Как часто приходится основательно перекраивать правила и принципы видения мира, переоценивать ценности, исходя из накопленного жизненного опыта, меняться самому, перелезать через некие собственноручно выстроенные заборы, чтобы не просто существовать, а снова научиться наслаждаться каждым прожитым мгновением, радоваться солнцу, – думала симпатичная сероглазая шатенка, в который раз уже попавшая в сложную ситуацию.
Отчего так тяжело переступать через привычное, через самого себя?
Мир опять предал печальную девушку и медленно умирал вместе с ней, распространяя вокруг леденящее дыхание, не позволяя согреться, хотя бы для того, чтобы снова начать рассуждать здраво.
Никто не мог понять, что и почему с ней происходит. Милое некогда существо стало нелюдимым и грустным, не позволяя никому приблизиться на расстояние вытянутой руки.
Чувства давно и прочно застыли, вымерзли, осыпавшись внутри безразличного ко всему тела волглыми снежинками, покрыв сосуды и нервы плотным слоем леденящего наста, перекрывшего доступ к питающим сосудам и артериям.
Положительные эмоции Селена с некоторых пор закрыла в подвалах души, не выпуская наружу.
Вот уже больше полугода не случалось в жизни ни одного проблеска даже самой скромной порции теплоты извне.
Селена видит вокруг лишь серую непроглядную пелену, даже в те дни, когда небо становится прозрачным. Темнота и мрак поселились в её ранимой душе в тот самый день, когда…
Начиная по инерции каждое следующее утро с мысли, что всё напрасно, что был светлый отрезок судьбы до него, с ним, потом небо обвалилось нескончаемым беспощадным снегопадом, засыпав окружающее пространство, заполнило мир холодом, непроглядной темнотой и сгущающимся мраком.
Девушка запретила себе вспоминать, как и почему это произошло, просто вычеркнула из жизни несколько дней жизни, прервала принудительно естественный ход событий, превратив окружающее в ледяную пустыню.
После неожиданного крушения смысла жить, она хотела освободить мир от своего неуместного присутствия, но испугалась, проявила непростительную слабость, предала.
С Андреем она была счастлива. Даже когда любимого не было рядом, чувствовала тепло и нежность лишь оттого, что знала о его существовании.
Юноша всегда был с ней.
Стоило только закрыть глаза и позвать, как он откликался, согревая любовью и нежностью.
Селена любила виртуально с ним долгими ночами, записывала диалоги в дневники, которых за два года накопилась целая стопка.
Повествования на бумаге складывались с необыкновенной лёгкостью. Андрей заполнял собой всё обозримое жизненное пространство.
Писать, разговаривать, слушать и чувствовать, зная о том, что он есть, было легко и приятно.
Теперь события происходят как бы сами по себе, не задевая, не трогая. Нет смысла смеяться или плакать. Темп и течение жизни невозможно осознать, осмыслить.
Действия на работе и дома выполняются в автоматическом режиме, лишь затем, чтобы никто не мог упрекнуть её в невменяемости.
Время из друга превратилось в противника, заставляя заполнять себя пустотой.
Иногда приходится бежать от людей, от необходимости что-то предпринимать во внутреннюю иммиграцию, забираться в тёмные глубины, где нечем дышать, где начинает обволакивать чем-то липким.
В такие минуты сердце останавливается или напротив, начинает колотиться в бешеном ритме, заставляя страдать от ощущения невыносимой тревоги.
Селена не понимала ход времени. Оно, то останавливалось, то начинало двигаться скачками. Тогда возникало желание перехитрить его, укрыться.
Желание освободиться от серой непроглядной мглы, от сугробов, засыпавших всё вокруг, настигало вдруг и так же неожиданно исчезало. Жизнь перестала приносить удовлетворение, воспринималась как насилие.
Неужели никогда она не сумеет избавиться от этого гнетущего состояния?
Неожиданно вспомнилось, что когда-то она умела не только грустить и ненавидеть.
Мысль о том, что во всё виноват он, Андрей, пронзила мозг, вызвав острую боль в области сердца.
Селена надавила на газ, машина взревела, словно спортивный болид на старте.
Поднявшись в квартиру девушка, не раздеваясь, забежала в спальню, вывалила из письменного стола дневники, стопки бумажных листов, исписанные ровными строчками.
Всё о нём.
Селена давно запретила себе это читать, потому, что каждая фраза рождала шквал эмоций, заставляла страдать и ненавидеть, чего позволять себе было нельзя.
Мысли о нём вызывали неконтролируемую депрессию, нервные спазмы, заставляя молить пустоту о наступлении смерти.
Предотвращать эти состояния, избегать крайних, невыносимо губительных для себя последствий, Селена так и не научилась.
Любое воспоминание об Андрее приводило к меланхолии, вызывало апатию, бессонницу, рождало мысли о никчёмности жизни вообще. Или напротив, порождало агрессию, когда она была способна разбить посуду, резать на части любимые вещи, до которых Андрей когда-то дотрагивался. Их вещи, сохранившие против воли память о нём: тепло, запахи, звуки, даже ощущение присутствия.
Селена свалила записи в кучу, посреди кухни, прямо на полу и подожгла, дрожа всем телом в непонятной торжествующей лихорадке. В глазах мелькали языки пламени, уничтожающие милые сердцу страницы, приносящие отчего-то вместо радости боль. Её полностью захватил непонятной природы азарт, некое экстатическое, очищающее состояние.
Девушка плясала вокруг горящих бумаг, не замечая, что огонь перекинулся на стол, что следом загорелась скатерть, от неё воспламенились шторы.
Прозрение, осознание безумности происходящего пришло внезапно.
Селена открыла кран, схватила кастрюлю, принялась заливать занявшийся не на шутку пожар.
Это удалось, правда, ценой немалых усилий.
Чад и смрад в кухне вернули к действительности.
Слезы бессилия застилали глаза, лёгкие запирало едкими удушливыми испарениями.
Девушка задыхалась, сидя на полу в грязной луже, но не могла сосредоточиться настолько, чтобы окончательно прийти в себя.
Нужно было открыть окно, прибраться, выбросить сгоревшие тряпки и бумаги.
Для этого не хватало сил. И желания.
Селена бездумно смотрела на чёрные от копоти руки, размазывала эту адскую смесь по лицу и одежде, не испытывая иных чувств, кроме ощущения бездны, в которую провалилась по собственному желанию.
Её душа летела куда-то вниз, кувыркаясь, натыкаясь на некие препятствия, соприкосновение с которыми было болезненным.
Мозг высверливала лишь одна мысль, – это всё! Всё! Андрея больше нет в её жизни. Только что сгорели остатки памяти. Можно подвести черту и начать сначала: научиться смеяться, радоваться, любить.
Последнее слово вызвало внутри бурю негодования. Пока неосознанного, но откуда-то уже всплывал вопрос: почему человек, которого давно нет рядом, столько времени безраздельно властвовал над ней?
Девушка схватила недогоревшие дневники, пыталась прочесть то, что сохранилось, но страницы рассыпались, превращаясь в грязь, которая тут же расплывалась в луже.
Селена почувствовала, что замёрзла.
Её знобило, зубы начали выбивать дробь, горло болело от рыданий.
Мокрая, несчастная, грязная, она собрала остатки сознания, начала прибираться, скользя по мокрому полу, выложенному керамической плиткой. Несколько раз девушка больно упала.
Слёз больше не было. Они закончились.
Ужасно захотелось спать.
Всё же Селена нашла в себе силы: прибралась, вымыла, вычистила всё, насколько это было возможно, выбросила сгоревшие вещи.
Потом тщательно обошла квартиру, собрала всё то, что могло напомнить про Андрея, и вынесла на помойку.
Девушка с удивлением отметила, что ей даже не захотелось прощаться с памятью о человеке, столько времени державшим её душу в тисках беспросветной мглы.
Андрея просто не стало.
Было бы слишком просто, имея возможность такой ценой избавиться от любовной паранойи.
Время от времени он возвращался, лишая сил, вызывая тревогу, заставляя страдать.
Вот и сейчас случилось подобное воскрешение.
Впереди Селена увидела автомобильную пробку, как раз в то время, когда призрак некогда любимого человека злорадно выедал её изнутри.
Девушка молила его уйти.
Он не унимался, напоминая про слишком сильные эмоции, заставляющие сердце работать в аварийном режиме.
Некоторое время Селена сопротивлялась.
Потом на неё накатила волна беспричинной агрессии.
Она лихо повернула влево, пересекла поперёк три ряда сигналящих автомобилей, бесстрашно подрезая и оттесняя их, выехала через две сплошные на встречную полосу, развернувшись перед очумевшими от такой наглости водителями в обратном направлении, и понеслась, сама не понимая, куда и зачем, набирая и набирая скорость.
Один из водителей, которого Селена едва не протаранила, был её собрат по несчастью, некий Игорь Леонидович Пашин, так же страдающий от нераздёлённой любви, от внезапного, необъяснимого предательства.
Он сам не понял, почему поехал за красной иномаркой, в которой сидела девушка без лица.
Игорь ясно видел, что она не в себе, что желание испариться, исчезнуть, повелевает её сознанием, если таковое сейчас присутствует внутри тела.
Что руководило его действиями, он сам не мог понять. Просто показалось, что лишь он один в целом мире может изменить судьбу этой взбалмошной, но притягивающей непонятно чем, словно под действием гипноза, женщине.
На самом деле Игорь торопился. У него была назначена деловая встреча, которую мужчина считал весьма важной.
И всё же он счёл более необходимым остановить неистовое движение женщины, которая реально желала, если не смерти, то забвения. Что-то притягивало к ней, словно магнитом.
По природе своей мужчина был интроверт, в жизни всегда руководствовался интуицией, которая подводила редко, старался не задавать лишних вопросов своему внутреннему дирижёру и цензору.
Предчувствие чего-то важного, внезапное озарение, возможно инстинкт. Кто бы мог знать, что или кто внутри нас принимает самые ответственные решения.
Несколько виртуозных маневров позволили мужчине обогнать безумную леди, замедлить движение её автомобиля, заставить переместиться в правый ряд, затем на обочину.
Селена выскочила из машины, злая как фурия, имея единственное желание – размазать этого наглеца по асфальту.
Игорь улыбнулся, предъявил её вниманию раскрытые ладони.
– Вы просто прелесть, милая леди. Я бы хотел с вами познакомиться. Можно?
– Не думаю, что это хорошая идея. Мне сейчас не до вас. Прощайте, если больше нет ко мне претензий. Да, я понимаю, что вела себя беспардонно. Извините. Настроение, знаете ли, такое. Накатило внезапно.
– Я даже могу угадать причину. Хотите?
– Нисколечко. И нечего тут ухмыляться. Вы мне совсем не нравитесь.
– Понимаю. Неразделённая любовь, бессонные ночи, невыносимые страдание, желание перестать быть. Я прав?
– Не лезьте не в своё дело! Я предельно счастлива. Если бы не вы…
– То, возможно, вы встретились бы уже с фонарным столбом или въехали кому-нибудь в зад. Давайте, не будем говорить ни о чём плохом. Поставим машины на платную парковку и устроим совместные проводы любви.
– Как? И у вас тоже. Вы меня не дурите? Это называется пикап, так ведь: быстрый съём девицы лёгкого поведения на одно постельное представление. Мужчина, вы ошиблись адресом.
– Я не страдаю от недостатка секса, не ищу добычу. Просто есть желание облегчить душу, только и всего. Вы… вызываете доверие, интерес. Знаете, у мужчин такое случается. Меня зовут Игорь.
В это время зазвонил телефон. Мужчина извинился и ответил.
– К сожалению, я не смогу с вами сегодня встретиться. Непредвиденные обстоятельства. Условия сделки мы обсудим позднее. Я с вами обязательно свяжусь. Следующая встреча будет моей личной проблемой. Извините.
– Могли бы не извиняться. Всё уже сказано, выяснено. Мы не подходим друг другу, это очевидно.
– Что-то подсказывает мне, что это совсем не так. Давайте всё же гульнём. Расходы беру на себя. Как мне вас называть, милая леди?