста, не спрашивай...

- Хорошо, моя голубоглазая...

Строчка ниже: "А глаза-то у неё серые...  Это я уже  позже разглядел... (Б., 1965, ноябрь)".

А вопрос ворочался в мозгу. Почему же нельзя наши отношения назвать любовью? Или в ХХ веке иные мерки? А в прошлые века? Естественное братское чувство между мужчиной и женщиной можно ли назвать любовью?

Ведь она дорога мне. Если на неё нападут - я жизнь отдам. И всё же любовь ли это?

Мы такое простое  (и сложное) понятие как любовь, стали представлять как что-то редкое, сильное, прекрасно-недосягаемое, невероятно совершенное и гармоничное. Может быть мы и правы. А для наших с Людой  отношений подойдёт лишь определение дружба, братство...

В час ночи я проводил её до "Заезжего дома". Мы шли по берегу Шилки и внезапно оба остановились, поражённые почти фантастически прекрасной картиной. Я искренне пожалел в тот момент, что я не художник и не могу на полотне выразить щемящую таинственность той картины.  Сквозь плавные неровности невысокого песчаного склона над Шилкой тяжёлой болью и страданием выделяется остроконечный купол башни старинного дома, а слева от устремлённого ввысь тонкого шпиля над башней в дьявольском свете застыла луна. Словами передать невозможно... Мы остановились, потрясённые и озарённые внутренним сиянием.

- Смотри...

Она взглянула и сама застыла в немом изумлении и восторге.

- Бесподобно, - сказал я, - и где, кроме Сретенска ты увидишь такую картину!

- Это необыкновенно, - выговорила, наконец, она. - Я даже слов не найду.

Мы прошли ещё шагов тридцать и увидели совершенно другую, в чисто русском стиле картину. Мы подходили к пристани. Поблёскивала отражёнными огнями большого теплохода Шилка. Разбросанно и словно все враз  блестели огоньки на том берегу. Перебивая далёкое урчание катера, с баржи, с этого берега, раздаются звуки баяна. Чисто русская лирическая песня. Баянист играл так превосходно, с такими задушевными интонациями, грамотно, без всякой лажи, что я, было, подумал, что это радио. Но не было слышно ни единого характерного в динамике треска или фона и рядом раздавалось очень уж свободное, естественное, совсем близкое звучание. Нет, не радио. Играет баянист на барже.

- Смотри, Люда, молодец баянист! Иногда в кино изображается такая же картинка. Деревенский гармонист играет как настоящий профессионал, гладко и без фальши. Я всегда думаю об этом, когда вижу подобные сцены в кино и мне казалось, что это неправдоподобная игра для самодеятельного музыканта. А оказывается, в Сретенске есть хорошие галяшечники.

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post401085697/
Хвастать милая не стану! Разведёт меха гармошка,

- Что? - не поняла Люда.

- Ну, галяшечники, то есть баянисты. Разве не слышала такое жаргоннное название в училище?

- Нет.

- А там все так баянистов называют, а баян - галяшкой.

Баянист закончил играть и шумно сложив меха, убрал свой инструмент. А мы ждали. В эту тёмную ночь хотелось медленно идти и слушать музыку. Но песен на барже  больше не звучало.

Пошли дальше вдоль реки и нежно простились у "Заезжего дома".



                Дитя оттепели (Я  был "шестидесятником")

17 августа

Получил письмо от Гали.

--------------------------------

            ГЛАВА 184. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (12)

                1965,
                август
 


(Письмо не сохранилось. - Б.К., октябрь 2016)

               

                ДОПОЛНЕНИЕ

17 июля 2019

Два десятка  писем, полученные в 65-66-м годах от Гали Богдановой и Цветкова, я обнаружил в прошлом году на верхней полке книжного шкафа. Одно из них, с дарасунским почтовым штемпелем на конверте  "7 865" (7 августа 1965 года) по смыслу и содержанию  является   тем самым якобы не сохранившимся письмом, которое я вновь перечитал спустя 54 года после получения.

"Вот сегодня почему-то решила написать тебе, Борис. Всё это время я никому не отвечала, да и тебе тоже. Причины, конечно, никакой, просто так. Ну, что я скажу, на твои размышления кто-то накинул сеть из эмоций. Это твоя стихия.

А об Оводе - это ты правильно сказал. В самом деле разве Рихард Зорге не Овод? Ведь у каждого свой идеал, только редко он взят из жизни. А кто твой идеал? Уж конечно, не думающий аппарат, составитель эмоциональных формул?

Так глубоко вникать в характеры людей, в их психику, думать об их мышлении? Ведь даже невооружённым глазом видно, кто умный из великой толпы дураков.

Ты не суди слишком строго о моих выражениях. Что может быть скучнее гладкого, положительного во всех отношениях письма?

Ну вот ещё месяц  дома, а там опять училище, балалайка!

Бог мой!

Эта осень должна быть какой-то особенной, я чувствую это. Пришли новые стихи, пожалуйста.  До свидания".

И на полях: "А что же ноты? Ты так и не переписал их?"


Наконец-то!

Вот в сокращённом виде мой ответ Гале.

"...Эмоции, эмоции... Всё это верно, хотя и не к месту мной сказано. Дело в том, что люди стремятся к чему-то романтическому, не похожему на действительность. 

...А формулы не имеют внешних романтических одеяний.   ...Но я  знаю одного  физика и одного математика. Эти люди очень глубоко, философски мыслят и находят в физико-математических истинах свою романтику. Эта романтика, скрытая от неискушённых взоров, не менее сильна, чем романтика чувств.

...Кто для меня идеал?

Я не могу представить себе  идеал выше, чем  Владимир Ильич Ленин.
Но такой высоты достигнуть - это то же самое, как сумма 1/2+1/4+1/8+1/16... - бесконечно стремится к единице и никогда её не достигает.
Видишь, опять математика.

Мне кажется, Ленин был счастливым человеком.

...Но это имя из тех, кто раньше жил. А вообще для меня идеал, созданный у меня в голове, - это гармонично развитый человек.

...Гармония - это есть счастье. А счастье - это естественная цель каждого, хотя представление о нём у каждого своё.

...Всё зависит от потребностей. Есть потребность - есть нить счастья. Есть потребность познавать, есть потребность ощущать в себе высокие чувства, радость, любовь.

Извини за это грубое слово - "потребность". Обычно его употребляют в более приземлённом смысле. Так вот, если эти потребности (у каждого - свои) удовлетворяются, человек ощущает счастье. Ты со мной  согласна?

Мне кажется, ты воспротивишься грубым определениям таких простых, но необходимых для жизни потребностей: есть, пить, любить. Конечно, это вещи разные - в узком смысле. Но в широком спектре жизни они  в одном ряду. Как понятия "живое" и "неживое" - это всё равно предметы одного мира, одной Вселенной.

...А стихи? Нет, сейчас не пишу. Пиши свои стихи. Может, что-нибудь об осени?
Б."

               
                Раздумья о советской эпохе


18 августа

Из записной книжки."Всё мне кажется, что 60-е годы нашего века - самые сложные. 20-е годы - трудные, 30-е - тоже. За несколько лет до войны был достигнут относительный достаток (материальный). Послевоенные годы - трудные. Власть "культа". Сознание народа не на таком уровне, чтобы отбросить культ.

50-е годы - глухие, но пробуждающиеся.

60-е - ломка сознания: от слепого принятия на веру до сознательного обсуждения и принятия нового (смелое отбрасывание старого). 70-е годы станут твёрже, яснее. Переоценка прежних взглядов. Много, очень много сомнений. Но уже начинается разумный подход  к  действительности и её трезвые оценки. Сознание народа становится деловым, не терпящим одних только лозунгов.

А может каждому человеку его  время кажется самым сложным... Когда же наступит время жизни поколения, достигшего гармонии?"



                Прощание на дереве


19 августа

Люда мне сказала, что видела Цветкова в Чите, когда меня там не было. Он сказал ей, что в письмах ко мне слишком откровенных мыслей не высказывал. Опасался, что отец может вскрыть его письма и употребить их содержание ему во зло.

Так вот что обозначают слова из его письма: "так что грешить пока не собираюсь".
Нет, осторожность до такой степени - не по мне. Если так следить за своим собственным малейшим естественным шагом - лучше не жить. Вот его письмо -записка ко мне:
..........................
(Не сохранилось - Б.К., октябрь 2016).

Он, наверное ещё жалеет, что слишком разоткровенничался в том письме о вопросах воспитания.

Меня сейчас к нему особенно не тянет, хотя хотел бы встретиться и поболтать - ведь он один из немногих, кто понимает меня.

20 августа

Сегодня Люда уехала опять в Читу. 6 дней она жила в Сретенске.

У подножья железнодорожной станции - крутой каменистый, с редкими деревьями склон сопки. Держась за руки, мы поднялись вверх метров на двадцать и взобрались... на дерево. Дерево просто шикарное. Один из гибких жилистых стволов обвился вокруг него и образовал невысоко над землёй круглое широкое отверстие. А кто-то догадался прибить поперёк большую  деревянную планку. Получилось комфортабельное кресло.

Мы забрались туда и там простились перед отъездом, обнимаясь и целуясь. Под нами  - железнодорожные постройки, вагончики и чёрные фигурки людей.

- Борь, а они видят...

- Ну и пусть.

Нам до них сейчас нет никакого дела. Мы договариваемся вспоминать друг друга, глядя вечером на летний звёздный треугольник. А зимой вспоминать друг друга по самой яркой звезде - Сириус.

Разговариваем о телепатии:

- Борь, тебе "телепатилось", когда я в Чите была? А мне - тоже. Мне всё время телепатится...

Она уехала.



                "Гады-фашисты"


Я вспоминаю, как прошли эти дни.

Каждый день утром, когда я был один дома, она приходила к чёрному камню. Я встречал её на утреннем пустынном берегу в кругу  солнечных бликов на воде...
Мы шли ко мне домой. Я делал по особому способу большую яичницу. Она расхваливала её, а я, как автор этого блюда, был польщён.

Познакомил её с набором пластинок, среди которых старые еврейские песни довоенного производства на 78 оборотов. Она слушала их с большим интересом, пытаясь понять отчаянно-тоскливые интонации древних мелодий.

Рассматривала семейный альбом. На одной из фотографий был изображён мой дядя, которого расстреляли  фашисты в Белоруссии  в 41-м, когда ему было 15 лет. Он стоял со скрипкой в руках. И в его глазах блестел огонёк настоящей музыки.
 
Скан фотографии.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post401231444/

Но не стал скрипачом Натан Шапиро. Погибли и его отец, и мать.
"Гады-фашисты!" - с такой дикой ненавистью воскликнула Люда. - Вдруг бы он стал великим скрипачом!



                "Завтра забудь меня..."

Потом я показывал ей некоторые записи из моих дневников. Особенно понравилась Люде первая тетрадь, которую я начал писать в 12-летнем возрасте.

- Так я тебе таким больше нравлюсь? - спросил я её.

- Ой, Боря, ну был бы ты такой! Мне даже не верится, что это ты писал. Словно читаю дневник другого человека.

Она порывисто обнимает меня. Я прижал её к себе:

- Пионерочка ты моя милая!

Вечером разговор всё на "ту же" тему.

У человека любовь - это медаль с двух сторон, палка о двух концах - "снизу" и "сверху" (см. "Наука и жизнь", № 4 за 65 год: Амосов. "Мысли и сердце"). А у животных - только одна сторона. Всё дело в том, что человек - животное общественное. Две стороны конфликтуют между собой. А конфликтовать не должны, должны гармонировать и развиваться обе стороны ПАРАЛЛЕЛЬНО друг другу. Тогда всё в жилу!

Кажется она привыкает к моим выражениям, к моему стилю мышления.

Я:

- Люби меня со всех сторон.

Она (шёпотом):

- Я люблю тебя со всех сторон.

Пауза.

Погромче:

- Но ты показываешь мне только одну сторону.

Я:

- А других сторон ты не видишь?

Она:

- Я вижу, но ты не хочешь их показывать.

Я:

- А ты сама понимай.

Поцелуи.

Прощаемся возле "Заезжего дома".

- Пока.

- До свидания.

- Приезжай в Читу в декабре.

- Приеду. Хоть зайцем и без копейки денег, но приеду.

- Ну правда! - капризно просит она.

- Правда.

Всё же хорошо прошли все эти дни.

Из записной книжки. Чернышевский: "Умри, но не дай поцелуя без любви."
Современная песня: "Завтра забудь меня, маме пожалуйся, но поцелуй на прощанье хоть раз". Вот так обесценился поцелуй...

Видеозапись.
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post401231444/
Иосиф Кобзон "И опять во дворе" (1962)

--------------------------------------


            ГЛАВА 185. ДНЕВНИК. ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ. К РОДНЫМ БЕРЕГАМ (130

                1965,
                август


Люда уже почти полностью втянулась в мой стиль мышления. Мы даже ни разу, даже слегка, не поссорились. Теперь она не сердится на слияние в моих высказываниях  чувственного и рассудочного, трезвого. На некоторые высказывания, из-за которых раньше сердилась, теперь реагирует с юмором. Правильно. Я так и хочу.

Она уехала.

В Чите будет без меня тосковать, я чувствую это. Я тоже буду скучать, и сильно, но она больше и глубже, я знаю это...

21 августа

Из записной книжки. "Родители уезжают в отпуск на месяц в Одессу. Отец хотел ехать один, но мать хочет тоже. Отец ещё раздумывал: ведь тогда я останусь один и бог знает что со мной случится.

Господи! В 17 лет-то!  А мне так хочется побыть одному в своей квартире хотя бы на месяц...

Повёл хитрую политику. С одной стороны, забота о родителях. Мама тоже хочет отдохнуть, на юге хорошо, тепло... С другой стороны я и один вполне обойдусь.

Ведь жил же в Чите два года.

Кроме того, дома имеется 160 яиц, молоко каждый день буду брать и прочее..

Ура! Едут! Колоссальная идея: "Дорогая моя, приезжай!"


 
                Последние дни лета

25 августа

Устроили мне в школе небольшой экзамен по алгебре и геометрии. Написал и ответил устно с незначительными ошибками. Всё-таки некоторое время я занимался довольно интенсивно.

Встретил в коридоре школы Марию Александровну, преподавательницу литературы, которая сказала, что записала меня в 10 "а" класс, где она классный руководитель.

Жду ЕЁ и всё время о ней думаю. Как хочется тебя увидеть, Люда!

26 августа. В один день получил два письмеца от Люды.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,


(Письма не сохранились. - Б.К., октябрь 2016).

Комментарии можно не писать. По письмам и так ясно и настроение, и чувства. Так. Скоро они едут в колхоз.

А ты не поедешь. А поедешь ко мне!

27 августа

Из записной книжки. "Гулял с Валей Цыганковой по сумеречному гарнизону. Накануне читал Лермонтова "Герой нашего времени". Только слез с дивана и вышел погулять, как встретил Валю. Печорин...  Приходит на ум много ас[социаций].

Примечание автора. Следующий лист тетради аккуратно оторван. Сколько и о чём там было разговоров с Валей, теперь не вспомнить. Но, наверное, ничего особо примечательного в наших дружеских отношениях не произошло, если не запомнилось. Возможно,  не хотел вызывать ревность Люды, которая в конце концов прочла до конца все тетради моего дневника, оконченные в ноябре 65-го года.  - Б.К., октябрь 2016).

28 августа. Письмо от Люды (не сохранилось)

........................................................

Нетипичное письмо. Слишком рассудочное  для Люды. Только в конце немножечко тёплые нотки.  Но кто может сказать: "Я до конца знаю этого человека?" Я, порой, чересчур уверен в своих оценках людей...

Очень хочется, чтобы приехала Люда. Я ей уже отправил два письма с призывами приехать.

Родители сегодня уехали.  Может Люда уже в пути?
Надо мной вечернее свежесинее небо. А я один. Один в пустой, большой квартире".

(Такой большой казалась неблагоустроенная офицерская квартира с двумя смежными комнатами, разделёнными  печкой-голландкой, с кухней и чуланом. - Б.К., октябрь 2016).

"Нарвал цветов, растущих у нас под окошком. Сорвал всего одну веточку, но на ней десять малюсеньких цветочков алых. Поставил в вазу. А её всё нет".

Из записной книжки: "С Валей опять наговорился  досыта. Всё очень интересно. Порассказал ей о своей жизни в Чите, поделился об отношениях с Людой (духовных!). Её это по-женски интересует. Много было разных  интересных и откровенных подробностей. Всего и не вспомнить сейчас да и ни к чему".

29 августа

Из записной книжки:

"Второй день идти на вокзал, бесконечно медленно плыть на пароме на другую сторону Шилки, ждать приближения поезда, глядеть, как медленно, один за другим вылазят, выползают, выбегают из вагонов пассажиры. Вот уже последний. А её всё нет.

В уме строчки будущего письма: "Второй день я тебя встречаю на станции, но тебя нет..."

30 августа

В школе прошла традиционная торжественная линейка. Классная руководительница привела меня к нашему классу. Разглядываю мальчиков, девочек. Среди мальчишек оказались знакомые (мельком встречал их в городе). Поздоровался с ними за руку.

Почти все моложе меня на год-полтора. Лишь один (Саня Рудавец, или как его называют, Пиява - на 10 дней меня старше, но ростом меньше и выглядит моложе).
Из девчонок некоторые довольно симпатичные. Школьники. Вот и я стал школьником после двухлетней студенческой жизни. Странно. Между школьником и студентом огромная разница. В школе на ученика действуют уже другие законы, гораздо больше ограничивающие свободу и самостоятельность (в том числе - и это главное, пожалуй, и самостоятельность мышления).

Ну, с этим я ещё столкнусь. Странно, наверное, будет привыкать. Ведь я уже не школьник и на ученические рамки мышления, и на примитивные влияния,  на примитивное воспитание буду глядеть с недоумением и презрением. Но ничего не буду загадывать - всё это прояснится в будущем...

После линейки я бежал, боясь опоздать на плашкоут, перевозивший пассажиров с поезда на этот берег. Я прибежал, когда паром подходил к берегу. Повалила толпа людей. Люды не было.

Получил письмо-записку от Цветкова.

.....................................................

Получил письмо от Люды.

.............................................

Я не знал, что на следующий день увижу Люду в Сретенске...

               
                (КОНЕЦ ДЕВЯТОЙ ТЕТРАДИ)

ФОТОГАЛЕРЕЯ
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post401279565/

1. Сретенск в начале ХХ века

2.Сретенская станица (1895)

3.Сретенск в 60-х

4.Открытка "Привет из Сретенска. 1963
 
5.Река Шилка. Вид на станцию

6. Наш 10 "а". Я сижу крайний справа.

7.Я в первом ряду третий слева. (3 класс школы)

8. Драмкружок при Сретенском Доме пионеров. 1959 год. Я опять в первом ряду - единственный мальчишка (играл роли Чипполино, Старика Хоттабыча и др.).

9. Сретенск. 2012

                (КОНЕЦ РОМАНА-ДНЕВНИКА)

    ГЛАВА 186. ПРЕЗЕНТАЦИЯ РОМАНА-ДНЕВНИКА "МОЯ ЖИЗНЬ В СССР В 1960-е ГОДЫ

                2016,
                декабрь

9 декабря

И ссылки друзьям отправляю, как книги.

Окончен большой литературно-художественный и документальный труд, державший меня в напряжении больше года и заставлявший каждый день или через день выкладывать хотя бы по главе моего романа-дневника, повествующего о жизни нашей Родины и моих земляков - сретенцев и забайкальцев - в шестидесятых годах ХХ века.

Отмечу, что романом мой старинный дневник становился не сразу, а лишь по мере структурирования текста и превращения его в законченные сюжетные главы с заголовками, подзаголовками, сканами фотографий и видеороликами, письмами, комментариями, примечаниями и заглядыванием в сегодняшний день, когда я искал и находил что-то новое о жизни моих героев-сверстников. И хотя  основы  романа были построены мной ещё в 14-18 детско-юношеских лет (первые три тетради, написанные в 12-13 лет, к сожалению, безвозвратно потерялись в бурной реке жизни), сам роман, как литературное произведение, создавался на ходу, именно в эти 13 месяцев почти ежедневной работы над ним, не сводившейся к простому переписыванию текста из старых тетрадей. Хотя и к тексту я относился очень бережно и не позволял себе редактировать себя - юного, кроме явных описок, редкой замены отдельных слов и небольших сокращений.

Ещё месяц ушёл на довольно муторную техническую работу над оглавлением, когда каждую из 186 глав (183 основных и три дополнительных со значком "а"-37а, 49а, 52а)  нужно было снабдить действующей ссылкой на соответствующий пост.

И вот виртуальная  книга готова и выпущена в свет - в мировое интернет-пространство со свободным доступом каждому желающему,  в удобочитаемом виде: открывай на любой странице, перелистывай, возвращайся к прочитанному, забегай вперёд (нежелательно!), сокращай время для просмотра длинных роликов, если кому неинтересно (автору, разумеется, хочется завладеть вниманием и получить отклик в сердце каждого).

И вот я неожиданно, но будто въявь, ощутил себя на реальной презентации своей книги, изданной мной самим. Настроение было вот такое - праздничное, приподнятое. Я себя видел за накрытым большим столом в компании доброжелательных улыбающихся друзей, поднимающих тосты и поздравляющих меня с выходом моей книги. Порой казалось, что отмечают состоявшуюся с большим успехом  премьеру спектакля по моему роману, в  котором я сыграл главную роль, был сценаристом и режиссёром. 

В эти дни я отправлял ссылки на оглавление моей  книги друзьям в социальных сетях, своим землякам, которые уже частично читали отдельные главы по мере их публикации. Получал в ответ и от них поздравления. Особенно дороги были отзывы тех, кто неожиданно для меня и самих себя принял участие в процессе создания романа, став фактически новым его героем и одновременно моим соавтором.

Позволю себе привести несколько диалогов с теми, кто принял мой роман близко к сердцу (и это, надо отметить, оказалась исключительно женская аудитория, ведь любовь и постижение первой любви - стержень романа и самая волнующая "женская" тема).

Как раз в эти дни у меня появилась новая информация о моём старом друге юности.  С помощью  Люси, которая нашла меня в сети, я узнал подробности дальнейшей его судьбы после окончания института. Но говорить о них не буду. Он - живой, реальный человек, с невымышленной фамилией и местом работы (до выхода на пенсию). И личная его жизнь, история его женитьбы и эпизоды жизни его семьи - неприкосновенны. Но для Нины Юра - тот человек, который перевернул её жизнь, и мы не могли не поговорить с ней о том, что мне рассказала Люся, за которой Юра ухаживал ещё в школьные годы.

Нина:  Знаешь, иногда мне очень хочется его увидеть! Провести вместе хотя бы один день в Крыму, без всяких разбирательств, и понять, какой он сейчас? Вот такие мы, женщины! Я его ждала 6 лет!  Не могла ни с кем встречаться. Только начнёт молодой человек оказывать мне знаки внимания, а я вижу перед собой Юру,  его губы, руки! На что я надеялась? Какая я была глупая и наивная дурочка! Это понимаешь только сейчас, когда приходит жизненный опыт.

 Я: ...Закончил оглавление своего романа. Дарю тебе сию виртуальную книгу, с героем которой связана была и твоя жизнь. Теперь по действующим ссылкам на каждую главу читать книгу будет очень удобно.

http://bkomissarov.livejournal.com/671827.html

Нина:  ...И спасибо, спасибо за книгу! Хороший получился роман. Да и я успокоилась, давно надо было кому-нибудь рассказать эту историю. Я рада, что это оказался ты.

Я: ...Привет, Ниночка! И ты украсила и оживила мой роман своими письмами. Без них он бы многое потерял. А так в романе случилось две истории любви - автора дневника и его самого близкого друга. Над твоими "письмами о любви", которые помещены в романе, плакали некоторые читательницы, приняв их очень близко к сердцу (и в комментах к постам они об этом написали).

Нина: Спасибо, Боречка! Я хочу прочитать все с  самого начала!

Я: Так лучше всего! И обязательно ничего не пропуская, в том числе отклики и переживания друзей-читателей, каждую главу надо читать до конца, не оставляя на завтра. Длинные видео - тут, конечно, терпение нужно до конца прослушивать, например, фильм "Человек-амфибия" или аудиокнигу "Лезвие бритвы" (кажется, ссылку на неё я дал). Музыки у меня в романе много всякой,  для полноты погружения в ту эпоху это не помешает... Кстати, сегодня наткнулся на сайт, на котором современные писатели продают свои интернет-книги. Платишь энную сумму и получаешь доступ к чтению и скачиванию. 

Нина: Ну, вот видишь, а ты мне бесплатно подарил!  Я прочитаю все внимательно!

Я:  И Люсе я ссылку отправил! Тоже пообещала внимательно прочесть.

... Да... мой товар не на продажу, а только на подарки друзьям и - особенно - ГЕРОЯМ романа.
И землякам - сретенцам и забайкальцам.

Ссылку на роман отправил Валечке Гусаковой (из Питера), с которой мы выступали на районном смотре школьной самодеятельности и которая танцевала под мой аккомпанемент на фортепьяно танец маленьких лебедей. Она прислала в мой роман фотки этого танца и снимки интерьера Сретенского РДК со ступеньками, по которым мы поднимались на сцену исполнять свои номера. Я ей  написал:

" ...Дарю тебе свою виртуальную книгу, действие которой происходит во времена нашей юности в Сретенске и Чите (во время моей учёбы в музучилище)".


А вот Олечка - моя лучшая и любимая друженька - виртуальная и реальная, но очень далёкая географически. Когда-то мы учились в Сретенской музыкальной школе у одного преподавателя - Валерия Михайловича Рублёва. Но Оля на несколько лет младше, поэтому с такой малышнёй я в свои 14-15 лет не знался. Но когда встретились в соцсети, на нас нахлынуло много интересных и порой забавных воспоминаний (у каждого - свои) о нашем общем учителе музыки. А сейчас Оля - в Питере, она - талантливая пианистка, директор музыкальной школы, чьи ученики объездили с концертами пол-Европы.  Оля внесла в мой роман  удивительный, красиво и остроумно, с литературным блеском написанный, эпизод о концерте в музучилище, в котором Оля выступила, профессионально похулиганив. И сорвала гром аплодисментов: мы устроили ей овацию  стоя - группа студентов, среди которых она разглядела и меня.

Наша душевная переписка переросла в крепкую дружбу. В моей биографии и судьбе Оля разглядела одинокого волка и стала нежно называть "Волченькой". На днях мы поделились друг с другом большой радостью.

Оля: Борис - Волченька, здравствуй! Ты извини, не была на сайте, но сегодня, урааа, закончилась проверка Школы. Пришла домой, хлопнула коньячку, сижу в одноклассниках, радуюсь подаркам. Ещё одна документарная проверка и можно начинать подготовку к Новому Году. Чмоки.

Я (поделился с Олечкой  своей радостью): Здравствуй, милая друженька! У меня сегодня, можно сказать, тоже праздник - презентация моей виртуальной книги. Неважно, что она не в бумажном переплёте и не пахнет типографской краской. Но у неё есть теперь оглавление - действующие ссылки на каждую из почти двухсот глав. Её можно перелистывать, читать, слушать музыку и смотреть видеозаписи. Это больше, чем бумажная книга. Это книга-спектакль и книга-концерт одновременно. В общем, вот мой законченный роман с комментариями и обсуждениями, о нашей сретенской и читинской  юности, в котором есть фрагмент и о тебе, Олечка!

 http://bkomissarov.livejournal.com/671827.html
И уже после Олиного поздравления я её поблагодарил и процитировал: "Спасибо преогромное, дорогая Олечка, за подарок и замечательное поздравление к нему. Ты, как всегда, неотразима.

"ПОЗДРАВЛЯЮ, ДОРОГОЙ ДРУГ! БУДУ ЧИТАТЬ, ДУМАТЬ, ВСПОМИНАТЬ, ВОСХИЩАТЬСЯ, УЛЫБАТЬСЯ..." - драгоценнейшие твои слова, они поднимают меня ввысь над землёй, не хватает слов, чтобы выразить свою радость от наплыва искренних чувств, которые ты мне передала".
 
Перечитав сиё, я решил, что этот пост должен быть включён в мою книгу в качестве (или вместо) послесловия.

И в заключение - фотография учеников нашей Сретенской музыкальной школы. 1962-63-й учебный год:
https://www.liveinternet.ru/users/3411633/post404018569/

Упрямая, своенравная  и своевольная девочка Оля сидит в первом ряду вторая слева, а я выше, как раз над ней, стою в третьем ряду.

И ещё одно дополнение о первой любви и современной жизни героев моего романа:
http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post410586189/

-------------------------------------------

                ДО СВИДАНИЯ, ДРУЗЬЯ!

17 ИЮЛЯ 2019