Такой вопрос однажды задали мне на лекции. Потом еще не единожды приходилось сталкиваться с ним в разных вариациях. Действительно в чем? Ведь он открыл глаза миру на тот ужас, который окружал советский народ во времена правления маниакального диктатора. Он невинно пострадал, прошел лагеря, не сломался и посвятил всю оставшуюся жизнь борьбе с бесчеловечным режимом. Пусть он не точен в цифрах, где-то преувеличивает, но в главном-то он прав!
Что на это можно ответить? В отношении Александра Исаевича определение «ошибся» не является корректным. Имеет место сознательное искажение информации. Идет «холодная война». Являясь человеком образованным, думающим, как писатель талантливым, Солженицын не может не понимать, какие информационные снаряды он заряжает своими «ошибками» в орудия направленные против его страны. Именно в оппозицию к собственной стране выливается солженицынская оппозиция к режиму.
Не стану сваливаться на осуждение Александра Исаевича, как историк я должен быть беспристрастен. Работать с документами, а не с эмоциями. Но если просто по-человечески, то мне гораздо более симпатичен другой «борец с режимом» - генерал-лейтенант царской армии Антон Иванович Деникин. Во время Великой Отечественной войны на все предложения нацистов о сотрудничестве он отвечал категорическим «нет». Его уговаривали, пытались подкупить, угрожали. «Я уже слишком стар, чтобы возглавить армию, но у меня еще достаточно сил, чтобы не стать предателем» - отрезал старый генерал во время одной из «вербовок».
И, все таки, что же Солженицын исказил? Суть его искажений в схоластичности метода «художественного осмысления исторических событий». Крепко усевшись на стул обличителя, Александр Исаевич начинает «осмысливать» путем выпячивания гипертрофированного негатива с попутным отсечением и игнорированием любых позитивных и созидательных моментов. Собственно после «Архипелага» и началось мое увлечение историей, когда после прочтения, я начал искать ответы на закравшиеся сомнения: как так – пол страны сидит, пол страны охраняет, горстка полоумных государственных управленцев делает все чтобы уничтожить государство, а страна тем временем превращается в сверхдержаву? Что-то не сходилось.
Какие моменты игнорирует Солженицын? Начну сначала. Большевики представляются как нелегитимная власть, возникшая в результате переворота, совершенного шайкой разбойников. Вроде все верно. Но только до половины. Дело в том, что в революционный период рассуждения о легитимности становятся абсурдны. На то она и революция. Насколько было легитимным временное правительство? Да и легитимность прихода к власти династии Романовых вызывает у историков вопросы. В революционное время легитимность обретает та власть, которая обладает достаточной военной силой для захвата этой власти и достаточной идеологической базой для ее удержания. Хочется нам этого или нет, но это цинизм политики. Так происходило и происходит во всем мире.
Игнорируется такой созидательный момент прихода к власти большевиков как сохранение государственности. Парадоксально звучит, но именно противники государства как такового, по факту оказались единственной силой способной сцементировать распадающуюся империю. Интересно отметить, что пишет по данному поводу Великий князь Михаил Александрович, человек, как и Солженицын от большевиков пострадавший: «Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить всё, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трёх моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников. Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: «Браво!»… Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остается то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I…».
Хочется, конечно, очень хочется, чтобы можно было обходиться без войн, социальных потрясений, чтобы правительствам удавалось всегда договариваться, а простые граждане спокойно ходили на работу, растили детей и были счастливы. Но не так устроен мир, не такие у него законы. Не может этого не понимать Александр Исаевич, но продолжает талантливо описывать ужасы уничтожения крестьянства. И опять вроде все правильно. Пол мира в 13-м году кормили хлебом. Для чего Сталину понадобились колхозы?
Солженицын плавно опускает тот момент, что проблемные моменты в государстве возникли не при большевиках, они получили их «в наследство» от предыдущего режима. Очень по верхам давайте представим, что представляла собой страна к началу 20-х годов. Огромная многонациональная территория с очень неравномерной плотностью населения. Более восьмидесяти процентов населения неграмотные, в лучшем случае малограмотные, крестьяне. Слаборазвитая промышленность и враждебное по периметру границ окружение. Зашкаливающий рост преступности, беспризорность и прочие производные отголосков войны. Добавим сюда внутрипартийные противостояния, которые никак не способствуют созидательным процессам, и получим картину, при которой современная Украина или наши 90-е просто легкое недомогание. Собственно мировыми правительствами мы так и рассматривались как государство полутруп без шансов на выживание.
Тем не менее, к концу двадцатых годов все же удается скорректировать пути выхода из кризиса, принимается и начинает реализовываться план первой пятилетки, в рамках которого планируется поэтапное объединение крестьянских хозяйств в колхозы и «изъятия» рабочих рук из сельскохозяйственной отрасли в промышленность. Естественно на деле получается не так гладко как на бумаге. Имеют место просчеты, ошибочные решения, неверные оценки и прочее. Денег на индустриализацию катастрофически не хватает, надежды на зарубежные кредиты не оправдываются – напомню, что в 29-м году разразился мировой экономический кризис. Приходится, рассчитывая только на собственные источники, форсировать проведения коллективизации. Да, колхозы были необходимы в то время для возможности «выкачивания» из сельского хозяйства максимального количества средств и перенаправления их в промышленность. Получилось грубо, бесчеловечно, для крестьянства во многом трагично.
Был ли другой путь? Возможно, если бы мы жили на отдельной планете и не имели хотя бы внешних врагов. По факту же оставалось менее десятилетия до начала второй мировой войны. Отложи советское правительство индустриализацию, чем бы мы встречали в сорок первом Гитлера? При чем, скорее всего не в сорок первом, а уже в тридцать девятом.
Вот, собственно, беглый ответ на вопрос в чем же «ошибался» Солженицын.