ЭПИЗОД 11
03:32, 4 день месяца урожая
Альбион, г.Ландо
Кэб трясло из стороны в сторону. Герберт прислонился головой к стенке кабины и задремал, или только притворялся, что дремлет. Было ли это так, я не знал. Чувство недосказанности мучило меня, а реакция Герберта откровенно злила. А эти вопросы, что роились в моей голове подобно рою пчел: куда мы едем? Куда отправился Никс?
Сидеть в раздумьях я больше не собирался, а на слова Герберта мне было глубоко начхать. Если он считает меня уже не тем Билли, каким я был ранее, то пусть оно так и будет.
Орб тихонько жужжал у меня над ухом, что слышать его мог только я, и это слегка надрывистое, но все также мелодичное жужжание, казалось мне грустным. Мой маленький друг грустил и боялся, и даже долгожданная встреча со мной его не успокоила. Как жаль, что он не мог мне рассказать то, что с ним приключилось.
Кучер вновь погнал коней, и я на своей шкуре почувствовал, как кэб трясет из стороны в стороны с трудом удерживая себя в сидячем положении. Как же меня это злило.
– Герберт, скажи своему подчиненному, чтобы не мчал, как сорвиголова. Все же не дрова везет, а именитого преступника, – я довольно осклабился, – и самого капитана миротворческого корпуса Альбиона.
Веки Уоллеса мгновенно поднялись, открывая злые глаза, что вперились в меня. Он устало протер их ладонью, пытаясь согнать усталость.
– Тебе чего неймется, «именитый преступник»? – голос его был холоден.
Орб взволнованно зажужжал, перелетая с одного моего плеча на другое.
– Я просто хочу знать, куда ты меня везешь! – мой голос сорвался на крик. – Мне надоело постоянно пребывать в неведении. Каждый думает, что мне не нужно что-то знать и это всегда оканчивается плохо. Даже эта глупая история с Баросом!..
Мгновение и Герберт схватил меня за горло мертвой хваткой. Я резко ощутил нехватку воздуха, а Орб истошно заверещал, носясь по кабине. Другой рукой Герберт перехватил его и сжал в кулаке – писк прекратился.
– Еще раз скажешь хоть что-то о Баросе и я не буду сдерживать себя, Уильям! Ты собственноручно убил одного из достойнейших людей, каких я когда-либо видел. За это тебя мало убить на месте, мало предать законному суду и повести на эшафот, мало бросить гнить в Башню до скончания твоей жалкой жизни! Лучше бы он выжил, а не ты!
Хватка ослабла, и я судорожно стал втягивать в легкие воздух, закашлялся.
– Ты хочешь знать, куда мы тебя везем? Вправду хочешь? – голос Герберта перешел с холодного за разъяренный. – Если бы я только сам знал зачем ты понадобился этому треклятому мистеру Дэвису. Этот ублюдок устроил взрыв в здании парламента и положил группу моих людей, которых дома ждали дети и жены. И он грозится продолжить свое дело, если до четырех часов ночи я не доставлю тебя к нему!
С этими словами Герберт отпустил Орба, который что-то пропищал, явно злобно, в сторону капитана миротворческого корпуса и отлетел в мою сторону. Освободившимися руками он извлек из внутреннего кармана своей шинели часы на цепочке и открыл крышку. На циферблате значилось время: большая стрелка между тремя и четырьмя часами, ближе к четырем, а маленькая указывала на сорок две минуты.
– Времени уже почти нет и потому: закрой свой рот, Билли! Я не желаю допускать новых жертв ни среди своих людей, ни среди гражданских. И если этот Дэвис решит тебя убить – флаг ему в руки.
Уоллес постучал по стенке за своей спиной и крикнул:
– Нам еще долго?
– Почти прибыли, капитан, – приглушенно послышался голос кучера. – Несколько минут и будем на месте.
Герберт вновь обернулся к Билли.
– Ты всегда говорил мне, что судьба благоволит к тебе. Сейчас проверим это.
На душе было неспокойно. Чувство тревоги нарастало. Отчего-то именно в этот момент я хотел чувствовать себя в безопасности, окружить себя верными людьми. Орб был рядом. Дилас, пусть и был таким же арестантом, как и я, но ехал в одном из кэбов вместе со мной. Мьорна… Нашла ли она уже Иду? Надеюсь, что нашла. Надеюсь, что смогла спасти ее. Но пока что я не мог этого знать, лишь надеяться.
Герберт. Мой старый друг, почти как отец, после Шеридана. Верный наставник, на которого всегда можно положиться. Можно было положиться… Что послужило тому виной, что мы теперь не можем доверять друг другу? Моя подстроенная смерть? Убийство Бароса? Или совокупность всех факторов? Где-то в глубине души я понимал, что Уоллес больно воспринял мою смерть и, наверное, до сих пор не мог смириться с тем, что был обманут. Боль была настоящей, но она была пустой тратой сил.
– Прости меня, Герберт, – произнес я, глядя на него. – Я не хотел, чтобы все так произошло. Но иногда…
– У тебя просто не было выбора? – договорил он. Его лицо выглядело уставшим, а он сам изможденным. – Лучше не говори мне этого. Ты обманул весь Альбион. Наверное, очень гордишься этим?
– А ты бы хотел, чтобы я и вправду был мертв? Если бы я не сделал этого, весь бывший Синдикат так и продолжал бы гоняться за мной. Это был лучший выход из ситуации.
– Чье это было тело, похожее на тебя, как две капли воды? – вопрос прозвучал серьезно. Даже чересчур серьезно. Я понял, что Герберта мучил этот вопрос ровно с того момента, как он убедился в том, что я сам еще жив и более чем здоров.
– Это мой брат. Эдмунд, – ответил я также серьезно.
– У тебя еще и брат был? – Уоллес не на шутку удивился. – Час от часу не легче.
Кэб остановился. Послышался мерный стук чьих-то сапог, и дверца открылась. На пороге стоял тот самый кучер.
– Мы прибыли, капитан, – озвучил он, освобождая место в проходе.
Герберт лишь взглянул на него и поднял ладонь вверх, давая понять, что услышал его, но ему еще нужна минута. Кучер кивнул и закрыл дверь, а сам Уоллес вновь посмотрел на часы: три часа и сорок шесть минут.
– Зачем ты убил его? – у него вновь был холодный сосредоточенный голос.
– Это и вправду сейчас так важно? – Мне не хотелось сейчас рассказывать то, что произошло год назад на мосту. Мне все еще было больно вспоминать это. Где-то рядом послышался очень тихий, но заливистый смех Эдмунда. Я оглянулся, но сразу понял, что это мне только кажется. Дух моего брата будет всегда преследовать меня, с этим нужно просто смириться.
– Для меня это чрезвычайно важно, Билли. Я могу понять, почему ты разыграл собственную смерть. Скрипя зубами, я могу понять, почему ты убил Бароса, защищая этого преступника Фернидада. Я был на войне и знаю, что такое жертвовать всем ради товарищей, которые возможно и вовсе недостойны ходить по этой земле. Потому, демон тебя дери, ответь на мой вопрос! Почему ты убил своего брата?!
– Я не хотел убивать его, – огрызнулся я на него. – Это была наша первая и единственная встреча. Я вообще не знал, что у меня есть брат и к тому же еще и близнец. Он следил за мной, как я понял, достаточно долго. И… и он возненавидел меня.
Год назад, когда за мной гнались люди Синдиката, не знаю кто точно, были ли это люди Красной армии или Серого ордена, демон их дери, я был ранен и пытался сбежать. Он встретил меня на мосту между Лимеро и Антарас, будто знал, где встретит меня, поджидал. Я был удивлен больше твоего Герберт, был обезоружен перед человеком, что изначально желал моей смерти. Он хотел убить меня, занять мое место, притвориться мной. Между нами завязалась потасовка... и я выжил, а он нет. Тогда я взял личину своего брата, разыграв собственную смерть.
Это ты хотел от меня услышать? Думаешь этого я хотел? Та роковая встреча на мосту вывернула всю мою жизнь наизнанку. Я все еще вижу его перед глазами, все еще ощущаю его присутствие, живу с его окровавленными руками на собственной шее. Я все еще живу в кошмаре, что безустанно преследует меня, Герберт.
Уоллес тяжело вздохнул и похлопал меня по плечу, по-дружески, как раньше.
– Мы еще поговорим в корпусе, Билли, после встречи с этим мистером Дэвисом, – произнес он и в его голосе уже не было той жесткости, что прежде. – Нам о многом нужно будет поговорить. А пока, пообещай мне: что бы ни произошло на крыше парламента – постарайся выжить. У тебя это хорошо получается.
С этими словами, не дожидаясь моего ответа, он открыл дверь кэба и ступил на, вымощенную булыжником, площадь Кинкардо.
– Вылазь, Аттертон! – громко произнес он, – Вас сударь Дэвис ждет!
С этими словами на его лице появилась улыбка, легкая, буквально уголки рта чуть приподнялись вверх.
Держась рукой за стенку кабины, я вышел наружу. Орб последовал за мной.
Передо мной раскинулась площадь Кинкардо. Собор Лика всех святых, здание парламента и большое скопление миротворцев, окруживших площадь. Группы синих шинелей стояли возле главного входа в парламент, по краям от паровой подушки, чтобы в случае чего вовремя успеть перенести ее и подхватить любого падающего с крыши вниз. Ровно над ними на крыше рядом со статуями льва, орла и оленя, виднелся промокший насквозь мужчина с какой-то коробкой на груди. Вероятно, это и был тот самый мистер Дэвис. Гражданских на площади не было, но я мельком то тут, то там замечал обычных граждан, а еще были те, кто выглядывал из окон. Любопытных хватало, но люди Уоллеса прикладывали все усилия, чтобы таковых становилось меньше, отгоняя их с площади или требуя закрывать окна и отправляться по кроватям.
Герберт отдавал указания синим шинелям, а заодно выслушивал отчет о том, что произошло в его отсутствие. Диласа выпроводили из другого кэба, и он стоял в стороне, под пристальным присмотром миротворцев, разминая руки и плечи. Он встретился со мной взглядом и кивнул, сжимая ладонь в кулак. Это намек, который был замечен лишь мной, что в случае чего на него можно положиться. Я кивнул в ответ, также сжимая пальцы в кулак, кроме указательного и среднего. Знак, который я повторю, если мне будет нужна его помощь.
– Аттертон! – послышался окрик Герберта и меня кто-то больно ткнул в спину, что еще немного и я бы не устоял на ногах.
За мной стоял Молес, который зло улыбался и был рад той небольшой власти, что имел надо мной. Еще один толчок, чтобы я пошевеливал ногами.
– Оглох что ли?! – разозлился Молес. – Двигай давай!
Я осклабился, но промолчал. Направился в сторону Герберта, что сейчас стоял возле паровой подушки и отдавал указания, время от времени поглядывая на мужчину на крыше. К нему приблизился какой-то сержант, что-то сказал на ухо, и Уоллес довольно кивнул.
Когда я подошел к Герберту в сопровождении Молеса, тот окинул меня взглядом, а после посмотрел на крышу парламента:
– Знакомься, Уильям, – это мистер Ринальдо Дэвис, вероятно твой поклонник, о котором ты и не догадывался.
Капитан вновь извлек часы из шинели, на циферблате было три часа и пятьдесят одна минута. После он сложил ладони рупором и поднес ко рту, обращаясь лицом к Дэвису.
– МИСТЕР ДЭВИС, С ВАМИ ГОВОРИТ КАПИТАН МИРОТВОРЧЕСКОГО КОРПУСА, ГЕРБЕРТ УОЛЛЕС! – Прокричал он и мужчина на крыше оживился, хватаясь одной рукой за крыло орла и выглядывая вниз.
– ВЫ ПРИВЕЛИ МИСТЕРА АТТЕРТОНА?!
Его голос был охрипшим, но он изо всех сил старался кричать, чтобы мы смогли его услышать. И не знаю, услышал ли Герберт в этих словах страх, но я отчетливо почувствовал его. Мистер Дэвис был напуган. Он кричал не потому что хотел этого, и находился на крыше, не потому что хотел этого, и взорвал заднюю секцию здания парламента по той же причине. Он был напуган. Я отчетливо понял, что этот напуганный мужчина лишь чья-то марионетка. На это мне потребовалось несколько мгновений и один-единственный раз услышать его голос. Кто-то другой стоит за этим взрывом и столь пристальным вниманием к моей персоне.
Но кто?
Я похолодел.
Кто мог знать, что Уильям Аттертон жив?
Кто разыграл весь этот спектакль, чтобы в умах всего города распространить слух о том, что я жив, и заставить и миротворцев и банды Синдиката начать на меня охоту?
Кто объявил награду за мою голову? Я знаю его?
– МЫ ВЫПОЛНИЛИ ВАШЕ ТРЕБОВАНИЕ, МИСТЕР ДЭВИС! – прокричал Герберт и указал на меня: – РЯДОМ СО МНОЙ СТОИТ МИСТЕР АТТЕРТОН! СПУСКАЙТЕСЬ С КРЫШИ, И МЫ СПОКОЙНО ОБО ВСЕМ ПОГОВОРИМ!
После упоминания моего имени среди миротворцев разнесся ропот. Большинство смотрели в мою сторону и не могли поверить в то, что перед ними и вправду стоит тот самый Уильям Аттертон, что считался мертвым.
– НЕТ! Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ОН ПОДНЯЛСЯ КО МНЕ! ОДИН! МЫ ПОГОВОРИМ С НИМ, А ПОСЛЕ СПУСТИМСЯ ВМЕСТЕ, КАК ВЫ И ХОТИТЕ! ИНАЧЕ Я УНИЧТОЖУ ПАРЛАМЕНТ! – на последних словах голос Ринальдо сорвался на хрип, что было тяжело услышать, однако остатки фразы добрались до наших ушей.
Уоллес посмотрел на меня и в его взгляде читалась одна-единственная фраза: «у меня нет выбора». И я прекрасно его понимал. Для него, как для капитана миротворческого корпуса Альбиона, одна жизнь, пусть и моя, меньшая трата, нежели жизни его людей и, не дайте Святые, жизни гражданских. Потеря же здания парламента и вовсе может служить поводом к отставке, в лучшем случае.
– Тебе придется подняться на крышу, Уильям, – сурово произнес Герберт, но в его словах сквозила грусть. – Помни о том обещании, что я тебя просил дать.
Я кивнул. Вытянул руку перед собой и на ладонь приземлился Орб. Я аккуратно сжал его в кулак и сунул во внутренний карман куртки.
– Помни, малыш, возможно, ты единственный мой козырь в рукаве, – произнес я ему и он игриво запищал, не сопротивляясь. – Надеюсь, что ты мне не понадобишься там, наверху.
После я посмотрел на Уоллеса:
– Я не знаю, что меня там ждет, но я уверен, что мистер Дэвис не тот, кого мне стоит бояться.
– О чем ты говоришь? – в мой разговор с Гербертом вмешался Молес.
Я лишь сурово полоснул его взглядом, но все же ответил на вопрос.
– Дэвис чего-то боится. Срывает голос не от собственной прихоти, а от страха перед кем-то. Кто-то заставил его сделать это. Потому опасность идет не от него. Уведите людей подальше, а паровую подушку оставьте. Я помню, где она находится и, возможно, это будет мой единственный путь к отступлению.
Взглядом я пробежался по жилым домам, что окружали площадь Кинкардо.
– Капитан, скажите, ведь на крышах находятся стрелки. Я не ошибаюсь?
– Все верно, – отозвался он, пусть и не до конца понимал, к чему я клоню.
– Наша угроза – не мистер Дэвис, а кто-то другой. Стрелять в него нет нужды в любой ситуации, что может развернуться. Дайте команду своим людям искать кого-то поблизости, кто каким-то образом приводит взрывчатку в действие. Кто-то, кто стоит за всем этим, сейчас находится рядом и наблюдает за нами из-за укрытия. Возможно, его цель убить меня, и он взорвет здание сразу же, как я войду внутрь, а может и нет. Но ни в коем случае не убивайте Ринальдо Дэвиса. Он всего лишь жертва в чьем-то хитроумном плане.
– У МЕНЯ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ТЕРПЕНИЕ! – напомнил о себе Дэвис.
– Ты сейчас полностью уверен, мальчик? – произнес Герберт, кладя мне на плечо свою ладонь. В его голосе чувствовалось волнение. Он понял все мною сказанное и мне показалось, что он вновь боялся за мою жизнь, что бы он ни говорил раньше, в кэбе, пока мы ехали сюда. – Возможно, ты идешь на верную смерть.
– Не зря же я всегда говорил, что судьба благоволит мне, – улыбнулся я, понимая, что я всего лишь пытался отшутиться от собственного страха, зарождающегося внутри. – Сейчас и проверим.
– Пусть все Святые уберегут тебя от опасности, – по-отечески добавил Герберт. – Подняться к чердаку ты сможешь через центральную анфиладу, что выведет тебя к лестницам. Думаю, ты найдешь дорогу.
С этими словами он обнял меня, и я почувствовал, как потяжелел карман моей куртки.
– В случае чего, у тебя будет один выстрел, – прошептал он на ухо. – Если же все пройдет хорошо, избавься от него после.
– Спасибо, Герберт.
Он отпустил меня, а я, запустив руки в карманы и нащупав револьвер, развернулся к центральному входу в здание парламента и зашагал вперед. За моей спиной послышался крик Уоллеса, адресованный мужчине на крыше:
– МЫ ВЫПОЛНИМ ВАШЕ УСЛОВИЕ, МИСТЕР ДЭВИС! УИЛЬЯМ АТТЕРТОН ПОДНИМАЕТСЯ К ВАМ!
Ответа не последовало. А я не видел, как капитан миротворческого корпуса отдает указания своим людям. Даже напоследок я не посмотрел на Диласа, догадываясь, что он злится на меня за то, что я вновь бросился в самое пекло и меня не кому защитить. Увы, иного выбора попросту не было…
Я вошел в парламент через центральные массивные двери, что были приоткрыты. Попал в слабо освещенный зал, от которого по бокам и по центру шли анфилады, в которых висели светильники и дорогостоящие картины именитых мастеров. Позолотой и черным деревом были обиты стены и буквально все говорило о том, что попал в здание величия и порядка. Здесь проводят заседания министры и лорды, что руководят страной с повеления короля.
Признаться честно, мне не было дела до всего убранства парламента, пусть я и был в этих залах впервые в жизни. Мои мысли были заняты другими вещами, что сейчас представляли для меня большее значение какой-то роскоши, что в мгновение ока может превратиться в пепел и труху. Однако, хоть я и вошел в здание, взрывов не последовало. Мистер Дэвис и тот, кто стоял за всем этим, дожидались меня. Это хороший знак.
Я вышел к центральным лестницам, что вели на верхние этажи, а заодно и чердак. Стоило мне ступить на первую ступень, как я услышал возле меня и чьи-то чужие шаги. Я обернулся, покрываясь холодным потом. Ладонь желала на револьвере.
Возле меня, улыбаясь, на первой ступени лестницы стоял мой мертвый брат Эдмунд. Мгновение и я убрал руку с револьвера.
– Убирайся прочь! – рыкнул я на него, продолжая подниматься наверх.
– Ну же, братец, – взмолился он, следуя за мной по пятам. – Разве я могу пропустить столь знаменательный момент, как твоя преждевременная кончина?
– Разве тебя не огорчает тот факт, что убьешь меня не ты, а кто-то другой?
– Еще как, но что поделать. Придется наслаждаться твоими предсмертными муками. Это вполне меня удовлетворяет. Только постарайся мучиться подольше. Ты же не хочешь опечалить собственного брата?
– Повторяю еще раз: исчезни! – закричал я, обращаясь к нему лицом. Эдмунд лишь усмехнулся и показательно похлопал в ладоши, надсмехаясь надо мной.
– Обойдешься, братец. Такое представление я не пропущу и буду с тобой до самого финала. Смирись и продолжай идти к собственной смерти.
Я огрызнулся на него, но сказать мне ему было нечего. Какой смысл срываться на плод собственного воображения? Пусть присутствует, раз ему так хочется. Пусть наслаждается тем, чего так ждет, а я постараюсь разочаровать его и остаться в живых.
Лестница на чердак была небольшой и находилась у самой стены в тени, будто специально, чтобы не привлекать чужого внимания. Она явно служила только для прислуги, потому была спрятана от взора лордов и министров. Поднимаясь по ней, я вновь ощутил приступ страха, который явно ощущал Эдмунд и надсмехался надо мной. Ступени были деревянными и трещали под моими шагами, готовые в любое мгновение сорваться с места и обрушиться вниз. Пара пролетом и я оказался на чердаке, заваленном какими-то столами и стульями, покрытыми пыльными тканями. Создавалось такое чувство, будто сюда не ступала нога человека уже долгие и долгие годы. Лишь еле заметные следы, оставленные на пыльном полу, при свете луны ясно доказывали, что минимум один человек, а именно Ринальдо Дэвис, шел этим путем не так давно. Добравшись до окна-люка, что выводил на крышу, Эдмунд кашлянул, заставляя меня обернуться.
– К сожалению, дальше ты пойдешь один, братец. – Взгляд его был сосредоточенным. – Это твой путь.
– Испугался? – усмехнулся я.
– Вовсе нет, – глухо ответил он. – Там тебя ничего не ждет, кроме смерти. Но ты сам должен сделать свой выбор. Потому прощай, братец. Мне было приятно пожить еще немного, пусть и как часть тебя самого.
И стоило мне моргнуть, как Эдмунд исчез.
– Демон! – выругался я.
Мне стало не по себе.
Что же меня ждет там? И вправду только смерть? Я понимал, что Эдмунд лишь плод моего воображения, отголосок той травмы, что произошла год назад на мосту, но легче не становилось. Часть меня прекрасно понимала, что там, на крыше, произойдет что-то очень плохое. Возможно, что-то такое, что я не переживу. И все же я был вынужден встретиться с мистером Дэвисом. Пусть и сейчас судьба благоволит мне.
Я открыл окно-люк и выбрался на крышу, поглаживая карман, в котором сидел Орб. Он тихонько зажужжал, что я почувствовал вибрацию и немного успокоился. Ветер трепал мои волосы из стороны в сторону. Стоит не совладать с ним, и он бросит меня на мостовую, унося в мир теней.
Он смотрел на меня, ожидал. Лицо мистера Дэвиса было бледным, то ли от страха, то ли от холодно. Одежда на нем вся промокла, а холодный ветер, что носился по крыше ни разу не согревал Ринальдо. Я направился к нему, держа ладонь на револьвере.
– Я, Уильям Аттертон, – громко произнес я, медленно приближаясь. – О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Дэвис.
По его щекам бежали слезы. В глазах читался неописуемый страх.
– Прошу помогите мне! – хрипя, взмолился мужчина.
В следующее мгновение он упал на колени, сотрясаясь и крича. Я бросился к нему. Буквально пару шагов отделяли меня от него, как он закричал:
– Не подходите!
Я остановился. Он тяжело поднялся, опираясь рукой о гладкую поверхность крыши.
– Что происходит, мистер Дэвис? Объясните мне! Кто вас заставляет делать это? О чем вы хотите поговорить?
Его губы тряслись, из носа текли сопли, которые он пытался втянуть обратно, шмыгая. К его груди на двух ремнях, что крепились на спине, висела коробка с крышкой, что смотрела на меня. На той крышке была небольшая ручка, за которую если потянуть, она откроется наверх, к лицу Дэвиса.
– Это не я хотел с вами поговорить, мистер Аттертон. Это он, – с этими словами он снял с уха небольшой предмет, похожий на половину кольца с креплением и выпирающим по центру на небольшом шарнире разъемом, в котором сверкал какой-то металлический шарик. Протянул мне. – Наденьте на ухо. Он желает говорить с вами.
Я взял странное устройство и мельком осмотрев, запоминая неизвестную мне поныне конструкцию, и нацепил на ухо. Тотчас же я услышал чей-то шелестящий вздох, за которым последовал холодный, будто бы загробный голос:
– Я рад приветствовать тебя, Уильям.
– Кто ты такой и что тебе нужно от меня? – закричал я, хотя сам себе показался глупым, общаясь с пустотой.
– Он не слышит вас, мистер Аттертон, – ответил Дэвис, с титаническим усилием держась на ногах. – Слушайте его.
– Долго же мы не виделись с тобой, – продолжал голос, что звучал через странное устройство. – Или вовсе никогда. Зависит от того, как посмотреть. Тебя, наверное, интересует то, кто я такой. Прости меня, но это останется нашей с тобой тайной. Если ты выживешь этой ночью, у тебя будет возможность найти меня, но всему свое время.
Этот голос. Он казался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить его владельца. Нечто на подсознании твердило мне, что я встречался с этим человеком, но память упорно отказывалась мне помогать.
– Ты всегда любил положиться на удачу. Ты называл это судьбой. Что же, я хочу предложить тебе игру, Уильям. Большую игру, не на жизнь, а насмерть. Помни, у тебя нет выбора и ты будешь вынужден подчиниться моим правилам. Если же ты откажешься или выживешь после нашей первой партии, я начну охоту за твоими близкими, оставляя подсказки. Так или иначе, ты или умрешь, или отыщешь меня. В любом случае все закончится твоей смертью. Единственная разница заключается в том, сколько людей должно пострадать прежде чем наша игра закончится.
Я злился. Серьезно злился, сжимая в руке револьвер. Стоял бы передо мной этот неизвестный, что ставил мне столь жестокие условия игры, я бы непременно выстрелил. Однако, он был намного умнее, раз разыграл подобное представление и не явился на него сам.
– Ты выслушал мои правила и, надеюсь, понял всю серьезность моих действий. Оттого я предлагаю начать нашу игру, открыв все первой партией. Подсказка о том, кто я, уже у тебя. И мне не интересно, увидел ли ты ее или нет, то лишь твоя собственная ошибка. Сейчас же в твоих руках твоя жизнь и жизнь мистера Дэвиса. Ты же не хочешь оставить его жену вдовой, а детей сиротами? Можешь не отвечать. Возможно, это будет первая жертва нашей игры. Я тебя не осуждаю.
Я внимательно осмотрел взволнованного и напуганного Ринальдо Дэвиса. О какой подсказке ведет речь этот безумец? Что ему нужно от меня? Как же мне хотелось поговорить с ним лично, но я оставался лишь слушателем.
– Ты видишь ящик на груди мистера Дэвиса? Открой его.
Я подошел к Ринальдо и аккуратно, со словами: «не бойтесь!», поднял крышку ящика. Внутри оказалось неизвестное мне устройство с циферблатом, на котором начало отсчитывать время в обратную сторону. Согласно ему, у меня оставалось не больше десяти минут. Под циферблатом находилась другая небольшая коробка с каким-то металлическим стержнем, на верхушке которого крепился металлическая вытянутая головка. Между циферблатом и маленькой коробкой с правой стороны свисало четыре небольших нити разных цветов: белого, зеленого, красного и черного.
– Перед тобой взрывное устройство с отсчетом времени, Уильям. Спустя десять минут циферблат передаст сигнал на передатчик – и всю площадь Кинкардо охватят вспышки пламени. Представляешь себе: пепелище вместо центра вашей изумительной столицы. Вот, что произойдет, если ты откажешься принять участие в моей игре. Но у тебя есть шанс пожертвовать собой и спасти всех. Ты видишь четыре провода разных цветов? Конечно же видишь. Тогда запоминай, времени у тебя мало. Два провода спровоцируют локальный взрыв вещества, что сейчас находится на груди у мистера Дэвиса. В этом случае вы оба умрете. Третий провод также вызовет взрыв, но даст тебе лишнюю минуту, чтобы спастись самому и обречь мистера Дэвиса на верную гибель. И только один из этих проводов отключит устройство, и все останутся живы. Если же ты откажешься, то готовься наблюдать, как сгорят сотни, а то и тысячи невинных прежде чем умрешь ты сам.
Я смотрел на устройство. На те нити, что неизвестный называл проводами, а после и на самого Ринальдо Дэвиса. Кажется, он увидел, как мое лицо побелело от страха, и он сам, закрыв глаза, начал читать молитвы всем святым. На циферблате оставалось девять минут, а я все еще не знал, как мне поступить.
– Что же, Уильям Аттертон, вы услышали правила первой партии. Большая игра началась. Надеюсь, ты примешь верное решение. Негоже невинным людям погибать в нашем с тобой споре.
И голос пропал. Я в гневе сорвал устройство со своего уха, роняя на крышу и уже был готов раздавить его ногой, как в последний момент одумался. Это была улика, которая, возможно, в будущем могла мне помочь найти этого безумца. Если, конечно, я останусь в живых. На циферблате оставалось восемь минут.
– Что он сказал вам, мистер Аттертон? Что он хотел? – Ринальдо запаниковал и закрутился на месте. – Прошу, помогите мне снять этот ящик. Пожалуйста!
Я быстро обошел его со спины и попытался расстегнуть ремни, которыми крепился ящик, но они ни в какую не поддавались. Казалось, что они были буквально пришиты к одежде Дэвиса. Если снять устройство не было возможности, мне нужно было успокоить мужчину. Одна отрезвляющая пощечина и Ринальдо затих.
– Успокойтесь! Мне нужно подумать. Дайте мне немного времени, и я найду способ нас спасти.
Мистер Дэвис кивнул, утирая сопли.
На циферблате оставалось семь минут.
Четыре нити: белая, зеленая, красная и черная. Две несут смерть нам обоим, одна несет смерть только мистеру Дэвису, а последняя спасет всех. Если же я откажусь от игры этого неизвестного, то на воздух взлетит вся площадь Кинкардо. Но, что если он блефует? Что, если это лишь уловка, чтобы заставить меня порвать одну из нитей?
Думай, Аттертон! Думай!
Или я разорву одну из нитей, или предположу, что все это блеф. Под статуями льва, орла и оленя находится паровая подушка, на которую я могу спрыгнуть. Но готов ли я пожертвовать жизнью мистера Дэвиса? Отчего-то я был полностью уверен, то устройство, что висело на груди Ринальдо и вправду несло смерть. Осталось лишь выбрать, что мне делать дальше.
На циферблате оставалось шесть минут.
Почему столь сложный вопрос должен решать именно я? Почему рядом нет Диласа? Может он мог мне помочь? Стоит ли мне предупредить его и Герберта о том, что здесь происходит? Нет, это лишь вызовет лишнюю панику.
В кармане заерзал Орб, напоминая о себе. Но он, к сожалению, ничем не мог мне помочь. Выбор предстояло сделать именно мне.
На циферблате оставалось пять минут…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton