Профессор Белоконь и старая дева
Ираида Денисовна отпустила локоть профессора, который придержала, когда стоящий у края могилы мужчина пошатнулся, и наклонилась, чтобы бросить на крышку гроба комок земли. Но когда она выпрямилась, профессора уже держала под локоть ассистентка их кафедры Людочка, и по тому, как профессор прижимал ее пальчики к туловищу, было понятно, что это ему нравится - руку Ираиды Денисовны он держал на отлете. Ей стало тревожно от мысли, что ее надеждам не дано сбыться. А она так надеялась, что после похорон жены он вновь проявит интерес к ее персоне. Как тогда – два года назад, когда они вместе приехали на научную конференцию химиков в Иркутстке, и после развеселого банкета по ее окончанию между ними случилось то, что и пробудило мечты Ираиды Денисовны о семейной жизни вместе с любимым шефом - заведующим кафедрой. Эти чаяния подогревала долгая и непонятная болезнь его супруги, во время которой та буквально превратилась в иссохшую и облысевшую мумию, и вот, наконец, упокоилась с миром.
Профессор Белоконь был, что называется, завидным женихом и видным мужчиной - высокий, с красиво седеющей шевелюрой и аккуратной бородкой. В семидесятых человек, занимающийся наукой и достигший мало-мальски заметных успехов, был уважаем людьми – таким не завидовали, считали, ангел редко кого при рождении целует в голову. Было ему едва за сорок, а Ираиде Денисовне стукнул сороковник, и она никогда не была замужем. Фигуру кандидата химических наук уже тронула дородность, обусловившая выбор не красивших ее нарядов, так что титул «старой девы» прилип к ней давно и прочно. В Дальневосточном государственном университете на кафедре органической химии она была самой великовозрастной дамой, и мало кто догадывался какой огонь страстей и желаний бурлит под этой невзрачной оболочкой. Разве что симпатичные студентки – по сто раз сдающие зачеты привередливой преподавательнице.
…Трамвай заносило на бесконечных поворотах, огибающих выступы сопок – американский президент Никсон, встречу с которым Хрущев провел во Владивостоке, сравнил этот город с Сан-Франциско, и Никита Сергеевич тут же заявил, что это будет наш советский Сан-Франциско. В городе началось бурное строительство жилых кварталов по московским проектам, так что картинка за окном трамвая, вкупе с облагороженными камнем склонами и зданиями в разных уровнях, с тысячами желтых одуванчиков на зеленом дерне, радовала глаз, но очи едущей с кладбища Ираиды Денисовны застилали слезы. «Вот же стерва, эта Любочка! Ну, я ей устрою!» И с этого момента слезами уже заливалась ассистент Любочка, в работе которой под пристальным взглядом доцента обнаружилось столько недостатков, что вслед за Ираидой Денисовной и другие сотрудники кафедры тоже стали называть ее дурочкой. Интриги против молоденькой ассистентки привели к тому, что профессор Белоконь засомневался в однозначности своих предпочтений и стал очень любезным с… привлекательными студентками. Однако роман с Любочкой не прекращался, хотя девушка сильно подурнела со времени его начала, она стала кашлять, слабеть и худеть, что не пошло на пользу ее ранее соблазнительным формам. «У меня постоянная простуда», - жаловалась она коллегам. А потом и вовсе слегла, болезнь выявила те же загадочные симптомы, что и у жены профессора. Врачи разводили руками. «Может он вампир какой-то!» - однажды во всеуслышание ляпнула лаборантка Надя, имея в виду профессора. Так или иначе, но с интервалом в год от начала случившегося в жизни Любочки романа, она отправилась в царство теней, к тому времени сама став тенью жизнерадостной хохотушки, которой была до этого.
А еще через месяц профессор Белоконь женился… на студентке Томочке, с обожанием смотревшей на него с первого курса. Ираида Денисовна просто позеленела, узнав эту новость, и с неделю находилась в состоянии сильного возбуждения, ее просто трясло от злости. На ежегодный праздник в честь дня 8 марта (традиционное застолье вскладчину, с обилием напитков и домашних кулинарных изысков), профессор пришел с новой женой, которую ужасно смущала необходимость держаться на равных со своими преподавателями. Она сидела за столом, потупив глазки и однозначно отвечала на вопросы любопытных женщин. Царствовала же на застолье несколько дней как присланная по распределению из московского института и только что защитившая диссертацию бывшая аспирантка Инесса – красивая той броской красотой, которая ослепляет мужчин, модная, столичная штучка. Профессор Белоконь очарованно следил за каждым ее жестом, шагом, первым реагировал на ее замечания и шутки. Заметила это и Томочка, окончательно скиснув. Ираида Денисовна подсела к ней, видимо первой усмотрев в новобрачной подругу по несчастью, и стала потчевать ее разносолами, подливать в бокал шампанское.
Через месяц профессор Белоконь вместе с Инессой уехал делать совместный доклад на Московской научно-практической конференции. Когда же они вернулись, Инесса дала всем понять, кто тут на кафедре новая фаворитка. Томочка же в отсутствие мужа занемогла. Ее изводила тошнота, которую родные и знакомые поначалу восприняли как известный симптом беременности. Со временем диагноз не подтвердился, ничего не показали и проведенные анализы. Между тем девушка слабела и гасла на глазах, и однажды оставила на подушке свои роскошные волосы. Врачи подозревали то одно, то другое, завезенную моряками из дальних стран инфекцию, даже возможность облучения. Ходили слухи, что на одной из атомных лодок близ Владивостока взорвался атомный реактор. Но однажды лаборантка Надя взяла у Ираиды Денисовны, как это было принято в те времена «на одну ночь», детектив Агаты Кристи, и эта ночь стала для нее откровением. Дело в том, что криминальное чтиво называлось «Вилла «Белый конь», речь же в детективном романе шла об отравлении людей солями талия, и эти симптомы отравления совпали с унесшими жизнь женщин профессора Белоконя проявлениями. Едва дождавшись утра, Надя приехала в больницу и показала книгу лечащему врачу. К его чести он тут же начал новое обследование и назначил девушке противоядия от талия, которые спустя неделю улучшили ее состояние. Наденька же, примчавшись на кафедру, прежде чем рассказать о своем открытии коллегам, как заправский опер провела собственное расследование с целью выяснить, кто же еще читал детектив «Вилла «Белый конь». Оказалось, дефицитная книга никому не знакома, а значит, в числе подозреваемых оказалась только Ираида Денисовна. И тут всех понесло на догадки. Ее подруга поделилась тайным знанием – Ираида-то тоже состояла во внебрачной связи с шефом, а значит у нее есть мотив, и главное, у нее есть доступ к препарату талия. Кто-то вспомнил, как к ним на кафедру пришли из мединститута и попросили талий для проведения какого-то спектрального анализа, и Ираида Денисовна, не спросив документов, на глазок отсыпала соль из стеклянной посудины, только и спросив: «Столько хватит?» А как травила? Да во время ежегодных праздничных застолий на кафедре, когда все танцевали и уединялись по аудиториям. Какая проблема подсыпать яд в чей-то бокал? Растворимый, безвкусный… О, ужас! Как она нас всех на тот свет не отправила?!
…Ираиду Денисовну арестовали и осудили на долгие годы, хотя следователи не смогли предоставить ни одного прямого доказательства ее причастности к смертям женщин и отравлению Томочки. В содеянном доцент химических наук не призналась. Последняя жена развелась с профессором, так полностью и не оправившись после отравления. Врачи не обещали ей детей, и Тамара решила, что не вправе мешать счастью любимого, тем более, что Инесса уже ждала от него ребенка.
…Квартира у гражданина Белоконя была прекрасная. Рядом с университетом. Построенный японцами трехэтажный дом считался качественнейшей постройкой города – простые люди в нем не жили. Его родители, в наследство от которых ему досталась четырехкомнатная квартира, тоже не были простыми людьми. Однажды Инесса стала наводить порядок в доме и, в первую очередь, в холодильнике. А поскольку ее, как всякую ждущую ребенка женщину, постоянно мутило, то в мусорное ведро полетело гораздо больше продуктов, нежели обычно – остатки колбасы и сосисок, рыбных консервов и хлеба, в ход пошли просроченные лекарства. Вместе с ними на верхней полке стоял флакон желтого аптекарского стекла с белым порошком внутри. «Дорогой, это что, - заглянула Инесса в кабинет к супругу, - на нем нет даты. Оставить или выбросить?» Профессор с любовью оглядел супругу: «Какая же красотка ему досталась. Все при ней!» и махнул рукой: «Выбрось!». Флакон упал поверх сосисок и раскололся, запорошив остатки продуктов. Инесса вынесла ведро к мусорному баку.
А через несколько дней соседки начали бурно обсуждать массовую гибель котов в их округе. Какая-то неизвестная кошачья болезнь. Ветеринары только разводят руками…