ИЗ МАТЕРИАЛОВ ВАЛЕРИЯ КОЙФМАНА
11 мая 1824 года лондонский «Таймс» коротенькой заметкой оповестил своих читателей, что накануне в доме №100 на улице Пэлл - Мэлл впервые открылась для публики НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЛЕРЕЯ ЖИВОПИСИ, состоящая из картин, ранее принадлежавших покойному мистеру Ангерстейну.
Автор заметки добавлял, что галерея будет открыта ежедневно и что в ней уже побывали многие знатные господа.
Так скромно и незаметно отметила свой день рождения одна из замечательных картинных галерей мира, подлинная сокровищница европейской живописи.
Эти сокровища, однако, собрались здесь далеко не сразу.
Коллекция мистера Ангерстейна, послужившая ядром будущей галереи, насчитывала только 38 КАРТИН, и решению организовать публичный художественный музей предшествовала почти полувековая предыстория, полная борьбы и интриг, энтузиазма и трудностей, в которых ярко отразились культурное развитие и художественная жизнь Англии той эпохи.
Как ни странно, но Англия, самая богатая и процветающая страна в Европе XVIII века, переживавшая в этот период наивысший подъем своей национальной культуры и искусства, не имела ни одного художественного музея, не говоря уж о таком, который мог бы пойти в какое-нибудь сравнение
с мадридским Прадо, парижским Лувром или Дрезденской галереей.
Правда, дворцы и фамильные замки английских аристократов хранили в своих стенах замечательнейшие произведения искусства, но эти сокровища ревниво оберегались от глаз простых смертных и были доступны лишь самому узкому кругу избранных.
Королевских же собраний просто не существовало, если не считать отдельных картин или статуй, украшавших апартаменты в качестве дворцовой обстановки.
В своё время Карл I Стюарт, страстный коллекционер, собрал в своем дворце Уайт-холл непревзойденную по ценности и художественному достоинству картинную галерею, где можно было видеть лучшие произведения художников Возрождения и XVII века.
После казни Карла I во время революции 1649 года его коллекции были распроданы правительством Кромвеля. Не признанные пуританами картины Тициана, Джорджоне, Рафаэля, Рубенса, Ван Дейка обогатили многие прославленные музеи Европы, такие как Лувр или Прадо. В самой Англии их почти не осталось.
Однако, настоятельная потребность в устройстве национального художественного музея явно определилась уже во второй половине XVIII века. Столица страны – Лондон, который ещё в начале столетия сохранял свой патриархальный уклад и старый облик средневекового города, с невероятной быстротой превращается в крупнейший культурный центр с интенсивной общественной, политической и умственной жизнью.
Бурный расцвет отечественной живописи вызвал потребность в организации художественных выставок, где мастера могли бы демонстрировать свои произведения.
Вместе с тем заметно вырос и круг ценителей искусства. Если раньше живописцы находили себе покровителей лишь в узкой придворной среде, то теперь число заказчиков возрастает, и художники уже имеют свою публику, выступающую с определенными вкусами и требованиями.
Все это, вместе взятое – развитие просвещения и оживление художественной жизни – заставляло все чаще ратовать за организацию музея, который мог бы играть воспитательную роль в развитие общественного вкуса и являться школой для молодых талантов.
Крупнейший английский мастер второй половины XVIII века, организатор и первый ПРЕЗИДЕНТ КОРОЛЕВСКОЙ АКАДЕМИИ ЖИВОПИСИ РЕЙНОЛЬДС (1723-1792) со всей силой своего авторитета выступил за необходимость создания галереи, без которой, как он считал, деятельность Академии не могла бы принести желанные плоды.
Тем временем произошел случай, благодаря которому вопрос о музее впервые дошел до самого парламента.
В 1777 году было объявлено о распродаже замечательного собрания живописи из замка Хоутон-холл, принадлежавшего ранее РОБЕРТУ УОЛПОЛУ (1676-1745), всесильному премьер-министру Англии, умершему в 1745 году. Участник многих рискованных афер и спекуляций, он стал одним из богатейших людей своего времени, оставив после себя великолепный замок с картинной галереей, оцененной в 100 тысяч фунтов стерлингов, и долгов на 40 тысяч. Для их ликвидации наследникам и пришлось прибегнуть к распродаже собрания.
Слух о распродаже распространился далеко за пределы Англии. В парламенте был сделан запрос по этому поводу. Один из его членов, Джон Уилкс, друг Рейнолдса, предложил, чтобы государство купило картины из Хоутон-холла и построило для них специальное здание.
Если бы это предложение осуществилось, начало Национальной галерее было бы положено на 50 лет раньше, и великолепные полотна Рембрандта, Рубенса, Ван Дейка, Мурильо и других художников остались бы в Англии.
Но министерство финансов в связи с возникшими тогда крупными финансовыми затруднениями, холодно отнеслось к предложенному проекту.