Проводник

Не поймите меня неправильно, но панибратства я не терплю. Особенно в своей работе.
Все эти «я обосрал штанишки», «мой малыш обблевал купе», «мой пьяный муж вывалился из вагона» – нет уж, оставьте это дерьмо для соответствующих органов. Как пройти посрать и где взять свежее белье – всегда пожалуйста. Но сигареты будьте добры покупать в ларьке на вокзале, я в этом деле вам не помощник.
Однако согласитесь, что бывают в нашей жизни обстоятельства, мимо которых ну никак невозможно пройти мимо. Они либо (как правило против твоей воли) касаются тебя лично, либо так заседают у тебя в голове, что отделаться от них ты не сможешь даже после глубокого запоя. Так и случилось со мной, из за чего, собственно, я здесь и сижу перед вами, вспаривая старые язвы прошлого.
В тот вечер народу в поезде было не то чтобы много. Обычный маршрут, озвучивать который я, дабы не нарваться на неприятности, не стану. Выходишь к пассажирам, говоришь никому не нужные инструкции, то, сё… Мерный шум колёс обещал спокойную ночь.
Я шёл к ресторану, чтобы пропустить пару стаканчиков перед сном. Вообще, в поезде, как и везде, действовала эта хрень с комендантским часом на алкоголь, ну вы поняли. Однако бармен был моим хорошим знакомым, а в такое время мало кто шастает по узким коридорам поезда. Я сел, он мне налил, и мы давай с ним болтать о том, о сём. Таким ходом пару стаканчиков переросли в пару бутылок, а пара минут в пара часов.
Ну и болтаем мы с ним, как вдруг слышу – шаги. Он сразу давай прятать бутылки, а у самого, хоть мастер в своём деле, руки трясутся от накатившей пьяни, и одна бутылка свалилась на пол и звенит как проклятая, так что в самый последний момент пришлось запинывать её под барную стойку. Легко отделались: когда нарушитель нашего спокойствия зашёл внутрь, мы стояли и как будто мирно болтали.
Однако было их двое – мужчина и женщина. Он – суровый, хмурый, в чёрной кожанке, как у отморозка (впрочем, он, наверное, и был отморозком), она… да хрен её знает, какая она была: молодая брюнетка, лицо пустое, платье чёрное, как у депрессивной малолетки. Подходят они, значит, к барной стойке, останавливаются, а этот хмурый тип берёт и начинает принюхиваться, твою мать! Прям как будто бы ест носом, чёрт возьми: хлюп, хлюп, хлюп.
- Не знал, что здесь подают в такое время, – холодно произнёс он.
Бармен бессознательно расплылся в идиотской ухмылке.
- Горячие блюда уже кончились, так как остыли… Так что остались только холодные… Из напитков сок, вода …
- Хорош молоть чушь, – отрезал мерзляк, – ты держишь нас за болванов? Мы хотим нормально выпить.
Бармен давился от едва сдерживаемого смеха.
- Ну так устроим… Сок, вода, чай, кофе?
Тут мерзляк схватил его за воротник и подтянул к себе, так что бармен слегка перевалился через стойку.
- Послушай, приятель, – недружелюбно произнёс он, – от тебя и твоего дружка за километр разит алкоголем. Давай не будем создавать лишних проблем?
Он отпустил воротник бармена, и тот, не удержав равновесия, повалился на пол.
Женщина вздохнула.
- Одно и то же. Каждый грёбанный раз.
Мерзляк резко развернулся к ней, взял одной рукой её подбородок, а другой отвесил мощную пощёчину, из за чего она повалилась на пол.
- Я тебя не спрашивал, – рявкнул он на неё и обратился туда, где предположительно должен был находится бармен, – ну что там, чёрт возьми? Мне ждать до скончания вечности?
Из-за барной стойки возникла рука бармена и неуверенно начала нащупывать устойчивую поверхность. Вскоре появился и он сам.
- Зачем же так грубо, – забормотал он заплетающимся языком, – так обходиться с дамой…
- Заткнись, – холодно отрезал мерзляк, – а не то последуешь её примеру.
Бармен достал из-за стойки бутылку виски и стакан, в который начал выливать содержимое бутылки. Мерзляк грубо смахнул стакан со стойки и выхватил у того бутылку.
- Премного благодарен, – всё также холодно произнёс он, хлопнул ладонью по столу, после чего на этом месте появилась объемная пачка денег, схватил свою спутницу и потащился с ней восвояси.
Когда они ушли, мы ещё некоторое время молчали, отведя взгляд друг от друга.
- Ну и мерзкий тип, – наконец произнёс бармен.
- Да уж, – только и смог ответить я.
Он залез под стойку и достал оттуда бутылку коньяка.
- Если этот мудак будет появляться здесь, то я разорюсь только на одних стаканах.
- Зато заработаешь на чаевых, – кивнул я на пачку денег.
Он тоже посмотрел на неё, но взял не сразу – видимо, боялся, что у такого мерзавца и деньги могут выкинуть какой-нибудь фокус. Наконец одним резким движением схватил пачку и пересчитал их.
- Ну как, хватит на новый стакан?
Он неожиданно рассмеялся.
- На охренеть сколько стаканов, твою мать! Хоть он и тот ещё подлец, но пусть заходит почаще.
Когда стало поздно до невозможности, мы попрощались, и я пошёл к себе в комнату.
К счастью, по пути к себе я никого не встретил. А я был чертовски уставшим, поэтому единственное моё желание на сто тысяч лет было лечь в постель и проспать столько же.
Я лёг и стал вглядываться в иссиня-чёрную ночь (кровать у меня устроена ногами к окну). Это было своего рода гипнозом – все эти быстро сменяющие друг друга сельские домики с их пляшущими огоньками, деревья и отдалённые силуэты больших городов. Веки стали постепенно тяжелеть, тело слабеть. Я погружался в сон.
Мои сны почему-то напоминают мне сюрреалистические фильмы. В этот раз был Феллини, «Восемь с половиной». Герой Марчелло Мастроянни парит высоко в чёрно-белых небесах, он напуган, и есть причина – до сих пор человеку недозволенно было летать, это лишь удел птиц и насекомых. Он кричит, барахтается… Снова кричит… Но крик его почему-то не похож на крик Марчелло Мастроянни, это вообще не крик мужчины. Кричит женщина.
Я резко открываю глаза. Крик совсем рядом, буквально в нескольких метрах от меня. Вытирая холодный пот со лба, я поднимаюсь и выхожу в коридор. Но именно в этот момент крики затихают.
На несколько секунд я задумываюсь, уж не привиделось ли мне всё это? Но тот факт, что я слышал крики, пока был в сознании, развеивают мои сомнения. Если кто-нибудь пострадал, то мне может влететь от начальства.
Однако определить источник крика я не могу. Что делать?
Я иду вдоль коридора и прислушиваюсь: вдруг удастся ещё что-нибудь услышать. Однако прохожу весь вагон и – ничего.
Тогда я начинаю стучаться в дверь каждого купе. Мне либо совсем не отвечают, либо шлют куда подальше – вполне предсказуемо.
Глупая затея.
Я возвращаюсь к себе, ложусь и как можно скорее стараюсь заснуть. Если что-то и случилось, то утром я об этом точно узнаю. Это должно меня успокоить. Но ничего не выходит. Я не могу сомкнуть глаз до самого утра.

Наутро я проснулся в скверном расположении духа. Вы, наверное, помните о моём общем равнодушии к судьбе пассажиров. Но надо быть полным идиотом, чтобы не почуять неладное!
Я совершил обход поезда, заглядывая по возможности в открытые купе. Не заметив ничего необычного, я пошёл в ресторан. Там уже скопилось какое-то количество народа, поэтому было не так уютно, как вчера. Из вчерашней атмосферы остался только бармен, который стоял за стойкой и протирал стаканы.
- Так себе ночка, – вместо приветствия произнёс я, садясь перед ним.
Зная мою меланхоличную натуру, он ухмыльнулся.
- Почему это?
Я не поверил своим ушам.
- В каком смысле, почему? Разве тебя ничто не смутило этой ночью?
Он задумался.
- Не-а. Единственное, может быть, это тот злой мужик со своей тёлкой. Но знаешь, я почему-то не особенно удивлён: когда дело касается выпивки, и не такое случается.
Я был в смятении. Ещё одна волна сомнения накатила на меня.
- Ну, а потом? Когда мы разошлись?
Тут к стойке подошёл клиент. На несколько мгновений нам пришлось прервать разговор. Я осмотрел пассажиров за столами, высматривая в их лицах что-нибудь подозрительное.
- Ну, и что потом-то? Ещё что-то случилось? – спросил бармен.
- Возможно, – рассеянно ответил я, – а может, и нет.
Он снова ухмыльнулся.
- Если честно, друг, то я вообще ни хрена не понимаю, о чём ты говоришь.
- Я тоже. По правде сказать, всё это очень неточно. Может, вообще ничего и не было.
- Так-так, – задумчиво сказал он, почесав подбородок, – а что же было в таком случае?
Пока мы с ним разговаривали, в голове у меня начала выстраиваться какая-то странная картина происходящего. Ночь, ресторан, я, бармен, тот мерзляк со своей подругой… удар… крики…
Конечно, всё это было не более чем безосновательными догадками в стиле мисс Марпл, но…
- Ау? – услышал я голос бармена как будто из далека.
Я протёр глаза.
- Не выспался ни хрена из за этих криков…
- Криков? – настороженно спросил бармен.
- Да, – ответил я, – пока я мирно дрых, ожидая своей смерти, кому-то вздумалось кричать посреди ночи.
Бармен помолчал.
- Странно, – наконец произнёс он, – я не слышал никаких криков.
- Он был совсем рядом. Словно… над моей головой. Возможно, всё это происходило только в моём вагоне.
- Ну а я где был, по-твоему?
Меня пробрал лёгкий холодок. Конечно! Выходит, что он тоже был там. Но почему…
- И ты совсем ничего не слышал?
Он отрицательно покачал головой.
- Ни-хре-на. Спал как убитый.
К нему подошёл ещё один клиент. Я снова бросил взгляд на пассажиров. Предположим, что тот мерзляк любит поколачивать свою подружку. Но что дальше? Это их личное дело, в которое я не имею право вмешиваться.
Но что, если произошло нечто ужасное? Если вообще произошло?
- Может, птицы в окне? Или коровы? – предположил бармен.
Я даже разозлился на него.
- Уж женский крик я смогу отличить от птичьего или… коровьего.
- Ну да, – согласился он, – коровы-то уж не больно... кричат.
- Вот что мне не даёт покоя, – перебил я его, – тот «злой мужик с тёлкой». Он вчера знатно ей вмазал, причём при посторонних.
- Тот ещё подонок. Ударить женщину…
- Он ударил её, но ей было как будто бы всё равно.
- Чего ж удивляться? С такими мерзавцами только кто попало и связывается.
- А тут она (если это, конечно, вообще была она) взяла и закричала на весь вагон.
Мы задумались и погрузились в молчание. Даже нового клиента бармен обслужил молча, как на автомате.
- Ну, вмазал он больше обычного, – прервал молчание бармен, – выбесила она его по самое не могу. Уж с такой недовольной рожей всё возможно.
- Да такая всё что угодно стерпит, – покачал я головой, – чтобы закричать, ей нужна весомая причина. Угроза смерти…
Тут бармен неожиданно рассмеялся. Он прямо заливался смехом, так, что на него недовольно оборачивались посетители ресторана.
- Убийство? Хаха! Как у Агаты Кристи?
Я недовольно поморщился. Как этот болван не понимает, что я могу запросто вляпаться в дерьмо, пока он тут гогочет?
- Есть ещё предположения? – насупившись, спросил я.
- Да что угодно! Сто тысяч миллионов вариантов, чёрт возьми. Она поранилась, ударилась ногой.
- А возможно и головой об его кулак. Насмерть.
- Такой же пустой звук, как и другие. Где ваши доказательства, мистер Холмс?
Я облокотился на барную стойку и посмотрел на несколько рядов пустых бутылок из-под алкоголя перед собой, которые имели некоторую декоративную функцию. Некоторым из них было около десяти лет – столько же, сколько работал здесь бармен. В одной из них я увидел своё отражение – лицо у меня было уставшее и даже суровое. Таким лицам, как у меня, обычно и говорят, что надо быть попроще. А я и так жил проще некуда.
- Поезд прибывает в полдень, – произнёс я после продолжительного молчания, – у нас есть несколько часов, чтобы всё разузнать. К тому же, – продолжал я, посмотрев на часы, – скоро кончается время завтрака. Если они объявятся целыми и невредимыми, то и причин для беспокойства нет.
Так мы и решили поступить.
Не испытывая особого чувства голода, но страстное желание промочить горло и унять бессонницу, я заказал себе виски с колой. Глупо, конечно, чуть ли не главному человеку в поезде прикидываться отстранённым обывателем, однако я решил, что не подавать виду тоже есть смысл.
- Кажется, идут, – прошептал бармен, – вот чёрт…
Медленно опустив свой стакан, я с деланным безразличием повернулся ко входу. Увиденное, мягко говоря, поразило меня.
Они – это были определённо они – стояли на входе в ресторан. Но что-то изменилось в их облике. Он сменил свою бандитскую куртку на светло-синий костюм, она – чёрное платье на розовое. Получилась довольно приветливая европейская парочка.
Увидев барную стойку, они направились к нам.
- Доброе утро, господа! – чуть ли не воскликнул мерзляк высоким, так не похожим на его скрежещущий бас, голоском.
Мы с барменом переглянулись.
Мерзляк бросил взгляд на мой пустой стакан.
- Решили заправиться с утра пораньше? Хорошее дельце!
Он… захихикал?
- Я вот тоже был бы рад, да моя славная женушка не позволяет.
Они переглянулись со своей «женушкой», и оба захихикали.
- Ладно… – протянул он, выдохнув, – чего у вас тут можно покушать, господа?
Ошарашенный бармен протянул ему меню. Прижавшись друг к другу, странная парочка начала с большим интересом изучать его содержимое.
- Вот это вот, – бормотала «женушка».
- Не-а… Вот это вот.
Обмениваясь подобными репликами, они неизменно начинали хихикать.
Изучая меню в общей сложности минут пять, они вернули карту бармену.
- На ваш вкус, маэстро! – торжественно произнёс мерзляк и, взяв свою «женушку» за руку, с гордым видом направился к столу.
Словно громом поражённые, мы не в силах были произнести ни слова.
- Ну и что это было, чёрт возьми?
Бармен пожал плечами.
- Дерьмо какое-то.
- Богатые, – ответил бармен, – когда надоедает дождь из золотых монет, придумывают себе всякие извращения и психические расстройства.
Я дал ему знак налить ещё.
- Ты думаешь, дело только в этом?
- Дело в чём? Ты видел её лицо? Блестит и сияет! Нет никакого «дела».
Я покачал головой.
- Неужели ты не видишь очевидного?
Бармен ухмыльнулся.
- Мне казалось, тебе на всё наплевать.
- Но не на то, как мне пудрят мозги.
- Когда говорят всё, не имеют ли в виду и это тоже?
Я не ответил.
- Посмотрим, что будет дальше, – сказал бармен, – хотя смотреть тут больше не на что. У богатых придурков шарики за ролики заехали, вот и маются всякой хернёй.
- Посмотрим, – ответил я, прощаясь с ним.
Я направился в туалет. Согласитесь ведь, что значение туалета для мыслительных процессов гораздо больше, чем о нём принято думать? Туалет был не занят, о чём свидетельствовала зелёная лампочка над ним.
Я дёрнул за ручку, и тут нечто большое и тяжёлое навалилось на меня и сбило с ног, из за чего я свалился на пол. В этот же самый момент какая-то жидкость начала капать мне на лицо, застилая мне глаза, из за чего я не мог увидеть свою внезапную напасть. Я толкал своё бремя, но то ли потому, что это был сильный человек, то ли потому, что ноша моя была тяжела, сделать мне это удалось только с большим трудом. Оттолкнув «это» куда подальше от себя, я наконец протёр глаза и посмотрел на влажную руку, чтобы узнать, что же это была за жидкость. Это была кровь.
Наэлектризованный страхом, я медленно повернул голову туда, где лежало это окровавленное «нечто».
Без сомнения, «нечто» было человеком. Но погрузило меня в глубокий шок не это. Первой лопнувшей ниточкой была чёрная куртка, как у того отморозка ночью. Это точно была она, такая сразу выделяется из сотни чёрных курток.
Через несколько мгновений снова овладев своим телом, я на четвереньках подполз к телу и перевернул его.
Меня стошнило. У нашего отморозка совсем не было лица – только кровавая маска, обтянутая костями и сухожилиями. Из глазниц в пустоту смотрели безжизненные, ссохшиеся белки глаз.
Я прижался к стенке и, тяжело дыша, смотрел в никуда. Затем, вспомнив статичный взгляд покойника и почувствовав новый приступ стресса от отождествления себя с ним, постарался не останавливать взгляд на одном месте. Чтобы не чувствовать себя таки как он. Живым.
Просидев так минут пять, а может десять, а может час, я медленно, цепляясь за стену, поднялся на ноги. Ещё раз посмотрел на труп и пошёл к себе в комнату, чтобы связаться с полицией.
Вот теперь неприятностей было точно не избежать.

По телефону мне сказали, что раз уж до ближайшей остановки оставалось пару часов, то особого смысла поднимать бучу не было. На остановке нас должны были встретить полицейские. А пока что я в одиночку оттащил труп обратно в туалет (обойдутся двумя оставшимися), вытер кровь и блевотину и пошёл поделиться случившимся с барменом, так как он был единственным, кому я мог доверять.
Он слушал мой рассказ с белым лицом. Когда же я закончил, он в течении минуты смотрел на меня застывшим испуганным взглядом. Затем достал из-под стойки бутылку коньяка и налил себе и мне в большие кружки для пива.
- Ну и дерьмо, – тихо произнёс он.
Я сделал большой глоток неразбавленного коньяка. На языке образовалось характерное сочетание сладости и кислоты. Удар был мощным, но мне хотелось хоть на секунду выбить из своей головы увиденное.
- Как бы они не загребли меня за мою же блевотину, – ответил я.
Он не понял иронии.
- Думаешь, стоило звонить? – спросил он, пропустив мои слова мимо ушей.
Я нахмурился.
- Ну конечно, а как же ещё?
Он отвёл взгляд в сторону и пожал плечами.
- А чёрт его знает. Так ведь могут и за блевотину загрести. Наш псих мог уже запросто соскочить с поезда. Кстати, думаешь, это действительно он?
- Кто?
- Наш мерзляк. Ну, в смысле, труп.
Я ответил не сразу. Конечно, я думал о таком варианте. Но это не вписывалось в ранее составленную мной картину ситуации. Жертвой мог быть кто угодно, но уж точно не этот подлец. К тому же, мы видели его накануне моей «находки».
- Вряд ли. Он чисто физически не смог бы доскакать до туалета раньше меня и там подохнуть.
Бармен кивнул. Он посмотрел на дверь и его глаза внезапно широко раскрылись.
- Смотри!
Я резко развернулся туда, куда он смотрел.
- Дьявол…
В дверях снова стояла наша «счастливая европейская парочка». Целые и невредимые, они счастливым телячьим взглядом осматривали всех присутствующих.
Заметив наше исступление, они направились к нам.
- А! Господин проводник! – опять театрально воскликнул близнец мерзляка.
Наверное, со стороны это выглядело так, будто я смотрю на покойника.
- Мы живём в первом вагоне, – сказала его «женушка», пытаясь заглянуть мне прямо в глаза (дурацкий трюк), – похоже что-то с нашим туалетом.
- Да, – подхватил мерзляк, – а нам НУ ОЧЕНЬ нужно. Понимаете?
Я старался ответить как можно хладнокровнее.
- Туалет засорился. Воспользуйтесь двумя оставшимися.
Они виновато улыбнулись.
- Вы не понимаете. Нам ОЧЕНЬ нужно в этот туалет. В других целая толпа очереди.
- Ничего не поделать, – пожал я плечами.
Улыбки на их лицах сразу стали какими-то натянутыми. Они снова переглянулись.
- Тогда… тогда нам, вероятнее всего, сударь, придётся жаловаться, – осторожным тоном произнёс мерзляк. Был ли это он, либо его двойник, но мерзкая его душонка, как и у «оригинала»,  проглядывалась за милю.
Его «женушка» активно закивала.
- Да, да, сударь. Нам точно придётся… пожаловаться.
Я снова пожал плечами.
- Жалуйтесь кому угодно. Я ничего поделать не могу.
Они поджали губы и с оскорблённым видом направились к выходу. Уже на самом входе мерзляк неожиданно развернулся и произнёс, сукины сын, на весь ресторан:
- Между прочим, там что-то течёт. Такое коричневое. Уж не ДЕРЬМО ли?
С этими словами он вышел, оставив обедающих посетителей ресторана в полном недоумении и гастрономическом расстройстве.
- Придурок, – прошипел я сквозь зубы.
Бармен усмехнулся.
- Отличные кандидаты на роль подозреваемых, не так ли?
Мне было не до смеха.
- Слишком просто, – ответил я, – даже в самом бездарном детективе роль преступника не настолько очевидна.
Бармен пожал плечами.
- Но мы же не в детективном рассказе или романе, верно?
- Как знать, – ответил я, допил содержимое своей кружки и пошёл к себе в комнату.
Я вернулся к себе и лёг в постель, намереваясь проспать оставшееся время. Ночная усталость давала о себе знать: глаза слипались, тело казалось ужасно тяжёлым и не моим. Звуки поезда вкупе с упомянутыми ранее пейзажами за окном напоминали маятник, как тот, который используют во время гипноза.
Однако сон не шёл. Он просто не приходил и всё.
Я лежал так минут десять, но заснуть мне никак не удавалось. Отчаявшись, я решил, что хоть выпивка меня добьёт. Может быть, и в буквальном смысле.
Я вышел из своей комнаты и пошёл в ресторан. Однако, подойдя к туалету, я неожиданно встретил… нашу «европейскую парочку». Мужчина сидел на корточках и усиленно пытался взломать ручку двери туалета. Его «женушка» стояла над ним и беззлобно понукала его. Вместо отмычек наш «европеец» использовал старую-добрую заколку.
Я резко выскочил из-за угла.
- Уж больно вам понадобился именно этот туалет! – громко воскликнул я, подражая тону близнеца мерзляка.
Тот испуганно отпрянул от двери, из за чего потерял баланс и упал на спину. Лицо его жены исказилось в гримасе страха.
Зато мне вдруг стало очень смешно. Да, это попахивало бульварным детективом, но уж больно очевидны были детали загадки.
«Европеец» поднялся на ноги.
- Вы на что это намекаете? – дрожащим голосом спросил он.
Я усмехнулся.
- Я ни на что не намекаю. Я прямо спрашиваю: какого чёрта вам нужно в этом туалете?
Губы мерзляка дрожали. Его жена взяла его за руку.
- Мы же вам сказали, – медленно, подбирая слова, ответила она, – мы хотим именно в этот туалет. В другие выстроилась целая очередь…
- И поэтому надо взламывать дверь? Из-за очереди? – с издёвкой спросил я.
Они опустили взгляд. Я дал им последний шанс оправдаться, хоть это и было бессмысленным.
- Больше спрашивать не буду: зачем вам понадобился именно этот туалет?
Мерзляк погрузился в транс. Его жена тоже была близка к этому, но осознавала, что настало время взять себя в руки.
- Ладно… Это глупо, но… это правда. Какая нелепая ситуация! Но вы должны нам поверить.
- Вам придётся постараться меня убедить.
Она глубоко вздохнула.
- Поверить в то, что я говорю трудно, но это чистая правда. Эти пятна…
- Вы про «дерьмо»? – с сарказмом перебил я её.
Она резко замотала головой.
- Это не… дерьмо. Разговор абсурдный, но цвет и структура у… дерьма совершенно другие.
- Тогда что же это, по-вашему?
Она покраснела и снова глубоко вздохнула, словно была готова сделать самое своё глупое заявление за всю жизнь.
- Кажется… это кровь. Нет, это точно кровь.
Вместо смеха меня теперь наполняла злоба.
- Конечно, это кровь! Вы держите меня за идиота? Это кровь убитого вами человека.
Краснота её кожи сменилась мертвенной бледностью.
- Ч-что…? – тихо спросила он, запнувшись.
Её муж наконец вышел из транса. Он тоже был бледный, как мел.
- Мы никого не убивали, – дрожащим голосом произнёс он.
В этот момент мне хотелось хорошенько вмазать ему по роже. Я держался из последних сил.
- Тогда что же вы здесь делаете, чёрт возьми? Решили испить свежей крови?
Губы мужа дрожали. Со стыдливым видом он ответил:
- Вы, наверное, не поймёте нашим мотивы… Но, если бы вы могли войти в положение уставшего от жизни человека, жизнь которого что пять, что десять лет назад неотличима… Вы смогли бы понять.
- Нам просто стало интересно, – выпалила его жена.
Я взорвался сардоническим смехом. Абсурдность ситуации стала приносить мне чуть ли не физическую боль.
Муж с женой смотрели на меня непонимающим видом.
Как и любой неестественный смех, мой оборвался очень быстро.
- И я, по-вашему, должен был поверить в эту… в эту… чушь?
Однако смотря на их глупые недоумевающие лица, я начал понимать, что карточный домик, который выстроился сам собой, словно по мановению волшебной палочки, начал рушиться.
- Вы должны нам поверить, – тупо повторила жена «европейца» и замолкла.
Я посмотрел на часы.
- До прибытия осталось меньше часа. На вокзале наш поезд ожидает наряд полиции. Вот им и будете рассказывать свои басни.
Они внимательно слушали меня.
- А пока, – продолжал я, – пойдёте в мою комнату и всё это время будете сидеть там. Когда приедем, я вас выпущу.
Они послушно кивнули.
Поступив так, как и обещал, я пошёл в ресторан и рассказал всё бармену.
- Вот видишь, – сказал он, – жизнь гораздо проще, чем в детективах.
Он начал было снова наливать мне выпивку, но я покачал головой.
- Не стоит. Мне через полчаса разговаривать с сотрудниками полиции. Стоит предстать в лучшем виде.
- Что касается этих двоих, – ответил я на его слова, – то я думаю, нас ждёт не такой предсказуемый финал.

Поезд прибыл точно по расписанию. Уже из окна машиниста я мог увидеть людей в полицейской форме.
Перед самым выходом я оповестил пассажиров о сложившейся ситуации. Мои слова были встречены негодованием – как же от нас могли укрыть тот факт, что вместе с нами в поезде едет убийца? Люди, как всегда, пеклись только о собственной безопасности. На чужую загубленную жизнь и проблемы других им было наплевать.
А мне было плевать на них. Через несколько минут они насовсем исчезнут из моей жизни. Такая же судьба должна была в скором времени постигнуть и эту странную историю.
Когда я проверил, что вышли все пассажиры, я вышел из поезда и направился к выходу для сотрудников. Однако меня тут же остановил один из полицейских.
- Сотрудники тоже должны пройти все необходимые процедуры, – сообщил он мне.
Я усмехнулся.
- Но это же абсурдно, – ответил я, – я сам вам позвонил.
- Пройдёмте, пожалуйста, – непреклонно сказал полицейский и мне пришлось последовать за ним.
Следующий час меня, как и всех остальных, опрашивали и брали у меня отпечатки пальцев. Я с удовольствием поведал о том, как нелепо попались эти «европейцы» на месте преступления.
- С чего вы взяли, что они – европейцы? – спросил меня тот, кто проводил допрос.
Я пожал плечами.
- Не знаю. Просто пришла на ум такая ассоциация, вот и всё.
После всех необходимых процедур меня наконец отпустили, и я отправился к себе домой.
Всё-таки, когда ты возвращаешься домой, здесь всё становится как-то совершенно по-другому: и воздух, и расположение мебели (при том, что я жил один).
Прошло несколько дней. Напряжение после случившегося немного спало. Я не знал, должны были мне позвонить и сообщить о том, что расследование завершено. В любом случае, мне очень хотелось узнать, чем же закончится вся эта история. Виноваты ли были «европейцы», которые обвели меня вокруг пальца? Или же виновен всё это время был кто-то совершенно другой? Подружка мерзляка, например, которая исчезла непонятно куда.
Однако никто не звонил, и я решил, что всё закончилось.
В один из дней в мою дверь постучали. Я нехотя поплёлся к ней и открыл. На пороге стоял человек в полицейской форме. Он назвал моё имя и спросил, я ли это?
Я пошутил про то, что сам иногда этого не знаю, когда хорошо наберусь.
Он не улыбнулся. Зато сказал, что я арестован по подозрению в убийстве и просил меня пройти вместе с ним.
Я ответил, что этого не может быть и здесь произошла какая-то ошибка.
Он повторил своё требование ещё раз и сказал, что в случае сопротивления он вынужден будет применить силу. Мне ничего не оставалось, как идти за ним.
На улице нас ждала полицейская машина. За рулём сидел ещё один полицейский. Через двадцать минут мы были в участке, где мне полностью зачитали обвинения: на месте совершения преступления были обнаружены мои отпечатки.
Я усмехнулся.
Это абсурд, сказал я. Конечно, на месте преступления будут мои отпечатки, ведь я затаскивал труп обратно, по вашим же рекомендациям.
Нет, вы не поняли. На месте преступления были ВАШИ и ТОЛЬКО ВАШИ отпечатки. Никаких других.
Но вы же сами… а орудие убийства?
Не найдено. Вероятнее всего, вы, как опытный преступник, избавились от него.
Вы имеете право обратиться к услугам адвоката. До суда вы будете пребывать в камере…

Дальше всё шло очень стремительно. Суд установил мою вину и приговорил меня к тюрьме. Первый год прошёл особенно мучительно, последующие чуть быстрее. Последний пролетел незаметно.
Я сижу здесь перед вами, так же, как и вы, обвинённый в преступлении. Но, в отличие от ваших, я не несу вины. Меня оклеветали и бросили в самую тьму этой несправедливой, грязной и подлой жизни.
Правда должна была освободить, облегчить мою душу, но почему-то не особенно-то и выходит.
Только и остаётся, что ждать, когда время снова расставит шахматные фигуры на доске моей несчастной души.