Просторный зал заливали ласкающие лучи полуденного солнца. Через распахнутое окно струился по-осеннему теплый и бодрящий ветерок. Воздух, пропитанный пряным ароматом увядающих листьев, стремительно вытеснял разномастный парфюм. Публика пестрела яркими нарядами. Заинтригованные и восторженные взгляды были прикованы к лектору. Первая вводная лекция подходила к концу, что вызывало у студентов искреннюю досаду.
Краузе оглядел переполненный зал, взглянул на Rolex Daytona – подарок покойной жены – и перешел к заключительной части своей речи, которую готовил всю прошлую неделю:
– К регрессивному гипнологу обращаются с проблемами, которые нельзя решить обычным путем. Зачастую гипнолог – последняя инстанция. Мы имеем дело не только с человеческой судьбой, но и с ее кармическим багажом. Совершенная в прошлой инкарнации ошибка преследует и не дает право на свободную жизнь. В сущности, кармический долг лишает нас свободы выбора. Нам кажется, что у нас есть выбор, но поведенческий шаблон предопределен. Задача регрессивного гипнолога – это найти во время сеанса корень проблемы, а потом в беседе с пациентом разобраться в его дальнейших действиях.
Окна аудитории выходили на Столешников переулок. Взгляд Краузе скользнул на противоположное здание с пышной отделкой в русско-византийском стиле.
– Регрессия увлекает, она подобна детективному расследованию. Но! – Эрих с горечью хмыкнул. – За все приходится платить. Возможно, распутывая сплетения чужих судеб, вы упустите свою собственную.
На часах прозвучал сигнал таймера, означающий, что лекция подошла к концу. Дверь тут же открылась, в аудиторию зашел Давид и одарил босса красноречивым взглядом.
– Следующая лекция будет посвящена сознанию и подсознанию. Мои ассистенты раздадут вам необходимый материал. Ознакомьтесь. Впредь я бы хотел, чтобы наши занятия были более интерактивными, поэтому не стесняйтесь, задавайте вопросы. Всем спасибо, отличных выходных.
Аудитория зашевелилась и загудела. Эрих спросил Давида:
– Он здесь?
– Да. Пришел с супругой. Мы разместили их в ваших апартаментах.
– Вот как?! – Эрих скривился и, схватив со стола айпад и телефон, направился к двери.
– Чем вам не нравится мой кабинет?
Краузе еще не выехал с коттеджа – шел процесс согласования цены, – но его не радовал сам факт использования апартаментов в служебных целях.
– Не мне... – тут же оправдался Давид. – Пациенту.
– Он еще не мой пациент, – буркнул Эрих и поднялся по лестнице на третий этаж.
В приемной их встретила Марика и прошла за директором в кабинет.
– Кофе или чай?
– Чай... улун... и подайте в гостиную. Еще мне нужна свежая рубашка. Я весь мокрый. Будто стоял под проливным дождем.
Когда девушка вышла в приемную, Эрих быстро просмотрел электронную почту. Профессор Майер подтвердил свой приезд в Москву, но предлагал поменять тему лекции. Ему хотелось произвести впечатление на первый выпуск студентов школы, и он предлагал более мистические, даже экстравагантные темы его единственной лекции – этот факт он особо подчеркнул. Вторым значилось письмо от Светланы Анисимовой, его коллеги и сокурсницы. Она извинялась за то, что не смогла приехать на открытие школы, но обещала на следующей неделе заскочить, а может даже поприсутствовать на одной из его лекций.
Марика принесла рубашку, запакованную в фирменный чехол химчистки, и повесила на крючок на ручку шкафа.
– Они поменяли кондиционер? – спросил Эрих, распаковывая рубашку. – В прошлый раз я пропах какой-то химией, отдающей ацетоном.
– Нет, пришлось купить самой и вручить вместе с заказом.
В приемной послышался голос Давида, по тону Эрих понял, что его ассистент с кем-то ругается.
– Что там происходит?
Девушка отвела взгляд и закусила губу.
– Марика, – с упреком выдал Эрих, застегивая пуговицы на рубашке.
– Опять служба доставки все перепутала, – попыталась она смягчить удар.
По ее сконфуженному виду он понял, что никакой путаницы нет, просто кто-то намеренно его изводит. На открытие школы ему прислали огромный букет белых роз в корзине. К букету прилагалась поздравительная открытка с текстом: «Горжусь тобой, милый. Всегда твоя, Елена». Когда он прочитал послание, пошатнулся и так побледнел, что ассистенты повскакивали с мест. Хорошо, что с ним были Лариса и Зоя, они быстро увели его в кабинет и оставались с ним, пока Эрих не отошел от чьей-то злобной шутки.
– Что на этот раз? – в голосе слышались металлические нотки.
– Запонки Patek Philippe.
На мгновение он замер. Перед глазами промелькнул портрет Рихтера.
– После того случая Давид вскрывает все посылки и лично проверяет отправителя.
– Записка есть?
– Да.
– Принесите, – приказал Эрих.
Ассистентка замешкалась, но тон босса не терпел возражений и девушка подчинилась. Через минуту на его стол легли конверт и ювелирный футляр. Эрих распечатал конверт и прочитал сообщение, напечатанное на компьютере:
«Подумала, что цветов недостаточно, и решила, что самым лучшим подарком будут запонки. Надень их с моей любимой рубашкой. Всегда твоя, Елена».
В футляре лежали запонки. Модель была идентична той, что Елена купила в аэропорту. В горле пересохло, Эрих потянулся к графину. Налил воду и осушил стакан. Затем опустился в рабочее кресло и откинулся на спинку. Никогда бы Елена не подписалась «всегда твоя», это было не в ее стиле. Но тот, кто прислал ему запонки, знал о ней достаточно, чтобы напустить туману. Эрих признал, что по возвращении в Москву приобрел противника, который предпочитал вести с ним зловещие игры. Сначала фотография на могильном памятнике покойной жены, потом стихи Блейка о мести, теперь он перешел к более изощренным методам. Кто это? Еще один поклонник жены или Крюков прав и с ним играет убийца Елены?
Терпение лопнуло, Эрих набрал смс детективу, с которым сотрудничал по поиску жены:
«Михаил, добрый день. Мне снова понадобятся Ваши услуги. Когда Вы сможете подъехать ко мне в офис?».
Тут же получил ответ:
«Могу завтра с утра».
«Отлично, тогда жду Вас в девять».
Краузе выслал адрес и телефон ассистента, с которым нужно связаться и подтвердить встречу. Он хотел уже подняться, когда заметил, что в конверте помимо записки есть что-то еще. Открыл и вынул плоскую флешку в металлическом корпусе.
В дверь осторожно постучали. Эрих поднял голову и увидел Давида. Молчаливой позой он напоминал ему об ожидавшем его пациенте. Эрих убрал флешку в сейф и, схватив со стола айпад и телефон, покинул кабинет.
***
В гостиной апартаментов Краузе ожидала супружеская пара – Екатерина и Станислав Гордеевы. Оба высокие, стройные, в серых брючных костюмах, будто одевались у одного кутюрье. Они ругались. Женщина плакала и обвиняла мужа в черствости и эгоизме. Доведенный до крайности супруг сотрясал воздух руками и кричал, что все годы брака выполнял любой ее каприз, но на этот раз она просит то, чего он дать не может.
– Ты знала, за кого выходишь замуж! Я был с тобой предельно честен. Это не тот вопрос, который пара обсуждает после первой брачной ночи.
– Я надеялась, что ты передумаешь!
– Ты дура или глухая?
Шокированная грубостью мужа, женщина отпрянула и округлила глаза.
– Я же сказал тебе! Специально сделал акцент! Я не передумаю! Это моя принципиальная позиция!
Оба пребывали в разгневанном состоянии. Даже вошедший Краузе не разрядил атмосферы. Понаблюдав за ними минуту, гипнолог был вынужден повысить тон приветствия, а когда его снова проигнорировали, прикрикнул. Супруги тут же воззрились на него, он показал им на два кожаных кресла и строго сказал:
– Присаживайтесь.
Гордеев закатал рукава рубашки, будто готовился к схватке, и сел в кресло. Екатерина никак не могла принять решение. Метала в мужа колюще-режущие взгляды и переминалась с ноги на ногу. Когда она развернулась в сторону двери, Краузе как можно мягче повторил свою просьбу:
– Присаживайтесь, пожалуйста, – и добавил, глядя на Станислава: – Возьмете себя в руки и успокоитесь.
В гостиную вошла Марика и поставила перед гипнологом поднос со стеклянным чайником и чашкой. Стояла она рядом с Гордеевым, и Краузе заметил, как тот изогнулся в неестественной позе, отстраняясь от девушки с брезгливой гримасой.
– Кофе или чай? – спросила Марика у посетителей.
Оба отказались, ассистентка удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.
– Итак, что привело вас ко мне?
Супруги переглянулись. Хоть атмосфера в кабинете была накалена до предела, Краузе понял, что между ними все же сохраняется взаимопонимание. По безмолвному соглашению заговорила супруга:
– В первую очередь нас привело к вам нежелание мужа иметь детей.
Гордеев издал возмущенный возглас, жена тут же добавила:
– Но это, конечно, не единственная проблема.
– Начните с главного.
Она кивнула, заломила руки и тяжело выдохнула.
– Когда мы познакомились, Станя сразу меня предупредил, что не хочет иметь детей, но я восприняла это несерьезно.
– Вот-вот, – проворчал муж и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Кто в этом виноват?
– Конечно, я, – призналась Екатерина и бросила на мужа извинительный взгляд. – Я была влюблена до беспамятства и слышала только то, что хотела слышать.
Гордеев сразу смягчился и уставился в пол.
– У нас большая разница в возрасте...
– Не такая уж большая, – огрызнулся муж.
– Мне почти сорок, а мужу на прошлой неделе исполнилось тридцать.
Эрих обвел супругов придирчивым взглядом и счел нужным встать на сторону мужа.
– Внешне разница незаметна.
– А я о чем... – развел руками Гордеев.
– Проблема не во внешности, а в том, что мои женские часики тикают. Месяц назад я по настоянию своего гинеколога заморозила яйцеклетку. Мне было стыдно и страшно. Я вдруг воочию осознала, что из-за упрямства мужа могу лишить себя материнства.
Станислав сжал руку жены и прикрыл глаза. Эрих видел, как тяжело ему дается этот разговор.
– Мы познакомились, когда Станя учился в университете, а я работала там методистом. Поначалу мы скрывали свои отношения, ведь непонятно, чем бы все это закончилось.
– Это ты скрывала, не я, – поправил ее Станислав. – Для меня все было серьезно с первых дней знакомства.
– Станя тяжело идет на контакт с людьми, чтобы из-за этого не пострадала его карьера, я устроилась его ассистентом в научно-исследовательскую лабораторию и взяла на себя всю организационную и кадровую часть работы.
– На чем вы специализируетесь? – спросил Эрих Гордеева.
– Биотехнологии, – быстро ответил Станислав и закинул ногу на ногу.
– Станя выдающийся биоинженер, вот уже пять лет он возглавляет научный центр, – с гордостью произнесла Екатерина. – В прошлом году он получил грант от правительства в области биоэнергетики.
– Понятно, – Эрих сделал пометки в айпаде.
– Как жена я полностью посвятила себя мужу.
– За что я тебе очень признателен, – Станислав поцеловал ей руку.
– Финансовых и жилищных проблем у нас нет, – продолжала Екатерина, не обращая внимания на ремарку мужа. – Как нет никаких причин для отказа от детей. Мы оба здоровы.
Она отвела взгляд, с минуту в гостиной стояла тишина. Эриху показалось, что это затишье перед бурей.
– Мой муж очень порядочный, интеллигентный и умный человек. С ним очень интересно. В интимной жизни меня тоже все устраивает, но... – она повернулась и с опаской посмотрела на супруга, – если я не могу стать матерью в этом браке, то буду вынуждена подать на развод и съехать с квартиры.
– Катя! Ты с ума сошла?! – Гордеев вскочил с места и кинулся к жене.
Ее реакция была молниеносной: схватив сумочку и телефон, она отбежала в сторону и встала в оборонительную позицию.
– Это все, что я хотела вам сказать. О других проблемах муж сам вам расскажет, они для меня не имеют особой важности, поэтому я оставлю вас наедине.
Эрих вспомнил последнюю сцену перед отъездом жены и подумал: «Сейчас бы все отдал, чтобы прожить тот день еще раз». Он был уверен, что нашел бы к ней подход и убедил дать им еще один шанс.
Когда дверь за Екатериной закрылась, Гордеев со стоном сел в кресло и уставился в одну точку. Эрих дал ему время принять ультиматум супруги и задал первый вопрос:
– По какой причине вы не хотите иметь детей?
– Если б я знал! – с горечью выдал Гордеев. – Мы два года ходили с Катей на семейную терапию, психолог муссировала это вопрос не один сеанс, но так ничего и не добилась.
– По телефону вы не сказали, но все-таки... Кто вам рекомендовал обратиться ко мне?
– Коллега по лаборатории пару лет назад собирался к вам на прием и показывал видео ваших сеансов. Просил совета. Но его проблема решилась сама по себе, и вопрос был снят.
– Понятно. Когда вы почувствовали уверенность в вопросе деторождения?
– Сколько помню себя... никогда не хотел иметь детей.
– Вас раздражает детский крик, памперсы или сам вид ребенка?
– Ничего меня не раздражает. У меня есть племянники, и коллеги приводят иногда детей в лабораторию. Я могу спокойно с ними общаться. Но своих не хочу.
– Жена права? Со здоровьем нет проблем?
– Если вы о подвижности сперматозоидов, то я не проверялся. До этого как видите, у нас не доходит.
– Может, это связано с вопросом комфорта?
Гордеев пожал плечами.
– Не думаю... конечно, мне хочется дома тишины и близости с женой, но ради нее я бы уступил... согласился хоть на одного.
– Как бы вы сами описали свое отношение к детям?
Гордеев вытянул ноги, насупился и скрестил руки на груди.
– Черт его знает. Голову уже сломал. Не могу разобраться.
– Страх? – подсказал гипнолог.
– Нет, – категорично отверг пациент.
– Брезгливость?
Опять отказ.
– Злость?
– Возможно... – закивал Гордеев и уточнил: – Не на ребенка, а на сам факт, что мне его навязывают. Вроде как ломают мою жизнь.
– Интересно-интересно. То есть рождение ребенка окажет негативное влияние на вашу жизнь?
– Безусловно. Все мои знакомые жалуются, что рождение детей отбросило их на годы назад.
– Эти знакомые коллеги из научной среды?
– С другими я не общаюсь.
Краузе сделал пометки и взглянул на пациента.
– Хорошо. Ваша жена сказала, что это не единственная проблема, с которой вам приходится сталкиваться.
Вместо ответа Гордеев вынул из кармана брюк свернутый лист и протянул гипнологу. Эрих развернул и прочитал напечатанный на компьютере список:
«1. Неприязнь к особам юного возраста, особенно студенткам.
2. Неспособность решать рабочие вопросы с представителями власти.
3. Страх смерти.
4. Страх одиночества.
5. Страх замкнутых пространств.
6. Гипертрофированное чувство справедливости, даже если речь идет о несущественных вопросах».
Эрих вспомнил реакцию пациента на его ассистентку и, еле сдерживая ухмылку, спросил:
– За что вы так невзлюбили студенток?
Гордеев тяжело вздохнул и пожал плечами.
– Если б я знал.
– Не было никакой конфликтной ситуации в прошлом?
– Нет, – устало выдал Гордеев.
Эрих почувствовал, что пациент уходит в себя. Отсутствие жены явно этому способствовало, и он укорил себя за то, что позволил ей уйти.
– Конфликты сведены к минимуму не потому, что я такой покладистый... просто избегаю общения с теми, кто мне неприятен. Пусть лучше меня считают чокнутым или аутистом, лишь бы не трогали.
– Вы не похожи на аутиста.
– Это потому что я пришел с Катей. Она дает мне чувство эмоциональной защищенности. К тому же я смотрел ваши сеансы и полностью вам доверяю.
Еще несколько минут Краузе пытался вывести Гордеева на откровения, но его ответы стали однозначными, а потом он и вовсе перестал реагировать.
– Что вы ждете от наших сеансов? – спросил гипнолог, предпринимая последнюю попытку вовлечь Станислава в разговор.
Пациент выпрямился и посмотрел на часы.
– Я просто подумал, если всем моим фобиям нет логичного объяснения, возможно, они найдутся в прошлых жизнях. В конце концов, разве может гипноз навредить?
– Нет, по крайней мере, я о таких случаях не знаю.
***
Сразу после приема Гордеевых просмотреть содержимое флешки Эриху не удалось. После открытия школы Зоя наделила себя обязанностями специалиста по связям с общественностью. Она распланировала встречи на неделю вперед, согласовав график с Давидом, и какой бы Эрих ни привел аргумент, она противопоставляла ему свои доводы. Сегодня она привезла ему смокинг для вечернего мероприятия и силком потащила на обед.
В переполненном зале ресторана для них был зарезервирован столик около окна. Как только официант принял заказ, Зоя протянула ему свой телефон.
– Посмотри, пожалуйста, я выбрала лоты, которыми можно пополнить винную коллекцию.
Она говорила это так, будто коллекция принадлежала уже им обоим. Ему бы ее одернуть, но Эрих хоть и пообещал Ларисе не давать ее дочери никаких надежд, в душе еще жила обида за фразу, навязчиво звучащую в его голове: «Импозантный мужчина, интересный собеседник и надежный друг, но как муж...», следом деликатное, но красноречивое молчание, а после извинения.
Эрих дал оценку винам. О тех, что сомневался или попусту не знал, навел справки у эксперта, которому доверял. Зоя внимательно следила за процессом обсуждения и по ходу делала пометки в электронный блокнот. Когда тема была исчерпана, она спросила, как прошли его первые дни в новой должности.
– Если честно, мне некогда даже было об этом подумать, – признался Эрих и бросил быстрый взгляд в сторону столика, за которым сидели три молодые женщины и громко обсуждали финансовую сторону отношений между мужчиной и женщиной.
– Извини, я не думала, что здесь будет так шумно, – Зоя сконфуженно покосилась на дружно хохочущих дам. – Если хочешь, я буду заказывать обед в твои апартаменты.
– Ничего, – он сжал ее руку и поймал себя за этим бессознательным действом. – Мне нужно быть в социуме, иначе я просто сойду с ума.
– Эрих, – Зоя закусила губу, – я случайно подслушала разговор Марики и Давида про еще одну доставку...
Эрих сжал челюсти.
– Это как-то связано... с Еленой?
Осведомлялась она участливо и осторожно, без нажима и нетерпения. Наверное, поэтому Эрих поделился с ней обо всех тех загадках, которые мучили его со дня гибели жены. Начал сухо, без подробностей, но по мере рассказа так ослаб и размяк, что на свет вырвались детали головоломки и эмоциональный окрас. Пока длился его монолог, Зоя не сводила с него глаз и проигнорировала поданный официантом стейк с гарниром.
– Почему ты не ешь, все уже остыло, – возмутился Эрих, глядя на ее тарелку.
– Я задумалась, – она взяла столовые приборы и начала примеряться к стейку. – Как, наверное, это невыносимо больно, сначала потерять любимого человека, а потом столкнуться с бывшим ее любовником, у которого нет ни совести, ни морали. А главное – он трус, прячется в тени, а на поверхность вылезает только, чтобы укусить побольнее... исподтишка... – Зоя передернула плечами. – Ты не думаешь, что его помешательство на тебе может принять агрессивный характер?
Эрих поймал себя на мысли, что общество Зои его нисколько не тяготит, наоборот, его умиляли ее забота и деликатность просьб.
– Я могу за себя постоять, – нарочито грозно выдал Эрих и подмигнул.
Зоя расплылась в улыбке и покраснела. Больше она не проронила ни слова. Только выйдя из ресторана, спросила с тоской в голосе:
– Островский согласовал с тобой цену на аренду?
– Нет, он сам рулит, я не вникаю в процесс.
– Я вот что думаю... – она взяла его под руку. – Пока идет подписание бумаг, может, ты позволишь мне переночевать в доме пару ночей?
– Пару ночей? – чувствуя подвох, Эрих изогнул бровь.
– Хочу понять, смогу ли элементарно выспаться в таком доме. Может, и переговоры будут не нужны.
– В принципе, я не против... но...
– А ты бы мог эти две ночи поспать в апартаментах. Вдруг тебе окажется настолько комфортно, что сомнений в переезде не будет.
Такой расклад Эриха устроил, и он согласился.
У школы она села в «Ягуар F-Tape», уезжала, как всегда, не прощаясь.
Войдя в кабинет, Краузе первым делом проверил содержимое флешки. Это оказалось три отсканированных листа рукописного текста. Почерк жены. Эрих попросил ассистентов его не беспокоить и углубился в чтение.
«12.12.2012 г.
Красивое число, чтобы начать вести дневник!
Сегодня я впервые была на приеме у психиатра. Жанна оказалась именно такой, какой мне ее описывала Кристи: высокомерной и расчетливой охотницей за олигархами. Говорят, своих жертв она выбирает, руководствуясь списком Forbes. Мой визит разбавил однообразие проблем ее клиентов. Не каждый день к ней приходят жены с закодированными романтическими посланиями от мужа.
Ничего нового она мне не сказала, я и сама понимала, что, выбрав такой способ общения, Эрих хочет разнообразить нашу застоялую, как тина в болоте, жизнь. Наверное, на него повлияли разговоры о моем бесплодии. Хочет меня отвлечь. Врачи пока не вынесли вердикт, но я уже чувствую, чем все закончится. Я – пустой сосуд, который никогда не наполнится новой жизнью. Рядом со мной все умирает, а не возрождается. Даже чертов цветок, который я купила на прошлой неделе, засох и завонял, как новый лосьон для бритья мужа. Где он его купил? Если мальчик вырос в постоянной нужде, наблюдая, как мать на всем экономит, призывы «скидки», «акция» и «распродажа» будут для него крючком с наживкой до гроба.
Жанна спросила меня, что я намерена делать с его посланием. А что мне остается? Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. Теперь у нас новая игра: напиши мне письмо и скажи, что в реальности сказать не можешь. Пока я не знаю, что отвечу, но придется уступить.
В последние годы я только и делаю, что уступаю. Хожу по дому как заведенная кукла с ограниченной программой: «Да, милый», «Конечно, любимый», «К твоему приезду все будет готово». Мужчиной подразумевается, если женщина не занята карьерой, то ей и заняться нечем. По крайней мере, так думает мой муж. Если он звонит мне среди дня, то никогда не спросит, занята ли я, могу ли с ним говорить. В его понимании, я как проснулась, сразу накрасилась и весь день сижу у окна в ожидании его «Ягуара» у ворот.
Вчера он заявился позже обычного, пропахший женскими духами, довольный как удав (в последнее время это сравнение мне кажется очень точным), и даже не удосужился сказать, где был. Кристи вычислила его по какой-то хакерской программе, она в этом деле дока, научена горьким опытом с бывшими. Оказывается мой супруг – поборник высокой морали и верности – был у любовницы. На следующий день я спросила, что твоя машина делала по такому-то адресу, мол, тебя там видели, на что он сказал, что знать не знает, где такая улица, и что он из офиса никуда не отлучался.
Я живу в стеклянной тюрьме, это место для пыток и страданий, которое мой муж строил почти три года. Я неоднократно говорила о том, что не желаю жить в бездушном склепе из бетона и стекла. Первый раз в архитектурном бюро, когда группа бородатых мужиков показывала свой «калифорнийский шедевр архитектурного искусства». Второй раз при закладке фундамента, а потом уже перед заселением. Какая была реакция у моего мужа? Каждый раз он отмахивался и говорил, что у меня нет воображения, что в итоге мне все понравится, нужно только набраться терпения и дождаться окончания стройки. Это у меня нет воображения? Когда он это сказал, меня так пробрало, что если бы не Кристи, в тот же день подала на развод.
Но я все равно на нем отыгралась. В знак протеста я стала ходить по дому обнаженной! На радость соседям. Каждый раз я представляла, что скажут о моем чопорном муже, когда увидят меня в бассейне в чем мать родила. Смешно, но мне стало легче.
Придумала! Надо приложить мои фотографии в стиле ню на фоне дома к ответу на его загадочное послание. Да, я так и сделаю! Представляю его вытянутое лошадиное лицо! Породистый жеребец! Гурман, эстет, любитель поэзии и архитектуры! Психиатр в третьем поколении! Супруг, который может говорить часами о чем угодно, пока речь не заходит о том самом, об интимном. Тогда он весь скукоживается, как жалкий, побитый ветрами воробушек. Вдруг жена выскажет то, что вынашивает годами...
Не хочет говорить об этом напрямую? Не надо! Поговорим в новом формате: посылая друг другу романтические письма о том, что занимает наши фантазии, но не находит подтверждения в повседневной унылой жизни с бездарной, скучной, несостоявшейся пианисткой».
Дочитав текст до конца, Эрих впал в такое отчаяние, что несколько минут пребывал в подвешенном состоянии, будто он и не на земле, и не на небе. Он прикрыл рот рукой, чтобы подавить рвущиеся наружу всхлипы. Из глаз брызнули слезы. Виски сковала острая боль.
Эрих прочитал первую запись в дневнике Елены еще три раза, но так и не понял, про какое романтическое послание она писала. Никаких писем он ей не посылал, тем более закодированных.
С Дубровой тоже было все понятно, ее рекомендовала Кристи, подруга Елены. Дуброва точно знает все про эти письма. Как же хорошо, что он не прервал с ней связь, а попросил назначить время для следующего сеанса. Теперь он точно знает, какие задавать вопросы. Он покажет психиатру листы из дневника и потребует объяснений.
«Удав! Лошадиное лицо! Вонючий лосьон!» – в голове еще долго крутились самые обидные эпитеты.
Выходит, он был прав: он не знал Елену. Долгие годы она носила маску вышколенной любящей жены, которая с радостью во всем угождала мужу. Но на деле таковой не являлась. Мало того, имела к нему претензии даже в интимной сфере, о которых, кстати, ни разу не упомянула. В дневнике она пишет, что он якобы знает, о чем идет речь, но на деле Эрих понятия не имел. Эту часть их отношений он считал налаженной еще до брака.
Эрих представил, как жена ходит по дому и патио голой, сморщился и сжал кулаки. Так вот почему Аркадий, их сосед, сказал ему однажды: «Мне нравится купальник вашей жены! Сидит идеально!». Лицо залилось краской. Как она могла так с ним поступить? Вместо того чтобы сесть, поговорить о проблемах, найти выход, она мстила ему, нанося его репутации непоправимый урон. Теперь ее измена не казалась ему такой нелогичной. Она ведь годами могла копить в себе обиды, которые в итоге трансформировались в ненависть.
Взгляд скользнул по смокингу. Нет, сегодня он не в состоянии никуда ехать. Он написал Зое смс, что не сможет составить ей компанию, намекнул, что просмотрел содержимое флешки и навряд ли оклемается до утра.
Она приехала через час. Отпустила ассистентов и нырнула в кабинет, где Краузе сидел в кресле, уронив голову на грудь. Не задавая никаких вопросов, девушка опустилась перед Эрихом на колени и обхватила его бедра. Они просидели так несколько минут. Оба не шевельнулись и не произнесли ни слова. Наконец его рука скользнула по ее волосам, из груди вырвалось тихое: «Как же больно».
Она подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Я здесь... я рядом... я никогда не предам.
***
Вечером того же дня Эрих и Зоя приехали в особняк ее родителей. Их встретила Лариса и провела в парадную гостиную, по габаритам похожую на колонный зал Дома Союзов. Увидев отца, Зоя упорхнула поздороваться, а Лариса представила Эриха гостям. Из присутствующих он знал только одного чиновника, да и то только потому, что когда-то того консультировал его отец.
Прием был посвящен назначению Эдуарда Филипповича на должность председателя правительственной комиссии в области электроэнергетики. За ужином сыпались поздравления и пожелания успехов на новом поприще. Улучив момент, хозяин особняка дал Эриху знак, они вышли на террасу. К ним присоединился Петр Семенович, но держался в стороне, чтобы не мешать разговору.
– Знаете, после ваших сеансов я изменился. Внешне вроде все тот же человек, но внутри... Мое сознание выросло до размеров космоса.
Эрих не сдержал усмешки.
– Да, не ухмыляйтесь. Вы не поверите, ко мне теперь приходят посоветоваться. Видать, я где-то прокололся, высказался слишком мудрено.
– Не смогли усидеть в личине одной инкарнации, – шутливо резюмировал гипнолог.
– Да! Вы совершенно правы, – Эдуард Филиппович громогласно рассмеялся. – А как сказали-то! Мне нравится. В личине одной инкарнации. Надо запомнить.
– После сеансов вы смотрите на мир глазами бессмертной души.
– И это фантастика, скажу я вам.
Эдуард Филиппович спокойно наблюдал за двумя воронами, что устроили на террасе переполох из-за хлебной корки. Еще полгода назад такую реакцию трудно было вообразить. В одной из прошлых жизней сарычи ускорили его смерть, и с тех пор он страдал орнитофобией.
– Вы сами-то знаете о своих инкарнациях?
– О прошлой... Дальше углубляться не было нужды.
– Расскажете?
– Как-нибудь в другой раз, – смутился Эрих, ему не хотелось раскрывать детали своей прошлой жизни и тем более смерти.
Эрих подумал, что этот незатейливый разговор только прелюдия, а настоящая причина все та же: дочь.
– Книжки стал заумные читать и вроде теперь все понимаю, – продолжил свои откровения после паузы бывший пациент. – Раньше я философию не жаловал, сейчас же люблю мозги друзьям пополоскать.
– Кого из философов читаете?
– Кафку, Ницше, даже древних греков...
– А кто нравится больше всех?
– Руссо и Спиноза. Но больше всех Спиноза, конечно.
– Великий разрушитель мифов, – заметив официанта, Эрих допил вино и поставил пустой бокал на поднос.
– Да. Мифы он разрушал, – усмехнулся Эдуард Филиппович, но как-то злобно, и Эрих напрягся.
Вот оно! Сейчас начнется.
Хозяин дома окрикнул главу безопасности:
– Петя! – когда тот приблизился, спросил: – Сейчас или завтра?
Петр Семенович кивнул, видимо, это было «сейчас». Эдуард Филиппович отступил ближе к гостиной, позвал жену и заговорил с ней вполголоса. Тем временем Петр Семенович тронул Эриха за плечо и кивком показал в сторону парка. От неприятного предчувствия у Эриха вспотели ладони, но он все же подчинился и последовал за главой безопасности.
Когда они углубились в парк, Петр Семенович прочистил горло и спросил:
– Хотел поговорить с вами о сталкере. Как давно он вас преследует?
– Вы говорили с Зоей, – догадался Эрих.
– Она беспокоится о вас. Просила совета. Так когда это началось?
– Со дня ухода жены...
– Вот как? С ее слов я подумал...
– Я не все ей рассказал, и вообще... не нужно было ее во все это посвящать, – сокрушался Эрих. – Она застала меня в момент слабости.
– Никто вас не осуждает. Просто введите меня в курс дела.
Эрих помедлил, но потом все же рассказал: о загадочной бутылке вина в винохранилище, об отсутствии пробки, об использованном коде в его коттедже, о фотографии на памятнике жены и стихах о мести.
– Цветы с запиской прислали в первый же день работы в школе?
– Да, как только я закончил вступительную речь и поднялся к себе в кабинет. Сегодня прислали запонки и первую страницу дневника жены.
Он поведал Петру Семеновичу предысторию запонок и описал их дизайн.
– Выходит, сталкер завладел дневником вашей жены и решил похвастаться этим фактом.
Эрих кивнул и заложил руки за спину. Он поймал себя на мысли, что слово «похвастаться» лучше всего подходило к ситуации. Вот что делал его преследователь: красовался и бахвалился, что знает то, чего не знает Эрих.
– Я думаю это ее любовник, возможно, даже отвергнутый.
– Почему вы так думаете?
– Он обозлен. Даже ее смерть не примирила его с ситуацией.
– Может быть ваш общий знакомый? Тот, с кем вы не в ладах.
– Это может быть кто угодно...
Петр Семенович хмыкнул и остановился. Эрих встал рядом.
– В деле гибели жены не могло быть ошибки? Следствие подтвердило, что убийца именно Рихтер?
– Со мной французская полиция неохотно делится информацией. Но отцу Елены они сказали, что дело закрыто на основании признания Рихтера.
– Но у вас есть сомнения?
На данный момент Эрих уже во всем сомневался, но говорить Петру Семеновичу об этом не стал.
– Рихтер взял на себя все убийства. Зачем ему это делать?
– По разным причинам: желание прильнуть к деяниям более жестокого убийцы, чтобы заявить о себе, в конце концов, им могли руководить.
– Но убийства прекратились...
– Хороший аргумент, но убийца мог намеренно взять паузу, сменить страну или modus operandi. А что говорит Крюков?
Эрих отмахнулся и отвел взгляд.
– Он говорит, что Елена попала в лапы хитрого, умного и расчетливого манипулятора. Что он сначала намеренно воссоздал сцену убийства серийника, чтобы замаскировать свою причастность, а потом подставил Рихтера.
– Какова реальная картина, по его мнению?
Эрих тяжело вздохнул. Вспоминать все линии расследования ему было неприятно, но он все же рассказал. Петр Семенович мрачнел с каждой минутой, и Эрих понял, что он разделяет мнение детектива.
– В принципе, все понятно. Некто хочет с вами поквитаться, замечает рядом с вами красавицу жену и придумывает план, как забрать у вас самое ценное. Тогда Крюков прав, убийство жены – это только начало, недооценивая его, вы сильно рискуете своей и жизнью близких.
– Нет у меня близких, – с горечью поведал гипнолог.
– Это вам так кажется. Но как вы будете себя чувствовать, если он убьет вашу ассистентку или коллегу, а то и...
Он не договорил, но Эрих понял, что он имел в виду Зою.
– Для него неважно, кого убивать, важно донести до вас из-за кого они погибли. Он хочет ваших страданий и будет бить прицельно.
Эрих сел на ближайшую скамейку. Как же ему не хотелось этого признавать. Но хоть и сладка была иллюзия возвращения к прежней жизни, он понял, что бездействовать больше нельзя.
– В любом случае я намерен найти его, даже если это просто покинутый любовник. Крюков придет завтра в мой кабинет к девяти утра.
– Хорошо, вы действуйте со своей стороны, а я подниму материалы дела и проконсультируюсь с экспертами. Посмотрим, куда нас это выведет.
– Материалы есть у Крюкова...
– Я запрошу их по своим каналам, не думаю, что частному детективу, который работал по просьбе родственников жертвы, полиция дала полный доступ.
Эрих не стал возражать. К горлу подкатил комок. Все внутри сжалось. Он потер онемевшие от шока пальцы и, услышав стук каблуков, поднял голову. К ним шла Зоя.
– Петр Семенович, папа просит вас пройти в его кабинет.
Глава безопасности сказал, что будет держать с Эрихом связь, попрощался и поспешил к особняку. Зоя села рядом с Краузе и положила руку на его плечо.
– Если хочешь, мы уедем.
– Не думаю, что я сейчас смогу кому-то составить компанию.
– Нам необязательно говорить, – робко парировала она.
Эрих заглянул ей в глаза. Это был переломный момент. Если Петр Семенович и Крюков правы, то, находясь рядом с ним, Зоя была в большой опасности. Эрих не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось.
– Зоя, – только сейчас он заметил, что девушка выбежала из дома в одном платье, снял пиджак и накинул ей на плечи, – на моем лбу нарисовали мишень. Рядом со мной небезопасно.
Она попыталась возразить, но Эрих был непреклонен. Он резко отстранился, вскочил на ноги и стал прохаживаться взад-вперед.
– Я видел, что сделал убийца с моей женой, и не хочу, чтобы с тобой... – он отвернулся, подавляя эмоции. Его медленно накрывало осознание того, что убийца Елены все еще может быть на свободе, ходить где-то рядом, подкидывать ему новые загадки и глумиться над его беспомощностью. – Даже не возражай. Думаю, твои родители встанут на мою сторону.
Зоя тихо заплакала и закрыла лицо ладонями.
– В любом случае, после прочитанного в дневнике Елены, не думаю, что смогу довериться еще одной женщине, а ты достойна большего...
Она не дала ему договорить, сбросила с плеч его пиджак и побежала в сторону дома. Смотря ей вслед, Эрих изо всех сил подавлял рвущиеся наружу слезы и испытывал стыд за слабость. Возможно, Зоя и была для него хорошей партией, но открывшиеся обстоятельства загоняли его назад в оборонительную крепость, из которой он недавно вышел.
Эрих решил не возвращаться в дом, надел пиджак и двинулся в сторону ворот, где ожидал его автомобиль. По пути голова проветрилась, теперь он отчетливо видел ситуацию и мысленно набросал дальнейший план действий.
– Василий, – обратился он к водителю, когда сел в «Ягуар», – нам необходимо усилить систему безопасности. Завтра Крюков введет тебя в курс дела и поможет с оборудованием. К понедельнику ты должен все купить и смонтировать. Запроси у охранной компании распечатку использования кодов сигнализации и введи новые коды.
Водитель бросил на Эриха встревоженный взгляд, но, оценив настрой босса, решил, что все вопросы лучше задать Крюкову.
Ссылка на второй сборник рассказов:
https://www.ozon.ru/context/detail/id/148548250/
http://idavydova.ru/
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470