Фарисеи.
Если мы зададимся вопросом: был ли Павел фарисеем или пожелаем понять: почему он претендовал на это, то нам нужно узнать: кто такие фарисеи и на что они претендовали.
Здесь мы не должны полагаться на евангельское описание фарисеев, которое враждебно к ним. Евангелия показывают фарисеев в качестве главных оппонентов Иисуса, критикующих его за излечение людей в субботу и даже строивших заговор с целью убить его за эти исцеления.
Евангелия также представляют Иисуса как очень сильного критика фарисеев, называвшего их лицемерами и притеснителями. В евангелиях слово «фарисей» - синоним лицемера, откуда в западном мышлении отрицательные черты, приписываемые сторонникам этого учения: самомнение, подлость, убеждённость в собственной непогрешимости, жестокость. Всё это вошло в антисемитский стереотип, будучи впоследствии перенесено на евреев в целом.
В наше время многие христианские теологи по-прежнему не считают изображение фарисеев в евангелиях пропагандой.
Наш главный источник аутентичной информации о фарисеях – это их собственная литература, включающая молитвы, гимны, книги мудрости, законов, проповеди, комментарии к Писанию, мистические заклинания, исторические труды и работы в иных жанрах. Всё это весьма далеко от одних бесплодных ритуалов. Фарисеи были одной из самых креативных групп в истории.
Более того, фарисеи далеки от твердолобости и непреклонности в применении религиозных норм, и были (как указал в 1 веке н.э. Иосиф Флавий, и что хорошо показывают фарисейские книги) достаточно мягкими в их правилах, человечны и гибки в поисках адаптации Закона к изменившимся условиям и в улучшении моральных норм.
Они смогли сделать это потому, что рассматривали Писание, как вдохновлённое слово божье, но не воспринимали его буквально, интерпретируя.
Их предметом религиозного изучения была Тора. Они верили, что не менее, чем Тора письменная, важна Тора устная: комментарии, толкования, способы определения, вопрошания, экзегезы. Таким способом устная Тора становилась жизненной реальностью.
Кое-что в устном Законе, как они считали, даже было древнее письменного Закона, данного Моисею богом. Но сами скрижали были объявлены лишь «базовым элементом» устного Закона. Большая часть последнего возникла со временем в условиях новых исторических реалий. К примеру, молитвы литургии, приписываемые Моисею или иным пророкам еврейской Библии, как было признано, скомпонованы ведущими фарисеями, которые время от времени добавляли туда или убавляли какие-то из молитв, внося изменения даже в календарь праздников и постов.
С тех пор как фарисеи признали человеческий элемент в религиозном учении – элемент без божественного вдохновения – они признали также право на согласие или нет с установившимся мнением. Т.о., труды фарисеев замечательны различием мнений, которые они фиксировали. Мишна и Талмуд, главным образом, сообщают об этих различиях по поводу любого предмета под солнцем. Взяв какую угодно случайную тему, мы видим в начале тракта та о судебном рассмотрении дискуссию о структуре самой этой правовой системы:
«Случаи, заслуживающие наказания, караются решением суда трёх. Во имя рабби Ишмаэля они сказали: 23-мя.
Прибавление месяца и прибавление года решается судом трёх. Так сказал рабби Меир.
Но раббан Симеон бен Гамалиель возразил: «Вопрос начинается тремя, обсуждается пятью, а решается семью; но если это решается тремя, то добавление является имеющим силу».
Персонажи, вовлечённые в этот обмен мнениями, принадлежат ко времени чрез сотню лет после Иисуса, но их движение было продолжением того же течения фарисеев, что и при Иисусе и Павле.
Один из упомянутых персонажей – потомок Гамалиила по прямой линии, фигурирующего в Новом Завете в Деяниях как лидер фарисеев во время Павла.
Фарисеи обсуждали не только вопросы религиозного права, но также темы теологии. Это были и вопросы права, которые, как они ощущали, требовали решения, а у них не было иного метода для решения этих вопросов, чем дискуссии и дебаты. Решения принимались большинством голосов.
Однажды решение было достигнуто таким большинством, но несогласные с ним рабби потребовали вновь вернуться к этому вопросу, хотя и приняли результат этого голосования. Поэтому несогласные воспринимались как опровергнутые.
Их принципы напоминают принципы парламентарной демократии в наши дни, где оппозиционная партия может выступать с аргументами до голосования и столь же резко осуждать, как немудрое, принятое голосованием решение, но принять его в качестве закона (по крайней мере, до его отмены другим большинством голосов).
Фарисеи к этому большинству при голосовании относились настолько серьёзно, что у них существовала легенда как Бог однажды попытался вмешаться, оспорив принятое таким образом решение( говоря им Голосом с Небес, что правильным было мнение меньшинства) на что услышал от них, что не вправе вмешиваться – с тех пор как сам позволил им решать это именно голосованием (следовала ссылка на Второзаконие 30:12).
Их мудрецы понимали, что Тора была приложением и руководствовались процессами человеческого интеллекта, а не чудесами или божественным вмешательством. Реакцией Бога на это в легенде был смех и слова: «Мои дети победили меня!»
Таким образом, собрания мудрецов (так именовались лидеры фарисеев до разрушения иерусалимского храма в 70-м году н.э. после чего они стали известны как «рабби»)
принимали решения, пользовавшиеся божественным авторитетом. Мнения несогласного меньшинства внимательно рассматривались и включались в тексты, такие как Мишна, так что (как объясняется в той же Мишне в Эдиот 1:5) они могли стать основой новой дискуссии в будущем, если возникнет необходимость (подобно тому, как сейчас особые мнения судей, несогласных с принятым решением, фиксируются для Верховного Суда и позднее служат поддержкой попытки оспорить принятое решение).
Таким способом фарисеи избегали выбора, открывавшегося для тех, кто основывался на убеждении о божественном вдохновении, добавляя про непогрешимость церкви, подобно непогрешимости священного писания. Вместо этого они развили концепцию библейского канона, ставшего центром внимания и тщательных исследований в свете человеческого интеллекта. И, что даже более важно, у них была идея, что Бог САМ пожелал этого процесса человеческого постижения без Его собственной интерпретации, и что одобрил столкновения мышлений по поводу истолкования Его замысла мира, даже если эти попытки не будут свободны от ошибок: «Согласие на попытку является наградой» (Мишна Авот 5:23).
Как следствие, фарисеи соглашались друг с другом без спора и без гонений на несогласных.
Различие мнений было главной и сущностной чертой их концепции религиозной жизни, что куда предпочтительнее, чем подвергаться опасности за отличное от большинства мнение.
Однако, и у фарисеев случалось, что применялись дисциплинарные меры против рабби (к примеру, такого как великий Рабби Элиазер), но не из-за несогласия, а по причине отказа принять то, что было принято большинством голосов и продолжение выступлений против него.
Это существовало, как правило, в сфере религиозного права, хотя подобные меры (заключавшиеся во временном социальном остракизме противника) принимались. В сфере теологии, где не было нужды в практических решениях, подобное не практиковалось. Широкая палитра взглядов весьма терпимо воспринималась мудрецами и их последователями, рабби, без каких-либо обвинений в ереси.
Таким образом, вопрос веры в приход Мессии или определение природы его власти являлись возможностями для уважаемых рабби обосновать свою точку зрения, включая даже такую эксцентрическую, что в будущем его приход не случится, ибо мессианские библейские черты полностью воплотились в личности Иезекииля. Это был необычный взгляд, но и он не рассматривался рабби в качестве какой-либо ереси (его изложил рабби Хилель, (не тот знаменитый Хилель Старший), Вавилонский Талмуд Sanhedrin 99а).
Подобный подход серьёзно контрастирует с охотой на ведьм и резкой нетерпимостью к разногласиям в христианстве, где жгли людей за необычные взгляды на природу Христа (греч. перевод еврейского слова Мессия).
Фарисеи проводили различия между тем, что они называли Галаха (существующее) и Агада (сказание). В первом случае они требовали согласия после прошедших дискуссий, а во втором допускали полную свободу мнений, рассматривая Агаду, скорее. как поэзию, чем теологию.
Однако, не выискивая ересь, фарисеи рассматривали определённые группы верующих как еретические, главным образом, потому, что эти группы не принимали их концепцию Устного закона.
Наиболее могущественной из таких групп были саддукеи, часто упоминаемые в евангелиях, где они описаны в качестве оппонентов фарисеев, без прояснения в чём заключался конфликт между ними. Отношения между фарисеями и саддукеями крайне важны для понимания Иисуса и Павла, и времени, в которое они жили.
Сущностное расхождение между фарисеями и саддукеями было в оценке Устного Закона, но этот взгляд был далёк от академизма, он приводил к огромным различиям в социальных и политических вопросах так же, как и в религиозной практике. Отрицая Устный Закон, саддукеи не видели нужды в самом классе интерпретаторов, мудрецов или рабби, занятых приведением священных текстов в соответствие с новыми идеями и обстоятельствами. Различие между саддукеями и фарисеями, т.о., вело к разному типу религиозных лидеров, которых они чтили.
Саддукеи предпочитали главенство жрецов и, в первую очередь, первосвященника, в то время как фарисеи признавали целый ряд отличающихся друг от друга личностей, чьи взгляды определялись требованиями Устного Закона. Жречество было наследственной кастой, ведущей своё происхождение от Аарона, брата Моисея.
Их основной функцией было совершение богослужений в Храме, поддерживаемое десятиной, собираемой со всего народа, хотя и не принудительно.
Т.о., жречество Храма являлось ведущим центром религиозной жизни.
В глазах саддукеев три института заключали в себе религию: Библия, Храм и жречество.
С другой стороны, для фарисеев жрецы и Храм имели второстепенное значение. Они смотрели на жрецов не как на лидеров или духовных вождей, а как на призванных совершать необходимые церемонии, поддерживать Храмовые жертвоприношения и управление им в этих целях. Первосвященник рассматривался ими в качестве функционера, не имея у них авторитета в спорных вопросах религии.
У фарисеев даже существовала поговорка, что «учёный бастард имеет преимущество перед невежественным первосвященником» и большинство первосвященников считались ими несведущими.
Вместо жрецов фарисеи имели авторитетов в лице собственных лидеров (хакхамим – мудрецов), которые не получали это звание по наследству, происходя из самых разных слоёв, включая беднейшие. Хакхамим или рабби были настоящими лидерами, заработавшими авторитет за счёт своих способностей по овладению огромным массивом знаний, входившим в обучение фарисеев. Этот массив включал в себя не только еврейскую Библию, которая рассматривалась как первый шаг в обучении, но также целый корпус сведений по праву, истории, науке и назидательным толкованиям (мидраш), которые копились в академиях фарисеев.
Фарисейский лидер соединял в себе эксперта по праву и вдохновенного проповедника, как сама Библия содержит в себе эти линии: построения закона и исторические сведения с теорией духовной миссии еврейского народа – его места в Божьем замысле для человечества.
Т.о., фарисейский мудрец мог сегодня исполнять роль судьи в запутанном деле, повлекшим убытки, а на следующий день произносить проповедь в синагоге о Божьей любви к раскаявшемуся грешнику, используя для этого не только экзегезы из Библии, но также притчи, иносказания – плод собственного воображения или из запаса накопленных фарисеями мудростей.
Исполняя эти задачи, мудрецы на данном этапе не стали классом профессионалов, живущих за счёт этого, нет, как правило, каждый из них имел другую профессию, кормившую его, нередко весьма скромную, а свою службу обществу исполнял бескорыстно или с компенсацией за часы, которые потерял для своего основного занятия, за счёт которого жил.
В результате смещения авторитета от жрецов к мудрецам – значимость Храма в мире фарисеев сильно отличалась от того места, которое он занимал у саддукеев. Храм не был местом обучения, а местом проведения церемоний и жертвоприношений, и, несмотря на то, что фарисеи признавали важность этого (как объявлялось в Библии), однако они не считали церемонии главным в религиозной жизни, где они сосредотачивались больше на приобретении знания о том, как людям сосуществовать в обществе и на привнесении туда принципов любви и справедливости. Институтом, в котором сей процесс совместного обучения происходил, был не Храм, а синагога. Фарисеи являлись создателями конгрегационализма: воспитания местной религиозной общины.
Эта децентрализация и рассредоточение религии в многочисленных местных центрах было типично фарисейским, побуждая смотреть на жречество Храма в Иерусалиме как на далёких, малореальных фигур по сравнению с их местным мудрецом, к которому они приходили со своими проблемами и который постоянно наставлял их в синагоге. Этот мудрец был одного с ними круга, не провозглашал аристократического превосходства над ними; он не обладал неким магически-мистическим авторитетом, а только широким кругозором знаний, что поддерживало в них стремление к освоению этих знаний, с некоторых пор ставших для иудеев необходимой основой для использования в практической и духовной жизни.
Т.е., фарисеи были не только создателями идеи конгрегационализма, но и творцами идеи и практики универсального образования, опираясь на предписания самой Библии, подчёркивавшей необходимость подобного обучения в целом ряде мест (например, Второзаконие 4:9; 6:7; 11:19; Псалмы 78: 4-6).
В борьбе с авторитетом жречества фарисеи не считали себя новаторами или революционерами, но придерживавшимися истинного иудаизма. В Библии главная роль отведена не жрецам, а пророкам, не получавшим свой дар по наследству и происходившим из самых разных слоёв народа. Моисей, основатель израильской религии, сам не был первосвященником, отдав эту роль своему брату Аарону, ничем не выделявшемуся человеку.
Рабби, т.о., рассматривали себя продолжателями пророков, по аналогии с ситуацией Моисея, и, исполняя назидательную роль, всегда тщательно отделяли практику и религию – с её священнической ролью. Рабби, однако, не требовалось обладать провидческим даром; они полагали, что провИденье прекратилось с последними библейскими пророками, что должно было возобновиться лишь в мессианское время. Своей задачей они понимали: интерпретировать вдохновенные слова Писания совместными усилиями. Для этого они совершенствовали методы логического анализа, что создало Талмуд – одно из величайших достижений человеческого интеллекта – дискутируя с умом и знанием дела по вопросам морали, этики бизнеса и законного администрирования в манере – далёкой от духа их времени.
Саддукеи же считали себя защитниками статус кво против новаций фарисеев. Библия, жречество и Храм были институтами, которые они признавали. По их мнению, Библия не нуждалась в сложном аппарате толкования, жречеству не требовался целый неофициальный класс непрофессиональных исполнителей этого, Храм обеспечивал богослужение, не нуждаясь в синагогах для молитв, обучения и проповедей. Многие современные учёные представляют саддукеев как продолжателей традиций древнего иудаизма, выступавших против фарисейских новшеств; но это является серьёзным искажением реальной картины.
Саддукеи в действительности были защитниками существующего положения, установившегося с 3 века до н.э. , когда Иудея управлялась греческими Птолемеями из Египта. Тот режим даровал первосвященнику его центральный статус, удобный для греческих правителей, ставших таковыми в регионе в результате завоеваний Александра Македонского. Жречество в ту эпоху стало инструментом иностранного управления, и эту роль за ним сохранили в более позднее время новые завоеватели – римляне.
Когда фарисеи возникли как некое движение сопротивления (примерно, около 160 г. до н.э.) против иностранного правления (которое от владычества египетских Птолемеев перешло к селевкийским грекам в Сирии), то их движение стало оппозиционным жречеству не только по религиозным, но и по политическим причинам. Фарисеи желали освобождения евреев от гнета жрецов не только , чтобы вернуть старый пророческий идеал религиозного устройства, но также с целью возвращения жречества в рамки той роли, что предписана им в Библии, т.е., для проведения обрядов, а не центра политической власти.
Оппозиция фарисеев первосвященнику продолжилась и после освобождения евреев из-под греческого владычества. Во времена правления Хасмонейской династии, которая была проеврейской, однако, продолжилось сочетание монархического правления с властью первосвященника, что способствовало росту влияния последнего. Фарисеи резко выступали против подобного устройства власти, страдая от преследований при хасмонейских царях. Очевидно, что свидетельства оппозиционности фарисеев властям совершенно неизвестны тем, кто основывает свои знании о них только на евангельских сообщениях. Далёкие от того, чтобы быть притеснителями, фарисеи являлись постоянной частью оппозиции. Лучшее представление о них можно почерпнуть из книг Иосифа Флавия, который фактически представил их как возмутителей спокойствия и постоянного брожения, неким бельмом на глазу любого политического руководства.
Следует заметить, что хотя религиозная позиция саддукеев отводила высокую роль жрецам, неверно будет сказать, что жречество в целом поддерживало саддукейскую точку зрения. Большинство рядовых жрецов были фарисеями и, т.о., оппонентами, религиозными и политическими, первосвященнику. Подобно большинству еврейского народа, эти обычные священнослужители воспринимали фарисейских авторитетов, мудрецов, как своих духовных вождей, не представляя тех в качестве соперников по причине своего ааронического происхождения. Нет, как жрецы, они считали себя служителями Храма, а не религиозными учителями, что не мешало некоторым из них поступать в фарисейские академии и обучаться, чтобы самим стать мудрецами – никто не терял права стать таким мудрецом, включая священнослужителя.
Среди жрецов было несколько семей очень богатых и политически влиятельных, с фактически, царской властью – из саддукеев. Партия последних, действительно, формировалась из незначительного меньшинства еврейского народа, состоявшего из богатых землевладельцев и жрецов. Они оставались таковыми независимо от того, кто пребывал у власти: Птолемеи, Селевкиды, Хасмонеи, Иродиане или Рим. Саддукеи, т.о., были далеки от интересов основного населения. Храм, зримый центр иудаизма, воспринимался правителями как опора их власти вместе с его коллаборационистами.
Но реальными центрами еврейского религиозного авторитета являлись синагоги, где председательствовали фарисейские лидеры, которые были бедны, и таких центров, независимых друг от друга, было полно – вся страна. И, хотя римским властям это было известно, но контролировать их было нереально.
Во времена Иисуса и Павла Иудея была под властью Рима, диктовавшего первосвященнику, как и Ироду, каким образом поступать.
В Риме также полагали, что назначение лояльных лиц на пост первосвященника позволит контролировать еврейскую религию, не учитывая, что иудаизм – религия, где внешне духовный глава – главный жрец Храма в действительности не имел столь серьёзного влияния и авторитета, будучи презираем большинством евреев за это сотрудничество с оккупантами.
Невозможно понять события времён Иисуса и Павла без знания двусмысленной роли первосвященника в еврейском обществе – с одной стороны, фигуры пышной и помпезной, проводящей яркие церемонии в Храме, а, с другой – персоны неуважаемой. Обычный читатель евангелий предполагает, что первосвященник был фигурой в еврейской религии подобной Папе у католиков или архиепископу Кентерберийскому в англиканской церкви. Эта ошибка происходит от того факта, что в христианской религии обрядовая роль всегда совпадала с проповеднической: христианский священник служит мессу и читает проповедь и поучения. Поэтому для христиан удивительно, что в иудаизме эти две роли разведены: человек совершающий обряды не вещает по теологии и религиозному закону, и не примеряет на себя роль вдохновенного пророка. Подобное еврейское разделение ролей было неоценимо в служении иудаизму. Оно означало, что коррупция или разрушение его видимых центров слабо влияло на жизнеспособность этой религии. Первосвященник постоянно становился безнадёжно продажным и испорченным, но пока существовали движения, подобные фарисейским, религия не могла серьёзно пострадать.
Даже разрушение Храма, которое в глазах нееврейских наблюдателей должно было означать смерть иудаизма – не вело к такому результату – с тех пор как жизнь этой религии не зависела от храмовой службы и её функционеров.
Испорченность верховного жречества во времена Иисуса и Павла засвидетельствована и в литературе секты ессеев с Мёртвого моря. Эта секта, однако, сильно отличалась от фарисеев реакцией на продажность в Храме и его первосвященника. Фарисеи могли объединяться с первосвященником в каких-то вопросах, не придавая его роли особую важность. Он для них был лишь исполнителем обрядовой части, а не фигурой духовной власти. Т.е., они следили: насколько грамотно он исполняет свои храмовые обязанности, возражая против его невежества в Законе и попыток введения саддукейских практик в богослужение. И подобные их меры предосторожности не были лишними. В результате в религиозной практике первосвященник почти всегда подчинялся фарисейскому контролю – под давлением общественного мнения.
(Иосиф Флавий /«Иудейские древности» Х111.372/ сообщает о случае возмущения народа против саддукейского первосвященника. Далее этот инцидент объясняется в терминах фарисейского права /Мишна 4:9, Тосефта 3:1, Вавилонский Талмуд 43в/ В этих пассажах народ (аммей ха-арец) объединяется с фарисеями против саддукеев, что демонстрирует лживость картины противостояния между народом и фарисеями, базирующейся, главным образом, на евангельских изображениях, а также фразах из Талмуда, вырванных из контекста).
Свитки секты с Мёртвого моря, однако, осуждают первосвященника за его безнадёжную греховность. Её члены покинули еврейское общество, создав общину, мечтающую и молящую о Конце Света, когда храмовая служба будет уничтожена. Эта секта была далека от высокой оценки роли Храма и жречества. Современные учёные определяют их, как отколовшуюся ветвь саддукеев (её члены называли себя «сыновьями Цадока»). Эти ессеи как будто представляли религиозные идеалы саддукейской секты до того, как они были политизированы и коррумпированы – секты, верившей в первостепенность Библии, Храма и жречества, будучи в оппозиции фарисеям.
Когда мы читаем в Новом Завете о случаях отношения первосвященника к Иисусу или Павлу, нам необходимо освободить себя от неверного представления о роли этого жреца, чтоб попытаться понять происшедшее в свете исторических фактов.
В частности, пролить свет на новозаветную историю глубокого антагонизма между фарисеями и первосвященником в тот период, жреца-саддукея, назначенного римской властью и выслуживавшегося перед ней.
http://www.proza.ru/2019/07/14/876