ГЛАВА ВОСЬМАЯ
РУБИКОН ЦАРЯ АЛЕКСАНДРА
Промозглым ноябрьским вечером по брусчатке улиц Франкфурта-на-Майне медленно катила роскошная царская карета в сопровождении конной гвардии. Целеустремленный Александр I заранее задумал нанести поздний визит прусскому королю накануне важнейшего военного совета союзников, назначенного на 19 ноября 1813 года. Там должна была решиться судьба наполеоновской Франции и во многом всей Европы.
В просторной карете ехал красивый и элегантный император, одетый в плотный общегенеральский мундир, белые лосины и черные лаковые сапоги. На важную встречу он отправился один, без своих советников и друзей. Ему предстояло провести с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом III очень откровенный, личностный разговор.
Императора в дороге донимали нелегкие думы: «Я завтра на совете буду один против всех! Никто из союзников не хочет продолжения войны с талантливым Наполеоном. Всех страшит переход французской границы через Рейн, там ожидается народная война против нас… Необходимо сегодня же перетянуть на свою сторону короля! Вместе с Пруссией Россия уже может диктовать свои условия всем остальным союзникам. А значит - быть военной кампании 1814 года, быть переходу через Рейн! Я перейду свой Рубикон и смету с трона Франции Наполеона! Я сделаю всё, чтобы в Европе, а значит, на западных рубежах России на десятилетия воцарился долгожданный мир…»
Карета императора Александра с охраной доехала до темного особняка резиденции короля Фридриха. Россияне встали напротив ворот, где на часах стояли высокие прусские гренадеры. После зычных криков конных гвардейцев широко распахнулись ворота, и гости въехали во внутренний двор. Представительный Александр степенно шел по лестницам и коридорам в кабинет Фридриха. Ему отдавали честь усатые прусские солдаты в знакомой военной форме. Она была копией российской формы, и само подражание России говорило о многом. Здесь Россию если и не любили, то очень сильно уважали – уважали силу русского оружия.
В богато обставленном приемном кабинете дорогого вечернего гостя принимал любезный хозяин Фридрих-Вильгельм III. Это был весьма импозантный и не старый король: высокий темноволосый мужчина с аккуратными усиками. Он поспешил сообщить Александру важную радостную весть во всех подробностях:
- Наши общие усилия в любимой моей Германии приносят новые военные плоды! Окончательно капитулировал французский маршал Сен-Сир со своим корпусом.
- Да, я наслышан, - улыбался царь. - Дрезден полностью наш!
- Вместе с маршалом сдались тридцать три генерала и тридцать пять тысяч воинов! С ними мы получили двести сорок пять пушек – это большая бескровная победа!
Император, кивая, сблизился с довольным королем и незаметно взял его за пуговицу на мундире. Александр подчеркнуто вежливо стал убеждать:
- Это только первая ласточка наших дальнейших побед над Бонапартом. Вскоре сдадутся и другие французские гарнизоны в германских городах, в нашем тылу. Сейчас крайне необходимо без длительных задержек продолжить наступление через реку Рейн до самого Парижа.
Прусский король, будто ошпаренный, отшатнулся от российского императора и, сделав недовольную гримасу на лице, пожал плечами:
- Вы же сами хорошо понимаете, что союзные войска крайне утомлены и расстроены из-за многочисленных сражений с французами в Германии. Требуется упрочить новые коммуникации, дождаться пополнения войск и много чего еще. И вообще…
- А вот отсюда, любезный король, прошу подробней! – грустно улыбнулся царь. – Я знаю, что Англия уже не хочет дальнейшей войны с Наполеоном ввиду больших финансовых трат. У них, видите ли, копится государственный долг! У богатейшей державы, которая из года в год грабит Индию, Африку и другие материки, и острова! Австрийцы прямо говорят, что в целом достигли своих целей в борьбе с Наполеоном. Теперь он ослаблен, и они не хотят его свержения с французского трона.
- И это действительно так! – радостно воскликнул Фридрих. – Германия свободна! Более не следует подвергать уже достигнутые успехи случайностям жестокой войны. Всем прекрасно известен военный гений Наполеона.
- Сейчас мы в разы сильнее одинокой Франции! – не соглашался Александр.
Недовольный король, мотая головой, заходил то с одной стороны к императору, то с другой, пытаясь его убедить:
- Но ведь многим резонно кажется, что Рейн – это тот рубеж, где закончатся наполеоновские войны. Зачем нам идти во Францию? Там сразу вспыхнет еще и народная война против нашей коалиции.
- Зачем?! – негодующе спросил Александр и сам же ответил: - Россия и Пруссия должны сполна отомстить за свои поруганные города и села, за обездоленный народ! Мы с вами не австрийцы, которые выпросили почетный мир у безродного корсиканца и отдали за него императорскую дочь!
Российский император, опустив свои длинные руки на королевские плечи, буквально тряс Фридриха, и тот начал сдаваться:
- Да, французы Наполеона поругали нашу национальную гордость. Надо мстить.
- Вот правильные слова! – обрадовался Александр и уже спокойно пожал руку собеседнику. – Пруссия вместе с Россией почувствовала вкус великих побед и теперь обретает уверенность в своих силах. Если мы вместе пойдем дальше на общего врага, то я уверен, что за спиной России вы вскоре будете великой державой.
- Я хочу этого! – мечтательно сказал король.
Царь снисходительно ухмыльнулся и вдруг вспомнил:
- А вы знаете, любезный Фридрих, что Наполеон до похода на Москву предлагал мне не раз поделить Пруссию между нами…
- А-а-а вы? – заикнувшись, спросил прусский король.
- Я отверг его наглые притязания, ибо дорожу нашей с вами дружбой.
За какой-то миг в душе и на лице прусского монарха пронеслась целая гамма чувств. Он благодарно тряс руку собеседника и трепетно повторял:
- Завтра на совете я буду с вами! Завтра я буду с вами!
- Так-то лучше! – искренне радовался Александр. – Вместе уже наши войска, а сейчас соединились и наши помыслы. Нам никакой враг не страшен…
19 ноября 1813 года на решающем военном совете союзников российский император Александр и примкнувший прусский король Фридрих заставили остальных продолжить войну против Франции на её территории. При этом Россия пошла на уступки Англии и Австрии, согласившись на очередные мирные переговоры с наполеоновской Францией. Царь, уезжая с совета, дипломатично улыбался. Он был уверен, что договориться с Наполеоном не удастся и в этот раз…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ПОСЛЕДНИЕ НАДЕЖДЫ НАПОЛЕОНА
Поздней осенью 1813 года французский император вернулся в Париж. Он развил бурную деятельность, чтобы воссоздать свою Великую армию, пока его многочисленные враги отдыхали, спорили, соглашались и вновь строили друг другу очередные козни. Наполеон Бонапарт днями и ночами трудился, возрождая новую армию.
Теперь поле его деятельности несравнимо сузилось. Год назад он лишился своего любимого детища – Великой армии. Но после похода на Россию и военной катастрофы в распоряжении у великого корсиканца была еще большая часть Европы. Сейчас только сама Франция могла спасти на троне своего блудного сына. Он в отчаянии, глядя на обложивших его со всех сторон врагов, выжимал из своей страны последние соки на будущую войну - скупые людские и финансовые ресурсы.
Император Наполеон, уже не раз побитый российскими войсками, после поражений стал нелюдим. Он всё больше писал приказы, которые по-прежнему исполнялись неукоснительно. За ним по-прежнему стояли верные гвардейцы, маршалы и его, пусть и померкнувшая, великая слава полководца.
Французский император почти безвылазно находился у Парижа, в своем любимом дворце Фонтенбло. Оттуда он, как опытный паук, непрестанно дергал тысячи невидимых нитей, опутавших всю Францию, добывая всё новых солдат и оружие для своих кровавых планов.
У Наполеона не было настоящих друзей, которым он мог излить всю свою душу. Ведь он, решивший стать повелителем мира, мог иметь лишь покорных слуг. У него были любимые маршалы и министры, дипломаты и офицеры, перед кем он хвастался и строил свои вселенские планы.
Герцог Коленкур Арман-Огюст стоял особняком среди толпы особо приближенных к императору. Талантливый дипломат до 1810 года был послом Франции в России, а потом он сопровождал Наполеона в роковом походе на Москву в 1812 году. Пожив в Российской империи, Коленкур, как здравомыслящий человек, был самым ярым противником войны французов с русскими. Французский император за это его недолюбливал, но в то же время и не отдалял от себя, уважая независимость в суждении и желая иметь среди толпы всеобщего обожания противоположную точку зрения. На пороге тревожной зимы для осажденной Франции император вновь захотел увидеть своего бывшего посла в России.
Обрюзгший человек с бледным полным лицом, облаченный в военную форму, задумавшись, сидел на французском троне. Но как только он увидел Коленкура, так живо бросился ему навстречу. Сорокалетний маркиз, чуть склонившись перед императорской персоной, вежливо улыбался. Он разительно отличался от Наполеона и здоровым цветом лица, и хорошей фигурой, но в мыслях они были едины – как спасти от позора поражения свою Францию. Император был искренне рад увидеть давнего приятеля. Наполеон любезно приглашал к столу на разговор:
- Здравствуй, мой милый Коленкур! Садись. Ты не представляешь, что я испытал за последние два месяца! От Лейпцига до пограничного Рейна я проделал триста пятьдесят верст позора, как говорят русские. За Рейн перешло всего лишь несколько десятков тысяч боеспособных французских солдат и офицеров. Это из сотен тысяч воинов, бывших у меня под началом всего лишь полгода назад! Из памяти невольно всплывает военная катастрофа отступления в русском походе.
- Увы, судьба превратна, Ваше Величество! – вздохнул Коленкур. – Тот русский поход в двенадцатом году был самой большой ошибкой. Неужели вам было мало завоеванной Европы! И вот теперь мы вновь одиноки, как двадцать лет назад во времена революции…
- Нет! – сурово отрезал Наполеон и стал перечислять: - Со мной Дания и Италия, а еще преданные мне польские части. Кроме того, во время затишья я разверну дипломатическое наступление: освобожу Папу Римского из Франции и отдам ему Ватикан, верну на испанский престол их короля. У меня в Испании стотысячная армия, которую возглавляют маршалы Сульт и Сюше. В Италии у маршала Богарне пятьдесят тысяч солдат. А сколько еще моих войск в Бельгии и Голландии, у маршала Даву в Гамбурге и других германских крепостях? Там целая армия!
- Там никак не меньше ста тысяч, сир! – уже бодрее сказал дипломат.
- Вот! – гордился император. – Только за пределами Франции четверть миллиона моих солдат! Еще четверть я соберу в стране до весны. Вот потом с полумиллионным войском я устрою русским и их союзникам кровавое поражение!
Коленкур согласно кивал, но затем, не выдержав, спросил:
- А если союзники посмеют пересечь Рейн зимой? У нас на главном парижском направлении всего восемьдесят тысяч солдат, да и то они разбросаны вдоль всей реки. На другой стороне Рейна сейчас стоят триста тысяч союзных войск.
- Ну и что из того, - спокойно пожал плечами Наполеон, - что они копят силы? Мы тоже будем накапливать резервы. Сейчас ко мне идут новобранцы и объявлен новый призыв на военную службу. Я призываю под ружье жандармов, таможенников и многих других. И потом не забывайте про мою персону! Я сам чего-нибудь стою?
Император, сверкнув темными очами в сторону собеседника, зло улыбнулся. Дипломат, уважая славу Наполеона, склонил голову и восторженно ответил:
- Да, сир! Вы один стоите дивизии! Нет, целого корпуса!
- Надеюсь, надеюсь! – ухмыльнулся император. – Магия моего имени еще не раз вдохновит мои войска на подвиги и нагонит страха на врагов. Подтверждение тому - возвращение из плена французского барона Сент-Эньяна. Буквально вчера его отпустили из Германии союзники. И не с пустыми руками, а с новым мирным планом! Они боятся меня!
- Это верно, – согласился Коленкур, но потом взял свои слова обратно, – но не русские!
Наполеон от злости вскочил с места и заходил по кабинету. Он неприятно морщился, когда речь заходила о русских.
- Никто по-настоящему не хочет продолжения войны со мной, кроме русских! Только они с царем Александром преследуют меня до конца! Царь желает моего отречения от трона Франции.
- А что вы хотите? – нисколько не удивился дипломат. – Вы дошли до самой Москвы и разорили немалую часть России. Теперь русские хотят отомстить вам и дойти до Парижа.
- Да, Александр мой главный противник! – признался император и стал кусать губы. – Так было всегда. Но ведь многие мои враги уже не хотят продолжения войны со мной. Значит, надо сыграть на противоречиях в стане моих противников. Я очень хочу, чтобы они отложили вторжение во Францию до весны. Если это случится, тогда их ждет неминуемое поражение. Ведь здесь мои французы, которые поднимутся на народную войну против захватчиков! К весне я создам новую армию. Во Франции не будет русских морозов и предателей немцев, как в этом году в Германии. Я здесь как рыба в воде…
Наполеон Бонапарт, возбужденный разговором с Коленкуром, вышел из дворца на свежий воздух. Император должен был принять присягу у новобранцев, обученных в гвардейском депо Парижа.
Ноябрьское небо хмурилось, и вот-вот должен был пойти нудный дождь, но настроение Наполеона улучшилось. Он увидел перед собой на плацу несколько батальонных колонн пешей гвардии и два эскадрона конных гвардейцев. Император шел к ним, и его суровое лицо расплывалось в искренней улыбке. Зоркие глаза Наполеона заметили среди новобранцев несколько старых седоусых гвардейцев, и он поднял вверх свою треуголку. Воины тут же ему разом ответили:
- Vivе L Empereиr!
На неподвижном лице Наполеона даже появилась скупая мужская слеза, и он проникновенно произнес:
- Я вижу среди кавалеристов своих старых гвардейцев, своих старых боевых товарищей. Пусть они расскажут молодым, как вы ставили своих лошадей в конюшни Мадрида и Лиссабона, Вены и Неаполя, Берлина и Москвы. Мы шли с вами от одной великой победы до другой! Скоро мы вновь накажем своих врагов, и Европа снова опустится перед нами на колени…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ИЗМЕНЧИВЫЙ ТАЛЕЙРАН
В наполеоновской Франции преспокойно жил один человек, которого император давно хотел предать суду за неоднократную измену ему, а значит, и государству. Но Наполеон Бонапарт, имеющий неограниченную власть, так этого ни разу и не сделал. Этим необыкновенным пройдохой и талантливым человеком был Талейран Шарль Морис Перигор. Он носил титул князя и епископа, хотя давно слыл распутником и картежником.
В начале правления Наполеона Талейран занимал у него пост министра иностранных дел. С течением времени между ними стали расти противоречия из-за непомерно больших военных амбиций французского императора. Талейран, как хитрый и беспринципный дипломат, отлично понимал, к чему приведет Наполеона мания о мировом господстве. Он тихо покинул свой высокий пост. Правда, князь остался у императора дипломатическим советником и всячески отговаривал его от рокового шага – нападения на Россию. После оглушительного краха Великой армии в Русском походе Наполеон вспомнил о дипломатических талантах Талейрана и вновь предложил ему пост министра иностранных дел. Проницательный князь, зная, что упертый император готовится к следующей военной кампании с Россией, отказался от высокой должности.
В середине 1813 года влиятельный Талейран, чувствуя неминуемый и позорный конец правления Наполеона I, не способного победить коалицию во главе с Россией, стал думать о будущем Франции без великого корсиканца. Тайные письма лживого дипломата, переданные через своего родственника архиепископа Реймского, оказались в разных уголках Европы, где притаились изгнанные с Родины претенденты на французский трон. Прежде всего письмо Талейрана легло на стол к самому известному из них – герцогу Орлеанскому, возможно будущему королю Людовику XVIII. Но далеко не все тайные письма достигли рук высоких получателей, ибо французская полиция не зря ела свой хлеб.
Как-то вечером озабоченный Наполеон после напряженного дня вернулся к себе во дворец Фонтенбло. В своей приемной он увидел министра полиции с загадочной улыбкой. При появлении императора пожилой герцог Жозеф Фуше вскочил с кресла и покорно склонил голову, держа в руках темную папку. Проницательный Наполеон криво улыбнулся, глядя на нее, и пригласил посетителя:
- Любезный Фуше! Прошу ко мне в кабинет. Вы снова что-то накопали на наших скрытых врагов.
-Да, сир! – отвечал чиновник, семеня за широко шагавшим императором, и выпалил: – Я раскрыл заговор Талейрана против вас!
Нахмуренные брови Наполеона взлетели вверх, и он быстро обошел вытянувшегося в струнку Фуше. Император, сверкая глазами, протянул руку:
- Дайте мне доказательства его вины. Ветреность и непостоянство Талейрана всем известна, но мне нужны порочащие его бумаги.
- Вот они! – горделиво раскрыл свою папку министр и отдал несколько писем. – Совсем свежие!
Наполеон их жадно схватил и тут же расположился у стола под массивным канделябром с зажженными свечами. Он лихорадочно то хватал одно письмо, то тут же переходил на другое. Его бледное полное лицо, по мере прочтения, наливалось багровой яростью. Наконец император отшвырнул бумаги Талейрана и в раздражении ударил кулаком по столу:
- Его цинизму и продажности нет предела! Какая неблагодарность ко мне у этого хамелеона! Я его предам суду и казню!
Тут же к рассерженному императору подскочил министр полиции и тихо спросил:
- Прикажете тотчас арестовать князя Беневентского?
- Да! – утвердительно сказал Наполеон и взял гербовую бумагу. – Подождите, я напишу указ об аресте Талейрана.
Повелитель Франции начал бойко скрипеть гусиным пером, время от времени обмакивая его в чернильницу. Через минуту император прервал написание указа и, поморщившись, приказал ожидавшему чиновнику:
- Знаете, мой милый Фуше, идите-ка вы спать. Время позднее…
Оставшись в одиночестве, Наполеон крепко задумался: «Талейран, конечно, негодяй, но какой он искусный дипломат с огромными связями. Нет, я его не лишу жизни! Он слишком ценен и еще не раз мне пригодится. Я его назначу членом правления банка Франции. И вообще, что-то меня с ним роднит…»
А Талейран в начале декабря 1813 года уже и не думал о Наполеоне как о своем императоре. Политическое чутье князя было предельно тонкое. Нос он держал всегда по ветру, и теперь снова надо было предугадать будущих победителей. Благодаря этому дару можно и нужно поделить плоды будущих побед. Сейчас, в конце 1813 года, князь окончательно решил предать и продать императора Наполеона. Вот такие коварные и приятные мысли посещали изворотливого Талейрана, когда он оставался один в своем помпезном особняке на парижской улице Сен-Флорантен.
Хмурым декабрьским утром шестидесятилетний князь Беневентский, облачившись в персидский халат, хромая, прохаживался перед окнами в своей просторной спальне.
Хрупкий невысокий Талейран, глядя на промозглую улицу, раздумывал над незавидным положением страны. Он поймал себя на мысли: «Пора налаживать контакт с российским императором! Ведь именно Александр и его войска своим мужеством и упорством скоро доведут наполеоновскую Францию до могилы. Великий корсиканец еще постарается, как политик и талантливый военачальник, спасти свою империю, но он уже проиграл свои главные военные кампании. Будем искать ему замену…»
Талейран, расхаживая по спальне, вдруг рассмеялся и сказал вслух:
- А я сам! Чем я хуже других! Я лучше!
Князь сел в мягкое кресло и на минуту задумался: «Кому же отдать власть в стране, так чтобы при этом навязать свой авторитет? Я бы мог стать регентом до совершеннолетия сына Наполеона – римского короля. Да я и против регентства его матери Марии-Луизы ничего не имею. С другой стороны, мне на руку приход к власти и возвращение на трон Бурбонов. Любая партия мне подходит!»
Талейран снова рассмеялся и заходил по спальне, говоря себе под нос:
- Надо налаживать связь с русским царем Александром, ведь он главный государь в коалиции против Наполеона. Мои цели совпадают с царем по многим вопросам. Я его хорошо знаю еще по Тильзиту. Мы поладим. Я постараюсь на благо Франции и себя лично…
Примечания:
[1] Изменили немцы – В один из решающих моментов Битвы народов союзники Наполеона, саксонские войска, неожиданно перешли на сторону армий европейской коалиции.
[2] Мамелюки – воины-арабы, вступившие в ряды французской армии.
[3] Ганау – город земли Гессен в центре Германии.
[4] Генерал Вреде – баварский князь Карл Филипп фон Вреде, командовавший баварско-австрийским корпусом.
[5] Березина – сражение на реке Березина в России стало для французов Наполеона синонимом катастрофы и полным провалом военной кампании 1812 года.
[6] Орлов-Денисов – в заграничном походе он официально был командиром лейб-казачьего конвоя.
[7] У Красного – в ноябре 1812 года под Смоленском, армии Наполеона было нанесено тяжелое поражение от войск Кутузова.
[8] Силезская армия – союзная армия, состоящая из русских и прусских войск, сформировалась и изначально располагалась в Силезии.
[9] Наполеоновских орлов – бронзовые орлы наполеоновской армии водружались на древки знамен, копируя римскую имперскую античность.
[10] Тильзит – немецкий город, в котором был заключен мирный договор между Александром I и Наполеоном I.
[11] Лютцен - 20 апреля 1813 года произошло сражение между французами Наполеона и русско-прусской армией.
[12] Баутцен – второе сражение в кампании 1813 года между армией Наполеона и русско-прусской армией.
[13] Северная армия – союзная армия под командованием шведского наследного принца Карла Юхана.
[14] Польская армия – союзная армия генерала Беннигсена, сформированная в Польше.
[15] Рейнский союз – союз германских государств начала XIX века.
[16] Меттерних – министр иностранных дел Австрийской империи.