Юная неопытная фигуристка скользила по катку. Движения были угловатыми, резкими, даже нелепыми. Не в силах смотреть больше на это, я перевела взгляд на других катающихся. И вдруг что-то заставило меня вновь глянуть на неё. Это была не она, уже не она. По льду плыла только что, сию секунду оперившаяся лебедь с грацией в каждом движении. Я не поверила глазам своим и горько пожалела, что не схватила этот момент на видеокамеру. Впрочем, и сейчас надо бы. Но пока я доставала сию технику, лебедь внезапно споткнулась, пробежала пару неравновесных шагов и упала. И застыла на льду нелепой кучкой тряпья. Что с девочкой?! Катающиеся не сразу обратили на эту кучку внимание.
Скорая диагностировала перелом основания черепа. И увезла в морг.
К моему удивлению, была публично объявлена дата прощания с юной фигуристкой. Оказывается, папаша был каким-то районным бонзой, который вечно был занят какими-то таинственными делами и на чадо в жизни повседневной не обращал внимания. Росла сама по себе, как сорняк. Мама-бизнесвумен раскатывала по заграницам и на прощание не успела. Девочку растила бабушка. Она-то единственная и плакала на церемонии. Папаша был в галстуке-бабочке, красный, пыхтящий, напыщенный, как индюк, и невероятно осознающий своё значение. Других гостей я не знала.
Речи были бесконечными и пышными. Количество венков зашкаливало. Лимузины у подъезда морга были перевиты черными лентами. Не выдержав духоты и славословий, я вышла на улицу и оказалась в компании еще двух дам в мехах. Переглянувшись с ними, я поняла, что и они не выдержали. Я закурила. Поколебавшись, дамы тоже вытащили сигареты.
Но всему приходит конец. Гроб выплыл из дверей, был размещен на катафалке, папаша и гости заняли места в лимузинах. Для венков понадобился отдельный грузовик. Куда усадили плачущую бабушку, я не углядела. И по чьему-то знаку процессия медленно поплыла. Кладбище, видно, было недалеко, потому что за машинами пешком шли с пару десятков человек, в основном подростки. И мы, три дамы. Что нас заставило — а кто его знает. Какое-то чувство единства. Оказалось, что мы все видели лебедь на катке.
Полуснежная, полуслякотная дорога, брызги из-под колес. В этот день потеплело и провожающие подростки были в основном в резиновых сапогах.
За очередным поворотом дороги и помпезной процессии мы с дамами отстали. Остановились, переглянулись: но вы ведь видели?! И я первая решилась высказать то, что чувствовала и что давило:
- А знаете, девушки, по-моему, Оли-то здесь и нет. Мне одной кажется, что она уже ушла отсюда в кого-то другого?
Дамы недоуменно было посмотрели на меня и... согласно закивали.
Действительно, той лебеди не могло быть среди этих венков и увитого черными лентами длиннющего кортежа. Ну что стоит лебеди перелететь с места на место?
Я провожала глазами удаляющуюся процессию и истово молила, сама не знаю, кого: Оля, если ты не с ними, только отзовись! Только проявись — где-нибудь, как-нибудь! Оля, ты только дай тебя узнать!