На крутом берегу пересохшей реки
с пацанячьей хурды кожу рвут вещмешки.
Кожу рвет АГС на мозольных руках.
Души тлеют в забытых афганских горах.
Кто примчался сюда у судьбы на хвосте
будет молча распят, как Иисус на кресте.
А слова на плите будет ветер ласкать
и родные не смогут тебя отыскать.
Под вечерний обстрел из кишлачных садов
вспоминается дом и покой городов.
Все чем жил и берег, но спасти не сумел.
А теперь я в аду и кляну свой удел!
Годы ветром летят, забывается спор,
но душа моя бродит в горах до сих пор.
В той отсталой и дикой, но гордой стране
я себя вспоминаю в афганской войне.
Небо снова швыряет на землю броню
я воинственных духов за то не виню.
Я ругал и ругаю беспечную власть,
что своим сыновьям начертала пропасть.
Мой комбат весь изранен, три ЗВЕЗДОЧКИ в ряд
нам о славных походах его говорят.
Он ходил в кишлаки зачастую без нас.
Мы в умах хоронили комбата не раз.
Время выбросит войны из памяти вон,
но афганский синдром будет вечным, как стон.
А солдатская боль и седой Гиндукуш,
словно мега магнит изувеченных душ!