..................................................Арабы нынче — ну и ну! —
..................................................Европу поприжали,
..................................................А мы и в "шестидневную войну"
..................................................Их очень поддержали.
.............................................. В. Высоцкий. «Случай на таможне».
То, что рейс в Египет будет серьезным образом отличаться от всего того, что было до него, я ещё на погрузке понял. Хотя, грузились, вообще-то, по стандартной схеме, как обычно: обрезной беломорской доской на одном из архангельских лесозаводов, которых тогда в городе было... Лесозавод № 2. № 3. 14, 16, 17, 25... Да десятка два! Не меньше.
Где они все нынче? А-ууу... Лесопильщики... Вы где?! И после этого, кто-то мне говорит, что «Россия с колен поднялась». Интересно, как это она умудрилась? Если раньше мы хоть продукцию механической обработки — обрезную доску — на экспорт гнали, то нынче, похоже, исключительно один кругляк. Так это примерно то же самое, когда Гондурас даже варенья из бананов не варит. Сорвали с веток, по мешкам распихали и — в порт. Поэтому их и называют банановыми. А мы, тогда, получается, что — лесные?! И то, похоже, недолго нам такими оставаться. Ещё годик, другой и превратимся в мусорную республику. Вон, как нынче архангелогородский губер за организацию большой свалки всего подмосковного мусора в районе Шиеса ратует. Мол, мы на этом мусоре... Просто обогатимся все.
Да... Было времечко. Когда грузились мы не мусором там каким-то, а качественной обрезной беломорской доской. На одном из многочисленных архангельских лесозаводов. Но именно с погрузки и начались разные странности.
Обычно, на пакет досок уходило два стропа (как правило, оцинкованных). С ними пакеты и в трюм отправляли, и на палубу выгружали. А тут сморю и глазам своим не верю: кран опускает доски, а докеры, после того, как убедились, что груз встал именно туда, куда надо, оба стропа цепляют и вытаскивают их из-под пакета. И он... Без стропов оказывается! Батюшки святы... Да как же мы все эти пакеты выгружать-то будем?! Непорядок. Я к боцману:
- Филиппыч...
Так, мол, и так. Докладываю о замеченных мною беспорядках. Докеры-то... Того! Своевольничают. И создают нам проблемы на перспективу.
Тот только рассмеялся в ответ. Сам, мол, увидишь, как разгружаться будем. Ты же знаешь, куда мы идем. Каждый строп, между прочим, стоит ого-го скока. А наши друзья арабы... За ними — глаз да глаз нужен. Оставишь стропы без присмотра, половины - точно не досчитаемся. Хорошо, если только половины, а то, если ночная выгрузка, и больше! И тогда... Не видать палубной команде премии, как своих ушей.
Вот тут я и вспомнил англичан. Мало того, что не дай бог на стропе будет заусеница и он руку поранит, так ещё требуют, чтобы петли одного стропа были продеты одна в другую, чтобы докер делал только два движения, а не четыре, накидывая петли стропа на гак. Так, видите ли, у них профсоюз решил-постановил. И будет стоять, с места не двинется, и орать, пока наш матрос не спустится и петлю в петлю пропустит. А тут... Вообще без стропов!
Ну ладно, думаю, дойдем до места - посмотрим, как они эту проблему решать будут. Загрузили мы всё в трюм, хорошенько закрепили «караван» на палубе — оно, хоть и лето на дворе, штормить сильно не должно, но путь-то не близкий до самой Александрии чапать, да и отошли, помолясь всем морским богам, от причала....
Долго ли, коротко — наконец, вот огни того самого порта, что у нас в грузовых коносамментах указан. Уже и лоцманский катер пыхтит у борта... И снова — странность. Я как раз на руле стоял, поэтому — как не обратить внимания на эту, выбивающуюся из привычного ряда, деталь.
Обычно, европейским лоцманам предлагают всё самое лучшее, что есть в представительских запасах капитана. Ну, там, копченая-сырокопченая колбаса, сыр твердых сортов и кофе (естественно, приличный!). Правда, как я обратил внимание, те же англичане часто вообще не притрагиваются к угощению. Типа, спасибо за гостеприимство и дань традициям, но у нас самих добра такого — завались просто. Даже ещё лучше.
А тут смотрю: кок несет большую тарелку сыра (самого обычного, что и команде на завтрак-ужин выдают), простенького печенья из пачек - россыпью, масла сливочного и ещё что-то. Типа конфет «Раковые шейки». Или «Гусиные лапки».
Я и спрашиваю старпома, который как раз со мною вахту стоял: что, мол, за дела, Петрович?!
Тот улыбается во все свои тридцать два зуба и отвечает:
- Понимаешь, здесь лоцмана по одному не работают. Сейчас, хорошо, если к нам на борт вместе с ним поднимется не больше трех его маленьких сыновей. И что мы будем делать? Если их встречать так же, как и в европейских портах, так никаких представительских не хватит! Они, видишь ли, объсняют это всё тем, что лоцманская служба у них передается по династии. Вот и приходится приучают сыновей к своему ремеслу сызмальства.
Правда, при мне лоцман приехал с одним старшим сыном. Два других, как он пояснил, еще маленькие.
Ну вот, уже и к александрийскому причалу встали. Разгрузка началась. Я, если честно, сразу и не понял - как это они так ловко управились с первыми пакетами досок. Потом присмотрелся...
Пришли арабские докеры со своими ржавенькими стропами и как-то, один из них — раз! - пакет за угловой край и — чуть-чуть его краном приподнимают. Сразу же, не теряя ни секунды, два других слаженно и ловко подкатывают под пакет круглые палки и... Всё! Пакет на этих палках стоит. Тут они уже заводят под него два стропа — мы и глазом моргнуть не успели, как пакет переместился на причал.
В общем, работать они умеют. И вкалывают, практически без остановок и перекуров. Одни устали, тут же, им на смену, - другие.
Мы и приуныли манехо. При таких темпах нам, палубной команде, и в город не сходить. Раньше за границей ведь только тройками ходили. Причем один из этой тройки обязательно должен быть из комсостава. Так чтобы тебя без сопровождающих в город отпустили... Даже не заикайся.
Вот мотористам в порту — лафа. Не успели пришвартоваться, - уже у трапа толкутся. Мол, что вы тут возитесь, в город пора! А палубной команде при выгрузке в город особо не побегаешь. Боцман, первым делом, все пробки от льяльных колодцев и балластных цистерн заставил вывернуть и забить вместо них деревяшки. Эти, мол, умельцы - голой пяткой бронзовые пробки вывернут, чтобы потом из них сувениров наделать и вам же, балбесы, за ваши же деньги и втюхать. А то что у вас не прибавится от того, что за утерю казенного имущества с вас же и вычтут... Им — до дверки. А вам — двойной убыток. Поняли?! А раз поняли — выполнять! Все пробки вывернуть!!
А мы что?.. Вывернуть, так вывернуть. И мудохаешься с этими пробками. Вдвоем!! Иногда на ключ и кусок трубы, для усиления рычага наденешь. А арабы... Голой пяткой! Голой пяткой всё то, что мы вдвоем, да с инструментом, да временами ещё и усиливая этот инструмент... Умельцы, одним словом.
Только-только разобрались с лючками и пробками, от Филиппыча новая вводная:
- В надстройку аборигенов не пускать! Вон, снаружи - «арабский» туалет, без унитаза. Пусть туда и ходят.
Ну, про то, что «внутрь не пускать», мог бы и не говорить. Мы уже по лючкам и пробкам всё поняли. Тем более, что внутри не только казенное, но и своё, личное.
В общем, заход в арабский порт... Это что-то с чем-то. С непривычки и свихнуться недолго. Если, конечно, что-то (или кто-то) не раскрасит монохром однотонных рабочих будней во что-то более яркое.
И вот как-то... Стою я вахту у трапа, а на корме мотористы собрались, сидят на лавочке и ржут, как лошади. И дружок мой, Витька, среди них. Больше всех руками размахивает.
А дня за два до этого, третий помощник сделал девчонкам (которых у нас по судовой роли было трое — повариха, буфетчица и дневальная) замечание: запрещаю, мол, ходить загорать на шлюпочную палубу. Строго-настрого! А то арабы работу бросают и вами «налюбоваться» не могут. Гогочут по своему, языками причмокивают, а часть внаглую, на виду у всей прогрессивной мировой общественности, вспоминает о Дуньке Кулаковой и её возможностях... Трындец, в общем, полный с этими арабами, когда они вас в одних купальниках видят.
Тем более, повариха и буфетчица у нас были, как говорится, «кровь с молоком» - рослые, дородные. Видимо, как раз в арабском вкусе. На таких красавиц и запасть — не мудрено.
А что дальше произошло, мне этот лоботряс, Витька, рассказал. Ну, потом, на общесудовом собрании, и помполит.
Короче говоря, был среди грузчиков один такой, худощавый араб, Видимо, бригадир, потому как постоянно шастал то на причал, то обратно - на судно, давал своим указания. И уж очень ему понравилась наша буфетчица. Не знаю, на каком языке они с Витькой разговаривали, но этот балбес убедил араба, что за две бутылки какой-то бурды он сведет его с нашей красавицей Ну, тот дурень и приволок, а наш дурень проводил его до каюты буфетчицы: стучи, мол, она ждет. Тот и постучал...
А время было как раз послеобеденное, так называемый адмиральский час. Видимо, наша красавица уже готовилась отдыхать, а тут такое явление — все те же самые и араб! - прямо в каюту. Что тут было... Буфетчица с растрепанными волосами, в руках полотенце и - давай этого араба по судну гонять, а он, бедолага, расположения-то не знает,... Похоже, она не один раз успела его огреть полотенцем, пока он на причал не перепрыгнул. И уже там, на причале, встал на колени, головой о бетон стучит, руки в гору, к небу, поднимает и что-то громко, в больших и искренних чувствах, кричит. Наверное, за то, что вот именно такую у Аллаха просит. С горячей кровью и бурей эмоций, которые, если в мирных целях, да с её личного согласия...
А наши дурни на корме со смеху покатываются.
Буфетчица сразу поняла чьих это рук дело и - к помполиту, жаловаться. Тот тут же назначил общесудовое собрание. Правда, чисто в мужском составе, без женского полу. И как начал на том собрании:
- Ну, как же это ты, Виктор, так? Как можно было?! Советскую... Ты понимаешь, советскую буфетчицу! За две бутылки какой-то бурды!!
Мы все так поняли, что это Витька изначально маху дал. Не надо было на буфетчицу договариваться. Без неё в комсоставовской кают-компании тяжело было бы, сложись всё чуток по-другому и возьми её этот араб шестой женой в свой гарем. На дневальную надо было договариваться. А как? Если она араба не заинтересовала. Ну, и конечно, бакшиш... Бакшиш должен был совсем другим быть.Что-то более приличное. Ну, и уж не две бутылки. А ведро там. Или даже два!
Поэтому, как Витька не выкручивался... Типа, да не продавал я. Так, чтобы народ хоть познакомился... Не смог он убедить помполита в чистоте своих помыслов.
- Сейчас же!! Сейчас же иди и извиняйся. Обещай ей что хочешь... Если она рапорт напишет, не видать тебе больше заграницы, как своих ушей.
Витька этому мудрому совету и внял. И побежал вприпрыжку в каюту к буфетчице. Долго они там вдвоем говорили... Я уже и вахту отстоять успел, а Витька от буфетчицы ещё и не выходил.
О чем они там говорили и как договорились — не знаю, но на обратной дороге, в Роттердаме, пришлось Витьке хорошенько раскошелиться.