По правде говоря, похмелья я не испытывал. Я от него страдал. Поэтому весь следующий день буквально выпал из моей жизни.
Придя в себя, я заварил крепкий чёрный чай, открыл окно и стал любоваться звёздами, которые в тот вечер сияли непривычно ярко. Я стоял, облокотившись на подоконник, глядел на небо и думал о том, что происходило с моей жизнью: к чему я, так сказать, пришёл в начале третьего десятка. И мысли в моей голове роились неутешительные. Во-первых, отсутствовал план, которому можно было следовать, чтобы достичь неких высот. То есть, в общем-то, план имелся, но в очень расплывчатом виде. Во-вторых, продумай я этот план досконально — ещё нужно найти решимость и достаточное количество сил на его осуществление.
Мне всегда жутко не хватало терпения. То ли я слишком хорошо живу (хотя в буржуйстве меня ну никак не упрекнуть), то ли что-то со мной не так. Видимо, второе. Может быть, это дух времени такой: всего много и можно купить что хочешь. И ты идёшь в магазин и покупаешь. Но потом то, что куплено, особо-то и не используется и поэтому пылится в самом дальнем углу твоей личной свалки. А свалки у нас везде: на полигонах бытовых отходов, на рабочем столе компьютера, в сумке, в кошельке, в карманах, в голове… Продолжать можно бесконечно. Кстати, про бесконечность: в космосе, на орбите Земли ; тоже свалка. Из вышедших из строя спутников и обломков космических кораблей… Что, скажите мне, со всем этим делать? Как разгребать?
Таковы были мои думы тяжкие на следующий день, а точнее вечер после вечеринки в ночном клубе, на которую, честно говоря, лучше было бы не ходить. Потерять я бы уж точно ничего не потерял, но зато сэкономил бы время, деньги и здоровье.
Соседи, Антон и Семён, уехали до понедельника, так что казённая однокомнатная квартира была в моём полном распоряжении.
Впрочем весёлого в этом было мало. С Ларой мы расстались ещё до клуба. Только не спрашивайте: как, почему да зачем… Не хочу об этом даже думать. Нет, никто никому не изменил, просто не сошлись характерами. Так что звонить по вечерам теперь было некому. Радовало одно: хоть я и проспал субботу, но воскресенье никто не отменял. Терять ещё один день мне, конечно же, не хотелось, поэтому налюбовавшись ночным небом всласть, я вновь завалился спать. Благо, душевное и телесное состояние полностью соответствовало данному мероприятию.
После кутежа стыдно было идти в храм, поэтому скрепя сердце я разрешил себе проспать воскресную службу. Знали бы об этом некоторые товарищи, которые дали мне прозвище Ортодокс…
Вообще многое из того, что происходило в моей жизни, не очень соответствовало моему мировоззрению. Но что-то толкало меня временами сворачивать с пути истинного. В такие дни я, конечно, терпел поражение во внутренних схватках с самим собой, однако в целом не собирался опускать руки.
Перед тем, как заснуть, я подумал вот о чём. Быть школьным учителем — дело, конечно, почётное. Но что делать с внутренним диссонансом? Копилось раздражение на некоторых учеников и коллег, недовольство маленькой зарплатой и далеко не шикарными бытовыми условиями. И хотя учитель английского языка в Москве получал неплохие деньги за свой труд, но, во-первых, лично мне для этого требовался приличный стаж, а во-вторых, город N — это не совсем Москва. Конечно, организовать переезд в столицу не составило бы труда, но вот стаж…
Короче, я решил, что утро вечера мудренее, и провалился в оздоровительный сон.