"Три раза уже ты мне снился, мальчишка,
Но всё-таки ты задавайся не слишком.
Я гордая очень, и кроме того
Присниться - не значит ещё ничего,
Присниться - не значит ещё ничего", - часто пела моя подруга юных лет Беллка, да и я напевала по дороге в школу или, накрывая столы к обеду во время дежурства отряда в лагере Терешковой (последняя "лагерная смена", с немецкой делегацией). Терешковой - не мой лагерь, мой главный - Гагарина (тот, что рядом с Суворовским пляжем). Впрочем, вру. Смена была предпоследняя, в Тюленина. Памятная первым(или первый был в лагере "Чайка" за два лета до того?) уроком жизни о человеческой сущности.
"Закрыта тетрадка, захлопнута книжка,
Три раза уже ты мне снился, мальчишка.
Мальчишек таких на земле миллион,
Но всё же приснился мне именно он..."
Мальчишка - был абстрактный. Детские(тайные) увлеченности уже не спасали. "Душа ждала... кого-нибудь!"
"Пришло время любить" - венгерский фильм тех же лет. Моя романтическая душа протестовала. Что значит - "время"! А Судьба, а Единственный!.. Запретите своим дочкам читать много книжек! Или учите здоровому скепсису, обсуждая их после прочтения! Впрочем, нынешние в большинстве своем практически в безопасности.
***
Была когда-то традиция: начинать лето с чтения любимых детских книг. По 4 тома Кассиля, Гайдара, Алексина... "Голубую чашку" читала обязательно, остальное- через строчку, но самое любимое просматривала..
— Что ж! — говорю я Светлане. — С крыши нас с тобой вчера согнали. Банку из—под керосина у нас недавно отняли. За какую-то голубую чашку напрасно выругали. Разве же это хорошая жизнь?
— Конечно, — говорит Светлана, — жизнь совсем плохая.
— А давай—ка, Светлана, надень ты свое розовое платье. Возьмем мы из—за печки мою походную сумку, положим туда твое яблоко, мой табак, спички, нож, булку и уйдем из этого дома куда глаза глядят.
Подумала Светлана и спрашивает:
— А куда твои глаза глядят?
— А глядят они, Светлана, через окошко, вот на ту желтую поляну, где пасется хозяйкина корова. А за поляной, я знаю, гусиный пруд есть, а за прудом водяная мельница, а за мельницей на горе березовая роща. А что там за горой, — уж этого я и сам не знаю.
— Ладно, — согласилась Светлана, — возьмем и хлеб, и яблоко, и табак, а только захвати ты с собой еще толстую палку, потому что где-то в той стороне живет ужасная собака Полкан. И говорили мне про нее мальчишки, что она одного чуть—чуть до смерти не заела.
Так мы и сделали. Положили в сумку что надо было, закрыли все пять окон, заперли обе двери, а ключ подсунули под крыльцо.
Прощай, Маруся! А чашки твоей мы все равно не разбивали."
...Гей!.. Гей!..
Мы не разбивали голубой чашки. ...
Тру—ру—ру! Тра—та—та!
Это барабанщики,
Это летчики,
Это барабанщики летят на самолетах.
И я, барабанщица... здесь стою."
...Возвращаясь в сад, я встретил у крыльца смущенную Светлану.
— Папа, — таинственным шепотом сообщила она, — этот сын Федор вылез из малины и тянет из твоего мешка пряники.
Мы пошли к яблоне, но хитрый сын Федор, увидав нас, поспешно скрылся в гуще подзаборных лопухов.
— Федор! — позвал я. — Иди сюда, не бойся.
Верхушки лопухов закачались, и было ясно, что Федор решительно удаляется прочь.
— Федор! — повторил я. — Иди сюда. Я тебе все пряники отдам.
Лопухи перестали качаться, и вскоре из чащи донеслось тяжелое сопение.
— Я стою, — раздался наконец сердитый голос, — тут без штанов, везде крапива.
Тогда, как великан над лесом, зашагал я через лопухи, достал сурового Федора и высыпал перед ним все остатки из мешка.
Он неторопливо подобрал все в подол рубашки и, не сказав даже "спасибо", направился в другой конец сада.
— Ишь какой важный, — неодобрительно заметила Светлана, — снял штаны и ходит как барин!
К дому подкатила запряженная парой телега. На крыльцо вышла Валентина:
— Собирайтесь, кони хорошие — домчат быстро.
Опять показался Федор. Был он теперь в штанах и, быстро шагая, тащил за шиворот хорошенького дымчатого котенка. Должно быть, котенок привык к таким ухваткам, потому что он не вырывался, не мяукал, а только нетерпеливо вертел пушистым хвостом.
— На! — сказал Федор и сунул котенка Светлане.
— Насовсем? — обрадовалась Светлана и нерешительно взглянула на меня.
— Берите, берите, если надо, — предложила Валентина. — У нас этого добра много. Федор! А ты зачем пряники в капустные грядки спрятал? Я через окно все видела.
— Сейчас пойду еще дальше спрячу, — успокоил ее Федор и ушел вперевалку, как важный косолапый медвежонок..."
...И так верилось в детстве, что жизнь будет простой, доброй, справедливой, искренней и понятной, как у Гайдара! И все плохое всегда кончается возвращением домой с подаренным дымчатым котенком на плече, после полного приключений летнего дня, а там ждет на пороге, родная путешественникам, любимая Маруся: " Мы вышли на горку.
Оранжевые лучи вечернего солнца озарили крыльцо. И на нем, в красном платье, без платка и в сандалиях на босу ногу, стояла и улыбалась наша Маруся.
— Смейся, смейся! — разрешила ей подбежавшая Светлана. — Мы тебя все равно уже простили.
Подошел и я, посмотрел Марусе в лицо.
Глаза Маруси были карие, и смотрели они ласково. Видно было, что ждала она нас долго, наконец-то дождалась и теперь крепко рада.
***
"Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом по сердцу моему…», "К вам всем, что мне ни в чем, не знавшей меры,
Чужие? Иль свои?
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви..."
Некоторые четверостишия впечатались в память в ранней юности точным попаданием.
А каким счастьем было получить в один из тех юных 19 октября РАЗОМ сборник Цветаевой(от взрослого поклонника) и сборничек Пастернака (у мамы увел) - от юного - немыслимые раритеты! Обе книжки благополучно зачитаны. И что толку, что знаю кем. У них их тоже зачитали. И никакие многочисленные сборники, и Марины, и Бориса, другого времени те, драгоценные, не заменят.
"Не трогать, свежевыкрашен",-
Душа не береглась,
И память - в пятнах икр и щек,
И рук, и губ, и глаз..."
Идеализм вообще не совместим с жизнью среди "себе подобных". Затопчут при любом строе и любом раскладе.
***
Грядущие люди!
Кто вы?
Вот — я,
весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.
День памяти Владимира Владимировича. Почему они так рано уходили добровольно, не справлялись с грубой жизнью, поэты?Только лишь от тонкой душевной организации?
А, может, еще просто от нехватки витаминов Любви, которой катастрофически не хватает всем в этом мире, а большим душам особенно?Не любим мы друг друга, не ценим, не слышим, не понимаем, не помогаем.... Вслед причитаем. Вечная Эпоха большой Нелюбви. Сколько их, чья душа - сплошная боль и ушиб! 14 апреля 1930 года...
А что такое 89 и даже 100 лет с точки зрения Вечности? Только что шел он, большой, "красивый, двадцатидвухлетний", по улицам Москвы...Уверенный в себе, своем таланте, стране и в Жизни..Всего-то 104 года назад (в юности казалось, что все, что измеряется десятилетиями, так "объемно"!..). .А всего через 15 лет - роковой спусковой крючок... Выстрелы в хрупкие тела гениев Золотого века были хотя бы произведены другими...Жалко даже не гениев, не их таланты - жалко молодые их жизни, таких неординарных,и таких несчастливых!
Именинное...
Татьяна- редкостная дура,
Евгений- редкостный мудак,
а Пушкин- редкостно талантлив,
все, я закончил пересказ. Прощу прощения за мой французский - чувства переполняют. на тему редкостных дур Тань.
Так, сын однажды (классе в седьмом тогда учился), напутствовал нас, идущих на фильм, который уже в "Октябре" посмотрел: "И что там смотреть? У них была любовь. Потом они расстались и встретились через 20 лет. Он увидел ее - и охренел. Все!" Краткость - она сестра!.. Главное, передать суть сценария... Фильма или судьбы. Только не все авторы (там, наверху), увы, пушкины. Бывает, что и хичкоки.
О том же(исторический муж вспоминает часто)... "Выхода с Руси не будет. К "Ярлыку" не еду. А вам, послам, путь чист!", - ответил татарским послам московский великий князь Иван Третий (дед Ивана Грозного). Кстати, его первым стали называть Грозным. Карамзин пишет, что женщины падали в обморок от одного его взгляда. А послы те были - хана Ахмата, чьим потомком считала себя Анна Горенко, взявшая псевдоним в его честь - Ахматова. А ведь мог бы разразиться часовой речью по поводу разрешения от хана на княжение, выплаты им дани и того, что он хотел бы сделать с послами и куда их послать. "Краткость - она - сестра..."