В.И. Агошков. Профессор Геннадий Николаевич ЧЕРКЕСОВ: «МЫ – ДЕТИ ВОЙНЫ».
Оба мои родовых корня имеют Орловское происхождение. Один мой дед, Черкесов Василий Иванович, потомственный стеклодув из посёлка Старь Дятьковского уезда, работал на заводе промышленника Чернявина. Тогда и в первой половине 20-го века (до войны, до 1944г) Брянск входил в состав Орловской области (и сейчас в железнодорожных документах его называют Брянск- Орловский).
Бабушка Ольга Ивановна занималась детьми (в семье было 10 детей) и хозяйством. По рассказам, это была рослая, светло-русая, голубоглазая, тихая трудолюбивая женщина, проведшая свою жизнь в заботах сначала о своих детях, а затем о внуках. По материнской линии наш род – крестьянский. Дед, Батов Иван Иванович, был из крепких крестьян с большим земельным наделом, имел большой сад, две лошади, держал пасеку, освоил профессию шорника, за что получил прозвище Иван Шор-ник, а вся семья звалась – Шорниковы. Умел делать шлеи, хомуты с бубенцами, бляхами.
Был очень подвижным. Форсун. Любил ходить в сером костюме, шляпе и с тросточкой. Бесшабашно добрый, весёлый, озорной, любил бороться, доверчивый. Всем давал в долг. Имел трёх братьев и трёх сестер. Второй брат – Егор (1873 года рождения). Самый известный его сын – Иван: журналист Батов Иван Георгиевич, был ответственным редактором газеты «Орловская правда» (1944-1947 гг), активный участник партизанского движения на Брянщине.
Об этом своем двоюродном дяде я ещё расскажу далее. Дед погиб в 1922 году при следующих обстоятельствах. Собрал денег и поехал на Курскую ярмарку, чтобы купить лошадь. Лошадь купил и вместе с обозом из 9 человек возвращался по Царёвой дороге, описанной ещё у Лескова. Под Кромами у Стрелецкой слободы уехал вперёд. У моста его встретил на коне человек в милицейской одежде и сказал, чтобы дед слезал с лошади, так как он её конфискует на нужды власти. Дед попросил показать документы. Тогда «милиционер» выстрелил и попал деду в левую руку. Дед прыгнул на него, свалил его на землю и стал бороться за пистолет. Но тот вывернулся и сделал деду два выстрела в грудь. Когда мужики из обоза подъехали, дед был ещё жив и затыкал рану остатками денег. Рассказал, как всё произошло. В больницу его не повезли, так как он был плох. Когда привезли кромского врача, дед уже умер. Похоронен на сельском кладбище в селе Образцово.
…Бабушка Агафья Алексеевна – рослая, черноволосая, карие глаза. По характеру кроткая, тихая, никогда не ругала детей, не била, была терпелива. В этой семье тоже было 10 детей – из них 5 сыновей. В школе не обучалась, но имела природную склонность к математике. Очень хорошо владела устным счётом. После гибели мужа приняла на себя всю сельскую нагрузку. Научилась ухаживать за пчёлами и сохранила большую пасеку. Даже в начале 40-х годов у неё на пасеке было 20 ульев. Отец, Черкесов Николай Васильевич, восьмой ребёнок в семье, закончил в Стари 4 класса приходской школы и с 15 лет стал работать на заводе резчиком халяв алмазным инструментом.
В начале 30-х годов поступил в Бежице на Рабочий Факультет. Рабфак был организован при Бежицком машиностроительном заводе имени Игната Фокина. Сразу после рабфака он был зачислен без «испытаний» в Машиностроительный институт, о чём записано в дипломе: «в 1932 году поступил и в 1938 году окончил полный курс Орджоникидзеградского Машиностроительного института по специальности «Вагоностроение» и решением ГЭК от 16 июня 1938 года ему присвоена квалификация инженера-механика». После окончания института посту-пил на работу на завод (23 сентября 1938 года) в должности технолога. Параллельно преподавал в машинострои-тельном техникуме. Но уже через год (7 сентября 1939 года) уволен в связи с уходом в РККА. Далее переподготовка в течение неполных 3 месяцев и финская кампания – с ноября 1939 года по апрель 1940 года.
Затем Ве-ликая Отечественная война. С июля 1941 года, старший лейтенант, артиллерист, командир орудия 6-й батареи артиллерийского полка 120 Орловской дивизии, участвовал в ожесточённых боях на Смоленском направлении и погиб 1 сентября 1941 года в бою под Ельней в неполных 33 года.
Мать, Черкесова Ольга Ивановна, была тоже восьмым ребёнком в семье. Закончила среднюю школу в селе Богородицкое Хотынецкого района в 1931 году и уехала работать в г. Бежица. Начало трудовой деятельности – с 1 августа 1931 года, то есть с 17 лет. Через год, в 1932, поступила на рабфак, не прекращая работу на заводе, и в 1935 году закончила его, получив право поступления в институт. С 1 сентября зачислена в институт, продолжая работать.
В 1936 году в начале второго курса перешла на работу с завода в чёртежную лабораторию института. Там познакомилась с Черкесовым Н.В. Между вторым и третьим курсом родила сына. Продолжала учиться. Папа в 1938 году уже работал на заводе, и семья имела средства к существованию. В начале пятого курса осталась одна, так как папу 7 сентября 1939 года забрали сначала на сборы, а затем на финскую компанию. Мама уволилась с работы только за полгода до окончания института. Защита дипломного проекта состоялась 22 июня 1941 года в день начала войны. В конце августа или в начале сентября в связи с немецким наступлением мама со мною перебирается в село Образцово в родной дом к бабушке Агафье Алексеевне. После освобождения Орловщины в августе 1943 года некоторое время по поручению власти была председателем колхоза в селе.
Там же я закончил три класса сельской начальной школы. А в 1947 году мы переехали в Хотынец, чтобы продолжить обучение в Хотынецкой средней школе. Закончилась война, и мы посчитали потери наших семей. В семье Черкесовых из девяти братьев в войне участвовали шестеро. Из них пятеро (Павел, Василий, Николай, Иван и Дмитрий) не вернулись с войны (Вечная им Память!).
Шестой брат Михаил (и шестой по возрасту) вернулся с ранениями, но вполне в работоспособном состоянии. Был награждён орденом «Красная звезда» № 3630535 и медалью «За победу над Германией» Ю № 0418415. В семье Батовых из пяти братьев трое воевали в действующей армии (Ефим, Филипп и Николай) и все погибли. Самому младшему из восьми погибших мужчин (Дмитрию Васильевичу) было 28 лет, самому старшему (Павлу Васильевичу) – 44 года. Все в цвете лет. Но была у нас ещё одна потеря. Моя двоюродная сестра Серафима Павловна, 1923 года рождения, боец партизанского отряда, в 20 лет (в 1943г) погибла незадолго до освобождения Брянщины, недалеко от своего отчего дома. Всем им Вечная Память!
В 1952 году, когда я уже был в 9 классе, в связи с новой работой мамы в Кромском училище механизации, мы переехали в Кромы. Последние два года обучения в средней школе стали для меня особенно памятными и сыграли важную роль в моей жизни. Во-первых, у меня появилось много новых прекрасных друзей: Тапилин Ана-толий, с которым я был знаком ещё по Хотынцу; Мельников Иван (Николаевич), Мельников Владимир (Степанович), братья Шевцовы, Агеева Александра, Верниковский Валентин (Васильевич), Лазарев Виталий и многие другие.
Во-вторых, здесь в моём классе я встретил милую девушку Пичугину Ларису, которая позднее, через 10 лет после школы, стала моей женой, и с которой мы прожили в счастливом браке 49 лет. Кромская школа повлияла на мою жизнь и судьбу и в других отношениях. Это было то счастливое время, когда мы были молоды и хотели много добиться. Тогда все хотели поступить после школы в институт и все старались. Такая атмосфера всячески поощрялась учителями школы и, прежде всего, её директором Никитиным Николаем Ивановичем, который иногда в порядке замены преподавателя появлялся у нас на уроке и говорил так, что оставался след в памяти на всю жизнь. Например, однажды он нам рассказал по истории об императоре Николае I, как он принял решение о широкой колее для поездов, начиная с Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги.
Он сказал примерно так: увеличить расстояние между рельсами на ширину ладони. А у этого императора с гренадерским ростом была такая ладонь, которая спасла Россию в Великую Отечественную войну от вторжения полчищ европейской железнодорожной техники и дала шанс партизанам и другим участникам сопротивления серьезно затруднить транспортные операции вражеских войск на территории нашей страны. Учитель математики Виктор Яковлевич Иванов настраивал всех на решение конкурсных задач по математике для абитуриентов. Тогда как раз вышла книга МГУ имени Ломоносова с конкурсными задачами.
Виктор Яковлевич не только тратил собственное время на эти дела, но и привлекал способных в математике учеников к решению задач и их разбору во внеучебное время. Приходилось мне заниматься этими задачами по просьбе Виктора Яковлевича. Учительница по химии Ларина (Докучаева) Мария Дмитриевна за пределами школьной программы стала обучать нас ионным реакциям в химии, примерно в рамках институтского учебника по химии Глинки «Общая химия». Потом при поступлении в институт я много раз вспоминал её с благодарностью.
Учительница по физике Черных Клавдия Михайловна поощряла нас читать разные статьи и книжки вне школьного учебника, особенно по модным тогда разделам физики, таким, как атомная физика. Тогда вышла из печати и бы-ла популярна книга Корсунского «Атомное ядро». Учителя благожелательно относились к тому, что ученик во время ответа рассказывал что-то по теме из другого источника. Вечно читающий тайком под партой какую-то книгу Вик-тор Шевцов мог, например, на уроке рассказать однажды об адмирале Кузнецове и успешных морских операциях нашего Тихоокеанского флота против японцев. Читали практически регулярно журналы для школьников «Физика в школе», «Химия в школе», «Техника – молодёжи».
Это было в то время не трудно. В здании на Советской площади (как раз напротив Исполкома) в 1953 году открылся новый, очень уютный читальный зал. И мы ходили туда, как нынче на дискотеку. Во-первых, в библиотеке был очень неплохой книжный фонд. Некоторые книжки я потом, уже в Ленинграде, пытался найти в большой библиотеке, чтобы ещё перечитать. Но это мне не всегда удавалось.
Во-вторых, у нас появилась прекрасная площадка, где мы могла ещё встретиться с друзьями (и подругами) после школьных занятий.
У меня до сих пор дома хранятся некоторые записи из книг Кромской библиотеки. Особенно интересны, даже сейчас, записи по истории науки и техники: по истории электросварки, создания электрической лампочки, конкуренции постоянного и переменного тока, изобретения радио. Совершенно потрясающие истории, которые происходили с такими известными инженерами и учёными, как Бенардос Н.Н. (полтавский помещик по социальному статусу), Лодыгин А.Н. (скромный питерский инженер с божеским даром изобретательства), неистовый и энциклопедично развитый Томас Эдисон.
С одной стороны, обстоятельный ученый А.С. Попов с блестящим образованием, а с другой стороны, «эффективный менеджер», полуграмотный Гульельмо Маркони, который уже после получения патента на изобретение радио изучал физику в домашних условиях под руководством профессора А. Риги. Я узнал об этом ещё в школе. Вот теперь и посудите, чего стоят досужие разговоры о столичном и сельском образовании. В сухом остатке оказалось, что уровень подготовки, который я имел после Кромской средней школы, был не хуже уровня в столицах. При поступлении в Ленинградский политехнический институт (ЛПИ) на очень популярный радиотехнический факультет конкурс был очень высокий даже по тем временам – 12 человек на место, из них более половины ленинградцы.
Сдавали 6 экзаменов. Я набрал 29 баллов (одна четверка по сочинению) при проходном балле 27.
Конечно, учиться в ЛПИ, особенно на радиотехническом факультете было трудно. Но мне с моей Кромской подготовкой было всё-таки легче, чем другим, моим ленинградским однокурсникам. И иногда эта разница становилась явной. Помню один эпизод. На первом курсе упражнения по экспериментальной физике вёл преподаватель А.Г. Хапачев. Он сам решал задачи у доски, а мы должны были следить за ним, записывать и усваивать. Однажды он заметил, что я прекратил писать и как бы стал отдыхать. Он спросил, почему я не работаю. На что я от-ветил, что уже решил задачу другим способом. Тот посмотрел и удовлетворился. Когда такое повторилось, он стал расспрашивать однокурсников, в какой такой элитной школе я учился. Ребята сказали, что где-то в центральной полосе, но где именно они не знают, так как раньше этого не слышали. Далее я продолжал успешно учиться.
В моей зачётке за 6 лет не появилось ни одной четвёрки. На третьем курсе я стал получать Сталинскую стипендию, а на 4, 5 и 6 курсах – Ленинскую. Решение о такой стипендии пересматривается ежегодно. И то, что я получал её в течение 4 лет, было редкостью. На старших курсах института мне довелось поучаствовать в разработке информационно- измерительных приборов типа «Кварц», входивших в информационно- измерительную систему по всей стране (от Камчатки до Крыма), которая сопровождала в апреле 1961 года полёт первого космонавта Ю.А. Гагарина.
В 1961 году на базе кафедры информационных и управляющих систем (ИУС), которую я закончил, была создана проектная организация «Импульс», где я участвовал в разработке систем управления ракетно- ядерным щитом страны. С этой организацией я продолжаю сотрудничать до сих пор. В практической инженерной работе по проектированию систем и возникли все мои научные идеи, нашедшие отражение в кандидатской и докторской диссертациях и в научных публикациях. Это – 22 книги, 10 научно-методических материалов для промышленности и более, чем 200 статей. Из всего разнообразия результатов можно выделить три главных: теория временной избыточности, логико-вероятностные методы и теория надёжности систем с учётом ЗИП.
Систематическое изложение теории временной избыточности сделано в монографии 1974 года, логико- вероятностные методы опубликованы в книге 1981 года (через 7 лет). А книга по теории ЗИП вышла в свет в 2012 году. Одна из книг по надёжности в энергетике, написанная в соавторстве с академиком Ю.Н. Руденко и профессором И.А. Ушаковым, опубликована в 1987 году в США издательством N.Y. Harwood Academic Publishers на английском языке. Другая книга в соавторстве с профессором, контр-адмиралом И.А. Рябининым опубликована в Японии, в университете Киото на японском языке. Новая теория ЗИП оказалась столь актуальной для промышленности, что Росстандарт включил в программу национальной стандартизации 2014 года разработку стандарта по оценке надёжности с учётом ЗИП – на основе последней книги.
К этому стандарту проявили интерес страны Таможенного союза и некоторых стран СНГ. Поэтому статус разрабатываемого стандарта поднят до межгосударственного. К новым научным результатам проявляют интерес и другие страны. В конце 80-х годов я был приглашен прочитать цикл лекций в Пекине для главных специалистов машиностроения. Прочитаны курсы лекций и в некоторых университетах Польши. Отдача научных результатов проявляется при практическом их применении в отраслях промышленности, в различных классов технических систем. Отрасли и классы систем многообразны. Только с моим личным участием или под моим руководством как директора Института надёжности машин и технологий (Институт работает с 1989 года) результаты использованы более чем в 15 отраслях и классах систем, в том числе в информационных и вычислительных системах, сис-темах связи и передачи данных, системах управления, диагностирования, системах энергетики, трубопроводных транспортных системах, в атомной энергетике, тепловых сетях, технологических системах, системах жизнеобеспечения. Молодёжь должна быть образованной, умелой, ответственной.
Наука должна занимать в жизни достойное место, занятия наукой должны быть престижными. Как председатель технического комитета Росстандарта по стандартизации в области надежности и международный эксперт, имеющий возможность получать информацию из правительственных источников и анализировать ее, могу уверенно сказать, что наблюдаемые в последние го-ды тенденции в области науки вполне оптимистичны. После ряда лет относительного затишья в науке происходит активизация. Наши научные сообщества и известные ученые занимают достойное место в международных усилиях по развитию науки. Следует надеяться, что их вклад в рост экономического и научно-технического потенциала страны со временем будет возрастать, их влияние при принятии ключевых решений будет более весомым.
Геннадий ЧЕРКЕСОВ.
(С) Воспоминания написаны по просьбе В.И. Агошкова, июль, 2019г