ДРУЗЬЯ
Двенадцатилетнего Олега Разумовского родители привезли в деревню Егоровка на поезде. И почти сразу же уехали.
Олег, как и прошлым летом, стал жить в хате тёти Зины, маминой сестры. Это была вечно спешащая женщина с добрыми, слегка прищуренными глазами.
Деревенские дни мелькали весело и быстро, словно комедийные короткометражные фильмы.
Как-то раз Разумовский и Пашка – сын тёти Зины – вышли из хаты и увидели тётю, которая размещала помытую в ведре обувь на заострённых досках забора.
- Вы куда? – спросила она, улыбаясь.
- На прогулку, - ответил Пашка.
Улыбка тёти стала ещё шире.
- Идите, идите, гуляки.
Пашка открыл жалобно скрипнувшую деревянную калитку, и они оказались в яблоневом саду.
Деревья были кривыми, как пути грешника. Зато спелые янтарно-жёлтые плоды чуть ли не светились ореолами святых.
И тут они заметили Вовика Чукина – бледнокожего, круглоголового пацана, – который приходился двоюродным братом как Олегу, так и Пашке. Тот зашёл через другую калитку, сделанную из проволоки и расположенную напротив деревянной.
- Чем занимаетесь? – поинтересовался Вовик.
- Сейчас будем яблоки есть, - отозвался Пашка.
- А мне можно?
- Так уж и быть, разрешаю.
Дружный смех.
Ребята принялись хрумкать яблоки.
Те хрустели на зубах, как искрящийся наст под ногами.
Спустя минуту Пашка сказал:
- Мне нужно отлучиться.
И он поспешил к некрашеному нужнику.
Едва он там очутился, как Разумовский спросил у Чукина:
- Вовик, кто твой самый лучший друг?
- Ты! – не раздумывая, ответил мальчишка, глядя на Олега преданными глазами.
Тут к ним присоединился Пашка.
Разумовский, доев очередное яблоко, бросил огрызок на крышу соседнего дома.
- Зря стараешься, - приподнял уголки губ Пашка.
- Почему?
- Потому что там сейчас никто не живёт. И вообще, если уж бить по крышам, то не огрызками, а камнями.
И Пашка кивнул в сторону кучи серых камешков, лежащих у деревянной калитки, которые смахивали на замерших мышат.
Вскоре стемнело.
Ребята набили камнями свои карманы и, открыв проволочную калитку, двинулись по узкой тропинке, которая отделяла соседские огороды от огородов Олеговой родни.
Вот и побелённая хата Вовика, при свете луны казавшаяся сотканной из тумана.
Мальчишки вышли на улицу.
Достав камни из карманов, они обстреляли жестяную крышу ближайшего дома. И кинулись наутёк.
Вслед им неслись отборный мужицкий мат и отчаянный, захлёбывающийся лай возмущённой собаки, прикованной цепью к конуре.
Пробежав метров сто, ребята остановились.
Ругань и гавканье внезапно прекратились, точно ночь стёрла их ластиком.
- У вас камни остались? – спросил Пашка.
Двоюродные братья кивнули.
- Тогда давайте их израсходуем, - предложил тот.
И вот уже камешки посыпались градом на шиферную крышу какого-то дома.
Но почему-то никто не возмутился. Должно быть, хозяева крепко спали, а пса у них не имелось.
Мальчишки вернулись к хате Чукина.
Из её окна высунулась лохматая голова дяди Пети:
- Вовик, иди домой.
- Сейчас, пап.
И Чукин медленно двинулся к калитке.
- Вовик сказал, что я – самый лучший его друг! – гордо выпятил грудь Разумовский.
- А мне он сказал, что самый лучший его друг – это я, - удивился Пашка.
Олег немного растерялся.
Но он быстро пришёл в себя и позвал Чукина:
- Вовик, пойди сюда на минутку!
Мальчишка развернулся и приблизился к двоюродным братьям.
- Так кто твой самый лучший друг? – спросил у него Разумовский.
Чукин заморгал, точно в глаз ему попала соринка.
Однако через несколько секунд он мило улыбнулся и произнёс:
- Вы оба – мои самые лучшие друзья!
И Вовик, добежав до калитки, скрылся за ней.
Олег и Пашка направились к хате тёти Зины.
Всю дорогу они молчали.
Наконец пришли.
- Нагулялись? – весело поинтересовалась тётя, вылезшая из погреба с трёхлитровой банкой молока.
- Нагулялись, - в унисон ответили ребята.
На небе сонно светила луна, чем-то напоминавшая лицо Вовика.
2019