Проснулся. Опустил ноги на холодный ламинат и понял - мир изменился. А как так можно понять, да ещё спросонья? Нужно подойти к окну. Глаза слабые свидетели. Часто говорят, не верь глазам. На помощь зрительному каналу, нужен помощник.
Такое чёткое ощущение, что мир уже не тот. До сна был один, а после - другой. Во дворе пусто. Машин нет. Пожелтевшая берёза под окном плавно, словно водоросли в неспешном беге реки, двигает ветками. Футбольное поле расправило уставшую от невыносимо вонючих легковушек спину. В соседнем доме напротив в окнах пропали занавески. Может свет падает неудобно. Всмотрелся, точно, нет. Кстати, на моих тоже исчезла пожелтевшая тюль. По радио говорит спектакль:
"и сколько не проживём, всё будет одно и тоже", сказал грудной голос.
За окном лето, с заросшими палисадниками. Чем старше, тем быстрее меняется пейзаж. Ощутимей тяжесть в коленных суставах. Колесо времени катится по пыльной летней дороге. Дядя Володя в трико с распухшим выпирающим коленом, здоровается и прихрамывая бредёт к машине. Был у Фаины. У неё приступ. Ей не хватает воздуха. Исхудала. Руки, словно ветки вывернуло жизнью и уложило некрасиво вдоль тела. Фаина работала дворником до семидесяти лет. Привыкшими к физическим нагрузкам руками мела в Северодвинске дворы. Сердце крепкое, материнское. Фаина кормила до пятидесяти лет сына алкоголика. Сын в пьяном угаре зарезал товарища и сел в тюрьму на восемь лет...
Скорая помощь белой простынёй прижалась к покосившемуся забору. Медики в тёмно-синих комбинезонах, как автослесари с железными чемоданами плывут по заросшей акациями улице...