Ночью на берегу пруда обустроилась летучая лисица. Не спутайте её с летучей мышью при встрече! Мышь нежнее, субтильнее. Хотя крылья у обеих взяты напрокат в одном тайном месте,- что с того. Они похожи лишь издали. А вблизи... Как каждый, как все мы - далеки друг от друга.
Некогда летучая мышь радовалась знакомству, улыбалась и просила извинить за беспокойство, причинённые её вторжением в наш мир. И что же? Она стала его частью! Мы потеснились охотно! И были бережны, осознавая, сколь трепетно и деликатно наше соседство. А лисица... Та кричала на весь лес. И показывала в возмущении своё нёбо, цвета нежной утренней зари.
- У вас учебник есть?
- Нет. Нам не выдали...
- А зачем вы пришли?
- Нам сказали подойти.
- И вы думаете, что только за то, что вы тут, я поставлю положительную оценку? Нет уж, извольте подготовиться, а после приходите! Наглость какая!
- Но мы готовы.
- У вас нет даже учебника!
- Мы читали книгу.
- Книгу? Какую ещё книгу?
- «Язык тела».
- Что это ещё за непристойности? У нас определённая программа!
- «Язык тела» , Джеймс Холл.
- Не морочите мне голову! Идите к руководству школы и разбирайтесь. Вы не готовы.
- Я, конечно, схожу к директору, но, может, вы сперва послушаете?
- Что?! Что я услышу, если у вас учебника нет!!! Понимаете вы это?
- По учебнику учат языку, так ведь?
- Наконец-то, до вас дошло!
- Я не о том. Для нас это пройденный этап.
- Вы думаете, о чём говорите? Учебник - это главное, что есть в жизни!
- Мы надеялись, что главное - это жизнь...
Учитель с презрительным подозрением окинула женщину взглядом. Полноватая, в джинсах и рубахе. С кругами под глазами до середины щеки. Рядом парнишка. Бледный. Серьёзно и внимательно смотрит мимо взрослых в окно.
«Мать наверняка пьёт горькую.» - сделала вывод педагог.- «И сына лупит по чём зря.»
- ... так вы нас выслушаете, всё же? - просьба матери воспарила к холму раздумий, на которых привычно расположилась учитель, и та внезапно согласилась.
- Была не была. Давайте. У вас пять минут. Вы тратите мою бесценную жизнь. - и, не скрывая высокомерия, усмехнулась.
Мать нежно дотронулась до плеча сына и тот, не задумываясь, заговорил по-английски. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а он всё говорил и говорил. Лицо учителя как-то внезапно осунулось и побледнело. После - демонстрируя все оттенки смущения, сделалось одутловатым. Педагог не слышала такого количества незнакомых иностранных слов со студенческой скамьи. Ей было не до самообразования. Иняз казался удачным выбором для девушки. Верным куском хлеба, «учитывая то количество оболтусов, которых производят на свет эти... тётки. Которые не интересуются ничем, которые сами никому неинтересны», - так рассуждала она и не заметила, как сама стала одной из них.
Пять минут, выделенных учителем давно прошли, а парнишка всё говорил и говорил на незнакомом ей языке. Мама мальчика разглядывала облака которые отражались в ясных глазах сына, и была счастлива этим.
У каждого - своё небо, а пурпур заката один на всех. Догорая свечой, день усаживает вокруг себя тех, которых может. И завораживает, если кого не в силах остановить подобру-поздорову.