Приключения курсантов-летчиков
Мы с Владом сидели в каптерке и собирались попить чайку. Я занимался кипятильником, а Влад читал какую-то книжку о летчиках времен Второй мировой войны. Читая книжку, он довольно таки эмоционально комментировал описываемые в ней события.
- Ничего себе, круто, так-так, интересно. Потом вдруг затих.
- Ты чего замолк?
- Понимаешь, тут очень интересно описано как летчик уходит из-под атаки. Необычно.
- Рассказывай, что за маневр.
- В том то и дело, что не могу сказать, что это за фигура пилотажа, однозначно что-то из высшего пилотажа.
- Дай тоже посмотрю, - попросил я.
Мы поменялись местами. Влад занялся чаем, а я сел читать. Пока я пытался разобраться с описываемыми выкрутасами героя повествования, Влад успел разлить чай по кружкам.
- Надо позвать Серегу, - сказал Влад, - он тоже хотел чаю.
И вот мы уже втроем сидим в каптерке, пьем чай. Мы с Владом обсуждаем прочитанное, а Сергей знакомится, так сказать, с первоисточником.
- Прикольно, - сказал Сергей, - хотел бы я видеть, как это будет выглядеть в воздухе.
- Ты думаешь, это можно повторить на реактивном самолете? – спросил Влад, - он-то выполнил ее на винтовом.
- А давайте сделаем расчеты, - предложил Сергей.
С этого момента у нас началась «научные» исследования. К нам присоединился и Игорь, четвертый член нашего экипажа. Каждую свободную минуту мы посвящали вычислениям. Примерно через неделю расчеты были готовы. Также, мы придумали, как замаскировать эту фигуру в ходе выполнения полетного задания под другую. Дело в том, что согласно положениям курса летной подготовки, нам запрещалось выполнение лишних фигур пилотажа. Выполнять нужно было только то, что было запланировано в каждом конкретном полетном задании. А о том, чтобы выполнить фигуру пилотажа вообще не указанную ни в каком курсе, не могло быть и речи. За нарушение правил могли просто отчислить из училища. По нашей задумке, выполнение нужной нам фигуры должно было выглядеть как неумелое, ошибочное выполнение другой, регламентированной фигуры. Тогда нам казалось, что мы очень умные и сможем всех перехитрить.
И вот настал день «Х». В этот день были запланированы тренировочные (самостоятельные) полеты нашего экипажа. Отлетав с инструктором контрольный полет, Влад полетел сам, и ему выпало первым выполнить фигуру «Уход от атаки». Мы с нетерпением ждали его возвращения. И вот он заруливает на стоянку, мы бежим к нему.
- Ну что, получилось?
- Ни черта не вышло, - ответил Влад.
- Почему?
- Не знаю, где-то мы просчитались.
- Да нет, - возразил Сергей, - не могли мы ошибиться, все было верно.
- Вот и проверь, - сказал Влад, - ты же сейчас летишь?
- Я. А что не так-то было?
- Кажется, я не дотянул ручку, надо было сильнее.
- Хорошо, сейчас и проверим, - сказал Сергей.
И вот отправился второй на выполнение «секретного» задания. Сергей приземлился, и мы снова побежали к самолету. Сергей вылез и развел руками.
- Не вышло, - сказал он, - Влад был прав, расчеты были не верны.
- Я все же попробую, - сказал я, - подошла моя очередь.
Мне пожелали удачи, я пошел к самолету, сел в кабину и запросил запуск.
- Запуск не разрешаю, - был ответ руководителя полетов.
Я посмотрел наружу и увидел, что к моему самолету уже бежит инструктор, замполит и еще куча других летчиков. Я вылез из самолета и меня сразу "поволокли" в комнату предполетных указаний, где уже были Влад, Серега и Игорь.
Мы думали, что все предусмотрели, но … В самолетах установлены так называемые «черные ящики», которые осуществляют запись различных параметров самолета во время полетам. В нашем случае, записи также использовались для контроля курсантов. На записях хорошо видно, как курсант выполнял полет. Наш инструктор, как это и было заведено, проверил запись полета Влада и заметил необычное отклонение. Посчитав, что это ошибка пилота, он не придал этому особого значения, на что мы собственно и рассчитывали. Проверив запись полета Сергея, он к своему удивлению заметил то же отклонение, что и у Влада. Сравнив записи, инструктор понял, что это не ошибка, а намеренные действия. Благо опыта инструктору не занимать. Именно отражение в записях одинаковых «ошибок» мы не учли и попались.
Естественно, инструктор сообщил о своих, более чем подозрениях, командиру звена и далее по команде. Они успели сообразить, что к чему до моего полета.
Отрицать свои намерения было бессмысленно, и мы решили рассказать все, как было, надеясь, что всех сразу точно не отчислят.
Наши надежды оправдались, у руководства эскадрильи возникла дилемма. За такой проступок курсанта отчислили бы немедленно. Но проступок был групповым, и отчислять придется сразу четверых, что вызовет сильнейший резонанс не только в училище, но и в высших военных сферах. Вот тут уже может пострадать не только руководство полка, но училища. Получается, что предавать огласке этот случай, себе дороже. Это нас и спасло. Нас отстранили от полетов, на целую неделю, и как я понял, дальше полка информация не ушла. Инструктору, к нашему великому сожалению, тоже, досталось.
История, однако, на этом не закончилась. Наши учебные аэродромы располагались тогда в Азербайджанской ССР. Так вот от наших «изысканий» в мастерстве пилотирования пострадали еще и местные жители.
Отстранив, на целую неделю от полетов, нас не собирались оставить блаженствовать от безделья, под щедрым, даже слишком, южным солнцем. "Дурь" из нас решили выбить непосильным трудом. Наше перевоспитание поручили штурману эскадрильи. Он же придумал нам занятие. По его приказу мы пришли на плац.
- Когда я был курсантом, - сказал штурман, - вокруг этого плаца текла вода. Сейчас, как вы видите, арык пересох. Вода в арык поступала из канала, который в свою очередь питается из реки Кура. Ваша задача – расчистить арык, канал и возобновить подачу воды. Задача поставлена. К исполнению приступить немедленно.
Мы взяли лопаты и приступили к новому, уже не такому секретному заданию. Однако, изучив арык и канал, мы пришли к выводу, что вода поступала не из канала в наш арык, а скорее наоборот. Об этом говорил общий уклон местности. Мы поделились со штурманом нашими наблюдениями, но он, и слушать не стал. Что ж, наше дело маленькое, есть приказ копать – значит, будем копать.
И вот мы неделю, с лопатами, ходили на тот канал, копали, с завистью наблюдая за полетами наших однокашников. Не знаю, что приносило больше страданий, копать под палящим солнцем, или же наблюдать за деловито пролетающими над нашими головами самолетами. Как бы там ни было, за неделю канал и арык были расчищены. Штурман принял работу и остался доволен результатами нашей деятельности.
- Ну что ж, - сказал он, предвкушая эффект от появления воды в арыке, - пускайте воду. Жребий пускать воду пал на меня и Влада. Мы пошли к реке, и открыли шлюз.
Вода весело потекла в канал.
Возвращаясь обратно, мы попали в небольшую переделку. Дело было поздним вечером, и пока мы ходили уже стемнело. Чтобы успеть к вечерней поверке, мы решили сократить путь и пойти через овцеферму. Только мы зашли на территорию фермы, как нас с криками стали окружать молодые люди, азербайджанцы. Зажав нас в кольцо, подпихивая палками, меня и Влада привели к административному зданию фермы. Рядом стояла беседка, в которой находились несколько пожилых людей. Нас завели в беседку. Вероятно, все они были работниками фермы, приняли нас за воров, и были настроены очень агрессивно. Молодые люди, что-то выкрикивали по-азербайджански, пожилые, судя по интонации, что-то нам предъявляли. Стоял невообразимый шум. Тогда, решив взять ситуацию под контроль, и выйти из сложившихся обстоятельств с меньшими потерями, я поднял руку и попросил слова. Все умолкли.
- Можно сказать? – спросил я у более пожилого.
- Да, - прозвучал ответ.
- Салам алейкум, - поприветствовал я пожилых азербайджанцев.
- Алейкум салам, - ответили они, чуть привстав.
- Привстали, значит дело пошло, - подумал я,- нужно развивать "наступление".
- Как вы видите по нашей форме, - сказал я, - мы солдаты. Они согласно закивали.
- Мы шли с Куры, решили сократить путь через ферму. Дурных намерений не имеем.
В ответ раздались недовольные возгласы молодежи.
- Вы же кавказцы? – спросил я.
- Да, - был ответ.
- Я тоже, - продолжил я, - но, у нас на Кавказе, если встречают путника, приглашают его в дом, угощают тем, что есть, предлагают помощь. И мне очень неудобно перед своим другом, который видит, как здесь встречают гостей.
-Что он расскажет своим родителям, когда приедет к себе домой? - закончил я.
Наступила тишина.
- Да, ты прав, - сказал один из пожилых, - сразу видно, что вы не воры, солдат. Извините нашу молодежь, они лишь выполняли свою работу. Идите с миром, вас никто не тронет.
Повезло. А ведь могла быть драка. Могли вызвать милицию. Обвинить в воровстве. И тогда прощай училище.
Как бы там ни было, мы благополучно вернулись в казарму.
Ох, если бы эти азербайджанцы знали, что мы натворили, вероятно, нас бы убили на месте.
Утром нас разбудили крики. Несколько десятков азербайджанцев, вооруженных вилами, тяпками, лопатами осадили КПП. Они требовали выдать солдат, которые копались в канале. Оказалось, что мы затопили часть поселка, расположенного рядом с гарнизоном. Не знаю, каким образом начальство уладило конфликт, но уже до обеда все разошлись. Курсантам категорически запретили выходить за пределы гарнизона.
Через пару дней, когда страсти улеглись, штурман отправил нас "разгребать" то, что мы наворотили.
Снова, вчетвером, мы отправились к каналу. Перед нашим взором предстала ужасная картина. Величину бедствия можно было оценить, лишь увидев результат нашей деятельности. Вдоль канала, на окраине поселка, располагалось около десятка новых домов из самана и один дом из шлакоблока. Они были еще без крыш, только стены. Вода, пущенная нами в канал, достигла гарнизона и остановилась, так как гарнизон, как мы и говорили штурману, был гораздо выше. Далее вода, перелилась через край канала и всю ночь текла в поселок. Под водой оказалась вся территория новостроек. Саманные дома, напитавшись водой, осели и полностью разрушились. Фундамент, под блочным домом, тоже осел и дом получил вертикальную трещину, с полуметровой шириной вверху. Кошмарное зрелище. Сам я из аула и знаю, что значит построить дом из самана. Было очень жаль пострадавших жителей поселка и понятен их гнев.
Вокруг блочного дома ходил азербайджанец. Мы остановились и стали наблюдать за ним. Он был одет в костюм с галстуком, на ногах - высокие резиновые сапоги. В руках него у была штыковая лопата. Воды было все еще много, и она доходила ему почти до колен. Он ходил вокруг дома, сокрушенно качая головой. Как оказалось впоследствии, это был председатель сельсовета.
Тут он заметил нас. Взяв лопату наперевес и загребая воду сапогами, он пошел в нашу сторону. Выражение лица у него был воинственное. Он шел, убыстряя шаг и что то, выкрикивая по-азербайджански. Намерения у него были явно недвусмысленные. Я воткнул свою лопату перед собой, оперся на черенок подбородком и стал ждать.
Ребята благоразумно зашли мне за спину. Сила, само собой была на нашей стороне, и естественно никто его бить не собирался, так напугать, что бы он отступился, и дело не дошло до драки.
Нужно сказать, что я был пострижен налысо, сожженный солнцем до черноты, с явными кавказскими чертами лица. Эдакий, абрек-разбойник, смотрел ему прямо в глаза и спокойно ждал. Азербайджанец это заметил и не останавливаясь, спросил:
- Ты азербайджанец?
- Нет, - ответил я.
- А кто, тогда по национальности?
- Адыгеец.
- Это еще что за национальность? - недоуменно спросил он.
- Нас еще черкесами называют, - ответил я.
Тут он остановился как вкопанный.
- Знаю я тебя, - сказал он, - это ты с другом через нашу ферму ночью проходил.
Тебя случайно не Ибрагим зовут?
- Нет, не Ибрагим.
- Читал я про тебя.
- Вот так вот, - подумал я, - где читал? Неужели уже в газете пропечатали?
- Где читал? - спросил я у него.
- "Угрюм-река" читал, - был ответ.
Ребята за моей спиной начали смеяться. Как потом они говорили, председателя спасло его образование.
Опустив лопату, он развернулся, и низко опустив голову, ушел.
Вот так бесславно закончилась наша эпопея. Мало того, что нас за малым чуть не выперли из летного училища, к тому же могли «полететь» головы летчиков-инструкторов, так мы еще умудрились затопить полпоселка и разрушить десяток до-мов.
Защитнички…