Главным идеологом борьбы с "вредительством в науке" в 1930-е годы был бывший австрийский офицер, а впоследствии красный комиссар, математик и философ Эрнест Яромирович Кольман.
В декабре 1930-го Сталин, которого достала критика со стороны ряда советских идеологов и ученых в отношении методов и отдельных плановых позиций разворачивающейся индустриализации, объявил о необходимости "разворошить и перекопать весь навоз, который накопился в философии и естествознании". Отечественные кадры представляли собой плоть от плоти того поля, который предстояло "ворошить" и "перекапывать", поэтому для этого дела требовался образованный и преданный иностранный специалист. Товарищ Кольман подходил идеально. Он получил высшее образование в Карловом университете и политехнической школе в Праге. Некоторое время работал статистиком в Пражской обсерватории, что должно было импонировать Сталину, который в молодости сам занимал аналогичную должность в Тифлисской обсерватории. В начале Первой мировой Кольман был призван в австро-венгерскую армию, закончил офицерскую школу, воевал на русском фронте, где попал в плен. С 1917 в Красной армии. После окончание гражданской- на подпольной работе по линии Коминтерна.
Кольмана срочно отозвали из Германии, где он занимался созданием вооруженных пролетарских дружин, и поставили руководить Ассоциацией институтов естествознания, а за одно и редакцией журнала "Естествознание и марксизм", которому он поменял название на новое, "идеологически выверенное" - "За марксистко-ленинское естествознание". Через некоторое время товарищ Кольман также сменил на посту председателя Московского математического общества математика с дореволюционным стажем Д.Ф.Егорова, арестованного по делу "Контрреволюционной организации истинно-православная церковь". Вопрос при этом был поставлен по революционному твердо - либо Кольмана в председатели, либо общество будет закрыто.
Программной работой Кольмана, в которой он определил как надо "ворошить навоз" советской идеологии и естествознания, стала его статья "Вредительство в науке", опубликованная в третьем номере журнала "Большевик" за 1931 год. Вот, например, как Кольман рассуждает в ней по поводу использования "математических уравнений" в научных исследованиях.
"«Материя исчезает, остаются одни уравнения» — эта ленинская характеристика ученой поповщины в современной физике дает ключ к пониманию вредительского пристрастия к математизации любой науки. На самом деле, не станут же вредители писать прямо, что они за реставрацию капитализма, должны же они искать наиболее удобной маскировки. И нет более непроницаемой завесы, чем завеса математической абстракции. Математические уравнения сплошь да рядом придают враждебным социалистическому строительству положениям якобы бесстрастный, объективный, точный, неопровержимый характер, скрывая их истинную сущность".
Определив в качестве ереси все, что могло показаться не соответствующим марксистским догмам и партийным директивам, Кольман начал выдвигать обвинения в отношении таких авторитетных ученых, как В. И. Вернадский, С. И. Вавилов, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм, Я. И. Френкель... Академику Н.Н.Лузину Кольманом было поставлено в вину его принадлежность к " стае бесславной царской „Московской математической школы“, философией которой было черносотенство и движущей идеей — киты российской реакции: православие и самодержавие"...
Теперь самое интересное. До сих пор в репрессиях, направленных на ученых-"вредителей", принято обвинять Сталина и чекистов. Но Сталин в основном давал общие указания, а чекисты являлись непосредственными исполнителями. Более того, Сталин в ряде случаев тормозил ход репрессивной машины, не давая ей раздавить того или иного особо ценного ученого. Важнейшее же промежуточное звено - инквизитор, определявший за что и кого карать, в лице Кольмана, удивительным образом выпал из поля зрения критиков сталинизма.
Более того, этот персонаж, игравший далеко не последние роли, вообще выпал из официальной советской истории. Хотя по праву мог бы войти в пантеон героев-интернационалистов гражданской войны, если бы "вовремя" погиб в гражданскую, или на подпольной работе в Германии, или сгинул в тех же сталинских лагерях. Но этого не произошло. Правда, уже после Великой Отечественной он три с половиной года просидел под следствием на Лубянке, однако вышел оттуда, и даже некоторое время руководил наукой в Чехословакии, пока чехословацкие товарищи не попросили вернуть его обратно в СССР.
А в 1976 году Кольман сбежал из Советского Союза на Запад, где опубликовал книгу воспоминаний под названием "Мы не должны были так жить", после чего его имя в СССР было предано забвению.
Сегодня эта книга доступна в русском переводе. В ней Кольман постарался всячески сгладить ту роль, которую он играл в кампании по борьбе с "вредительством в науке". Видимо, Эрнест Яромирович хотел войти в историю как ученый, а не как инквизитор.