Юрков отшагал почти половину пути от проулка до своего дома, когда нагнал его Назар, тяжело дыша он выдавил из себя:
-Вот Лёнька, наш Пантелеич, человек так уж человек.
-Не то, что ты, такой же хуторской, а сколько к нему уважения.
-Ещё при отце Кузьмы Ильича постигал науку, как обращаться с лошадьми.
-Самоучка, а какой талант.
-А какие люди идут к нему на поклон, когда случается важная лошадь захворает.
-Не гнушаться перед ним шапки ломать, знаток своего дела.
-Взять к примеру того же немца Матиса, он нашему Егор Пантелеевичу и в подмётки не годится, держит при своей конюшне ветеринара, а что тот ветеринар, наукам обучался, а опыта ещё не набрался.
Лёха втянув в себя шею шёл и думал:
«На кой мне ляд это знать.
Мне б для здоровья хлебнуть бы чего ни будь.
А то в кишках совсем пусто, а голова раскалывается, мочи нет.
Как бы ещё пальцы не отморозить, коченеют в одном положении.
Размять их, так мешок можно уронить.
А уронишь мешок и не дай бог рассыплешь ячмень, так эта падла неблагодарная такой шум устроит, что любопытный народишко до чужой беды мигом сбежится поглазеть, да послушать ругань, чтоб потом разнести сплетни по всему хутору».
Спасло от выслушивания похвальной речи Егор Пантелеевичу Назаром, то, что оказались у двора Юркова.
Войдя во двор, Лёха быстрым взглядом зыркнул по окошкам, подглядывают, нет чтобы отцу помочь, сидят отсиживаются, а может это и к лучшему, меньше будут знать, больше будут уважать.
Прошли мимо хаты вглубь двора к стогу, здесь на боку лежал третий мешок, на котором зловеще красовались инициалы, обозначающие, что данный мешок есть личная принадлежность Назара Савича.
Юрков подошёл и уставился в мешок, курнуть бы не мешало, ну так охота сделать парочку затяжек, что прям уши пухнут.
Его мысли как будто услышал Назар:
-А что Лёнька, не выкурить нам бы по цигарочке?
Лёху как обухом топора ударили по голове, но так, не слишком сильно, терпимо будет.
Он повернулся в пол оборота и с удивлением глянул на Назара, а тот действительно достал кисет, добрый видно был там табак, его запах так и ударил в нос.
А нервный импульс стремительно проследовал куда – то в надлобье головы, в область удовольствий, от чего во рту началось интенсивное отделение слюны.
Глядя на кисет в руках Назара, Лёха невольно взглотнул слюну, в ожидании сладостного предвкушения от мощной затяжки табака.
-Так как ты говоришь, сумели открыть запор?
От тупого и дурацкого вопроса Лёха впал в ступор, сколько можно объяснять, что ничего они не отпирали, всё уже без них было открыто.
-Чего молчишь, когда у тебя спрашивают.
-Или расхотелось курить?
- Не хочешь, как хочешь.
- А я вот закурю.
-Табачок у меня знатный, крепок зараза.
-Продирает до самых печёнок.
-А ты не стой пень пеньков, нечего пялиться зазря.
- Не хочешь не говори.
-Хотел с тобой табачком поделиться, да вижу, с тобой песню не споёшь.
-Поднимай, поднимай мешок.
-Ставь на попа, легче будет взвалить на горбину.
«Издевается же гад, хочет в конец измотать нервы и чего он хочет этим добиться?
Хотел паскуда жадная табачком поделиться, ври да меру знай, да у самого снега счас не выпросишь.
Да и пошёл он куда подальше, будет тут ещё измываться.
Что я ему холоп бесправный, снесу последний мешок и вертел я его на одном месте»
С ненавистью, глядя на Назара, думал Лёха.
Делать нечего, видно с табачком придётся повременить, ничего терпения ещё хватает, эх, были бы открыты двери в хату, сходил бы водочки испить, да табачку своего по куриться.
Может так и поступить, а Назар и подождать сможет, но где гарантии, что этот прохиндей, согласиться на это?
Не надо видно лишний раз собаку дразнить, может и покусать.
Лёха подошёл к мешку, оценивающе посмотрел на него с явной тоской в душе, не спеша взялся обеими руками за гузырь, потянул на себя и поставил мешок в вертикальное положение.
Его нос уловил аромат табачного дыма, это Назар сволочь, скор на руку, успел свернуть и раскурить цигарку.
Ни когда ещё не испытывал Лёха такого желания сделать хотя бы одну затяжку, всего одну, чтоб унять вспыхнувшее чувство и неуёмное желание вдохнуть в себя табачного дыма.
От такого состояния даже появилось лёгкое неприятное головокружение, Юрков, как ни пытался сдерживать возникшее желание, придерживая мешок, сделал быстрый взгляд на курившего Назара.
Савич стоял в позе эдакого важного пана, затянувшись в полную мощь своих лёгких, презрительно глядя на Лёху, тонкой струйкой выпускал дым.
Каково б не было желание затянуться хотя бы разок, Юрков всё же похоронил в глубине своего гордого нутра желание испросить у Назара оставить ему цигарку на пару затяжек.
Савич чувствовал, что в Юркове вспыхнула борьба желаний, но делиться не собирался, с какой стати, он должен это делать.
Эта скотина со своими пьянчугами дружками, обворовали его, а он значит должен потакать ему в его желаниях?
Да пусть он лучше здохнет, этот Лёха, а для этого с удовольствием пожертвовал бы последним мешком ячменя.
Назар выпустив дым и сплюнув в сторону, небрежно сказал:
-Чего угнулся, как бабка старая?
-Хватай мешок и пошли.
-Чего время тянуть - та, как кота за хвост, отнесёшь и свободен.
Легко сказать хватай мешок, эт тебе не тюфяк с соломой выносить, здесь силушку требуется применить, а у Лёхи её – то осталось с гулькин нос.
-Не задерживай меня, если тебе делать нечего, то у меня дел скопилось по горло.
-День короток, не заметишь, как пролетит.
Вот зануда, покури, а Лёха в это время соберётся с силами, ведь это общая выгода для пользы дела.
Но Назар напрягал обстановку у стога, ему заметно нравилось гнушаться на Лёхой.
Имел видно Савич не здоровые чувства поиздеваться над жертвой, которой на сей раз оказался Юрков.
-Покрепче ухватил и рывком поднял, не мне тебя учить или ты за пьянками уже разучился ворочать мешками?
«Языком трепать - не мешки ворочать»,
припомнилась Лёхе народная мудрость, взял бы вражина и подсобил, всё ж легче было.
Наклонив слегка набок мешок, Юрков придерживая его левой рукой за гузырь, а правой ухватил снизу, набрав полные лёгкие воздуха, слегка присел, сгибая ноги в коленях, рванул мешок на себя.
Но что - то пошло не так, видимо силёнок не хватило, чтоб приподнять мешок выше, отчего не получилось подставить правое колено.
Грузный мешок всей свою тяжестью бухнулся к стопам Лёхи, по причине своей массы большей, чем вес самого «хуторского амбала» потянул его за собой, а так как Юрков не выпускал мешок из своих рук, то его непроизвольно бросило вперёд.
Споткнувшись через лежащий на земле мешок, Лёха в полёте уткнулся головой в стог, что вызвало взрывной хохот Назара.
-О –хо - хо – хо – хо – го- го, кхе – кхе - кха!
Закашливаясь от хохота и с выступившими слезами на глазах, Назар с расплывшейся улыбкой во всю свою морду, весело смотрел на Юркова.
Тот неуклюже копошился в стогу, пытаясь встать на ноги.
-Вот это Ленька ты начудил.
-Ей богу, начудил.
-Рассмешил меня до слёз.
-Да тебе бы в цирковом балагане выступать, народ со смеху животы порвал бы.
-Видел бы ты себя со стороны, артист, да и только.
-Поднимайся, нечего передо мной Ваньку валять.
И Назар вновь разразился диким хохотом.
Обидно, обидно до слёз, когда насмехаются над тобой, вот такая поганая мразь.
У Лёхи также навернулись слёзы на глаза, только от обиды, как на свою слабость, так и на этого хохотавшего жлоба.
Сдержать себя и не податься на провокацию, ведь кулаки так и чесались бросится на этого гада, но делать этого не стоит, в порыве гнева Юрков поднялся, переступил через мешок, со злостью приподнял его в вертикальное положение, ухватился обеими руками, присел, рванул на себя.
Видимо, немножко переборщил, приложил лишнюю силу, да и слишком перегнулся назад, отчего не сдержал мешок на подставленном колене и от этого медленно рухнул на спину, удерживая мешок с зерном на своём животе.
Назар так и покатился со смеху, смотрел на лежащего Лёху, придавленным мешком и гоготал.
Юрков едва не расплакался от горестной обиды, пытаясь и так и эдак, выбраться из под тяжёлого мешка.
Но тот крепко прижимал его к земле, не давая особо пошевелиться.
Просить помощи?
Да ни за что на свете, тем более у этого ничтожества, которое надсмехается над ним, потом будет каждый раз напоминать, как он оказывал помощь отощавшему «амбалу».
Собравшись с силами, Лёха спихнул с себя этот ненавистный мешок, такая же противная зараза, как и сам хозяин.
Поднявшись и тяжело дыша, Лёха уставился в мешок, словно собираясь силою мысли приподнять его над землёй.
-Что Лёнька, слабока дал?
-Одолел тебя мешок.
-Видишь, как оно получается, не привычен ты к физическому труду, а поэтому совладать с ним силёнок не хватает.
Назар усмехнулся, прокашлялся и стал дальше читать нравоучения Лёхе.
-Физический труд, он требует каждодневного усилия и хорошего питания.
-А где оно, то питание, да всё на выпивку ушло, а вместе с ней и удаль молодецкая.
-Куда тебе с нашими хуторскими дедами тягаться, вон возьми деда Макара или деда Степана, им вон уже сколько лет, а они с мешками как с игрушками обращаются.
-Учился бы у старших, как жить надобно, а не пьянствовать день ото дня.
-А это не твоя забота Назар, я и без твоего поучения обойдусь.
-Будут мне тут всякие мозги парить, как и что делать.
-Не лезь в мою жизнь, я же в твою не лезу.
-Как это не лезешь, а чего это я с тобой тут валандаюсь, скажи - ка мне на милость, а?
-Залез, ещё как залез, по самые уши, за которые я тебя и хочу вытащить на белый свет.
- Ага вытащил уже, вот только уши – то и оторвались.
-Тебе не только уши, а и голову следовало бы оторвать!
-А ты попробуй, рискни, а я посмотрю на тебя,
Лёха сжимая кулаки, зло уставился в Назара.
- Давай, попробуй!
-Давай, вот он я!
Назар презрительно сплюнул в сторону, глянул на потухшую цигарку, бросил окурок на снег и растёр его носком сапога.
Буравя насквозь своими чёрными глазищами Юркова, промолвил:
-Ещё успеется.
-Погодь маленько. Поживи для радости.
14 – 15 июль 2019г.