Стояла теплая южная ночь. Вадим раздвинул густые ветки деревьев и прошмыгнул под балкон санаторного корпуса. Из светящихся окон еще доносились обрывки речи и негромкий людской смех. На верхних балконах, подобно призракам, виднелись силуэты отдыхающих, которых не отпускало на покой завораживающее звездное небо. Вадим, задрав вверх голову, негромко свистнул. На втором этаже скрипнула балконная дверь, и за перилами показался блеклый силуэт крупного мужчины, с накинутой на плечи светлой рубашкой.
- Адрианович, выручай, входную дверь снова заперли. Не могу попасть в корпус! – сообщил тридцатилетний парень в красной футболке.
- Николаевич, это ты?
-Да, я!
- Иди на вход, сейчас открою! – послышался сверху глуховатый голос соседа по комнате, потом силуэт растворился в полуночном мраке.
Жильцы трехместного номера санатория им. Куйбышева, которых судьба свела вместе, непонятно по какой причине, с первых дней знакомства стали обращаться друг к другу по отчеству. И даже тридцатилетний Вадим, не стал исключением.
Пожилой мужчина и парень, неслышно прошли затененным коридором второго этажа девятого корпуса, затем повернули в номер, с табличкой двести тридцать четыре. В ярко освещенной комнате, перед Вадимом предстала знакомая мизансцена. Третий жилец их номера по отчеству Сергеевич, сидел за столом со стороны балконной двери, и перебирал игральные карты. На столе стояла гора полупустых бутылок с недопитыми стаканами, от которых исходил горьковатый хмельной запах.
- Опять пиво хлещите? – с иронией произнес Вадим, проходя вглубь комнаты.
- Надо раньше приходить, и Горбуша бы досталась, а так только пиво. Бери, наливай! - усаживаясь за стол, произнес седовласый Адрианович.
Мужчина тут же достал с кармана брюк игральные карты, и разложил их между искривленными пальцами левой руки, которые в молодости пострадали при аварии в шахте. Карты приняли форму веера. Сутулость Сергеевича, который не отставал в возрасте от своего партнера, делала его невзрачный рост еще ниже, и со стороны казалось, что Голиаф играет в карты с кротким подростком, который сидел смирно и боялся пошевелиться. Как только Адрианович появился в номере, он спрятал лицо за карточным веером, и стал что-то бормотать.
- Сергеевич, ты готов? Тогда принимай дальше! – заявил Голиаф, и достал карту. В загорелой руке она величественно взмыла вверх, потом застыла, готовая нанести еще один удар противнику.
Игнорируя предложение, разделить с товарищами полуночную трапезу, Вадим не раздеваясь, рухнул на кровать. Матрас недовольно скрипнул, принимая форму молодого тела, затем стих. Парень закинул руки за голову, и отдаваясь томительной усталости, прикрыл голубые глаза. Свежие картины минувшего свидания с очаровательной девушкой, крутились в голове, и наполняли душу неземным блаженством. Спать не хотелось.
- Ну, кто сегодня удостоен звания почетного Дурака санатория? – не открывая глаз, спросил Вадим.
- Сегодня Сергеевич дураками богат! – восторженно произнес Голиаф, - Насобирал их полный воз, вместо подарков повезет домой! Хватит и родне, и друзьям, и знакомым достанется! Затем, поперчил сказанное, раскатистым смехом.
Вадим недвижимо лежал в уютном ложе, и с улыбкой воспринимал глуховатые слова Адрианович, пока его не начала одолевать дремота.
- Вот тебе десятка, а еще валет! – уже отдаленно доносились до сознания парня слова пожилого шахтера. Карты хлестко падали на полированную крышку стола, словно кто-то в номере газетой бил мух.
- На придачу забери даму треф с королем. А туз можешь прилепить себе на лоб, будет вместо шахтерского фонаря! – подытожил Голиаф, и прислонил карту к вспотевшему лбу напарника, - А что? Тебе идет!
Сергеевич, с налитыми злостью глазами, выхватил карту, и бросил ее на стол, затем скрепя по паркету ножками стула, отодвинулся к балкону, и повернулся боком. Заливистый смех Адриановича, снова потряс полуночный номер. Рука победителя привычно потянулась к бутылке, и липкий стакан мгновенно наполнился хмельным напитком, по которому пробежали восторженные пузырьки газа.
Голиаф сделал несколько глотков, и посмотрел на Сергеевича.
- Ну, что будем играть дальше, или на сегодня все?
Ерзавший по стулу Сергеевич, еще какое-то время раздумывал, перебирая в руках остатки карт, затем нервно бросил их на стол, словно они жгли руку, после чего полностью развернулся к напарнику спиной.
- Ты жульничаешь! Я с тобой больше не играю!
По странному совпадению Сергеевич, как и его партнер, то же ел шахтерский хлеб, только жил и трудился на острове Сахалин.
- Я жульничаю? – удивился Голиаф, округляя выцветшие глаза, в которых давно угасла молодость, – Да ты играть не умеешь! Вместо козырей насобирал мелочи, как собака блох, и хочешь выиграть! Прежде чем обвинять, научись играть, коллега!
Очередную перепалку соседей Вадим уже не слышал. Уткнувшись лицом в стенку с полосатыми обоями, он спал как младенец. Что снилось молодому парню в эти минуты, трудно было сказать, только время от времени у него на лице появлялась счастливая улыбка, а губы неразборчиво шептали чье-то женское имя.
Рано утром Вадим проснулся от звона стекла. Он открыл заспанные глаза и повернул голову. Адрианович стоял у стола и перебирал пустые бутылки, в надежде найти остатки пива.
- Ну, где же она делась? Я же точно помню, что одну оставлял на утро.
Голиаф, крутя головой, повернулся к спящему под одеялом Сергеевичу, и увидел спрятанную за деревянной ножкой кровати пустую бутылку.
- Ах, вон оно что! Ладно! Сегодня не отвертишься, ящик пива я с тебя сдеру!
- Адрианович, ну дай же поспать! – буркнул недовольно Вадим, и продирая шире глаза, посмотрел на маленькие тикающие часики на прикроватной тумбочке.
- Пора вставать молодежь, а то на завтрак опоздаем! – командным голосом объявил пожилой шахтер, продолжая складывать в шелестящий пакет, пустые бутылки.
- Так это, тогда Сергеевича надо будить! - прохрипел парень, затем зевнул в полный рот, и бойко подскочил с постели.
- Да он не спит! Притворяется! Опять обиделся за вчерашнюю игру!
- Бросьте вы эти карты, а то точно врагами станете, а нам еще две недели жить в одном номере, - посоветовал Вадим, придавая своей голове плавные вращательные движения.
- Да, я то что? Если бы он не цеплялся со своими картами, и спору не было, - пояснил Адрианович, - Играть толком не умеет, вот и проигрывает. Ну, а потом ходит целый день как неприкаянный, насупится и молчит. Вот характер! Думает, что я жульничаю! Вон, полюбуйтесь на него! Закутался с головой в одеяло и лежит, а ведь не спит!
- Сергеевич! А, Серге-е-вич, подъем! – покладистым голосом обратился Адрианович к разобидевшемуся соседу.
Сергеевич не реагировал на слова обидчика, и продолжал лежать недвижимо.
- Гроссмейстер, пора вставать! – повторно произнес Голиаф, заметив под одеялом робкие шевеления, - Ну, хватит дуться, вставай!
- Прямо как дети! – мотая головой, ухмыльнулся Вадим, и щурясь от яркого солнца, вышел на украшенный зеленью балкон, за которым виднелась манящая морская синева.
Трое отдыхающих поднялись по извилистой лестнице массивного крыльца с колоннами, и зашли внутрь старинного двухэтажного здания столовой. Усилия строителей, которые пытались спрятать под современной отделкой уникальное архитектурное великолепие, оказывались тщетными. Время от времени здание сбрасывало с себя тесные « одежды», и оголяло величественную красоту девятнадцатого века. Казалось, своей изысканной архитектурой оно пыталось возродить у отдыхающих вкус, к утонченной и размеренной жизни, давно забытой и безжалостно отравленной временем, на свалку истории.
Когда Вадим поднялся на мраморную междуэтажную площадку внутренней лестницы, его внимание снова привлекла огромная картина в массивной золоченой рамке, висевшая высоко на глухой стене. На картине был изображен морской пейзаж, с парусником вдали. Всмотревшись в морской пейзаж, он по обыкновению пересчитал мачты корабля и с удивлением отметил, что мачт на корабле все-таки две, а не три, как казалось ему еще вчера. Каждый день, проходя мимо картины, Вадим пытался понять, сколько корабельных мачт изобразил художник на своем полотне? Картина, словно заноза, въелась в сознание, и уже вторую неделю не оставляла его в покое. Сегодня на установление истины времени не было, впереди предстоял деликатный разговор с администратором столовой. Намеренно отстав от товарищей, которые поспешили на завтрак, Вадим последним взошел на второй этаж и остановился у входной двери в обеденный зал. Рядом стоял мужчина средних лет, в белом халате, который беседовал со статной пожилой женщиной, со стильно уложенными каштановыми волосами. Парень заглянул в зал, но Иры за столиком не было. Осмотревшись по сторонам, он принялся наблюдать за диалогом женщины с администратором.
- Не переживайте, мы учтем вашу просьбу и сегодня же скорректируем рацион питания. Для того мы здесь и поставлены, что бы помогать отдыхающим, - вежливо объяснял рослый мужчина в халате. В конце разговора, женщина поблагодарила администратора, потом развернулась и ушла. Пока тот делал пометки в блокноте, Вадим подошел поближе.
- Я хочу пересадить девушку за свой столик, это возможно? – обратился он.
- При наличии свободного места, конечно! Скажите номер вашего столика.
- Двенадцатый столик, - ответил Вадим, и тут же почувствовал, как его левую ладонь, нежно сжала чья-то теплая ладошка. Он повернул голову и увидел очаровательную Иру с божественными карими глазами, в летних розовых капри, и в темной цветастой блузке. Рядом стояла ее светловолосая подруга Таня с заплетенной сзади косичкой.
- Ну, как договорился? - спросила кареглазая девушка.
- Вот, как раз решаем этот вопрос.
- Это вы желаете пересесть? – быстро сообразив, обратился администратор к Ире.
- Да, хотелось бы, если это возможно.
- А, почему нет? Вполне возможно!
Администратор полистал свой блокнот и поднял голову.
- Да, место есть! За вами какой столик закреплен?
- Двадцать восьмой, - ответила Ира.
Администратор тут же сделал какие-то пометки на чистых страницах, и снова поднял голову.
- С обеда можете занимать двенадцатый столик, - с улыбкой, произнес он, понимая деликатность просьбы, которая для него была вполне обыденной.
Подружки Тани рядом не было. Она уже сидела за своим столиком в центре обеденного зала, и принимала пищу, не оставляя без внимания входную дверь, за которой виднелись Вадим с Ирой. Зал наполняли приятные запахи свежеприготовленной пищи, а также приглушенные речи отдыхающих, которые за завтраком, охотно обменивались последними новостями и впечатлениями санаторной жизни. Вадим и Ира, держась за руки, вошли в зал, затем обменявшись неравнодушными взглядами, направились к своим столикам.
Играя морскими камушками, изумрудные волны, ритмично накатывались на протяженный берег санаторного пляжа «Дельфин». Вместе с целебным воздухом, они дарили отдыхающим упоительную свежесть, которая в утренние часы была особенно приятной. Вадим сидел раздетым на берегу и наблюдал как, неуклюжий Адрианович, раскачивающийся на волнах словно буй, пытался надеть на голову маску для подводного плавания. Его барахтанье в прибрежной воде чем-то привлекало морских чаек, которые неустанно кружили над ним, издавая пронзительные крики. По пляжному громкоговорителю объявили окончание первой солнечной дозы приема солнечных ванн.
- Стекло мутное, я ничего не вижу! – заявил мужчина, вынырнув из воды. Он стянул с головы маску, затем подставляя спину накатывающимся сзади волнам, выбрался к берегу.
- Надо плюнуть в маску, а потом хорошо растереть, тогда стекло не будет потеть, - посоветовал с берега молодой парень.
Рядом с Вадимом сидела Ира, с неразлучной спутницей Татьяной. В эти минуты его одолевало желание обнять, и прижать девушку к себе, как в момент вчерашнего расставания. Что бы ни поддаться соблазну, он поднялся с места и быстро потер ладонями лицо.
- Надо помочь старику, - сказал парень, поворачиваясь к Ире, и осторожно ступая по раскаленной гальке, медленно пошел к морю.
- А, он ничего!- еле слышно пробормотала Таня, смотря вслед уходящему Вадиму.
Ира с удивлением повернула голову в сторону подруги.
- Ты о чем?
- А, нет! Это я так! – забегала глазами Таня, затем достала из-за спины красную сумочку, и стала в ней копаться.
Ира, перевила подозрительный взгляд на Вадима, затем, снова взглянула на подругу. Обстановку разрядил, вовремя появившийся, Сергеевич. Он был в бежевых шортах с голым торсом. В одной руке мужчина держал двухлитровую баклажку лимонада, а во второй четыре пачки мороженого.
- Белое кончилось, осталось только коричневое. Продавщица говорит, что это мороженое вкуснее белого. Разбирайте!
Море, солнце и легкий бриз быстро развеяли напряжение между подругами, и женский разговор снова стал доверительным, при котором можно было болтать о чем угодно, не опасаясь высказывать сокровенные мысли. Отдых набирал обороты. К обеду пляжная полоса превратилась в муравейник. Солнечные лучи, не жалея тепла, выжигали все живое. Бледные кожи отдыхающих быстро краснели, обещая к вечеру, превратится в красивый бронзовый загар, а беспечным отдыхающим пророчили жгучую проблему на обгорелых спинах и бессонную ночь.
В обеденные часы, за столом мужскую компанию пополнила симпатичная девушка, что отразилось на теме разговоров и характере поведения мужской половины. Впервые за дни отдыха, Ира не могла доесть свой борщ. Она смотрела на Адриановича, и ее душил приступообразный смех. К какой еде не прикасался пожилой мужчина, у него на лице появлялась перекошенная гримаса, а в расширенных глазах читалось крайнее удивление. Он утверждал, что все блюда решительно пересолены.
- Что, и сок соленый? – спрашивала, смеясь, Ира.
- Ну, вот попробуйте! - предлагал он ей свою чашку, по-детски сжимая губы, словно кто-то пытался влить ему в рот мерзкую гадость.
- Ах, Адрианович! – перебил спор Вадим, - Это вы морской водички накушались, поэтому вам и кажется все соленым. Такое бывает после подводного плавания. Правильно, что я вам еще трубку для дыхания не дал, тогда и сахар для вас был бы соленым.
Громкий смех прокатился по огромному залу, чем привлек внимание остальных отдыхающих. Они повернули головы, и стали переглядываться. В их глазах читалось осуждение неуместного поведения людей за двенадцатым столиком. В заведении, где каждый норовил блеснуть умением изысканно пользования столовыми приборами и достойно держаться за столом, это было непристойно и неуместно. Заметив недовольство окружающих, веселая компания быстро угомонилась, и завтрак пришлось завершать в полном молчании.
После обеда время в санатории замирает. Оно словно растворяется в прохладных номерах, а вместе с ним замирает и санаторная жизнь. В послеобеденные часы, жильцы номера двести тридцать четыре, спокойно отдыхали на своих кроватях. Прохладное дуновение воздуха временами наполняло комнату свежестью, которой дышали близлежащие горы, приютившие на своих склонах многочисленные виноградники. Иногда дуновения сменялись порывами ветра, которые шире распахивали балконную дверь, и с шумом трепали оконные занавески, передвигая пластмассовые кольца на деревянных карнизах. Вадим лежал на спине, с накинутым на лицо, вафельным полотенцем. Адрианович, устроившись, на высоко поднятой подушке у окна, читал местную газету «Южный Берег». От его очков по потолку бегали два солнечных зайчика, играя между собой в догонялки. Сергеевич спал на боку, повернувшись к стене, и слегка похрапывал. Через час умиротворенного покоя за балконной дверью послышались тихие голоса. Адрианович откинул газету и стал прислушиваться. Голоса звучали, где то недалеко.
- Кажется, в соседний номер кого-то подселили, - произнес оживившийся шахтер.
Он быстро встал с кровати, и посмотрел на недвижимо лежащих товарищей, которые абсолютно не реагировали на посторонние звуки.
- Надо бы познакомиться с соседями! – тихо произнес мужчина, и с любопытством вышел на балкон.
За ограждением соседнего балкона, которое густо переплели виноградные ветви, стояли две интересные женщины средних лет, с белыми шляпками на головах. На глазах у обеих были одеты темные солнцезащитные очки, от раскосой формы которых веяло выраженной агрессией.
- Кажется, у нас появились прекрасные соседи! – донеслись в номер глуховатые слова Адриановича, силуэт которого промелькнул в окне. Потом последовали негромкие женские голоса и переливчатый смех, напоминающий звон колокольчиков.
Пожилой мужчина, почувствовав расположение дам к своей персоне, перелез через ограждение, и правой ногой ступил на соседний балкон. При этом его левая нога неудачно застряла между рукавами виноградника. Провозившись какое-то время, что бы освободить вторую ногу, он наконец опустил ее вниз, и приставил к правой.
- Александр!
- Лида и Тоня, - ответили женщины, сдерживая смех, потом открытыми взглядами принялись оценивать бесцеремонного гостя.
- А прекрасные дамы играют в карты? – не зная с чего начать, вдруг спросил он.
- А не боитесь остаться в дураках? – ответила вопросом на вопрос темненькая Лида, с яркой помадой на губах, которая была чуть ниже своей подруги.
- В вашем присутствии готов чувствовать себя хроническим дураком! – выпалил мужчина, и громко рассмеялся, мотая головой по сторонам, словно ища вокруг себя еще кого-то, кто мог оценить его шахтерский юмор.
- Ну, что ж идемте в номер. Карты можете не нести, у нас свои! – интригующе ответила Лида, и первой прошла внутрь затененного номера
- Иди, иди! Вот они тебя как раз и сделают дураком! - переворачиваясь на спину, пробормотал под нос, проснувшийся Сергеевич.
Хоть обида на товарища, еще не выветрилась из его сердца, она была скорее юношеской или даже детской, которая не вызывала серьезных намерений в отношении обидчика. Сергеевич до сих пор был уверен, что коллега мухлюет играя с ним в карты, и эта уверенность была подозрительной, потому что так считать ему было удобнее, нежели признать, что в карточных играх он полный профан.
Через пол часа в номер, где отдыхали товарищи, влетел взъерошенный Адрианович.
- Гроссмейстер вставайте, напарника в игре не хватает, дамы объявили нам карточную войну. Вставайте скорей! Дадим бой женской половине! Они думают, что шахтеры так себе – хухры –мухры, а мы не хухры-мухры! Мы им покажем где раки зимуют!
Последние слова Адрианович произнес с подчеркнутой уверенностью. Сергеевич лежал недвижимо, и казалось, не слышал, что говорит ему товарищ.
- Сергеевич, да вставай уже скорее!
- Что, оставили в дураках? – язвительным тоном отозвался тот.
Из его уст фраза прозвучала больше как убеждение, а не как вопрос. Он с важным видом слез с кровати и быстро просеменил в ванную.
Невзирая на обиды, слово карты подействовало на него магически. В ванной он остановился перед овальным зеркалом, висевшим над раковиной, достал с кармана большую черную расческу, и стал тщательно прилизывать в сторону виска поседевшие волосы.
- Ого расческа! Ты что с конюшни ее спер? – спросил удивленно Адрианович.
- Очень смешно! – буркнул в ответ картежный лузер, и продолжил аккуратно зализывать волосы.
- Значит так! Как буду почесывать левый глаз, - стал посвящать в картежные уловки Адрианович, - Тяни и не раздумывай! Ну, а если правый - старайся любыми способами отбиться, и не жалей козырей! Главное что бы ты вышел с игры первым! А, я уж с ними дальше разберусь! Понял?
Двое мужчин быстро удалились с номера, хлопнув дверью. Вадим не спал, однако от грохота закрывшейся двери вздрогнул и скинул с лица полотенце.
- Я за ремонт двери платить не буду, так и знайте! – кинул он вслед скрывшимся за дверью соседям, затем привстал и посмотрел на часы.
- Что же, мне тоже пора!
К вечеру в городском парке было много народу. Особое столпотворение образовалось вокруг огороженной танцевальной площадки, откуда гремела современная музыка, которую производила приезжая с Югославии рок-группа «Наутилус». Разговаривать с кем-либо было бесполезно, так как тебя все равно бы никто не услышал. Общаясь жестами, Вадим с Ирой, подошли к проходу, предъявили билеты и вошли внутрь круглой танцевальной площадки, где все бурлило как на сковородке. Там, продираясь сквозь толпу, протиснулись ближе к центру. Народу было как шпрот в банке. Внешне танцы напоминали дерганье на одном месте. Поднимать какую-либо ногу вверх было опасно, так как стоя на одной, могли сшибить. Хорошим стимулом, оторваться по полной, и дать жару, были случайные толчки с боков и сзади, посылаемые разгоряченной молодежью в танцевальном припадке. Через пол часа Вадим взял Иру за руку, и выволок наружу.
- Похоже, на последний день Помпеи! – пробурчал недовольно парень.
Ира, улыбаясь, поправила растрепанную прическу, затем взяла его под руку.
- От этого грохота у меня разболелась голова! – пожаловалась она, перекрикивая извергающейся с танцплощадки, музыкальный вулкан. Они отошли подальше, где была возможность нормально поговорить.
- Куда дальше пойдем? – спросила девушка.
- Давай прогуляемся по парку, посидим на лавочке, - предложил Вадим, - Вон как руки дрожат! Слушай, а эти танцы не заразные? Меня что-то водит, и ноги не слушаются, сами начинают подпрыгивать!
- Да ладно тебе! Танцы как танцы! Вот только с громкостью явно переборщили, – улыбаясь, ответила Ира, - Они сейчас все так танцуют!
Под тенью парковой аллеи, пара двинулась в сторону виднеющегося фонтана. Полюбовавшись железным львом, посреди круглого бассейна, из пасти которого проистекала струя воды, они прошли дальше, и вскоре оказалась в уединенном месте, откуда открывался прекрасный вид на море.
- Давай присядем, - предложила Ира, - Ноги что-то гудят!
Они уселись на свободную лавочку, и Вадим нежно обнял девушку за плечи. Все располагало к уединенной близости в отношениях, но почему-то в этот момент на парня нахлынули философские размышления.
- Ты посмотри как красиво! – начал он задумчиво, сменившись в лице, - И море сегодня какое-то особое. А, ведь время пролетит быстро, и мы разъедемся, а этот миг останется с нами в воспоминаниях навсегда. Я это чувствую. Я почему-то всегда чувствую такие моменты, словно в них и проходит настоящая жизнь. Люди ищут чего-то настоящего, а оно заключено именно вот в таких моментах. Как я раньше этого не замечал?
Ира сидела рядом, и то же смотрела на море. По ее загорелым щекам неожиданно потекли маленькие слезинки.
- Ира, ты что? – удивленно спросил Вадим, поворачиваясь к девушке.
- Да нет, ничего, это я так. Стало что-то грустно!
- Тебя, наверное, расстроили мои слова?
Девушка тяжело вздохнула, и не промолвив ни слова, крепче прижалась к парню. Он некоторое время о чем-то раздумывал, бороздя туманным взглядом лазурную даль, затем переключился на анекдоты, что бы как-то развеять грустные мысли. Сквозь искусственные улыбки, на лице у Иры, заметно стала проступать томительная грусть, разбуженная словами Вадима. О скором расставании не хотелось думать. Ее представления на будущую счастливую жизнь, подобно той, которой она наслаждалась в санатории, стали быстро развеиваться, словно осенний туман. Девушка начинала осознавать, что впереди ее ждет неизбежная горечь расставания и одиночество, от которого она бежала всю свою жизнь. Ведь они жили в разных городах, между которыми лежала пропасть длиной в две тысячи километров. Чувствуя неожиданное изменение Иры, Вадим молитвенно замолчал, предоставляя возможность ей самой, справится со своими чувствами.
После затянувшегося посещения кафе на набережной, влюбленные вернулись в полночь, и подергали ручку входной двери. Осознавая, что чуда не случилось, и входная дверь, как требует внутренний распорядок, была закрыта на ключ, они еще какое-то время постояли на мрачном пороге, соображая, что делать дальше. За темными стеклами фойе вахтерши не было видно, она уже спала в своей комнате. Идея, обратиться за помощью к Адриановичу, который не раз выручал в подобных ситуациях, в результате оказалась безуспешной, так как в их номере свет не горел, что означало, что там никого нет. Можно было только догадываться, где болтались его неугомонные соседи.
- И что теперь будем делать? – спросила Ира.
- Ничего, сейчас что-то придумаем! – успокаивающим голосом ответил Вадим.
Ночное небо осветила вспышка, выхватывая с мрака, их потерянные лица. Через мгновение послышались далекие раскаты грома, которые эхом пронеслись над городом, и заблудились в горных ущельях. Насыщенный влагой ветер, внезапно усилился, затем закрутившись вихрем, изменил направление, и подул с моря, предупреждая о надвигающемся ливне. Ира сложила руки на груди и немного съежилась. Было заметно, как по ее телу стала пробегать зыбкая дрожь. Девушка вопросительно смотрела растерянными глазами на Вадима, и ожидала от него какого-нибудь решения.
- Придется дожидаться утра на автовокзале! – озвучил план Вадим, прижимая к себе озябшую Иру.
Потом он стал энергично растирать ладошками ей спину.
- Ты как, дойдешь? – спросил ее на ушко.
- Ноги гудят! – ответила поникшим голосом Ира, и взяла его под руку, - Буду держаться за тебя. Ты не против?
- Давай понесу? – раззадоривая очаровательное создание, предложил молодой парень, и подхватил ее на руки, - Ого, какая тяжелая, а с виду не скажешь!
- Ты что? Опусти! Я сама дойду, а то мне тебя придется тянуть! – рассмеялась Ира, и нежно поцеловала парня в щеку.
Вадим бережно опустил девушку на мраморный порог, и они пошагали по ночным улицам курортного города, который только ночью приходил в чувства после безоблачных знойных дней. Вскоре начал накрапывать маленький дождик. На пыльном тротуаре уже разгуливал ветер, разбрасывая обрывки газет, и пустые баклажки от освежающих напитков, которыми были переполнены городские урны. Время от времени разноцветные огни витрин, освещали их съежившиеся фигуры, оставляя на лицах, уродливые мазки, какие небрежно оставляют новички-художники на своих полотнах. Казалось, в эту ночь, судьба захотела испытать чувства одиноких людей, которые нашли друг друга под южным небом. А вдруг они, просто играли роли влюбленных, гонимые курортной скукой? Может потом, разъехавшись по своим городам, они даже и не вспомнят друг о друге, а случайные воспоминания о романтическом приключении, будут оставлять на их лицах только иронические улыбки?
Впереди уже светились стеклянные стены двухэтажного здания с припаркованными автобусами и автомобилями, ютившимися под большими навесами. Мелкий дождик быстро перерастал в ливень. Распахнув с ходу входные двери, двое промокших людей вбежали в полупустое помещение городского автовокзала, и сразу стали отряхивать одежды от влаги. На их мокрых лицах, засияли довольные и счастливые улыбки, говорящие о желанном спасении от мрака и непогоды. В просторном зале народу было мало. В центре на деревянных креслах, в ожидающей дремоте, ютились взрослые с маленькими детьми, возле которых были сложены дорожные сумки и чемоданы, а в дальнем углу расположилась небольшая группа туристов с огромными рюкзаками и снаряжением. Слева, под лавками, дремал большой рыжий кот, с пощипанными кончиками ушей. Судя по тому, что кот не обращал внимание на вновь прибывших людей, было ясно, что он был завсегдатаем автовокзала, и считал его своим домом. Возле касс никого не было, они были закрыты. Вадим с Ирой прошли вглубь зала, и расположились на свободных местах под приглушенным освещением.
- Замерзла? – спросил тихо Вадим, поворачиваясь к девушке.
- Ничего, сейчас отогреюсь! – прошептала в ответ Ира, и прислонилась головой к плечу парня, затем устало прикрыла глаза. Вадим ощущал, как периодически по ее телу пробегала дрожь, но потом стихла. По глубокому и ритмическому дыханию, которым она вскоре задышала, стало понятно, что девушка уснула. Вадим старался не шевелиться, что бы ни беспокоить Иру. Он осторожно закатил манжет рукава влажной рубашки, и посмотрел на часы. До рассвета оставалось четыре часа.
Порывы ветра, разрывая ночной мрак, вперемешку с дождем волнами набегали на прибрежную полосу пляжа «Дельфин» и злобно трепали натянутые тенты над деревянными топчанами, установленными вдоль берега. Встревоженная непогодой, небольшая группа полусонных людей, с постелями в руках, сбилась под шиферным навесом небольшого кирпичного здания, стоящего выше на берегу. Слабо соображая, что происходит, они принялись стучать в дверь здания, и звать дежурную.
- Боже, что делается! Не иначе как наступил конец света! Да где же она есть, почему не открывает? – барабанила в дверь худощавая пожилая женщина, прикрываясь от ветра клетчатым одеялом.
- Спит, наверное! Стучите громче! – посоветовала вторая, с пышными формами, стоящая сзади нее.
У левого угла здания, прямо у стены, стояли с постелями в руках Адрианович и его коллега Сергеевич. Рядом находились Лида и Тоня. Недавно прибывшие в санаторий женщины, из объявления узнали о лечебной процедуре, под названием «Сон у моря», и тут же решили попробовать ночную экзотику, как они ее назвали. А что бы скрасить одиночество, предложили своим напарникам по карточной игре, составить им компанию, и в шутку разыграли согласие мужчин в карты.
- Это не сон, а Армагеддон у моря! И зачем мы сюда приперлись? – с иронией в голосе бурчал Сергеевич, зевая в полный рот, в который залетали капли дождя.
- Это лечебная процедура, для оздоровления. Могли бы и не идти, но карточный долг это святое! – резко ответила на нытье мужчины, темненькая Лида, и переглянулась с подругой, которая в ответ улыбнулась, и повернулась боком, скрываясь от очередного удара стихии.
- Аферистки! – подумал Сергеевич, прячась от ветра за промокшего коллегу.
Адрианович стоял как вкопанный с охапкой постельного белья, и щурясь закатывал глаза под лоб, словно с неба должна была прийти помощь. Наверное, это была его профессиональная привычка, когда люди, замурованные обвалом в шахте, ждут помощи сверху. В такие минуты особенно ценятся простые и естественные вещи, как простор и свобода, где свободно дышится, а над головой светит ласковое солнце.
Вдали появился чей-то силуэт с зонтом над головой, который неистово терзал ветер, пытаясь вырвать его из рук. Человек быстро приближался к зданию.
- Не позамерзали? – послышался вдали голос дежурной, которая подошла к перепуганным людям, - Надо же! Отлучилась ненадолго, а тут такое! Сейчас открою здание, там есть обогреватель!
Молодая женщина, в блестящем промокшем плаще, клацнула замком, и озябшие отдыхающие быстро просочились внутрь здания. Побросав на стеллажи постельные принадлежности, они столпились вблизи калорифера, словно приготовились слушать чье-то выступление. Дежурная второпях подключила шнур и нажала на кнопку выключателя. Обогреватель вздрогнул, и тихо зажужжал, дыша спасительным теплом.
- Я позвонила директору, должен скоро подъехать автобус. Поедете ночевать в номера, - сообщила отдыхающим дежурная. Потом стала возится, с перекошенным зонтом, что бы придать ему первоначальную форму. Видя, что от этого мало толку, оставила сушиться его на полу, а сама вернулась за рабочий стол, и достала с ящика стола большой журнал.
- Хотя бы не заболели! – с беспокойством прошептала она.
Слова дежурной никто не услышал. Отдыхающие простирали руки к спасительному теплу, и думали каждый о своем. Наверное, сон номере сейчас для них был куда лучше, нежели ночная экзотика под названием – «Сон у моря».
Вадим открыл сонные глаза. В зале ожидания было светло. Через остекленные стены автовокзала, заглядывало утреннее солнце. На правом бедре ноги лежала голова Иры, которая разместившись на двух креслах, сладко спала. На левом примостилась голова рыжего кота, который во сне шевелил усами и тихо посапывал. Ощутив пробуждение человека, кот недовольно мяукнул, нехотя поднялся, и с напряжением выгнул спину. Затем, покрутившись на месте, перелез на соседнее кресло, и снова улегся, вытянув лапы, как при прыжке. Парень попытался расправить спину, однако почувствовал острую боль в пояснице, и чуть не вскрикнул. Тело было ватным и стало знобить.
- Этого еще не хватало! – прошептал он, прикладывая ладонь ко лбу, - Кажется у меня температура, надо скорее возвращаться в санаторий.
Вадим посмотрел на время, и принялся будить Иру.
А в это время, Чисто выбритый Адрианович, подошел к своей тумбочке у кровати, взял большой флакон с одеколоном и, нажимая на утопающую кнопку в крышке, направил ароматное облако, на свое лицо.
- Сергеевич, давай быстрее, а то на завтрак опоздаем, - произнес он, обращаясь к коллеге, который в ванной мудрил с прической, пробуя различные варианты укладки.
Сколько не пытался Адрианович его расшевелить, тот был как сонная муха, и никак не мог оторваться от зеркала, продолжая экспериментировать с прической.
В этот момент открылась входная дверь, и в номер вошел упавший с лица Вадим, у которого ярко блестели глаза.
- Николаевич, что с тобой? Ты что, ночевал в парке на лавочке? – удивленно спросил пожилой сосед.
Замечая что-то неладное в парне, он тут же приблизился к нему, и приложил шероховатую ладонь к его влажному лбу.
- Ого! Да у тебя температура! Скорее ложись в постель! После завтрака позову врача. Раздевайся и ложись, - произнес он по- отечески, что раньше за ним не наблюдалось.
Вадим стянул с себя брюки, и снял рубашку, затем дрожа от озноба, залез под одеяло, и тут же провалился в сон. Соседи тихо вышли с номера, и аккуратно прикрыли за собой дверь. Вадим во сне тяжело дышал, пока к нему не подступила испарина. Ему приснился мрачный сон, в котором он старается перейти мутную реку, в которой плавают мерзкие гады. Во сне он быстро брел по реке, пока не почувствовал, что его теребят за рукав. Парень открыл глаза. Рядом на кровати сидела стройная женщина в белом халате с морщинами на лице, которая уже разменяла пятый десяток. Она достала с кармана стетоскоп и принялась прослушивать больного. Закончив обследование, женщина вынула с ушей слуховые дужки, и повесила их на шее.
- Ничего серьезного не наблюдается! Обычная простуда!
Врач пересела за столик, и полистала санаторную карточку Вадима, которую прихватила с собой, потом сделала в ней соответствующие записи, и выписала рецепт.
- Спасибо доктор, мне уже лучше, - отозвался довольный парень, изображая на лице бодрую улыбку.
- Старайтесь не простывать! А с купанием денька два придется повременить! Лекарство принимайте строго по расписанию!
Оставив рецепт, врач поднялась со стула, и повернулась к мужчинам.
- По чаще проветривайте номер, слишком спертый воздух у вас, - сказала она, рассматривая комнату, и попрощавшись, вышла с номера.
Адрианович и Сергеевич продолжали еще какое-то время сидеть на кроватях, потом словно очнувшись, встали на ноги.
Вадим, переворачиваясь на бок, обнаружил на своей тумбочке, две глубокие тарелки, аккуратно завернутые в белые салфетки.
- Что это? – глядя на Адриановича, спросил он.
- Это твоя Джульетта передала завтрак. Придется, есть, иначе расскажем, какой ты не благодарный! Так что, не обижай девушку!
Не смотря на игривый тон в голосе, его заботливое внимание к внезапно заболевшему парню, было искренним. С такой стороны Вадим его еще не знал. В это время Сергеевич подошел к столу, и взял рецепт. Он долго вглядывался в корявый почерк, и словно школьник по слогам прочитал его название.
- Я знаю это лекарство, - с уверенностью в голосе, произнес второй сосед, - Гадость редкая! Вряд ли оно поможет. Ты бы лекарственных трав попил, это будет лучше и полезнее.
- Сергеевич, хватит городить ерунду. Врач лучше знает что надо! – вмешался Адрианович, - Николаевич, ты его не слушай. Сейчас я схожу в аптеку и куплю твое лекарство. Кстати, мне тоже там надо будит кое-что купить, - как бы невзначай, произнес он последнюю фразу, и, забрав у Сергеевича рецепт, стал собираться.
- Знаем что тебе там надо! – с иронией произнес низкорослый коллега, потом расплываясь в улыбке, подморгнул Вадиму, голова которого торчала из одеяла. Соседи с пониманием посмотрели на Адриановича, догадываясь о его намерениях, затем демонстративно покивали головами.
- Ты поосторожней с амурными делами, если жена узнает, то тебе придется жить в шахте. Правда, там нет света, но зато круглый год тепло, – в ярких красках обрисовал возможное будущее своего коллеги Сергеевич, видя что тот теряет голову, и становится на романтический путь.
Пролетела последняя неделя пребывания в санатории. В прошлом остались прощальный вечер в ресторане, и прогулка к морю, где по традиции были брошены в волны прибоя серебряные монетки. В ночь перед отъездом светила полная луна, которая рисовала блеклую мерцающую дорожку на ночных волнах, и манила влюбленных взойти по ней к небесному счастью. Вадим с Ирой не спали. Расположившись в креслах, они смотрели на лунное отражение, через открытую балконную дверь, и больше молчали. Все что надо, они давно уже сказали друг другу, а сейчас сидели, погрузившись в свои мысли, и просто молчали. Может это был их внутренний диалог, когда люди чувствуют, и понимают друг друга, не произнося ни слова. А может они пытались разобраться в новых чувствах, которые им были еще не знакомы? В такие моменты слова были лишними и неуместными. Время летело быстро, стирая на циферблате жизни оставшиеся часы. Подружка Таня спала, и вряд ли могла составить им компанию. Когда солнце поднялось высоко над горизонтом, а стрелки часов показали половина девятого утра, трое отдыхающих, с увесистыми сумками, покинули корпус санатория. Ровно в девять они уже стояли возле колоннады в ожидании автобуса, который должен был вот-вот показаться из-за поворота. Рядом стояли другие пассажиры, которые тоже покидали приветливый южный город, унося с собой лучшие воспоминания. Нежданно к ним подошли Адрианович и Сергеевич.
- Слава богу, успели! – произнес видный сосед, переводя дыхание. - Завтрак затянулся, думали, что не успеем! Оказалось, еще свиделись! – дополнил мысль коллеги Сергеевич.
Ира с Таней были приятно удивлены, и не смогли сдержать приветливых улыбок.
Содержательного разговора, между ними, так и не получилось. Беседа была сумбурной, которая кроме смеха, ничего не вызывала. Из-за поворота появился красный «Икарус». Переключая пониженные передачи, он сбавил ход, затем подруливая к ожидающим пассажирам, остановился по центру стоянки. Послышалось шипение открывающейся двери. Это походило на глубокий выдох, который сделал автобус перед дальней дорогой. Далее, разминаясь на холостых оборотах, он стал терпеливо ждать, когда суетливые пассажиры войдут в салон, и займут свои места. Вадим и Ира смотрели друг на друга, пытаясь напоследок запомнить дорогие лица, на которых уже лежал отпечаток прощальной грусти. Парень наклонился, и крепко поцеловал Иру в губы.
- Обязательно позвони мне, я буду ждать твоего звонка! - сказала девушка, и передала Вадиму клочок белой бумаги, на котором был написан номер телефона, и адрес, где она жила.
Нить, соединяющая влюбленных, разорвалась. С этого мгновения наступила их разлука. Парень хотел еще обнять ее на прощанье, но Ира уже удалялась все дальше и дальше. Девушки, с вещами, поднялись по ступенькам автобуса, прошли по салону, и заняли кресла со стороны остановки. Ира повернула к Вадиму голову, и сквозь запыленное стекло, долго смотрела на него потерянным взглядом. Таня была радостной и довольной. Она словно ожила. Может на нее подействовала картина расставания подруги со своим кавалером, которая отныне не будет делить себя ни с кем, кроме нее, а может, что-то другое было причиной внезапной радости и ликования? Трудно было сказать. Снова послышалось шипение двери, и автобус тронулся. Они еще долго махали на прощание руками, пока автобус, не исчез из виду в оживленном транспортном потоке.
Трое отдыхающих, свернув на тенистую и извилистую улицу, которая вела вверх, возвращались обратно в санаторий. Адрианович делился своими планами на вечер. После ужина он настроен был навестить прекрасных дам из соседнего номера, что бы сыграть с ними в карты, и агитировал Сергеевича составить ему компанию. Вадим шел рядом, и не слушал, о чем они говорят. Чувствуя себя потерянным, он путался в мыслях и чувствах, которые его одолевали. Откровенной любви, о которой много написано стихов, и сложено песен, в тот момент он вряд ли чувствовал, а вот покой, который сопровождал его по жизни, куда-то улетучился. Это было непривычно, и немного пугало. Вадим брел по улице и пока не знал, что пройдет время, и осенней порой, когда ударят морозы, а с деревьев упадет листва, он будет все чаще вспоминать и думать об Ире. Чувства свалятся на него как наваждение. Лишившись сна и аппетита, он начнет искать затерявшуюся записку, которую передала ему девушка, где был написан ее телефон и домашний адрес. А когда с горечью осознает, что записка утеряна безвозвратно, он впадет в отчаяние, и его начнет одолевать депрессия. Лишь в первых числах зимы, ему удастся собраться с духом, и отправится в кассу аэропорта, где он купит билет на самолет до Казани, где жила дорогая ему Ира. Там, используя услуги справочного бюро, он начнет поиски потерянной любви, без которой он уже не сможет жить. Эта любовь станет для него смыслом его жизни. Но этого он пока не знал. Это ждало его впереди!