Когда я работал, как ослик на вновь создаваемой фирме в 1994 году, то мне прислали в отдельный офис для обучения моего же будущего коммерческого директора Мишу.
Мужик он был не плохой и не кичливый. Высокий, юморной, симпатичный, худой мужчина.
Он как бы стеснялся привалившей ему удачи и все время сутулился. Впрочем высокие часто сутулы.
Добрый, не высокомерный. Я вспоминаю о нем с теплом, потому что он таким и остался, когда стал директором.
Миша уже ранее работал на руководящих должностях. Мне же это наверное было не по силам.
По жизни я простой исполнитель. При чем чаще работавший в одиночку.
Как-то задержавшись на работе допоздна, мы ехали с ним вместе через центр на метро.
Я обычный, среднего роста человек, блондин. Тогда мне было 30.
Однако есть и у меня особенность. От моих глаз сходят с ума и без того ненормальные люди.
Жаль, что не сходят нормальные брюнетки.
Взгляд видимо вводит их в состояние катарсиса и их шизофрения усиливается.
Ехали мы в вагоне метро по серой ветке. Скоро должна была быть остановка Тимирязевская, а за ней наша Петрашка.
Устали до жути и молчали. Ехали стоя у не открывающихся дверей с надписью "Не прислоняться".
В вагоне рядом не находил себе места, будучи на явном взводе молодой мужик не в себе.
Он, то вставал с места и шел куда-то, то вставал к черной двери выхода
и пытался что-то там разглядеть в летящей тьме, опершись о стекло растопыренными ладонями над головой.
Наконец он выбрал меня. Такие всегда выбирают меня из тысяч, хотя я не смотрел на него.
Я думал о нем и это видимо сыграло решающую роль, видел боковым зрением неприятность.
Буквально бросившись ко мне, он начал неожиданно горячечно просить:
Ударь меня! Ну ударь же! Я не отвечу!
Странно, но от него не пахло алкоголем. Он если и бы пьян то совсем немного. Наркоманов на улицах тогда почти не было.
Ударь же меня в лицо! Он было попытался схватить меня за лацканы куртки, но я отвел его руки мягко.
Она бросила меня! Она бросила и я никак не смогу ее вернуть! Все кончено! Потому что я такой дурак!
Потому что я ревнивый! У нее наверняка уже другой!
Я сто раз пытался мириться! Она гонит меня!
Он прижал ладони к ушам и согнулся.
Потом посмотрел на нас как нужную ему кару и опять заныл:
Что Вам стоит! Ударьте меня! Я хочу заглушить эту боль внутри!
Вам ничего не будет! Я вас вызываю! Я буду виноват всем!
Можно на улице, если боитесь тут.
Миша спокойно с высоты своей каланчи пробурчал: Мужик свали, ударю не встанешь. Надо сказать, что кулаки у Миши были чуть меньше головы того ромео.
Я сказал: Миша давай отойдем и все, не отвечай ему. Мы перешли в другую рекреацию состава.
Мужик все равно шел за нами и канючил.
Мишу! Добродушного Мишу он уже достал и тот тихо предупредил парня, что он церемониться не будет. Это я еще корректно пишу тут о том предупреждении бывшего сельхозника Миши).
Мы поднимались на эскалаторе. Мужик догнал нас и опять стал приставать.
Неожиданно он начал предлагать нам выпить. Здесь же рядом у палаток.
Я сказал ему чтобы он шел домой и проспался и то, что возможно завтра будет все иначе.
Он как-то вдруг сник, согнулся, оцепенел и замолчал.
Я и Миша вышли из метро и закурили. Мужик исчез.
Миша сказал: Ты зря не дал мне ему (ЦЕНЗУРА)! Ну ударить вобщем.
Он влюбленный, нельзя - ответил я.