11 мая 2019 года, в теплый и солнечный майский полдень, я встретился с Володей. Случилось это в станице Александровской Майского района Кабардино-Балкарии на площадке перед церковью Александра Невского. Володя, 42-ух летний, неходячий инвалид-дцпешник сидел в простеньком кресле-каталке и смотрел на проходящую мимо жизнь. Худощавый, со скрученными руками и ногами и свежим чистым лицом 25-ти летнего парня он дышал одним воздухом со всеми окружающими и пытался жить...
Рядом лежал оживленный перекресток. Станица вольготно раскинулась в длину вдоль левого берега реки Терек. Наискосок ее пересекает речушка с самым, что ни на есть, кавказским названием Лезгинка, один из многочисленных притоков Терека. Почти через всю станицу проходит автодорога из Нальчика в единственный правобережный район Кабардино-Балкарии - Терский, по-простонародному говоря, из Большой Кабарды в Малую. Дорога эта пользуется популярностью и у жителей района и у жителей соседних республик. Чечня, Ингушетия, Осетия, Ставрополье и многие другие граждане с удовольствием водят свои авто по этой живописной местности. Прямо перед церковью дорога круто сворачивает на мост через буйный Терек и ведет далее в Терский район ( когда-то мост был деревянным, потом какое-то время понтонным, ну а сейчас, конечно же, это прочный, бетонный мост). Этот самый поворот автодороги на мост и есть самый главный, сельский перекрёсток, центр станицы.
На противоположной стороне от церкви расположены: детский сад, известное кафе "Кукуруза" и несколько разносортных магазинов. Один из них принадлежит местному, уже не молодому мужчине, с неожиданной кличкой - Лифчик. Кличку эту он получил еще в давние советские годы, когда был чуть ли не единственным торговцем промтоварами на селе. Как-то раз, не выдержав очередного натиска лучшей половины человечества, он отказал двум представительницам слабого пола в примерке данного вида белья, в виду того, что если каждая будет щупать и примерять, то сия деликатная деталь женского гардероба, потеряет свой товарный вид. На их возмущённое недоумение он, нисколько не сомневаясь, предложил оценить красоту и размер данной модели прямо на его груди. Шокированные дамы были потрясены таким поворотом дела и, поскольку другого варианта у них не было, согласились. Даже представить такую трансвеститскую картину в строгие советские времена было сложно, женское белье на мужской груди, а тут на тебе - смотри да любуйся как по заказу. Имя и фамилия этого человека с тех пор перестали существовать, осталась только кличка.
Церковь Александра Невского не так давно возведённая заново по старинной технологии с большим колоколом на 40-метровом куполе стала известна необычным происшествием. Обычное стекло с отбитым уголком снятое для замены с иконы Христа Спасителя отобразило его святой лик. Об этом чудесном явлении, писала "Комсомольская правда" и показало телевидение. Вскоре к церкви пристроили приют, который заполнили сироты, отказники, инвалиды. Володя, наверное, единственный не местный в церковном приюте и единственный не передвигающийся самостоятельно. В хорошую погоду, его выкатывают на площадку перед церковью и оставляют в тенёчке пообщаться с людьми, посмотреть на окружающий мир и побыть его частью какое-то время.
Я подвёз свою очередную пассажирку к воротам церкви, она расплатилась, вышла и я увидел Володю. Он сидел неподвижно в своей каталке, метрах в пятнадцати от меня и лишь изредка с трудом поворачивал голову глядя по сторонам. Одет он был в светлую, с короткими рукавами футболку, чёрные брюки и чёрные поношенные туфли. Редкие прохожие здоровались, подходили, о чём-то спрашивали сочувственно кивая и шли дальше своим путём. К нему подошла, вероятно знакомая уже, женщина, обняла, поцеловала и расспрашивала о чём-то, поправляя платок на голове. Они общались пару минут, потом она повернулась в мою сторону и вытерла слёзы на глазах. Тепло попрощавшись с Володей она ушла.
Каждая встреча - это событие, подумал я в тот момент. Я не знал что делать, хотелось уехать, но что-то тогда меня удерживало. Теперь я понимаю что. Каждая встреча человека с человеком - это событие для обоих. Оно обоюдно дающее и обоюдно решающее, обоюдно пугающее и обоюдно обнадёживающее. Оно, это маленькое событиЁ, кусочек того безмерного счастья и любви, который породил нас и даёт право называться людьми. И когда мы общаемся, оно, СЧАСТЬЕ, переливается в нас, начинает расти и захватывает окружающее пространство. Каждый из нас знает и подтвердит это... Я вынул ключ из замка зажигания и вышел из машины.
- Здравствуй.
- Здрасьте.
- Как дела?
Вопрос был неуместен. Какие дела у человека в инвалидной коляске, едва шевелящего руками и ногами, но он отлично меня понял и вежливо ответил:
- Спасибо, хорошо.
Разговор продолжался. Мы знакомились и смотрели друг другу в глаза. Пронзительные карие глаза Володи, первое время сдержанно замерли, ощупывая незнакомого, седого, высокого дядьку. С чем я пришёл, что могу дать, или наоборот отнять у беспомощного калеки? Какое-то время он изучал меня. Я не отводил взгляд. Сочувствие и поддержка, вот с чем я пришёл к нему.
- А я из Чечни, - вдруг продолжил он. Она раньше Чечено-Ингушская Республика называлась.
- Да, я знаю.
Говорить ему было трудно. Челюсть с трудом открывалась, заклинивая надолго в одном положении, слова получались скомканными и не всегда понятными. Судорожные повороты головы сбивали собеседника с толку, но всё же мысли его были ясны и понятны. Постепенно я узнал его историю. В одной из станиц Чечни, мать новорожденного, увидев признаки страшной болезни, отнесла его на мусорку, и оставила там. Но погибнуть ему не было суждено. Его нашли и отвезли в ближайший детдом. Так переходя из одного в другой он попал в детдом города Грозный. Там он вырос и встретил первую чеченскую компанию, а потом и вторую. "Вторая была страшнее" - сказал он. Первое время он еще мог самостоятельно ходить, но потом, из-за стресса, ноги отказали. А с недавних пор он живёт здесь, в Александровской. Водители из Чечни, постепенно узнав, что Володя из Грозного останавливаются, подходят передают "салам" т.е. привет от родной земли, угощают, оставляют деньги. Поддержка идет и от других водителей и просто не черствых сердцем людей, но для Володи особенно приятна эта помощь из города детства и вообще Чечни.
Свежий ветерок ласково обдувал нас, горячее солнце щедро разливало своё тепло, чирикали шустрые воробьи. Рядом на маленьком рынке, работающем два дня в неделю, о чём-то разговаривали трое мужиков. Они ожидали кого-то, сидя возле хозмага на корточках и изредка поглядывали на нас. Я слушал мучительный рассказ Володи и думал о своём. О том, кто я и что я. Чего достиг, что волнует и зачем живу на этом свете. Деревья посажены, дом построен, сыновья выращены, растут любимые внуки. Но это не всё, что нужно человеку в жизни. А что же еще?
- Хотел спросить, Володя, жить хорошо ? Он не ответил сразу и вновь взглянул мне в глаза. Потом, вспоминая весь наш разговор, я вдруг понял, что Володя ни разу не улыбнулся за эти пятнадцать минут. Он был открыт, доверчив, но по-особенному серьёзен.
- Жить ни хорошо, ни плохо. Средне - ответил он. Наверное я не ожидал такого ответа. Если бы он сказал, что жить плохо, я бы понял. Брошенный матерью инвалид, что же тут хорошего ? И если бы он ответил что жить хорошо, я бы тоже, хоть и с трудом принял бы этот ответ. Да меня бросили, да я безнадёжно болен, но я же жив.
Мимо пробежали два местных цыганчонка. Один постарше, лет восьми, другой помладше, полураздетый, лет шести. Перед церковной калиткой они остановились, смешно по-детски непосредственно перекрестились и юркнули внутрь... В открытой машине зазвонил мой телефон. Диспетчер интересовалась куда я пропал.
- Роза, всё в порядке. Я у церкви в Александровке. Роза недоумённо замолкла: "Ну хорошо" - и бросила трубку.
- Проходите, выпьем кофе, или чаю - пригласил Володя.
- Спасибо.
- Так положено.
- Да, я знаю.
На Кавказе, никто не отпустит так просто, незнакомого человека подошедшего к тебе. Постараются помочь, объяснить и пригласят к столу.
- Мне было очень приятно, что вы подошли.
Он понял что я хочу уйти.
- Спасибо тебе, Володя. Держись пожалуйста, - я вложил в его негнущиеся пальцы сложенную бумажку.
Жизнь - это измерение. Что мы здесь делаем и что это принесёт? Живёшь для себя и живёшь для других - это разные измерения. А если живёшь, чтобы измерить других?
11-14 мая 2019