После саниного, до сих пор непонятного действия, начался у меня внутри настоящий кавардак. В голове теперь
постоянно всплывают картинки-воспоминания обо мне. Нет. Не всё и не сразу, но, постепенно, словно морозный
узор на стекле, в памяти прорисовывается прошлая жизнь моя. Уже вначале своих воспоминаний понял я, что время
ничуть не властно надомной. Если, например, только те события, которые мне уже удалось вспомнить, вытянуть в
одну хронологическую прямую, то хватило бы той длины не на одну жизнь и даже не на десять, а много, много
дольше. Время для меня оказалось той многослойной и многонаправленной маршрутной сетью, по которой
легко могу я двигаться совершенно в когда угодно. День за днём, шаг за шагом терпеливо восстанавливал
я в памяти забытые страницы биографии своей. Каждый день я узнавал о себе новые подробности.
Однажды, проявившись в Помпеях в те самые последние дни, вспомнил я о печальной участи этого города. Было то
за несколько дней до пробуждения Везувия. Не знаю, не помню, как и когда, но, видимо бывал я в этих краях и не раз.
С местным языком я оказался знаком тоже не по наслышке так, как легко заговорил с первым встречным человеком,
и, он меня понял. Я рассказывал местным жителям о надвигающейся катастрофе. Я пытался убедить горожан
покинуть свои жилища и найти безопасное место, пока ещё не поздно. Но, что может доказать, атем более сделать
чужак в достославном, цветущем городе? Ничего. Ведь человек по природе своей-мечтатель и изо всех сил хочет
верить он во всё хорошее и в то, конечно, что все несчастья обойдут его стороной. Не поверили мне жители Помпей.
Посмеялись люди над моими словами и даже побить меня хотели, и, это несмотря на то, что вода в колодцах началА
уже нагреваться. У меня ничего не вышло. Я никого не смог убедить. Мне пришлось уйти оттуда ни с чем. Я исчез,
испарился. А, чем закончилась жизнь древнего города Помпеи, сегодня известно каждому, кто хоть немного знаком
с историей древнего мира. Много раз, зная о предстоящих бедах, во всяких местах, в разное время пытался я
предупредить людей о надвигающихся бедствиях, но заканчивалось это, одним и тем же-ничем. Никто не верил мне.
В трагедии с "Титаником"-история повторилась. Я просил капитана снизить скорость или хоть немного изменить
курс следования лайнера. Я умолял его выставить смотрящих и наблюдать за поверхностью океана. Английский язык,
как выяснилось, я знал в совершенстве, видимо немало лет прожил я где-нибудь здесь, на островах Великобритании
в прошлом своём. По приказу капитана, предварительно связав, меня заперли в какой-то бытовке возле камбуза, чтоб
не сеял я панику среди пассажиров и команды. А плавание суперлайнера продолжалось в штатном режиме, вплоть до момента столкновения с айсбергом. В последнюю минуту я просочился в иное пространство с другими временными
привязками. Будь я обычным пассажиром, у меня просто не было никаких шансов потому, что обо мне просто забыли.
И, всё же, я пытался предупреждать ещё и ещё. В разные времена, на суше и на море, перед авариями или стихийными бедствиями я предостерегал, доказывал, бил тревогу... О предстоящем вторжении гитлеровских войск на территорию Советского Союза в июне сорок первого года разными способами пытался я предупредить самые разные инстанции и руководство страны ровно тринадцать раз. В результате тринадцать раз том самом июне меня арестовывали и ставили
к стенке, как провокатора и паникёра. Тринадцать раз я уходил от расстрела по коридорам времени. В конце концов я поселился в безвременье и там, в хижине, на берегу озера и прожил оставшуюся жизнь.
Не знаю. Не помню, как было в нашей палате до этого дня, а всё же, что-то изменилось, мне кажется появилось здесь
нечто такое, чего не было раньше. Может быть кто-то и впрямь вымыл наши грязные окна и стало у нас светлее,
приветливее, что ли. Впрочем, скорее всего, наше радужное настроение заразило здесь всё и всех вокруг. Мы с
Костиком сидели в палате и разговаривали.
-Я не понимаю, как можно удержать осознанность в процессе прыжка-возмущался я-Это просто происходит, и, никто
ничего с этим не сможет сделать. Всё, что случается там, вспоминается может быть потом, будто это произошло не
со мной, а с кем-нибудь совсем посторонним.
-Ты ведёшь себя, как ребёнок, потерявшийся в большом магазине-ответил мне Костик-В любом путешествии нужен
маршрут, ну, хотя бы приблизительный. А всякому путешественнику на маршруте необходимы ещё и ориентиры в
измерении, без них никто, ни в когда не попадёт.
-Не говори так, будто сам путешествуешь по три раза на дню-возразил я, принимая это на свой счёт-В каком-угодно
другом времени ты проявляешься с совсем иным восприятием. Там ты уже совсем не ты. Твоя память ровным счётом
ничего не фиксирует о предыдущем состоянии сознания.
-На самом деле, динамическая модель прыжка в хронос может быть очень даже проста. Для начала ты выбираешь
порядок определения себя в многомерной системе координат-сказал Костик так, как говорил он обычно о самых
обыденных вещах-В процессе этом может пригодиться любой, знакомый тебе объект или маяк, по которому ты
ориентируешься. Настроился, и, прыгай без промедления, не бойся. Важнее всего для тебя перестать бояться, но
точно знать в когда и в куда ты намереваешься прыгнуть. А немного погодя, появится у тебя возможность для всяких,
разных манёвров на временнОм пути.
И, вспомнил я... Впервые я вспомнил о моей Анечке, пребывая в ином пространстве и времени. С той самой секунды
мог я думать, только о ней и не о ком больше. Всё остальное вдруг показалось мне таким скучным и незначительным.
-Извини, Костик...-только и успел сказать я-Встретимся ещё... Может быть...
Впрочем, вряд ли Костик услышал окончание этой моей фразы потому, что я провалился.
Я оказался на какой-то заброшенной аллее в старом парке. Не знаю, тот ли это был парк, другой ли. Не уверен. Только
всё изменилось вокруг. Зелень превратилась теперь в золото. Кое-где на деревьях уже появились сиротливо-голые
ветки. Природа заблаговременно готовилась уже к суровости зимних ветров. Может быть подстать окружающему
пейзажу, на лавочке под старой липой я увидел "Это". На "Этом" была надета бесформенная куртка, с почти
оторванным рукавом и древние, резиновые сапоги. Вязаная шапочка, низко надвинутая
на лоб, не могла скрыть огромный, на пол лица, синяк.
-Саня-услышал я знакомый голос.
Вряд ли я узнал бы её по внешности сейчас. Всё же это была моя Анечка. Я узнал её по голосу... Я узнал бы этот голос
из тысячи, из сотен тысяч голосов. Не знаю. Не знаю точно, может быть несколько месяцев, а вполне возможно и
несколько лет прошло с той, последней нашей встречи, здесь, на лавочке. С тех пор Анюта очень сильно изменилась.
Но, как? Как она узнала меня? Не сомневаюсь, я ведь тоже немало изменился со школьных времён. Так что вряд ли,
вообще, кто-нибудь из моих однокласников вспомнил бы меня, и, вообще, то что учился когда-то в школе ничем не
примечательный школьник, Саня Дежнёв. Ноги мои подкосились от впечатлений,
и я плюхнулся на лавочку, рядом с ней.
-Анечка, это ты?-на всякий случай переспросил я-Что? Что случилось с тобой?
-Я это. Я. Со мной, Саня, ой, как много всякого случилось-ответила Аня-Всего и не расскажешь.
Мы сидели на лавочке, прижавшись друг к другу, любовались осенью, звёздным небом и говорили, говорили...
Через час или два, а может быть случилось это уже к утру, к нам подошли трое...
-Ну, что, ты подумала, как будешь платить-произнёс мужик в фуфайке, который, видимо, был у них главным.
-Простите. Я ведь не занимаю ничьё место. Я не сплю в ночлежке-опустив взгляд свой куда-то вниз, тихо сказала
моя Анюта-У нас нет денег. Позвольте немного посидеть здесь, на лавочке.
-Нет. Ты посмотри, она ещё и хахаля привела-сказал второй, маленький, почти карлик в вязанной шапке с бамбоном.
-Ты должна платить уже зато, что ещё живёшь на свете. А теперь ты будешь платить за двоих-вынес свой вердикт
главный и обращаясь к третьему, к верзиле, который играл в руках суковатой дубиной-Проучи их, только не сильно.
-Вот везуха пошла-сказал третий, верзила, радуясь тому, что на него наконец-то обратили внимание-А, ну-ка. Давай,
выворачивай карманчики.
Верзила замахнулся своим оружием, целясь мне в голову. Аня сидела ни живая, ни мёртвая, она уже приготовилась к
самому худшему. Если честно, то я растерялся. Как мне показалось только пульс мой отстукивал по всем каналам во
вселенную:"SOS, SOS, SOS", а ничего другого внутри меня не происходило. Я видел эту дубину, которая медленно
двигалась в нашем направлении. Я привстал, чтобы прикрыть собой Аню и взять всю силу удара на себя. Впрочем,
встал я резко и очень неудачно потому, что тут же стал заваливаться спиной на ту самую лавочку. Пытаясь удержаться
в равновесии, я выбросил одну ногу вперёд и попал верзиле прямо в коленную чашечку. Здоровяк взвыл от боли, а
дубина его только вскользь прошлась по моему плечу.
-Ещё секунда промедления, и всё, абсолютно всё будет поздно-подумалось мне-Сейчас или никогда.
Я взял Аню за руку и закрыл глаза. Не знаю, сколько обычно по времени длится у меня подготовка к прыжку. На этот
раз, как мне показалось, всё произошло мгновенно. Я установил перед собой маяк-то самое горное озеро, где изо дня
в день до бесконечности в контрсталии ловил я рыбу в кристально чистой воде. Конечной же точкой нашего
путешествия будет хижина с проваленной крышей на берегу озера. Мне следует концентрировать внимание на нас
двоих, как на одном, чтобы не разлетелись мы в прыжке на сотни лет в разные времена.
-Хватит ли у меня сил? Должно хватить-настраивал я себя на сложный кульбит во времени-Не может быть иначе.
Я открыл глаза. Всё пространство вокруг разливалось яркими радужными разводами, как-будто и впрямь кто-то
пролил бензин в огромной луже вокруг.
-У меня всё получилось!-радовался и плакал я, как ребёнок-Анюта со мной, рядом. Она не потерялась во времени!
Наверное, это больше хорошо, чем плохо, что человек в состоянии прыжка не может ни говорить, ни слышать.
Находясь рядом, она тоже любовалась происходящим. Её внешний вид теперь разительно изменился. Передо мной
явилась любовь моя в ином образе, в каком я её не знал и ещё не видел. Молодая женщина была предо мной в белом
льняном платье, лёгкие плетёные сандалии украшали ноги. Удивительной красоты лицо живо обрамляли длинные
волосы цвета спелой пшеницы. Она улыбалась. Моя наружность тоже потерпела изменения Больничный халат мой
теперь исчез. Одет я был уже в лёгкую льняную рубаху, холщовые штаны и кожаные туфли на ремнях. В то время
пребывали мы в беспредельности и в безвременье. Не знали мы наверняка, сколь долгим будет наш путь и куда он
нас приведёт в конце. Всё же были мы счастливы потому, что нашли друг друга. Радужные разводы вокруг всё же
медленно складывались в определённую картину. Постепенно увидели мы небо, чёрные скалы на горизонте, озеро,
старую хижину с проваленной крышей и, Аргуса, который встретил нас со щенячьим восторгом
С Аней моей мы отправились в тогда, где с ней никогда непроисходило и не могло произойти всё то, что произошло.
Каждое утро, ещё до восхода солнца, я ухожу на озеро, чтобы наловить немного рыбы. Позже, возле хижины Анна
солит и развешиваю рыбу, чтобы просушилась она на ветру. А по утру берёт уже готовую, подсушенную рыбу и
вместе с Аргусом, относит её в селение, за чёрные горы. Наш Аргус никогда не упускает случая прогуляться с ней.
Там, в долине всегда есть у нас возможность обменять озёрную рыбу на деревенские продукты. Не каждый день, но
иногда Аннушка приносит домой немного вина. В такие дни бывает в нашем доме праздник...
Но не упускает моя Анна случая попенять мне по поводу проваленной крыши. Так что чиню и латаю я эту нашу крышу
каждый день, и, всё же, неизменно, утром наблюдаем мы красивое небо голубое через огромную дыру в потолке.
А ещё, вот что. Недавно, ветром или течением, хотя, какое в озере может быть течение, к нашему берегу прибило
лодку. Конечно, ту лодку мы вытянули её на берег. Ждёт она там своего времени. Теперь у нас всегда во время обеда
на столе стоят три тарелки. Вдруг появится в нашем доме гость, хозяин лодки, человек с той стороны озера.
Вот так, вот. Остановилось время наше в безвременье. Нужно нам немного перевести дух и прийти в себя. Аннушка в
своё время натерпелась от худых людей, да, и, от самой себя не меньше. Так что вышвырнуло её, прямо, на обочину.
Да, и, упала она ниже самого нижнего. В общем-то, и не помнит Аня моя почти ничего из того, что происходило с
ней прежде. Ведь, нет у неё пока возможности воспринимать течение времени таким, как оно есть. Так уж вышло,
что по разным причинам, в разное время не вписались мы с ней в социум. Не прижились мы там ни в каком времени,
ни в каком месте. Не пришлось. А жаль. Не хотелось бы, вот так, шляться по временам разным в пустую-без цели
и смысла. Ведь, нельзя спокойно жить на свете, зная, как страдают от невзгод разных
наши соседи по хроносу и пространству.
Очень хочется в когда-нибудь открыть лабораторию по исследованию и коррекции происходящего в окружающем
времени и текущем пространстве. Ведь имеем мы возможность исправить ошибки свои человеческие в сегодняшней,
вчерашней и в завтрашней гаммаде времени. Впрочем, не сейчас. И, даже, не в ближайшее время. Нужно придумать
нам ещё особую методологию предупреждения об опасности. Чтобы можно было сказать и услышали
бы люди, а услышав-поверили. И сделали бы всё, как надо. И спаслись...