…Пылинки неспешно крутились в луче теплого утреннего света, пробивающегося в щель между неплотно задернутых занавесок. С улицы доносился звон молотков – в кузне уже вовсю кипела работа. Старая трехцветная кошка Мурка, задумчиво следившая за игрой пылинок, муркнула негромко и прыгнула на постель, заметив, что Матвей открыл глаза. Она с первого дня его появления в этом доме выбрала его своим другом, и всячески свое расположение демонстрировала. Вот и сейчас она боднула его головой в подставленную ладонь, свернулась уютным калачиком, положила голову на ногу Матвея и громко заурчала, не сводя с него немигающего взгляда зеленых глаз. Матвей почесал ее за ухом, погладил и улыбнулся. И только сейчас заметил сидящую у стола Анютку. Она смотрела на него с улыбкой, подперев подбородок кулаком.
- Доброе утро, Матвейка.
- И тебе доброго утра. А ты чего здесь?
- Да пришла тебя будить – Силантий на дворе тебя дожидается.
Матвей вскочил, заставив Анютку хихикнуть, схватил штаны и принялся спешно одеваться.
- А Аржан где?
- На дворе твой Аржан, он уже давно проснулся, коня своего обихаживает.
- А что ж меня не разбудил?
Анютка пожала плечами и поднялась с лавки:
- Пойдем полью тебе…
- Доброе утро, Силантий! – сказал, выйдя на двор и направляясь к большой кадке на углу дома – Сейчас вот умоюсь…
- Да ты не спеши, пожара-то нет поди – Силантий усмехнулся в усы. Аржан приветственно махнул Матвею рукой и пошел со двора, ведя коня в поводу.
- Далеко ты, Аржан?
- Так на реку, Матавей. Салкын пить будет – он хлопнул коня по шее и пошел дальше. Аржан впервые назвал своего коня по имени, и Матвей сделал зарубку в памяти – узнать, что означает это имя.
Анютка быстро собрала на стол: парящий чугунок с кашей, запотевшая крынка с молоком, теплый еще хлеб…
Рот Матвея моментально наполнился слюной – вчера ведь голодным спать улегся. Они с Силантием устроились на улице под навесом. Матвей оторвал краюху ароматного хлеба и впился в него зубами, довольно заурчав.
- Мама пекла – не спросил, а скорее утвердил он. Мамин хлеб он из любых других хлебов узнает.
- Мама – Анютка кивнула. – А кашу я – и рассмеялась.
- А где она?
- Они с Авдотьей на службе, придут скоро, мальчишки спят еще.
- Силантий, а ты чего не ешь?
- Так ведь из дома. Иль ты думаешь, что меня жена из дому голодным отпустит? – он с хитрецой глянул на Матвея.
Матвей ничего не ответил – уж очень занят был.
Быстро расправившись с завтраком, Матвей поглядел на Силантия, и тот заговорил:
- Тут ведь вот какое дело, Матвей Матвеич… Интересных гостей ты мне вчера привез, очень интересных. Усатый который – это Каленый, первый разбойник. Пару лет назад нас с ним дорога свела в глухой тайге. С ним и вот этими двумя. Мы шишковали тогда, пару подвод наколотили и домой уж собирались, когда они ночью к нашему костру вышли. Оборванные, бородищами по самые глаза заросшие, босые… Сказались беглыми, дескать, деревню их разорили какие-то лихие люди, они только и спаслись. Ну мы, ясное дело, накормили их, они с нами попросились до деревни добраться. А ночью и ушли, с нашими ружьями и всем припасом. Тяжело мы выбирались, но ничего, справились. Орехи жевали и шли. А когда до деревни дошли, узнали, что Каленый этот со своими прихвостнями обоз в Теснине разбили, из наших винтовок, значит… Мы их искали, но уж больно ловкие они, уходили за день до нашего появления, словно бесы их водили. В тот раз из всего обоза в живых только девчушка одна осталась, должно знаешь ее, Дашка, на пригорке дом у них. Так вот она его узнала. Я ее позвал сегодня, а она как увидела его, затряслась вся… В общем, опять мы в долгу перед тобой.
Матвей махнул рукой:
- Какие меж нами долги, Силантий? Это я тебе по гроб обязан…
- А ты старшего не перебивай! – Силантий прихлопнул широкой ладонью по столу. – Сказал – в долгу, значит, так тому и быть. Да только ведь мне есть чем отдариться, есть, но о том позже. А пока ты мне обскажи, что дальше делать думаешь?
Матвей остро глянул на Силантия:
- Ухожу сегодня. С ребятами мы уходим.
- Куда опять? И с какими ребятами?
- А вот с этими – Матвей кивнул на вышедших из сенника Лешку и Петро. Те потягивались и щурились спросонья.
- От так так – Силантий поднялся и шагнул к парням – Петро, ты как здесь?
- Дядь Сила! – Петро стиснул старосту в объятиях – а я к тебе…
Парни завтракали, и Петро сбивчиво рассказывал про свою деревню все больше и больше мрачневшему Силантию. Дослушав, тот поднялся, по обыкновению прихлопнув по столу:
- Вот что, вы пока ешьте да собирайтесь. Как позавтракаете, к дому моему приходите, а я пока народ соберу. Решать надо.
Сказал и ушел, заглянув по пути в кузницу. Стук молотков стих, и через время на пороге появились оба Ивана – огромные, словно медведи. Старший направился к ребятам, на ходу утирая ладони ветошью:
- Чем это ты так Силантия сгоношил? – Иван присел рядом с Матвеем.
Но вместо Матвея ответил Петро:
- Матвеевы кровники мою деревню заняли, живут там. А у нас бабы одни с детьми да мы с парнями. Что мы втроем можем?
Иван выслушал, брови сошлись на переносице:
- А мы подсобим… крепко подсобим, да, Вань?
Младший, тоже слушавший Петро, улыбнулся и кивнул:
- А то как же, обязательно. В хорошем деле грех не подсобить…
Перед домом Силантия волновалась и шумела толпа. Народ побросал работу и собрался здесь по первому зову старосты – крепко его уважали в деревне. Женщины обеспокоенно переглядывались и перешептывались, мужики ждали молча. Увидев подходящих Матвея с ребятами, Силантий взошел на крыльцо и поднял руку. Над улицей повисла тишина, и Силантий заговорил:
- Все вы знаете Матвея, много хорошего он сделал. Вчера он привез с собой трех бандитов, которые обоз разбили пару лет тому. Теперь их предадут суду. Но еще Матвей привез моего племянника, Петро…Петро, выходи сюда. Сам расскажи людям то, что мне рассказал.
Петро протолкался к крыльцу, поднялся и растерянно оглянулся на Силантия.
- Да не журись, говори как есть! – крикнул кто-то из толпы, и Петро заговорил. Сначала неуверенно и сбивчиво, но потом все больше и больше распаляясь. Народ молчал. Закончил Петро в гробовой тишине. Слово вновь взял Силантий:
- Что делать будем? Подмоги ждать – уйдут ироды…
- А если уже ушли? – спросил кто-то из мужиков – догонять пойдем? А как тут все без догляда оставить?
- Если ушли – никого вслед не за собой не зову. Но сам пойду.
- И мы пойдем – шагнули вперед оба Ивана.
- Нет – Силантий поднял руку, останавливая вскинувшегося Младшего – не дело деревню без кузнеца оставлять. Один из вас останется, а уж кто – решайте сами. А пока давайте решим – кто еще пойдет? Нельзя не идти.
Женщины молчали подавлено. Все ведь вроде понятно, что идти надо, но ведь…а вдруг убьют? Мужики один за одним выходили к крыльцу, и скоро все они стояли перед старостой. У Матвея предательски защипало в носу, Петро радостно скалился.
- Нет, так дело не пойдет! – Силантий вновь поднял руку, призывая к тишине – Это что ж, мне решать?
- Ты староста, ты и решай – спокойно ответил крепкий мужик с соломенного цвета волосами – только я точно пойду.
Матвей уже знал его – Макар, первый охотник-промысловик на деревне. Староста кивнул согласно и сказал:
- Большим числом идти не надо, хватит полного десятка, их ведь трое всего. Справимся. Так что еще трое нужны, и лучше бы это были охотники…
Мама крепко обняла Матвея:
- Сынок….береги себя, сынок. Помни, что я тебя жду…
Отговаривать она и не пыталась – знала, что не выйдет. Да и как можно уговаривать не ходить, когда другие как один шагнули вперед?
Сборы были не долгими. Иваны мало что не подрались, решая, кому из них идти. Спор разрешился просто. Младший сказал:
- Меня сюда Матвей привел, мне с ним и идти. Да и семьи у меня нет…пока – он кинул взгляд на вдруг покрасневшую Анютку…
Скоро они собрались у дома Силантия, где их уже дожидались Макар и еще двое мужиков – Игнат и Колька. Они курили в теньке, негромко переговариваясь. Силантий вышел на крыльцо, и Матвей сказал ему:
- Пусть кто-нибудь ульи заберет, они во дворе в телеге так и стоят.
- А тебе чего ж, не пригодятся?
- Не, я пасеку держать не буду. – Матвей покачал головой. – А в деревне ведь держит кто-то пасеку, отдашь.
- Вот сам и отдашь. Павка! - Силантий крикнул, повернувшись к открытой двери, и оттуда тотчас выскочил босоногий мальчонка в одних штанах.
- Беги к деду Власу, пусть сюда поспешает.
Матвей вздрогнул, услышав имя «Влас», и Силантий понимающе вздохнул – он помнил рассказ Матвея.
Павка мотнул вихрастой головой и со всех ног бросился по улице, взбивая пятками сухую пыль и перепрыгивая на ходу через лежащих в теньке свиней и нерасторопных кур, убегающих от него с заполошными криками.
- Вот шалопай! – Силантий, глядя сыну вслед, с улыбкой покачал головой, и, посерьезнев, повернулся к Матвею. – Как действовать будем, думал?
Мужики подобрались, подошли ближе, стали прислушиваться к их разговору.
- Думал. Петро нам на привале расскажет все про деревню и про Остальца. Там место есть – всю деревню как на ладони видать. Вот туда заберемся и понаблюдаем. А ночью, когда будут спать, и повяжем. Пока ничего другого не придумал.
- А если кто из них караулит? – подал голос Колька, невысокий и худой мужик.
- Голову сверну, и все – гулко бухнул Младший. – Не пикнет.
При желании Иван мог и медведю шею свернуть, так что никто не возразил.
- Но вряд ли кто караулит. Не те люди – продолжил Иван. – Таким лишь бы самогон был да бабы.
Петро понуро опустил голову, и Иван сочувственно хлопнул его по плечу, едва не заставив ткнуться носом в землю.
В конце улицы показался торопливо шагающий дед Влас, а следом за ним и Павка. Дойдя до столпившихся мужиков, он перевел дух и спросил:
- Чего стряслось, Силантий? Павка прибег и как загорланит на всю улицу: «Дед Влас, давай скорей. Батька тебя шибко зовет!».
Силантий сурово глянул на сына, и тот юркнул за широкую спину кузнеца.
- Тут такое дело, Влас Иваныч… Матвей ульи привез, тебе отдать хочет.
Дел Влас вскинул на Матвея подслеповатые глаза:
- А тебе что же, не нужны, получается?
- Получается. – Матвей улыбнулся. – Некогда мне пасеку ставить, да и не умею толком, батя пчеловодничал.
- Ну раз так – протянул дед Влас – то заберу.
- У Ивана на дворе, в телеге. Пошли кого из сынов, пусть перевезут.
- Добро – заторопился дед. – Пойду, скажу. А ты, сынок, за медом приходи.
Глядя в спину торопливо уходящему деду, Матвей сказал:
- У хорошего хозяина и мед хороший.
Силантий оглядел собравшихся:
- Готовы? Пора, время уходит. – И вскочил на коня, подавая пример остальным.
Небольшая кавалькада неспешно двигалась по деревне, провожаемая взглядами вышедших к заборам женщин. У кузницы, у самой дороги стояли Аксинья, Анютка и Старший с Авдотьей. Матвей подал Орлика вправо, соскочил на землю, шагнул к маме. Она обняла его, притянула к себе его голову, прошлась губами по лбу и щекам:
- Береги себя, сынок. Помни – я жду.
Серко ткнулся лбом ему в бедро – он оставался дома. Коротко обняв маму, Матвей вскочил на Орлика и ткнул его пятками в бока, посылая вперед.
Мужики ждали его на повороте, спешившись и о чем-то переговариваясь.
- А чего ждете, я б догнал?
- А ты спешься и с нами постой немного – Силантий был серьезен.
Пожав плечами, Матвей спрыгнул на землю, и Силантий тут же приобнял его за плечи и развернул лицом к дороге:
- Погляди-ка на нашу деревню, Матвей. Красивая деревня?
Не понимая, куда клонит староста, Матвей кивнул согласно – красивая, мол.
- Хочешь здесь жить? Решил?
- Решил. А что?
- Ничего не замечаешь?
Матвей всматривался в деревню и никак не мог понять – что он должен заметить?
- Эх ты! А еще охотник – рассмеялся Младший. – Кузню видишь? Левее смотри, левее, к реке….
За кузней, ближе к реке, виднелась белеющая свежеостругаными плахами крыша.
- Понял теперь? – глаза Силантия смеялись. – Дом вам поставили!
Матвей задохнулся от нежданного счастья, сердце рванулось куда-то ввысь…
- Спасибо, мужики!
Силантий хлопнул его по плечу:
- Ну все, можно ехать. Теперь есть куда возвращаться.
Они сорвались с места и понеслись по дороге, стараясь успеть пройти как можно больше...
…Когда вершины гор загорелись золотом, отряд остановился. Наскоро перекусили, не сходя с дороги, и Силантий подступил с расспросами к Аржану:
- Ты ведь тут все горы знаешь?
Аржан молча кивнул.
- Тропу короткую к его деревне знаешь? – кивок в сторону Петро.
- Найдем.
- Как найдем?
- Горы скажут.
- Горы скажут? – удивлению Силантия не было предела.
- Горы – утвердительно кивнул Аржан. – Пойдем?
- Куда? – Силантий оглянулся на невозмутимо жующего Матвея.
- Сюда – Аржан направил коня в примыкающий к дороге сосняк, и остальные последовали за ним. К всеобщему удивлению сразу за придорожными кустами начиналась звериная тропа, по которой они могли двигаться только цепочкой. Теперь отряд возглавлял Аржан, замыкающим шел Макар. Тропа взбиралась все выше, становясь все круче, но конек Аржана легко преодолевал подъем, чего нельзя было сказать об остальных. Даже Орлик несколько раз оскальзывался на выступающих из земли камнях, а однажды недовольно захрапел, отказываясь идти вперед. Матвей спешился, погладил коня по шее и пошел вперед, ведя его в поводу, подавая остальным пример. Когда они, наконец, забрались на перевал, Аржан отыскал удобную поляну, достаточно большую для того, чтобы вместить их всех. Недалеко от поляны обнаружилось небольшое озерцо, избавив их от поисков воды. Костровым сегодня был Иван Младший, но без дела не сидел никто. Почистить и напоить коней, натаскать дров, соорудить лежаки… да мало ли дел в походе?...
Ужинали в полной темноте, из которой костер вырывал куски. Поужинав, Силантий принялся за расспросы. Петро как на духу выложил ему свою историю, заставив крепко задуматься. Остальные, выслушав рассказ, только головами покачали. Да и что тут скажешь? – Сколько отсюда ходу примерно? – спросил Силантий у Аржана. Тот пожал плечами:
- Не знаю. Но не думаю, что долго. Горы нас короткой дорогой ведут.
- Вот что, Аржан, ты нас не путай. Как так – горы ведут? Сами ведь идем, тропы ищем.
- Но тропы ведь в горах. Я горы слушаю и тропу выбираю. Быстро дойдем.
- Но идем-то мы сами, нету знаков там каких-нибудь или еще чего такого. Как горы ведут-то?
- Знаков много, просто их видеть надо. Я горы слышу, а ты нет.
Силантий махнул рукой, отчаявшись разобраться в алтайских премудростях:
- Ладно, пусть так. Главное, чтобы не закрутили нас горы.
- Алмыс только плохого человека водить станет и с тропы сбивать. А хорошему человеку бояться нечего.
- Это что еще за чудо такое – алмыс? – Иван Младший заинтересованно смотрел на алтайца.
Слушать ответ Матвей не стал, не успел еще забыть рассказ Аржана про алтайского охотника и его жену. Устроился поудобнее на лежаке из лапника, бросив на него сверху овчинку, и закрыл глаза. Спать после сытного горячего ужина хотелось отчаянно, и Матвей уже проваливался в сон, когда к нему подсел Аржан.
- Матавей, ты решил, что делать с бандитами этими?
Матвей открыл глаза и серьезно глянул на алтайца. Тот смотрел на него выжидательно, но глаза были безмятежны. Что ни решит Матвей, ему все будет ладно.
- В город повезем. Повяжем и повезем. Там Любава, она против них скажет.
- А если они драться будут? Они ведь с оружием все.
- Тогда и мы станем. Жалеть их никто не будет.
- Как их брать хочешь?
- Не знаю пока, на месте решим. А ты что думаешь?
В черных глазах Аржана отражались язычки пламени, тени гуляли по лицу, придавая ему мрачноватое выражение.
- Я думаю, их стрелять надо.
- Все бы тебе стрелять… Не можем мы их стрелять. Не мы жизнь давали, не нам ее и забирать.
- А они разве об этом думали, Матавей?
- Я – не они – отрезал Матвей.
Аржан пожал плечами, поднялся и ушел в темноту – он по привычке спал рядом с конем, положив голову на седло. Совсем скоро лагерь затих, костер прогорел, угли рдели в темноте, отбрасывая красноватые отсветы на спящих вокруг людей. Матвей поднялся, уложил в костер пару бревнышек потолще и пошел к Орлику, привязанному чуть поодаль, на покрытой сочной травой полянке.
Конь всхрапнул, услышав шаги в темноте, узнал Матвея и потянулся к нему с тихим ржанием. Матвей обнял друга, потрепал по шее и уселся в траву, привалившись спиной к теплому сосновому стволу. Сон улетучился куда-то, словно и не слипались недавно глаза. Над горами поднялась луна, заливая тайгу холодным светом и вырисовывая на земле причудливые тени. В ночной тишине то и дело слышались какие-то шорохи и скрипы, где-то в отдалении ухнул филин. Прозрачный сосняк в лунном свете казался сказочным, красные днем стволы сейчас светились серебром и сами будто бы светились изнутри. Красиво. Матвей улыбнулся: на душе у него впервые за долгое время было легко. На дворе почти макушка лета, времени для обустройства впереди еще много. А ведь ему есть теперь куда возвращаться. Снова есть. Мужики поставили для них с мамой дом, их дом. Жаль только, не довелось Матвею самому бревна поворочать, укладывая их поудобнее. Он очень хотел сам поставить свой дом. Но дареному коню… а мужики от души постарались, так что грех ему жаловаться. Но уж баню-то он сам поставит, да и сарайки для скота, сенник, летнюю кухню… на своем дворе всех дел вовек не переделать…
- Матавей, вставай, идти пора – Аржан бесцеремонно тряс его за плечо. Матвей открыл глаза. Солнце еще даже не вышло из-за гор, по тайге молоком разлились предутренние сумерки, по земле белой кисеей стелился туман. Поежившись от прохлады, Матвей поднялся и проковылял к озерцу. Выспаться он не успел.ю и в глаза будто песка насыпали, но делать нечего, времени у них немного.
Силантий протянул вернувшемуся к костру Матвею кружку с чаем и кусок лепешки, изрядную стопку которых им в дорогу напекла Авдотья.
- Сегодня нам изрядно нужно пройти, на Аржана вся надежда.
Алтаец, услышав свое имя, кивнул и продолжил сосредоточенно жевать, мужики, тихо переговариваясь, седлали коней. Петро, тоже жевавший лепешку, присел рядом с Матвееи.
- Как думаешь, там они? – в голосе его звучала тревога.
- Не знаю, Петро. Но хорошо бы, чтобы там. Иначе где же их ловить?
- Только бы худого не сделали. А так… пусть уходят.
Матвей дернулся словно от пощечины и уже открыл было рот для отповеди, но передумал. Возразить ему было нечего, и на месте Петро он желал бы того же самого. А Петро продолжил, будто не замечая реакции Матвея:
- Но если они… я жизнь положу, но их изведу. Веришь? – он твердо смотрел в глаза Матвея, и тот кивнул:
- Верю, как не верить. Мне ли не верить…
Ближе к обеду они перевалили заросший лиственницей гребень и начали тяжелый спуск. Тропа петляла между затянутых белесым мхом стволов, иногда ныряя в неглубокие лога или обходя небольшие заболоченные участки. Там и тут из каменистой земли выпирали могучие корневища и гладкие окатыши, заставляя коней оскальзываться. Да и спешившиеся всадники тоже смотрели под ноги внимательно. Примерно на середине спуска они вышли на небольшую поляну, с которой открывался вид на следующий хребет. Аржан, шедший первым, остановился и сказал идущему за ним следом Силантию, указывая рукой вперед:
- Вон тот хребет перевалим, за ним еще один, и мы на месте.
- Так? – Силантий повернулся к Петро.
Тот с сомнением пожал плечами:
- Не знаю, но вроде так…. Я в этой стороне не был ни разу.
- Ясно. Долго будем идти?
- Завтра к вечеру придем. Последний хребет низкий, троп много, быстро пройдем.
- Откуда знаешь?
- Не я знаю, горы говорят.
Хмыкнув, Силантий вскочил в седло:
- Веди, коль знаешь…
К ночи они забрались на вершину второго хребта. Непривычный к таким переходам Петро сполз с коня и обессилено растянулся на земле.
- Спина сейчас на части развалится – простонал он.
Матвей его вполне понимал, но виду старался не показывать. Обиходив Орлика, принялся помогать Лешке, которому сегодня выпало кашеварить на весь отряд. Поужинав в кромешной темноте, они устроились спать. В этот раз Матвей уснул, не донеся голову до свернутой овчинки, заменявшей ему подушку.
Следующий день ничем не отличался от предыдущего: до обеда они спускались, после обеда упорно карабкались вверх. Аржан не обманул, третий хребет и впрямь был гораздо ниже того, с которого они спускались, и когда солнце только коснулось вершин самых высоких елей, они уже были на его вершине.
Глаза Петро лихорадочно блестели, его временами била крупная дрожь.
- Воооон туда нам пройти немного, и за поворотом деревня будет – парень дрожащей рукой указывал направление. Все подобрались, между бровей Силантия залегла суровая складка.
- Аржан, как пойдем?
- Верхом, вниз не надо идти. По хребту пройдем и там уже спустимся.
- Да, да – Петро отчаянно закивал. – Там как раз скала, с которой всю деревню видно.
- Тогда давайте поторопимся. До темноты времени мало совсем.
- Силантий, я мыслю, ночью их надо брать. Сейчас сколько успеем понаблюдаем, а под утро, когда они разоспятся… - Матвей вопросительно глянул на старосту.
Силантий просто кивнул и направил коня вслед за Аржаном, который без лишних рассуждений тронулся в путь.
Скала, о которой говорил Петро, нависала над деревней, и обзор с нее и вправду открывался отличный. Прильнув к нагретому за день камню, Петро, Силантий, Аржан и Матвей наблюдали за залитой закатным солнцем деревней. Призывно мыча на все лады прошло небольшое стадо из десятка коров, брехали собаки да не ко времени заголосил вдруг петух, забравшийся на сваленные кучей дрова. Бандитов видно не было. Увидев невысокую женщину в пестрой косынке, Петро дернулся:
- Мамка!
В голосе его слышалось и облегчение, и тревога, и нетерпение.
- Не суетись – Силантий придавил парня к земле широченной ладонью. – Лучше скажи, в каком доме Осталец этот прижился?
Петро сцепил зубы, но спорить не стал.
- Вон в том, с новыми наличниками, под самым лесом который.
- Под самым лесом это плохо – задумчиво пробормотал Силантий.
- Если в том лесу посадить кого-нибудь с винтовкой, то и неплохо вовсе – Аржан похлопал по своей винтовке.
- Так и решим – Силантий дернул себя за ус. – Знать бы еще, что гады эти здесь.
- А давай я схожу да спрошу? – Петро приподнялся на локтях, будто готов был сорваться с места.
- Не ты – покачал головой Силантий. – Матвей пойдет.
Петро вскинулся было возражать, но Силантий прервал его:
- Тебя ведь он знают. И когда ты пропал, наверняка мамку твою пытали, куда ты делся. Вот и прикинь, что они подумают, когда тебя в деревне увидят. А Матвей просто человек прохожий, к тому же безоружный.
- Как без оружия туда идти, там же эти! – изумлению Петро не было предела.
- У мамки твоей ружье есть? – принялся терпеливо объяснять Силантий. – Нету. Но ведь не съели же ее. А вот если Матвей туда с винтовкой придет, они эту винтовку отобрать захотят. Так что не мельтеши. Матвей, иди открыто, иначе почуют неладное.
И только он это сказал, как на крыльце того самого дома появился цыганистый мужик в расхристанной рубахе. Он цепко оглядел двор и прилегающую улицу и поспешил в нужник.
- Он?
- Один из них, они его Цыганом зовут.
- Ну, значит, на месте гости дорогие – Матвей оскалился зло. Сердце в груди бухало так громко, что он боялся, что его и в деревне слышно, кожу на скулах стянуло, зубы сцепились мертвой хваткой.
- Матавей, не спеши только – почему-то шепотом сказал Аржан. – Надо все правильно сделать, иначе уйдут.
Матвея накрыла волна бешеной, удушающей ярости. Вот они, перед ним, и совсем скоро они ответят! Его ладонь стиснула карабин, пальцы побелели, глаза следили за каждым шагом вновь показавшегося на дворе Цыгана. Как же он хотел сейчас сорваться вниз, вломиться в дом и…
- А может, не ждать? Давайте прямо сейчас просто ворвемся в дом? – безумная мысль билась в голове, порождая такую же безумную надежду.
- Матвей-Матвей – Силантий покачал головой. – Они ведь оружные, ты помнишь? И стрелять будут без раздумий. Ждем ночи.
Стремительно темнело, и вскоре из дома донеслись пьяные выкрики и нестройное пение. Вот дверь отворилась, на крыльце показался Осталец с лампой в руках. Оправился прямо с крыльца и с видимым наслаждением закурил.
Матвей сдавленно зарычал и схватил винтовку, но Силантий прижал его руку к земле:
- Если хочешь убить – давай. Но если хочешь его под суд – терпи.
Аржан смотрел на Матвея, и в глазах его застыл вопрос: убьешь или нет?
Осталец не торопился, дымил, стоя на крыльце и поглядывая по сторонам.
- Матавей, не попадешь, темно. Никто не попадет, даже я.
Наваждение схлынуло, оставив в груди тянущую пустоту, и Матвей отложил винтовку.
- Чего ждем? – зло спросил он. – Пошли готовиться. Петро пусть здесь пока, за этими следит, а мы потихоньку спустимся.
- Погодь, Матвей – Силантий придвинулся к нему. – Как думаешь все сделать?
- Думаю, надо кого-то в лесу за домом посадить, например, Макара. Кто-то должен в конце улицы встать и смотреть, чтоб туда не побежал никто. Ты, я, Иван, Аржан и остальные идем к дому. Двое под окнами встают, чтобы не сиганули оттуда, а мы в дом вламываемся и вяжем их.
Силантий внимательно выслушал, что-то прикидывая про себя, кивнул согласно:
- Ну тогда пошли…