Простившись с Альбусом Северусом и Джеймсом Сириусом Поттерами, их отец, знаменитый Гарри Поттер, ещё долго смотрел вслед чёрно-красному поезду, уносящемуся вдаль. Его взор остановился на развевающейся под порывами ветра белоснежной струе дыма, которая, как и тянущиеся за ней вагоны «Хогвартс-экспресс», с каждой секундой всё больше рассеивались перед глазами. Смотря на эту непокорную ленточку-озорницу, уходящую далеко-далеко, Гарри думал лишь о том, что ещё полгода не сможет увидеть своих сыновей и заключить их в крепкие объятия. Одна только мысль о такой долгой разлуке скребла и терзала его родительскую душу, но схожесть Ала и Джеймса с Фредом и Джорджем Уизли, рыжими близнецами-озорниками, грела ему сердце. Бесконечные шутки, забавные развлечения, непредсказуемые проказы и присущая им, как и всем ребятишкам на свете, беззаботность — да, они именно такие, но для отца нет никого дороже собственных детей, даже если они сущие чертята в обличье невинных овец.
Чем дольше Гарри стоял на платформе, тем больше его переполняло чувство тоски. Вопрос «Пап, а вдруг я попаду в Слизерин?», еле слышно произнесенный Альбусом с заметным волнением, ещё долго не выходил из головы. Гарри бы и дальше рассуждал и делал для себя какие-то выводы, погрузившись в свои мысли, но рыжая маленькая девочка, неожиданно сцепившая свои и отцовские руки в замок, всё-таки привлекла внимание к собственной персоне. Она прижалась к папе, ища утешения в этих объятьях, и вместе с ним смотрела вслед уже невидимому поезду, что открывал перед её братьями дверь неведомых доселе таинств. Если бы не дочурка, Гарри бы ещё долго стоял и ностальгировал по былым временам, хоть он и понимал, что рано или поздно этому суждено было произойти, и теперь остаётся только ждать и верить в своих сыновей. Всё ещё пребывая в раздумиях, он аккуратно подхватил свою маленькую принцессу на руки, крепко обнимая её и поглаживая по макушке. Но Лили Полумне Поттер этого было недостаточно, и она потрясла отца за плечо, выводя его из бури размышлений.
— Что такое, милая? — поинтересовался Гарри.
— Папочка, я тоже хочу в Хогвартс! — мило нахмурившись и надув в недовольстве губки, пролепетала малышка.
— Лили, потерпи немного. Скоро и ты поедешь, — попытался утешить Лили отец.
— Да, через два года, — обиженно сказала девочка и, освободившись из объятий папы, побежала к маме. Гарри с улыбкой посмотрел на жену и дочь, после чего снова перевёл свой взгляд в никуда. Туман, покрывавший всю платформу 9;, вызывал у мужчины космическое чувство, которое нельзя было передать словами, и он снова погрузился в поток настигающих его сознание мыслей…
…Проказники Альбус и Джеймс всегда умели удивить. Например, на прошлый день рождения отца они выкрасили в зелёный цвет всю семью, используя свои фирменные конфеты «Зелёная удача». Конечно, безнаказанным это не осталось, ведь влетело им тогда по первое число. Но в целом братья были весьма сообразительны и талантливы — уже в семь лет каждый из них мог летать на метле. «В отца пошли», — с гордостью каждый раз подмечала их мать, Джиневра Молли Поттер, в девичестве — Уизли.
Иногда шалости Ала и Джеймса выходили за рамки разумного. Эти чертята и трех дней не могли обойтись без причуд; порою же они причиняли вред неспециально, например, как во время того случая с квиддичем. Но даже тогда они смогли рассмешить отца и мать. А как насчёт того, что Джеймс пару раз влетал в дом через кухонное окно, или как Альбус однажды умудрился сжечь свою метлу? Хорошо еще, что только метлу…
От нахлынувших воспоминаний Гарри снова отвлекли, но на этот раз уже его супруга. Тихонько подойдя к своему мужу, она шёпотом сказала: «Пора». Оторвавшись от раздумий, мужчина взял жену и дочь за руки и, сосчитав до трёх, торжественно произнёс:
— Миррор* Грим!
Перед глазами замелькали цветные полосы, плывущие размеренно, словно еле уловимый дождик, но постепенно они сменились бушующим потоком, ливнем, окутывающим радужными потоками магии. Мгновение — и вся семья, не считая молодых учеников Хогвартса, оказалась в гостиной дома-коттеджа Грим. Непривычная тишина царила в помещении, и на сердце у всех троих стало тоскливо. Чтобы не грустить понапрасну, все занялись своими делами: Лили, вынув свою руку из теплой руки отца, убежала наверх читать в газете свою любимую статью «История невидимой птицы», Джинни сразу же пошла на кухню готовить обед, а Гарри устроился на уютном диване в зале и погрузился в чтение свежего выпуска «Ежедневного пророка». Водя взглядом по строкам, он то смеялся, то возмущался, то просто вздыхал. Семья, привыкшая к такому яркому выражению эмоций своего главы, уже давно не обращала на эти всплески внимания.
***
На данный момент Гарри Поттер занимал пост Министра магии Великобритании, главы и самого важного человека магического общества. Его предшественник, Кингсли Бруствер, к этому времени уже сумел восстановить порядок и гармонию после Второй магической войны, начатой Тем-Чье-Имя-Можно-Называть — Волан-де-Мортом. Как бывший мракоборец, он был опытен и силен, а как министр — мудр и справедлив; наверное, за это его и любили все волшебники до одного. За время своей деятельности министр Кингсли совершил немало великих дел: изменил строй самого Министерства Магии, провел множество реформ, «переписал» репутацию «Ежедневного пророка». Но, следуя словам «Легенды умирают первыми», он скончался из-за несчастного случая, произошедшего в атриуме его места работы. В тот день был праздник, устроенный им самим в честь юбилея Министерства магии — вот уже как 310 лет оно защищало мир волшебников. Всё было прекрасно, но под самый конец празднества Бруствер подавился крепким напитком — австрийским пуншем. Его не успели спасти и он умер, прямо на своём почётном месте, посередине круглого стола. Через пару месяцев после его смерти должность министра перешла к Гарри, выбранному за заслуги перед магическим обществом. Всем сразу было ясно: от Мальчика, Который Выжил, можно ожидать великих дел…
У министра есть довольна полезная привилегия: обо всём происходящем в волшебном мире он узнаёт первым, разве что если кто-то очень сильно хочет от него что-то скрыть. И тут-то всплывает на удивление ещё живая Рита Скитер, ну или по-другому — анимаг-жук. Да, она всё с той же неимоверной силой донимает Гарри своими волшебным пером и блокнотом, и её голос всё также ни у кого не вызывает восторга. Почему-то другие репортёры перестали лезть к Поттеру, хотя чему тут удивляться? Риточка уже давно послала их всех в одно место, к тому же дерзко прибавив: «Гарри Поттер — моя жертва». Всем настырным журналистам хватило лишь одной угрозы этой ещё более навязчивой, чем они сами, дамочки, чтобы отстать от её давней цели. Пытаясь разузнать грязные секреты других, Рита имела и свои: как-то в одной из майских газет говорилось, что она не стареет, но ответ про свой солидный возраст Скитер написала сразу же в начале лета. Она призналась в том, что не совсем волшебница, причём магглорожденная, и что она получила письмо в школу чародейства БилиЛайтс по ошибке. Ну, и что там было написано не совсем её имя. «Пусть даже я не совсем колдунья с рождения, но, тем не менее, я горжусь, что смогла пройти весь этот тернистый путь от девочки-маггла до волшебницы-репортёрши», — объяснила с ощущаемой гордостью в одной из первых газет июня Рита. Слова «не совсем» Гарри особенно насмешили.
…Жена нынешнего министра, Джиневра Поттер, тоже не простая домохозяйка. Помимо бытовых обязанностей, она имеет работу в отделении Розобрилизма, который занимается отслеживанием тех, кто нарушает все рамки использования магии. Поэтому дел у Джинни, как и у её мужа, невпроворот, но уделить время своей семье, не скупясь одарить всех её членов лаской и заботой, она находит всегда.
Дом этой дружной и вполне обеспеченной семьи находится в редколесье, на пригорке Грим. Именно в его честь и назван коттедж, где проживают Поттеры. Чистый воздух, переполняющий лёгкие, пение птиц, уносящих с собою ввысь, речка неподалеку, успокаивающая своим журчанием в минуты переживаний, благоухающий задний двор, переполненный множеством пестрых цветов, да и сам дом не обделены красотой, внушая восхищение каждому гостю. Что ещё нужно для полного счастья?
***
Собравшись на кухне в восемь часов вечера, семья поужинала фирменным луковым супом Джинни. Лили, вымотавшаяся за весь день, уже тихо сопела на кресле, и Гарри перенес свою милую, но капризную дочурку в теплую постель, поцеловав её в макушку и укрыв сверху одеялком, а Джинни осталась сидеть на кухне, читая кулинарную книгу Браяна Штопмена «Еда — простой закон». Спустившись в пустовавшую гостиную, мужчина расположился на кресле у окна и, взяв в руки пульт, включил телевизор. Там рассказывалось о том, как бороться с плотоядными червяками, если в руках нет оружия. Поначалу Гарри терпеливо внимал, но буквально через пару минут ему вконец наскучило это занятие, и непривычная тишина вновь окутала помещение. Постепенно темнота сменяла полумрак, а часы показывали десять вечера. Тучи затянули всё небо, словно укрывая его серой вуалью, и казалось, что вот-вот начнётся дождь. Гарри сонно наблюдал за этим из окна. Но вдруг его веки приоткрылись — снаружи дома он увидел нечто белое, что всё больше и больше приближалось к коттеджу. Гарри пристально вгляделся в темноту и понял, что это сова. Вскочив с кресла, он подошел к окну и открыл его, дождавшись, пока птица сядет на его руку. На шее у совы висела маленькая золотая медалька, на которой было написано «ХогСовЛёт». Протерев глаза руками, Поттер увидел, что к её лапке было привязано письмо со штампом «Хогвартс». Сняв этот нежданный пергамент и быстро его распечатав, он погрузился в чтение письма, написанного изумрудными чернилами:
« ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС
Директор: Минерва Макгонагалл
(Кавалер ордена Мерлина I степени)
Уважаемое семейство Поттеров!
С сожалением сообщаю Вам, что „Хогвартс-экспресс“ не прибыл на место назначения, школу чародейства и волшебства Хогвартс, по неизвестным нам причинам. Прошу Вас сохранять спокойствие. Расследование уже ведётся.
Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, директор»
Гарри ещё раз пробежал глазами по строкам. Как отец, он и так очень сильно переживал за своих детей, а произошедшее ещё больше подливало масло в огонь. Как отец, он готов был метаться в глубочайшей панике, не зная, куда бежать. Как отец, он мог бы потерять сознание от переживаний и волнений. Но опыт мракоборца давал о себе знать: Гарри чётко осознавал, что паника — последнее, что нужно в данный момент. Ясность ума и беспристрастность сейчас оставались единственным способом помочь Алу и Джеймсу. Взвесив все «за» и «против», Гарри направился на кухню, к жене. Джинни всё так же сидела на стуле, облокотившись на спинку и читая книгу, но, увидев взволнованного мужа, сразу же обеспокоилась и сама:
— Милый, что-то случилось?
— Джинни, — аккуратно начал Гарри, протягивая жене пергамент, — прочитай письмо.
Женщина с опаской приняла исписанный лист бумаги. Дочитав до конца, она подняла на супруга испуганные глаза.
— Как это возможно? Может, это просто Джеймс постарался? Опять шутит, негодник? — встревоженно и в то же время с надеждой спросила Джинни. Готовая расплакаться, она нуждалась в успокоении, но, к сожалению, Гарри не мог ей это сейчас дать.
— Каким бы Джеймс не был сообразительным, он не мог подделать печать Хогвартса…
— И как же нам теперь поступить? Гарри, надо что-то делать! — отчаянно произнесла Джинни, утирая всё же выступившую на глаза первую слезу, такую неожиданную и переполненную волнением, заставлявшую материнское сердце разрываться на части от тревоги… Но если младшая Уизли и пошла в кого-то характером, так это в свою мать, поэтому она с удивительной решимостью во взгляде обратилась к мужу:
— Гарри, у тебя ведь есть план?
— Думаю, нужно вернуться на платформу 9;, но для начала стоит проверить Карту Линий Горизонта, — ответил ей муж. — Ты не знаешь, куда её спрятал Джеймс?
— Где-то в гардеробе, — припомнила Джинни через несколько секунд раздумий, и супруги поторопились в нужную комнату. Чтобы не терять времени, взволнованная мать достала палочку из кармана и произнесла: «Акцио Карта!». Тут же из красного чемодана на верхней полке выскочил старый кусок пергамента и улёгся колдунье в свободную руку. Развернув его, Джинни направила на шершавую поверхность свою палочку и пробормотала «Апарекиум»*. И карта ожила; по всему пергаменту растеклись черные чернила, образовывая контуры Хогвартса и прилегающих к нему территорий; рек и озер; лесов и полей... Но самое главное — как бы не искали обеспокоенные родители, а найти надпись «Хогвартс-экспресс» не могли. Боль материнского сердца за своих детей в ту тяжелую минуту проявилась у Джинни в виде глубоких морщин на лбу, появляющихся седых прядок и потока горьких слез. Не менее взволнованный Гарри, отгоняя прочь свою тревогу и растерянность, пытался хоть как-то утешить свою жену и прижимал её к себе, заключая в свои крепкие, но необходимые объятья.
— Если их нет на карте… значит, их нет на земле… — сквозь слезы прошептала Джинни, словно боясь, что если сказать эти слова слишком громко, то они могут оказаться реальностью.
— Нет на земле, — эхом повторил Гарри, после чего погрузился в раздумия. Прошло немного времени, как он обхватил супругу за плечи и твердо посмотрел в её светло-карие глаза. — Джинни! Лили спит?
— Да, ты же сам её уносил в кровать… — растерянно ответила Джинни и, взглянув в лицо мужу, засветилась надеждой: — Гарри, ты всё же о чём-то догадался?
— У меня появилась идея, — уклонился от вопроса мужчина. — Напиши записку Лили, чтобы она не переживала, когда проснётся, и отправь своей маме письмо с просьбой приехать к нам и присмотреть за внучкой. Я соберу всё необходимое. Мы возвращаемся на вокзал Кингс Кросс!
***
Пока Гарри укладывал вещи в небольшой рюкзак, применив на нем заклинание незримого расширения, Джинни писала дочери и матери записку. Несмотря на то, что женщина не находила себе места и очень волновалась за своих сыновей, она понимала, что сейчас лучше всего всей семьей поддерживать друг друга. Тем не менее, по грустному выражению её лица было понятно, что Джинни перепугана, и её материнское сердце так просто не успокоить. Она чувствовала безграничную любовь к своим детям и мужу, и они всегда занимали в её большом сердце почётное место, поэтому и волновалась она за них также сильно, как и любила.
— Джинни, ты закончила? — раздался взволнованный голос Гарри.
— Да, — ответила ему супруга и шепотом перечитала то, что получилось:
«Лили! Нам с папой нужно срочно уехать по делам на неизвестный срок. Не переживай, бабушка побудет с тобой на время нашего отсутствия. Веди себя хорошо и ничего не бойся.
С любовью, твои родители»
«Мама! Приезжай к нам как можно скорее. Мы уезжаем, и нам нужна твоя помощь с Лили. Я потом тебе всё объясню.
Твоя Джинни»
Дочитав, женщина поднялась в комнату Лили и оставила на столе одну из записок. Смотря на дочурку, Джинни всё же не смогла удержаться и поцеловала девочку в носик, и та сонно заворочалась в постели.
— Спи, спи, — улыбнулась растроганная мать сквозь слезы, последний раз взглянув на свою малышку. Разлука всегда тяжела, но как же всё-таки сложно родителю оставить своё дитя! Но, как бы то ни было, Джинни не имела так много времени, чтобы просто стоять на месте. Вернувшись в гостиную, женщина достала из золотистой клетки сову с темным-темным оперением и привязала к её лапке письмо для своей мамы, Молли Уизли.
— Лети как можно скорее! — с этими словами Джинни выпустила птицу в мрак безлунной ночи, который тут же скрыл её в своих объятиях. Закончив все дела, женщина накинула пальто и вышла на улицу, где её уже поджидал супруг. Взяв Гарри за руку, она тяжело вздохнула, вытерла слезу и произнесла: «МиррорКингКросс!». Перед глазами снова замелькали цветные полосы — и вот супруги уже стоят внутри знакомого с детства вокзала. С момента утренних проводов Ала и Джеймса в Хогвартс он ничуть не изменилось: всё тот же блестящий пол, всё те же сверкающие рельсы и всё тот же насыщенный запах лавандовых духов, однако Джинни и Гарри улавливали огромную разницу между этим местом с утра и сейчас. Любящим родителям не хватало одного, самого-самого главного — их сыновей.
Джинни не стала ждать случая и побежала осматривать железную дорогу. Гарри хотел было последовать за ней, как вдруг за их спинами раздался голос:
— Гарри! Джинни!
Мужчина обернулся, и увидел — как он уже догадался по знакомому голосу — Рональда Билиуса Уизли. Гарри был счастлив встретить здесь и сейчас своего друга, тем более, что он был не один: за спиной Рона стояла его жена и их общая подруга, Гермиона Джин Грейнджер. Она выглядела стойко, но её опухшие красные глаза выдавали тот факт, что она плакала. Видимо, теперь им предстоит расследовать исчезновение своих детей вместе…
P.S. Примечания:
Апарекиум* - заклинание для проявления чего-то в чем-то. Обычно это используется для проявления невидимых чернил.
Миррор* - заклинание перемещения.