Дверца автомобиля приоткрылась.
– Игорь, забирайся!
С этого все и началось.
Какого черта я сел в машину? Двадцать один скоро, сессия еще не закончилась, а я, как малолетка, на дешевые развлечения купился. Покататься, музыку послушать, пивка попить – как будто, мне больше делать нечего. Конечно, друзей я не видел давно, а запотевшая бутылка в руке Дениса выглядела соблазнительно. К тому же, от непривычной для мая месяца жары пересохло в горле – пить хотелось жутко.
Кто знал, что Андрюха, сидевший за рулем, тоже пива хлебнул, а за первым же поворотом за нами увяжутся гаишники?
Друг, не устоявший перед жаждой, дал по газам, разогнал свою старенькую "Ауди", и в итоге мы забрались в какие-то дебри из ангаров, обшарпанных зданий и полуразрушенных кирпичных заборов.
Настырные полицаи висели на хвосте.
– Как остановлюсь, бегите в разные стороны! – крикнул Андрюха.
Так и сделали. Дружим мы с детского сада и понимаем друг друга с полуслова. Я только краем глаза заметил, куда ринулись парни, и побежал в своем направлении. После того как погасли фары, темнота показалась непроглядной. На далекой вышке горел прожектор, в небе мерцали звезды, но под ногами я все равно ничего не различал.
Разогнаться не удалось. На дороге попался деревянный забор – чуть лбом в него не впечатался. Колючая проволока поверху не шла, и я благополучно перемахнул через препятствие. Может, для кого-то такая преграда и показалась бы серьезной, но только не для меня. Парень я высокий и, хоть не атлет, прыгаю хорошо.
Наверно, спешить уже не стоило, ведь от преследователей меня отделял глухой забор. Увы, сбавить шаг времени не хватило, потому что я ухнул в яму.
Оказывается, когда проваливаешься, самое страшное не падение, а ожидание встречи с дном колодца или ямы. Я летел и боялся все сильнее. Нет, я не думал, что страшный удар сейчас сломает кости и оборвет мою жизнь. Способность размышлять исчезла вовсе – остался один всепоглощающий ужас.
Падение сменилось скольжением по наклонному желобу. От страха я зажмурил глаза и, разумеется, ничего не видел. Лишь мои руки и спина, обнажившаяся из-за задравшейся майки, чувствовали то ли толстый ворс, то ли короткие ростки. Я скользил по чему-то мягкому и слегка влажному. Подобное перемещение, кажется, не причиняло мне никакого вреда.
Крутой спуск стал пологим и наконец закончился. Разумеется, движение прекратилось. Я открыл глаза и испугался еще сильнее. Меня занесло в огромную трубу диаметром не менее двух метров, и стенки этого тоннеля светились.
Что может быть такого в слабом синеватом свечении? Да, мои руки и ноги, торчавшие из-под задравшихся спортивных штанов, походили на конечности мертвеца или призрака, но я их чувствовал. Боли не ощущалось, падение закончилось благополучно, однако я все равно боялся до тошноты.
Когда стенки огромной кишки зашевелились, я взвизгнул и побежал. Зачем и куда? Откуда мне знать? Ужас гнал меня вперед. Днище тоннеля, казавшегося мне живым, ходило ходуном, я спотыкался, но не падал и бежал, бежал, бежал.
Жутковатый свет сменился темнотой, а подошвы кроссовок застучали обо что-то твердое. Наверно, я бы остановился, но в конце тоннеля замелькала яркая полоса – словно за поворотом горела и покачивалась мощная лампа.
Впереди маячил свет – нормальный свет, а не синяя мертвечина. Я собрал остатки сил и продолжил забег, стремясь к неведомому фонарю, как ночной мотылек.
Насекомые, летящие на огонь, нередко погибают. Я на мгновение ослеп от яркого света, а сильный удар в лицо оборвал сознание.
Мощный фонарь разгонял темноту, гладкая поверхность тоннеля блестела, отражая свет. Далеко ли в стороны уходил подземный ход, я не рассмотрел, а вот его размеры оценить смог. Пожалуй, ширина превышала высоту – овальное сечение, позволявшее человеку пройти, не нагибаясь.
Собственно, это можно было понять и без освещения, ведь немногим раньше я бежал здесь свободно. Только меня не слишком вежливо уронили на пол, и боль в нижней челюсти напоминала об этом.
Я лежал на твердой холодной поверхности и чувствовал себя очень и очень неуютно. Подземелье и двое мордоворотов, один из которых только что отправил меня в нокаут – уже этого достаточно, чтобы запаниковать. Еще эти уроды связали мне руки спереди, а мои штаны приспустили.
Любой болван знает, что свою задницу нужно беречь. А когда ты лежишь с голой попой, понимаешь, что с этим могут возникнуть проблемы.
Беседа темных личностей добавила опасений.
– Я же говорил, что парнишка, а ты – баба, баба! – с удовольствием и какой-то странной нежностью заметил первый.
– Да у него волосы длинные, – гулким басом ответил второй.
– Ну, и хорошо. Будет за что держаться, когда ему за щеку дашь.
Человек со связанными спереди руками не настолько беззащитен, как кажется. А если у потенциальной жертвы в наличии определенные умения и сильные ноги, есть шанс избежать насилия. В спортзал я захаживал от случая к случаю, но в свое время занимался балетом – удары нижними конечностями для меня не проблема.
Вскочить и вступить в бой? Увы, мешали полуспущенные штаны. Снять их совсем или натянуть обратно?
Сделать выбор я не успел, потому меня подняли и поставили на ноги.
– Ты, Катенька, будь умницей, и мы тебе не сделаем больно, – сказал обладатель баса.
Если звучит женское имя, а твоя задница ничем не прикрыта, предсказать дальнейшие события несложно. Вопреки обещаниям, насильник пребольно дернул меня за волосы, которые я собирал сзади в хвостик и стягивал резинкой. Перед моими глазами сверкнул нож – хороший клинок, вынутый из ножен. Меня нагнули, острый кончик ножа уколол кожу около горла.
Рука, державшая за пучок волос, не позволяла распрямиться. Ласковый злодей пыхтел сзади, второй стоял спереди, получая свою дозу удовольствия. Разумеется, я не испытывал радости, но нож, коловший меня в шею, заставлял повиноваться.
Боли не было. Правда, иногда скот, стоявший спереди, входил в раж, а я задыхался и хрипел. Мысль была только одна – когда все закончится, обязательно коротко подстричься.
Угомонились они почти одновременно.
– Умница, Катенька! – пробасил тот, что был спереди.
– Душевно! – ласково подтвердил насильник, стоявший сзади. – А то Мотины мочалки надоели.
– Их тоже можно в задницу пользовать. Моте по-всякому нравится. Только он своей дубинкой, бывает, рвет все напрочь – после него уже не интересно.
– Не, с бабами кайф не тот, – возразил ласковый. – Может, этого мальца Моте не сразу покажем?
Вопрос остался без ответа. Диалог закончился. Оказалось, что штаны и трусы на мне разрезали, поэтому я их не надел, а снял и оставил на полу.
Я шел, глядя в спину обладателя баса, сзади топал ласковый любитель мужских задниц.
Развернуться, ударить заднего, а потом вырубить переднего? Шансы на успех имелись, но небольшие. У меня связаны руки, а у них на поясах ножи. Я решил ждать.
– Моте его все равно придется сегодня показать, – глухим колоколом пророкотал передний. – Еще разок порезвимся и отдадим.
– Да после Моти он только в кандейку сгодится, – жалобно возразил нежный голос сзади. – Может, подождем до завтра?
– Спрут заложит.
По мнению конвоиров, жить мне оставалось недолго. А вот я просто так умирать не собирался.
Тоннель из непонятного твердого материала закончился, снова пошла большая кишка с мягкими стенками. В свете двух фонарей я рассмотрел, что никакого ворса на прогибавшейся поверхности не было. Или я ошибался раньше, или мягкий подземный ход стал другим.
Пол в комнате, в которую меня завели, почти не проминался под ногами, а лишь упруго отзывался на шаги. В пластмассовом тоннеле ноги стучали сильнее. Судя по всему, материал вновь сменился.
Два односпальных матраса, стул, тумбочка – скудная обстановка говорила о том, что люди здесь не живут, а лишь иногда отдыхают. А конвоиры собирались в этом помещении развлечься и источником удовольствия считали меня.
Пришлось разочаровать любителей нетрадиционных игрищ. Отсутствие некоторых деталей одежды дало мне необходимую свободу движений. Удар коленом в живот заставил согнуться обладателя баса. Ласкового извращенца я ткнул связанными руками в гнусную рожу.
Противник успел уклониться, и сильного удара не получилось, но я попал ему в глаз. Насильник на миг потерял способность к сопротивлению и пропустил удар ногой в солнечное сплетение.
Осталось только окончательно вырубить врагов. Да, я бил лежачих, причем по голове. Однако никто не обещал честной драки. После того, что они со мной сделали, дорога у них была лишь одна – на тот свет.
Ни злости, ни ярости, ни радости – я тупо бил ногами по головам людей, уже потерявших сознание.
Нож, извлеченный из ножен, висевших на поясе ласкового недруга, позволил освободить руки. Я просто воткнул клинок в деревянный стул и разрезал скотч, стягивавший мои запястья.
Лишь немного размяв пальцы, я взял нож и перерезал глотку обладателю баса. Кровь, хлынувшая из шеи, нисколько не испугала меня. Затем пришла очередь ласкового урода. Голоса у напарников были разными, а сдохли они одинаково.
Наверно, времени с моего падения в непонятную яму прошло совсем немного, а я уже успел побыть насилуемым и стать убийцей. Ну и что? Признаться, меня волновало совсем другое: следовало обзавестись брюками и выбраться из подземелья.
Пополнение гардероба я отложил на потом, хотя шмотки одного из мертвецов мне наверняка подошли бы. Майка, кроссовки, голая задница, фонарь в одной руке, нож в другой – я отправился на поиски выхода и неведомого Моти.
Через несколько шагов на противоположной стороне подземного коридора обнаружился проем. За ним я нашел помещение, такое же небольшое, как и то, из которого я вышел. Пол, стены и потолок в нем покрывали выросты, походившие скорее на больших червей, чем на ворс. А что еще сказать о плетях в палец толщиной и длиной сантиметров в двадцать?
Едва я сунул голову в странную комнату, щупальца зашевелились. Выросты, до этого лежавшие на полу, встали дыбом. Те, что покрывали стены и свисали с потолка, изогнулись в мою сторону. Я почему-то представил, что они сейчас освободятся и всем скопом бросятся на меня. Разумеется, ноги сами унесли меня дальше по коридору.
Еще через десяток метров подземный ход закончился лестницей – самой обыкновенной, со ступеньками. Правда, перила отсутствовали, а крутой подъем никак не кончался. Я шел, подсвечивая себе фонарем, мягкие ступени гасили звук шагов, стенки по обе стороны, казалось, вот-вот сдавят меня.
Вспомнилась сокращающаяся кишка, в которую я попал сразу же после падения, но в этом подземелье ровные стены и наклонный потолок пока оставались неподвижными.
Музыка, донесшаяся сверху, напомнила об осторожности. Я уже не шел, а крался.
Свет из выхода падал на последние ступеньки. Я положил фонарь на лестницу и приготовился к схватке.
К счастью, наверх я поднялся беспрепятственно. Здесь ждали друзей, а не врагов – в мою сторону просто не смотрели.
Лестница вывела в комнату, отделанную привычными материалами. Деревянный пол, стены и потолок из пластиковых панелей – ничего подозрительно мягкого, никаких щупалец.
Первая же половица, на которую я наступил, заскрипела и заглушила негромкую музыку.
– Пришли? А я мочалку привел, – радостно возвестил мужской голос. – А попка у нее – загляденье! Я ее только раз потревожил, ничего не повредил. Помню, что у меня друзья есть.
Мотя оказался невысоким, но широкоплечим. Двигался он быстро и успел отвести мою руку с ножом. Однако удар коленом все решил в мою пользу. Мужчине обычного роста досталось бы по животу, а массивному коротышке я угодил в солнечное сплетение.
Противник свалился, поджав ноги, а я немедленно полоснул его ножом по шее. Счет убитых врагов вырос до трех.
В помещении действительно находилась женщина – Мотя не обманул. Судя по всему, коренастый бандит насиловал здесь своих жертв далеко не в первый раз. На меня, вывернув шею, таращилась рыжая девица с заткнутым тряпкой ртом. Понятно, что она могла только мычать. Пленница стояла, согнувшись, грудь ее лежала на столе, а руки, разведенные в стороны, Мотя привязал к ножкам. Ниже пояса одежда отсутствовала.
Разумеется, девица видела, как я расправился с хозяином.
Нежелательную свидетельницу лучше убить. По крайней мере, именно такая мысль мелькнула в моей голове. Решение выглядело разумным, и, чтобы его принять, мне не потребовалось делать усилий над собой. Ничего, кроме спокойствия и отстраненности я не чувствовал. Где есть три трупа, найдется место и четвертому.
Однако голые ягодицы выглядели настолько соблазнительно, что я решил подождать с очередным убийством. Да, насиловать женщин нехорошо, но я все равно собирался ее убить. Кстати, попа у рыжей так же, как и лицо, оказалась покрытой веснушками. Признаться, я такого не видел никогда и не устоял перед необычной задницей.
В отличие от поверженных врагов, извращения меня не интересовали.
Предусмотрительный Мотя на маленьком столике разложил презервативы и прочие вещички, облегчавшие насилие и делавшие секс безопасным для здоровья. Разумеется, я воспользовался запасами хозяина.
Разница в росте вызвала некоторые затруднения, но скоро я перестал замечать подобные мелочи.
Нормальные парни, которым давно исполнилось двадцать, обычно неплохо знакомы с противоположным полом. Я знал, что такое секс, но подобного удовольствия не испытывал никогда. Самое удивительное, жертва положительно отнеслась к насилию и, судя по ответным движениям, с удовольствием участвовала в процессе.
Когда все закончилось, я передумал убивать пленницу и перерезал веревки на ее руках.
Девица немедленно извлекла кляп и принялась отплевываться и разминать пальцы. Рыжая красотка с телом, покрытым веснушками, смотрелась неплохо. Правда, верхнюю часть туловища закрывала желтая блузка, поэтому я не мог утверждать, что и там у девушки кожа в мельчайших пятнышках. Зато ножки и попа в крапинку производили наилучшее впечатление. Черты лица правильные, глаза зеленые, стрижка очень короткая – незнакомка нравилась мне все больше.
Недавняя партнерша разразилась гневной речью, но я не понял ни слова. Злость на очаровательной мордашке сменилась неподдельным удивлением. Рыжая схватила меня за правую руку, внимательно осмотрела запястье с обеих сторон, улыбнулась и одобрительно хмыкнула. Моя конечность ей чем-то понравилась.
Освобожденная мной жертва неоднократного насилия забралась в шкафчик, явно предназначенный для одежды. Треники, весьма похожие на те, что остались в тоннеле, достались мне. Затем появились на свет разорванная юбка и предмет одежды, раньше бывший женскими трусиками.
Красавица расправила черную тряпочку, встряхнула юбку такого же цвета, бросила негодные вещи на пол и раздраженно топнула ножкой. Из ее недовольной речи я вновь не понял ни слова, но успел за это время натянуть штаны.
Девица облачилась в джинсы, найденные в соседнем шкафчике.
– Боа! – скомандовала она и показала рукой в угол комнаты.
Странная гражданочка. Только что старательно шевелила нижней частью тела, подстраиваясь под мои движения, а теперь, похоже, за человека меня не считает. Впрочем, если в углу выход, имеет смысл прислушаться к ее указаниям.
Вертикальная лесенка и открытый люк вывели меня в освещенный гараж. Очень гладкое покрытие пола, стен и потолка слегка блестело, но не показалось мне странным. Сейчас столько отделочных материалов, что обычный человек не знает и половины новинок. А вот размер помещения впечатлил – раза в четыре больше, чем стандартный бокс в гаражном кооперативе.
Автомобиль сразил меня наповал. Огромный, черный, блестящий, с множеством хромированных деталей – такой шикарной тачки я вблизи никогда не видел. От машины пахло роскошью.
Предвкушая встречу с прекрасным, я попытался открыть дверцу, но потерпел неудачу. Автомобиль оказался запертым.
– Боа! Боа! – вновь подогнала меня девица.
Ее пальчик указывал на закрытые ворота – мне предлагали покинуть помещение и лишали общения с чудом неизвестного мне автопрома. Знакомых надписей или эмблем на машине обнаружить не удалось, и я с сожалением отправился к выходу.
В замке маленькой двери торчал ключ, я, не задумываясь, повернул его против часовой стрелки, толкнул створку и шагнул в серый рассвет.
– Боа! – донеслось мне вслед.
Боа – это удав. Разумеется, я не ожидал встретить огромную змею и не увидел ее. Однако действительность оказалась лишь немногим безопаснее. Громко топая и подвывая, на меня несся непонятно откуда взявшийся крокодил.
В минуты опасности человек не раздумывает. Я начал соображать уже в гараже, заперев за собой дверь.
Возвращаясь в помещение, я наступил рыжей на ногу и нечаянно толкнул спутницу, отчего она отлетела прямо на сверкающий автомобиль. Теперь девица ругалась непонятными словами и прыгала на одной ножке.
Успокоившись, она что-то спросила у меня. Как и раньше, я ничего не понял. Рыжая шустро обогнула меня, открыла дверку и отправилась в пасть крокодилу. Задержать ее я не успел.
– Оть!
Возглас показался мне грозным, а вот страха в ее голосе я не расслышал.
Бросать женщину в опасности мужчина не должен – пришлось выйти из гаража. Двухметровый крокодил лежал на земле и вилял мощным хвостом. Глаза ящера преданно смотрели на девицу, из пасти, полной здоровенных зубов, свисал ярко-красный язык.
Кажется, я испугался ручного зверя.
Опасность оказалась ложной, появилась возможность немного осмотреться. На самом деле, коричневый крокодил лежал не на земле, а на ровном покрытии. Плитки – квадраты со стороной около метра – точно прилегали друг к другу. Их поверхность поразила чистотой, необычной для гаражей. Казалось, здесь прошла специальная машина и смыла всю пыль. Широкий проход между рядами боксов, редкие ворота в длинных строениях – тут явно не экономили на размерах.
Рыжая произнесла несколько слов в пространство. Мне показалось, что она разговаривает по телефону, но никакой, даже самой маленькой аппаратуры я не заметил.
Все-таки она с кем-то пообщалась, потому что через несколько минут подъехал белый автомобиль, похожий на самый обыкновенный полицейский "Уазик". Только буквы на его дверцах оказались совершенно незнакомыми.
Из машины вышла квадратная тетка, одетая в серую форму с непонятными знаками различия на рукавах и в петлицах. Началась беседа. Несмотря на мятую блузку и непритязательные джинсы, моя спутница держалась уверенно – я бы сказал, даже высокомерно. Служащая в кителе и брюках выглядела примерно так же. Две женщины обменивались оценивающими взглядами и неспешно разговаривали.
– Мота Короладо? – спросила служащая в серой форме.
– Мо Короладо! – с вызовом ответила рыжая.
Из машины донесся голос напарницы. Видимо, единственная фраза определила все. Тетка вытянула руки по швам и начала, как солдат генерала, есть глазами рыжую девицу.
Под воркование приплясывающей серой дамы мы погрузились в "Уазик" и через пару минут приехали в участок. Разумеется, я не знал, как называется контора, в которую нас привезли, но все напоминало родную полицию.
Рыжая вела себя уверенно, а вот служащие поминутно кланялись и разговаривали негромко и уважительно. Похоже, я совсем недавно поимел какую-то шишку.
Переговоры закончились тем, что одна толстозадая тетка схватила меня за руку и протерла наружную сторону запястья влажной ваткой. Запахло спиртом. Вторая женщина, такая же плотная, как и первая, приложила к моей руке какой-то продолговатый блестящий прибор, похожий на фонарик средних размеров. Сильная боль на миг коснулась кожи и быстро ушла.
Держали меня крепко, отдернуть руку смог бы лишь какой-нибудь штангист или подобный ему здоровяк. Впрочем, я остался довольным собой, потому что не издал ни звука.
Рыжая подверглась схожей операции. Результатом стали татуировки, появившиеся на наших руках. Надпись на моем запястье состояла из незнакомых букв. Девица тоже обзавелась тату – текстом.
Симпатичная спутница и другие женщины постоянно о чем-то разговаривали, а вот мое мнение, кажется, никого не интересовало. Я чувствовал себя преступником, которого патруль сдает в отделение полиции.
Однако меня не отправили в камеру.
– Боа! – вновь услышал я.
Еще пара минут езды на той же машине, и мы вошли в подъезд невзрачной трехэтажки из серого бетона. Изнутри жилье впечатлило: высокие потолки, широченные каменные лестницы, идеально ровные перила из темного дерева – все чистое, ровное, без выбоин, царапин и хулиганских надписей. А ведь входная дверь не запиралась!
Верхний этаж, на площадке всего две двери – нетрудно предположить, что они ведут в большие квартиры.
Я не успел рассмотреть обширную прихожую, потому что рыжая открыла дверь и запихнула меня в темное помещение.
– Боа! – донеслось мне вслед.
Зажегся свет, и я без труда определил, где нахожусь. Ванная или, как иногда говорят, совмещенный санузел. Огромная ванна, раковина, унитаз – назначение приборов не вызвало сомнений. Душ и краны оказались самыми обыкновенными, с жидким мылом и мочалкой справиться не составило труда. В общем, все оказалось почти привычным. Правда, вместо белого фаянса и такой же эмали, везде матово отсвечивал бежевый материал – возможно, какой-то твердый пластик.
Когда я, обернув чресла полотенцем, вышел из ванной, рыжая немедленно заняла мое место.
Что должен сделать человек, оказавшийся в незнакомом месте? Разумеется, осмотреться. Ничего удивительного я не заметил. Комнаты непривычно большие, но все остальное выглядело обычно. Линолеум на полу, обои на стенах и потолке, мебель из дерева – ничто меня не поразило. Кровать в спальне самая обычная – в самый раз для двоих.
В спальне меня и застукали. Если я хоть для приличия завернулся в полотенце, то рыжая обошлась вообще без всего. Резким толчком хозяйка усадила меня на ложе и взялась что-то растолковывать. Слова не подействовали, потому что я ничего не понял. Женщина, все тело которой покрывали веснушки, перешла на жесты.
Тут она преуспела. Несложно понять, чего хочет красавица, если она указывает пальчиком себе между ног, а язычком лижет верхнюю губку.
Секс – удовольствие для двоих. Чтобы один партнер получил удовольствие, другому порой приходится потрудиться.
Я не против разнообразия в ласках, но не терплю, когда мной помыкают. А рыжая явно командовала. Нет, выглядела она донельзя соблазнительно, но я хотел ее немного по-другому. Я схватил девицу, намереваясь добиться своего, повалил ее на постель… и потерял сознание.
Когда я очнулся, лежа на кровати, рыжая села рядом и пустилась в объяснения. Показывая на татуировки, она донесла до меня, что я здесь вовсе не главный. Толстозадые тетки нанесли надписи на наши руки, и теперь эта женщина – госпожа, потому что сможет заставить меня делать все, что нравится ей. Слова и жесты подтверждались болью в разных частях моего бедного тела.
Так я еще не попадал.
Я честно претворил в жизнь сексуальные фантазии Мо Короладо. Признаться, занятие оказалось не лишенным удовольствия. Порадовало и то, что потом меня не отправили куда-нибудь на коврик – спали мы в одной постели.
Проснувшись ночью, я даже вновь почувствовал желание, но не решился будить рыжую госпожу.
Утром она вскочила и жестом велела оставаться мне в постели. Похоже, Мо проспала и не хотела, чтобы я ей мешал. Сборы закончились быстро. Хозяйка подняла меня, велела подойти к входной двери и объяснила, что открывать ее я никому не должен. Мне предстояло сидеть взаперти и ни с кем не общаться.
Других указаний не последовало. Госпожа ушла, предоставив мне развлекаться самостоятельно.
Вчерашний день и начало ночи мы провели в постели. Несмотря на подчиненную роль, занятие пришлось мне по душе. В перерывах Мо устраивала перекусы на кухне, и я уже знал, где лежат продукты, и как работают приборы. Электрическая плита, посудомоечная машина, холодильник – все напоминало знакомые образцы. Именно напоминало, потому что ни одной известной марки я не встретил.
Впечатляли размеры – в такой просторной кухне я никогда не бывал. А еще меня поразила чистота. Ни капельки жира, ни пылинки – полная стерильность.
Ошибается тот, кто считает, что рабы только и делают, что плачут и жалуются на свою участь. В кухню я вошел в прекрасном настроении. Душ не только освежил кожу, но и смыл всю вялость, оставшуюся после ночного сна. Происшествия в подземелье остались в прошлом, а последние воспоминания наполнили душу радостью. Общение с Мо подарило массу приятных ощущений.
На плите сидел слизняк размером с хорошую кошку, второй такой же зверь ползал по полу. Откуда они взялись? Это что, домашние животные?
Аппетит пропал, а смутные подозрения обрели ясность. Все говорило о том, что я попал не в другую страну, а в чужой мир. Крокодилы вместо собак, женщины в крапинку, совершенно незнакомые надписи, ни одной известной мне эмблемы. А тут еще гигантские улитки на кухне!
Странные татуировки, превращающие мужчину в раба, а женщину в госпожу. На улице тепло, а я ни разу не видел солнца. Должен же был хоть один лучик пробиться сквозь облака! Похоже, от родного дома меня отделяют огромные расстояния, многие годы или что-то еще.
Я вернулся в спальню и увидел еще одного зверя. Туловище раз в пять больше кухонных слизняков, ног нет, зато несколько длинных щупалец елозят по стенам и мебели.
А ведь этот осьминог убирается! И на кухне улитки ползают не просто так, а собирают пыль и грязь. Вот откуда здесь такая чистота.
Все-таки стоять рядом с уборщиком я не решился. Черт знает, что у него на уме? Может, он и меня захочет почистить, а заодно и кожу соскребет?
Я благоразумно отступил в коридор и перешел в одну из комнат. Интересно, сколько их? Сосчитать помещения мне вчера не позволили.
Спортзал, гостиная, кабинет – три комнаты, все до неприличия большие. Лично мне было бы неуютно жить в таких аудиториях. Впрочем, в спальне, несмотря на ее размеры, мне понравилось. Правда, причина не в помещении, а в женщине, с которой я там был.
Слава богу, осьминоги и слизняки в комнатах отсутствовали. Я прошел в кабинет. Два стола, несколько стульев, пара почти пустых полок – похоже, здесь не работали с бумагами. Собственно, у нас тоже везде все в электронном виде.
Пустого места столько, что можно играть в догонялки. Зачем такие огромные помещения?
На каждом столе по монитору, внизу, похоже, системные блоки стоят. Кажется, и здесь поняли, что стационарные устройства надежнее переносных.
Попользоваться местной электроникой хотелось жутко, но я решил ничего не трогать. Вдруг, сломаю что-нибудь? Кто знает, как хозяйка за провинность наказывать будет?
Два окна без занавесок и жалюзи – похоже, солнце здесь действительно редкий гость. Вид с третьего этажа умиротворяющий: тихая улочка, тротуар вплотную к проезжей части, а за неширокой дорогой раскинулся газон с изумрудно-зеленой травкой. Аккуратные невысокие деревья растут редко, мусор отсутствует напрочь. Лишь вдалеке просматривается бетонная стена – то ли забор, то ли невысокое длинное здание без окон.
Что можно еще рассмотреть из окна? Автомобили и прохожих – это тоже информация.
Машины здесь ездили, только шума двигателей расслышать не удалось. Или автомобили здесь такие тихие, или окна не пропускали звуки. Распахнуть какую-нибудь форточку я не смог. Не было здесь никаких признаков того, что эти окна вообще открываются. Как же они стекла снаружи моют? Опять слизняков заставляют?
Автомобили разные, попадаются совсем маленькие. Интересно, зачем Мо такая громадная тачка? Или это не ее машина?
Кажется, здесь по дорогам все-таки электромобили шныряют. Не разглядел я ни малейшего дымка, да и выхлопных труб не заметил. Или машины на водороде?
Прохожих я тоже увидел. По тротуару шли мужчины и женщины, дети и пожилые люди. Даже мамаша с коляской попалась. Что интересно, я не заметил, чтобы мужики от баб шарахались.
Вон, парень встречную девчонку без стеснения разглядывает и нисколько ее не боится. Похоже, у них тут равноправие. Почему же Мо меня так легко закабалила?
С другой стороны, что бы я тут делал, не зная языка, без денег, одежды и жилья? А теперь я собственность Мо, и пусть не у меня, а у нее голова болит.
Слизняки из кухни перебрались в ванную, осьминог взялся за гостиную. Я вспомнил, что не завтракал и решил перекусить. Вчера Мо кормила меня супом и овощным рагу, сваренными из полуфабрикатов. Нужно достать из холодильника пакет, залить его содержимое водой, прокипятить несколько минут – готово. Быстро, удобно и вкусно.
На завтрак можно съесть что-нибудь полегче.
Фрукты, обнаруженные в нижнем отсеке холодильника, оказались самыми обыкновенными яблоками и персиками. Хлеб и какое-то вареное мясо, видимо, продавали уже порезанными – я без проблем заморил червячка. Даже чайник разогрел на плите. Правда, чай или кофе не нашел – попил горячей водички.
За собой убрал, решил выбросить крошки, яблочный огрызок и косточку от персика. Вчера я видел, как Мо открывала дверку в тумбе под мойкой и клала туда обертки. Почему-то мне представлялось, что там обычное ведро с мусорным пакетом в нем.
Пакет в цилиндрическом ведре отсутствовал. Сама бежевая емкость без крышки не двигалась, словно ее кто-то приклеил к ящику. Однако я точно помнил, что Мо выбрасывала мусор именно сюда.
Я засунул руку в непонятное пластмассовое ведро и понял, что днища у него нет, или оно есть, но намного глубже. Мусоропровод на кухне? Неплохо! А где запах? Я принюхался и не уловил ни малейшего намека на зловоние. Косточка и огрызок провалились совершенно беззвучно.
Видимо, я поел в меру, потому что ощутил не сонливость, а жажду деятельности. Чем заняться?
А где моя одежда? Вчера в перерывах между постелью я заворачивался в полотенце, а Мо накидывала легкий халатик или вообще разгуливала нагишом.
Вдруг, хозяйка сейчас вернется? Мне что, ее опять в полотенце встречать? Вчера майку и штаны я спрятал в углу ванной, кроссовки оставил там же. Потом было не до одежды и обуви.
Сегодня на прежнем месте я ничего не нашел. То ли Мо отправила мои вещи в мусоропровод, то ли прибрали слизняки. А может, эти улитки грязную одежду едят?
Я не успел облачиться даже в полотенце. Звук открываемой двери застал меня на кухне, а оттуда путь в ванную лежал через прихожую. Пришлось встречать хозяйку без одежды, сделав вид, что так и должно быть.
Госпожа пришла, нагруженная пакетами и я как воспитанный мужчина должен был освободить ее от ноши. Мо попыталась сохранить серьезный вид и отдала мне пакеты, но все же не смогла удержаться от смеха.
Я в ответ на хихиканье расплылся в улыбке, но честно попытался чмокнуть ее в щеку. Тут Мо, видимо, вспомнила, что она госпожа, по-хозяйски обхватила меня за шею и впилась в мои губы. Разумеется, мне стало не до вещей.
Пакеты опустились на пол, а я отнес Мо в спальню. Толстушкой моя хозяйка не была, ее макушка едва доставала до моего носа, но тяжесть чувствовалась изрядная – на пушинку девушка никак не походила.
Еще ночью я понял, что Мо в сексе отнюдь не новичок. Как это определяется? Да очень просто! Если женщина умеет получать удовольствие в постели – значит, у нее есть определенный опыт.
Госпожа стонов не сдерживала, а на пике наслаждения сжала меня намного сильнее, чем положено слабой девушке. Судя по всему, Мо регулярно посещала домашний спортзал.
Минутный отдых закончился.
– Оть!
Мо убрала мою руку со своей груди. Госпожа одним словом объяснила, что время секса закончилось.
– Боа! – скомандовала она, указывая на дверь.
Я послушно поплелся в ванную.
Похоже, полотенце превратилось в мою постоянную одежду. Я сидел за столом в кабинете, а Мо, расположившись рядом, заставляла меня слушать и смотреть на экран. Управление компьютером отличалось от привычного, но не поражало. Клавиатура с другими значками, да джойстик на массивной подставке вместо "мышки" – ничего удивительного.
На экране мелькали разноцветные флаги, под ними появлялись незнакомые надписи. Слышалась непонятная речь. Мо держала джойстик, искоса поглядывая на меня. Череда красочных полотнищ тянулась и тянулась, а я ничего не понимал.
Безрезультатное мельтешение надоело не только мне, но и рыжей.
– Падо! – заявила она, с удивлением глядя на меня.
Следующая программа подарила надежду.
Появившийся на экране мужик ткнул себя пальцем в грудь и произнес:
– У!
Затем то же самое проделала женщина, потом мальчуган сказал короткое словечко, показывая на себя.
Я тоже приставил палец к собственному животу и бодро рявкнул:
– У!
Умница Мо где-то откопала программу по изучению языка с нуля.
Начальный курс пользователя закончился быстро. Я все уловил сразу, да и отличия от наших компьютеров оказались минимальными.
– Падо он, – похвалила меня госпожа.
Комплимент показался мне сомнительным, потому что "падо" на местном языке наверняка означало что-нибудь вроде дикаря или идиота.
Мо убежала, вновь наказав никому не открывать. Мне досталось учить язык. Фотографии сменялись видео, реальные персонажи – анимацией. Я прерывался, чтобы перекусить, да один раз размялся в спортзале.
Неплохо иметь в квартире место, где можно потренироваться. Шведская стенка, большой мат на полу, гимнастические снаряды, увесистые гантели – многое из этого не вязалось с милой девушкой, которая владела мною.
Зачем ей канат, параллельные брусья и перекладина? Она что, гимнастка?
Перчатки и боксерская груша меня совсем удивили. Если Мо занимается единоборствами, то почему она позволила связать себя коротышке из подвала?
Меня съедало желание посидеть у окна и посмотреть на внешнюю жизнь, но я мужественно возвращался к компьютеру.
– Я рад тебя видеть, госпожа!
Услышав такое приветствие, Мо радостно и изумленно вскрикнула. Увы, из последующей речи я ничего не понял. Девушка говорила слишком быстро, а почти все слова казались мне незнакомыми.
Днем госпожа принесла еду. Теперь в пакетах нашлась одежда для меня. Майки, шорты, тапочки – ничего особенного, но я давно так не радовался. Жизнь налаживалась. Крыша над головой, еда, кое-какие вещи, прелестная женщина рядом – весьма неплохо для мужчины, попавшего в незнакомый мир менее двух суток назад.
Правда, я не знал всех своих обязанностей. Учитывая полную власть надо мной, Мо могла потребовать все, что ей захочется. А я слишком плохо знал рыжую госпожу.
Незнание языка не помешало общению. Я изобразил слизняков и осьминога – уборщика.
– Уро, – ответила Мо.
Она отвела меня на кухню, указала пальчиком на мусоропровод.
– Уро.
Судя по жестам госпожи, именно из необыкновенного ведра вылезли большие улитки без раковин. Наверно, туда же они и уползли, но я этого не заметил.
Стало совсем неуютно, когда Мо показала круг из непонятного материала на стене за прикроватной тумбочкой.
– Уро, – вновь сказала она.
Я представил, что сплю, а из этого круга выдавливается осьминог и начинает душить меня щупальцами. Как люди здесь живут с этими гадами?
Мо сумела объяснить различие в именах. У каждого человека в этом мире есть статус. Отчего зависит положение гражданина в обществе, я не понял, но уяснил: чем выше статус, тем короче имя и фамилия.
Например, Мо, когда была маленькой девочкой, звалась Мотанири. Судя по тому, как лебезили перед моей госпожой квадратные тетки, обрезание имени на три слога соответствовало весьма существенному повышению общественной важности. Впрочем, такой статус не был запредельным, ведь фамилия рыжей оставалась пока длинной.
Я здесь слуга Мо Короладо, и других имен мне не положено. Да, хозяйка зовет меня Игорем, но это лишь для внутреннего пользования.
У рыжей имелись не только сексуальные желания. Увы, массаж я никогда не делал. Мо терпеливо воспринимала мои неуклюжие попытки размять ее мышцы и с интересом посматривала на мою промежность. Естественно, вид обнаженного женского тела вызывал у меня определенные желания, и госпожа это прекрасно видела.
В конце концов, она предпочла секс. Однако после был включен компьютер и найдена инструкция – мне предстояло освоить массаж. Я не возражал. Забрезжила надежда, что все мои обязанности будут такими же приятными.
Утром меня безжалостно выгнали из постели и отправили в спортзал. Я ничего не имел против гимнастики, но использовать меня вместо боксерской груши – это уже перебор. Есть же мешок, набитый чем-то мягким – вот бы и упражнялась на нем. Бой с тенью – тоже неплохая замена избиению слуги.
Переубедить Мо я не смог: словарный запас оказался недостаточным, да и к моему мнению особо не прислушивались. Перчатки смягчали удары совсем чуть-чуть, и несколько раз госпожа ощутимо меня достала. Я уклонялся и ставил блоки, порой весьма успешно. Иногда во взгляде девушки сквозило удивление. Двигаться меня учили в балетной студии, нередко мои прыжки и пируэты ставили в тупик противников в уличных драках.
– Оть! – скомандовала Мо.
Госпожа убежала в душ, а я остался оценивать повреждения. Ущерб оказался минимальным: в голову Мо не била, а остальные удары, хоть и были болезненными, не оставили заметных следов. Пожалуй, и эту обязанность стоило признать не слишком обременительной.
Дальше мы с хозяйкой не пересекались. Пока я мылся, она завтракала, а затем быстро собралась и ушла.
Вечером Мо пришла с подругой. Такая же спортивная фигурка, короткие русые волосы, белая кожа без веснушек, милое личико – самая обычная девушка. Нори улыбнулась, что-то быстро сказала хозяйке и принялась по-хозяйски рассматривать меня. Одна ладонь гостьи легла мне на плечо, пальчики другой руки коснулись моей щеки. Она пристально смотрела мне в глаза, как будто пыталась найти там что-то особенное.
Что может быть такого в моем взгляде?
Я начал подозревать, что девицы привыкли считать мужчин общей собственностью. Признаться, роль персонального слуги меня вполне устраивала, а вот становиться вещью, которой можно поделиться, совсем не улыбалось.
Ублажать всех подруг госпожи? Возможно, кто-то и мечтает о такой жизни, но я этого категорически не хотел.
Почему? Дело в подчиненности. Одно дело – переспать с девицей по взаимному согласию, а другое – беспрекословно выполнять прихоти многих женщин.
– Оть!
Мо не захотела делиться, и это сильно удивило Нори. В разразившемся диалоге я понимал лишь отдельные слова. Девушки тараторили, как швейные машинки, а эмоции, казалось, наэлектризовали всю огромную квартиру.
Все же спорщицы пришли к согласию. Встав рядом, девицы соприкоснулись, волнообразно изгибая тела. Получилось необычно и, пожалуй, красиво – похоже, такой номер заменял рукопожатия, объятия и прочие способы выражения согласия.
Выглядело касание несколько интимно, и я даже заподозрил, что отношения между девушками переходят грань обычной дружбы. Впрочем, такая тонкость не имела значения, ведь госпожа оставила меня в единоличном пользовании – это было главным.
Несмотря на достигнутое согласие, удивление не сразу сошло с лица Нори – кажется, Мо изрядно ошеломила подругу.
Сюрпризы на этом не закончились. Мо и Нори запихали мне в рот комок мягкой резины и принялись распихивать субстанцию. Они оттягивали мне губы и заставляли сжимать или разжимать зубы. Резина в итоге затвердела, а после подрезки и шлифовки я получил капу.
Еще для меня припасли мягкий шлем и перчатки. Моими желаниями, как обычно, не интересовались, и я надел все это на себя.
Потом милые девушки вдвоем принялись дубасить меня. Я вертелся, как юла, уклонялся, ставил блоки, но пропускал удар за ударом.
То ли мои порой замысловатые движения сбили Нори с толку, то ли она слишком уверовала в собственную неуязвимость, но один удар девушка пропустила. А если тебе прилетает ногой в челюсть, да еще с разворота, есть шанс прилечь отдохнуть.
Нори так и сделала – благо, она отлетела как раз на мат.
– Оть! – немедленно распорядилась Мо.
Пришедшая в себя Нори осталась сидеть на мягкой подстилке.
– Боа! – скомандовала госпожа и взялась за меня.
Вскоре я понял, что до этого девушки лишь развлекались, а избиение началось только сейчас. Удары в голову и по корпусу, ногами и руками – Мо превратилась в мельницу.
Общение с таким живым механизмом было весьма болезненным. Я уже и не помышлял об ответных ударах и лишь уклонялся и закрывался. Да и это получалось у меня все хуже и хуже. Избиение продолжалось, но я терпел и не сдавался.
Мо остановилась. Я не отошел в сторону, чтобы присесть на что-нибудь, а так и остался стоять, не в силах сдвинуться. Под насмешливым взглядом госпожи я все же начал шевелиться и понял, что все не так плохо. Тело побаливало, но ходить и наклоняться это не мешало.
Девушки разделись догола и заставили обнажиться меня. Затем они принялись мазать меня и друг друга каким-то пахучим гелем. Я удовольствовался пассивной ролью и лишь подставлял руки и ноги. Впрочем, гостья и хозяйка легко бы преодолели и мое возможное сопротивление.
Лекарство приятно холодило кожу и снимало боль. Я уже начал обращать внимание на голых девиц и пришел к выводу, что прелести Нори ничуть не уступают соответствующим частям тела госпожи.
Похоже, Мо заметила мои оценивающие взгляды – девушки оставили меня в спортзале, а сами удалились. Судя по звукам, они обосновались на кухне.
Госпожа не разрешила мне покидать помещение, но я выглянул в коридор, огляделся и, заскочив в кабинет, взял там стул. Теперь я мог смотреть в любое из окон спортзала с комфортом – не стоя, а сидя.
Темнело здесь рано. В свете уличных фонарей сновали машины, прогуливались люди. По тротуару полз большой слизняк, занимая половину ширины пешеходной дорожки. Прохожие равнодушно обходили чистильщика, не останавливаясь и не разглядывая странное существо.
Уро – так Мо называла всех улиток и осьминогов. Я так и не понял, откуда они берутся. Кажется, звери жили под землей и вылезали на поверхность, чтобы заняться уборкой. Интересно, чем они питаются? Неужели им хватает собранной грязи?
Во дворе пожилая женщина кормила парочку маленьких крокодилов. Длина созданий не превышала метра, однако челюсти даже небольших особей выглядели внушительно. Насколько я понял, ящеров считали безобидными, и кормили их все кому не лень.
Мазь сняла боль. Травм я не получил – по большому счету, прошедшая тренировка не выпадала из ряда моих обязанностей. Думаю, я привыкну и буду реже пропускать удары. Массаж тоже научусь делать, а в постели у нас и так все хорошо.
Только мне захотелось стать не слугой, а другом необычной рыжей девушки.
Ночью она прикасалась губами к отбитым местам и спрашивала:
– Больно?
Мне эти простые слова казались признанием в любви.
Утро выдалось кошмарным. Рыжая садистка погнала меня в спортзал, и я, превозмогая боль, махал руками и ногами, приседал и отжимался от пола. Казалось, мои мучения никогда не кончатся.
Слава богу, Мо требовалось куда-то идти – наверно, на работу. Госпожа намазала меня гелем и исчезла за дверью, наказав пока повременить с душем.
Как ни странно, я весь день чувствовал себя замечательно, а вечером понял, что от вчерашнего избиения не осталось и следа. Организм был готов к новым испытаниям.
Приключения немедленно нашли некоторые части моего тела. Мо вывела меня на прогулку. Раньше я смотрел на волю в окно и не понимал, что воспринимаю лишь часть местной природы. Сейчас ветерок обдувал кожу, шелестела листва, в ветвях пели птицы, запахи сводили с ума остротой и новизной.
Ранняя темнота уже наступила, с вечно пасмурного неба не светили звезды. Лишь уличные фонари позволяли рассмотреть дорожку под ногами.
Именно под столбом с мощной лампой на вершине нам не удалось разминуться с парочкой праздношатающихся личностей. Собственно, и мы сами тоже просто гуляли.
Один из двоих парней, шедших навстречу, намеренно задел Мо плечом. Там, где я вырос, случались подобные стычки, но задевать девушку считалось неприличным.
Я немедленно развернулся. Задиристые прохожие и не думали удаляться. Оба остановились, сделав три-четыре шага.
– Боа!
Несмотря на ночные звуки, негромкий голос Мо слышался хорошо. Я получил команду "Фас!" и с энтузиазмом ринулся на обидчиков своей спутницы. Невысокий парень, толкнувший госпожу, приготовился защищаться. Второй расслабленно стоял в паре шагов от товарища.
В драке с несколькими участниками возможны различные варианты. Иногда лучше быстро обезвредить слабого противника, чтобы без помех разобраться с сильнейшим. Порой нужно правильно распределить роли, ведь слабому союзнику может достаться слишком сильный противник.
Я решил атаковать дальнего, потому что он значительно превосходил в габаритах зачинщика конфликта.
Нестандартные движения озадачили парней лишь на несколько мгновений, но мне хватило и этого. Балетные прыжки выглядят в драке весьма неуклюже. Наверно, парням показалось, что я потерял равновесие. Жете, кабриоль, жете, пируэт – я обогнул ближайшего противника, и мое колено врезалось под ребра высокому парню. Печень на подобные удары отзывается жуткой болью – враг немедленно свалился на тротуар.
Я развернулся и бросился на второго парня. Тот уже схватился с Мо, но у меня и в мыслях не было оставить их разбираться самостоятельно. Праведный гнев кипел во мне. Они обидели мою спутницу, и я хотел отомстить. Приличия и правила меня совершенно не интересовали. Да, удары сзади приветствуются редко, и большинство писаных и неписаных правил и кодексов не одобряют подобного поведения в противоборствах. Однако второй парень получил ногой в то же место. Разумеется, противник меня не видел, ведь я находился у него за спиной.
– Оть! – крикнула Мо.
Вырубила она меня мгновенно: всем ударам далеко до татуировок, которыми нас связали в единое целое. Только госпожа все равно не успела, и, теряя сознание, я увидел, как валится с ног противник моей госпожи.
Когда я пришел в себя, Мо утешала сидящих на тротуаре парней. Кажется, она даже извинялась. Судя по всему, "падо" относилось ко мне.
Беседа закончилась тем, что девушка подняла обоих парней. Затем очередь дошла и до меня: госпожа помогла встать, парни пожали мне руку. На этом и расстались.
Дома меня ждали объяснения. Я и не подозревал, что второго парня я вырубил зря. Во-первых, у него уже начался поединок с Мо, а во-вторых, удары сзади здесь не одобряли.
Мо особо не рассердилась, и я сумел выяснить, почему парни нас задели. Никак не думал, что дело в прическе. Если у девушки короткие волосы и отсутствуют косички, то она не прочь подраться с мужчинами – невероятно простое и совершенно дурацкое объяснение.
Похоже, Мо и ее подругам не хватает приключений. Дрались бы между собой – зачем им парни? К тому же, в уличных драках нет ни перчаток, ни защиты – так и травму получить недолго.
Через пару дней Мо решила, что я готов к выходу в свет. На самом деле, мы собрались просто отдохнуть на речке с ее подругами. Намечался пикник в самом облегченном варианте – с пивом и бутербродами, но без костра и шашлыков.
Как и все вокруг, пляж поражал чистотой. Вода в реке текла прозрачная, две подобные компании расположились довольно далеко – никто никому не мешал. Я, Мо, Нори и еще три девушки – похоже, меня просто решили показать подругам.
Девицы болтали, почти не умолкая. Я улыбался и даже пытался отвечать на вопросы. Пиво приятное, бутерброды вкусные – все шло замечательно.
Девушки поднялись разом и с визгом бросились в воду, оставив нас с госпожой наедине.
– Боа! Уро охраняет.
Мо скорее предложила, чем скомандовала.
Действительно, освежиться не мешало. Я зашел в воду по пояс, нырнул… и понял, что вновь лечу по наклонной трубе.